Генри Каттнер, Кэтрин Л. Мур 4 страница

Цинк отключил связь. Его изрезанное шрамами лицо скривилось в улыбке.

– Надеюсь, это сработает, – Он щелкнул пальцами.

– Чуть не забыл… Племянник президента был с тобой, когда случилась авария, верно? Я все думаю, стоило ли освобождать его от обучения… Как он вел себя в джунглях?

– Неплохо, – ответил Скотт. – Я не спускал с него глаз. Из него выйдет хороший солдат.

Рис пристально посмотрел на капитана.

– А как с дисциплиной? Кажется, это его слабое место.

– Пока не жалуюсь.

– Ну что ж, ладно. Банда Старлинга не могла быть хорошей школой, особенно для неоперившегося молокососа. Кстати, о Старлинге. Цинк Мендес знает, что он использует атомное оружие?

– Нет. Если Старлинг и вправду это делает, то держит все в строгой тайне.

– После битвы разберемся. Нельзя допустить… нам не нужна еще одна атомная война. Хватит того, что мы потеряли Землю, а человечество понесло огромный урон. Если такая война повторится; людей и вовсе не останется.

– Не думаю, чтобы дело обстояло так серьезно. На Земле люди утратили контроль над крупными атомными базами, а у Старлинга может быть только ручное оружие.

– Это верно. С его помощью не взорвешь мир. Но наш закон совершенно ясен: «Никакой атомной энергетики на Венере».

Скотт кивнул.

– Хорошо, это все. – Рис жестом отпустил капитана. – Доброй погоды.

Пожелание это в вечно облачном мире звучало иронически.

После обеда в кают‑ компании Скотт вернулся в свою комнату покурить и немного отдохнуть. Отказавшись от массажа, предложенного Бриггсом, он послал ординарца в буфет за свежим табаком.

– И смотри, чтобы дали «Двадцать Звезд», – наказал он. – Меня тошнит от этой зеленой гидропонной капусты.

– Я свое дело знаю, капитан. – Бриггс вышел, слегка обиженный, а Скотт со вздохом уселся н кресло.

«Час Икс» – в полночь. Последний «час Икс» в его жизни. За весь день он ни разу не вспомнил о том, что все это для него в последний раз.

Он мысленно вернулся в Купол Монтана, вновь переживая минуты, проведенные в другом мире, на окутанном тучами Олимпе, вместе с Илен. Странно, но он не мог вспомнить лицо девушки. Возможно, она была лишь символом, и внешность ее не имела значения. И все же она была чудесна.

Но иначе, чем Джина. Скотт взглянул на трехмерный цветной снимок Джины у себя на столе. Кнопка на рамке включила движение и звук. Наклонившись вперед, он коснулся маленькой выпуклости. Фигура Джины в глубине фотографии с улыбкой шевельнулась, губы приоткрылись.

Голос ее, хоть и тихий, звучал совершенно естественно:

– Привет, Брайан. Хотела бы я сейчас быть с тобой. Вот тебе мой подарок, дорогой. – Она послала ему воздушный поцелуй и вновь замерла.

Скотт еще раз вздохнул. С Джиной было хорошо. Но…

Черт побери, она не хотела меняться! Да и почти наверняка не смогла бы. Илен, скорее всего, была не менее догматичной, но она символизировала жизнь в Куполе, а в этом‑ то Скотт и нуждался больше всего.

Жизнь Илен была искусственной, но она честно признавалась в этом и отлично сознавала, что все ее идеалы фальшивы. По крайней мере, она не делала вид – как делали это Свободные Солдаты, – что есть идеалы, за которые стоит умирать. Скотт вспомнил Бригтса. Для старого ординарца много значило то, что во время строительства Крепости Дуне погибло много людей. Но он никогда не спрашивал себя, зачем. Зачем они умирали? B чем была основная цель строительства Крепости Дуне? Война. А войны вскоре прекратятся.

