Мы вечны. 11 страница

– Понравилось? Я готов поспорить, этот вкус ты запомнишь на всю свою жизнь. Ну, а теперь извольте раздеться, ваше величество. – очаровательно оскалился Тривилий, демонстрируя Крисанту плеть-семихвостку.

– Перебьёшься... И так пойдёт. – хмуро фыркнул тот с насупленным видом.

– Нет-нет, мы так не договаривались. – решительно возразил алогубый плут. – Ты же тогда сорвал с меня абсолютно всю одежду. Так что давай, раздевайся. Иначе ничего от меня не получишь. Око за око. Всё должно быть честно. К тому же почём мне знать, вдруг у тебя там под рубахой и мундиром бронежилет? Ты же в таком случае ничего не почувствуешь. Должен же ты в полной мере испытать ту же боль, что и я. Ну же, братец. Не стоит останавливаться на половине. Ты так хорошо начал, а теперь раскапризничался. Тебе нечего смущаться, мы же братья.

Проклиная всё и вся, Крисант остервенело принялся стаскивать с себя мундир, едва не оторвав при этом все пуговицы от злости. Никогда ещё в жизни ему не приходилось испытывать ничего подобного. Он и представить себе не мог, что на свете существует такая боль и такой стыд, которые заставили конвульсивно содрогаться его холёное тело, которое он тщательно оберегал всю свою жизнь от малейшего неудобства. Исполосованный, как беглый раб, он едва нашёл в себе силы подняться, когда эта отвратительная пытка завершилась. Под насмешливым взглядом Тривилия он неуклюже оделся, всё ещё дрожа от хлёсткой боли, и нетрезво поднялся на ноги, ощущая, как его лицо пылает от пережитого унижения.

– Ах, как дивно я провёл этот вечер! – сладко потягиваясь, вздохнул Тривилий и любовно прижал свою плётку к груди. – А ты, братец? Тебе пришлось по сердцу моё угощение? Ну, коли так, то ты всегда можешь навестить меня здесь, и я доставлю тебе новую порцию удовольствий. И раз уж мы с тобой наконец-то разрешили наши былые конфликты, может быть, обнявшись, одарим друг друга нежным братским поцелуем, скрепляющим наше долгожданное примирение?..

Стиснув зубы и не обращая внимания на его болтовню, Крисант нетвёрдым шагом достиг храмового алтаря, где его дожидалась пара заветных склянок, и, сгребя их в кулак, стремительно развернулся, чтобы выстрелить прямо в голову Тривилию. Но, как и следовало ожидать, тот ловко

увернулся от его выстрела и со смехом растворился во мраке. Его мерзкие химеры мигом подняли угрожающий гомон и захлебнулись от своих паскудных серенад. Не выпуская пистолета из рук, Крисант бегом помчался к своему лайнеру, чтобы как можно скорее покинуть эту гнусную дыру. Спина его полыхала огнём, раны зудели и не переставали кровоточить, пропитав всю одежду алыми разводами, каждое движение причиняло нестерпимую боль и ко всему прочему его ужасно мутило, так что он долетел до их военного линкора едва ли не в полубессознательном состоянии. Его команда, нетерпеливо поджидающая возвращения своего командира, остолбенела от изумления, увидев его в таком измождённом состоянии. Родолиан, первым подбежав к Крисанту, ласково обнял его и тут же испуганно отдёрнул руку от его спины, ощутив влажное касание тёплой крови.

– Ох, генерал, ты ранен?! – в ужасе вскрикнул Родолиан, но Крисант лишь грубо отпихнул его от себя и исступлённо проорал, давая команду Селиниасу и Маркеллину. – Немедленно! Сей же миг! На Рэнью! Уничтожьте эту проклятую планету! Испепелите её! Чтобы и пылинки от неё не осталось! Живо! Исполняйте!

