ТЕМНЫЙ ОГОНЬ

6. 20

ТЕМНЫЙ ОГОНЬ

Дойдя до подножия утеса, мы спрятались за скалами в нескольких метрах от пещеры. Вход охраняли два инкуба, они беседовали вполголоса. У одного на лице был шрам, и я сразу узнал его — он присутствовал на похоронах Мэкона. Отлично. Два кровососущих инкуба, а мы еще даже не вошли. Значит, и остальная кровавая стая неподалеку.

— Оставьте их мне, но сомневаюсь, что зрелище будет приятным, — шепнула нам Лиа и подозвала Баде.

Посох сверкнул в воздухе, как молния, инкубы не успели заметить его. Лиа повалила первого врага на землю в считаные секунды. Баде одним рывком бросилась ко второму и вцепилась ему в горло. Лиа встала, вытерла рот рукавом и сплюнула кровь, розовым пятном расплывшуюся на песке.

— Старье! Лет семьдесят, а то и все сто, сразу чувствуется, — объяснила Лиа.

— А она думает, что мы тоже присоединимся? — спросил Линк, разинув рот.

— Идите! — крикнула нам Лиа, сворачивая шею второму инкубу.

— А что нам… что мне делать? — спросил я, не двигаясь с места.

— Сражайся!

— Я не могу так поступить, — прошептал я.

Вход в пещеру сиял так ярко, словно внутри светило солнце.

— Ты о чем, чувак? — Линк нервно взглянул на вход.

— Ребята, думаю, вам лучше вернуться, — сказал я своим друзьям. — Это слишком опасно. Мне не стоило втягивать вас во все это.

— Меня никто ни во что не втягивал. Я пошел с тобой, потому что… — Линк осекся, украдкой бросил взгляд на Ридли и смущенно отвернулся. — Потому что не мог больше оставаться там.

— Ну я точно пришла сюда не ради тебя, Короткая Соломинка, — съязвила Ридли, театрально тряхнув копной грязных волос. — Не льсти себе. Мне в принципе приятна ваша идиотская компания, но вообще-то я хочу помочь своей кузине.

Она обернулась к Лив:

— А у тебя какое оправдание?

— Вы верите в судьбу? — тихо прошептала Лив.

Мы втроем посмотрели на нее, как на сумасшедшую, но она, словно не заметив этого, продолжала:

— А я верю. Я всю жизнь наблюдаю за чародейским небом, и когда начались изменения, я сразу заметила. Южная звезда, семнадцатая луна, селенометр, из-за которого меня все время дразнили дома, — это моя судьба. Я должна быть здесь, даже если… неважно.

— А, понял, — подхватил Линк, — иногда надо делать то, что должен, даже если можешь потерять все, что имеешь, и разрушить свою жизнь.

— Что-то вроде того.

— И какой у нас план? — спросил Линк, хрустнув пальцами.

Я посмотрел в лицо своему лучшему другу, с которым мы вместе читали комиксы в автобусе по дороге в школу, когда учились во втором классе. Как я могу позволить ему войти в эту пещеру навстречу верной смерти?

— Плана нет. Вы не должны идти со мной. Я — проводник, и это моя ответственность, а не ваша.

— Видимо, тебе плохо объяснили, что такое проводник, — со вздохом закатив глаза, сказала Ридли. — У тебя нет никаких сверхспособностей. Ты не можешь запросто перемахнуть с одного небоскреба на другой или натравить на темных чародеев свою волшебную кошку. В принципе, ты не более чем экскурсовод высокой квалификации, и для встречи с темными чародеями ты подготовлен не лучше, чем наша мисс Мэри Поппинс.

— Аквамен, в общем, — подмигнул мне Линк.

— И это правда, Итан, — вдруг заговорила Лив. — Один ты не справишься.

Я понимал, что они делают. Или точнее — отказываются делать. Они отказываются уходить.

— Ребята, вы идиоты, — покачал я головой.

— Лично я предпочитаю называть это «отчаянные смельчаки», — ухмыльнулся Линк.

Мы крались вдоль стен пещеры, ориентируясь на лунный свет, льющийся сквозь трещину в потолке. Повернув за угол, мы увидели пылающий костер, такой яркий, что его свет слепил глаза. Он возвышался посреди пещеры, золотистые языки пламени окружали сложенную из сломанных деревьев пирамиду. В центре висела каменная плита, напоминавшая алтари индейцев майя, она балансировала над самым костром, словно на невидимых тросах. К алтарю вели истертые каменные ступени. На стене пещеры, позади костра, был нарисован круг из извилистых линий — символ темных чародеев.

