Гуань-Чжун Ло 89 страница

-- Изобразите из своих воинов злых духов. Пусть они раскрасят себе лица пострашнее и держат в руках флаги и мечи, а к поясу привесят сосуды из тыквы-горлянки, набитые горючим, которое сильно дымит. Укройтесь в горах и пропустите вперед вэйских самодвижущихся быков и коней; потом скрытно следуйте за ними. Но как только выйдете из гор, сразу зажигайте горючее в сосудах, и пусть они побольше дымят! Вэйцы примут вас за духов и не посмеют приблизиться к вам.

Отпустив Чжан Ни, Чжугэ Лян подозвал Вэй Яня и Цзян Вэя и дал им такое указание:

-- Возьмите тысячу воинов и устройте засаду на северной равнине возле вэйского лагеря. Вы должны остановить противника, когда он бросится на выручку своему обозу.

Ляо Хуа и Чжан И получили приказ с пятью тысячами воинов отрезать дорогу, по которой придет Сыма И. А Ма Дай и Ма Чжун с двумя тысячами воинов отправились на южный берег реки Вэйшуй завязать бой с противником.

Между тем вэйский военачальник Цинь Вэй вез провиант на деревянных быках и самодвижущихся конях к своему лагерю. В пути ему доложили, что Сыма И прислал отряд для охраны обоза. Ничего не заподозрив, Цинь Вэй спокойно продолжал путь в сопровождении этого отряда. И вдруг раздались оглушительные крики:

-- Здесь шуский военачальник Ван Пин!

С этими возгласами переодетые шуские воины набросились на вэйцев и стали их избивать.

Цинь Вэй с остатками своей охраны пытался сдержать врага, но пал от меча Ван Пина. Оставшиеся в живых вэйские воины бежали в свой лагерь на северной равнине. Тем временем Ван Пин спешил увести деревянных быков и самодвижущихся коней. Но вэйский военачальник Го Хуай уже мчался на выручку обоза. Тогда Ван Пин приказал повернуть языки деревянных животных и увел своих воинов вперед. Го Хуай не стал их преследовать, а велел скорей гнать отбитый обоз к себе в лагерь. Но быки и кони крепко стояли, и напрасны были все попытки сдвинуть их с места!

Пока Го Хуай колебался, не зная, что делать, на него напали Вэй Янь и Цзян Вэй. Отряд Ван Пина присоединился к ним, и они обратили Го Хуая в бегство. Ван Пин поставил языки деревянных животных на место, и они зашагали. За ними следовало войско.

Го Хуай хотел было броситься в погоню, но из-за горы поднялась туча дыма и показался отряд воинов-духов. Вид их был страшен, каждый держал в одной руке флаг, а в другой меч.

-- Это духи! -- испуганно закричал Го Хуай.

Воины его дрожали от страха.

На помощь вэйскому войску, разбитому на северной равнине, мчался сам Сыма И. Но его остановил треск хлопушек, и наперерез ему с гор ударили два отряда, на знаменах которых было написано: " Ханьские военачальники Чжан И и Ляо Хуа". Сыма И струсил, и его воины в беспорядке бежали.

Вот уж поистине:

Встретили воинов-духов и весь провиант потеряли,

Встретили странное войско -- тут уж спасешься едва ли.

О том, как Сыма И сражался с противником, рассказывает следующая глава.

ГЛАВА СТО ТРЕТЬЯ

из которой читатель узнает о том, как Сыма И едва не погиб в ущелье Шанфан, и о том, как Чжугэ Лян в Учжанъюане молился звездам об отвращении зла

Чжан И и Ляо Хуа в бою разгромили отряд Сыма И, а сам он скрылся в густом лесу. Чжан И остался на месте собирать своих воинов; Ляо Хуа бросился в погоню за Сыма И.

Сыма И петлял между деревьями. Ляо Хуа быстро настиг его и нанес удар мечом, но промахнулся, и меч впился в дерево. Пока Ляо Хуа вытаскивал меч, противник скрылся с глаз. Выскочив из лесу, Ляо Хуа нигде не мог его обнаружить, только на земле восточнее леса валялся шлем. Ляо Хуа подхватил его и помчался на восток, а Сыма И, притаившийся за деревьями, поскакал на запад.

