Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





Лорел Гамильтон Кафе лунатиков 6 страница



Я сжала пальцами плечо Ирвинга:

– Давай, Ирвинг. Подальше отсюда.

Он коснулся моей руки:

– Я тебя не оставлю в трудной ситуации.

– Мне сегодня ничего не грозит, а тебе грозит. Ирвинг, прошу тебя, уходи.

На его лице отразилась видимая борьба, но после еще одного неприятного взгляда со стороны Маркуса он все-таки ушел. Дверь закрылась, и я осталась наедине с тремя вервольфами. А не с четырьмя. Жизнь потихоньку налаживалась.

– Теперь Альфред должен вас обыскать.

Вот так она и налаживается.

– Тогда пусть обыщет, – сказала я и осталась стоять, где стояла. Руки не развела в стороны, на стену не оперлась. Помогать им я не собиралась – разве что если попросят.

Альфред забрал мой браунинг, охлопал руки, ноги, даже поясницу. А середину тела спереди не охлопал. Может быть, он джентльмен или просто проявил халатность. В общем, “файрстар” он не заметил. У меня восемь серебряных пуль, а они об этом не знают.

Все-таки налаживается.

 

 

Маркус снова сел в кресло на платформе. Альфред встал за ним, как хороший телохранитель.

– Садитесь и вы, мисс Блейк. Разговор будет не такой короткий, чтобы вести его стоя.

Я не хотела сидеть спиной к Альфреду, и потому выбрала последний стул. Пустой стул между нами как-то не способствовал общению, зато Альфреду было до меня не дотянуться. Сначала – безопасность, а хорошие манеры потом.

Райна села справа от Маркуса и положила ему руку на колено. Маркус сидел, как всегда, прямо, будто аршин проглотил, – поза, которой гордилась бы моя тетя Мэтти. Но руку Райны он не убрал. На самом деле он даже свою сверху положил. Любовь? Солидарность? На меня они не произвели впечатление очень уж подходящей пары.

В дверь вошла женщина. Короткие светлые волосы уложены и зафиксированы гелем. Делового покроя костюм, красный с розовыми тонами, как лепестки роз. Белая блузка с бантом – из тех, что делает даже деловые костюмы женственными и чуть глуповатыми.

– Как хорошо, что ты пришла, Кристина, – сказал Маркус.

Женщина кивнула и села у концевого стола, ближайшего к сцене.

– А какой у меня был выбор? Какой выбор ты оставил нам всем, Маркус?

– Мы в этом деле должны быть едины, Кристина.

– И объединяться под твоим руководством?

Маркус начал что-то говорить, но тут стала прибывать публика. Народ входил в двери поодиночке, парами и тройками. Маркус оставят спор. Можно будет доспорить потом, и я готова была поставить что угодно, что так оно и будет. Судя по интонациям женщины, разговор этот был не в первый и уж точно не в последний раз.

Одного мужчину я узнала. Рафаэль, Крысиный Король. Высокий, смуглый и красивый, с коротко стриженными черными волосами, с резкими мексиканскими чертами и надменным выражением лица. У него был такой же непреклонный вид, как у Маркуса, только губы несколько мешали. У Рафаэля они были мягкие и чувственные, а это портило эффект.

Рафаэль кивнул мне, я ему. С ним были еще два крысолюда, оба в человеческом обличье. Ни одного из них я не узнала.

За столами набралась примерно дюжина народу, когда Маркус встал и подошел к кафедре.

– Друзья мои, я просил вас прийти сегодня на встречу с Анитой Блейк. Вампиры называют ее Истребительницей. Я думаю, что она может нам помочь.

– Чем нам может помочь охотник на вампиров?

Это сказал одиноко сидевший мужчина, отгородившийся с двух сторон пустыми стульями. Волосы у него были белые и короткие, со странноватой стрижкой шестидесятых годов в стиле Миа Фэрроу, только мягче. Белая дорогая рубашка, бледно-розовый галстук, белый спортивный пиджак и сливочного цвета брюки. Добродушный богатый джентльмен. Но в его словах был смысл.

