Вольфганг Хольбайн 37 страница

— Зачем? — бросил Грейвс уже на ходу. — Том сам позаботится о себе. А если уж напорется на что-то, с чем не сможет справиться, то и мы ему не поможем.

— Тем более надо попытаться.

— Чепуха, — фыркнул Грейвс. — Мы ученые, Могенс, а не воины. Что с тобой? Вдруг взыграла в крови жажда приключений?

— Если ты такого мнения, то зачем тебе винтовка?

— Потому что это производит впечатление на женщин. Разве я не говорил тебе, что безнадежно влюблен в мисс Пройслер?

— Ах вон в чем дело. Мисс Пройслер призналась в таких же чувствах к тебе. Вот только не знает, как выразить их. — Могенс посмотрел на Грейвса таким прямодушным взглядом, на какой только был способен. — Что ж, я готов служить вам Postillon d'Amour, [25] если попросишь.

— По старой дружбе, полагаю? — скривился Грейвс.

Могенс удовлетворенно усмехнулся, но продолжать перепалку не стал. Тем временем они приближались к мисс Пройслер, которая все еще объяснялась с девушкой, не пренебрегая и успокаивающими жестами. Испуганное выражение на ее лице несколько поуспокоилось. Тем не менее мисс Пройслер, заслышав их шаги, предупредительно подняла руку, чтобы они остановились.

— Лучше послушаемся ее, — сказал Могенс, удерживая Грейвса. — Я рад, что ей хоть как-то удалось завоевать доверие этого создания. Похоже, девушка панически боится чужаков.

Грейвс сердито сверкнул на него глазами и выдернул руку, но все же остановился и дождался, пока мисс Пройслер не повернулась к ним и не кивнула.

— Можете подойти, — тихо сказала она, — только не слишком близко. Не напугайте ее.

Грейвс скорчил недовольную гримасу, да и Могенсу забота мисс Пройслер сейчас показалась несколько неуместной. Грейвс продвигался осторожно и тут же остановился, когда мисс Пройслер, нахмурившись, дала ему понять, что дальше не стоит. Однако он подошел уже достаточно близко, чтобы рассмотреть, что находится в свертке.

— Это… ребенок? — неуверенно вымолвил он.

— Если вам угодно так называть, — сказала мисс Пройслер и откинула угол тряпки, скрывающей якобы лицо.

Реакция Грейвса поразила Могенса. Он, конечно, не ожидал, что тот ударится в истерику, но чтобы совсем не среагировать! Удивленным он не выглядел, разве что слегка заинтересовался.

— В любом случае, я бы назвал это мертвым ребенком, — невозмутимо сказал он. — Зачем она таскает тушку с собой?

— Почему бы тебе не попытаться забрать его, Джонатан? — ласково спросил Могенс.

Он посмотрел, на свои разодранные руки. Царапины уже не кровоточили, но жгло их по-прежнему нещадно. «Как только доберемся до лагеря, — подумал он, — надо будет попросить мисс Пройслер хорошенько их продезинфицировать. Черт его знает, какая зараза таится под ее грязными ногтями! » Минуту спустя Могенс уже посмеивался над своей дурацкой мыслью. Если уж начистоту, то у него есть пара-другая пунктиков, которые должны заботить больше…

— Как далеко вы продвинулись? — обратился Грейвс к мисс Пройслер. — Я имею в виду, она заговорила?

— Нет, — мисс Пройслер казалась смущенной. — Или она вообще не может говорить, или не хочет. Скорее всего, не может. Единственное, что я могу утверждать с уверенностью, что она страшно боится мужчин. И еще не хочет оставлять здесь ребенка.

— Наверное, потому, что он ее собственный, — невозмутимо прокомментировал Грейвс.

Мисс Пройслер побелела как мел.

— Что вы такое говорите! Это… это существо даже не человек!

— Частично нет, — согласился Грейвс. — А другая половина в нем человеческая. Нет, мисс Пройслер, боюсь, что эта бедная юная дама на самом деле мать этого мерзкого отродья.

