Вечера на Хуторе близ Припяти

Вечера на Хуторе близ Припяти

Ссылка на первоисточник: http: //ficbook. net/readfic/1321710

Приятного чтения!

Глава 1

Ах, эта жизнь грошовая,
Как пыль, – подуй и нет! –
Поштучная, дешевая –
Дешевле сигарет.
© В. Высоцкий.

Сталкер — звучит гордо. © Жаков Лев.

- Кать, я у тебя останусь, – заплетающимся языком пробормотал Женя и практически сразу плюхнулся на большую и мягкую кровать. Катя лишь вздохнула, прикрыв дверь в комнату с похрапывающим парнем.
Гости постепенно разбредались, и подавляющее большинство поменяло место дислокации с огромной генеральской дачи отца Кати на менее просторную дачу Андрея Колышкина, которая находилась на соседней улице.
Женя, изрядно поддатый, не видел причин, из-за которых он не мог остаться на ночь у своей девушки. И даже приезд ее родителей поутру не мог остановить его от простого решения, пришедшего в его пьяную голову.
Катя, убирая с подругами со стола оставшиеся закуски и пустые бутылки, нервно покусывала губы.
– Блин, а если папа зайдет в мою комнату? – вслух рассуждала она.
– Да не бойся ты, – отдернула ее еще державшаяся на ногах Ирка, – не зайдет. А если и зайдет, то ты Женьку под кровать спрячь.
– Он так храпит, что его даже из подвала услышат! – хохотнула Лидка.
– Вот вам все лишь бы смеяться, а я его не добужусь уже, – простонала Катя. – Может, сказать Андрею, чтобы его забрал?
– Скажи, – пожала плечами Лидка, с грустью глядя на пустую бутылку виски, – только он сам уже давно, небось, в кровати валяется и пятый сон видит.
– Меня папа убьет, – вынесла вердикт Катя, опускаясь на стул.
– Да ладно, – крякнула Ирка, – не найдет он его.
– Папа и так его недолюбливает, а если узнает, что он на ночь остался... – удрученно пробормотала девушка.
– Ты скажи, что он сам завалился, а ты не причем, – посоветовала Лидка.
Катя лишь вздохнула. Она очень хотела, чтобы родители не обнаружили незадачливого любовника в ее комнате.

***

Сначала Женя почувствовал запах речной тины, потом уловил тошнотворный запах крови. С трудом поднявшись, он с силой помотал головой – в мозгах что-то задребезжало, но оклематься это все же помогло.
Открыв глаза, парень уперся взглядом в плотный серый туман, окружавший его со всех сторон. Женя с минуту вглядывался в молочную пелену, изредка потирая глаза, однако туман никуда не исчезал. Парень с трудом разглядел борта лодки и опущенные в воду весла.
– Вот те на... – протянул он хриплым ото сна голосом.
«Напился я изрядно, но до такого состояния я себя точно довести не мог! », – думал парень, пока вертел головой в разные стороны, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.
Как назло, вокруг стояла оглушительная тишина. Не было слышно ни всплесков воды, ни шума зарослей. Ничего.

Женя аккуратно, стараясь не потерять равновесие, пополз по корме. Достигнув носа, парень сначала увидел чьи-то ноги в плотных кирзачах и охотничьих штанах. С радостным писком он дернул человека за ногу и в тот же момент отпрыгнул, чуть не перевернув лодку.
– Мать вашу! – выдохнул парень, во все глаза глядя на то, что осталось от человека: половина туловища с неровно обгрызенными кусками плоти по краям, торчащими из тела красными зубчиками. Женя судорожно сглотнул и в следующий миг согнулся пополам, выплюнув все остатки ужина и алкоголя в темно-зеленую воду. Желудок вывернуло знатно.
Через некоторое количество времени, когда спазмы закончились, а изо рта текла только тонкая струйка слюны вперемешку с желчью, парень отвел взгляд от воды и вытер рот рукавом толстовки. Его бил озноб, а в голове то и дело проскальзывали разные мысли, сводившиеся к одному: это шутка, очень скверная шутка. Стараясь не смотреть на тело, он покосился в сторону автомата, лежащего рядом с мертвецом. Рывком дотянувшись до автомата, Женя отодвинулся от носа лодки и внимательно осмотрел трофей.
Это явно был " Калашников": Женя понял это по деревянному прикладу и практически такому же строению, как и его старый игрушечный автомат. Однако это оружие было настоящим, тяжелым, и это укрепило подозрения Жени относительно того, что все происходящее – истина. От такого вывода волосы на голове у парня зашевелились, а внутри заклокотало от страха.
Женя опустил взгляд на автомат, пытаясь отвлечься от дурных мыслей. Каким именно был этот калаш – 47 или 74 – оставалось для парня загадкой. Разбираться в автоматах и прочих радостях солдата он не умел – не было надобности. Видимо, зря.

Магазин был полностью заряжен, что не могло не обрадовать Женю. Для себя он уже понял: если кто-то или что-то смогло откусить внушительный кусочек от его спутника, то автомат парню понадобится точно. Проблема была в другом: последний раз Женя стрелял года два назад, в парковом тире, пытаясь выиграть для младшей сестры медвежонка. Впрочем, медведя выиграть так и не удалось, потому что практически во все мишени Женя безбожно промазал.

Повесив автомат через плечо, парень взял два весла и стал нестройно грести вперед – другого выхода все равно не оставалось.
Одинокие всплески воды нарушили покой странного места, и лодка начала неспешно двигаться вперед. Смотреть парню пришлось вдаль, в серый туман, и взгляд то и дело натыкался на бездыханное тело. Как ни странно, но блевать ему больше не хотелось – может, оттого, что он уже привык, а, может, потому, что желудок мог вывернуть наружу разве что внутренности, поскольку больше в нем ничего не осталось.
Даже похмелья.
Грязная вода не имела течения, остановившись, словно и время в этом заколдованном месте. Темно-зеленые водоросли липли к веслам, мешали парню грести, и Жене приходилось каждый раз стряхивать их обратно в воду.
– Русский парень в огне не горит, русский парень в воде не тонет, – начал петь Женя, чтобы хоть как-то развеселить себя. Голос в мертвом царстве звучал приглушенно и одиноко, да и петь у парня долго не получилось: вскоре он начал задыхаться от натуги и остановился, положив весла на борта лодки.
«Телефон! » – вспомнил Женя, отдышавшись, и тут же начал ощупывать себя по карманам. Мобильник действительно нашелся, но спасти он не мог: связи в сером тумане не было. Выругавшись, парень засунул телефон обратно и схватился за весла, которые оставались его последней надеждой.
Женя уже и не думал найти берег, когда нос лодки уперся во что-то твердое, и от удара она покачнулась, застряв в заводи. Весла уткнулись в ил, а дно заскользило по неровной поверхности.
Женя неспешно дошел до носа и спрыгнул на черный берег. «Может, покопаться по его карманам? Вдруг патроны найду», – подумал парень, искоса глядя на растерзанное тело. Мысль была не лишена здравого смысла, но брезгливость и страх твердили в один голос о том, что Жене лучше бежать со всех ног: мало ли какая живность слетится на запах крови. Вздохнув и сжав кулаки, парень подошел к мертвецу, подавляя рвотные позывы, и быстро ощупал карманы штанов человека. Парень вынул оттуда магазин с патронами и счастливо гикнул, затем развернулся, чтобы уйти и... Заметил в тумане красные горящие глаза. Три пары красных глаз, которые с ненавистью разглядывали нового гостя. Парень сглотнул, по инерции поднял автомат и положил палец на курок. Руки у него тряслись, но разум, как ни странно, только немного напрягся, пытаясь вовремя увидеть нападающих. Словно по команде, из тумана выпрыгнули два огромных пса. Их черная, местами облезлая шерсть, стояла дыбом, а красные, налитые кровью глаза, неотрывно смотрели на парня. Женя, борясь с желанием зажмуриться, выстрелил короткими очередями. Засвистели пули, он от неожиданной отдачи потерял равновесие и шлепнулся на землю, и тут же вскинул автомат, зарядив оставшимися в магазине пулями прямо в пасть прыгнувшему на него монстру. Тот упал в сантиметре от Жени и забился в агонии, кровь из его растерзанной пасти выходила толчками, впитываясь в чернозем. Чуть поодаль лежало тело еще одной твари. Из ее порванного брюха струилась кровь.
Парень шумно сглотнул, рассматривая близлежащего монстра: это была собака. Но не обычная. Шерсть слезала с ее боков клочьями, кое-где были видны гематомы, кожа на ее спине была усыпана волдырями и струпьями, а из маленьких глаз тек гной. Женя быстро вскочил, вспомнив о еще одной собаке, и оглянулся, с удивлением отмечая, что туман рассеивается. Красных глаз больше видно не было, зато Женя наконец-то рассмотрел место своего пребывания. Черная земля с редкой желтой травой, справа – темный лес с обычными, на первый взгляд, деревьями, слева – пустошь с несколькими разрушенными домами, прямо, в десяти шагах, – обросшее травой болото без конца и края. Пейзаж, как ни крути, складывался отвратительный.
Женя прерывисто вздохнул, страх подгонял его идти вперед. Парень поднялся, подбросил автомат на плечо и пошел налево.
Поистерить хотелось ужасно. В голове то и дело появлялись разные мысли, одна другой страшнее. Женя постоянно оглядывался, прислушивался, в итоге снял автомат с плеча и крепко сжал его в руках. Сердце ходило ходуном, зубы стучали, руки немного тряслись, а пот с лица струился градом. Женя тщетно пытался убедить себя, что он просто спит. Очень хотелось закричать: «Эгегей, народ! Меня кто-нибудь слышит?! », но что-то смутно подсказывало парню, что этого делать не стоит. Женя вяло подумал, что неплохо было бы пустить себе пулю в лоб. Чуть не подпрыгнув от внезапной мысли, он перезарядил автомат. Сделать это удалось с третьей попытки, помогли уроки ОВС в школе. С автоматом, готовым к новым атакам, Женя почувствовал себя намного увереннее, пусть это были его последние патроны. Уняв бешеное биение сердца, заглушавшее все остальные звуки, он пообещал себе, что на всякий случай непременно оставит один патрон – лично для себя.
Местность стала меняться: впереди показались одинокие деревья, здания встречались все чаще, на одном из них парень с трудом разглядеть украинские буквы. «Все. Больше не пью. Вообще», – зарекся он, читая про себя молитву. Вспомнилась игра S. T. A. L. K. E. R. и одноименный роман Стругацких «Пикник на обочине», а мысль пронзила разум: «А вдруг я в Чернобыле? » Женя потряс головой и пошел дальше. Задумываться о такого рода вещах он пока не хотел – какая разница, где он? Выяснится. Главное – найти людей. Ну, живых.
Через пару километров парень наткнулся на истерзанные тушки каких-то зверьков с длинными клыками и поспешил взять немного правее, подальше от леса. Понемногу начало темнеть, и Женя заскрипел зубами: ночью шансы на выживание сводились к нулю. Он прошел еще немного, в надежде найти людей, а потом, уставший, облокотился о край старого бетонного дома и потер глаза. Его мучила жажда и неимоверная усталость. Луж, правда, встречалось много, но пробовать местную воду Женя не спешил. Если он правда там, где думает, то после такой водицы немудрено превратиться в собачку, недавно им убитую.
Парень помассировал виски и позволил себе немного отдохнуть, восстанавливая в голове вчерашний день. Сначала они всем курсом совершили набег на магазины, потом доехали до дачи Кати, там, естественно, напились, ну а потом Женя заснул у девушки в комнате – это он точно запомнил; от постели Кати пахло ее любимым ванильным шампунем. А дальше... А дальше – туман, совсем как здесь. Провал, белый лист. И как, скажите на милость, он мог оказаться в подобном месте?
Женя, анализируя ситуацию, запоздало услышал рычание, а когда повернулся, то было уже поздно. Огромная псина, сверкая глазами, бросилась на него и повалила с ног. Автомат упал из рук, а сам парень с криком схватился за горло мутанту, чьи челюсти уже лязгнули около его лица. Псина зарычала, обдала парня вонью из огромной пасти со слишком длинными зубами, и попыталась сбросить руки парня со своего горла. Женя с размаху ударил псине в гноящийся глаз, под кулаком что-то неприятно хрустнуло, костяшки врезались в слизь, и псина завыла, завертела неказистой мордой. Парень рывком схватил автомат, брезгливо морщась от капающих на толстовку слюней собаки и, чувствуя, что силы покидают его, нашел курок, наставил на собаку и, не целясь, выстрелил. Пуля, резанув слух тоненьким свистом, угодила псине в бок, и та, скуля, отпрыгнула. Женя послал ей вдогонку еще одну пулю. Попал или нет, он не знал, потому что пару секунд лежал на земле и переводил дыхание. Конечно, надо было вскочить на ноги и приготовиться к нападению, но подняться он попросту не мог – сердце автоматной очередью отдавалось в висках, руки болели, сжимая сталь автомата. Он переводил дыхание, полной грудью вдыхая воздух, и смотрел в безоблачное небо. Руки его были исцарапаны, а толстовка из благородного синего цвета превратилась в черно-зеленый, с полосками разрезов от когтей. Парень, стиснув зубы, поднялся, держась за голову, и оглянулся. Место снова замолчало, поглотив звуки борьбы с мутантом.
Парень двинулся дальше, еще чаще оглядываясь по сторонам.
«Умру от радиации, – предположил он, – нет, сожрет кто-нибудь. Да и вообще, не факт, что здесь есть радиация! Может, мне все это снится... Ну нет. Таких правдоподобных снов у меня никогда не было».
Продолжало стремительно темнеть. Женя из последних сил ускорил шаг, оглядываясь на темнеющий лес. Страх не просто щекотал нервы, он их пожирал, съедал по клеточке. Жене показалось, что он будто увидел, как в кустах кто-то шевелится, и вдруг заметил два красных глаза, смотрящих на него из темноты. Парень бросился бежать, сжимая сталь автомата, но потом остановился, пытаясь возобновить нормальное дыхание. За ним никто не гнался. Место по-прежнему молчало. «Надо было в игры играть! – зло подумал он. – В Сталкера, в Ассасинов, но надо было! »
Впереди появились две неровные дорожки, ведущие налево и направо, и одинаково уходящие вдаль. Женя с секунду смотрел на них, покопался в кармане, достал монетку – рубль – и подбросил ее. Монетка легла аверсом, и парень пошел по той дороге, что вела налево.

– Лось, давай, влево бери! Справа Трамплин. Не видишь, что ли, как трава колышется? – прошипел высокий мужик со смешной бородкой, стоящей колышком.
– Да иду, иду, – проворчал второй, такой же высокий, но худой, – я вижу плохо, говорю же!
– Тогда меня слушай, слепошара! – рявкнул первый. – Вот че ты первым поперся?
Его собеседник что-то пробубнил себе под нос и уступил дорогу мужику с бородкой. Тот удовлетворенно кивнул, проходя вперед.
– Эх, приду – напьюсь! Жалко Ваську! – шмыгнул носом мужик, смотря по сторонам. – Такой парень был! Эх!
– Нам бы еще до ночи дойти, – угрюмо сказал его собеседник. – А то нас оплакивать придется.
– Сплюнь! – прикрикнул мужик и резко затормозил, жестом приказывая другу остановиться. – Слышь, Лось, идет кто-то, – сказал он тихо и вскинул карабин.
Лось прислушался и кивнул.
– Шаги человеческие.
– Ну а если контролер или излом? – передернулся его собеседник.
– Контролер сидит в засаде, он нас бы учуял давно, а изломов здесь не бывает, – успокоил его Лось.
– Да кто его знает... – Проговорил человек с бородкой и облизнул губы.
Через пару секунд с тропинки сошла фигура в задвинутом на голову капюшоне с автоматом наперевес.
– Зомби! – прошептал Лосю его напарник, но тот лишь недовольно повел бровями.
Фигура еле передвигала ноги, изредка пинала встречающиеся камни и, вообще, выглядела потерянной на дороге жизни.
Прямо перед ними она подняла голову и посмотрела на людей долгим, внимательным взглядом. Через пару секунд во взгляде полыхнуло искренняя радость, и человек, – а это оказался именно человек – подпрыгнул и сбивчиво затараторил:
– Люди! Боже мой, люди! Ну надо же! Я думал уже, что все – смерть! Ну парни, вы меня спасли!
И он кинулся пожимать опешившим мужчинам руки.
– Зомби, да? – процедил мужчина Лосю. – Ну точно зомби.
– Не, – Лось отмахнулся и обратился к парню: – Ты откуда, чучело?
– Я... – Парень запнулся. – Не знаю. В лодке очнулся. Там труп. Я к берегу причалил и выбрался на сушу. Потом собаки какие-то напали...
– Из лодки, говоришь, выбрался? – Лось потер большим пальцем подбородок. – Это проводка Батыя была, через Припять которая. Только странно это. Недавно выброс был, утром. Ты бы умер, пацан.
Парень захлопал глазами.
– Что-что было? Да не знаю я, когда в лодке оказался. Может, и днем. Тут же не поймешь, какое время суток.
– Что за труп в лодке? – спросил мужик с бородкой, игнорируя вопрос. – Человеческий или мутанта?
– Человеческий, – парень пожал плечами и побледнел, – от него только туловище осталось и автомат.
Мужчины переглянулись.
– А, может, ты сам его убил, откуда мы знаем? – проворчал Лось.
– Да зачем мне?.. – воскликнул парень. – Я же так испугался, когда в лодке очнулся! Только вечером был на даче, а проснулся в лодке, рядом труп, представляете?!
– Точно с проводки, – кивнул Лось, обращаясь к напарнику, – только утром не было никаких проводок. Херня какая-то.
– Да какая нам разница? Лось, идем к нашим, а то темнеет, – сказал его спутник и наткнулся взглядом на царапины на руках парня. – Это тебя слепые псы так?
Парень кивнул, с ужасом вспоминая собак.
– Ну и че мы с ним делать будем? – мужик с бородкой покосился на парня, который с мольбой в глазах смотрел на них.
– Парни, возьмите меня с собой, а? – взмолился он. – Не оставьте. Хоть до базы какой доведите.
– Надо же, и в аномалию никакую не попал! А остановился, видать, у болота! Там же кого только нет! – размахивая винтовкой, вдруг воскликнул мужик с бородкой. – Да быть не может! Ты, пацан, темнишь что-то. Вот возьмем мы тебя с собой, а ты секретный агент какой-нибудь.
Женя отрицательно покачал головой.
– Да нет же, мужики! – всхлипнул он. – Не бросайте, страшно же так!
Лось сплюнул, оглядываясь по сторонам.
– Хорошо, везунчик, с нами пойдешь. Только шлындать будешь впереди, кто тебя знает... – И без перехода обратился к напарнику: – Отведем его к нашим, а там пусть Батый решает, что с ним дальше делать.

Глава 2

Женя шел впереди, изредка косился на переговаривающихся спутников, но молчал, как было велено. Сталкеры ему не доверяли, это было видно, но парень не обижался: хоть с собой взяли, не оставили погибать.
– Эй, чучело, а ты последнее что помнишь? – спросил худой после недолгого молчания.
– Как спать на даче у подруги завалился, – сказал Женя, оглядываясь по сторонам. – А дальше – белый лист.
Сзади снова послышался шепот.
– Ты под ноги смотри, аномалии могут быть! – посоветовал бородатый.
Женя кивнул, плохо понимая, что имеют в виду мужчины, и не удержался, спросил:
– Мужики, а где мы?
– В смысле? – не понял худой. – Ну, в пятнадцати минутах ходьбы до Хутора – базы.
– Да я не про то, – вздохнул парень, – что это за место такое с мутантами и аномалиями?
Местность пронзило тишиной, а через несколько секунд спутники парня дружно захохотали.
– Ой, вот умора, – послышался голос бородатого. – Что, не понял до сих пор, пацан?
– Ну, как бы я догадываюсь... В Чернобыле? – предположил он.
– Ну, как бы в Припяти, – в тон ему ответил худой, – в Чернобыле радиация сумасшедшая, а тут ничего, живем.
– А разве нам не нужны респираторы? – поинтересовался Женя, вглядываясь в темноту.
– Нужны, – согласился худой, глядя в КПК, – но мы носим их только тогда, когда счетчик зашкалит. Мы привыкшие.
– Водочки выпьем – и нормально, – хохотнул бородатый.
– Подождите, – Женя аж развернулся, – получается, мутанты и аномалии действительно существуют? И вот эта вся фигня в книгах и играх – это правда?
Худой хмуро толкнул парня вперед. Тот послушно развернулся, пошел дальше, надеясь услышать ответ.
– А тебе слепых псов мало? – ухмыльнулся бородатый через несколько долгих секунд. – Правда, конечно, но не все досконально, столько народу не говорят. Зачем пугать людей? Тут пока все под контролем.
– Ну, а если выйдет из-под контроля? – спросил Женя.
– Вот тогда и будут решать, – отдернул его худой. – А пока незачем оно. Греби, чучело, немного осталось.
– Меня, кстати, Женя зовут, – несмело представился он. Парень понимал, что сталкеры имеют полное право называть его «Чучелом», но свое имя хотя бы слух не резало.
– Да хоть Сипизмунда! – отозвался бородатый. – Никто не будет интересоваться тем, как тебя предки назвали. Тут клички дают. Я, например, Желудь, а этот – Лось.
Женя, услышав такие клички, немного приуныл. Звучали они как-то некрасиво, а прозвище Лось вообще можно было принять за оскорбление.
– А вы клички сами выбираете? – поинтересовался парень, перешагивая тернистые заросли какой-то травы.
– Иногда сами, но такую роскошь заслужить надо. Лось вначале мозгами мало шевелил, вот ему и дали такое погоняло, – хмыкнул Желудь.
– А Желудь оттого Желудь, что два дня по Зоне от плотей бегал, – не остался в долгу Лось.
Женя смысл сказанного понял очень относительно и решился задать мучащий его вопрос, пресекая возможный ехидный ответ бородатого:
– А мне какую кличку можно взять?
– Пока ты Стажер или Огрызок, – ошарашил парня Лось, – а вот коли тебя примут, то тут уж думать надо. У нас как у индейцев: когда человек заслуживает право быть сталкером, то ему подбирает кликуху по каким-то внешним признакам или индивидуальным качествам.
– Ты же это... – Почесал затылок Желудь. – Ночью фактически пришел. Вот и будешь... Найтом. По-иностранному. Стильно, модно, молодежно.
Женя не смог сдержать улыбки.
– Найт, – пробуя на вкус ласкающее слух слово, проговорил парень. – Звучит круто.
– Круто или нет – сейчас все равно неважно, – проворчал Лось, – шевелите поршнями и под ноги смотрите. Слева в двадцати пяти метрах Карусель. Вправо подай, Найт!
Женя поспешно отошел вправо, и уж было хотел спросить, что такое «Карусель», как вдруг услышал протяжный вой, пробирающий до костей, и споткнулся, чуть не свалившись в маленькую яму, когда мимо него с невероятной скоростью пробежало какое-то существо. Парень не смог разглядеть его в темноте, но, судя по длинным прыжкам, мутант был немаленький.
– Кто это? – только и смог пискнуть Женя.
– Кошка, кажись, – прищурился Желудь, вскинув автомат, – бежала от стаи псов. Уходить надо, а то, упаси Зона, в нашу сторону вся эта кавалькада двинется.
Сталкеры замолчали, и Женя, проглотив страх, молча двинулся вперед, до рези в глазах вглядываясь в темноту.
Мужчины прошли развалины большого магазина и вышли на извилистую тропинку.
– Надо же, – прошептал себе под нос Желудь, когда они немного прошли вперед, – и калаш прихватил. Ну, парень, если ты не агент какой, то хвалю. Соображалка у тебя работает.
Женя пожал плечами.
– Не с пустыми руками же идти, – ответил он.
– А форма на трупе какая была? – вдруг подозрительно спросил Лось.
– Да не знаю, – парень поморщился, вспоминая мертвеца, — обычная форма. Сапоги такие... военные. И брюки как у вас.
– Эмблемы не было? – не отставал сталкер.
– Да откуда же она там? – удивился Женя. – Эмблемы на рукавах, а у того и рук-то не было.
– Фигня фигнёй, – констатировал Желудь, – в реке, конечно, водится всякая аномальная живность, но если уж она мужика убила, то тебя почему не тронула?
– Самому бы узнать, – поежился Женя, оглядывая странные рыжие деревья в редком лесу, – но гораздо больше меня интересует то, как я вообще там оказался.
– Это как раз просто. Тебя накачали снотворным, а потом сбросили в лодку. Звуки борьбы мужика с мутантом ты не слышал, потому что снотворное еще действовало. Это стандартно для проводок. Но если не было никаких сегодня проводок, то песенка твоя спета, пацан. Вряд ли Батый решит рисковать. – Терпеливо объяснил Лось.
Женя почувствовал, как мурашки страха поползли от затылка до самого копчика после страшных слов сталкера.
– Да я же обычный гражданский! – возмутился он. – Это какая-то ошибка!.. И не дрался тот мужик в лодке с мутантом. Патроны все на месте были. – Парень шмыгнул носом и внезапно спросил: – А домой отсюда реально попасть или за это тоже расстрел?
– Да можно, – усмехнулся Желудь, – только один до Кордона ты не дойдешь, а если и дойдешь каким-то чудом, то военные расстреляют и не посмотрят. Уходят отсюда только опытные сталкеры, причем в сопровождении вооруженной до зубов команды и письма от военных или еще шишки какой, разрешающего покинуть Зону Отчуждения.

Женя невольно присвистнул. Ситуация складывалась отвратительная. И чем больше парень узнавал о Зоне и ее обитателях, тем сильнее ему хотелось сбежать из этого ада. Конечно, многие мальчики мечтают стать сталкерами, чтобы убивать мутантов, сражаться за Зону, быть героем... Но ведь это только романтичные слова, а на самом деле главная цель тут одна – выжить. Понимают ли эти мечтательные дети, каково это – каждую секунду ждать нападения, каждую секунду быть готовым к бою, к смерти? Женя, огибая подозрительный разрез между каменистой поверхностью развалин какого-то дома, понимал это как нельзя лучше. Зона – территория вечной войны. А на войне, как известно, не существует жалости.
– А многим опытным сталкерам уйти удалось? – без особой надежды спросил парень.
Желудь, идущий сзади, сплюнул.
– На моей жизни еще не уходил никто, кроме военсталов. Но у тех особый случай, они сюда служить приезжают, Родину якобы защищают, гниды. А обычные люди отсюда не уходят, тем более опытные сталкеры. Если Зона примет, то уже не отпустит.
– То есть они не хотят уходить? – изумленно спросил Женя.
– Ага, – Желудь вздохнул, – Зона – большая живая аномалия. Люди к ней привыкают, вот и остаются. Большая Земля обременяет, а тут ты сам себе хозяин.
– Местные старожилы по нашим территориям – Цвай, Таран, Перс, Коготь – все, как один, остались. И поди спроси у них, отчего да почему... Сами не знают. Прикипели к Зоне, вот и остались, – поведал Лось, и от Жени не укрылось, что в голосе его сквозила явная зависть.
– База, – вдруг радостно крякнул Желудь.
Женя тоже посмотрел вдаль. Впереди виднелись полуразрушенные здания, стоящие полукругом. С высокой башни, расположившейся ближе всех к мужчинам, был виден одинокий свет фонаря.
– И забора нет? – несколько раздосадованно спросил Женя, представлявший себе неприступную цитадель.
– Да нахер надо, – проскрежетал Желудь и поспешил вперед, – мутанты все равно снесут!
Жене ничего не оставалось, как двинутся вслед за сталкерами, бодро бегущими к базе. Внутри у парня все скрутило от предстоящего разговора с неким Батыем, от которого зависела его судьба.

Женя дернулся, услышав откуда-то сверху грозный голос:
– Кто такие?
– Желудь и Лось с рейда. Пацан – новенький, с проводки прихватили.
– Не было утром проводок, – отрезал дозорный, которого по-прежнему не было видно.
– Так мы почем знаем? – пожал плечами невозмутимый Желудь. – Это у Батыя надо спрашивать, а чтобы это спросить, надо пацану внутрь пройти, сечешь?
С секунду слышалась тишина, потом кто-то вздохнул и ответил:
– Идите, черт с вами. При входе к Батыю сдать оружие.
Старые двери с многочисленными нарисованными граффити с протяжным скрипом распахнулись, пропуская путников. Внутри оказалось относительно уютно: теплый оранжевый свет от одинокой лампочки освещал коридор, за железной стойкой сидел охранник с кружкой чая в руках, впереди была видна лестница и несколько проходов.
Охранник что-то усердно жевал и не обратил внимание на пришедших. Лось и Желудь послушно сняли оружие, кладя его на железную стойку.
– Дуб, оружие прими. С ними новичок к Батыю. – Донеслось из рации. Охранник закашлялся, подавившись, и только тогда перевел взгляд на вновь прибывших.
Невзрачные глаза мужчины, полные недоумения, осмотрели путников. Потом человек медленно перевел взгляд на оружие и поиграл желваками. Женя вскользь подумал, что кличка Дуб очень подходит охраннику: соображает тот явно не бегло.
– Ну, идите, че, – сказал, наконец, он, – а, и ты, пацан, калаш свой сдай, – добавил мужчина, кивнув в сторону Жени.
Парень послушно положил автомат на стол и направился за Желудем и Лосем, уверенно идущих в один из проходов.
Кабинет Батыя оказался в конце второго этажа. Желудь постучал в железную дверь и оглянулся на Лося. Женя отметил, что сталкеры немного нервничают. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: и на Большой Земле люди волнуются при встречи с начальством.
С той стороны послышался негромкий окрик:
– Войдите!
Лось дернул ручку, и дверь открылась. Из кабинета пахнуло острым запахом спирта. Мужчины вошли внутрь, Лось захлопнул дверь.
– Ну, Таран, бывай, – говорил невысокий жилистый мужчина с глубоко посаженными голубыми глазами, пожимая руку высокому матерому сталкеру. – Увидимся.
Сталкер молча кивнул и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Женя проводил мужчину заинтересованным взглядом. Если его не подводила память, то это был один из опытных сталкеров, о которых рассказывал Желудь.

Невысокий мужчина непонятного возраста изучающе оглядел всех собравшихся, на секунду остановив свой взгляд на Жене.
– Что там с артефактами? – спросил он, присаживаясь на стул.
Заговорил Лось:
– В пределах Малого Южного нет. Но это предположительно. На весь Малый времени не хватило.
– А мне предположительно не нужно! – внезапно рявкнул начальник. – Ни Мяса, ни Крови Камня, ни Медузы? Вы че, ребятки, совсем страх потеряли?
– Да не нашли мы, – виновато начал Желудь, но Батый одним лишь взглядом заставил того замолчать.
– Не нашли, значит, плохо искали! – сказал он. – После Выброса их как грибов. Слепые, что ли, оба? Нет, умники, так не пойдет. Проводки вам зарядить? Так я заряжу. Совсем от рук отбились. За что я вас держу?! Ладно, это на собрании... – Он вздохнул и потер рукой морщинистый лоб. – Если есть, что сказать, – говорите. Нет – идите отдыхать.
Женя заерзал на месте, броская взгляды на притихших сталкеров. После такого разноса им вряд ли захочется брать ответственность еще и за него.
– Мы парня нашли, когда возвращались, – глухо сказал Желудь, кивнув на Женю, – сказал, что очнулся в лодке, в Припяти.
– Вы теперь всех встречных к нам таскать будете? – оглядев мужчин тяжелым взглядом, спросил Батый. – Или этот особенный?
– Мы подумали... – Открыл рот Лось.
– Не в вашей компетенции, Лось, думать! Вы и пару артефактов найти не смогли после Выброса, а уже думать решили! – прикрикнул начальник и обратился к Жене более доброжелательно: – Ты откуда и куда?
– Я из Москвы, а куда – не знаю. Хотелось бы обратно, конечно, – с улыбкой проговорил парень, не дрогнув под стальным взглядом Батыя.
– Обратно отсюда даже вперед ногами не выносят, что уже, согласись, плохо, – ответил мужчина. – О Большой Земле пока забудь. Как оказался здесь, помнишь?
Женя отрицательно покачал головой и кратко пересказал все, что помнил.
Батый задумчиво почесал подбородок.
– Военными пахнет, – вздохнул он. – А утром Выброс был, значит, привезли тебя уже днем. Кому дорогу переходил в Москве, тоже не помнишь?
Женя удивленно посмотрел на мужчину.
– Не было у меня врагов, – уверенно произнес он, – я человек неконфликтный.
Тут он, конечно, немного приврал, но это было во благо дело: очень хотелось показать себя с хорошей стороны.
– У неконфликтных людей врагов, порой, больше, чем у конфликтных, – назидательно проговорил мужчина. – И в одиночку, говоришь, от реки до Развилки дошел?
Женя кивнул.
– Там на меня только одна собака напала. Повезло, наверное.
– Выслеживала, видать, – подал голос Желудь.
– По-хорошему, пацан, пришить тебя, сбросить в ближайшие кусты, да и все дела. – Совершенно серьезно сказал Батый, покосившись на Желудя. – Патрона мне на тебя не жалко. Но только получилось так, что Изумруд с проводки ни одного новенького не привел. Всех погрызли. А мне люди нужны.
Он отрешенно посмотрел сквозь грязное окно с железными решетками и помолчал. Женя с замиранием сердца ждал продолжения, кусая губы, и вскоре Батый заговорил:
– Вы можете идти, мы с вами еще потом потолкуем. Желудь, пригласи-ка ко мне Скелета.
Мужчины кивнули и исчезли за дверью. Женя, оставшись наедине с Батыем, заволновался еще больше, а мужчина, как будто и не было в кабинете никого вовсе, одним глотком допил из стоящего перед ним стакана мутную жидкость и утер рукавом губы.
– Ты не серчай, парень, – добродушно сказал он, предложив Жене водки, спрятанной в столешнице; тот вежливо отказался. – Кто же виноват, что ты свалился как снег на голову, да еще и так удачно прошел путь до Развилки? Естественно, подозрительно оно. А я же волнуюсь за своих ребят. Вдруг ты агент какой – тут их много развелось – и пришел по наши грешные души? Один такой агентишка может погубить всю группировку, понимаешь?
Женя кивнул, холодея. Речь начальника была похожа на предсмертную песнь палача. Парень зажмурился, проглатывая подступивший к горлу комок страха.
В кабинет постучали и вошли после разрешения Батыя. В дверях показался высокий, под два метра, очень худой парень, примерно возраста Жени. Его черные волосы торчали в разные стороны, а большие глаза с интересом рассматривали новенького. Лицо у Скелета было доброе, простоватое. Было видно, что такой человек не станет вставлять палки в колеса.
– Ну, Скелет, завтра выступаете? – первым нарушил молчание Батый, дав время парню оглядеть Женю.
Тот кивнул, посмотрел на начальника.
– Конечно, приказ был, – ответил он.
– Кто еще кроме вас с Изумрудом идет?
– Гек еще, и все, – ответил Скелет.
– Ну и этого с собой прихватите, – мужчина кивнул в сторону Жени, – живучий очень. Пригодится. Он новенький, так что ты там сам смотри: можешь лекцию прочитать, можешь песенку спеть, стих про Зону рассказать, но главное, – чтоб он представлял что да как. Выдай ему форму и оружие какое-нибудь. Если вести себя по-дурацки будет, то не жалей – пулю в лоб ему сразу. И вообще, глаз да глаз, ясно?
Скелет снова кивнул.
Батый почесал подбородок и обратился к Жене:
– Называть тебя как?
Парень, недолго думая и ликуя про себя, выпалил:
– Желудь мне уже кличку придумал. Сказал, раз я ночью пришел, то звать меня будут Найт. Мне кличка нравится, – на всякий случай добавил он, как будто это кого-то интересовало.
– Если завтра не облажаешься, то будешь своим Найтом, – разрешил начальник. – Все, Скелет, под твою опеку. Бывайте.
Парни вышли из кабинета. Женя громко вздохнул, облокотился о стенку, коленки у него затряслись.
Скелет с пониманием посмотрел на парня и вдруг очень приветливо улыбнулся, сказав:
– Ну что, новичок, готовься к суровой жизни. Тут тебе не Большая Земля, поблажек не будет, а мизерная ошибка может стоить тебе и твоим товарищам жизни. А товарищи здесь важная и неотъемлемая часть – это надо помнить. Так что слушай и вникай, Найт, один раз рассказываю.

