Благодарности 20 страница

- Что и требовалось доказать, - произнес он.

Взяв поводья своего кодо, Бейн взглянул на Вол'джина. Тролль печально посмотрел на него и почти незаметно покачал головой. Бейн ответил ему легким кивком. Он понимал мотивы Вол'джина. Собственно они были такими же, как у Бейна - Вол'джин должен был защитить свой народ от гнева Гарроша.

Мировая война.

Пока Бейн направлялся на запад, в сторону дома и спокойных равнин любимого Мулгора, он никак не мог решить, ослепила ли Гарроша власть... Или же он просто сошел с ума.

***

Джайна задавалась вопросом, как много времени прошло с тех пор, как случился ее личный катаклизм? Она потеряла счет дням, но была уверена, что не так уж и много времени прошло; две недели, не больше. Всего лишь полмесяца прошло, может меньше, с тех пор, как ее уязвила незаинтересованность Тралла в свержении Гарроша, и беспокойство поселилось у нее в душе. С тех пор, как они с Кинди ели вкусную выпечку, и больше всего она тревожилось, как бы ее ученица не заляпала книги глазурью.

Как меч ее закалили безжалостно и эффективно: погрузив в холод ненависти и мести из огня страданий, изменили, переделали, перековали. Но теперь, как и сталь, она сможет выдержать многое. Она не сломается и не расколется, ни от печали, ни от боли, ни от ярости. Больше никогда.

Она добралась до Терамора не телепортируясь, и не одна, а на широкой спине огромного синего дракона. Кейлек приземлился за чертой города, на пляже, где они однажды прогуливались и болтали, держась за руки. Он пригнулся, чтобы дать ей возможность легче соскользнуть на землю.

Приняв свой облик полуэльфа, он шагнул к ней.

- Джайна, - сказал он, - еще не поздно поменять свое решение.

Она покачала головой.

- Нет. Я в порядке, Кейлек. Я просто... Должна увидеть. Своими глазами - уже незамутненными.

Они действительно были незамутненными, в буквальном и переносном смысле. Энергия тайной магии, отравляющая ее, исчезла. Ее волосы по-прежнему оставались белыми, с одной золотой прядью: такие повреждения не проходят бесследно. Но странное белое свечение покинуло ее глаза. Так же рассеялись остатки тайной магии и в Тераморе. Теперь он был достаточно безопасен - по крайней мере, для физической оболочки - чтобы Джайна могла вернуться во взорванный город.

Они поднялись на небольшой холм по пути. Здесь не было тел; должно быть прошло достаточно времени с момента падения бомбы, чтобы Вимор и все, кто доблестно защищал город со стороны моря, собрали или, по крайней мере, похоронили их. Орда, судя по всему, тоже приходила за своими мертвыми. Хоть свечение тайной магии и рассеялось, небо по-прежнему оставалось разорванным. Даже при свете дня, и тут, и там можно было увидеть изгибающиеся линии магии и проблески других миров. Джайна посмотрела сперва на изувеченное небо, затем, сглотнув, на распахнутые ворота.

Теплая рука скользнула к ней. Кейлек взял ее за руку неуверенно, готовый тот час же ее отпустить, если она того захочет. Но она не хотела. Они медленно шли по городу мертвых.

Видев эти разрушения ранее, Джайна была в какой-то мере подготовленной к увиденному. Столь знакомая, но по-прежнему ужасающая трагедия, и ее сердце разрывалось на части снова и снова, будто она опять узрела падение города. Дома по-прежнему кренились, деформированные или поврежденные магией. Но, в конце концов, земля начала исцеляться; Джайна больше не ощущала неправильное давление от почвы под ногами.

Она вздрогнула, когда холодный ветер коснулся ее. С любопытством Джайна повернулась к Кейлеку, создавшему его; затем она поняла, и почувствовала прилив печальной благодарности. Холод и сильный ветер сдерживали запах множества трупов, не позволяя ему затопить округу.

- Они не могут просто лежать здесь, - сказала Джайна, понимая, что голос ее дрожит.

