Дэвид Рэндалл 8 страница

Во время уотергейтского расследования Вудворд вышел на человека, работавшего в высших правительственных кругах, и поинтересовался, доходили ли до того слухи о нечистых делах. Слухи до собеседника доходили. Он знал необычайно много и, очевидно, считал своим долгом содействовать раскрытию махинаций. Однако, как всякий бюрократ, он с подозрением относился к прессе. К тому же, он хотел, чтобы информация, известная лишь немногим, и в том числе ему, увидела свет со ссылками на другие источники.

Поэтому он согласился помочь Вудворду, но только на определенных условиях: он будет направлять репортера, давая нужные зацепки, но все, что он сообщит, должно быть подтверждено другими источниками. Он встречался с Вудвордом на подземных автостоянках глубокой ночью, все встречи назначал сам. Сведения, которые он мог сообщить, обещали быть столь важными, что Вудворд согласился на эти условия.

Имя этого человека репортер не открыл никому, и кто-то из руководителей " Washington Post" прозвал его " Глубоким Горлом" - так назывался модный в то время порнофильм о женщине, специализировавшейся на оральном сексе. Личность Глубокого Горла до сих пор остается тайной для всех, кроме Вудворда.

Разумеется, очень немногим репортерам выпадает удача найти и сотрудничать с таким ценным источником информации, как Глубокое Горло. Но урок из сотрудничества этого человека с Вудвордом вытекает следующий: если такой источник устанавливает определенные правила, вы должны их придерживаться. Это не значит, что надо принимать все, что он скажет, Вудворд часто спорил со своим источником. Но когда вы придете к согласию, на попятный идти уже нельзя. 6. Поддержка руководства.

Редактор отдела новостей или главный редактор должны выделить людей и необходимые средства на разработку проекта. Редактор должен быть готов к тому, что проект займет массу времени и, возможно, кончится ничем. Публиковать материал только потому, что на него затрачено много времени, верный способ нажить себе неприятности. Когда же статья наконец напечатана, она должна быть без сучка и задоринки.

Репортерам и руководству нужно также с самого начала договориться о том, составит ли расследование цикл статей, публикуемых по мере написания, либо это будет одна большая " ударная" публикация после того, как расследование завершится. В последнем случае следует установить крайний срок. Отнюдь не редкость, когда расследование тянется месяц за месяцем, а репортеры клянутся, что им нужна " всего неделька", чтобы закончить работу. Не забывайте также, что периодические публикации могут подтолкнуть людей к тому, чтобы дать вам новую - возможно, самую важную - информацию.

Впрочем, каким бы образом ни публиковать материалы, все расследование должно идти под пристальным наблюдением кого-нибудь из руководства. Главная его функция - постоянно задавать репортерам вопросы по ходу дела. Этот руководитель должен выступать в роли " адвоката дьявола" и в то же время изучать доказательства вместе с репортерами. Он постоянно должен быть " свежий головой" в работе.

Подпольная работа

Даже и думать забудьте об этом, если только вы не обладаете огромным опытом и не обсудили свои планы с кем-либо из руководства. Это занятие отнимает массу времени (стоит ли ваша статья того? ), а в случае, если вас раскроют, грозит стыдом разоблачения и провалом публикации. Иногда это опасно физически. Подпольная работа - это все равно что идти через линию фронта без документов: она таит те же самые опасности, не последняя из которых - что собственная газета открестится от вас в случае неудачи. Это очень редкий вид журналистской деятельности. В большинстве случаев имеются лучшие возможности для сбора информации.

Однако существует ряд ситуаций, когда это - единственный способ написать статью. Скажем, успех расследования зависит от выяснения условий жизни определенной группы людей, а доступа к этим сведениям нет ни у кого, кроме этих самых людей. Либо вы понимаете, что данная вам информация о положении дел внутри организации, учреждения или компании ложная, как это обыкновенно и бывает в случае с репортерами.