– Нам не нужна помощь человека.

Это уже другой, сидевший в паре с кем-то. У него волосы были до плеч, такие волнистые, как мех, или, может... Нет. И еще у него были густые брови над темными глазами и тяжелые, чувственные черты лица. Может, у Крысиного Короля губы вполне подходят для поцелуев, а этому скорее годились непристойности, совершаемые в темных углах.

Одежда была под стать лицу. Ноги закинуты на стол, сапоги из мягкой бархатистой кожи. Штаны кожаные, черные и блестящие. Рубашка, в которую он не так чтобы был одет, висела как топ на мускулистом теле, оставляя обнаженным почти весь торс. Правая рука от локтя до пальцев покрыта кожаными полосами, из них торчали костяшки пальцев с шипами. Волосы на груди такие же волнистые и темные, как на голове. Рядом с собой на стол он бросил черный пыльник.

Женщина справа от него потерлась щекой об его плечо, как кошка, оставляющая пахучую метку. Длинные черные волосы извивались у нее на плечах волнами. То, что было видно из ее наряда, было в обтяжку, черное и почти все кожаное.

– Здесь мы люди, Габриэль, – сказал Маркус.

Габриэль грубо хмыкнул:

– Ты можешь верить во что хочешь, Маркус. А я знаю, кто мы такие, и что она, – он ткнул в мою сторону своей рыцарской перчаткой, – не из наших.

Жест нельзя было назвать дружелюбным.

Рафаэль встал, и спор прекратился. Что-то было в том, как он стоял в самом обыкновенном дешевом костюме, что заставляло смотреть на него так, будто он был в короне. Сам его вид внушал больше почтения, чем тонны черной кожаной рухляди. Маркус испустил самое низкое свое рычание. Слишком много коронованных особ для одного помещения.

– Говорит ли Маркус за Аниту Блейк, как говорит он за волков?

– Да, – ответил Маркус. – Я говорю за мисс Блейк.

Тут встала я.

– Не знаю, что здесь происходит, но я могу сама за себя сказать.

Маркус повернулся, как белокурый смерч.

– Вожак стаи – я! Я – закон.

Альфред пошел ко мне, согнув руки в локтях.

– Остынь, мохнатый, – бросила я. – Мне ты не вожак, и я не из твоей стай.

Альфред шел крадучись, и я спрыгнула со сцены. У меня был пистолет, но он может мне понадобиться потом. Если я сейчас его вытащу, потом у меня его может не оказаться. Альфред спрыгнул со сцены, высоко подскочив, будто с трамплина. Я бросилась на пол и перекатилась. Меня обдало воздухом на его пролете, и я оказалась у сцены. Полезла за “файрстаром”, но Альфред уже напал. Быстрее летящей пули, быстрее всего, что я в жизни видела.

Рука схватила меня за горло и сжала. Губы оттянулись назад до зубов, раздался низкий перекатывающийся рык, как будто рычал ротвейлер.

Моя рука уже лежала на пистолете, но его еще надо было поднять, наставить и спустить курок. Мне ни за что не успеть. Он раньше перервет мне горло.

Он вздернул меня на ноги, держа за горло, как за рукоятку. Пальцы его впились как раз настолько, чтобы я чувствовала силу его рук. Ему оставалось только сжать кулак, и у меня горла уже не будет. А я держалась за “файрстар”. Так и буду за него цепляться, пока буду умирать.

– Это теперь Альфред за тебя дерется? – Голос Кристины с бантом на блузке. – Вожак стаи должен драться сам в ответ на любой вызов своему господству – или оставить место вожака. Один из твоих собственных законов, Маркус.

– Ты мне мои законы не цитируй, женщина.

– Она бросила вызов твоей власти над ней, а не власти Альфреда. Если он убьет ее, он и будут вожаком стаи?

В ее голосе звучало легкое презрение.

– Отпусти ее, Альфред.

Альфред стрельнул глазами в сторону Маркуса, потом снова на меня. Пальцы его напряглись, поднимая меня на цыпочки.

