Эдинбург, 1962 4 страница

– Это еще кто? Як? – изумилась я.

– Хайлендская корова.

– Хайлендская… так мы в Шотландии?

– Угадала. Недалеко от Данди.

– И здесь была никса? Зачем? Пасла скот?

– Нет, ее заинтересовало вот это, – показал он на лес.

Странно. Что здесь могло ее заинтересовать? Решив больше не позориться и не задавать дурацких вопросов, я сосредоточилась, вгляделась пристальней, и различила какое‑ то строение, возвышающееся за деревьями. Плоскую крышу окружали высокие шпили.

– Похоже на замок.

– Замок Гламис.

– Да, ты гламисский и кавдорский тан.

И будешь тем, что рок сулил, но слишком

Пропитан молоком сердечных чувств,

Чтоб действовать…

Одна из коров одобрительно замычала. Трсайель вопросительно приподнял бровь.

– Что? – поразилась я. – Ты знаешь Богарта и Бэколл, но не признал бессмертного поэта?

– Я всегда любил кинематограф, – виновато пожал плечами Трсайель. – Шекспир находил гениальные сюжеты, но переодетые юноши в роли Джульетты… по‑ моему, перебор. Что до цитаты, судя потому, где мы оказались, это наверняка «Макбет».

– В яблочко! Это единственная пьеса в школе, где я играла главную роль: леди Макбет. Я буквально рождена для нее!

Трсайель захохотал.

– Молчи, – погрозила я ему пальцем.

– Да чего уж тут, – продолжал он веселиться.

Я снова двинулась вперед, не отводя взгляда от величественных шпилей, выделявшихся на фоне сине‑ серой ночи…

– Так это Гламис?

– Да, это замок Гламис, о котором писал Шекспир, хотя к историческому Макбету он не имеет никакого отношения.

Мы прошли сквозь забор из колючей проволоки и оказались на тропе.

– А что здесь забыла никса?

– Не знаю точно, – сознался Трсайель. – Я же видел всего‑ навсего образы через сознание Аманды Салливан, узнал замок, но единственное, что приходит в голову – это то, что в этом замке, согласно легендам, привидений полным‑ полно.

– Ах! Замок с привидениями. Мечта моей жизни. Рассказывай скорее.

– Что именно? – улыбнулся он.

– Самую страшную историю, леденящую кровь.

– Боюсь, что в самой страшной действуют не призраки, а самое что ни на есть живое чудовище. Призраки…

– Рассказывай про чудовище!

Он посмотрел на меня через плечо.

– Начинай, не томи. До замка идти не меньше мили. Я десять часов сидела с Лиззи Борден. Мне надо развеяться. Ну, пожалуйста.

– Ладно, – улыбнулся ангел, – но предупреждаю, рассказчик из меня никудышный. Итак, с чего бы начать?..

– «Давным‑ давно…»?

– Даже я могу придумать что‑ нибудь поинтереснее, – обиделся Трсайель. – Итак… – Он откашлялся. – В каждом замке должна быть потайная комната. В Гламисе, замке замков, их целых три. В первой граф по прозвищу Бородач играет в карты с дьяволом. Во второй лорд Гламис замуровал отряд Огилви. А в самой тайной, самой таинственной, самой потайной комнате замка и наиболее леденящей душу, живет проклятое чудовище Гламисов.

– О, обожаю проклятья.

– Сама будешь рассказывать?

– Нет, прости. Не перебиваю.

– Легенда гласит, что род Гламисов, как и все порядочные семейства, проклят страшным проклятием. Оно появилось в облике ребенка, обычного ребенка. Впрочем, не совсем обычного. Первенец одиннадцатого графа родился таким уродом, что от одного его вида у кормилиц пропадало молоко.

– Правда?

– Нет, но история недлинная, а нам еще с полмили идти. Я приукрашиваю. Слушай дальше.

– Хорошо.

