ЧАСТЬ III 1 страница

Глава 2

Над кварталами старинных домов, перестроенных или восстановленных многие десятилетия назад, как поговаривают, в том самом виде, в котором они существовали ещё до Пыльной Войны, возвышалась Академия Броксы. Изящное здание из тёмно-синего зеркального стекла и хромированного металла стремилось в небеса. От него, словно ветви от ствола гигантского дерева, расходились мосты, соединяющие Академию с несколькими, пока малочисленными в Броксе, небоскрёбами.

В городе ещё не было Столпов: всего два уровня вполне могут обойтись без дополнительной поддержки. Маленькие, максимум этажей пятнадцать-двадцать, дома-коробки жались к подножию великолепных современных небоскрёбов и почти всегда оставались в их тени. А обширные залы и казармы Академии купались в солнечных лучах.

Найт щурил слезящиеся глаза, изредка шмыгал носом, мелко и часто моргал, стараясь уставиться в пол. Но он не имел такого права. Пока раздают инструкции, надо стоять по стойке «смирно» и смотреть на старшего.

Старшим оказался совсем молодой парень с чёрной вертикальной полоской на нижней губе, как у всех киборгов. Видно было, что он тяготится своим незавидным положением и наверняка мечтает о головокружительной карьере ликвидатора где-нибудь в крупном городе, а не няньки для малышни в этом захолустье.

— Правила всем ясны? — недовольным тоном буркнул куратор начальных курсов по прозвищу Литий, продолжая жевать жвачку и почти не глядя на мальчишек, выстроившихся перед ним шеренгой на пороге общей казарменной спальни. Они согласно забубнили.

— Так точно, сэр! — звонко крикнул громче всех смуглый черноволосый мальчишка, обратив на себя внимание и новичков, стоявших рядом, и уже обитающих в казарме более старших курсантов, и даже куратора.

— Не слышу, — повторил тот, переведя взгляд на Найта, который лишь кивнул и что-то невнятно пискнул.

— Не слышу!

— Так точно, сэр! — почти жалобно выдал хрипловатым фальцетом Найт, вскинув голову. Солнечный свет, отразившись от зрачков, сделал его глаза почти красными.

— Тьфу ты, нечисть! — скривился куратор. — Видать, плохо дело Академии, раз даже генму начали принимать.

— Никак нет, сэр! — снова звонко выкрикнул чёрненький мальчишка. — Согласно принятому в 312 году закону альбиносы официально не являются генму.

— Опа! У нас тут умник! — скривился куратор.

— Так точно, сэр! — не моргнув глазом, снова выкрикнул чёрненький и уставился на старшего киборга с вызовом и нагловатым весельем.

Тот сохранял суровое выражение лица всего несколько секунд, потом криво усмехнулся.

— Ладно, всем вольно. Идите выбирайте себе койки. Через час медосмотр и первая тренировка.

С этими словами он ушёл, а новенькие остались один на один со старшими мальчиками. Большинству было лет одиннадцать-двенадцать, встречались и юноши, вступившие в пору полового созревания. У четверых уже были чёрные полоски на нижней губе.

Несколько парнишек, при кураторе стоявших у спинок кроватей, вытянувшись в струнку, сейчас расслабились, кто-то улёгся на кровать с электронной книжкой, кто-то как будто лениво и неспешно принялся отжиматься. Но кое-кто и вызывающе смотрел на новеньких.

Чернявый как ни в чём не бывало прошагал к одной из четырёх свободных кроватей, стоявших рядком.

— Эй, тебе что, разрешили двигаться с места? — окликнул его один из старших.

Чернявый оглянулся, не замерев ни на секунду, и по-хозяйски засунул потёртый рюкзак, разрисованный черепами, в шкафчик у кровати.

— Ты типа тут главный? — спросил он спокойным тоном. Потом закрыл шкафчик и приблизился к окликнувшему. Поднял кулаки.

— Ладно, давай по-быстренькому, а то всего час на отдых остался. Успеешь ещё в лазарет сбегать.

