Конец второй книги! 7 страница

Оказавшись на кухне, я была рада увидеть знакомые лица.

– Привет, Иша, – поздоровалась я с пухлой седой женщиной, которая была одной из нескольких поваров в доме. Охранники Влада были вампирами, также как и все его люди, но он делал все, чтобы их человеческие доноры крови, жившие здесь, всегда ели как короли. Так же как и его гости. Я могла бы заказать обслуживание в комнату, но мне не хотелось важничать.

Иша прекратила резать.

– Мисс Далтон, – ответила она с сильным румынским акцентом. – Чем я могу вам помочь?

Я моргнула. Прежде она называла меня «Лейла», и, может это мое воображение, или она действительно смотрела на меня с учтивостью?

– Не обращай на меня внимания. Я пришла, лишь взять несколько фруктов и сыр.

Иша встала перед огромным холодильником, прежде чем я успела сделать и два шага по кухне.

– Мисс Далтон, прошу вас, скажите, где вы хотите позавтракать, и я буду рада отправить вам все туда.

Теперь я посмотрела на нее с недоверием. Я не могла сосчитать, сколько раз я помогала ей, когда жила здесь, обычно ведя приятную беседу с Ишой или одним из других поваров.

– Не беда, я возьму сама, – попробовала я еще раз.

Взгляд Иши сузился, даже когда она улыбнулась, сморщив линий, которые явно указывали, что ей было за шестьдесят, когда ее изменили.

– Ерунда, это будет мне в радость. Мне передать поднос в вашу спальню или в гостиную на втором этаже?

Ее тон не мог быть более сдержанным. То же самое с ее словами, и все же, я чувствовала себя так, словно мне сделали выговор.

– В гостиной будет прекрасно. Э, спасибо, госпожа… – Дерьмо, я не знала ее фамилии. «Зови меня Ишой, дорогая! » сказала она, когда мы встретились, и до сих пор мы обращались друг к другу только по имени. Она отвернулась, не сказав ни слова, возвращаясь к своей разделочной доске. Быстрее, чем машина, она кромсала кучу овощей, утренний свет сверкал от ее ножа.

Я ушла, но решила выбрать длинный путь, ведущий обратно в комнату. Было кое-что, что я хотела проверить в первую очередь.

Когда я бродила по лестнице, я останавливалась, чтобы поприветствовать каждого человека, которого знала. Все они были безупречно вежливыми, но люди, которых я когда-то считала друзьями, сейчас были как Степфордские жены, которые и, то казались теплее в сравнении с ними. Если бы у меня было обоняние нежити, запах неодобрения уже давно бы забил мои ноздри.

И не нужно большого ума, чтобы выяснить, почему. Угадайте-ка, я сделала непростительную ошибку, расставшись с их Мастером.

Даже если бы они выслушали все мои доводы, очевидно, они думали, что я должна была с благодарностью принимать все крохи любви, которые предлагал мне Влад.

Теперь я знала, как себя чувствовали в машине для пинбола, все, чего я касалась, казалось, отскакивалось от меня так быстро, как только могло. Холодность его людей не должна была меня беспокоить, но все же это было так. Мой желудок заурчал, напоминая мне, что я не ела ничего в течение дня, но вместо того, чтобы пойти на второй этаж, я пошла к небольшой лестнице позади внутреннего сада. Затем я последовала по закрытому каменному коридору, и открыла вторую дверь бывшей часовни.

Спортзал. Я провела большую часть своего детства в одном из таких, так что шкивы, коврики, навесы, батуты, и брусья значили для меня больше, чем любое физическое упражнение. Они были машиной времени уводящей меня в беззаботное прошлое, прежде чем я коснулась той электролинии, подарившей мне силу. Я подошла к батуту и начала серию сальто, но они напомнили мне слишком многое из нашего шоу с Марти. Я спрыгнула и пошла к мату, борясь со всплеском горя.