– Семья была обречена вечно заботиться о ребенке, ведь он был одарен бессмертием. Поэтому они заперли его в потайной комнате и завещали всем поколениям Гламисов заботиться о нем и скрывать эту комнату от всех, даже самых близких и любимых людей. Но в браке секретов не бывает, и вот однажды юная леди Гламис, устав от сплетен и слухов, пожелала узнать правду. Дождавшись отъезда мужа, она созвала гостей и предложила им гениальный план. В каждом окне замка вывесили полотенца. Обойдя замок вокруг, они обнаружили одно окно без полотенца на третьем этаже. Это и была тайная комната. Леди Гламис вернулась в замок, взбежала по лестнице и вошла в комнату, соседствующую с потайной. В поисках потайной двери она принялась простукивать стены. Постучала раз, постучала второй, постучала третий… и что‑ то постучало ей в ответ.

Трсайель подошел к извил истой дороге, ведущей в замок и, не останавливаясь, двинулся дальше.

– А что потом? – спросила я наконец.

– Все. По легенде, она хотела продолжить поиски двери, но неожиданно вернулся муж. Он узнал, что она натворила, и устроил ей головомойку. А потом она его бросила.

– Не могу ее винить. Но это неправильный конец.

– Придумать другой?

– Придумывай.

Он вздохнул.

– И чего только от меня не требуется при выполнении задания!.. Ладно, вот тебе концовка поинтереснее. Итак, изнутри раздался стук. Вдруг леди Гламис услышала шум за спиной, обернулась и увидела мужа с ржавым ключом в руках. Он схватил ее, и, не успела она позвать на помощь, как потайная дверь распахнулась. Донесся чудовищный стон. Леди Гламис закричала, а супруг втолкнул ее внутрь, быстро захлопнул дверь и запер, навсегда оставив наедине с монстром. И она заботилась о нем до скончания веков.

– И как же она о нем заботилась? – ехидно спросила я. Трсайель едва сдержал смех.

– Не так, как ты подумала! Это приличная история про призраков. Не сочиняй глупостей.

– Приличная? Про ребенка‑ калеку, которого заперли в одиночном заключении? Несчастный столько лет просидел взаперти, тут ему подсовывают прекрасную женщину, и что с ней делать? В крестики‑ нолики играть?

– Взяла и все опошлила.

– Эту историю опошлили задолго до меня.

Мы свернули за угол, и перед нами возник замок Гламис, окутанный туманом.

– Господи, – прошептала я. – Впечатляет. Никогда не верила в существование потайных комнат, но в такой громадине, пожалуй, можно спрятать десяток комнат, да так, что никто и никогда их не обнаружит. – Я еще раз оглядела замок. – Так здесь обитают призраки? Ничего удивительного, я и сама бы тут подзадержалась. Темница есть?

– Нет, только склеп.

– Подойдет. Не верится, что никса явилась сюда любоваться достопримечательностями. Ей что‑ то понадобилось, но эту махину сразу не обыщешь. В видении Салливан еще что‑ нибудь было?

– Только беспорядочный набор комнат замка.

– Похоже, она что‑ то искала.

– Вот именно. Подозреваю, что она давно отсюда скрылась.

– То есть мы ищем не саму никсу, а то, что привлекло ее сюда. Может быть, мы зря теряем время. Но если здесь обитают призраки, то они могут быть связаны с…

– Не обитают, в том‑ то все и дело.

– Как это?

– А вот так, ни одного.

– В таких древних постройках всегда кто‑ нибудь обитает, – настаивала я. – Может быть, стенающих и звенящих оковами призраков здесь нет, но могут быть те, кто застрял между мирами или те, кто любит нагнать страха на живых, создать мистическую атмосферу.

– Обычно да, но не здесь.

– Это почему же?