– Я сказал “отпусти”!

Он разжал хватку. Я качнулась назад, прислоняясь к сцене и наводя “файрстар” одним движением. Не слишком изящно, но пистолет был вытащен и глядел на Альфреда. Если он еще раз попробует на меня напасть, я его убью – и с удовольствием.

– Я думал, ты ее обыскал, – сказал Маркус.

– Я обыскал!

Альфред отступал назад, выставив руки, будто защищаясь от удара.

Я переместилась, чтобы присматривать и за Маркусом. Краем глаза я заметила Райну. Она все еще сидела и глядела на все это, явно забавляясь.

Я отступила задом наперед подальше от всех, прислонилась спиной к стене. Если Маркус быстрее Альфреда, мне нужна дистанция, лучше бы сотня миль, но придется удовлетвориться стеной.

– Пусть обезоружит ее, – предложила Райна. Она сидела, положив ногу на ногу, свободно опустив руки на колени. И улыбалась. – Это он проглядел. Пусть исправит свою ошибку.

Маркус кивнул. Альфред снова повернулся ко мне.

Я сильнее прижалась к стене, будто могла продавить в ней дверь, если как следует нажать. Альфред, крадучись, медленно приближался ко мне, как маньяк из фильма. Я навела ствол ему в грудь.

– Я его убью, – предупредила я.

– Твои пульки мне ничего не сделают, – сказал Альфред.

– Утяжеленные с серебряной оболочкой, – сообщила я ему. – Пробьют у тебя в груди дыру такую, что кулак войдет.

Он замялся в нерешительности.

– Я могу залечить любую рану. Даже от серебра.

– Только не смертельную, – сказала я. – Я у тебя вырву сердце, и ты умрешь.

Он обернулся и увидел, что лицо Маркуса искривилось от гнева.

– Это ты дал ей пронести к нам пистолет!

– Если боишься пистолета, Маркус, забери его сам.

Опять Кристина. На этот раз я не была уверена, что она играет на моей стороне.

– Мисс Блейк, мы не причиним вам вреда. Но я обещал всем остальным, что вы не будете среди нас с оружием. Я дал слово. Если вы не отдадите свой пистолет Альфреду, вопрос будет исчерпан.

– Не выйдет.

– Вы бросаете мне вызов, мисс Блейк. Я не могу допустить подрыва моей власти.

Он подошел к краю сцены, ближайшему ко мне, и был теперь ближе, чем Альфред. Я не была уверена, что это улучшение ситуации.

– Шаг со сцены – и я стреляю.

– Альфред.

Снова единственное слово, но его хватило. Альфред стал рядом с ним, заглядывая с глаза.

– Да, хозяин?

– Забери у нее это. Она не имеет права бросать нам вызов.

– Вы его посылаете на смерть, Маркус.

– Не думаю.

Альфред сделал шаг, встав перед Маркусом. Лицо его было безразличным, глаза непроницаемыми.

– Глупо за это умирать, Альфред.

– Он приказывает, я подчиняюсь. Таково положение вещей.

– Не надо, – сказала я.

Он шагнул вперед.

Я сделала медленный вдох, успокаиваясь. Какой-то периферией я ощущала их всех, но смотрела только на Альфреда. И на точку в середине его груди.

– Я не блефую.

Он напрягся. Я поняла, что он сейчас это сделает. Он был уверен, что может двигаться быстрее, чем я нажму на курок. А так быстро двигаться не может никто. Я на это надеялась.

Он прыгнул тем же широким выгнутым перекатом, что и в прошлый раз. Я припала на колено, целясь во время его движения. Пуля ударила его в вершине дуги, он дернулся и рухнул на пол.

Тишину разорвал выстрел. Я встала, все еще не отводя от него дула. Подалась вперед. Он не шевелился. Если он и дышал, я этого не видела. Нагнувшись к нему, я почти уперла пистолет ему в позвоночник. Он не двинулся. Я пощупала пульс на шее. Нет пульса. Левой рукой я вытащила у него из-за пояса мой браунинг, держа всю публику под прицелом “файрстара”. Левой я не так хорошо действую, но не хотела терять время, перехватывая оружие.