Там я начала делать обычные движения, которые я усовершенствовала годы назад, когда мне было еще тринадцать, и я пробивалась в олимпийскую сборную по гимнастике. Мое тело не было готово, так же на мне не было подходящей одежды, но я все равно выполнила полный набор упражнений. Затем еще один раз, и еще. Вскоре мои джинсы и футболка покрылись потом, но я не останавливалась. Еще немного, если я приложу достаточно усилий, и я почти смогу услышать голос своей матери.

Кто моя маленькая чемпионка? Я так горжусь тобой, дорогая…

– Лейла! – раздался голос не из моего воображения. Он исходил от клубничной блондинки через всю комнату.

– Кто еще не знает, что Лейла вернулась! – отозвалась в коридоре Сандра. Затем она бросилась вперед с улыбкой на лице. – Почему ты не сказала нам?

Ее истинное счастье было как бальзам на язвительный ожог. Если бы не удар током на смерть, я бы ее тот час обняла бы.

– Я, ээ… – боялась, что на меня снова накричат или продинамят, – не была уверена, что вы не спите, – закончила я неубедительно.

Сандра засмеялась.

– Час назад я спала, но это же прекрасно. Почему ты вернулась? Ты и Влад…

– Она здесь! – вклинился Джо, отрезая вопрос Сандры. За самое короткое время, я обнаружила, как здороваюсь со своими старыми друзьями и завожу новые знакомства с утренними донорами, у которых сдвинулся график кормления дома.

– Ну же, расскажи нам все, – командовала Сандра. Затем она улыбнулась. – Я действительно хочу все знать.

Я не могла рассказать ей обо всем, но я могла выдать некоторые детали. Кроме того, кухня была выше и здесь, и в отличие от той, что была наверху, здесь не было вампиров, затаивших на меня обиду.

Глава 19

После пары приятных часов с Сандрой и другими, я поднялась наверх. Там я провела пару неприятных часов с Гретхен и моим отцом, пытаясь объяснить им, что кто-то подложил бомбу в газопровод и тот же человек может посчитать мою семью отличной приманкой, если он или она поймут, что я выжила. Мой отец, подполковник в отставке, понял меня, и казалось, готов был простить. Что, подумала я, никогда не будет с Гретхен.

В конце концов, я вернулась к себе в комнату и приняла еще один душ. Как только я вымылась и оделась, я стала всматриваться за окно на темнеющее небо и старалась не думать, что Влад уже проснулся. Из всех людей, злившихся на меня, он имел на это право. Несмотря на то, как холодно он закончил наши отношения, и как тяжело было находиться рядом с ним, я все еще должна была ему извинения за предположение, что он мог устроить взрыв на карнавале. В следующий раз, когда я его увижу, я выплачу этот долг.

До тех пор я отвлекала себя мыслями о том, что делал Максим. Я не собиралась спрашивать о нем персонал или Влада, который мог взорвать его, как жидкость для зажигалки. Тем не менее, у меня был и другой способ увидеть, выздоровел ли Максим.

Я провела рукой по своей коже, находя сущность Максима. Затем я сосредоточилась на ней, пока Голубая Комната не исчезла, и меня не окружила полная темнота. На секунду меня это смутило. Но потом я увидела зеленый свет и услышала голос Влада.

– …я бы предпочел иное. Я бы лучше тебя убил.

Тяжелый вздох.

– Тогда почему так и не сделал? – спросил голос Максима.

Я все еще не могла его видеть, но он был в здравом уме, с моей огромной помощью. Где же он был, что единственным светом были лишь глаза Влада?

– Лейла, – мое имя повисло в накаленном воздухе. Влад испустил короткий смешок. – Она отказывалась сказать мне, где она, пока я не поклянусь, не мучить и не убивать тебя.

Максим тоже засмеялся, но он звучал не так же весело.

– Она упустила кое-что, как вечное лишение свободы.

