КНИГА ТРЕТЬЯ 7 страница

В Академии Скай была единственной ведьмой. Антонио помогал ей изучать приемы древней магии по книгам с магическими формулами, хранящимся на пыльных полках библиотеки. Пергаментные страницы, которым были сотни лет, были полны заклинаний, записанных испанскими ведьмами, многих из которых инквизиция сожгла на костре.

Антонио вместе с отцом Хуаном убедили Скай в том, что, хотя она не стала Великим Охотником, пользы от нее для них будет много. Слух о Белой Колдунье в отряде саламанкийцев распространился повсюду, и ее свели с представителями так называемого Круга – свободной международной конфедерацией молодых колдунов и ведьм – куда входили и исповедующие Белую магию, и Темную, и даже Черную, считающие, что позиция невмешательства по отношению к вампирам сама по себе вредна. Нельзя пассивно стоять в стороне, когда Проклятые свергают правительства и зверски убивают людей. Солей и Люн тоже вступили в конфедерацию и прислали Скай письмо, в котором написали ей, что родители ее живы‑ здоровы.

Она хотела рассказать Антонио про Эстефана, но одним из вопросов, поставленных перед претендентами на учебу, был следующий: «Есть ли у вас враги, которые могут вас шантажировать или действовать на вас иным путем, чтобы заставить обратиться против общего дела? » И она солгала, ответив отрицательно. И теперь ей было стыдно в этом признаться; именно поэтому, в частности, она старалась держаться подальше от отца Хуана. Скай его немного побаивалась. Впрочем, что тут скрывать, очень боялась. Она была почти уверена в том, что священник знает о ней гораздо больше, чем ей этого хотелось бы. Не стала Скай говорить ему и про Круг, потому что ведьмы и колдуны поклялись держать организацию в тайне от остального мира.

Лучше всех к ней относился Антонио; он был так добр, что мог часами занимался с ней магией. Антонио был крайне набожен, ведь когда‑ то давно, еще до своего «обращения», он учился на католического священника; как ни странно, но она понимала, что он совсем не такой, как загадочный, окутанный мистическим туманом отец Хуан. Он признался ей, что каждую ночь молится персонально за каждого члена отряда, и она верила, что его молитвы очень способствуют их безопасности. Она ощущала внутреннюю связь с ним. Это не была любовь, какую она испытывала к Джеми, беспричинную и всепоглощающую, поэтому, видимо, Антонио так ей и нравился. Она ему доверяла.

И теперь, находясь в системе канализации Французского квартала, она полностью доверяла и двум членам Круга, которые прежде для нее были просто именами на форуме интернета: смуглой ведьме по имени Мику и Тео, симпатичному и жизнерадостному бокору религии вуду. [59] Оба жили в Новом Орлеане и подтвердили, что новая doyenne, то есть королева вампиров, сейчас в городе. Им было неизвестно, зовут ли ее Авророй или как еще, зато они знали, что она прибыла сюда неспроста, на то была какая‑ то причина, и помогали Скай подготовиться к встрече с ней. Когда Скай кожей ощутила вызванное заклинаниями покалывание, она представила себе троичный лик Великой Богини – дева, мать семейства и старуха, – являющейся нам в самых разнообразных обличьях от бабочки до радуги, и представила себе собственное лицо, которое можно было изменять в зависимости от того, что требовалось.

– Хорошо, смотришься просто отлично, то есть отвратительно, – сказала Мику, когда они с Тео отступили назад и стали любоваться своей работой. То, что сотворила над собой Скай (а к ее заклинанию ведьма с бокором прибавили и своей энергии), было подлинное чудо. Теперь, чтобы сойти за вампира в их собственном логове, ей понадобится все ее искусство магии.

– А теперь последнее испытание, – сказал Тео, поднимая зеркало. – Давай, cher.

