Два года спустя 13 страница

Бэйли необъяснимо тронута этим жестом.

— Ты не должен был все это делать, — говорит она, указывая на еду и букет цветов, которые по прихоти я взял у кассы. Мне было слишком неловко, когда я принёс их раньше, возможно, это слишком, но, когда Бэйли вышла со спальни, потирая глаза и еле волоча ноги, она остановилась с застывшим лицом и открытым ртом, а затем очень медленно спросила:

— Это для меня?

Миллион ответов пришло мне в голову в тот момент, но ни один из них не казался мне подходящим, поэтому я остановился на простом:

— Счастливого Рождества.

Я никогда не видел, чтобы кто-то так суетился из-за нескольких чёртовых роз. Бэйли тщательно их подстригла и поставила в вазу. Сейчас они стоят между нами на столе, и она пристально смотрит на них, когда берет большой кусок омлета.

Джози решает доесть свои хлопья в гостиной. Скорее всего, по телевизору показывают какой-то праздничный киномарафон, который она не хочет пропустить.

— Мэтт, это потрясающе, — усмехается Бэйли.

— Пустяки, каждое утро я сам себе готовлю завтрак.

Она смотрит на меня.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Я правда это очень ценю.

— Как ты меня отблагодаришь? — спрашиваю я, надеясь, что Джози сильно очарована своим банальным фильмом, чтобы уловить мой намёк.

У Бэйли загораются глаза.

— Я должна подарить тебе подарки!

— Подарки, больше, чем один?

Бэйли вскакивает и выбегает из комнаты. Спустя секунду, на мои ноги падает упакованная коробка. Наверху розовый бант.

— Открывай его, открывай его! — настаивает она.

У меня странное желание протестовать. Если я открою его сейчас, что буду открывать рождественским утром? Но потом вспоминаю, я взрослый, а не десятилетий мальчик. Не говоря уже о том, что я не хочу убивать энтузиазм Бэйли. Начинаю его разворачивать, и я очень аккуратен с бантиком и оберточной бумагой, словно собираюсь идти домой и положить все это в альбом. Бэйли замечает.

— Боже, ты во всем дотошный? Я должна была догадаться, что хирург просто не будет разрывать на части подарок.

— Ха-ха, — насмехаюсь я, выравнивая оберточную бумагу на столе только для того, чтобы поиздеваться над ней. Затем складываю её пополам, и снова, в стиле хот-дога.

Бэйли почти подпрыгивает от нетерпения.

Наверху коробки есть лента. Я протягиваю руку к Бэйли и требую:

— Скальпель.

Она волнуется, теребит свои волосы, явно из-за моих шуток, поэтому быстро открываю подарок и в замешательстве смотрю на его содержимое.

Она застенчиво улыбается.

— Это маленькое табло, ну знаешь, для баскетбольного кольца в твоём офисе.

Я смеюсь.

— Потрясающе.

Я беру его, чтобы посмотреть, как он устроен, и вдруг замечаю вторую вещь, которую Бэйли положила в коробку.

Моя фотография.

Моя фотография с рогами дьявола и маленьким красным хвостом.

Она сжимает вместе губы, прежде чем объяснить.

— Это, ну... ты, должно быть, слышал, но это та фотография, которая висела в комнате отдыха персонала.

— Какой прекрасный подарок, — сухо отвечаю я.

— На самом деле это не подарок, — размышляя, она наклоняет голову. — Полагаю, то, что я его сняла, это своего рода подарок, но думаю, что тот факт, что я, ээм, тот человек, который повесил его, отчасти отрицает это. Ты так не думаешь? — Я ловлю её взгляд, и Бэйли беззащитно улыбается. — Это было до того, как я начала работать на тебя. Кирт плакал, на самом деле плакал, и я сделала это, чтобы развеселить его.

— Ты нарисовала дьявольские рога?

Она гримасничает.

— Виновата. Пожалуйста, не ненавидь меня.