Вокруг раздались посвистывания и улюлюканья. Найт неловко переминался с ноги на ногу, но наконец решился и занял кровать в углу, куда не проникал солнечный свет.

— Нет-нет-нет, так не пойдёт! — сказал вдруг один тринадцатилетний мальчик с полоской на губе, до того лежавший на кровати с журналом. Он обошёл замершую парочку — черноволосого маленького агрессора и окликнувшего его забияку. Приблизился к Найту и указал на кровать напротив высокого окна.

— Ты будешь спать тут. Детям полезно солнышко.

— Я… я не могу… мне нельзя… — залепетал Найт, опустив голову.

— Ты что не видишь, что он альбинос? — чернявый отвлёкся от предполагаемого противника. И тут же получил кулаком в ухо.

— Эй! Не честно! — несмотря на лёгкое оглушение, он поднялся на ноги. Получил снова.

— Ну всё!

— Махач!!! — повскакивали с кроватей мальчишки помладше и поагрессивнее, кинулись помогать дерущимся, и вскоре в широком проходе между рядами кроватей образовалась настоящая свалка.

Некоторые мальчики не проявляли никакого интереса к драке. Кто-то лежал на кровати в наушниках, кто-то читал, кто-то продолжал отжиматься. Найт стоял, сжавшись под изучающим взглядом тринадцатилетки, и кусал губы.

— Вот видишь, из-за тебя всё, — покачал головой парень. — Ты должен слушаться.

Найт угрюмо глянул на него. Тот усмехнулся и спокойной походочкой приблизился к куче дерущихся подростков. Затем, не прилагая практически никаких усилий, оттащил одного, потом второго, потом отшвырнул на ближайшую кровать третьего. Наиболее агрессивным легонько двинул в ухо или челюсть. И вот все мальчишки кое-как расползлись по своим койкам. Остался только тот, чернявый. Он кинулся в бой, но старший мальчик вдруг молниеносно схватил его за горло и медленно приподнял. Чернявый захрипел, едва касаясь пола носками ботинок. Найт вздрогнул и неуверенно шагнул к ним.

— Значит так, — заговорил тринадцатилетка. — Для тех, кто в танке. Главный тут я. Зовут меня Бофи. Когда я говорю, вы слушаетесь.

— Пошшшёл ты! — хрипел черноволосый, извиваясь в его хватке.

Скрипнула кровать.

Бофи оглянулся через плечо. В ярком солнечном пятне на постели сидел Найт, жмурясь и стараясь не отворачиваться от света. Он весь как будто сиял — кожа, волосы, и даже форменная роба, какую выдавали всем новичкам, казалась на нём светлее, чем у прочих. Он старался изо всех сил показать послушание.

— Вот умница, — кивнул Бофи.

Его пальцы разжались, и чернявый бухнулся на задницу, надсадно кашляя, сплёвывая кровь из разбитой губы. Отрывисто прорычал ругательства.

— А теперь зачинщики безобразия, помешавшие мне во время законного отдыха, сходят вон туда, в подсобку, принесут вёдра и швабры и хорошенько помоют полы. А то наплевали тут!

Он брезгливо глянул на пятна крови. Затем вернулся к кровати, достал журнал и улёгся, закинув ногу на ногу.

Мальчишки некоторое время не шевелились. Он глянул на них, чуть приподняв бровь.

— Ну? Чего стоим? Живо! Ты, ты и ты, кстати, тоже, Тод! Лезть к маленьким нехорошо, так что расплачивайся.

Мальчишка, первым приставший к новичкам, со вздохом поплёлся в маленькую подсобку. Один только черноволосый остался на месте. Он поднялся, вытер кровь рукавом, и заявил:

— Я тебе не уборщик! И вообще, я первый никого не трогал.

Бофи отложил книгу, задумчиво нахмурился.

— Хм. И то верно. Вроде как несправедливо заставлять тебя работать.

Затем он перевернулся на бок и подпёр голову рукой, глядя ему в глаза.

— Однако жизнь вообще штука несправедливая, дружок. Так что давай, шагом марш.