Каждый должен верить в какие‑ то идеалы, прежде чем отдаст за них жизнь. Человек должен чувствовать, что помогает этим идеалам выстоять… поливая их собственной кровью, чтобы, наконец, расцвел цветок мечты. Багровый цветок Марса цвел долго. Как там в старой песне?

«Верно лишь одно, все прочее – мираж,

И этому цветку не миновать увясть».

Это была правда, но Свободные Отрады делали вид, что багровый цветок по‑ прежнему свеж. Они не хотели признать, что даже его корни засохли и с трудом впитывают кровь, льющуюся ради их неутолимой жажды.

Расцветут новые цветы, откроются новые почки, но в Куполах, а не в Крепостях. Сейчас зима, и цветы прошлого лета уже исчезли, но почки нового уже пробуждаются к жизни. И жизнь эта будет питаться перегноем войны.

В прибрежных Крепостях, охраняющих Купола, по‑ прежнему держались за отжившие традиции. Скотт поморщился. Смело, но бессмысленно и безумно. Он прежде всего человек, а не солдат, а человек по своей природе – гедонист, независимо от того, связан он с цивилизацией или нет.

Скотт был далек от людей Куполов, Он не чувствовал ничего общего с подводной культурой, и это не могло перемениться. Но он мог бы забыться в гедонистическом раю Куполов, в бесполезной пене, венчающей любое общество. С Илен он мог бы, по крайней мере, искать счастья, избегая горькой самоиронии, с которой жил так долго.

Илен честно признавала, что обречена, поскольку, к своему несчастью, была еще и умна.

«Вот потому, – подумал Скотт, – мы могли бы составить идеальную пару».

Капитан поднял голову – в комнату вошел лейтенант Бинне. Под загаром его лицо налилось кровью, из‑ под тяжелых век поблескивали полные злобы глаза. Захлопнув дверь, он остановился, пошатываясь, посмотрел на Скотта и процедил что‑ то нелестное: Капитан встал, холодный комок ярости застыл у него в желудке.

– Ты пьян, Бинне, – очень тихо сказал он. – Убирайся.

– Конечно, пьян, мой маленький оловянный солдатик. А ты любишь приказывать, да ведь? И пакостить за спиной. Сегодня ты отнял у меня командование левым флангом. Меня блевать тянет, когда я смотрю на тебя, капитан Брайан Скотт.

– Не строй из себя большего идиота, чем ты есть. В личном смысле ты нравишься мне не больше, чем я тебе, но с Отрядом это не имеет ничего общего. Я предлагал цинку поставить тебя командиром.

– Врешь, – покачиваясь, заявил Бинне. – Как я тебя ненавижу!

Скотт побледнел, шрам у него на щеке налился кровью. Бинне подошел ближе. Он был пьян, но руками владел вполне. Вдруг он размахнулся и дал капитану в зубы.

Скотт вел себя спокойнее. Он уклонился от следующего удара, а потом жестко и точно двинул лейтенанту в челюсть. Бинне отлетел назад, ударился о стену и мешком сполз на пол.

Растирая руку, Скотт с холодным интересом смотрел на него, словно что‑ то прикидывая. Потом он присел и осмотрел лейтенанта. Нокаут, ничего больше.

Вошел Бриггс, он не выказал ни малейшего удивления при виде неподвижного тела Бинне. Идеальный ординарец подошел к столу и принялся наполнять табаком жестяную коробку.

Скотт еле сдержал смех.

– Бриггс!

– Слушаю, капитан?

– Лейтенант Бинне поскользнулся и ударился обо что‑ то челюстью. Кроме того, он слегка под мухой. Займись им, хорошо?

– С удовольствием, капитан. – Бриггс взвалил тело Бинне на мускулистое плечо.

– «Час Икс» – в полночь. К этому времени лейтенант должен быть на борту «Мушкета». Трезвый. Это возможно?

– Конечно, капитан, – ответил Бриггс и вышел.

