Благодарности 17 страница

- Выслушайте меня, - сказал он, повысив голос так, чтобы его было слышно в поднявшемся гвалте, но все же не перейдя на крик. Все присутствовавшие замолчали, но выглядели они недовольными.

Вариан продолжил: Здравый смысл подсказывает, что стоит поступить так, как предлагают Бролл и Генн: заставить Орду думать, будто мы собираемся прорывать блокаду крепости Оперенной Луны, а самим заняться Темными Берегами. Прорвать блокаду там, освободить эльфийский флот и уже оттуда отправиться далее с большим количеством судов и солдат.

- Таков здравый смысл, - проворчал Друкан раздраженно.

- Я же думаю, вместо этого мы должны " допустить утечку" нашего плана нападения на Темные Берега, а не на крепость Оперенной Луны. Это будет тем легче, ибо мы уже пустили Орду по ложному следу. Гаррош сосредоточит там большую часть своего флота. Тем временем мы направимся прямиком на Оргриммар. Нападем на Гарроша в его же столице. Мои шпионы - а также Генна - сообщают мне, что не все довольны Адским Криком как вождем Орды. В это... трудно поверить, но некоторые ордынцы потрясены тем, что произошло в Тераморе так же, как и мы. Мы захватим Гарроша и займем город. В Орде начнется хаос, и многие недовольные увидят в этом шанс для своего восхождения. Если же нет, то мы еще сможем посеять панику в их рядах, удерживая их столицу.

- Наш народ страдает, Вариан, - спокойно сказал Бролл.

Вариан смягчился.

- Я знаю, друг, - сказал он. - Но это шанс отрубить зверю голову. Не смотря ни на что, корабли Орды покинут Темные Берега и отправятся в Оргриммар.

- Это безумие, - сказал Генн, слегка рыча и, прищурив глаза, глядя на Вариана. - Но это смело, и, благодаря эффекту неожиданности, может сработать.

- Также это позволит сэкономить время, - добавил Талуун. - До Оргриммара добираться куда ближе, чем до Темных Берегов.

Вариан оглядел всех. Некоторые по-прежнему выглядели недовольными, но больше никто не протестовал. Он надеялся, что просчитал все правильно. Если Гаррош пронюхает о его плане, или по какой-либо другой причине наступление провалится, он потеряет практически весь флот Альянса. Остались бы только эльфийские суда, все еще зажатые в блокаде возле Темных Берегов и в иных уголках Калимдора.

Но он не мог идти наперекор чувству своей правоты, которое он испытывал по этому поводу. И именно так должен был поступать король - принимать решения и нести всю ответственность за успех или провал.

***

Наконец, корабли в гавани были готовы. Великолепные суда дренеев и эльфов, которые, к счастью, находились в отъезде, когда была установлена блокада, присоединились к менее внушительным по красоте и изяществу, но более практичным кораблям людей, дворфов и гномов. Скопление величественных судов заняло собой всю гавань и, казалось, простиралось до горизонта.

Доки были до отказа переполнены народом. Большинство из них были штормградцами, но среди них были и многие другие, приехавшие специально, чтобы лицезреть сие историческое событие. Это было живое море рядом с морем настоящим, подумал Вариан, задаваясь вопросом, многие ли из собравшихся здесь, чтобы проводить своих близких, смогут встретить их снова живыми и невредимыми.

Более подходящей погоды нельзя было и желать. Стоял яркий день, голубое небо было чистым, а ветер - достаточно сильным, чтобы воспользоваться им, но не столь буйным, чтобы поднять волнение на море. Оркестр играл бодрую, вдохновляющую музыку - военные и традиционные песни каждой страны и расы, напоминавшие о том, откуда они родом.