На алтаре лежало тело Сэрафины — точно так же, как тогда, в лесу, но на этом сходство заканчивалось. Лунный свет заливал ее тело, а потом, преломляясь, отражался во всех направлениях. Сэрафина будто управляла светом луны, которую она вызвала раньше срока — семнадцатой луны Лены. Золотистое платье Сэрафины казалось сотканным из тысяч металлических чешуек.

— С ума сойти, — выдохнула Лив. — Никогда не видела ничего подобного.

Сэрафина находилась в трансе. Ее тело парило в нескольких сантиметрах над каменной плитой, складки платья водопадом ниспадали по уступам алтаря. Она накапливала огромную силу.

К подножию горящей пирамиды подошел Ларкин, он приблизился к каменной лестнице и к…

…к Лене.

Она лежала с закрытыми глазами, протянув руки к костру, головой на коленях у Джона Брида и, похоже, была в глубоком обмороке.

Джон тоже выглядел странно — пустой взгляд не выражал ничего, словно он тоже пребывал в трансе.

Тело Лены сотрясала дрожь. Даже отсюда я ощущал обжигающий холод, исходящий от пламени. Наверное, она жутко замерзла. Темные чародеи окружили костер. Их лица были мне незнакомы, но по огню их безумных золотистых глаз я сразу понял, что они — темные.

«Лена! Ты меня слышишь? »

Глаза Сэрафины распахнулись. Чародеи начали раскачиваться и петь.

— Лив, что происходит? — прошептал я.

— Они вызывают объявляющую луну.

Я не понимал слов, но все и так было ясно: Сэрафина призывает семнадцатую луну, чтобы Лена сделала выбор, находясь под действием какого-то темного заклинания. Или под давлением чувства вины, что ничуть не лучше.

— Что они делают?

— Сэрафина использует свою силу, чтобы передавать энергию темного огня и свою собственную Луне, — объяснила Лив, пытаясь запомнить все до мельчайших подробностей.

Как прирожденная хранительница, она не могла устоять перед соблазном фиксировать все происходящее для истории. Вексы носились по пещере, ударяясь о стены, а потом поднимались по спирали вверх, набирая силу.

— Надо спуститься туда, — сказал я.

Лив кивнула, Линк взял Ридли за руку, и мы пошли вниз, прижимаясь к стене и стараясь держаться в тени, пока не оказались на влажном песчаном дне пещеры, и тут я заметил, что пение прекратилось. Чародеи молча застыли на местах, неотрывно глядя на Сэрафину и костер, словно на них наложили заклятие молчания.

— Что делаем дальше? — побледнев, спросил Линк.

Кто-то отделился от круга и вышел в центр. Я сразу узнал его по воскресному костюму и шейному платку, в котором он являлся мне в видениях. В белом летнем костюме он выделялся среди прочих темных чародеев и кружившихся вексов.

Абрахам, единственный инкуб, обладающий достаточной силой, чтобы вызвать из подземного мира столько вексов. За ним стояли Ларкин и Охотник. Все инкубы в пещере опустились на колено. Абрахам воздел руки к вихрю вексов и громко произнес:

— Пора!

«Лена! Очнись! »

Окружающие алтарь языки пламени взметнулись вверх. Джон Брид осторожно приподнял голову Лены, чтобы разбудить ее.

«Эль! Беги! »

Лена огляделась. Она не услышала меня. Не думаю, что она вообще что-то слышит сейчас. Она двигалась неуверенно, не понимая, как оказалась здесь.

Абрахам подошел к Джону и медленно поднял руку. Джон дернулся, взял Лену на руки и встал, как марионетка, подчиняющаяся кукловоду, дергающему за веревочки.

«Лена! »

Голова Лены упала набок, глаза закрылись, и Джон понес ее вверх по лестнице. Он выглядел как зомби и совсем не был похож на того крутого парня, которого все мы знали.

— Лена не в себе! — шепнула Ридли мне на ухо. — Она не понимает, что происходит, так действует темный огонь.

— Но зачем им это надо? Лена же должна быть в сознании, чтобы объявить себя?

Я думал, по-другому и быть не может. Ридли долго смотрела на огонь, а потом вдруг сказала необычно серьезным голосом:

— Объявление — акт свободной воли. Ей придется сделать выбор. Если только…

— Если — что? — нетерпеливо спросил я, не собираясь гадать, что именно она имеет в виду.

— Если только она уже не сделала его.

Если она уже не сделала выбор, когда бросила нас, сняла ожерелье, сбежала с Джоном Бридом. Но я слишком хорошо знаю Лену. Все ее поступки имеют объяснение.

— Не сделала, — быстро сказал я.

— Надеюсь, что так, — произнесла Ридли.

Джон поднялся по лестнице к алтарю, за ним шел Ларкин. В свете семнадцатой луны я увидел, как он связывает Сэрафину и Лену веревкой, и сердце бешено заколотилось в груди.

— Мне надо добраться до Лены. Поможете?