Скотт сел в кресло и набил трубку. Вернее было бы запереть Бинне в его комнате. Но, с другой стороны, это личные счеты. Можно сделать небольшую поблажку, тем более что Бинне – опытный офицер, и должен во время боя быть на борту. Скотт испытал смутную надежду, что лейтенанту отстрелят его дурную башку.

Через некоторое время он выбил из трубки пепел и отправился в порт, чтобы провести последнюю инспекцию.

В полночь флот поднял якоря, и на рассвете корабли Отряда Дуне уже подходили к Венерианской Впадине.

Корабли Банды Мендеса были с ними: семь броненосцев, крейсера поддержки, эсминцы и один транспортник.

Монитора у Банды не было: два месяца назад он перевернулся вверх дном и до сих пор стоял в доке.

Объединенный флот выстроился полукругом. Правый фланг – им командовал Скотт – состоял из «Мушкета», его командирского корабля – а также «Аркебузы», «Стрелы», «Мизерикордии» и всех линкоров Дуне. Их сопровождали два корабля Банды – «Навахо» и «Зуки», последний под командованием цинка Мендеса. У Скотта был один крейсер, второй находился на левом фланге. Между ними держались более легкие корабли.

Слева и сзади шли броненосцы: «Арбалет», «Пика», «Автомат», «Палица» и еще три корабля Банды Мендеса.

Цинк Рис держал флаг на «Пике», руководя всей операцией. Замаскированный «Армагеддон» тяжело сопел далеко позади, почти невидимый в тумане.

Скотт сидел в командной рубке, его окружали экраны видео‑ фонов и панели управления. Шестеро операторов непрерывно вели запись данных, готовые мгновенно включиться в дело, едва в наушниках прозвучит приказ. Для этого на груди у Скотта висел небольшой микрофон.

Взгляд капитана скользнул по экранам.

– Были рапорты с планеров?

– Нет, капитан.

– Соедините меня с командиром воздушной разведки.

Один из экранов замигал и ожил, на нем появилось лицо младшего офицера.

– Докладывай.

– Пока ничего, капитан. Минутку. – Послышался далекий гром. – Детекторы наткнулись на тайный канал связи прямо над нами.

– Планер противника в облаках?

– Вероятно. Сейчас он снова исчез.

– Постарайтесь его локализовать.

Впрочем, это было не так уж важно. Самолеты можно было обнаружить без труда, но с планерами – дело другое. Единственный способ засечь их – настроить камеры детектора точно на волну видеофона планера; задача потруднее, чем найти иголку в стоге сена. К счастью, они не могли нести бомб.

– Поступил рапорт от одного из наших планеров, капитан.

На экране появилось другое лицо.

– Говорит пилот. Я обнаружил неприятеля.

– Хорошо. Переключи камеру на инфракрасный диапазон. Какой сектор?

– Джи‑ Би восемьдесят семь, северо‑ запад, двадцать один.

Скотт склонился над своим микрофоном.

– Соедините меня с цинком Рисом и лейтенантом Гиром. И с цинком Мендесом.

Еще три экрана осветились, показав лица офицеров.

– Давайте пилота.

Где‑ то над Венерианской Впадиной пилот вел свой планер сквозь облака. Автоматическая телекамера, настроенная на инфракрасный диапазон, показала расстилающийся внизу океан. На экране были четко видны корабли в боевом порядке.

Скотт мысленно называл их один за другим: «Орион», «Вега», «Сириус»… ого, «Поларис»! Теперь легкие корабли. Как их много!.. Он продолжал считать.

– У них огромное численное превосходство, – заметил цинк Рис. – Цинк Мендес, ваши подводные детекторы уже работают?

– Работают. Пока ничего.

– Полагаю, сражение начнется через полчаса. Мы их обнаружили, и они нас, конечно, тоже.

– Принято.