Так и не напав на след беглеца, Ляо Хуа направился к ущелью, где встретился с Цзян Вэем. Они вместе возвращались к Чжугэ Ляну.

Тем временем Чжан Ни доставил в лагерь не только захваченных у Сыма И деревянных быков и самодвижущихся коней, но и более десяти тысяч даней провианта.

Ляо Хуа преподнес Чжугэ Ляну золоченый шлем Сыма И, и за это ему был зачтен первый подвиг. Вэй Янь, открыто выражая свое недовольство, твердил, что Чжугэ Лян не знает, что делает.

Сыма И добрался в свой лагерь подавленный своей неудачей. В это время к нему прибыл императорский посол с известием, что войска царства У по трем направлениям напали на царство Вэй и при дворе сейчас все заняты вопросом, кто будет назначен полководцем. Посол вручил Сыма И приказ, повелевающий держать оборону и в бой с шускими войсками не вступать.

Между тем вэйский государь Цао Жуй поднял большое войско против нового врага, Сунь Цюаня, войско которого вторглось в царство Вэй по трем направлениям. Военачальнику Лю Шао было приказано идти на оборону Цзянся, военачальнику Тянь Юю -- в Сянъян, а сам Цао Жуй вместе с военачальником Мань Чуном пошел спасать Хэфэй.

Мань Чун, двигавшийся впереди, вышел к озеру Чаоху и у восточного берега увидел множество судов под развевающимися флагами царства У. Мань Чун вернулся к Цао Жую и доложил:

-- Противник не ждет нас так скоро -- корабли еще не успели подготовиться к бою. Сегодня ночью мы могли бы захватить их.

-- Об этом думали и мы, -- сказал Цао Жуй.

Военачальнику Чжан Цю с пятью тысячами воинов было приказано подобраться к озеру и поджечь вражеские суда, а Мань Чуну одновременно напасть на противника с суши.

Ночью, во время второй стражи, Чжан Цю и Мань Чун проникли в расположение врага и с воинственными криками бросились в бой. Войска Сунь Цюаня в беспорядке бежали, и вэйские воины без помехи подожгли суда. Сгорело много боевых кораблей; в огне погибли все запасы провианта и все снаряжение. Полководец Чжугэ Цзинь с остатками разбитого войска ушел в Мянькоу, а вэйские воины с победой вернулись в свой лагерь.

На следующий день дозорные сообщили Лу Суню о поражении Чжугэ Цзиня. Лу Сунь созвал военачальников и сказал:

-- Я думаю отправить подробный доклад государю с просьбой снять осаду Синьчэна. Войско государя отрежет противнику путь к отступлению в тыл, а я нападу на передовой отряд вэйцев. Мы одновременно нанесем противнику удар в голову и в хвост и разобьем его в первом же серьезном сражении.

Никто из военачальников не возражал Лу Суню. И он послал одного из своих сяо-вэев с докладом Сунь Цюаню в Синьчэн.

Но едва посланец добрался до переправы через реку, как был схвачен сидевшими в засаде вэйскими воинами. Они отобрали у него доклад и доставили Цао Жую. Тот прочитал бумагу и, вздохнув, произнес:

-- Да, Лу Сунь неплохо рассчитал!

Затем Цао Жуй приказал военачальнику У Цзу неусыпно наблюдать за действиями противника, а Лю Шао -- быть готовым к отражению нападения Сунь Цюаня с тыла.

Мало того, что войско Чжугэ Цзиня было разгромлено в бою, среди уцелевших воинов распространилась еще и болезнь, вызванная невыносимой жарой. Чжугэ Цзинь сообщил об этом Лу Суню в письме, а сам начал подумывать, как бы вернуться домой.

Лу Сунь, получив письмо Чжугэ Цзиня, сказал гонцу:

-- Передайте полководцу: пусть он выжидает время. Я сам пока буду действовать!

Гонец возвратился к Чжугэ Цзиню и сообщил ему слова Лу Суня.

-- А что сейчас делает главный полководец Лу Сунь? -- спросил Чжугэ Цзинь.

-- Развлекается стрельбой из лука и присматривает за людьми, которые возле лагеря сеют горох, -- отвечал гонец.