Глядя на толпу, Вариан заметил, что для праздничной атмосферы у людей были слишком мрачные лица, даже слезы на глазах. Это была война, а не просто перестрелка солдат перед ужином. Он планировал ее так тщательно, как только мог, и собирался сам возглавить войска, хотя знать и пыталась убедить его остаться. Он не мог отправлять мужчин и женщин на смерть, не стоя плечом к плечу с ними. И когда он вышел на третий ярус гавани, под большую статую льва Штормграда, собравшиеся народы повеселели. Потому что знали, что он - один из них.

Он поднял руки, выйдя вместе с сопровождавшими его Броллом, Седогривом, Меггакрутом, Талууном и тремя дворфами Стальгорна. Перед ними развевались флаги всех цветов; толпа кричала. Он опусти руки, призывая к тишине.

- Граждане Альянса, - начал Вариан; его голос достигал всех страждущих слушателей, - всего лишь несколько дней назад Орда совершила акт злодейства столь расчетливый, столь отвратительный, что на него можно ответить только призывом к войне. И вы ответили. Вы стоите передо мной, готовые сражаться и умереть, если это будет необходимо для того, чтобы сохранить самое доброе и лучшее в этом мире. Орда начала эту войну, не мы... но во имя Света, мы ее закончим!

Толпа взревела. На лицах блестели слезы, но лица эти улыбались.

- Нападение на Терамор даже невозможно описать должным образом. Есть противники, а есть враги; есть цивилизованные существа, а есть чудовища. В свое время я не делал подобных различий. Но сейчас есть шанс сделать наш путь более светлым и праведным. Решив взорвать мана-бомбу над густонаселенным городом - гнусный акт полнейшей трусости - Гаррош ясно дал понять, кто он есть на самом деле. И раз те, кто, как и он, выбрали путь чудовищ, то мы будем относиться к ним соответствующим образом.

Вариан продолжил: Мы не будем мстить. Мы поступим иначе. Но мы будем сражаться! Мы остановим их, а они прекратят свои бесконечные завоевания. Мы будем олицетворять все, за что борется Альянс, и мы едины как никогда. Я стою сейчас перед вами не один, а с королем Генном Седогривом. Его народ сумел обратить свое проклятье в дар. Воргены будут сражаться так, как вы никогда не видели, от всего своего сердца, доказывая тем самым, что они, в отличие от наших противников, не чудовища. Без помощи дворфов и гномов, наших братьев и сестер, эти великолепные суда никогда не были бы построены вовремя, чтобы спасти остальной Калимдор от нашествия Орды. Множество кораблей калдорай, наших старых союзников, ждут своего часа, чтобы присоединиться к нам, дабы оказать всю возможную помощь в их освобождении. И дренеи, являющие собой образец добра и справедливости, что было ясно еще с момента их прибытия в наш мир, также стоят здесь, и они готовы проливать свою кровь за других.

Он отступил и развел руки в стороны, показывая всем, что они, наконец, могут выразить свою признательность. Его же признательность никогда не была более искренней. Никогда Вариан не был более признателен своим верным друзьям и тем, кто пребывал подле него. В течение долгого, очень долгого времени не было слышно ничего кроме аплодисментов благодарного народа.

Вариан возобновил свою речь.

- Как вам известно, сегодня я отправляюсь в поход вместе с нашими храбрыми моряками. Я оставляю того, кто достоин править вами, если возникнет такая необходимость. Того, кто уже правил ранее.

Вариан кивнул. Андуин, находившийся все это время возле одного из массивных орудий, увидев знак отца, вышел вперед. Принц был одет в синие и желтые цвета Альянса, его золотоволосую голову венчал простой серебряный обруч; его сопровождали два дренея-паладина в сияющих доспехах. Хотя он был намного ниже их, но именно на нем скрестились взоры всех присутствующих. Принца встретили радостными возгласами и овациями, и Андуин слегка покраснел, так как не привык выступать перед публикой. Он поднял руки, призывая народ к тишине, чтобы начать уже свою речь.

