Сахар и соль. 1 страница

Посвящается нашим матерям Сьюзен Ракка, которая подбирает маленьких бельчат и кормит их с пипетки и Мэрлин Росс Стол, которая водила трактор до того как научилась водить машину. Они настоящие жители Гатлина. Беспокойство и мир, тьма и свет - Они как работа одного ума, части Одного лица, цветы с одного дерева; Знаки великого Апокалипсиса, Типы и символы вечности, Из первого и последнего, и в середине, и без конца. Уильям Вордсворт, Прелюдия: Книга шестая
Забавно, что в Гатлине хорошие вещи связаны с плохими. Иногда трудно сказать что является чем. Но так или иначе, ты заканчиваешь тем, что сахар перемешивается с солью, а удары с поцелуями, как сказала бы Амма. Я не знаю, везде ли так. Я знаю Гатлин, и вот что: К тому моменту, как я вернулся к своему привычному месту в церкви с Сестрами, единственными новостями передаваемыми с блюдом для пожертвования были — что кафе " Голубая птица" прекратило подавать сливочно-сырный суп с фаршем, закончился сезон персиковых пирожков, и какие-то хулиганы украли шины с качелей у старого дуба около Зеленого генерала. Половину собрания люди шаркали по ковровым проходам в том, что моя мама называла обувью Красного Креста. Из-за пурпурных коленей, которые были надуты там, где заканчивались гольфы, создавалось ощущение, что целое море ног поддерживает дыхание собрания. По крайней мере, это ощущение было у меня. Но Сестры до сих пор держали свои псалтыри на неправильно открытых страницах, держа в своих скрюченных пальцах носовые платки. Никто не мешал им петь громко и пронзительно, когда они пытались заглушить друг друга. Кроме тети Прю. Она случайно взяла верно три ноты из трехсот, но никто не обратил внимание. Некоторые вещи никогда не изменятся, и может, они и не должны меняться. Некоторые вещи, такие как тетя Прю, были задуманы не к месту. Было такое ощущение, что этого лета никогда не было, и мы были в безопасности в этих стенах. Словно ничто кроме толстого цветного луча солнца, пробивающегося сквозь витражи, не могло сюда проникнуть. Ни Абрахам Равенвуд, ни Хантинг и его Кровавая стая. Ни мать Лены — Сарафина, ни сам дьявол. Никто не мог преодолеть яростное гостеприимство швейцаров, раздающих программки. И даже если бы кто-то и смог, ничего бы не изменилось: проповедник бы читал проповедь, а хор продолжал бы петь, потому что ничто, даже Апокалипсис, не могло удержать жителей Гатлина от похода в церковь или от желания засунуть нос не в своё дело. Но за пределами этих стен, это лето изменило все, и в мире Магов и в мире Смертных, даже если жители Гатлина не знали этого. Лена объявила себя одновременно Светлой и Темной, из-за чего и произошел раскол Семнадцатой Луны. Битва между демонами и чародеями закончилась потерями с обеих сторон, из-за чего в Порядке Вещей возникла трещина размером с Гранд-Каньон. То, что сделала Лена, сравнимо было с нарушением всех десяти заповедей. Я задавался вопросом, что бы подумали жители Гатлина, если знали об этом. И надеялся, что они не узнают. Этот город раньше заставлял меня страдать клаустрофобией, и я ненавидел его. Теперь казалось, что это что-то ожидаемое, что-то, по чему я бы скучал. И этот день приближался. Никто не знал этого лучше, чем я. Сахар и соль, удары и поцелуи. Девушка, которую я любил, вернулась ко мне и разрушила мир. Вот что действительно произошло этим летом. Мы видели последний сливочно-сырный суп с фаршем, последний персиковый пирожок, последние качели из шины. Но мы также увидели начало чего-то нового. Начало конца света. Седьмое сентября. Линкуб

Я начал взбираться на белую водонапорную башню спиной к солнцу. Моя обезглавленная тень перегнулась через теплый окрашенный металл, исчезая за край и уходя в небо. Я мог увидеть Саммервилль, лежащий передо мной, все дороги к озеру, от Трассы 9 до Гатлина. Это было наше с Леной счастливое место. Одно из них. Но я не испытывал счастье. Я готов был все бросить. Мои глаза стали мокрыми от слез, но я не знал почему. Возможно, причиной был яркий свет. Давай уже. Пришло время. Я сжал и разжал кулаки, глядя на крошечные дома, крошечные машины и крошечных людей, ожидая, что произойдет. Живот сжался от страха, тяжелого и неправильного. Затем чьи-то руки врезались в мои бока, выбив из меня воздух и резко потянув меня вниз по