— Не буду! — черноволосый сжал кулаки и весь подобрался, готовый к новой драке.

— Лениться нехорошо, — покачал головой Бофи и медленно встал с кровати.

Наказанные драчуны, успевшие принести вёдра и швабры, чуть попятились. Черноволосый не двигался с места, глядя Бофи в глаза.

Тот приблизился.

— Ну что ж, раз ленишься, то и ленись дальше. Какую, говоришь, кровать выбрал?

Сказав это, он взвалил мальчишку на плечо, игнорируя отчаянное сопротивление, отнёс на койку, которую тот себе облюбовал, свалил, словно мешок цемента, и выдрал из-под него простое тонкое одеяло.

— Какого… — начал было черноволосый. Бофи тем временем преспокойно разорвал одеяло на несколько длинных лоскутов и принялся привязывать мальчишку к спинке и изголовью кровати за руки и за ноги. Почуяв неладное, черноволосый взвился, принялся брыкаться, но крепкая затрещина прервала его попытки сопротивления.

Через пару минут он не мог пошевелиться, распятый на кровати в позе морской звезды.

— Ну вот, валяйся, сколько влезет, — усмехнулся Бофи.

— А и буду! — рявкнул в ответ черноволосый.

Бофи покачал головой и повернулся к наказанным.

— Ну! Полы заждались!

Мальчишки тут же принялись вытирать кровь с пола. Но Бофи, как не сложно было догадаться, этого показалось мало, и он велел вымыть все полы в спальне, «заодно, раз уж взялись».

Черноволосый даже принялся что-то насвистывать. Но почему-то никто не разделял его веселья.

Найт всё ещё сидел на кровати, щурясь от нестерпимого для его чувствительных глаз солнца.

— А этого белобрысого чего к уборке не припашешь? — возмутился кто-то.

— А он хороший послушный мальчик, — ответил на это Бофи, переключая очередную страничку электронного журнала.

Мальчишки с ненавистью поглядывали на альбиноса, а тот не знал, куда и деваться.

— Как тебя зовут-то, мыш лабораторный? — добродушно спросил Бофи.

Найт не расслышал, потому Бофи пришлось повторить вопрос.

— Найт! Меня зовут Найт, — поспешно ответил он.

— Что, просто Найт? А фамилия?

Мальчик сглотнул и проговорил сдавленно:

— Просто Найт.

Ему запретили называть свою фамилию и зарегистрировали в картотеке Академии без какой бы то ни было фамилии вообще.

— А, ну оно и ясно, ты ж генму! Откуда у тебя фамилия, чучелко инкубаторское? Как ты вообще до сего дня дожил, не понимаю! — усмехнулся Бофи. — Иди-ка сюда.

Найт замер, но повиновался быстрее, чем Бофи повторил приказ.

— Садись, — велел тринадцатилетка.

— Куда? — промямлил Найт.

— Сюда, — Бофи похлопал ладонью по одеялу рядом с собой. Мальчишки украдкой поглядывали на них, ожидая развития событий. Черноволосый фыркнул с презрением:

— Ага, щаз он тебя и отсосать попросит, а ты и не откажешь, сопля!

Найт испуганно заморгал, неуверенно оглянулся. Несколько мальчишек сдавленно прыснули со смеху.

— Каков пошляк, вы не находите, господа? — Бофи всплеснул руками.

Заметив, что наказанные мальчишки закончили работу и собрались унести грязную воду, он приподнял руку и щёлкнул пальцами:

— Стоп! Мне кажется, жидкости можно найти более полезное применение. У нас тут кое-кто перегрелся.

Потом он молча кивнул в сторону черноволосого. Тот нахмурился.

— Чего?! Да только попробуй!

Он дёрнулся, но был настолько крепко привязан, что не сдвинулся с места.

Мальчишки понурили голову. Они не очень-то хотели ссориться с этим новеньким.

— Ну давайте, устройте нашему герою-одиночке освежающий душ! — засмеялся Бофи. И наказанные подчинились.