- Боюсь, мне не дано радоваться, когда наши мужчины и женщины уходят в бой, - сказал он. - Даже если на то нет более праведного повода. Орда жестоко обошлась с нами, и мы не можем это игнорировать. Все, кто верит в справедливость и честь, должны выступить против ужасов Терамора…

Вариан внимательно слушал, вспоминая, как после всего описанного его сыном Джайна превратилась из мудрой и сострадательной женщины в нечто желающего - нет, жаждущего - мести и насилия.

- Если мы не начнем действовать - если эти храбрые солдаты и матросы Альянса не отправятся в поход сейчас - то тем самым мы покажем свое смирение с тем, что произошло. Тем самым мы будем потворствовать и даже способствовать еще большему насилию и убийствам невинных. Гаррош Адский Крик заявил прямо, что желает очистить весь континент Калимдор от присутствия Альянса. Мы не можем просто так согласиться с этим. Приходит время, когда даже самое доброе сердце должно сказать: " Хватит! " И время это пришло!

Андуин поднял руки и закрыл глаза.

- И чтобы доказать правоту нашего дела и праведность цели, для которой был построен и скоро пустится в плавание этот флот... Я призываю благословение Света, дабы коснулось оно всех, кто готов пойти на жертвы, чтобы защищать невинных!

Мягкое сияние окутало его поднятые руки. Оно объяло все его тело, затем возвысилось над собравшейся толпой и снизошло на тех, кто готов сражаться, и тех, кто их любит.

- Я молюсь, чтобы вы сражались мужественно, доблестно и с честью! Я молюсь, чтобы справедливость того, что вы делаете, направляла ваше оружие. Я призываю вас даже в пылу сражение помнить о том, что нельзя давать ненависти овладеть вашим сердцем. Пускай оно остается вашим храмом в память о тех, кто так трагически погиб. В любой момент времени помните: вы сражаетесь за справедливость, а не для того, чтобы истребить кого-либо. За победу, не дабы отомстить. И я знаю, я чувствую это всей душой, что если осознание всего этого укрепится в ваших сердцах столь надежно, что ни гнев, ни боль не смогут поколебать их, то победа будет за нами. Благословляю вас, воины Альянса!

Вариан почувствовал прикосновение Света почти физически. Свет, казалось, ласкал его, вошел в его сердце, как и говорил Андуин. Вариан почувствовал себя более спокойным, более сильным, более умиротворенным.

Он наблюдал за мальчиком, говорившим от всей своей чистой души, видел, как быстро и нежно Свет снизошел, дабы благословить его. Он видел, как люди любили его дитя.

О, сын мой, ты уже лучше любого из нас! Что же будет, когда ты станешь королем!

Прозвучал рог. Пришла пора садиться на корабли. Повсюду прощались семьи - пожилые пары со взрослыми детьми, румяные юноши со своими возлюбленными. Затем толпы вооруженных людей медленно двинулись в сторону судов. Им вслед махали платками и косынками и посылали воздушные поцелуи.

Вариан ждал и слегка улыбался, пока Андуин, сопровождаемый двумя друзьями-паладинами, направлялся к флагману.

- Твоя речь была великолепна, сынок, - сказал Вариан.

- Рад, что ты так считаешь, - ответил Андуин. - Я говорил лишь то, что было в моем сердце.

Вариан положил руку юноше на плечо.

- То, что в твоем сердце - прекрасно. Я всегда гордился, и буду гордиться тобой, Андуин.

На лице принца расплылась озорная улыбка.

- Ты больше не считаешь меня плаксивым пацифистом?

- О, это далеко не так, - ответил Вариан. - И да, я так не считаю. Я рад, что ты осознал необходимость того, что мы должны сделать.

Андуин помрачнел.

- Я многое понял, - сказал он. - Я хотел бы, чтобы все было иначе, но - увы! - это невозможно. Я... я просто рад, что ты не такой, как Джайна. Я молился и за нее тоже.

Конечно, он понимал.

