Последние новости! 8 страница

***

Поднимаясь после ужина из-за хаффлпаффского стола, Орла почувствовала на себе пристальный взгляд Драко Малфоя. Подумав, что, возможно, слизеринец хочет с ней поговорить, вместо того чтобы покинуть Большой зал и направиться в общую гостиную, она извинилась перед друзьями и присоединилась к небольшой группе студентов, которые выходили на улицу, желая насладиться тёплом весеннего вечера, поскольку до отбоя оставалось ещё несколько часов. Орла немного отошла от замка, отыскав примерно на полпути между школой и хижиной Хагрида каменную скамью, на которую можно было присесть. Вскоре она услышала за спиной чьи-то шаги. — Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? — Конечно нет. Орла похлопала по свободному месту рядом с собой, где скамья частично заросла мхом, и Драко сел рядом с ней, глядя вниз на хижину лесничего — Хагрид сидел на ступеньках неказистого дома и играл со своей чёрной слюнявой собакой, кидая Клыку длинную деревянную палку. — Как твои дела? — издалека начал Драко. Девушка почувствовала на себе его изучающий взгляд и предположила, что он рассматривал её на предмет новых повреждений. — Всё не так уж плохо. — Я знаю, что в пятницу Яксли снова был в замке. — Да, был, — сухо ответила Орла, надеясь, что Драко не станет расспрашивать о деталях, которые она предпочла бы забыть. — Неужели он снова…? — Да. Именно это он и сделал. Хаффлпаффка услышала, как слизеринец тихо выругался себе под нос, и наконец повернулась к нему лицом. — Ты не сможешь ему помешать, Драко! — Но я хочу! — Может быть… но в любом случае не сможешь. Малфой отвернулся от неё и снова уставился на хижину, его серо-голубые глаза гневно сверкали из-под завесы белокурых волос. — Мне чертовски страшно, Орла. Каждый день я просыпаюсь, не зная, что сегодня меня ждет. Я представляю, как Тёмный Лорд теряет терпение, небрежно взмахивает своей проклятой палочкой и просто убивает меня. Или пытает. Но думаю хуже всего — это самому желать смерти под его непрекращающимися пытками и понимать, что он не позволит тебе умереть. — Мы все напуганы, Драко. Наступили очень неспокойные времена… — Я собираюсь сбежать, — перебил он её, заявив это удивительно твёрдым тоном. — Прошу прощения? — Пока я могу думать только об одном — каким образом можно сбежать… Ты думаешь, что я долго протяну? Вскоре Волдеморт либо натравит на меня своих Пожирателей, либо устранит сам, списав меня со счетов, как незначительную потерю. Драко произнёс это тихо, но ни секунды не сомневался в собственных мыслях, и Орла убедилась, что он прекрасно осознавал всё, о чем говорил. — Ты не можешь бежать, тебя найдут и поймают. Ты же знаешь, что так и будет, — мягко возразила она. — Откуда ты знаешь? Ты рассказывала мне, что скрывалась месяцами, прежде чем вернуться и присоединиться к другим сопротивленцам. Как ты это делала? — Я пряталась в маггловском мире, но всё равно старалась оставаться на виду, — призналась она. — Тем не менее каждый день я боялась за свою жизнь. Я жила в постоянном страхе, что следующим постучавшим в дверь будет либо кто-то из них, либо министерский служащий, который придёт меня арестовать. — Но ты ведь всё равно смогла это сделать? Расскажи мне, каким образом? Орла печально вздохнула. «Похоже, Драко не собирается отказываться от своей идеи, да и кто я такая, чтобы указывать ему что делать? » — Мои родители — магглы, и они растили меня в мире магглов, пока мне не исполнилось одиннадцать лет, и я не узнала, что обладаю волшебным даром. Я действительно знаю, на что похожа маггловская жизнь, но ты никогда не сможешь так жить, Драко! Ты из семьи чистокровных волшебников. Для вас чуждо даже смешивать свою кровь с магглорождёнными и полукровками! — Я готов приспособиться, если ты пойдёшь со мной и всё мне покажешь. Наконец-то он сделал это. Выразил своё самое заветное желание, после которого в воздухе повисла тишина, пока Орла переваривала услышанное. — Я не могу… — начала она. — Прежде чем ты скажешь, что не можешь, — перебил её Драко, — хотя бы подумай об этом! Я имею в виду… действительно подумай об этом, как следует! Он схватил её за обе руки точно так же, как тогда, когда они вместе прятались в убежище Хельги. — Мне не будет места в новом волшебном мире под властью Тёмного Лорда, Орла! И тебе тоже! Прежде чем девушка успела ответить, их прервал одетый в чёрное Пожиратель смерти, стремительно несущийся к ним с холма. Уолден Макнейр — и выглядел он крайне недовольным. Когда мужчина, запыхавшись, подошёл к ним, он неодобрительно взглянул на соединенные руки парня и девушки. — Каково чёрта, Малфой? — его губы скривились в презрительной усмешке. — Надеюсь, ты не пытаешься посягать на собственность одного из твоих соратников? — Орла никому не принадлежит, Макнейр, — раздражённо парировал Драко, не отпуская её рук, несмотря на то, что она попыталась мягко высвободиться. — Сомневаюсь, что Яксли бы с тобой согласился. Может быть, мне следует передать ему твои слова? — Доноси на меня, если хочешь. Мне всё равно. Она моя подруга, и мы не делаем ничего плохого. Лицо Драко побледнело ещё сильнее, чем обычно, и Орла заподозрила, что его храбрость — не более чем слова, поскольку выглядел он чертовски напуганным. — Любопытно… И с каких это пор слизеринцы дружат с хаффлпаффцами? Особенно с хаффлпаффскими грязнокровками. Сомневаюсь, что твой отец одобрил бы это, Драко. — Мне плевать, что думает мой отец! Ты бы давно заметил это, если бы интересовался не только шлюхами и чревоугодием, и хотя бы иногда смотрел по сторонам! Лицо Макнейра побагровело от гнева, затем он наклонился к Драко так близко, что практически зашипел ему на ухо. — О, я когда-нибудь доберусь до тебя, маленький избалованный засранец! Я проучу тебя за это! Попомни мои слова! Я не могу прикоснуться к тебе сейчас, но поверь мне — я сделаю это! — Буду ждать с нетерпением, Уолден, — высокомерно ответил Драко, намеренно переходя на имя Макнейра в знак неуважения. — Теперь ты закончил? Мы вели приватную беседу. Макнейр развернулся так резко, что края его чёрной мантии хлестнули Орлу по лицу, и зашагал вверх по холму к замку. Они всё ещё держались за руки, и Орла почувствовала, что Драко сильно дрожит. — Зачем ты сделал это? — встревоженно спросила она. — Потому что прекрасно знаю этого грязного ублюдка! — Но этот ублюдок может тебя убить! — Он не сделает этого, потому что меня здесь не будет. Теперь ты пойдёшь со мной? Глаза Драко горели от страха и энтузиазма. Это было заманчивое предложение. Но она едва его знала. Фактически они разговаривали всего дважды, и теперь Драко попросил её сбежать с ним — тогда бы они проводили вместе дни и ночи, скрываясь от Пожирателей смерти и егерей. — Прости, Драко, но я не могу. В Хогвартсе мне не нужно прятаться. Всё равно я нахожусь под защитой, меня кормят и обучают. И пусть я здесь только благодаря милости Волдеморта, но за мной не охотится комитет по регистрации магглорождённых. И… я чувствую себя в безопасности. Драко горько усмехнулся, от чего его красивое лицо непривлекательно исказилось. — В безопасности?! Конечно, Орла… В безопасности до следующего раза, когда явится Яксли и захочет тебя изнасиловать, а то и убить! В безопасности до следующего Пожирателя смерти, которому Тёмный Лорд отдаст тебя, когда ты надоешь Корбану! Девушка вздрогнула и вырвала свою руку, чувствуя себя странно опустошённой от хладнокровности в его словах. Отвернувшись от Драко и глядя на видневшийся вдалеке Запретный лес, она кожей чувствовала, как он смотрел на неё ледяным взглядом, но тем не менее искренне хотел ей помочь. — Это не жизнь, Орла! Мы всё равно его не победим, — тихо подвёл он итог. — И что ты предлагаешь нам делать? Я не боец! Не храбрая и не умная! Ради Мерлина, я — чёртова хаффлпаффка, Малфой! Драко насмешливо фыркнул, и она не смогла удержаться, чтобы не сделать то же самое, когда вспомнила об их давнем соперничестве между факультетами. На самом деле, хаффлпаффцы всегда были гораздо храбрее, чем они сами о себе думали, и все остальные факультеты прекрасно об этом знали. — Просто подумай об этом, Орла. Это всё, о чём я прошу. По крайней мере, ты знаешь, как спрятать нас, а я смогу защитить тебя и устрою всё остальное, — серьёзно сказал он. Девушка снова посмотрела на него. — Как мы вообще выберемся из замка, Драко? Территорию Хогвартса окружают сильнейшие защитные чары и теперь запретили посещение Хогсмида, где мы могли бы ускользнуть и добраться до точки аппарации. — Это я уже придумал… — заявил он с некоторым оттенком высокомерия. — Придумал? Расскажи! — Нет. Пока ты не согласишься пойти со мной. — Звучит очень по-слизерински! — Да, мы действительно используем любые доступные методы ради достижения своих целей, — усмехнулся Драко. — Где-то я уже это слышала… — ответила она, но улыбнулась в ответ и снова взяла его за руку. Тем временем Уолден Макнейр поднимался по винтовой лестнице, которая вела в кабинет Снейпа, обдумывая важную информацию о Драко и грязнокровке Яксли, которую хотел донести до директора как можно скорее.

