Уэйн Барлоу 19 страница

Биение крыльев стихло, а Лилит все сидела. Наконец она положила резец и кость на стол, поднялась и подошла к окну. Площадь была пуста, нависший над Адамантинарксом тяжелый туман делал ее очертания еще более размытым. Так же, подумала Лилит, туманно и ее будущее.

XXX

ТЕРРИТОРИЯ ВЕЛЬЗЕВУЛА

Никогда еще не летелось Элигору так легко и быстро, никогда не ощущал он такого стремления к цели. Горячий ветер, поднятый Саргатаном, со свойственным ему предвидением несколько недель назад, почти вдвое ускорял полет. За два дня, сделав всего лишь одну общую посадку, воздушные силы Саргатана и Сатанакии покрыли почти все расстояние от Адамантинаркса до Диса.

Как один из двух командиров, Элигор летел над основной группой. В целях маскировки никто не зажигал эмблем, а потому даже зоркий капитан с трудом видел свои отряды. Саргатан, раскинув бледные крылья, словно веера, парил над ним, периодически посылая незаметные командные глифы, а Элигор и Барбатос так же скрытно передавали их дальше.

Посмотрев вниз, сквозь многоуровневый строй летунов, Элигор различал характерные особенности местности, которые приметил еще во время своих редких наземных путешествий в столицу. Даже с такой высоты хорошо виднелось бесчисленное количество дорог и троп, которые шли к Дису со всех сторон империи Вельзевула. На одной из них он даже приметил арьергард своих наземных войск.

Лорд дождался, пока две наземные армии не вступили в битву, и только тогда покинул Адамантинаркс со своими летунами.

Далеко внизу капитан разглядел четкие боевые ряды Второй Армии Восхождения, выходящие на позиции согласно приказам своих генералов. Он знал, что до фронта еще далеко, но смотрел вперед и уже различал яркое свечение, окружавшее Замок Мухи. Замок был высок, но Черный Купол парил еще выше, и Элигор видел далеко впереди только его фрагменты, и то скрытые по большей части сияющими облаками. «Не безумие ли это? — не к месту подумалось Элигору. — Как можно штурмовать такую гору, а тем более проникнуть в нее и захватить? Да нас уничтожат прежде, чем наши ноги коснутся купола, не говоря уж о Ротонде! » Он неловко перехватил копье и попытался отогнать вспомнившиеся невольно рассказы о Яме Авадона и ее вечных льдах, о всепоглощающем мраке и всераздирающих когтях. Он редко думал о них прежде, и уж точно не во время бесчисленных прежних битв, но теперь, рядом с Дисом, они показались более угрожающими, более страшными. И — возможными…

Саргатан послал сверху глиф, приказывая набрать высоту. Странно, но ветер, похоже, затихал, воздух стал тяжел, и в нем чувствовался смрад. Неизвестно, произошло ли это по замыслу Саргатана, может, одно его присутствие сыграло роль, или же Вельзевул применил какое-то заклинание, ослабившее воздушный поток, но теперь приземление должно было пройти гладко. Они быстро поднялись на отдохнувших крыльях, нырнули в густой покров окаймленных красным облаков и снова поплыли вперед сквозь непроницаемые туманы, где так легко было потерять направление, — поплыли, повинуясь только уверенности Саргатана.

Элигор попытался представить себе хаос боя, судьбу, плохую или хорошую, Сатанакии, Йен Ваня, Ганнибала… Демоны летели вперед и не знали: может, битва закончилась, и там, внизу, уже состоялась славная победа или грандиозное поражение?

Капитан летел вперед, постепенно теряя ощущение времени и расстояния. Облака вокруг расслабляли, похожие на застывшие волны, они завораживали и замедляли, словно гипнотизируя.