- И не будут, - быстро заверил ее Кейлек. - Теперь, когда тут безопасно, мы можем достойно с ними попрощаться.

Он не сказал " похоронить". Не от всех павших остались тела, которые можно было бы закопать. Те, кто странно парили в воздухе, ныне поддались гравитации, и уже более естественно лежали на земле.

Вещи, которые она заметила во время своего первого визита, оставленные и разбросанные, были большей частью разграблены. Она почувствовала прилив гнева, но быстро подавила его. Сейчас Орда была побеждена. Гаррош получил сокрушительный и позорный удар. А она была здесь не для того, чтобы предаваться гневу и ненависти. Джайна была здесь, чтобы смотреть и скорбить.

Ее нога соскользнула, слегка подвернувшись, будто она наступила на что-то частично зарытое. В солнечном свете блеснуло серебром нечто металлическое. Джайна наклонилась, чтобы поднять с земли оружие, и как только она это сделала, удивление и что-то похожее на трепет наполнили ее. Она подняла его, и грязь попросту слетела с прекрасного древнего оружия, будто ничто не могло запятнать его. Оно выглядело так же, как в день, когда его выковали. Джайна держала его с благоговением, однако оно не светилось в ее руках, как это было в начале с принцем людей, а затем с вождем тауренов.

- Страхобор, - прошептала она, удивленно покачав головой. - Поверить не могу...

- Он прекрасен, - сказал Кейлек, оценив булаву. - Похоже, это работа дворфов, если я не ошибаюсь.

- Ничуть, - ответила Джайна. - Магни Бронзобород подарил ее Андуину, который, в свою очередь, передал ее Бейну Кровавое Копыто.

Кейлек поднял голубую бровь.

- Это история, которую я бы хотел однажды послушать.

- Однажды, - согласилась Джайна, но не добавила " не сегодня". - Как странно, что мы нашли его именно сейчас.

- Ничего странного, - сказала Кейлек. - Определенно, это магическое оружие. Оно хотело, чтобы ты нашла его.

- Чтобы я могла вернуть его Андуину, - сказала она, и ей стало грустно от того, как сложились обстоятельства. Она так надеялась, что все трое снова соберутся вместе. Ныне надежда, разбита на части, как корабль о камни во время шторма, разбита Гаррошем Адским Криком и застывшим ужасом от мана-бомбы. - Это даст мне повод поговорить с ним. Извиниться. Я была очень грубой, когда мы разговаривали в последний раз. Я сожалею. Я очень... Сожалею.

Она закрепила красивую булаву на поясе и кивнула Кейлеку, показывая, что готова продолжить.

Они шли, держась за руки, тихо и уважительно, и затем сердце Джайны снова защемило. Здесь было тело Страдалицы, которое Джайна обнаружила ранее. И Обри, и Маркус...

- Их тела, - сказала она, - Они выглядят...

- Непотревоженными, - закончил Кейлек. - Тайная магия ушла из них.

Он не сказал больше ничего; этого и не требовалось. Джайна поняла, что если бы она нежно погладила темно-синие волосы Страдалицы, они бы не рассыпались, как хрупкое стекло. Теперь - нет.

Внезапное горе охватило ее.

- О, Кейлек... Если бы я не дотронулась до Кинди...

- Мы соберем то, что от нее осталось, Джайна, нежно и с любовью, - сказал Кейлек, предупреждая ее самобичевание. - Насколько мне известно, ее родители уже нашли самый хороший способ почтить ее память.

Джайна пошатнулась. Резкий звук горя и беспомощности вырвался из нее, и, прежде чем она поняла это, Кейлек уже держал ее в своих объятиях. Его руки обхватили ее, теплые и сильные, и она прижалась щекой к его груди и зарыдала. Он покачивал ее, как ребенка, и пока ее горе превращалось из мучительных рыданий в сдавленные всхлипы, она поняла, что может слышать две вещи: сердце Кейлека, ровно бьющееся напротив ее уха, и его голос, мягкий и низкий... Поющий.