***

— Эй? Гер’миона? Ты там? Услышав тихий женский голос, доносившийся из кухни, Римус быстро сбежал по лестнице. Ворвавшись в комнату, он увидел в огне светловолосую голову Флёр Делакур и бросился к ней, опустившись на колени у камина, чтобы она могла его видеть. — Флёр?! — О? Кто вы? И где Гер’миона? — Это я, Римус Люпин! Гермиона в Хогвартсе, учится в школе, но она была здесь вчера, пыталась связаться с тобой через каминную сеть. — О, Р’имус? Пр’ости, я не узнала тебя. Как дела, mon ami? — Полагаю, так же, как и у тебя. Я могу отойти в сторону, если ты захочешь пройти ко мне? Мы могли бы поговорить лицом к лицу, а не через камин. — Ты сам пр’оходи ко мне. Я не одета, и не могу сейчас выйти из дома. Поправив на себе мешковатый коричневый свитер, который он носил последние три дня, и стряхнув с него крошки, Римус выпрямился и шагнул в зелёное пламя. Закружившись, он быстро добрался до камина, который Флёр открыла со своей стороны. Как и предполагалось, он оказался в гостиной коттеджа «Ракушка». Флёр вернулась в засекреченный дом, в котором проживала вместе с Биллом во время их недолгого брака. Сердце Люпина болело за неё не меньше, чем за старшего сына Уизли. — Ох, Флёр! Римус протянул руки, желая заключить её в объятия, но не хотел давить на неё, если девушка всё ещё была ошеломлена — он просто предлагал ей своё утешение. Флёр бросилась к нему, беззащитно прижавшись к мужской груди и начала рыдать — безудержно, выворачивая наружу всё эмоции, которые эхом отражались от его собственного горя. Люпин ничего не делал, только обнимал её и ласково поглаживал по спине, пока её истерика не начала утихать. Всё время после финальной битвы она провела в одиночестве, и, должно быть, отчаянно нуждалась в поддержке и дружеском плече. — Р’имус! О, неужели все они погибли?! Их замечательная семья! Мой хр’абрый муж, его р’одители и все их дети… — Нет никакого смысла вспоминать о той ночи, Флёр. Мы можем почтить их память, только сражаясь за то, во что они верили, — прошептал Люпин. — Что значит — ср’ажаться?! Он подвёл её к светло-голубому дивану, украшенному безукоризненно подобранными голубыми и белыми подушками в цветочек, и усадил, впервые обратив внимание на её растрёпанный внешний вид: грязные светлые волосы были зачесаны назад, красивое лицо похудело и осунулось от усталости, а глаза покраснели. — Тебя тошнит? — спросил он, кивнув на её живот. — Да, да… Это всё из-за bé bé. Но так ведь бывает почти всегда — это неважно. Я спр’осила тебя, что значит ср’ажаться? Люпин тяжко вздохнул. — В живых осталось всего несколько членов Ордена. Однако мы собираемся сражаться дальше! Я, например, скорее умру, чем приму правление Волдеморта! — Я хочу пр’исоединиться к вам! Если я погибну, как и мой Уильям, то мы снова встр’етимся. Если нет, то я сделаю всё, что смогу, чтобы мой bé bé жил в лучше мире. Флёр схватила его огрубевшие руки и крепко сжала их своими маленькими мягкими ладошками. — Но скажи мне, Р’имус, ты с нами? И, конечно же, Гер’миона, но кто же ещё? — Кингсли Шеклболт. Он и его жена сейчас прячутся в «Норе». И… Северус. — Север’ус Снейп?! Дир’ектор ‘Огвар’тса? Non! Он ужасный человек! — Уверяю тебя, он на нашей стороне и всегда был верен Ордену и Дамблдору! Завтра в полночь я встречусь с ним и Кингсли на площади Гриммо. Ты присоединишься к нам? На лице Флёр отразилось полное недоверие, и она довольно драматично фыркнула. — Конечно, я пр’иду! Хочу посмотр’еть в глаза этому… Снейпу! Так сказать, «для себя»! — Ты удивишься, Флёр. Обещаю. Дважды в день Северус присылает мне еду из Хогвартса. Он велел мне оставаться в доме ради моей безопасности. В каком-то смысле он обо мне заботится. Никогда не думал, что такой человек, как Снейп, на это способен. Он и Гермиона утверждают, что они стали союзниками и вчера приходили ко мне вместе. Кажется, она полностью ему доверяет, а я доверяю её суждениям. — Ну… мне это ещё пр’едстоит выяснить! Люпин попытался сменить тему. Он уже пригласил девушку завтра присоединиться к ним, но пока она не могла ни о чём судить, а значит, не было смысла продолжать эту тему. — Мы очень переживали, что ты попытаешься вернуться обратно во Францию к своей семье. — Ах, нет! Я хочу остаться здесь, в нашем доме. Только здесь я чувствую близость моего Билла. Кр’оме того, это слишком долгий путь, мне пр’ишлось бы аппар’ир’овать много р’аз, а я чувствую себя недостаточно хор’ошо. Это не пойдёт на пользу mon bé bé. — Это хорошо. Теперь многие люди могут причинить тебе вред, Флёр. Я слышал, егеря следят за всеми точками международной аппарации, отлавливая тех, кто пытается покинуть страну и сбежать от гнёта власти Волдеморта. Флёр вздрогнула от страха. Очевидно, эта мысль не приходила ей в голову. — Я — взр’ослая и сильная ведьма! Мне не нужна опека maman. — Ты заботишься о себе? У тебя достаточно еды? — Merci. Достаточно. Всё р’авно пища тепер’ь во мне долго не задер’живается. В доме тепло, но, наверное, я пр’иму ванну. Должно быть, я ужасно выгляжу! — Вы, как всегда, прекрасны, миссис Уизли, — ответил Люпин, наслаждаясь улыбкой, появившейся на измученном лице француженки. — Не хочу показаться тебе слишком дерзким, но ты позволишь мне поухаживать за тобой и приготовить для тебя ванну? Во время беременности не следует прикладывать лишних усилий. Тонкс… всегда считала мою помощь полезной… Конечно, я оставлю тебя принимать ванну в одиночестве! Флёр выглядела затравленной, и на мгновение Римусу показалось, что он переступил черту, но затем её глаза наполнились слезами, и она от души его поблагодарила, явно польщённая тем, что кто-то готов проявить такой простой, но добрый жест. Люпин оставил её на диване и поднялся наверх в ванную. Взмахнув волшебной палочкой, он наполнил ванну тёплой водой, добавил в неё расслабляющее и восстанавливающее зелья из шкафчика и наложил успокаивающее заклинание поверх пушистой пены, наблюдая за тем, как вода закружилась от магии маленьким водоворотом. В качестве последнего штриха Римус наколдовал несколько маленьких свечей и зажёг их, расставив на подоконнике. На него нахлынули тяжёлые воспоминания о том, как он делал то же самое для своей любимой жены. О восторженной улыбке, появлявшейся на губах Нимфадоры, когда она заходила в ванную, измученная долгим днём и растущим внутри неё ребёнком. Тогда на её лице отражались признательность и блаженное удовольствие от предвкушения ожидающей её готовой ванны. Иногда Римус оставался, массировал ей плечи или мыл волосы, мысленно переживая за то, что случится с ними, когда волшебный мир начнёт рушиться, либо погружался в искреннюю благодарность, что эта поразительная, молодая ведьма дала ему, уже немолодому волшебнику и в придачу оборотню, уникальный шанс. Шанс стать мужем и отцом. Шанс, который был безжалостно отобран у него единственным смертельным заклинанием, хладнокровно слетевшим с палочки Антонина Долохова. Люпин заставил себя отвлечься от назойливых гнетущих мыслей, чтобы не дать эмоциям взять над собой верх. Он спустился вниз по лестнице, торопясь, чтобы вода в ванне не успела остыть. — Твоя ванна ждёт, — заявил Римус, с улыбкой возвращаясь в гостиную. — Сейчас я вернусь на площадь Гриммо. Тогда мы встретимся завтра в полночь? Тем не менее если я тебе понадоблюсь, ты всегда сможешь связаться со мной через камин. — Ты очень добр’ ко мне, Р’имус Люпин, — улыбнулась Флёр, вставая и направляясь к лестнице. Губы оборотня изогнулись в лёгкой улыбке, затем он бросил в огонь горсть зеленоватого порошка, наблюдая, как игривые язычки пламени тут же позеленели, и намереваясь вернуться в холодную мрачную пустую кухню, откуда пришёл.