– Понятия не имею, – покачал головой Трсайель. – Одному из вознесенных ангелов в прошлом веке поручили это расследовать, но появилось более важное задание, и дело так и не довели до конца. Здесь не происходит ничего плохого, нет необъяснимых смертей, нет никаких демонов. Причин для расследования не возникает. А то, что здесь призраков нет, – так это даже к лучшему. У нас и без них забот хватает.

– Но что‑ то отпугивает призраков от такого соблазнительного места. И визит никсы наверняка связан с этим.

Мы проскользнули в замок через боковую стену и очутились в огромной столовой, в центре которой красовался стол, накрытый на двенадцать персон, а по стенам висело множество портретов.

Стоило шагнуть сквозь эти стены, и по спине пробежал странный холодок, я невольно насторожилась.

– Чувствуешь? – шепнул Трсайель, повернувшись ко мне спиной и напряженно оглядывая комнату. Я придвинулась к нему поближе, и он продолжил: – Я говорил Кацуо, ангелу, который вел расследование, что чувствую нечто странное, но он не придал этому значения.

Я уставилась на своего спутника – не из‑ за того, что он сказал, а из‑ за того, как он это произнес. Его губы не шевелились, но я отчетливо расслышала каждое слово. Трсайель заметил мой дискомфорт.

– Прости, что не предупредил, – сказал он телепатически. – Ты не против?

Я кивнула.

– Не хочется шуметь. Можешь смело думать все, что намерена произнести вслух.

– Вот так? Он кивнул.

– Не волнуйся, все твои мысли я прочитать не могу. Только те, что предназначены для меня.

– Как заклинание связи?

– Да. – Он снова напряженно огляделся. – Не знаю, почему Кацуо этого не чувствовал.

– Ты был здесь?

– Пару раз. Любовался видами.

Я не поверила.

– Разделимся?

Он так глянул на меня, что мне стало ясно: поиски затянутся.

Чем глубже мы входили в замок, тем сильнее меня охватывало странное волнение, нечто среднее между беспокойством и смутным предчувствием. Не то, чтобы совсем неприятное ощущение… во всяком случае, не настолько неприятное, чтобы отпугнуть уверенного в себе призрака. Однако мне было не по себе. Трсайель старался поддерживать в нас бодрость духа, телепатически рассказывая обо всех залах и связанных с ними исторических событиях.

Из столовой мы перешли в большой зал, галерею с декоративным лепным потолком и множеством семейных портретов, включая странный портрет одного из предков в странных доспехах телесного цвета.

К большому залу примыкала часовня. В ней тоже было полно изображений давно умерших людей. Кажется, это были апостолы, но я не слишком разбираюсь в христианстве. Над столом со свечами, в центре стены, располагалось изображение Христа Распятого. Это даже я знала. Но больше всего мне понравилась потолочная роспись: пятнадцать сцен из Библии и даже один ангелочек с крылышками.

– Не похоже на тебя, – хмыкнула я.

– Ты не видела моих детских фото, – улыбнулся Трсайель. – Итак, если ты еще не поняла, мы находимся в часовне. Если хорошенько прислушаться, то можно услышать, как скребется вампир, навеки заключенный в этих стенах.

– Не много ли заключенных?

– Место популярное. Хочешь историю про вампира?

– Сама расскажу. Вампир проник в замок, притворившись слугой, а потом пил кровь какого‑ то придурка, его застукали за этим делом и навеки замуровали здесь?

– Нет, ее замуровали вон там, хотя в остальном ты права. Обычная история про вампиров. Пошли в бильярдную.

Мы прошли дальше, в еще одну огромную комнату, увешанную картинами и уставленную застекленными книжными шкафами.

– Больше похоже на библиотеку. Трсайель указал на стол в центре.