- Андуин, это война, на которой мы оба будем сражаться, каждый по-своему; и ты знаешь, я могу не вернуться.

Он кивнул.

- Я знаю.

- И если так случится - ты более чем готов занять мое место. Я горжусь тобой. Я знаю, ты будешь править мудро и справедливо. У Штормграда не может быть лучшего правителя.

Глаза Андуина заблестели.

- Отец, я... благодарю тебя! Я хотел бы сделать все, чтобы стать хорошим королем. Но... мне бы хотелось, чтобы это время настало как можно позже.

- Мне тоже, - ответил Вариан. Он заключил мальчика в неуклюжие тесные объятия, прижался лбом к Андуину, затем развернулся и легко побежал к кораблям. Он слился с потоком моряков и направился на флагман.

На войну.

Глава 24

Кейлек летел с тяжелым сердцем. Он ужасно боялся, что Киригоса права насчет Джайны. Драконы не могли читать мысли, но когда речь зашла о Средоточии, поведение Джайны показалось более чем подозрительным. Теперь он был почти уверен, что она завладела артефактом и готовится воспользоваться им против своих врагов.

Догадку подкреплял тот факт, что Средоточие снова спрятали, и на этот раз лучше, чем раньше. Горькие думы. Кейлеку хотелось верить, что изменения, произошедшие с этой женщиной, о которой он столь заботился, стали результатом воздействия тайной энергии бомбы. Но даже если в этом и была доля правды, она не объясняла все.

Итак, он возвращался домой, в Нексус, поговорить со стаей. Внезапно он понял… что действительно хотел домой.

Приближаясь, дракон отметил, что вокруг Нексуса никто не парит - как это было с незапамятных времен. Вид окрестностей опечалил еще больше. Он решил приземлиться не сразу, а сначала поговорить с тем, кто либо успокоит душу, либо обрушит тяжелые слова.

Калесгос нашел Киригосу в ее «месте для размышлений» - они беседовали тут, когда пришли новости о первой пропаже Средоточия. Кири не удивилась, заметив его. Как и прежде, она была в человеческом облике; лежала под сияющим древом, и, несмотря на то, что была одета в легкое синее платье без рукавов, не ощущала холода.

Кейлек приземлился на парящую платформу, превратился в полуэльфа, и, сев рядом, взял ее за руку.

Долгое время они молчали. Наконец, Кейлек сказал:

- Я заметил, что нет дозорных.

Киригоса кивнула.

- Почти все ушли. Каждый день кто-то решает, что ему здесь не место.

Кейлек закрыл глаза от боли.

- Я чувствую себя неудачником, Кири, - сказал он мягко. - Во всем. Я провалился как лидер, не нашел Средоточия, потерял Джайну... я даже не смог понять, как плохо ей после случившегося в Тераморе.

В ее голубых глазах, смотревших на него, не было ни намека на радость.

- Значит, оно у нее?

- Не знаю. Теперь я не чувствую его отчетливо. Но, думаю, Средоточие все же у нее.

Кири знала, чего стоили эти слова, и сжала его руку.

- Как бы там ни было, не думаю, что ты ошибся, влюбившись в нее. Или что по-прежнему ее любишь. Ты добросердечен, но ты также должен быть и мудрым.

- Знаешь, - сказал Кейлек, стараясь выглядеть легкомысленнее, - кое-кто говорит, что мы с тобой подошли бы друг другу. Отучи меня бегать не за теми женщинами.

Кири засмеялась и положила голову ему на плечо.

- Я не отрицаю, что когда-нибудь ты найдешь прекрасную спутницу жизни, Калесгос, но это буду не я.

- А ведь это моя последняя надежда быть нормальным драконом.

- Но я рада, что ты не такой, - сказала она, и его сердце наполнилось любовью, что отражалась в ее глазах. Он любил ее, но не как супругу.

Он вздохнул, и меланхолия обрушилась на него.

- О, Кири, я утратил свой путь. Я не знаю, что делать.