***

Как только в Большой зал ворвались почтовые совы и закружились под заколдованным потолком в поисках получателей, шум голосов мальчиков и девочек только усилился. Северус пожалел, что не мог наложить на всех учеников массовое заклинание тишины — дети галдели, словно стая потревоженных фвуперов*, запертых в клетке. Вчера он лёг спать с головной болью после долгой и напряжённой встречи с надоедливым Макнейром, который принёс ему новость о том, как Драко Малфой обхаживал мисс Роуч. Макнейр угрожал донести об этом самому Тёмному Лорду, так как считал это подлым предательством со стороны мальчишки, поскольку магглорождённая девочка была обещана Яксли. Северус надеялся, что ему хотя бы на время удалось сгладить острые углы, но его многолетний опыт общения с этими психованными ублюдками подсказывал, что Макнейр, скорее всего, снова поднимет острую тему, но уже при встрече с самим Риддлом. Всё это означало, что ему придётся побыстрее встретиться и поговорить с Драко, чтобы спасти недальновидного, влюблённого мальчишку от худшего наказания, которое может слететь с палочки Волдеморта. «Что, чёрт возьми, творит этот ребёнок? Неужели ему недостаточно слизеринок, чтобы играть с ними в эти романтические глупости? Почему Малфою срочно понадобилось вмешиваться в то, что никоим образом его не касается? Нет. Я должен встретиться с мальчиком во время дневного перерыва и ни часом позже». Почтовые совы начали сбрасывать на столы утреннюю почту и посылки, а также множество экземпляров «Ежедневного пророка», поскольку многие студенты и весь преподавательский состав подписывались на эту волшебную газету, хотя теперь даже она полностью контролировалась Тёмным Лордом и его чистокровными последователями. Вскоре со всех концов зала послышались восклицания, шокированные вздохи и негодующие возгласы студентов, преподавателей и даже кураторов-Пожирателей ещё до того, как Снейп развернул свой экземпляр сегодняшней газеты. Как только он это сделал, причина стала ему понятна.

Последние новости!

Министр магии, Пий Толстоватый, был признан недееспособным ввиду внезапных проблем со здоровьем и, следовательно, отстранен от поста Министра магии. Его заменит одобренная лордом Волдемортом Долорес Джейн Амбридж, которая любезно согласилась передать контроль над комитетом по регистрации магглорождённых своему преемнику Рэнфорду Трэверсу, чтобы самой занять новую должность. Коллектив «Ежедневного Пророка» желает вам всего наилучшего, министр Амбридж! _______________________________________________________________________ Фвупер* (англ. Fwooper) — это африканская птица с исключительно ярким оперением; встречаются фвуперы оранжевой, розовой, ярко-зеленой или жёлтой расцветок. Хотя поначалу песня фвупера может даже понравиться, она постепенно сводит слушателя с ума. (Взято с Harry Potter Wiki)

Глава 12

Тёмная Метка на левом предплечье Снейпа начала гореть ещё до того, как бормотание окружающих и обсуждение главной новости «Пророка» достигло апогея. Беглый взгляд, брошенный на других Пожирателей смерти, подтвердил, что они тоже получили Вызов. Очевидно, Лорд задумал устроить полное собрание и, как всегда, выбрал самое необычное время. Видимо, появилось что-то очень важное, если Тёмный Лорд полагал, что на сборище требуется одновременное присутствие всех его слуг, несмотря на риск оставить Хогвартс без присмотра. В глубине души Северус надеялся, что пока их не будет, Минерва возглавит восстание, но это было маловероятно, так как все были запуганы диктатурой, под которой жили. Драко Малфой уже покинул своё место за слизеринским столом и был на полпути к огромным входным дверям Большого зала, как будто пытался незаметно выскользнуть, вместо того, чтобы с гордостью прошествовать под завистливыми взглядами своих однокурсников, у многих из которых родители тоже были Пожирателями смерти. Почему эти глупые дети завидовали положению Драко, так как на руке парня уже красовалась Метка, было непостижимо для ума Северуса, но гораздо важнее для него был тот факт, что Малфой казался смущённым тем, куда шёл, растеряв привычные надменность и достоинство. Скользнув взглядом от слизеринцев к хаффлпаффцам, Снейп увидел то, что, как он предположил, было всему причиной. Мисс Роуч краем глаза следила за каждым движением Малфоя. «Может быть, Макнейр был прав, и между этими семикурсниками что-то есть? » Если это так, то каждый из них сделал худший выбор, учитывая нынешнее положение вещей. Снейп возглавил процессию Пожирателей смерти по центральному проходу между столами Хаффлпаффа и Гриффиндора, ненавидя каждую секунду обрушившегося на него пристального внимания и чувствуя себя публично заклеймённым лидером этих отвратительных ублюдков. Сегодня уже было много свидетельств того, что день сложится просто ужасно, хотя не то чтобы у него было много приятных деньков с тех пор, как он занял эту треклятую должность директора. Проклятие в его теле тоже начало потихоньку напоминать о себе, так как вчера он вообще не виделся с мисс Грейнджер, и теперь, когда проходил мимо неё — девушка сидела за гриффиндорским столом, — их чары тут же распознали близость друг друга. «Неужели она тоже это почувствовала? » Всё же наложенное на неё проклятие было менее мощным, чем его собственное, поэтому Снейп надеялся, что бедная девочка сможет просто продолжить свой завтрак, задаваясь (как и он сам) вопросом — какого чёрта этот сумасшедший психопат позволил злобной жабе занять самое высокое положение на политической арене волшебной Британии? Разношёрстная команда одетых в чёрное головорезов проследовала к школьным воротам, мчась через утонувшую в весенней зелени пришкольную территорию, чтобы как можно скорее добраться до точки аппарации, находившейся сразу за высокой каменной стеной. Будучи директором, Северус мог аппарировать из любой точки Хогвартса, но не спешил появляться перед Тёмным Лордом самым первым и принимать на себя его первоначальный гнев, если тёмный маг будет чем-то недоволен, а пока на это указывали все признаки. «Нет уж! Лучше я аппарирую вместе с остальными, и мы прибудем вместе». Прикоснувшись кончиками волшебных палочек к своим Тёмным Меткам, они аппарировали туда, куда их вызвали. Драко неохотно закатал левый рукав, потому что снова оказался мальчиком среди мужчин, чувствуя себя младенцем по сравнению с остальными. К своему удивлению, Пожиратели оказались не в особняке Риддлов в Литтл-Хэнглтоне, а в огромной холодной комнате без окон, выложенной гладкой чёрной плиткой, благодаря которой Северус сразу догадался, что они находятся где-то в недрах Министерства. Изначально взгляд привлёк Пий Толстоватый, бывший министр магии, которому Яксли поручил взять под свой контроль Министерство. Толстоватого связали и поставили на колени перед Волдемортом, который кружил вокруг него, словно огромная белая акула вокруг своей добычи. Несмотря на путы, Толстоватый выглядел более собранным и вменяемым, чем в прошлом году: его глаза стали внимательными и ясными, очевидно, он наконец-то освободился от Империуса, но бывший министр был полон гнева и даже сейчас пытался прокусить свой кляп. Его волшебная палочка валялась сломанной перед ним на полу, как ясное доказательство, что сопротивление оказывать бесполезно, но, видимо, изнутри его переполнял непримиримый бунт. Толстоватый был могущественным волшебником и справедливым человеком, который обучался у самого Аластора Грюма. Он быстро поднялся в звании среди авроров и был назначен главой департамента магического правопорядка, взяв на себя роль Руфуса Скримджера после того, как его повысили до министра. Без сомнения, длительное пребывание