Экраны потемнели. Скотт снова сел. Оставалось только ждать и быть готовым к любым неожиданностям. «Ори он» и «Вега» были крупнейшими боевыми кораблями Морских Дьяволов, они превосходили любой корабль Отряда Дуне или Банды Мендеса. На борту «Ориона», несомненно, находится цинк Флинн. У Морских Дьяволов тоже имелся монитор, но на экране его не было. Вероятно, это чудовище не успеет подойти, чтобы принять участие в битве.

Но даже без монитора Морские Дьяволы имели на воде подавляющее преимущество. Да и подводный флот не стоило списывать со счетов. Подводные детекторы цинка Мендеса могли уравнять шансы, вот только не оказалось бы, что этого мало.

Скотт снова подумал, что «Армагеддон» может стать главным козырем, последним аргументом. Но пока замаскированный монитор плелся далеко позади последнего из кораблей Дуне.

На экране появился лейтенант Бинне; теперь он превратился в дисциплинированного, вымуштрованного робота. Личных обид как не бывало – так действовала на человека боевая обстановка.

Впрочем, Скотт не ждал ничего иного, и его голос, когда он ответил на вызов Бинне, звучал совершенно бесстрастно.

– Водолеты готовы к старту, капитан.

– Отправляй их через пятнадцать минут. Передай приказ на левый фланг всем кораблям, имеющим водолеты.

– Принято, капитан.

Мгновение царила тишина, потом вдруг загрохотало.

Скотт настороженно окинул взглядом экраны. Появилось новое лицо.

– Морские Дьяволы раскрылись. Вероятно, для изучения района. Вероятно, над нами висят планеры, но мы пока не можем их обнаружить.

– Отправь людей под защиту брони и начинай пристреливаться. Приготовиться к отражению огня. И свяжись с нашими пилотами, что барражируют над Морскими Дьяволами.

Начинался непрерывный грохот, который будет теперь продолжаться до взрыва последнего снаряда. Пришел вызов от цинка Риса, и Скотт включил экран.

– Слушаю, цинк.

– Тревожь противника. Пока мы не можем сделать ничего особенного. Измени строй по плану «Эр‑ восемь».

Включился цинк Мендес:

– Обнаружены три вражеские подводные лодки. У наших детекторов максимальный угол наклона.

– Измени зону поражения так, чтобы не задеть наши подводные лодки.

– Сделано. Неприятель использует магнитные глубинные мины, ставит заслоны по мере приближения.

– Я поговорю с командирами подводных лодок.

Рис отключился.

Скотт прислушался к канонаде. До его ушей еще не доходил характерный звук ударов тепловых лучей – клан, клап – впрочем, противники еще недостаточно сблизились, чтобы применить это неточное, но сильное оружие.

– Есть потери, капитан. Прямое попадание в «Штык».

– Масштаб разрушений?

– Он сохранил ход. Точный рапорт позже.

Через минуту на экране появился пилот планера.

– Попадание в «Поларис», капитан.

– Включи пеленгатор.

Показался боевой корабль Морских Дьяволов с развороченной надстройкой, но явно еще способный сражаться.

Скотт покачал головой. Обе стороны уже включились в сражение, и хотя туман еще скрывал флоты друг от друга, они неуклонно сближались.

Канонада усилилась. Из‑ за сильных венерианских ветров целиться было трудно, но накрытия все же были.

Скотт мрачно кивнул, когда «Мушкет» вздрогнул от удара.

Теперь они получат свое. Здесь, в рубке корабля, он был так близок к битве, как ни один солдат сражающегося флота. Его глазами были экраны.

Их можно было переключать на инфракрасный диапазон, поэтому Скотт, запертый в самой середине корабля, мог видеть больше, чем наблюдатель с палубы. Что‑ то выскочило из мрака, и Скотт затаил дыхание, но тут же узнал силуэт «Мизерикордии», корабля Отряда Дуне. Она сбилась с курса. Капитан через малый микрофон устроил командиру скоротечный разнос.

Теперь двинулись водолеты – быстрые шершни, целившие во флот врага. Скотт вспомнил, что на одном из них находится Норман Кэн. Он снова подумал об Илен Кэн, но тут же отогнал воспоминание – сейчас для этого не было времени.