Чжугэ Цзинь изумился и решил сам поехать в лагерь Лу Суня. Явившись к нему, он спросил:

-- Как вы намерены обороняться от Цао Жуя?

-- Был у меня один план, и я написал о нем государю, -- отвечал Лу Сунь. -Да вот неожиданно доклад мой попал в руки врага. От этого плана пришлось отказаться, и я отправил государю другой доклад, в котором просил его дать приказ об отступлении. Только отступать надо медленно, не торопясь...

-- Раз решили отступать, надо это делать немедленно! Зачем зря терять время? -- вскричал Чжугэ Цзинь.

-- Торопиться нельзя! Если мы сразу все отступим, вэйцы нападут на нас, и нам не миновать поражения, -- пояснил Лу Сунь. -- Прежде всего вы должны привести в боевую готовность суда и сделать вид, что готовитесь к нападению на вэйцев. А я поведу свое войско к Сянъяну. Цао Жую это передвижение покажется неожиданным, и он запретит наступать на нас, чтобы уберечь свое войско от возможной ловушки. И мы с вами благополучно уйдем в Цзяндун.

Чжугэ Цзинь вернулся в свой лагерь и занялся подготовкой судов к бою. А Лу Сунь в это время с войском двинулся к Сянъяну.

Лазутчики донесли об этом Цао Жую. Вэйские военачальники горели желанием поскорее схватиться с врагом, но Цао Жуй, которому прекрасно была известна талантливость и хитроумие Лу Суня, сказал:

-- Мы должны быть осторожны! Лу Сунь хочет завлечь нас в ловушку!

Военачальники перестали рваться в бой.

Через несколько дней дозорные донесли, что противник уходит. Цао Жуй не поверил и выслал разведку. Разведчики подтвердили, что враг действительно ушел.

-- Царство У нам не покорить! -- со вздохом сказал Цао Жуй. -- Лу Сунь владеет военным искусством не хуже, чем Сунь-цзы и У-цзы.

Приказав военачальникам охранять важнейшие города, Цао Жуй во главе большого войска расположился в Хэфэе в ожидании перемены обстановки.

В это время Чжугэ Лян находился в Цишане и всячески старался создать видимость, что собирается остаться здесь надолго. Шуские воины помогали местному населению обрабатывать поля; народ радовался и сохранял полное спокойствие. Урожай делили на три части: одна часть шла войску, две -населению.

Этого не мог выдержать Сыма Ши, старший сын Сыма И. Он пришел к отцу и сказал:

-- Совсем недавно шуское войско захватило у нас большие запасы провианта, а сейчас совместно с населением обрабатывает поля возле Вэйбиня! Уж не собираются ли они остаться здесь надолго? Ведь это настоящее бедствие для нашего государства! Почему вы, батюшка, не даете Чжугэ Ляну решительный бой?

-- Потому что государь приказал мне обороняться, -- спокойно ответил Сыма И.

Тут прибежала стража с докладом, что шуский военачальник Вэй Янь возле самого лагеря выставил шлем, брошенный Сыма И, и, похваляясь своей силой, вызывает на бой. Военачальники вскипели от гнева и готовы были выйти сразиться с ним, но Сыма И лишь улыбнулся:

-- Сейчас главное для нас -- оборона. Мудрец сказал: " Маленькое нетерпение может погубить великие замыслы"!

Вэй Янь долго шумел и бранился, но никто не вышел к нему, и он уехал, ничего не добившись.

Тогда Чжугэ Лян тайно приказал Ма Даю поставить частокол, выкопать в лагере глубокий ров и собрать там побольше сухого хвороста, а в ущелье расставить " дилэй" и сложить кучи хвороста и сена. Когда эти распоряжения были выполнены, Чжугэ Лян шепотом сказал Ма Даю:

-- Преградите дорогу, что за ущельем Хулу, а в самом ущелье устройте засаду. Если Сыма И будет вас преследовать, впустите его в ущелье, а потом поджигайте хворост и " дилэй".

Кроме этого, Чжугэ Лян приказал воинам днем давать сигналы у входа в ущелье семизвездными флагами, а ночью -- зажигать семь фонарей.