Если честно, на самом деле это забавно, что Бэйли виновница этой фотографии. Я имею в виду, поговорим об иронии судьбы.

— Если хочешь, ты можешь нарисовать меня и повесить в комнате отдыха врачей! — поспешно добавляет она. — Просто, чтобы сравнять счёт.

Я внимательно смотрю на неё и отвечаю максимально серьёзно.

— Ты права. Попозируешь мне после завтрака.

Её глаза расширяются, когда до неё доходит смысл моих слов, и она краснеет с головы до ног.

— Мэтт.

Я ухмыляюсь и кладу фотографию обратно в коробку.

— Считай, что мы в расчёте.

— Ты не злишься?

— Ни в коем случае. На самом деле мне нравятся оба моих подарка. А сейчас доедай свой завтрак. Мне нужно пойти и проверить Джун, пока дороги еще чистые и, если хочешь, можешь пойти со мной.

Она хватает свою вилку.

— Да!

***

Дни, предшествующие Рождеству, проходят быстро. Я планировал в полной мере воспользоваться пустым офисом и наверстать упущенное, но так или иначе этого никогда не случится. А всё потому, что я не способен отказать Бэйли. В первый день, после того как мы проведали Джун, мы проезжали мимо праздничной ярмарки, где продают праздничные подарки, которые можно купить в последнюю минуту. Там был рождественский концерт, грузовики с едой и даже небольшой каток.

— Мы должны забрать Джози! — восклицает Бэйли, прижимая лицо и руки к моему пассажирскому окну. — Она это любит!

Так что, естественно, мы так и делаем. Но сначала останавливаемся возле моего дома, чтобы я принял душ и переоделся в чистые вещи. После того как я ополоснулся, захожу в комнату с обернутым полотенцем на бёдрах и нахожу Бэйли, укладывающую часть моей одежды в спортивную сумку.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, заглядывая вниз, чтобы посмотреть, что она упаковала. Там примерно сорок пять пар носков, и ничего больше.

— Я решила, что будет проще, если твоя одежда будет у меня дома.

— Оу?

Бэйли в панике поворачивается ко мне, её лицо бледнеет.

— Или я неправильно поняла ситуацию? Вот дерьмо, это всего однодневная интрижка.

Прежде чем я успеваю ей ответить, она переворачивает мою сумку и вытряхивает все её содержимое на кровать. Как я и думал, там одни носки. По крайней мере, разнообразие.

Я смеюсь.

— Нет, Бэйли. Я действительно хотел упаковать немного одежды, но ты положила хороший старт.

Она наблюдает за мной, пока я иду к своему шкафу, чтобы взять джинсы и фланелевую рубашку.

— Подожди, Эмм... до того, как ты оденешься...

Её голос утихает, пока она трёт руку и прочищает горло. Я несу свои вещи обратно в спальню и кладу их на пуфик перед кроватью. Я знаю, она предлагает заняться нам сексом, и мысль, что она думает, что я не планировал выйти из дома и не сделать это впервые, — просто очаровательна.

Я пугающе улыбаюсь.

— Закончи предложение.

Бэйли отворачивается и щурит нос, а затем смотрит на изголовье кровати, словно глубоко в мыслях.

— Я просто собиралась сказать... Потому что у тебя королевская кровать, а у нас прошлой ночью была моя одинарная кровать... — Я подхожу к ней и начинаю тянуть её рубашку к груди и животу. — Не говоря уже о том, что у тебя пустой дом, а Джози думает, что мы проведываем Джун... — Я расстёгиваю пуговицу на ее джинсах и начинаю стягивать их вниз по её ногам. — Это действительно имеет для нас смысл заняться сексом прямо сейчас! — наконец заканчивает она на тяжёлом выдохе.

Я ухмыляюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать её.

— Забавно, просто я собирался предложить то же самое.

На следующее утро после рождественской ярмарки заставляю себя провести пару часов в больнице. Мне нужно проверить несколько пациентов и наверстать упущенное на работе, но это длится недолго.