Его смертельно перепуганные подчинённые со всех ног помчались исполнять его приказ, страшась вызвать своей малейшей заминкой ещё больше гнева у командира. Но когда их корабли прибыли к Рэнье, Тривилия там, конечно же, уже не было. Он предвидел, что Крисант может предпринять нечто подобное после их свидания, так что поспешил своевременно убраться оттуда. Ему, правда, пришлось покинуть немалое количество своих любимых питомцев, прихватив с собой только самых верных любимцев, но он не особо этому опечалился, ведь его детки имели столь неутомимую способность к размножению, что их число с каждым днём умножалось в десятки раз. А Крисант тем временем, заперевшись в своей комнате, со стоном пытался стащить с себя припекшуюся к его окровавленной спине одежду. Всех его способностей стража не хватило на то, чтобы заживить эти раны. Даже когда они спустя множество дней зарубцевались, его не покидала томительная боль и жжение в спине. Эти клейма, стигматы позора так и не исцелились за всю его мучительно долгую жизнь. Однако это было ещё не самым худшим, что его ожидало. Недаром он изумлялся, что Тривилия удовлетворила столь низкая цена. Не так-то прост был этот алогубый демон. Покуда Крисант томился в своей постели от мучительного жара и бреда, его тело неспешно отравлял яд, которым была пропитана исполосовавшая его в кровь плётка. Но Тривилий вовсе не намеревался его убивать. Да и по правде, лишить перворождённого стража жизни было бы выше его сил. Однако он сумел приготовить Крисанту в наказание куда более гнусную участь, которая, казалось бы, была уже для него неизбежна. Невзирая на терзавшее его недомогание, Крисант всё же заставил себя подняться на ноги и объявил своей недоумевающей команде, что он направляется с посольством к главному штабу Авдиеса. В конце концов, пора было получить свою заслуженную награду, ради которой он вытерпел ад этого позора. Вывесив на своём личном корабле флаг Эрде, как символ мирных переговоров, он в одиночку достиг штаба своих противников. Селафиэля привычно насторожило его неожиданное появление на их территории, и он настойчиво попросил у Авдиеса разрешения сопровождать его во время этой встречи, но тот мягко отклонил его предложение, прекрасно зная, что брат не пожелает разговаривать ни с кем кроме него и не потерпит присутствия посторонних. Авдиесу было не привыкать к предательству и всевозможным подлостям со стороны своего кровного брата, однако же, это ничуть не меняло его поведения, так что он никогда не избегал этих спонтанных свиданий.

– С миром, брат. – как всегда тихо и печально поприветствовал он Крисанта, зайдя на его лайнер. – Так о чём ты хотел поговорить?

– Какой ты собранный и серьёзный. – усмехнулся тот, едва сдерживая волнительную дрожь в своём голосе. – Ты всегда стараешься сразу перейти к делу. А я, быть может, просто хотел лишний раз повидаться с тобой.

– У тебя всё в порядке, брат? – мягко поинтересовался Авдиес, пронзая его невыносимо сострадательным взором. – Ты выглядишь утомлённым.

– От тебя ничего не скроешь. – удручённо фыркнул Крисант.

– Так, значит, что-то и вправду случилось? – ещё более тревожно промолвил его брат. – У тебя будто бы жар.

– Ты и сам что-то раскраснелся. – насмешливо заметил Крисант.

– Здесь очень душно. – окидывая беглым взором каюту, произнёс он и слегка расслабил ворот рубашки. – С кораблём всё порядке? Мне кажется, вентиляция работает с перебоем.

– Кажется, у нас небольшие неполадки с воздухоочистителем. Не волнуйся, ничего опасного.

– Может, мне взглянуть, в чём там дело? – предложил свою помощь Авдиес.

– Ох, братишка, умеешь же ты насмешить. Думаешь, тебя пригласили на вражеский корабль, чтобы использовать в качестве механика? Я же сказал, не тревожься. Вернусь на базу, мои ребятки всё починят. – ответил Крисант и, бросив на брата осторожный взор, ненавязчиво предложил. – Вот, выпей. Освежись немного. Не бойся, это обычная вода. Я бы с радостью выпил с тобой вина, но мне отлично известно, что мой благочестивый братец не пьёт ничего кроме родниковой водицы.