На беспомощного черноволосого обрушился грязный поток. Одежда и простыни мигом вымокли, а ругательства не прекращались потом несколько минут. Черноволосый так буйствовал, что аж кровать слегка постукивала ножками по полу. Нашлись и такие, кто злорадно хихикал.

— Так на чём мы остановились? — повернулся Бофи к Найту.

Тот быстро сел к нему на постель.

— Знаешь, ты похож на самочку, послушную, тихую, хорошую самочку, — заговорил Бофи томным голосом. — Ты знаешь, для чего нужны самочки?

Найт закусил губу и решительно встал. Бофи расхохотался.

— Да не только для того, что ты подумал, ещё и для массажа! Разомни-ка мне плечи.

С этими словами он лёг на живот. Найт прижал к его тёплой коже чуть дрожащие ладони и принялся разминать крупные, твёрдые мышцы. Бофи даже заурчал. Найт постепенно расслабился и показал то, чему научила его мать.

Женщин в Оазисах обучают различным премудростям, далёким, правда, от политики, науки или бизнеса, поэтому всё, что смогла Лилия передать своему сыну, — это любовь к искусству и умение делать массаж. Бофи блаженно жмурился и, казалось, забыл о том, что он должен всеми здесь командовать. Найт помалкивал и продолжал разминать его плечи, пока в казарме не раздался резкий звуковой сигнала, объявлявший о начале тренировок.

Найт вздрогнул, Бофи усмехнулся и встал.

— Молодец. Уважаю твою любовь к дисциплине.

— А… м… можно я всё-таки на другую кровать лягу? Солнце… Оно… Я… Мне нельзя так много солнца… — сбивчиво пробормотал Найт, смиренно опустив лицо.

Бофи взял его за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

— Детка, да ты что же, думаешь, что я настолько могу размякнуть от простого массажа? Когда я скажу, тогда кровать и сменишь.

Открылись двери. На пороге стоял Литий. Оглядев казарму, он сказал:

— Ну, познакомились-подружились уже? Вот и чудно… О, это ещё что?! Делейт Лебэн, ну-ка объяснись!

— Нарушение устава Академии! — взвизгнул привязанный к кровати чернявый мальчишка, которого назвали Делейтом Лебэном. Он снова дёрнулся, но безрезультатно.

— Утихомирили зачинщика драки, сэр, — вышколенно сказал Бофи.

— Вот так и знал, что с ним проблемы будут, — вздохнул куратор. — Ладно, новички за мной. Остальные — в третий зал.

— Эй! А меня развязать? — крикнул Делейт.

Но его никто не слушал. Двери закрылись, когда спальню покинул последний из мальчишек.

— Мать вашу! — сипло орал Делейт. — Я не виноват! Я не нарушал ничего! Эй! Да чтоб вас всех!

Но вскоре он понял, что надрываться бесполезно, и угрюмо затих на своей мокрой, липкой и грязной постели.

Глава 3

В этом году в Академию поступило в три раза больше курсантов, чем в прошлом. Несколько десятков тысяч мальчишек из разных семей, с разными способностями поступали на то или иное отделение в разном возрасте, в зависимости от будущей профессии. Здесь были и аутичные восьмилетки, которым предстояло посвятить свою жизнь наукам Синтеза, — будущие генные инженеры, кибертроники, роботроники и прочая «элита». И ехидные девятилетки с внимательными, цепкими глазами — будущие координаторы, программисты, операторы различных сложных машин. И десятилетние мальчишки, которым суждено вступить во взрослую жизнь уже не вполне людьми, а наполовину машинами, — будущие киборги. И деловитые, плутоватые одиннадцатилетки, только что поступившие на отделение наук Управления, — будущие политики и бизнесмены. И бесчисленное множество двенадцатилетних мальчиков, которым удалось пристроиться на все остальные, менее престижные отделения.

Большинство было сразу после Интернатов, но попадались и «безродные», подобранные добрыми людьми на улицах или пришедшие в Академию добровольно и успешно сдавшие тесты.

