Кэйго Хигасино 6 страница

– Не может быть…

– Привет! – засмеялся мужчина. В уголках его глаз собрались морщинки.

– Господин Кудо… – Ясуко от удивления закрыла ладонью рот. – Что случилось?

– Ничего не случилось. Зашел купить себе что‑ нибудь на ужин. Какой у вас богатый выбор! – Кудо поднял глаза на висящие над прилавком фотографии бэнто.

– Вам сказали в «Мариане»?

– Ну да, – Кудо улыбнулся. – Давненько я туда не наведывался, а вчера вдруг взял и зашел.

Ясуко, не отходя от прилавка, крикнула в кухню:

– Саёко! Ты только посмотри! Не поверишь!

– В чем дело? – раздался голос Саёко.

– Господин Кудо! – сказала Ясуко, улыбаясь. – Пришел господин Кудо!

– Что? Кудо?.. – Саёко, сняв фартук, вышла. Посмотрела на улыбающегося мужчину в пальто и от неожиданности разинула рот. – Не может быть, и вправду – господин Кудо!

– Вы обе прекрасно выглядите. Саёко хорошо справляется с обязанностями хозяйки? Впрочем, и так видно, дела у вас идут неплохо.

– Стараемся. Но почему вы вдруг решили к нам пожаловать?

– Ну… захотелось посмотреть на вас обеих… – Кудо, смущенно почесывая нос, взглянул на Ясуко. За прошедшие годы эта его привычка не изменилась.

Когда Ясуко работала в ночном клубе в Акасаке, он был постоянным клиентом. Кудо всегда обращался к ней по имени и даже, случалось, приглашал ее в дневные часы в ресторан. Иногда, после того как ночной клуб закрывался, они шли куда‑ нибудь вместе пропустить стаканчик. Когда, спасаясь от Тогаси, Ясуко перешла на работу в «Мариан», она ему одному сообщила об этом. И он сразу же стал там завсегдатаем. Он же был первым, кому она сказала, что покидает «Мариан». Кудо с опечаленным видом сказал тогда:

– Желаю удачи, будь счастлива.

С тех пор они не виделись.

Из кухни вышел Комэсака и подключился к разговору. Он тоже был в свое время постоянным клиентом «Мариана», мужчины знали друг друга в лицо.

Немного поговорив, Саёко сказала:

– Вам бы пойти куда‑ нибудь вдвоем, посидеть…

Ее предложение пришлось как нельзя кстати. Комэсака одобрительно кивнул.

Ясуко посмотрела на Кудо. Тот спросил:

– У тебя есть время?

Видимо, он намеренно пришел к закрытию лавки.

– Да, если не долго, – сказала она, улыбаясь.

Выйдя из лавки, они направились пешком в сторону улицы Син‑ Охаси.

– Я хотел бы не торопясь посидеть с тобой где‑ нибудь в ресторане, – сказал Кудо, – но отложим это до следующего раза. Тебя, наверно, ждет дома дочь.

Он знал, что у Ясуко есть дочь, еще со времен ее работы в Акасаке.

– А как поживает ваш сын?

– Все хорошо. Сейчас уже в третьем классе колледжа. Экзамены в университет на носу, вот головная боль!

Кудо был владельцем маленькой типографии. Ясуко слышала, что он живет в Одзаки вместе с женой и сыном.

Зашли в небольшое кафе. Рядом, у перекрестка, находился семейный ресторан, но Ясуко намеренно отказалась от него. Именно там она встречалась с Тогаси.

– Я зашел в «Мариан» специально, чтобы узнать о тебе. Ты мне сказала тогда, что собираешься работать у Саёко, но я не знал адреса.

– Что это вы вдруг вспомнили обо мне?

– Ну, видишь ли… – Кудо замялся, зажег сигарету. – Я услышал по новостям об убийстве и немного забеспокоился. Это же твой бывший муж… Скверная история!

– А, вы сразу поняли, что это он.