С нелегальной деятельностью связано множество опасностей - как для задуманной вами статьи, так и для вас лично. Во-первых, подобная деятельность предполагает долю лжи с вашей стороны, поэтому ваши разоблачения должны быть достаточно серьезны, чтобы ваша нечестность была оправдана. Во-вторых, если вы подпольно расследуете криминал, вы можете сами оказаться вовлеченными в противозаконные действия, что еще более затрудняет - а то и вовсе делает невозможным - оправдание ваших поступков. В-третьих, громадным может быть в таких ситуациях физический риск. Эта опасность иногда не исчезает спустя долгое время после публикации. Мертвый журналист ничего не напишет. Если вы нелегально работаете с теми, кто опасен для вас, крайне важно постоянно держать своего редактора в курсе ваших передвижении и контактов.

Дополнительная опасность возникает, когда вы расследуете нелегальную торговлю и выступаете в роли покупателя или продавца.

Не говоря о сомнительной моральной стороне дела, вы участвуете в событиях, изменяя их ход. К примеру, выступая в роли богатого покупателя, вы отчасти формируете рынок. Вопиющий пример подобного имел место в 1994 году, когда начали распространяться слухи о том, что на черном рынке Германии продается плутоний, пригодный для производства оружия. Большая часть его якобы шла из России, что. правда, так и не было установлено.

Затем произошло следующее. Немалое число репортеров решили, что смогут сделать себе имя, копнув этот материал. Одни выдавали себя за продавцов, другие - за покупателей с бездонными карманами. Но и это бы еще полбеды. Хуже было то, что некоторые из журналистов-продавцов выходили на тех, кто прикидывался покупателями. Ни те, ни другие, не разгадали игру. и в результате их статьи были не о " торговле смертью", как они заявляли, а о шустрых репортерах, надувавших друг друга - и самих себя.

Однако несколько раз результатом подпольной деятельности становились отменные статьи. В конце девятнадцатого века журналистка из " New York World" Нелли Блай (настоящее имя - Элизабет Кокрэн) симулировала сумасшествие, чтобы проникнуть в больницу для душевнобольных на острове Блэквелла, и написала потрясающую разоблачительную статью. О том, что она обнаружила, Блай позже написала в своей книге " Десять дней в сумасшедшем доме". Издатель книги, Джозеф Пулитцер, наградил ее путешествием, предложив побить рекорд кругосветного путешествия, поставленный персонажем книги Жюля Верна " Вокруг света за восемьдесят дней" Финеасом Фоггом. Блай совершила это путешествие за 72 дня, 6 часов, II минут и 14 секунд.

Награды удостоился и редактор " Pall Mall Gazette" У. Т. Стед. Он разоблачил детскую проституцию в викторианском Лондоне, " купив" 13-летнюю девочку у ее матери. Под пристальным наблюдением он провел наедине с ней достаточно времени, чтобы доказать - девочку можно было бы использовать практически с любыми аморальными целями. Его знаменитый цикл статей о детской проституции показал, насколько она распространена, и спровоцировал, кампанию за изменения в законодательстве,

Эта кампания нашла поддержку со стороны многих влиятельных людей, включая верхушку церкви. Они, однако, не смогли помешать тому, что после принятия закона Стед стал одним из первых, осужденных по нему. Власти посадили его на три месяца за решетку - формально за покупку той самой девочки. Позже он посещал Россию, стал основателем Крестового Похода за мир. Этот странный, рыжебородый, эксцентричный человек (иногда он ловил мышей, жарил их и ел с поджаренным хлебом) утонул в 1912 году на борту " Титаника".

С тех пор журналисты использовали нелегальные методы, когда надо было показать правду жизни, главным образом, " жертв" общества - бездомных, умственно отсталых, наркоманов и им подобных. Тут необходим хотя бы небольшой актерский дар и умение " вживаться в роль". Мастер этого дела немец Гюнтер Валлрафф. Он ставит своей целью проникнуть в сферы, недоступные для журналиста. Он прибегает к подложным документам, выдумывает себе биографию, меняет одежду, очки или контактные линзы, прически и форму зубов. По его словам, ему приходится " обманывать, чтобы не быть обманутым".