Женя проснулся с рассветом. Точнее, не проснулся, а его совершенно беспардонно разбудили громким стуком в дверь и обещанием натравить на него стаю тушканов, если тот немедленно не проснется. Голос явно принадлежал Скелету, и сомневаться в его словах Женя не решался.
Парень покорно встал, пошатываясь, оделся в предложенную вчера Скелетом обычную изношенную армейскую форму, которая немного болталась на его плечах, но, в целом, смотрелась нормально. Женя предпочел не думать, с кого она снята и что это был за человек: форма была чистая, пахла мылом, и этого было вполне достаточно. Остальные подробности он предпочел опустить. Единственное отличие этой формы от армейской была невзрачная эмблема, пришитая на правом рукаве, в области плеча. На черном фоне был изображен синими штрихованными линиями профиль то ли орла, то ли сокола – Женя уточнять не стал, да и не особо это его интересовало. Кирзовые сапоги на высокой подошве тоже были на размер великоваты, но смотрелись круто. Вообще, вся форма смотрелась очень эффектно, это Женя понял, покрутившись возле небольшого грязного зеркала в общей ванной комнате на первом этаже. Зеркало, на удивление, было целым, даже без трещин. Как после выяснил Женя, к приметам сталкеры относились с большим уважением, поверья тут играли чуть ли не главную роль.
Выйдя из душа, парень направился в комнату к Скелету за банкой тушенки – завтраку, обеду и ужину сталкеров.
Женя поднимался на третий этаж и прокручивал в голове вчерашний вечер. Сталкер успел рассказать немногое, но информация разъяснила некоторые существенные моменты. К примеру, Женя узнал, что аномалии – это опасные для всего живого образования, которые генерируют артефакты – ценные и полезные органические скопления. О мутантах Скелет предпочел не распространяться, уверив Женю в том, что их лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, но парню показалось, что сталкер просто решил не пугать Женю раньше времени. К тому же, он узнал о неких Выбросах, которые зачастую происходят в Зоне. Выбросы – это какие-то радиоактивные толчки из сердца Зоны, сметающие все на своем пути, о происхождении которых можно только догадываться. Благодаря этим выбросам образуются аномалии и артефакты. Для сталкеров они не представляют опасности, если вовремя спрятаться от них в бункере или каком-либо закрытом и защищенном помещении. Однако есть такие люди, которые не боятся Выбросов. Называют их «Монолит». Группировка эта являлась самой загадочной и влиятельной. Кроме нее в Зоне существовали еще три масштабные группировки: «Долг», «Свобода» и «Наемники», в которую и угодил Женя. В общем, Зона показалась парню донельзя странным местом со своими законами и порядками, полностью оторванными от внешнего мира.
Парень достал телефон, зарядка которого слабо мигала, извещая хозяина о том, что телефон скоро разрядится. Связь была, но слишком слабая для обычного мобильника, что не могло не расстроить Женю.
– Скелет, как думаешь, Батый разрешит мне хоть маме позвонить? – спросил парень, входя в кубрик к сталкеру.
Скелет сидел на кровати и точил нож, даже не посмотрев в сторону гостя. Стоящая рядом с ним кровать пустовала, и Женя со вздохом опустился на нее.
– Конечно, нет, – хмыкнул сталкер, – у нас связь только в пределах Зоны. И то, только у местных воротил. Ты это, Найт, с кровати встань, ею Изумруд заведует, а его лучше не злить.
Женя поднялся с кровати и опустился рядом со Скелетом, подвинув его.
– Изумруд – это тот, с кем мы идем? – припомнил парень.
Скелет хмуро кивнул, пробурчав:
– Угораздило же меня кубрик с этим придурком делить. Говно-человек.
– А я почему один в кубрике? – поинтересовался Женя, разглядывая кровать Изумруда, но та оказалось вполне обычной.
– Да пустует твой кубрик. Батый же говорил, что с людьми у него проблемы. Из твоего 54-ого еще неделю назад обоих сталкеров химера сожрала.
– Химера? – Женя нахмурился, принимая из рук Скелета любезно открытую банку тушенки и кусок черного хлеба.
Сталкер кивнул.
– Эта такая... ну, как кошка с двумя головами. Ходит на двух ногах, внутренности у нее дублированные, быстрая регенерация, поэтому убить эту тварь очень трудно.
Женя невольно передернулся, вспомнив, как безмятежно спал прошлой ночью на кровати недавно убитого человека. Кусок мяса застрял поперек горла.
– Да ты не бойся, мы на химеру не наткнемся, – по-своему понял бледный вид напарника сталкер, – они так близко не бродят.
– А ты когда-нибудь сталкивался с химерой? – спросил Женя, с трудом проглотив кусок мяса. Есть ему больше не хотелось. – И много еще у вас таких не убиваемых монстров?
Скелет отложил наточенный до блеска нож и пожал плечами.
– Мутантов дофига, сталкеры разные байки рассказывают, но я лично видел очень мало и все по мелочи. Я тут недавно, только три месяца, сам пока ниче не знаю толком. Химеру не видел и не хочу. Вот Перс приходил – рассказывал, как с химерой дрался. Она ему когтями руку располосовала, но он в последний момент ей сразу две головы отрубил. – Скелет помотал головой, отгоняя мысли. — Ну, это опытные сталкеры всякую нежить повидали, а у нас дело маленькое, мы не герои. Кстати, если вернешься и удачно задание выполнишь, то Батый счет в банке на тебя откроет. Деньги хорошие платят, Найт.
Женя кивнул и грустно посмотрел на практически полную банку тушенки. Внезапно навалилась печаль, отягощая плечи, в сердце было пусто и невероятно одиноко. Получается, он больше никогда не увидит маму, друзей, Катьку... И всю оставшуюся жизнь будет сражаться за право существовать на этой богом забытой земле, пока его не слопает какой-нибудь монстр или он не попадет в аномалию.
– Ешь, давай, – посоветовал Скелет, наблюдая за Женей, – сопли потом будешь пускать. Тут, понимаешь, никто над смыслом жизни не задумывается. А знаешь почему? Некогда потому что. Ничего, свыкнешься. – Он достал бутылку с прозрачной жидкостью и положил в рюкзак. – Водки не предлагаю, а то разнесет, а нам выходить надо.

Глава 3

Через пару минут все было собрано, и сталкеры тронулись в путь. Остальная часть команды – Изумруд и Гек – должна была ждать снаружи в пяти минутах ходьбы от базы. Скелет по доброте душевной посоветовал Жене не лезть к сталкерам с расспросами: по его словам, они только вернулись с какого-то задания и, само собой, не отдыхая, отправились на следующее. С таким графиком думать о смысле жизни на Зоне и о всякой другой несущественной дури действительно было некогда.
Задание их заключалось в следующем: в паре километров от базы находился старый склад, в котором были спрятаны артефакты, и сталкерам нужно было принести и отдать их лично в руки Батыю. На вопрос Жени почему, собственно, кто-то запрятал их в какой-то развалине, вместо того, чтобы отнести на Хутор, – второе название их базы и, кстати, более подходящее – Скелет лишь глубокомысленно пожал плечами.

Около высокого столба, который раньше, видимо, был фонарем, а сейчас служил местом встречи и отправной точкой многих сталкеров, стояли два человека в армейских костюмах, а на одном из наемников развевался черный плащ с оборванными краями.
Тому, что стоял ближе, на вид было лет сорок. Старая винтовка ИЛ86 свисала с его плеча. Сам мужчина был маленьким, коренастым, с плоским лицом и щелями-глазами – типичный представитель Азии. Второму человеку, приглядевшись, Женя навскидку не дал и тридцати лет и про себя решил, что это наверняка и есть Изумруд, о котором Скелет любезно отозвался «Говно-человек». Что и говорить, сталкер оказался очень симпатичным для этих мест, и Женю невольно кольнула зависть: парень был высоким, атлетически сложенным, с черными, как смоль, волосами и яркими зелеными глазами, за которые он, вероятно, и получил свое прозвище. Но при всей его красоте было в нем что-то отталкивающее. Правильные черты лица Изумруда исказила такая гримаса брезгливости и скуки, что Женя невольно передернулся и пообещал себе держать ухо востро с новым напарником.
– Ой, ну и зачем тебе эта пукалка зарубежная? – с желчью в голосе протянул Скелет, кивнув на чистенькую швейцарскую СГИ-5к, когда парни подошли к напарникам.
Сталкер в плаще оглядел Скелета так, словно тот был надоедливой мухой, и резко бросил:
– У нас в России ничего делать не умеют, Скелетончик, и твой калаш еще это подтвердит, будь уверен.
Женя увидел, как Скелет заскрежетал зубами, и покосился на видавший виды 47-ой калаш, который был гордостью и лучшим другом Скелета. Сталкер не раз хвастался Жене, что ему очень прифортило однажды, когда тот нашел в каком-то сарае этот трофей. Женя с ним был согласен: он и сам понял, что нет ничего лучше для сталкера, чем родной " Калашников". У самого Жени чудо-автомат изъяли, а вместо этого дали старый обрез, которым убивать можно было разве что прикладом.
– А че ж ты в России живешь, раз тут делать ничего не умеют? – ехидно поинтересовался Скелет.
Изумруд поморщился.
– Я не в России, я на Украине, хотя тут тоже производить никто ничего не умеет, – ответил он.
– Надеюсь, в аду отливают прекрасные котлы, в одном из которых ты будешь вариться, – не остался в долгу Скелет.
– Патриотишко, – его оппонент закатил глаза к небу.
Женя вздохнул, смотря на безучастного Гека. Тот изучал свой КПК и не обращал внимания на препирательства напарников. Видно, такое у них было своеобразное приветствие.
– Зато ты и душу продашь за деньги и побрякушки, – фыркнул Скелет.
– Это лучше, чем бесплатно отдать жизнь за какие-то глупые убеждения, – возразил Изумруд.
– Я бы тоже отдал жизнь за Родину, нежели за деньги, – вмешался Женя, – продажных шалав я не понимаю.
Скелет с удивлением уставился на Женю, Изумруд нахмурился и в замешательстве посмотрел на парня, даже Гек, и тот оторвался от КПК и изумленно глянул на новенького.
– Вот тварь! – после секундного молчания выпалил Изумруд и бросился на парня.
От первого удара Женя увернулся, зато второй пришелся в пору: левый кулак не сильно, но ощутимо врезался в скулу. Парень, почувствовав всплеск злости, кинулся на обидчика. Все смешалось, ярость прибавила Жене силы, и воздух сотрясли удары.

Очнулся парень оттого, что Гек крепко держал его за плечи, а чуть поодаль стоял Скелет и с извинительной улыбкой что-то говорил Изумруду, придерживая того за рукав. Из разбитой губы Изумруда текла кровь, а сам Женя почувствовал железный привкус во рту и сплюнул под ноги.
– Я в порядке, – хрипло проговорил он Геку и тот его отпустил.
Скелет, увидев подходящего Женю, поморщился, перехватил его за рукав и отвел в сторону, заговорив:
– Хорош ты, Найт. Ты головой-то хоть думал, нет? Оно и видно. Зубы скалить – это одно, а в мордобой пускаться – другое. Ты на первом рейде, о тебе каждый из нас отчитается, понимаешь? Вот и подумай теперь, что о тебе Изумруд наш скажет Батыю.
Женя сделал глубокий вздох, смахнув кровь со щеки, на которой стремительно набухал синяк. Взбесил его этот франт, что и говорить. Женя и на Большой Земле кулаки почесать о чужие морды любил, а тут уж просто не стерпел – за оскорбление Родины он готов был вырвать хребет, и глазом не моргнув. И ладно бы, если бы Изумруд был иностранцем, так нет же, славянин, по русской земле ходит, а сам...
Женя сплюнул, осознав все последствия ситуации.
– Так он же сам первым полез, – вяло возразил он сталкеру.
Но Скелет лишь махнул рукой.
– Ну какая разница, Найт? А ты рот первым раскрыл. Это ж надо – сталкера шалавой обозвать, пусть и такого! – он с ненавистью покосился в сторону переговаривающихся Гека и Изумруда. – Вот ты как думаешь, кого Батый слушать будет – Изумруда или тебя?
Вопрос был риторическим и не требовал ответа, поэтому Женя промолчал, а сталкер продолжил:
– Вот и я о том же. Тебе ж зарекомендовать себя надо, а ты кулаками махать пошел. Я вижу, ты парень неплохой, поэтому постарайся не наделать глупостей и извинись перед этим придурком.
Женя медленно кивнул, и Скелет развернулся к напарникам, громко пробасив:
– Так, команда, может, поздновато, но все-таки знакомьтесь: сталкер Найт. Новенький. Прибыл вчера. Один прошел от Припяти до Развилки. Любить его и жаловать разрешается, а зубки, как вы видите, он показать умеет.
Изумруд хмыкнул и отвернулся, а Гек пожал Жене руку.
– Это Гек, – представил Скелет сталкера, – а это Изумруд.
Женя коротко кивнул, но Изумруд и не думал оборачиваться. Скрипнув зубами, Женя твердо решил, что об извинениях не может быть и речи.
– Так, ладно, – недовольно сказал Скелет, заметив раздраженный взгляд Жени, – выдвигаемся. Все равно из-за некоторых время потеряли... Я иду первый, следом Изумруд с Найтом, Гек замыкает. – Он поправил рюкзак и напоследок произнес: – Доброй Зоны.
И сталкеры неровным паровозиком направились вдаль – бороздить просторы смертельно опасного места.

Зона молчала. КПК парней иногда издавали пикающие звуки, в траве порой что-то шевелилось, но зараженная территория без сюрпризов провожала спутников долгим взглядом своих цепких глаз.
– Спать охота, – нарушил молчание Гек.
– Это да, – протянул Изумруд, вздыхая, – сейчас бы к подушке прильнуть на секунду...
– Смотрите мне — не завалитесь в траву, – наигранно строго сказал Скелет. – А, кстати, Найт, ты смотри вокруг и запоминай места, еще ходить тут будешь не раз.
– Зачем запоминать, если аномалии после Выброса меняют место? – спросил Женя.
Ответил ему Изумруд на удивление дружелюбно:
– Аномалии меняются, но ландшафт остается. К примеру, в одной местности водятся практически одни и те же мутанты. Да и всякие постройки тоже Выброс не трогает. А чуть немного пройдем, так там яма большая, в ней всегда какая-нибудь аномалия сидит.
Женя посмотрел в спину сталкеру и про себя подумал, что он, возможно, и не так плох, как кажется.
– А как мы сейчас идем, если аномалии поменялись? На ощупь, что ли, пробиваемся? – задал новый вопрос парень.
На этот раз ответил Гек:
– В данном случае – фактически да. Эта местность еще не исследована, но скоро на КПК придет новая карта, такая у нас договоренность с Вольными. Они прочесывают территории, помогают иногда, а взамен им открывается вход на нашу базу в любое время, и выдается собственный кубрик.
– То есть сталкер в любое время суток может прийти и, допустим, отоспаться в кубрике, зная, что его сон под охраной? А что, хороший такой мутуализм, – Женя хмыкнул. – И много с вами Вольных сотрудничает?
– Нет, Батый доверяет немногим, – сказал Гек.
– Да их по пальцам пересчитать, – согласился Изумруд и фыркнул. – Но если уж он кому-то верит, то - как самому себе.
– Я вот понять не могу: Вольные — они положительные персонажи или нет? Ими что, только крутые какие-то становятся? – не унимался Женя.
Парни обошли странную растительность ярко-бурого цвета и вышли на дорожку.
– Ну, как сказать... – обронил молчавший до этого Скелет. – Вообще, Вольным быть опасно и невыгодно, но для опытных сталкеров это - лучший выбор. Они Зону хорошо знают, вот и бродят поодиночке или маленькими группами. Хабар весь себе забирают — плохо ли? Но риск при этом большой: и мутанты разные, и группировки. Хотя тех сталкеров, которые заслужили кое-какую популярность, группировки не трогают, а, наоборот, предпочитают с ними сотрудничать. Опытный сталкер всегда редкость.
Женя, задумавшись над словами Скелета, шел за Изумрудом, когда рядом послышался странный шум. Женя прислушался: звук усилился. Как будто совсем рядом летел вертолет, разрезая воздух. Парень, нахмурившись, огляделся и посмотрел на невозмутимых сталкеров.
Когда шум стал совсем невыносимым, Женя, заинтригованный, спросил:
– Вы что, вообще ничего не слышите?
Сталкеры переглянулись.
– Нет, – ответил за всех Скелет.
Женя под удивленными взглядами напарников почувствовал себя идиотом.
– Ну, как будто вертолет шумит, – неуверенно сказал парень.
– Пси-аномалия? – игнорируя Женю, обратился Скелет к Геку, но тот отрицательно покачал головой:
– Нет, точно не аномалия.
Женя, смотря то на одного сталкера, то на другого, не выдержал и спросил:
– Звук все сильнее и сильнее. Неужели вы не слышите?
Парень насупился, когда Скелет снова ответил отрицательно. Женя был уверен, что пребывает в здравом рассудке, и шум существует не только в его мозгу.
Внезапно Изумруд резко схватил Женю за руку и толкнул в сторону. Парень беспомощно махнул руками, еле удерживая равновесие, и косо посмотрел на сталкера.
– Ты чего, Изумруд, совсем охренел? – прикрикнул он, но сталкер отдернул полы своего плаща и ответил через пару секунд, наслаждаясь моментом:
– Там Воронка, дурень. Видишь, как листва немного вокруг подымается?
– Может, и Карусель, – предположил Гек, – или Лифт обычный.
Но Изумруд настаивал на своем:
– Это она, я ее ни с чем не спутаю после того, как Робина у меня на глазах Воронкой на куски разорвало.
Гек пожал плечами, а Скелет угрюмо скомандовал:
– Найт, Изумруд, примите исходные позиции. Два шага вправо от аномалии, чем бы она ни была. Изумруд, запиши на КПК место аномалии, может пригодиться.

Сталкеры шли в полном молчании, нарушаемым редкими криками круживших над их головами ворон. Женя постоянно поправлял рюкзак и вертел в руках бесполезный обрез, чувствуя, что устает. Спутники его выглядели довольно бодро, а Изумруд даже умудрялся насвистывать себе под нос какую-то мелодию. Шли они, по меркам Жени, минут тридцать, и для парня это был если и не предел, то, как минимум, сложность. Обрез тянул на килограмма три, полный всякой всячины рюкзак натирал плечи и давил на спину.
Впереди, где-то за развалинами старого завода «Ласточка», за которым, по словам сталкеров, и располагался склад, послышался протяжный вой. Скелет поднял руку, призывая путников остановиться.
– Приготовить оружие и держать ухо востро, – проговорил он.
Женя мертвой хваткой вцепился в обрез, который минуту назад казался ему ненужным балластом, а сейчас превратился в чуть ли не единственное спасение.
Вой повторился. Сталкеры, сбавив ход, медленно пошли вперед. Изумруд перестал напевать себе что-то под нос и вскинул винтовку.
– Не было печали! – со вздохом сказал Гек за спиной у Жени, когда перед ними показалась стремительно настигающая их свора псов. Сворой, впрочем, назвать это было трудно, потому что бежало на сталкеров всего четыре крупные собаки, но Скелет с округлившимися глазами крикнул:
– Японский городовой! Ребята, это псевдопсы, будьте внимательны!
Реплика его наверняка предназначалась Жене, который и без того понял, что дело худо: приближающиеся собаки были вдвое, а то и втрое раз больше своих сородичей, напавших на парня недалеко от Припяти. Морды с круглыми черепами этих мутантов, покрытые тонким волосяным покровом, были схожи с человеческими черепами, а огромная пасть с непропорционально длинными и частыми зубами, из которых торчали куски плоти, наводила невероятный ужас.
Время на лекции о страшных мутантах и их уязвимых местах, если таковые вообще были, не осталось. И Гек успел прокричать перед прыжком первой собаки:
– Найт, пали в голову!
Зону пронзили многочисленные выстрелы. Пули дробили землю, врезаясь в сухой чернозем, острый запах крови пронзил воздух, и Женя, широко раскрыв глаза, жал на спусковой крючок, пока не закончились патроны. Бегло оглядевшись вокруг, парень заметил, что две собаки лежат на земле с раздолбанными черепами, а две другие с невероятной прытью уклоняются от летящих пуль. Перезарядив похолодевшими пальцами обрез, Женя вскинул его и выстрелил в прыгнувшую на него собаку. Пуля угодила ей в живот, но псина лишь встряхнула страшной головой, будто отгоняя комара, и снова бросилась в атаку.
Справа сдавленно матерился Скелет, и Женя краем глаза заметил, как одна из оставшихся собак впилась акульими зубами ему в ногу. Парень резко развернулся и в один миг нафаршировал брюхо пса свинцовыми пулями. Собака взвыла, отпрыгнула, но не удержалась и свалилась на землю, выставляя окровавленное брюхо, из которого виднелись кишки.
Женя развернулся, ища глазами последнего пса, но его бездыханное тело уже валялась в паре метров от сталкеров.
– Откуда же они здесь? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Гек.
Женя обернулся к Скелету, которого под руку любезно придерживал Изумруд. Но вот что было странно: в выразительных глазах Изумруда отчетливо проскальзывало искреннее беспокойство. Он что-то сдавленно говорил Скелету, но тот с улыбкой отнекивался.
– Надо перемотать и промыть твою рану! – услышал Женя, подходя к парням.
– Да наспех можно перемотать. Это не рана, а царапина, – мягко сказал Скелет.
– Ты с псевдогиганта рухнул, Скелетончик? Обеззаразить надо обязательно! – возражал Изумруд.
– Мы потеряем время, и ты слишком обо мне беспокоишься, – стоял на своем Скелет. – Лучше о себе побеспокойся: вон, смотри, у тебя челка неправильно лежит.
Изумруд хотел возразить, но, увидев Женю, обратился к нему:
– Найт, скажи ему, а то этот раздолбай не понимает!
Женя под прицелом двух пары глаз сталкеров, откашлялся.
– Ну, – пряча взгляд от Скелета, пробормотал он, – рану действительно следует обработать.
– Видишь, даже Задохлик со мной согласен! – принялся причитать Изумруд, применив к Жене прозвище, которым в Зоне называли всех новичков.
Скелет грустно посмотрел на молчаливого Гека, и тот кивнул.
– Ну и что вы предлагаете? – обреченно спросил он. – Не на открытой местности же мне ногу перематывать!
– Там постройка какая-то, – Женя указал пальцем на развалившееся бетонное здание, от которого остались только четыре стены. – Можем туда сходить.

Решение было принято, и сталкеры «совершили внеплановый поход». Внутри здания все поросло высокой травой, и поэтому Гек предложил остаться снаружи и перемотать рану Скелета. Так и было сделано.
Изумруд тщательно осматривал ногу напарника, а Женя сидел чуть поодаль и смотрел на небо, которое в Зоне, при всех ее ужасах и опасностях, поджидающих на каждом шагу, оставалось очень чистым и светлым, без единого облачка. Его портили, разве что, черные вороны, кругами летающие по небесным склонам.
Женя услышал шорохи и обернулся. Рядом, уже примостившись на траве, сидел Гек.
– Небо у нас красивое, – сказал он, жмуря и без того раскосые глаза, – только отвлекаться нельзя, ты это помни.
Женя кивнул, с извинительной улыбкой смотря на сталкера. Его морщинистое лицо с неровным шрамом на подбородке выражало умиротворение, а из-за его раскосых глаз создавалось впечатление, что с лица Гека не сходит улыбка.
– Как они тут выживают? – Женя кивнул на ворон.
Гек облизнул губы, неспешно ответил:
– Они падальщики, и корма им тут всегда хватает. Странно, что они – единственные выжившие птицы здесь. Хотя, в Зоне не существует ничего странного, единственная ошибка в ней – это мы. Вороны, кстати, часто попадают в аномалии. Ту же Карусель некоторые кличут Птичьей, потому что она идет высоко вверх и нередко задевает ворон. Обрати внимание, если еще раз увидишь Карусель: рядом с ней часто бывают черные перья.
Парень положил обрез на коленки и облокотился о стену здания, слушая негромкие, убаюкивающие речи сталкера.
– Кстати, у тебя только обрез? – вдруг спросил Гек, и Женя кивнул в ответ.
Сталкер отстегнул от пояса кобуру и достал небольшой пистолет, протягивая Жене. Потом он ловко залез в свой рюкзак, вытащил оттуда несколько обойм и тоже отдал парню.
– Марта. Старая, но проверенная. Дарю, – Гек подмигнул. – С одним обрезом, конечно, долго не побегаешь.
Женя радостно поблагодарил спутника, повертел в руках красивый пистолет и спрятал его от чужих глаз вместе с патронами.
Гек, недавно отвлекшийся от основной темы, продолжал:
– Аномалии разные бывают. Некоторые есть безвредные. Лифт, например. Попадешь туда и будешь парить в воздухе минуты две. Если мутантов по близости нет – это даже весело. К тому же, Лифт генерирует редкий артефакт — Пленку. Но так-то аномалии очень опасны, так что смотри под ноги, если хочешь жить.
– Получается, они иногда страшнее мутантов, – поежился Женя, – вот если бы Изумруд тот раз меня не толкнул, то меня бы уже не было…
Гек улыбнулся.
– Ты парень смышленый, просто так тебя не убить. Но Изумруд сам по себе человек неплохой, вредный только.
Женя спорить не стал, окончательно запутавшись в своих выводах о красавце-сталкере. Он взглянул в сторону парней, сидящих немного поодаль, и прислушался. Изумруд с видом крайней обеспокоенности перебинтовывал ногу Скелета. Рана его оказалась на икре ноги и была не глубокой, но болезненной. До слуха Жени донеслось:
– Прости меня, Володь, пожалуйста, – как-то очень тихо произнес Изумруд. – Я не успел… Тебя этот Найт спас, а я…
Скелет слабо улыбнулся.
– Ты и не должен был мне помогать. Это я не доглядел. Найт действительно вовремя пришел на помощь, но это не значит, что я на тебя злюсь.
Изумруд дотронулся до его запястья и тут же убрал руку.
– Нет, я же рядом стоял! А этот твой новенький… Почему его поручили тебе?
– Обижаешься? – Скелет хмыкнул, убрав прядь черных волос Изумруда за ухо.
– Да куда там, – со вздохом ответил сталкер.
Женю подергали за рукав, и остальную часть разговора он прослушал, повернувшись к Геку и удивленно спросив:
– Они что, друзья?
Гек тихо засмеялся в кулак.
– Да уж как тебе сказать… Наверное. Они то ссорятся, то мирятся. Да, видимо, такая у них дружба. Тут у всех свои сдвиги по фазе.
Странное неловкое прикосновение Изумруда и ласковый тон Скелета наталкивали Женю на некоторые подозрения, которые он, впрочем, решил оставить при себе, списав все на разыгравшееся воображение. Лезть в чужие отношения парень не любил.
Вскоре к сталкерам подошли бледный Скелет и несколько покрасневший Изумруд.
– Выдвигаемся, – сказал Скелет. – Идти первым будет Изумруд, потом я с Найтом. Гек, ты замыкаешь.
Женя с неохотой поднялся, накинул на плечи ненавистный рюкзак и взял в руки обрез. До завода «Ласточка» оставалось всего ничего.

Глава 4

– Ну вот и «Ласточка», – с улыбкой на бледном лице пробормотал Скелет, глядя на немаленькое здание с покосившейся табличкой «Кондитерський завод Ластiвка».
Изумруд придерживал Скелета под локоть, а тот, держась за свои колени, отдышался. Крови он потерял немало, и теперь парню приходилось прилагать вдвое больше усилий, чтобы пройти оставшееся расстояние.
– Стремный он какой-то, – сказал Женя, оглядывая ржавые двери завода, погнутую вниз крышу и выбитые стекла в окнах.
– Ну, а ты Диснейленд ожидал увидеть? – хмыкнул Изумруд. – Нам нужно во второе здание — склад, если тебя это, конечно, обрадует.
Сталкеры перевели взгляд на рядом стоящую постройку, которая выглядела совсем обветшалой, но, на удивление, сохранила все четыре стены и даже кривую дверь без ручки.
– Смотрится еще ужаснее, – озвучил мысли всех парней Гек, – ну, может, там безопаснее будет.
– До Выброса было чисто, – неуверенно сказал Скелет. – Ладно, парни, будьте начеку. Нам всего-то надо взять небольшую коробочку.