– Благодарю. – тихо откликнулся тот и без тени сомнения залпом осушил бокал, после чего немного смущённо заговорил. – Знаешь, Крисант, моя команда немного взволнованна твоим внезапным появлением, все гадают, чего ты хочешь... Поэтому мне, наверное, лучше вернуться... если ты не хотел обсудить ничего серьёзного касательно войны... Поэтому... поэтому... я... – Авдиес запнулся, потёр переносицу и попытался продолжить, но его взор резко помутнел и он бессильно рухнул навзничь, так что Крисант едва успел подхватить его на руки.

Ласково любуясь тонкими чертами сомлевшего брата, Крисант ощутил, как ему перехватывает дыхание от нетерпения. Ещё пара томительных мгновений и Авдиес отворил вежды, обратив на брата кроткий, немного растерянный взгляд.

– Как ты, Авдиес? Как ты себя чувствуешь, брат? – едва совладав с собой, возбуждённо спросил у него Крисант.

– Всё... хорошо. – едва слышно промолвил тот и зарделся от смущения. – Прошу прощения, что доставил неудобства. Кажется, я упал в обморок.

– Ничего страшного. Но, Авдиес... ответь мне, брат... – задыхаясь от волнения, обратился к нему Крисант. – Ты ведь пришёл сюда, чтобы остаться со мной, да? Ты больше не покинешь меня?

– Не покину. – спокойно согласился Авдиес.

– И мы теперь всегда будем вместе? Ты и я... навечно... не так ли? – всё ещё не смея верить в своё счастье, горячо прошептал Крисант.

– Да, конечно. Навечно. Вместе. Как угодно господину. – так же умиротворённо повторил его брат.

– О, Авдиес! Авдиес, наконец-то! – не сдержав слёз, воскликнул Крисант и, пылко притянув его к себе, заключил в объятья.

Это случилось. Брат всецело принадлежит ему. Свершилось то, на что он не смел надеяться, и о чём всё же втайне грезил. Всё прочее теперь не важно. Можно забыть о войне. Пренебречь завоеванием вселенной. Главное, что Авдиес теперь с ним. Всё было не зря. Гнусное унижение и полыхающая огнём спина – всё это было не напрасно. Теперь можно предать забвению свой позор, ведь он оплачен такой дивной радостью. Хотя слух Крисанта несколько и покоробило нелепое словечко «господин». Но это наверняка поправимо. А теперь можно и возвращаться на их линкор с самой ценной на свете добычей.

Когда Крисант вернулся вместе с братом, его команда обомлела от удивления. В последнее время командир не переставал их изумлять. И не сказать, чтобы это радовало его подчинённых. Но их генерал даже не удосужился им что-то объяснить и, дав приказ отбыть как можно дальше и перенести базу на шесть световых суток, заперся с братом у себя в каюте. Оставшись с Авдиесом наедине, Крисант, будучи весь в растрёпанных чувствах, сам не знал, что сказать и что предпринять. Он уже давно отвык от мирной жизни, и светлые дни их дружного бытования на Эрде казались ему прекрасным светлым сном. Авдиес был полностью в его власти, но он, оглушённый своим счастьем, всё же пребывал в замешательстве, не представляя, как теперь вести себя с ним. Отдавать глупые и жестокие приказы Маркеллину или любому другому из его рабов было бы достаточно увлекательно и весело. Но в планы Крисанта ничуть не входило так же унижать брата. Усадив Авдиеса на свою постель, он опустился перед братом на колени и, ласково взяв его за руку, заботливо поинтересовался:

– Братишка, ты ничего не хочешь? Может, выпьем? Или перекусим?

– Как угодно господину. – бесстрастно ответил тот с покорным выражением безвольного лица.

– Да прекращай ты уже это. – нервно рассмеялся Крисант, потрепав его по щеке. – Никаких «господ», понял? Зови меня, как прежде братом.

– Хорошо, брат, если такова воля господина. – промолвил Авдиес с прежней интонацией.

– Вот же... – удручённо усмехнулся Крисант. – Ну, да ладно. Постепенно я отучу тебя от этого. А сейчас давай-ка выпьем вина. Ты же не против? Только ничего не говори. Хватит этой ерунды про господина. Если согласен, просто кивни.