Сражение исключало посторонние мысли.

Цинка Мендес сообщил:

– Еще одиннадцать подводных лодок. Одна прорвалась. Кажется, крутится рядом с «Мушкетом». Сбрось глубинные бомбы.

Скотт кивнул и отдал приказ. В этот момент корабль содрогнулся, и через секунду пришло донесение: течь топлива с правого борта.

Да, несколько точно нацеленных торпед могут причинить большие неприятности.

«Мушкет» плыл под непрерывным обстрелом тяжелых орудий, тепловые лучи прошивали судно насквозь. Большим кораблям нелегко избежать этих жгучих лучей, которые могут расплавить броневые плиты, но водолеты, танцевавшие вокруг, как разъяренные псы, посылали в излучатели град снарядов. Такая атака требовала точного взаимодействия. Лучи были невидимы, и засечь их можно только тогда, когда сам становишься целью. Расчеты камер работали непрерывно: они прослеживали залпы с неприятельских кораблей, засекали излучатели и передавали информацию экипажам водолетов.

– «Ригель» Морских Дьяволов вышел из боя.

На экране крупный эсминец повернулся вокруг собственной оси, явно собираясь идти на таран. Скотт молниеносно отдал приказ, и «Мушкет» безжалостно ударил, расстреливая обреченный «Ригель».

Корабль проплыл так близко, что команда «Мушкета» видела, как его кладет с борта на борт. Скотт проследил его курс и бросился вызывать Мендеса.

– 0‑ Эм, 0‑ Эм, срочно! Дайте «Зуни»!

– Говорите, капитан.

– Измените курс, «Зуни»! Эсминец прицельно плывет прямо на вас! – выкрикнул Скотт.

– Принято… – Экран потемнел.

Скотт включил пеленгатор и даже застонал от того, что увидел. «Зуни» плыл быстро, но «Ригель» был слишком близко, чертовски близко.

И таранил.

– Черт бы тебя побрал… – пробормотал Скотт. Они вывели «Зуни» из сражения. Он доложил обо всем цинку Рису.

– Принято, капитан. Сохраняй строй «Эр‑ восемь».

На экране появился Мендес.

– Капитан Скотт, мы потеряли ход. Я выхожу на палубу. Мне нужно руководить подводными лодками. Для меня найдется место в вашей рубке?

– Конечно, цинк. Переходите через порт сектора семь.

Окутанные туманом флоты двигались параллельными курсами, линейные корабли сохраняли боевой порядок, изрыгая потоки лучей и град снарядов. Легкие корабли то и дело покидали строй, а водолеты роились как комары, скопом набрасываясь на каждый корабль крупнее себя.

Планеры при таком сближении были бесполезны.

Грохот продолжался, все новые и новые удары раскачивали «Мушкет».

– Подбит «Орион» Морских Дьяволов. Подбит «Сириус».

– Подбит «Апач», корабль Банды.

– Уничтожены еще четыре подводные лодки противника.

– Подводная лодка Дуне «Икс‑ шестнадцать» не отвечает.

– «Поларис» Морских Дьяволов потерял ход.

– Вышли из боя вспомогательные водолеты, номера девять и двадцать.

Тяжело дыша, вошел цинк Мендес. Скотт молча указал ему на соседнее кресло.

– Подбита «Пика». Минутку… Цинк Рис ранен, капитан.

Скотт замер.

– Подробности!..

– Сейчас… Он убит, капитан.

– Ну что ж, – сказал Скотт после паузы, – я принимаю командование. Передай это на корабли.

Он перехватил взгляд, который бросил на него цинк Мендес. Когда погибал цинк Отряда, имелись два варианта: выборы нового цинка или объединение с другим Отрядом. В данном случае от Скотта требовалось, чтобы он временно принял командование флотом. Позднее в Крепости Дуне пройдет общий сбор Отряда, где и будет принято окончательное решение.