Скай собрала вокруг себя всю энергию, желая создать между собой и зеркалом преграду. Получилось. Ее отражения в зеркале не было… впрочем, оно было, конечно, просто его никто не видел. Она уменьшила мощь заклинания, и отражение появилось: милое личико, и косички в стиле «раста» на месте.

Когда‑ то она сбежала от человека, который хотел обратить ее в вампира или что‑ то типа того. Теперь же силой магии в глазах ее запылал красный огонь, еще небольшое усилие воли, и выросли клыки. Ни дать ни взять Проклятая с неутолимой жаждой крови во взгляде.

Потом – и двое друзей снова ей помогли своей энергией – она сотворила еще одно заклинание, которое должно заставить привлекать к ней внимание, побуждающее всякого, кто видит ее, человека или вампира, добиваться ее благосклонности.

– Вот это да! – присвистнула Мику. – Я чувствую это на себе. Эй, femme magique, [60] может, оттянемся на пару, а?

Скай слегка усмехнулась. Она подняла глаза на Тео, у которого отвисла челюсть и высунулся язык.

– От тебя прямо трясет, cher, – признался он. – Будто пальцы в розетку сунул. Я тащусь.

– Отлично. Ну, – глубоко вздохнув, сказала она, – надо топать.

Тео поднял вверх указательный палец.

– И не дыши. По крайней мере, не показывай виду, что дышишь.

– Поняла. Не дышать, – она слегка побледнела. – Надеюсь, получится.

– Да благословит тебя Великая Богиня, – сказала Мику, и они с Тео поцеловали ее в лоб. – Предупредим членов Круга, чтобы молились за одного из своих, который идет на опасное задание.

– Но никаких подробностей, – сказала Скай.

– Ноль подробностей, – пообещал Тео.

И они ушли, смешавшись с тенями. Она слушала их затихающие шаги, несколько раз подавляя искушение позвать их обратно. Нет. Она должна это сделать. Она добровольно взялась исполнить эту миссию, и именно у нее, скорей всего, это получится.

Она посмотрела на серебряное кольцо на большом пальце: не лучше ли снять его? Оно изображало полумесяц, обернутый вокруг лунного камня. [61] Она носила его, чтобы не забывать, кто она такая, и больше не попадать в рискованные ситуации, когда можно снова потерять себя. А вот теперь ей надо временно потерять свою сущность. Через минуту она нехотя улыбнулась. У вампиров есть все основания поклоняться луне, не меньше, чем у колдуна или ведьмы. Эта мысль придала ей силы и уверенности в себе: не надо звать никого обратно. Пора отправляться.

Шагая в одиночестве и трепеща от страха, она молила богов, чтобы среди тех, к кому она теперь приближалась, не было Эстефана. Чтобы он в конце концов отказался от своих притязаний или хотя бы был сейчас в Европе, а лучше всего, чтобы его вообще не было в живых. Все‑ таки это ужасно – желать чьей‑ то смерти. «Делай, что хочешь, если это не вредит другим».

Надо скрестить пальцы, чтобы приехавшая в город вампирша оказалась именно Авророй.

Скрестить пальцы, чтобы вот этот вампир, глаза которого сейчас, как раскаленные угли, демонически светят ей во мраке, привел бы ее к ней.

Вампир свистнул. Холодок пробежал по спине Скай. «Великая Богиня, защити меня, на тебя возлагаю надежду, – молилась она. – Я твоя дочь. Отдаюсь под твою защиту! »

И она свистнула в ответ.

ГЛАВА 12

Нам друг колдун, и волк, и смертный человек,

Пред нами ужас, что не пережить вовек.

Война развязана, по всей земле сраженья,

Но где цена победы или пораженья?

Но правда все равно останется за нами.

Сражаться станем храбро с заклятыми врагами.

И с Проклятых падет их вечное проклятье.

И ляжет на охотников тяжелое заклятье.

