ЧАСТЬ III 9 страница

Старшины удовлетворённо кивали, заранее отмечая лучшего в группе.

Но затем Найт вдруг кинулся вдогонку за уцелевшими химерам. Те повернули к холмам.

— Стой! — заорал старшина. — Они в нору спрячутся! На их территорию запрещено проникать!

— Тогда они так и будут терроризировать ферму! — ответил на бегу Найт.

— Патронов не хватит! Нарушение инструкций! Штрафное, мать твою! Два штрафных!

Старшина нёсся со всех ног за взбалмошным альбиносом и даже сунулся в нору следом за ним: за каждого пострадавшего взыскивали со старшин. Но всего в паре десятков шагов от входа с потолка посыпались камни — сработала заранее подготовленная химерами ловушка для незваных гостей. Старшина чудом успел отскочить. Завал отгородил его от исчезнувшего в темноте Найта.

Парня можно списывать со счетов. Старшина ругался пару минут кряду, швырнув на землю шлем.

— Всё же хорошо шло! Чёртов тупой генму! Куда его только понесло!

— Естественный отбор, — буркнул один из столичных мальчиков.

Старшины разделили отряд и прочесали холмы, но не нашли больше ни одной норы. Найт пропал, вероятно, навсегда.

Приближалась сильная пылевая буря, о которой киборги были предупреждены. Ветер уже приносил с юга невесомые шлейфы рыжеватой пыли. Старшины были мрачнее тучи, когда отдали приказ возвращаться.

* * *

Не так глуп был альбинос, как показалось старшинам. Он заранее продумал ход собственной операции. Бесполезно срезать побеги сорняка — надо выкорчевать корень. Найт поинтересовался несколько б о льшим количеством информации, чем выдали при инструктаже.

Оказывается, под холмами существуют пуст о ты — старинные заброшенные шахты, многие из которых заполнены метаном.

Химеры кидались на киборга со всех сторон, Найт только отстреливался и всё чаще задумывался о том, что патронов может не хватить. Но скачанная из Сети мнемокарта — план старинных шахт — помогала ориентироваться в кромешном мраке: киборг словно видел перед собой трёхмерный лабиринт. Благо связь с Сетью здесь была неплохая — сказывалась близость города.

Найту удалось обнаружить колодец, ведущий в шахту. Химеры отстали гораздо раньше, вероятно, знали об опасном месте. Вонь витала над колодцем сплошной черноты весьма отчётливая.

Найт чиркнул об стену сигнальным жезлом, какие выдавали всем вместе с экипировкой на всякий случай, тот вспыхнул, рассыпая искры. Молодой киборг швырнул жезл в яму с приличного расстояния и, не дожидаясь взрыва, кинулся бегом обратно к выходу из норы.

Химеры уже поджидали чужака и бросились в драку, но тут грохнуло. Земляной пол заходил ходуном. Химеры растерялись, стали метаться. Огонь поднялся и в вырытые ими тоннели. Найт оставлял за спиной огненный ад.

Вскоре он добрался до завала и принялся разбирать его, заставляя себя не впадать в панику. Для киборга, пусть и совсем юного, с минимальным количеством вшивок, увеличивающих силу и выносливость, раскидать гору камней не представлялось сложной задачей. Но в спину дышал огонь, а далеко под ногами рвался метан.

Несколько раз выскакивали обезумевшие от ужаса химеры, кидались в отчаянии на врага, даже не пытаясь искать выход. Найт хладнокровно отстреливал их и продолжал своё занятие. От гари и духоты он начал кашлять и задыхаться.

Стена из камней, казалось, совсем не уменьшилась.

Найт припадал на одно колено, приступы кашля становились всё продолжительнее и мучительнее. Но Найт упорно пробивался к выходу.

И вот глотнул кислороду.