металлической лестнице. Голова дернулась в сторону к перилам, и я споткнулся. Я рванулся вперед, пытаясь освободиться. Кто вы? Но чем быстрее я проворачивался, тем сильнее нечто било меня. Следующий удар пришелся прямо в живот, и я согнулся пополам. Вот тогда я увидел их. Его черные кеды. Они были настолько старыми и заношенными, что вполне могли оказаться моими. Что вы хотите? Я не дождался ответа. Я рванулся к его горлу, а он бросился на меня. Только тогда я разглядел его лицо и был потрясен истиной. Он был мной. Пока мы смотрели друг другу в глаза, вцепившись друг другу в горло, мы подкатились к краю водонапорной башни и слетели вниз. Пока мы падали вниз, я думал лишь об одном. Наконец. ~~*~~***~~*~~ Моя голова с треском ударилась о пол, и мое тело последовало за ней через секунду, простыня запуталась вокруг меня. Я попытался открыть глаза, но они слиплись ото сна. Я ждал, когда прекратится паника. В моих предыдущих снах я пытался поймать Лену, которая падала. Сейчас я падал сам. Что бы это могло означать? Почему я просыпаюсь, чувствуя, как уже упал? — Итан Лоусон Уэйт! Что, во имя всего святого, ты там делаешь? У Аммы был особый способ кричать. Как говорил мой папа, она могла этим криком вернуть из Ада. Я открыл глаза, но все, что я увидел, это одинокий носок, пробирающегося сквозь пыль паука и переплеты книг. " Уловка 22". " Игра Эндера". " Изгои". Захватывающий вид под моей кроватью. — Ничего. Просто закрыл окно. — я взглянул на окно, но оно не было закрыто. Я всю ночь спал с открытым окном. Я начал оставлять его открытым, когда умер Мейкон (точнее, когда мы думали, что он умер), это была успокаивающая привычка. Большинство людей чувствовали себя более защищенными с закрытыми окнами, но я знал, что закрытое окно не защитит меня от того, чего я боялся. Оно не могло защитить меня от Темного мага или от Кровавых Инкубов. Я не был ни в чем уверен. Но если бы и был способ, Мэйкон обязательно нашел бы его. Я почти не видел его с тех пор, как мы вернулись из Великого Рубежа. Он все время проводил в Туннелях или работал над защитными чарами для Равенвуда. Ленин дом превратился в Крепость Одиночества после Семнадцатой Луны, когда Порядок Вещей — тонкий баланс, контролирующий мир чародеев, — был нарушен. Амма же создала свою собственную Крепость Одиночества здесь, на земле Уэйтов, ну или Крепость Предрассудков, как назвал ее Линк. Амма называла это " принятие необходимых мер". Она рассыпала соль у каждого подоконника и даже воспользовалась шаткой стремянкой отца, чтобы прикрепить треснутые стеклянные бутылки миртом. В Вадер Крике бутылочные деревья были так же распространены, как кипарисы. И даже сейчас, когда я увидел мать Линка у " Стоп энд Стил", миссис Линкольн сказала то же самое: — Еще ловите злых духов в эти старые бутылки? Я бы хотел, чтобы мы поймали ваших. Вот что я хотел сказать. Миссис Линкольн покрутила пыльную коричневую бутылку Колы. Я не был уверен, что любая бутылка для дерева могла справиться с этой Сейчас я хотел бы почувствовать свежий ветерок. Мне стало жарко и я облокотился на деревянную спинку своей кровати. Одеяло, тяжелое и удушающее, невозможно было сдвинуть. Обычно безжалостное солнце Южной Каролины появлялось в сентябре. Но в этом году было всё иначе. Я потер шишку на лбу и направился в душ. Включил холодную воду. Я дал ей стечь пару минут, но она была все еще теплой. Пять подряд. Я падал с кровати пятое утро подряд и боялся сказать Амме о моих кошмарах. Кто знает, что еще она повесит на креп мирта следующим? После всего, что случилось этим летом, Амма зациклилась на мне, как мама-ястреб, защищая свое гнездо. Каждый раз, когда я выходил из дома, я мог практически чувствовать ее присутствие, мой собственный призрак, от которого я не мог убежать. И я не мог выдержать это. Мне необходимо верить в то, что иногда ночные кошмары были просто ночными кошмарами. Я учуял запах жареного бекона и включил воду. Наконец-то стало холодно. Так продолжалось до тех пор, пока я не вытерся и заметил, что окно было закрыто без моей помощи. — Шевелись, Спящая красавица. Я готов задать жару этим книгам. Я услышал Линка ещё до того, как увидел его, хотя его голос узнать было тяжело. Он стал ниже, больше похож на мужской бас, чем на голос юноши, который занимается игрой на