– Вот он, бильярдный стол, вокруг которого разворачивается действие следующей легенды. Второй граф Гламис, известный как граф Бородач, был заядлым картежником. Как‑ то раз в субботу вечером он с приятелем, графом Кроуфордским, засиделись за картами допоздна. Слуга напомнил ему, что близится полночь, а играть в карты в воскресенье – грех. Бородач выгнал его вон со словами: «Захочу – сыграю с самим дьяволом». Тут раздался стук в дверь, и на пороге появился человек в черном и присоединился к играющим. В ту ночь оба графа проиграли души дьяволу. Лет через пять Бородач умер, а из той самой комнаты, где граф некогда играл с незнакомцем, стали раздаваться голоса и стук игральных костей. Комнату замуровали, но звуки не прекратились.

– Опять замуровали? Должно быть, каменщики замка хорошо зарабатывали.

Мы прошли в гостиную.

– А эта история произошла не так давно. Это – гостиная королевы‑ матери. В замке жили ее предки, сама она выросла здесь, и здесь же родилась принцесса Маргарита. Правда, не в этой комнате, но в самом замке.

– Значит, королева‑ мать выросла и родила ребенка в замке, знаменитом своими призраками, вампирами, визитами дьявола, кровавыми бунтами, казнями и пытками? Становится понятным поведение английской королевской семьи.

По широкой каменной лестнице мы дошли до часовой башни. На лестничной площадке у окна стояла девушка в длинном белом платье. Сначала я не поняла, что она призрак, а решила, что у шотландцев весьма странные представления о ночных рубашках. Трсайель упоминал, что замок – резиденция лорда Гламиса, и его семья и слуги по‑ прежнему живут в крыле, закрытом для посетителей. Женщина обернулась, и оказалось, что на ней не ночная рубашка, а белое бальное платье.

– Идут! – отвернувшись от окна, с ужасом прошептала она.

Девушка‑ призрак подобрала юбку и взбежала по ступеням, по пути пройдя сквозь декоративную урну. Я искоса взглянула на Трсайеля.

– А ты говорил, здесь нет призраков.

– Это всего лишь остаточный образ.

– Образ чего?

– Образ минувших событий. Трагические события оставляют после себя следы, похожие на голограмму, которую можно проигрывать снова и снова. Включить голограмму может любой призрак, некромант или чувствительный к потустороннему миру человек. – Он помолчал. – Тебе это должно быть знакомо.

Я вспомнила плачущую женщину в доме Пейдж и Лукаса.

– В общем, да… Только я не знала, что они так называются.

– И приняла их за призраков? – улыбнулся Трсайель.

– Разумеется, нет. Я…

Он запрокинул голову и расхохотался.

– И что? Пыталась заговорить с ними? Уговорить следовать за светом?

Я мрачно поглядела на него и пошла дальше по лестнице.

* * *

Я не обращала внимания на ангела на протяжении двух залов, и в конце концов Трсайель протянул мне оливковую ветвь мира, рассказав историю встретившейся нам женщины, Белой дамы. Охотники за привидениями придумывают самые фантастические истории о призраках, но заставьте их придумать прозвище для женщины, одетой в белое, и они не смогут выдать ничего лучше «Белой дамы».

Джанет Дуглас, вдова шестого лорда Гламиса, была сожжена за колдовство, обвиненная в попытке отравить короля Джеймса V. На самом деле ее преступление состояло в родстве с Арчибальдом Дугласом, который некогда изгнал мать юного короля из Шотландии. Хорошенькая вдовушка оказалась пешкой в руках мужчин и лишилась жизни из‑ за политических игр.

Последняя остановка: склеп.

Я думала, что мы спустимся в темный сырой подвал. Вместо этого мы вернулись к главному входу у подножия часовой башни и поднялись по узкой лестнице в длинную галерею со сводчатым потолком.

– А что в другом конце? – спросила я.

– Столовая.

– Ничего себе, столовая рядом со склепом. В наши дни такое не часто встретишь. – Я огляделась по сторонам. – Ну ладно, а где покойники? По доспехам распихали?

– Вначале здесь спала и ела прислуга.

– И они окрестили это склепом? Многообещающее название.