Женя, несмотря на довольно обнадеживающие речи сталкера, почувствовал необъяснимый приступ страха. И дело было даже не в серой, нагоняющей тоску, местности и поскрипывающих в безветрии железяк. Скорее, он на подсознательном уровне ощущал исходившую от завода опасность не обетованной земли. Сжав в руках обрез и пощупав на поясе пистолет, Женя вслед за Изумрудом и Скелетом вошел в приоткрытую дверь.
На складе было темно. Тонкие лучики света пробивались сквозь разбитые стекла окон, но освещали они до того маленькое пространство, что видно было лишь небольшие отрезки склада. Скелет посоветовал включить фонарики. Слабый свет четырех ручных фонарей светил из угла в угол, то и дело натыкался на различные коробки, железные прутья и прочую утварь, разбросанную по всему складу. Женя, покрутив фонариком по сторонам, обнаружил четыре массивные колонны с потрескавшейся побелкой. Зачем они были нужны на кондитерском складе, осталось для парня загадкой.
– Так что мы ищем? – задал разумный вопрос Гек, когда сталкеры достигли противоположной стены.
Скелет, после секундного молчания, ответил:
– У меня на КПК написано, что под деревянной коробкой с логотипом «Красный Октябрь» есть выемка, в которой и лежит нужный нам контейнер. Посветите на коробки, я что-то не вижу нифига.
– А ты раньше этого не мог сказать, Скелетончик? – ехидно спросил Изумруд, и Женя в который раз изумился стремительным переменам в отношениях двух сталкеров. Однако в чем-то Изумруд был прав – какой смысл было не говорить другим о местоположении контейнера?
Скелет замялся и, словно отвечая мыслям Жени, признался:
– Батый просил меня без посторонних глаз вынуть этот самый контейнер, чтоб никто про тайник не узнал, но я в упор не вижу эту чертову коробку!
Сталкеры без лишних расспросов продолжили освещать пространство, просматривая коробки. Логотипы на них встречались нечасто, но даже среди маркированных коробок не было «Красного Октября».
– Давайте посмотрим те коробки, что без надписей, – предложил Гек. – Вполне возможно, что логотип на другой стороне.
Сталкеры, согласившись с Геком, стали переворачивать коробки всеми четырьмя сторонами, тщетно пытаясь найти спрятавшийся логотип.
Женя, рассматривая одну из коробок, прислушался. Парню показалось, будто где-то совсем рядом что-то упало. Он оглянулся на напарников, но те продолжали изучать коробки и не подавали признаков волнения. Женя, решив затолкать внезапно проснувшийся острый слух подальше, осмотрел следующую коробку, когда сзади что-то снова упало, " треснулось" о бетонную поверхность склада и будто рассыпалось на мелкие детали. Парень повернулся на звук и понял, что тот доносился из дальнего прохода, ведущего, вероятно, в подвал.
– Слушай, Скелет, а тут подвал есть? – спросил Женя.
Скелет недовольно оторвался от одной из коробок и посмотрел на парня.
– Ну есть, вроде, хотя поговаривали, что его затопило еще до Второго Взрыва. В любом случае, он закрыт на замок.
– А там может кто-то жить? Мутанты какие-нибудь? – не унимался парень, спиной чувствуя холод, тянувшийся из предположительного подвала.
– Ты это... Не пугай, Найт, – Гек слабо улыбнулся, крепче сжимая в руках винтовку.
– Но ведь могут, да? – Женя испытующе посмотрел в глаза Скелета, видневшиеся во тьме, благодаря свечению его фонарика.
– Наверное, но подвал закрыт, – неохотно согласился сталкер, – и до Выброса никого не было.
– Что, боишься, солдат? – влез в разговор Изумруд, обращаясь к Найту. Он стол у стенки и любезно подсвечивал фонариком Скелету.
Женя пожал плечами и попытался сделать равнодушный вид, хотя внутри у него все сжималось от страха.
– Звуки оттуда какие-то идут, – все-таки сказал парень.
Гек обернулся и посмотрел вдаль, в сторону подвала, а Изумруд присвистнул.
– Да у тебя в мозгу что-то переклинило, – весело сообщил он. – Второй раз уже что-то слышится, как бы казаться не начало, ты же всех нас перестреляешь...
Гек неожиданно поднял вверх правую руку, призывая всех замолчать, и Изумруд запнулся на полуслове.
Они прислушались. В подвале отчетливо слышались какие-то тоненькие скрипы, словно кто-то то открывал, то закрывал дверь.
– Та-а-к, – шепотом протянул Скелет, когда звуки стихли, – вляпались... Гек, встань около двери в подвал, только близко особо не подходи. Остальные — ищите, ребята, ищите! Чем раньше мы найдем эту фигову коробку, тем быстрее отсюда свалим.
Гек бесшумно переместился к двери, а парни принялись искать злосчастную коробку с удвоенной энергией.
Тусклое солнце вышло из-под облаков и сотни лучиков проникли в закопченные окна, осветили некоторое пространство, и Женя зажмурился от внезапно хлынувшего света.
– Вот она! – вдруг воскликнул Изумруд, показывая пальцем на небольшую коробку, стоящую в углу. На ребре у нее была еле заметная нужная парням надпись.
И именно в этот момент, словно поджидая данных слов, в подвале раздался душераздирающий скрип, и через пару мгновений из темноты вышли две фигуры.
Две морщинистые фигуры в темных грязных плащах.
Ростом они были не больше метра, но Женя подумал, что обрушить на сталкеров град коробок и железяк, может только какой-нибудь сказочный гигант.
Не успев сообразить, парень рефлекторно бросился к колонне, но по пути в него с пронзительным свистом впечаталась огромных размеров шина, вероятно, от какого-нибудь КАМАЗа. Женя поставил блок, но помогло это мало: больно резанув по печени, шина упала на ноги, и от удара парень выронил обрез и фонарик. Мимо с оглушительным звуком, раздававшимся эхом по всему складу, пролетали острые железные балки, кружили вверху коробки и весь остальной мусор, опрометчиво брошенный людьми на естественную утилизацию.
Женя, стиснув зубы, пошевелился, сбрасывая с себя шину, и на ощупь стал искать обрез.
Наконец рука парня наткнулась на холодную сталь, и он жадно вцепился в него, сжимая в руках. Сердце словно переместилось в уши, когда Женя, досчитав до трех, стремглав перебежал за угол, и звук ударов в левой стороне груди заглушал даже свистящие в помещении пули, громкие стуки падающих на пол железяк и грохот разлетающихся в стороны частей от коробок.
Колонна была в нескольких шагах от Жени, но добежать до нее под градом предметов было сложно. Парень, вглядываясь в полутьму, попытался найти напарников. Длинная фигура Скелета стояла за одной из колонн, рядом с ним примостился Изумруд, а Гек, защищая руками голову, бежал к Жене. Парень выбежал ему навстречу и рывком потянул сталкера за рукав. Коробки, стоящие рядом, чудесным образом воспарили и кинулись прямо на людей. Женя с Геком вовремя нырнули за угол.
– Что за херня тут происходит?! – заорал Женя, зная, что услышанным кем-то, кроме Гека, ему быть не грозит: вряд ли кто-нибудь расслышал бы его из-за такого шума.
– Это бюреры, – прокричал в ответ Гек, перезаряжая винтовку, – крайне неприятные твари. Целься в голову, крепко держи оружие. Там их двое, я ранил одного.
Ответить Женя не успел, потому что из-за колонны вдруг выбежал Изумруд и бросился к одной из коробок, ловко увиливая от летящих предметов. Женя, матерясь, схватился за обрез и выпустил очередь в одного из мутантов. Тот медленно обернулся к парню, и Женя на долю секунду столкнулся с ним взглядом и обмер. Глаза мутанта, которого сталкеры называли странным словом «бюрер», были маленькими, налитыми кровью, и источали столько поглощающей ненависти, что парень с трудом сделал вдох и убрал голову от пролетающей мимо очередной коробки.
Гек, тем временем, ожесточенно лупил из своей винтовки во второго монстра. Скелет с другой стороны помогал сталкеру частыми очередями своего калаша. Изумруд в прыжке настиг завал коробок, найти из которых нужную уже не представляло возможности, и протянул руку к одной из чуть оттопыренных вверх досок.
Морщинистые монстры с короткими конечностями обрушили на сталкера вал из балок, летящих, словно острозаточенные копья, и которыми, казалось, можно пробить и доспехи.
Обрез у Жени трясся в руках, легкой отдачей отягощая исцарапанные руки, но пули со скрежетом врезались в невидимый щит и отлетали, так и не достигнув врага.
Женя выругался, когда новая партия залпов угодила в щит.
Выход был в правой стороне и добежать до него было вполне возможно, но Женя знал одно: сейчас их задача заключалась в том, чтобы найти чертов контейнер. Чертов контейнер с чертовыми артефактами!
Пусть и ценой своей жизни.
Балка с хрустом вошла в руку Изумруду, но тот, не обращая на это внимания, продолжал усердно искать контейнер.
Женя зажмурился и с воплем зарядил в воющих монстров последней обоймой.
С левой стороны, подкравшись чуть ближе к мутантам, стоял Гек и не отпускал пальца со спускового крючка.
– Вали оттуда, мать твою! Вали!!! – услышал Женя сквозь грохот. Крик принадлежал Скелету, который наверняка обращался к Изумруду – Женя парней не видел, но смутно догадывался о предназначении крика. Впрочем, он был полностью согласен со Скелетом и предпочел бы, чтобы Изумруд оказался за колонной.
Один из мутантов громко заревел, и Женя почувствовал, как обрез был готов вырваться из рук и начать самостоятельную жизнь, но парень все-таки удержал его. Практически сразу после оглушительного вопля один из бюреров с хрипом завалился набок. Его маленькая голова превратилось в кровавое месиво.
Другой мутант, словно озверев после смерти сородича, с удвоенной силой принялся швырять в сталкеров коробки. Вторым залпом полетел шквал железных балок, и Женя, схватив Изумруда за его плащ, сделал рывок в сторону спасительного поворота.
В глазах полыхнули искры, и парень почувствовал, как что-то горячее волной побежало по его лицу. Вот оно достигло лба, задержалось на брови и полилось на правый глаз, застигая его плотной красной пеленой.
За угол он все же завернул и тут же упал на колени, бросив рядом Изумруда. Сталкер был жив, Женя слышал его рваное дыхание рядом.
– Там контейнер, я его практически... – Сказал Изумруд, но Женя его перебил, рявкнув:
– Ты в своем уме?! Неужели какой-то сраный контейнер важнее твоей собственной жизни?
Ответить Изумруд не успел: впереди со вздохом упал Гек. Из его живота торчала толстая балка.
Женя видел белки его глаз и мимолетную улыбку, проскользнувшую по его губам, через собственную кровь, заполонившую правую часть лица и думал, думал...
Контейнер.
Ради каких-то артефактов, которые толстосум Батый продаст и будет жировать на эти деньги, они сейчас из кожи вон лезут. Ради денег, которых даже не увидят. Ради чужого блага льется их кровь. Фонтаном.
Женя крепко сжал зубы и достал Марту, стреляя в последнего мутанта, которого он еле видел сквозь пелену крови. Рядом заливалась винтовка Изумруда.
Нет, и вовсе не в мунтантах дело. Дело в тех, кто направил сюда сталкеров, не удосужившись проверить местность. И кто, в конце концов, такие «Сталкеры»? Свободные от обязательств люди, как говорят сами сталкеры, или все-таки пушечное мясо?
Злость и бессилие душили Женю. В глаза постоянно бросался труп Гека, в голове звенело, гудело, говорило тысячами голосов...
Но парень жал на спусковой крючок пистолета, сжимал его до побелевших костяшек пальцев. И этот пистолет был продолжением его руки.
Продолжением, без которого в Зоне не прожить и дня.

Второй мутант оказался на редкость живучим. Он прятался в темном проходе к подвалу, метал железки и пытался выхватить оружие у сталкеров, используя телекинез.
– Когда ж ты сдохнешь?! – взревел рядом Изумруд.
Женя выпустил в мутанта оставшиеся патроны и облокотился о стену, давая теплой крови стекать по холодному лицу.
Правильно Скелет говорил: «Товарищи – важная и неотъемлемая часть». Когда не остается сил продолжать борьбу, то надежда остается только на них.
Если они проиграют, то все здесь и умрут – среди пустых коробок, балок и одного сраного контейнера с артефактами. Возможно, умирать в компании будет немного легче.
И мутанты наверняка сожрут их раньше, чем сюда забредут люди – такие же уставшие от жизни сталкеры, считающие себя по-настоящему свободными.
Но разве можно освободиться от смерти?..

– Вот это спасибо, госпожа Фортуна! – прозвенел в голове голос Изумруда. – Эй, Найт, глянь-ка! Не поляжем, слышишь?! Не поляжем!
Кто-то потряс парня за плечо, и Женя неохотно приоткрыл один глаз, глядя в сторону мутанта.
Одетый в камуфляж человек с проворством кошки двигался на бюрера.
В руках его был автомат, который стрелял короткими очередями и не замолкал дольше, чем на пару секунд. Бюрер в остервенением пытался закидать человека предметами, но тот ловко уворачивался, уходил в сторону, лавировал. В процесс включился Скелет, у которого еще не кончились патроны: задребезжали выстрелы, посыпалась бетонная крошка.
Женя снова глянул на нового гостя: тот спрятался за массивной коробкой. Бюрер на миг переключился на Скелета, уже не создавая такой шквал предметов, потому, вероятно, что и его силы были на исходе. Краем глаза Женя заметил движение и увидел, как их новый гость поднял шину – ту самую, что пришлась в живот Жени, – и с размаху кинул ее в мутанта. Тот от такой наглости взревел, неловко повернулся к сталкеру и... Получил в рожу целую обойму свинца.
Все. Женя громко вздохнул, когда тело мутанта рухнуло на коробки.
«Так это был отвлекающий маневр! Чтобы выиграть время для короткой перебежки! » – не без восхищения подумал Женя, вспоминая брошенную в монстра шину.
Пришедший на помощь человек провернул это с такой легкостью и, главное, бесстрашием, словно каждый день убивал с десяток бюреров, что не мог не вызывать уважения.
Женя вскочил, но тут же чуть не упал, почувствовав, как сильно кружится голова.
– Ты как? – спросил Изумруд, придерживая Женю за плечо.
Парень фыркнул, кивнув на кровавый разрез на руке сталкера, из которого сочилась кровь.
– А сам-то? – охрипшим голосом спросил он.
– До свадьбы заживет, – пообещал Изумруд.
Человек, повесив на плечо автомат, подошел к ним, но остановился перед Геком и хмуро взглянул на него.
Женя с опозданием заметил, как губы Гека шевелятся, и в следующий момент грянул выстрел. Человек в форме защитного цвета и тугих армейских сапогах аккуратно убрал пистолет и поздоровался с подошедшим к нему Скелетом.
Женя только ойкнул, хватаясь за бесполезный пистолет.
– Почему он убил Гека? – шепотом спросил он стоящего рядом Изумруда, а потом прокричал: – Почему, черт возьми, этот придурок убил Гека?!
Изумруд отвел взгляд, зато новопришедший исподлобья посмотрел на Женю и ответил:
– Потому что он сам попросил меня об этом. Или ты был готов тащить человека со сломанным позвоночником и вывернутыми наружу кишками до Хутора?
Женя в ответ сглотнул и шмыгнул носом, втянув вместе с воздухом собственную кровь.
Да, этот сталкер был прав, но разве можно вот так просто, без раздумий, застрелить человека?
– Он у нас новенький, – извиняющимся тоном проговорил Скелет, глядя на пришлого, – много еще чего не знает. Только вчера прибыл.
– Это же нечеловечно, – все-таки прошептал Женя, – не по-людски!
Человек, после секундного молчания, спокойно объяснил:
– Не по-людски было оставлять его на съедение мутантам, сталкер. А теперь подойди и возьми его винтовку. С твоим пистолетом далеко не уйдешь.
Женя ошарашено уставился на человека, затем перевел взгляд на винтовку, которую еще сжимали пальцы мертвого Гека.
– Блин, давайте я возьму, раз этот такое правильное ссыкло, – произнес Изумруд, направляясь к телу. – Толкну винтовку нашим.
– Шаг назад! – громко и отчетливо, словно отдавал приказ, бросил человек.
Изумруд остановился как вкопанный, не ожидая такого резкого протеста, а сталкер вновь посмотрел на Женю.
Слабый дневной свет лился из старых окон в спину сталкерам, освещая их фигуры.
Он был... обычным.
Каштановый, с ярким медным отливом, ежик неровно выбритых волос. Карие глаза, кажется, тоже с медью, цвета так любимого в детстве Женей гречишного меда. Высокие скулы, круги под глазами, широкий, испачканный в саже, лоб, тонкие губы с рваным шрамом на верхней губе, ямочка на остром подбородке. В общем-то, среднестатистическая внешность. Изумруд, если уж судить, выглядел гораздо привлекательней, и если в его случае еще можно было понять, почему он так резко ведет себя с окружающими, то этот тип...
И, все же, что-то в нем было не то, не как у всех, что-то ярко выделяющееся.
«Аура, что ли? » – вспомнил странное слово Женя.
Наверное, эту броскую индивидуальность выдавал еще и взгляд, хотя Женя до конца не был в этом уверен. Взгляд сталкера был острым, колким, цепким, изучающим и, в то же время, – безразличным. Словно он уже решил для себя, что разговаривает с мертвецами, и давно с этим смирился.
Женя, смотря в глаза сталкеру, думал, что не понимает людского равнодушия. И этот человек ужасно, до скрежета в зубах, не понравился Жене.
Сталкеры ждали.
Парень, проглотив обиду, наклонился, рывком взял винтовку и еле успел подставить руки, когда в них упали несколько обойм: судя по всему, пришлый уже успел обчистить Гека.
– Вы обратно к базе? – обернулся странный сталкер к Скелету, разом потеряв интерес к Жене. – Я с вами.
Скелет довольно улыбнулся.
– Это было бы просто замечательно, Перс, – обратился он к сталкеру и тут же повернулся к напарникам: – Перемотайте раны, а я пока найду контейнер. Найт, ты себя в зеркало видел? Нет? Ну и не смотри, страсть такая – просто ужас.

Глава 5

День был солнечным. Величайшая редкость в Зоне. Женя, выйдя из злосчастного склада, сел на жесткую траву, подставляя лицо теплым лучам солнца. Легкая туманная дымка рассеялась, открывая синий небосвод.
«Жив, – с долей облегчения подумал парень и сам себя спросил: – Надолго ли? »
– Найт, давай я тебе рану промою, – обратился к Жене Изумруд, присаживаясь рядом на траву. – Кровь остановить надо.
Женя только кивнул: на все остальное у него не было сил.
В следующий миг теплая тряпочка легла на лоб, резко пахнуло спиртом. Изумруд с похвальной дотошностью вытер кровь с лица парня и обвязал вокруг лба бинт.
Из склада вышел Перс, за ним выбежал Скелет, засовывая в рюкзак какой-то пыльный контейнер: видимо, ему все-таки удалось найти его.
Скелет быстро глянул на напарников и зажмурился, глядя на солнце.
– Отдыхайте пока, – бросил он им и поспешил за сталкером, который отошел чуть вперед.
Женя проводил Скелета удивленным взглядом.
– Больно ты бледный, – вдруг сказал Изумруд, посмотрев на Женю. – Как бы в обморок не свалился по дороге.
– Не переживай – не свалюсь, – хрипло пообещал Женя. Голова у него гудела, болел висок, к горлу подступала тошнота, но признаться в плохом самочувствии и, тем более, упасть в обморок было бы непозволительной роскошью.
Парень одним глотком осушил бутылку воды и закрыл глаза, снова подставив лицо солнечным лучам. Очень хотелось завалиться спать, прямо здесь, на траве, невзирая на опасность и негостеприимность Зоны.
– Попроси у Батыя выходной, – смотря на двух разговаривающих впереди сталкеров, посоветовал Изумруд и тут же добавил: – Скелет так перед ним распинается... Фу! Смотреть тошно.
Женя неохотно открыл один глаз и посмотрел в сторону парней. Скелет с улыбкой что-то вещал сталкеру, а тот перезаряжал автомат и, казалось, не особо слушал речи парня.
– Кто он? – шепотом спросил Женя и откашлялся. Слова давались ему с трудом, и он с ужасом думал о том, что скоро придется пройти внушительное расстояние до Хутора.
– Один из Вольных, кто с нами сотрудничает, – с долей желчи в голосе ответил Изумруд. – Приносит нам карту аномалий Восточного района после каждого Выброса. Иногда ходит с нашими на рейды, если задание какое-нибудь сложное подвернется.
– Кажется, Лось упоминал о нем, когда говорил про опытных сталкеров. Но этому на вид не больше тридцати. – Женя поправил повязку на голове. – В таком возрасте реально быть настоящим сталкером или исключительно на этого перца радиация влияет как эликсир бессмертия?
– Да хрен его знает, – заулыбался Изумруд, найдя в Жене друга по взглядам, – у него морда такая непроницательная, что не догадаешься, сколько ему лет. Но, вообще, – да, на лицо он еще молодой…
– Если он действительно молодой, то как заслужил уважение у местных воротил и Батыя? – поинтересовался парень.
Изумруд поиграл желваками, сделал внушительный глоток водки, которой сталкеры обрабатывали свои раны, и сказал:
– Поговаривают, Перс в Зоне с четырнадцати лет, но я лично этому не верю. Знаю только, что он с Тараном долго ходил, а потом, вот – отпочковался. Но живучий, падла. Видел, как он бюрера сделал? Блин, я, наблюдая со стороны, и то чуть не обделался, а этому хоть бы хны.
Женя хмыкнул. Слышать такое смелое признание от Изумруда было в диковинку.
– Последний мутант уже на ладан дышал, так что убить его было не так трудно, – возразил Женя, но в душе он был согласен с напарником: проворству и бесстрашию сталкера можно было позавидовать.
– Ну, мы-то так не сделали, – сказал Изумруд, будто сплюнул. – Потому что жизнь свою ценим.
Женя пожал плечами. Свою жизнь он ценил, но насчет Изумруда парень был не уверен: чего только стоит его опрометчивый бросок к контейнеру на складе. Он покосился на перебинтованную руку Изумруда – балка угодила тому немного ниже плеча, и через бинт уже просачивалась кровь.
– Зачем ты за контейнером тогда полез? – спросил Женя.
Изумруд посмотрел на парня так, словно тот сморозил несусветный бред, а потом махнул рукой:
– Ты же новенький, точно. Ну, глупо я поступил тогда – это правда, но если б мы без контейнера пришли, то Батый нам бы головы оторвал самолично и скормил слепым псам. Запилил бы он нам проводок по шесть каждому – и нас можно было смело считать мертвецами, понимаешь? А в этом контейнере, - добавил он шепотом, – по слухам тысяч на пятьдесят артефактов.
Женя присвистнул.
– Но почему он на такое ответственное задание отправил нас? Ну, я же совсем еще неопытный, да и Скелет мне говорил, что он недолго в Зоне был.
Изумруд объяснил:
– Так кто знал, что тут твари такие сидят? Мы их вообще в первый раз видели. Я тут пять месяцев – чуть подольше Скелета, но тот уже выслужиться успел. Видишь, он у нас теперь товарищ командир, – беззлобно хохотнул сталкер. – Да и Гек у нас был, а тот не меньше года в Зоне. Жаль человека…
Женя кивнул, взял из рук Изумруда водку и отпил немного, поморщился. Алкоголь обжег горло и горячей струйкой потек в желудок. Изумруд, наблюдавший за Женей, улыбнулся:
– Привыкай, кадет, тут каждый день по рюмке водки выпивать надо обязательно – иначе ласты раньше времени склеишь. Ну, а Гека мы помянуть еще успеем, как до Хутора дойдем… Кстати, пацан, я, конечно, к тебе с подозрением отношусь, но большое тебе человеческое спасибо за то, что на складе из-под " пуль" вытащил.
– Да не за что, – Женя лишь вздохнул.
К парням подошел Скелет, на лице его сияла улыбка, и весь он словно светился радостью.
– Ну что, отдохнули? Выдвигаться пора.
Изумруд при виде подходящего к ним Перса поморщился, словно съел кислый лимон, и обратился к Скелету:
– Скелетончик, а вот ты скажи мне: ты че радуешься, будто после Выброса живой и с артефактами пришел? Гека мы потеряли? Потеряли. Синяков себе набили? Набили. Так чем объясняется твоя лыба, ты мне скажи? А то я тоже поржать хочу, только плакать почему-то вместо этого охота.
Улыбка Скелета медленно, подобно маске, сползла с лица.
– Да ладно тебе, Изумруд, – угрюмо заговорил он, – контейнер же нашли, а это самое главное. А раны заживут.
Изумруд помрачнел и вскочил на ноги.
– Ты че, напарник, в Выжигатель попал? Совсем с мозгами не дружишь? Мы из-за этого контейнера Гека потеряли! – говорил он, вцепившись за грудки сталкера. – Для тебя эти побрякушки найти было самым главным, да? Ну а если бы мы все там полегли – и я, и Найт – ты бы тоже с лыбой до ушей ходил и радовался, что перед Батыем выслужишься?!
Скелет побледнел, прикусил губу. Женя, смотря на двух сталкеров, в который раз пообещал себе не делать поспешных выводов о человеке. Вот уж действительно – пока в беду не попадешь, не узнаешь, кто друг, а кто враг. Оказывается, у Изумруда больше человеческих качеств и элементарного сострадания…
– Скоро сюда слепые псы сбегутся, – как бы между прочим своим низким баритоном сказал Перс, наблюдая за потасовкой. – Патронов на стаю у всех хватит?
Изумруд сплюнул себе под ноги и отпустил Скелета. Лицо его от ярости было красным, он с ненавистью посмотрел на временного члена их команды и молча поднял свой рюкзак с винтовкой. Женя тоже нехотя поднялся. Голова кружилась уже не так сильно, но парня все еще подташнивало.
Перс тяжелым взглядом оглядел сталкеров и произнес:
– За мной идет Изумруд и ты, – он кивнул на Женю.
Парень негромко поправил:
– Найт.
– …И Найт, – тут же продолжил он, – замыкает Скелет. Я привык ходить быстро, поэтому, кто отстанет – будет добираться до базы самостоятельно. Есть вопросы? Нет вопросов.
И он развернулся, бесшумно отдаляясь от склада. Изумруд, схватив Женю за рукав, поспешил за сталкером. Хмурый Скелет поплелся за парнями.

Женя, задыхаясь, отметил про себя, что сталкер не обманул, и шли они действительно быстро. Перс, не доставая КПК, огибал некоторые участки земли только по ему ведомой причине и постоянно напоминал Скелету, чтобы тот не забывал оглядываться. За время их похода ненависти к сталкеру у Жени поубавилась, или та смешалась с уважением, – Женя точно не мог понять – но был уверен в одном: Перс был проводником, и притом отличным.
Пройдя еще немного, Перс велел сталкерам остановиться. Он присел на корточки и посмотрел на узкую вытоптанную тропинку, тянущуюся вдаль. Через пару секунд он оглянулся и приказал:
– Все в овраг. Живо!
Женя, посмотрев налево, увидел небольшой овражек и кинулся к нему. Но перед самым обрывом он остановился, чуть не врезавшись в затормозившего Изумруда.
– Перс, тут Кисель, – неуверенно сказал Скелет, глядя в глубокую яму, но сталкер уже толкнул Скелета вниз, на ходу крикнув:
– Я сказал в овраг прыгать, а не в Кисель! Держитесь за выступы.
Женя прыгнул в овраг за сталкерами и зажмурился, когда увидел, что падает прямиком на Перса. Парень вжал голову в плечи и про себя уже распрощался с жизнью, как кто-то уверенно схватил его за шиворот и припечатал к холодной земле, заглушая тихий писк Жени.
Парень вцепился руками в выступающие корни каких-то растений, ногами нащупал выступ и примостился на нем, обернувшись к Персу. Сталкер неотрывно смотрел вверх: на проселочную дорогу, по которой они шли пару секунд назад. Женя хотел извиниться за свое неудачное падение и поблагодарить за своевременную помощь, но вовремя закрыл рот, глядя изумленным взглядом вверх.
По протоптанной тропинке с невероятной скоростью мчался табун мелких зверьков. Женя с трудом подавил крик. Это были те самые мутанты, одного из представителей которых он видел, когда шел навстречу к Желудю и Лосю. Женя отметил, что в прошлом эти мутанты наверняка были безобидными тушканчиками, но сейчас они явно представляли угрозу для всего живого.
Острые длинные клыки выпирали из их пастей, черные глазки-бусинки с облезлой по краям кожей нагоняли ужас, а маленькие, когтистые лапки, казалось, без проблем могли разорвать и самых толстокожих животных. Их бесшерстная кожа отслаивалась, открывая красное мясо, кое-где, наполовину слезшая, она свисала с них мертвым грузом.
Кроме того, от них воняло гниющей плотью.
Женя позволил себе вздохнуть только тогда, когда табун обезображенных Зоной тушканов пронесся мимо и скрылся за очередным поворотом. Он посмотрел на напарников – Изумруд с брезгливым выражением лица отвернулся, Скелет спрятал взгляд и зажмурился, и только Перс безэмоциаонально дождался, когда мутанты пробегут, и, оттолкнувшись, запрыгнул наверх. Он оглянулся и махнул сталкером, чтобы те вылезали из оврага. Первым выбрался Скелет, держась за больную ногу. Глянув на Изумруда, он подал ему руку, но тот, проигнорировав его, запрыгнул наверх без посторонней помощи. Женя выбрался из оврага самым последним, смотря на зеленую бурлящую внизу оврага жижу, в которую ему чудом не удалось слететь.
– Они что, еще и путешествуют? – все-таки спросил Женя Перса, когда они в безмолвии направились дальше.
Изумруд со Скелетом фыркнули от смеха, а парень уловил мимолетную улыбку, озарившую на секунду задумчивое лицо Перса.
– Ага, Америку ищут, – не смог сдержать иронии Изумруд, вызвав у Скелета новый приступ смеха.
– Они мигрируют, – выдержав паузу, ответил Перс. – Из-за Выбросов возникают новые аномалии, новые мутанты периодически забредают на их логово – это заставляет тушканов бросать старые дома и искать более подходящие.
«Все-таки они тушканы», – отметил про себя парень.
– И многие мутанты так делают? – поправив слетевшую на глаз повязку, задал вопрос Женя.
– Многие, – отозвался Перс и, остановившись, умолк.
– Что-то не так? – спросил Скелет, в беспокойстве смотря на сталкера.
Женя проследил за взглядом Перса: тот неотрывно смотрел на какое-то растение с толстыми стеблями, тянувшимися вдаль. Сталкер повернулся к Изумруду и сказал:
– Штаны закатай.
Изумруд с секунду удивленно смотрел на Перса, но потом повиновался, показывая худые ноги. Перс кивнул и посмотрел на Женю. Парень вытащил одну штанину, заправленную в сапог. «И чего он хочет? Ноги как ноги», – ворчливо подумал Женя, подняв вторую штанину, и на секунду потерял дар речи.
Его ногу опутывало зеленое растение.
– Черт побери, – пробормотал Изумруд и принялся заправлять низ своих штанов в сапоги.
Перс присел, достал зажигалку и поджег странное растение, мертвой хваткой вцепившееся в ногу Жене. Зеленые стебли скукожились, свернули немногочисленные листики и вмиг превратились в пепел, упав на землю.
– Чернобыльский плющ, – прокомментировал Перс, убирая зажигалку. – В течении получаса убивает жертву с помощью яда, затем съедает ее и разрастается.
Женя сглотнул.
– А я?.. – начал он, но сталкер его перебил:
– Нет, с тобой все в порядке.
Скелет тоже проделал нехитрое действие, оголяя стопы ног, но на его ногах убийцы-растения не было. Перс кивнул, снова развернулся вперед и продолжил ход.
– А Вы себе не посмотрели, – вякнул Женя. Язык у него не поворачивался называть сталкера на «ты».
– Я бы почувствовал, – ответил сталкер, не замедляя хода, и хмыкнул: – Но спасибо за заботу.

Солнце клонилось к закату, освещая зараженную землю потускневшим светом. Женя впредь смотрел под ноги, крепко держал винтовку и старался не заснуть на ходу. Впереди Изумруд тихо присвистнул и протянул:
– Да-а-а-а… Повезло же кому-то.
Женя запоздало уловил сладковатый трупный запах и посмотрел вперед. С правой стороны от Перса, чуть поодаль, в пару метрах над землей, крутилась трава и мелкие камешки, а внизу, в траве, полукругом лежали куски мяса. Ближе всего к Жене валялась часть туловища – вероятно, та, где у человека располагается желудок. Из плоти вывалился клубок кишок – в нем уже роились беленькие черви и личинки. Рядом с туловищем лежала оторванная человеческая рука, окоченелые пальцы которой впились в землю, оставляя неровные полосы на траве.
Женя почувствовал, как с новой силой закружилась голова, и " ароматный" комок, сопровождавший парня с начала их пути, вырвался наружу. Женя отвернулся, выблевывая все содержимое желудка, и кашлял, вперившись невидящим взглядом в землю. Перед глазами стояли черви, с хлюпающим звуком бороздившие мясо, и тонкий запах еще свежего трупа не покидал парня. Женя снова закашлялся, почувствовал горький водочный привкус во рту и снова склонился к зарослям травы.
Сталкеры молча дождались, когда спазмы у Жени закончатся, а потом Скелет любезно подал парню неровно оторванный шмоток бинта. Женя вытер рот, глотнул воды и опустился на землю, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки.
– Дайте мне пару секунд, – срывающимся голосом попросил он.
– Даже Трамплин пожрал, а у меня с утра в желудке ничего нет, – пожаловался Изумруд, с грустью глядя на аномалию.
– Помолчи, а. Не видишь, парню плохо? – отдернул его Скелет.
Женя зажмурился, прикусил язык и попытался забыть увиденное, как страшный сон. В висках стучал пульс, а в ушах с противным звуком будто копошились трупные черви.
– Чем быстрее мы двинемся в путь, тем раньше это забудется, – долетел до Жени чей-то шепот, раздававшийся совсем рядом.
Парень открыл глаза и посмотрел в сторону. Рядом на корточках сидел Перс и внимательно смотрел на Женю.
– Воняет, – сдавленно проговорил парень, бледнея. В нос снова врезалось зловоние.
Сталкер оторвал от повязки Жени небольшой кусочек бинта, достал из рюкзака водку, открыл крышку, вылил на нее немного жидкости и протянул Жене.
– Поднеси к носу, – пояснил он и подал парню руку, поднявшись.
Женя ухватился за руку сталкера и встал, приложив бинт к носу. Парень облегченно вздохнул, когда зловоние улетучилось и его место занял резкий запах спирта, который показался Жене в тот момент вкуснее всех ароматов Франции.

С приходом темноты менялась и Зона. Ночь – время охоты мутантов. Тут и там в еще не до конца потемневшем пространстве слышались шорохи, шипения, стрекотания. Женя, немного придя в себя, постоянно оборачивался к бледному Скелету, которому пришлось замыкать их цепочку, и даже Изумруд подозрительно притих и больше не пытался язвить.
Сталкеры обогнули несколько полуразрушенных построек и вскоре вышли на тропинку, ведущую к Хутору.
Женя пытался отвлечь себя от мрачных мыслей, когда услышал тоненькое позвякивание за спиной. Парень нахмурился, обернулся, но сзади ничего не было видно. Через несколько минут позвякивание повторилось, стало еще слышнее, и Женя напрягся, вслушиваясь и пытаясь установить местонахождение источника звука. Теперь он слышал его более четко. Парень вспомнил, как, бывало, он стягивал с себя в детстве свитер, и волосы, трущиеся о ткань свитера, производили точно такой же звук, когда маленькие разряды тока проходили сквозь них. «Или как лампочка у нас в подъезде, – подумал парень, – она также цокает перед тем, как навсегда погаснуть».
Звук снова ударил в уши, и Женя не стерпел:
– Может, вы сочтете меня сумасшедшим, – уверенно проговорил он, нарушая тишину, – но я слышу странный звук позади. Будто какой-то разряд электричества.
Изумруд хмыкнул, повернулся к Жене, но его опередил Перс:
– Электричества? – на удивление серьезно переспросил он и тоже посмотрел назад.
Женя кивнул.
– Наверное, просто голова болит… – прошептал парень.
Изумруд похлопал Женю по плечу. Скелет несмело предложил:
– Может, пойдем дальше? Какая разница – что там за звуки. До Хутора уже недалеко осталось.
Перс еще пару секунд смотрел назад, но потом кивнул, и сталкеры двинулись дальше.
Женя не мог унять странный шум в ушах. Ему постоянно хотелось обернуться, до рези в глазах вглядываться вдаль и убежать, в конце концов, от этого пронзительного звука.
– Светло что-то, вам не кажется? – вдруг спросил Скелет.
Перс обернулся. На какую-то долю секунды в его глазах мелькнуло удивление, но тут же скрылось. Без объяснений, которые могли привести к ужасным исходам, он крикнул:
– В сторону!
Он схватил Изумруда за рукав и перекатился влево.
Женя, не оборачиваясь, прыгнул за сталкерами. Рядом, несясь широкими шагами, бежал Скелет.
– С-сука, – выдохнул Изумруд, когда парни взглянули на объемное, светящиеся всеми оттенками синего, облачко, неторопливо проплывающее по тропинке. Облачко искрилось и издавало именно тот звук, который слышал Женя. Маленькие разряды тока вырвались из синей массы, искрясь.
Перс достал из рюкзака болт размером с детскую ладонь и кинул в проплывающее облако.
Сталкеры переглянулись.
– Это Электра, или я ошибаюсь? – спросил Скелет, когда загадочная масса отплыла на достаточное расстояние.
– Да, – подтвердил Перс, поднимаясь.
– Я сегодня столько всего увидел, что и опытный сталкер обзавидуется! – ухмыльнулся Изумруд. – Бюреров хрен встретишь, а Электра вообще редкость!
– Да, странный сегодня день. Ну, а ты, Найт, молодец! Слух у тебя что надо! – улыбнулся Скелет, закидывая на плечо автомат.
– У тебя, оказывается, не паранойя, – поддержал напарника Изумруд. – Хотя, кто знает…
– Если у тебя паранойя, то это не значит, что за тобой никто не следит, – с улыбкой проговорил Перс, и Женя, взглянув на него, отметил, что сталкеру нужно улыбаться чаще: ямочки на его щеках смотрятся просто потрясающе. «Наверняка все девки его, – с долей зависти подумал Женя, но тут же себя отдернул: - Ладно, чего это я? Главное, что человек он, видимо, хороший… Ой, а у него в глазах смешинки мерцают, когда он улыбается. Нет, все-таки он обычный человек, не лишенный эмоций».
Сталкеры шли позади Электры. Через пару секунд что-то с треском выпало из нее и упало в траву. Перс, ухмыльнувшись, поднял из травы синий ромбик, внутри которого тянулась электрическая струйка.
– Ух ты, артефакт? – глядя на предмет во все глаза, спросил Изумруд. Женя со Скелетом стояли рядом и тоже с удивлением рассматривали искрившийся ромбик.
Перс кивнул:
– Батарейка. Защищает от электрических аномалий, но немного радиоактивна.
– И что, если вот так вот в Электру бросить железку, то она сгенерирует артефакт? – спросил Женя.
– Скорее всего, да, – ответил сталкер, убирая в специальный контейнер артефакт.