барабанах и сочинением плохих песен. — Да, ты готов поразить кого-то, но я почти уверен, что это не книги. Я проскользнул на кресло рядом за нашим кухонным столом с обитыми краями. Линк стал настолько сложенным, что казалось, будто он сидел на одном из тех крошечных пластиковых стульев из начальной школы. — С каких пор ты собираешься вовремя в школу? Стоя возле печи, Амма фыркнула, держа одну руку на бедре, а второй подталкивая яичницу-болтунью с Одноглазой Угрозой — ее деревянной ложкой правосудия. — Доброе утро, Амма. Я был уверен, что сейчас мне устроят выговор потому, что Амма стояла так, что одно её бедро было выше другого. Будто кто-то зарядил пистолет. — Как по мне, так день. Самое время присоединиться к нам. Стоя возле горячей печи в еще более жаркий день, она не потела. Нужно нечто большее, чем погода, чтобы вынудить Амму сдвинуться на дюйм с места от ее дел. Взгляд ее глаза напомнил мне о том, что она поставила ценные яйца целого курятника, лежащих на моем сине-белом блюде из Драконьей посуды. Чем значительнее завтрак, тем значительнее день, по мнению Аммы. При этой норме, к тому времени, когда я получу высшее образование, я буду одной гигантской булочкой, плавающей в ванне, полной блинного теста. Дюжина яичниц-болтуний на моем блюде означала, что нет смыла отрицать. Это действительно был первый день школы. Не ждите от меня нетерпеливого желания вернутся в Джексон Хай. В прошлом году все мои так называемые друзья, кроме Линка, воспринимали меня как ничтожество. Но по правде говоря я не мог дождаться момента, чтобы выйти из моего дома. — Ешь, Итан Уайт. На блюдо полетел тост, а за ним бекон с здоровой бурдой масла и овсяной крупы. Амма положила подставку для столовых приборов для Линка, но на ней не было блюда. И даже стакана. Она знала, что Линк не будет есть ее яйца или что-либо еще, что она сделала на скорую руку в нашей кухне. Но даже Амма не могла сказать, на что он способен сейчас. Никто не знал, тем более Линк. Если Джон Брид был на подобии Касто-инкубусного гибрида, то Линк был удален от этого одним поколением. Насколько Мэйкон мог сказать Линк был эквивалентен инкубусу какой-то далекой Южной кузины, с которой он пересекался каждую пару лет на свадьбе или похоронах и которая называла фальшивое имя. Расслабляясь Линк протянул руки за шею. Деревянный стул заскрипел под его весом. — Это было длинное лето, Уайт. Я готов вернуться в игру. Я проглотил полную ложку овсянки и пришлось боролся с желанием выплюнуть ее обратно. На вкус она была странной, сушеной. Эмма никогда не делала плохой порции овсянки в своей жизни. Возможно это было из-за жары. — Почему бы тебе не спросить Ридли, что она чувствует о том, чтобы вернуться ко мне? Он вздрогнул, и я понял, что он уже пробовал говорить с ней. “Это наш выпускной год, и я единственный инкуб в Джексоне. Я получил все обаяние, а не темные наклонности. Мускулы, а не…" " Что? У тебя есть рифма для мышц? Толкотня? Суматоха? " Я бы смеялся, но я ел в трудное время, получая свою крупу снизу. " Ты знаешь, что я имею в виду. " Да. Это было немного больше чем ирония. Его снова активная-на активная, становится подругой, Ленина двоюродная сестра Ридли, была сиреной — возможность получить любого парня, где угодно, делать всё, что она хотела, когда она хотела его. После того, когда Сэрафина забрала силу у Ридли, та стала Смертной, Линк всего за несколько дней стал частью Инкубов. Не долго после того, как его укусили, мы все могли видеть начало трансформации, прямо перед нашими глазами. Смешные сально-зубчатые волосы Линка стали смешными прохладно-жирными зубчатыми волосами. Он упаковал на мышцу выкатившиеся бицепсы как надувной водный флигель его матери, который она использовала, чтобы тот его долго носил после того, как он узнал, как плавать. Он был больше похож на парня из фактической рок-банды, чем на парня, который мечтал бы быть одним из них. " Я бы не связываться с Ридли. Она может быть больше и не Сирена, но она все ещё опасна. " Я зачерпнул крупу и яйца на мой тост, хлопнул бэкон в середину и завернул всё это вместе. Линк посмотрел на меня, как будто он хотел что-то рвать. Теперь еда его точно не могла привлечь потому, что он был частью Инкубов. " Чувак, я не мучу с Ридли. Я конечно глупый, но не настолько. " У меня