Новый Орлеан

Отец Хуан, Дженн, Холгар, Эрико, Джеми и Антонио

Отец Хуан отвел свой отряд в часовню покинутого монастыря. С потайной лестницы, ведущей из тоннеля, которой, по преданию, пользовались еще беглые рабы и пираты, монастырь отнюдь не казался столь уж безопасным укрытием. Марк и члены его отряда увиливали от ответов на вопросы Дженн, почему Лаки считает, что здесь водятся привидения. А когда Лаки отказался идти на мессу и попросил отца Хуана принять у него исповедь в другое время, у нее возникли новые вопросы. Обеспокоенная, она заподозрила, что они что‑ то скрывают. Уж не опасаются ли они, что, обнаружив, что именно они скрывают, саламанкийцы уйдут?

Электричества в здании не было, все окна были закрашены черной краской и забиты досками, чтобы всякому постороннему было видно, что здесь никто не обитает. Вдобавок никто не пользовался внешними помещениями, только теми, в которых вообще не было окон. Здесь было холодно и сыро. «Враждебный» – другого слова для описания интерьера Дженн не могла подобрать.

Коридор, ведущий в часовню, утопал во мраке; они продвигались по нему в свете электрических фонариков, и Дженн настороженно в любую минуту ждала нападения. У Антонио тоже был электрический фонарик, хотя ему‑ то он был ни к чему. Пройдя под каменной аркой в комнату, где царил ледяной холод, Дженн почуяла запах древней пыли и ладана. Ей сразу представились скользящие во мраке призраки монахинь в черно‑ белых одеяниях.

В часовне стояла статуя Девы с глазами без зрачков; стена за алтарем была пуста; должно быть, когда‑ то там висело распятие. Увидев это, Дженн испытала неприятную дрожь и осмотрелась в поисках еще одного распятия. Захватывая церкви, вампиры выбрасывали из них все, что могло вызвать у них отвращение, и, уж конечно, религиозные символы.

Священник зажег свечу и поставил ее на алтарь, а Марк торопливо вытер от пыли это когда‑ то священное место. Отец Хуан мягко остановил его, и Марк присоединился к остальным пяти, вставшим в ряд перед передним рядом скамей, которые наполовину сгнили; потрескавшееся дерево рассыпалось в труху под рукой Джейн, вставшей рядом с Антонио. Отец Хуан воздел руки, и все шестеро – Дженн, Антонио, Джеми, Эрико, Марк и Бернар – преклонили колени на подушки, заранее припасенные, чтобы не мерзли колени. Дженн раскачивалась рядом с Антонио, дрожа от холода и желая только одного: согреться. Но тело Антонио было холодно, как труп, он не мог согреть ее.

Она не была крещена в католической церкви, поэтому к причастию не подошла, стояла на своем месте и восхищенно смотрела, как отец Хуан положил облатку на язык Антонио и протянул ему чашу. Любой другой вампир давно бы закричал от боли. Но Антонио закрыл глаза и перекрестился, потом опустил голову на руки и стал молиться.

В проповеди отец Хуан говорил о терпении. Он процитировал Второе послание Коринфянам, главу шестую, четвертый стих, сначала на латыни: «sed in omnibus exhibeamus nosmen ipsos sicut Dei ministros in multa patentia in tribulationibus in necessitatibus in angustus», а потом перевод на английский: «Но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах».

Дженн была уверена, что он выбрал этот стих – и содержание проповеди – специально для нее. Несмотря на собачий холод, пот катил с нее градом. Она из последних сил удерживала себя, чтобы не вскочить, сломя голову не выскочить из часовни и не помчаться к Французскому кварталу, во все горло выкрикивая имя Хеды. Ей казалось, что грешно молиться, ничего не предпринимая для того, чтобы помочь ей.

Вдруг, словно каким‑ то чудом поняв, о чем она сейчас думает, Антонио накрыл ладонью ее правую руку и, не переставая молиться, сплелся с ней пальцами.