Бэйли: Ты уже закончил?

Мэтт: Я здесь всего несколько часов. Только закончил со своими пациентами.

Бэйли: Ну, наша рождественская елка официально умерла. Судя по всему, есть ограниченное количество украшений, которое может выдержать одно крошечное дерево. Я думаю, нам придётся купить новую. Бедолага раскололась на две части.

Затем отправляет фотографию Джози, которая склоняется над деревом, хмурится и показывает пальцем вниз.

Интересно, бывает ли у Бэйли нормальный скучный день. Почему-то я в этом сомневаюсь.

Тем же вечером мы едем на фермерское хозяйство, и нам везёт, когда мы видим, что все деревья со скидкой.

— Ещё бы! — говорит Джози с заднего сиденья. — Завтра канун Рождества!

Я даже и не понял. Дерьмо. Я должен был перезвонить маме несколько дней назад, но это совершенно вылетело у меня из головы. Она, наверное, отказалась от моего места за рождественским ужином, а если нет, то посадит разрезанную версию меня. Наверное, будет максимально весело, как и во время праздников.

Я оставляю Бэйли и Джози выбирать ёлки и говорю найти им лучшее, а затем возвращаюсь к своей машине, чтобы позвонить маме.

— Не это ли рождественское чудо, — дразнит она, как только берет трубку.

Я улыбаюсь.

— Привет. Прости, последние несколько дней были сумасшедшими.

— Разве так не всегда? Дай угадаю, ты сейчас работаешь в офисе, хотя должен наслаждаться праздниками?

Я тру шею и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джози указывает на заднюю часть участка, где они держат гигантов, и говорит сопровождающему:

— Мы ищем что-то большое!

Господи.

— На самом деле, я на фермерском хозяйстве с Бэйли и её сестрой.

— Бэйли.... — она произносит имя, словно пытается её вспомнить.

— Девушка, с которой я встречаюсь, — уточняю я в тот момент, когда она восклицает:

— Твой хирургический помощник?! Девушка, с которой Купер был на свадьбе Молли?

Я смотрю, как Джози указывает, я клянусь, на самую большую и широкую ёлку на всем этом проклятом участке и просит сопровождающего завернуть её. Бэйли поворачивается ко мне и разводит руками словно: что мы будем делать?

Я смеюсь и качаю головой. С вероятностью в 110% я поеду домой с этой ёлкой, прикреплённой к крыше моего Приуса.

Мама издаёт забавный звук.

— Итак, она вытащила тебя из офиса, да?

Я вздыхаю.

— Кажется да.

— Черт побери! Ты собираешься провести с ней Рождество, так?

Бэйли ясно дала понять, что меня ждут. Ну, технически, Джози первая меня пригласила.

— Ты должен! Бэйли делает лучшие в мире булочки с корицей! Это рождественская традиция!

— Возможно.

— Ну, можешь пригласить их к нам. Нас будет несколько человек. Твой дядя Пэт со своей женой, Молли и Томас вернулись после медового месяца, поэтому они тоже будут. Купер остаётся в Цинциннати.

— Ладно, давай я поговорю с Бэйли и дам тебе знать.

Я ожидаю, что Бэйли вздрогнет от мысли провести Рождество с моей семьёй, я даже не набрался смелости предложить это, пока мы на половине пути домой с тисовой фермы. Это занимает больше времени, чем обычно, потому что елка на моей крыше, и я едва вижу лобовое стекло.

— Действительно?! Я бы с удовольствием поехала в дом твоих родителей на Рождество! — говорит она, улыбаясь. — Откровенно говоря, на праздниках немного одиноко, когда мы с Джози только вдвоем, и это проблема готовить еду только на двоих. Обычно, мы сразу переходим к десерту. — Она поворачивается к заднему сидению. — Что ты думаешь об этом, Джоз? Ты хочешь поехать?

Джози наклоняется вперёд и кладёт руку на мой подголовник.