начались сомнения. Я пожал плечами и отправил в рот бутерброд, наполненный на половину моим завтраком. Он тоже попробовал, неправильно. Я предложил остановится на беконе. Прежде чем я мог бы сказать другое слово, во-первых, я подпрыгнул, когда кто-то положил руку на моё плечо. Во-вторых я был в верхней части водонапорной башни во сне, готовился к нападению. Но это была только Амма, готовая к обычному первому дню школьной лекции. По крайней мере вот что я подумал. Я заметил красную нить, связанную вокруг её запястья. Новый талисман всегда означал, что облака катились куда-то. " Не знаю, о чем вы мальчики думаете, сидя здесь сейчас, как в любой другой день. Это не конец — луна… или эта жара… или дела Абрахама Равенвуда. Вы двое считаете(? ) будто все сделано, свет победил и настало время жить в картинках(? )" Она понизила голос. " Что ж, вы ошибаетесь, как ошибочно прогуливаться босиком в церкви. У всего есть последствия, и мы еще не видели и половину. " Я знал о последствиях. Они были повсюду, и не важно как сильно я старался не замечать их. — Мэм? Линк должен был знать, что лучше помалкивать, когда Амма прибывала в темном настрое. Она крепко сжимала рубашку Линка, создавая новые трещинки на наклейке Блэк Саббат. — Будь всегда рядом с моим мальчиком. Неприятности находили вас всегда, и я уже десять раз пожалела об этом. Но сейчас это уже другой род проблем, которые втянут вас, дураков, во что-то большее. Ты слышишь меня, Уэсли Джефферсон Линкольн? Линк испуганно кивнул. — Да, мэм. Я посмотрел на Амму со своей стороны стола. Она все еще не ослабила хватку от Линка и она не собиралась отпустить меня в скором времени. " Амма не нагнетай, все работает. Это всего лишь первый день школы. По сравнению с тем, через что мы прошли… это ничто. Это не какой-то Vexes или Инкубы… или демоны в Джэксон Хай. Линк слегка покашлял. " Ну, вообще-то, это не совсем так". Он попытался улыбнуться, но Амма схватила его рубашку еще сильнее, пока он не поднялся со стула. " Ооо! " " Ты думаешь, это смешно? " Линк в этот раз был достаточно умен, держа рот закрытым. Амма повернулась ко мне. " Я была там, когда ты потерял свой первый зуб в этом яблоке и твои колёса были в сосновом лесу Дербина. Я разрезала коробки из под обуви для диорам и делала сотню замороженных кексов на день рождения. Никогда не сказала ни слова, когда твоя вода собиралась в вверх и испарялась, как бы я хотела сказать. " " Нет, мэм". Это была правда. Амма была свидетелем моей жизни. Она была здесь, когда моя мама умерла, почти полтора года назад, и когда мой отец потерял себя из-за смерти мамы. Она отпустила его рубашку так же внезапно, как и схватила, пригладив свой фартук, её голос понизился. Всё, что принёс этот особенный шторм — прошло. Возможно, это была высокая температура. Она влияла на всех нас. Амма смотрела в окно, мимо Линка и меня. " Я была здесь, Итан Уэйт. И я буду, так долго, сколько и ты. Так долго, сколько я нужна тебе. Ни минутой меньше. И ни минутой больше. И что это должно было означать? Амма никогда так не говорила со мной — будто когда-то было время когда я не был тут (? ) или я не буду нуждаться в ней. — Я знаю, Амма. " Посмотри мне в глаза и скажи, что тебе не так страшно, как я, пять миль назад. " Её голос был низким, почти шепотом. " Мы сделали его обратно в одну часть. Вот что важно. Мы можем всё выяснить вне остального. " " Это не так-то просто. " Амма еще говорила так тихо, как если бы мы находились на передней скамейке в церкви. " Обратите внимание. Имея что-нибудь, даже одну вещь, он чувствовал то же самое с тех пор, когда мы вернулись в Гатлин? " Линк заговорил, почесывая голову. " Мэм, если вы беспокоитесь за Итана и Лену, я обещаю вам, что до тех пор, пока я рядом, со всей моей сверхсилой, ничего с ними не случится". Он с гордостью согнул свою руку. Амма фыркнула. " Уэсли Линкольн. Ты не знаешь? Такого рода вещи, о которых я не говорю, ты мог бы больше удержать от случайностей, чем ты мог бы удержать небо от падения. " Я сделал большой глоток своего шоколадного молока и почти выплюнул его по всему столу. На вкус он был слишком сладкий, сахар покрыл моё горло как сироп от кашля. Это было похоже на мои яйца, которые на вкус были больше похожи на хлопок и крупа, которая больше походила на песок. Все было не таким сегодня, все и каждый. " Что не так с молоком, Амма? " Она покачала головой. " Я не знаю, Итан Уайт. Что не так с твоим ртом? " Хотел бы я знать. Тем временем мы уже вышли за дверь и садились в машину. Я повернулся бросить один последний взгляд на обитель Уэйтов. Я не знаю почему. Она стояла у окна, между занавесками и смотрела как я уезжаю прочь. И если бы я не знал лучше и не знал бы Амму, я мог бы поклясться, что она плакала. Седьмое сентября. Смертные девушки