Остальной путь до Хутора сталкеры проделали без происшествий, если не считать того, что Скелет каким-то образом успел наступить на пятку Изумруду, по этой причине выслушав длинную ядовитую лекцию, приправленную матом, в которой делался акцент на то, что «…ежели у нас командир такой косоглазый, то это просто удивительно, как мы все еще живы».

Дозорный на этот раз пропустил парней без лишних расспросов. Женя, вслед за сталкерами, прошел в кабинет к Батыю.
Увидев в дверях Перса, Батый поднялся, и на его черством лице заиграла улыбка:
– Перс! – протянул руку сталкеру Батый. – Ну, мы тебя заждались! Новости есть?
Сталкер ответил на рукопожатие, коротко кивнул и сел на стул.
– Так, а вы что так долго? – нахмурился начальник Наемников, смотря на Изумруда, Скелета и Найта. – Контейнер взяли?
Скелет кивнул, протягивая черный контейнер. Батый по-хозяйски убрал в тумбочку.
– Гек погиб… – Мрачно сказал Скелет. – Мы тоже пострадали. Если бы не Перс…
Лицо Батыя приняло каменное выражение, он взглянул на сталкера из-под кустистых бровей.
– На что напоролись? – стальным тоном спросил он.
– Сначала на псевдо собак, а в складе два бюрера сидели, – ответил Скелет.
Батый почесал подбородок, как делал всякий раз, когда о чем-то думал.
– Парни говорят, ты их выручил, – проговорил он, обращаясь к Персу.
Сталкер холодно ответил:
– Я составил им компанию по дороге до Хутора. Не думаю, что это можно считать за помощь.
Женя дернулся, собираясь возразить, но Изумруд вовремя наступил тому на ногу, и парень прикусил язык.
– Ладно, идите, – благосклонно разрешил Батый. – А то вы еле на ногах держитесь. Завтра все обговорим.
Сталкеры попрощались и вышли, а Женя в нерешительности остановился у порога. Батый косо посмотрел на него и спросил:
– Ну что ты там хотел? Домой нельзя, жрачка с водкой внизу у Гришки, телефона нет.
Женя выдохнул и сказал:
– Можно мне кубрик какой-нибудь другой? В моем недавно два сталкера погибли, я там один, а… - Женя запнулся и покраснел, как спелая вишня. Сознаваться в страхах было трудно.
Но Батый понял его и так:
– Вот молодежь пошла, – обратился он к Персу. – Ну, ты, пацан, сам смотри. Тебе, значит, кубрик с соседом нужен? На первом Одуван без соседа, но он эпилептик. Дрон есть, тоже на первом. На втором все занято, кроме твоего кубрика, на третьем тоже. Сегодня три сталкера с проводок новеньких привели. Только ты не надейся, что спать будешь на кровати, где никто не умирал. Для этого дома надо сидеть и не перебегать дорогу злым дядькам.
Перс взглянул на Женю и обратился к Батыю:
– Пусть он у меня в кубрике живет. Я все равно там нечастый гость.
Начальник повел руками.
– Твоя воля, Перс. Я кубрик, вообще, для тебя берегу. Он на третьем, там потеплее…
– У меня там две кровати, к чему они мне? Если одному страшно – пусть занимает, – ответил сталкер.
Женя с благодарностью посмотрел на Перса и, дождавшись одобрительно кивка Батыя, сказал:
– Спасибо большое. А номер?
– Семьдесят седьмой, – ответил Батый и махнул рукой на дверь. – Все, пацан, иди давай.
Женя со счастливой улыбкой растворился за дверью, а Батый сел на стул и с усталостью в голосе обронил:
– Ну опять ты моих прикрываешь. Знаю я, что ты в тех местах в это время был. Вот и послал их: людей у меня тогда мало было, а два бюрера – это ничего, терпимо.
– О! Так значит, вы отправили людей, наперед зная, что там их поджидает смерть? – переспросил Перс, подняв брови, и уронил самым вежливым тоном – Однако теперь я понимаю, почему у вас люди мрут как мухи. Дело в том, что Вы ставите их дешевле коробочки с Душами.
Батый нахмурился, побарабанил пальцами по столу и ворчливо отозвался:
– Ну, а что мне было делать, Перс? Я же не себе эти Души оставлю, это заказ еще до Выброса был. Мы и так со сроками задержались. Не надо только на меня так смотреть! Я доплачу тебе за помощь.
Перс вздохнул, посмотрел в окно, за которым крупными каплями по стеклу барабанил дождь, и сказал:
– Деньги, Иван Григорьевич, дело наживное. А человека уже не вернуть. И Вы ради такого плевого задания готовы были поставить на кон жизнь сталкера, который за тридцать метров слышит аномалии?
Батый в ответ оторвался от бутылки водки и удивленно захлопал глазами.

Глава 6

Голубые глаза с зелеными крапинками около черных зрачков натыкались на силуэты людей, останавливались на каждом ровно на секунду и с безразличием смотрели на новых, забредающих к стойке.
– Дрозд, хлопни-ка мне чаю, – попросил обладатель зелено-голубых глаз.
Дрозд, эдакий шкаф под два метра, косая сажень в плечах, кивнул мужчине, доставая замызганную кружку с трещиной на донышке.
– С тебя маслину, – напомнил он громким басом.
На стойку, сверкая, покатился патрон. Дрозд умело перехватил его, убирая в ящик, который полнился разномастными патронами различных калибров.
В кружке показалась заварка с красным ярлычком, и через секунду из тонкого горлышка с паром полился кипяток. Заварка задергалась, разбухла, окрашивая воду в темно-коричневый цвет.
– Много отмычек пришло? – спросил мужчина, взяв в руки кружку.
– Крот вчера только пятерых привел, – охотно отозвался Дрозд. – Хаммер еще с двумя пришел.
Мужчина кивнул.
– Говорят, один как-то странно заявился...
Дрозд задумался, протирая чашки сальным полотенцем.
– А, ну да. Он с Изумрудом, Геком и Скелетом в рейд ходил в первый раз. Изумруд рассказывал, что на бюреров они там наткнулись, еле живы остались. И то, Гек помер.
Мужчина сделал внушительный глоток.
– Что за перец? Видел его? – после недолгого молчания, спросил он.
– Нет, – не сразу ответил Дрозд, – не видел. Отлеживается, наверное, после рейда.
– Хата у него какая, тоже не знаешь?
– Вроде, та, где Рог и Выдра жили.
– Ясно, – уронил сталкер и поставил пустую кружку верх дном, растворяясь в толпе.
Дрозд посмотрел вслед мужчине и приподнял кружку, незаметно доставая из-под нее патрон.

Женя остановился у семьдесят седьмого кубрика и прислонился головой к деревянной двери. Рюкзак с винтовкой валялись на полу, там же лежала и куртка.
Парень попытался отогнать сон и усталость. «Это нереальная удача, – думал он, – что Перс сам предложил жить с ним в одном кубрике. Надо как-нибудь с ним найти общий язык и попробовать склонить к тому, чтобы он помог мне попасть домой».
Женя, зевнув, опустился на корточки, положив гудящую голову на колени.
– Украдет кто-нибудь винтовку с вещами и не подавится, – услышал парень знакомый голос и, потирая сонные глаза, посмотрел на сталкера, возвышавшегося над ним.
Проницательные глаза Перса смотрели на Женю с долей насмешки.
Парень молча поднялся, подхватив рюкзак и винтовку.
– Спасибо, что разрешили делить с вами кубрик, – сдержанно поблагодарил Женя, отодвигаясь в сторону от замочной скважины, в которую с хрустом вошел ключ.
Сталкер открыл дверь, пропуская внутрь Женю.
Комната была обычной: облезлые выцветшие обои непонятного цвета, две кровати с продавленными матрацами и подушками без наволочек. В углу – самодельный шкаф. Две тумбочки около кроватей и вырезанное в стене оконце с железными решетками.
– Тюремные нары, – проворчал Женя, входя в комнату, но тут же, спохватившись, добавил: – То есть здесь, конечно, намного уютнее, чем в моем бывшем кубрике, но от уныния не убежать...
Перс подошел к одной из кроватей и кинул на нее свой рюкзак с курткой, затем снял свитер, бросив его на ту же кровать. Под свитером у него оказалась черная майка, оголяющая мускулы.
Женя с тоской вздохнул, глядя на сталкера, и подумал о том, что его худые конечности не идут ни в какое сравнение с мускулистой фигурой мужчины. Парень опустился на кровать и снял повязку с въевшимися розоватыми разводами от смеси водки и крови.
– Можно сказать, что это тюрьма, но она, как правило, добровольная, – запоздало ответил сталкер, поворачиваясь лицом к парню.
Женя скрупулёзно складывал повязку.
– Я сюда не добровольно попал, – хмуро ответил он, не поднимая глаз.
Перс сделал вид, что удивился.
– Что, связали и пинками доставили? – спросил он.
Женя покраснел, вспоминая нелепую ситуацию, которая в корне изменила его жизнь.
– Не совсем. Накачали, наверное, какой-то дрянью и...
– Просто так сюда людей не скидывают. Насолил ты кому-то, – заметил сталкер.
Он сел на кровать и стал раскладывать содержимое рюкзака в тумбочку.
– Да мне это уже говорил Батый, только что с того? Я обычный человек, студент.
– Значит, не такой обычный, – обронил Перс. – Знаешь, что бывает, когда заводишь дружбу с дочками полковников ФСБ? – мужчина выразительно посмотрел на парня, дождавшись промелькнувшего удивления в его глазах, и добавил: – То-то и оно.
– А откуда вы знаете? – ошарашенно спросил Женя.
Сталкер, отделяя магазин от АКМ, объяснил:
– Батый рассказал.
– Вы хотите сказать, что это ее отец меня сюда скинул?
Перс исподлобья посмотрел на парня.
– Это же ясно как день, – проговорил он, извлекая откуда-то с ремня внушительный штык-нож и кладя его в тумбочку.
– То есть, получается, что он утром приехал, обнаружил меня там и решил выбросить в Зону? – переспросил Женя и возмутился: – Но это же нелепо! Да, он меня искренне недолюбливал, но зачем избавляться такими варварскими методами, когда есть более гуманные и менее затратные методы?
– Видимо, он посчитал, что по-другому от тебя не отделаться. Да и девушка твоя наверняка была к тебе неравнодушна и просто так бы не отпустила.
Мужчина лег на кровать, положив руки под голову, и прикрыл глаза.
– Ё-мое, – прошептал Женя и схватился за голову.
Ну как он мог не догадаться! «Правда была на поверхности! Стройная, объяснимая версия! Эх, Катька, Катька, плакало наше совместное счастье».
Женя уронил голову на руки и зажмурился. Бинт сполз с кровати на пол, зацепившись о неровный выступ тумбочки.
– Если бы ты знал заранее, что так получится, то стал бы дружить с этой девушкой? – вдруг задал вопрос Перс.
Парень поднял взгляд и посмотрел сталкера, который продолжал лежать на кровати с закрытыми глазами.
– Думаю, да, – неуверенно ответил Женя, – я ее любил.
Сталкеры помолчали. Первым заговорил Перс:
– Если хочешь есть – тушенка в твоей тумбочке. Пить на первом этаже. Вода бесплатно – даже не думай слушать Дрозда, если тот потребует маслину, и смело наливай из чайника сам. Чай там же за патрон. Рану свою промой, водка там же, где тушенка. Винтовку сдай, точность у нее хреновая, Марту тоже сдай, вместо них купи калаш. На 74-ый и пару обойм к нему тебе хватит. Оружейная на первом в конце коридора с левой стороны.
Женя хмурил брови, запоминая указания, и кивал. Уже в дверях он спросил:
– Вам что-нибудь захватить? И... Ну, вы, наверное, спать будете, когда я вернусь.
Вместо ответа в Женю полетел ключ. Парень еле поймал его и шмыгнул за дверь.

На первом этаже было людно. Протискиваясь к стойке, Женя заметил пару сталкеров, стоявших в стороне. По их затравленным и немного опасливым взглядам парень предположил, что это тоже наверняка новенькие.
– Ты че толкаешься? – донеслось до Жени, и он обернулся.
Впереди на него уставились четыре пары глаз. Одни были большими и серыми, как у Жени, а другие черными и раскосыми.
– Простите, пожалуйста, я не хотел, – ответил Женя.
– Не хотел он... – Протянул высокий мужик, от которого разило водкой. – Новенький, что ли?
Женя кивнул.
– Позавчера пришел.
Раскосый что-то тихо сказал высокому, и тот нахмурился, обратился к парню:
– Это ты от речки-вонючки до Развилки дошел один?
– Э-э-э... Да, – подтвердил Женя, уловив заинтересованные взгляды еще некоторых людей.
– Ну ты даешь, парень, – присвистнул высокий мужик, оглядывая Женю. – Молодец. Вот, новое поколение растет – ничего не боятся дети. Меня это, Кожемякой зовут, а это напарник мой – Бумеранг, – кивнул он на невысокого азиата и подал Жене свою увесистую лапищу. Парень скрепил рукопожатие, представился и несмело сказал:
– Мне бы водички взять... – и выразительно покосился на толпу.
Кожемяка расправил широкие плечи и, растолкав людей локтями, протиснулся с Женей к стойке.
– Воды ему, Дрозд, – сказал он, не заметив даже, что оттиснул от стойки своими телесами какого-то щуплого сталкера.
Бармен глянул на Женю и молча налил ему воды.

Когда мужчины втроем отошли от стойки и вышли из толпы, Кожемяка предложил пойти в их с Бумерангом кубрик и выпить за знакомство. Женя с извиняющейся улыбкой промолвил:
– Мне сейчас оружие надо сменить, так что извините.
– Правильно, меняй, – одобрил сталкер грубым прокуренным голосом, – с этой фигней иностранной только по тушканам палить. Давай мы с тобой пойдем? Бумеранг в винтовках спец. Ты на что обменять хочешь?
– На калаш, – ответил Женя, понимая, что от сталкеров ему не отвязаться.
– Вот и ладушки, это правильный выбор, – потирая мозолистые ладони, протянул Кожемяка. – Ну, чего стоим? Идем.
Женя поплелся вслед за Кожемякой, пеняя себя за то, что вовремя не улизнул.

В оружейной оказалось прохладно и тесно. По обеим стенам висели ружья, винтовки, разные приспособления для стрельбы и какие-то большие автоматы с такими огромными дулами, что Женя про себя окрестил их «ручными пулеметами».
– Фермер, вылезай! – пробасил Кожемяка, оглядываясь по сторонам.
Откуда-то снизу, из-под большого стола, показалась облысевшая голова, а затем и весь человек. Продавцом оружия оказался небольшого роста юркий мужичок с круглыми очками, кажется, вросшими в переносицу, и крючковатым носом – типичный представитель еврейского народа.
Он оглядел людей и расплылся во вполне искренней, как показалось парню, улыбке.
– Кожемяка, рад тебя видеть, – тоненьким голоском сказал мужичок.
Сталкер только рукой махнул и пробурчал в пространство:
– Старая крыса, до сих пор не помрет все, – и добавил, кивнув на винтовку Жени: – Вот эту бурду нам бы на калаш обменять.
Фермер взял из рук Жени винтовку и покрутил в руках, осмотрел.
– Гека, что ли? – спросил он через несколько секунд.
Женя кивнул и объяснил:
– Гек вчера на задании погиб.
Мужичок отложил винтовку и сказал:
– Там прицел сбит, поэтому за него только 47-ой дам.
К столу подошел Бумеранг, осмотрел оружие и с акцентом возразил:
– Прицел настроить не сложно. А так винтовка в хорошем состоянии.
Кожемяка, смотря на Фермера грозным взглядом, кивнул:
– Не жмись, Фермерюга. И так на всем готовеньком живешь.
Мужичок снял очки и принялся протирать их рукавом белого халата.
– Ну я же не могу вот обменять чистый калаш на это! Я все понимаю, господа сталкеры, но так проверки же! С меня Батый три шкуры спустит.
Женя достал Марту и протянул Фермеру.
– Этого будет достаточно? И еще на несколько обойм хватит к автомату. И вообще, товарищ Фермер, я вам как-то принес 74-ый Калашников, новенький, с него еще и краска не стерлась. Оставил на входе у Дуба. Так что мне полагается по закону.
Мужичок повертел в руках Марту и хмуро достал из-под полы 74-ый Калашников, – правда, не новый, но Женю устроило и это. К автомату оружейник щедро добавил пять обойм и, демонстративно отвернувшись, скрылся за дверью.
– Крыса, я же говорю, – пробормотал Кожемяка, пока Женя убирал патроны.

Сталкеры вышли за дверь, и Женя лихорадочно придумывал повод, чтобы отказаться от пьянки, в которую его, если уж говорить на чистоту, совершенно беспардонно хотели ввязать.
– Ну, а теперь пора бы и за стол садиться, – весело говорил Кожемяка, и в его глазах плясали такие искры радости, что парень понял: сбежать не получится. Он косо посмотрел на молчаливого Бумеранга, стоящего рядом с напарником, но тот безразлично смотрел в сторону.
– А я не ел с утра, – попытался возразить Женя, когда его похлопала по плечу большая рука сталкера, да так, что парень чуть не выплюнул собственные легкие.
– Я накормлю. Тебе есть надо много, вон, худой какой.
Женя глубоко вздохнул. Что-то подсказывало ему: если он сознается в том, что не пьет водку, то навсегда потеряет расположение новых знакомых.

Их кубрик располагался на втором этаже, у самой лестницы. Женю посадили на кровать и вручили ему банку тушенки, на которую Женя тут же набросился, прямо с ножа поедая мясо. Бумеранг сел рядом, разливая в жестяные кружки водку, а Кожемяка крутился возле тумбочки, заботливо расставляя на стол еще пару банок тушенки.
– Не, парень, слепые псы – это еще ничего! В Зоне такие твари встречаются, что упаси боже! а если вот про Чернобыль послушать байки, так это вообще! Даже у нас, где лестница, шумы ночами такие, будто кто-то ластами шлепает и иногда вздохи, всхлипы слышны. Порой ссать так охота, а туалет же на первом. Вот я калаш в одну руку, нож в другую – и по лестнице. Ночь, холодно, страшно! Оглядываешься, ищешь, высматриваешь, что за тварь там такая. А вот Бумеранг даже видел ее один раз, – вещал, как американское радио, Кожемяка.
Женя посмотрел на второго сталкера, и тот кивнул.
– Ночью с рейда возвращались, а над лестницей белое и бесформенное что-то висит, – своим необычным акцентом произнес Бумеранг. – А внутри – как перстень светится какой. Ну, сзади меня Кожемяка шел, я ему и говорю, мол, херня какая-то впереди, а он и давай по ней лупить из автомата. Всю базу перебудил, шельмец! У нас в стене до сих пор пробоины видны. Нам потом по три проводки каждому зарядили, так еще на болото рейд устроили.
Кожемяка шмыгнул своим толстым носом и сконфужено возразил:
– Да я же думал, что забрел кто-то левый... Ладно, давайте, за знакомство!
Выпили. Женя поморщился, сделал два глотка и закусил тушенкой.
– Да, Зона, брат, повсюду, – хрюкнул сталкер, вытирая рот рукавом куртки. – Ну, ничего, с наше поживешь – привыкнешь. Дай бог, чтоб Зона тебя приняла.
Забулькала бутылка, из узкого горлышка полилась прозрачная жидкость.

Женя, выпивая второй стакан, почувствовал, что пространство начинает раскалываться, из мозга резко испарились все мысли, а речь сталкеров почему-то тянулась так медленно, что парень толком не мог понять, что они говорят. Его о чем-то спросили, и Женя, всхлипнув после очередного стакана водки, рассказал про все: и про то, как оказался здесь, и про то, как ему здесь плохо, и про недавний рейд, и про то, что с каждым днем здесь все невыносимее...
Закрутилось, завертелось пространство, в голове тоненько зазвенели колокольчики, и парень подумал, что падает в бездну – настолько темно было вокруг.

Проснулся Женя оттого, что было трудно дышать. Обнаружив на своем горле руку Бумеранга, парень отодвинул ее и поднялся, держась за стену. Кожемяка лежал на другой кровати и громко похрапывал. Женя увидел на полу у шкафа свой автомат с патронами и поднял их, споткнувшись об одну из валяющихся пустых бутылок.
Придерживаясь за стену, которая так и норовила сбежать от парня, Женя дошел до двери, подергал за ручку, и та открылась. Он лишь чудом поднялся на третий этаж, хотя автомат, свисающий с плеча, всячески парню в этом мешал, перевешивая хозяина в правую сторону. Добравшись до семьдесят седьмого номера, Женя понял, что смотрит на мир одним глазом. Потрогав второй глаз, парень хмыкнул, вспомнив некоторые обрывки пьянки: после первой бутылки Кожемяка ринулся перематывать «бедному парню» голову и, видимо, перебинтовал еще и глаз. Женя достал из кармана ключ и вставил в скважину. То ли ключ подчинялся только Персу, то ли алкоголь так повлиял на Женю, но, в любом случае, дверь не открывалась. С другой стороны послышалось копошение, и через пару секунд дверь все-таки отворилась. Парень, икнув, сделал шаг вперед. Ноги начали заплетаться, и Женя нырнул внутрь, уткнувшись носом во что-то теплое. Подняв затуманенный взгляд, – а, точнее, глаз – Женя встретился с яркими карими глазами, которые, увидев парня, блеснули в темноте как два клинка.
Женя попробовал извиниться, но вместо этого в кубрике, словно со стороны, послышался свой собственный голос:
– Персик, отпусти, я сам стоять могу...
Женя покраснел, как маков цвет, когда понял, что сболтнул лишнего. Просьба, впрочем, подействовала мгновенно: парня, до этого бережно придерживая за плечи, отпустили, и он, не совладав с равновесии, грохнулся на пол. Висящий на плече автомат больно врезался в ногу, и Женя зажмурился.
– Ты совсем идиот? – шепот сверху раздался тысячами громких голосов в голове парня.
– Я... – Женя вздохнул и признался: – Да.
Сверху послышался обреченный вздох, и сильные руки, подхватив парня за подмышки, посадили на кровать, заботливо сняли с него автомат, выгребли из карманов патроны и положили в кровать.
Только щека Жени коснулась подушки, пахнущей плесенью и сыростью, парень провалился в сон.
Снились ему шелковистые волосы Кати, ее красивая улыбка, упругие груди и чей-то шепот, спрашивающий, идиот ли Женя.

Глава 7

– Была у нас как-то с французами запланирована совместная подготовка. Приехали, значит, к нам французики – все холеные, с общипанными усиками, одеты с иголочки: в ливреях, что ли, такие, с аксельбантами на грудях... Чудо в перьях, в общем. А у нас зима родимая — мороз под тридцать градусов, метель, вьюга. Ну, и нам с французами надо было перебежать вниз по реке, забраться на овраг, бараки пробежать – и все это в холод и стужу. А у этих недоразумений улыбки натянутые, брезгливые морды, ходят, на своем лягушачьем картавят. Осматривают наши казармы... у нас там грязно, но когда же нам убираться? Еще бы! У нас не до чистоплюйства, у нас главное – Родину защитить, а не свои портянки отстирать, поэтому-то мы и победили фашиста, а не сдались, как все остальные. Так вот. Эти ходят туда сюда, изучают, а у нас Федька был, тот покушать любил очень. Он тушенку перед ними достал и наяривает с ножа. Его какой-то важный французик увидел – командир, кажется, – так его чуть не стошнило! Моська вся перекосилась, смотрит с ужасом. Ну мы-то все про себя улыбаемся. Посмотрим, думаем, как они потом запоют, французики эти. И че вы думаете? Ночью замерзли они так, что утром синие все вышли, зуб на зуб не попадает! А на наших ребят, которые еще обливаться водой во двор пошли, смотрели так, что мы там со смеху полегли! Завтракать сели. У нас, значит, завтрак стандартный: черный хлеб, в пакете гречка, банка тушенки. Эти господа достают свои завтраки, упакованы они в какие-то открывающиеся нажатием контейнеры со всякими марками, а внутри булочка маленькая с мизинец русского солдата, джем, растворимый кофе и презерватив даже! Наши ребята там еле смех сдерживали. А мы как тушенку открыли, как гречку сварили – запах такой от отварной гречки, что пальчики оближешь! Французы смотрят на нас голодными глазами, булочками своими давятся. Ну, мы ведь тоже люди. Я французику говорю: «Сладкого хочу. Давай я тебе немного гречки с тушенкой, а ты мне джем свой заморский». И я пальцами показал ему, чтоб он понял меня. У него глазки загорелись, закивал он мне, усики торчком. Ну, поделились мы с ними едой, конечно. Вышли на построение – вьюга, мороз, они нам говорят, мол, так и так, погода плохая, давайте завтра. Наш капитан, не будь дураком: подходит к их капитану, руку на плечо ему положил и говорит: «Ты, братец, когда на тебя враг попрет, тоже ему скажешь, мол, не-е-е, погода плохая, завтра нападайте, мы сегодня не готовы? » Покраснел французик-то, и пошли они, как миленькие, сквозь и снег, и бурю. Да-а-а, времена были! Потом, перед их отъездом, подходит ко мне один из французов – младший лейтенант, как сейчас помню, Анжеем звали его, мы с ним сдружились – и говорит серьезно так: «Раньше я думал: отчего русские немцев победили... Понять не мог. Сейчас понимаю. С вашими зимами, характером и выживанием вас никто не победит. У меня отец воевал, рассказывал, как ваши солдаты бежали и без рук, и в огне, полуживые бежали с криком: «За Родину! За Сталина! », что у всех в жилах кровь стыла – и у немцев, и у союзников. Знаете, что в вас есть, а у других нет? » Ну, я улыбаюсь, а сам спрашиваю, мол, что. Он мне говорит: «Патриотизм в вас есть, и его не убить. Именно поэтому вы выиграли». Вот так, ребята, а вы говорите... При Советской власти мы были настоящей силой, но, главное – нас верить в людей, в страну и в народ учили. Поэтому-то мы и сломили немцев, освободив целый мир.
Кожемяка умолк, отпивая из кружки разбавленный чай. Новички слушали его с нескрываемым интересом, разинув рты. Женя тоже стоял рядом и, облокотившись о стену, с улыбкой смотрел на притихших ребят. Все, как один, молодые, с щенячьим затравленным взглядом и погасшим за время пребывания в Зоне энтузиазмом. «Ну, конечно, – подумал Женя, – эта Зона – не курортная».
– «Товарищ, верь: взойдет она, звезда пленительного счастья, Россия встанет ото сна, и на обломках самовластья напишут наши имена», – продекламировал какой-то молодой парнишка лет двадцати.
Женя так и не смог разглядеть его за макушками других сталкеров и только улыбнулся. «Хорошо, что Кожемяка им такой заряд воодушевления дал», – подумал парень про себя в тот момент, когда в душном холле показался невысокий и худощавый мужчина. И сколько бы Женя не вглядывался в его улыбчивое лицо, но так и не смог понять, сколько тому может быть лет. Иногда мужчина беззастенчиво смеялся, довольно быстро окружив себя десятком сталкеров, среди которых, в основном, были новички, и Женя думал, что ему едва перевалило за двадцать, а иногда его лицо принимало задумчивое выражение, и Женя мог поклясться, что возраст мужчины наверняка перешел тридцатилетний рубеж.
– Вот, правильно парнишка говорит! – улыбаясь, громко сказал мужчина и вдруг очень ловко прыгнул на барную стойку возле Дрозда. Тот поморщился, но молча отошел. – Бей буржуев, сбежавших из России в женских платьях, пряча под юбкой драгоценности!
По холлу пронесся одобрительный гогот.
А мужчина, тем временем, продолжал, гордо выпрямившись:
– «Я волком бы выгрыз бюрократизм. К мандатам почтения нету. К любым чертям с матерями катись любая бумажка, но эту... Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза. Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского Союза».
Женя прыснул от смеху от гордого вида и яркого огня в глазах мужчины, и сам не заметил, как начал нашептывать себе под нос небезызвестное стихотворение. В углу парень краем глаза заметил Перса. Тот разговаривал с каким-то бородатым сталкером, с улыбкой наблюдая за разыгравшимся представлением.
– Поедлагаю переименовать наш маленький бар! – вещал мужчина. –Давайте назовем его «За Революцию! » или «Маркс и Энгельс» или, может... «Нерушимый Союз»!
В ответ ему послышались множество предложений касательно названия бара и все были, несомненно, на тематику социализма.
Женя тоже внес свою лепту и крикнул:
– «Красное Солнышко»!
Мужчина посмотрел на парня и кивнул:
– Вот! Товарищ... Как вас?
– Найт.
–... Товарищ Найт предлагает очень разумное название. Для посвященных людей смысл названия ясен, а для людей со стороны – нет. Очень оригинально!
Женя под дружные одобрительные комментарии зала перебрался к Персу, который уже закончил разговор и стоял с кружкой в руках у входа.
– Доброе утро, – поздоровался Женя, чувствуя, что при одном воспоминании о вчерашнем вечере краснеют даже кончики ушей. – Простите меня, что я вчера так...
Перс, оглядев парня, спросил:
– Ну, хоть голова не трещит с похмелья? Вчера ты так ногой об автомат приложился, когда падал... Не болит?
Женя отрицательно покачал головой и хотел, было, заверить, что все в порядке, как встретился глазами со сталкером и про себя проговорил такую гневную тираду, что самому стало стыдно. Нет, этот нахал, этот эгоист смотрел на него с такой откровенной издевкой, что у Жени дыхание от такой наглости перехватило. Парень отвернулся, насупившись.
– Вы простите, конечно, – проворчал он, – но, по-моему, вы совершенно зря надо мной издеваетесь!
Теплая ладонь мужчины легла ему на плечо и тихий шепот долетел до уха Жени:
– Не обижайся, Найт. Я привык, что меня слушаются и не нарушают мой сон. А ты ковырял в замке заточкой для ножа и потом свалился на меня, назвав меня «Персиком». Нет, ты знаешь, это было так романтично, что я не устоял и бросил тебя на пол. Мне очень жаль. Ты ни в чем не виноват... Она сама.
Женя повернулся к Персу, зло глядя ему в лицо. Нарочито ласковый тон и усмешка на губах сталкера выводили Женю из себя.
– Кто – она? – сквозь зубы спросил парень.
– Водка, – безмятежно отозвался его сожитель, – она сама влилась в тебя. Я понимаю.
И он, сверкнув глазами, развернулся к подошедшему сталкеру, показывая, что разговор окончен.
Женя заскрипел зубами, унимая желание одним точным ударом свалить парня в накаут.
Внезапно КПК у всех надсадно затрещали, словно бомба рванула в помещении, заставив людей замолчать и спешно схватиться за карманные компьютеры. Женя свой тоже достал – выдали утром на складе – и посмотрел на старый дисплей с многочисленными царапинами. «В 12. 00 на плацдарме» – гласило пришедшее сообщение. Женя, прежде чем убрать КПК, посмотрел на часы – оставалось десять минут.
Плацдармом отчего-то называли здесь постройку без крыши, зато с полом, сделанным из какого-то металла, и двумя параллельно стоящими к друг другу стенами.
Женя во всеобщей суматохе попытался найти кого-нибудь знакомого – уж очень хотелось спросить, для чего их туда вызывают. В поле зрения возник тот самый мужчина, мастерски выступавший утром, и парень протиснулся к нему.
– Простите, а для чего нас вызывают? – спросил Женя.
Мужчина косо посмотрел на него, и парень на секунду обомлел: таких ярко-синих глаз он никогда не видел.
– Вызывают девочек на Тверской, сталкер, а у нас собрание каждую неделю, – охотно объяснил он, придерживая Женю за локоть, чтобы их не задавила толпа. – А за эту неделю многое произошло, Найт.
Женя запоздало сообразил, что сам назвался мужчине по имени, и кивнул.
– И что, ругать будут?
Мужчина улыбнулся.
– Как карта ляжет.
Большая часть сталкеров уже вышла из здания, и Женя с мужчиной направились за ними.
Парень запоздало почувствовал, как чья-то рука легла на его капюшон и рванула на себя. Женя впечатался спиной к чему-то приятному и тихо ойкнул.
– Если уйдешь на рейд – свистни, я дубликат ключей пока сделаю, – ровно говорил Перс, не отпуская капюшона парня. – И не обижайся.
Женя кивнул, но все-таки не удержался и наступил парню на ногу. Впрочем, тот не подал вида, хотя наступил Женя ощутимо.
– Я о нем позабочусь, Перс, – улыбаясь, сказал мужчина, стоя в дверях и не спуская своих невероятных синих глаз со сталкера.
Женя спиной почувствовал, как Перс напрягся, заметив мужчину.
– Не переусердствуй, – ответил он и подтолкнул Женю к выходу.