Маркус сошел со сцены.

– Не надо, – сказала я. Он застыл, уставясь на меня. Вид у него был ошеломленный, будто он думал, что я этого не сделаю.

Пробираясь между столами, подошел Рафаэль.

– Можно мне его осмотреть?

– Конечно.

Но на всякий случай я отодвинулась. За пределы его досягаемости – теоретически.

Рафаэль перевернул тело. На полу под дырой в груди собралась лужа крови. Стекая по бороде, застыли яркие багряные сгустки. Да, не был он быстрее пули.

Маркус посмотрел на меня поверх трупа. Я ожидала увидеть гнев, но видела только боль. Он оплакивал уход Альфреда. Может, я и спустила курок, но толкнул Альфреда к этому он. Он это знал, и я знала. Все знали.

– Вам не обязательно было его убивать, – тихо произнес он.

– Вы не оставили мне выбора.

Он посмотрел на тело Альфреда, потом на меня.

– Да, наверное, не оставил. Мы убили его вдвоем, вы и я.

– На будущее, чтобы между нами больше не было недоразумений, Маркус. Я никогда не блефую.

– Вы так сказали.

– Но вы мне не поверили.

Он глядел, как растекается по полу кровь.

– Теперь я вам верю.

 

 

У нас было на полу мертвое тело и вековечный вопрос: что делать с трупом? Существует традиционный подход.

– Я позову копов, – сказала я.

– Нет, – ответил Маркус. В этом одном слове было больше силы, чем во всем, что он сказал с момента гибели Альфреда.

– Слушайте, он же мертв. Если бы я попала в него обычной пулей, он бы вылечился, но это было серебро. Надо позвать копов.

– Вы так хотите в тюрьму?

Это спросил Рафаэль.

– В тюрьму я не хочу, но это я его убила.

– Я думаю, тебе в этом помогли.

Кристина подошла и встала рядом. Стояла в своем костюме цвета розовых лепестков и изящных туфельках, глядя на тело. Струйка крови пробиралась к ее ногам. Кристина не могла ее не видеть, извивающуюся змейкой в ее сторону. Но не отодвинулась с дороги. Кровь обтекла носок ее туфли и побежала дальше.

Подошла Райна и встала за Маркусом. Она обняла его за плечи, прильнула лицом к шее, так близко, будто в ухо шептала. Губы ее не двинулись, но именно с ее колкого замечания все и началось. Несколько небрежных слов.

Маркус с силой погладил ее руку, опустив лицо, чтобы поцеловать ее выше кисти.

Я оглянулась. Рафаэль все еще стоял, согнувшись над телом. Струйка крови подбиралась к его колену. Он быстро встал, зацепив пальцами окровавленный пол. Поднял пальцы ко рту. Я хотела сказать “не надо”, но не сказала. Он засунул пальцы в рот и обсосал дочиста.

Темные глаза глянули на меня. Он опустил руку, словно смутился, что я его застала за каким-то интимным телесным делом. Может быть, так и было.

Два одетых в кожу оборотня неспешно подошли сзади из-за столов, будто окружая меня. Я отступила. У меня в руках все еще было по пистолету. Тот, который в перчатках с шипами, глянул на меня, и в уголках губ у него играла улыбка. Глаза у него были серые, какие-то странно текучие. Прядь волнистых серых волос упала на лоб, прикрывая глаза, и те будто сверлящим светом пробивались сквозь нее. Он не шевельнулся, чтобы откинуть ее с глаз. Меня бы это дико злило, но я, наверное, не привыкла смотреть сквозь мех.