Но сейчас Скотт подумал об этом только мельком. Рис мертв! Твердый, неподвластный эмоциям Рис убит. Капитан вспомнил, что где‑ то в Куполе у него была свободная жена. Отряд будет выплачивать ей ренту. Скотт никогда не видел эту женщину… Странно: теперь он подумал, какая она, а раньше такой вопрос просто не приходил в голову.

Экраны мерцали. Теперь его обязанности удвоились, нет, утроились. Руководя битвой, Скотт забыл обо всем прочем.

Это походило на первую степень амнезии, когда трудно определить, сколько времен прошло. Битва могла длиться час, а могла и все шесть. Или меньше часа.

– Эсминец потерял ход, крейсер тоже.

– Три вражеские подводные лодки выведены из строя.

И так далее, без конца… Сидя рядом с ним, цинк Мендес руководил подводным сражением. «Где, черт побери „Армагеддон“, – думал Скотт, – бой сто раз закончится, прежде чем появится эта черепаха‑ переросток».

Внезапно экран замерцал, и появилось худощавое лицо со сломанным носом – цинк Флинн, командир Морских Дьяволов.

– Вызываю командование Отряда Дуне.

– Принято. На связи капитан Скотт, командующий.

Почему Флинн вышел на связь? Флоты никогда не контактировали во время сражения, разве что обсуждался вопрос о капитуляции.

– Вы пользуетесь атомным оружием. Требую объяснений, – коротко произнес Флинн.

Мендес вздрогнул. Скотт почувствовал, как холодная рука стискивает его желудок.

– Разумеется, это произошло без моего ведома и согласия, цинк Флинн. Мне очень жаль. Прошу вас, сообщите подробности.

– Один из ваших водолетов выстрелил из пистолета в «Орион».

– Потери?

– Повреждено семиствольное орудие.

– Одно из наших орудий того же класса немедленно прекратит огонь. Что еще, цинк?

– Воспользуйтесь вашим детектором в секторе Мобиль‑ восемнадцать, южнее «Ориона». Ваши извинения приняты. Мы исключим инцидент из наших записей.

Флинн прервал связь, а Скотт поймал детектором водолет Дуне и увеличил изображение.

Маленькое суденышко удирало от огня неприятеля, мчась обратно к своему флоту, прямо на «Мушкет».

Сквозь прозрачный колпак Скотт видел, что бомбардир, у которого отстрелили полчерепа, безвольно обвис в кресле.

Пилотом был Норман Кэн, он все еще сжимал в руке атомный пистолет. Кровь ручьями стекала по его напряженному лицу.

Итак, банда Старлинга использовала атомное оружие.

Кэн, покидая ее, оставил себе атомный пистолет и сейчас, в возбуждении боя, использовал его против неприятеля.

– Расчет орудия правого борта. Водолет «Зет‑ девятнадцать‑ четыре». Уничтожить его, – холодно приказал Скотт.

Почти сразу же рядом с суденышком разорвался снаряд. На экране Кэн взглянул вверх, удивленный, что в него стреляют свои. Затем на лице юноши отразилось понимание. Он резко повернул и поплыл зигзагом, отчаянно пытаясь уклониться от града снарядов. Скотт следил за всем этим, стиснув зубы. Через мгновение водолет исчез в столбе разрыва, разлетевшись на куски.

Правосудие свершилось.

После сражения Отряды объединятся, чтобы уничтожить банду Старлинга.

Но пока бой продолжался, и Скотт вернулся к своим экранам, вычеркнув инцидент из памяти.

Постепенно чаша весов начала клониться в сторону Морских Дьяволов. Обе стороны теряли корабли, они выходили из боя, реже – тонули, и Скотт все чаще думал об «Армагеддоне», который мог бы разом решить исход сражения. Но тот по‑ прежнему плелся далеко позади.

Скотт не услышал взрыва, уничтожившего командную рубку – он сразу потерял сознание.