Рядом мелькнула тень. Киборг дёрнулся, вскинув пистолет, но замер. Ему пришла на помощь женщина. Настоящая биологическая женщина. Грязная, растрёпанная, в каких-то замызганных обносках.

Но ведь им говорили при инструктаже, что химеры бывают только мужского пола! И тут парень заметил на шее женщины обрывок цепи.

— Ты кто? — ошарашенно спросил Найт.

— Я Тана, — хрипло ответила она. — Из байкеров. Эти звери меня держали тут, но мне удалось сбежать. Поднажми, городской!

Вместе они разгребли завал и выбрались наружу.

Остальные киборги пропали. Найт огляделся, но не заметил поблизости джипов, ни одной живой души. В голове плыл туман, глаза щипало, горло словно было забито тлеющей ватой.

— Как же так… — шептал молодой киборг. — Бросили…

Силы оставили его, и Найт повалился на пожухлую траву.

— Вставай, городской! — шипела байкерша, скаля крупные зубы и тягая киборга по земле. — Да вставай же ты!

Найт понимал, что нужно встать, но не мог.

«Будь, что будет! » — подумал он и провалился в забытье.

Глава 18

Практика для выпускников Боевого отделения Академии обычно длилась неделю. За это время молодые киборги успевали поучаствовать в двух-трёх полевых заданиях. Затем старшины групп оценивали их.

Альбинос имел все шансы получить высший бал и закончить Академию с отличием, но вдруг повёл себя крайне глупо. Никто никогда не возвращался из логова химер. И об этом практикантов предупредили.

Парнишка наверняка труп.

Старшины, ответственные за его группу, тянули с написанием рапорта. Смерти случались, но крайне редко. Случалось также, что пропавшие без вести в последний день объявлялись как ни в чём не бывало. Конечно же, получали нагоняй, но хотя бы не портили карьеру старшинам.

В случае с Найтом на чудо рассчитывать не приходилось.

В комнате, где он несколько дней назад занимал койку, царила напряжённая тишина. Парни не видели его трупа и не могли окончательно поверить в то, что Найт погиб. Но всё же атмосфера стояла гнетущая. А как легко и хорошо, почти играючи всё начиналось!

Старшины добавляли масла в огонь своими мрачными лицами. Молодые киборги потихоньку начали испытывать смутный, не в полной мере осознанный страх. Они начинали понимать, что быть киборгом — это значит постоянно балансировать между жизнью и смертью. Детство закончилось. Впереди — вечная смертельная схватка с судьбой.

Но «достопримечательность» не была бы собой, если бы не преподнесла ещё один сюрприз.

К центральным воротам головной башни прямо среди бела дня подъехало несколько самодельных байков, покрытых рыжей степной пылью. Обычно дикие байкеры с равнин не проникали в город так далеко, предпочитая тереться у окраин.

На возглавляющем колонну мотоцикле сидели двое: косматый обросший мужик в рогатом шлеме, обмотанном камуфляжной сеткой, и за его спиной — Найт.

Сперва охрана башни хотела прогнать дикарей, но потом выяснилось, что те не имеют агрессивных намерений. Они просто доставили киборга.

Под взглядами сбежавшихся соратников, старшин разных групп и местных жителей Найт спрыгнул с мотоцикла и пожал руку байкеру так, как принято у них — обхватывая не ладони, а локти друг друга.

— Ты мне брат теперь, Найт.

— И ты мне брат теперь, Медведь, — ответил молодой киборг.

С этими словами группа байкеров развернула свои машины, эффектно привставая на заднее колесо, и с рёвом укатила.

Найт пошёл к широкому крыльцу, на котором столпились прочие практиканты и старшины, в том числе те, что уже заранее похоронили взбалмошного курсанта.

Найт приблизился к ним, щёлкнул каблуками и отчеканил:

— Виноват, господин Йохансон, господин Смарт. Курсант девятого курса Академии Найт нарушил предписания и самовольно действовал в полевых условиях. Задержался с возвращением по причине погодных условий.