– Это и есть наша помощь, – прошептал он так тихо, что услышала его только она. – Ты веришь в действие заклинаний, si? Но что такое заклинания, как не молитвы?

Она ничего не ответила. Сколько людей молилось за победу над вампирами? За своих любимых и близких, которые тем не менее были зверски убиты или подвергнуты «обращению»? Миллионы. А произнесенное одной ведьмой заклинание реально работает.

И насильственные действия тоже реально работают.

Пока Сюзи и Лаки готовили обед из подпорченного риса с сосисками, отец Хуан предложил своим бойцам продемонстрировать перед хозяевами приемы «крав маги», искусства уличного боя, взятого на вооружение спецподразделениями израильской разведки Моссад. С освоения этих приемов самозащиты начинается учеба в Академии.

– Вся система строится на основе приемов уличной драки, – пояснил отец Хуан Марку, когда Джеми принял боевую стойку: ноги врозь и расслаблены, руки защищают лицо.

Марк принял такую же позу и приготовился к схватке. Он был выше Джеми ростом и более мускулистый; Джеми был сам довольно жилист, но Марк казался крепче и быстрей двигал ногами. Эрико с отцом Хуаном устроили эту демонстрацию в бывшей трапезной монастыря, освещенной походными флуоресцентными светильниками на батареях. Полуразвалившиеся столы и дряхлые стулья сдвинули к стене, а середину трапезной осветили мощным голубоватым светом фонарей.

Стоя рядом с Антонио, Дженн потихоньку рассматривала священника; он сидел на стуле, закрыв колени темно‑ синим одеялом и потягивая из бокала вино. Его сходство с Сан‑ Хуаном де ла Крусом, изображенным в статуе, охраняющей университетские ворота, исчезло; теперь он казался обычным человеком, и Дженн даже засомневалась в том, что в слухах, которые ходят о нем, есть правда. Наверное, людям просто надо, чтобы он казался существом особенным, таинственным, тогда они поверят в то, что охотники, которых он обучает, когда‑ нибудь спасут человечество от вампиров.

– Приемами «крав маги» может пользоваться всякий, – начала Эрико, становясь между двумя бойцами. – И старики, и люди совершенно нетренированные. В «крав‑ маги» естественные защитные реакции человека становятся грозным оружием. Сейчас Джеми вам это покажет.

Она сложила руки вместе, сделала шаг назад, давая сигнал к началу схватки.

– От тебя не требуется исполнять какой‑ то фантастический танец… в том‑ то и суть, что главное – уйти от противника живым, – сказал Джеми, спокойно шагнул вперед и заехал Марку прямо в челюсть, растянув удар во времени, и каждому стало ясно, что в результате зубы Марка неизбежно вылетят из челюсти вон.

– Уж кому, как не тебе, это знать, – сказал со своего места Холгар, постучав пальцем по двум своим передним зубам; у Джеми они были искусственные. Натуральные он потерял на практических занятиях уже через три месяца после поступления в академию. Не захотел вставлять в рот капу, посчитал, что необязательно, вот и получил. Девушку, которая выбила ему зубы и одержала победу, звали Тиша, она погибла в схватке с вампиром во время последнего экзамена.

Джеми с Марком тем временем продолжали схватку. Дженн наблюдала за ними рассеянно, то и дело вытаскивая мобильник, проверяя, нет ли сообщений. Никто не знал, когда Скай свяжется с ними и свяжется ли вообще. Она совсем извелась, сидела как на иголках, ей хотелось только одного: сорваться с места и тоже бежать на поиски Авроры… а она сидит тут и смотрит, как похваляется перед всеми Джеми.

– Здорово! – сказал Марк, откидывая назад волосы.

Эрико объявила, что схватка закончена и Джеми победил по всем пунктам. Но, по всему, Марку было наплевать на свое поражение. Он очень устал, тяжело дышал, и пот с него катился градом.