На улице шумели промозглые осенние ветра. Женя с ужасом подумал о скорой зиме, которая, судя по всему, обещала быть холодной. Раньше, в защищенной Москве, окутанной в яркие разноцветья улиц, зима была предвестником чего-то забытого, доброго, детского и волшебного, – Рождества и Нового Года – а здесь она превратилась в холодную и злую ведьму, несущую холод, голод, тьму и смерть.
На плацдарме, конечно, было не менее холодно, чем на улице. Ветер так и норовил залезть под высокий воротник, взъерошить волосы даже под капюшоном, и порой дул в глаза так, что те аж слезились.
Батый, расхаживая взад-вперед в своих высоких сапогах со шпорами и черной кепке с козырьком, напоминая Жене петуха. А когда тот, что-то объясняя, всплеснул руками и потряс вторым подбородком, у парня не осталось сомнений в том, что сходство их поистине поразительно.
Батый минут десять ругал Желудя и Лося за «отсутствие понимания того, где вы находитесь». Последний раз Жене такое говорили в школе, когда он провалил экзамен по алгебре, и парень невольно поежился, вспоминая те годы. Влепив сталкерам по проводке, Батый взялся за Изумруда. Оказалось, тот не привел с проводки ни одного человека. Ругали его, честно сказать, недолго и покончили на том, что «хорошо хоть, сам пришел».
– А теперь о птичках, – очень строго сказал он после того, как с разборами полетов было покончено, и посмотрел на сталкеров из-под кустистых бровей, – у нас на Западном есть склад, через который ведет дорога к базе «Долга». В складе этом постоянно возникают новые артефакты, поэтому нам он нужен. С недавних пор на складе поселилась некая банда, состоящая из десяти человек, которая не дает мне покоя. Они неоднократно пытались убить наших ребят, проходивших мимо склада. Пятерых негодяев уже убрали, но поймать остальных ни мы, ни «Долг» до сих пор не смогли – остальные пять, прознав про гибель товарищей, попрятались и до этого вели себя мирно. Недавно, после Выброса, я отправил ребят за артефактами на склад, но их там замочили... Угадайте кто? Так вот. Не знаю, как долговцам, а мне они уже поперек горла. Ночуют они на складе, так что мне нужно шесть человек, чтобы их по-тихому убрать.
– Это ночью, что ли? – спросил кто-то из сталкеров.
– Нет, днем они спят, а ночью мне жизнь портят! – съязвил Батый и добавил: – Кожемяка, Бумеранг и Олово – отправляйтесь прямо сейчас, будете лежать в засаде у бывшей химчистки и держать руку на пульсе, чтоб падлы не сбежали. Я хотел дождаться с рейда Витязя и отправить остальных с ним, но тот вряд ли до ночи придет... Так, Найт, с мозгами уже в порядке?
Женя, вспомнив о неудачном столкновение с тяжелым предметом, кивнул.
– Ну вот и пойдешь с ними. Так... ну, Манул, ты хотел?
Женя не увидел человека, только услышал хриплый голос:
– Да, но я сейчас ухожу за артефактами...
– Я помню, – перебил его Батый. – Пойдете с Найтом ночью.
– Рискованно, товарищ начальник, – услышал Женя рядом веселый голос. – Ночью химерам нравится любовные игры устраивать, они себе партнеров ищут. Вдруг Манул им приглянется?
Нестройные смешки послышались по всему плацдарму.
– Ну вот ты и будешь возбужденных химер от ребят отгонять, – добродушно отозвался Батый. – Давно ты, Сказ, у меня в рейды не ходил.
Мужчина пожал плечами.
– Я-то пойду, а зачем Найта брать, да еще и ночью идти?
Батый объяснил:
– Может, Витязь к вечеру придет. С ним успех был бы гарантирован. А коли не придет, то вы идите втроем: Манул, Найт и ты, ясно? Ничего, пройдете немного, в доме деревенском заночуете. Там спокойно, у меня парни оттуда с рейда вчера вернулись. А в четыре утра двинете к нашим. За час дойдете – перестреляете поганцев, когда те утром уходить будут, и все дела.
Женя вздохнул, не слушая больше речи Батыя. Опять рейд, да еще ночью – что может быть хуже? Парень покосился на сталкера, стоящего рядом, но на его лице вопреки ожиданиям играла улыбка.
Минутой молчания сталкеры в конце почтили Гека, и разрешено было расходиться. Женя отыскал глазами в толпе Изумруда и подбежал к нему, поздоровался.
– Да-а, не повезло тебе, – промолвил он, пожимая Жене руку. – Ночной рейд с мочиловом... Удачи тебе, смотри – не подохни.
Женя фыркнул.
– Не, я не умру, – воодушевленно сказал он, отчего у Изимруда на лице засияла беззлобная усмешка. – Слушай, а ты знаешь этих двоих, с кем я иду?
Изумруд задумался.
– Ну, со Сказом тебе повезло, – ответил он, надевая кожаные перчатки, а Женя с удивлением смотрел на них и не мог понять, где сталкер умудрился раздобыть такую редкость. – Он сталкер довольно опытный и с ним скучно никогда не бывает.
– Сказ? – переспросил Женя, хмуря брови. Его имя мужчина знал, а вот спросить имя у сталкера Женя так и не удосужился.
– Сказочник, – объяснил Изумруд. – Он у нас знаменитый бард. А Манул... знаешь, темная это лошадка. Я с ним незнаком, но поговаривают про него разное, так что будь начеку.
Женя, задумавшись, кивнул.
– А Скелет где? – вдруг спросил парень.
Изумруд поморщился.
– У этого вывих ноги. Уж не знаю, как он умудрился. Отлеживается эта свинья в кубрике.
Парень улыбнулся.
– Ну, передавай ему привет, – произнес Женя, уловив в глазах Изумруда некое подобие на ревность. – И... Ты это, как думаешь, ночью у меня в Зоне шансов на то чтобы выжить – нет?
Изумруд хмыкнул и легонько толкнул Женю локтем.
– Шансы есть всегда, Найт. А ты, кажется, у нас не лыком шит. Так что я ставлю на тебя сто долларов.
– Сто долларов? Так мало?..
– У меня и десяти нет, по правде говоря.
Парни расхохотались.

Женя вбежал по лестнице на третий этаж и, откашлявшись, постучал в дверь. Она со скрипом открылась, пропуская парня внутрь. Перс стоял около шкафа, собирался.
– Я в рейд иду вечером, – сказал он, остановившись у шкафа в нерешительности.
Перс молча достал из шкафу огромных размеров бандуру.
– «Гроза», – ответил он на вопросительный взгляд парня и протянул ему западные ключи.
– Вы куда-то уходите?
– Найт, называй меня на «ты», я тебя немногим старше.
Женя кивнул.
– Да, ухожу.
– А когда придешь? – насупился Женя.
– Здесь нужно ставить вопрос по-другому, – с улыбкой сказал он, отчего на его щеках проступили ямочки. – «Придешь ли ты вообще? »
От таких слов необузданный страх пробежаться мелкими мурашками по спине Жени.
– Ну, ты-то точно придешь, – возразил он. – А вот я с ночного рейда...
– Боишься? – Перс хмыкнул, закрывая шкаф. – Ночь – твое время, не зря ты Найт.
Женя поморщился, плюхнулся на кровать.
– Да это не то... Ночью все твари просыпаются, аномалии всякие, не видно ни черта.
– Ты слышишь аномалии, – спокойным тоном ошарашил сталкер. – Пользуйся этим. С кем идешь?
Женя вздохнул. Он и сам заметил, что после каждого слышавшегося ему шума или звука, он всегда наталкивался на какую-нибудь аномалию.
– Со Сказочником и Манулом, – ответил Женя.
От парня не укрылось, что Перс насторожился.
– Рассчитывать в Зоне, впрочем, как и везде, ты можешь только на себя, – внезапно сказал он.
– А мне Скелет говорил, что товарищи здесь очень важны... – возразил Женя.
Перс бросил на него косой взгляд.
– Без товарищей трудно, но доверять им не стоит.
Мелькнула сталь, и Женя ловко поймал большой охотничий нож, приятно отягощавший руки. От складного ножа тянулась веревочка. Женя удивленно посмотрел на Перса.
– Повесь на шею, – прокомментировал сталкер.
Женя повиновался.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарил он.
Вышло солнце. Его золотистые лучики проникли в решетчатое окно, побежали по волосам сталкера, запрыгали на стали клинка, солнечными зайчиками побежали по серым стенам. Женя с неким восторгом смотрел на отливавшие золотом волосы Перса и столкнулся с его глазами, которые приобрели янтарный оттенок.
– Обещай, что придешь, – сорвалось с губ парня.
Перс удивленно посмотрел в глаза Жене.
– Ты тоже, – негромко попросил он.
Женя улыбнулся.
– Я вернусь.
– Тогда я тоже не останусь там надолго, – кивнул Перс, открывая дверь. Перед самым выходом он еще раз посмотрел на Женю.

Манул оказался высоким, жилистым, с проницательными и злыми глазами, от которых, казалось, ничего не могло ускользнуть. Он с прищуром осмотрел Сказочника и на секунду остановился взглядом на Жени, осмотрев его с ног до головы.
Вокруг сгущались сумерки.
– Витязь не пришел, – констатировал он глухо. – По приказу выдвигаемся втроем.
Так и сделали. Женя, собрав в рюкзак все самое необходимое и повесив на шею нож, со вздохом покинул уже родной Хутор.
Сказочник напевал себе под нос шуточную песенку: «Если вас трамвай задавит, вы, конечно, вскрикните, раз задавит, два задавит, а потом привыкните».
– Замолкни, – прошипел Манул, круто обернувшись на своих кирзачах.
Сказочник от его взгляда даже ухом не повел.
– А ты, Манул, любишь по Зоне ночами ходить, да? Или просто Найт так приглянулся, что яйца загудели? – скучающим тоном спросил сталкер, ловко уворачиваясь от летящего удара.
– Я сказал замолчать, – с плохо скрываемым раздражением скомандовал Манул. – Я и один до места доберусь. Вы – ненужный балласт.
Сказочник улыбнулся, затем повернулся к Жене и подмигнул ему.
– Что ты такое говоришь, Сказ? – прошептал Женя так, чтобы мог услышать его только впередиидущий сталкер. – Причем тут я?
– Многие дяденьки любят мальчиков, Найт, – тоже шепотом отозвался его собеседник. – Я о твоей… кхм… пятой точке забочусь. Я же обещал Персу, помнишь?
Женя побагровел.
– Да не надо обо мне заботиться! Тем более всяким извращенцам я сам могу отпор дать, ясно?
Манул сердито обернулся, и Женя умолк.

Солнце скрылось за горизонтом, озаряя небосвод последним красноватым светом. Сталкеры на удивление тихо прошли половину пути – им встретилась две кошки, которые, впрочем, не стали нападать на сталкеров и стая оголодавших слепых псов, с которыми справился Манул практически без помощи товарищей. Женя, смотря на сталкера, который с безразличием отстреливал собак, даже не дернувшись, когда на него отлетели вязкие капли крови, подумал о том, что такой человек, наверное, и нужен Зоне – бесстрастный, безэмоциональный. Машина для убийства, а не человек.

Сталкеры дошли до небольшой деревеньки. Тут и там виднелись разрушенные дома с покосившимися крышами. Сказочник пробежал вперед и с привередливостью начал выбирать дом.
– Этот не подходит, тут дырища, продувать нас будет, – вслух размышлял он, – а здесь вообще холодрыга! Полтергейст, наверное, поселился. Не-е-ет, ну ты тут понятно, что какие-то буржуи жили – одна резьба на окнах чего стоит, унитаз, видать, золотой, а дом не утеплен! Ну как так можно, Найт? У тебя в Москве какая квартира была? Вот, у меня тоже трехкомнатная была в Краснодарском крае. Эх, а тут что? Ну разве это нормально – ночевать вот в таких вот домах?
В итоге, после недолгих мучений и препирательств со Сказочником, дом был выбран.
Как показалось Жене, дом был обычным. Единственное, что в нем отличалось от всех остальных домов, так это то, что практически все окна в нем были целы, да и три хорошие кровати с матрацами находились в одной комнате. Впрочем, даже три кровати не смогли изменить мнение Сказочника: он утверждал, что тут «злым духом пахнет», и дом слишком близко находится к Рыжему лесу. Женя с трудом подавил смех, когда сталкер говорил о злом духе, при этом выразительно косясь на Манула.

Когда сталкеры расположились на ночлег, решив выйти с рассветом, первым вызвался охранять сон Манул. Он сел около двери, достал перочинный нож и принялся точить его до блеска.
Сказочник, даже в темноте блестя своими синими глазами, подложил под головы руки и стал смотреть в потолок. Женя расположился рядом, подальше от окна. Сон не шел.
– Слушай, Сказ, а мне тут Изумруд сказал, что ты истории у костра любишь рассказывать. Может, расскажешь что-нибудь перед сном?
Сталкер хмыкнул.
– Ну, бывает и рассказываю. А ты что, сталкер, без сказочки на ночь не заснешь?
Женя улыбнулся. За окном в лесу ухали совы, шумели аномальные деревья.
– Ладно, – сжалился Сказочник, – доставай тушенку. Жахнем по баночке, заодно я тебе что-нибудь из своего фольклора и расскажу.
Женя достал из рюкзака две банки тушенки, вскрыл их протянутым Сказочником ножом и протянул одну из банок сталкеру.
Первым доел синеглазый. Он снова подложил руки под голову и неотрывно смотрел в потрескавшийся потолок.
– Была в Зоне одна группировка, называли они себя «Чистое Небо» и были единственной в своем роде группировкой, которой не управляла жажда наживы. Об их благородных целях, как и о самих ее представителях, ходили легенды. Чистонебовцы поддерживали баланс Зоны и считали, что мутанты и люди могут сосуществовать в мире. Кто-то над ними потешался, кто-то восхищался, но никто никогда не встречал их базы. Чистонебовцы носили голубую форму с эмблемой восходящего солнца на безоблачном небе, вокруг которого летали птицы. Встретить сталкера в голубой форме Чистого Неба считалось невероятной удачей. Видели их, впрочем, очень малое количество людей, но никто не сомневался в том, что они действительно существовали. Кто-то утверждал, что их база находится на Болотах, кто-то, что она расположена в Рыжем лесу. Лично я думаю, что сначала они были на Болотах, а потом перебрались в Рыжий Лес. Тут, в общем, мнения расходятся. Сталкер Холод, которого, по его словам, нашли без сознания в лесу чистонебовцы, говорил, что они неделю лечили его у себя на базе в Рыжем Лесу. О них он отзывался так: «Рыжий Лес и Болото – это последнее место в Зоне, где можно встретить настоящих людей. Не продажных, понимаешь? Таких, которые в спину не выстрелят и аптечкой последней поделятся. Во как. »
Они спасали очень многих сталкеров, независимо от того, в какой группировке те состояли, выхаживали их и отпускали обратно. Люди, считавшиеся мертвецами, приходили к своим и рассказывали о благородстве Чистого Неба. Ходили слухи, что самые отпетые негодяи после встречи с этой группировкой становились настоящими добряками. Но ни один из спасенных Чистым Небом так и не смог показать, где находится их база – люди по каким-то причинам это забывали.
Ходили слухи, что все чистонебовцы обладают какими-то сверхспособностями. К примеру, один сталкер рассказывал о парне, который мог ходить совершенно бесшумно, также он рассказывал о глухом мужчине, который при этом был настолько зорким, что ему мог позавидовать самый бравый сокол. Один сталкер, Лом, с восхищением говорил о двух странных молодых девушках, которые спасли его от Выброса в Рыжем Лесу. Они дали ему анабиотик, а сами пережили Выброс в открытой местности и без респираторов. По его словам, они были рождены в Зоне, и на шее у них находились жабры, которые помогали им пережить любую радиацию.
Однако всему хорошему приходит конец. Чистое Небо чем-то очень мешало Монолиту – самой влиятельной группировке в Зоне. Монолитовцы, после долгих исканий, нашли чистонебовцев и, как говорили, устроили на их базе кровавую бойню, уничтожив абсолютно всех.
Но Чистое Небо и после своей гибели продолжало обрастать легендами. Многие сталкеры утверждали, что по Рыжему Лесу ходит сталкер с невообразимыми синими глазами цвета самого чистого неба, цель которого – месть за своих товарищей. Некоторые говорили, что он уничтожил уже более двухсот монолитовцев, другие утверждали, что и того больше. А один пожилой сталкер, живший в Рыжем Лесу, рассказывал о том, что у этого единственного выжившего сталкера в Чистом Небе был человек, которого он очень любил, и именно за него, в первую очередь, он мстит. На его глазах монолитовцы жестоко убили его любовь и с тех пор призраки этого сталкера и его товарищей обитают в Зоне. Якобы, в Лесу до сих пор можно увидеть яркое голубоватое сияние – это духи чистонебовцев ищут свою разрушенную базу.
Женя, смотря в окно на спокойный Рыжий Лес, спросил:
– И что, этот человек действительно выжил и теперь мстит Монолиту?
Сказочник пожал плечами.
– Это легенда, Найт. Но кто знает? Может быть, так оно и есть.
– А «Чистое Небо», правда, существовали? – поинтересовался Женя.
Сталкер зевнул, перевернулся на другой бок.
– Да, они существовали. Их уничтожили монолитовцы.
Женя вздохнул и сам не заметил, как под мерный шум деревьев погрузился в сон. Снились ему сталкеры в голубых комбинезонах Чистого Неба и две смеющиеся девушки, танцующие в Рыжем Лесу.

Проснулся Женя оттого, что кто-то беспардонно волок его по земле. Парень открыл глаза, увидел мелькающие в глазах желтые листья и вскрикнул.
Тот, кто его тащил, остановился.
– А, проснулся, сталкер. Долго же ты спал. Я уж думал, что ты подох. Но ничего, сейчас подальше отойдем.

Кляп больно врезался в рот Жене, заглушая его вскрики. Снова замелькали листья; запахло сыростью. Парень попробовал высвободиться, но руки были связаны какой-то проволокой, а за ноги его крепко держали. Женя помотал головой и наткнулся взглядом на странные извивающиеся, словно змеи, стволы рыжих деревьев. «Мать моя женщина, – пронеслось у парня в голове. – Я в Рыжем Лесу. Ночью». Парень с новой силой замотал головой, ощутимо ударившись ей о корягу.
Через некоторое время похититель остановился.
– Ну что, дружок, – сказал знакомый голос, – где товар? Пробники где?
Манул вытащил кляп и врезал ногой под дых пленнику. Женя упал на листья, скрючился от боли и застонал. Острым носком ботинка зарядили в ребра, и перед глазами у парня запрыгали красные пятна.
– Какие пробники? Ты о чем? Я ничего не знаю! – прохрипел Женя и снова получил удар под ребра, закашлявшись.
Манул схватил его за волосы и посмотрел своим убийственным взглядом в глаза Жене.
– За идиота меня держишь, агентишко? Думаешь, я не знаю, для чего тебя военные сюда сбросили? Где товар, сука?!
Женя зажмурился, когда дуло автомата уперлось в его висок.
– Я не агент, – прохрипел парень, и Манул бросил его лицом в сырые листья.
– Хочешь дойти до Монолита и там расколоться под пытками? Ты, дружок, еще не знаешь, какие у нас замечательные пытки…
«Он что, монолитовец? » – подумал Женя сквозь пронзившую с новой силой боль. «Но я тут причем? »
– Смотри, у тебя есть шанс сдохнуть от пули. Или ты все же выбираешь пытки? Тут у нас в Лесу недалеко одна из баз. Тебя отнести?
Снова удар. Женя, хватаясь за листья, пытался вздохнуть, но воздух отказывался поступать в легкие. Парень извивался на земле, хватаясь за грудь и хрипя, когда тяжелый осенний воздух все-таки обжог горло и пробрался внутрь.
Манул говорил что-то еще, но Женя не слышал: в сознание отчетливо врезался шум. Словно неспешно, в родной московской квартире, крутился барабан стиральной машины. «Аномалия! » – с некоторым облегчением подумал Женя. В грудь уперлось что-то холодное, и парень сообразил, что Манул не нашел подаренный Персом нож.
«Это мой шанс», – последнее, о чем подумал Женя, прежде чем набрать в грудь больше воздуха и резко подняться на ноги, доставая нож.
На лице Манула заиграла улыбка. Он тоже достал свой нож и сбросил с плеча автомат.
– Хочешь на ножах? Ну, давай на ножах.
Женя нервно сглотнул. Сталкер был матерым, опытнее Жени в несколько раз, и чтоб понять исход битвы, не нужно было и к гадалке ходить.
Парень попятился, пытаясь краем глаза рассмотреть в ночи аномалию, которая продолжала равномерно жужжать. «Два шага в сторону, – думал Женя, аккуратно отходя назад, – нет, не два. Еще один шаг и два влево». Звук аномалии раздался совсем рядом, и Женя глубоко вздохнул. Оставалось ждать нападения Манула, который с бешеной улыбкой наблюдал за побледневшим парнем.
Внезапно он прыгнул, совсем как кошка, в честь которой, вероятно, и получил свое прозвище, и Жене на секунду показалось, что сталкер попросту перепрыгнет аномалию. Парень отскочил назад, приземлившись на листья. Манул, громко гаркнув что-то нечленораздельное, парил в пару метров над землей и смешно шевелил конечностями. «Лифт, – вспомнил Женя название аномалии. – Длительность аномалии – две минуты». Парень поднялся, держась за ноющие ребра, и что было сил припустил прямо в темноту.

Женя бежал до тех пор, пока не устали ноги и в боку не начало покалывать от долгого бега. Он опустился на траву, облокотившись о холодное дерево, и прикрыл глаза, унимая бешеное биение сердца.
Лес не кончался, куда бы он ни бежал.
Липкий страх неспешно заполнял сознание, пробираясь своими длинными щупальцами в самые укромные уголки. Женя с опаской открыл глаза и оглянулся.
С ветки с шумом сорвалась какая-то птица и полетела вдаль. Угукнула сова, зашумели деревья. Впереди, в нескольких шагах, слышался звук шума вертолета – Женя уже знал, что так шумит Карусель.
Парень крепко сжал нож. Но что можно сделать обычным ножом в полном опасностей лесу? Он-то и в парке ночью никогда не был, а тут настоящий лес, да еще и какой!
Женя до рези в глазах вглядывался в темноту, но Лес молчал.
«Надо идти», – стучала в голове здравая мысль, но парень боялся даже пошевелиться. Впереди, за кронами деревьев, за небольшим оврагом, контуры которого в ночи удалось рассмотреть Жени, неожиданно послышался смех. Словно колокольчики звенели на ветру. Смех повторился, эхом разносясь по всему Лесу. Женя похолодел. «Человек не может так смеяться», – было единственным, о чем подумал парень перед тем, как броситься бежать.
Снова смех, на этот раз сзади. Два фактически одинаковых голоса сплетались вместе, нарушая покой Леса своим звенящим хохотом. Женя бежал, спотыкался о выступы и корни деревьев, преследуемый странным необъяснимым смехом, холод от которого распространялся по всему телу.
Женя затормозил, увидев впереди черную корягу, которая, шевеля длинными ногами, шла в нескольких метрах от Жени. Парень почувствовал, как его охватывает паника. Женя не мог пошевелиться и зачарованно смотрел на мутанта, который, на секунду остановив блеклый взгляд впалых глаз на Жене, продолжил свой ход.
Местность снова пронзил смех. На этот раз Жене показалось, что смеялись ему прямо в уши. Парень побежал, но споткнулся о палку и упал, расцарапав себе щеку. Когда он поднял глаза, то увидел яркую светящуюся субстанцию, парившую в воздухе. Субстанция было небесно-голубого цвета и каждую секунду меняла форму, переливаясь. Женя открыл рот, наблюдая за облаком, от которого шел на удивление теплый пар. Облако вспыхнуло, заискрилось, и на этот раз смех звучал даже в голове у Жени.
Парень провалился в темноту.

Женя очнулся и рывком встал на ноги, еле удержав равновесие. Субстанции, ровно как и смеха, больше не было. Зато парень увидел вдали пробивавшийся сквозь кроны свет и рассмотрел несколько домиков, стоящих на опушке.
«Деревня! » – радостно подумал Женя и сломя голову ринулся к домам.

Дом он нашел довольно быстро – тот один из первых стоял около Леса. Женя до сих пор не мог поверить в свое счастье, не зная, благодарить ему или проклинать тот смех, который вывел его к дому.
«А вдруг Манул там? » – подумал парень, но выбор был невелик, и Женя зашел в дом, держа нож наготове.
Как ни странно, мужчины в доме не было, и лишь тихое сопение Сказочника нарушало покой.
– Сказ, очнись! Сказ! – Женя теребил сталкера за плечо, и тот, потирая сонные глаза, с удивлением посмотрел на парня.
– Че случилось? Атомная бомба? Так это уже было! – проговорил сталкер, поднимаясь.
Женя, запинаясь, рассказал, что с ним произошло. Пока Сказочник сидел на кровати, раздумывая о дальнейших действиях, парень радостно вцепился в свой автомат, который оказался нетронутым.
– Ну ты и соня, – протянул Сказочник, – тебя мордой лица по лесу волокли, а тебе норм.
Женя нетерпеливо махнул рукой.
– Ты мне лучше скажи, что нам теперь делать? А если этот заявится сюда? Уходить надо!
Сказочник кивнул, зевнул и потянулся.
– Ну, пойдем искать твоего монолитовца, – скучающим тоном сказал сталкер.
Женя аж подпрыгнул от неожиданности.
– Ты чего, Сказ? Обратно идти надо!
Сталкер не спешил с ответом. Он достал свой КПК, посмотрел на время и ответил:
– Все равно через час нужно выдвигаться к нашим. Вот заодно и Манула поищем.
Женя схватился за голову.
– Блин, ты в Лес предлагаешь вернуться?
Сказочник кивнул и серьезно казал:
– Запомни, сталкер: если тебя незаслуженно обидели, то вернись и заслужи.

***

Холод, на который Женя раньше не обратил внимания, пробирал до костей. Сказочник шел впереди и как всегда насвистывал под нос очередную веселую песенку. Женя, вцепившись в автомат, оглядывался и вытирал холодный пот с лица.
Внезапно Сказочник остановился и кивнул Жене. С левой стороны парень заметил затаившееся в кустах чудище: две головы, какие-то непропорциональные ноги… Остальное он в темноте так и не увидел. Сталкер объяснил:
– Химера. На кошек охотится.
И резво пошел дальше, пока Женя пытался стиснуть зубы, чтобы те не так громко лязгали друг о друга.
Парни прошли внушительное расстояние от деревни, и, смотря на Сказочника, Женя подумал, что тот наверняка чувствует себя прекрасно и не страдает от приступов страха, в отличие от самого Жени.
– Сказ, а ты с Персом знаком? – спросил он, чтобы отвлечь себя от грустных мыслей.
– Ага, – отозвался тот. – Я его еще мальчишкой помню.
Женя споткнулся о камень и схватился за Сказочника.
– Он с четырнадцати лет в Зоне, да?
– С пятнадцати, – поправил сталкер парня и дал знак молчать.

В паре метров от них стоял Манул. Кровь с его руки текла ручьем, рядом валялась убитая собака.
– О, а наш-то Манул не промах. Пси-собаку завалил в одиночку, – шепотом сказал Сказочник и громко свистнул.
Сталкер обернулся и заметил парней.
– Здрасьте, приехали, – помахал рукой Сказочник и в одно мгновение оказался рядом с Манулом. Подняв приклад своего ПМ, сталкер ударил Манула четко в затылок. Тот мертвым грузом упал навзничь.
Женя помог сталкеру оттащить тело к дереву. Сказочник осмотрел труп собаки, удостоверившись, что та мертва, потом скрутил ремнем руки сталкера и с нескрываемым удовольствием всыпал Манулу несколько пощечин.
Тот завертел головой, захлопал глазами и уставился на почти приветливо улыбающегося Сказочника.
– А в Монолите, говорят, вареньем кормят, – сказал сталкер. – Ох, многое я бы отдал за варенье с малинкой.
– Что тебе надо? – зло спросил Манул, испепеляя Сказочника взглядом. – Я ничего тебе не скажу. Да и ты ничего не докажешь.
– Ага, – легко согласился сталкер и обратился к Жене: – Парень, там, в кустах, шевелится что-то. Сходи, глянь.
Женя с опаской посмотрел на ближайшие кусты, понимая, что его просто хотят отослать подальше, но все же отошел к кустам.
Сталкер неспешно повернулся к Манулу. Улыбка с его лица спала, уголки губ опустились. Он ловко вынул из рукава длинный острый клык пси-собаки и, поигрывая им, посмотрел на небо. За кронами деревьев проступали первые лучики солнца.
– Небо у нас чистое, – промолвил он, – а люди – сплошная грязь.
И ударил клыком прямо в сердце Манулу. Глаза сталкера расширились от мимолетного удивления, и голубоватый, с зелеными крапинками взгляд навсегда потух.
Сказочник молча поднялся, развязал руки мертвому сталкеру, поднял винтовку и подошел к Жене.
– Идем, Найт, – сказал он парню.
Женя посмотрел на Манула и увидел еле заметный клык, торчащий из сердца сталкера.
– Ты знаешь, мы с тобой не рассмотрели, что пси-собака перед смертью успела его укусить. Жаль его, конечно, но тут уж ничего не поделать, – заметив взгляд Жени, ответил на его немой вопрос Сказочник.
Женя угрюмо пробубнил:
– Ты всех так легко убиваешь?
Сказочник, расслышав вопрос парня, громко рассмеялся, заставив Женю содрогнуться.
Его смех был точно таким же, как недавно услышанный Женей в Рыжем Лесу. Звенящей волной смех пронесся по Лесу.
Парень сглотнул, глядя на светлую макушку напарника, бодро вышагивающего впереди.

Глава 8

Счетчик Гейгера грустно похрустывал, нарушая царившее безмолвие. Женя сделал глубокий вдох – так, что в легких защипало от внезапно хлынувшего прохладного потока. Респиратор лег неровно, поцарапал жесткими краями висок, впился резиной в волосы и резко снизил видимость – спасибо чудом державшимся в нем бутылочно-зеленым стеклам. Неравномерные вдохи и выдохи, похожие на дыхание астматика, пронзили слух. Женя подумал, что худшей вещи его голова на себе еще не носила.
Это со стороны кажется, что просто: раз – и надел. Дышишь себе спокойно, видишь как сокол и не мешаешь самому же себе этими «Аагггх... Агггх» – вдохами и выдохами смертельно больного. В реальности, как Женя себе за свое недолгое пребывание в Зоне уже не раз говорил, все иначе. Тут нет волшебной кнопочки «П», как в компьютерных играх, чтобы нажать и в момент надеть респиратор, при этом не потеряв равновесие или не завопить оттого, как больно он впивается в нежную кожу.
Сказочник сквозь стекла респиратора казался зеленым мутантом. Ему повезло больше – напялить на себя респиратор сталкеру труда не составило, да и видел он в нем, судя по всему, отлично, иначе как объяснить тот факт, что напарник пер сквозь заросли как танк?
– Ч-черт... – пробубнил Женя, наткнувшись на корягу, и удивился собственному голосу: его словно пустили через длинную трубу.
– Под ноги смотри, – посоветовал Сказочник, не оборачиваясь, и Женя с облегчением подумал о том, что голос сталкера тоже исказился.
Нет, легко, конечно, говорить: «Под ноги смотри». Желательно еще вокруг глядеть и не забывать назад оборачиваться. «Ага, – уязвлено подумал Женя, – под ноги... Начнем с того, что я ног не вижу и наклониться не могу. В такой бандуре даже головой покрутить трудно! »
Шли они минут тридцать, и, по расчетам Жени, пройти нужно было еще столько же. Сказочник, после неприятного инцидента с Манулом, ничем больше не удивлял парня. Кроме, разве что, своих избитых шуточек, которые бард умудрялся произносить с таким каменным лицом, что не поржать над ними было невозможно.
– Сказ, а нам еще долго вот так идти? – пробубнил Женя.
– Если ты насчет респиратора, то можешь его снять. Вот лично я думаю, что ты скорее всего в снорка эволюционируешь, а ты как считаешь?
«Эволюционируешь, – хмыкнул про себя Женя, пытаясь вытянуть волосы из-под резины респиратора. – Вот уж действительно – Сказочник! »
– Тебе хорошо – ты фактически лысый. Один ежик торчит.
– Сам виноват, что свою шевелюру оставил, Найт, – прохрипел в ответ через маску Сказ, – как еще вши не завелись!