Получив указание, Ма Дай удалился. Затем Чжугэ Лян вызвал Вэй Яня и сказал:

-- Ты пойдешь с пятьюстами воинами к вэйскому лагерю и, выманив Сыма И на бой, притворишься разбитым и отступишь. Сыма И будет тебя преследовать, а ты отходи в том направлении, где увидишь флаги с изображением семи звезд, а если это будет ночью -- семь фонарей. Тебе только надо завлечь Сыма И в ущелье Шанфан, а там мы его схватим!

Отпустив Вэй Яня, Чжугэ Лян вызвал Гао Сяна и приказал:

-- Нагрузи деревянных быков и самодвижущихся коней рисом, раздели их по сорок-пятьдесят штук и передвигайся вперед и назад по горной дороге. Если вэйские войска захватят у тебя животных, я зачту тебе это как заслугу!

Чжугэ Лян из цишаньского лагеря разослал воинов на поля, наказывая им обратиться в бегство при появлении вэйцев.

-- Но если явится сам Сыма И, -- закончил Чжугэ Лян, -- быстро собирайтесь все вместе и отрежьте ему путь для возвращения в лагерь по южному берегу реки Вэйшуй.

После того как все распоряжения были сделаны, Чжугэ Лян перенес свой лагерь поближе к ущелью Шанфан.

Между тем Сяхоу Хуэй и Сяхоу Хэ приехали в лагерь Сыма И и сказали:

-- Шуские воины разошлись из своих лагерей и работают на полях. Они, видимо, не собираются отсюда уходить, и если их не уничтожить, они укрепятся, как корни, глубоко ушедшие в землю!

-- Это все хитрости Чжугэ Ляна! -- отвечал Сыма И.

-- Если вам всегда все будет казаться подозрительным, мы никогда не уничтожим этих разбойников! -- вскричали оба военачальника. -- Разрешите вступить с ними в смертельную схватку и доказать свою преданность государю.

-- Что ж, если вы так настаиваете, я, пожалуй, не буду возражать, -- сказал Сыма И.

Сяхоу Хуэй и Сяхоу Хэ тотчас же покинули лагерь, а Сыма И остался на месте, ожидая от них донесений. Сяхоу Хуэй и Сяхоу Хэ вели войско по горной дороге, когда навстречу им попался обоз, состоявший из деревянных быков и самодвижущихся коней, нагруженных провиантом. При виде вэйцев охрана обоза обратилась в бегство. Сяхоу Хуэй и Сяхоу Хэ доставили деревянных животных с грузом в лагерь Сыма И. На следующий день им удалось взять в плен более сотни шуских воинов, которых они тоже привели к Сыма И, и тот учинил им допрос.

-- Чжугэ Лян рассказывает, что вы обороняетесь и не выйдете в бой, -сказали пленные. -- Он в этом так уверен, что всех воинов послал на полевые работы. Мы тоже не ожидали, что нас могут схватить!

Сыма И приказал отпустить пленных.

-- Почему вы их освободили? -- спросил Сяхоу Хэ.

-- Это простые воины, и убивать их незачем, -- произнес Сыма И. -- Пусть они рассказывают о моей доброте и подрывают боевой дух врага. Так когда-то Люй Мын захватил Цзинчжоу,

Затем Сыма И отдал приказ не обижать попавших в плен шуских воинов, а своим военачальникам пообещал выдать награды за хорошее обращение с пленными.

Чжугэ Лян приказал Гао Сяну продолжать под видом перевозки провианта гонять деревянных быков и самодвижущихся коней по ущелью Шанфан. Сяхоу Хуэй время от времени нападал на Гао Сяна и захватывал этих животных. И Сыма И радовался своим удачам. Однажды Сяхоу Хуэю удалось взять в плен несколько шуских воинов. Сыма И спросил у них:

-- Где сейчас Чжугэ Лян?

-- Стоит лагерем в сорока ли от ущелья Шанфан, -- ответили пленные. -- Он собирает в ущелье запасы провианта.

Подробно расспросив пленных, Сыма И отпустил их, а потом вызвал военачальников и сказал:

-- Чжугэ Лян сейчас раскинул лагерь возле ущелья Шанфан. Нападите на его главный лагерь в Цишане, а я вам помогу.

Военачальники начали готовиться к бою. Однако Сыма Ши спросил отца:

-- А почему бы вам, батюшка, не ударить в тыл неприятеля?