— Какая чепуха! — не сдавалась мисс Пройслер, но взгляд, которым она смерила девушку, стал неуверенным и даже испуганным.

— Это подтверждает мою догадку, — пробормотал Грейвс себе под нос. — Хотя должен признаться, что я предпочел бы заблуждаться.

— Какую догадку, Джонатан? — едва слышно выдохнул Могенс.

Грейвс проигнорировал его. Несколько секунд он сосредоточенно изучал взглядом девушку, потом повернулся к мисс Пройслер.

— Простите, моя дорогая, но я должен задать вам нескромный вопрос.

— Могу себе представить, что в ваших устах значит «нескромный»!

Грейвс покусал губу и все-таки спросил:

— Вы были когда-нибудь замужем?

— Нет, — гордо вскинула голову мисс Пройслер.

— Но у вас определенно… то есть… я имею в виду… вы когда-нибудь…

— Да?

Грейвс смущенно откашлялся и, отведя глаза в сторону, наконец выдавил:

— Вы можете иметь детей, мисс Пройслер?

— Что?! — задохнулась она.

— Вы когда-нибудь получали сведения, не бесплодны ли вы? Были бы вы замужем, тогда это выяснилось бы само собой, — поспешно добавил он.

Даже в неверном свете чадящих факелов Могенс увидел, как она залилась краской. Однако гроза, которую он ожидал на голову Грейвса, не разразилась.

— Был один молодой человек… много лет назад. Очень достойный, с честными намерениями. Мы собирались пожениться. Но он был из очень богатой и очень влиятельной семьи… с юга. Единственный наследник. И семья не хотела рисковать, если бы у него не появилось потомства. Так что…

— Так что, — пришел ей на помощь Грейвс, — они настояли на том, чтобы вы прошли соответствующее обследование.

— Да, — понуро подтвердила мисс Пройслер, и Могенс видел, какого неимоверного напряжения стоило ей открыто говорить о самых интимных сторонах ее жизни. — Результат оказался против наших ожиданий. У меня не может быть детей. Господь не сподобил меня этой милости.

— Ваше счастье, что это так, — успокоил ее Грейвс. — Господь оказался к вам милостив. Благодаря бесплодию вы еще живы и вы с нами.

— О чем ты говоришь, Джонатан?!

Грейвс продолжал, обращаясь к мисс Пройслер:

— Помните, что вы нам рассказали? Упыри вас осмотрели… хм… в интимных местах. Думаю, они вас отпустили только потому, что вы не в состоянии рожать детей.

— Что ты мелешь! — вскипел Могенс. Но это было не больше чем чисто рефлекторным выражением ужаса, охватившего его от сказанного Грейвсом. Тем не менее он не сбавил почти визгливого тона. — Откуда твари могут это знать?

— Не могу ручаться, но, возможно, они это вынюхали. В прямом смысле слова. Некоторые животные обладают на удивление тонким чутьем, Могенс, а эти к тому же выходцы из другого мира. И это заключение соответствует моим изысканиям последних лет.

Могенс все еще противился принять то, что слышал, хотя в глубине души давно согласился, что так оно и есть. Тем не менее он уперся, потому что просто не мог иначе:

— Не хочешь ли ты нас на полном серьезе заставить поверить в небылицу…

— …что эти чудовища крадут человеческих самок, чтобы спариваться с ними? — перехватил инициативу Грейвс. Он пожал плечами. — Одно мне достоверно известно: я ни разу не встречал у этих тварей женских особей. Да, вот еще: уже много лет, если не веков, они похищают женщин, которых потом никто никогда не видит. Свяжи одно с другим и сделай вывод сам.

— Нет! Это полный абсурд! Они абсолютно чужеродный биологический вид! Как они могут спариваться с людьми?

— Ты сам только что сказал, Могенс. Они абсолютно иной вид. Так что нам не известно, на что они способны. Мы даже не можем сказать о тварях, которые нам попались, те ли самые это образчики, что прибыли на нашу землю много тысячелетий назад. Возможно, те были совершенно другими. Возможно, то, что мы видели, лишь результат скрещивания двух рас.