Сталкеры вышли из зарослей и оказались на пустынном поле. Резкие порывы ветра поднимали вверх столбы пыли и песка, и приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не провалиться в ямы, которыми была усеяна местность. Чернеющие зевы многочисленных впадин безмолвно смотрели на путников, и один бог знал, какие мутанты и аномалии дремали внутри них.
– Осторожно, – бросил Сказочник Жене и весьма вовремя – парень, засмотревшись на одну из ям, в которой, как ему показалось, что-то зашевелилось, чуть не ухнул в другую.
Эта пустошь была особенно облюбована радиацией – это Женя понял без дополнительных объяснений. Сухой песок ярко желтого, даже кислотного оттенка, казался каким-то ненатуральным, изрытые впадины, похожие на кратеры далеких планет, пугали своим неизвестным происхождении и таившимися в них опасностями, и постоянное, нескончаемое шевеление в песках и скользящие мимо тени не прибавляли месту обаяния.
Женя глотал переработанный фильтрами воздух, смотрел вокруг себя, сжимая автомат, и удивлялся, что здесь смогло возникнуть такое странное место, которое казалось словно выдернутым и наспех перемещенным сюда из какого-нибудь старого вестерна.
Не хватало, кажется, только зеленых игольчатых кактусов для полноты картины, чтобы дополнить образ богом забытой пустыни.
Впрочем, безмолвие и покой этой территории, как позже выяснил Женя, оказались обманчивыми.
Серый острый камешек торчал из песков, и парень почувствовал, что наступил на него только тогда, когда под ногой что-то хрустнуло и раздался неприятный треск, будто Женя сломал ветку от дерева. Но деревьев здесь не было – и это был один из многих парадоксов Зоны.
Женя лишь громко сглотнул, когда вокруг послышался странный звук, словно кто-то перевернул сосуд с песочными часами.
Из кислотных песков с неторопливостью начали возникать красноватые хвосты с жалами, из которых сочился бледно-желтый яд. После хвостов появились сегментированные тела в хитиновых, отливающих на свету серебром, панцирях. Четыре кривые ножки и длинные красные усы на мордах мутантов дополнили образ.
Пустыня просыпалась.
Существа были похожи на мутировавших скорпионов, появившихся в качестве гибрида с тараканами, только раз в двадцать больше и тех, и других. Одна из тварей ловко встала на задние ножки, шевеля усами, и плюхнулась обратно, образовав столб песка. Женя успел рассмотреть красное брюхо, не защищенное панцирем, прежде, чем она снова встала на ножки.
Сказочник без приветственных церемоний выстрелил в монстра, очередь прошла по его ножкам, и тот упал, проваливаясь в песок, и тонко завизжал противным, скрипучим голоском. Остальные мутанты, не дожидаясь команды, бросились на сталкеров. Сказочник махнул рукой вперед, что должно было означать: «Беги со всех ног и расчищай дорогу». Женя и без того понял, что надо делать ноги – все новые и новые монстры возникали из песка, перегораживая дорогу. Они махали своими жалами, прицеливались, и метали их, словно копья. Женя уворачивался, с трудом не проваливаясь в песок и палил тварям по ножкам, а некоторым особо везучим доставалось и в брюхо, если те вставали на дыбы, словно напуганные лошади.
Бежать, когда ноги застревают в песке, а рядом мчится стадо мутировавших тараканов с жалами, очень трудно, и респиратор эту задачу не облегчал. «Бег с препятствиями», – фыркнул про себя Женя и почувствовал, что дышать становится все сложнее. Мутантам было куда проще – ножек у них было четыре, а не две, да и наполненный радиацией воздух нисколько не мешал этим существам, а наоборот, кажется, прибавлял им силы.
Женя споткнулся о торчащую в песке кость и рухнул, подставляя вперед руки. Сказочник что-то прокричал, отстреливаясь от стремительно настигающих тварей. Рывком поднявшись, Женя побежал к напарнику, пот струился с него градом, силы постепенно уходили.
Сказочник кивнул вперед, и Женя с облегчением заметил сквозь запотевшие стекла респиратора заросли в пару метрах от парней.
– Бегом, – прокричал напарник и ринулся вперед.
Делать было нечего – тут хочешь-не хочешь, а побежишь сломя голову и через всяких мутировавших домашних тараканов, и через кислотного цвета пески, и через зеленые заросли непонятного происхождения. Промчишься галопом через все встречные неприятности, если такова цена жизни.
«Восемь шагов, – отсчитывал Женя, морщась от соленого пота, застилающего глаза, – семь шагов. Шесть».
Сказочник бежал рядом, отстреливаясь от мутантов, которые преследовали сталкеров.
Вскинуть автомат. Отдернуть затвор. Выпустить короткую очередь.
Женя выполнял свои же действия как робот, запрограммированный на выполнение глобальной цели. Отвлекаться на попискивающих сзади монстров было излишней, но необходимой тратой последних сил. Парень повернулся корпусом к одному слишком быстрому мутанту, полоснул короткой очередью по его ножкам и обернулся.
– Ох-х-х... – только и смог выдавить из себя он.
Перед двумя сталкерами, подобно изваянию, возник огромный монстр – матка. «Самолета три в вышину, – пронеслось в голове у Жени, – не меньше». Мутант, обеспокоенный неудачным для него стечением обстоятельств, издал воинственный рев и грозно пошевелил тонкими усами.
Женя инстинктивно попятился, сжимая в руках автомат. Рядом стоял не менее ошарашенный Сказочник, яркие глаза его блестели больше обычного.
– Найт! – крикнул сталкер, протягивая парню руку.
Женя молча схватился за протянутую ему руку и наставил дуло на монстра.
– Поехали, – вдруг осклабился Сказочник.
И сталкеры, не дожидаясь уже занесенного удара, прыгнули.
Песок хрустел, искрился, летел в разные стороны, Женя постоянно натыкался на обглоданные кости, больно врезавшиеся в тело.
Что-то похожее было у Жени в детстве, только менее экстремальное. Вместо чьих-то костей были санки, вместо песка – снег, вместо вонючего и жилистого брюха монстра – холодное московское небо.
Женя знал, что ни при каких условиях нельзя закрывать глаза, но душащий страх песчаной волной накатил на парня и просочился даже через респиратор. Женя зажмурился, услышав дробь от автомата Сказочника, и сильнее сжал в руках его теплую ладонь.

Глаза долго не хотели открываться. Тело ломило, особенно филейные части после такого занятного аттракциона.
Парень все же открыл глаза и уставился взглядом в черную землю с трещинами от засухи, и радостно подскочил.
– Добрались! Уррра! – крикнул он и с благодарностью посмотрел на Сказочника, чье лицо вопреки ожиданиям было хмуро и задумчиво.
– Ты чего? – несколько обиженно спросил парень, заметив в руках у сталкера небольшое отрезанное красное жало.
– Артефакт, – неохотно пояснил он и спрятал жало в контейнер, убирая его в пухлый рюкзак. – Ладно, идем. Респиратор после зарослей можешь снять.
Женя пошел догонять Сказочника.
– Слушай, Сказ, а что это за херня была? Пустыня какая-то. Откуда она там? Это вообще нормально?
– Слишком много вопросов, – прервал поток слов Жени напарник. – Мы сократили Сахарой путь.
– Сахарой? – Женя помотал головой. – А зачем было его сокращать? Мы и так рано вышли!.. Сказ!
Женя схватил напарника за руку и повернул лицом к себе. Из-под грязно-зеленых стекол на него смотрели два синих сосредоточенных и немного усталых глаза.
– Потому что надо успеть до того, как их всех там положат, – глухо ответил он без своей прежней веселости и некоторой иронии в голосе. – Там очень опасно. Что-то должно произойти.
Женя открыл рот, но сталкер ответил на так и не слетевший с Жениных губ вопрос:
– Я сам не знаю – что именно. Главное – дать дёру раньше, чем ситуация станет необратимой.
И он повернулся, твердой походкой вышагивая вперед. Вопросы Женя оставил на потом и, вздохнув, поплелся вслед за сталкером.
Чернобыльская Сахара осталась позади.

Старый завод, на удивление хорошо сохранившийся, виднелся на горизонте. Чуть поодаль располагался лес, в котором предположительно и должны были прятаться остальные члены команды.
Сказочник за все время пути так и не обронил ни одного слова, только изредка хмурился, и задумчивое выражение лица не покидало сталкера. Женя тоже молчал, берег дыхание и силы. После зарослей он не без облегчения снял противный респиратор и с удовольствием вдохнул тяжелый, наполненный радиацией воздух.
– Найт, левее, – прошептал Сказочник, когда сталкеры оказались в километре от завода.
Женя нырнул в высокую лесную траву и стал пробиваться сквозь нее, отрезая длинные стебли подаренным Персом ножом.
Женя занес руку для удара, но его остановил напарник.
– Растение ядовитое. Чернобыльский бамбук – так его здесь зовут. Если у простого бамбука внутри пустота, то внутри этого – маленькие жала с ядом.
Женя сглотнул, поспешно убирая нож, и покосился на безобидные с виду стебли. Сказочник, раздвигая руками стебли, шел впереди.
– …Вот такая вот херня. Учился в спецшколе, английский знаю, как свои пять пальцев… Ну вот ты мне скажи: зачем оно все? Я целыми днями сидел жопой на стуле и зубрил, зубрил, зубрил. Но в один прекрасный момент я понял, что ничего не изменится даже тогда, когда я закончу чертов институт. Буду офисным планктоном. Нет, братцы, для меня уж лучше здесь сдохнуть, растерзанным каким-нибудь слепым псом.
Женя пробрался сквозь кусты и увидел небольшую поляну без единой травинки. В центре поляны горел костер, а вокруг него сидели три сталкера. Кожемяка подпер автоматом подбородок и немигающим взглядом смотрел на потрескивающие поленья. Бумеранг лежал на животе, поглядывая в сторону завода. Сталкер по кличке Олово – невысокий парень Жениного возраста с длинным интеллигентным лицом и грустными глазами – расположился напротив Кожемяки и тоже смотрел на огонь. Рядом с мужчинами валялись пустые банки тушенки. «Позавтракали, – не без зависти подумал Женя, проглатывая слюну, – а я всю ночь по Лесу бегал».
– О! Какие люди… - завидев сталкеров, пробасил вмиг повеселевший Кожемяка. Морщины на его лице разгладились, на губах заиграла улыбка.
Олово и Бумеранг тоже повернулись к сталкерам. Бумеранг только коротко кивнул и вновь прильнул к биноклю, а Олово сдержанно поздоровался, изучая глазами Женю.
Женя сел около костра рядом с Кожемякой и собирался было раскрыть рюкзак, чтобы достать тушенку и утолить наконец мучащий голод, но Сказочник продолжил удивлять Женю, хмуро сказав:
– Найт, отставить завтрак. – И без перехода обратился к сталкерам: – Все тихо?
– Да, - ответил за Бумеранга Олово, с раздражением в глазах рассматривая Сказочника. Ему явно не нравилось то, что тот решил взять командование в свои руки. – У нас все тихо, а вот у вас, видать, не совсем. Где Манул?
Кожемяка вопросительно уставился на побледневшего Женю, который так и застыл с банкой тушенки в руках.
– Мы наткнулись на пси-собаку, – не стал вдаваться в подробности Сказочник. – Неужели Вольные до сих пор не подали признаков жизни?
– Нет, – ответил Кожемяка, – какие нормальные люди в пять утра попрутся куда-нибудь? Спят, черти.
Сказочник кивнул, поджал губы и оглядел сталкеров своим гипнотизирующим взглядом. Женя с удивлением смотрел на напарника и не мог понять: что могло так сильно повлиять на этого веселого с виду человека, чтобы он стал таким угрюмым и взволнованным?
– Или не спят, – вдруг загадочно промолвил он, достал фляжку и, открыв ее, выплеснул воду на костер.
Затрещали поленья, зашипело и погасло пламя. Сталкеры в изумлении уставились на Сказочника. Первым очухался Олово:
– Ты че, Сказочник, попутал что-то? – он поднялся, потянувшись к кобуре.
Но сталкер посмотрел на него исподлобья – и только.
– Ты это, Сказ, не волнуйся, – вступился Кожемяка, – дым-то вверх идет, конечно, но они все спят. В два часа ночи вчера пришли. Мы думали, мол, может самим напасть, пока те уставшие, но команда была ждать вас. В общем, пятый сон они сейчас видят. Не до костра им. А мы всю ночь сидели без огня, понимаешь?
Женя поспешно запихнул тушенку в рюкзак – от греха подальше – и с волнением посмотрел на хмурого Сказочника. Раньше, чтобы его заткнуть, нужно было приложить немалые усилия, а теперь… Получатся, теперь наоборот.
– Вы крики или выстрелы слышали? – вместо ответа спросил он.
Кожемяка насторожился и беспомощно оглянулся на повернувшегося Бумеранга.
– Слышали, – с заметным акцентом ответил Бумеранг. – Пару одиночных где-то часа в четыре утра. Артефакты не поделили, скорее всего.
– Да какая разница?! – вмешался Олово. – Ну, поубивали они там друг друга, так это же нам на руку!
Каменное лицо Сказочника внезапно пронзила гримаса боли, он схватился рукой за свой указательный палец и крепко стиснул его зубами.
– Сказ?.. – Женя дернулся, но сталкер его остановил:
– Все нормально. – Он вздохнул и неохотно объяснил: – Никого из них, возможно, больше и нет в живых. Нам нужно уходить.
Повисло молчание. Женя с опаской посмотрел на эмоционального сталкера Олово, но тот вопреки ожиданием рассматривал свой штык-нож и только ухмылялся. «Видать, думает, что Сказ с ума сошел», – заметил про себя Женя.
– Ты в этом уверен? – нахмурился Кожемяка, в упор смотря на Сказочника.
– Да, – через секунду молчания ответил он. – Нам нужно уходить, иначе участь Вольных постигнет и нас.
– Ты прям Ванга, - хмыкнул Олово и с кривой улыбкой глянул на сталкера. – Ну и откуда ты знаешь, что они там подохли все? Но даже если и так. Положим, они не поделили хабар и перестреляли друг друга. Почему ты думаешь, что мы отправимся вслед за ними? Или ты у нас реально предсказатель-экстрасенс?
Сказочник, который до этого сидел на корточках, поднялся.
– Это неважно. Главное, что я это знаю.
– Он больше шести лет в Зоне, – прокомментировал Кожемяка, обращаясь к Олову. – Но ты тоже хорош, Сказ. Хоть бы объяснил, что к чему… - Он тоже поднялся, закидывая автомат на плечо. – Мы должны пойти на завод, Сказ. Что будет, если они просто спят? Батый с нас шкуру сдерет.
Вслед за Кожемякой встали и Бумеранг с Оловом. Женя тоже вскочил на ноги, прижимая к себе рюкзак, и не спускал взволнованного взгляда со Сказочника.
До этого ему казалось, что сталкеру не больше тридцати. Сейчас – что ему все сорок. Лицо его было мужественное, наполненное какой-то редкой, мужской харизмой, оно выражало спокойствие и собранность. Черные круги под глазами оттеняли ярко синие глаза, светящиеся, как два сапфира. Они стали, словно стеклянными… Очень холодными и колкими. «Кто он? » – невольно подумал Женя и не смог найти ответа.
Сказочник думал недолго.
– Хорошо. Идем, – сказал он и первым вышел из зарослей.

Олово с Бумерангом прикрывали тыл, когда остальные члены команды зашли внутрь.
Первый этаж был просторным, со множеством окон. На исписанных различными граффити стенах виднелись выемки от пуль и всевозможные трещины, что свидетельствовало о том, что в помещение нередко велась стрельба.
Пройдя пару шагов, сталкеры поморщились. В нос бросился сладковатый запах гнилого мяса. В углу зала грудой белели кости с огрызками гниющей плоти. Если бы не разорванные куски тканы армейской одежды, то определить, чьи это останки, было бы трудно. Женя сглотнул и переглянулся с Кожемякой. На бледных лицах сталкеров был заметен страх. И только лицо Сказочника оставалось по-прежнему спокойным.
– Может, не пойдем на второй этаж? – предложил Олово, когда они с Бумерангом вошли следом.
Словно потешаясь над людьми, наверху послышалось копошение.
– Черт, черт, черт! – сдавленно прошептал Олово и попятился. – Не могли этого сделать люди, а мутантов здесь не было! Бред! Невозможно!
– Замолчи, - прошептал Бумеранг, и Олово замолк, прижимая к себе автомат.
Сталкеры остановились около лестницы, ведущей на второй этаж. Кожемяка кивнул Бумерангу, и тот бесшумно начал подниматься по лестнице. Следом пошел Сказочник, Кожемяка и Олово. Замыкал процессию Женя.
Второй этаж оказался таким же просторным, как и первый. Разве что окон там было всего два – с левой и правой стороны. В стене была вырезана дверь, которую тут же приоткрыл Бумеранг. В глаза сталкерам врезался дневной свет, и они зажмурились.
– Запасной выход. Открыл дверь – и на крыше. Потом ищи ветра в поле. Хороши, ребята, ничего не скажешь, – озвучил догадки Жени Кожемяка.
– Ребят, – послышался голос Олова из комнаты. – Я во что-то… Блядь!
Сказочник оттолкнул Женю, который стоял около двери, и бросился к Олову. За ним побежали и остальные.
Женя лишь шмыгнул носом, когда свет от фонариков прошелся по полу.
Кровь. Вязкая, неторопливо стекающая со стен, окрасившая все пространство грязного пола в багровый цвет. Женя посветил на свои сапоги, на которых тоже блестели красные разводы. И опять – порванные в клочья тряпки, бывшие ранее армейской одеждой.
В углу присвистнул Кожемяка, светя фонариком на пол. В красной луже лежала белая кашица. Женя пригляделся и резко отвернулся к маленькому окну, подавляя рвотные позывы. Кашицей были тщательно прожеванные кем-то человеческие кости.
– Все. Валим. – Принял решение Олово и остановился, как вкопанный.
В дверном проеме возле лестницы стояли пять теней.
Глаза, светящиеся желтым, неотрывно смотрели на сталкеров. Не было слышно ни рычания, ни звуков, ни стука лап о бетонную поверхность пола. Они просто появились. Будто из воздуха.

Глава 9

Им было б незачем драться,
И жил бы каждый как царь.
Великий повод зажраться
И стать похожим на тварь.
«Все как надо». CG Bros

«Желтые белки без зрачков — вот, оказывается, какими глазами смотрит страх», – первое, что пришло в голову Жене, когда парень увидел новых гостей, или, что более вероятно, новых хозяев этого места. Он не мог пошевелиться и тупо, безэмоционально разглядывал тех, кто так ловко загнал сталкеров в ловушку.
В дверном проеме стояло несколько особей. Безжизненный взгляд на острых мордах и стекающие вязкие слюни вперемешку с кровью словно гипнотизировали, сковывали и не давали пошевелиться.
Нет, это были непростые псы. Они не рычали, не бросались, а только молча скалились, разглядывая сталкеров. Что-то в них было не так, как у нормальных мутантов.
Размеры их были поистине устрашающими – первая стоящая в проходе собака была чуть ниже Жени. Шерсть ее, освещаемая тонким лучом света, отливала аспидным черным цветом, а участки тела, где радиация выела шерсть, покрылись коростой – то ли мелкой чешуей, то ли еще чем. Непропорционально длинные ступни, будто специально вытянутые каким-то шутником, смотрелись ужасающе.
Все это внушало непередаваемый страх, но не в размерах было дело.
Мутанты в Зоне имеют разную степень устрашения. Сталкеры, побывавшие в так называемой «Красной Зоне» — в самом Чернобыле — рассказывали всякое. Кто-то утверждал, что существует огромный мутант слоновьих размеров, который извергает адское пламя; кто-то уверял, что есть призрачная лошадь, пасть которой кишмя кишит странными жуками, в миг сжирающими человека. Говорили разное. Но что из этого было правдой, а что домыслом или галлюцинацией, никогда не узнать.
А сейчас были эти странные псы — живые твари из преисподней. Не здешние обитали, не родные мутанты, которых опытные сталкеры знали вдоль и поперек. И что-то подсказывало Жене, что эти монстры вовсе не сбегали из Красной Зоны, чтобы прийти сюда.
Глаза. Ни у бюреров, ни у тушканов, ни у местных псов парень не видел таких глаз. Во взгляде обычных мутантов был голод, злость, ярость — да все, что угодно, но никак не интерес. Они не выжидали, не изучали, не давали время на раздумья. Они бросались, пытались убить, порвать в клочья, сожрать, но никогда, никогда мутанты не пытались запугать жертву, дать ей время на то, чтобы в красках осознать собственное бессилие.
В этих псах было что-то от человека. Что-то такое же противное, мерзкое и отвратительное. Женя подумал, что это, наверное, злорадство — желание увидеть в глазах жертв страх и обреченность на гибель.
Все это было умной политикой — не бросаться сразу, а дать человеку осознать свой проигрыш. Умный, расчетливый, сугубо человеческий ход.
Женя с трудом оторвал взгляд от одной особи и краем глаза заметил, как дернулся в сторону запасного выхода Бумеранг, но тут же остановился, не снимая руки с автомата. Обернулся и Женя — ровно на секунду, чтобы понять, что пути к отступлению больше нет.
В дверном проеме стояло еще два мутанта.
— Валим! — раздался оглушительный крик Сказочника, и в ту же секунду тишину выстрелы, своим шумом выдирая людей из оцепенения.
Женя тоже вскинул автомат и принялся стрелять вперед, не целясь, короткими шажками отходя назад — к лестнице, ведущей на третий этаж.
Псы, не издавая ни звука, слаженно бросились на сталкеров. Скорость, с которой передвигались мутанты, выходила за рамки Женькиных пониманий. Они лезли под пули, и те со свистом входили в их мелкую чешую, реже — в жилистое мясо, но это ни на секунду не замедляло их рывков. Путь к запасному выходу был огорожен двумя особями, которые так и остались стоять около двери. Оставалось одно — идти на третий этаж.
Женя в две прыжка преодолел ступеньки и развернулся, всадив доброе количество свинца в лязгнувшую в сантиметре пасть.
— Женя, двигай! — сквозь выстрелы послышался крик Сказочника, и кто-то ловко ухватил парня за капюшон и потянул на себя.
Грохнуло. Женя зажмурился и зажал уши, когда впереди затряслась лестница, со стен посыпалась штукатурка, а пол под ногами заходил ходуном.
И тут же из пыльного серого облака второго этажа выпрыгнуло четыре мутанта.
— Встаньте возле меня кругом! Мне нужна минута!
Первым сообразил Бумеранг и загородил собой Сказочника, который скинул с себя увесистый рюкзак, что-то достал из него и встал на одно колено. Дальше Женя не смотрел — он прикрывал левый фланг, отстреливаясь от одной собаки, которая, получив несколько пуль, отпрыгивала и фыркала, вертя головой, а затем заново бросалась на жертву.
Пронзительный крик со стороны лестницы. Хруст переломленного позвоночника — и секундное затишье. Женя позволил себе краем глаза посмотреть в сторону и с ухнувшим в пятки сердцем увидел, как один мутант раздирает в клочья еще минуту назад живого сталкера Олово.
Но времени на душещипательные сожаления не было. Собака, оттолкнувшись своими ввернутыми внутрь коленками на задних лапах, прыгнула. Женя понял: ничто не сможет остановить этот прыжок, и сильнее сжал сталь автомата, который не успел перезарядить. Закрыть глаза он так и не смог — здесь каждый знал, что трусость Зона не прощает.
Грязная мокрая морда уперлась в грудь, и парень отлетел в сторону, ударившись головой.
Загудело, зазвенело, хлопнуло конфетти, рассыпалось мелкими шариками и больно кольнуло в затылок. Женя подавил подступающий к горлу комок и открыл глаза, дотронувшись до груди. Холодная сталь висевшего на шее штык-ножа приятно согрела ладонь. «Перс», — только и смог подумать парень с некоторой теплотой.
Рядом возвышалась высокая и квадратная фигура Кожемяки. Он умело махал кулаками, каждый из которых был величиной с арбуз, тумаками обрушиваясь на черепушки двух псов, защищая Женю. Одна из штанин у него была порвана, с ноги струилась кровь, распоротая рана на правой руке открывала белую кость. Женя рывком схватился за автомат, трясущимися руками перезарядил его и выстрелил в одну из собак, пытаясь встать на ноги.
Кожемяка обернулся; Женя заметил, что лицо его застилала кровь.
Сталкер улыбнулся парню — как всегда по-доброму, — и подмигнул.
— Сынок, ты в круг беги, — хрипло сказал он. — Я тут один справлюсь.
Женя рывком вскочил на ноги, пытаясь совладать с головокружением и застилающей глаза влагой, и выстрелил во вцепившемся Кожемяке в ногу псу. Мутант, израненный, дернулся и забился в агонии, застилая пол горячей багровой кровью.
— Найт, сюда! — заорал слева Сказочник. — Найт!!!
Пес прыгнул. Женя вцепился в автомат похолодевшими руками и приготовился стрелять. Кожемяка толкнул парня в сторону, убирая его с линии обстрела. Мутант повалил его с ног и вцепился сталкеру в горло, рыча и царапая армейский костюм.
Женя успел заметить, как кто-то схватил его за шиворот, и пространство заискрилось, брызнуло ярким желтым пламенем, и вокруг из ничего появилась стена — хрупкая на вид, полупрозрачная оранжевая стена.
Парень кинулся к Кожемяке, но сзади кто-то скрутил ему руки и что-то прокричал. Женя тоже кричал, но крик из горла вырывался сдавленными хрипами. Парень смотрел. Смотрел, не моргая, и не мог ничего поделать.
Из растерзанного горла Кожемяки толчками выходила кровь, но он упорно продолжал бить огромного пса длинным охотничьим ножом. Истекающие кровью, на последнем издыхании, они вели смертный бой.
— Знай наших, тварь поганая, — с облегчением сказал сталкер, когда туша мутанта безжизненно упала рядом. Это были его последние слова.
Женя не заметил, как опустился на пол, как уткнулся носом в коленки и попросил боженьку сквозь собственные всхлипы оказаться где угодно, но не здесь. Чтобы не слышать этих мерзких выстрелов, чтобы не видеть кровь и еще не остывшие тела товарищей; чтобы оказаться там, где жизнь человека стоит больше, чем автомат Калашникова; чтобы очнуться в том месте, где не приходится вести бой за бесцельное существование.
Последняя собака рвалась сквозь барьер. Она с хрустом врезалась в оранжевый заслон и даже, кажется, рычала.
Выстрелы наконец прекратились, и наступила еще более угнетающая тишина. Мертвая тишина мертвого места.
Чья-то ладонь легла на плечо Жене, и он вздрогнул, поднимая взгляд. Рядом возвышался Сказочник.
— Рота, подъем, — с вымученной улыбкой глухо произнес он.
Парень поднялся, держась за голову, и осмотрелся. По лестнице полз мутант. У него не было задних лап и половины туловища, но пес скалился, смотрел на людей и продолжал ползти, как запрограммированный робот.
Женя даже не осознал того, что собственная рука против воли дернулась, и пули искрящиеся пули дробью пронзили искалеченное тело мутанта.
Сказочник, изучая глазами бледного Женю, хмыкнул и похлопал его плечу.
— Злость — это даже хорошо, — сказал он. — Через неё выходит боль.
Парень старался не смотреть на то, что осталось от убитого Олова. В глаза настойчиво бросались раскинутые руки Кожемяки со сжатым в одной из них ножом, и Женя зажмурился, массируя гудящие виски. В горле стоял комок, мешающий дышать пропитанным кровью и гниющими останками воздухом.
Бумеранг стоял около тела своего напарника и не мигающим взглядом смотрел на него. Женя, стиснув зубы, подошел ближе. Рядом сел на корточки Сказочник и уверенно вывернул карманы сталкера, забрал патроны и две бомбы, затем взял из его рюкзака КПК. Женя знал, что единственным гуманным решением было взять КПК Кожемяки для того, чтобы доказать его смерть другим сталкерам. «Вот эта электронная штуковина, — говорил Сказочник, — сердце любого сталкера. Без него никуда, понимаешь? Там о тебе написано всё — кличка, заслуги, принадлежность к банде. Это единственная связующая нить между нами, единственное доказательство того, что ты — человек, а не животное, вышедшее на охоту».
— Найт, скажи там что-нибудь, — попросил Сказочник. — Последнее слово, все такое. А я к Олову подойду.
Женя замялся, на глаза навернулись слезы.
— Спасибо тебе за твою доброту, Кожемяка. Ты спас мне жизнь… Спасибо. Пусть земля тебе будет пухом…
— Аминь, — закончил рядом стоящий Бумеранг и закрыл ладонью с запекшейся на ней кровью глаза напарнику.
Сталкеры молча подошли к Олову, тело которого с торчащими из него позвонками и порванной шеей смотрелось еще более ужасающе, чем туши мертвых мутантов, которые и при жизни были, прямо скажем, не красотками.
Помолчали. Сказочник закинул на плечи увесистый рюкзак и начал спускаться по чудом выжившей после взрыва лестнице. Морщины на его лице разгладились, оно снова засияло открытой улыбкой, но грусть и настороженность все-таки не пропали. Женя с Бумерангом пошли следом.
Сталкеры спрыгнули со второго этажа. Поток прохладного воздуха и яркие солнечные лучи бросились в бледные, загрубевшие лица мужчин.
Зона. Как у нее получается оставаться такой солнечной и яркой после настоящей мясорубки? Почему мир не перевернулся, почему все остается прежним, будто ничего и не случилось?
Женя не знал ответа.
Мелкие камни под ногами хрустели, шуршали листья деревьев и кустарников по обеим сторонам дороги, и круглый диск солнца, спрятавшийся в облаках, светил вслед путникам.
Женя поднял голову вверх и с тоской посмотрел на провода, тянувшиеся от одного из покосившийся столбов с табличкой радиации, к другому, точно такому же.
Женя искоса посмотрел на сталкеров. В лица товарищей твердо въелась грусть. Особенно серым и болезненным казалось лицо Бумеранга. «Конечно, — подумал Женя, — наверняка они с Кожемякой были давними знакомыми». Парень почувствовал, как новый приступ опустошающей тоски холодными волнами заполоняет сердце, и невольно зажмурился.
«Это неправильно, это несправедливо. Это даже не война, — нервно хмыкнул он про себя. — Война – это когда есть, за что сражаться. А здесь… За что мы умираем?.. »
Женя стиснул зубы и посмотрел наверх – на тусклое солнце, из-за которого начало щипать в глазах. Впрочем, парень не смог разобрать, отчего заболели глаза – от солнца или от щемящей тоски.
— Заприте небо в провода, — вяло сказал он, процитировав известного поэта, переводя взгляд на вышагивающего впереди Сказочника.
— Скрутите землю в улицы, — бодро поддержал разговор сталкер. — Да, поэты у нас хороши, что и говори…
Сзади гулко передернули затвор. Женя, уловив звук, остановился, хватаясь за автомат. Остановился и Сказочник, но не обернулся.
— Чистюля, подними руки вверх и повернись, — послышался голос с явным акцентом. – И не пытайся, сука, выкинуть какую-нибудь штуку – шмальну сразу же.
Сказочник медленно повернулся, держа руки над головой, улыбаясь. Его синие глаза смотрели на напарника с выжидающим интересом.
— Почему ты не сделал стену Иридия раньше? — спросил Бумеранг, не опуская автомата.
— Бумеранг… — тихо заговорил Женя, но дуло автомата сталкера дернулось в его сторону, и парень замолчал.
— А ты не так глуп, как кажется, — прищурился Сказочник. — Если ты знаешь про стену, то можешь сам ответить на этот вопрос.
— Соорудить стену можно за одну минуту, — сквозь зубы бросил Бумеранг. — Но почему, черт побери, ты не сделал этого раньше? Тогда мы бы все остались живы!
Женя удивленно перевел взгляд на не дрогнувшего под прицелом двух пары глаз Сказочника.
— Потому что стена Иридия рассчитана на трех человек, — мрачно ответил он.
Наступило молчание, нарушаемое тихим шелестом листвы.
— Вот как, — глухо обронил Бумеранг. — Ты ждал, пока кто-то из нас… Но оставалась одна собака! Мы бы справились с ней и сами!
— Я устал держать руки на весу, — вместо ответа сказал Сказочник и сел на гальку, потирая запястье. Направленное на него дуло автомата совершенно его не смущало. — Что смотрите? Раз уж решили спросить, то слушайте. Найт, а ты заодно смотри по сторонам, на КПК никакой надежды… Не знаю, поверите вы мне или нет, — впрочем, мне все равно, — но я чувствую мутантов. Эта долгая история, я расскажу ее как-нибудь потом. Короче, этих тварей было не пять. Их было штук восемь, как минимум, но остальные прятались вокруг здания или где-то в окрестностях. Они послали… ну, разведгруппу, что ли, из нескольких особей, чтобы те проверили наши силы…
— Но Диких они убили, кажется, очень просто, — вставил Женя.
— Да, — согласился Сказочник. — У меня было два защитных артефакта, наверное, они их учуяли и насторожились. Не знаю, что это за мутанты, но по умственному развитию они превосходят всех мутантов Зоны. — Он потер переносицу. — Нельзя было сразу генерировать стену. Я до последнего думал, что остальные мутанты бросятся на нас. Если бы вся эта свора кинулась на стену, то она бы не выдержала. А так… у нас был шанс.
— Но псы не бросились, — напомнил Бумеранг.
Сказочник посмотрел на сталкера и кивнул.
— В этом вся загадка. Они убежали. Что-то заставило их уйти. Скорее всего, какой-то артефакт, который был либо у меня, либо у тебя, Бумеранг. К нам псы липли меньше всего.
— У меня с собой из артефактов только Кровь Мяса, — хмуро отозвался он.
Сказочник в ответ высыпал из рюкзака все содержимое. Женя, смотря на маленькие и большие колбочки и контейнеры с разномастным содержимым всех цветов и оттенков, только открыл рот.
— Артефакты у меня довольно обычные, по составу и свойствам отпугивать они не могут. Но вот эти два, — он выдвинул вперед два контейнера с красной и синий крышкой, — думаю, могут.
В контейнере с красной крышкой Женя рассмотрел жало мутанта Сахары, а в другом переливалась некая серая невзрачная субстанция.
— Жало Тараскорпа, — кивнул Бумеранг на контейнер с красной крышкой. — А это что?
— Лайкра обычная, — потянувшись, пояснил Сказочник. — Редкая фигня. Нашел в Стоке, еще два года назад. С собой таскаю теперь всегда, у меня это что-то наподобие амулета. Лайкра не радиоактивна, побочных эффектов у нее нет. Но и достоинств, кажется, тоже нет.
— Откуда знаешь?.. — недоверчиво поинтересовался Бумеранг, покручивая в руках синий контейнер.
— По составу Лайкра состоит из смеси иридия, гелия и органических отходов. Соединения у нее таковы, что верхний слой — я назвал его Эпидермисом — состоит из тягучего вещества, напоминающего ткань лайкру. А внутри у артефакта как раз смешанный иридий.
— То есть, поэтому ты решил сделать стену Иридия? — догадался Бумеранг, возвращая сталкеру коробочки.
— То и есть, — удовлетворенно кивнул Сказочник, распихивая контейнеры по карманам рюкзака.
— Этот иридий так действует на тех мутантов? — спросил Женя, оглядываясь вокруг.
— Зона его знает, Найт. Зона его знает, — ответил Сказочник, поднимаясь и отряхивая штаны. — Надеюсь, я дал исчерпывающий ответ? Тогда предлагаю продолжить путь. Все это, несомненно, здорово, но если мы еще немного задержимся, соблазняя своим ароматом сладкого мяса местных хозяев, то никакая Лайкра нам больше не понадобится.