Сухой ветер вдруг стих, и для последнего рывка к куполу понадобилось немало сил. Кроме шума своих крыльев, Элигор слышал приглушенное облачной ватой хлопанье крыльев ближайших демонов, их короткое частое дыхание. Саргатан летел выше, и Элигор даже не представлял, что творится в голове лорда. Может быть, Саргатан сейчас не только думал о предстоящем бое, но и постоянно анализировал варианты, связанные с возможной победой или поражением его наземной армии. Капитан даже порадовался, что ему не надо думать ни о чем, кроме своих нескольких сотен гвардейцев.

Демоны поднялись на высоту, достаточную для того, чтобы Саргатан мог рассылать командные глифы без риска быть замеченным. На заключительном этапе это было важно. Черный Купол… Не раз шпионы Адамантинаркса складывали головы, обследуя его, выискивая в нем слабые места, оценивая особенности. Очень скоро выяснится, не зря ли жертвовали они собой.

АДАМАНТИНАРКС-НА-АХЕРОНЕ

Библиотека утратила уютный запах пыли и древней кожи переплетов. Неудивительно, слишком много стало в стенах дворца дыр, и ветер гулял теперь везде. Лилит замерла, устремив неподвижный взгляд на книгу в руках, и уголок страницы колебался залетевшим из коридора ветром.

С того момента, как она появилась в Адамантинарксе, дворцовая библиотека манила ее накопленными здесь знаниями. Почти каждый день она выкраивала час-другой, чтобы порыться в книгах. В Дисе она постоянно была под присмотром, и единственным источником информации для нее служили встреченные во дворце демоны, да и те, опасаясь Вельзевула, не всегда хотели общаться с ней. Там Лилит жила в обстановке навязанного ей невежества.

…Теперь главный библиотекарь Эйнцарас усердно переписывал очередную книгу. Саргатан понимал, что разрушение библиотеки станет для демонов страшной потерей, потерей целых тысячелетий знаний, поэтому книги-души здесь освобождали не сразу, а сначала заново переписывали их содержание в новые, сделанные из кожи абиссалей. Передавая Эйнцарасу глиф обращения, Саргатан знал, что процесс займет много времени. И действительно, почти постоянно занятый переписыванием штат библиотеки далеко пока что не продвинулся.

Прямо на глазах Лилит Эйнцарас покончил еще с одной страницей и освободил ее рассказчика. Тот оказался бывшей женщиной. Она осмотрелась вокруг — в полном замешательстве, опершись для устойчивости о стол. Один из библиотекарей подхватил ее под руку и увел. Для нее начиналась новая жизнь в Аду.

Лилит прикоснулась к крохотному глифу в углу страницы, активизирующему повествование. Она выбрала книгу о Пустошах, которую частенько слушал Элигор. Он и посоветовал ее Лилит. В ней шла речь о самой дальней из всех экспедиций по исследованию и описанию Ада. В ней участвовало множество душ, и их потом превратили в страницы, так что повествование велось от первого лица.

Как ни интересен был отчет, Лилит все же поймала себя на том, что постоянно отвлекается. Зорай обещал, что встретится с ней в библиотеке и обсудит будущее города и ее роль в нем. После отлета Саргатана она часто думала на эту тему. И теперь полагала, что вынуждена будет Зорая разочаровать.

Новый правитель Адамантинаркса появился в библиотеке без сопровождения. Он стал архидемоном и получил новые физические возможности, но все же, как показалось Лилит, выглядел теперь усталым, и это было неудивительно: на него свалилось множество забот, связанных с освобождением душ. Вопросы налогов, создание новой экономики и вообще нового общества поглощали все его время. Лилит порой представляла себе, с некоторой долей ехидства, тоску Зорая, вынужденного теперь ежедневно выслушивать армию советников.

Лилит коснулась глифа, и страница замолчала. Зорай обошел стол и заглянул в книгу через ее плечо:

— А мне надо будет почитать выбранные тобой книги, Лилит?

— Возможно. Я всегда хотела увидеть эти территории. Там же столько тайн, Зорай. Вещей, которые мне хотелось бы посмотреть.

— Вот и отлично. Можешь сразу приступить, заняться ближайшими уделами. И вопросами, как управлять ими нормально.