-- Цишань -- для врага опора, -- ответил Сыма И. -- Стоит нам напасть на Цишань, как Чжугэ Лян оставит Шанфан и бросится на выручку Цишаню. А я тем временем сожгу их запасы провианта в ущелье. Без провианта они долго здесь не продержатся!

Сыма Ши почтительно поклонился отцу, а Сыма И выступил в поход, приказав военачальникам Чжан Ху и Ио Линю прийти ему на помощь, если будет необходимо.

Чжугэ Лян наблюдал с горы, как вэйские войска направляются к его лагерю в Цишане, и приказал военачальникам, не теряя времени, захватить местность вдоль южного берега реки Вэйшуй.

Вэйские войска подошли к цишаньскому лагерю, и при их появлении шуские воины разбежались во все стороны. Тогда войско, стоявшее вблизи ущелья, поспешило на помощь в Цишань. Сыма И, только этого и ожидавший, бросился в ущелье Шанфан. А Вэй Янь, который прикрывал вход в ущелье, встретил его оглушительным окриком: " Стой, Сыма И! " -- и, размахивая мечом, устремился навстречу. Но после нескольких схваток Вэй Янь повернул коня и поскакал в сторону, где виднелся флаг с изображением семи звезд. Сыма И преследовал его без всяких опасений, так как поблизости не было вражеских войск. Сыма Ши и Сыма Чжао следовали за отцом.

Вэй Янь скрылся в ущелье Шанфан. Сыма И остановился и послал вперед разведку. Ему доложили, что в ущелье засады нет и видны только какие-то соломенные хижины. Сыма И воскликнул: " В этих хижинах сложен провиант! " -и бросился в ущелье. Впереди него убегал Вэй Янь. Но, добравшись до хижин, Сыма И увидел, что они набиты сухим хворостом, и, взглянув вперед, заметил, что Вэй Янь исчез.

-- Если враг закроет выход из ущелья, мы погибли! -- закричал Сыма И.

Не успел он это произнести, как шуские воины с гор начали бросать горящие факелы. Затем вниз полетели огненные стрелы, и в ущелье стали взрываться " дилэй". В хижинах загорелся хворост, выбрасывая к небу языки пламени. Сыма И от испуга замер на месте; соскочив с коня, он обнял своих сыновей и со слезами промолвил:

-- Видно, смерть наша здесь!

Но вдруг подул ветер, набежали черные тучи, загремел гром и как из ведра хлынул дождь, заливая ущелье. " Дилэй" перестали взрываться, огонь погас. Сыма И, радостно воскликнув: " Вот сейчас надо начинать бой! ", отважно ринулся вперед. На помощь ему подошли Чжан Ху и Ио Линь. У шуского военачальника Ма Дая было мало войска, и он отступил. Сыма И и его сыновья бросились к своему лагерю на южном берегу реки Вэйшуй, не подозревая даже, что лагерем уже овладел неприятель.

В это время Го Хуай и Сунь Ли сражались с врагом на плавучих мостах. Сыма И направился туда. Шуское войско отступило. Сыма И переправился на северный берег и приказал сжечь мосты.

Вэйские войска, напавшие на лагерь Чжугэ Ляна в Цишане, бежали, как только узнали, что Сыма И потерпел поражение и потерял лагерь на южном берегу реки Вэйшуй. Противник преследовал их и уничтожал беспощадно. Оставшиеся в живых вэйцы бежали на северный берег реки Вэйшуй.

Чжугэ Лян видел с горы, как Сыма И вступил в ущелье, как там загорелся огонь, и был уверен, что на этот раз Сыма И пришел конец. Но тут вдруг хлынул дождь, и вскоре дозорные донесли, что Сыма И удалось спастись.

-- Человек предполагает, а небо располагает! -- тяжело вздохнул Чжугэ Лян. -- Ну что ж, ничего не поделаешь!

Потомки сложили об этом такие стихи:

Отчаянный ветер подул, и пламя взлетело до неба,

Но тут неожиданно дождь из черной обрушился тучи.

Расчет Чжугэ Ляна был прост, и дело сулило удачу,

Но все же достались врагу и реки, и горные кручи.