- Думаю, ты точно знаешь, что делать, и видишь свой путь, - сказала она. - Ты стоишь на перепутье, мой милый друг. Как и все мы. И либо синим нужен хороший и умный лидер... либо они должны стать свободными и найти свои пути, быть хозяевами своих судеб. Принимать собственные решения и… последствия.

Как Гаррош, подумал Кейлек. Как собиралась сделать Джайна.

- Изменения, - пробормотал он, вспоминая, что однажды сказал Джайне. У всех вещей есть свой ритм, свой цикл. Ничто не остается без изменений, Джайна. Даже драконы, столь долговечные и, казалось бы, столь мудрые.

Казалось бы.

- Куда ты направишься? - спросил он тихо, обозначая этими словами свой выбор.

-Я не исследовала мир, как ты, - ответила Киригоса. - Я знаю - есть океаны полные тепла, а не льда. Бриз сладкий и душистый, а не отрывистый и холодный. Я хотела бы посетить эти места. Найти другие «места для размышлений».

Больше слов не требовались. Она встала, будто дожидаясь, когда он ее отпустит. Он тоже поднялся, и они крепко обнялись.

- Прощай, дорогой Кейлек, - сказала она. - Если я буду тебе нужна, ищи меня в тропиках.

- А если я буду нужен тебе, отправляйся туда, где меньше всего ожидаешь увидеть дракона. Я точно буду там.

У него сжималось сердце, глядя на то, как она превращается в дракона, ловит крыльями ветер, взмывает в воздух, слегка кружится на прощание и улетает на юг.

Прошло полчаса. Калесгос одиноко стоял один на вершине Нексуса. Его былой противник, ставший другом, Тералигос, был последним из улетавших. Он направился на север; в отличие от Киригосы пожилой дракон мечтал о покое в этих холодных землях - родном доме для синих.

Ни один из драконов не удивился такому решению; ни один, казалось, его не винил. Перемены. Они наступали, и любое сопротивление и борьба, любые протесты и желание вернуть все как раньше были бесполезны. Перемены грядут. Что они сделают с ним, единственным гражданином пустого ледяного королевства? Куда направлен его путь?

- Все вещи меняются, Джайна, внешне или внутренне. Иногда достаточно одного небольшого изменения, - сказал он однажды женщине, которую полюбил.

- И мы тоже как магия, - ответила она.

- Да, мы тоже.

Теперь он знал, что делать.

***

Джайна замаскировалась как могла, и добралась до Кабестана обычными методами, не прибегая к телепортации. Оказавшись там, она купила грифона у, кажется, совсем растерявшего удачу путника и полетела на юг. Джайна понимала, что летит по следам Орды, шедшей к Северной Страже, и позволила этому знанию подпитывать свой гнев.

Когда в поле зрения показались руины Северной Стражи, ныне занятой врагом, Джайна вынуждена была проглотить образовавшийся в горле ком. При виде черно-красных знамен воинов Орды - оставшихся охранять крепость, пока остальное войско блокировало корабли Альянса, - ее сердце охватили боль и холод.

Она приземлилась и слезла с грифона, проверяя маленький мешочек, который всегда был плотно привязан ремнем. Затем дала грифону небольшую порцию львиной крупы. Тот взлетел вверх в возбуждении, и Джайна кивнула ему на прощание. Скоро он найдет путь обратно в Кабестан и встретит там нового наездника, который ему будет очень рад. Ей же грифон теперь был без надобности. Она повернулась к востоку и пробормотала заклинание телепортации. Через несколько секунд Джайна оказалась на острове Битв.

- Здрасьте, мисс, - окликнул грубый голос. - Пришли поиграть с пиратами? - заявил человек с обрезанными бриджами, открытой рубашкой и мачете.

Она повернулась к нему, испепеляя взглядом своих светящихся глаз.

- У меня нет на это времени.