Лилит улыбнулась. И вдруг глаза ее расширились. Взглянув мимо Зорая, она увидела в отдалении темную фигуру солдата, вошедшего в библиотеку через пролом в стене. Он чуть приблизился, и стало видно, что правая сторона его торса как бы обрублена. Такое случается в бою, но очень уж необычно этот солдат двигался.

И тут Лилит услышала жужжание.

А солдат уже несся по главному проходу и, минуя библиотекарей, начисто срезал им головы — чем-то, что Лилит с ее места не видела. Тела, выбросив фонтаны крови, сжимались и падали. Появление незнакомца было таким внезапным, что никто ничего не успел предпринять, и вот уже только диски жертв лежали на полу.

Вельзевул… Его бродившая по Адамантинарксу Рука…

Зорай быстро развернулся, выхватил меч и сотворил защитный глиф. Боя он не ожидал, брони на нем не было, а создавать ее времени не оставалось.

Рука замерла. Лилит знала, что эта тварь способна видеть любой частью тела, но почему-то она уставилась на нее именно глазами. На краткий миг сердце Лилит замерло, ее словно парализовало, она смотрела в ничего не выражающее лицо, и в ее сознании уже разворачивался темный мир Диса. Ее наполнили страх и отвращение. Она вскрикнула. Эйнцарас обернулся к ней, и в тот же миг толстый жгут из мух отсек ему голову.

— Беги, госпожа, беги! — крикнул Зорай, закрывая ее.

Но Лилит понимала: бегство бесполезно. Теперь, когда она обнаружена, да еще во дворце, источенном дырами, ничто не удержит эту мерзость, теперь от нее не спрячешься. И все же она инстинктивно попятилась к двери.

Зорай не стал ждать атаки Руки и первым же ударом срубил с плеч марионетки голову. Но та, к его удивлению, на пол не свалилась. Зорай снова ринулся в атаку. Меч его поражал шею, грудь, руку, и архидемон увидел, как мухи расступались, и оружие просто проходило сквозь них. Удар за ударом поражал только воздух. Зорай попытался бить плашмя, но лишь разгонял нечисть, и та быстро возвращалась обратно. Схватив тяжеленный стол, Зорай запустил его в противника, но тот на миг расплылся в бесформенное облако и тут же снова собрался.

Зорай вихрем метался вокруг Вельзевула, опрокидывая столы и скамьи, сбивая на пол книги, пытаясь отвлечь, оттянуть эту гадость на себя. Но на лице его было уже написано отчаяние. И Лилит ощутила к нему жалость: он стал таким могучим, но ничего не мог сделать. И она тоже не могла спасти его.

Зарычав, Зорай отбросил бесполезный меч и схватил пылающую жаровню. Темная фигура издала возмущенный вой и отпрянула. Лилит услышала нарастающее жужжание: мухи явно разозлились.

Демон яростно ринулся вперед. И тут Рука метнулась вбок, обогнула огонь и ударила Зораю в грудь. Жаровня со звоном упала на пол, демон неожиданно замер — он был покрыт спереди шумными, копошащимися мухами. И тут же, к ужасу Лилит, они исчезли в нем, прогрызли кости, плоть, потом снова кости и вот уже рыхлыми пятнами появились на спине и затылке. Проеденное тело рухнуло на пол, сжалось и превратилось в блестящий диск. Рука Вельзевула повернулась к Лилит.

— Что принадлежит мне? — прожужжал до омерзения знакомый голос.

Лилит молчала.

— Ад…

Лилит не смогла удержать дрожи.

— Демоны Ада…

Оно шагнуло к ней.

— Души Ада…

Она закрыла глаза.

— И ты…

Холодная масса опрокинула ее на пол, в глазах потемнело. И тут же челюсти ее растянула непреодолимая сила, и жужжание заглушило даже ее ужас. Она ощутила вползающую в рот, в гортань, в чрево вязкую массу и, пока не потеряла сознание, слышала одно слово:

— Моя!