Он именует себя " нежелательным журналистом", и, с точки зрения его " мишеней", не без основания. Он два года работал на пяти разных заводах, записывался добровольцем на курсы гражданской обороны, выступая в роли информатора для служб безопасности и для политической полиции, подвергал испытаниям мораль и теологию католицизма, прикидываясь изготовителем напалмовых бомб, жил в ночлежке под видом бездомного и в лечебнице для душевнобольных под видом алкоголика, а также выдавал себя за советника из министерства, чтобы выяснить, сколько вооруженных формирований существует в немецкой промышленности для защиты заводов. Будучи " немецким финансистом из крайних правых", он раскрыл планы государственного переворота в Португалии, а в качестве " бульварного журналиста" немало сделал для того, чтобы обнародовать методы работы массовой газеты " Bild".

Он скрупулезно относится к записям и заметкам, перепечатывает всю информацию, снимает копию с любого документа, который хочет процитировать, как говорит он сам: " Я решил конспирироваться, чтобы заглянуть за стену маскировки, обманов и лжи. Метод, к которому я прибег, был почти законным по сравнению с теми нелегальными уловками и хитростями, которые я разоблачил".

Одно из его самых поразительных - и самых простых - расследований касалось подготовки полувоенных формирований крупными компаниями для охраны заводов - фраза, охватывающая целый спектр действий - от устрашения воров до использования силы и угроз с целью парализации производства. Получив доказательства того, что это делалось с молчаливого согласия Федеральной Ассоциации Индустрии Германии (БДИ), и убедившись, что эти формирования снабжаются оружием, Валлрафф решил задать кое-кому несколько вопросов.

Он позвонил на резиновую фабрику " Континенталь" в Ганновере, представился журналистом и попросил соединить его с кем-нибудь относительно " занятий по гражданской обороне и тренировок по стрельбе" на фабрике. Его соединяют с герром Бокенкампом. Тот, выразительно:

" Полная чушь. У нас нет даже службы безопасности как таковой. Довольствуемся только пожарной бригадой".

Валлрафф интересуется, как насчет курсов гражданской абороны, рекомендовавшихся официальными, но секретными документами БДИ. И снова Боненкамп твердо стоит на своем:

" Ничего такого нет. Это - просто слова... Вы правильно сделали, что решили проверить".

Некоторое время спустя, слегка изменив голос, Валлрафф звонит туда, представляясь " герром Кровером", чиновником из несуществующего, но представительно звучащего комитета гражданской обороны при Федеральном министерстве внутренних дел. Беседа протекает следующим образом:

Б о к е н к а м п: Бокенкамп слушает. Доброе утро, господин Кровер.

В а л л р а ф ф: Вы - ответственный за подготовку отделений?

Б о к е н к а м п: Да.

В а л л р а ф ф: Скажите, вы имеете право вмешаться в случае несакционированной забастовки или иного события, связанного, к примеру, с политикой заработной платы?

Б о к е н к а м п: Да, мы уже сделали все необходимые приготовления. У меня уже разработаны детальные планы для каждой фабрикки, готов персонал...

В а л л р а ф ф: Что с оружием?

Б о к е н к а м п: У меня под началом семьдесят человек, имеющих право на ношение оружия, и соответствующее вооружение...

В а л л р а ф ф: Вам удалось отследить что-либо нелегальное?

Б о к е н к а м п: Да. По крайней мере, среди рабочих-греков. Я держу их под неусыпным наблюдением. Я узнаю все через своих людей - наполовину немцев, наполовину греков. Они посещают их собрания...

В а л л р а ф ф: Рад слышать. Вы бы не отказались как-нибудь выступить на одном из наших совещаний? Рассказали бы, как это работает на практике, а?

Мало-помалу Валлрафф раскрыл обширную сеть полувоенных учебных групп, подготовку которых вели некоторые немецкие компании. Наибольшая активность этих групп была направлена на рабочих-иммигрантов, И по этому поводу проводились консультации с полицией. Когда Валлрафф звонил тем же людям как журналист, эти сведения в разговорах с ним неизменно отрицались. После публикации магистратский суд Франкфурта привлек его по обвинению в том, что он " выдавал себя за несуществующую личность" и за " незаконное использование титулов", однако Валлрафф был оправдан.