— А какая еда там будет? Твоя стандартная индейка и начинка?

— И, наверное, ветчина.

Её глаза сужаются в серьёзном размышлении.

— А будет ли запеканка из сладкого картофеля?

— Всегда.

— Пирог из фасоли?

Моя улыбка становится шире.

— Определённо.

— А сколько вариантов десертов? Плюс, минус.

— Джози! — прерывает Бэйли, предупреждающе широко открывая глаза.

— По крайней мере, пол дюжины, — хвастаюсь я.

— Свежеиспеченные булочки?

Усмехаюсь, прекрасно зная, что она согласилась.

— Моя мама использует старинный семейный рецепт. Говорят, что она использует пол пачки масла для каждой.

Джози усмехается и дважды хлопает по подголовнику.

— Тогда все в порядке. Я надену самые растягивающиеся штаны.

ГЛАВА 29

Бэйли

Я настолько счастлива в рождественское утро, что могла бы стать миссис Клаус. Я просыпаюсь до захода солнца и стараюсь не разбудить Мэтта, пока вылезаю с постели. Между прочим, он любит обниматься, и я должна одновременно вытащить свое тело из-под его руки и засунуть под неё большую пушистую подушку. Это работает как одно заклинание.

Я маленький эльф, который крадётся в гостиную, чтобы выполнить приказ Санты. Раскладываю чулки на кофейном столике для Мэтта и Джози. У Мэтта самодельный (мы с Джози вчера повеселились с войлочными буквами и пистолетом с горячим клеем), и конечно он немного хилый: сестра сделала буквы М-Э-Т настолько большими, что ещё одна Т оказалась сзади, но ведь важен не подарок, а внимание. Я наполняю оба носка конфетами: вишневые с ликером для Джози и самый тёмный шоколад, который смогла найти, для Мэтта. Мы с Джози вдвоём застонали в знак протеста, когда он сказал нам, что это его любимое лакомство.

После этого зажигаю ёлку и кладу для Джози «‎ подарок от Санты». Это традиция. Я всегда заворачиваю для неё несколько подарков, но настоящий подарок — Большой Кахуна, если угодно, всегда находится не обёрнутый возле ёлки в ожидании, когда она забежит, увидит его и завизжит от восторга. В прошлом году это был Киндл. В этом году я экономила и откладывала, и она получит билеты на «Гарри Поттера и Проклятого дитя» на Бродвее. Мы поедем на поезде в город и проведём там целый день. У меня аж голова кружится, когда только думаю об этом. Она точно будет кричать, а может даже плакать. Я должна установить свой телефон и записать это.

После того как все подготовлено в гостиной, иду на кухню, так же известное место, где происходит настоящее волшебство рождественским утром.

Я включаю свет, и тихая, пустая комната пронзает моё сердце. Я осторожна с праздниками. После стольких лет отсутствия родителей поняла, что это плохая идея слишком много думать о них в это время года. Первые годы без них Джози была слишком молода, чтобы думать о том, что наших родителей нет с нами, пока под ёлкой ее ждали подарки. Долларовые безделушки зажигали огонь в ее глазах, а ужин из замороженной индейки был так же хорош, как любой другой. Тем временем, единственное, что я хотела сделать, это свернуться в клубок и прекратить свое существование, но из-за Джози, которая полагается на меня, я брала себя в руки и поднимала праздничный дух.

С тех пор мы медленно начали вспоминать родителей все больше и больше. Это больше не пугает меня так, как раньше. Теперь мы вешаем на ёлку старинные украшения нашей мамы и каждый раз, когда «Счастливого Рождества» появляется на радио, мы изо всех сил подпеваем ему, как делал мой папа. Моя любимая традиция — печь рождественским утром. Это то, что мы с мамой делали вместе. Мы с ней вставали первые и старались быть очень тихими, пока крались на кухню, чтобы не разбудить папу и Джози.