У Могенса появилось ощущение, что Грейвс чего-то не договаривает, по крайней мере, сказал далеко не все, что знает. Но прежде чем он успел задать вопрос, вмешалась мисс Пройслер:

— Доктор Грейвс, я, конечно, не такая ученая и понимаю не все, о чем вы тут рассуждаете, но то, что вы говорите, полная нелепица.

— Да? — на лице Грейвса снова появилось легкомысленное выражение.

— Я имею в виду, даже если какая-то крупица смысла есть в том, что касается происхождения этих созданий, то как может воспроизводиться вид, у которого только мужские экземпляры? — Она смущенно улыбнулась. — Пусть у меня и не много опыта в таких делах, но… чего-то тут не хватает.

— Очень метко подмечено, — не преминул откликнуться Грейвс. — Честно говоря, я не знаю. И никто не знает, зачем этих существ сюда доставили. Возможно, никогда и не планировалось, чтобы они размножались. А возможно, они вообще созданы искусственно.

— Искусственно? — не поверила своим ушам мисс Пройслер.

— Возможно, — подчеркнул Грейвс. — Или их забросили на Землю для выполнения определенной задачи. Как рабочую силу, скажем, или сторожей… и они вовсе не должны были здесь оставаться. Но что-то пошло не так. Может быть, некоторым особям удалось сбежать и с течением времени они нашли способ воспроизводить себя.

— И все это время ты знал и молчал? — потрясенно прошептал Могенс.

— Не знал, — поправил его Грейвс. — Предполагал. Или лучше сказать: опасался.

— И ни разу никому не обмолвился? — голос Могенса дрожал. Он бы наорал на Грейвса, оставайся у него еще силы.

— Сказать? — переспросил Грейвс, разворачиваясь к нему всем корпусом, и странным образом задумчиво и участливо посмотрел на него. — Кому?

— Всем! Полиции! Военным! Ну… властям! Мне, наконец.

Грейвс жалостливо улыбнулся:

— И что бы я сказал? Что у меня есть подозрение, будто существа из другого мира бесчинствуют у нас на планете? Что я подозреваю, будто они воруют наших женщин, чтобы вынашивать им приплод? Что я предполагаю, они живут под кладбищами и питаются трупами? — он с сочувствием покачал головой. — И кто бы мне поверил?

— Я! — голос Могенса предательски задрожал. Ему было трудно посмотреть Грейвсу в глаза и еще труднее ухватить хоть одну светлую мысль. — Я, — повторил он.

— Знаю. И ты бы, мой друг, был единственным. Потому что видел их. Но и тебе я не мог сказать.

— Почему? — сдавленным голосом прохрипел Могенс. В глазах у него зажгло, но он не стыдился этих слез.

— Ты еще не был к этому готов, — печально сказал Грейвс. — Открыть тебе, что случилось с Дженис? — он покачал головой. — Тебя бы это убило, Могенс. Я не мог сказать.

Могенс не стал возражать, да и хотел бы — не смог. Голос окончательно отказал ему. Слезы жгли глаза и беспрепятственно текли по щекам. В груди бушевал ураган чувств. Но среди них не было и следа ненависти или гнева, направленных на Грейвса. Грейвс был кругом прав. Если бы он узнал, это знание разбило бы ему сердце и помутило рассудок. Возможно, единственное, что все эти годы давало мужество жить дальше, это надежда, что Дженис еще жива и они могут когда-нибудь свидеться. Но теперь знание того, что это за жизнь и какая участь была уготована ей, оказалось в тысячу раз хуже вести о ее смерти.