— С этим разберёмся позже, — ответил один из старшин. — Отправляйтесь в комнату. До выяснения обстоятельств вы под домашним арестом.

Однако к вечеру выяснилось, что благодаря действиям Найта удалось полностью уничтожить весьма крупное гнездо химер, и мясная фабрика теперь в безопасности. Кроме того, Найт сообщил, что байкер, с которым он так сердечно прощался и у которого согласно правилам неписанного степного закона гостил всё это время, пережидая пылевую бурю, является братом женщины, спасённой из логова химер. И теперь Медведь от лица всего племени, вожаком которого он был, клятвенно пообещал не нападать больше на караваны, идущие из города.

Найту не стали выносить никаких выговоров и зачли ему полевое задание. Даже с отличием. Мастер Ли лично пожал ему руку и предложил сразу после получения документов об окончании Академии остаться у него на службе. Найт поблагодарил и сказал, что подумает.

Столичные парни изменили своё мнение о «генму». Один из них даже обменялся с Найтом координатами на тот случай, если Найт вдруг решит перебраться в Октополис, и предложил посильную помощь на первое время с жильём и даже деньгами. Найт поблагодарил и сказал, что подумает.

* * *

Итак, он вернулся в Броксу, гордый своим маленьким триумфом, уже более существенным, чем победа в конкурсе танцев.

На полуторачасовой церемонии вручения аттестатов и лицензий на ношение оружия глава Академии пожал руку альбиноса и, усмехнувшись, сказал, что Найт родился в рубашке.

По периметру обширной застеклённой площадки стояли лучшие курсанты всех отделений, по одному с каждого курса, и держали стяги с символикой Академии, города Броксы, семьи Мастера Ирона и Империи. Найт украдкой оглядел всех отличников и нашёл Дэла. Сердце замерло и радостно подпрыгнуло. А потом Найт вдруг захотел, чтобы этот гордый парень завидовал его достижениям. Но лицо Делейта Лебэна было абсолютно бесстрастным, невозможно было определить, что он испытывает. Уж во всяком случае, точно не зависть.

После церемонии устраивался банкет в честь выпускников. На нём присутствовали, если имели такое желание, собственно виновники торжества с самых разных отделений, а также те отличники, что держали стяги на церемонии, и преподаватели с инструкторами.

Многие из них жали руку Найту, сдержанно выражая уважение. Подошёл и господин Торроф. Он также пожал руку парню и завёл разговор:

— Что ж, юноша. Вся Академия только и гудит, что о вас и вашей операции по уничтожению гнезда химер… Немного лукавлю, конечно. Ещё прославился вундеркинд с Синтеза. Изобрёл совершенно новую генетическую формулу. Но на Боевом отделении вы бесспорный лидер по количеству обсуждений. Какие у вас планы после окончания?

— Я пока об этом не думал, — пожал плечом Найт, невольно отводя глаза.

— И напрасно. С вашими данными о карьере стоило задуматься уже курсе на шестом. Скажите, вы рассматривали Октополис в качестве возможного места работы?

Найт сдержанно засмеялся:

— Что вы! Я о таком даже не помышляю! Мне не место в столице.

— Отнюдь! — помотал головой кибербиолог.

Вдруг его цепкие зеленовато-серые глаза стали очень серьезными, и он проговорил:

— Вы далеко пойдёте, молодой человек. В вас есть… как бы это сказать… некая искра. Вы истинный киборг. Уверяю вас, в столице вас ждёт головокружительная карьера.

Найт помолчал. Он на краткий миг задумался о том, что в словах господина Тороффа есть здравый смысл. Да, в столице за чистотой генома следят гораздо жёстче, чем в любом другом городе Империи. Но ведь киборгу всё равно никогда не получить разрешения на репродукцию, так и какая же разница, что этот киборг — альбинос?