И почти небрежно бросила в головореза огненный шар. Пирата объял огонь; тот закричал, когда его тело объял огонь, затем споткнулся, упал и скорчился.

Джайна, равнодушно наблюдавшая за этим зрелищем, медленно перевела взгляд на товарищей несчастного, которые уже бежали к ней и оголтело орали. Они не были из Орды – по крайне мере не все - но они были головорезами и убийцами, и не заслужили, чтобы их оплакивали. Джайна прошла через весь лагерь, беспощадно уничтожая «врагов» огнем, льдом и тайной энергией. Она разила людей и троллей, дворфов и огра, который смешно выглядел с маленькой шляпой на лысой голове.

Она убедилась, что все хибары опустели, и что ее больше никто не отвлекает. Затем повернула на север. Ее рука опустилась к мешочку с изумительно уменьшенным Средоточием - спасибо информации, взятой из тома, что она украла из библиотеки Даларана, - и начала обдумывать план.

***

Служители Земли обессилели. Сегодня стихии казались рассерженнее, чем обычно, и, несмотря на царившую тишину среди шаманов, Тралл осознал, что не только он заметил тщетность их усилий, внезапно переставших давать эффект.

Все это казалось бессмыслицей. Да, и ранее прогресс был неспешным, но все же ощутимым и стабильным. Уставшие шаманы вернулись в лагерь, чтобы перекусить пищи и отдохнуть. Мулн Гнев Земли, прежний лидер Служителей, казалось, был поражен больше всех.

Аггра взглянула на таурена и слегка нахмурилась.

- Эта тишина меня беспокоит. Мы все думаем об одном, но никто ничего не говорит. Пойдем, нужно поговорить с Мулном.

Тралл улыбнулся и покачал головой.

- Мы думаем в одном направлении, любовь моя, но ты всегда первой призываешь действовать.

Она пожала плечами.

- В Награнде учили быстро реагировать на проблемы, - сказала она, сжимая его руку, пока они шли.

Мулн поднял взгляд на двух орков и вздохнул.

- Я уже знаю, что вы хотите сказать. Но я не знаю ответа на вопрос, почему у нас перестало все получаться. Стихии очень обеспокоены, и уже достаточно долго – их трудно расслышать.

- Возможно, мы должны... - начал Тралл.

Боль пронзила его, и он упал на колени, схватившись за голову.

Аггра опустилась рядом, положив руки ему на плечи.

- Что случилось, Го'эл? - вскрикнула она.

Его губы двигались, но не издавали ни звука. Лицо Аггры потускнело. Тралл мгновение не видел ничего, а затем внезапно увидел слишком много.

Вода, зеленовато-синяя, холодная и злая, обрушилась на него. Он задыхался, глотал, пытался дышать. Она подняла его ввысь и опрокинула, вертя и кружа. Волна была огромной, но все же Тралл заметил там и тут маленькие, полные ярости глаза, очертания рук, голов и блеск оков. Это была не просто океанская волна - Тралл оказался среди порабощенных элементалей.

Он был не один. Тут были десятки, сотни орков, пойманных волнами и пытающихся выжить. Обломки вокруг тоже были опасными. Направленный поток морской воды повернул Тралла, и тот увидел под собой...

Крыши Оргриммара! Как такое возможно? Но он мог увидеть врата, обломки железных строительных лесов.

«Помоги», - прошептали голоса.

Тралл не мог дышать. Он чувствовал, как вода заполняет его легкие

«Помоги нам. Мы не хотим этого делать! »

Он чувствовал, как водяная рука держит его, но при этом дрожит сама, словно борется с чем-то, а затем она внезапно разжала хватку.

Тралл упал на землю, глотая свежий воздух.

«Остановитесь. Иначе ваш народ будут умирать от наших рук, а мы навсегда останемся порабощенными».

Тралл собрался с мыслями и, все еще кашляя, спросил.

- Где?

