Глава 27. Сентябрь 2013

Глава 27

Сентябрь 2013

После двух часов, проведенных на чердаке, я совершенно устала. Скорее всего, дело было в бессонной ночи и спертом воздухе, а главное, в воспоминаниях. Ничто так не выматывает, как позднее раскаяние и открытые вопросы, и всего этого у меня было предостаточно тем утром. В довершении ко всем неприятностям, я наткнулась на фотографии меня и Юлиана, так сказать мои первые художественные попытки в этой области. В основном это были эстетические фотографии наших обнаженных молодых, гладких, светлых тел. Под ними я обнаружила любовные письма Юлиана, свидетельства его романтической натуры. Прислонившись к мешку с одеждой, я пробежала глазами строки, где-то трогательно улыбалась, а некоторые места проглатывала как лекарство или мысленно переносилась в них. Истории, гимны, тексты песен и стихи сменялись нормальными письмами, под которые много лет назад я засыпала, лежа в кровати, и которые теперь, по прошествии стольких лет, вызывали болезненную улыбку.

«Он бы не ушел», — говорила я себе. Он бы не смог заставить меня ждать целый год. Но одно то, что у него вообще возникла мысль отправиться одному в путешествие по миру, разозлила меня. Так что, избалованный ребенок предпочел сломать куклу, до того как ее получил кто-то другой, пусть и временно. В конце концов, нас разлучила моя собственная гордость. «Гордость — извечный грех дураков» — как писал английский поэт Александр Поп.

Внезапно услышав чье-то дыхание и скрежет лестницы, я затаилась. Но никто не появился.

— Пьер? Это ты?

Раздался свист. Я не слышала эту мелодию целую вечность, однако сразу же узнала ее.

Это был гимн, который когда-то сочинил Юлиан для нашей компании.

Когда я поднялась, свист прекратился, а спустившись вниз, я обнаружила, что в помещениях никого не было.

Мне нужно было внести ясность в свой приезд в мае, при этом я не могла обратиться к людям, которым не доверяла полностью, хотя, возможно, была и не права по отношению к ним. Полиция тоже не годилась в качестве собеседника, так как я практически ничего не могла им предъявить, кроме плохого предчувствия, предупреждения слегка слабоумной женщины и собственных фантазий. Ключом ко всему была Эдит Петерсен. Она что-то знала,

в этом я была уверена. Что именно, о ком и как она это узнала — обо всем этом я не имела ни малейшего понятия. Но, может быть, я и переоценивала ее осведомленность и у нее была лишь крошечная часть пазла.

Подойдя к дому Петерсенов, я увидела, что машины Маргрете не было на своем месте, стояла только машина Харри. Я уже собралась позвонить, как вдруг заметила, что дверь была приоткрыта, как это часто бывало в Кальтенхузене в солнечные, теплые дни, где все с давних пор знали друг друга. Подняв руку, чтобы постучать, я увидела через дверную щель кухню, расположенную в конце темного коридора, где спиной ко мне сидел за столом Харри. Он ничего не делал, просто смотрел в одну точку перед собой.

Я вдруг поняла, что будет лучше остаться незамеченной. Что, если он будет настаивать сопровождать меня к Эдит? Об этом я заранее не подумала. Ни с того, ни с сего у меня появился шанс незамеченной пробраться к Эдит.

Я на цыпочках подошла к лестнице. Так как я знала, что она скрипела, мне понадобилась целая вечность, чтобы прижимаясь к стене, прокрасться наверх.

Эдит смотрела телевизор, какой-то сериал с красными розами, клятвами в любви и проблемами богатой жизни. Заметив меня, она, видимо, какое-то время раздумывала, кто я,

Эрик Берг — «Могила на взморье» / Underworld Books | Книги и переводы

словно перебирала в голове карточки с именами. Через несколько секунд она нашла, наконец, имя, соответствующее моему облику.

— О, Лея, как мило, — сказала она и убавила звук телевизора. Как и несколько недель назад, Эдит протянула костлявую руку, и мне даже показалось, что она стала еще более обессиленной и безвольной. И вообще, пожилая дама выглядела более уставшей, слабой и какой-то обескровленной, чем во время моего первого визита.

— Ты пришла с Пьером? — спросила она.

— Нет, его со мной нет.

— Он мне нужен.

Вообще-то она имела в виду то, что нуждалась в его уколах и целом арсенале обезболивающих. Возможно, звучало слишком театрально, но, казалось, смерть уже заглядывала ей через плечо. Да еще этот резкий запах, который исходил от нее и пропитал не только комнату, но и весь дом. Еще прошлым вечером я ощутила этот неприятный запах ветхости и упадка. Конечно, Эдит была не виновата в этом и, наверняка, не хотела, чтобы ее жалели, но именно это чувство и испытывал каждый, кто посещал ее. Раньше женщину уважали, считали доброй, любящей детей, с чувством юмора, прилежной, сильной, смелой, жесткой. Все это осталось в прошлом. В настоящем было только сочувствие и больше ничего.