Проглотив ком в горле, он повернул голову к девушке и пристально посмотрел на нее. Та ответила ему взглядом, в котором затеплилось своего рода осторожное любопытство, хотя пугающая пустота глаз еще не вполне растворилась. Могенс ничего не знал о ней, ни имени, ни родины, и уж конечно ничего о том, как она попала в лапы упырей. Лишь одно он мог сказать с неколебимой уверенностью, заглянув ей в глаза: если и было в ней что-то человеческое, то теперь ее этого лишили. То, что творили упыри со своими бессловесными жертвами, выходило за рамки физического насилия, как бы ужасно само по себе оно ни было: они насиловали их души. Это несчастное изуродованное существо состояло теперь лишь из страха и боли, и Могенс почувствовал, что ничто и никогда не вернет ей человечность.

— Так вот они, ваши боги со звезд, доктор Грейвс, — горько сказала мисс Пройслер. — Существа, к которым устремлены все ваши помысли и чаяния. Те, которых вы искали всю вашу жизнь, я права? И что? Оно того стоило?

Грейвс ответил не сразу. Он стоял к Могенсу в профиль, и в его чертах хищной птицы отразилась вся безмолвная внутренняя борьба.

— Возможно, я заблуждался, — тихо и печально вымолвил он наконец. — Возможно, они не боги.

— Откуда вдруг такой неожиданный поворот в воззрениях? — не удержалась от шпильки мисс Пройслер.

— У меня вообще не было «воззрения» на их счет, мисс Пройслер, — серьезно ответил Грейвс. — Только чисто научное любопытство, как и у всякого ученого.

— Да? Любопытство и ничего больше?

Грейвс оставил этот вопрос без внимания и повернулся к Могенсу.

— Поговорим обо всем этом позже. Кроме этой бедной девушки там были еще выжившие?

— Нет, — с замедленной реакцией ответил Могенс. Ему было трудно сосредоточиться даже на таком простом вопросе. Мысли все еще перехлестывали друг друга, и его не покидало ощущение, будто земля уходит из-под ног.

— Землетрясение, — предположил Грейвс.

— Там, внизу, все обрушилось, — вместо Могенса продолжила разговор мисс Пройслер. — Но это совсем не значит, что никого не осталось. Когда я была здесь прошлой ночью…

— Вполне возможно, — перебил ее Грейвс. — Я даже уверен, что есть и другие. Но боюсь, в настоящий момент мы ничем не можем им помочь. У нас осталось мало времени, чтобы самим унести ноги. — Он вытащил часы и откинул крышку. — Точнее сказать, полчаса.

— Я с места не сдвинусь, пока хоть одна женщина остается во власти этих бестий, — решительно заявила мисс Пройслер.

— Значит, вы умрете, — бесстрастно констатировал Грейвс. — И не спасете никого. Даже эту девушку.

Мисс Пройслер приготовилась вспылить, но Грейвс покачал головой и продолжил на повышенных тонах, но все еще мягким голосом:

— Будьте благоразумны, мисс Пройслер. Никому не будет пользы, если мы здесь погибнем, а именно это и случится, когда упыри проснутся.

— Но… не можем ведь мы просто бросить их в беде! — мисс Пройслер выглядела все еще боевито, но в ее голосе появились нотки неуверенности.

— Мы можем вернуться. — Он показал рукой на девушку. — Она и ее ребенок будут доказательством, и нам поверят. Мы сможем вернуться и положить конец этому кошмару. Но лишь в том случае, если выживем в последние полчаса.

Мисс Пройслер помедлила несколько секунд. Было видно, что она усердно обдумывает сказанное. Могенс почувствовал, как она ведет неравный бой сама с собой. Ни за что на свете она не предала бы и одного-единственного человека — с другой стороны, в словах Грейвса содержалась железная логика, которой нечего противопоставить. Она беспомощно обратила взор к девушке, словно ждала от нее решения, которое не в силах принять сама. Но в конце концов согласно кивнула:

— Хорошо. Но не думайте, что сможете просто отвертеться, доктор Грейвс. Дайте мне честное слово, что вы действительно намерены вернуться и истребить эти исчадия ада!

— Даю вам слово.

Могенс имел свое мнение на счет «честного слова» Грейвса, но, по крайней мере, в эту минуту он давал его искренне. Ради всего святого, что произошло с Грейвсом в той пирамиде?

— Тогда идемте, — подвела черту мисс Пройслер.

Том вернулся как раз тогда, когда они подошли к выходу. Могенс не смог бы сказать, было ли дело в искривленной оптике нечеловеческого города там, снаружи, или Том сознательно без предупреждения возник перед ними из ничего, так что даже Грейвс испуганно вздрогнул.

Во всяком случае, в этот момент внимание Могенса было целиком посвящено девушке, которая вместе с мисс Пройслер следовала за Грейвсом на некотором отдалении. На неожиданное появление Тома она среагировала ровным счетом никак, однако Могенс спросил себя, какой будет ее реакция, когда они покинут это здание. Или этот город.

— Как там обстановка? — набросился Грейвс, не дав Тому и рта открыть.

— Не особо, — ответил Том без обиняков.

Это сообщение явно нагнало на Грейвса страху.

— Они нас обнаружили?

— Кто? — встрял Могенс. — О ком вы говорите?

Ни Грейвс, ни Том не обратили на него ни малейшего внимание.

— Не то чтобы, — озабоченно сказал Том. — Но боюсь, тем путем, что мы пробирались сюда, нам уже не выйти. Я видел кое-кого из них на той дороге.

— О ком вы? — Могенс начал выходить из себя. — Грейвс! Ты говорил, что все бестии спят!

— Так и есть, — невозмутимо ответил Грейвс. — Боюсь, речь идет о… стражах другого рода.

— И они поднялись по тревоге, когда вы вторглись в пирамиду? — удостоверилась мисс Пройслер.

— Ваши упреки, — холодно заметил Грейвс, — к сожалению, ничего не меняют в нашей ситуации. — Он повернулся к Тому. — Сколько их? Как думаешь, пробьемся с нашим оружием?

Том пробежал взглядом по Могенсу и обеим женщинам и решительно покачал головой.

— Тогда надо выходить другим путем, — озабоченно сказал Грейвс.

— А как насчет канала? — предложил Том.

— Какого канала? — насторожилась мисс Пройслер.

— В нем вода соленая, — пояснил Том, когда Грейвс задержался с ответом. — Значит, там есть выход в море.

— О каком канале вы талдычите? — настаивала мисс Пройслер. — Доктор Грейвс? Профессор!

— А барка достаточно вместительна, чтобы взять всех на борт, — как ни в чем не бывало продолжал Том.

— Какая барка? — резко окрикнула мисс Пройслер. — Профессор!

— Том обнаружил лодку, — неохотно ответил Могенс. — И канал, который, возможно, выходит наружу.

Мисс Пройслер укоризненно воззрилась на него. Могенс понял: нет предела ее возмущению по поводу того, что от нее скрыли эту находку.

— И, как я полагаю, меня это не касается, — обиженно сказала она.

— Мы не хотели вас понапрасну волновать, моя дорогая, — вскользь в своем обычном тоне бросил Грейвс. — А кроме того, до сих пор этот канал не представлял для нас особого интереса. — Он снова обратился к Тому. — И насколько этот путь безопасен?

Том пожал плечами.

— Тогда чего же мы ждем? — Голос мисс Пройслер прорезал повисшую тишину. — Если у нас и вправду мало времени, чего мы тратим его на бесполезную болтовню?

Судя по выражению лица Грейвса, он собирался еще что-то добавить, но ограничился неопределенным пожатием плеч и подчеркнуто многозначительно кивнул Тому:

— Решено. Мы идем вперед. Могенс, ты и женщины следуете за нами, когда мы подадим знак.

Могенс хотел спросить, что за знак, но Грейвс и юноша уже развернулись и направились к выходу. Том и теперь в одну секунду преобразился в совершенно иную личность, он снова двигался с кошачьей гибкостью, которая недавно так восхитила Могенса, а Грейвс следовал за ним быстро, но как-то неуклюже. Как и прежде, оба удалялись с такой скоростью, которой в нормальных условиях быть не могло. Даже если бы Могенс рискнул задать свой вопрос, Грейвс уже вряд ли его услышал. Оба удалялись в том направлении, откуда все они пришли сюда. Том исчез за одной из исполинских статуй, которые обрамляли аллею, возможно, его просто поглотила искаженная перспектива этого жуткого города.