Слов не было, но в его разуме возникло изображение: клочок земли у берегов Северных Степей. Это далеко от Оргриммара, но какая же сила заставила духов океана проделать столь долгий путь?

- Го'эл, - раздался любимый голос, возвращая его назад. - Го'эл!

Ужасный образ утопленников и разрушенного города померк. Тралл моргнул и почувствовал облегчение при виде лица Аггры. Она улыбнулась и погладила его по щеке.

- Что ты видел, мой друг? - спросил Мулн. Остальные собрались вокруг. Тралл попытался встать, но Мулн его остановил. - Присядь и расскажи, затем встанешь и поешь.

Тралл кивнул.

- Ты как всегда прав, Мулн. Стихии дали мне видение. Оно может объяснить, почему они внезапно встревожились.

Быстро, лаконично, но не упуская ничего важного, Тралл рассказал обо всем, что увидел.

- Ты узнал остров? - спросил Нобундо.

- Да, ответил орк. - Это остров Битв, расположенный к югу от Дуротара.

Шаманы переглянулись.

- Если стихии так сильно нуждаются в помощи, мы должны помочь, - сказал Мулн.

Однако Нобундо покачал головой.

- Нет! Если стихии ждали бы помощи от всех нас, они бы показали видение каждому. Они знают, что мы не можем покинуть это место. Но... они звали на помощь.

Тралл медленно кивнул. Аггра выглядела огорченной, но смиренной.

- Они говорили со мной, - сказал Тралл. - Со мной одним. Поэтому я должен ответить на их зов и остановить уничтожение моего народа. Аггра, любимая, ты знаешь, что я хотел бы быть с тобой, но...

Она улыбнулась, обнажив клыки.

- Это твоя миссия Го'эл, - ответила она, - и я сокрушу любого, кто посмеет в моем присутствии сказать, что она тебе не по плечу.

Он слабо улыбнулся. «По плечу», действительно. По плечу ли спасти сотни порабощенных водных элементалей, чтобы они не уничтожили целый город? Он на это надеялся. Стихии были мудры, он им доверял. Тралл поднялся на ноги, обнял возлюбленную, затем отправился собирать то немногое, что потребуется ему в путешествии.

***

С Вол'джина было достаточно.

Когда новость о «несчастном случае» в трактире Колючего Холма дошла да него, он увидел в этом знак. И не желал больше «несчастных случаев» своему народу. Давным-давно он доверился Траллу, и когда орк предложил остаться в Орде, тролль согласился. Он продолжал придерживаться этого выбора с осторожностью, даже когда Гаррош заставил их жить в трущобах. Но сейчас тролли жили на островах Эха, практически в комфорте.

Впрочем, возможно, пришла пора покинуть Орду. Или хотя бы обдумать этот шаг.

Гаррош и «верная» ему Орда – те, кто пил в тавернах Оргриммара, в отличие от находившихся в Колючем Холме, - все еще занимались самовосхвалением своих бесчестных поступков. Кор'крон, или, по крайней мере, этот грязный Малкорок, четко дали понять: они настолько убеждены в окончательной победе, что готовы устранить тех членов Орды, что выступали против Гарроша как тайно, так и, похоже, публично.

При Тралле троллям было хорошо в Орде. Но сейчас… В двух последних сражениях Вол'джин потерял многих хороших воинов. Вот чем ему отплатили? Нет. Пора возвращаться домой, по крайней мере, пока дом был близко. Пора уйти в глубокую медитацию и посмотреть, что скажут ему лоа. Он вспомнил, что сказал когда-то Гаррошу: что орк все свое правление будет затравленно оглядываться, что в свои последние минуты вождь будет знать, кто его прикончит.

Похоже, то решение было верным. Еще не достигнув островов Эха, он встретил каноэ. Шаман в нем вознес руки ввысь, и вода под лодкой потекла быстрее, чем должна была - он использовал стихии, чтобы как можно быстрее добраться до своего лидера.