Добравшись в лагерь на северном берегу реки Вэйшуй, Сыма И объявил военачальникам:

-- Все наши лагеря на южном берегу реки захвачены Чжугэ Ляном. Того, кто еще посмеет заговорить о наступлении на врага, буду предавать смерти.

Военачальники приумолкли. Но Го Хуай вошел в шатер Сыма И и сказал:

-- В последние дни Чжугэ Лян что-то опять высматривает. Наверно, подыскивает новое место для лагеря.

-- Если Чжугэ Лян пойдет на Угун, мы окажемся в опасности, -- встревожился Сыма И. -- Но если он останется на южном берегу и расположится в Учжанъюане возле гор, мы можем не тревожиться.

Он выслал разведку и получил донесение, что Чжугэ Лян расположился в Учжанъюане.

-- Нашему государю помогает небо! -- воскликнул Сыма И, сжимая виски от радостного волнения.

Затем он еще раз напомнил свое распоряжение -- выжидать и ни в коем случае в бой не выходить.

А Чжугэ Лян, расположившись с войском в Учжанъюане, наоборот, приказал непрерывно вызывать противника в бой. Но вэйцы не откликались.

Тогда Чжугэ Лян уложил в коробку шелковую женскую одежду, украшения и платки. Приложив к этому письмо, он приказал одному из воинов отвезти в вэйский лагерь. Военачальники не осмелились скрыть это от Сыма И и привели к нему гонца. Сыма И открыл коробку в присутствии всех военачальников и увидел женское платье, украшения и письмо, в котором говорилось:

" Сыма И, полководец, командующий войсками Срединной равнины, не думает о том, чтобы решить спор, кто из нас сильнее, с помощью оружия, -- он зарылся в земляной норе и прячется от стрел и меча! Чем он отличается от женщины? Посылаю ему женскую одежду и украшения. Пусть сочтет это моим подарком, если не желает выходить в бой. Но если в нем еще жив дух мужчины, он даст мне ответ, когда будет драться со мной".

Прочитав письмо, Сыма И вскипел гневом, но сдержался и, заставив себя улыбнуться, сказал:

-- Значит, Чжугэ Лян принимает меня за женщину?

Он принял подарок и велел вежливо обращаться с гонцом.

-- Много ли Чжугэ Лян занимается делами? Как ест, как спит? -- спрашивал он у гонца.

-- Наш чэн-сян встает рано, -- отвечал гонец. -- По ночам не спит. В день рассматривает около двадцати дел и сам выносит решения. Ест он совсем мало.

-- Слышите? -- обратился Сыма И к своим военачальникам. -- Чжугэ Лян ест мало, работает много. Долго ли он так протянет?

Гонец, возвратившись в Учжанъюань, передал Чжугэ Ляну, что Сыма И принял подарок и не разгневался при этом, а стал расспрашивать о здоровье чэн-сяна, как он спит и ест, но о том, что собирается в бой, не упомянул ни словом.

-- Я ответил Сыма И, -- продолжал свой рассказ гонец, -- что чэн-сян мало ест и очень занят делами. Тогда Сыма И сказал своим военачальникам: " Долго ли Чжугэ Лян так протянет? "

-- Сыма И хорошо изучил меня! -- со вздохом произнес Чжугэ Лян.

-- Вы и в самом деле, господин чэн-сян, слишком много пишете, -- вмешался в разговор чжу-бо Ян Юн. -- А между тем в этом нет никакой необходимости. Тот, кто пользуется властью, обязан блюсти свое достоинство! Старшие не должны выполнять обязанности низших. Возьмем, к примеру, семью -- там слуг заставляют пахать, служанок -- готовить пищу, следят, чтоб они не бездельничали. А хозяин дома должен жить в довольстве, спать на высоких подушках, сладко есть и пить. Если же самому вникать во все дела, то устанут и душа и тело. Это к добру не приведет! Чем тогда ум хозяина будет отличаться от ума слуг и служанок? Ведь это значит нарушить обычай, которого должен придерживаться хозяин!.. Вот почему в древности тремя гунами называли людей, которые не работали, а только рассуждали об истине, и слугами называли тех, кто трудился. В старину Бин Цзи горевал, когда видел тяжело дышавшего от усталости быка, но не обращал внимания на людей, умиравших от голода и валявшихся по дорогам. Чэнь Пин не знал, сколько зерна и денег в его кладовых, но всегда уверенно говорил: " На все есть хозяин! " А вы, господин чэн-сян, трудитесь в поте лица своего и целыми днями занимаетесь мелкими делами. Мудрено ли, что вы устаете? Сыма И правильно сказал о вас.