– Она молода, – сказал Влад, – и не может помнить об этом вечно. В этом веке или другом, я смогу испустить на тебя свой гнев.

Что-то лязгнуло, а затем еще одна вспышка зеленого заполнила темноту. Глаза Максима осветили достаточно, чтобы я смогла увидеть его лицо прижатое к толстой металлической решетке.

– Тогда она уже давно будет мертва, – прохрипел он.

Взгляд Влада заблестел ярче.

– Будет ли?

Теперь я знала, где были эти двое, и меня пронзила ярость. Максим не остался в доме Менчереса. Он был примерно в сотне футов ниже меня в подземной темнице Влада!

– Лейла отказалась от твоего предложения превратить ее в вампира, – тон Максима был жестким. – Она сделала это с тобой, помнишь?

Смех Влада был столь неустанным, как гром во время весеннего шторма.

– Если бы ты так считал, тебе бы не пришлось лгать ей обо мне. Ты, вероятно, догадался, что я позволил ей отпустить меня, но я не отпускал ее. Вот почему ты не давал ей связаться со мной, убеждая ее, что я мог устроить взрыв.

– Ты и так мог, – зарычал Максим.

Влад сверкнул рукой, накрывая руку Максима. Лишь толстые металлические стержни разделяли его лицо, когда он наклонился к нему на дюйм.

– Тебе должно быть хочется в это верить, – сказал он тихо. – В противном случае, ты предал меня ни за что.

Оба светящихся взгляда показывали каждый нюанс их каменных выражений. Наконец, рот Максима искривился, и он выдернул свою руку из-под руки Влада.

– О, я бы не сказал, что ни за что.

Моя челюсть отвисла. Его намек был очевиден, а когда руки Влада покрыл огонь, это было еще и доказано. Часть меня обиделась на ложные намеки, в то время как другая часть аплодировала Максиму за сказанное, несмотря на его беспомощное положение.

Я должна была что-то сделать. Закрытие его глубоко в подземелье считается пытками в моем понимании, особенно учитывая то, что Влад сказал Максиму, что тот останется там, навек или два.

Влад рявкнул что-то в ответ, но комната расплылась вокруг меня, темнота уступила лавине синего, когда я потеряла связь. После того, как я вернулась, я почувствовала головокружение, и мне не было нужды в зеркале, чтобы узнать, что такое теплое текло из моего носа. Ярость, охватившая меня, не придала этому значения. Влад может думать, что он взял надо мной верх, но я собиралась доказать ему обратное.

Я вытерла кровь с верхней губы и выбежала из своей комнаты, почти сбежала по лестнице во внутренний сад и по лестнице вниз позади него. Я делала шаги, беря по две за раз ступеньки, поворачивая налево от туннеля вместо моего обычного пути. Мои шаги отдавались эхом в замкнутом пространстве, но я замедлила их на последних двадцати метрах. У меня был план, как пройти мимо охранников, и, просто подбежать к ним этому бы не помогло.

Коридор изгибался и сужался, заканчиваясь на двух вампирах перед железной дверью толщиной в один фут.

– Мне очень жаль, Мисс Далтон, вы не можете войти сюда, – сказал светловолосый. Затем он нахмурился. – У вас кровотечение.

Я одарила его своей лучшей беспомощной женской улыбкой, надеясь, что он ошибочно расценил веявшую от меня ярость.

– Знаю, поэтому вы и должны позволить мне пройти. Мне нужен Влад для исцеления. Это может быть серьезно.

Охранники обменялись настороженными взглядами.

– Он не разрешал, чтобы вы сюда спускались, – заявил мускулистый рыжий охранник. – Однако я буду рад дать вам своей крови.

– Разве это не разозлит его? – прервала я его с расширенными глазами. – Если я буду пить вашу кровь, когда он так близко?