XXXI

ДИС

На взгляд Ганнибала, столица Ада выглядела так, словно какой-то гигант снес все ее здания, оставив вместо них только вбитые по самую квадратную шляпку огромные гвозди, обозначавшие теперь бывшие переулки, улицы и площади.

После Пустошей марш по городу показался прогулкой. Дис был разорен, останков зданий практически не сохранилось, да и те оказались разбросаны, препятствий для движения армии не было. Те здания, что еще стояли, чуть ли не покачиваясь, находились вдалеке, по краям бывшего города. Их тут же сносили, а души освобождали.

Плотный от пепла и пыли воздух мерцал исходящим от Замка красно-золотым сиянием. Поверхность, отделявшая теперь войско Саргатана от Замковой горы, оказалась столь гладкой, что огни логова Вельзевула отражались в ней, как на глади льда замерзшего озера. Безжизненность равнины оживлялась собравшейся за нею, у подножия стены, армией Вельзевула. Ганнибал повернулся и посмотрел на обагренную красным светом массу душ. На свою армию. Бесчисленные клинки солдат, отражая огни Замка, мерцали, словно угольки в парящем пепле, вдали превращаясь в крохотные искорки. «Потрясающе, — мелькнула мысль у Ганнибала, — посреди всего этого даже нашлось место красивому зрелищу! »

Землю сотрясла тяжкая поступь громадных бегемотов. Душам, двигавшимся вблизи от этих чудищ, приходилось приноравливаться к почве, норовившей убежать из-под ног, чтобы не свалиться. Гаха приловчился к движению бегемотов безо всякого труда. Генерал душ держался вблизи — некоторые считали, что слишком уж близко, — продвигавшейся вперед линии бегемотов, но он понимал: в случае, если их ряды прорвут, души должны оставить врагу как можно меньше пространства для маневра. К тому же Ганнибал доподлинно знал, что и в этом случае, если звери запаникуют, их погонщики, скрытые за костяными масками, отреагируют быстро. Из черепа каждого чудища торчал длинный костыль, лишь наживленный, нацеленный в мозг души-гиганта. Резкий удар молотка погонщика — и бегемот будет сразу уничтожен.

Вдали возвышалась новая стена Замка — громадная, она чуть ли не закрывала прибежище Вельзевула. И она была покрыта постоянно меняющейся сетью глифов, игравших на плоской поверхности кирпичей-душ, словно огонь в волнах крови.

Ганнибалу сказали, что перед ним — чудо Мульцибера, сооруженное в невероятно короткий срок с привлечением всех резервов и ресурсов. Завороженный постоянно изменяющимся рисунком глифов, генерал долго смотрел на стену. Ее монолитность нарушали лишь громадные ворота за подъемным мостом. И они были целью наступающей армии. Прежний широкий мост снесен до основания, до последней составлявшей его души, и теперь путь Второй Армии Восхождения преграждали не только легионы Вельзевула, но и пылающий бездонный ров Пояса Люцифера. Такой не преодолеешь на подручных средствах. Но пересечь его как-то все равно надо. Сатанакия уже указал на ворота как на главную цель, но расстояние между краем рва и верхом ворот было слишком велико для любого каната. Летунов у них с собой тоже было недостаточно, все отправились с Саргатаном для его сверхсекретного маневра. Ганнибал просто не мог представить себе, каким образом они будут выполнять эту задачу.

Генерал вздрогнул от грохота. В рядах демонов Сатанакии взорвался красный молниеподобный глиф, мгновенно испепелив десятки его воинов, превратив их в плотное облако черной пыли. В голове Ганнибала пронеслось сразу несколько мыслей: неужели Муха запустил его прямо из Ротонды? Неужели это — только начало? Никогда еще он не чувствовал себя перед битвой так неуверенно. Ударила еще одна молния, на этот раз ближе, и чуть не опалила его — Гаха даже отпрянул. А потом молнии полетели одна за другой. Было понятно: Муха создал вокруг своего логова оборонительное кольцо, наступающая армия втягивалась в него, и, прежде чем она сможет вступить в рукопашный бой, погибнут многие солдаты. Но генерал ничего поделать не мог.