Ее булочки с корицей — лучшие в этом мире. По сей день Джози говорит о них каждый день в декабре, до тошноты обсуждая каждую маленькую деталь, которая делает их такими чертовски вкусными. Эта мысль заставляет меня улыбаться, пока вытаскиваю карту с рецептами с жестяной банки и провожу подушечкой пальца по ней. Я знаю, что не должна. Инструкции моей мамы написаны карандашом, и они поблекли, но я ничего не могу с собой поделать. Находясь здесь, чувствую себя ближе к ней, как будто мы все ещё делаем это вместе.

Боже, я скучаю по ней.

— Ух, я могу поклясться, что уже почувствовала запах булочек с корицей, но, наверно, мне это приснилось.

Я от неожиданности подпрыгиваю и оборачиваюсь назад, чтобы увидеть, как Джози стоит в проходе, протирая ото сна свои сонные глаза. Ее светлые волосы торчат в разные стороны, а на подбородке высохла слюна. На ее рождественской ночнушке написано: «Все, что я хочу на Рождество, — твоя еда».

— О, нет. Я же не разбудила тебя?

Она обнимает себя, чтобы согреться, и качает головой.

— Нет, я была слишком взволнована, чтобы заснуть.

Я приподнимаю бровь.

— Ты еще не заходила в гостиную?

У нее загораются глаза от понимания того, что в соседней комнате ее ждут подарки с ее именем. Джози оборачивается, словно собирается бежать спринт.

— Подожди! — умоляю я, — Сначала помоги мне испечь. Пожалуйста? Мы посмотрим твои подарки через минуту

Она стонет, и я могу сказать, что она действительно хочет посмотреть свои подарки, но что-то в моем тоне, должно быть, предупреждает ее о вещах, которые я не говорю, о воспоминаниях, которые мы так тщательно скрываем, потому что она смягчается и подходит ко мне. Ее руки обнимают меня за талию, и она кладёт голову мне на плечо.

— С Рождеством, Бэйли, — говорит Джози тоскливо.

Я наклоняюсь и целую ее в лоб.

— С рождеством, Джози.

***

Я очень рада поехать домой к родителям Мэтта, но хотела бы, чтобы он сообщил об этом раньше, возможно до того, как закрылись все магазины. Я бы хотела купить его маме что-то: свечу, кухонное полотенце, не знаю. У меня никогда не было парня, поэтому, мне никогда не нужно было удивлять маму парня, я просто исхожу из того, что сделала бы Риз Уизерспун или Джоана Гейнс, и принесла бы подарок для миссис Рассел.

Мэтт уверяет меня, что это не имеет значения, но я настаиваю, он уступает, и по пути к ним мы заскакиваем к нему домой за бутылкой вина. Я чувствую себя намного лучше, ощущая бутылку на своих коленях. Даже после завтрака Джози помогла мне испечь печенье в виде снежинок, таким образом, у нас есть два разных подарка для миссис Рассел, чтобы я ей понравилась. Верно?

По крайней мере, я выгляжу достойно. Я одета в красный кашемировый свитер. У меня никогда ничего не было из кашемира и, черт возьми, почему этот материал такой мягкий? Свитер — подарок Джози. Когда я открыла его сегодня утром, моей первой мыслью было: «О, боже, я люблю его»; моей второй мыслью было: «Боже, как Джози смогла позволить себе это? » Я могла обвинить ее в мелком воровстве до того, как она сказала мне, что на протяжении последних двух месяцев она прочищала тротуар миссис Мерфи от снега и выносила мусор, чтобы смогла позволить себе что-то купить мне. Это был такой милый жест, что я заплакала. Джози велела мне собраться, но слезы продолжали течь. Это утро было одним эмоциональным ударом в живот за другим. Например, Мэтт каким-то образом умудрился ускользнуть за последние несколько дней достаточно надолго, чтобы купить мне и Джози подарки. Я ничего не ждала, но когда он вручает каждой из нас подарок, слезы возвращаются.

Джози стонет.

— Честно, тебе нужна минута успокоиться?