Охранники обменялись еще более встревоженными взглядами, а я внутри улыбнулась. Верно. Подумайте об этом, о территории вампира, и о том, что я пила лишь кровь Влада, когда жила здесь раньше. Для пущего эффекта, я покачнулась, и хотя светловолосый охранник и поддержал меня, я сразу же выпрямилась, когда он убрал руки прочь, выглядя при этом виноватым.

Шах и Мат.

– Я спрошу разрешения, – сказала рыжий охранник. Его было не так легко обмануть. Должно быть он женат.

В ответ я позволила себе упасть. Как и ожидалось, я не ударилась об пол, меня подхватили сильными руками. Затем меня подняли, ветер обдувал меня от того, как быстро тот, кто схватил меня, бежал вниз по узкой лестнице, ведущей к темнице. Я держала глаза закрытыми, опустив голову, пока мы проносились через другие контрольно-пропускные пункты. Ни один из охранников Влада не хотел быть ответственным за мою смерть, но они все еще слишком боялись, чтобы дать мне свою кровь.

К тому времени, как четвертая и последняя дверь со скрипом отворилась, я села и скинула руки придерживающие меня. Не было нужды, чтобы меня и дальше несли.

– Опусти меня, – сказала я охраннику, который оказался блондином, а не рыжим. Ничего удивительного.

Мои ноги едва ударились о землю, как голос Влада прогремел через каверзную темноту вокруг нас.

– Что, черт возьми, она тут делает?

Глава 20

Оранжевый свет предшествовал его появлению, показал, что каменный монолит в центре не был пустым, как тогда, когда я была последний раз в подземелье. Двое вампиров свисали с серебряных цепей с шипами встроенными в скалу, пронзавших их. Когда Влад подошел ближе, еще больше света отразилось от его пылающих рук, показывая часть длинного деревянного шеста, на котором был еще один вампир.

– Это больно, – выдохнула я, временно отвлекаясь.

Он не обратил на меня внимания, тыкая пылающим пальцем на охранника.

– Думаю, ты купил себе немного болезненного времени, Джеймс.

– Но она истекает кровью! – запротестовала охранник, давая мне небольшой толчок вперед.

– И поэтому ты решил принести ее сюда, – сказал Влад ледяным тоном. Пламя на его руках исчезло, когда он схватил меня за челюсть, поворачивая мою голову и насильно мешая мне смотреть на его заключенных. – Ты больше никогда не принесешь ее сюда без разрешения, – продолжил он, все еще говоря с Джеймсом, в то время как сам смотрел на меня. – Через неделю на коле, я напомню тебе об этом.

– Я бы не стала винить его в этом, учитывая твое обыкновение тут исчезать, поэтому мне пришлось его обмануть, сделав вид, что упала в обморок, – огрызнулась я, пытаясь безуспешно вырваться из его руки. – Хочешь наказать кого-то? Накажи меня.

Он схватил горсть моих волос. Между этим и хваткой на моей челюсти, я не могла двигаться, затем он наклонился ниже, приставив свои губы прямо у моего уха.

– Я накажу тебя, – прошептал он. – Ты будешь страдать от чувства вины за каждый его день на пике. Затем, возможно в следующий раз, ты подумаешь дважды, прежде чем обманешь моих охранников.

Я толкнула его в грудь, и в тот же момент он отпустил меня, так что я толкнула лишь воздух. Влад стоял в нескольких футах, почти невидимый во тьме с его темной-серой рубашкой и черными брюками. Если бы не свечение, исходящее от его изумрудных глаз, я бы не знала, где он.

– Теперь извинись за вторжение.

Это было произнесено не шепотом. Вместо этого команда эхом отразилась от помещения. Несмотря на это, я не смогла сдержать свое фырканье.

– Я бы предпочла лучше истечь кровью до смерти.

– Если бы ты была кем-нибудь другим, это были бы твои последние слова.