Линк поднял с земли два увесистых камня — неплохое оружие, если, конечно, он успеет им воспользоваться. Лив стала усиленно листать свой блокнот. Ридли, пожав плечами, развернула леденец:

— Ну никогда ведь не знаешь, вдруг сработает.

И тут за моей спиной раздался голос:

— Тебе придется разобраться с вексами, если хочешь добраться до алтаря. Сам собираешься заняться этим, малыш? Что-то я не помню, чтобы учила тебя этому.

Ну конечно же, Эмма! Я с улыбкой обернулся к ней и обнаружил, что на этот раз она привела с собой компанию живых: рядом с ней стояли Арелия и Твайла. Три старушки напоминали трех парок, плетущих нити судьбы. Я испытал колоссальное облегчение и лишь теперь понял, что уже почти смирился с тем, что мы с Эммой больше никогда не увидимся. Мы крепко обнялись, Эмма шагнула назад, поправляя шляпу, и я увидел за ее спиной бабушку Лены в старомодных ботинках на шнуровке.

То есть наших парок — четыре.

— Мэм, — кивнул я бабушке.

Та улыбнулась в ответ, и мне показалось, что мы сидим на веранде в поместье Равенвудов, и сейчас она предложит мне чашечку чая. А потом у меня началась паника: мы ведь не в Равенвуде, Эмма, Арелия и Твайла никакие не парки, а три хрупкие южные дамы преклонных лет. Они носят поддерживающие чулки, на троих им, наверно, около двухсот пятидесяти лет, да и бабушка ненамного младше. Этим четырем паркам нечего делать на поле битвы. Хотя, с другой стороны, а что здесь делать Итану Уоту? Я высвободился из объятий Эммы и спросил:

— Что вы здесь делаете? Как вы нашли нас?

— Что я здесь делаю? — фыркнула Эмма. — Моя семья переехала на Морские острова с Барбадоса, когда тебя еще не было даже в планах Господних! Я знаю эти острова так же хорошо, как собственную кухню.

— Это чародейский остров, Эмма, а не просто один из Морских островов.

— Конечно! А где еще спрятать остров, невидимый взгляду смертного?

— Она права, — поддержала Эмму Арелия, кладя руку ей на плечо. — Великий барьер спрятан среди Морских островов. Эмария, может, и не чародейка, но она обладает даром ясновидения, как и мы с сестрой.

— Думал, я позволю тебе в одиночку пробираться по зыбучим пескам?!

Эмма так сильно замотала головой, что я испугался, что она отлетит, и снова обнял ее.

— Но как вы нашли нас, мэм? Мы сами-то едва сюда добрались!

Линк, как всегда, либо на шаг опережал события, либо на шаг отставал. Женщины посмотрели на него, как на полного идиота.

— Нелегко вам пришлось, детишки, еле смогли вскрыть шарик? Еще бы, заклинание-то будет постарше мамы моей мамы! Ну ладно хоть в великую и ужасную службу спасения Гэтлина звонить не стали!

Эмма, не выпуская моей руки, подошла к Линку, и тот попятился, пытаясь покинуть зону поражения. Я понял, что она хочет этим сказать: «Я люблю тебя и безумно тобой горжусь. А когда доберемся до дома, посидишь месяц в своей комнате! »

— Линк, приди в себя! — шепнула ему Ридли. — Некромант, прорицательница и ясновидящая! Как ты думаешь, как они нас нашли?

Эмма, Арелия, бабушка и Твайла обернулись. Ридли покраснела и, опустив глаза, пробормотала:

— Не могу поверить, что ты здесь, тетушка Твайла. И ты, бабуля.

Слезы душили ее.

Бабушка взяла Ридли за подбородок и посмотрела в ее ярко-голубые глаза.

— Значит, это правда, — произнесла она, улыбнулась и поцеловала Ридли в щеку. — Добро пожаловать домой, деточка.

— Я же тебе говорила, — вмешалась Эмма. — Карты так и сказали.

— И звезды, — кивнула Арелия.

— Карты показывают только внешнюю сторону происходящего, — усмехнувшись, прошептала Твайла. — А здесь — глубина, до самых костей, до изнанки мира.

— Что?! — переспросил я.

— Вам понадобится помощь из La Bas, — как ни в чем не бывало улыбнулась Твайла и помахала рукой над головой, призывая всех заняться делом.

— Из Иномирья, — объяснила Арелия.

Эмма встала на колени и развернула сверток, в котором оказалось множество костей и амулетов. Она напоминала хирурга, готовящего инструменты перед операцией.

— Это как раз то, чем я занимаюсь, — приговаривала она.

Арелия приготовила погремушку, Твайла села на землю и устроилась поудобнее — ведь никто не знал, сколько времени и сил потребует призывание. Эмма разложила кости и достала керамический горшок с крышкой.