— Смотрите, что я нашла, когда разбирала старые вещи.

Я дала ей фотографию, сделанную примерно тридцать лет назад в ее саду: среди мальвы, помидоров и фасоли стояла смеющаяся Эдит, положив руки на плечи детей Кальтенхузена, как орлица, защищающая своих детенышей. Юлиан даже положил голову на руку Эдит, нежный жест, полный благодарности.

Я дала ей время рассмотреть фото, а сама встала к окну и выглянула в сад, который перестал быть таковым. Не было ни цветов, ни овощей, лужайка заросла клевером и мхом

— Тут и Сабина тоже, — сказала она, в конце концов.

Я кивнула. На фотографии моя сестра стояла позади нее. Она уже тогда была выше Эдит, и по ней было видно, что она не совсем вписывалась в общую компанию, хотя, возможно, и хотела бы этого. У Сабины была робкая, даже неуверенная улыбка, контрастирующая с ее обычным угрюмо-решительным выражением лица. Это один из тех редких снимков, где Сабина была запечатлена вместе с другими детьми. Поэтому я дала Эдит именно это фото. Оно позволяло мне перейти к вопросам, ответы на которые мне срочно нужно было выяснить.

— Харальд совсем не улыбается, — разочарованно сказала пожилая женщина. — Единственный. Опять ему что-то не нравится. Может, он не хотел делить меня с вами, как ты думаешь?

— Ничего не могу сказать на этот счет.

— Он уже в детстве был ужасно чувствительным. Когда с ним говорили начистоту, он на несколько дней уходил в себя, и даже, если его упаковывали в вату, он и ею умудрялся пораниться. После Майка у него не было друзей. Но с Сабиной он хорошо ладил. Ах, Лея, бедная твоя сестра. Почему я должна все это переживать? Почему мое тело такое упрямое? Я больше не хочу быть такой выносливой. Кто-то должен, наконец, задушить меня подушкой. Но они все трусливые. Слишком трусливые.

Она посмотрела на меня, будто искала в моих глазах смелость, которой не хватало ее детям. Разве это не ужасно? Единственное желание, которое было у этой женщины — умереть. Я могла ее понять, впрочем, как и тех, кого она называла трусливыми.

— Это не было обычным несчастным случаем? — совершенно неожиданно я сменила тему. — Нас кто-то преследовал? Поэтому мы ехали так быстро? Что Вам известно об этом?

Глаза Эдит беспокойно вспыхнули, может, потому что она уже ждала моего следующего вопроса. Я должна быть конкретнее. Некоторые вещи нельзя выяснить, если все время ходить вокруг да около.

Эрик Берг — «Могила на взморье» / Underworld Books | Книги и переводы

— Эдит, несколько недель назад Вы предупреждали меня об опасности. Кого или что Вы имели в виду? Отчего исходит опасность?

Дыхание Эдит участилось, она слегка хрипела.

— О, Лея, если бы ты меньше спрашивала, а вместо этого последовала моему совету. Уезжай из Кальтенхузена сегодня, лучше прямо сейчас.

— Я знаю, Вы желаете мне добра. Но Вы должны сказать мне, что здесь происходит. Это как-то связано с убийством Юлиана? С его могилой в руинах, которую вчера ночью раскопала полиция? Мы с Сабиной узнали об этом в мае?

Эдит поднесла дрожащие руки ко рту, ее глаза были широко раскрыты.

— Что ты такое говоришь? — прохрипела она. — Юлиан... О, боже мой. Его...

Я медлила. Разве она еще ничего не знала?

— Да, его убили, это практически доказано, — с грустью, подтвердила я. — Убили и закопали. Двадцать три года назад.

— Двадцать три...

— Предположительно тридцать первого августа девяностого года.

Эдит вновь начала перебирать карточки в голове.

— Тридцать первого августа, — пробормотала она, полностью погрузившись в себя.

— Прошлой ночью мы случайно нашли его могилу. Меня удивляет, что Маргрете и Харальд еще ничего не сказали Вам об этом. Извините, что Вы таким образом...

Взгляд Эдит, в котором вдруг появился страх, был направлен куда-то позади меня. Именно в этот момент перед моим мысленным взором вновь появились неподвижные

кадры воспоминаний, которые, по мнению моего шверинского психолога, отражали события, произошедшие во время моего приезда в мае. Маргрете стояла перед кухонным столом на первом этаже. Она склонилась над ним, держа в руке кусок ткани, большое полотенце, которое набросила на что-то, лежавшее на столе. Харри стоял рядом с ней, бледный и растерянный...

Картинка угасла.

Я повернулась. В дверях комнаты Эдит с каменным лицом стояла Маргрете.

Эрик Берг — «Могила на взморье» / Underworld Books | Книги и переводы

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