-- Все это я и сам знаю, -- отвечал Чжугэ Лян, и слезы выступили у него на глазах. -- Но я принял на свое попечение наследника покойного государя и должен душу отдать на служение ему. Жаль, что другие так не болеют за наше дело!

С этих пор Чжугэ Лян стал проявлять какое-то беспокойство. И военачальники не осмеливались говорить с ним о наступлении.

Всем вэйским военачальникам стало известно, как Чжугэ Лян опозорил Сыма И, прислав ему женскую одежду, и что Сыма И принял этот подарок, но сражаться не захотел. Однажды, не в силах более скрывать свое возмущение поступком Чжугэ Ляна, военачальники пришли в шатер Сыма И и потребовали:

-- Все мы -- известные полководцы царства Вэй! Доколе же можно терпеть оскорбления от врага? Разрешите нам выйти в бой, и мы решим, кто курица, а кто петух!

-- В бой я выйти не смею, -- твердо ответил Сыма И, -- и со спокойным сердцем принимаю позор. Государь приказал нам обороняться. Дать сражение врагу -- значит нарушить высочайшую волю!

Но военачальники продолжали возмущаться и настаивать. Тогда Сыма И сказал:

-- Хорошо. Если вы рветесь в бой, я напишу Сыну неба и испрошу у него на это разрешение. Согласны?

Военачальники согласились. Сыма И отправил посла с докладом в Хэфэй, где в это время находился Цао Жуй. Государь сам вскрыл доклад и прочитал:

" Таланты мои невелики, а ответственность огромна, -- говорилось в докладе. -- Я получил, государь, ваше повеление не вступать в сражение с врагом до более благоприятного момента. Чжугэ Лян опозорил меня, прислав мне женскую одежду и платок. Худшего позора быть не может! И я решил почтительно доложить вам, государь, как мудрейшему. Все мои военачальники рвутся в бой, они хотят отблагодарить вас за милости и смыть позор, который нанесен нашему войску в моем лице. С нетерпением жду вашего ответа".

Прочитав доклад, Цао Жуй с недоумением обратился к чиновникам:

-- Я ничего не понимаю! Полководец Сыма И может сделать это и без моего разрешения!

-- Сыма И не хочет сражаться, но военачальники этого требуют, -- ответил Синь Пи. -- Сыма И нужен ваш указ, чтобы сдержать пыл военачальников.

Цао Жуй приказал Синь Пи при бунчуке и секире поехать в лагерь Сыма И и от имени императора объявить указ, запрещающий выходить в бой с противником.

Синь Пи прибыл в лагерь и, когда в шатре Сыма И собрались военачальники, объявил:

-- Сын неба приказал считать всех нарушителей указа преступниками.

Военачальникам пришлось повиноваться. Когда они ушли, Сыма И обратился к Синь Пи:

-- Так это вы разгадали мое истинное желание?

Синь Пи ответил утвердительно.

Об этих событиях лазутчики донесли Чжугэ Ляну. Тот выслушал их и с улыбкой сказал:

-- Сыма И попытается успокоить своих военачальников!

-- Почему вы так думаете? -- спросил Цзян Вэй.

-- Сейчас Сыма И не желает с нами драться, а военачальники этого требуют, -- объяснил Чжугэ Лян. -- Вот для того, чтобы сдержать их пыл, вместе с тем показать им свою воинственность, Сыма И обратился за разрешением к Цао Жую. Разве вам не известно, что полководец во время похода не обязан подчиняться приказам государя? Надо ли было Сыма И обращаться за разрешением к вэйскому правителю, который находится за три тысячи ли отсюда, чтобы вступить с нами в бой? А теперь он распространяет указ Цао Жуя, повелевающий выждать, пока мы сами начнем уходить. Сыма И это нужно еще и для того, чтобы подорвать боевой дух наших войск.