Он подступил к телу, то есть ближе ко мне. Я подняла пистолеты. На таком расстоянии даже не надо целиться. С пистолетом в каждой руке я не чувствовала себя увереннее. На самом деле я чувствовала себя глупо, но не хотела терять времени, засовывая один из них в кобуру. Чтобы засунуть в кобуру “файрстар”, мне надо было задрать свитер и засунуть пистолет в кобуру внутри брюк. Может, я могла бы это сделать, не глядя вниз, но я не была в этом уверена. Тут может сработать привычка – как когда автомобиль ведешь. Ведь сама не знаешь, сколько раз ты смотрела вниз, пока этот грузовик перед тобой не появился. Если Габриэль так же быстр, как Альфред, доли секунды будет достаточно.

Он улыбнулся шире, провел кончиком языка по полным губам. В его взгляде был жар. Ничего магического, тот жар, который бывает в глазах у каждого. Таким взглядом мужчина говорит, что ему интересно, какая ты в голом виде и хорошо ли ты умеешь отсасывать. Грубо, но точно. Этот взгляд не предлагает любви – чистый трах. Секс – это тоже слишком слабое слово.

Я подавила желание отвернуться. Не решалась отвести от него глаз. Но хотела. У меня мурашки бежали по коже от такого взгляда и щеки начинали гореть. Я не могла бы посмотреть ему в глаза и не покраснеть. Мой папочка меня слишком хорошо воспитал.

Он шагнул вперед – едва заметным движением, но оказался почти на расстоянии вытянутой руки. Я чуть тверже подняла пистолеты, наведенные на него.

– Больше так не делай, – сказала я.

– Габриэль, оставь ее в покое! – обратилась к нему Кристина.

Он обернулся к ней.

Тигр, о тигр, светло горящий

В глубине полночной чащи!

Чьей бессмертною рукой

Создан грозный образ твой?

– Хватит, Габриэль!

Она покраснела. Одна строфа из Блейка, и она уже смутилась? Причем тут этот стих? Может быть, тигр-оборотень? А кто тогда котенок? Оба они, наверное.

Он снова повернулся ко мне. Что-то мелькнуло у него в глазах. Какая-то извращенность, подталкивающая его сделать еще шаг.

– Попробуй – и составишь компанию своему другу на полу.

Он расхохотался во всю пасть, обнажив острые клыки сверху и снизу, как кот. Не вампирьи клыки, но и не человеческие.

– Мисс Блейк под моей защитой, – предупредил Маркус. – Ты ее не тронешь.

– Вы чуть не дали Альфреду задушить меня, а потом на меня натравили. Мало чего стоит ваша защита, Маркус, – я лучше сама справлюсь.

– А ты без этих штучек не была бы такая крутая. – Голос брюнетки в байкерском прикиде. Смелые слова, но стояла она на том краю толпы.

– Я не собираюсь с тобой схватываться в рукопашную – без оружия у меня нет шансов. Потому я его и взяла.

– Вы отказываетесь от моей защиты? – спросил Маркус.

– Именно так.

– Дура же ты, – заметила Райна.

– Дура не дура, а пистолеты у меня.

Габриэль снова расхохотался.

– Она не верит, что ты ее можешь защитить, Маркус, и она права.

– Ты оспариваешь мое главенство?

Габриэль повернулся к Маркусу, подставив мне спину.

– А я никогда его не признавал.

Маркус шагнул вперед, но Райна стиснула его руку сильнее.

– А не хватит ли нам ворошить грязное белье на глазах мисс Блейк? Как ты думаешь?

Маркус остановился, заколебался. Габриэль стоял и смотрел на него, не двигаясь. Наконец Маркус кивнул.

Габриэль рассмеялся мурлыкающим смехом и опустился на колени рядом с телом. Провел пальцами по кровавым пятнам.

– Быстро остывает.

Он обтер руку о свитер Альфреда и дотронулся до открытой раны на груди. Провел рукой вокруг нее, будто откалывая лед от краев чашки, и отнял руку обагренной.

– Прекрати! – велел Маркус.

Мотоциклистка припала с другой стороны тела, нагнулась, отставив задницу, как львица на водопое, и стала лакать из лужи на полу быстрыми и уверенными движениями языка.

– О Господи, – прошептала я.