Генму или нет — главное, что он действительно имеет все шансы стать очень сильным воином вопреки самой своей природе. Тело Найта приняло все вшивки боевой группы, как родные. Да и не только боевой группы. Иммунный фильтр навсегда избавил его от аллергии и от частых болезней. Новые глаза сослужили прекрасную службу в стрельбе. Найт теперь совсем не тот тщедушный хлюпик, что при поступлении в Академию. При непосредственном содействии господина Торрофа он превратился в настоящую боевую машину, которой есть куда стремиться. Нет предела совершенству.

— Я подумаю над вашим предложением, — задумчиво проронил юноша, и теперь его слова вовсе не были простой вежливой формулировкой.

— Вот мои координаты, — сказал господин Торроф, протянув Найту пластиковую карточку с набором символов и знаков, понятных для Сети. — Так меня быстрее всего найти. Я завтра улетаю в Октополис. Буду ждать вашего решения.

С этими словами он крепко пожал руку молодому киборгу и растворился в толпе.

Найт вдруг заозирался в поисках Делейта. Хотелось то ли поделиться с ним радостью, то ли похвастаться. Просто поговорить с ним. На прощание. Ведь завтра они разойдутся, быть может, навсегда. Делейт будет учиться ещё два года, а у Найта начинается взрослая жизнь. Но яркого черноволосого мальчишки нигде не было видно. Найту стало вдруг ужасно скучно и тоскливо. Ощущение, будто на плечи упал пыльный мешок.

Банкет шёл своим чередом, а Найт незаметно ускользнул и отправился в общежитие.

Спальня шестого блока пустовала: здесь обитали только выпускники, которые остались в банкетном зале. Найт неторопливо собрался, как будто хотел подольше побыть в этих стенах. Потом закинул сумку на плечо и решил проведать другие блоки.

С течением лет Академия Броксы увеличила набор, и теперь разновозрастных спален практически не существовало, все были укомплектованы согласно курсу и возрасту. С одной стороны, удобно, а с другой — нет. Найту пришлось пройтись по всему этажу огромного общежития. Чейз, Генрих и Штэф обитали теперь снова в пятом блоке. Занятия для них давно закончились, но Найту повезло застать их всех. И даже Тоду, вернувшемуся из спортзала, Найт был рад, потому что тот сдружился с Дэлом.

— Передай Дэлу мои координаты, пожалуйста, — попросил Найт, вручая ему маленькую карточку с номером телефона, электронного почтового ящика и идентификационным номером в Сети, по которому можно послать сигнал непосредственно на биочип.

Конечно, этот келамский вредина наверняка не передаст, да ещё и посмеётся. Но ведь трое свидетелей есть, которые в случае чего напомнят…

Крепко обняв всех на прощание, Найт отправился проведать Биффанта Худжина. Но его на месте не оказалось. Несколько его однокурсников, отдыхающих в общей спальне, сообщили, что Бифф опять ускакал на свиданку. Потом смерили Найта заинтересованными взглядами с головы до ног. Вероятно, приняли и его за очередной трофей приятеля.

Найт шёл по коридору, легонько улыбаясь. Бифф наверняка вырастет настоящим красавцем. Уже сейчас в пятнадцатилетнем подростке заметна стать будущего самца, гибкого, как леопард. Всё, что было в прошлом, выветрилось начисто из его златокудрой головы, которую он зачем-то красит в ядовито-оранжевый.

Проходя мимо седьмого блока, Найт чуть задержался. Здесь обитал Бофи. Он закончил в прошлом году. Найт даже не попрощался с ним. Что ж, быть может, так оно и лучше. Только сердце чуть кольнуло.