Гладкая поверхность, по которой они шагали, вдруг стала трескаться, пузыриться, растекаться черной, быстрой твердеющей лавой, тормозить продвижение. Это был еще один сюрприз, которого никто не предполагал. Может, все это появилось в результате разрушения Диса? Ганнибалу показалось, что в образующихся вокруг озерах копошатся и урчат какие-то неясные фигуры, но, возможно, его обманывало разыгравшееся воображение.

Над центром Диса висели густые тучи. Может быть, там, вверху, уже приближаются летуны во главе с Саргатаном? Эта мысль ободрила, но продолжала мучить неизбежность огромных потерь среди его душ. И из демонов многие скоро узнают, правду ли рассказывают о пресловутой Яме Авадона.

Внезапно над Поясом Люцифера, на высоте в сотни футов, с ослепительной вспышкой и оглушающим ударом образовался кольцевой глиф. Центральную эмблему, бледно-зеленую метку Вельзевула, окружали мириады меньших форм, и Ганнибал угадал в них знаки одного из генералов Диса. И тут же услышал, как его солдаты разом шумно вздохнули — это маленькие значки стрелами полетели в ямы лавы, открывшиеся и перед войсками, и по бокам, и позади них. Это был Призыв!

Самые худшие опасения Ганнибала подтвердились. Булькающие озерца, которые его солдаты так старательно обходили, ожили, их поверхность задрожала, застывшая корка лопнула, и в бойцов Ганнибала ударило множество разящих осколков. Но это было только начало. В озерах обнажилась раскаленная магма, и в ней проявились ряды раскаленных добела фигур. Вот они поднялись и двинулись вперед, их дымящиеся огненные доспехи стали сначала тускло-красными, а потом и вовсе почернели, остывая на воздухе. Размахивая мечами и алебардами, они волнами неслись навстречу ошеломленному противнику. Ганнибал видел, как многих из его армии срезали еще до того, как те успели занять оборону, как трупы некоторых упали в огненную лаву, породившую атакующих демонов.

Несколько дальше вступили в бой и демоны, но легионы Пута Сатанакии оказались окружены так же, как и души. Дюжина массивных ворот, не видных раньше из-за сияния лавы, открылись прямо в Пояс Люцифера, и из них выплыли массивные пемзовые баржи, на которых находилось еще больше вражеских легионеров. Судна были уродливыми на вид, но прочными, и Ганнибал с тревогой следил, как быстро они преодолевают ров. Скоро солдаты Мухи без всяких помех выбрались на берег и ринулись на подмогу своим.

Бегемоты передних рядов врезались в тяжеловооруженные войска Диса, и шум битвы, рев легионеров, звон оружия оглушили Ганнибала. Солдаты обеих сторон сшибались и гибли, и каждый раз вскипало облако пепла. Воздух потемнел.

Продвижение вперед совсем затормозилось, стройные до сих пор ряды душ и легионов Сатанакии превратились в огромные лоскутья, пытавшиеся теперь противостоять и собиравшимся легионам Вельзевула с тыла, и наступавшим войскам с фронта. Намерения Ганнибала вести битву, опираясь на прежний земной опыт, пошли прахом: теперь победа зависела только от суммы побед каждого отряда войск Восхождения, попавшего в окружение. Это полностью противоречило всему тому, что генерал душ знал о войне. Но, даже помня о своей тревоге, он понимал, что теперь, когда весь стройный план сражения канул в бездну, солдатам необходимо видеть его в гуще боя, и он с криком погнал Гаху туда.

От лязга битвы у генерала перехватило дух, и вокруг он увидел расширившиеся глаза, перекошенные лица. Большинство из его душ никогда не видели таких побоищ — ни в Аду, ни в жизни. Эта новизна их взбудоражила, но такой эффект не мог быть долгим.