По комнате пронеслось движение, как ветер над полем пшеницы. Все поднялись с мест. Все двинулись к телу.

Я отступила, прижимаясь спиной к стене, и стала пробираться к двери. Если сейчас начнется безумие жора, мне не хочется быть единственным в комнате не оборотнем. Может оказаться вредно для здоровья.

– Нет!! – пронесся над головами рык Маркуса. Он оказался возле тела, мгновенно растолкав всех. Даже Габриэль покатился набок, вскочил и остался сидеть в луже крови. Женщина отползла подальше. Габриэль сидел в пределах досягаемости главного вервольфа, смотрел на него снизу вверх, но страха в его глазах не было.

– Мы не звери, чтобы жрать своих мертвых!

– Звери, звери, – отозвался Габриэль. Он протянул Маркусу кровавую руку. – Понюхай кровь и не говори, что ты ее не жаждешь.

Маркус отдернул голову, с шумом – даже мне было слышно – проглотив слюну. Габриэль встал на колени, тыча кровью в лицо Маркусу.

Тот отбил руку, но от тела отступил.

– Я чую кровь. – Он говорил с трудом, выжимая каждое слово сквозь низкое рычание. – Но я – человек. Это значит, что я не обязан уступать инстинктам.

Он развернулся, протолкался через толпу – чтобы найти себе место, ему пришлось залезть на сцену. Дышал он тяжело и часто, будто только что бежал изо всех сил.

Я уже обошла сцену до половины и теперь видела его лицо. Оно покрылось испариной. Надо мне уносить ноги.

Беловолосый, который говорил первым и спросил, какая им польза от истребителя вампиров, стоял поодаль от других, скрестив руки и привалившись к столу. Он смотрел на меня. С той стороны комнаты пусть себе смотрит куда хочет. Я держала пистолеты, направленные на всех. В этой комнате не было никого, с кем бы я хотела оказаться рядом без оружия.

Я уже почти добралась до двери, и теперь надо было освободить руку, чтобы ее открыть. Тогда я сунула “файрстар” в кобуру и взяла браунинг в правую руку. Левой пошарила по стене позади себя, нащупала ручку двери. Повернула ее и чуть приоткрыла дверь. Потом, повернувшись к комнате спиной – я отошла уже достаточно далеко для этого, – распахнула дверь. И остановилась.

Коридор был набит ликантропами – аж четверо. Они все смотрели на меня, смотрели расширенными безумными глазами. Ткнув ближайшего браунингом в грудь, я скомандовала:

– Назад!

Он продолжал таращиться, будто не понял. Глаза у него были карие и совершенно человеческие, но очень напоминали глаза собаки, которая пытается понять, когда к ней обращается человек. Хочет понять, но никак не может.

Что-то шевельнулось у меня за спиной. Я захлопнула дверь, придавив ее спиной и обводя комнату стволом. Если оборотни полезут, мне конец. Некоторых я смогу подстрелить, но не всех.

Сзади подошел человек, который стоял, привалившись к столу. Он поднял руки, показывая, что не вооружен, но это была ерунда. А не ерунда состояла в том, что у него на лице не было испарины. Глаза не остекленели, как у тех, кто в коридоре. Вообще выглядел он... по-человечески.

– Меня зовут Каспар Гундерсон. Вам нужна помощь?

Я глянула на поджидающую орду и снова на него.

– Еще бы.

Каспар улыбнулся:

– Вы принимаете помощь от меня, но не хотите принять ее от Маркуса?

– Маркус не предлагает помощь. Он отдает приказы.

– Что верно, то верно.

Рядом с ним появился Рафаэль.

– Никто из нас не подчиняется приказам Маркуса. Хотя ему бы хотелось.

Из толпы в коридоре раздался звук, средний между воем и стоном. Я сделала еще шаг вдоль стены, продолжая держать толпу под прицелом. Слишком много потенциальных угроз – надо выбрать, кому можно верить. Рафаэль и беловолосый казались лучшим выбором, чем эта толпа.

По комнате разнесся прерывистый высокий вопль. Прижавшись спиной к стене, я повернулась к комнате. Что там еще?