Авдиес покорно кивнул ему с видом примерного ученика, усваивающего сложный урок. Но Крисант решил не обращать внимания на эти небольшие странности. В сравнении с тем, чего он достиг, всё это незначительно. Разлив по бокалам вино, Крисант присел рядом с братом и, аккуратно убрав ему за ухо прядь немного растрепавшихся волос, поднёс питьё к его губам со словами:

– Попробуй это. Пей прямо из моих рук. Прежде ты никогда не вкушал перебродивший сок виноградных ягод. Тиран внушил тебе, что этот напиток нечист. Но разве я могу тебя отравить? Тебе должно понравиться. Ну, как? Вкусно? Оно сладкое? Ответь мне...

– Сладкое. – пролепетал он, слегка заалевшись, как невинное дитя, впервые пригубившее вино.

– Тогда пей ещё. – нежно рассмеялся Крисант, любуясь пленительной беспомощностью своего обычно столь строгого и благочестивого брата. – Похоже, тебе хватит и пары глотков, чтобы окончательно захмелеть. Это весьма мило. Сейчас ты ощутишь себя свободным. Пора скинуть с себя оковы того мерзкого узурпатора. Пей, наслаждайся этой сладостью.

С этими словами он продолжил осторожно поить Авдиеса, между делом покрывая его ланиты поцелуями. Когда бокал был опустошён, Крисант принялся кормить его с рук ягодами и фруктами, а потом принудил выпить ещё вина. Судя по густому румянцу и его осоловевшему взору, Авдиес окончательно опьянел, но Крисанта это достаточно забавляло.

– Но я же забыл самое главное! – с лихорадочным блеском в глазах воскликнул Крисант. – Брат, ты же любишь меня? Скажи это. Я так давно не слышал этого из твоих уст.

– Да, брат... я люблю своего господина. – с отрешённым видом откликнулся Авдиес.

– Вот и славно... славно... И я тебя люблю. – с некоторым оттенком отчаянья рассмеялся Крисант, коснувшись губами его чела, и изо всех сил постарался не обращать внимания на проклятущее словечко «господин». – Ах да! Вот ещё что! – подскочил он на ноги с не совсем вменяемым видом и

принялся копаться у себя в тумбочке. – Брат, помнишь, как ты расчёсывал мне волосы, когда мы жили на Эрде? Это было так чудесно. Я скучал по твоим нежным дланям. Сделаешь это для меня снова? Не говори ничего, просто кивни. – поспешно добавил он, приложив палец к его устам, чтобы

больше не слышать этого глупого слова.

Конечно же, Авдиес не возражал и кротко кивнул, взирая на него снизу вверх с несколько даже удручающим подобострастием. Вложив гребень в его руку, Крисант преклонил голову ему на колени и с блаженством ощутил, как невесомые длани брата бережно касаются золотых прядей его волос. Это было совсем как в светлую пору их невинного отрочества на Эрде. Всё внутри Крисанта сжалось от горького наслаждения, а на ресницах даже проступили слёзы, которые теперь можно было не таить. Брат не упрекнёт его за эту слабость. Всё стало как прежде. Словно не было предательства, греха и мерзкого кровопролития. И всё же... всё же... что-то было не так. Гнетущая призрачность и эфемерность этих сладких мгновений причиняла боль и вселяла в душу чувство тревоги, так что Крисант выстраданно зажмурился и закусил губу до крови. Как долго он сможет принимать ложь за

реальность? Сколько ещё будет упиваться этим ядовитым самообманом? Тот, кто сейчас заботливо касался его локонов, не был его братом. Это не Авдиес. Но признать это было невыносимо. Уж больно дорогой ценой ему досталась эта прелестная иллюзия.

*****

– Да это просто издевательство! У них там черти что творится! Вот же гад! Хоть бы пояснил чего. Он вообще за кого нас держит?! – воодушевлённо надрывался Маркеллин, срывая глотку в приступе праведного гнева. – Мы чё, псины какие-то? Почему он никогда с нами не советуется? Я второй день

пытаюсь подглядеть, чего у них там творится, и всё равно ни хрена не понял! Заперлись и сидят там, шушукаются...