Трсайель покачал головой и подтолкнул меня вперед.

– В чем дело? Я тебя задерживаю?

Я остановилась. Будь я кошкой, вся шерсть встала бы дыбом. Еще раз осмотревшись, я заметила только разномастную антикварную мебель и два оконца в конце галереи.

– Тут особенно сильно чувствуется страх, верно? А исходит все отсюда. – Он указал на стену. – По ту сторону находится комната. Согласно легенде, именно там лорд Гламис живьем замуровал шотландских дворян.

– Это правда?

– Чистая правда, – кивнул ангел.

– То есть мы ощущаем остаточные явления другого рода, скопление отрицательной энергии вместо зримого облика.

Трсайель склонил голову набок и, прищурившись, посмотрел на стену, будто призывая собственную магию, позволяющую видеть насквозь.

– Может случиться и такое, особенно там, где происходили страшные события. У твоей теории один недостаток. Остаточные эмоции чувствуют только живые. Такие места обычно называют гиблыми. Призраки и ангелы их не чувствуют.

– Если никса приходила сюда, то это, скорее всего, связано с тем, от чего нам не по себе – что бы там ни было по ту сторону стены.

– Там нет ничего. Я проверял.

– Почему бы еще раз не проверить?

– Ева, там не очень приятно. Там…

– Скелеты, да? Люди умирают, после них остаются кости. Я с ними уже встречалась.

Он открыл рот, собираясь возразить, но я уже шагнула сквозь стену.

Выходя из стены, я наткнулась на череп. Выругавшись, я отпрянула и увидела скелет, прислоненный к стене лицом, с поднятыми руками. Под скрюченными пальцами тянулись бурые потеки… как будто умирающий пытался процарапать стену.

Я обернулась и увидела еще один скелет. И еще. Часть скелетов стояла у стены, а у их ног лежали груды костей. Кирпичи и штукатурка были покрыты пятнами засохшей крови.

Замуровали.

Я перевела взгляд на груду костей в уголке. Костей, тщательно отделенных друг от друга и аккуратно сложенных в кучу. На всех виднелись отметины зубов.

Что‑ то шевельнулось слева – это Трсайель протянул мне руку. Я отрицательно качнула головой и двинулась в глубь комнаты. Стоило мне сделать шаг, как я забыла про скелеты, разум и тело напряглись, слух и зрение обострились. Я отчетливо почувствовала чье‑ то присутствие, как вязкое тепло, похожее на жар сауны.

– Разве я непонятно выразился в первый раз?

Слова пролетели мимо меня порывом жаркого ветра. Я едва не произнесла отпугивающее заклятие, но вовремя удержалась. Это была не никса – отчетливый мужской голос, глубокий и звучный. Завораживающий, как у ангела, хотя и совсем другой.

– Наглая девчонка! Неужели ты думала…

Голос смолк, и теплое дуновение воздуха коснулось моего лица. Я не двинулась с места и начала творить заклинание. У меня над ухом раздался тихий смешок.

– Тебе от этого будет хуже, чем мне. Вижу, ты не такая, как та, первая. Два порождения демонов в один день. Чем я заслужил такое?

– Двое? – Я умолкла. Значит, кто‑ то, тоже порождение демона, был здесь до меня. Никса.

Голос удалился в дальний конец комнаты, словно его обладатель сел на съеденный молью диван в углу.

– Хм‑ м‑ м, полудемон‑ призрак. Давненько здесь не бывало таких, как ты. Кто твой отец?

– Ответь на мои вопросы, а я отвечу на твои.

– Дерзишь, как и первая, – помрачнел неизвестный. – Неужели вас не учат вежливости?

– Скажи, кого я должна уважать, и я подумаю над своим поведением.

– Если ты до сих пор не догадалась, я не собираюсь тебе…

Трсайель, о котором я совершенно забыла, шевельнулся. Я обернулась, и он поманил меня за собой, прибавив телепатически: «Пошли».