– Надо обязательно попробовать, потренироваться. В соседнем квартале у нас есть спортзал, мы там занимаемся. Слушай, проведи с нами несколько тренировок, ты не против?

«Как вы можете сейчас об этом говорить? – хотелось закричать Дженн. – Моя сестра в плену у Авроры! И нам ничего не известно про Скай, жива ли она…»

– Думаю, это можно устроить, – сказал отец Хуан, поднимая бокал с вином.

Марк залпом опорожнил бутылочку с водой.

– За мир, – сказал отец Хуан.

– За войну, – возразил Марк.

Дженн снова заглянула в мобильник. Она проверяла его всего минуту назад. На экранчик упала чья‑ то тень; ах, это Антонио встал, подошел к отцу Хуану и сверху вниз посмотрел ему в глаза; Дженн сразу поняла, что с ним что‑ то не так. От него исходили волны тревоги; темные волосы обрамляли его лицо с полуприкрытыми глазами и стиснутыми челюстями; обычно полные губы теперь были плотно сжаты в тоненькую белую линию. Сжатые в кулаки руки он прижимал к бокам.

Вот Антонио наклонился и что‑ то прошептал священнику на ухо. Отец Хуан внимательно выслушал, допил вино и встал. Антонио посмотрел на Дженн, стараясь поймать ее взгляд. По лицу было видно, что ему стыдно.

– Нам с Антонио надо кое‑ что обсудить, – сообщил отец Хуан остальным. – Встретимся за обедом.

– Ну, конечно, обсудить, – проворчал Джеми.

Холгар с Эрико разом уставились на ирландца, он повернулся на каблуках и схватил полотенце, висевшее на спинке стула. Вытер лицо, что‑ то еще пробормотал и отвернулся, не глядя, как отец Хуан и Антонио выходят из трапезной.

– Они говорят неправду, – заявил Джеми, глядя на Дженн в упор. – Помнишь свой устав?

– Что? – спросил Марк, сжав в кулаке пустую пластиковую бутылочку так, что она затрещала. – Что все это значит?

– Ничего, – ответила Эрико.

Она вытянула руки над головой, сделала наклон вперед, кончиками пальцев коснувшись носков. Через секунду она была уже на полу, ноги вытянулись в шпагат, голова касается пола. Снизу вверх посмотрела на Марка – тот с восхищением наблюдал за ней. Рядом с Эрико всякий чувствовал себя так, будто с ним старшая и намного более опытная сестра. Хеда, например, считала Дженн настоящим героем, но как только в отряде Марка узнали, что Эрико – Охотник с большой буквы, Великий Охотник, они смотрели на нее, раскрыв рты. Дженн давно заметила, что Эрико не любит подобного к себе внимания. Дженн, кстати, тоже; становится неприятно, когда вокруг ее персоны поднимают ажиотаж. Для самоутверждения ей вполне хватает того, что среди саламанкийцев она чувствует себя на своем месте.

И еще она страстно хотела разыскать сестру.

– Ты про Японию, Марк, что‑ нибудь слышал? Мои родители живут в Киото, – сказала Эрико с превосходным английским выговором, усвоенным ею в школе и присущим высшим слоям британского общества.

Впрочем, она прекрасно владела и американским вариантом английского, а также мастерски пользовалась сленгом.

– Киото очень красивый город, – отозвался Марк.

Эрико подняла голову. Он улыбался.

– Ah so desuka, – сказала Эрико, грустно улыбаясь в ответ. – Hai. [62]

– Обе воюющие стороны, и вампиры, и люди, постарались сделать все, чтобы предохранить там от уничтожения культурные ценности. До войны я путешествовал по Азии. Изучал искусство.

До войны. До войны каждый занимался чем‑ то другим.

Кроме Антонио.