На улице буйствовал июнь. Жарило яркое солнце, шумели зелёные парки, в воздухе носилось предчувствие огромной, долгой жизни. Найт вздохнул полной грудью и пошёл по улице пешком. До ближайшего транспортного терминала было рукой подать, но молодой киборг пока не знал, куда направляется. Он просто наслаждался свободой, летом, своей едва начавшейся самостоятельной жизнью. Теперь он может придумать и построить с нуля себе любую судьбу, сам, а не потому, что кто-то взял его за шкирку и утащил на чужую каменистую дорогу. Нет, пожалуй, эта дорога — его. Правильная дорога.

Найт гулял по городу, сидел в крошечных кофейнях, глазел по сторонам и старался ни о чём не думать. Думать он начнёт ближе к вечеру: где снять комнату и куда податься. А может, купит ночной билет до Октополиса. Всё в его руках.

Глава 19

Найт не заметил, как очутился в старой части Броксы. Здесь было больше всего восстановленных зданий, поднятых с земли на второй уровень города. Есть повод гордиться своей малой родиной: сейчас старых зданий почти нигде в Империи не встретишь. То подделки или вариации на тему ретро, то современная архитектура — пластик, металл, стекло и бетон. А на этой маленькой улочке попадаются порой настоящие «пряничные домики».

Внимание Найта привлекла потемневшая от времени витрина. Она вся была сплошь заставлена какими-то невообразимыми вещицами, которым мозг молодого киборга никак не мог придумать назначения. Толкнул скрипучую низенькую дверь и очутился в полутёмном зале, заставленном стеллажами и полками. Здесь царил золотистый, пахнущий деревом и пылью сумрак. Найт медленно прошёлся между рядами шкафчиков, забитыми всякой всячиной, которая вряд ли могла бы пригодиться в жизни современному человеку. Без труда можно было догадаться, что это антикварный магазинчик.

— Чем могу быть полезен? — послышался спокойный и мягкий голос за спиной. Найт оглянулся. Приятной наружности аккуратный старичок в тёмном свитере внимательно глядел на него поверх старомодных очков.

— Я пока только смотрю, — почему-то виновато пожал плечами Найт. Наверняка все и без того малочисленные посетители приходят сюда только поглазеть.

Вдруг в горле Найта резко пересохло. Вихрем промчались ассоциации. Очки, свитер, старина. Господин Миккейн. А ведь он даже не попрощался с этим человеком, который столько для него сделал! И столько для него значил…

От мучительного стыда у Найта покраснели уши. Он уже успел забыть это ощущение.

— Нет, погодите, я хотел бы спросить, — быстро заговорил юноша, когда владелец лавки, вздохнув, отвернулся, чтобы уйти за прилавок, — у вас есть какая-нибудь классика?

— Конечно, — кивнул старичок и жестом пригласил следовать за ним.

Рядом с прилавком находилось несколько стоек с компакт-дисками, какие сейчас мало на чём можно воспроизвести.

— Вот, прошу. Тут у нас индастриел-нойз и дабстэп двадцать первого века. Вот тут — электро боди мьюзик двадцатого. А это — моя гордость, полное собрание Kraftwerk.

— Нет-нет, — помотал головой Найт. — Я имею в виду настоящую классику. Ну… ну, к примеру, Вивальди. Или Моцарт. Или Гендель.

Старичок посмотрел на необычного посетителя с нескрываемым изумлением.

— Ах, вы это имеете в виду… Что ж, есть и такое. Подождите минутку.

Он ушёл в подсобку, оставив Найта один на один с золотистой тишиной и покоем бесполезных вещей, каждая из которых теперь предназначена лишь для коллекционирования, любования да «войны статусов».

Старичок вернулся. Он нёс в руках несколько странных предметов: квадратный конверт из какого-то плотного материала, отдалённо напоминающего пластик, несколько маленьких коробочек из прозрачной пластмассы и папку с пожелтевшими листами.

— Вот, нашёл кое-что. На виниле, кассетах и в виде нот. Это, как вы и просили, Антонио Вивальди. Правда, несколько изменённая версия двадцатого века. Тогда это называлось «классика в обработке». А вот на этих кассетах — запись хора мальчиков, если мне не изменяет память, венского, середина двадцатого века. В частности, есть Гендель.