Ганнибал послал Гаху вперед. Он задался вопросом, почему в Аду, если не считать духов Валефара и Карсафага да рыцарей Адрамалика, так и не создали полноценной кавалерии: мобильность и свирепость, которые та внесла бы на поле боя, были бы потрясающими. Наверное, выращивание абиссалей казалось демонам слишком трудным, поэтому место всадников заняли летуны. Какая досада! Создание, которым он сейчас управлял, было таким свирепым и мощным, что ни одна земная лошадь не могла с ним сравниться. Даже поднявшись на дыбы, этот зверь проявлял чудеса ловкости; Гаху стоило просто направить в сторону врага, и одно это уже создавало некоторый хаос в его рядах. Мощными движениями когтистых лап проворная тварь расчищала себе путь, позволяя своему всаднику работать мечом.

Теперь Ганнибал легко перемещался от одного очага схватки к другому. И везде видел, что приближается неминуемая трагедия. Но появление в гуще битвы генерала душ все же поддерживало боевой дух войск, да и его собственный, наверное, тоже.

На поле боля царил хаос, и Ганнибал понимал, что это вполне соответствует замыслу Вельзевула. Видимый беспорядок подчинялся строгой логике, и только Муха мог понять ее и контролировать.

Во время короткой передышки сквозь пепельно-кровавую мглу Ганнибал заметил силуэты душезверей-гигантов — медленно перемещающиеся, они казались в окружавшей их суматохе почти неподвижными. Да, легионы Диса были крепким орешком.

Ганнибал бросил взгляд в сторону Сатанакии. Войска лорда несли большие потери. В боевые порядки архидемона клином врезались легионы Рофокаля, и боевые бегемоты не могли сдержать бесконечных волн появлявшихся из Пояса Люцифера дымящихся легионеров. Ганнибал снова и снова видел, как массивные молоты зверей опускались посреди ковра вражеских демонов, но каждый растертый в пыль солдат тут же заменялся десятком неистовых алебардщиков, и те устремлялись вперед.

Но вот десять свежих легионов Сатанакии ударили на врага сомкнутым строем, словно монолитной стеной, и бойня продолжилась с новой силой.

Твердь уже загромоздили недогоревшие останки павших, и бойцам обеих сторон, чтобы схватиться с врагом, приходилось перебираться через них. Резня все ожесточалась, и вскоре массы убитых солдат стали вызывать не меньший урон, чем усилия противника.

Боевые бегемоты, однако, постепенно выравнивали положение, чаша весов битвы начала склоняться к поражению Вельзевула. Количество демонов, вылезающих из лавовых ям, становилось все меньше, и легионы Сатанакии принялись уничтожать побежавших демонов, заваливая поле дымящимися камнями их останков.

Ганнибалу показалось, что он заметил герб Сатанакии как раз там, где ему и надлежало находиться — в центре его линий. Короткие белые вспышки вполне могли быть взмахами его сияющего двуручного меча, но Ганнибал не был в этом уверен.

Неожиданно над Черным Куполом возник громадный зеленый глиф, и вдруг, с треском рвущейся наружу энергии, стена словно ожила. Мощные молнии, вырвавшись из нее, начали поражать одного бегемота за другим, превращая их в огненные шары. Через несколько мгновений на месте грозных чудищ остались лишь дымящиеся ямы, а стена, потрескивая, вновь стала переливаться сиянием, словно ничего и не было. На границе Пояса Люцифера вновь повалили демоны, и ход битвы изменился снова. Ганнибал поник духом.

Он начал искать взглядом Сатанакию или Азазеля, ожидая хоть каких-то команд, и только-только высмотрел яркую фигуру последнего, как из гущи легионов Сатанакии взлетел командный глиф. Огненный приказ метнулся к Ганнибалу, и, когда он расшифровал его замысловатые завитки, когда вник в его суть, меч чуть не выпал у него из рук.