– Ты за ними подглядывал? – изумлённо ахнул Родолиан. всплеснув руками. – Ах, как тебе не совестно? И почему я до такого не додумался?.. Вот бы хоть одним глазком глянуть, чем они там занимаются... Ах, это так волнующе...

– Не обольщайся. Авдиес же непорочен, как монашка... в отличие от некоторых... – съязвил Аглаий, смерив его презрительным взглядом.

– На себя погляди. – окрысился Родолиан. – Забыл уже, где ночевал позавчера? Да если я только пожелаю...

– Не о том сейчас речь. – резко прервал их перебранку удручённый Селиниас. – Но я действительно не понимаю, зачем генерал притащил сюда Авдиеса...

– Может, мы взяли в заложники этого бледного придурка? – развязно предположил Ликарион.

– Как ты говоришь о единокровном брате генерала?! – возмутился Родолиан. – Он тебя четвертует, если услышит это...

– Да чихать я на это хотел. – фыркнул тот. – Авдиес наш враг и ему тут нечего делать.

– В любом случае дела наши весьма плохи. – с совершенно неуместной улыбочкой бодро объявил Асинкрит. – Насколько я понимаю, Армада следует за нами по пятам. Они, похоже, тоже решили, что мы взяли Авдиеса в заложники. А генералу и дела нет...

– Я пытался до него докричаться! Честное слово! – раздражённо гаркнул Маркеллин. – Вопил битый час, как проклятый под его дверью. Армада там, твою мать, ему говорю, на нас прёт. И что вы думаете? Так он меня послал куда подальше и продолжил там со своим чёртовым, чтоб ему пусто было, братом обниматься!

– Обниматься? – хихикнул Родолиан в ладошку с мечтательным видом.

– Ты опять не о том думаешь. – укорил его Аглаий.

– Как будто ты сам никогда о таком не думал. – ехидно откликнулся тот. – Авдиес такой хорошенький. Немудрено, что генерал забыл обо всём на свете. Ещё когда мы жили там... – неопределённо махнул он рукой с печальным видом, – все мы истово обожали братца-Авдиеса. И не говорите, что это не так. Хотя некоторым был милее мой Климент. Не так ли? – лукаво покосился он на Маркеллина.

– Ты чего тут глазищами своими сраными косишь, а?! – мигом взорвался тот, сделавшись пунцовым то ли от гнева, то ли от смущения. – Да я тебе сейчас все зубы выбью, шлюха ты напомаженная!

– Довольно. – устало прервал его Селиниас. – Нам нужно решить, что делать дальше.

– А знаете, чего я думаю? – с несвойственным ему задумчивым выражением лица протянул Маркеллин. – Никакой это к чертям собачьим не Авдиес. Нет, ну правда. Сами подумайте, это ж чушь какая-то выходит. У него рожа, что у лунатика. Да и они там по ходу бухают все эти дни. А где это видано, чтобы Авдиес хоть понюхал вина? Не-е, что-то здесь нечисто. Крисант и накануне себя странно вёл, помните? Эксперименты какие-то, сукин сын, ставил. – зло пробубнил он, коснувшись раны у себя в боку, что так и не зажила. – Потом на кой-то чёрт на Рэнью понёсся, а после приказал её испепелить. А теперь ещё и это. Я вот думаю, что кэп того самого – рехнулся. А Авдиес этот никакой в жопу не Авдиес, а какая-то кукла хренова. Крисант, видать, вконец сбрендил и сделал себе какую-то игрушку с рожей Авдиеса. Вот теперь он там и тешется. А чёрт его знает, может, они там и вправду то самое... Короче, суть в том, что у Крисанта теперь шарики за ролики вконец заехали, и нам с него – с такого пользы, что с козла молока. Я к тому, что кому нужен генерал с дыркой в балде...

– И к чему ты клонишь? – внимательно всмотревшись в его лицо, тихо вымолвил Селиниас.