Для тех, кто жил за пределами Германии, самым сокрушительным его материалом стал тот, который вовсе не требовал никакой маскировки. Он расследовал приговоры, по которым отбывали в тот момент наказание некоторые нацистские военные преступники. Вот что он узнал:

" Дело No 2. Доктор Вальтер Ш. был в 1947 году приговорен к смертной казни за убийства Пациентов госпиталя для душевнобольных " Эйхберг" во Франкфурте. Приговор был заменен на пожизненное заключение. Шесть лет спустя, в 1953 году, пожизненное заключение доктора Ш. закончилось.

Дело No 5. Адольф В. отравил по меньшей мере 900 больных в госпитале и доме для престарелых в Гадамаре. Во Франкфурте ему был вынесен смертный приговор. Приговор так и не был приведен в исполнение. Через шесть лет он вышел на свободу.

Дело No 9. Адольф Р. был признан судом Карлсруэ виновным в массовых убийствах евреев в Минской области. В 1949 году ему был вынесен приговор пожизненное заключение плюс 15 лет. Он был освобожден в 1962 году.

Дело No 12. Пауль Г. отдавал приказы о расстрелах, повешении и уничтожении в газовых камерах узников концентрационных лагерей. Суд в Бочуме приговорил его к девяти годам тюремного заключения. Через три года он вышел на свободу.

Дело No 19. Вильгельм Г. расстреливал евреев и коммунистов на литовской границе в самом начале войны. Суд Дортмунда приговорил его к пяти годам тюремного заключения. Через три месяца его выпустили".

И в том же духе - одно дело за другим. Это расследование, как и практически все, проведенные Валлраффом, было опубликовано в журналах, в виде брошюр и книг. В газетах - нет. Расследования Валлраффа отнимают много времени, возможно, больше, чем большинство газет позволило бы потратить штатному репортеру. Но результаты его расследований впечатляют, а методы его работы заслуживают большего внимания, нежели то, которое уделяется им в мире повседневной журналистики.

Как написал в послесловии к первой публикации его материала о " группах обороны заводов" профессор доктор Юген Когон: " Прежде всего - два слова о журналистском методе, использованном в этом деле для установления истины. Поскольку речь шла о незаконных мерах реакционного толка, которые необходимо было выследить, значит, никакие прямые расспросы не помогли бы пробиться сквозь дымовую завесу лжи. Только приняв вид заговорщика, человека, принадлежащего к кругу авторов этих замыслов, смог журналист заглянуть внутрь, сделать первый шаг. Это как при военной диктатуре: только униформа дает доступ куда угодно.

Наша концепция реализма должна быть широкой, политической,

поднимающейся над условностями. Реалист-это тот, кто

раскрывает сложные причинные связи в обществе... тот,

кто в каждом явлении подчеркивает момент эволюции; тот,

кто все делает конкретным, облегчая тем самым путь

абстракции.

Бертольд Брехт

ГЛАВА 8

Новая этика

Талантливого человека, которого не

интересуют деньги, очень трудно приручить.

Алистер Кук, Би-Би-Си

На тему этики написано и сказано больше чепухи, чем на любую другую тему в журналистике. Это излюбленный предмет всех теоретиков от журналистики - главным образом потому, что дает прекрасную возможность для нападок на журналистов-практиков. Кроме того, этикой высоколобые журналисты вечно попрекают беспутных грешников, топчущих ту же ниву. Шансов на успех у них не больше, чем у человека, пытающегося проповедовать целомудрие матросам, прибывшим в порт после полугода плавания.

Помимо них, существуют организации, вбившие себе в голову, что во всяком зарождающемся демократическом обществе журналисты прежде всего нуждаются не в печатных машинках, дешевых полиграфических услугах, компьютерах или осветительных приборах, а в лекциях по этике. Мотивируется это так: обучите этике тех, кто постиг только азы демократии, и очень скоро они станут точными копиями репортеров из " Washington Post". Подобным вздором мы обязаны почти всеобщему непониманию проблемы. Повседневная этика и этика вообще - две совершенно разные вещи.