Рассказывая всё это, владелец лавочки поставил на прилавок странный агрегат, сдул с него пыль, нажал кнопку, и сбоку агрегата откинулась маленькая крышечка. Старичок вложил туда вещицу, которую назвал кассетой, затем плотно прикрыл крышечку и нажал другую кнопку. Послышалось мягкое шипение и потрескивание. Потом полилась музыка. Одновременно печальная и возвышенная, пронзительно чистая от того, что её исполняли хрустальные детские голоса. Маленькие ангелы, глядящие вниз с далёких облаков на суровый и грубый мир мужчин-воинов, в котором не было места маленьким ангелам.

— «Дигнаре», — тихо сказал владелец лавки. А потом проговорил нараспев: — Сподоби, Господи, в день сей без греха сохранитися нам. Помилуй нас, Господи, помилуй нас. Буди милость Твоя, Господи, на нас. Якоже уповахом на Тя.

Найт медленно кивнул и прошептал:

— Так красиво…

Горло сжалось, сердце дрожало натянутой струной, резонируя от чистого, как слеза, нежного пения. Найт слишком давно не плакал, но до сих пор не забыл это ощущение — одновременно сладкое и болезненное, как оргазм, когда подкатывают слёзы. Нет, ему плакать нельзя. Иначе визоры испортятся.

— Я беру всё, — деловито сказал Найт, доставая кредитку.

— Это очень дорого, — покачал головой старичок.

— Но ведь вы зачем-то мне всё это показали, — улыбнулся Найт.

— Я показал это потому, — ответил владелец лавки, — что вы уникальны, дитя моё. Хотите, я перепишу вам всё это на удобные современные носители, совершенно бесплатно? Зайдёте завтра, заберёте.

— Нет-нет, я хочу купить. Это в подарок. Одному очень-очень важному для меня человеку. У меня есть деньги, я получал повышенную стипендию, да и выпускные получил повышенные.

— Вы же киборг, дитя моё. Вам пристало покупать на эти деньги оружие.

— Ещё успею! — отмахнулся Найт.

Старичок вздохнул и принял кредитку.

Переведя необходимую сумму, он принёс из подсобки коробку, уложил всё бережно и медленно, словно прощался с друзьями или членами семьи.

Потом попросил Найта подождать и через некоторое время вынес какой-то непонятный предмет. Стеклянный шар на подставке, внутри которого на одной ножке стояла танцовщица в странном белом одеянии, знакомом Найту по видеоархивам господина Миккейна. Старичок встряхнул шар, и вокруг маленькой балерины закружился снежный вихрь.

— Возьмите, дитя моё, — сказал он, протягивая сувенир, — совершенно бесплатно. Этой вещице около четырёхсот лет. Правда, её пару раз чинили, но она вполне может считаться антиквариатом. Она долгое время оставалась в моей семье, переходя по наследству. Я считаю, что теперь этот предмет должен остаться у вас.

— Но я киборг. У меня никогда не будет наследников, которым я смогу передать его.

— Вы обязательно найдёте ей пристанище.

Старичок утвердительно кивнул и улыбнулся удивительно приятной и светлой улыбкой. Найт бережно уложил стеклянный шар в свою сумку, забрал кредитку и, попрощавшись, вышел.

* * *

— Дорогой, к тебе пришли, — сказала Мона, осторожно заглянув в кабинет своего хозяина, который настойчиво требовал называть его мужем.

— Милая, я же сказал, что работаю, — буркнул господин Миккейн, не отрываясь от ноута.

— Это Найт, — только и ответила на это Мона.

Господин Миккейн вскинул голову, встал. Постоял, чуть нахмурившись. Но потом всё же сорвался с места и стремительно прошагал из кабинета.