«Отец Хуан сейчас подпитывает его», – подумала Дженн. Она сразу поняла это, когда они вместе покинули трапезную. Она никогда не видела, как Антонио питается. Он ей не разрешал. А что касается того, чтобы подпитываться от нее… однажды она заикнулась было, но он оборвал ее и послал подальше, так что она закаялась предлагать.

Она тогда почувствовала огромное облегчение.

«Если ему понадобится моя кровь, дам без колебаний», – твердила она себе. Постоянно. Но сама мысль об этом кружила ей голову. Ее тошнило, она была на грани обморока. Если у нее такая реакция, значит, она любит его не по‑ настоящему? И разве тот факт, что он отверг ее предложение, не доказывает его искреннюю любовь к ней?

В трапезную, прервав размышления Дженн, сунула голову Сюзи.

– Обед готов, – объявила она.

Не успела Дженн и глазом моргнуть, как Эрико вскочила и подбежала к двери. С поклоном она пропустила Марка вперед, что он, секунду поколебавшись, и сделал. Джеми сердито посмотрел в спину Марка, но Эрико, не заметив этого, вышла вслед за ним.

Дженн встала и тоже пошла к выходу. Проходя мимо Джеми, она почувствовала, что он двинулся вслед за ней, да так близко, что она ощущала его тепло – тепло человеческого тела, которого ей так не хватало от Антонио в часовне.

– Они лгут, – злобно прошептал Джеми. – Вот погоди, сама увидишь.

Новый Орлеан

Скай

– Извини, конечно, но осторожность не помешает, усекла? – говорил вампир, когда они со Скай брели под Французским кварталом по системе канализации.

Впрочем, Скай прекрасно все видела, несмотря на черную шелковую повязку, которую вампир, кстати, его звали Ник, повязал ей на глаза перед тем как вести в логово Авроры. Надеясь, что вампиры еще не научились чуять, что рядом совершаются магические действия, она рискнула и применила особое заклинание, дающее способность видеть сквозь ткань. Слава Великой Богине, он ничего не понял! Для опасных ситуаций у нее широкий набор средств защиты, но все они противоречат священнейшему принципу ее веры: не навреди.

Ник чем‑ то напомнил ей Джеми, такой же юный и отважный, но без татуировок и с акцентом калифорнийского серфера. В окружении Авроры он был новеньким, доказав, что достоин этого, во время нападения на Дженн и Хеду. Ник хвастался, что именно он тащил «сестренку охотника» за волосы и затолкал ее в клетку, а потом помогал грузить на борт личного самолета Авроры. Скай и бровью не повела, только вслух пожалела о том, что ее не было с ними.

– Никогда не видела охотника живьем, – соврала она.

– И не советую, честное слово! – ответил он.

И теперь, холодной рукой вцепившись в ее столь же холодную ладонь, он вывел ее из‑ под земли наверх; стояла ночь, и ярко светила луна. Надо же, так быстро кончился день; она понятия не имела, который час. Освещенное луной лицо вампира побелело, как слоновая кость. Воздух был свеж, и приходилось делать усилия, чтобы дыхание было незаметно.

Не останавливаясь даже затем, чтобы осмотреться и проверить, нет ли слежки, он повел ее вверх по бетонным ступеням, которые привели к дорожке, обсаженной с двух сторон дубами; дорожка вывела к прелестному, овальной формы дворику с чугунной винтовой лестницей, ведущей в верхние апартаменты, обозначенные двумя белыми колоннами. Дворик был вымощен булыжником и украшен изящными алебастровыми урнами с темно‑ розовыми и оранжевыми цветами. Делая вид, что она ничего не видит, она нарочно споткнулась о ступеньку.

– Упс… извини, здесь лестница.

Подошвы их гулко застучали по кованому чугуну. Не успел Ник дойти до двери, как она отворилась и в проеме ее, обрамленная мраком, высветилась фигура еще одного вампира. У вампиров прекрасный слух, но стук их подошв мог услышать даже глухой. Либо Ник таким образом заранее объявил об их приходе, либо вампирам было наплевать, что кто‑ то разнюхает, где находится их змеиное гнездо. Но если это так, зачем тогда эта дурацкая повязка?