под Империусом сильно сломило его, потому что Толстоватый прекрасно знал обо всем, что его заставляли делать, но был не в состоянии с этим бороться. «Как ему удалось освободиться? Да, Пий обладал огромной магической силой, но освободиться от столь мощного и длительного Империума было невозможно. Возможно, Яксли проявил небрежность и просто забыл заново наложить проклятие, которое требовалось регулярно обновлять? » Северус не представлял, как ещё это можно было объяснить. — Добро пожаловать, мои верные последователи, — тихо произнёс Волдеморт, когда они расположились вокруг. — Как вы видите собственными глазами и, без сомнения, прочитали сегодня утром в «Пророке», мистер Толстоватый больше не подходит на роль министра. Он стал для нас… обузой. — Мерзкий, деспотичный ублюдок! — прорычал Пий, которому всё-таки удалось выплюнуть изо рта часть грубого кляпа. Разумеется, кляп был скорее символическим — для большей театральности, так как простое заклинание Силенцио действовало бы гораздо эффективнее. — Как будто я хочу быть министром при вашей проклятой власти! То, что вы заставляли меня делать…! Я помню их все, Риддл! Все до единого отвратительные поступки, которые ты заставлял меня совершать! Толстоватый покраснел от ярости, на его шее заметно пульсировала вздувшаяся вена. Он был высоким мужчиной и всё ещё выглядел внушительно, даже стоя на коленях. Волдеморт заткнул ему рот с помощью Круциатуса, и собравшиеся Пожиратели молча наблюдали, как бывший министр-марионетка превратился в безвольное тело, беспомощно бьющееся в агонии на кафельном полу. — Теперь, когда мистер Толстоватый предпочёл замолчать, позвольте мне представить вам нового министра магии — мисс Долорес Амбридж. Из тени вышла коренастая женщина, одетая в тёмно-розовую мантию, и негромко откашлялась. Никто из Пожирателей не заметил, когда она успела войти в комнату, поскольку Толстоватый переключал на себя всё внимание. По бокам от Амбридж стояли Селвин и Трэверс — два Пожирателя смерти, которые при Волдеморте поднялись в Министерстве до невероятных и абсолютно незаслуженных высот. Железной рукой они втроем управляли отвратительным комитетом по регистрации магглорождённых и истинно наслаждались наказаниями, которым подвергали невинных волшебников и ведьм, не сумевших подтвердить чистоту своей крови. Магглорождённых открыто объявляли «ворами магии» и клеймили, как главную угрозу для волшебного мира. Многие из них были заключены в Азкабан, где подвергались ещё худшим пыткам и в конце концов быстро погибали или сходили с ума. Северус с холодной дрожью вспомнил тот проклятый год, когда эта ведьма стала директрисой Хогвартса: в те дни он всерьёз подумывал отравить её утренний чай — настолько мерзкой она всем казалась. Он понятия не имел, почему Тёмный Лорд не разглядел её безумия, так же как любви к садистским наказаниям, и не ввёл её в ближний круг Пожирателей. Возможно, из-за её нездорового пристрастия к розовому цвету — Амбридж бы просто нелепо смотрелась на фоне их чёрных мантий. — Благодарю вас, Милорд, — ответила она тем же елейным тоном, каким разговаривала с Альбусом Дамблдором на приветственном пиру. — Я здесь для того, чтобы поддерживать ваши идеалы, следить за тем, чтобы ваши законы соблюдались, а инструкции в точности выполнялись. Уверяю вас, наказание за их несоблюдение будет суровым. Волдеморт растянул тонкие бескровные губы в улыбке или скорее отталкивающей пародии на улыбку, которая искривила его рот в дьявольской усмешке. — Превосходно. Я рад это слышать. Приятно будет работать с министром, не нуждающимся в наших постоянных… указаниях и контроле. Толстоватый прорычал в ответ нечто бессвязное — слова невозможно было разобрать, но его слепая ярость была очевидна. После этого на него обрушилась ещё одна жестокая порция Круциатуса: изо рта мужчины потекла кровь, пропитывая сползший на подбородок кляп. Северус уже видел такое раньше. «Скорее всего мистер Толстоватый не покинет эту комнату живым». — Благодарю вас, Милорд, за то, что вы обратили внимание на надоедливый шум, прервавший мою речь, — жеманно улыбнулась Амбридж, словно речь шла не о жестокой пытке человека, а о небольшой неприятности. «Всё больше склоняюсь к мысли, что этот одетый в розовое кошмар такой же безумный, как и сам Тёмный Лорд». — А ты, Трэверс, доволен своей новой должностью? — поинтересовался Волдеморт у стоявшего справа от Амбридж волшебника. Трэверс почтительно склонил голову. — Да, мой Господин. Я обещаю вам, что регистрационный комитет будет работать всё так же скрупулёзно и непреклонно. — Прекрасно… прекрасно… Что ж, сегодня я не задержу вас надолго, потому что у всех вас есть обязанности, не только здесь, в Министерстве магии или в Хогвартсе, но и по всей стране. Министерство больше не будет возглавлять марионетка под чарами принуждения, которую нужно постоянно контролировать, напротив, у власти будет стоять та, которая способна разделить наши идеалы. Северус не осмеливался взглянуть на Амбридж, потому что он чувствовал, что мог не сдержаться и проклясть её прямо здесь, если увидит, как сука ухмыляется. — Теперь мы контролируем все ключевые департаменты Министерства. Везде, где возникнет проявление инакомыслия, оно будет… подавлено, чтобы рано или поздно моя власть стала… абсолютной. Его прервал Пий Толстоватый, из последних сил выпрямившийся на коленях со связанными за спиной руками, несмотря на два раунда Круциатуса. Бывший аврор и министр действительно обладал несгибаемой силой, как умственной, так и физической. Неудивительно, что Яксли потребовалось так много времени, чтобы подчинить его Империусу, должно быть, Толстоватый боролся с ним каждую минуту. — Ты никогда… — начал он, но в ту же секунду был убит Авадой из палочки Волдеморта. Его голова ударилась о кафельный пол с тошнотворным глухим стуком. — Он начал меня утомлять, — прошептал Волдеморт, после чего снова обратился к Пожирателям смерти. — Итак! Вскоре вы обнаружите, что у меня появились последователи в более неожиданных местах, например, в некоторых магазинах Косого Переулка, также в Хогсмиде, на точках международной аппарации и даже в Гринготтсе. Любой из них немедленно сообщит мне о любой подозрительной деятельности. Среди собравших Пожирателей раздался громкий рокот одобрения. — Тогда, полагаю, пришло время всем вам вернуться на свои места и насладиться ещё одним славным днём под великодушным и победоносным правлением Лорда Волдеморта. Я решил снять аппарационный барьер на эту комнату, чтобы вы могли являться в Министерство при первой необходимости. Но! Прежде чем вы уйдёте… Драко! Я бы хотел, чтобы ты остался, вместе с Макнейром и Яксли. Мы должны обсудить… один личный вопрос. Остальные свободны. Снейп был удивлён, что его тоже не попросили остаться, но он уже однажды осквернил свою душу, чтобы спасти Драко, и не горел желанием делать это снова, а в особенности — не желал выступать в открытую против Тёмного Лорда. Люциус и глазом не моргнул, увидев, что его сына решили задержать, и Северус заподозрил, что Малфой-старший, должно быть, постоянно накачивался алкоголем или какими-то наркотическими зельями, притупляющими рассудок, потому что казался слишком рассеянным и отстранённым. Директор аппарировал от греха подальше, аккуратно приземлившись посреди своего кабинета и испытывая очередное облегчение от того, что на сей раз легко отделался, потому что, появляясь перед Тёмным Лордом, нельзя быть уверенным абсолютно ни в чём. Он поручил домашнему эльфу подать ему поздний завтрак и послал записку декану Слизерина — Горацию Слизнорту, чтобы тот сообщил ему, когда мистер Малфой вернётся в школу.