Кудо, выдыхая дым, невесело улыбнулся:

– Конечно, понял. Фамилия Тогаси, и лицо его я слишком хорошо помню.

– Простите, я совсем забыла…

– Тебе не за что извиняться! – улыбнувшись, Кудо замахал рукой.

То, что Кудо к ней неравнодушен, она, разумеется, знала. Он тоже ей нравился. Однако до так называемой интимной близости у них не дошло. Несколько раз он предлагал ей зайти в гостиницу. Но она всякий раз мягко отказывалась. Она не находила в себе смелости вступить в незаконную связь с женатым мужчиной, к тому же в то время, хоть она и скрывала это от Кудо, она еще жила с мужем.

Кудо столкнулся с Тогаси как‑ то раз, когда провожал Ясуко. Она обычно выходила из такси не доезжая до дома, и этот раз не был исключением, но она обронила в такси карманную пепельницу. Кудо побежал за ней, чтобы отдать, и увидел, как она заходит в квартиру. Он направился прямо за ней. Однако дверь ему открыла не Ясуко, а незнакомый мужчина – Тогаси.

В тот момент Тогаси был пьян. Он принял Кудо за навязчивого клиента, преследующего Ясуко. Кудо не успел и слова сказать в свое оправдание, как тот набросился на него с кулаками. Если бы Ясуко, уже собиравшаяся принять ванну, не остановила его, дело могло кончиться очень плохо.

На следующий день Ясуко вместе с Тогаси ходила к Кудо извиняться. Тогаси держался смирно и прилично. Он понимал, что если о произошедшем станет известно полиции, ему несдобровать.

Кудо не был рассержен. Он только упрекнул Тогаси за то, что тот допускает, чтобы его жена работала в столь сомнительном заведении. Тогаси был откровенно недоволен, но смолчал и только кивнул в ответ.

После этого Кудо, как и прежде, продолжал ходить в ночной клуб. Его отношения с Ясуко не изменились. Но они перестали встречаться за пределами клуба.

Изредка, когда никто не слышал, он спрашивал о Тогаси. Нашел ли тот работу и тому подобное. И всякий раз она отрицательно качала головой.

И Кудо был первым, кто заметил, что Тогаси ее бьет. Она искусно скрывала синяки при помощи косметики, но его ей обмануть не удалось.

Он посоветовал ей обратиться к адвокату и обещал взять расходы на себя…

– Ну, как твои дела? – спросил Кудо. – Есть какие‑ нибудь проблемы?

– Проблемы?.. Приходили люди из полиции, вот, собственно, и все.

– Понятно, этого следовало ожидать, – с досадой сказал Кудо.

– Нет особых причин волноваться, – улыбнулась Ясуко.

– Только из полиции? А корреспонденты?

– Нет, этих не было.

– Уже хорошо. Я, впрочем, так и думал – не настолько эффектное убийство, чтобы на него накинулась желтая пресса, но все же на всякий случай решил тебя повидать, узнать, не нужна ли тебе помощь.

– Спасибо, я вам очень признательна за участие.

От ее слов Кудо как будто смутился. Опустив глаза, протянул руку к кофейной чашке.

– Надеюсь, все образуется, ты же ведь не имеешь никакого отношения к этому убийству?

– Конечно нет. У вас были какие‑ то сомнения?

– Когда я увидел в новостях, сразу подумал о тебе. И уже не мог успокоиться. Как бы там ни было, речь идет об убийстве. Не знаю, за что его убили, но у меня возникло неприятное чувство, что и ты как‑ то можешь пострадать.

– Саёко сказала то же самое. Все думают об одном и том же.

– Но как только увидел сегодня твое веселое личико, я понял, что зря волновался. Ты ведь уже несколько лет с ним в разводе, вас ничто не связывает. Правда же, ты давно с ним не встречалась?

– Нет, не встречалась. – Ясуко вдруг почувствовала, как у нее дрожат губы.