Вероятно, беспамятство длилось недолго. Открыв глаза, он увидел разгромленную рубку и в первый момент решил, что уцелел он один. Но это не могло быть прямым попаданием, тогда погиб бы и он.

Он лежал на спине, придавленный тяжелой балкой, но кости были целы. Ему просто повезло – основной удар приняли на себя операторы. Скотт сразу понял, что они мертвы.

Он попытался выбраться из‑ под балки, но это оказалось ему не по садам. В громе битвы голос его совершенно терялся.

У двери что‑ то шевельнулось. Цинк Мендес с трудом поднялся и огляделся по сторонам. Кровь ручьем стекала по его лицу.

Он остановился, покачиваясь взад‑ вперед, и тупо взглянул на капитана.

Потом положил руку на рукоять своего пистолета.

Скотт легко прочитал его мысли. Если бы сейчас погиб капитан Отряда Дуне, был бы шанс, что Банда Мендеса соединится с Отрядом Дуне и он примет командование. Этого требовало военно‑ политическое равновесие.

Если же Скотт выживет, он, вероятно, будет выбран цинком.

Таким образом, убийство принесло бы Мендесу немалую выгоду.

Какая‑ то тень проскользнула в дверь. Стоявший спиной к вошедшему, Мендес не видел, что лейтенант Бинне остановился на пороге, молча глядя на эту сцену, Скотт знал, что Бинне не хуже его самого оценивает ситуацию, а лейтенант понимал, что через мгновение Мендес вытащит оружие и выстрелит.

Скотт ждал. Пальцы цинка сомкнулись на рукояти пистолета. Криво усмехнувшись, Бинне сказал:

– Я думал, этот снаряд прикончил вас, капитан. Но солдата Дуне не так‑ то просто убить.

Мендес снял руку с пистолета и встал прямо. Потом повернулся к Бинне.

– Рад видеть вас, лейтенант. Может, вместе нам удастся поднять эту балку.

– Попробуем.

Вдвоем они сняли балку с груди Скотта. Взгляд капитана на мгновение встретился с глазами Бинне. В них по‑ прежнему не было никаких дружеских чувств.

Честно говоря, Бинне вовсе не спас Скотту жизнь. Это был, скорее, вопрос лояльности к Отряду Дуне. Бинне был прежде всего солдатом.

Скотт ощупал себя – все цело.

– Долго я был без сознания, лейтенант?

– Десять минут. «Армагеддон» подходит.

– Отлично. Морские Дьяволы меняют курс?

Бинне покачал головой.

– Пока они ничего но подозревают.

Скотт откашлялся и направился к двери, остальные двинулись следом.

– Нам нужен другой флагман, – заметны Мендес.

– Хорошо. Пусть будет «Аркебуза». Лейтенант, принимайте командование здесь. Цинк Мендес…

Водолет перевез их на «Аркебузу», все еще пригодную к бою. Скотт заметил, что «Армагеддон» еле‑ еле ползет через волны. Согласно плану сражения, корабли Дуне подвели Морских Дьяволов к этому явно беспомощному гиганту. Техники поработали на славу: фальшивый киль выглядел весьма убедительно.

На борту «Аркебузы» Скотт принял командование, оставив Мендесу вспомогательный пульт для его глубинных бомб. Цинк склонился над плечом капитана.

– Подождем, пока заговорит монитор, капитан.

– Да… но пока наши дела идут неважно.

Никто из них ни слова не сказал об инциденте, его тактично забыли – единственное, что можно было сделать.

По‑ прежнему гремели орудия. Морские Дьяволы поливали огнем строй Дуне, они явно побеждали. Скотт, морщась от боли, смотрел на экраны. Если тянуть и дальше, может оказаться слишком поздно.

Он взглянул на изображение «Армагеддона». Корабль находился в превосходной позиции между двумя крупнейшими кораблями Морских Дьяволов.

– Снять маскировку, – скомандовал он. – Всем стволам – огонь!