***

Гермиона сидела на дневном уроке Зельеварения. Она, как всегда, закончила своё зелье самой первой и теперь слушала лекцию профессора Слизнорта о различных разновидностях снотворных зелий, пытаясь игнорировать присутствие высокомерного куратора. К сожалению, она не подумала об этом, выбрав самую первую парту, и теперь сидела так близко к Пожирателю смерти, что тот мог бы легко схватить её за руку. Их тучный профессор Зелий постоянно нервничал, и она видела, как на его моржовых усах собирались бусинки пота. Гриффиндорка как раз думала о том, как всё это неприятно, когда дверь класса распахнулась, и внутрь вошёл директор. — Прошу прощения, профессор Слизнорт, но мне нужны кое-какие ингредиенты из вашей кладовой для моего личного зелья. — Конечно, господин директор, — ответил Слизнорт. — Разумеется, вы знаете, что где лежит. Гермиона заметила, как чёрные глаза Снейпа бегло осмотрели класс, и задержались на ней на мгновение дольше обычного. Директор выглядел таким же невозмутимым, как и всегда, но ей показалось, что, когда их глаза встретились, в бездонных тёмных зрачках промелькнула вспышка чего-то большего. Он скользнул взглядом по поверхности её стола, как будто проверял, чем она занималась, хотя правильнее было бы сказать — ничем, так как девушка уже закончила варить сегодняшнее зелье и просто дожидалась менее способных студентов. «Интересно, его беспокоит проклятие? » С тех пор, как Гермиона простилась со Снейпом в его кабинете, прошло уже целых два дня. Её фальшивые синяки (как и настоящие) начали исчезать, но всё равно ещё были довольно заметными. Вечером того дня Орла перехватила её взгляд за ужином и безмолвно посочувствовала. Гермиона почувствовала себя несчастной, понимая, что её собственное испытание ничто по сравнению с настоящими изнасилованиями мерзкого Корбана Яксли, которым подвергалась Орла. Примерно через пять минут Снейп вышел из кладовки, неся в руках поднос с ингредиентами, флакончиками и маленькими баночками, которых угрожающе позвякивали и вот-вот готовы были свалиться. — Гораций, есть ли у вас свободный студент, который мог бы помочь мне не только с этим, но и с моим зельем? Гермиона подпрыгнула на стуле, поднимая руку вверх, прежде чем кто-либо успел ответить. — Я уже закончила зелье, сэр, и буду рада вам помочь. Она заметила, как глаза директора вспыхнули после её слов. «Разве он сам не предлагал мне свою помощь в ту ночь, когда подарил самый первый оргазм на своём столе? » Теперь Гермиона была почти уверена, что его беспокоят чары Вожделения, и что всё это — всего лишь хитрая уловка, чтобы вытащить её из класса. Уложив учебники в сумку и поставив на письменный стол Слизнорта пузырёк с готовым зельем, она подошла к Снейпу и попыталась осторожно забрать поднос из его слегка дрожащих рук. — Похоже, мисс Грейнджер — самая подходящая для этого студентка, — проворчал Слизнорт, хотя и фальшиво улыбался. — У девочки такие выдающиеся способности, что лучшего помощника и пожелать нельзя, директор. — Почему грязнокровка оказалась такой способной? — прошипел Пожиратель смерти. — В ней нет ничего особенного! — Разумеется, нет, — согласился Снейп. — Но она уже закончила своё зелье и готова мне помочь. Для меня этого достаточно. Директор позволил Гермионе забрать у него поднос и приказал следовать за ним. Он повел её по коридору подземелья в противоположном направлении от нужной лестницы, которая вывела бы их на верхние этажи замка. Они молча шли к комнате, которая раньше была его личным кабинетом, когда Снейп ещё был деканом Слизерина и преподавал Зелья. Остановившись у последней двери рядом с каменной лестницей, ведущей в самые нижние подземные катакомбы, Снейп приложил к ней ладонь, и она открылась от его прикосновения. Очевидно, дверь была зачарована, распознавая только его личную магическую подпись. Она вела в лабораторию — гораздо более совершенную, чем та, что использовалась в классе Зельеварения. Это была лаборатория настоящего мастера зелий, знающего своё дело и нуждающегося в самом лучшем оборудовании. Снейп дождался, пока Гермиона поставила поднос с ингредиентами на ближайший стол, после этого запер дверь и защитил её охранными чарами. Профессор повернулся к ней лицом и прислонился спиной к лабораторному столу. Гермиона увидела, что его лицо блестит от пота, а дыхание участилось. Наигранное нейтральное поведение, которое Снейп демонстрировал в классе, теперь сменилось настоящим: он выглядел возбуждённым и пристыжённым одновременно. — Вы знаете, зачем я привёл вас сюда, мисс Грейнджер? — Догадываюсь, сэр. Вы страдаете от чар? — Очень! Прошу, простите меня! — Профессор, вам не нужно извиняться. Мы договорились, что будем помогать друг другу, когда это необходимо, чтобы облегчить симптомы проклятия. — Благодарю, но это не избавляет меня от чувства вины за то, что я разыскиваю малолетнюю студентку ради собственного сексуального удовлетворения, — произнося эти слова, Снейп не смог сдержать стона, сорвавшегося с его губ, и, опустив глаза, Гермиона увидела заметную внушительную выпуклость у него в паху. — Позвольте мне помочь вам, сэр. — А как же ваше собственное проклятие, Грейнджер? — В настоящее время оно меня не беспокоит. Сейчас ваше состояние гораздо важнее, потому что магия воздействует на вас с удвоенной силой. — В таком случае воспользуйтесь рукой, чтобы облегчить симптомы. Казалось, директор изо всех сил старался говорить как можно более поучительным и инструктивным тоном, чтобы избежать неловкости. Девушка подошла к нему и встала рядом. — Вы должны показать мне… — прошептала она и услышала в ответ ещё один стон. Профессор Снейп даже не расстегнул ремень, а просто рванул вниз молнию на брюках и таким образом высвободил пенис, сдвинув вниз бельё, так что мужское достоинство торчало из расстёгнутой ширинки, выглядя твёрдым и предельно напряжённым, но, к счастью, не таким багровым и измученным, как прошлой ночью. — Дай мне руку, девочка. Гермиона протянула ему свою левую руку, и он накрыл её сверху своей правой ладонью. Левой рукой он обнял её за плечи и притянул вплотную к своей груди. Снейп приложил руку девушки к пенису снизу и заставил её обхватил ствол, который дёрнулся от этого прикосновения. Мужчина резко носом втянул воздух. — Погладь его, как ты делала той ночью, — велел директор, начиная медленно двигать её ладонью вверх и вниз. Гермиона вспомнила, как она прикасалась к нему, какими движениями он наслаждался, и начала неторопливо скользить рукой по его члену, глядя вниз и наблюдая, как её собственная рука доставляет ему удовольствие. Другой рукой Снейп обхватил её за спину, крепко прижимая к себе. — Чёрт! — едва слышно прошипел он. — Это помогает? — спросила она. Он насмешливо фыркнул. — Да, Грейнджер. Это помогает. Сейчас мне так чертовски хорошо, что это едва ли можно назвать помощью, больше похоже на восхитительную дрочку. Она купалась в словах его похвалы, желая, чтобы это были её успехи на классных занятиях, а не навыки мастурбации, но всё равно чувствовала себя до глупости польщённой. Немного ускорив движения руки, Гермиона с удовольствием почувствовала, как Снейп прижался губами к её макушке. «Интересно, если он просто прикоснулся ртом, это считается поцелуем? » Девушка чувствовала, как он что-то нашёптывал ей в волосы, слова были неразборчивыми, но она уловила несколько грубых ругательств и ахнула. — Быстрее! — прошипел он, толкаясь бёдрами в её руку. Взявшись за ствол покрепче, Гермиона начала быстрее скользить по нему рукой, убеждаясь, что захватила как можно больше плоти, хотя его пенис был довольно большим по сравнению с её маленькой ручкой. Снейп крепче обнял её, и она почувствовала, как его зубы оскалились, а частое, тяжёлое дыхание обдувало волосы. — Не останавливайся! — отчаянно взмолился он. — Чёрт, не останавливайся! Продолжай… Толкаясь ей в руку, пока она жёстко и быстро ему дрочила, Снейп качнул бёдрами в последний раз и кончил с протяжным удовлетворённым стоном. Гермиона почувствовала, как он отстранился от её макушки и, так же, как и она, посмотрел вниз на пульсировавший член, когда белые струйки спермы выстрелили и пролились на её пальцы и на пол лаборатории. — Мне очень жаль, — задыхаясь, проговорил он, пока его пенис быстро обмякал и уменьшался в размерах, хотя она всё ещё держала его в своей ладони. Профессор снова накрыл её руку своей и мягко убрал от члена, пока другой продолжал прижимать девушку к своему телу. — Пожалуйста, перестаньте извиняться, сэр. Я понимаю, что всё это очень неудобно для нас обоих, но мы договорились, что сделаем всё возможное. Снейп быстро привёл себя в порядок беспалочковым заклинанием, не забыв очистить её руку. Затем он отпустил Гермиону, после чего убрал пенис в брюки, застегнул молнию и поправил свою мантию. — Это как-то повлияло на твоё собственное проклятие? — спросил он. — Я так не думаю… хотя, когда я… делала это, то чувствовала себя… э-э… немного возбуждённой. Думаю, мне просто понравилось. — Сомневаюсь, — презрительно усмехнулся он. — В тебе говорило проклятие, а не твоё собственное желание. Вскоре ты обнаружишь, что из-за контакта в течение дня чары будут усиливаться. Тем не менее в полночь мы встречаемся с Люпином и Шеклболтом, так что я предлагаю тебе чуть позже прийти в мой кабинет. Мы придумаем какой-нибудь повод, чтобы ты снова осталась со мной. Тогда, если ты почувствуешь дискомфорт от симптомов проклятия, мы можем… я имею в виду… я смогу тебе помочь. — Благодарю вас, сэр. Мне нравится ваш план. Хотите, чтобы я ушла? — Думаю, так будет лучше. Боюсь, длительное время в твоей компании может ещё раз спровоцировать чары. — Я не возражаю! На самом деле! — Уверен, что нет, и благодарю вас, мисс Грейнджер, но ещё раз напоминаю, что ваше желание полностью связано с проклятием. Я предлагаю вам вернуться на урок и ждать моего вызова после ужина. — Я так и сделаю. Спасибо, профессор Снейп. — Спасибо вам, мисс Грейнджер. Закрыв за собой дверь лаборатории и направляясь обратно к профессору Слизнорту, Гермиона задавалась вопросом: «Каким образом принуждающие чары могли побуждать меня повернуться и зацеловать директора до потери сознания, как было прошлой ночью в его постели. Или это было всё-таки моё собственное желание? »

***

Незадолго до ужина Макнейр попросил Снейпа прийти в Больничное крыло и встретил его с самым самодовольным видом. — Я предупреждал этого маленького ублюдка не шутить со мной, — выплюнул он, когда Северус приблизился. — Мистера Малфоя? — Ну а кого ещё? Ему повезло, что Тёмный Лорд оставил его в живых после того, как он подбивал клинья к грязнокровке Яксли. Повелитель проявил милосердие только потому, что малец всего лишь держал её за руку и ничего больше. Лорд хорошенько покопался к его памяти. Корбан остался не очень доволен, скажу я вам… Сегодня вечером он посетит Хогвартс, чтобы напомнить этой мелкой грязнокровной сучке, кому она принадлежит. — Как мило… — хладнокровно протянул Северус. — Каково нынешнее состояние мистера Малфоя? Не будем забывать, что его отец — один из нас. — Как будто Люциусу не насрать?! Он настолько не в себе от наркотиков и опиума, что едва ли обращает на что-то внимание. Вы спрашиваете как Малфой-младший? Он выживет. Кажется, эта старая колдоведьма довольно толковая и знает, что делает. Северус попытался пройти мимо Макнейра и войти в лазарет, но Уолден остановил его, положив тяжёлую, мясистую ладонь ему на плечо. — Я думаю, Тёмный Лорд захочет увидеть мальчишку снова, как только он поправится. Когда Господин рылся в мозгу Малфоя, этот идиот заслонял от него кое-что … и не очень умело. Лорд пытался получить доступ ко всем его мыслям и разговорам с грязнокровкой, а он всё закрывался и закрывался… Должно быть, этому трюку его научила Белла. Эта стерва всегда была довольно способной в Окклюменции. — Не знаю и знать не хочу, — отрезал Северус. — Но как у директора школы у меня есть долг перед учениками. На этот раз он успешно протиснулся мимо Макнейра и вошёл в лазарет, где на одной из коек, поодаль от других пациентов, лежал Драко. Мадам Помфри с подозрением посмотрела на приближающегося Снейпа. — Повреждения есть? — коротко спросил он. — Перелом носа и трещина лба из-за того, что сознание мальчика почти изнасиловали Легилименцией. Два сломанных ребра и серьёзные ушибы на животе, как будто его многократно били в одно и то же место. Множественные синяки и гематомы на груди и предплечьях, — сухо отчиталась она. — Вы сможете полностью его исцелить? — Думаю, со временем его тело исцелится, но насчёт разума… я не уверена. На морщинистом добродушном лице Помфри отразилась сильная тревога, и Северус догадался, что она могла бы сказать гораздо больше, но сдержалась. — В Больничное крыло его доставил Макнейр? — Макнейр?! Я его даже не видела. Хагрид принёс бедного мальчика от самых ворот, где Пожиратели бросили его без сознания прямо у точки аппарации и, судя по всему, оставили умирать. Почтенная колдоведьма постаралась выразить своим тоном всё возможное неодобрение. — Всё понятно. Я оставлю его в ваших надёжных руках. Северус развернулся и вышел из лазарета, радуясь, что мальчишка либо спал, либо закрыл глаза и проигнорировал его. В данный момент ему хватало собственных проблем и без Драко Малфоя.