— Земля с кладбища Южной Каролины, лучше не придумаешь. Захватила с собой из дома на всякий случай.

Я взял горшок у нее из рук, чтобы помочь открыть, и вспомнил о той ночи, когда выследил ее на болотах.

— С вексами мы справимся. Это не остановит Сэрафину и никчемного брата Мелхиседека, но сил у них поубавится.

— Боже правый, ты и правда не преувеличила, Эмария! Их тут целая туча, — воскликнула бабушка, взглянув на темный вихрь вексов, которые, кружась, раздували огонь.

Она перевела взгляд с неподвижного тела Сэрафины на Лену и нахмурилась. Морщины у нее на лбу стали глубже.

— Чувак, клянусь, — облегченно вздохнул Линк, — в следующее воскресенье обязательно пойду в церковь.

Я ничего не ответил, но думал примерно о том же.

Эмма оторвалась от разглядывания земли, которую высыпала из горшка, и обратилась к остальным:

— Давайте отправим их туда, откуда они явились!

— А потом я разберусь со своей дочерью, — отозвалась бабушка.

Эмма и Арелия сели на влажный каменный пол рядом с Твайлой, скрестили ноги и взялись за руки.

— Все по порядку. Сначала избавимся от вексов.

— Замечательная идея, Эмария, — согласилась бабушка, отступая в сторону.

Женщины закрыли глаза, и Эмма заговорила громким, чистым голосом, звучание которого перекрывало свист вексов и вибрацию темной магии:

— Дядюшка Эбнер, тетушка Далила, тетушка Айви, бабушка Сулла, нам снова нужна ваша помощь. Призываю вас явиться сюда! Найдите путь в этот мир и прогоните тех, кому здесь не место!

Глаза Твайлы закатились, и она начала напевать:

Les lois, духи предков моих, ведущие меня,

Разрушьте Мост, по которому

Эти тени переходят из вашего мира в этот.

Encore!

Она воздела руки.

— Еще раз, — сказала Арелия по-английски.

Les lois, духи предков моих, ведущие меня,

Разрушьте Мост, по которому

Эти тени переходят из вашего мира в этот.

Твайла пела на креольском, Эмма и Арелия подпевали по-английски, их голоса сплетались в стройный хор. Через трещину в потолке я увидел, как небо вокруг луча лунного света потемнело, будто женщины призвали грозовую тучу. Но на самом деле они создали ураган идеальной спиралевидной формы, который поднимался прямо из центра их маленького круга. Мне показалось, что огромная спираль ускорит нашу неминуемую гибель, потому что ее появление привлекло к себе внимание всех вексов и инкубов в пещере.

Но не стоило сомневаться в могуществе этих женщин.

В кругу возникли призрачные фигуры Великих предков: дядюшка Эбнер, тетушка Далила, тетушка Айви и Прорицательница Сулла. Их тела тщательно лепились из песка и земли прямо у нас на глазах.

Три парки продолжали распевать:

Разрушьте Мост, по которому

Эти тени переходят из вашего мира в этот…

В считаные секунды в пещере материализовались и другие обитатели Иномирья — призраки. Они появлялись из вращающегося торнадо, словно бабочки из кокона. Предки и духи отвлекли вексов, эти создания Тьмы с душераздирающими воплями, хорошо запомнившимися мне после встречи с вексом в тоннелях, метнулись к ним.

Фигуры предков начали расти: Сулла стала такой огромной, что нитки бисера на ее шее напоминали канаты, дядюшка Эбнер превратился в настоящего Зевса, не хватало только молнии и тоги. Вексы стремительно вылетали из темного огня, черные полосы прорезали небо со страшными криками, но тут же исчезали. Предки просто вдыхали их, точно так же, как Твайла той ночью на кладбище вдыхала призраков. Прорицательница Сулла выплыла вперед, показала унизанным кольцами пальцем на последнего векса и прокричала:

— Разрушьте Мост!

Вексы исчезли, оставив после себя лишь темное облако. Сулла стояла во главе предков, ее фигура переливалась в лунном свете.

— Кровь есть кровь. Даже время не может связать ее.

Великие предки исчезли, облако постепенно растаяло. Пещера наполнилась клубами дыма. Костер продолжал пылать, на алтаре лежали Сэрафина и Лена, привязанные к каменной плите одной веревкой. Орда вексов пропала, но, кроме этого, произошло еще одно существенное изменение: мы перестали быть молчаливыми наблюдателями и сидеть в засаде, ожидая возможности что-то предпринять. Взгляды всех инкубов и темных чародеев в пещере были прикованы к нам. Горящие золотистым огнем глаза и обнаженные белые клыки.

Мы присоединились к общему веселью, хоть и не по своей воле.