Сквозь толпу ликантропов мелькали дергающиеся руки и ноги. Черноволосая закинула голову и взвыла.

– Она борется с собой, – сказал беловолосый.

– Да, но не победит, если ей не поможет кто-нибудь из доминантов.

– Габриэль не станет.

– Нет, – согласился Рафаэль. – Ему это зрелище нравится.

– Еще же не полная луна, что же такое стряслось? – спросила я.

– Началось с запаха крови, – пояснил Рафаэль. – Габриэль это подогрел – вместе с Элизабет. Теперь, если Маркус не возьмет их в руки, они могут все перекинуться и начать жор.

– А это плохо? – спросила я.

Рафаэль смотрел на меня, вцепившись руками в собственные предплечья – аж кожа побелела под пальцами. Коротко обрезанные ногти впились в мышцы, и под ними появились кровавые кружочки. Он резко и глубоко вдохнул и кивнул, сняв пальцы с рук. Порезы заполнились кровью, но упало только несколько капель. Малые порезы – малая боль. Иногда боль помогает не поддаться гипнозу вампа.

Голос его звучал напряженно, но ясно, он отчетливо произносил слова, будто говорить ему было очень трудно.

– Среди бабьих сказок о нас есть правдивые, и одна из них – что ликантроп должен после превращения жрать.

Его расширенные зрачки скрыли белки глаз и глядели на меня, затягивая. Они сверкали, как черные пуговицы.

– И вы тоже собираетесь на меня наброситься?

Он покачал головой.

– Зверь не владеет мной. Я владею зверем.

Второй стоял спокойно.

– А вас почему это не волнует?

– Я не хищник. Кровь меня не зовет.

Из коридора донеслось хныканье. Юноша не старше двадцати лет вползал в комнату на четвереньках. И хныкал, будто произносил мантру.

Он поднял голову, понюхал воздух. Голова его дернулась ко мне, глаза поймали меня в фокус, и он пополз в мою сторону. Глаза у него были синие, как весеннее небо, невинные, как апрельское утро. Только взгляд их не был невинным. Он глядел на меня, будто прикидывая, какова я на вкус. Будь он человеком, я бы решила, что у него на уме секс, а сейчас... наверное, еда.

Я навела пистолет ему в лоб. Он глядел мимо дула, на меня. Вряд ли он вообще его увидел. Он коснулся моей ноги, и я его не застрелила. Он вроде бы вреда не причинял. Я не могла взять в толк, что происходит, но застрелить его за то, что он меня коснулся, я не могла. Не могла – и все. Надо что-то сделать, чтобы заслужить пулю в лоб. Даже от меня.

Я осторожно повела пистолетом у него перед глазами. Они не следили за движением.

Руки его схватились за мои джинсы, он подтянулся и встал на колени. Голова его оказалась у меня чуть выше пояса, синие глаза смотрели мне в лицо. Он погрузил лицо мне в живот – ткнулся, как щенок.

Я постучала его стволом по голове.

– Слушай, друг, мы с тобой недостаточно для этого знакомы. Встань-ка!

Он зарылся головой мне под свитер. Чуть-чуть прикусил бок. Напрягся, и руки у него застыли, он задышал тяжело и прерывисто.

А я внезапно перепугалась. Что для одного – любовная игра, для другого – закуска перед обедом.

– Уберите его от меня, пока я ему ничего не сделала!

Рафаэль крикнул, перекрывая хаос:

– Маркус!

Это слово осталось звенеть в наступившей тишине. Все лица повернулись к нему. Окровавленные лица. Элизабет, черноволосой, нигде не было видно. Только Маркус был чист. Он стоял на сцене, напряженно выпрямившись, но вибрировал как камертон, если по нему ударить. Щеки у него ввалились, глаза горели от неимоверного усилия. Он глядел на нас, как утопающий, который твердо решил, что не будет звать на помощь.

– Джейсону трудно себя контролировать, – сказал Рафаэль. – Он из твоих волков. Отзови его.