Генерал Агласис Шибта научил Найта правдоподобной легенде, в которой никто не сомневался. Альбинос без биокарты и без диплома об окончании Интерната не вызвал подозрений. Наверняка какая-нибудь не слишком породистая женщина родила его по недосмотру, да и выбросила, словно мусор, пока её оплошность не заметил хозяин. Альбинос каким-то образом смог выжить на улицах и наконец решил «стать человеком».

Никто не понимал, почему двенадцатилетнего мальчика, да ещё не самых выдающихся физических и умственных качеств, приняли на Боевое отделение, а не определили на какой-нибудь малозначимый курс, по окончании которого ему светила бы разве что грязная, монотонная и низкооплачиваемая работа. Слухи поползли сразу. И подозрения зародились в головах тех, кто умел внимательно смотреть и делать логические выводы.

Бофи Талофф заинтересовался альбиносом, как забавной зверушкой. Найт производил впечатление слегка отсталого, но преподносил сюрприз за сюрпризом.

На обязательном медосмотре перед тренировкой Найт очень быстро, «по-солдатски» снял робу, аккуратно и ловко сложил её ровным прямоугольничком и повесил на спинку стула. На тренировке беспрекословно подчинялся приказам инструктора, хотя толком не мог выполнить ни одного упражнения, в то время как прочие курсанты постоянно норовили побезобразничать. А когда все курсы отправились в столовый блок Академии, Бофи окончательно утвердился в мысли, что Найт — никакой не подзаборный найдёныш. Многие мальчишки его возраста держали ложку в кулаке, а этот альбинос — как надлежит, пальцами, аккуратно обхватывал губами, не открывая рта слишком широко и не втягивая жидкую протеиновую смесь с шумом и бульканьем. Где же мог генму научиться таким манерам и дисциплине?

Мальчишки из пятого блока, к которому относилась казарма Найта, с хихиканьем и шепотками поглядывали на альбиноса и Бофи.

Но не стоило терять время на ерунду, надо было всё съесть, ведь следующий и последний за день приём пищи только через восемь часов, а никаких кусочков припрятать никто не позволит: на выходе стоят дежурные и проверяют. Впрочем, унести с собой что-либо и тихонько слопать потом под одеялом в принципе невозможно. Всё выдаётся в уже открытых тюбиках и легко может оттуда вытечь, выдав запасливого курсанта.

После обеда мальчишки разошлись по классам на лекции, видео- и мнемокурсы согласно направленности своего отделения и возрасту.

Перед ужином, на малой вечерней тренировке, курсанты разных отделений и возрастных групп, но до четырнадцати лет, снова оказались вместе. Нагрузка, впрочем, не была одинаковой для всех. Если будущие программисты и прочие химики с нейрохирургами всего лишь слегка размялись, то будущие киборги пахали вовсю. От них не отставали мальчики с Армейского отделения, которым предстояло пополнить ряды государственной армии, но при этом сохранить тело почти человеческим.

Старшие курсанты Боевого и Армейского отделений занимались на специальных полигонах. Для прочих «физкультура» после четырнадцати лет заканчивалась в пользу увеличивающейся интеллектуальной нагрузки, и они посещали тренировочные залы исключительно по желанию и в личное время.

К концу дня у Найта разболелась голова. Слишком много впечатлений, шума, незнакомых людей, информации, да ещё и недавно вшитая биокарта даёт о себе знать. Мальчик не чуял под собой ног от усталости. Всё, что он хотел, это упасть сейчас на свою казённую кровать и уснуть мёртвым сном.

Но как только он вместе с остальными вошёл в общую спальню, сон как рукой сняло. Делейта никто не отвязал, хотя Найт был уверен, что в их отсутствие кто-нибудь обязательно сделает это.

Когда зажёгся автоматический свет, Делейт пошевелился на кровати и радостно воскликнул:

— Чёрт, я так рад вас видеть! Думал, обоссусь!

— А тебе никто не мешает это сделать, — меланхолично заметил Бофи, доставая из шкафчика полотенце.

— Э! То есть как?! Отвяжите меня уже кто-нибудь, а то мочевой пузырь лопнет!