На мониторе открылись орудийные порты, выдвинулись огромные орудия. Они выстрелили почти одновременно, и их грохот заглушил залпы легких орудий.

– Всем судам Дуне – в атаку, – приказал Скотт. – План «Эр‑ семь».

Наконец‑ то!

Корабли Дуне начали общее наступление. Грохоча и шипя, их орудия пытались заглушить залпы монитора. Это им не удалось, но отчаянный натиск решил дело.

Ввести монитор в сражение было почти невозможно, но уж если это удалось, остановить чудовище могло только ядерное оружие.

И все же Морские Дьяволы еще дрались, пытались перегруппироваться. Но все было бесполезно: крупные линейные корабли уже не могли уйти из‑ под обстрела всесокрушающих орудий «Армагеддона». А это значило…

На экране появилось лицо цинка Флинна.

– Мы сдаемся, капитан. Прекратите огонь.

Скотт отдал приказ, и рев орудий сменился невероятной, звенящей тишиной.

– Это было великое сражение, цинк.

– Согласен. Ваша уловка с монитором просто великолепна.

Итак, все кончилось. Скотт чувствовал, будто в нем что‑ то оборвалось: его покинуло возбуждение, благодаря которому он держался до сих пор.

Остальное было чистой формальностью.

Символические глубинные бомбы будут сброшены на Купол Вирджиния. Они не причинят Куполу никакого вреда, но таковы уж правила игры. Купол, поддерживающий проигравшую сторону, заплатит выкуп – все как обычно. Это будет определенное количество кориума или его денежный эквивалент – по договоренности. Казна Дуне изрядно пополнится. Часть денег пойдет на ремонт судов и строительство новых, и жизнь Крепости пойдет своим чередом.

Стоя один на палубе «Аркебузы», плывущей к Куполу Вирджиния, Скотт смотрел, как мрак превращает облака из жемчужных в серые, а потом и вовсе съедает их. Он был один на один с ночью.

Из иллюминаторов за спиной капитана лился теплый желтый свет, но Скотт не поворачивался. Он думал, что это похоже на окутанный облаками Олимп в Крепости Монтана, где он клялся Илен… во многом.

Но была и разница. На Олимпе человек уподоблялся богу, возносился над миром. Здесь же, в этой непроницаемой темноте, чувства обособленности не возникало. Вокруг ничего не было видно – у Венеры нет спутника, тучи закрывали звезды, а море не фосфоресцировало.

«Под этими водами стоят Купола, – думал Скотт, – и будущее принадлежит им. Битвы, вроде сегодняшней, нужны, чтобы Купола жили».

Люди приносили себя в жертву и всегда будут это делать ради общества, ради армии или ради собственных иллюзий.

Человек не может жить без идеала. «Не будь Бога, люди создали бы его».

Даже Бинне доказал свою преданность фетишам, а ведь Скотт знал, что он его по‑ прежнему ненавидит.

Идеалы Свободных Отрядов были насквозь фальшивыми, и все же оттого, что люди в них верили, цивилизация может возродиться – из Куполов. Цивилизация, которая забудет своих обреченных защитников – солдат морей Венеры, Свободные Отряды, выкрикивающие свои безумные и безнадежные боевые кличи, зовущие к ночи без рассвета.

Илен…

Джина.

Это был не простой выбор. Впрочем, выбора и не существовало. Скотт прекрасно знал, что никогда не поверит всем сердцем в Свободные Отряды. Всегда где‑ то в нем самом будет горько усмехаться Дьявол.

Плеск волн сделался громче.

Все это ни гроша не стоило, да и его рассуждения были сентиментальны, безумны, глупы и слащавы.

Но теперь Скотт знал, что не вернется к Илен.

Конечно, он был глупцом.

Но еще – солдатом.

[1] Ветхий Завет. Книга Бытие, гл. 1, ст. 2.

[2] Raison d'etre (фр. ) – смысл существования.

[3] В. Шекспир. Юлий Цезарь, акт 3, сцена 2.