— Нет, я в порядке! Клянусь! — протестую я, сопли стекают вниз по моему лицу. — Вот, разреши мне вытереть об твою пижаму свой нос.

Джози открывает свой подарок первая.

— Это дневник, — немного нервно говорит Мэтт. — Я подумал, раз тебе нравится читать, тебе также понравится писать.

Что это за болезненное чувство? О, да, это мое сердце увеличивается в десять раз и вторгается к моим другим органам.

Мэтт смущённо трёт заднюю часть шеи.

— Кроме того, на дне пакета есть подарочная карта Барнс и Нобл, на случай, если тебе не понравится это.

Джози, девочка, которая никогда не испытывала сложностей с поиском слов, не знает, что сказать. Она смотрит на дневник и кивает. Мэтт откашливается и поднимает свою пустую чашку, смотрит внутрь и ставит её на место.

— И еще у меня есть чек в бумажнике, если...

Она быстро качает головой.

— Нет! Это замечательно!

Затем, она прижимает его к груди, как птенца, пока Мэтт поддаётся вперёд, чтобы схватить маленький подарочный пакет с кофейного столика для меня. Я с улыбкой его беру и начинаю аккуратно вытаскивать папирусную бумагу. В самом низу небольшая черная бархатная коробочка.

Коробочка с кольцом.

О, БОЖЕ МОЙ. ВАУ. СЛИШКОМ РАНО! НО, ДА, ХОРОШО!

Я достаю коробочку и раскрываю ее, «ДА» готово вырваться с моего языка до тех пор, пока мои глаза не замечают, что в коробке не один, а два настоящих бриллианта, и в форме гвоздика, а не кольца.

— Серьги, — медленно говорю я, мгновенно сожалея, что не проявила больше энтузиазма.

ЭТО БЛИН БРИЛЛИАНТОВЫЕ СЕРЬГИ, БЭЙЛИ! Соберись!

— Я знаю, что ювелирные украшения — это банально, но так как ты всегда собираешь свои волосы на работе...

Джози поднимает свою руку, чтобы остановить его.

— Каждая девушка хочет бриллианты. Ты хорошо справился.

— Бэйли? — спрашивает он.

Мой рот открывается, но из меня не выходит ни слова, потому что мой мозг не может справиться с потрясением последних нескольких минут. Я действительно думала, что Мэтт сделает мне предложение после недели отношений. Я схожу с ума.

— Они прекрасны, — шепчу я, надеясь, что он не будет слишком анализировать мою реакцию.

Теперь я ношу серьги, и я уже дважды открывала зеркало для пассажиров в машине Мэтта, чтобы проверить, как они смотрятся на моих ушах. Я завила волосы и собрала их в хвост, чтобы можно было показать сережки. В сочетании с красным свитером я не помню времени в своей жизни, когда чувствовала себя более красивой.

— Они нравятся тебе? — спрашивает Мэтт с водительского сидения, смотря на меня.

— Они идеальны, — отвечаю я, беру его руку и кладу её себе на колени.

— Хорошо, достаточно этой телячьей нежности, — стонет Джози на заднем сиденье. — Кто-то может включить рождественскую музыку? Я готова петь!

ГЛАВА 30

Бэйли

Обычно, мне немного грустно видеть, что выходные заканчиваются, но в этом году все по-другому. Я снова готова начать работать. Хочу вернуться в операционную с Мэттом. Его расписание полностью забито делами, которые мы отложили из-за операции Джун, но я уже сказала ему, что готова работать столько, сколько ему нужно. Мы справимся с этим вместе.

Хотя я готова вернуться в больницу, я не могу поверить, как быстро пролетели каникулы. Мэтт и я почти все это время провели вместе. Мы были с его семьёй на Рождество. После лидирования в круге шарады его тётя и дядя с энтузиазмом обняли меня и Джози, словно мы одни из них. Его мама во время ужина заставила меня сесть возле себя, и даже украдкой показывала мне смущающие фотографии Мэтта и Купера, когда они были младенцами. Мэтт и я счастливо улеглись на мою узкую кровать.