Что обычно подразумевается под этикой? Для некоторых журналистов это кодекс принципов, которых должны придерживаться либо стыдиться, что не придерживаются, все работники прессы. Для прочих - в основном, для тех, кто работает в более грубых жизненных условиях, этика - проблема, не имеющая отношения к делу, нечто, о чем могут дискутировать профессора от журналистики.

Такое разделение носит всеобщий характер. Его можно встретить в Африке, в России, в Австралии, в США и в Европе. Следовательно, этика, как и отношение к ней, больше зависит от газеты, где вы работаете, и от рынка, на котором она действует, чем от страны, где вы живете.

При определении этики и при решении вопроса, следуете вы ей или нет, ключевыми факторами являются: зарплата, конкуренция и культура в вашей газете. Первый фактор - очевидный. Платите штатному журналисту 3000 долларов в год, и он (или она) волей-неволей пойдет на выполнение любых скользких поручений на стороне, чтобы обеспечить себе нормальное существование; платите ему 100 000 долларов в год, и он сможет позволить себе быть принципиальным почти по любому моральному пункту. Бывают, конечно, и исключения - например, если высокооплачиваемый репортер до смерти боится потерять прибыльное место в штате, он будет готов пойти на все, чтобы удержаться там. Однако, в основном, чем выше зарплата, тем больше принципов журналист может себе позволить.

Важен также вопрос конкуренции. Ожесточенная борьба за читателей между газетами может подтолкнуть редакторов к соблазну: нажать на сотрудников, чтобы те огибали острые этические углы. А конкуренция между журналистами, бесспорно, подталкивает некоторых из них на поступки, которых они не совершили бы при других обстоятельствах. И когда доходит до этого, если подходить к этике как к вопросу морали, - вы как журналист можете быть моральны лишь настолько, насколько вам позволяют ваша газета и ее культура.

Так что такая журналистская этика - это либо кодификация доминирующих правил поведения и культуры, либо не имеющие отношения к делу призывы следовать стандартам поведения, обреченные на полное невнимание к себе. И в том, и в другом случае толку в ней немного.

Поэтому лучше рассуждать в других терминах. Следует забыть споры о том, кто более добродетелен. Равно как не должны занимать нас вопросы вкуса и моды, столь важные в Соединенных Штатах с их длинным и разветвленным этическим кодексом половых и расовых проблем (поскольку проблемы эти изменчивы, как, следовательно, и кодекс). Напротив, следует толковать этику не как свод неких заповедей, а как принципы, которые помогут журналисту без опаски заниматься своим делом. Следует найти правила, которые сделают работу минимально уязвимой и настолько надежной, насколько это возможно.

Наша цель - выработать такие методы, которые помогут нам работать с чистой совестью. С их помощью мы сохраним свою репутацию незапятнанной, поскольку самое главное для журналиста - это его репутация. Пусть редактор отнимет у вас жизнь, ваше свободное время - но ваша репутация останется при вас.

Так что, Новая этика - не призывы к журналистскому целомудрию, не пропаганда добродетелей ради добродетелей. Это конкретные советы, основанные на мнении, что честность, прямота и избежание конфликтов - лучшие способы делать эту работу, лучшие, потому что самые безопасные. Способы эти применимы ко всем журналистам, независимо от их личных моральных качеств или от морали их газеты. Они универсальны.

Новая этика проистекает из неписаного закона, установленного между газетами и их читателями в свободном обществе: всякая статья и заметка в газете попали туда по соображениям, свободным от любого политического, коммерческого или некоммерческого давления. Они напечатаны не из-за обмена услугами или деньгами - они были написаны и отредактированы в духе независимого исследования, и выбраны для публикации исходя только из их достоинств, фактических или кажущихся. Итак, вот следующие рекомендации: 1. Журналисты должны служить только своей газете и своим читателям.