Внезапно, я вспомнила, что темница была местом, куда большинство людей спускали не за просто так. Если рассматривать мой штурм с моей точки зрения: я собиралась рвать и метать на своего экс-бойфренда, что тот обходным путем нарушил свое обещание, и я должна была это сделать перед нескольким его дружками в первую очередь.

С точки зрения же вампиров, я обманула высококвалифицированных охранников, чтобы те предали своего Мастера, ворвавшись туда, где должно быть было самое безопасное место в его доме. То, что я сказала перед его врагами, вероятно, было еще хуже. Я предполагала, что меня можно было назвать в человеческом эквиваленте сукой хлопавшей на свадьбе бывшего парня, рассказывающей всем, что у того маленький пенис, хоть это и возымеет лишь кратковременный эффект. От страха перед феодальной системой, по которой жили вампиры на этой земле, и того, что последствия произошедшего здесь могут отразиться на протяжении многих веков, я не могла больше требовать освободить моего друга.

– В итоге ты стала понимать, – сказал Влад, ирония сквозила в его тоне.

Я больше не видела светловолосого охранника, которого я заставила обманным путем отнести себя сюда, но даже если Джеймс ушел, он все еще слушал. Все охранники, которых я обманула, могли нас слышать, и они бы повторили мой следующие слова остальным людям Влада, которые бы повторили их другим вампирам, которые в конечном итоге повторят их уже его врагам. Возможно, я не могла потребовать возмездия за действия Влада, но я вынуждена была извиниться.

Однако это не значит, что я смирюсь с тем, что он сделал с Максимом. Я буду играть по правилам, но если ты откажешься прийти ко мне после этого, я заставлю тебя пожалеть о брошенном мне вызове, подумала я вызывающе. Затем я прочистила горло и произнесла извинения, которые не собиралась давать.

– Пожалуйста, прости за вторжение. Я не должна была приходить сюда, и я сожалею. – Мой тон был хорошим, но если крошечные искры и выстрелили из моей правой руки в знак протеста, я не могла ничего с этим поделать.

Улыбка скользнула по лицу Влада.

– Я прощаю тебя, но только потому, что ты сказала «пожалуйста».

Умник, подумала я. Затем я застонала от хора «Пожалуйста! » смешавшихся с криками мольбы об освобождении заключенных Влада. Неудивительно, что он настолько устал от слов.

– Я могу быть милостивым лишь к одному человеку за день, – бросил он через плечо. – Как говорится, сегодня не ваш день, и завтра не выглядит иным.

Затем его взгляд опустился к моей спине.

– Теперь попроси меня исцелить тебя.

Ты серьезно это потребовал, подумала я, глядя на него.

Он обнажил зубы в очаровательно свирепой улыбке.

– Мое подземелье, мои правила.

Мысленно я прокляла его на английском и румынском, но вслух сказала:

– Не пожелаете ли вы дать мне немного вашей крови, чтобы исцелить меня?

Еще одна вспышка зубов, теперь уже с клыками.

– Подойди и возьми.

Я подошла к нему с крайней осторожностью кобры. Быть в непосредственной близости с Владом было опасно, тем более что мы оба все еще имели чувства друг к другу. Но странный «тайм-аут», который мы испытали в самолете закончился, прикасаться к нему теперь было все равно что буквально играть с огнем, и он специально удостоверился, чтобы у меня не было другого выбора.

Да ты сама это делаешь, зашипел на меня мой внутренний голос. Возьми и ударь его вместо этого!

Я остановилась, задумавшись над этим, но Влад дернул меня к себе. Несмотря на мой гнев, я единственная, кто ощутил сотрясение энергии зашипевшей во мне, когда его тело коснулось моего. И кратко, во-вторых, я закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. Затем я открыла их и посмотрела на него с вызовом.

– Ты собираешься дать мне свою кровь или нет?