* * *

Адрамалик заметил, что Вельзевул следит за ходом сражения спокойно, и сам почувствовал облегчение. Потирая обожженное огненным ветром лицо, первый министр подступил ближе к трону и обнаружил нечто для себя новое. Государь подобрал объеденную оболочкой Фарайи голову Люцифага Рофокаля и изобретательно приспособил ее для наблюдения за полем боя. Насаженная на короткий золотой посох, когда-то гордая и заносчивая голова архидемона была расколота, разобрана по частям и собрана заново; она превратилась теперь в некое темное костяное приспособление, сплошь покрытое письменами, со вставками из драгоценных камней и вращающихся глифов. Последние покрывали почерневший череп полностью, кроме круглых, обрамленных золотом глазниц, и Вельзевул пристально в них вглядывался. Адрамалик снова удивился, насколько изобретателен его хозяин. Эта изобретательность вызывала одновременно и неприязнь министра, и какое-то странное воодушевление. Впрочем, в последнем архидемон не хотел признаваться даже себе.

От основания трона донесся сухой кашель, и Адрамалик в первый раз за последнее время заметил Агареса. Измученный демон пытался унять громкое булькающее дыхание. Его вид настолько ухудшился, что в нем уже с трудом можно было узнать демона, он почти сливался с грудой мяса, из которой состоял трон.

— А он приближается, — проговорил себе под нос Вельзевул.

— Саргатан, мой государь?

— Да, отступник идет!

— Где он, мой государь?

— Не могу сказать точно. — Муха не отводил множества глаз от черепа. — Он очень умен, Адрамалик. Я только знаю, что наш гость близко.

Адрамалик посмотрел вверх. Свисавшие шкуры постоянно двигались, создавая в Ротонде довольно ощутимый ветер, распространяя вокруг гнилой смрад своих внутренностей. Наверное, на них влияла битва внизу.

— Все готово к его приему, государь. Все легионы мобилизованы, стена крепка.

— Думаю, этого будет недостаточно, первый министр. Саргатан решителен.

Адрамалик промолчал. Что еще сказать? Все уже сказано, а главное — сделано.

Министру никогда ничего не снилось, сны — удел людей и зверей. Но когда он вернулся в свои покои и прилег после совершенно невозможных усилий по сносу Диса, то испытал нечто очень похожее. Возможно, думал Адрамалик, это даже больше походило на видение, но в любом случае оно было кратким и очень тревожным.

Он видел, как стоит на стене и наблюдает за душами, спешно работающими над завершением новой стены. Демоны-надсмотрщики методично стегали шаркающие, ноющие души — многие из них только недавно снова смогли ходить, — загоняя их на места, а души-каменщики уже занимались их более точной установкой. Он видел, как души трансформировались, серыми рядами, в тяжелые кирпичи — новые части великой, вздымающейся структуры. В своем сне Адрамалик посмотрел вниз, и в глаза ему бросились многие тысячи черных, выступающих сфер. Они усеивали плоскую поверхность стены, и демон почувствовал радость и удивление.

Но когда он обернулся, чтобы бросить взгляд на подавляющий все вокруг Черный Купол, его вдруг охватил ужас. Там не было никакого купола! На его месте зияла черная, обледеневшая по краям дыра. И Адрамалик знал, что это за дыра, он уже видел ее. Он снова уставился на этот вход в царство Авадона, и ноздри его наполнила невероятная вонь. И тут его ужас перерос в панику: из этой ледяной пасти доносился шум движения бесчисленных тел, словно что-то роющих и скребущих, и к нему примешивалось слабое эхо дрожащих криков. Неожиданно мощный поток воздуха стал всасывать в эту дыру построенную стену, разламывая ее, втягивая куски, и за считаные мгновения все душекирпичи вихрем исчезли во тьме. Адрамалик взмахнул крыльями, но тщетно — они лишь слабо цеплялись за холодный воздух, а непреодолимая сила уже тащила его вниз. Дрожа и плача, уже почти влетев в Яму, Адрамалик проснулся.