Все последующие дни мы (я) пекли печенье и ели его прямо из духовки. Мы баловали Джози и потратили большую ее часть подарочной карты в Бернс и Нобле. Она взяла столько книг, которых хватит ей на всю жизнь, но я боюсь, что она прочитает их за неделю.

Между мной и Мэттом дела идут быстро. Это не мимолетная интрижка и, хотя я готова пойти на все, беспокоюсь, что для Мэтта это слишком, потому что начинаю замечать небольшие изменения в его поведении в последние выходные перед тем, как мы вернёмся в госпиталь. Это начинается, когда мы едем домой в пятницу после ужина, и когда я спрашиваю о какой-то ерунде, он не отвечает. Я смотрю на него, а он даже не слушает. Когда мы приходим домой, набираюсь смелости спросить его, все ли в порядке, и он откидывает мое беспокойство, словно это ничего не значит, и притягивает меня для поцелуя, к черту беспокойства.

В субботу мы берём Джози в кино, но он не смотрел его ни минуты. Конечно, он сидел там, смотрел на экран, но его мысли были в другом месте. Я знаю об этом, потому что, когда мы обсуждаем фильм по дороге домой, Мэтт даже не может сказать имя главного героя. Джози дразнит его по этому поводу, но я молчу, гадая, не сделала ли я что-то, из-за чего он передумал по поводу нас.

За ужином замечаю, что Мэтт беспрерывно листает свою почту, а затем той ночью, когда я просыпаюсь, вижу, что он сидит на краю моей кровати, закрыв голову руками.

Сначала я подумала, что он заболел.

Сейчас 2: 30 ночи, почему он проснулся?

— Мэтт, ты в порядке?

Он резко поднимается и смотрит на меня через плечо.

— Да, я в порядке. Просто не могу заснуть.

Он тянется назад и находит руку, которую я держу для него. Что-то не так. Я никогда не подозревала, что он лжет мне, но, клянусь, сейчас он не честен со мной.

— Ты уверен? Хочешь, принесу тебе воды или ещё что-то?

— Нет, мне ничего не нужно. — Мэтт двигается и залезает обратно под одеяло ко мне.

Я жажду его тепла и прижимаюсь к нему. Это моё любимое место.

— Похоже, последние несколько дней ты много думаешь о чём-то, — рискую я, двигая своим пальцем вперёд-назад по его груди.

Он вздыхает.

— В любой момент я должен услышать о гранте. Вот, о чем я думаю.

Конечно! Я должна была догадаться. Я слышала, что он говорил об этом со своими родителями на Рождество, но была слишком далеко, чтобы понять большую часть разговора.

Меня пронзает облегчение. Я действительно беспокоилась, что у него сомнения насчёт нас.

— Это здорово, Мэтт. Ты расскажешь мне об этом?

Его рука обнимает меня и притягивает ещё ближе.

— Конечно. Утром. Нам надо поспать.

Но этот разговор так и не происходит. На следующий день Мэтт рано уезжает в больницу, а к тому времени, когда возвращается в мой дом, я уже заканчиваю готовить лазанью, Джози проводит его к столу, который она накрыла. Затем доминирует большую часть разговора за ужином, и я не против, потому что занята наблюдением за ними. У них беззаботные отношения. Рядом с ней Мэтт выглядит очень расслабленным, как будто не может не улыбнуться ее нелепому взгляду на жизнь. После того как мы поужинали, Мэтт предлагает помыть посуду, и под этим предлогом насильно выгоняет меня с кухни.

Один день сменяется другим, и о гранте я меньше всего думаю.

Мы живём счастливой моделью, к которой я могу скоро привыкнуть. Мэтт и я оперируем три раза в неделю, и большую часть ночей он остается у меня. Мы делим мою крошечную кровать, и его привычка обниматься становится более неконтролируемой. Скоро мне придётся строить между нами крепость из подушек, чтобы немного поспать. Тайно я люблю это.