Когда мы проезжали по Дов стрит, было сложно поверить в то, что когда-то наш город был полон травы и зелени. Трава была похожа на сожженный тост, до того как с него счистили горелое. Колотушка была единственной, что не изменилось. Линк ехал с минимальной скоростью, только чтобы посмотреть на то, что осталось от дворов наших соседей. — Чувак, смотри на азалии миссис Ашер. Солнце так печет, что они почернели. Линк был прав насчет жары. По сведениям Фермерского альманаха, и Сестер, которые были ходячим альманахом Гатлина, это были самые жаркие дни в Гатлине с 1942 года. Но не солнце погубило азалии миссис Ашер. — Они не сожжены. Они покрыты кузнечиками. Линк высунулся из окна, чтобы рассмотреть получше. — Не может быть. Кузнечики объявились через три недели после Призвания Лены, и через две недели после худшей жары за последние семьдесят лет. Эти кузнечики не были такими, которых иногда находила Амма на кухне. Эти были черными, с желтой полоской на спине, и они передвигались роем. Они были как саранча, пожирая каждый дюйм зелени в городе, в том числе Зеленого Генерала. Статуя генерала Джубала А. Эрли стояла на коричневом круге мертвой травы, с обнаженным мечом и покрытым своей собственной черной армией. Линк немного ускорился. " Это противно. Моя мама считает, что это одна чума из апокалипсиса. Она ждет обнаружения лягушек и когда вода превратиться в кровь" Это было однажды, когда я не мог винить миссис Линкольн. В городе, построенным на равных частях из религии и суевериях, было сложно игнорировать беспрецедентное заражение кузнечиками, которые спустились на Гатли как черным облака. Каждый день выглядел как конец света. И я не собирался стучать в дверь миссис Линкольн и говорить ей, что это больше похоже на результат расколы луны моей девушкой и разрушения порядка вещей. У нас и так было достаточно трудностей убедить маму Линка, что его новая физическая форма была вовсе не результатом приема стероидов. Он уже и так посещал кабинет доктора Ашера дважды в этом месяце. Когда мы подтянулись на парковку, Лена уже была там… и кое что изменилось. Она больше не водила машину Ларкина. Она стояла рядом с катафалком Мэкона в винтажной футболке U2 со словом " ВОЙНА" написанной поперек футболки, в серой юбке и своих старых черных кроссовках. Были свежие чернила вокруг пальцев. Это просто сумасшествие, как катафалк и пара кроссовок могут подбодрить парня. Миллионы мыслей пронеслись в моей голове. Когда она посмотрела на меня, как ни один другой человек на земле. Тогда я посмотрел на нее, я отметил каждую ее деталь, в то время как остальные исчезли. И я становился самим собой, когда мы были вместе. Это невозможно было выразить словами, и даже если бы я мог, я не был уверен, что словами были бы правильными. Но я и не должен был попытаться, потому что Лене и мне никогда не приходилось говорить, что мы чувствуем. Мы могли подумать и с помощью кельтинга передать это. Привет. Чего так долго? Я вылез из машины, на футболки сзади уже появилось пятно пота. Казалось, у Линка был иммунитет к жаре, одна из привилегий Инкубов. Я скользнул в объятья Лены и вдохнул её аромат. Лимоны и розмарин. Аромат, за которым я следовал через залы Джаксона, до того как я впервые увидел ее. Единственный, который никогда не исчезал, даже когда она уходила в темноту и прочь от меня. Я наклонился ниже осторожно, чтобы поцеловать ее, не дотрагиваясь до другой ее части тела. В дни, когда мы больше прикасались друг к другу все меньше я мог дышать. Физический эффект от прикосновения к ней усиливался, и не смотря на то, что я пытался это скрыть, она знала это. Я чувствовал толчок как только наши губы встречались. Вкус ее поцелую был таким безупречным и удар от ее кожи был таким сильным, что моя голова всегда кружилась. Но сейчас появилось что-то еще — чувство, что она вдыхала мое дыхание… каждый раз когда наши губы встречались, словно дергали за невидимую нить и я не мог себя контролировать. Лена выгнула шею и потянулась прочь до того, как я смог двигаться. Позже. Я вздохнул и она послала мне воздушный поцелуй. Но, Ли. это будет… Целых девять часов? Да. Я улыбнулся ей, и она покачала головой. Я не хочу чтобы ты провел первый день школы в медпункте. Лена волновалась обо мне куда больше, чем я сам. Если что-то случалось со мной — большой вероятностью которой было то, что стало труднее поцеловать ее и намного сложнее держаться дальше — меня не заботило. Я не мог остановиться не думать о прикосновениях к ней. Вещи изменялись. Те чувства — боль не была болью — была даже тогда, когда мы были не вместе. Должно было быть название этому, прекрасная боль обычно заполняла пустоту, которую я чувствовал. Найдутся ли слова, способные описать это? Быть может, " страдание" подойдет? Может, так и было придумано это слово? Да вот только я чувствовал его у себя в животе, в голове, в каждом уголке своего тела. Я видел Лену, когда смотрел в окно, когда пялился на стены. Я старался сфокусироваться на чем-то что не причиняло боли. " Мне нравится твои новые колеса" " Ты имеешь ввиду мои старые? Ридли закатила истерику о поездке в катафалке. " " Где Рид? " Линк уже сканировал парковку. Лена жестикулировала в катафалке позади нее. " Она переодевается" " Она не могла переодеться дома, как нормальный человек? " Спросил я. — Я всё слышу, Короткая Соломинка", — прокричала Ридли из машины. — Я не…, — Ком смятой одежды вылетел из окна водительского сиденья и рассыпался по горячему асфальту, — не нормальный человек. Она произнесла это так, будто быть нормальным значило быть несчастным. — И я не ношу все эти ваши шмотки из дешёвого магазина. Ридли продолжала крутиться, от чего кожа на сиденьях скрипела, а светлые и розовые волосы то попадали, то исчезали из виду. Из окна вылетела пара серебристых туфель. — Выгляжу так, будто снимаюсь на канале Disney. Я согнулся и поднял выброшенные вещи. Среди них было платье с принтом из какого-то сетевого магазина торгового центра Саммервиля. Оно напоминало платья Саванны Сноу, Эмили Ашер, Иден Вестерли и Шарлоты Чейз — королев группы поддержки — а значит, и платья половины учениц Джексона. Лена закатила глаза. — Бабушка решила, что раз Ридли теперь ходит в школу смертных, но и одеваться она должна соответственно. — Лена понизила свой голос, — Ну, знаешь, как все смертные. — Я это слышала! Белый топ вылетел из окна. — То, что я одна из этих отвратительных смертных не значит, что я должна одеваться, как они. Лена посмотрела назад и отошла от машины. Ридли вышла из катафалка и поправила свои обновки — ярко-розовую футболку и чёрную полоску ткани, которую она носила как юбку. Разрезы на футболке были то тут, то там, но они не показывали ничего лишнего. Она была спущена с одной стороны так, чтобы было видно плечо Ридли. — Я не уверен, что ты когда-нибудь будешь выглядеть, как смертная, детка, — Линк теребил в руках свою футболку. Казалось, она села после маминой стирки. " Спасибо Господи, за небольшую услугу. И не называй меня деткой". Ридли схватила платье, держа его между двумя пальцами. " Мы должны отдать эти вещи на благотворительность (? ). Может они смогут продать это как костюм на Хэллоуин. " Лена уставилась на пряжку ремня, застегнутого на талии Ридли. — Кстати, о благотворительности — что это? — Что? Ты об этой древности? Речь шла об огромной пряжки на потёртом чёрном кожаном ремне. Это было какое-то насекомое, застывшее внутри камня, пластика или чего-то ещё. Думаю, это был скорпион. Жуткий и странный, как и сама Ридли. — Да так, пытаюсь вписаться в коллектив. — Ридли улыбнулась и лопнула жвачку. — Знаешь, ведь все крутые детишки носят такие. Казалось, без своих леденцов она была такой же раздражительной, как и мой папа, когда Амма попыталась приучить его пить кофе без кофеина. Лена пропустила это мимо ушей. — Тебе придется переодеться, прежде чем идти домой, или бабушка выяснит, что ты затевала сделать. Ридли проигнорировала ее и бросила смятое платье на горячий асфальт, наступив на него своими сверхвысокими сандалиями. Лена вздохнула и протянула руку. Платье полетело навстречу к ее пальцам, но, не долетев