Найт, высоченный, широкоплечий, стоял в холле и широко улыбался. В первую секунду он показался историку неприятно похожим на генерала Агласиса Шибту. Когда-то старый киборг точно так же стоял здесь, чуждый всему окружению. Разве что выражение лица его было мрачным и серьёзным.

Найт изменился. От робкого, тощего и болезненного мальчика не осталось и следа. Как же давно они всё-таки не виделись…

— Здравствуй, Найт, — проговорил господин Миккейн. — Я, признаться, уж и не чаял…

— Простите меня! — Найт шагнул к историку навстречу, в первое мгновение даже напугав его своей стремительностью, ростом, хрустальными глазами, крепкими объятиями. Объятиям мешала какая-то коробка.

Найт чуть отодвинулся, глядя на своего учителя. Потом спохватился:

— Ох, совсем забыл! Это вам!

Господин Миккейн, помешкав, принял.

— Откройте! — Найт радостно показал в улыбке белоснежные ровные зубы.

Господин Миккейн откинул крышку. Ахнул. Аккуратно придерживая коробку одной рукой, второй медленно перебрал её содержимое.

— Боже мой, Найт, это же безумно дорого!

Он закрыл коробку и вернул её.

— Я не могу это принять!

— Примите, ну пожалуйста!

В груди господина Миккейна тихонько ёкнуло. Интонации и изогнутые белые брови разрушили иллюзию «молодого Агласиса Шибты». Перед ним стоял всё тот же маленький болезненный мальчик, обманчиво-хрупкий и невероятно сильный, как эдельвейс. Просто вокруг этого мальчика наросла броня из упругих мышц и искусственной красоты.

Господин Миккейн сглотнул, прижал коробку к груди одной рукой, а второй обхватил спину Найта.

— Спасибо, мой мальчик.

После довольно продолжительной паузы он отодвинулся и сказал:

— У тебя есть время на чашечку кофе?

Найт кивнул.

Через четверть часа они сидели в гостиной среди картин, о большинстве которых Найт мог бы многое рассказать. Переговорили на все темы, накопившиеся, точно прелые листья под снегом, за это время. Обсудили тысячу вопросов, проболтали до вечера.

— И какие же у тебя планы на будущее? — спросил господин Миккейн, осторожно прихлёбывая горячий кофе.

— Пока точно не знаю. Но думаю податься в столицу, — ответил Найт.

Господин Миккейн едва заметно нахмурил брови. Поставил чашечку на стол. Найт взволнованно спросил:

— Что с вами?

— Прежде всего, что с тобой? — господин Миккейн поднял взгляд на недоумевающего парня. — Хочешь ли ты на самом деле того, о чём говоришь?

Найт отвёл глаза, задумавшись. Господин Миккейн продолжал:

— Я наслышан о твоих подвигах. Единым махом уничтожить сразу около сотни живых существ — это похвально для киборга. Если ты переберёшься в столицу, у тебя есть все шансы поступить в элитное киберподразделение «Шершень». Там любят таких. Но такой ли ты, мой мальчик?

Найт молчал. Учитель положил на его ладонь свою, юноша вздрогнул и взглянул на него.

— Глаза — зеркало души, — произнёс господин Миккейн, — но эти твои киберглаза — её тюрьма. Они запрещают тебе даже плакать. А плакать живым существам необходимо. Когда мы плачем, то на обугленную, высушенную долину нашей души льётся целительный дождь. Я боюсь, что твоя долина окаменеет.

Найт опустил голову и едва заметно закусил губу. Учитель встал, обошёл его стул и положил руки Найту на плечи.

— Мне очень не хочется, чтобы ты пропал.

Через несколько минут молчания Найт встал, осторожно сняв с себя руки историка.

— Уже поздно, я пойду, наверное…

— Оставайся. Переночуй, как в старые добрые времена, в комнате моего сына. Гостиница — просто ненужные траты. А ты с этим безумно дорогим подарком и так поиздержался. Должен же я тебе хоть как-то возместить! — добродушно усмехнулся господин Миккейн.