Его улыбка исчезла, сменившись на мгновение, на дикое желание. Затем он поднес свое запястье вверх, немного надкусил его и поднес к моему рту.

Я не отворачивалась, когда раздвинула свои губы, принимая эту теплую резко ароматизированную жидкость. Я никогда не думала, что смогу не заметить вкуса крови, но сделав первый глоток, я знала, что не почувствовала его. Мои веки ощутили странный род блаженства, но я отказывалась их закрывать. Держать их открытыми казалось почти также предательски как взглянуть в его глаза, когда он запечатал своими губами проколы и облизал их, посылая тепло прямо к моему основанию.

Ничего не пропустила? Прошептала темная часть меня. Это был не мой ненавистный внутренний голос, он исходил откуда-то из другого места. Места, которое вспыхивало к жизни лишь, когда Влад был рядом.

Его губы показали кончики его клыков.

– Попроси меня снова, и я дам тебе это.

Угроза? Чувственное обещание? Оба? Я облизала свои губы. Что принесло мне еще больше удовольствия, чем я могла вынести…

– Нет, – сказала я, повторяя это слово со всем пылом.

Его объятие было моей дозой наркотиков, и как любой наркоман, я знала, одной дозы будет слишком мало – и даже тысячи раз мне не хватит.

Затем я оттолкнула его. Что-то опасное тлело в его взгляде, но он не сделал ничего, чтобы остановить меня.

Несколько факелов вспыхнуло в жизнь, позволяя мне найти путь к выходу без ударов или шествия на ощупь.

Как только я достигла его, я повернулась к нему спиной.

– Я имела в виду то, что сказала. Нам по-прежнему нужно поговорить.

– Будь в моей частной гостиной в десять вечера. В противном случае, я буду считать вопрос закрытым.

Его актовый зал, его же я пересекала каждое утро, поскольку он пролегал между его спальней и моей старой комнатой. Я скорее столкнулась бы с расстрелом, чем пошла бы туда, но если я откажусь, Максим может остаться запертым в этом подземелье на протяжении веков.

Улыбка промелькнула на лице Влада, прежде чем он исчез в темноте, что ясно говорило, он уже знал, что я выберу.

Глава 21

Я вошла в зал ровно в десять, Влад сидел на диване, на обсидиановом столе перед ним стояли два бокала и бутылка. Телевизор был выключен, а свет от камина отбрасывал мягкое рыжее свечение на ковер.

Воспоминания овладели мной, так беспощадно, как я и боялась. Влад и я провели много вечеров, распивая бутылку вина на этом диване. Мы делали на нем и другие вещи. По мне прошлось непрошенное тепло, которое не имело ничего общего с пылающим огнем.

Я попыталась подавить его своей прямотой.

– Ты разве не понял, зачем я хотела с тобой увидеться?

Он засмеялся, наполовину рыча, наполовину весело мурлыкая, играя тем самым злую шутку над моими чувствами, даже в столь разъяренном состоянии.

– Думаешь, я пытаюсь тебя соблазнить? Как самонадеянно, учитываю то, что я никогда не беру обратно в свою постель экс-любовниц.

Я взглянула на бокалы, романтическое освещение, и, наконец, обратно, на него. Если Влад не пытался соблазнить меня, значит, он дразнил меня тем, что я не могла получить. Я была одета в простое платье длинной чуть выше колен. Его черные брюки облачали нижнюю часть его тела, а его белая рубашка контрастировала, как снег, с его пиджаком черного дерева. Эта рубашка открывала все его горло и несколько дюймов его груди. Платиновые манжеты сверкали, когда на них падал свет от камина, а его длинные темные волосы были зачесаны назад, что еще лучше выделяло его стройные чувственные черты и приковывало к глазам цвета меди.

Не хватало разве что медленно стекающего шоколада по голому пространству его груди. Тогда любой суд в мире рассмотрел бы это как сексуальную провокацию.