***

За гладким решетчатым окном тоскливо завывал наполненный радиацией ветер. Женя лежал на кровати, немигающим взглядом смотря в потрескавшийся потолок, краска у которого кое-где вздулась и пошла пузырями, вероятно, от нескончаемой влаги. Проливные холодные дожди, содержащие в себе все невидимые опасности Зоны, — кроме, пожалуй, кровососов — нещадно лупили косыми струями по окнам и по крыше единственной в этой местности людской обители — одинокого Хутора Наемников.
Женя снова закрыл глаза и попытался представить обрушивающийся вниз водопад с кристально-чистой водой. Но и на этот раз воображение наотрез отказалось воспроизводить нейтральную картинку, и вместо этого представило не менее красочный образ – огромный мутант с желтыми длинными клыками, по которым стекает вязкая кровь. И Женю снова бросило в озноб, холодный пот выступил на лице, по телу прошлись мурашки, которые сотнями игольчатых лапок пробежали от позвоночника к затылку, и в ушах противным звуком раздался хруст переломленного позвоночника в зубах у мутанта, смешивавшийся со звуком барабанящих по окну капель…
Воспоминания, ощущения, эмоции – все вскружилось вихрем и лопнуло в голове разрывной бомбой. Женя в который раз за ночь обнаружил себя задыхающимся на сырой кровати. В руках он комкал плед, перед глазами красными кругами стояли перепуганные лица товарищей и оскаленные пасти мутантов. В голове и за окном шумел дождь.
В маленькое, вырезанное, наверное, еще до Второго Взрыва, окно было видно размытые очертания леса, окутанного в туман. Женя вздохнул, пытаясь совладать с усталостью и моргать как можно реже, чтобы в глазах не успели всплыть ужасные образы. Война, какая бы она ни была, забирает многое, но и взамен дает бесценный, хоть и трагичный опыт. Но этот опыт Женя с удовольствием бы променял на свою прежнюю серую жизнь.
Парень считал, что война здесь, в Зоне, идет прежде всего с самим собой. Словно ты все время стоишь на краю бездны, на краю выбора – побороться еще немного за жизнь или послать все к чертям и пустить себе пулю в лоб. Не от страха и трусости – боже упаси! – а от банальной усталости от жизни. Война делает из любого человека как минимум - старика, как максимум – мертвеца. И Женя неумолимо приближался к минимуму.
Парень снова горестно вздохнул, стоя около окна, помассировал виски и обернулся лишь тогда, когда в грязном стекле уловил размытые очертания Сказочника. Задержав на Жене взгляд немного дольше, чем обычно, вошедший сталкер усмехнулся.
— Что, не спится?
Женя неохотно кивнул. Показывать свою усталость он не хотел, но скрыть следы тревожной ночи все равно не удалось — черные синяки под глазами выдавали его с головой.
— Ну, выспимся на том свете, — хмыкнул в ответ Сказочник, садясь на кровать Жени. — Я с Батыем поговорил тет-а-тет насчет всей этой херни.
В усталых глазах парня промелькнуло любопытство. Он подошел к другу и сел рядом.
— И что он? – с надеждой в голосе, которую не удалось скрыть, спросил Женя.
Сказочник медлил. Женя ждал.
— Знаешь, Жень, пофигизм власти на народ у нас в России, видимо, стал уже неким культом, — наконец промолвил он, обводя взглядом стены.
— То есть он ничего не собирается делать? – холодно переспросил парень.
— В том-то и дело, что собирается. И он собирается, и Монолит собирается, и все, кому не лень собираются. Только пока они соберутся и докопаются до чего-нибудь, люди уже передохнут. Или превратятся в таких же тварей.
Женя задумался.
— Неужели это заразно? — все-таки спросил он.
Сказочник бросил на него косой взгляд и прыснул в кулак.
— Удивительный ты пацан, Найт! – бодро провозгласил он. – Заразно! Ишь, какое слово подобрал. Это тебе не грипп, это — мутация. А если наши товарищи врачи с простым гриппом совладать не могут, то что говорить о таких вещах, как радиация?
— Ты мне не ответил, — насупился Женя, чувствуя, что просто не может обижаться на друга.
Сказочник вмиг посерьезнел.
— Вчера наткнулся на Изумруда. Он разговаривал с нашим полевым лекарем. Говорил, что глаза у Скелета странно желтеют и приступы лунатизма появились. Он вроде как только ногу подвернул, насколько я знаю. А этот же за него так печется, — заулыбался Сказочник, — ну, это и хорошо. И одновременно ничего хорошего, потому что такие же симптомы я увидел еще у некоторых человек. И все по неофициальным данным встречались с этими злючками-мутантами.
Женя тревожно заглянул в глаза Сказочника, словно пытаясь отыскать в его словах ложь. Но по собственному опыту парень уже понял: все, на что хочется подумать «это злая шутка», в итоге и есть самая настоящая горькая правда.
— И что теперь делать? – угрюмо спросил Женя, чувствуя, как сводит скулу.
Сказочник флегматично пожал плечами, отпустив по этому поводу свое излюбленное выражение: «Снимать штаны и бегать». Затем, правда, продолжил более серьезно:
— Думаю, в Монолите уже подсуетились. Только нашим они все равно помогать не будут – смысла нет. Мы же, Найт, пушечное мясо, расходный материал. Помрем, ну и хрен с ним! Еще придут на наши места… А у врачей наших спрашивать бесполезно, они только и могут, что от похмелья лечить. Я Батыю, конечно, предложил к ученым пойти, те парни умные, может, и придумали что-нибудь уже. Только мы на днях у ученых базу одну раскурочили, так что нам теперь туда хода нет. Да и вообще, такая мутация явно дело рук человека. Кажется, Зона на этот раз не причем…
— Даже если так, — нахмурился Женя, — что теперь, сидеть, сложа руки? Ждать, пока мы все тут передохнем или превратимся в таких же тварей?
Сказочник молча смотрел в окно, задумчивое выражение не покидало его лица. Женя вздохнул, пытаясь сладить с бешено-стучащим пульсом в висках.
— А что если вот эта Лайкра способна как-нибудь… излечить? – тихо предположил он.
Сталкер перевел на Женю взгляд своих синих глаз и неуверенно хмыкнул.
— Может быть, — проговорил он, и парню показалось, что в словах его промелькнула тень надежды. — Я отдал свою Лайкру Изумруду. Уж не знаю, что нужно с ней делать, но он, вроде, на ночь под подушку Скелета ее засунул… А завтра Выброс, — вдруг ошарашил он.
Женя с удивлением уставился на друга. Радары КПК молчали о приближающимся Выбросе, но уверенный тон Сказочника заставил Женю напрячься.
— А откуда ты знаешь? – все же спросил парень.
На лице сталкера заиграла горькая кривая улыбка.
— Я многое знаю, парень. И с каждым новым днем все больше убеждаюсь, что лучше жить в счастливом неведении.
Такой загадочный ответ был вполне в стиле напарника, и Женя лишь пожал плечами. Гораздо больше его интересовало другая тема.
— После Выброса в этом… как ты его называешь?
— Стоке, — напомнил напарник.
— Ага, — кивнул Женя, — в этом Стоке появятся множество артефактов? И Лайкра тоже там будет?
— Будет, — согласился сталкер.
— Ну, значит, я завтра же после Выброса и отправлюсь туда…
— Смельчак, — по-отечески улыбнулся Сказочник. – Ты знаешь, что путь в Сток проходит через Болота? Теоретически это место можно называть «Красной Зоной». Без хорошего проводника дорожка на небо тебе заказана.
Женя насупился, уловив в глазах сталкера смешинки.
— А что теперь делать? — раздраженно бросил парень в пустоту. — Придется идти, если завтра будут какие-нибудь изменения у Скелета.
На это Сказочнику было нечего возразить. Он немного подумал, прикидывая, стоит ли говорить одну вещь, и все-таки сказал:
— Если к завтрашнему дню вернется Перс, то тебе лучше идти с ним. Мало кто знает Болота так же хорошо, как и он. Думаю, ты сможешь его уговорить… Хотя, конечно, если этот остолоп во что-то упрется, то его уже не переубедить. Но ты уж постарайся.
Женю при этих словах словно окатили холодной водой. Он зябко поежился, прогоняя страшные мысли. Перс должен был уже вернуться. В голове ясно и отчетливо промелькнули воспоминания их последней встречи, его золотистые глаза, взгляд которых мог становиться таким теплым… Парень зажмурился, прогоняя образы, и в этот момент в сердце предательски екнуло, импульсивно застучало в ушах: «А что если его разорвали эти мутанты? А что если он превратился в одного из них? »
Странно, но верить в это Женя не мог. Столько силы и холодной скрытой мужественности было в этом человеке, что парень просто не мог представить его в образе какой-то вшивой трехметровой собачки. Перс мог быть только волком. И непременно вожаком.
— Знаешь, что… — вдруг заговорщицки прошептал Сказочник, с прищуром глядя на Женю. – Кажется, вы все-таки с ним отлично ладите. Думаю, ты первый человек в его жизни, к которому он относится более-менее снисходительно.
Женя искоса глянул на сталкера и почувствовал, как лицо заполоняет предательская краска, и в кубрике моментально становится нечем дышать. Впрочем, заметим в скобках, что Женя всегда имел определенный успех у людей неординарных и, к тому же, всегда был падок на лесть, поэтому в его реакции не было ничего удивительного.
— Не знаю, — хрипло выдавил он из себя и вздохнул. – Слушай, а он ведь не мог?..
Парень не договорил, но Сказочник понял его и так.
— Тогда пойдем вдвоем, — безжалостно проговорил он. – Если с Лайкрой действительно прокатит, то сообщать об этом до поры до времени никому нельзя. А если он все-таки завтра явится, то пойдешь с ним вместе.
— А ты? – поинтересовался Женя.
— А я… А я что? – ворчливо отозвался его собеседник. – У меня тоже дела есть. Мне жопу на британский флаг ради призрачных целей рвать не охота. Да ладно, что ты на меня так смотришь? – рассмеялся он и похлопал Женю по плечу. – Я буду заниматься не менее важным делом.
Только Женя открыл рот, чтобы задать вытекающий из реплики напарника вопрос, как тот его опередил:
— Ну все, Найт, «Спокойной Ночи, малыши» кончились, деткам пора бы и в кроватки. Завтра с утра к тебе зайду.
И он, улыбаясь, как всегда, не только губами, но и глазами, радостно помахал парню рукой и скрылся за дверью. Женя снова оказался один в пропахшей отсырелой известью комнате.

Глава 10

Не смотрите.
Эти шрамы не про вас,
Не для ваших грустных глаз.
«Не стреляйте»

Всю ночь Жене снилась позолоченная шкатулка мамы. Маленькая аккуратная балерина, навечно запертая в красивой шкатулке, пахнущей мамиными духами, кружилась вокруг своей оси, и в такт движением балерины лилась чудесная мелодия.
На последней ноте Женя проснулся. Открыв сонные глаза, он уставился в потрескавшийся потолок. Родная квартира с деревянным самодельным столиком у большой кровати, на которой стояла шкатулка, исчезла, оставив после себя еле ощутимое грустное томление.
Женя рывком поднялся с постели, придерживаясь за стену, чтобы не упасть. Взгляд его наткнулся на заправленную кровать Перса, и парню резко захотелось заскулить от переполняющей его досады. Его еще не было, а это значит, что ночь Перс провел в Зоне.
Открывая тушенку штык-ножом, Женя безразлично смотрел в стену. Он знал не понаслышке, что такое «химия любви», и даже подозревал, что с ней можно вступить в бой. Победа разума дается путем трудных самобичеваний и терзаний, но выиграть этот непростой бой все-таки можно. Конечно, Женя даже не думал о том, что чувствует к Персу что-то наподобие тех теплых чувств, которые он питал к Кате. Это были совсем другие чувства. Даже не чувства, — ощущения. И откуда они возникли, как сумели прорасти – Женя точно не знал, но смутно догадывался.
Есть такая штука – одиночество, от которого человек всегда пытается убежать. Зона словно выбила почву у Жени из-под ног, заставила взглянуть на мир совсем другими глазами, заново переоценить все ценности. Оторванный от привычной жизни, парень, как маленький цыпленок, привязался фактически к первому человеку, который протянул ему руку. Точнее, к первому сильному человеку, под крылом которого он смог бы чувствовать себя защищенным.
Женя знал, что он сильный. Эта была не самовлюбленная уверенность, а вполне себе доказанный факт. Разве слабак бы выжил в Зоне? Парень был уверен, что не выжил. Но на каждую сильную личность найдется еще более сильная личность. Перс был для него если и не примером, то глубокоуважаемым Женей человеком. Наверное, смесь восхищения, уважения и великодушия Перса и были тем зерном, из которого впоследствии проросли такие смешанные чувства.
Нож воткнулся в железное дно консервной банки и издал неприятный скрежет. Женя вздрогнул, перевел взгляд на маленькое окно, за которым неспешно поднималось вверх солнце.
«Часов шесть утра», – прикинул в мыслях парень, наблюдая за солнцем. Часы ему были уже не нужны.

Умывшись холодной водой, пахнущей тиной и керосином, Женя выпил на первом этаже чая и подумал, что зайдет к Сказочнику через час сам.
Надвинув жесткий капюшон до бровей, парень без особого интереса оглядел собравшихся на первом этаже людей. Кто-то пил чай, кто-то обычный кипяток, кто-то курил возле стойки. Пробежавшись глазами по лицам людей, Женя горько ухмыльнулся. В той, прошлой жизни, у него был дядя, военнослужащий, который прошел войну в Афганистане. Женя раньше не мог понять, задавая маме один и тот же вопрос: «А отчего дядя не улыбается? » Мама отвечала не очень содержательно и чаще посылала сыну встречный вопрос: «А над чем ему, Женечка, улыбаться? »
И только сейчас, кажется, парень понял: когда каждый день видишь смерть, когда каждая минута – ад, то функция «улыбка» априори выходит из действия, отключается. Как правило, уже навсегда. Загрубевшие, морщинистые лица сталкеров только подтверждали выводы парня.
Женя вздохнул, поправил капюшон, который так и норовил сползти на глаза, и вышел на улицу. Он поздоровался с хмурым дозорным и посмотрел вдаль. Из молочно-белого тумана, пахнущего сыростью, кровью, показалась темная фигура в плотных штанах. Из раскрытой армейской куртки виднелась черная водолазка. Женя затаил дыхание и скользнул взглядом вверх – к лицу человека.
– Найт, это наш, что ли, идет? – прокричали на вышке.
Женя, забыв как дышать, только кивнул и подпрыгнул на месте, помахав рукой. Капюшон упал на плечи, в лицо сразу бросился поток холодного воздуха, но парень этого уже не замечал.
Фигура была уже близко, и Женя, улыбаясь, неотрывно смотрел на нее с возрастающей в душе радостью.
И этот короткий миг счастья был, наверное, одним из самых светлых моментов в жизни парня.
Когда Перс подошел совсем близко, и, остановившись около Жени, отдышался, осматривая округу, парень заметил, что левая рука у него перемотана.
Острый, мальчишеский кадык сталкера подергивался каждый раз, когда тот делал новый глубокий вдох. Холодный ветер ворошил его непокорные золотистые волосы, прикоснулся к его обветренным губам…
Женя ждал от Перса взгляда. И когда тот без особого интереса осмотрел округу и наконец остановил свой теплый карий взгляд на парне, Женя не смог сдержать счастливой улыбки и прямо посмотрел ему в глаза.
– Жив? – охрипшим голосом спросил Перс, улыбнувшись в ответ.
Женя кивнул и неожиданно даже для самого себя уткнулся лицом в водолазку сталкера, сжав холодными пальцами молнию его куртки.
В глазах сталкера отчетливо заискрилось удивление. Он приоткрыл губы, но, хмыкнув, так ничего не сказал, прикрыв глаза.
Волнение, страхи, преследующие даже самых смелых сталкеров, сейчас не касались их. Женя, смотря в темную водолазку парня, вдруг ощутил эту невидимую нить, связующую его с Персом. Он отчетливо чувствовал переживания сталкера, словно видел, как тот думал о Жене, словно читал его мысли. «Он тоже волновался за меня» - подумал парень и зажмурился от переполняющего его счастья.

Сказочник, поднявшись, взглянул за окно и чертыхнулся. Сегодня он встал на двадцать минут позже, чем обычно. «Нервы шалят», – объяснил он себе и отправился вниз – умыться, сбрить недельную щетину и позавтракать.
Заскочив по дороге к Жене, мужчина лишь ухмыльнулся. «А нервы у каждого шалят по-разному», – подумал он про себя, не обнаружив парня в кубрике.
После завтрака он отправился на улицу, на разговор к дозорному Чайке. Поднявшись наверх высокого здания, которое раньше было водонапорной башней, Сказочник поговорил со сталкером и взглянул в окно.
– Какая картина! Ее только маслом писать, – с улыбкой пробормотал он и подпер подбородок ладонью, глядя сверху на двух сталкеров.
Отойдя от Перса ровно на шаг, Женя вытер рукавом порозовевшее лицо. Он опустил голову и что-то тихо проговорил сталкеру, на что тот только рассмеялся и, бросив свой вещмешок Жене, пошел вперед – к дверям. Парень, рассмеявшись себе под нос, побежал следом.
Улыбчивый сталкер Чайка, получивший свое поэтичное прозвище на неизменное нахождение на самом высоком в Желтой Зоне здании – Водонапорной башни – со смешком промолвил:
– А этот новенький не промах. И чем он нашего Перса заинтересовал?
Сказочник в ответ только лишь многозначительно улыбнулся.

Женя закрыл дверь и облокотился о стену, наблюдая за Персом, который неспешно раскладывал свое обмундирование в ящики. Педантичности его можно было только позавидовать.
Сталкер молчал, а парень не решался заговорить.
— Что у тебя с рукой? — несмело спросил Женя.
Перс замер, но лишь на секунду.
— Неудачно встретился с химерой, — медленно проговорил он.
Женя нахмурился.
— Сказ рассказывал, что ты с химерой справился одним ножом, — возразил он в спину напарнику.
— Сказ много чего рассказывал, — устало отрезал Перс и повернулся, пройдясь по лицу Жени изучающим взглядом. — Или ты думаешь, что я настолько непобедим, что меня не может ранить ни один мутант?
Женя так не думал.
— Я бы не хотел, чтобы ты был неуязвим, — пробормотал он.
— Почему? — заинтересованно спросил сталкер и сложил руки на груди.
Женя нехотя пояснил:
— Тогда тебе не было бы смысла сотрудничать с Наемниками, ты бы не отсыпался в Хуторе. И поэтому мы никогда бы не встретились.
Перс явно был ошеломлен столь неожиданной репликой и пару секунд молча смотрел на Женю, пока смех все же не одолел его. Отсмеявшись, он задумчиво почесал висок и сказал:
— Эгоист ты все-таки, Найт.
Женя насупился и промолвил:
— Ну, я же искренне... А что у тебя с рукой? Сильно химера поранила?
Перс со вздохом опустился на кровать, облокотился головой о стену и блаженно закрыл глаза.
— Все нормально. Небольшая царапина и растяжение.
— А ты сам перематывал рану? — засуетился парень, вспомнив о гулящем по Зоне вирусу.
Сталкер открыл глаз и цыкнул.
— Приставучий какой на мою шею... — проворчал он и ответил: — Друг осматривал и перематывал. Я же сказал: все в порядке.
Женя открыл было рот, чтобы задать новый вопрос, но вовремя прикусил язык. «Наверняка он устал с дороги, а я... » — раздосадовано подумал парень и задал другой, более важный в то момент вопрос:
— Чаю или еды принести? Ты отдохни, а потом мне с тобой поговорить надо.
На этот раз Женя удосужился взгляда обоих глаз сталкера.
— Чаю принеси. Если что-то срочное, то давай обсудим сейчас.
Женя отрицательно покачал головой.
— Ты отдохни, а потом мы обсудим. Сейчас принесу.
И он ловко юркнул за дверь.
Перс лег на кровать, не снимая ботинок, и пару минут задумчиво смотрел в потолок. Затем он неожиданно хмыкнул собственным мыслям и подложил руки под голову, прикрыв глаза всего лишь на одну секунду.

На первом этаже Женю поймали за руку, и парень обернулся. Рядом стоял Изумруд и слабо улыбался. Его бледное лицо оттеняли только яркие зеленые глаза и черные круги под ними.
Женя попытался ободряюще улыбнуться и бодро поздоровался. Изумруд на это лишь хмыкнул.
— Знаешь же, что со Скелетом? — ровно спросил он.
Женя кивнул, чувствуя некоторую неловкость, возникшую между сталкерами.
— Сказочник дал мне вчера какую-то фигню. По правде говоря, ее даже артефактом не назовешь… — он вздохнул и задумчиво почесал затылок. — Впрочем, это не имеет смысла. Мы можем где-нибудь поговорить?
Женя замялся, покосившись на стойку, у которой стоял бармен.
— Мы недолго, — проследив за взглядом друга, заверил его Изумруд и кивнул в сторону лестницы.
Женя пошел следом.
— Ну, есть ли какие-нибудь результаты? — спросил Женя, пытливо глядя на сталкера.
Изумруд кивнул.
— Я вчера подложил Лайкру под подушку к Скелету. А я ведь его даже на ночь привязывать к кровати стал, знаешь? Иногда мне кажется, что он хочет меня убить, — парень нервно хмыкнул. — Кошмар, да? Но это не паранойя. Как только вспомню его холодные желтые глаза – жуть берет. С утра у него под одеялом нож нашел… — он тяжело вздохнул и перевел взгляд на Женю: — А ведь эта болезнь не только у Скелета. Каждый день с рейдов приходят больные. Их отправлять к ученым стали. Но разве те найдут лекарство? Они просто экспериментируют на них.
— А Батый?.. — спросил Женя.
— А что Батый? Он с монолитовцами что-то перетирал в эти дни, но результатов пока нет. Ему главное, что своя задница в порядке, работа идет, денежки капают – и нормально.
Женя не нашел что возразить.
— И как Скелет отреагировал на Лайкру? — прямо спросил он.
Изумруд облизнул губы.
— Сегодня утром даже в шахматы с ним нормально играли, представляешь? — радостно проговорил он, и на его лице заиграла открытая улыбка. — С каждым новым днем ему становилось все хуже и хуже. А тут утром я его разбудил, он глаза открывает и говорит, что хочет есть. И сказал еще, что голова болит. И глаза у него, кажется, потемнели. А Лайкра… — сталкер залез в карман и достал оттуда небольшой прозрачный комочек, в котором с трудом можно было признать артефакт.
Женя покрутил в руках Лайкру, даже посмотрел через нее на Изумруда – изображение исказилось, но видимость была четкая. У парня возникло ощущение, будто кто-то «выпил» всю серую жидкость, которая находилась в артефакте.
— Здорово! — искренне обрадовался Женя. — Значит, мы сможем вылечить Скелета…
Изумруд потупил взгляд.
— Я ведь обязан Сказочнику, если бы не он… Он рассказал мне о том, что вы собираетесь идти в Сток. Найт, это довольно опасно. Я не прошу тебя туда идти, поэтому, если ты откажешься, то я пойму.
Женя похлопал сталкера по плечу. Сколько бы эгоизма не таилось в этом человеке, но благодарным он быть умел.
— Все нормально, я сам хочу туда сходить. Тем более я иду, скорее всего, не один. А с Персом.
Изумруд стрельнул глазами по Жене и улыбнулся.
— Один и не думай ходить! – наставительно проговорил он. – Если с тобой никто не пойдет, то зови меня. Оставлю Скелета на Сказочника.
Женя радостно улыбнулся.

Пробиваясь через толпу людей с чашкой горячего чая в руках, Женя думал, что даже здесь есть настоящие люди, за которых не страшно отдать жизнь. Да и чего на самом деле стоит жизнь сталкера — Женя так и не разобрался.

Открыв дверь, он вошел внутрь и ухмылкой посмотрел на сопящего Перса. Ресницы его подрагивали, грудь, облаченная в водолазку, поднималась и опускалась после каждого вдоха и выдоха. «Спит, как младенец», — ворчливо подумал Женя и опустился на свою кровать, поставив кружку на тумбочку сталкера.
Парень, немного подумав, достал из кармана Лайкру и еще раз покрутил ее в руках. Прозрачные капельки внутри нее, сталкиваясь с гранями артефакта, сползали вниз, переливаясь. Такой она выглядела намного красивее, чем в своем сером цвете.
Женя оторвался от созерцания артефакта и посмотрел на свешивающуюся с кровати руку Перса. Бинт, изрядно перепачканный, кое-где окрасился в красный цвет. Парень нахмурился, достал из ящика бинт и бутылку с перекисью, и приблизился к кровати, в нерешительности остановившись около нее.
Будить Перса ему не хотелось, но, с другой стороны, сменить повязку было необходимо. И что таить – Жене просто не терпелось рассказать другу о новостях, произошедших за его отсутствие.
Женя аккуратно дотронулся до руки парня, разматывая крепкий узелок на его руке. «И что за друг делал ему перевязку? Я думал, он ходит в рейды один», — подумал Женя и почувствовал толику облегчения: что могло случиться с Персом, не будь этого друга по близости? Об этом парень и думать не хотел…
Стремительный рывок, и Женя, глядя во все глаза на Перса, оказывается прижатым к стене. В его горло упирается холодная сталь ножа, и рядом на парня смотрят не менее острые, чем нож, внимательные глаза напарника. Признав в пришедшем Женю, необузданная злость, возникшая во взгляде сталкера, утихла, сменившись некоторым облегчением. Перс убрал нож от горла Жени и облокотился о стену рядом с Женей, прикрыв глаза.
— Идиот, — на выдохе обронил он.
— Отличная реакция, — прошептал Женя и усмехнулся, дотронувшись до своего горла. — Еще бы чуть-чуть…
Перс открыл глаза и в упор посмотрел на друга.
— Ты принес чай?
Женя, засуетившись, кивнул и спрыгнул с кровати, протягивая сталкеру кружку с чаем.
— Ты пей, а я пока руку перемотаю, — сказал Женя, но, заметив взволнованный взгляд друга, доверительно промолвил: — Это не больно.
— Я сам перемотаю, — холодно отозвался Перс.
Но Женя уже дернул узел повязки на себя. Бинт кольцами сполз с руки сталкера, зацепился за его запястье и упал на пол. Жене открылась длинная рваная рана, тянувшаяся от локтя до запястья. Глубокий порез, словно сделанный неумелым мясником, открывал красное мясо с запекшейся кровью.
Проследив за удивленным взглядом парня, Перс желчно усмехнулся.
— Давай лучше я сам, — сказал он.
— А это… точно химера? — облизнув пересохшие губы, пробормотал Женя, глядя на рану. — В смысле… это точно не те новые псы-мутанты? Если это они, то ты так и скажи! — парень поднял глаза на Перса, столкнувшись взглядом с его яркими золотистыми глазами.
— Какие псы? — вполне искренне удивился сталкер. И тут же заверил: — Нет, это химера. Можешь мне поверить.
Женя вздохнул с облегчением и открыл крышку бутылки. Холодная прозрачная струя полилась на рану, и Перс скривился, когда рана зашипела, покрывшись белыми пузырьками. Перебинтовав руку, Женя посмотрел на сталкера и, собравшись с силами, показал ему Лайкру.
Сталкер выгнул бровь и с интересом посмотрел на артефакт.
— Какая занятная вещь. Кто-то ее опустошил, да? — проговорил он, осматривая прозрачный комок.
Женя кивнул, чувствуя себя неуютно под внимательным взглядом глаз напарника. Он сел рядом на кровать к сталкеру, рассказал о случившемся. Начал он свой рассказ с их последнего рейда, не забыв упомянуть и о Мануле, и о странном смехе в Лесу, который был так похож на смех Сказочника… Затем он, не без дрожи в голосе, поведал Персу о мутантах.
Когда Женя закончил и поднял взгляд на друга, то увидел, как сверкают его сосредоточенные глаза, и опешил, замолкнув на полуслове.
— Ты меня слушаешь? — вздохнул Женя с укоризной.
Перс повернулся корпусом к напарнику и криво улыбнулся.
— Вот откуда у тебя… — он склонил голову набок, изучая его, а затем неожиданно выдрал маленький волос с виска Жени и показал парню.
Женя в удивлении взглянул на совершенно седой волос, затем перевел взгляд на Перса и стал осматриваться вокруг в поисках зеркала.
Сталкера, кажется, эта ситуация очень забавляла, и он, не снимая с лица кривой улыбки, произнес скучающим голосом:
— Не волнуйся, их у тебя совсем немного и только с одной стороны левого виска. Знаешь, что седина на висках проступает от нервов и потрясений?
Женю такой ответ отчасти успокоил, отчасти – нет.
— То есть к тридцати годам, если я еще буду жив, я весь седой буду? – сокрушенно спросил он. – А у тебя что, совсем седины нет?
Перс зевнул и потянулся.
— Просто я не волнуюсь по пустякам.
— Не фига себе пустяки! — воскликнул Женя. — У меня, вообще-то, друзья погибли! И увидеть такое…
Сталкер пожал плечами.
— Я, между прочим, предупреждал, что привязываться к людям себе дороже. Тут на каждом шагу люди мрут, как мухи. Можно было уже привыкнуть.
— Привыкнуть к смерти товарищей? — Женя хмыкнул. — Это же какой сволочью надо быть! Знаешь, я уж лучше весь седой ходить буду, чем буду щеголять роскошной шевелюрой и не париться по поводу смертей, как некоторые.
Парень поднялся и убрал в тумбочку бинт со перекисью.
— Человек может привыкнуть ко всему, — послышался ответ. — Я не прошу тебя не обращать внимания на смерти товарищей, просто пойми, что это – неизбежность.
— Смириться с ней? — Женя отряхнул коленки и с усмешкой посмотрел на Перса.
— Принять как должное, — поправил сталкер.
Женя посмотрел за окно и прикусил губу, затем тихо спросил:
— И ты не пойдешь в Сток?
На этот раз Перс молчал дольше обычного, но все-таки ответил:
— Нет, мне не нужны артефакты. А военсталлы и монолитовцы сами справятся с этими собаками.
Парень дернулся, сжал кулаки и горько уронил:
— Я все думал, как ты здесь выживаешь. Считал тебя… идеалом, что ли. Восхищался тобой. А теперь понимаю, что ты просто обычный трус, который прячется за спинами товарищей и ничем в этой жизни не дорожит. Мутанты, и те человечнее тебя будут.
Женя развернулся, чтобы уйти, искоса глядя на Перса. Сталкер холодно наблюдал за другом, сохраняя молчание. Затем он нехотя поднялся и схватил Женю за руку.
— Что ты предлагаешь? — устало спросил он. — Даже если мы найдем эти артефакты, никто не доказывал, что они способны спасти. А если у них есть какие-нибудь побочные действия? Ты об этом думал? Отпугиватель от мутантов – Лайкра? Ты серьезно? Ты хоть знаешь, какова степень приспособленности мутантов к разным артефактам? Сегодня они ее боятся, а завтра – нет. Это мертвый номер. Стоит ли ради этого рисковать своей жизнью?
Женя поджал губы, кивая. Когда Перс замолк, он хрипло бросил:
— Если есть хоть минимальный шанс на спасение, то я буду за него хвататься. Легко сидеть в теплом кубрике и рассуждать о тщетности действий, когда ты жив и здоров, да, Перс? Прятать свою шкуру на базе у Наемников… Ты всегда так поступаешь?
Женя выдернул руку и развернулся к двери. Перс посмотрел в потолок и тяжело вздохнул.
— Ты и правда восхищался мной? — осторожно спросил он.
Парень остановился около двери и убрал руку с ручки.
— Да, — хрипло сказал он, не оборачиваясь.
На лице сталкера заиграла горькая улыбка.
— Даже твой Изумруд лучше меня, Найт, — весело сказал он. — Он хватается за жизнь любыми путями, а мне она безразлична. Ты думаешь, что я жив потому, что я сильный? Мне просто везло все это время. Я никогда не пытался выжить, никогда не хотел жить. И неважно, где я, — здесь или за Периметром. Жизнь, люди – везде все одинаково. Я слабак. А ты… в миллион раз сильнее меня. Сколько бы раз тебя не кидали мордой в грязь, ты не отступишь. Только, знаешь… люди не оценят твоих стараний.
Женя зажмурился, пытаясь совладать с закипающей внутри злостью. Развернувшись, парень резко потянул сталкера за больную руку и с размаху ударил кулаком ему в лицо.
В глаза Перса промелькнуло мимолетное удивление, стремительно меняющееся бешенством. Он сплюнул на пол и в ожидании уставился на друга.
— Как ты можешь говорить о таких вещах так просто, будто рассуждаешь о погоде? — рявкнул Женя, переводя дыхание. — Ты что, действительно так думаешь? Почему тогда ты спас меня тогда, на заводе, от бюрера?! Почему рисковал своей жизнью ради недостойных людей?!
Перс усмехнулся в пустоту. В глазах его плескалась злость, зубы были красные от крови, из уголка рта стекала кровь.
Он кивнул собственным мыслям и ловко подставил Жене подножку. Парень, ойкнув, упал на кровать. Перс навалился на него сверху, перехватывая руки парня. С минуту они лежали молча. Сталкер разглядывал лицо Жени. На щеку парня медленно стекала по каплям кровь из рассеченной губы Перса.
— Как ты отнесешься к тому, что я спас тебя потому, что захотел трахнуть? Мне, понимаешь ли, тут не с кем спать. Вонючие грязные мужики вокруг, а тут ты – молодой, обаятельный, милый. Как я мог пройти мимо тебя?
— Я… — Женя попытался вырваться, но Перс крепко держал его за запястья.
— …И сейчас хочу стянуть с тебя этот армейский костюм и трахать тебя до рассвета, чтобы ты со стонами просил меня остановиться, понял? – безжалостно продолжал он. — Ну что, все еще восхищаешься мной?
Женя перестал вырываться и внимательно посмотрел в глаза друга. Дрожащие зрачки в янтарном ободке смотрели на парня с грустью и невероятной болью.
— Так трахни меня, если тебе станет легче, — тихо сказал Женя бесцветным голосом. — Это не изменит моего мнения о тебе. Неважно, что ты говоришь – я все равно знаю, что ты спас нас потому, что не хотел нашей смерти. Такой человек, как ты, никогда не станет слабаком. Тебя не сломать.
Перс пару секунд смотрел на Женю, затем опустил голову и поднялся. Женя заметил, что белый бинт снова покрылся красными разводами, и потянулся к руке друга. Сжав его холодную ладонь в своей, он отстранено произнес:
— Прости, я задел твою рану. Нужно ее заново перебинтовать.
Сталкер отрешенно смотрел в стену немигающим взглядом и только кивнул.
Женя неспешно доставал бинты и спирт. Шуршащий пакет от бинта упал на пол, и Перс перевел спокойный взгляд на парня.
— Кровь смахни со щеки, — сказал он, скользя взглядом по лицу Жени.
Парень смущенно дотронулся до своей щеки и посмотрел на кровавые капли на пальцах. Затем, прикусив внутри щеку, он прикоснулся пальцами к окровавленным губам Перса и стер кровь.
— Я пойду со Сказочником, — произнес Женя, отдернув руку. — Все нормально.
— Я пойду с тобой, если ты обещаешь больше не бить наотмашь, — передернул плечами Перс. — Меня еще никто так не бил…
Женя улыбнулся, кивнул и опустил взгляд, а Перс тихо продолжил:
— И еще никто так не обнимал.