Найту и самому совсем не хотелось уходить. Он поглядел на учителя и, чуть виновато улыбнувшись, кивнул.

* * *

Знакомая комната, по которой Найт, как оказалось, ужасно соскучился, будто бы глядела на юношу с укоризной. Это ощущение не давало уснуть. Проворочавшись с боку на бок несколько часов, Найт тихо встал и двинулся в сторону спальни господина Миккейна, ещё не вполне осознавая зачем.

Тот спал в большой постели вместе с Моной. Самочка, казалось, старалась занять как можно меньше места: она свернулась клубочком на самом краю довольно вместительного ложа. Найт решил, что если она вдруг проснётся, то молча встанет и бесшумной тенью выскользнет из комнаты, догадавшись, что она лишняя.

Но Мона не проснулась. Найт приблизился к постели. Безмятежное лицо спящего учителя казалось непривычным, каким-то голым и беззащитным без очков. Найт некоторое время стоял и смотрел на него, как на нечто незнакомое, удивительное, а потом наклонился и невесомо прикоснулся губами к щеке господина Миккейна, немного удивляясь необычному ощущению грубой, чуть колючей кожи. Сердце забилось быстро и резко, как будто Найт делал что-то плохое и боялся, как бы его не поймали.

Выпрямившись, юноша положил на столик рядом с кроватью электрошок, который когда-то дал ему господин Миккейн в знак доверия, и поспешно покинул спальню.

После этого юноша уснул сразу же, как только укутался в одеяло. У него даже не было времени подумать, что же это было — сыновний поцелуй или…

* * *

Утром не осталось никаких мыслей и сомнений. Найт не захотел сбегать, не попрощавшись, потому дождался, когда господин Миккейн проснётся, даже позволил уговорить себя остаться на завтрак, а потом сообщил:

— Я остаюсь в Броксе. Попытаю счастья на службе у Мастера Ирона. Столица не для меня.

Господин Миккейн просиял.

— Это надо отметить, мой мальчик!

Он поднял стакан с соком и легонько стукнул его краешком о стакан ученика.

После завтрака Найт отправился в центр города, где в тщательно охраняемой зоне располагался комплекс офисных зданий и казарм, подчиняющихся непосредственно Мастеру Ирону. Как оказалось, не один Найт решил наняться в услужение к хозяину города. Молодые киборги заполняли специальные анкеты и представляли на рассмотрение свои аттестаты. Найт заметил в обширном, залитом солнечным светом холле и Ка. Но обменялся с ним лишь сдержанными кивками.

Документами заведовал суровый пожилой мужчина в должности старшего секретаря. Изучив данные Найта, он буркнул:

— Так у вас полный альбинизм…

И смерил его весьма красноречивым взглядом, от которого рослый и крепкий юноша почувствовал себя едва ли не куском дерьма, прилипшим к ботинку. Но вдруг вспомнил уроки Тэо, расправил плечи и выпрямил спину с благородной гордостью.

— Да. Это имеет какое-то значение?

Секретарь сдержанно крякнул и опустил глаза. Глядя на этого громадного киборга с прозрачными глазами, царской гривой белоснежных волос и мужественно-грубыми чертами лица, легко забыть, что он генетически неполноценен.

После подачи документов и их обработки выпускников Академии пригласили в тир, где под наблюдением киборга в звании второго инструктора они продемонстрировали свои навыки в стрельбе.

Затем юношам необходимо было преодолеть полосу препятствий в специальном зале. В целом всё выглядело урезанным вариантом промежуточного экзамена в Академии.

В более крупных мегаполисах соискателей иногда подвергали и нейросканированию, чтобы обезопаситься от возможных вражеских агентов. Но Мастер Ирон понимал абсурдность подобной меры относительно своего городка.