до них, ткань загорелась. Лена одернула руку назад, и платье упало на землю с уже обугленными краями. — Вот дерьмо! Линк топтал ткань, пока не осталось ничего другого, кроме тлеющего черного беспорядка. Лена покраснела. Ридли осталась невозмутимой: — Молодец, Кузина. Я бы не смогла сделать это лучше. Лена смотрела, как исчезает последний виток черного дыма. — Я вовсе не хотела… — Я знаю. Ридли выглядела скучающей. Сила Лены стала неуправляемой после её Призвания, когда она решила, что будет принадлежать и Свету, и Тьме. Её сила и раньше была непредсказуемой, но теперь она могла вызвать ливень, ураганный ветер или лесной пожар без особой на то причины. Лена расстроенно вздохнула. — Я достану тебе другое к концу дня, Рид. Ридли закатила глаза, копаясь в сумочке. — Не делай мне никаких одолжений. Она достала солнцезащитные очки. — Хорошая идея. Линк скользил на своих поцарапанных черных всеобъемлющих оттенках (? ), которые были прохладными в течение приблизительно десяти минут, когда мы были в шестом классе. — Давай радоваться, Сахарный Кусочек. Они свернули в сторону ступенек и у меня появился шанс. Я потянулся к руке Лены и притянул ее к себе. Она поправила мои каштановые волосы, которые всегда были немного длиннее, чем нужно было, и посмотрела на меня из-под густых черных ресниц. Один совершенно золотой глаз и один темно-зеленый глаз уставились на меня. Ее глаза так и не изменились обратно после той ночи, когда Сарафина призвала Семнадцатую Луну раньше времени. Она смотрела на меня золотым глазом Темного Призвания и зеленым глазом Светлого — постоянным напоминанием того момента, когда Лена поняла, что она обладает обоими видами силы. Но ее глаза были также напоминанием, что ее выбор изменил ход вещей как для Мира призванных, так и для мира смертных. И для нас. Итан, не нужно… Шшш. Ты слишком переживаешь. Я обхватил ее руками и ощущение ее рядом разлилось огнем по моим венам. Я даже мог чувствовать как интенсивно изо всех сил я пытался удержать свои мелкие вдохи-выдохи. Она потянула мягко мою нижнюю губу, когда мы поцеловались, и у меня стала кружится голова и я стал дезориентированным в считанные секунды. Мне казалось, что мы не стояли в центре стоянки. Изображения мелькнуло у меня в голове, и у меня должно быть была галлюцинация, потому что теперь мы целовались в воде, в озере Моултирье — на моем столу по Английскому — на обеденном столе — за трибунами — в саду Гринбрийер. Тогда тень проскользнула мимо меня и я почувствовал нечто, что не было следствием ее поцелуя. Я чувствовал такое прежде на вершине водонапорной башни, в моем сне. Удушающее головокружение завернуло меня в свои объятья и Лена, и я больше не были в саду. Мы были окружены грязью, целуясь в открытой могиле. Я собирался упасть в обморок. Поскольку у меня подкосились колени и голос прорезался сквозь воздух и наш поцелуй, Лена оторвалась от меня. — Приветик вам. Чем занимаетесь? Саванна Сноу. Я рухнул на одну сторону катафалка, скользя на землю. Тогда я почувствовал, что кто-то тянет меня, мои ноги едва касались асфальта. — Что случилось с Итаном? — протянула Саванна. Я открыл глаза. — Солнечный удар, наверное. Линк усмехнулся и поднял меня на ноги. Лена была в шоке, но Ридли выглядела еще хуже, поскольку Линк улыбался будто кто-то только что предложил ему контракт. Этим кем-то была Саванна Сноу — капитан поддержки, девушка третей степени уровня популярности и Святой Грааль недостижимых девушек в Джексон Хай. Саванна стояла, прижимая ее книги к груди так сильно, что костяшки пальцев побелели. Она была одета почти в то же платье, которое Ридли бросила на асфальт секундой раньше. Эмили Ашер, которая подтягивалась позади нее, в собственной версии наряда Саванны, выглядела сбитой с толку. Саванна подошла ближе к Линку, только ее книги были между ними. — На самом деле я имела в виду как ты? Линк провел рукой по волосам и нервно сделал шаг назад. — Я в порядке. В чем дело? Саванна перебросила свой светлый хвост и прикусила нижнюю губу с намеком. Липкий розовый блеск для губ плавился на солнце. — Ничего такого. Просто любопытно, едешь ли ты в Дар-ии Кин после школы. Может ты бы мог подбросить меня. Эмили выглядела такой же удивленной, как и я. Саванна скорее бы отказалась от ее должности в группе поддержки, чем