Джайна не могла понять на каком языке, но этого и не требовалось. Сладкий и печальный, это был плачь - песнь скорби о павших, песнь, которая, похоже, существовала еще до рождения Калесгоса, возможно до создания самих Аспектов. Это было так же очевидно, как рассвет каждого нового дня, который неизбежно умирает на западе. Нет ничего старше смерти... Кроме самой жизни.

Голос Кейлека был так же красив, как и все в нем, и песня пробивала путь к ее душе, успокаивая ее. Она почувствовала, как он прижался губами к ее белым волосам. Поцелуй был скорее ласковый, чем любовный, жест утешения, не требующий ничего взамен. Но даже так, даже в таком печальном месте, Джайна почувствовала, как ее сердце встрепенулось. После казалось вечности - когда оно, черствое и ледяное, словно зловещий алмаз замолкло в ее груди – оно пробудилось. Теперь оно уже было похоже на семя по весне, стремящееся ввысь, к свету и теплу сквозь зимний лед.

Чувствуя безопасность и ласку, Джайна подумала о своем последнем разговоре с Траллом, когда они еще были друзьями.

- Разве тебе... нужно исцеление? - спросила Джайна.

- Нам всем оно нужно, замечаем мы или нет, – ответил Тралл. - Мы получаем жизненные травмы, даже если на теле не остается никаких шрамов. Друг, который видит тебя таким, какой ты есть, насквозь… О, это подарок, Джайна Праудмур… Любое путешествие, в которое ты отправишься, любой путь, на который ты ступишь, будет намного приятней со спутником жизни на твоей стороне.

Кейлек помог ей исцелиться от нечто большего, чем от простой жизненной раны. Он видел ее в лучшее и худшее время, и помог Джайне обрести настоящую себя, когда она потерялась в лабиринте страданий и ярости. Мог бы он стать ее спутником жизни, как Аггра стала для Тралла? Не было способа узнать наверняка. Лишь одну вещь Джайна теперь знала - ничего нельзя знать наверняка. Ветры перемен будут дуть по своей воле.

Но сейчас ей было хорошо. Она отодвинулась и посмотрела на него. Он взирал на нее, одной рукой откидывая назад единственный локон золотых волос, который у нее остался.

- Ронин, - сказала Джайна.

Он кивнул. Как только они отстранились, Джайна ощутила холодный воздух между ними, но рука Кейлека в ее ладони была по-прежнему теплой. Они шли, медленно, почтительно, прямо к кратеру. Джайна вздрогнула, когда пришли воспоминания о последних мгновениях жизни верховного мага – как он заталкивал ее в портал, разрушение башни, фиолетовый пепел, который ветер без сомнений разнес по всем четырем сторонам Азерота.

- Это не было напрасным - напомнил Кейлек Джайне. - если бы бомба хотя бы частично не была сдержана башней, то последствия были бы гораздо хуже.

- Он хотел спасти Верису, - сказала Джайна. - Он хотел, чтобы она жила... Он хотел, чтобы у его детей была мать, даже если у них не будет...

Мгновение, она не могла продолжать говорить, а затем произнесла:

- Он пришел... Потому что я попросила его, - Джайна повернулась к Калесгосу. - Еще недавно я так упорно боролась. Я чувствовала себя лишней, пытаясь настаивать на мире, когда никто вокруг, похоже, не беспокоился о нем.

- Ты все еще беспокоишься? - спросил Кейлек.

На секунду она задумалась, склонив голову и нахмурив брови.

- Не то, чтобы я больше не беспокоилась. Это не так. Я уже не та, кем была - я больше не горю желанием мести. Но... Я уже не та женщина, больше всего на свете желающая мира между Ордой и Альянсом. Мир... Невозможен. Ему не бывать, пока Гаррош правит Ордой, особенно после всего, что он натворил. Я больше не верю, что мир может все решить. Это означает... Я не знаю, куда мне теперь податься.

Кейлек вскинул бровь.

- Мне кажется, знаешь.

Джайна насмешливо посмотрела на него, но затем поняла, что он прав.