Если вы хотите быть пропагандистом, ступайте работать в рекламу, в правительство или в политику. Журналист не должен быть верен никому и ничему, кроме газеты и читателей -никакой политической партии, источнику, коммерческому или любому другому интересу, сколько они того ни заслуживали. Взвешенной журналистикой достаточно нелегко заниматься я без этого столкновения интересов. В газете ". Washington Post" есть правило, запрещающее ее журналистам принимать участие в какой бы то ни было политической деятельности. Это относится и к маршам протеста и демонстрациям. Так что, когда нескольких репортеров из " Post" засекли на демонстрации в защиту прав на аборт, им сообщили, что не позволят писать ни о чем на тему абортов. 2. Работа над каждой статьей должна быть честным поиском правды.

Основное, не подлежащее обсуждению правило репортера: всякая статья должна быть непредвзятой попыткой выяснить, что произошло на самом деле, и попытка эта продиктована решимостью напечатать эту правду, как бы ни расходилась она с нашими собственными мнениями. Таким образом, журналисты в своей работе не должны ориентироваться на какую-либо точку зрения, противореча фактам, или браться за материал, цель которого - поддержать заранее выстроенную теорию.

Иные сочтут это самоочевидным, не нуждающимся в напоминании. Но каждый день вы можете прочесть статью, которая режет и растягивает факты, подгоняя их под определенный тезис. Один из худших тому примеров из недавнего прошлого - ряд материалов " The Sun", самой популярной ежедневной газеты в Британии. Ее тогдашний редактор, по причинам, ведомым ему одному, решил, что СПИД - болезнь одних наркоманов и гомосексуалистов. В поддержку этой точки зрения несколько раз были намеренно неверно истолкованы правительственные статистические данные. Самым вопиющим эпизодом стала публикация статьи под заголовком " Нормальный секс не принесет вам СПИД - официальное заключение". В статье, помимо прочего, говорилось, что вероятность заразиться СПИДом при занятиях гетеросексуальным сексом была " статистически ничтожна". Все остальное - " гомосексуалистская пропаганда". На следующий день читателям была обещана статья " СПИД - обман века". Статья вызвала такую бурю протестов, что пол конец было напечатано извинение - в " подвале" последней, 28-й страницы.

Этот, далеко не единственный, случай - пример журналистской работы, обманывавшей читателей и, вероятно, подвергавшей их опасности. Заранее созданным теориям нет места в журналистике. Газеты должны нести войну с теми, кто узко мыслит, а не брать их на работу. 3. Нельзя поддаваться ни на какие уговоры напечатать что-нибудь.

Это относится не только ко взяткам или подаркам, но и к обещаниям отдать предпочтение но тому или иному поводу. Уговоры включают два особенно важных момента. Первый - скрытая реклама, когда журналист или газета получают деньги за рекламный материал о фирмах или о людях и материал этот появляется на страницах газеты под видом обычной статьи. В последние годы такая практика получила широкое распространение в ряде стран, например в России. Здесь, где зарплата очень низка, соблазн писать материалы для скрытой рекламы вполне понятен. Но это понимание не делает такие материалы журналистикой, в этом-то и беда. Это реклама, рекламные материалы, восхваления - называйте как хотите - рядящиеся под журналистику. Это обман, к тому же связанный с коррупцией.

Такая практика губительна и опасна и по ряду других соображений. Во-первых, она нарушает главный контракт - с читателями. Подобные статьи внешне производят впечатление нормальных редакционных материалов, однако на самом деле они были напечатаны лишь потому, что некая сумма денег перешла из одних рук в другие. Во-вторых, такой обман мало-помалу подорвет доверие к газете и веру в то, что она честно ищет правду, а такая вера должна всегда существовать у читателей. В-третьих, скрытая реклама лишает газету столь необходимой ей законной, официальной рекламы. В-четвертых, эта практика, столь широко распространенная, заставляет многих редакторов подозревать, что их сотрудники получили взятку, чтобы написать про какую-нибудь компанию, в то время как статья может быть абсолютно честной и вполне законной.

В-пятых, редакторы и издатели, следуя примеру владельцев отелей, которые платят официантам низкое жалованье из-за чаевых, обязательно будут использовать скрытую рекламу как повод платить журналистам меньше, чем следует. В-шестых, если газета принимает скрытую рекламу и не имеет ничего против нее, почему же тогда эти материалы не помечаются словом " реклама" или в конце статьи не указывается, что упомянутая там компания заплатила за написание статьи? Причина, разумеется, в том, что, случись такое, фирмы скоро перестали бы платить за скрытую рекламу и им пришлось бы платить за рекламу открытую.