— Писай, писай, все свои. Ничего страшного. Тем более, ты и так весь грязный и мокрый, заметно не будет, — улыбнулся Бофи, и несколько мальчишек заржало.

Делейт побагровел, принялся рваться из крепких пут и орать благим матом, удивительно цветастым для его нежного возраста.

— Все оперативненько в душ, — распорядился Бофи, не обращая на буйство Делейта никакого внимания.

Одни мальчишки проходили мимо молча, понурив голову, другие хихикали или даже откровенно дразнили беспомощную жертву местного лидера, третьи не выказывали своих чувств. Найт замер в нерешительности.

— Ну, чего встал? Не задерживай движение, — сказал Бофи.

— Нельзя так. Наверное, — сбивчиво произнёс Найт, посмотрев на кровать Делейта. — Ему же плохо.

Бофи вздохнул, положил руки на плечи Найта и произнёс почти ласково:

— Эх, Мыш, вокруг тебя ещё стольким людям будет плохо, в миллион раз хуже, чем ему. Ты же будущий киборг. Привыкай к чужим страданиям.

Он рассмеялся и прошёл мимо, в душевую.

* * *

Найт вошёл через какое-то время, неловко прикрываясь полотенцем. В душевой всё было белым — пол, стены, потолок, яркий свет, клубы пара. Найт осторожно двинулся вперёд, но упал, сбитый с ног налетевшим на него Тодом. Это был тот самый мальчишка, что первым стал задираться к новеньким.

— Вот чёрт! — ругнулся он. — Не заметил! Чего под ноги кидаешься, мышь лабораторная?

— Я… я не…

— Ха-ха! Да ладно, ты просто здорово умеешь маскироваться под кафель! — Тод пошлёпал Найта по макушке ладонью и, хохоча, проследовал мимо. И вдруг его самого отпихнул с дороги Делейт Лебэн, как ни в чём не бывало прошагавший к ближайшей свободной кабинке.

Тод кинулся к Бофи ябедничать.

— Так. Кто его отвязал? — сурово спросил старший мальчик, выходя из кабинки и хлопая стеклопластиковой дверцей.

Постепенно шум пара стих: ребята один за другим выключали душ. В конце концов в полной тишине остался только шум воды в одной кабинке и весёлое насвистывание Делейта.

— Кто отвязал, я спрашиваю?! — грозно рявкнул Бофи.

— Я! — Найт вскочил на ноги. — Я его отвязал!

Бофи посмотрел на него как на приготовленную к препарированию лягушку.

— Хм… Вот так воспитанный мальчик!

Он подошёл к Найту вплотную. Тот опустил голову и смиренно молчал. Но вдруг сам, без позволения, поднял лицо, заглянул Бофи прямо в глаза и проговорил хоть и тихим, но вполне твёрдым голосом:

— Он и так всё понял, наказан достаточно.

— Здесь я решаю, кто наказан достаточно, а кто нет! — заорал Бофи ему в лицо. Найт прищурился, но не отступил и не съёжился.

— Хм. А я думал, это в ведении устава Академии и кураторов, — послышался вдруг хрипловатый голос.

— Тебя вообще не спрашивают, Тэо! — буркнул в сторону Бофи.

К нему подошёл высокий парень примерно одного с ним возраста, бледный и веснушчатый, с медно-рыжими волосами, заплетёнными в тонкую косичку. На его нижней губе тоже имелась чёрная вертикальная полоска, как у Бофи.

Парень примирительно сказал:

— Слушай, салаги и так поняли, что с тобой лучше не шутить. Но зачем тебе, чтобы кто-то и правда обоссался, а потом вонял на всю спальню? Наш маленький боец с системой уже сделал правильные выводы. Правда, Делейт?

Вместо ответа черноволосый мальчишка выключил воду, обмотал бёдра полотенцем и, показав средний палец, гордо покинул душевую.

— Сделал, — утвердительно кивнул Тэо. — Ну, всё, инцидент исчерпан?

Он улыбнулся Бофи очень дипломатичной улыбкой. Тот угрюмо насупился и прошёл мимо, на выход.