Она хотела домой. Домой, в место, когда-то бывшее для нее драгоценным святилищем, которое Праудмур неохотно оставила, следуя своей судьбе. Джайна вспомнила, как Кейлек говорил, что у всего есть своей ритм и узор. Кажется, она прошла полный круг.

- Даларан, - сказала Джайна. – Кирин-Тор. Когда-то я усердно обучалась. Думаю, будет правильным быть там сейчас, на пути, которому я никогда не следовала.

Она еще раз взглянула на развалины.

- Ронин так думал. Он был уверен, что я выживу. Он сказал мне, что считает меня будущим Кирин Тора. Мне следует, по крайней мере, дать им возможность вежливо попросить меня уйти.

- Ты стала намного сильнее, не прибегая к их помощи, - сказал Кейлек. - Я думаю, им повезет, если ты примкнешь к ним, и я верю, что они думают точно так же. Ронин не мог быть одинок в своих ощущениях.

- А ты, Кейлек? - Джайна напряглась, ожидая, что он покинет ее, вернувшись в Нексус. В конце концов, Калесгос был лидером стаи синих драконов. Представителям младших рас там было не место.

- Я думаю... Если ты не против... Я хотел бы составить тебе компанию в Даларане.

Она не могла скрыть удовольствия, и он улыбнулся, заметив это, а его глаза лучились теплом.

- Я ведь могу, как думаешь?

- Нет, я... Мне бы очень этого хотелось. Но что насчет синих?

Его улыбка пропала.

- Стая распалась, - сказал он. - Мы все теперь сами по себе. Я чувствую, что мы задолжали Кирин-Тору за все, что наше управление принесло миру. Я хочу быть первым, кто, наконец, начнет выплачивать долг.

Он одарил ее однобокой ухмылкой.

- Они уже допустили в свой круг одного дракона, пусть даже многие и не знали, кем на самом деле являлся Крас. Как считаешь, есть у меня шанс? - спросил Кейлек. Затем он добавил неуверенным голосом. - С ними и... с тобой?

Перемены, подумала Джайна. Они приносят боль; они приносят радость; и они абсолютно неизбежны. Мы, все мы, можем быть как фениксы, если таков будет наш выбор. И из пепла мы можем возродиться.

Она шагнула вперед и подняла лицо, чтобы ответить. С мягкостью, которая ее уже не удивляла, но с изумительной энергией, Калесгос из синей стаи драконов обхватил ее щеки своими теплыми руками, встретился с ней взглядом, и затем, наклонившись вперед, поцеловал леди Джайну Праудмур... чародейку.

Эпилог

Прибыв вместе с Калесгосом в Даларан, Джайна запросила аудиенцию с советом. Она ожидала, что ей откажут во встрече или назначат ее на отдаленную дату. Вместо этого маг, встретивший их, заявил, что совет желает видеть их обоих. Сейчас же. Совсем скоро Джайна и Кейлек оказались в чарующе-изменчивых Чертогах Воздуха. Кейлек не мог не восхититься ими, оглядываясь по сторонам.

- Совет рад видеть Калесгоса из синей стаи и леди Джайну Праудмур, - приветствовал Кадгар старческим, но все еще сильным гласом. - Мир переменился со времен нашей последней встречи, моя леди. Зачем ты и твой друг явились к нам в эти времена?

- По многим причинам, - начала Джайна. – Сначала… я должна извиниться перед вами всеми. Мне это не принадлежит. - Она протянула том, с помощью которого ей удалось воспользоваться Радужным Средоточием. - Я взяла его без... - Джайна встряхнула головой. - Нет. Я не буду преуменьшать словами свои поступки. Я украла его и сломала печать, чтобы использовать ужасное оружие против моего врага.

- Но ты не использовала это оружие, не так ли? - полюбопытствовал Кадгар. - Если мои источники информации не стали отлынивать от своих обязанностей, что для них весьма нехарактерно, Оргриммар все еще стоит, а пристыженный Гаррош Адский Крик дуется в своей крепости Громмаш.