И наконец, эта практика удостоверяет, что журналисты, занимающиеся ею, продают свои мозги и сочинительский дар. За что еще будут они брать деньги? Станут писать хвалебные статьи о криминальных группах? Не будут нести в газету материалы о нечистых делах? От этого - один шаг до того, чтобы начать собирать информацию с изначальным намерением получить деньги за ее уничтожение или за то, чтобы не публиковать ее. Иначе, один шаг до шантажа.

Только не думайте, будто это отличный новый способ делать деньги. Первым к нему прибег еще в 1950-е годы американский издатель по имени Роберт Гаррисон, владелец журнала " Confidential". Журнал этот специализировался на голливудских скандалах. Гаррисон и его сотрудники платили крупные суммы даже за небольшую информацию, благодаря чему добывали самые интимные подробности личной жизни " звезд". Каждый материал был хорошо проверен, и работники Гаррисона не комплексовали по поводу своих методов, нанимая проституток, чтобы те заманивали жертв в ловушку, скрытно записывая на аудио- и кинопленку встречи, признания и так далее.

Тиражи " Confidential" росли и в конце концов достигли четырех миллионов - рекорд для Америки. Но скоро соблазн продавать состоятельным кинозвездам негативы, пленки и другие доказательства оказался слишком велик. Разразился неизбежный судебный процесс, одна из сотрудниц редакции покончила жизнь самоубийством, редактор отдела застрелил свою жену и себя в нью-йоркском такси. Гаррисон продал журнал, и оба они скатились во вполне заслуженное забвение.

Скрытая реклама - очень редкое явление в Западной Европе. Там распространено другое - то, что сами журналисты называют " дармовщинкой", то есть бесплатные поездки от туристических фирм, бесплатные обеды в ресторанах, бесплатные билеты в театр и так далее - все, что требуется для газетного обзора этих фирм. и ресторанов. Опасность здесь в том, что журналист будет чувствовать себя обязанным написать хвалебную статью. Правда, это не обязательно, и риск пошатнуть веру читателей в газету может быть сведен к нулю, если где-нибудь в статье либо в сноске прямо дать понять, что билет (путевка, обед) для сотрудника газеты был бесплатным.

4. Журналисты не должны позволять рекламодателям влиять, прямо или косвенно, на содержание газеты.

Вполне обычное явление, особенно в небольших, провинциальных или не слишком прибыльных газетах - когда рекламодатели используют свою коммерческую мощь, чтобы надавить на газету. Этому давлению никогда нельзя уступать. Обычно оно исходит от рекламного отдела, сотрудники которого сообщают редактору: у газеты есть такой-то ценный клиент, немало заплативший за рекламу, и было бы неплохо, если бы появилась " хорошая статья о нем". Например, несколько лет назад риверсайдская " Press-Enterprise", одна из калифорнийских газет, опубликовала 11 статей и 22 фотографии нового магазина под названием " Нордстром" - и это в течение шести дней до его открытия в городе, в день открытия и немедленно после него, 400 погонных дюймов текста, опубликованных в течение одной недели, составили 20 полос рекламных материалов магазина. Случайность? Вряд ли.

Реже группы рекламодателей могут действовать сообща, чтобы попытаться вынудить газету изменить тематику. Когда я стал редактором одной провинциальной газеты в Великобритании, я сразу прекратил практику регулярного сообщения о судебных процессах по делам краж в магазинах - эти процессы случались так часто, что стали утомлять. В течение недели издателю нанесли визит представители всех магазинов города, заявляя, что если публикация этой судебной хроники не будет возобновлена, они снимут свою рекламу, а это нешуточная угроза. По их словам, возобновление публикации этих сообщений было нужно им, поскольку служило отличным устрашением для потенциальных воров. К счастью, издатель поддержал меня. Угроза рекламодателей так и не была исполнена.