— Мне жаль, что так получилось с этой баркой, — неловко попытался оправдаться Могенс. — Надо было вам сказать, но мне показалось, что это не так уж важно.

«Было ли это правдой? — подумал он. — Честно говоря, нет». Он всегда знал, что барка была важной находкой. Но что-то в ней или в той пещере глубоко потрясло его.

— Ничего, — ответила мисс Пройслер неожиданно нежным, почти материнским тоном, дававшим понять, что и ее гнев, и возмущение относились к Грейвсу, не к нему. — Я… я должна вам быть благодарна, профессор.

Могенс обалдело посмотрел на нее:

— За что?

Мисс Пройслер помедлила, а потом сказала, не глядя ему в глаза:

— За то, что вы только что для меня сделали. Это было очень мужественно.

— Не понимаю…

А вот это было правдой. Он действительно не понимал, о чем она вела речь.

— Это чудовище, которое напало на меня. Оно бы меня убило, если бы вы не бросились на помощь. Вы рисковали жизнью, чтобы меня спасти.

Могенс смущенно пожал плечами, но даже сам почувствовал, как его губы расплываются в глупой улыбке. Слова мисс Пройслер на самом деле смутили его. Насколько они были приятны, настолько не соответствовали истине. Конечно, он рисковал жизнью, бросившись на упыря, но его якобы самоотверженность не имела никакого отношения к мужеству. По сути, он действовал совершенно спонтанно.

— Я, собственно…

— …делали это не ради благодарности, знаю, — прервала его мисс Пройслер. — И благодарность огорчает вас. — В ее глазах появилось выражение, которое Могенс не взялся бы истолковать. — Вы хороший человек, профессор, и мне очень жаль. Я думаю, что очень долго была к вам несправедлива.

— То есть?

Прежде чем ответить, мисс Пройслер повернулась к девушке и посмотрела на нее долгим печальным взглядом.

— Девушка, о которой вы мне говорили. Ваша подруга.

— Дженис?

— Дженис. Эти чудовища похитили ее?

— Да, — горько подтвердил Могенс. — Я был при этом. И во всем виноват я.

— Вздор, — мягко сказала мисс Пройслер. — Я вам не верю.

— Но это правда. Они утащили Дженис у меня на глазах, а я ничего не сделал, чтобы помешать им.

Мисс Пройслер жестом отмела его самообвинение.

— А что вы могли сделать? — спросила она. — Броситься на этих тварей с кулаками? Они бы убили вас.

— Знаю.

Только суть не в этом, подумал Могенс. Может быть, как раз это и было его долгом погибнуть, спасая Дженис. А он просто стоял и смотрел, парализованный от страха, как последний трус, — и ничего не сделал. Почему, ну почему он девять лет назад не действовал так, как в минувшие пять минут? Самое страшное было не в том, что ничего бы не вышло — тут мисс Пройслер была права. Упыри его бы убили, в лучшем случае, тяжело ранили, а Дженис все равно утащили бы. Но он ведь даже не пытался!

— Не корите себя, профессор, — сказала мисс Пройслер. Очевидно, в этот момент было несложно отгадать его мысли. — Это никому не поможет. — Она выдавила принужденную улыбку, которая, впрочем, удручала так же, как и ее бодрый тон. — Если вы еще хотите сделать что-то для бедной девушки, то помогите мне держать под контролем доктора Грейвса.

— Вы ему не доверяете?

— Разумеется, нет. Сейчас он и сам верит в то, что обещает. Но долго так продолжаться не будет. Я слишком хорошо знаю людей его сорта. Когда мы выберемся отсюда, он тут же передумает. Этот человек никогда не допустит, чтобы все это здесь было разрушено. Но другого я не допущу.

В ее словах не только звучала отчаянная решимость, она там действительно присутствовала. Могенс чувствовал, что мисс Пройслер была полностью права. Что-то не только напугало Грейвса, но и потрясло до глубины души. Сейчас он искренне верил в то, что говорил, но завтра он передумает. Он никогда не даст разрушить этот подземный город.

И сам Могенс, даже после всего случившегося, испытывал глубочайшее сожаление, что придется уничтожить все эти фантастические артефакты, и чувствовал, как легко поддаться нашептывающему соблазн внутреннему голосу. Несмотря на все ужасы, которые они пережили здесь, несмотря на жутких тварей, которые и теперь прячутся в руинах, в то же время они нашли сокровище безмерной ценности — артефакт совершенно чужого мира, который, возможно, не только для ученых, но и для всего человечества означает прорыв в будущее, о каком невозможно даже мечтать. Народ, создавший этот непостижимый город, преодолел межзвездную бездну задолго до того, когда человек еще только робко начал отрываться на хрупких крыльях из дерева и парусины от поверхности планеты. Разрушить все это — да только расколоть один-единственный камень, стереть один-единственный рисунок — значит куда больше, чем просто воткнуть нож в сердце археолога. Это — преступление против человечества, украденные у него века, если не тысячелетия цивилизации.

И тем не менее сделать это необходимо. За всей этой непостижимостью, за знаниями, превосходящими все на земле, за возможным благом для человечества подстерегает опасность. Могенс чувствовал это всегда, не с той минуты, как спустился сюда в первый раз, а гораздо раньше — может быть, с той самой ужасной ночи, когда потерял Дженис — и теперь, именно в этот момент, он был готов к тому, чтобы признаться самому себе: они натолкнулись на абсолютное зло. Могенс ни секунды не сомневался в том, что человечеству удастся обуздать его. Ему по силам укротить и упырей, и иных чудовищ, и избежать опасности и ловушек, расставленных здесь, внизу, чтобы в конце концов самим держать под контролем врата к звездам и использовать их в своих целях. Если уж им, троим израненным, слабым человекам, удалось выстоять с голыми руками! Тот факт, что они еще живы, сам по себе доказывал, что враг не так уж непобедим. Человечество может одержать победу и наследовать сокровище, которое оставлено здесь пришельцами с Сириуса. Но цена, которую оно заплатит за это, слишком велика!

— Думаете, вы что-то должны вашей девушке? — продолжала мисс Пройслер. — И вы правы, профессор. Вы должны положить конец этому кошмару. Большего мы для нее сделать не можем. Но позаботиться о том, чтобы другие несчастные не разделили ее судьбу, мы не просто можем, а должны.

Могенс собрался ответить, но в этот момент вернулся Грейвс. И хотя представить себе было невозможно, чтобы он услышал даже малую толику их с мисс Пройслер разговора, казалось, ему что-то пришло в голову и он хотел это выразить, но только сдвинул брови, посмотрел на них мрачным взглядом, а потом лишь пожал плечами, будто сам задал себе вопрос и счел ответ на него пустяшным делом.

— Похоже, дорога свободна, — сказал он. — И если вы готовы прервать ваши прения, то мы можем выступать.

Могенс, не говоря ни слова, прошествовал мимо него и вышел. У него возникло такое чувство, будто потянуло холодком, и, когда он выдохнул, перед ним образовалось легкое облачко пара.

Мисс Пройслер тоже с удивлением обнаружила, что ее обнаженные руки покрылись гусиной кожей.

— Наверное, это связано с вратами, — заметил Грейвс. — Чем ближе к пирамиде, тем холоднее становится воздух. — Он кивнул в ту сторону, где уже исчез Том. — Поспешим!

Они двинулись в путь с такой поспешностью, насколько хватало сил, и Могенс с облегчением вздохнул, когда девушка без колебаний присоединилась к ним. Мисс Пройслер тоже явно обрадовалась этому. Очевидно, она не рассчитывала на легкий исход дела. Может быть, им помог случай, что девушка находилась в прострации. Но долго так оставаться не может.

Он прекрасно понимал это.

Они без приключений миновали аллею и окраину города, но когда добрались до моста, девушка встала как вкопанная. Мисс Пройслер взяла ее за руку и попыталась мягко подтолкнуть, однако ее действие произвело обратный эффект — она, наоборот, отступила на шаг назад.

— Мисс Пройслер, — взмолился Грейвс, — прошу вас! У нас нет времени.

— Помолчите! — негодующе прикрикнула на него мисс Пройслер и снова повернулась к девушке с ободряющей улыбкой. — Не надо бояться. Мы доведем тебя в безопасное место. Ты ведь хочешь выбраться отсюда, правда? Подальше от этих жутких чудищ, да?

Она подняла руку, чтобы погладить девушку, но та неожиданно отпрыгнула в сторону, крепче прижала сверток к груди и отчаянно замотала головой. На ее лице появилось выражение не просто страха, а полнейшего ужаса.

— Да-да, тебе страшно, — вздохнула мисс Пройслер. — Господи, кабы знать, что ты меня хотя бы понимаешь! — Она склонила голову набок и вопрошающе посмотрела на подопечную, однако ожидаемой реакции так и не последовало.

— Мисс Пройслер, — Грейвс уже начал терять терпение. — Прошу вас!

На этот раз она напрочь проигнорировала его.

— Просто доверься нам, — тихим и даже нежным, но в то же время твердым тоном продолжала она уговаривать девушку. — Эти чудища скоро все проснутся. И если мы к тому времени все еще будем здесь, они нас убьют. А тебя снова утащат. Ты ведь этого не хочешь, правда?

И на этот раз она не получила ответа. Терпение Грейвса лопнуло. Он, бормоча про себя проклятия, просто обошел мисс Пройслер и протянул руку к девушке. Мисс Пройслер сделала попытку задержать его, но Грейвс просто отодвинул ее в сторону.

— У нас больше нет времени на ваши глупости! — рявкнул он.

Девушка среагировала так, как Могенс и ожидал: крепче прижав ребенка к груди, она отступила еще на шаг и выкинула вперед свободную руку. Могенс уже был хорошо знаком с ее когтями и втайне пожелал Грейвсу такого же опыта. Только Грейвс вовсе не был намерен позволить дикой кошке расцарапать себе лицо или чего-то похуже. Он захватил ее руку, вывернул запястье и кулаком другой руки так дал ей по лицу, что она осела. Мисс Пройслер взвыла от негодования, даже Могенс со свистом втянул в себя воздух. Грейвс же, и глазом не моргнув, подступил к девице и вырвал у нее из рук сверток. Та пронзительно завизжала и, извиваясь всем телом, попыталась броситься на него, но Грейвс ударил ее с такой силой, что она, зашатавшись, снова упала на колени. И тут же вскочила, атаковала. Грейвс во второй раз сбил ее с ног, взбешенно тряхнул головой и при следующей ее попытке вырвать ребенка наотмашь вмазал ей тыльной стороной ладони по лицу. Она свалилась в третий раз. Но теперь лишь скрючилась и, прикрывшись обеими руками, заголосила отчаянно и безнадежно.

— Что вы себе позволяете?! — взвизгнула мисс Пройслер.

Грейвс не удостоил ее ответа. Без тени сочувствия он взглянул свысока на несчастную мать, обождал, пока она не посмотрит на него, и на вытянутой руке повел свертком с мертвым ребенком перед ее носом.

— Хочешь получить это? — спросил он, как завзятый зазывала. — Нет проблем. Получишь, как только будем по другую сторону.

— Грейвс, вы… — негодующе воскликнула мисс Пройслер, но Грейвс тут же встрял:

— Заткнитесь, уважаемая! У меня нет ни малейшего желания подыхать только потому, что вы слишком чувствительны и трясетесь над этой полоумной красоткой! Она пойдет за нами, если хочет заполучить своего ублюдка обратно. Но ваше право, можете остаться здесь и утешать ее до скончания века. Я — иду. Могенс, ты со мной?