- Да, это так, я не использовала его против Оргриммара, - сказал Джайна. - Я пришла в себя благодаря Калесгосу и Траллу. Но я использовала эту мощь, чтобы защитить флот Альянса. И теперь я возвращаю книгу вам, как я вернула Радужное Средоточие Калесгосу.

- А я со своей стороны, - неожиданно добавил Кейлек, - хотел бы пожертвовать Радужное Средоточие Кирин-Тору.

По комнате послышались перешептывания. Даже Джайна была поражена.

- Кейлек... Оно же всегда было сокровищем синей стаи.

- Которая теперь распалась, - ответил Кейлек, - никого больше не осталось, чтобы защитить это сокровище. К моему позору, нам не удалось уберечь его, и я не могу назвать себя хорошим стражем. Пожалуйста, возьмите его. Я знаю, в Даларане хранится много ценных артефактов. Мне не удастся найти более безопасного места для него.

Модера вышла вперед и приняла и украденную книгу, и Радужное Средоточие, при этом слегка поклонившись перед Калесгосом.

- Вы ставите безопасность других выше себя, Калесгос. Мы чтим Ваш выбор.

Карлейн, распрямившись во весь свой рост, оценивающе рассматривал Джайну, сжав руки.

- Леди Джайна Праудмур, - молвил он, - Вы явились сюда не только для того, чтобы просто вернуть книгу.

- Нет, - сказала она. - Я… я смиренно прошу разрешения стать частью Кирин-Тора в статусе послушницы.

Совет должен был удивиться - еще бы, она столько лет избегала этого - но никто не подал и виду. Кадгар созвал всех жестом, и остальные четверо подошли к нему. Они о чем-то совещались тихими голосами. Джайна любезно отвернулась, даруя им возможность все сделать как можно конфиденциальнее. Кейлек взял ее за руку.

- Я посоветовал бы тебе не волноваться, но вряд ли это поможет, - сказал он.

Она слегка улыбнулась, затем ответила:

- Я… не знаю, что мне делать, если получу отказ. Хотя в последний момент я не стала разрушать Оргриммар - чему рада до сих пор - я все равно считаю, что Гаррош не должен быть Вождем. Это сложно назвать нейтральной позицией.

- Джайна, ты опытный и умный маг, и еще у тебя доброе сердце, - тихо заметил Кейлек. - В мире всегда будет место для таких, как ты.

- Леди Праудмур?

Голос принадлежал Кадгару, и от него сердце Джайны замерло. Она развернулась к совету.

- Мы должны отказать вашему запросу стать послушником нашего благородного ордена.

Джайна почувствовала разочарование, более сильное, чем она даже ожидала.

- Я все понимаю, - сказала она спокойно. - Мои поступки нельзя простить.

Кадгар продолжил.

- Однако их все еще можно искупить. И ты не можешь быть послушником Кирин-Тора, коли теперь являешься его лидером, ведь так?

- Что? - вырвался из нее удивленный визг, более подходящий для девчонки, которой она уже давно не была.

- Но я... я даже не... - Ее рот не слушался, и она просто молча уставилась на Кадгара.

- Ронин пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти тебя, леди Джайна. Он же говорил тебе, что ты - будущее Кирин-Тора?

Она кивнула.

- Но тогда мне это показалось бессмыслицей. Я даже не была его членом.

- Мы тоже не понимали этого, но он настаивал на этом, - сказала Модера. - Однако потом Вериса нашла коробку на его столе, где хранилось несколько свитков с пророчествами, составленных никем иным как самим Кориалстразом.

Джайна и Кейлек посмотрели друг на друга.

- И … в одном из них было что-то обо мне?

- Имени не было, - сказал Кадгар. Он достал из своего кармана свиток и вручил его Джайне. - Пожалуйста, прочтите это вслух.

Джайна взяла бумагу дрожащими руками и начала читать колеблющимся голосом:

Вслед за красным идет серебристый,

Златокудрой была она, и лучистой…

Гордая Леди печальна, жестока,

Мысли ее о сражении только.

Сияют глаза как сапфир, как алмаз,

Она Кирин-Тор возглавит сейчас,

Принцесса ныне погибшего королевства…

Лишь барабаны войны ей прелестны.