согласилась бы прокатиться в ржавой раковине автомобиля Линка. Поскольку ездить с Саванной было одним из требований ее дружбы Эмили заговорила: — Саванна, у нас есть на чем добраться. Эрл заберет нас, помнишь? — Ты езжай с Эрлом. Я думаю, что мне лучше поехать с Линком. Саванна все еще смотрела на Линка, будто он был рок звездой. Лена покачала головой в мою сторону. Я говорила тебе. Это эффект Джона Брида не столь потертого на четверть Инкуба. Ты не можешь ожидать, что смертная девушка не почувствует этого. Это было преуменьшением. Только смертные, Ли? Она притворилась, будто не понимает о чем я говорил. Не все смертные. Смотри. Она была права. Линк не оказывал такого же эффекта на Эмили. Чем больше Саванна облизывала свою губу, тем больше Эмили это казалась тошнотворным. Ридли схватила руку Линка, толкая его прочь от Саванны. — Сегодня вечером он занят, дорогуша. Ты должна послушать свою подругу. Ее глаза больше не были золотыми, но Ридли выглядела так же пугающе, как и когда она была Темной. Саванна так не думала или же ей было все равно. — О, извини. А вы что ли встречаетесь? Она остановилась на секунду, претворяясь задумчивой. — Нет. Точно. Вы не вместе. Любой, кто проводит время в Дар-ии Кин знает, что ссылка на возобновление отношений между Линком и Ридли не работала сейчас. Саванна проскользнула свою руку под другую руку Линка. Вызов. — Я полагаю это значит, что Линк может сам принимать решения. Линк высвободился от их обоих и задрапировал свои руки на плечах. — Дамы, дамы… Не нужно драться. Существует много способов избежать этого. Он выставил свою грудь, даже при том, что этого уже было итак достаточно. Обычно я бы рассмеялся над идеей о двух борющихся девушек за Линка, однако они не были какими-то двумя простыми девушками. Речь идет о Саванне Сноу и Ридли Дюкейн. Сверхъестественные или нет, они были двумя самыми влиятельными Сиренами рода человеческого, которые были достаточно удачливыми или неудачливыми, чтобы столкнуться, в зависимости от того, как они использовали свои способности убеждения. — Саванна, пойдем. Мы опоздаем на урок. Голос Эмили звучал с отвращением. Я задумался, почему магнетизм Инкубуса Линка на нее не распространяется. Саванна сильнее втиснулась под его руку. — Тебе стоит поискать парня, который будет более… — она посмотрела на Ридли и ее закрепленную булавкой рубашку, — похож на тебя. Ридли стряхнула руку Линка пожав плечами. — А тебе стоит быть поосторожнее с тем, с кем ты разговариваешь подобным образом, Барби. Саванне повезло, что у Ридли больше не было ее сил. Все это ведет к неприятному, Ли. Не беспокойся. Я не позволю, чтобы Ридли выгнали в ее первый день. Я не доставлю директору Харперу такое удовольствие. — Ридли, пойдем. Лена подошла и стала возле своей кузины. — Она этого не стоит. Поверь мне. Саванна как раз собиралась ответить, как что-то отвлекло ее. Она поморщила свой нос. — Твои глаза… у них два разных цвета. Что с тобой не так? Эмили подошла, чтобы рассмотреть получше. Это был вопрос времени кто же первым заметит глаза Лены. Их невозможно было не заметить. Но я надеялся, что мы бы смогли пройти мимо стоянки до первой волны сплетен. — Саванна, почему бы тебе… Лена прервала меня, прежде чем я успел договорить. — Я бы задала тебе тот же вопрос, но мы все знаем ответ. Ридли скрестила руки. — Давай я намекну. Это начинается с С и рифмуется с сучкой. Лена повернулась спиной к Саванне и Эмили, направляясь в Джексон ломаными конкретными шагами. Я схватил ее руку — энергия начала пульсировать по моей руке. Я ожидал, что Лена будет трястись после того, как столкнулась с Саванной, но она была спокойной. Что-то изменилось и это было нечто большим, чем только ее глаза. Я думаю, что после того, что ты столкнулась с Тьмой, как твоя мать и твой сто-пятидесяти-летний Кровный Инкуб, который пытался убить тебя, несколько чирлидерш уже не кажутся столь пугающими. Ты в порядке? Лена сжала мою руку. Со мной все хорошо. Я мог слышать, как босоножки Ридли стучат против конкретных лиц позади нас. Линк подбежал ко мне. — Чувак, если это то, с чем мне придется столкнуться в будущем, то этот год рулит. Я пытался убедить себя, что он был прав, когда мы срезали по коричневой траве и мертвые травинки хрустели под нашими ногами. Седьмое сентября. Сопротивление