Глава 13

В тот вечер Гермиона сидела в своём любимом уголке библиотеки: на кофейном столике перед ней были разложены учебники и справочники, а с кончика быстро скользящего по пергаменту пера аккуратным почерком слетало безупречное эссе по Трансфигурации. Ей предстояло ещё несколько месяцев навёрстывать упущенное, чтобы хорошо подготовиться к Ж. А. Б. А в конце семестра, и она была полна решимости сделать всё возможное, чтобы достойно сдать экзамены, несмотря своё печальное положение. Никто бы даже не догадался, что в её сумке вместе с книгами лежала зубная щётка, пижама, чистое нижнее бельё и сменная одежда, которую она собиралась надеть на площади Гриммо. Замысел казался немного нелепым даже для неё, но она чувствовала себя гораздо увереннее, будучи подготовленной, чтобы не получилось как в прошлый раз, когда ей пришлось бежать по коридорам замка в одной лишь короткой майке и шортах. Хотя в тот раз у неё вообще не было времени на подготовку, ведь её силком вытащила из постели мерзкая Алекто Кэрроу. Мирная учебная деятельность Гермионы была прервана сразу после восьми вечера, когда она услышала, как вдалеке скрипнула дверь библиотеки, и сзади к ней приблизились чьи-то тяжёлые шаги. — Так-так, судя по всему, это маленькая шлюха нашего директора, вот только почему она не у него в кабинете? Гермионе не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, что профессор Снейп послал за ней Макнейра. Всё это было отвратительно, но зато походило на правдоподобный сценарий, при котором они смогут встретиться. Ни один из этих грязных Пожирателей смерти не должен получить ни малейшего намёка на их настоящее местонахождение, потому что, если только они обо всём узнают… Это будет означать верную смерть как для неё, так и для Снейпа. — Время домашних заданий закончилось, грязнокровка. Теперь у тебя есть более важные обязанности. Девушка тяжко вздохнула и начала складывать учебники в сумку, стараясь ненароком не сверкнуть спрятанными там вещами. Тщательно убрав всё со стола и не желая торопиться, она наконец-то обратилась к омерзительному подобию волшебника, который стоял позади неё и нетерпеливо ждал, словно палач. — Ну? Что на этот раз вы от меня хотите? — Следи за языком, на мой вкус, он становится слишком длинным и острым. Я бы нашёл ему достойное применение, но, к сожалению, не обладаю такими правами, — похотливо усмехнулся Макнейр, наклоняясь ещё ближе, чтобы мадам Пинс не могла его услышать. — Если бы всё зависело от меня, ты бы уже стояла на коленях в этой самой библиотеке с моим членом, погружённым так глубоко в горло, что ты бы с трудом дышала, грязнокровка. Но так как мне столь щедрого подарка не перепало, то пришлось прийти сюда, чтобы отвести тебя к Снейпу. Похоже, этим вечером ты снова понадобилась директору. Гермиона заставила себя принять самый несчастный и затравленный вид. — Какая жалость… Ведь на тебе всё ещё видны следы после прошлого раза. Полагаю, Снейп добавит их сегодня вечером? А теперь пошевеливайся, гриффиндорская сука! Когда они выходили из библиотеки, и Макнейр заставил Гермиону идти прямо перед собой, на лице мадам Пинс отразились тревога и сочувствие, но она ничего не могла поделать. Пожиратели смерти контролировали эту школу — все сотрудники и ученики об этом знали. Пока она шла по коридорам, сопровождаемая Макнейром, люди смотрели на неё либо с испугом, либо с жалостью или с неприязнью, без сомнения догадываясь о грязных помыслах Пожирателя. «Если бы они только знали…» Казалось, им потребовалась целая вечность, чтобы добраться до коридора с каменной горгульей, которая охраняла винтовую лестницу, ведущую в кабинет директора. Пока лестница, закручиваясь, поднимала их обоих вверх, Гермиона почувствовала, как рука Макнейра скользнула под её юбку и поползла между ног, пытаясь вцепиться пальцами в трусики. «Раньше он никогда себе такого не позволял! » Сработала самая естественная реакция — девушка сжала бёдра, развернулась и врезала Макнейру по лицу мощным ударом, отправив его, ревущего от боли, обратно на самую нижнюю ступеньку. Гермиона закатила глаза, услышав его вопли. Они успели подняться всего на десять ступенек, и сама лестница была слишком узкой, чтобы он мог получить какую-либо серьёзную травму, невзирая на то, что этот ублюдок был невероятно грузным и неповоротливым. Гермиона быстро побежала вверх по лестнице и успела добраться до двери кабинета Снейпа как раз в тот момент, когда директор открыл её, оглядываясь в поисках источника криков и проклятий. — Что случилось? — прошипел он, увидев, что девушка неожиданно появилась в его кабинете одна, когда он специально послал за ней Макнейра. — Он начал меня лапать, и я столкнула его с лестницы! — прошептала она. Снейп ухмыльнулся и взял её за руку. — Хорошая работа, мисс Грейнджер. Тем не менее мне придётся наказать вас, чтобы всё выглядело правдоподобно. Вы должны подчиняться всему, что я скажу, это понятно? Она кивнула, чувствуя дрожь от чар Вожделения, реагировавших на его близость и прикосновения. Макнейр наконец-то поднялся по лестнице, и на его лице была написана бешеная ярость. — Ты могла убить меня, маленькая дрянь! — воскликнул он, вытаскивая из кармана палочку и нацеливая её на грудь Гермионы. Профессор Снейп шагнул вперёд и встал между ними. — Не трогай мою игрушку, Макнейр. Если она навредила тебе, просто дай мне знать, и я назначу ей соответствующее наказание, — спокойно сказал он своему коллеге. — Ещё бы! Эта грязная шлюха ударила меня по лицу и столкнула с лестницы! — Используя магию? Грейнджер, я забираю у вас волшебную палочку. Такое поведение недопустимо! — Проклятье! Не было никакой магии, Снейп! Девчонка по-маггловски со всей силы врезала мне кулаком! — Хм-м… это уже интересно, Макнейр. Значит, маленькая ведьма способна одолеть тебя вульгарной маггловской грубой силой? Тёмный Лорд будет весьма рад, если её таланты окажутся на его стороне, видимо, девочка действительно очень сильна… Лицо Макнейра покраснело от унижения и гнева. Он всё ещё угрожающе размахивал своей палочкой и медленно двинулся в наступление. — Накажи её, Снейп, или я сам это сделаю! — Грейнджер действительно обошлась с тобой дерзко и несправедливо, Уолден. И это я тебе компенсирую. Проходите оба в мой кабинет. Они вошли в знакомый овальный кабинет директора, профессор Снейп грубо стащил с её плеча сумку с книгами и небрежно отбросил её в одно из кресел перед камином. Он посмотрел ей прямо в глаза — выражение его лица было непроницаемым, но Гермиона во второй раз за последние несколько минут почувствовала мощную вспышку проклятия. Вожделение непреклонно нарастало с тех пор, как сегодня днём они оказались вместе в его личной лаборатории, когда она обхватила его член и восхитительно близко прижималась к его груди. — Подойдите к моему письменному столу, мисс Грейнджер. Повернитесь и наклонитесь над ним. — Что?! — Я неясно выразился, девочка? Сейчас же! Его тон не допускал возражений. Гермиона подошла к огромному столу и приняла позу, как он велел, услышав позади себя, как Снейп вместе с Макнейром похотливо и многообещающе рассмеялись. — Думаю, этого должно хватить в качестве компенсации, Уолден, — послышался голос Снейпа, хотя она и не могла его видеть. — Грязное отродье заслуживает хорошей порки. Думаешь, она заработала шесть увесистых шлепков? * — Несомненно. Гермиона не слышала, как Снейп пересёк комнату и направился к ней — настолько лёгкими и бесшумными были его шаги, но внезапно он навис на ней и положил свою руку на её поясницу. Без предупреждения он задрал её школьную юбку и заправил подол за пояс. Девушка громко и возмущённо ахнула. — Помалкивай, Грейнджер. Уолден, ты одобряешь мою точку зрения? — Полностью поддерживаю, — раздался в ответ гнусный голос Макнейра, охрипший от возбуждения. Прежде чем девушка успела возразить, Снейп трижды резко шлёпнул её по заднице, поверх трусиков, от чего она вскрикнула, хоть и не от боли — на самом деле удары не были настолько болезненными, — а от шока и унижения. — Надеюсь, Уолден, это компенсирует проступок грязнокровки? — спросил Снейп, проводя кончиками пальцев по ягодицам, что ещё больше спровоцировало кипящее в ней проклятие, и она готова была поклясться, что в ту же секунду её промежность начала обильно увлажняться. «О боги, неужели мне это нравится?! Разве я когда-нибудь хотела, чтобы меня отшлёпали? » Отчасти Гермиона была в восторге, но другая половина её сознания в ужасе кричала от реакции тела. — Продемонстрируй мне последние три шлепка, Северус, и тогда мы замнём этот неприятный момент, — протяжно заявил Макнейр. — Как пожелаешь. — Нет! — закричала Гермиона, зная, что её трусики, скорее всего, уже немного намокли, и не желая, чтобы этот мерзкий ублюдок видел намного больше, чем уже успел подсмотреть. — Тебе никто не давал права выбора, Грейнджер, — всё так же невозмутимо ответил Снейп. Тем не менее она почувствовала, как его длинные пальцы подцепили ткань трусиков и слегка сдвинули их вниз, подальше от мокрой киски, где профессор их и оставил. Она крепко сжала ноги и ягодицы, когда он нанёс последние три удара. — Ещё! — потребовал Макнейр. — И пусть раздвинет ноги! Её похотливую пизду тоже нужно отшлёпать не меньше, чем задницу! — Не сомневаюсь, что ты прав, Уолден, однако ты хотел понаблюдать за шестью шлепками и получил то, что желал. Дальнейшее наказание грязнокровки будет проводиться в частном порядке, только для моих глаз. А теперь оставь нас. — Ты что, шутишь, Снейп? Раздвинь ей ноги и покажи мне её киску, эгоистичный мерзавец! — У меня нет ни малейшего желания с тобой шутить. Всё, что находится между ног этой ведьмы принадлежит мне. И теперь ты отнимаешь моё личное время, а ведь ты, несомненно, знаешь, я нахожусь под сильнейшим принуждающим проклятием, дарованным мне нашим Повелителем. Так что возвращайся в свои покои, Уолден, и подрочи, если тебе это поможет. Макнейр раздражённо зашипел и шумно втянул носом воздух. Спустя мгновение послышалась тяжёлая поступь Пожирателя, и Снейп тоже отошёл в сторону. Гермиона услышала, как открылась и с грохотом захлопнулась дверь, а затем прозвучало потрескивание заглушающих и охранных чар. — Мисс Грейнджер?.. Профессор снова оказался рядом с ней. «Как ему удаётся ходить так тихо? » — Вы можете встать. Я искренне извиняюсь за свои действия. Гермиона не шелохнулась. Она не хотела. Сейчас она хотела только одного — чтобы директор продолжил свое «наказание». Она упрямо оставалась на месте, наклонившись над столом. Девушка почувствовала, как директор сам склонился над ней. — Грейнджер, если ты не встанешь и продолжишь лежать на моём столе, выставив напоказ свою великолепную задницу, то я не отвечаю за свои действия. Ты меня понимаешь? — прорычал он пьянящим глубоким тоном. — Ну же! — выдавила она. — Я хочу этого! Она услышала, как Снейп грубо выругался… А затем ещё раз выругался себе под нос. — На тебя действует проклятие? — Мне так плохо, сэр… ________________________________________________________________________ «Шесть увесистых шлепков» («Six of the best») — в первые десятилетия двадцатого века, когда телесные наказания считались нормальной и эффективной мерой наказания школьников за плохое поведение и дурные поступки, учителя шлёпали по открытой ладони или по ягодицам провинившегося. ______________________________________________________________________