Будь наготове – наступает война

На берег обрушится словно волна.

Все так и было. После Ронина пришла леди Джайна Праудмур, чьи золотые волосы стали серебряными, и глаза цвета сапфира какое-то время мерцали как два алмаза. Ей действительно было горько и мучительно, но, тем не менее, она, так сказать, настояла на военном вмешательстве. Она ошеломленно посмотрела на Кадгара.

- Но… выбрать меня только на основе этого...

- О, не только. Ты всегда была сильной, моя леди. И в своих способностях, и в своем характере, - неожиданно заговорил Этас Похититель Солнца. - Даже когда что-то проверяла и пробовала. А когда ты оказалась перед лицом невообразимого ужаса и искушения - и еще возможно под пагубным действием мана-бомбы - ты все же выбрала путь чести и справедливости, а не мести и тьмы. После такого, даже ты должна признать, вряд ли будет нечто, что может сбить тебя с выбранного пути. Мне кажется, что хоть мы и на своих местах, но среди нас нет кого-то, кто добился большего. И в самом деле… возможно, мы даже не сотворили и половины того, с чем ты справилась сама.

- Вы все ошибаетесь, - возразила она. - Мне потребовалась помощь, чтобы не стать… тем, кого я боюсь. Я бы не справилась без Калесгоса.

- Хорошо, тогда, - сказал Кадгар, обращаясь к синему дракону, - нам лучше удостовериться, что он останется рядом с тобой. Вы же уже озвучили свое мнение о Радужном Средоточии, что мы можем позаботиться о нем. Не хотели бы Вы стать членом Кирин-Тора, Калесгос? Похоже, что верховный маг Праудмур может извлечь выгоду из вашего присутствия. Если, конечно, она примет наше предложение.

Вот так стремительно Кирин-Тор обрел второго дракона среди своих членов, и нового лидера в лице Джайны Праудмур, у которой все еще кружилась голова.

***

Как только введение в должность было завершено, новый верховный маг и лидер Кирин-Тора вернулась к Терамору. Вариан сдержал свое слово, отправив корабль из крепости Северной Стражи, чтобы со всеми почестями собрать тела павших и даже фиолетовый песок. За чертой города было создано кладбище, потрясающее и угнетающее своими размерами. Это было трудно для Джайны, но не столь, как она боялась; Праудмур попрощалась со всеми ранее вместе с Калесгосом.

Совсем вскоре ей нужно было присутствовать на совсем другой церемонии, в честь события, которого она не желала всем своим сердцем. Это был прекрасный закат в Даларане, небо полное красок становилось мрачнее, будто эхо самой природы надело траур.

Сегодня они прощались с Ронином.

Здесь были его дети, с двух сторон от своей матери, похожие друг на друга мальчуганы с огненно-красными волосами, как у их отца, и глазами и осанкой матери. Джайна узнала, что недавно они праздновали свой день рождения. По крайней мере, она была рада, что Ронину удалось разделить эту радость с ними. Гирамар, старший на несколько секунд, вел себя чуть более стойко, чем его брат, Галадин, у которого дрожала нижняя губа, но глаза обоих полуэльфов блестели от непролитых слез. Хотя оба одели подходящие для ритуала одеяния, они не были одинаковыми; форма Гирамира была цвета индиго с серебряной вышивкой, в то время как такая же Галадина была выполнена в темно-зеленых и золотых тонах.

Их мать сняла свою броню и примерила наряд. Некоторые были им удивлены, ведь он не то, что не был черным - он не был даже консервативным. Вериса Ветрокрылая была гордой красавицей, и ее брак со вспыльчивым, но добродушным верховным магом был полон страсти и преданности. Она хотела отпраздновать его яркую жизнь, а не ее завершение, и потому выбрала ниспадающее красное платье, более соответствующее балу, нежели похоронам. Ее глаза были сухи; Вериса уже выплакала их. Джайна и болела за нее и восхищалась ей всем сердцем. Сыновья Ронина, лишившись отца, все еще были при матери, которая хорошо их воспитает.