Вампир в дверях оказался юной девицей с прической фиолетового цвета, в черном бюстье и ярко‑ зеленых панковских штанах, украшенных ремешками черной кожи с бронзовыми пряжками.

Изо рта ее свисала зажженная сигарета, и это производило известное впечатление, поскольку вампиры не дышат, и, чтобы вдыхать и выдыхать воздух, им надо сознательно делать усилия, а уж курить – это для них совсем круто. Ногти на руках вампирши были выкрашены черным лаком с красными крапинками, а на губах помада в тон прическе.

– Кто такая? – обратилась вампирша к Нику, сощурив густо подведенные глаза.

Скай заранее провела необходимые магические действия, чтобы заглушить биение сердца и сделать кожу холодной и липкой на ощупь. Она очень надеялась, что у нее это хорошо получилось.

– Ее зовут Брайана. Местная, – ответил Ник. – Типа того. Сирота.

Ресницы вампирши совсем сомкнулись, и сквозь щелки она внимательно изучала Скай.

– Неужели? – вампирша обменялась мгновенным взглядом с Ником. – А куда подевался «крестный отец»? Убили?

– Я не совсем уверена, что я сирота, – отозвалась Скай.

Собственный голос и манеру говорить она оставила при себе. Скай намеренно решила характерные только для нее черты особо не трогать, чтобы не распылять сил, нужных ей для совершения магических действий. Вдобавок не нужно тратить усилий на иностранный акцент.

– Я… Десмонд напал на меня в Торонто. Когда я гостила у тетушки.

– Ты хочешь сказать, что он «обратил» тебя, – подсказала вампирша, – в истинную веру.

– Да, – кивнула Скай, хотя не вполне понимала, что та имеет в виду.

Она невероятно волновалась, ей было очень страшно, что она что‑ нибудь напутает, ее раскусят и вырвут глотку, а заодно и у Хеды, если она здесь.

– И ты притащилась сюда… зачем? – подозрительно спросила вампирша и быстро кивнула Нику.

После небольшой паузы тугая повязка на глазах Скай ослабла. Она посмотрела прямо в пылающие красным пламенем глаза и на длинные, острые клыки вампирши, которая, в свою очередь, испытующе глядела на нее. Ник сорвался с места и с невероятной скоростью встал рядом с клыкастой кровопийцей. Никакая магия не могла помочь Скай проделать то же самое, зато она знала заклинания, вызывающие провалы во времени и дающие иллюзию, будто она передвигается с большой скоростью, как настоящий вампир. Разумеется, все это стоило ей огромных усилий и крайней собранности всего организма, поэтому силы надо было расходовать как можно экономнее.

– Я разыскиваю Десмонда, – ответила она, скрестив пальцы, чтобы слова ее звучали убедительно. – Я нашла еще одного вампира, которого он «обратил» по Интернету, его зовут Иона, и он сказал, что Десмонда видели где‑ то здесь.

– Никогда не слышала ни про какого Десмонда. У тебя есть разрешение находиться во Французском квартале? Надо заранее спрашивать, можно ли заходить в чужие владения. Этой частью города владеет Христиан Годе. Это мой «крестный отец».

Вампирша горделиво откинула волосы назад и расправила плечи.

И вдруг она выпучила глаза и издала какой‑ то сдавленный звук, словно рыгнула. Ник раскрыл рот и рванул обратно через порог на лестницу, а клыкастая девица рассыпалась облаком праха, окутавшим Скай, и, закашлявшись, она вцепилась в Ника.