По комнате разнесся смех.

– Здесь есть еще и третий? Воистину, на меня снизошло благословение. К тому же мой гость – ангел. Ниц не упаду, вы уж не обижайтесь.

Трсайель бесстрашно ступил на середину комнаты.

– Как твое имя, демон?

– Демон? – прошипела я. – Ты утверждал, будто здесь нет никаких демонов.

Трсайель гордо поднял голову.

– Я сказал: «Как твое…»

– Да слышу я тебя, но отвечать не собираюсь, Трсайель.

Трсайель сжал зубы.

– Ладно, не хочешь знакомиться – не надо. Говоришь, тебя сегодня навестило еще одно отродье демона? Что она от тебя хотела?

Демон расхохотался.

– Ты и впрямь надеешься, что я отвечу?

– Возможно, за определенную мзду.

– Так ты хочешь поторговаться?

– Нет, Ева, только не с ним, – вмешался Трсайель. – Мы отыщем другой способ.

– Тебя не спрашивают, полукровка.

Трсайель напрягся. Вновь раздался хриплый смех.

– Что, не нравится?

– Я чистокровный ангел.

– Тебе так сказали, и ты поверил, но от правды не уйдешь. Ты таких же чистых кровей, как вот эта девица.

– Пойдем, Ева, – развернулся Трсайель. – Он лжет.

– Тебе солгал не я, Трсайель. Нет, Создатель тоже не солгал. Он никогда не говорил, что ты чистокровный ангел, он просто не хочет исправлять твои заблуждения. К чему усугублять раздор в ангельском войске, и без того хватает…

– Ева! – резко окликнул меня ангел.

– Спроси у Него, – продолжал демон, – спроси, кто ты. Или великий борец за правду предпочитает жить во лжи?

– Не слушай, – повернулась я к Трсайелю. – Он хочет, чтобы ты… чтобы мы с тобой ушли.

– Нет, не оба. Только он. Убирайся, полукровка. Ты оскорбляешь меня своим присутствием.

Трсайель замер в центре комнаты.

– Вот видишь? – захихикал демон. – Неповиновение тебя выдает, полукровка. У ангелов такой гордыни не бывает.

Трсайель промолчал. Струя горячего воздуха скользнула с дивана ко мне, обвила со всех сторон, поднялась по ногам, пробежала по телу к самому уху.

– Поторгуемся? – шепнул демон.

– Может быть. Ты готов?

– Твоя никса меня разозлила. Ты хотя бы разговариваешь вежливо, даже если и без должного уважения.

– Может быть, ты хочешь навлечь беду, – вмешался Трсайель, – дав ей заведомо ложную информацию.

– А мне в чем радость от этого, дражайший полукровка? Да какая «беда» от того, что кто‑ то посмотрит, как полудемон и полуангел ловят самонадеянную никсу? Беда наступит, когда они ее поймают.

– Ева, не верь ему.

Я задумалась, и демон рассеялся, щекоча мне, ухо горячим дыханием.

– Когда будешь, готова к торгу, приходи. Обдав меня тропическим жаром, он исчез.

Мы обошли весь замок, хотя уже разыскали то, что привлекло сюда никсу. Что же до предложения демона, то первое правило торговли – ни в коем случае не дать продавцу понять, что ты заинтересован в товаре. Встреча с демоном вывела Трсайеля из душевного равновесия, и я хотела, чтобы он успокоился, прежде чем возобновить нашу беседу.

За стенами замка Трсайель обратился ко мне:

– Судьбы хотят, чтобы мы снова сидели с Лиззи и Салливан. Если у тебя есть идея получше… – Он рассеянно пожал плечами. – Впрочем, у тебя такая идея есть, поэтому вперед. А я покараулю. Если понадоблюсь…

– Я свистну, – улыбнулась я.

Он кивнул без намека на улыбку, и я пристально посмотрела в него.

– Понятия не имею, чего хотел от тебя демон, но он, очевидно, здорово тебя зацепил. Если тебе захочется поговорить, то слушать я умею.

Наши взгляды встретились, и в его глазах я прочла одиночество и глубокую печаль.

– Спасибо за предложение, – негромко сказал Трсайель, – но я им не воспользуюсь. Пока, во всяком случае.

У меня и в самом деле возник новый план. Вспомнив про Лиззи, я решила поговорить еще с одной напарницей никсы, которая получила куда больше удовольствия от связи с демидемоном. Разговорить ее, пожалуй, будет нелегко, однако у меня появились кое‑ какие идеи.

Припоминая реакцию Джейми на предложение вызвать Робина Маккензи, я не ожидала от нее особых восторгов по поводу поездки за океан в поисках очередного серийного убийцы. Она поворчала для очистки совести, но согласилась. До конца недели никаких шоу не ожидалось, и путешествие в Эдинбург не нарушало ее планов. Она оформила поездку как «командировку», чтобы получить налоговый вычет, позвонила своему туроператору и приобрела билеты на рейс, вылетающий из аэропорта О'Хара через два часа.

Мы встретились с Джейми у ворот кладбища около полудня.

– До вечера не терпит? – спросила она, пробираясь сквозь толпу собачников.

– Прогресс!

– В каком смысле?

– Ты говоришь, почти не шевеля губами.

– У меня много талантов, – улыбнулась она.

– Знаешь, если у тебя не сложится карьера некроманта в шоу‑ бизнесе, можно заняться чревовещанием.

Она покачала головой, обгоняя пожилую пару, несущую пластиковые венки.

– Что‑ то случилось, или здесь всегда такое столпотворение?

– Похоже, это кладбище и парк одновременно. – Я посмотрела на поросшую деревьями территорию. Толпы людей наслаждались весенним солнечным днем. – Вот и хорошо, земля не пропадает попусту. Призракам все равно, катаются ли по их могилам на роликах.

Пес присел рядом с обелиском.

– А вот это уже чересчур. Эй, ты! Не притворяйся, что ничего не заметил! Вернись и немедленно убери за своей псиной!

– Пугни их, Ева, – рассмеялась Джейми.

– Испугается только собака, но это нечестно. Впрочем, может быть, она протащит хозяина через свою кучу дерьма.

– Раз уж речь зашла об альтернативных профессиях, вот и для тебя нашлась подходящая.

– Вот не поймаю никсу – обязательно стану небесным блюстителем чистоты на улицах, и выдадут мне вместо меча большую сияющую лопату.

– Меча?

– Не спрашивай. – Я инстинктивно отодвинулась в сторону, освобождая дорогу веренице детских колясок. – Перейдем к делу. Днем получится?

– Именно об этом я тебя спрашивала, помнишь? Терпит ли дело?

– Боюсь, что нет.

– Жаль.

Спиритический сеанс посреди дня на кладбище, полном народу… Должно быть, это занятие возглавляет список вещей, которых некромант должен чураться.

Выдвинув несколько не слишком удачных идей, мы решили, что она притворится, будто медитирует: усядется на землю, скрестив ноги, закроет глаза и получит полную возможность бормотать под нос все, что заблагорассудится, не привлекая излишнего внимания. По крайней мере, не слишком привлекая внимания, хотя пару раз ей все же пришлось прервать заклинание, – любопытные интересовались, уж, не с мертвыми ли она пытается связаться.

Джейми сидела примерно в десяти футах от могилы Сюзанны Симмонз, повернувшись к ней спиной. Медитировать на кладбище – довольно странное занятие, а если вдобавок устроиться у могилы известной серийной убийцы, то неприятностей не оберешься. Джейми сидела спиной к могильному камню, и мне пришлось следить за появлением Симмонз. Это заняло почти два часа. Джейми то и дело оборачивалась на меня, словно подозревая, что я не заметила появления призрака.