Глава 11

Интересно, что чувствует человек, когда стоит на краю пропасти и понимает, что неизбежно сорвется вниз? Он, наверняка, осознает, что падение в пропасть равносильно смерти, но манящий каменистый зев и легкость при падении непременно сгладят результат. Правда, всего лишь на секунду. Но и ее порой хватает, чтобы вдоволь насладиться полетом вниз — полетом без обратного пути.
Женя стоял на краю пропасти. Самой красивой пропасти, в которую может упасть человек.
И эта пропасть не оставляла шансов, эта пропасть манила и завлекала, эта пропасть... В общем, этой пропастью был Перс.
Сонно разглядывая Лайкру из-под полуприкрытых век, он задумчиво обронил:
– Сказочник всегда врет.
Парень, рассматривая мощную «Грозу», хмыкнул этой иронии слов, вложив в свой презрительное " Хм" все, что он думал о резком замечании напарника.
Перс не остался у Жени в долгу и криво, горько улыбнулся, как человек, который многое знает, но не спешит этим делиться.
– Лайкра, – со вздохом проговорил он, – зачем она понадобилась ему в рейде, если, по его словам, она бесполезна?
Женя терпеливо объяснил:
– Он же сказал: это своеобразный талисман. Насколько я знаю, в Зоне у многих людей свои заморочки...
Перс бросил артефакт на тумбочку и несколько раздраженно возразил:
– Ты представляешь себе, каково тащить лишний груз в рейд? Да, талисманы и прочая ересь у сталкеров имеются с избытком, но артефакт в качестве талисмана!.. Слишком неправдоподобно.
Найт пожал плечами.
– Лайкра размером с кулак, лишнего груза она не прибавит.
Перс вскинул бровь и терпеливо попросил:
– Найт, а ты подумай. Что значит артефакт в четыреста грамм веса, когда вещмешок до отвала забит другими вещами? Гораздо более нужными, кстати. Тут не до сантиментов.
Женя нахмурился, прикидывая, сколько всего в тот злосчастный день пер на себе Сказочник помимо забитого рюкзака, и должен был признать, что в своеобразном талисмане резона решительно не было. Да и Сказочник не казался суеверным человеком... Однако показывать свою неуверенность в столь серьезном вопросе парень не решился:
– Но какой смысл ему лгать нам? Нет, это исключено. Он не знал о Лайкре и сам был немного удивлен ее неожиданному свойству.
Перс искоса посмотрел на друга, но на этот раз только вздохнул и пробормотал в пустоту:
– Действительно, пытаться переубедить такого остолопа...
Парень поджал губы, расслышав реплику друга, и положил «Грозу» на край кровати. Утром они переговорили со Сказочником и сошлись на том, что Женя с Персом пойдут в Сток, а Сказочник наведается к ученым. По его словам, добровольный поход к ученым по опасности равносилен рейду в Желтую Зону.
И все же была одна проблема, которую следовало решить. Перс неплохо знал округу, но территория болот была слишком опасна и слишком изменчива, чтобы изучить ее. «Без проводника, – решил Перс, – не обойтись». Пока Сказочник с Персом думали над решением этого вопроса, Женю занимал другой. Рука Перса постепенно заживала, но времени было в обрез.
Первым делом они с Персом наведались к Фермеру за снаряжением. Напарник приобрел такие штуки, что Женя невольно позавидовал его разборчивости. Деньги они, конечно, потратили немалые, но Женя не сомневался, что оно того стоило.

Перед самым выходом Перса вызвал Батый. Женя остался ждать его около бронированного кабинета, то и дело ерзая от волнения на месте и постоянно поправляя экипировку.
— Здравия желаю, — с улыбкой на лице произнес Перс, прикрыв за собой дверь. Но улыбка его моментально спала, как только он увидел человека, сидящего за столом, рядом с начальником Хутора.
Человек обернулся на вошедшего сталкера и сверкнул золотым зубом, криво улыбнувшись. Его настороженный взгляд прошелся по удивленному лицу Перса.
— Садись, — кивнул Батый на рядом стоящий стул, заметив, как нехорошо блеснули глаза у Перса.
— Да я, пожалуй, постою, — промолвил он холодно. — Вы что-то хотели?
— Вы идете в Сток за артефактами, — сказал начальник Наемников. Прозвучало это как утверждение, но все же он уточнил, подняв глаза: — Так?
Перс нехотя кивнул. Утаивать от Батыя такие подробности никто не собирался. Тем более, он лично запросил у него разрешение для того, чтобы взять с собой Найта.
— Я, конечно, в тебе не сомневаюсь, — продолжил он благожелательно. — Но ты должен понимать, что два сталкера в Стоке, один из которых — новичок, обречены на смерть. — Батый выдержал паузу. — Я думаю, что вам непременно нужно взять проводника. Людей я тебе своих не дам, сейчас и так опасно, из-за этих собак — черт бы их побрал! — увеличилась смертность, а заказы никто не отменял. Да и операция эта, сам знаешь, секретная. Так что тут подход с умом нужен. А у тебя еще, вон, рука...
Перс в упор смотрел на Батыя, не дрогнув под его ощупывающим взглядом. «Неужели этот мерзавец хочет?.. » — пронеслось в голове у сталкера так и незаконченная мысль.
— Таран неплохо знает красоты болот, — хмыкнул Батый. — И он любезно согласился пойти с вами.
«Щучья холера! » — выругался про себя Перс, бросив на до этого молчавшего сталкера взгляд, полный немой ненависти.
— Я тоже неплохо знаю болота, — со свинцовой тяжестью в голосе отозвался Перс. — Нам не нужен проводник, мы дойдем сами.
— Мальчишка вроде тебя болот не знает, — вдруг подал голос Таран, смотря в окно. — Хочешь подохнуть там? Я думал, ты более осторожен.
Перс побагровел.
– А я думал, что возле Хутора бродят только слепые псы. Но оказалось, здесь есть твари побольше, — парировал он. — Уж лучше я пойду с химерой на болота. Безопаснее будет.
Таран неспешно перевел тяжелый взгляд на сталкера.
— Безопаснее будет остаться на Хуторе, мальчик. И не высовывать свой тощий зад за его пределы. Но раз ты решил в сотый раз выпендриться, то пускай в дело мозги, — спокойно отозвался его собеседник.
— Я уже сказал: мы не пойдем с ним, — проигнорировав выпад сталкера, обратился Перс к Батыю, который наблюдал за двумя мужчинами со скрытым интересом.
— А кто сказал, что я пойду с вами? — ухмыльнулся Таран. — Это вы пойдете со мной.

Перс вышел из кабинета с таким лицом, что Жене сразу же захотелось спрятаться подальше, а лучше вообще провалиться под землю. Не объяснив резкой перемены своего настроения, он кинул Жене: «Пошли» и направился к Сказочнику.
Тот сидел у себя в кубрике и собирал вещи.
— О, вы еще не ушли? — завидев парней, поинтересовался синеглазый сталкер. — Советую поторопиться, а то придется идти ночью.
— Мы берем с собой Тарана, — с порога ошарашил Перс.
Но Сказочник на эту реплику не удивился, или, по крайней мере, не подал виду.
— Чье решение? — только и спросил он.
— Батыя.
— Так я и знал.
— Думаю, он...
— Возможно, — кивнул Сказочник, заинтересованно глянув в дуло маузера.
Перс цыкнул и на секунду прикрыл глаза в крайней досаде. Женя тихо стоял на пороге, пытаясь собраться с мыслями. Он не понимал, как Перс может недолюбливать Сказочника и притом общаться с ним так легко, будто они дружат, как минимум, целую вечность.
— И что будешь делать? — без особого интереса спросил Сказ.
— Если получится — оторвемся от него в пути.
Сказочник снисходительно улыбнулся.
— Он пойдет через восточную часть, ты же знаешь. Это самый безопасный путь. Решил удрать от него по ледникам с севера? Самоубийство.
Перс вздохнул.
— Где-нибудь оторвемся. Знать бы еще, что ему нужно.
— Денежек, — протянул Сказочник и неожиданно подмигнул Жене. — Или власти... Или того и другого. Артефакты, сам знаешь, стоят немало. А Сток — это как сейф Скруджа Макдака. Ныряй — не хочу.
Перс неуверенно кивнул, но Женя заметил, что он просто предпочел согласиться.
— Если всё... – обронил Перс крайне задумчиво и запнулся.
— Можешь не волноваться насчет этого, — тепло улыбнулся Сказочник, застегивая молнию на своем вещмешке.
Перс еще раз кивнул и вышел за дверь, и Женя, наскоро попрощавшись со сталкером, выбежал вслед за другом. «И как Сказ понимает его с полуслова? » — раздосадовано подумал про себя парень, смотря в макушку впереди идущего друга.
Ломать голову над бессмысленным, как показалось Жене, разговором двух сталкеров, он посчитал ненужным. Зайдя в кубрик вслед за Персом, парень молча сел на кровать и сбросил с плеч вещмешок, радостно вздохнув. Перс стоял около окна, отрешенно глядя вдаль. Руки его как всегда покоились в карманах широких армейских брюк, заправленных в кирзовые сапоги.
— Перс, может, объяснишь, что произошло? — серьезно спросил Женя. — А то я, если честно, ничего не понял.
Сталкер вздохнул и, не отводя взгляда от окна, мрачно произнес:
— Мы идем не одни.
— Ну это я как раз понял, — нетерпеливо отозвался Женя. — А с кем?
— С одним типом, — уклончиво ответил Перс и вдруг повернулся к Жене и с нажимом заговорил: — Запомни, Найт, никогда не доверяй ему и не верь ни единому его слову, понял?
Женя удивленно кивнул.
На том и порешили.

На улице царствовал холод. Женя, поглядывая на мир из-под высокого воротника, топтался на месте, мечтая увидеть человека, который умудрился вызвать у Перса целый спектр негативных эмоций. Рядом с парнем стоял, как изваяние, хмурый Перс и молча смотрел вдаль. Воздух рядом с ним будто потяжелел, и сама атмосфера наполнилась холодной и слепой ненавистью.
— Слушай, ну если ты так не хочешь идти с ним, так давай уйдем одни? Какой смысл его ждать? — спросил Женя.
— Хочу узнать, что ему нужно, — прозвучал колкий ответ сталкера. — А уйти от него всегда сможем.
Железные двери, ворча поржавевшими петлями, открылись. В нос сталкерам ударил резкий запах гречки и чая.
— Добрый день, господа сталкеры, — поздоровался вышедший человек, с ног до головы оглядев парней. — Зовут меня Таран. С этого момента будете идти со мной. И чтобы шагу без моего ведома не делали, если хотите остаться в живых на болотах, ясно?
Женя в ожидании перевел взгляд на Перса, который с видом крайней скуки на лице рассматривал свой автомат.
— Мы не господа, мы товарищи, — улыбнулся Женя высокому лысому мужчине. — Прошел, слава богу, век господ.
— Прошел, но заново начался, — серьезно молвил сталкер Таран, глядя на Перса. — Этого бесенка я знаю, а тебя как зовут?
Парень с подозрением посмотрел на Перса, но тот молчал.
— Найт, — представился Женя и решился спросить: — А давно вы с Персом знакомы?
— Очень давно, — хмыкнул Таран, направляясь вперед. — С его пятнадцатилетия. Длинная история, расскажу как-нибудь у костра на ночь.
— Эй, Таран, — вдруг позвал Перс, и было в его голосе что-то такое, что в ту же секунду заставило двоих сталкеров развернуться к нему лицом. Как бы невзначай поигрывая автоматом, переключенным на одиночные выстрелы, Перс спросил: — Зачем тебе в Сток?
Сталкер цокнул языком.
— Какой же ты вырос вредный! — пробасил он хрипло. — А ведь таким добрым раньше был, — обратился он к Жене. — Представляешь, идем мы с ним как-то, а там слепые псы, раненые отлеживаются. Я думал пристрелить, а этот...
Перс глухо передернул затвор, и Таран замолчал, ухмыльнувшись.
— Как зачем? — серьезным тоном спросил он. — Ради денег. Будто ты не знаешь, почему я здесь.
— Нет, — отрезал Перс, — ты любишь деньги, но гораздо больше — свой зад. Ты бы не стал идти в Сток, когда по Зоне бегают своры псов-мутантов.
— Если ты думаешь, что я боюсь собак... — протянул Таран.
— Именно, — подхватил Перс.
—... То ты глубоко ошибаешься, — закончил сталкер холодно. — Знаешь, сколько дают за хвост такой собачки? А за любую часть ее тела? А за чешуйчатый скальп? — он сплюнул. — То-то же. Так что убери дуло и шагай молча.

Какое-то время сталкеры шли в полном молчании, и даже Зона не пыталась поставить на их пути ловушек. Женя никогда не был в этой части — слева от Рыжего Леса, справа от голубоватой дымки, тянувшейся по всему правому краю. Горизонт резал глаза острыми кустарниками, витиеватыми и спиралевидными, со странными выростами, похожими на кольчугу. Красные спелые ягоды, поблескивая своими сочными боками, висели на некоторых деревьях, тут же были и наливные яблоки, и даже кое-где сливы. Женя, смотря на этот чудесный сад, не мог понять, как в холодную осень смогли сохраниться все эти фрукты. На дереве, где росли яблоки, послышалось подозрительное шипение, дерево затрясло широкими листьями, и в следующий момент с громким звуком вылетающей из шампанского пробки из ветки вылезло красное яблоко. Женя оторопело уставился на дерево. Зона Зоной, но даже для нее такое было слишком странно.
— Найт, идем, — прошептал Перс, идущий сзади, и потянул Женю за рукав. — Нечего тут смотреть.
Женя кивнул и побежал вперед, догоняя Тарана.
— Перс, а что это было? — заинтересованно спросил он у друга, когда они прошли чудо-рощу и оказались в пустоши.
— Сад Змея, — проговорил в ответ Перс.
— А почему Змея?
Перс вздохнул и глянул на Женю из-под маски респиратора.
— Еву помнишь? А яблоки? — вместо ответа задал вопрос он.
Парень молча кивнул и продолжил путь, решив больше не доставать напарника своими расспросами.
— У всех есть запасные фильтры для респиратора? — обернулся Таран.
Женя, взглянув в глаза сталкера, отметил, что даже через толстые стекла они кажутся холодными, как лед, и острыми, как кинжал. Такой взгляд обычно называют «убийственным».
— Ага, — искаженным респиратором голосом ответил Женя.
Перс достал из кармана два фильтра и спросил:
— Как дальше идем?
— Через поле, затем через бункер-42, — сказал Таран. — После него идет заброшенная птицефабрика. Если получится, сделаем там перерыв.
Женя тягостно вздохнул, отчего стекла вмиг запотели, и поправил лямки вещмешка.

Расположившееся поле с выжженной травой, как ни странно, не выказывало особого сопротивления, не строило козни и особо не мешало ходу скромной цепочки, состоящей из трех человек. Пару раз Женя замечал вдали бегущих рысцой слепых псов, которые, бросив на сталкеров безразличный взгляд, скрывались за белой дымкой. Правда, без потрясений не обошлось: один раз ПДА у всех надсадно затрещали, и на мониторах возникли красные точки, неспешно приближающиеся к сталкерам. Обогнуть мутантов было возможно, но Таран, махнув рукой, заверил: «Плоти, справимся». Как именно он понял, что это псевдоплоти, а ни кто-нибудь другой, для Жени осталось загадкой. И чутье, выработанное опытом и годами, Тарана не подвело.
Вонь мужчины почувствовали еще до того, как заметили самых, по мнению Жени, неказистых созданий Зоны. Словно потешаясь над животными, она сплела в едино краба со свиньей, не забыв добавить к этому ужасающему коктейлю одно особое умение: псевдоплоти могли пародировать человеческий голос. Причем делали они это крайне скверно.
— Что за хрень?! — рявкнул Женя, отстреливаясь от отчаянно визжащих свиней, цокающих короткими крабьими клешнями.
Таран в ответ хмыкнул и бросил на Перса выразительный взгляд.
— Ты что, мальчик, плотей никогда не видел? — спросил он.
— Что за хрень, — взвизгнула плоть, ударив маленьким копытцем, с которого упали несколько лохмотьев гниющей кожи.
Женю пробрал озноб.
— Ты что, мальчик… мальчик… — вторила ей другая псевдоплоть, клацая клешней.
Парень, чувствуя, как по лицу градом струится холодный пот, поспешил набить вонючее брюхо заговорившей плоти свинцом. Та последний раз повторила: «Мальчик», хрюкнула напоследок и затихла, упав рылом в лужу своей же крови.
Когда последняя тварь затихла, и поле погрузилось в абсолютную тишину, Женя дотронулся до мокрого лба и тихо чертыхнулся – респиратор мешал смахнуть щекочущие лицо капли.
— Плоти – это еще ничего, — наставительно произнес Таран. — Как же тебя, Найт, угораздило пойти в Сток, когда ты даже таких элементарных вещей не знаешь?
— Может, элементарных и не знаю, зато высокоорганизованных мутантов видел немало, — ворчливо отозвался Женя, уловив в словах сталкера скрытый намек.
— Будем надеяться, — бесцветным голосом ответил Таран, а парень, посмотрев на него, удивился: выглядел он ничуть не уставшим. — Иначе долго тебе не протянуть.
И, перешагнув еще бьющуюся в агонии плоть, он жестом велел идти дальше — по неровному полю, усыпанному мелкими камнями, странными выростами и редкими желтеющими кустарниками.
Женя уже и не думал увидеть обещанный Тараном бункер-42, как тот, выплыв из тумана, показался на горизонте всего в паре километров от сталкеров. На вид бункер был маленький и имел форму квадрата. Дойдя до бункера, Таран остановился и внимательно оглядел его. Вход в него был только один — у покосившейся двери с гермоворотами и ржавым винтом. Под самым винтом Женя заметил следы красной краски и с трудом прочитал: «Бур-42». Остальные буквы уничтожились под напором времени и печальных событий.
— Значит так, — хмуро начал Таран, оглядывая дверь. — Идти четко за мной, рот не разевать, никуда не заворачивать, беспрекословно выполнять мои команды, при виде мутантов бомбы в них не шугать, всем ясно? Если есть вопросы, то лучше задать их сейчас.
— Ты там когда-нибудь был? — спросил Перс.
Женя даже сквозь респиратор увидел, как поморщился Таран, словно от зубной боли.
— Нет, — нехотя ответил он. — Но я точно знаю, что бункер ведет к болотам. Это самый короткий путь, так мы сможем добраться за три дня.
Перс громко вздохнул и в его вздохе явно слышался упрек, будто он хотел сказать: «Я так и думал». Сталкер проговорил:
— Если мы обойдем его, то потратим четыре дня. Рисковать ради одного дня, путешествуя по неизвестным катакомбам, я не собираюсь. Мы, вроде как, не спешим.
— Послушай, умник, — прошипел Таран, с ловкостью кошки повернувшись к Персу, — это я веду вас. Когда мне понадобиться твое личное мнение, я им обязательно поинтересуюсь. Батый велел доставить Лайкру как можно быстрее, так что – да, мы спешим.
Женя напрягся, невольно дотронувшись до автомата. Таран и Перс уставились друг на друга в полном молчании, напоминая Жене двух встретившихся львов.
— Так ты теперь на побегушках? — язвительно поинтересовался Перс.
Ответить сталкер не успел. Внимание мужчин привлекла ворона, пролетавшая в нескольких километрах от бункера. В безоблачном небе из ниоткуда вырос огромный плазменный кнут, переливающийся всеми цветами радуги. Извиваясь, он в мгновение полоснул птицу, и та, разделенная на две части, упала вниз. Пару черных перьев еще продолжали кружить в воздухе.
Если бы не респиратор, то Женя непременно бы открыл рот от удивления. О таких аномалиях ему не рассказывали.
— Эк, птичку-то «шутихой» расквасило, — весело прокомментировал Таран. — Красивая аномалия.
Женя с подозрением посмотрел на сталкера. Он не понимал, как то, что может убить или причинить непоправимый вред, может быть красивым.
— Если «шутиха» идет вниз, под землю, то нам ее не пройти, — проговорил Перс, обращаясь к Тарану. — И как ты планируешь обойти катакомбы, не зная их расположения?
— Не пройдем – двинем назад. У меня карта есть, — ответил сразу на оба вопроса сталкер и первым покрутил винт гермоворот.
На мысленные мольбы Жени не открываться, ворота ответили сдавленным скрипом. Таран бросил взгляд на Перса и сказал:
— Может, поможешь открыть эти чертовы ворота?
Перс, со скучающим видом смотря на небо, обронил:
— Тебе надо – ты и открывай.
Сталкер хотел сплюнуть, но, вспомнив про респиратор, прошипел проклятия и обратился к Жене:
— Давай, пацан, налегай.
Женя увидел, как посмотрел на него Перс, и усмехнулся:
— Да я бы тоже, государь-батюшка, предпочел по воздуху пойти. Мне от старой пыли и закрытых пространств, знаете ли, дурно становится.
Ох, с каким удовольствием парень заметил, как в немом бешенстве оглядел их Таран!
— Черт с вами, — бросил он и снова налег на винт.
Женя посмотрел на Перса и даже через респиратор заметил, что он улыбается.
— А ты многому у Сказочника научился, — слабо толкнув Женю локтем, прошептал сталкер.

***

Возможно, все зависело от Фортуны, настроение которой в этот туманный день не располагало на добрые дела; возможно — от случая, или, напротив, от внезапно проснувшихся сил Тарана, но дверь, так или иначе, поддалась и с тонким, жалобным скрипом отворилась. Респираторы мешали сталкерам по достоинству оценить затхлый запах гниения и пыли, тянувшийся из бункера, но мы-то с вами знаем, что именно эти два аромата и царствовали в этом богом забытом месте, который тот не поленился закрыть до лучших времен. В любом случае, «лучшие времена» еще не наступили, а трое неизвестных имели наглость потревожить этот сумрачный покой.
«Хорошо смеется тот, кто смеется последним» — эта поговорка как нельзя точно подходила к нынешней обстановке. Оглядев сталкеров злорадным взглядом, Таран, неспешно отряхнув руки, со вздохом проговорил:
— Что поделать, ребятки. Планида у вас, видать, такая…
На Женю было жалко смотреть. За целый день он узнал столько нового и настолько страшного, что теперь с ужасом думал о том, что предстоит увидеть в бункере, в котором непременно должны были прятаться такие опасности, что ни сила Тарана, ни скорость и харизма Перса не спасли бы от печального финала.
— Послушайте, — жалостливо протянул Женя. — Но мы же совершенно точно там погибнем! Разве это не ясно? Закрытое пространство, уходящее под землю, кишащее мутантами и аномалиями! Вы что, с ума сошли?
Таран, уже подняв ногу, чтобы перейти порог, усмехнулся.
— В бункер есть только один вход — через гермоворота, которые мы сейчас открыли. Аномалии возникнуть могли, но мутанты, пацан, отвинчивать двери еще пока не научились, да и мутировавших кротов в Зоне я ни разу не встречал. И если б они все-таки были, то, поверь мне, я бы их обнаружил. Крысы наверняка есть, но с ними мы справимся. К тому же, у меня есть карта, — он помахал у лица Жени грязным огрызком бумаги и заверил: — Так что не ссы, мальчик, прорвемся.
И он, насвистывая какую-то мелодию, вошел внутрь. Женя пошел следом, а Перс на секунду остановился, чтобы прикрыть за собой дверь. Первое, что увидел Женя из-за отсутствия всякого освещения, был недлинный коридор, стены которого состояли из массивных бетонных блоков, дальше виднелся угол поворота - и блоки. Таких коротких зигзагов с неожиданными поворотами Женя насчитал четыре, и сделаны они были для того, чтобы бетон, врезанный в стены, принял ядерную волну на себя и сократил ее урон. Запах гниения, наконец, просочился через респираторы, и парень закашлялся, в первый раз обрадовавшись наличию защитной маски. После четырех поворотов перед сталкерами возник проход, закрывающийся двумя вертикальными дверями. Женя, в удивлении смотря на высокую вытяжку над потолком, споткнулся о шланг. Видимо, этот отсек был сделан для очистки людей от радиоактивной пыли. Таран, включив фонарик, начал неспешно спускаться вниз — по черному туннелю, который возник перед мужчинами сразу после четвертого поворота. Женя с Персом тоже включили свои заранее заготовленные фонарики, и лучи тусклого света поползли по стенам и ступенькам, изредка натыкаясь на чьи-то обглоданные кости, маски респираторов и фильтров. Внутри было жарко и душно; в теплом желтом свете фонарей танцевали пылинки. Один раз Женя заметил с десяток гильз, разбросанных по полу.
Таран подсвечивал карту, но на это пока не было нужды – туннель никуда не сворачивал, спускаясь все ниже и ниже под землю.
«Внимание! Осталась половина пути» – прочитал парень выведенные красным буквы на одном из этажей. Дальше все пошло по накатанной: «-9», «-10»... Женя, схватившись за коленки, попытался перевести дыхание, когда на этаже появилась потертая надпись: «-18».
— Мы на глубине шестидесяти пяти метров под землей, — прокомментировал Таран.
У Жени округлились глаза, и он было хотел что-то возразить, — заметим в скобках: что-то совершенно глупое, так как изменить сложившеюся ситуацию не представлялось возможным, — но в нос ему бросилась пыль, и парень бессовестно расчихался на весь бункер. Пропущенные через фильтры респиратора, чихи выходили лаянием мутировавшей собаки.
Лестница вела вглубь. Открыв ржавые ворота, мужчины спустились в длинный бетонный туннель со стальными вставками для поддержания опоры. Заросшие мхом массивные тюбинговые кольца, врезанные в стены, существенно сужали проход. Кое-где приходилось нагибаться, чтобы не врезаться в торчащие кабеля и выступы, где-то — пройти боком.
У входа в следующий туннель Женя снова заметил кости, рядом с которыми лежали пять разорванных белых защитных костюмов, которые уже потеряли свой былой цвет, испачканные в грязи, пыли и ржавых родниковых водах, которые были здесь повсюду.
— Касперы, — наклонившись над одним из костюмов, пробормотал Перс и повернулся к Тарану: — Здесь недавно были ученые и, вероятно, потерпели фиаско.
Касперами, как понял Женя, называли защитные костюмы — за сходство с небезызвестным мультяшным приведением.
Таран под пристальным взглядом Перса только пожал плечами и пошел вперед.
Проходы, туннели, внезапные развилки и повороты крылись на каждом шагу. Запомнить дорогу назад в случае неудачи Жене так и не удалось: столько раз они поворачивали, поднимались и спускались по лестницам, что у парня голова пошла кругом. Пару раз Женя слышал, будто кто-то скребется в соседнем туннеле, и сталкеров весь путь сопровождали протяжные скрипы и слабое копошение.
Наконец, они вышли на просторную площадку. Шаткая лестница, на которой они стояли, располагалась над двумя огромными куполообразными пустыми пространствами. Здесь копошение слышалось более отчетливо, и нужно было быстрее уходить, но Женя не удержался, спросил:
— Почему в этом отсеке такая огромная территория?
Пока Таран изучал карту, Перс ответил:
— Вероятно, здесь располагались электрические станции. Наверное, тут хранились генераторы... Нет, не обычные генераторы: скорее всего, трехдизельные, от подводных лодок, судя по масштабу, — Перс кивнул Жене, указывая вниз. — Видишь, там три отсека? Для действующего генератора, запасного и резервного. Только бункер этот не достроили, и от ядерного взрыва он не спас.
Свет фонаря прошелся по низу, и Женя с Персом как по команде отодвинулись от перил.
Внизу рыскали огромные крысы. Их хвосты то и дело мелькали за разными обломками, маленькие глазки светились красным, острые морды с подвергающимися носами были обращены к сталкерам.
— Идете? — обернулся Таран, с иронией глядя на парней.
Крысы, кажется, его совсем не удивили. Женя с Персом поспешили за мужчиной, провожаемые крысиными взглядами.
Парень позволил себе немного расслабиться — вокруг стояла тишина, и ничто не предвещало беды. Он с интересом оглядывал стены, выкрашенные в приглушенный коричневый цвет. Парень вспомнил лекцию институтского психолога: «Советские ученые установили, что коричневый цвет является самым благоприятным цветом для человеческой психики, препятствует развитию клаустрофобии и других нервных заболеваний, развивающихся в закрытом пространстве».
Наконец, мужчины попали в просторный холл, где проход разветвлялся на несколько дорог. В холле было немного прохладнее, и Женя заметил здесь два скелета — один большой, явно человеческий, второй — поменьше, детский.
Таран, осмотрев карту, кивнул в правую сторону, где проход состоял из длинной широкой трубы — вероятно, бывшей вентиляционной шахты. Сталкеры гусиным шагом продолжили путь по ней.
По полу, где-то в соседнем проходе, послышался стук лапок о железную поверхность. Мужчины, не сговариваясь, вскинули автоматы. Странное дело, бомбу бросать здесь было категорически нельзя, но именно ее швырнуть и хотелось — просто чтобы заглушить необъяснимый стук. Труба вывела мужчин в широкий коридор, они по очереди спрыгнули вниз и, открыв одну из дверей, продолжили путь.
И ни с того ни с сего сзади раздался шум, похожий на скольжение шин. Рывком обернувшись, Перс, не рассматривая врага, начал стрельбу. В темноте засверкали пули, со свистом влетая в железную стену, посыпались на пол гильзы. Шум стоял такой, будто кто-то взорвал в стеклянной банке фейерверк. Женя вскинул автомат и тоже попытался нацелиться, но сделать это было трудно — впереди стоял Перс, загораживая проход.
Слабый свет фонаря прошелся по стенам впереди сталкера.
— Вот как, значит, девки пляшут… — эхом «поплыл» голос Тарана. — Отставить стрелять! Удираем!
Женя очнулся только тогда, когда сильная рука Перса дернула его за собой в проход. Сзади клацнули маленькие зубки, состоящие из трех рядов, какой-то мягкий пух прошелся по рукаву Жени. «Мать моя…», — только и смог подумать парень, когда увидел, кто на этот раз решил съесть их на ужин.
Это были не червяки, скорее — многоножки или гусеницы, которые так и не смогли переродиться в бабочек, и так навсегда и остались мохнатыми зубастыми сардельками. А Зона, как всегда подойдя к этому вопросу со свойственным ей черным юмором, только лишь увеличила их размер. Раз так в пятьдесят.
Юморная она тётка — Зона! Все, что не попадается ей под руку, она «облагораживает» только по ей ведомым стандартам. Крабу она подарила свиное рыло, свинье — крабьи клешни, и так озлобленным на мир карликам даровала еще пару столовых ложечек раздражения и, вдобавок, бесценное умение швырять предметы в особо надоедливых гостей. Собакам она увеличила клыки и когти, зато забрала глаза, — чтоб жизнь малиной не казалась. Словно пластилин, соединила таракана со скорпионом и отдала им для жизни целый участок бывшей Припяти. Вот теперь, пожалуйста, гусеницы! Зачем им крылья бабочки? Зачем им есть листики? Уж лучше три ряда зубов, кровожадность вкупе с быстротой передвижения, увеличение размеров — и вот, настоящие красавицы.
И человека она обезобразила, только более изощренно. Любите деньги? Будут деньги — в виде артефактов, которые добываются риском потери собственной жизни и неминуемым расстройством психики. И уж если случись так, что человек выйдет победителем и уедет за Кордон, чтобы промотать собранные непосильным трудом денежки, то, само собой, проведет остаток жизни в смирительной рубашке в комнате с белыми стерильными стенами где-нибудь на Гавайях. Потому что нормальными отсюда не возвращаются, потому что сталкеров, как и чекистов, «бывших не бывает».
Женя бежал последним, не забывая дышать через каждые «раз-два», чтобы не так сильно колол бок. Гусеница, цокая ножками по полу, мчалась следом, как скорый поезд. И все бы ничего, только прохода впереди видно не было.
Решение было одно: сталкеры, не сговариваясь, развернулись и открыли огонь. Гусеница громко заорала, открывая свой огромный рот, длинной с сам туннель. Покачиваясь из стороны в сторону, она трясла маленькими лапками и верещала, как иерихонская труба.
Женя, отстреливаясь, заметил широкий проход с открытыми гермоворотами. Внезапно там промелькнуло что-то светлое, и парень прищурился, пытаясь разглядеть в темноте источник света.
В туннеле стояла девочка лет тринадцати. В старом противогазе, с красным бантиком на шее, в темном костюме, белых носочках и туфлях, она походила на пионера.
— Помогите, пожалуйста! — крикнула она Жене, с мольбой глядя в глаза парня.
Ничто в Жене не выступило против, и он, недолго думая, кинулся в проход за несчастной девочкой.

Грохот. Перс с трудом открыл слезящиеся глаза и глубоко, неспешно вздохнул, чтобы не закашляться от спертого воздуха, пахнущего пылью, гнилью и теперь еще сладким ароматом свежего мяса. Пуль на такую махину понадобилось немало, и нужно было делать ноги до того, как еще какой-нибудь мутант обнаружит их местонахождение.
Обернувшись к напарникам, сталкер наткнулся взглядом на кашляющего Тарана, который изучал карту, и поискал глазами Женю.
— Где он? — глухо спросил Перс, когда не обнаружил парня. — Найт! — громче крикнул он.
Эхо сотрясло стены. Женя не откликался.
— Черт побери! — выругался Таран, отвлекаясь от карты. — Он же только что был здесь!
Перс оглянулся, еще раз оглядел тушу мутанта и внимательно посмотрел в проход в стене. Гермоворота были прикрыты.
— Помоги мне, — кинул он Тарану и начал крутить ржавый винт.
Вдвоем сталкеры смогли отворить дверь. Перед их взором открылся длинный проход, уходящий вдаль.
— Как это место обозначено на карте? — спросил он у Тарана.
Мужчина пожал плечами и просто ответил:
— Красным крестиком. Все проходы, в которые лучше не соваться, обозначены именно так. Подробностей я не знаю.
В углу, у поворота прохода, лежали человеческие кости. Пройдясь по ним фонарем, Перс на секунду остановил свет на красной ленточке, лежащей около скелета.
Перс перезарядил автомат, удобнее взял в руку фонарь и шагнул вперед.