– Да ни к чему... – поник тот, испугавшись его взгляда.

– Вообще-то я и сам уже об этом думал. – к облегчению для него проговорил Селиниас. – Если так и дальше пойдёт, нам придётся... искать другого командира.

– Уж не себя ли ты возомнил претендентом на эту роль? – с прелестной улыбочкой дерзко осведомился Асинкрит.

– А почему бы и нет? – холодно ответил тот. – Вы уже забыли, кто правая рука Крисанта?

– Вот ещё! Я, конечно, не против замены генерала, но чтоб тебе подчиняться – да ни в жизнь. – насупленно буркнул Маркеллин.

– И какая у тебя есть альтернатива? Или ты сам метишь в генералы? – едко поинтересовался у него Селиниас.

– А хоть бы и так! – огрызнулся Маркеллин.

– Да вы что, серьёзно? – ужаснулся Родолиан, прижав руки к груди. – Это же безумие! Я ни за что не предам Крисанта!

– Да уж твою-то верность купить проще простого – просто надо знать, в каком месте тебя почесать. – грубо хохотнул Маркеллин.

– Ну, это, знаешь ли, другое. – надулся Родолиан. – Любовь любовью, а генерал для меня, как бог. Правда же, Ликарион? Ты ведь на моей стороне, да? Скажи «да», а я тебе потом что дам...

– Я на стороне братика Родолиана. – охотно согласился Ликарион, жадно обхватив его руками за талию. – Всё уж лучше Крисант, чем кто-нибудь из этих скотов.

– Да на черта тебе свихнувшийся на всю башку генерал? – попытался его переубедить Маркеллин. – Он же всех нас угробит. А шлюху эту крашенную ты не слушай. Он тебе и так даст всё, что ты захочешь, даже если ты не будешь на его стороне. Давайте уже проголосуем, что ли? Аглаий, ты же с нами, да? Ну, соглашайся. Я тебе потом заплачу.

– А я... я тоже заплачу! – горячо воскликнул Родолиан, цепляясь за руку Аглаия.

– Я в смятении... – задумчиво протянул тот.

– Да не слушай ты его! Чем он будет платить-то? – махнул рукой Маркеллин. – Он со всеми одной монетой расплачивается. Тебе это ещё не надоело? А у меня кое-что для тебя припрятано... побрякушки, как ты любишь...

– А у меня зато вот что есть! – радостно объявил Родолиан, продемонстрировав Аглаию крупную серьгу, усыпанную драгоценными камнями.

– Ах, это же моё! – ужаснулся он, ощупав своё ухо. – Ты украл её! Живо отдай!

– Сначала скажи, что ты на нашей стороне. – подразнил его Родолиан, шустро убегая от него.

– Отдай! Отдай! Так нечестно! – плаксиво проканючил Аглаий, набрасываясь на того и, свалив его с ног, принялся к удовольствию Родолиана стаскивать с него рубашку, под которой он успел спрятать украденную серёжку.

– Это не армия, а какой-то цирк. – удручённо проворчал Селиниас, прикрыв глаза рукой, чтобы не видеть их потасовку, которая вот-вот грозила перейти в оргию. – Ну, а ты, Асинкрит, что скажешь?

– Я пока что воздержусь. – улыбчиво ответствовал тот. – Сначала мне необходимо определить, какая сторона выгоднее и безопаснее.

– Чего и следовало ожидать от такой подлой сволочи. – раздосадованно выдохнул Селиниас, поглядывая на него с упрёком.

Но как бы они ни спорили, никто так и не отважился всерьёз решиться на бунт. В конце концов, едва ли Крисант намеревался вежливо уступить кому-нибудь из них свой пост. А чтобы в открытую сражаться с перворождённым стражем, не хватило бы духу даже вспыльчивому и порою крайне неразумному Маркеллину. К тому же всех настораживало присутствие на корабле Авдиеса, который мог перейти на сторону Крисант. А уж биться с этими двумя и вовсе было бы чистым безумием. Так ничего и не решив, ближайшие приспешники Крисанта уныло разбрелись по кораблю, чтобы продолжить тревожно наблюдать за неотвратимым приближением имперской Армады.