После этого Кудо заговорил о себе. Несмотря на экономический кризис, его фирме удавалось держаться на плаву. О своей семье, за исключением сына, он не распространялся. Так издавна сложилось. Поэтому о его отношениях с женой Ясуко практически ничего не знала, но предполагала, что они живут более‑ менее дружно. Работая в ночном клубе, Ясуко не раз имела возможность убедиться, что мужчины, гуляющие на стороне, как правило, вполне довольны своей семейной жизнью.

Когда вышли из кафе, на улице моросил дождь.

– Какой же я негодяй! – виновато воскликнул Кудо. – Если б я тебя не задержал, ты успела бы вернуться домой до дождя!

– Как вы можете так говорить!

– До дома далеко?

– На велосипеде рукой подать.

– На велосипеде?.. – Кудо, кусая губы, посмотрел на небо.

– Не беспокойтесь. У меня при себе складной зонтик, дойду пешком, а велосипед я оставила у лавки. Завтра утром выйду чуть‑ чуть пораньше, только и всего.

– Ладно, я тебя подвезу.

– Спасибо, не надо.

Однако Кудо уже вышел на мостовую и, подняв руку, остановил такси.

– Сходим в следующий раз в ресторан? – спросил Кудо, как только такси набрало скорость. – Можешь, если хочешь, взять с собой дочь.

– С дочерью проблем не будет, но вам это удобно?

– Я могу в любое время. Сейчас у меня не слишком много работы.

Вообще‑ то Ясуко имела в виду его жену, но решила не переспрашивать. Она почувствовала, что он догадался, к чему она клонит, и намеренно ушел от ответа.

Он попросил номер ее мобильного телефона, она продиктовала. Не видела причин отказывать.

Кудо велел водителю такси подъехать к самому ее дому. Ясуко сидела в глубине, и чтобы ее выпустить, он тоже вышел из машины.

– Садитесь скорее назад, а то промокнете, – сказала она, выходя.

– Ну, до скорого.

– Да, – она кивнула.

Вдруг она заметила, что сидящий в такси Кудо смотрит на что‑ то у нее за спиной. Обернувшись, она увидела у подъезда человека с раскрытым зонтом. В темноте лица было не разобрать, но по характерной фигуре она догадалась, что это Исигами.

Исигами медленно зашагал по улице. Ясуко подумала, что Кудо так пристально смотрел в сторону Исигами потому, что тот все это время наблюдал за ними.

– Я позвоню, – сказал Кудо и велел водителю трогать.

Ясуко проводила глазами огонек такси. Она вдруг почувствовала, что давно уже не была в таком приподнятом настроении. Уже много лет она не испытывала такого удовольствия от общения с мужчиной.

Она увидела, как такси обогнало идущего Исигами.

Когда она вошла в квартиру, Мисато смотрела телевизор.

– Что нового? – спросила Ясуко.

Разумеется, она спрашивала не о школьных делах. Мисато это прекрасно понимала.

– Ничего. Мика ничего не сказала. Думаю, поэтому полицейские больше не приходили.

Вскоре зазвонил ее мобильный. Дисплей показывал, что с городского телефона.

– Да, это я.

– Исигами, – раздался как обычно тихий голос. – Сегодня что‑ нибудь было?

– Нет, ничего. У Мисато тоже.

– Хорошо. Но вы не должны терять бдительность. Вряд ли полиция сняла с вас подозрения. Скорее всего, они сейчас тщательно изучают ваше окружение.

– Понятно.

– Никаких происшествий?

Ясуко заколебалась:

– В общем‑ то ничего необычного.

– Ну что ж… Извините за беспокойство. До завтра. – Исигами повесил трубку.

Ясуко отложила мобильный, чувствуя тревогу. Голос Исигами показался ей необычно взволнованным.

«Не потому ли, что он видел Кудо? » – подумала она. И теперь его мучают подозрения – кто этот незнакомый мужчина, подвезший ее на такси до дома? Только смятением можно объяснить его последний, немного странно прозвучавший вопрос.

Ясуко понимала, почему Исигами помогает им с дочерью. Очевидно, догадка хозяев была верна – он к ней неравнодушен.

Но что произойдет, если она сблизится с другим мужчиной? Станет ли он помогать им так, как делал до сих пор? Будет ли напрягать все силы своего ума ради их спасения?

Она подумала, что не стоило встречаться с Кудо. А раз уж встретилась, Исигами не должен был об этом знать.

Но не успела подумать, как в груди у нее все вскипело.

Сколько еще это будет продолжаться? До каких пор она должна прятаться от Исигами? Или он один имеет на нее право? И пока не истечет срок давности за убийство, ей не позволено общаться ни с кем, кроме него?..

Поскрипывание скользящих по полу резиновых подошв. И в такт им глухие шлепки. Услыхав эти звуки, Кусанаги почувствовал ностальгию.

Стоя на пороге спортивного зала, он заглянул внутрь. Прямо перед ним на корте Югава орудовал ракеткой. В молодые годы мышцы на ляжках у него, конечно, были покрепче, но все равно он был по‑ прежнему в отличной форме.

Партнером по игре был какой‑ то студент. Довольно ловкий, он не пасовал даже перед самыми коварными ударами Югавы.

Исход поединка решил мощный удар студента. Югава опустился на пол. Кисло улыбаясь, что‑ то сказал.

Его взгляд остановился на Кусанаги. Он что‑ то крикнул студенту и, держа в руке ракетку, подошел к приятелю.

– С чем ты сегодня?

Кусанаги аж вздрогнул.

– Что за странный вопрос! Насколько я понимаю, именно ты мне позвонил, вот я и пришел узнать, какое у тебя ко мне дело.

В мобильном телефоне Кусанаги сохранился пропущенный вызов Югавы.

– Ах, ну да, я и забыл. В принципе ничего важного, поэтому я не стал оставлять сообщение. Твой мобильный был отключен, поэтому я решил, что ты очень занят.

– Я был в кино.

– В кино? Это в рабочее‑ то время? Хорошо живешь.

– Совсем не то, что ты подумал. Я проверял алиби. Решил, что надо в конце концов ознакомиться с фильмом. Как еще проверить, правду ли говорят те, кого мы подозреваем?

– Это называется – использовал свое служебное положение.

– Когда смотришь по обязанности, для работы, уверяю тебя, никакого удовольствия. Если у тебя нет ко мне важных дел, зря я только притащился. Позвонил на кафедру, но мне сказали, что ты в спортивном зале.

– Ну раз уж пришел, давай вместе пообедаем. К тому же у меня и впрямь есть к тебе дело. – Югава снял кеды и надел брошенные у входа ботинки.

– Так какое же дело?

– Вначале ты рассказывай.

– Рассказывать о чем?

Югава, остановившись, ткнул Кусанаги ракеткой:

– Про кино.

Они зашли в пивную, расположенную рядом с университетом. Кусанаги не бывал здесь со времен своей студенческой молодости. Сели за самый дальний столик.

– По словам подозреваемых, они ходили в кинотеатр в день совершения убийства – десятого марта. Двенадцатого дочь подозреваемой рассказала об этом своей однокласснице, – сказал Кусанаги, наливая пиво в стакан Югавы. – Только что мы нашли этому подтверждение. Я смотрел кино, чтобы подготовиться.

– Оправдание принимается. И что же тебе поведала одноклассница?

– Ничего особенного. Она, во всяком случае, ничего необычного не заметила.

Одноклассницу звали Мика Уэно. По ее словам, действительно, двенадцатого марта Мисато Ханаока рассказала ей о том, что ходила с матерью в кино. Поскольку Мика уже видела этот фильм, им было что обсудить.

– Через два дня после убийства… Как‑ то чудно, – заметил Югава.

– Ты прав. Когда хочешь поделиться впечатлениями с подругой, которая вдобавок смотрела фильм до тебя, естественно сделать это на следующий же день. Я и засомневался – не была ли она в кино одиннадцатого?

– Такая возможность есть?

– В принципе, да. Подозреваемая работает до шести, и если дочь вернется домой сразу после занятий бадминтоном, они успевают на сеанс, начинающийся после семи. По их утверждению, именно так и было десятого марта.

– Бадминтон? Дочь – в секции бадминтона?

– В первый же раз, когда мы были у них в квартире, я догадался, заметив ракетку. Ты прав, бадминтон меня тоже смутил. Как тебе хорошо известно, это довольно‑ таки изнурительный вид спорта. Школьница после тренировки, по идее, должна падать от усталости.

– Если, конечно, не сачковать, как часто делал ты, – сказал Югава, протягивая руку за горчицей.

– Не сбивай меня. Короче, я хочу сказать, что…

– Что было бы странно, если бы школьница, уставшая после тренировки, пошла в кино, а потом до поздней ночи распевала песни в караоке‑ боксе. Правильно?

Кусанаги удивленно посмотрел на друга. Действительно, угадал.

– Но в принципе возможно. Если девочка здоровая, сильная…

– Разумеется. Но эта‑ то – худышка, какой‑ то особой силы в ней не заметно.

– Допустим, в тот день тренировки были не слишком интенсивные. К тому же есть свидетельство, что вечером десятого они ходили в караоке‑ бокс.

– В общем‑ то да.

– В котором часу они зашли в караоке‑ бокс?

– В девять сорок.

– Ты сказал, что мать работает в лавке бэнто до шести. Убийство произошло в Синодзаки, так что если вычесть время пути туда и обратно, на убийство остается два часа. Разве это реально? – Югава, не выпуская палочек, сложил руки на груди.

Глядя на него, Кусанаги пытался вспомнить, говорил ли он приятелю о том, что подозреваемая работает в лавке бэнто.

– Слушай, с чего это ты вдруг так заинтересовался этим преступлением? Давненько я не слышал от тебя просьб рассказать о том, как идет наше расследование.

– Заинтересовался – слишком сильно сказано. Просто показалось забавным. Мне нравятся истории с железным алиби.

– У этой женщины алиби не столько железное, сколько труднопроверяемое, вот в чем наша проблема.

– А мне казалось, что вы считаете ее невиновной.

– Так‑ то оно так, но на данный момент не нашлось никого другого, кого можно заподозрить. К тому же не слишком ли большое совпадение – отправиться в кино и в караоке‑ бокс в тот самый вечер, когда произошло убийство?

– Все это эмоции. Они, конечно, имеют право на существование, но не стоит пренебрегать логикой. Может, обратить внимание на что‑ то помимо алиби?

– И без твоих советов делаем все, что надо, – Кусанаги достал из кармана висящего на стуле пальто листок бумаги и развернул на столе. На нем был отксерокопированный портрет мужчины.

– Это еще кто?

– Мы составили портрет жертвы, как он выглядел на момент убийства. С этим портретом несколько детективов ходят по Синодзаки и опрашивают возможных свидетелей.

– Ах да, ты говорил, что одежда сгорела не полностью. Синий джемпер, серый свитер, черные брюки. Не слишком оригинально.

– Вот именно. Каждый второй заявляет, что он, кажется, видел такого человека. Детективы, опрашивающие свидетелей, в полной растерянности.

– Короче говоря, в настоящий момент никакой полезной информации?

– Пожалуй, да. Только одно сообщение заслуживает внимания – возле станции видели похожего подозрительного человека. Одна девушка, служащая фирмы, обратила внимание, что он болтался без дела у входа в метро. Увидев этот рисунок, вывешенный на станции, она его узнала и обратилась в полицию.

– Есть еще бдительные люди! Что, если поподробней расспросить эту девушку?

– И без тебя понятно. Однако, судя по всему, это не был убитый.

– Почему ты так решил?

– Станция‑ то станция, но не Синодзаки. Она видела его на предыдущей станции – Мидзуэ. Более того, лицо другое. Когда ей показали прижизненную фотографию убитого, она сказала, что ей кажется, лицо было более круглым.

– Более круглым?

– Что ж, наша работа состоит из проб и ошибок, – сказал Кусанаги, подхватывая палочками размятый картофель. – Совсем не как у вас, физиков, признающих истинным все, что соответствует теории.

Но Югава никак не отреагировал на его выпад. Кусанаги поднял глаза – Югава, сцепив пальцы, рассеянно смотрел поверх него куда‑ то вдаль.

Кусанаги хорошо знал, что подобное выражение на лице приятеля означает, что тот о чем‑ то глубоко задумался.

Наконец взгляд Югавы сфокусировался. Глаза переместились на Кусанаги.

– Ты говорил, что лицо жертвы было размозжено…

– Да. И вдобавок сожжены подушечки пальцев. Преступник сделал все, чтобы мы не могли установить личность убитого.

– Чем было размозжено лицо?

Убедившись, что вокруг никто не подслушивает, Кусанаги налег на стол:

– Орудие не найдено, но вероятнее всего, преступник использовал молоток или что‑ то в этом роде. Несколько раз ударил по лицу, проломив кости. И зубы, и подбородок – сплошное месиво, нет возможности сравнить с медицинской картой.

– Значит, молоток? – пробормотал Югава, разламывая палочкой редьку.

– Тебе это что‑ то говорит? – спросил Кусанаги.

Югава, отложив палочки, оперся локтями о стол.

– Допустим, убийца – эта женщина из лавки. Тогда попробуй определи порядок ее действий в тот день. Ведь по‑ твоему получается, она лжет, говоря, что была в кинотеатре.

– То, что это ложь, не доказано.

– Хорошо, но меня интересует, как ты себе представляешь то, что произошло. – Югава сделал приглашающий жест и поднес ко рту кофейную чашку.

Кусанаги нахмурился и нервно облизнулся.

– Разумеется, я не могу утверждать, но, на мой взгляд, все происходило приблизительно так. Продавщица бэнто – от греха подальше, назовем ее А, – закончив работу, около шести вышла из лавки. До станции Хамамати пешком минут десять. На метро до Синодзаки – минут двадцать. Если она воспользовалась автобусом или такси, то добралась до дамбы в Старой Эдогаве в семь часов.

– Что в это время делал потерпевший?

– Он также направлялся к месту будущего преступления. Скорее всего, он заранее договорился с А о встрече. От станции Синодзаки он поехал на велосипеде.

– На велосипеде?

– Да, возле трупа нашли велосипед, отпечатки пальцев на нем принадлежат убитому.

– Отпечатки пальцев? Ты же сказал, что его пальцы сожжены.

Кусанаги кивнул.

– Это выяснилось после того, как мы установили личность убитого. Короче, отпечатки на велосипеде совпали с отпечатками пальцев, обнаруженными в номере, который снимал потерпевший… А, понимаю, к чему ты клонишь. Даже если нам известно, что человек, снимавший номер в гостинице, приехал на дамбу на велосипеде, это не доказывает, что он и есть убитый. Можно допустить, что в гостинице жил убийца и он же воспользовался велосипедом. Однако мы не поленились проанализировать волосы, найденные в номере. Они идентичны волосам жертвы. Для большей уверенности в данный момент проводится экспертиза ДНК.

Дав Кусанаги выговориться, Югава улыбнулся:

– У меня нет никаких оснований утверждать, что полиция допустила ошибку в идентификации убитого. Меня больше занимает тот факт, что он приехал на велосипеде. Он держал велосипед у станции Синодзаки?

– Нет, все не совсем так…

Кусанаги рассказал Югаве эпизод, связанный с кражей велосипеда.

Глаза Югавы блеснули за линзами очков.

– Получается, что, направляясь к месту встречи, потерпевший украл велосипед. Хотя мог доехать на автобусе, на такси…

– Получается так. По нашим данным, убитый нигде не работал и практически не имел денег. Возможно, пожалел даже на проезд в автобусе.

Судя по выражению лица, не удовлетворившись объяснением, Югава скрестил руки и с шумом выдохнул через нос:

– Хорошо, оставим это. Итак, он и А встретились на дамбе. Продолжай – что дальше?

– Несмотря на договоренность о встрече, А, как я полагаю, где‑ то спряталась. Дождавшись, когда он появился, она подкралась сзади. Затем накинула на шею припасенную веревку и сильно стянула.

– Стоп! – Югава выбросил вперед руку. – Каков рост убитого?

– Сто семьдесят сантиметров, – ответил Кусанаги и тотчас с досады едва не прикусил губу. Он не мог не понимать, что хотел сказать Югава.

– А рост А?

– Около ста шестидесяти.

– Разница больше десяти сантиметров? – Югава подпер ладонью щеку и рассмеялся. – Думаю, ты догадался, к чему я спрашиваю.

– Действительно, задушить человека выше ростом тяжело. По расположению следов на шее ясно, что душивший тянул вверх. Однако можно предположить, что потерпевший находился в сидячем положении. Например, все еще сидел на велосипеде.

– Браво! Отлично вывернулся.

– Я и не думал выворачиваться! – Кусанаги в сердцах ударил кулаком по столу.

– Ладно, что дальше? Сняла одежду, разбила принесенным молотком лицо, сожгла зажигалкой кончики пальцев. Подпалила одежду и скрылась с места преступления. Так, что ли?

– К девяти часам добраться до района Кинси вполне реально.

– С точки зрения времени к твоему рассказу не придерешься. Но в нем довольно много несообразностей. Ни за что не поверю, что все сотрудники отдела уголовного розыска согласны с твоей версией.

Кусанаги, скривив рот, залпом осушил стакан. Попросив проходящую мимо официантку принести еще пива, он вновь повернулся к Югаве:

– Разве не говорят про женщин, что в их действиях отсутствует логика?

– Возможно. Однако, даже если женщина застала здорового мужика врасплох и он сопротивлялся, вряд ли она смогла бы его задушить. А он наверняка отчаянно сопротивлялся. И последующие манипуляции с трупом для женщины слишком тяжелы. Извини, но я не могу принять твою версию.

– Я так и думал, что ты это скажешь. Но пойми, я отнюдь не убежден, что моя версия во всем соответствует действительности. Я полагаю, что это лишь одна из гипотез.

– Ты говоришь так, как будто у тебя в закромах наберется сотня идей. Ну же, не скупись, выкладывай, что еще ты надумал.

– Я не претендую на истину. То, что я сказал, основывается на предположении, что преступление совершено там, где был найден труп. Можно допустить, что труп был туда подброшен и убийство произошло в каком‑ то другом месте. В следственном штабе эта версия имеет наибольшее число сторонников. Независимо от того, является А убийцей или нет.

– Обычно подобная версия представляется самой вероятной. Однако ты не рассматриваешь ее как основную. Почему?

– Очень просто. Если А – убийца, эта версия отпадает. Дело в том, что у нее нет машины. Более того, она не умеет водить. Следовательно, у нее не было способа перевезти труп.

– Ты прав. Это важное обстоятельство.

– Далее, имеется велосипед, найденный возле трупа. Конечно, можно допустить, что он был подброшен специально, чтобы создать видимость, будто убийство произошло на дамбе, но тогда какой смысл оставлять на нем отпечатки пальцев? Ведь пальцы убитого были сожжены.

– Ты прав, велосипед – это загадка. – Югава пробежался пальцами по краю стола, точно по клавиатуре рояля, после чего добавил: – Но как бы там ни было, не проще ли предположить, что убийца – мужчина?

– В следственном штабе это мнение преобладает. Однако отсюда нельзя делать вывод, что А совершенно ни при чем.

– Другими словами, у А был сообщник мужчина?

– В данный момент мы изучаем ее окружение. Раньше она работала в ночном клубе, так что, сам понимаешь, хахалей у нее было хоть отбавляй.

– Слышали бы тебя работницы ночных клубов, вот бы обиделись! – усмехнулся Югава и, отпив пива, вновь посерьезнел. – Покажи‑ ка мне еще раз ваш рисунок.

– Этот? – Кусанаги достал листок с одетой фигурой убитого.

Глядя на рисунок, Югава пробормотал:

– Любопытно, зачем преступник снял с трупа одежду?

– Вероятно, для того, чтобы скрыть личность убитого. Для того же, для чего размозжил лицо и сжег пальцы.

– В таком случае не проще ли было забрать одежду с собой? Но он почему‑ то решил ее сжечь, в результате она только обгорела, и благодаря этому вы смогли составить этот рисунок.

– Видимо, торопился.

– Но вообще‑ то говоря, разве возможно установить личность человека по его одежде и ботинкам, если, конечно, где‑ нибудь в кармане не затеряется бумажник или водительское удостоверение? Снимать с трупа одежду – слишком большой риск. Для преступника главное – скорее скрыться с места преступления.

– К чему ты клонишь? Хочешь сказать, была какая‑ то другая причина, почему он снял одежду?

– Определенно утверждать не могу. Но думаю, что пока вы не установите эту причину, если, конечно, таковая имеется, вы не сможете задержать преступника, – сказав это, Югава пальцем начертил на рисунке большой вопросительный знак.

Результаты экзамена по математике в конце учебного года были удручающими. Это касалось всех классов – ни одного способного ученика. Исигами замечал, что год от года умственный уровень учеников падает.

Вернув листы с тестами, Исигами объявил, что намерен устроить переэкзаменовку. По заведенному в гимназии порядку, был установлен нижний допустимый балл по каждому предмету, и не получив его, ученик не мог перейти в следующий класс. Разумеется, поскольку проводились переэкзаменовки, отчисления за неуспеваемость были большой редкостью.

Новость о переэкзаменовке вызвала в классе недовольный ропот. Никакой другой реакции Исигами не ждал и пропустил бы мимо ушей, если б один из учеников не обратился непосредственно к нему:

– Господин учитель, во многих университетах нет вступительного экзамена по математике, так какая разница тем, кто собирается туда поступать, что у них по математике?

Исигами посмотрел в ту сторону, откуда был задан вопрос. Ученик по фамилии Мориока, почесывая шею, озирался по сторонам, ища поддержки у товарищей. Парень невысокого роста, но даже Исигами, не будучи классным руководителем, знал, что он главный заводила в классе. Ему не раз делали замечания за то, что он приезжал в школу на мотоцикле.

– Ты, Мориока, собрался поступать именно в такой университет? – спросил Исигами.

– Разумеется, если вообще буду поступать. Сейчас меня в университет как‑ то не тянет, но в любом случае, когда перейду в следующий класс, не выберу математику, уже сыт по горло. Так что мне плевать, какие у меня отметки. Мне жалко вас. Нянчиться с такими, как мы, болванами! Поэтому предлагаю договориться по‑ взрослому.

Класс грохнул от хохота, всех рассмешило слово «по‑ взрослому». Исигами тоже усмехнулся.

– Если тебе меня жалко, сдай хорошо повторный экзамен. Обещаю ограничиться вопросами по разделу дифференциально‑ интегрального исчисления. Ничего сложного.

Мориока громко фыркнул. Закинул одна на другую выставленные в проход ноги.

– Да на фиг они вообще нужны, эти дифференциалы и интегралы! Только пустая трата времени!