Постепенно в душевой никого не осталось.

— Вообще-то Бофи не плохой, — негромко сказал Тэо на ухо Найту. — Просто его лучше слушаться.

— Ты-то вот не слушаешься, — буркнул Найт.

— С чего это ты взял? Слушаюсь! — Тэо сделал невинное лицо и прыснул со смеху. — Главное, не наступать ему на хвост. Мне с ним делить нечего. Он всё равно знает, кто я и кто он.

— А кто ты?

Тэо лукаво прищурил свои медовые глаза и сказал не без хвастовства:

— Я-то? Матэо Лекси. Слыхал?

Найт сконфуженно помотал головой.

— Ах, ну да, откуда генму знать такие тонкости! — добродушно усмехнулся Тэо. — Ладно, пошли спать. Завтра вставать рано.

Когда Найт вернулся в спальню, он увидел, что Делейт скинул грязные, всё ещё чуть влажные простыни вместе с тонким матрасом на пол и свернулся в клубок на твёрдой основе. Спать на решётке наверняка невозможно, но Делейт старательно делал вид, что заснул.

За два часа до отбоя мальчишки занимались своими делами. Кто-то решил уснуть пораньше, не обращая внимание на тихие разговоры, звуки, доносящиеся с чужих ноутов, или смех. Несколько коек пустовало — наверняка их хозяева сейчас тренируются, сидят в компьютерном зале или в мнемотеке.

Солнце уже зашло и уже не докучало Найту, который лежал на своей кровати. Сон не шёл, хотя всего полчаса назад он готов был уснуть даже стоя. Мальчик совершенно не представлял, чем можно сейчас заняться. Он решил понаблюдать за соседями по комнате на ближайшие шесть лет.

Академия Броксы была построена по общегосударственным стандартам, но до сих пор принимала гораздо меньше курсантов, чем была рассчитана. В каждой общей спальне стояло тридцать коек, и они должны быть заполнены все или почти все, либо спальня должна быть опечатана как нежилая. Поэтому блоки подчас уплотнялись мальчиками разных возрастов, но с расхождением не более чем в три года. По причине этого публика в спальне подобралась весьма разношёрстная и занятная.

— Чего пялишься? — рявкнул вдруг Тод.

Найт сел на кровати.

— Я вовсе не…

— Чего надо, а? Проблем, да? — Тод уже подошёл к нему, альбинос попятился и едва не свалился с кровати.

Но тут к ним обоим приблизился Тэо и положил руку на плечо маленького задиры.

— Всё в порядке? — спросил он.

Тод что-то невнятно буркнул, съёжился и очень быстро вернулся на своё место.

Кивнув с довольным видом, Тэо взял Найта под локоть и сказал:

— Пойдём, поговорим.

Найт безропотно последовал за старшим мальчиком, мельком заметив, что Бофи провожает их очень внимательным взглядом.

Они вышли в коридор, погружённый в синеватый полумрак — автоматическое освещение переключилось в ночной режим. В длинных коридорах не было никого. Тэо остановился перед длинным затемнённым окном, и в нём Найт увидел их спальню. А, так вот, значит, что это за серебристая панель на одной из стен! Замаскированное окно.

Тэо прислонился плечом к стенке и с будничным видом закурил.

Найт округлил глаза.

— Ты куришь?!

— А ты что, нет? — фыркнул Тэо, выпуская дым ему в лицо.

— Нет…

Найт закашлялся, Тэо даже похлопал его между остренькими лопатками.

— Тогда тебе просто необходимо начать! На, держи. Всасывай дым, старайся проглотить.

Найт попытался вернуть сигарету, мямля что-то вроде «мне нельзя».

Но Тэо настойчиво пихал сигарету ему в губы. Найт сделал затяжку. Кашлял до выступивших слёз.

— Да что ты, в самом деле! — скривился Тэо. — Ну ладно, я тебя не за этим сюда приволок. Знаешь, я люблю животных — мышек там, крысок, прочую беспомощную шушеру. На уроках биологии каждый раз слёзы на глаза наворачивались, как скальпель поднимал над очередной тушкой… Да прекрати ты кашлять, мать твою!