Его улыбка стала еще шире. Вот дерьмо, я забыла петь, чтобы держать его подальше от своих мыслей.

– Отлично. Мы оба здесь не по платоническим причинам, так что оставим все как есть, – сказала я, ненавидя себя за то, каким хриплым стал мой голос.

– Прекрасно.

Вдруг он оказался в паре сантиметрах от меня, в результате чего мои глаза оказались на уровне его открытого ворота и кусочка кожи, который я представляла со стекающим шоколадом. Я сглотнула. Думай о подземелье и нарушенном им обещании, а не о том, насколько опьяняющий его вкус, даже если он и не был десертом!

Образ подземелья помог.

– Нужно поговорить о Максиме, – заговорила я с уже более сильным голосом.

– Нет. Вина?

Я моргнула, гнев перебил мое желание.

– Ты обещал, что не станешь его мучить, но заключение в подземелье на протяжении веков считается пыткой.

Влад протянул бокал, а затем сам же из него и выпил, когда я отказалась резким мотанием головы.

– Нет, нет, – сказал он, все еще тем же чертовски невозмутимым тоном. – Поскольку я лично испытывал и то, и другое, уверяю тебя, пытки и тюремное заключение разные вещи.

– Ты все перевернул на свой лад. Ты точно знал, что я имела в виду, когда просила твоего обещания.

Он пожал плечами.

– Я честно сдержал данное мною слово. Если хотела большего, тебе стоило указать на это.

– Я была под воздействием наркотиков!

– И меня тоже принудили к этому, – ответил он, сузив взгляд. – Многие посчитали бы это достаточной причиной для отмены обещания. Я этого не сделал, и Максим понимал, чего ему будет стоить предательство. Из-за тебя, это не встало ему во столько, во сколько должно было.

– Тоже ты сделал и с Марти, – закипела я. – Дал мне бесполезное обещание, заканчивай уже играть в игры со словами, а потом еще и обижаться, когда я называю тебя лжецом!

Влад поставил бокал вниз так сильно, что я была поражена, что тот не разбился. Затем он пошел к двери. Когда он открыл ее, я подумала, что он собирается выгнать меня. Вместо этого, он ушел.

– Куда ты идешь? – воскликнула я.

– Убить Максима, – ответил он, оглядываясь назад. – Если я лжец, я с такой же легкостью могу наказать его по максимуму.

– Подожди!

Он уже дошел до конца коридора, когда я выбежала за ним, но на мой безумный зов, он все же повернулся.

– Ты не можешь ожидать и то и другое, Лейла. Или я лжец, или нет, и если нет, то у тебя нет причин жаловаться на то, что я сделал с Максимом.

Разочарование ударило меня прямо по яремной вене.

– Он единственная причина, почему я выжила после взрыва газопровода. Разве это ничего не стоит?

Он пошел ко мне неторопливой походкой истинного хищника, отчего, казалось, словно коридор сужается, вокруг меня. Чем ближе он становился, тем больше я инстинктивно отодвигалась. Это продолжалось, пока я не увидела красные деревянные панели на стенах, понимая, что он передвинул меня обратно в гостиную.

– Да, это так. И поэтому я простил ему слова о том, что он проверял свой народ, когда в действительности преследовал тебя. Однако я не стану прощать ему повторную ложь после взрыва. Это было не ради твоего спасения. Это было для того, чтобы держать тебя подальше от меня, поскольку он хотел, чтобы ты была с ним.

– Он действительно думал, что ты стоишь за этим, – пробормотала я. Влад закатил глаза.

– Ты поверила в это, но Максим знал, я не стал бы убивать невинную женщину из чувства злобы.

– Он думал, что твое уязвленное самолюбие может сделать тебя более смертоносным, чем обычно.

