Annotation 6 страница

Джон поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка. Дожидаясь, пока швейцар откроет дверь, он потер глаза — за целый день он так находился, что от усталости почти валился с ног. Часы показывали двадцать минут седьмого. Высокий темнокожий мужчина в серой форме открыл дверь и уставился на него сверху вниз. — Гостей уже не пускаем. Сейчас вечерний чай. — Я не гость. Мне нужна сестра Кэрол. — Она ждет вас? — Должна. Я ей звонил. — Как вас зовут? — Джон Квигли. — Хорошо, подождите здесь. Он закрыл дверь, а Джон закурил. Он успел докурить сигарету, пока охранник вернулся. — Пойдемте, — сказал он. Джон пошел за ним по чересчур теплым коридорам дома престарелых. Запахи, звуки, тихие голоса, поскрипывание резиновых подошв по кафельной плитке пола пробудили в нем воспоминания последних недель жизни отца. — Подождите здесь. — Охранник ввел его в комнату с желтыми стенами. Джон сел на синюю кушетку и взял журнал. Он уже собрался полистать его, но заметил, что охранник никуда не ушел, а настороженно стоит у двери. Джон сразу понял, что тот ждет какой-то неприятности. Все и вся вокруг него были настороже. Скоро в комнату быстрым шагом вошла женщина лет сорока пяти, с веснушчатым лицом и кудрявыми рыжеватыми волосами, собранными в густой «хвост». Она носила безупречно белую медицинскую форму и прямо источала практичность. — Сестра Кэрол? — А вы, должно быть, детектив, — уверенно произнесла она. Взгляд ее зеленовато-карих глаз был если и не дружелюбным, то, по крайней мере, заинтересованным. — Вы хотели поговорить о Кэти Тодд? — Да. — После нашего разговора я позвонила Иоланде Воэн, — быстро произнесла она. — Правда, что Кэти в коме? — Да. — Понятно. — Джон заметил, что это известие сильно расстроило ее. — Вы можете рассказать мне, что случилось? — Попытка самоубийства. Сестра Кэрол прикрыла глаза и прошептала: — Боже мой! — Иоланда сказала вам, зачем я сюда приехал? Она открыла глаза и, обернувшись, взглянула на охранника. — Наверное, вы хотите узнать о том человеке, который не давал ей жить спокойно. — Что за человек? — Пожилой такой, с усами. Он приезжал к Кэти… недели три назад и ужасно расстроил ее. По-моему, она сильно испугалась. — Я ничего не слышал о нем. — Джон подался вперед. — Сестра Кэрол, девушку, которую вы знаете как Кэти Тодд, на самом деле зовут Кэти Джонс. Двадцать шесть лет назад ее похитили с пляжа в Ирландии. Я приехал сюда, чтобы узнать у вас адрес — где она жила до того, как переехала к Дрейку Воэну? Сестра словно окаменела. Охранник за ее спиной напрягся. Джон заметил, что его рука крепко сжимает ручку дубинки. Да что же тут такое происходит?! — У вас есть удостоверение, мистер Квигли? Джон протянул ей удостоверение и визитную карточку. Она внимательно изучила их, но ничего не сказала. В тишине громко тикали стенные часы. В конце концов Джон не выдержал: — Слушайте, не хочу быть навязчивым, но все-таки… Что у вас здесь происходит? Она резко подняла голову: — Вы о чем? — О том, например, что здесь делает охранник? Откуда такая нервозность? Она снова взглянула на его удостоверение: — Как я уже сказала, вы не первый, кто спрашивает о Кэти, и последний из приходивших очень настаивал, чтобы мы сказали, где она. — Тот, с усами? — Нет, другой, гораздо моложе. — Как именно он «настаивал»? — Грозился изуродовать меня. Если бы не Джамал, он, наверное, так бы и сделал. Джон вынул записную книжку. — Опишите, пожалуйста, этого человека. — Да, конечно. На вид ему лет двадцать, стройный, но крепкого телосложения. На голове бейсболка, и у него весьма необычные глаза — почти желтые, как у кошки. — Желтые? — Да, я бы так описала его. — А мужчина с усами? — Он намного старше, пятьдесят — пятьдесят пять лет. Джон записал и это. — Вы сообщили в полицию, что молодой человек угрожал вам? — Нет. — Почему? Помолчав, она тихо сказала: — Потому что Кэти попросила. — Но почему? И что более важно: как вы согласились, если парень серьезно угрожал вам? — Я… видите