В Фиолетовой Цитадели собралось так много народу. Джайне показалось, что сюда прибыл почти каждый член Кирин-Тора, у которого нашлось время. Но почему бы и нет? Ронин заслужил этого.

- Не так давно, - начала речь Джайна, - Кирин-Тор предпринял смелый шаг, назначив Ронина своим лидером. Он был неординарной личностью, порывистой и упрямой. У него было большое чувство юмора, и он сильно любил своих друзей и семью. - Она слегка улыбнулась близнецам, которые фыркнули, но все же потом улыбнулись ей в ответ. Джайна обратилась к другим членам Совета Шести, - Он направил Даларан по другому пути и провел Кирин-Тор через войну с самим Аспектом, избранным наблюдать и контролировать магию. Даже умирая, он поступил так же, как и всегда - он продолжал защищать и помогать остальным.

На этом месте ее голос угрожал сорваться, и она сделала паузу, собираясь силами.

- Своим последним деянием он затолкнул меня в портал, тем самым он спас мне жизнь, пожертвовав своей собственной. Он верил, что я стану будущим Кирин-Тора. И я стою здесь потому, что вы согласились с ним. Я могу только следовать его курсом, но я никогда не смогу заменить его.

Джайна взглянула на море фиолетовых одеяний, ее сердце застучало еще сильнее, ибо она увидела Искросветов.

- Ветры перемен дуют со всей силой; Азерот на грани войны. Кирин-Тор может спокойно взирать на начинающийся ураган, если мы того захотим. Мы можем назвать причину, когда остальная часть мира сходит с ума. Мы можем помнить, что у нас есть сила и знание, но это же есть и у остальных. Я, наконец, пришла домой, в Даларан, хотя мой путь сюда был странным и витиеватым. Прошло много времени, и я рада вернуться обратно, вместе с бременем знаний, что я узнала через любовь и боль. И в то время как я глубоко сожалею о своем недавнем поведении, я не сожалею, кем я стала после этого. Я приложу все свои силы, что быть хорошим лидером для вас. Пришло время спустить витающий в небесах город на землю. Я сделаю это с умом, потому я прошу вашего совета. Я сделаю это с честью, потому я выбрала Ронина тем, на кого мне следует равняться. Я сделаю это - но я продолжу верить, как и многие из вас, что этот мир не будет в безопасности, пока Гаррош Адский Крик остается лидером Орды. Я не знаю, как совместить эти обязанности и эти убеждения. Но я верю, что это возможно. - Она вспомнила о пророчестве и позволила себе улыбнуться. - Кто-то очень мудрый посчитал, что так оно и будет.

Она подняла свои руки к небу.

- Не осталось даже пепла, чтобы тебя рассеять, мой друг. Но твой дух жив. В сердце твоей храброй жены, в глазах твоих очаровательных сыновей и в мудрости Кирин-Тора.

Джайна начала шевелить пальцами в сплетающихся движениях. Другие члены Совета Шести и Калесгос возле нее делали тоже самое, как и все собравшиеся маги. Джайна вспомнила о беседе с Кейлеком, которая теперь уже казалось столь давней, и снова улыбнулась, когда в ее руке сформировался маленький, бледный лиловый шар.

- Таков наш ритм, наш цикл. Это формула жизни. - Ее пальцы прошли сквозь шар тайной магии. Он треснул и начал преобразовываться, показывая на своей поверхности водоворот знаков, символов и чисел. - Все вещи меняются, внешне или внутренне. Это и есть магия. И мы тоже как магия.

Своей ладонью она отправила маленький шар наверх. К нему присоединялись несколько его товарищей, и затем сотни, даже те жители Даларана, коим не удалось явиться на церемонию, все же могли в ней поучаствовать и сказать свое " прощай". Магические огни продолжали взлетать, как светлячки устремляются в сгущающиеся сумерки, и несмотря на все - несмотря на трагедию в Тераморе и чуть не учиненное ей бедствие, несмотря на горе о потере Ронина - Джайна почувствовала, что она душой с ними.