Теперь ему даже наяву приходилось то и дело отгонять это наваждение. И сейчас он вдруг осознал, что вовсе не скользит по обледеневшему краю бездны, а находится в Ротонде. И совсем не слушает государя.

Адрамалик сглотнул от страха.

— …разве не так, первый министр?

— Совершенно верно, государь, полностью согласен, — ответил Адрамалик, лихорадочно соображая, с чем бы это он мог согласиться.

Жужжание на миг смолкло.

— А что относительно Замка и его обороны?

— Мульцибер вживлен в здание, поддерживая стену согласно вашим приказаниям, государь. Четыре легиона янычар Ада стоят наготове у ворот на случай штурма.

Боковым зрением Адрамалик заметил, что Агарес поднялся и захромал к дверному сфинктеру. Вельзевул не обратил на его уход никакого внимания. К себе поковылял? Да какая разница… Адрамалик не видел проку в присутствии этой старой развалины.

— А этот? — Вельзевул кивнул на место, где обычно сидел Фарайи.

— Уровнем ниже, вместе с моим бригадиром Мельфагором и рыцарями Ордена, которых я выделил для охраны Замка.

«Все для нашего Ада, который Вельзевул так долго содержал в образцовом порядке. Который помогали строить Саргатан и его теперешние приспешники. И который они же хотят разрушить. Чего ради? Ради своих заблуждений. Нет, он не отступник, вы ошибаетесь, мой государь. Он просто дурак», — закончил Адрамалик невысказанную тираду.

Адрамалик покосился на Вельзевула и в очередной раз подумал, каково это быть регентом Ада. Когда качался этот бунт, Адрамалик пытался взвесить возможные последствия устранения хозяина. Но мысли эти застопорились очень быстро, невозможность подобного становилась очевидной сразу. Вельзевул был слишком странным, непредсказуемым и сильным, чтобы предпринимать против него какие-то решительные действия даже в последнее время, когда он был так занят. Потому-то Адрамалик и не задумывался всерьез, что будет

после

Вельзевула. Но сейчас, когда в ворота Замка стучался Саргатан, не казалось невозможным уже ничто, и Адрамалику частенько стали приходить шальные мысли о том, что могли бы предпринять он и его рыцари.

— Бегемоты Йен Ваня гибнут, Адрамалик. Падают один за другим.

— Да, государь, твой замысел стены оказался безупречным, — без особой убежденности закивал Адрамалик. — Чтобы проникнуть в Замок, понадобится нечто большее, чем неуклюжие осадные звери.

Вельзевул обвел пальцем глазницу Рофокаля.

— Уходи отсюда, Адрамалик, а то твой снисходи тельный тон начал меня злить.

Адрамалик склонился так низко, как мог, и, поневоле широко раскрыв глаза от страха, попятился к выходу и чуть ли не выбежал из Ротонды. Хорошо, ему дали хотя бы такую возможность.

Министр быстро шел к парапету, его мысли метались. Неужели его сейчас чуть не уничтожили? Просто из-за того, что Вельзевулу не понравился его голос? И не пришло ли время пойти вниз, к рыцарям, а обычную осторожность послать куда подальше? Может быть, настало время самому добиться трона? И либо победить, либо принять ужасную смерть?

И тут его омыла волна настоящего страха, а в лицо ударил смрад Ямы из того сна. С горьким чувством собственной несостоятельности он понял: какова бы ни оказалась его судьба, она не будет связана с попыткой убить Вельзевула.

* * *

Сквозь завесу кровавого тумана засветилась остроугольная группа огоньков. Элигор посмотрел вниз и увидел новую стену Диса и ее мерцающее сияние. Только скрытый мантией Замок за ней оставался черным. «Темновато тут, как всегда. Но мы сейчас света подбавим», — подумал капитан. Он стал уставать, да и другие демоны вокруг него утомились, им уже трудно было поддерживать строй.