В отличие от Робина Маккензи, попасть в наш мир Сюзанне Симмонз удалось с трудом. На это ушло целых десять минут. Искать подтверждения, она ли это, не имело смысла – я хорошо помнила видение, которое мне показали Судьбы, и лицо убийцы навеки отпечаталось в моей памяти. На ней был тюремный больничный халат. Прическа с высоким начесом исчезла, вместо нее по плечам рассыпались грязные светлые патлы. Похоже, перед смертью никто не удосужился вымыть ей голову. Появившись, она первым делом уставилась на свои босые ноги, подняла одну, потому другую, пошевелила пальцами, будто пытаясь схватить траву. Улыбнулась, закрыла глаза, запрокинула голову и глубоко вздохнула.

Джейми обернулась, собираясь заговорить, но я мотнула головой и велела ждать. Смотреть и ждать.

Симмонз открыла глаза и огляделась, заметила могильную плиту. Моргнула. Прочитала надпись. Легонько кивнула, словно подтверждение собственной смерти не удивило и не огорчило ее.

Я отошла в сторону, чтобы не попасть в ее поле зрения. Она скользнула взглядом по Джейми, оглядела кладбище, переводя взгляд от человека к человеку, глядя на знакомый и одновременно незнакомый мир.

Два подростка мчались по дорожке на роликах. Металлические заклепки в губах и на бровях блестели на солнце. Девушка болтала по телефону, а юноша катился рядом, полузакрыв глаза, погруженный в музыку в наушниках. Симмонз протянула руку, и девушка с телефоном пролетела сквозь ее пальцы. Симмонз кивнула, словно этого и ожидала.

– Добро пожаловать домой, Сюзанна, – сказала я.

Она обернулась, вскидывая перед собой руки, будто предотвращая удар. Я прислонилась спиной к соседнему надгробию, сунув руки в карманы.

– Ты призрак?

Я протянула руку к заранее сотворенному букету у подножия плиты и вытащила из него цветок.

– А похоже?

– Тогда как…

– Некромантия. Слышала? Пауза. Затем она покачала головой.

– Нет.

– Некроманты могут вызывать мертвых.

– Так ты некромант?

– Нет. – Я указала на Джейми. – Это она некромант. А я ее клиент.

Симмонз оглядела Джейми с ног до головы и шагнула к ней. Та изо всех сил старалась скрыть свое отвращение, но оно было заметно невооруженным взглядом. Симмонз склонила голову, не отводя глаз от некроманта, и сделала еще шажок. Та невольно попятилась.

Симмонз слегка улыбнулась – совсем как Мона Лиза.

– Я не нравлюсь твоей подруге.

– Она не подруга, а наемная сила. Говорю же, я клиент. Я наняла ее, чтобы освободить тебя.

– Освободить? – вскинула голову Симмонз.

– Хорошее слово, не правда ли?

Она пожала плечами, стараясь скрыть свою заинтересованность.

– Звучит… приятно. А как мне за твой благородный поступок придется расплачиваться?

– Сейчас объясню. Я привела тебя обратно в мир живых, чтобы попросить совета. Я…

Внимание Симмонз привлек прошедший мимо мальчик. Ее глаза хищно блеснули, как у коршуна, заприметившего мышь. Джейми скривила губы. Симмонз вызывающе глянула на нее, но некромант не отступила и, скрестив руки на груди, выдержала ее взгляд.

– Прогони ее, – потребовала Симмонз.

Я посмотрела на обеих женщин и поняла, что Джейми не сможет и даже не попытается скрыть свое отвращение. Не самая подходящая обстановка для доверительного разговора закадычных подруг.

– Минуточку, – пробормотала я и, притворяясь, что тащу Джейми за рукав, отвела ее в сторону.

– Я вас наедине не оставлю, – сразу заявила некромант. – И не проси.

– Думаешь, она что‑ нибудь выкинет? У нее…