*****

А Крисант тем временем продолжал свои безуспешные попытки выдрессировать из одурманенного Авдиеса хоть и покорного, но и вместе с тем искреннего брата. Но все его усилия были тщетны. Авдиес, как сломанная марионетка, продолжал заезженно лепетать какие-то бредни на тему господина и смотрел на него смиренным и абсолютно пустым взглядом. От вина ему делалось дурно, никакие лакомства его не услаждали, ласку брата он воспринимал, как чрезмерную милость щедрого господина, которая ничуть не радовала, а напротив лишь смущала его до слёз. Всё, из сказанного

Крисантом, он воспринимал буквально, никак не реагировал на шутки, а если тот просил его улыбнуться, кривил губы в нестерпимо жалкой гримасе. Смотреть на эту безвольную куклу, у которой украли душу, было попросту невыносимо. И самое мерзкое, Крисант понимал, что это именно по его вине, из-за его каприза, его благородный, нежный и великодушный старший брат превратился в эту пустоголовую игрушку. Но признать своё поражение было бы невыносимо стыдно. Значит, Крисант попусту попрал свою гордость и перенёс позорную боль? Значит, нет никакого иного шанса завладеть сердцем брата, как только обратив его в умалишённую сомнамбулу? Крисант крепился из последних сил и пытался надеяться, что со временем ему удастся отучить Авдиеса от этого раболепного пресмыкания перед ним, как перед божеством. Но день ото дня всё становилось только хуже. Да, Крисант жаждал обожания брата, его преданности, ласковости – и всё же это должен был быть сознательный дар любящего сердца, а не слепое следование насильственному принуждению. Крисант желал видеть улыбку брата, слышать его мягкий голос, не отравленный приниженной интонацией угнетённой воли. Даже деликатные упрёки Авдиеса и его нежные укоризны, которыми он награждал его прежде, были стократ ему милее, чем эта тупая покорность. Что уж говорить, в итоге Крисант дошёл до такого исступления, что он ощутил ностальгию по тем дням, когда им с братом приходилось выступать друг против друга с мечом в руках. По крайней мере, тот Авдиес был настоящим. Доведённый до белого каления уединением с ополоумевшим по его вине братом, Крисант впал в такую степень отчаянья, что наотмашь влепил брату пощёчину, когда тот очередной раз механически назвал его господином. Потом были слёзы, поцелуи и мольбы о прощении. И всё это со стороны Крисанта. Авдиес же продолжал бесстрастно созерцать противоположную стенку и сухо извиняться перед хозяином, которого он оскорбил своим дурным поведением. Это стало последней каплей. У Крисанта не осталось никакого иного выбора, как только раскаяться в своей ошибке и вернуть всё на свои места. С горькой усмешкой он мысленно похвалил Тривилия за его предусмотрительность. Наверняка он предвидел такой исход, потому и дал ему противоядие. То-то он обрадуется, коли узнает о неудаче Крисанта. С горечью вспомнив о своей осквернённой спине и зряшных, по-детски наивных мечтах, Крисант попытался утешиться тем, что хотя бы благодаря этому глупому эксперименту, он смог побыть наедине с братом там много времени, как уже давно не было. Впрочем, взглянув на лунатически безжизненный лик Авдиеса, он с тоской заключил, что всё это время он потратил впустую, проведя его не более чем с двойником брата, копией его внешней оболочки, начисто лишённой его драгоценной души. Всё ещё немного колеблясь и страшась проститься с очаровательной иллюзией, Крисант нежно поцеловал брата и со слезами на глазах горько повинился перед ним:

– Прости, братик... Это было так глупо с моей стороны. Я оскорбил тебя, отравил и испачкал своей низостью. Ты простишь меня, Авдиес? Интересно, разозлишься ли ты, когда узнаешь, что я осквернил твоё святое тело вином, пока ты был в беспамятстве? Если захочешь, можешь меня поколотить в отместку за всё это. Я даже буду этому рад. Что ж... пора тебе и пробудиться. С добрым утром, брат...