Во время этого разговора Чжугэ Ляну доложили, что из Чэнду приехал Фэй Вэй. Чжугэ Лян пригласил его в шатер. После приветственных церемоний Фэй Вэй сказал:

-- Вэйский правитель Цао Жуй узнал о нападении на его земли войск царства У и сам выступил в поход. Он приказал военачальникам Мань Чуну, Тянь Юю и Лю Шао отразить врага. Мань Чун напал на противника и сжег у него запасы провианта и корм для коней. Тогда полководец Лу Сунь послал государю царства У доклад, в котором предлагал наступать на вэйские войска с двух сторон. Но гонец попался в руки вэйцев, и замысел Лу Суня был раскрыт. Поэтому Лу Сунь предпочел отступить.

Это известие окончательно сразило Чжугэ Ляна. Он зашатался и в беспамятстве рухнул на землю. Придя в себя, он проговорил:

-- Сердце мое разбито, и старая болезнь вернулась ко мне. Недолго я протяну...

Ночью Чжугэ Ляна под руки вывели из шатра: он пожелал взглянуть на небо.

-- Жизнь моя вот-вот оборвется! -- печально сказал он, когда его опять ввели в шатер.

-- Зачем вы так говорите? -- вскричал Цзян Вэй.

-- Я увидел, что в созвездии Саньтай звезда Гостя горит гораздо ярче, чем звезда Чжу, Хозяина, -- отвечал Чжугэ Лян. -- Вторая звезда едва-едва мерцает. Это предвещает мне скорую смерть!

-- Не помолиться ли вам об отвращении зла? -- взволнованно сказал Цзян Вэй.

-- Помолиться я могу, но все равно воля неба исполнится, -- произнес Чжугэ Лян. -- Пусть сорок девять воинов оденутся в черные одежды и с черными флагами встанут вокруг шатра, а я в шатре помолюсь Северному ковшу. Если главный светильник из тех, что я зажгу, не угаснет в течение семи дней, я проживу еще годы полного оборота неба -- двенадцать лет. А если светильник погаснет, я скоро умру. В шатер никого не пускать, всё, что мне необходимо, пусть подают два мальчика.

Цзян Вэй вышел из шатра, чтобы исполнить приказание Чжугэ Ляна. Было это в середине осени, в восьмом месяце. Ночь стояла тихая и ясная. Серебряная река -- Млечный путь -- мерцала, как изумрудная роса в лучах восходящего солнца. В лагере все затихло, даже не было слышно ударов в котлы(*1), полотнища знамен бессильно повисли.

Сорок девять воинов Цзян Вэя стали на стражу у шатра. Чжугэ Лян расставил в шатре благовония и жертвенные предметы. В глубине горело сорок девять малых светильников, а среди них на возвышении стоял главный светильник, называющийся Светильником судьбы. Чжугэ Лян поклонился до земли и зашептал молитву:

-- Я родился в век смуты и хотел прожить до старости среди гор и родников. Но император Чжао-ле трижды посетил мою хижину... Умирая, он оставил на мое попечение своего наследника. Я поклялся служить ему верно, как служат человеку собака и конь, поклялся уничтожить врагов Ханьской династии! Но кто мог знать, что звезда полководца упадет так внезапно и жизнь моя оборвется. Я почтительно пишу свою молитву на куске шелка и возношу ее к небу. Молю небо продлить мой век и дать мне время отблагодарить государя за его великие милости, спасти народ и не допустить, чтобы оборвались жертвоприношения на алтаре династии Хань. Мое желание искренне, и я не смею молить небо о своем личном счастье!

Окончив молитву, Чжугэ Лян распростерся на земле и так провел всю ночь до утра.

На следующий день Чжугэ Лян, поддерживаемый под руки, снова занялся делами. У него непрерывно шла горлом кровь. Ночью он снова возносил молитвы Северному ковшу.

Как-то ночью Сыма И, взглянув на небо, громко воскликнул, обращаясь к Сяхоу Ба:

-- Звезда полководца сошла со своего места! Это означает, что Чжугэ Лян скоро умрет! Отправляйся сейчас же к его лагерю и вызывай на бой. Если там будут шуметь, но никто не выйдет, значит Чжугэ Лян заболел и, может быть, уже пришло время напасть на него!