Габриэль поднялся с покрытым кровью лицом и обнажил в смехе блеснувшие клыки.

– Странно мне, что мисс Блейк его до сих пор не убила.

Райна оторвалась от жертвы; на подбородке ее краснело пятно крови.

– Мисс Блейк отказалась от защиты Маркуса. Она – доминант. Пусть теперь узнает, что значит отвергать нашу помощь.

Джейсон судорожно прижимался ко мне. Руки его свело, лицо прильнуло к моему животу. Кожей я ощущала его дыхание – горячее и слишком тяжелое для происходящего.

– Вы меня сюда позвали вам помочь, Маркус. Хреновое у вас гостеприимство.

Он глянул на меня гневно, но даже на таком расстоянии было видно, как лицо его дернулось в нервном тике. Будто что-то живое пыталось вылезти наружу.

– Слишком поздно уже для делового разговора, мисс Блейк. Ситуация вышла из-под контроля.

– Я не шучу. Уберите его от меня. Одного трупа за ночь достаточно.

Райна подошла к нему, протягивая окровавленную руку.

– Пусть признает твое главенство над собой. Признает, что ей нужна твоя помощь.

Маркус посмотрел на меня.

– Признайте мое главенство, мисс Блейк, и я отзову Джейсона.

– Да пошел ты, Маркус! Я не прошу спасти меня, я вам говорю – спасите его. Или вам плевать на членов своей стаи?

– Рафаэль – король, – сказала Райна, – пусть он тебя и спасает.

Мальчишка задрожал. Его хватка усилилась до боли. Если он прижмет меня еще сильнее, я перервусь пополам. Он встал, все еще сцепив руки у меня за спиной, и оказался примерно моего роста. Наши лица сошлись вплотную. Он склонил голову, будто собираясь меня поцеловать, но его снова пробрала дрожь. Губы его ткнулись мне в волосы, в шею.

Я прижала дуло браунинга к его груди. Если только попробует укусить, он труп.

Но покойный Альфред был насильником, а этот, кажется, просто не может себя контролировать – непреодолимый импульс. Если я подожду достаточно долго, моя смерть неминуема. И все же, пока он мне ничего плохого не сделал, я не хотела его убивать. И к тому же у меня появилось ощущение радости пистолета, когда я убила Альфреда. Маленькое, но появилось. И это тоже дало Джейсону некоторую слабину.

Его зубы скользнули вдоль моей шеи, вобрав краешек кожи. Мое терпение уже кончалось – даже если он не перекинется.

Кожа у меня завибрировала от его глухого рычания, и сердце забилось в горле. Я стала нажимать на спуск – нет смысла ждать, когда тебе перервут горло.

– Рафаэль, не надо! – услышала я голос Каспара.

У Джейсона дернулась голова, глянули дикие глаза. Рядом с нами стоял Рафаэль, протянув руку к лицу Джейсона. Из глубоких царапин текла кровь.

– Свежая кровь, волк!

Джейсон метнулся так быстро, что меня впечатало в стену. Когда я стукнулась головой, плечи уже смягчили удар, и только потому я не потеряла сознание. Потом я оказалась сидящей на полу, только по инстинкту не выпустив пистолета. Сила этого одного движения перепугала меня до тошноты. А я ему позволила тыкаться мордой мне в живот, будто он человек. Да он же мог меня разорвать пополам голыми руками! Может, я бы его сначала убила, но сама бы точно оказалась на том свете.

Рафаэль стоял над ним, капая кровью на пол.

– Надеюсь, вы понимаете, что я для вас сделал.

Ко мне вернулось дыхание, и я смогла заговорить.

– Хотите, чтобы я его застрелила?

По его лицу пробежало странное выражение, но черные пуговицы глаз остались мертвыми.

– Вы предлагаете мне вашу защиту.

– Защиту, шмащиту! Вы мне помогли, я помогу вам.

– Спасибо, но я это начал, я и должен закончить. А вам, наверное, стоит уйти, пока у вас не кончились серебряные пули.



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.