- Все меняются, - подумала она. - Я, Тралл, Гаррош, Вариан… Азерот.

Ее обняли теплыми руками, и она улыбнулась Калесгосу. Она была более чем готова к изменениям, которые ее ожидали.

***

Дзынь. Дзынь. Дзынь. Хссс.

Дворф стоял голый по торс, свет от огня отражался на его потной коже, ибо он работал прямо над Великой Кузней Стальгорна. Кузня пылала всегда, но ее редко использовали так, как это было теперь. В подземелье не было ни дня, ни ночи, и работа, которая должна была быть выполнена, никогда не прекращалась. Война пришла к ним вплотную, и Альянс должен был быть готов. Дворф отложил законченное оружие, затем спрятал руки за спину, потянулся, вздрогнул, услышав, как что-то хлопнуло и скрипнуло. Он подошел к бочке с водой, вытер свою красную бороду, и продолжил работу.

В Штормграде строились новые корабли. С каждым новым проектировщики улучшали их конструкцию, они становились все лучше и лучше, и их делали все быстрее и быстрее. Лишь Свет знал, понадобятся ли они. Пока Гаррош закрывал глаза, но нельзя было рассчитывать на вторую такую поблажку. Флот Орды был все еще неповержен, хотя и отступил; Альянс не мог похвастаться тем же. Вариан стоял над гаванью в течение долгого момента, наблюдая за работой, лишь затем направился к своей крепости.

Ему еще надо было составить план войны.

***

Гаррош расхаживал по крепости Громмаш. Приказы уже были объявлены:

ВНИМАНИЕ, ВСЕ БОЕСПОСОБНЫЕ ЧЛЕНЫ ОРДЫ! ВОЖДЬ ГАРРОШ АДСКИЙ КРИК ЗОВЕТ К ОРУЖИЮ ВСЕХ ГРАЖДАН! МОЛОДНЯК, МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ! ВЫ БУДЕТЕ ТРЕНИРОВАТЬСЯ, ЧТОБЫ БИТЬСЯ С АЛЬЯНСОМ В ВОЙНЕ, В КОТОРОЙ МЫ ВЫЙДЕМ ПОБЕДИТЕЛЯМИ!

ДЕТИ И ТЕ, КТО НЕ МОЖЕТ ПОДНЯТЬ ОРУЖИЕ - ВЫ ПОМОЖЕТЕ В СОЗДАНИИ ВООРУЖЕНИЯ И СЛУЖЕНИЮ ВОИНАМ! ЛЮБОЙ ЗАМЕЧЕННЫЙ В УКЛОНЕНИИ ОТ ЕГО ИЛИ ЕЁ ОБЯЗАННОСТЕЙ БУДЕТ АРЕСТОВАН ЗА ИЗМЕНУ КОР’КРОНОВЦАМИ.

НИКАКИХ ИСКЛЮЧЕНИЙ.

ЗА ОРДУ!

Деятельность, которая бурлила в Оргриммаре, за последние несколько месяцев возросла тысячекратно. Костры горели весь день и всю ночь, Кор’крон созывал призывников.

Гаррош Адский Крик стоял один в своей крепости. Он взирал на карту Восточных Королевств, развернутую на одном из столов, освещаемую светом факелов. Он бесцельно вертел в руках кинжал, прицеливаясь к чему-то. Его глаза замерцали, увидев надпись:

ШТОРМГРАД

Гаррош высоко поднял кинжал над своей головой и вонзил его почти до рукояти в середине буквы М.

- Я увижу, как полыхает твой город, Вариан Ринн, - прошипел он. Затем Гаррош обнажил клыки, усмехнувшись. - В конце концов… в войне может быть лишь один победитель.

Благодарности

Отдельное спасибо нужно сказать Эду Шлезенгиру, Джеймсу Во, Микки Нельсону и Расселу Брауэру за их терпение и поддержку в трудное время. Спасибо, ребята.

Также я должна сказать спасибо семье Пуккет - Робу, Беву, Крису и Райану. Все писатели должны иметь такое место, где можно отвлечься от работы.