По вечерам готовлю ему и Джози ужин, или, если у нас операция до позднего вечера, берём еду на вынос. Мэтт настаивает, что он должен покупать продукты, так как большую часть съедает он. Тунец в прошлом, и я этому очень рада. По выходным мы смотрим с Джози фильмы и бегаем на ночные свидания то тут, то там, обычно просто ходим к нему домой, чтобы заняться сексом, чтобы не бояться, что Джози нас застукает. Кроме того, я в полной мере использую его стиральную и сушильную машинки. Пока наша одежда сушится, мы обратно падаем в постель.

Это лучший месяц, который я могу вспомнить, недели настолько наполнены счастьем, что я напрочь забываю о гранте, пока не прихожу в один понедельник на работу и нахожу, что половина больницы стоит возле двери кабинета Мэтта, чтобы пробраться внутрь.

К дверной ручке привязаны шары, и смех раздаётся в коридоре. Я не могу подойти ближе, чем на десять фунтов. Даже не могу заглянуть внутрь, чтобы попытаться понять, что происходит.

Сначала, я думаю, что это волнение из-за Джун, потому что на днях она во время физиотерапии сделала несколько самостоятельных шагов. Но это бред, потому что это слишком.

Кто-то протискивается в толпу с тортом с надписью: Поздравляю! Кто-то другой кричит:

— Доктор Рассел, ты мужик!

Я замечаю Эрику в середине толпе. Иду в её сторону и спрашиваю, что происходит.

Она поворачивается, и ее глаза расширяются. Схватив меня за плечи, она начинает трясти меня взад и вперёд. Мои мозги гремят в голове.

— Боже мой! Я не могу поверить, что он получил его!

— Получил что? — ошарашенно спрашиваю я.

— Гранд Макартура!

О, БОЖЕ МОЙ!

Моя рука от волнения прикрывает рот. Я не могу поверить в это! Он, наверное, сходит с ума! Посмотрите на всех этих людей, которые здесь и хотят его поздравить. Я никогда не слышала о гранде Макартура, но звучит чертовски фантастически.

— Это потрясающе!

— Я знаю! Очевидно, ему предоставили полное финансирование его спинной клиники в Коста-Рике. Разве это не безумие? Подожди. — Она качает головой и смеется. — Почему я говорю тебе об этом?

Подожди. ЧТО?

Спинная клиника?

Коста-Рика?!

Я моргаю и пытаюсь понять, что она имеет в виду. Коста-Рика — это модный пригород Бостона или типа того? Конечно, она же не имеет в виду страну за миллион миль от места, где я нахожусь.

— Это безумие! Не могу поверить, что ты тоже хранила секрет. — Она продолжает: — Никто из нас не знал, что он борется за это до сегодняшнего утра, когда мы узнали, что он выиграл. Держу пари, Мэтт очень нервничал.

Я невесело смеюсь.

— О, да. Он очень нервничал.

Она хмурит брови и наклоняет голову, изучая меня.

— Он не сказал тебе, что выиграл?

Я бесконечно качаю головой, а затем признаю печальную правду.

— Нет. Точнее мы не разговаривали сегодня утром...

Он не сказал мне, что выиграл. Ничего не сказал мне о гранте или спинной клинике, или что это значит для нас. Я имею в виду, я знаю, он ждал ответ про грант, но я думала, что это будут просто деньги, которые можно потратить на благотворительную работу здесь, или, я не знаю, больше шоколадных фонтанов в комнате отдыха врачей. Я понятия не имела, что он собирается открыть клинику в другой стране.

Я чувствую, как пол уходит из-под ног. Я сплю? Прошлым вечером я съела слишком много рождественских конфет, и сейчас это какой-то странный кошмар, вызванный сахаром? Я прижимаю руку к животу и пытаюсь сдержаться, и теперь Эрика действительно беспокоится, как я воспринимаю новости.