ли, Кэти очень расстроилась, что молодой человек появился здесь. Вероятно, она всячески избегала его. А я не хотела причинять ей лишнее беспокойство. Кэти Тодд — самая приятная девушка, с которой мне довелось работать. Так получилось, через два дня после этого она уволилась, и я очень жалела, что она уходит. Пыталась отговорить ее, но она твердо решила. Это точно из-за того парня. Я видела ее лицо, когда сообщила ей о нем: она была совершенно раздавлена. Сестра Кэрол вернула Джону удостоверение. — А долго Кэти здесь работала? — Три года. — Тогда вы должны знать ее адрес. — Конечно. — Можете дать его мне? — Скажите, правда, что Кэти… на самом деле не Кэти? — Да. Ее украли, когда ей было два года. — Бедная девочка… Она могла и не знать. Всегда такая добрая со всеми. Старушки души в ней не чаяли, она очень терпеливая. Попытка самоубийства, в голове не укладывается. Это так не похоже на нее. — Сестра Кэрол, а Кэти рассказывала вам о своей семье? — Ее мать умерла, и, насколько я помню, об остальных она не упоминала. Она была такая закрытая. Очень милая и очень закрытая. Я порадовалась, когда Кэти и Дрейк познакомились. Он просто обожал ее, а она его. — Верно, он говорил, что они познакомились здесь. Она ухаживала за его бабушкой. — Да, старушка любила ее как родную. — Согласитесь, Дрейк — довольно своеобразный человек? — Он талантливый. Он как-то подарил мне свою гравюру — невероятно талантливый художник. — Вы бы видели, как он расписал комнату Кэти, — сказал Джон. — Она рассказывала вам о молодом человеке, который искал ее здесь? Улыбка сошла с лица медсестры, и она посмотрела прямо в глаза Джону: — Нет, но она очень испугалась, мистер Квигли, в этом я уверена. — Она взглянула на часы, пристегнутые к лацкану халата. — Пойду принесу вам ее адрес.
Джон посмотрел на часы — без двадцати девять. Он добрался до Паддингтона, где еще недавно жила Кэти Тодд. Моросил мелкий дождик, и, хотя ветер уже стих, холод все равно пробирал до костей. Джон зевнул. Он поднялся по старым, стоптанным ступеням, открыл калитку и по заросшей сорняками дорожке подошел к двери запущенного небольшого дома в викторианском стиле, стоявшего в ряду других ему подобных. Дом был разделен на квартиры, для каждой у входной двери был отдельный звонок. Только рядом с двумя звонками висели пластиковые таблички с фамилиями проживающих. Джон вздохнул. Он надеялся, что, хоть Кэти и перебралась в дом Дрейка, она все-таки оставила квартиру за собой. В противном случае ему просто не за что зацепиться. Прежде всего, в какой квартире она жила? Он нажал кнопку первого звонка без таблички. Тишина… — Ладно! — сказал он себе и пнул дверь. Он нажал другую кнопку. Ответил ворчливый мужской голос. Последовавший разговор ничего не дал, разве только Джон в очередной раз убедился, что языком урду он не владеет. На звонок в следующую квартиру никто не ответил. Он нажал последнюю кнопку — снова никакого ответа. — Вот дерьмо! — Он прислонился к двери, пытаясь сообразить, что делать дальше. — Эй, вы что там отираетесь? Вы, вы! Чего прячетесь в темноте? Идите оттуда, пока я полицию не позвала! Джон обернулся. У калитки стояла очень пожилая сгорбленная женщина с огромной продуктовой сумкой на колесиках. Она погрозила ему палкой, на которую перед этим опиралась. Джон вышел из тени и поднял вверх руки. — Извините, если напугал вас. — Чего вам тут понадобилось? — Давайте-ка я вам помогу. — Он подошел к старухе и, взяв у нее сумку, донес ее до двери. — Спасибо. Хорошо, что некоторые хоть и не умеют вежливо разговаривать, так ведут себя прилично. — Извините еще раз. День непростой выдался. — Все равно нельзя так выражаться. — Она подозрительно посмотрела на него. — Ирландец, что ли? — Ага. — Я так и думала. Кого ищете? — Кэти Тодд, блондинка такая, лет… — Знаю, знаю. Она напротив меня живет. Кстати, давненько я ее не видела, но, вообще-то, ничего удивительного. Здесь долго никто не задерживается. Хорошая девушка, все мне давление