В проеме двери показалась еще одна, очень красивая вампирша; резкие черты ее лица усиливались лоснящейся, крепко стянутой в пучок черной шевелюрой и массивными, свисающими до самых скул серьгами. Изо рта торчали острые клыки, и глаза светились малиновокрасным огнем. На ней был облегающий алый свитер, черные кожаные брюки и черные сапоги на каблуке высотой в четыре дюйма. На правом безымянном пальце у нее было надето простое золотое кольцо, украшенное единственным рубином; Скай показалось, что где‑ то она все это уже видела.

– Христиан Годе больше не владеет Французским кварталом, – заявила вампирша.

Она посмотрела на Ника, и тот рухнул на колени. Потом перевела взгляд на Скай; та была так напугана, что колени ее сами собой подкосились, и она изобразила некое подобие реверанса.

– В‑ вы, наверное… Аврора? – Скай сама не знала, как ей удалось выговорить эту фразу.

– Ну, да, – вампирша гордо вскинула голову.

Скай готовилась к этой минуте, когда она лицом к лицу встретиться с самой Авророй, но теперь оказалось, что она не готова. От Авроры, как некий экзотический аромат, явно исходила угроза. Скай показалось, что она сейчас задохнется, ее снова охватило желание прокашляться как следует. Она поднесла ладонь ко рту, делая вид, будто стряхивает с лица и одежды прах, который только что был юной кровосоской.

Аврора отступила в тень, от нее остались лишь горящие в темноте глаза. Скай ждала, когда ее пригласят в помещение, хотя, по правде говоря, вампиры не нуждаются в особом приглашении, они свободно заходят куда хотят. Просто Скай не хотела так скоро заканчивать свою миссию с колом в груди.

– Давай ее сюда, – раздался голос Авроры, и Скай чуть не вскрикнула, когда Ник схватил ее за руку и, желая продемонстрировать свою крутизну, потащил вперед; видно было, что он готов исполнять любое приказание своей госпожи. Он грубо втолкнул Скай в темную комнату. Заклинание, дающее ей возможность видеть в темноте, иссякло, и она очень боялась, что в этом кромешном мраке случайно на что‑ нибудь натолкнется, на стол или на стул, а то, не дай господи, на саму Аврору.

Впереди послышался какой‑ то шорох, и, чтобы дать себе время привыкнуть к темноте, она сделала вид, что споткнулась. Надо бы обновить силу заклинания, но, с другой стороны, надо и поберечь резервы на всякий случай. Жизнь ее теперь зависит от того, насколько эффективно будут работать чары, дающие ей облик вампира.

– Так значит, ты ищешь своего «крестного отца», который покинул тебя, – игриво сказала Аврора. – Ты считаешь, что у него есть по отношению к тебе обязательства?

Как отвечать, чтобы Авроре понравилось? Сердце Скай сжалось, и она облизала губы, чуть не порезав язык, когда он прошелся по острым клыкам.

– Я… я не знаю, – ответила она. – Я знаю только одно: трудно жить одной среди людей без родных и близких.

– А где же твой дружок, этот, как его… Иона? – строго спросила Аврора. – Почему он с тобой не пришел?

– Он боится, – ответила она. – Не так‑ то просто его уговорить.

Аврора внимательно разглядывала ее. Скай изо всех сил старалась не выдать своих чувств.

– Ты лжешь, – после паузы заявила вампирша.

Новый Орлеан

Отец Хуан, Дженн, Антонио, Эрико, Джеми и Холгар

«Что это? » – Дженн вздрогнула и остановилась.

Она шла по коридору, направляясь к крохотной монашеской келье, которую занимал Антонио. Уже была совсем рядом, как вдруг ей показалось, будто что‑ то легко коснулось ее щеки, словно чьи‑ то губы.

Но здесь же никого нет, не должно быть.

С легким криком она отпрянула и направила в темноту дрожащий луч фонаря. Дрожала ее рука, держащая фонарь. Дрожало и все ее тело, будто ее окунули в ледяную реку.

– Антонио, – прошептала она, но голос ее был сух, как костяная мука.