***

Северус снова чертыхнулся, глубоко вздохнул и выпрямился, положив ладонь ей на поясницу, пока другой рукой поглаживал обнажённые ягодицы. «Грейнджер просит меня отшлёпать её? » Он не мог поверить своим глазам, но почувствовал, как все её мышцы расслабились, и она легко позволила ему скользнуть пальцами между розовых складок, где определённо собралось слишком много влаги. Его член мгновенно затвердел. «Чёрт возьми, когда-нибудь она сведёт меня с ума! » Северус вновь подцепил её трусики и стянул их с бёдер до самых колен. Он не смог удержаться и осмотрел бельё (чувствуя себя грязным извращенцем) и, к своему удивлению, нашёл там то, о чём начал подозревать. «Она возбудилась? От наказания?! » Ради эксперимента он шлёпнул её по заднице ещё раз. Грейнджер ахнула и тихонько застонала. Последовали ещё два шлепка — и после каждого из них раздавался тот же самый соблазнительный звук. «Мерлиновы яйца! » Его эрекция стала такой сильной, что готова была порвать молнию на брюках. Северус стянул с неё трусики до щиколоток и снял их с ног, оставив только туфли и чулки. — Раздвинь ноги, Грейнджер, — приказал он, хотя его голос дрогнул от возбуждения, когда она немедленно подчинилась, открывая его взгляду свою мокрую киску. Он трижды звучно шлёпнул её по ягодице, стараясь зацепить ладонью припухшие половые губы, и почувствовал на пальцах скользкую влагу. — Ещё? — спросил он, не желая причинять девушке боль, но отчаянно желая, чтобы её задница покраснела. «Она прекрасна! » — Да, пожалуйста… — прошептала Гермиона, выгибая спину и подставляя ягодицы ещё выше. Снейп осыпал её целой дюжиной ударов, стараясь не шлёпать дважды по одному и тому же месту и не перестараться с силой. Этого хватило, чтобы она задрожала и начала взвизгивать уже после пятого шлепка. После двенадцатого Северус уже сам не мог больше сдерживаться, постоянно ныряя между её складок и просовывая два пальца глубоко во влагалище. Он быстро массировал клитор большим пальцем, входя и выходя из неё двумя другими. — Боже мой! — закричала Гермиона. — Чёрт возьми! Ох, чёрт… Северусу нравилось слушать, как отчаянно ругалась эта юная примерная отличница. Девушка промокла насквозь и беспомощно извивалась на столе, изо всех сил насаживаясь на его вторгавшиеся пальцы. Свободной рукой он начал расстёгивать брюки, потому что после всего этого, вне всякого сомнения, она будет ему принадлежать. Член уже так чертовски набух, что, казалось, взорвался бы при малейшем прикосновении. Его мужское достоинство освободилось из тесной тюрьмы, и он снова положил руку на её ягодицу, раздвигая ей ноги коленом как можно шире, пока сам неумолимо трахал её своими пальцами, возбуждая ещё сильнее и получая обильное количество жидкости, которая хлюпала внутри неё с каждым толчком. Затем Снейп без предупреждения остановился. Он вытащил пальцы и присел на корточки позади неё. Гермиона разочарованно захныкала и застонала. — Сэр? Пожалуйста, не останавливайтесь! «О, я не остановлюсь…» Раскрыв её припухшие половые губы обеими руками, он прижался ртом к промежности и втянул губами клитор, посасывая и нежно затягивая его в рот, так как знал, что это должно довести молодую ведьму до предела. «Давай же! — думал он. —Кончи мне на лицо! » — Ох… Ох… Охххх…. «Именно так, милая! Сделай это для меня! » — Ох, блядь! Да! О, Боже мой..! Её раскрытая щёлочка начала дико сокращаться, покрывая его рот и щёки своими соками, когда она непроизвольно покачивала бёдрами во время оргазма. Если бы его не ограничивало проклятие, сдерживающее кульминацию, вероятнее всего, он бы кончил сам, прямо на собственные брюки, наслаждаясь её неистовым восторгом. Северус поднялся на ноги, прижал головку к трепещущему отверстию и вошёл в неё, проталкиваясь внутрь до тех пор, пока не почувствовал, как его член упирается в шейку матки. Он крепко схватил её за бёдра и сразу же начал быстро и жестко трахать, так как знал, что из-за чрезмерного возбуждения долго не продержится. — Ты… в порядке? — сумел выдохнуть он. Красноречие явно его покинуло. — Да, сэр. Чёрт… да! Я в порядке. Просто… не останавливайтесь… — Я не собираюсь останавливаться, Грейнджер. Теперь он начал трахать её откровенно грубо — свою студентку, которую только что отшлёпал почти до оргазма над своим столом, а сейчас зарылся до яиц в самую сладкую киску, которую когда-либо пробовал. «О чувстве вины подумаю позже! » Конечно же оно вспыхнет, но сейчас, в этот сладостный момент, всё, что имело для него значение, — это погоня за собственным оргазмом, чтобы излиться в неё досуха. — Получай! Получай то, что хотела! — рычал он себе под нос, когда движения его бёдер превратились в размытое пятно, и в комнате больше не было слышно ни звука, кроме шлепков их гениталий друг о друга. — Твою мать! Да… Боже! Он эякулировал, и его бёдра дёргались вместе с оргазмом до самого конца, как было чуть раньше в лаборатории. Крепко сжав пальцами её ягодицы, словно боялся, что она могла от него ускользнуть, он продолжал делать толчки, пока не убедился, что отдал ей всё до последней капли. Поглаживая её задницу, Снейп осторожно вытащил из неё свой член и сразу же наложил очищающее заклинание, чтобы убрать неприличный беспорядок, размазанный по ним обоим, в том числе вокруг его рта и лица. Закончив, он заставил Гермиону выпрямиться и повернул её лицом к себе, найдя в себе силы после всего посмотреть ей в глаза.