мерила. Приятная такая. Вон соседка снизу — оставляет на лестнице свои мусорные мешки! Уже весь дом провонял. Она погрозила палкой в сторону окна справа от двери, и Джон мог поклясться, что видел, как шевельнулась занавеска. — Притворяется, будто не говорит по-английски, но я-то слышала, что говорит! — Когда вы в последний раз видели Кэти? — Недели три назад. Она забегала, просила меня забирать ее почту… — Старуха снова подозрительно посмотрела на Джона. — А что это вы все спрашиваете и спрашиваете? Вы кто такой? — Я ее друг, мы вместе работаем в доме престарелых. — Что-то она никогда не говорила, что у нее есть друг! — Наша Кэти — девушка неразговорчивая. — И то правда, — заметила старуха. — Она не в свои дела не лезет, это уж точно. Не то что некоторые! — громко добавила она, повернувшись к окну. Джон осторожно отошел в сторону. — Ну, я… — Нечего осторожничать! Тут ее еще один спрашивал, но тот никакой не друг был, я-то сразу поняла. Я всякую опасность за милю чую. А он и был такой… опасный. Джон слушал ее внимательно. — А этот, что ее спрашивал, — невысокий, седой, лет пятидесяти и с усами? — Так вы его знаете? — Нет. Он недавно приходил к Кэти на работу, и она встрече с ним не обрадовалась, — ответил Джон, мешая правду с ложью. — Еще бы. Он как-то пробрался в дом и начал барабанить в ее дверь. Я-то, конечно, знаю, кто его пустил. — И она метнула очередной сердитый взгляд в сторону окна. — Кому какое дело, если старуху ограбят? — И что дальше? — Дальше? — Старуха едва заметно усмехнулась. — Да ничего. Я сказала, что Кэти нет дома, и пригрозила позвать полицию, если он не уйдет. Потом рассказала об этом Кэти, а она сразу же попросила меня забирать почту и была такова. — Она не оставила вам свой адрес? Но с этим вопросом Джон перестарался. — Больно много вопросов задаете для друга-то! — Волнуюсь за нее, вот и все. — А вроде, сказали, работаете вместе? — хитро прищурилась она. — Что ж вы там, не видитесь? — Она не появлялась на работе несколько недель, вот я и волнуюсь. — Кто вас знает… — Если вы еще увидите ее, передайте, пожалуйста, что Джон заходил. — Передам. — Спасибо, — сказал Джон и заговорщически подмигнул: — Сумку-то поднять? — Благодарю, сама управлюсь, — ответила она. — Ну, тогда до свидания. — Джон вышел на улицу, остановился на замусоренной детской площадке и подождал, пока старуха войдет в подъезд. Через несколько минут в окне слева вспыхнул свет. «Все ясно, — подумал Джон. — Значит, комната Кэти справа». Где-то через часик, когда совсем стемнеет, можно будет отдохнуть и перекусить. Вспомнилась Сара, и он скривился. Такого поведения она бы точно не одобрила. Ну и ладно… Меньше знаешь — крепче спишь. 21

Сара вернулась домой после восьми. Сумо вывалился из машины и потрусил по дорожке к двери, успев при этом задрать лапу на разросшийся розовый куст. — Как мило, — заметила она.
Серебристая «тойота» затормозила чуть дальше по улице и остановилась за другой машиной. Уилли выключил мотор и забил адрес в мобильник. Вот, значит, где она живет. Он сидел в машине и размышлял. Он терпеть не мог вляпываться в такое вот дерьмо, и какой же он был дурак, продав этой девке пистолет! Хотя от таких денег, какие она предложила, глупо отказываться. От злости на себя он заскрипел зубами. Ну что тут такого, дело как дело — продал, деньги получил и забыл. Ничего особенного, всего-то услугу оказал, не больше и не меньше. Но рисковать, чтобы его снова посадили, — нет уж, спасибо! Никакой он не крутой. Да, командовать Мартином у него получается, но так может и его двенадцатилетняя сестра. Последний раз, когда он по глупости сел, ему не сладко пришлось. Такие, как он, — мелкая рыбешка, закуска к пиву для парней посерьезнее, а выпутываться из проблем у него никогда не хватало ни мозгов, ни денег. Руки судорожно сжали руль. Хватит, никаких больше отсидок! Надо сделать так, чтобы все было шито-крыто. С другой стороны, собака уж очень большая. Он завел двигатель, развернулся и поехал прочь.
Водитель фургона видел, как Уилли развернулся, и такой поворот событий его озадачил. Он уже понял, что человек в «тойоте» следит за домом. Сама мысль, что у него есть соперник, претила ему. Если придурок в «тойоте» надеялся лишить его удовольствия, то он очень сильно ошибался. Растревоженный, он все-таки остался ждать. Скоро сестрица отправится домой. Тогда и будет видно, что делать.
Не подозревая о том, какие силы вступили в игру, Сара сняла пальто и принялась готовить чай. Она порадовалась, что мама пошла спать. — Даже не верится, что она так рано уснула, — сказала Сара. Джеки сидела у простого деревянного стола, сколоченного из сосновых досок, — он стоял у них в кухне с незапамятных времен. — Белинда дала ей легкое успокоительное. Говорит, мать весь день вела себя беспокойно, — пояснила она. Саре не понравилось, что Белинда пичкает мать лекарствами. — Ну как, ты уладила свои дела? — спросила Джеки. — Почти. Ты ведь знаешь, по какому делу я работаю сейчас? — По той девушке в коме. — Мы узнали, как зовут типа, который, скорее всего, продал ей пистолет. Обычно он околачивается в баре, вот я и ездила туда сегодня вечером. Ой, Джеки, ты бы видела рожу бармена, когда я расспрашивала о нем! Наверняка он мне соврал — заливал, будто никогда не слышал ни о нем, ни о ней! Вот я и подумала: раз уж даже бармен не хочет признаться, что знает его, это кое-что да значит! Теперь жду вестей от Стиви Мара — пусть раскопает мне побольше о прошлом этого типа. Джеки теребила обручальное кольцо. — Надеюсь ты не наделаешь глупостей? — Боже мой! Ну что вы все заладили одно и то же? — Сара поставила чайник на плиту и включила конфорку. — Джеки, я же не идиотка. Я просто хочу побольше разузнать о нем. Понимаешь, если Кэти Джонс когда-нибудь выйдет из комы, у нас будет уже два источника информации. — Прошу тебя, будь осторожна. Эти люди… — Джеки, я и так очень осторожна. Я же всего-навсего задала несколько вопросов.
Джеки нервно посмотрела на Сумо. Пес наблюдал за ней, это было совершенно ясно. Жуть. Ну почему ее младшая сестренка всегда окружает себя всякими уродами и чудиками? Почему до нее так трудно достучаться, чтобы она хоть что-то поняла? Теперь это стало почти правилом: Сара точно мотылек летела на огонь, — видно, не успокоится, пока не обожжет себе крылья. Даже то, как Сара ведет себя с матерью, по мнению Джеки, было совершенно в ее духе. Столкнувшись с маминой болезнью, она отказывалась идти на компромисс. Это изматывало, раздражало… и очень походило на Сару. — Я читала об этой девушке в коме. Она хладнокровно застрелила старика. — Знаю. — А тебе не совестно работать на убийцу? — Я работаю на ее брата, а он архитектор. Передай это, пожалуйста, Хелен. Уверена, когда она узнает, ей станет намного легче, — съязвила Сара. Она заварила чай и поставила приборы перед сестрой. — Насколько я понимаю, ты с ее подачи задаешь мне такие вопросы? — Я задаю тебе такие вопросы, потому что волнуюсь за тебя. У Хелен сейчас и своих проблем хватает. — Ну, конечно. Это ведь так выматывает — целый день гонять подчиненных в телефонной компании, а потом возвращаться в свое стерильное гнездышко! — закатила глаза Сара. — Да, и передай ей, пожалуйста, что ее приятельница Глория Бредшоу кинула меня. Спихнула вести мою квартиру какой-то новенькой, которая в недвижимости без году неделя. — Да ты что? Глория? — Джеки никак не ожидала такой новости. — Я даже представить себе не могу, чтобы она так поступила! Они столько лет дружат с Хелен — Глория была подружкой на ее свадьбе. — Тем не менее. — Ладно, я выясню, в чем тут дело. Или, может, лучше ты сама позвонишь Хелен? — Не лучше. — Ну, конечно. — Джеки провела рукой по волосам. — Вы с ней друг друга стоите. Сара, ты бы просто извинилась… и помиритесь же вы, наконец! Сара ткнула пальцем себя в грудь: — Кто, я? — Ты, ты! Кто же еще? Это же ты назвала ее сучкой. — Не надо ей было так себя вести. — Ну, дорогая, ты тоже не подарок. — Ты всегда защищаешь ее! — Никого я не защищаю, Сара, — ответила Джеки, стараясь говорить спокойно и не обращать внимания на выпады сестры. — Вы обе погорячились, вот и все. — Вечно она учит меня жить! — Она просто хочет, чтобы у тебя все было хорошо. — У меня и так все хорошо! — Она хочет, чтобы за тебя не нужно было бояться. — А за меня и не нужно бояться! — Люди, за которых можно не бояться, не наводят справки о торговцах оружием. В них не стреляют. И они не ищут убийц. — Убийц ищет полиция, — ответила Сара. Она понимала, что, отвечая колкостями, ведет себя по-детски, но раз сестры обращаются с ней как с маленькой, что остается делать? — Ты работаешь не в полиции. И потом, есть же Джон… — Ага! Я так и знала, что рано или поздно ты обязательно вспомнишь о милейшем парне Джоне Квигли, чтоб ему пусто было! — Дорогая моя, я прекрасно знаю, как ты к нему относишься… — Неужели? — сказала Сара, гневно раздувая ноздри. — Ну-ка, поведай мне, как я к нему отношусь? — Сара, я не дура, я же вижу, что происходит. — Где? — Между вами. — Понятия не имею, о чем ты говоришь. — Ты давно могла бы устроить свою личную жизнь, но ты же не хочешь. Вот почему у тебя никого нет и вот почему сейчас ты сидишь в няньках у этой… — она кивнула в сторону Сумо, — …псины. — Джон мой партнер. — Партнера можно и поменять. — Я сама его выбрала. — Да, и хотелось бы знать почему, — ответила Джеки. — Ничего-то ты не понимаешь. Мы друзья, вот и все. — Превосходно! Можешь обманывать себя и дальше. — Джеки развела руками. — Только Хелен не злыдня, какой ты ее себе представляешь. Она переживает и не хочет, чтобы тебя опять подстрелили. — По-моему, я уже не раз говорила, но, видно, придется повторить снова. Я способна защитить себя. Я взрослая женщина. — Слушай, давай не будем… — Джеки налила в свою кружку чай и добавила молока. Сара сделала то же самое. Тикали часы. Сумо вздохнул, лег на бок и закрыл глаза. — Белинда говорит, вы поссорились сегодня утром. — Кто? — Ты и мама. Сара встала и убрала молоко в холодильник. — Так, ерунда. — Что случилось? — Правда, ерунда, Джеки. — Может, доктор Хеффернан… — Что доктор? — резко обернулась Сара. — При чем тут доктор? Он что, найдет чудодейственное средство, которое прояснит разум нашей матери? Может, он скажет… как это… «Время, назад! » — и повернет все вспять? Или сделает ей укол, и она снова станет прежней? Джеки пристально смотрела на сестру: — Я просто хотела сказать: может, он проверит, те ли лекарства мама пьет. Эти вспышки случаются все чаще. — Ничего страшного, Джеки. Она рассердилась, и только. Ей не нравится, когда здесь Белинда. Она и раньше часто сердилась, из себя выходила. — Точно. Похоже, у нас это семейное, — заметила Джеки, подняв бровь. Саре вдруг стало стыдно. Джеки, ее сестра, ее самый надежный союзник, сидит сейчас здесь, в кухне, потому что Сара ее об этом попросила, милая Джеки с кротким взглядом и доброй улыбкой, Джеки, которая больше их всех напоминала мать, а она, Сара, так ведет себя с ней! Она кинулась к сестре, обняла ее за шею, уткнувшись носом в пропахшие краской и скипидаром волосы. — Прости, Джеки, прости, пожалуйста… — Все в порядке, Сара, — ответила Джеки, опешившая от такого бурного проявления чувств. — Все хорошо, я знаю, ты стараешься. — Сара еще крепче обняла сестру. — Вот видишь, милая, — чуть отстранилась от нее Джеки, — попросить прощения совсем не сложно! Может, все-таки помиришься с Хелен? — Ладно, Джеки, — ответила Сара и поцеловала сестру в щеку. — Только ради тебя! 22

Джон спускался по задней стене, стараясь не шуметь, но стена оказалась выше, чем он предполагал, и он неуклюже приземлился на кучу из раскисшего картона, перепрелых листьев и бог знает чего еще. Воняло нестерпимо. — Ах чтоб тебя! — выругался он, поднялся на ноги и вытер руки о стену. Испачкался он изрядно. Он подождал, не зажжется ли где свет, но все было тихо, никто не выглянул. Пробираясь вдоль стены, он заметил хлипкую пожарную лестницу, по которой можно было бы добраться до окна Кэти, но тогда придется миновать окна квартиры, где жила старуха. Он снова вытер руки, теперь о джинсы, пригнувшись, подобрался к нижней перекладине лестницы и осторожно проверил ее на прочность. Металлическая опора заскрипела, и на него посыпалась ржавчина. Джон тут же метнулся в тень и спрятался за мусорным баком, спугнув целую стаю крыс, которые внимательно следили за ним, с тех пор как он свалился в их двор. — Аууааа!.. — взвыл он высоким голосом, задев бак и тщетно стараясь удержать его, чтобы тот не упал. С оглушительным грохотом бак рухнул на забетонированную площадку. Крысы бросились врассыпную. Наверху зажегся свет. Отлично! Старуха услышала его — хотя, учитывая, сколько он произвел шума, было бы странно, если бы его не услышали во всех окрестных домах. Над ним открылось окно, и через секунду из него выплеснули ведро ледяной воды. — А ну, брысь отсюда! В миг промокнув до костей, Джон прикусил губу, чтобы не вскрикнуть. Расправа оказалась суровой. Окно с грохотом захлопнулось, и все снова погрузилось в темноту. Чуть подождав, он выбрался из своего убежища. Всего за несколько минут он успел выпачкаться в какой-то дряни и вдобавок промокнуть до нитки. Он вытер лицо и посмотрел наверх. К окну Кэти не было другого пути, как только по пожарной лестнице, а он не успел бы и ногу поставить на ступеньку, как бдительная старуха мигом услышала бы его. Джон пересек дворик и осторожно подергал водосточную трубу. Она была из пластика, но выглядела довольно прочной. Обхватив трубу руками, он уперся ногой в стену и подтянулся, вдруг что-то затрещало, и острая боль обожгла правое бедро. — О-ойя-а-а! — Он упал на землю. Надо же! Порвал свои любимые джинсы! По ноге побежала теплая липкая струйка. — Проклятье! — прошептал он и похромал обратно к стене. Пошарив по ней, он нащупал ржавую скобу. Теперь придется делать укол от столбняка! — Вот влип! Прихрамывая, он вернулся к водосточной трубе и снова посмотрел вверх. — Ладно. — Он поплевал на ладони, потер их. — Попытка номер два — очаровать. Через десять минут всклоченный, мокрый, с пятнами крови Джон Квигли стоял у двери викторианского «особняка». — В общем, если начистоту, никакой я не друг Кэти, просто мне очень нужно войти и осмотреть ее квартиру, — уговаривал он старуху, которая недоуменно поглядывала то на него, то на фотографию Кэти Джонс. — Да говорю вам — нет у меня ключа. — Мне ключ не понадобится. — Так это вы тут гремели? — недоверчиво и в то же время злобно сверкнула она глазами-бусинками. Джон вымотался уже так, что даже врать не хотелось. Нога начала саднить. — Вы что же, залезть к ней хотели? — Он молча кивнул. — Я вот в полицию позвоню, чтоб вас забрали. — Звоните, только Кэти вы этим не поможете, — с несчастным видом произнес Джон. — И я не стану винить вас, если вы не пустите меня. Она снова взглянула на фотографию Кэти, и губы ее вытянулись в тонкую линию. — Ладно. Она хорошая девушка, и если вы считаете, что можете помочь ей, входите. Только как вы в квартиру-то попадете? Нельзя же дверь вышибить. — Обещаю, я ничего не буду ломать! — А что сразу-то не сказал?! Устроил тут тарарам посреди ночи! Она открыла дверь и впустила его. — Большое спасибо, — еле выговорил Джон и, волоча раненую ногу, прошел вслед за ней в холл. От запаха, который исходил от его одежды, старуха сморщила нос. — Правду о вас, ирландцах, говорят: только языком молоть мастера, а мозгов-то и нет! По совести, Джон был не в том положении, чтобы возражать. Согласно кивнув, он только молил Бога, чтобы в рану не попала инфекция. — По лестнице наверх и по коридору до конца, — объяснила старуха. — Спасибо вам огромное, — еще раз поблагодарил Джон и медленно захромал по лестнице. — У вас не найдется чего-нибудь — ногу обработать? — Так я вас одного и отпущу! Мало ли что вы там наговорили. — Она потащилась по лестнице вслед за ним, бормоча себе под нос: — Так и знала, ни в каком доме престарелых он не работает. Ну и народ пошел… Джон старался не вслушиваться в ее бормотание и, когда дошел до нужной двери, кое-что заметил. Превозмогая боль, он опустился на колени и пригляделся: на дереве косяка были свежие царапины, кто-то пытался отжать замок. — Чувствуете, как воняют? — спросила старуха. — Вы о чем? — Жиличка снизу мусорные мешки на лестнице оставляет. От них вонь такая, что пришлось даже освежителем побрызгать. — А вроде и несильно. Замок был несложный. Джон вынул бумажник: в нем он хранил один очень нужный — как раз для такого случая — инструмент. Старуха не отходила от него ни на шаг. — Если попадетесь, я скажу, что ничего не знала. Скажу, сам залез. Ковыряясь в замке, Джон размышлял, кто же побывал здесь первым — пожилой или тот молодой, страшный, с желтыми глазами. Замок щелкнул и открылся. Джон поднялся на ноги и взялся за ручку двери. — Смотрите, не вздумайте чего стащить! — грозно предупредила старуха. — Найдете адрес отца — и все, уходите. Не вздумайте выкинуть какое коленце! Я с вас глаз не спущу. Джон открыл дверь и вошел в квартиру. В спертом воздухе пахло протухшими продуктами. Он щелкнул выключателем. По комнате будто ураган прошел — перевернутая мебель, битое стекло, покосившиеся картины… — Боже мой! Он обернулся. Старуха стояла за ним, но вся ее решимость куда-то улетучилась. Прикрыв рот рукой, она изумленно взирала на разгром. — Что ж тут произошло-то? — Вы что-нибудь слышали? Драку, крики? — Да нет, ничего. Джон заглянул в небольшую кухоньку. Тухлятиной несло оттуда — мусорную корзину перевернули, а когда он распахнул дверь холодильника, пришлось зажать нос. Видимо, Кэти пришлось бежать очень срочно. Он вернулся в комнату, хрустя битым стеклом, переступил через журнальный столик и поднял фотографию в сломанной рамке. На ней Кэти держала в руках диплом, а по бокам стояли ее счастливые родители — вероятно, Фрэнк Тодд и его жена. Джон вынул фотографию, положил ее в карман и подошел к двери в другую комнату. Открыв ее, он включил свет. Здесь тоже побывали — опустошенный платяной шкаф, разбросанная одежда. Ящики комода были выдвинуты, их содержимое валялось тут же на полу. — Непохоже, чтобы здесь дрались, — бросил Джон через плечо. — Скорее, кто-то что-то искал и, когда не нашел, страшно разозлился. На этот раз ни едкого возражения, ни ехидного комментария не последовало. Он услышал торопливые шаги на лестничной площадке, затем хлопнула дверь. Ее тоже можно понять! Наверное, сейчас старуха уже звонит в полицию. Джон вернулся в гостиную и поднял с пола черную записную книжку. Пробежав пальцем по алфавиту, он нашел нужную букву — «о», открыл на слове «отец», запомнил адрес и положил книжку обратно. Закрыв за собой дверь, он вышел в коридор. Все, пора удаляться. Но не успел он дойти до лестницы, как дверь квартиры, где жила старуха, открылась, и она появилась на пороге с шикарной телефонной трубкой в руке. — Да, офицер, он пока здесь. Джон делал ей отчаянные знаки, но напрасно. — Передаю трубку… Она протянула ему телефон: — С вами хотят поговорить. Джон вздохнул, прижал трубку к груди и откашлялся: — Алло? Да, это Квигли. На «К» начинается… 23

Сара опять набрала номер Джона, но телефон сразу переключился на голосовую почту. Она положила трубку и взволнованно заходила по комнате. Часы на камине показывали без двадцати одиннадцать. Наверняка сейчас он уже должен быть в отеле. Но так ли это на самом деле? Может, вышел куда-нибудь пропустить стаканчик-другой. Она выключила свет и поднялась наверх, в спальню, а Сумо лениво поплелся следом. Но заснуть не получалось: часы отсчитывали минуту за минутой, а ее тревога росла. Она опять потянулась к телефону. В этот раз звонок прошел, и в трубке раздался усталый голос Джона: — Але… — Ну наконец-то! — Сара села в постели и включила лампу. — Весь вечер не могу дозвониться до тебя. Как ты там? — Волновалась? — Конечно волновалась! — Ну, извини. Я был в полицейском участке. — У тебя все в порядке? Она слышала, как Джон зевнул и щелкнул зажигалкой. — Бывало и лучше, — медленно произнес он. — Что случилось? Не веря своим ушам, Сара слушала его рассказ о разгромленной квартире и о том, как его забрали в участок и допросили. О попытках проникнуть в квартиру по пожарной лестнице и по водосточной трубе он благоразумно умолчал. — Ничего хорошего для Кэти, — сказала Сара. — Да уж. Где она — там проблемы. — Ты звонил Сэму? — В этом не было необходимости. Копы сами позвонили ему, чтобы он подтвердил, что я работаю на него. — Ты хоть что-нибудь понимаешь, что происходит? — Нет еще, но старшая медсестра с ее работы рассказала, что она уволилась и что про нее спрашивали двое мужчин. Говорит, Кэти здорово испугалась. Кстати, это объясняет, почему она так спешно сбежала из квартиры. — Интересно, а чего она так испугалась? — Не знаю. — И что будешь делать теперь? — Я узнал адрес ее отца. Собираюсь разыскать его завтра и попробую выяснить, какие же, в конце концов, у них сложились отношения. — Пожалуйста, будь поосторожнее. Судя по тому, что нам известно, он и есть похититель. — Я постараюсь. Слушай, Сара, я тут уже спать лег. Я позвоню тебе завтра, как только узнаю что-нибудь новое. Сара положила трубку на комод. Сумо, который перед этим спал на коврике у ее кровати, поднял голову. — Твой хозяин звонил. У него все хорошо, — объяснила она. Сумо снова улегся. Сара выключила лампу и тут же провалилась в сон. Меньше чем через час ее разбудил телефонный звонок. Она сонно нащупала трубку: — Джон, ты? Мужской голос спросил: — Сара? Голос был знакомый, но она не сразу узнала его. — Да? — Сара, это Пол. — А, привет. — Это был муж Хелен, светило хирургии. — Сара, извини, что беспокою так поздно, только кое-что случилось… У Сары подпрыгнуло сердце. — С Хелен что-нибудь? — Не с Хелен, с Джеки. Сара, она попала в аварию и сейчас в Материнском госпитале. — Что? — Это случилось сегодня вечером, спасатели сказали, где-то в двадцать минут десятого. Джеки тогда ехала домой… — О господи, она ранена? Ну, пожалуйста, скажи, что с ней все в порядке! — Всего не знаю, но на месте аварии она могла говорить. Значит, по крайней мере, была в сознании. — О боже мой… — Хелен уже туда едет. Что… — Пол, позвони ей и скажи, что мы тоже выезжаем. Сара положила трубку, выскочила из постели, быстро оделась и побежала в комнату матери. — Мам, вставай! — Что такое? — сонным голосом спросила мать. — Джеки попала в аварию! — В аварию? — Ну да! Вставай, поехали! Давай я тебе помогу. — Не дергай меня, Хелен, больно же! — Я Сара! — выкрикнула она так громко, что испугала и себя, и мать. — Ой, прости, мам, прости… — Она отбросила волосы со лба, изо всех сил стараясь не расплакаться. — Ну давай, помоги мне… Ну давай же… Мать поднялась с постели и молча стояла, наклонив голову, пока Сара быстро одела ее. Вместе они торопливо спустились по лестнице и вышли в морозную ночь, оставив недоумевающего Сумо ждать в доме. 24