С этими словами Крисант поднёс к его губам флакон из синего стекла, и тот безропотно осушил его до дна. Как и в прошлый раз Авдиес поник и лишился чувств, а Крисант, бережно голубя его у своей груди, уныло задумался над тем, какими словами он сейчас будет объяснять брату, почему он

находился на их корабле всё это время. Ещё пару мгновений и ему придётся изобрести хоть какое-то оправдание своему безумному поступку. Но мгновения постепенно превратились в минуты, а Авдиес всё ещё не приходил в себя. Тревожно взглянув на часы, Крисант обнаружил, что уже минула четверть часа. Слишком долго. На Маркеллина противоядие подействовало моментально.

– Авдиес! – срывающимся голосом позвал он брата, тряхнув его за плечи, но тот даже не шелохнулся. – Брат, очнись! Авдиес, просыпайся! Авдиес!..

Но всё было без толку. Лицо Авдиеса будто бы посерело, так что он уподобился утопленнику, едва вынутому из воды. И тогда-то на Крисанта и сошло запоздалое озарение. Всё это уже было. Смертельно бледный Авдиес, впавший в оцепенение. Сон на маковом поле. Тривилий вновь провёл его вокруг пальца. Вот она – его месть. Теперь Крисанту стало яснее ясного, какова истинная цена его «услуги». Недаром он так скалился. И как он мог ему поверить? Взревев, как раненный зверь, Крисант перевернул вверх дном всю мебель в своей каюте и бессильно обрушился на колени. Где-то в глубине его подсознания промелькнуло призрачное воспоминание о том, как Мастер в прошлый раз исцелил Авдиеса, но он тут же гордо отринул эту мысль, стыдясь собственной слабости. Нет, он не поверит во второй раз этому тирану. Да ведь и не существует вовсе никакого Мастера. Он убил Императора, а его бледная тень – едва спасшийся от его меча наследник – это лишь жалкая кукла на троне, бездомный царёк, лишённый царства. Теперь он должен со всем справиться сам. Заботливо уложив спящего брата на свою кровать, Крисант постарался взять себя в руки и, заперев дверь в каюту, чтобы ненароком никто из его рабов не прознал о случившемся, впервые за эти дни предстал перед своим экипажем.

– О, кэп! Неужто медовый месяц наконец-то закончился? – ехидно осведомился Маркеллин у своего командира и тут же схлопотал от него такую оплеуху, что живо отлетел в другой конец коридора.

– Немедленно разыщите мне Тривилия. – сурово скомандовал Крисант, обведя грозным взглядом всю свою притихшую команду, так что никто больше не посмел комментировать его многодневное отсутствие.

– Позволь заметить, мы понятия не имеем, где его искать. – осторожно заметил Селиниас. – К тому же у нас сейчас есть более насущная проблема. Армада у нас на хвосте. Что прикажешь с этим делать?

– Ты плохо слышишь? – мрачно прошипел его командир, опалив его таким взглядом, что тот испуганно потупился. – Мне нужен Тривилий. Сейчас же.

– Генерал, тут ходят слухи, что вся Тиамеда заросла маковыми цветами. – как бы невзначай обронил Асинкрит. – Это всего лишь в тридцати световых минутах от нас. Было бы неплохо проверить...

– И откуда ты вечно достаёшь необходимую информацию? – завистливо протянул Аглаий.

– У меня свои источники. – лучезарно разулыбался тот. – Поговаривают о маковом боге смерти, о юном чернокнижнике и ангелоподобных вурдалаках. Сам понимаешь, чем пахнет... Похоже, эта мразь и не таится. Словно бы даже специально привлекает наше внимание.

– Отлично. – удовлетворённо кивнул Крисант. – Отправляемся туда.

– Но послушай, у нас и так проблемы. – всё же предпринял ещё одну попытку возразить ему Селиниас. – А как же Армада? На что тебе сдался этот чёртов клоун с его отродьем? Он же будто заманивает нас...

Но он так и не успел договорить, потому что Крисант резко ударил его по лицу, оставив на его скуле ярко-алую ссадину.