– Нет, он просто хотел тебя трахнуть, – его ровный тон исчез, сменяясь на тот, который звучал как бритва, скоблящая по осколкам стекла. – Если он верил в то, что говорил, это все равно не смягчает его вину за измену мне. – Его глаза сменились с медного на изумрудный за один миг. – Он возжелал тебя с самого первого взгляда. Когда я узнал, что ты жива, я подумал, что он преуспел, и вы оба сфальсифицировали взрыв, чтобы исчезнуть вместе.

– Ты думал, что я бы убила кучу людей, чтобы подстроить свою собственную смерть, дабы сбежать с Максимом?

Если бы мой голос стал бы хоть на октаву выше, все близ находящиеся стекла разбились бы вдребезги.

– Ты же поверила, что я пытался убить тебя из-за раненной гордости, поскольку ты меня оставила, – его взгляд стрельнул по мне. – Не претендую на потерпевшую сторону, учитывая, что ты тоже сделала неправильный вывод.

С этим мое терпение лопнуло.

– Из нас двоих, кто более вероятней был способен убить тех людей?

Его улыбка была жесткой, показывая все зубы, без тени юмора.

– Я, но тебе все равно стоило знать меня лучше. Мартин, которого я подверг пыткам в первый день нашей встречи, связался со мной после взрыва, потому что он знал, я этого не делал. Но ты, когда-то моя заветная любовница, была настолько убеждена, что я мог пойти на такое, что позволила мне поверить, что ты мертва.

Я едва услышала последнюю фразу. Мой разум ухватился за другое, смещая мой гнев в сторону.

– Марти связывался с тобой после взрыва? Но тогда он… он не…

– Не был убит при взрыве, – закончил Влад, его губы скривились. – Жестоко с моей стороны, позволить тебе верить, что тот, кто заботился о тебе, был мертв, не так ли?

Ярость смешалась с прилившей волной радости. Этих дико контрастных эмоции оказалось слишком много. Я набросилась на Влада, рыча, «Да будь ты проклят! », а слезы счастья навернулись на мои глаза.

Он поймал меня, поднимая на несколько дюймов над землей. На этой высоте мы были с ним на одном уровне глаза, и взгляд на его лицо мог бы заставить меня сделать шаг назад, если бы я могла.

– Нет, – сказал он, слова ударяли, словно молоток. – Ты однажды уже ударила меня без возмездия, но ты больше не моя любовница так, что я не буду больше таким мягким.

Я не собиралась его ударить. Правда, хотела встряхнуть, пока его клыки бы не загремели, за то, что он позволил мне поверить, что мой лучший друг мертв, и ждать, пока он не скажет, что это была не шутка о Марти!, но мое стремление иссякло, как только я посмотрела ему в глаза. Выражение его лица было таким громовым, что я должна была бы бояться, но нечто иное, не страх, начал заполнять меня. Не в силах сдержаться, я посмотрела на его рот. Было бы трудно, но если бы я наклонилась вперед на несколько дюймов, я знала, что он не стал бы вести себя таким образом…

Внезапно его рот наклонился, доказывая, что я была не права. Он действительно был зол. Щетина на его лице ощущалась более грубой, плюс у меня должно быть появятся синяки от того, как сильно он дернул меня к себе.

И ничего еще никогда не ощущалась лучше. Восторг вырвался, сжигая все остальное на своем пути. Я поцеловала его так сильно, что порвала губу от его клыков, но вкус не был замечен. Все, что я чувствовала, это его вкус, словно пряный глинтвейн из вина, из самых темных фантазий. Когда его рука притянула меня ближе, его тепло опалило меня через одежду. Со звериным чувством, его язык сплелся с моим, и меня охватило подавляющее желание дотронуться до него, немедленно. Мои руки сразу же стали бродить по всему его телу. Я нуждалась в нем столь же сильно, как вздохах сквозь зубы, которые я урывала между поцелуями, но другая эмоция оказалась сильнее, давая мне силы, оттолкнуть его, несмотря на то, что каждая клеточка моего тела завыла в знак протеста.