Вол'джин даже не ждал, пока тот подплывет ближе. Он просил лоа донести его голос и крикнул:

- В чем дело? Что стряслось?

Шаман ответил, и его голос достиг ушей Вол'джина с тревожным ветром.

- Альянс! Они идут! Их много!

***

Гаррош взревел в гневе и бросил кружку на стол.

- Альянс? Здесь? Наша разведка сообщала, что они собирались у Темных берегов!

Несчастный тролль, чья работа заключалась лишь в информировании вождя, слегка вздрогнул, хотя кружка полетела не в него.

-Я ниче не знаю об этом, вождь, но они точно прут к бухте Острорука. Там десятки кораблей. Че прикажешь нам делать?

Гаррош почти сразу успокоился.

- Скажи Бейну отправить друидов ко всем портам нашей блокады. Наш флот нужно немедленно перенаправить. А Северную Стражу - всех сюда, всех до последнего! Быстро!

А затем, к удивлению тролля-посланника, на лице Гарроша появилась хитрая улыбка.

- И всех магов... всех сюда. Мой план сработает и в бухте Острорука, и у Темных берегов.

***

Вариан находился на палубе Льва Волн, когда они достигли Калимдора. Шаманы-дренеи проделали невероятную работу, умоляя ветер и волны помочь, и флот пересек океан в рекордно короткие сроки с попутным ветром и спокойными водами.

Они были лишь в нескольких километрах от бухты Острорука. Вариан был лидером армии Альянса, но не капитаном Льва Волн, и потому он просто позволил Тельде Каменный Кулак выполнять свою работу. Проблем тут не было - Тельда знала, что делать, а ее маленький рост с лихвой окупался голосом, от которого подпрыгивал каждый моряк.

Она стояла рядом с Варианом, и ветер развевал их волосы. Затем Тельда передала королю подзорную трубу.

- Вижу бухту.

Вариан приставил трубу к правому глазу. И увидел лишь один корабль в доках, хотя знал, что путь до Оргриммара будет непростым.

- Кажется, этот корабль в гавани гоблинской работы.

- Что означает: одного хорошего выстрела хватит, чтобы разнести его в щепки, - улыбнулась Тельда.

Вариан почувствовал прилив беспокойства. В нем говорил остаток Ло'Гоша - обострение всех чувств, включая то, что не входило в обычные пять. Он повернулся лицом к ободряюще дувшему ветру, вдохнул и снова поднес трубу к глазу. Только море и небо, разные оттенки синего.

Он медленно посмотрел по сторонам. Синее море, синее небо...

Но затем появилось что-то совсем не синее - маленькая точка на горизонте.

-Там, - вскричал Вариан, указывая на юг. - Корабли!

Все-таки Гаррош поджидал его.

- Свистать всех наверх! - заорала Тельда голосом, который показался слишком громким для такой малышки. Все вокруг принялись за работу. Обученные морские пехотинцы бросились к пушкам. Маги забрались на такелаж, чтобы лучше нацелиться своими разрушительными огненными шарами, которые наносят огромный урон деревянным парусникам. Шаманы ринулись по сторонам в самые уязвимые точки корабля, показывая, что ради помощи стихий они готовы рисковать собой.

Затрубили горны, и корабли, один за другим шедшие с востока, стали разворачиваться к угрозе с юга. Вариан взобрался на такелаж, хватаясь одной рукой и одновременно поглядывая в трубу.

Прямо к ним приближалось несколько кораблей, но Орда вчистую проигрывала по соотношению сил. Вариан кивнул. Он не знал, почему Гаррош оказался готов – возможно, рыболовное судно заметило армаду и поспешило поднять тревогу, - но это уже не важно. Все, что имело значение, так это то, что Орда и впрямь сконцентрировалась на блокаде и бросила туда все силы. Коих и так было немного.

- Джайна, - прошептал он, быстро спускаясь на палубу, - в одном ты точно была права. Возможно, мы покончим с этим здесь и сейчас.