Найт зажал себе рот ладошкой и вздрагивал от сдерживаемых приступов кашля.

Тэо продолжал.

— Так вот. И по причине своей излишней сентиментальности я решил тебе немного помочь освоиться, — он ещё раз затянулся. — Бофи и правда тут главный, но если он начнёт слишком уж наглеть — смело иди ко мне жаловаться. Но не переусердствуй с жалобами, я ябед не люблю. Вот отвернусь от тебя, будешь сам с ним разбираться. Но тогда тебе точно крышка. Усёк, Мыш?

Найт быстро закивал.

— Далее. Не становись ему поперёк дороги, не играй в благородство, как с этим Делейтом. У тебя силёнок не хватит. Но и слишком не позволяй собой помыкать. Как только чувствуешь, что он начинает вытирать об тебя ноги, сразу говори «нет». Усёк?

— Угу…

— Далее. Ты будущий киборг, ты солдат. А мямлишь, как сучка какая, которой по мордасам надавали. Говори чётко, внятно, громко. Понял? И осанку держи. Ну-ка выпрями спину, плечи расправь, ну! Вот!.. Чёрт… Ну ты и дылда!

Найт и правда сразу же стал на полголовы выше Тэо. Смутившись, он мигом сжался, но Тэо шлёпнул его по плечу.

— Стой как стоишь, по стойке смирно. Молодца, вот так держать! Далее. Ты не боись, до серьёзных проблем у тебя всё равно не дойдёт. Тут с этим строго. Избивать до полусмерти, калечить и тем более насиловать никто не станет. Никому не хочется в карцер и на перевоспитание. Видал я таких — им мозги так встряхнули мнемокоррекцией, что у одного эпилепсия началась, а у другого мигрени постоянные. Но зато в Академии за попку можешь не опасаться.

Найт покраснел и поднял брови. Тэо усмехнулся:

— Эх ты, святая наивность! Ну в смысле, никому тут твоя девичья честь без твоего согласия на фиг не сдалась, и даже учителям и кураторам, понял?

Найт неуверенно кивнул.

— Далее. Немного о нашей милой компании. К пятому блоку относится несколько спален, пацаны от десяти до тринадцати, то есть курсы с первого по четвёртый. В нашей спальне в основном все первый и второй, есть двое с третьего и двое с четвёртого — я и Бофи. Просто в соседней спальне коек не хватило, а в этой как раз лишние оказались. Вечно тут какой-то бардак с комплектацией… Короче. Жить надо со всеми дружно, но рассчитывать только на себя. Дружбу заводи ненавязчиво, а то посчитают тебя подхалимом. Здесь этого не любят. Если просят о какой-то серьёзной помощи, не отказывай. Жлобов здесь тоже не любят. Если видят, что тебе хреново, и предлагают помощь, не отказывай. Одиночки тоже не в почёте. Сам особенно помощь не навязывай. Инициатива наказуема. Сильно не стучи кураторам, только если что-то действительно ужасное будет происходить. Но ты не боись, не будет, мы с Бофи проследим. Пацанов из других блоков и более старших курсов не бойся, у них своя территория, у нас своя. Ну только разве что не особенно-то вертись перед теми, кто старше пятого курса. Ты, конечно, чучело жуткое, но какому-нибудь извращенцу сгодишься.

Найт снова в недоумении хлопнул белыми ресницами:

— Но… ведь ты же сказал…

Тэо захихикал:

— Я сказал, насиловать никто не будет. А ты знаешь, как они на уши умеют припадать? Соблазнят тебя, дурачка дикого, в два счёта! Потом пойдёт про тебя слава по всем курсам, а то и отделениям. Хотя, тут есть и парочки, про которые все знают, и ничего. Вот, к примеру, Тайгир с пятого и Олаф с седьмого. А ещё болтают, будто наш историк пацанов молодых того…

Найт стоял, как истукан. Тэо похлопал его по плечу: