Вольфганг Хольбайн 30 страница

Том, помедлив еще пару секунд, повернулся к ним и взмахнул винтовкой:

— Здесь ничего такого нет. Только своего рода лестница.

— Своего рода? — тихо переспросила мисс Пройслер. — Что значит «своего рода лестница»?

Могенс справился со страхом и двинулся вперед, чтобы выяснить это.

За жуткими воротами не было ничего, кроме абсолютно пустого пространства. Прыгающий свет фонарей обшаривал черные, грубо высеченные в скале стены без каких-либо рисунков или надписей. Могенс был слегка разочарован. После варварской роскоши врат он ожидал увидеть по ту сторону что-то совершенно необычное. Что именно, он не мог бы сказать. Но суровая сдержанность этой пещеры отрезвила его. Единственно, что было непривычно, так это легкий запах соленой воды, висевший в воздухе.

Том посветил лампой влево, в направлении, куда он сосредоточенно вглядывался. Грейвс молча пошел наверх, Могенс последовал за ним. Сердце его все еще бешено колотилось, руки дрожали — он судорожно сжал их в кулаки.

То, что открыл Том, действительно было началом чего-то, что с некоторой долей фантазии и еще большей — желания, можно бы назвать лестницей: узкая, неправильной формы шахта, которая под головокружительным углом вела вглубь, а в неровные ряды выстраивались… ну, скажем, ступени.

Ни одна из них не была похожа на другую. Некоторые выглядели плоскими и куцыми, словно задуманы для ножек гномов, а не людских ног, другие — такими чудовищно громадными, что казалось невозможным их преодолеть; все наклонены под косым углом друг к другу или сломаны, иные выгнуты или искривлены таким жутким образом, что Могенсу стало дурно. До него вдруг дошло, что Том понимал под «можно бы назвать лестницей». И он вовсе не был убежден, что это и впрямь лестница или в отсутствии другого определения могла так называться.

— А вы уверены, что вас тащили именно этой дорогой, мисс Пройслер? — спросил Грейвс.

Могенсу послышались нотки сомнения в его тоне. И сам он не мог себе представить, что сможет спуститься по этому сооружению — хотя и предчувствовал, что вскорости этого будет не избежать. Однако протащить здесь жертву с весом и комплекцией мисс Пройслер, да еще против ее воли, это даже упырям не под силу.

Мисс Пройслер тоже ответила не сразу, несколько секунд она с сомнением смотрела на предполагаемую лестницу, а потом нерешительно сказала:

— Не знаю, все произошло так быстро… — Она внезапно замолчала, покачала головой и продолжила решительным тоном: — Да, я уверена. Сюда.

— Ну, если вы уверены… — пробормотал Грейвс без воодушевления.

Тем не менее он еще раз скрупулезно обшарил лучом своего фонаря все большое неправильной формы помещение. Но ничего кроме голых, в трещинах стен, по которым сочилась влага и поблескивали кристаллы соли — которые служили напоминанием о странном морском запахе, стоявшем в воздухе — не обнаружилось. Зачем надо было ставить такие мощные врата с монстрами-стражами по бокам, если за ними… ничего нет?

— Нам нужна веревка, — сказал Грейвс.

Том прислонил винтовку к стене, но и попытки не сделал снять рюкзак или что-нибудь вынуть из него, нет, стиснув зубы, он начал карабкаться в шахту.

— Том? — Грейвс был поражен.

— Минуту, доктор, — ответил Том сквозь зубы. — Сейчас я кое-что проверю.

Грейвс не слишком одобрил это предприятие, но промолчал, Могенс тоже воздержался от комментариев, только испуганно вскрикнул, когда Том внезапно потерял равновесие и полетел в пропасть. Все-таки его пальцы мгновенно сумели зацепиться за расселину в скале. Он перевел дыхание, успокаивающе улыбнулся Могенсу и пополз вниз с еще большей осторожностью. Через какое-то мгновение и плечи, и голова исчезли в глубине, а еще секунду спустя скрылся из виду и его неподъемный рюкзак.

— Так я и думал, — послышался из шахты его голос.

Могенс с бьющимся сердцем склонился и направил взгляд мимо Грейвса прямо в лицо Тома, который стоял на глубине меньше чем два метра, упираясь широко расставленными ногами и растопыренными руками в стены шахты, словно альпинист, спускающийся по скале.

— Здесь излом, дальше будет легче. Может быть, первой начнет мисс Пройслер?

— Если она пожелает, — проворчал Грейвс.

Мисс Пройслер скользнула по нему укоризненным взглядом, развернулась, пыхтя, опустилась на четвереньки и, свесив правую ногу, принялась нащупывать опору. Могенс не знал да и знать не хотел, как, а главное, за какое место удерживал ее Том, но, похоже, это ему удавалось, потому что, когда он и Грейвс ухватили ее за протянутые руки, она просто начала медленно опускаться в шахту, хотя у Могенса и возникло ощущение, что у него вот-вот вывихнется плечевой сустав. Было слышно только, как кряхтит Том, но после он облегченно крикнул:

— Все в порядке. Отпускайте!

Могенс охотно послушался. Раны в его боку дико пульсировали, когда он опустил руки и изможденно отполз назад, а под рубашкой он почувствовал что-то влажное и теплое. Как минимум один из не заживших еще шрамов разошелся. Его пронзила страшная боль.

Грейвс окинул его критическим взглядом:

— Думаешь, сможешь?

— Обязательно, — астматически выдохнул Могенс. — Мне нужно всего лишь… минуту.

У Грейвса на этот счет было иное мнение, но он только пожал плечами и начал тем же манером, что и мисс Пройслер, спускаться в шахту. Разве что гораздо быстрее.

Когда Грейвс цеплялся за грубую скалу, одна из его перчаток задралась. Немного и всего лишь, на короткое мгновение, так что Могенс невольно бросил под нее мимолетный взгляд.

Но и этого было больше, чем он хотел бы.

Точно сказать, что видел, он не мог. Но не кожу и совершенно точно не человеческую плоть. Черная лайка закаталась наверх, как шкурка горячей колбаски, когда ее снимают, а под ней промелькнуло нечто белое, кишащее, будто пучок лоснящихся, перекрученных, пульсирующих нервных волокон. Прежде чем Могенс смог присмотреться внимательнее, рука Грейвса исчезла в глубине, и он остался один.

Его сердце бешено колотилось. После того как Грейвс спустился, у него осталась единственная лампа, которой, в общем-то, должно бы хватить, чтобы осветить небольшое помещение, но этого не было. Тьма со всех сторон накинулась на него и перекрыла ему не только видимость, но и дыхание.

— Спускайся, Могенс! — глухо донесся голос Грейвса, словно он кричал из бесконечно глубокой пропасти, и эхо многократно отразилось от скал, давая пищу нарастающему страху. — Том прав. Отсюда пойдет легче. Прихвати его винтовку!

Могенс негнущимися пальцами отнял от стены ружье и протянул его вниз Грейвсу. Потом сам встал на колени, развернулся и на всех четырех начал карабкаться в шахту. Он рассчитывал, что Том и Грейвс ему помогут, как прежде помогли мисс Пройслер, однако их голоса вроде бы удалялись, а в этом чудовищном колодце с искаженной геометрией он даже мысли не допускал, чтобы глянуть вниз, так он и полз чуть не по отвесной скале, зажмурившись и судорожно нащупывая руками трещины и выбоины, за которые можно зацепиться. Наконец он снова почувствовал под ногами твердую, хоть и покатую почву.

— Осторожнее, Могенс, — раздался голос Грейвса за его спиной. — Береги…

Могенс повернулся, все еще не разжимая век, со вздохом облегчения выпрямился и так врезался головой в скалу, что искры посыпались из глаз.

— …голову, — закончил Грейвс.

Могенсу показалось, что злорадство в его голосе не просто ему почудилось.

Со стоном он поднял руку и затекшими пальцами провел по волосам, однако, к своему величайшему удивлению, крови под ними не было — только сильная боль, от которой затошнило.

— Не отчаивайся, — радостно успокоил Грейвс. — Мы все через это прошли.

Могенс понять не мог, что же в этом такого смешного, наконец отважился открыть глаза, кинул взгляд на ухмыляющегося Грейвса и замер от удивления.

— Я уже говорила вам, доктор Грейвс, что вы невыносимый человек? — в сердцах воскликнула мисс Пройслер.

— И не раз, моя дорогая.

Но Могенс не слушал их перепалку, потому как то, что он увидел, настолько превосходило всякое понимание, что он на минуту даже забыл и боль, и тошноту. Пол, стены, своды туннеля, в котором они находились, состояли из того же блестящего черного камня, как и помещение перед вратами, потолок нависал метрах в двух над головой. Однако, когда он протянул руку, его пальцы тут же уперлись в твердое препятствие.

— Но… этого не может быть, — пробормотал он.

Нет, не было такого ощущения, что его пальцы наткнулись на невидимую преграду, он видел, как кончики пальцев касаются поверхности скалы в двух метрах выше головы, хотя он еще и руки-то не разогнул!

— Интересное явление? — спросил Грейвс. В его голосе звучала нелепая гордость.

— Скорее пугающее, — сказала мисс Пройслер. — С этим местом что-то не так.

— Думаю, с нашим мышлением скорее что-то не так, — передразнил Грейвс.

— Наверное, с вашим, доктор, — не осталась в долгу мисс Пройслер.

— Нет-нет, моя дорогая, — возразил Грейвс. — Я говорю серьезно. С этим местом все в порядке. Полагаю, это узость нашего человеческого мышления не может справиться с его геометрией.

— Что за чепуха!

Грейвс насмешливо покачал головой:

— Считайте как хотите. Но пока у вас нет лучшего объяснения, договоримся не полагаться на свои пять чувств.

Могенс слушал эту пикировку вполуха. После того, что видел собственными глазами, он был склонен признать правоту за Грейвсом. Одного он не мог понять: как это Грейвсу удается говорить о невозможных вещах с таким хладнокровием. Он еще раз поднял руку и с не меньшим изумлением, чем в первый раз, почувствовал сопротивление своим пальцам, хотя никакого искажения перспективы или какого-либо оптического обмана и в помине не было. Зрелище потрясало.

— Поэтому я и не стал полагаться на веревку, — вмешался в разговор Том. — Уверенности, что она нам поможет, у меня не было.

— Так что ты предпочел больше довериться здравому смыслу, — Грейвс кивнул, очевидно, в знак похвалы. — Было разумно с твоей стороны, Том.

Том сконфуженно улыбнулся. Могенс тоже должен был признать его предусмотрительность, но в то же время что-то смущало в заявлении юноши.

— Ну, пошли дальше, — подвел итог Грейвс. — И осторожно!

И он, подавая пример, зашагал вперед твердым размеренным шагом, приподняв, однако, винтовку над головой, а руку с лампой выставив вперед. Всем своим обликом он напоминал слепца, осторожно нащупывающего дорогу в незнакомом месте. И шел он тоже немного странно, чуть волоча ногами, будто не доверял кажущейся твердости скалы под ними. Выглядело это комично, но уже через несколько шагов Могенсу пришлось отдать должное такой преувеличенной осмотрительности. Вытянутая рука Грейвса резко ударилась о выступ скалы, который виделся еще где-то далеко впереди, лампа, дребезжа, закачалась, грозя вот-вот потухнуть. Минутой спустя сам Могенс запнулся о выбоину в полу, которой еще мгновение назад не было видно. Тому и мисс Пройслер приходилось не легче. Несмотря на всю предосторожность, они то и дело больно ударялись о скалу, буквально наскакивающую на них, а один раз Могенс чуть не упал, когда резко отскочил от выступа, который на самом деле оказался намного отдаленнее.

Таким образом они одолели приличный кусок туннеля, и внезапно Грейвс исчез в каком-то изломе, угол которого казался еще на расстоянии двадцати пяти, а то и тридцати шагов. Могенс с опаской последовал за ним, и штольня неожиданно расширилась до размеров большой, тоже неправильных очертаний пещеры, в которой сразу же потерялся свет ламп, хотя никакой видимой преграды ему не было.

— И куда теперь? — спросил Грейвс.

Вопрос адресовался мисс Пройслер, которая вслед за Могенсом вышла из штольни и тихонько вздохнула. Тем не менее она смогла ответить на его вопрос только недоуменным пожатием плеч и потерянным, испуганным взглядом огляделась.

— Я не уверена, — сказала она наконец, — но мне не кажется, что меня несли здесь. По крайней мере, я не помню этих мест.

Грейвс казался взбешенным, но постарался не вылить свой гнев. Он поднял фонарь и осторожно протянул другую руку к сталагмитам, поднимавшимся шагах в десяти на высоту человеческого роста. Его пальцы ухватили пустоту. Он удовлетворенно кивнул, тем же крайне осмотрительным образом прошел в ту сторону эти десять шагов и коснулся торчавших пальцев из черного камня. Когда он возвращался обратно, Могенс заметил, как шевелятся его губы. Наверное, он считал шаги.

— Думаю, искажение пространства осталось позади, — сказал Грейвс. — Здесь все снова вроде бы нормально. И все-таки будем осторожны.

— Это не та дорога, — вдруг промолвила мисс Пройслер.

— Но вы только что сказали, что не помните, — раздраженно возразил Грейвс.

— Я определенно… — начала мисс Пройслер, но Грейвс не дал ей договорить.

— Мисс Пройслер, умоляю вас! Помните, вы говорили, что несколько раз теряли сознание и, с вашего разрешения, были несколько взволнованы.

— Почему бы не сказать, в истерике, если вы это имеете в виду? — саркастически спросила мисс Пройслер.

— Потому что я не имел это в виду, — Грейвс вздохнул. — Мисс Пройслер, я давно отказался от попыток притворяться перед вами. Вы пошли сюда против моей воли, и я предупреждал, что нам будет не до того, чтобы возиться с вами… как, впрочем, и с остальными из нас. Так что давайте остановимся на том, что я просто принял во внимание ваше возражение. Возможно, это та дорога, возможно, нет. Вниз может вести не один путь.

И по этому пункту Могенс признал правоту Грейвса, но и в этом пункте правота Грейвса только подогрела его страхи. Интересно, что Грейвс понимал под «низом»?

Словно прочитав его мысли, мисс Пройслер ответила:

— Вы даже не подозреваете, доктор Грейвс, что ждет нас внизу!

— Не знаю, — спокойно подтвердил Грейвс. — Но боюсь, мы этого так и не узнаем, если будем торчать здесь. — Он резко мотнул головой, в зародыше задавив возражения мисс Пройслер. — Возвращаться поздно! — рявкнул он и, словно желая придать дополнительный вес своим словам, резко развернулся на каблуках и помчался вперед, прежде чем возобладал разум и он сбавил темп, так что остальные смогли присоединиться к нему.

Позже Могенс не мог сказать, как долго они шли в почти полной темноте, на границе которой всплывали смутные тени. То обоюдоострый кинжал из вулканической лавы или обсидиана, который свисал над их головами с невидимого свода. То согнувшийся каменный гном, следящий за тем, чтобы они не сбились с пути. Один раз мелькнуло даже что-то вроде филигранной паутины, которая напоминала скорее кораллы на подводных скалах. Но, возможно, путь был и не так уж долог. Это место с его непроглядной тьмой, причудливыми каменными стражами и нескончаемым многократно искаженным эхом, возвращаемым им мраком, могло нагнать страху даже на храбреца. Могенс же, напротив, испытал чуть ли не облегчение. Здесь, внизу, было жутко — Могенс не мог отделаться от мысли, что в темноте их поджидают неизведанные настоящие опасности, в лапы которых они, сами того не подозревая, браво маршируют — и все-таки, несмотря ни на что, это был привычный мир с его привычным страхом, а не жуткое, сводящее с ума царство искаженных теней, которое они оставили позади. Могенс отчаянно пытался найти хоть какое-то логическое объяснение этому эффекту и наконец нашел: возможно, та шахта с лестницей заполнена газом без цвета и запаха, который искажает восприятие, возможно, там присутствует аномалия в гравитации или в каком-либо другом законе природы, которым подвластен человеческий разум, хотя человек, по большому счету, и не чувствует этого. И в то же время он чувствовал, что ни один из них и близко не подступает к истинному положению вещей.

Наконец, дрожащий луч перед ними перестал теряться в темноте, а наткнулся на какое-то препятствие. Еще дюжина шагов, и они стояли перед отвесной скалой, на которой не было ни трещины, не говоря уж о проходе.

— А теперь, дорогая мисс Пройслер? — спросил Грейвс.

— Сказала же, что…

— Укажите только направление, — перебил ее Грейвс.

— Ладно. Направо.

— Хорошо. — Грейвс повернул налево. — Чувствуете струю воздуха, моя дорогая? — спросил он на ходу, нимало не заботясь, следуют ли они за ним. — Это легкое соленое дуновение? Я предлагаю идти в том направлении, вместо того чтобы удаляться от него.

Могенс бросил мисс Пройслер умоляющий взгляд, чтобы она не вступала в споры, и, к его облегчению, она и впрямь проглотила все, что вертелось у нее на языке. Выходка Грейвса привела Могенса в замешательство, но, может быть, это для него явилось способом справиться с нервозностью.

Но если не обращать на это внимания, Грейвс был прав. Постепенно соленый запах крепчал. Они проделали еще две дюжины шагов, когда Грейвс вдруг замедлил движение и наконец остановился.

— Свет, — сказал он. — Потушите лампы.

Могенс возразил:

— А если бестии где-то здесь подстерегают нас?

— В таком случае фонарями мы только приманим их. А кроме того, я уверен, что они сейчас заняты совсем другим.

— Могу я спросить, чем?

— Конечно, можете, профессор, — ответил Грейвс в тоне мисс Пройслер и выключил свою лампу.

Могенс последовал его примеру, сдержавшись от того, чтобы не сцепиться снова. Грейвс казался ему куда симпатичнее, когда проявлял свою заносчивость и язвительность. Мисс Пройслер и Том тоже погасили фонари. Стало темно, но не надолго. Уже через пару секунд силуэт Грейвса начал вырисовываться в каком-то нереальном зеленоватом свечении вокруг. Могенс осторожно прошел дальше и остановился возле Грейвса. За два шага перед ними в скале зияла трещина высотой не больше метра, зато шириной раз в десять больше. При виде ее Могенс невольно подумал о раскрытой пасти дракона. В матовом бледно-зеленом свечении, исходящем из нее, что-то двигалось, но Могенс не мог определить, что.

— Ты уже бывал здесь? — подозрительно спросил он Грейвса.

— Никогда. Простая логика. Здесь должен быть свет, потому что твари имеют глаза, хоть и излишне чувствительные. Жили бы они в абсолютной тьме, органы зрения были бы им ни к чему.

Грейвс двинулся дальше. Крайне осмотрительно — в его повадке проглядывало страху больше, чём он, вероятно, сам предполагал, — перед провалом присел и заглянул внутрь.

— Все спокойно, — сообщил он. — Можете подходить.

И на этот раз он не стал дожидаться их реакции, а наклонился и неожиданно ловким движением проскользнул под нависшей скалой и там распрямился снова. Барьер был не особенно большим, меньше полуметра, по оценке Могенса, так что и за ним Грейвс должен бы оставаться видимым. Однако его фигура будто бы растворилась в зеленоватом свечении, как пловец, нырнувший в пруд, сплошь затянутый водорослями.

— Джонатан! — встревоженно окликнул Могенс.

Ответа не последовало. Он опустился перед провалом на корточки и внимательно всмотрелся вглубь. Ему показалось, что он различает слабую тень, но уверенности не было.

— Грейвс! — крикнул он еще раз, и в голосе его слышалось еще больше тревоги.

Что-то там заскреблось, и послышался задыхающийся, полный муки отклик:

— Могенс! Ради Бога, помоги мне!

Могенс, не медля ни секунды, согнулся, проскочил под скалой и так резко выпрыгнул, что тут же снова ударился затылком о свод и, скрежеща зубами, упал на колени.

— Я знал, что это подействует, — нагло ухмыльнулся Грейвс. — Ты всегда был надежным парнем.

Могенс мрачно посмотрел на Грейвса, осторожно поднимаясь и потирая ударенное место.

— Не буду говорить, кем ты был и остался.

— Очень разумно, — он моментально будто стер ухмылку с лица. — Будь осторожен, Могенс. Мы не можем себе позволить дурацких ран.

Могенс разом позабыл все, что хотел высказать Грейвсу, когда, распрямившись, увидел то, что находилось позади него.

Там, внизу, простиралась пещера таких размеров, что превышала всякое воображение, да что там воображение, все возможности его разума. Он даже не знал, можно ли это назвать пещерой, скорее нечто, чему не найти определения. Целая долина под мощным каменным небосводом, в высшей своей точке с четверть мили, если не больше, а протяженность долины и взглядом охватить невозможно. Отсюда до ее конца на дальнем горизонте было не меньше мили, и то по самым скромным оценкам. И это гигантское пространство, спрятанное глубоко под землей… «Но так глубоко просто немыслимо, — нашептывал Могенсу тихий убаюкивающий внутренний голос. — Долгий спуск, потом изрядный переход, тоже вниз, по туннелю с царством теней, потом пещера за ним, и она с покатым полом! » …И это гигантское пространство не было пустым.

Под ними простирался самый невероятный город из всех, какие он видел.

В первый момент он и сказать-то не мог, что это в самом деле город, а не просто нагромождение скальных пород, да и то этот образ породило его научное сознание, чтобы внести хоть какой-то порядок в невообразимый хаос там, внизу. Это были исполинские сооружения причудливых форм, которые выглядели как живые создания, пожелавшие стать домами, но на полдороге застывшие в полуорганические формы. Там были линии и параллели, изгибавшиеся невероятным образом, искривлялись и изгибались, обрывались на тех местах, где просто не могли этого сделать, или сходившиеся под таким углом, какой был невозможен. Большая часть этих строений выглядели разрушенными или обветшалыми — даже если при той абсурдной геометрии это было сложно оценить, — другие казались вообще недостроенными. Но самым ужасным было то, что Могенс, несмотря на всю чужеродность этого города, на всю тошнотворность неевклидовой геометрии, лежавшей в его основе, узнавал нечто жутким образом знакомое в его планировке.

— Ну? — прошептал Грейвс подле него. — Не слишком много я тебе обещал?

Могенс не мог произнести ни слова в ответ. Он даже кивнуть не мог. Хотя вид этого уродливого подземного города ужасал его больше всего, что он пережил; хотя даже само его существование глубоко ранило душу, так что она корчилась, как червяк под каблуком, беззвучно плача от боли; хотя эта омерзительная картина оскорбляла его человеческую сущность, в то же время он был просто не в состоянии избавиться от колдовских чар и хотя бы отвести взгляд от завораживающего зрелища. Он слышал, как Том пролез в расселину и остановился рядом, затаив дыхание, но не имел сил и к нему повернуть голову. Жуткая картина каленым железом вгрызалась в мозг, а ужас, наполнявший его, постепенно перерастал в настоящую физическую боль, сковывающую его железными цепями.

И только когда Грейвс властно тряхнул его за плечо, он вышел из оцепенения и поспешно отвернулся. Мисс Пройслер с видимым трудом протискивала свои пышные телеса через узкую щель. Вдвоем с Грейвсом они сделали все возможное, чтобы помочь ей освободиться без ущерба для здоровья — все обошлось разве что парой безобидных ссадин да чуть большим числом царапин по ее самолюбию. Вместо благодарности она бросила сначала Грейвсу, потом и Могенсу по уничижительному взгляду и гордо вскинула голову.

— По крайней мере, теперь мы знаем, что мисс Пройслер точно следовала не этим путем, — снова принялся подтрунивать Грейвс.

Могенс был уверен, что сейчас она задаст ему за забаву по первое число, и она действительно набрала в легкие воздуха… но все, что они услышали, только звук, будто из баллона выпустили воздух. С трудом переведя дыхание, она прикрыла рукой рот, чтобы не вскрикнуть. Несмотря на тусклое зеленоватое освещение, Могенс увидел, как от ужаса и отвращения ее лицо побелело, а глаза потемнели.

— Боже милостивый! — пролепетала она. — Что это?

Грейвс склонил голову набок и прищурился.

— Разве вы не говорили, что уже бывали здесь, внизу? — язвительно спросил Грейвс.

— Не… — мисс Пройслер умоляюще посмотрела на Могенса и, как завороженная, снова устремила взгляд вниз. — Не здесь. То есть не…

— Вы не видели всей картины целиком, да? — подсказал Могенс.

— Я… я была в доме. В чем-то наподобие дома. То есть… я думала, это…

— Не надо, мисс Пройслер, — сказал Могенс, увидев, что голос окончательно отказал ей.

Мисс Пройслер только беспомощно кивнула. Грейвс изготовился было к новому беспощадному комментарию, но Могенс бросил ему такой взгляд, что тот предпочел проглотить свои колкости.

— Что это, профессор? — справившись с собой, спросила мисс Пройслер. — Пожалуйста, скажите мне, что там такое?

С какой охотой ответил бы Могенс на этот вопрос! С какой охотой объяснил бы это хотя бы себе самому! Но все, что он мог, только бессильно покачать головой. Даже неугомонная часть его сознания, которая постоянно работала над рациональным объяснением всего и вся — кроме одного-единственного страшного события много лет назад — и он не мог заставить ее замолчать, на этот раз безмолвствовала. Он чувствовал себя опустошенным. Раздавленным масштабом и чужеродностью этого подземного города. И все-таки жутким образом — в который раз! — чувствовал, что этот неизвестный вид ему знаком.

— Это… что-то вроде города? — спросил он у Грейвса, не поворачиваясь к нему.

— Не уверен, — ответил тот. — То есть я не имею в виду, что наши монстры обитают в ямах и расселинах. Для этого они слишком… цивилизованны и развиты. Но это… — Он покачал головой и, как показалось Могенсу, обескураженно признался: — Не знаю.

— А откуда свет? — спросил Том.

Могенс растерянно посмотрел на него, а у Грейвса ответ был наготове чересчур быстро, на вкус Могенса, — хотя и для него вывод был очевиден.

— Видите эти светящиеся пятна повсюду на стенах и на своде? Полагаю, речь идет об испускающих свечение грибах или подобных неизвестных нам организмах.

Не только Том, но и Могенс невольно последовали взглядом за его указующим жестом. Повсюду на скалах и даже на полу были беспорядочно разбросаны волокнистые лоскуты, напоминавшие заплаты, испускавшие то самое зеленоватое свечение, наполнявшее пространство. Свет одного лоскута вряд ли был бы заметен, но в совокупности они давали освещенность, как при полной луне в ясную ночь.

— И это вы не считаете творением дьявола? — спросила мисс Пройслер.

В глазах Грейвса сверкнул недобрый огонек, но Могенс снова остановил его быстрым предостерегающим взглядом. Мисс Пройслер была в шоке от того, что ей довелось увидеть, и еще не преодолела его. Она, как и Могенс, который в определенные моменты отчаянно цеплялся за научное объяснение и логику, неколебимо держалась за христианскую веру, чтобы не потерять связь с реальностью. Похоже, Грейвс в последнюю минуту понял это и вместо привычных злых насмешек ограничился объяснением в довольно доброжелательном деловом тоне:

— Такие явления не редкость, моя дорогая. Науке известны многочисленные формы жизни, испускающие свечение. Вам не приходилось видеть светляков?

— Разумеется, — сухо ответила мисс Пройслер. — Но это совсем другое дело!

— Почему же? В принципе это одно и то же. Если не верите мне, спросите Могенса. Он подтвердит вам, что в этом нет ничего необычного. Существуют и глубоководные рыбы, у которых в передней части имеются настоящие фонари, чтобы привлекать жертву. А также много видов растений, заманивающих таким образом насекомых для опыления. Эти организмы здесь, — он, не выбирая, ткнул в ближайшее светящееся пятно, — в принципе ничем не отличаются. Удивительные и определенно не известные науке, это да, но никакое не чудо. И не порождение дьявола.

Могенсу показалось, что мисс Пройслер на самом деле удовлетворилась таким объяснением, но все-таки она бросила ему еще один взгляд, молящий о поддержке, и слегка обиделась, не получив ее. В конце концов, она, может быть, из чистого упрямства протянула руку в сторону пещеры, простиравшейся перед ними, и осведомилась у Грейвса:

— Не хотите ли вы сказать, что все это там творение рук человеческих?

— Ни в коем случае!

Грейвс печально покачал головой и, казалось, собирался добавить что-то еще, но внезапно запнулся и странно посмотрел на мисс Пройслер, что побудило Могенса внимательнее глянуть ей в лицо и последовать взглядом за ее жестом.

Он-то машинально решил, что ее вопрос относится к омерзительному городу внизу, а теперь ему стало ясно, что это не так. Да, она смотрела в том направлении, но отвращение, написанное на ее лице, предназначалось не извращенным строениям и руинам. Ее взгляд был устремлен на покатый склон под ними, усеянный миллионами острых каменных обломков. И это стало его вторым заблуждением.

То, что он принял за камни, оказалось костями. Черепа, ребра, тазобедренные, локтевые, лучевые, берцовые кости, косточки кистей и стоп, челюсти, позвонки, лопатки, коленные чашечки.

Останки скелетов. Человеческих скелетов.

Могенс удержался от соблазна вытащить часы и бросить на них взгляд, что далось ему нелегко, но пришлось, потому что ему требовались вся его сила и ловкость, чтобы сохранять равновесие, ступая по страшному грунту из разъезжающихся во все стороны костей. По его подсчетам, им потребовалось около получаса, чтобы спуститься к подножию жуткой «костяной горы». Здесь пол не был усеян метровым слоем человеческих останков, но химерический глетчер не был стабилен. Даже под их осторожными шагами то и дело обрушивались небольшие лавины из катящихся черепов и завихренного потока костей конечностей, которые будто насмешливо махали им. И даже на расстоянии пятидесяти шагов от подножия склона они повсюду натыкались на человеческие останки. В основном они были такими древними и истлевшими, что их происхождение скорее угадывалось, и то если знать, в чем здесь дело. Но эти догадки были настолько верны, что Могенсу все больше становилось не по себе. Еще недавно, стоя у края обрыва и готовясь спускаться сюда, Могенс беспокоился, хватит ли у мисс Пройслер духу преодолеть все это. Теперь он не был уверен в отношении себя.