***

Профессор Снейп обхватил её лицо ладонями, его чёрные глаза горели неприкрытым желанием, которое Гермиона ясно могла прочитать, даже несмотря на отсутствие опыта. Чары Вожделения всё ещё действовали на него, и она подозревала, что на неё тоже. «Желание порождает желание. Чем больше удовольствия мы получаем, тем сильнее хотим ещё». Он наклонился к ней, и их губы встретились впервые с тех пор, как они оказались в его постели. Девушка не смогла сдержаться и застонала от наслаждения, когда её губы вспомнили всё то, о чём за прошедшие дни она успела забыть: нежность, но настойчивость его движений, когда он начал ласкать её губами, дразня поцелуями и наклоняя её голову так, чтобы проникнуть языком глубже. Снейп дарил ей страстные опытные поцелуи, и вскоре Гермиона задыхалась от желания, жадно предлагая ему язык, чтобы он втянул его в свой рот и переплел со своим. Через несколько мгновений гриффиндорка окончательно забыла, с кем именно она целовалась. Острый, как рапира, язык, которым профессор так часто ранил и унижал других, сейчас ловко проникал в каждый уголок её рта, словно пытался изучить и запомнить его. Он заскользил своим языком по безумной спирали вокруг её язычка, полностью овладевая ею. Наконец Снейп отстранился от Гермионы, снова всматриваясь в её глаза. — Сэр? Почему вы..? — Ш-ш-ш, — перебил он, приложив палец к её губам. — Не задавай мне вопросов, на которые я не готов ответить. Профессор приподнял её, заставив обхватить его ногами вокруг талии, а руками — обнять за шею, затем снова потянулся к ней губами, желая поцеловать. Продолжая обнимать её, он прошёл через кабинет и потайную дверь в стене, которая вела в спальню. Пинком распахнув её, Снейп подошёл к своей огромной кровати с балдахином и опустил девушку на ноги. В комнате было темно, поэтому лёгким взмахом руки он зажёг в камине огонь, от которого сразу же стало светло, тепло и уютно. Ещё один взмах — и одеяло было откинуто, а третьим он снял с них обоих всю одежду. Гермиона почувствовала, как её глаза широко распахнулись, но не от тревоги, а от радостного удивления. — У нас осталось ещё несколько часов до того, как мы отправимся на площадь Гриммо, и я бы посоветовал тебе хорошенько выспаться. Раз уж мы оба переполнены магией проклятия, предлагаю помочь друг другу разобраться с нашими проблемами? Она кивнула, и директор раскинулся на кровати, притягивая её к себе. — Иди ко мне, Грейнджер… Они потянулись навстречу друг другу, по-видимому, оба страстно желая продолжить, и, скользнув ладонью по её обнажённой груди, он снова слился с ней поцелуем, который удивил её своей теплотой, мастерством и страстью. Только когда их губы устали, они перестали целоваться и заснули, крепко обняв друг друга.

***

Северус проснулся чуть раньше заклинания «Темпус», которое он установил, чтобы разбудить их незадолго до отбытия на площадь Гриммо. Это было не столько естественное пробуждение, сколько возвращение к реальности от приятного шока, когда он плавно приходил в сознание, ощутив, что рука Грейнджер нежно поглаживает его член. — Что ты делаешь? — спросил он хриплым после нескольких часов сна голосом. — Ничего не могу с собой поделать, — ответила она. — Мне просто… нужно. — И сколько тебе нужно? — Думаю, ещё больше, — ответила она с ноткой беспомощности в голосе. Он чертовски вымотался. Всё, что произошло в кабинете, окончательно выбило его из колеи, чего не случалось уже много лет, к тому же у них оставалось уже не так много времени. Однако, пока они будут присутствовать на столь важной и серьёзной встрече, надоедливое проклятие не должно отвлекать их и наступать им на пятки, прежде чем они не вернутся назад. — Иди сюда. Забирайся на меня. — Что? — Сейчас не время стесняться своей неопытности, Грейнджер. Забирайся сверху. Немного поколебавшись, Гермиона встала на колени и перекинула ногу через его тело. Он помог ей расположиться так, чтобы она села сверху на его бёдра, а эрекция плотно прижалась к её горячей киске. Золотистый свет огня идеально вырисовывал силуэт её тела — сидящей на нём потрясающей обнажённой молодой ведьмы с вьющимися каштановыми волосами, ниспадающими на плечи, и возбуждённо сверкающими прекрасными глазами… «Если бы не обстоятельства… если бы Гермиона Грейнджер не была проклята Тёмным Лордом, она бы никогда здесь не оказалась». — Встань на колени. Девушка так и сделала, он просунул руку между её ног, направляя свой член внутрь неё, и она инстинктивно на него опустилась. «Чёрт! Он погрузился так глубоко, как будто она сожрала его с потрохами! » Должно быть, Грейнджер тоже это почувствовала, потому что напряжённо вздохнула и крепко зажмурилась. — Тебе больно? — Нет. Просто он очень… глубоко. И кажется таким огромным. Северус не смог сдержать по-мальчишески хитрой ухмылки, которая появилась на его лице, и она ответила ему смущённой улыбкой, осознав, что именно только что сказала. — Спасибо за комплимент, — ответил он. — И да, разные позиции будут варьировать угол и глубину проникновения. Тебе неудобно? — Я в порядке. Просто подождите… дайте привыкнуть… Улыбка на её лице сменилась выражением глубокой сосредоточенности, когда она начала экспериментировать с движениями — покачивая бёдрами, подпрыгивая вверх и вниз, насаживаясь на него. Северусу было всё равно, что она делала — всё, что она вытворяла, казалось ему чертовски фантастическим. Он был доволен абсолютно всем, лежа на спине и наблюдая, как она сама трахала его, точнее — трахала себя, нанизываясь на его эрегированный член. Если он думал, что секс на столе был великолепен, то происходящее сейчас тоже было выше всяких похвал, но воспринималось совершенно по-другому. Без сомнения, они опоздают, но в такой момент слишком трудно было об этом задумываться. Наконец её движения обрели определённый ритм, и он почувствовал, как всё ближе поднимается к вершинам блаженства. Профессор не мог удержаться, чтобы не притянуть девушку к себе и не прижать её к своей обнажённой груди, снова завладев её губами, проникая языком прямо в рот и чувствуя, как она страстно и охотно ему отвечает. Северус скользнул руками вниз по стройному телу и крепко сжал ягодицы, направляя её покачивающиеся движения, которые неумолимо подталкивали его к краю оргазма. Он застонал ей в рот, когда она уловила его мысль и подхватила нужный ритм, скользя своей влажной киской вверх и вниз по стволу. — Ох! — воскликнула она, прерывая поцелуй и приподнимаясь на руках. — Ох! Кажется… я собираюсь… Гермиона сама изменила угол и начала трахать его, как одержимая. Северус ничего не мог поделать, только с удовольствием наблюдал, лёжа на своей удобной подушке, как она кончала, нанизавшись на его член, и любуясь чистым восторгом в её глазах. «Святые угодники! » Он был растерян. «С каких пор потрясающая молодая женщина добровольно трахает себя до оргазма на моём члене и откровенно получает от этого удовольствие? » Её последние движения дожали остатки его самоконтроля, и он кончил через несколько секунд после неё, излившись внутрь, пока она всё ещё задыхалась после оргазма. В этот раз они подошли так близко к одновременной кульминации, как никогда раньше.

***

Спустя пятнадцать минут после полуночи они стояли у камина в его кабинете. После их второго секса за один вечер Гермионе стало немного некомфортно, она призвала свою сумку и выбралась из кровати, чтобы быстро переодеться в запасную одежду, которую принесла с собой — у неё не было ни малейшего желания ещё раз посещать площадь Гриммо только в трансфигурированном халате, без обуви и даже без нижнего белья. В сумке лежали джинсы, свитер, ботинки и чистые трусики. «Как в воду глядела! » Снейп переоделся в классическую белую рубашку и чёрные брюки, хотя она не могла не заметить, что бельё он умышленно не стал надевать. После того, как он зашнуровал чёрные ботинки, она с удивлением обнаружила, что профессор не собирается облачаться в свой сшитый на заказ сюртук, а вместо этого выдвинул тяжёлый ящик высокого резного комода и достал чёрный шерстяной свитер, который надел поверх рубашки. В целом, его образ стал выглядеть немного непринуждённее и больше подходил для неофициальной встречи. Он позвал Люпина через каминную сеть, и Римус открыл свой камин, чтобы они могли пройти. Как только они появились в особняке Блэков, Гермиона увидела там гораздо больше людей, чем ожидала. Конечно же там был Римус, как и Кингсли вместе с женщиной, которая, судя по всему, была его женой. «Если я не ошибаюсь, её зовут Одрина». Впрочем, была ещё и Флёр. «Флёр! » Гермиона пробежала через всю кухню и обняла француженку, которая нежно ответила на её объятие, не сдержав слез. Также в комнате была ещё одна ведьма. Ведьма, которая с трудом поднялась на ноги и направилась к камину, где стоял профессор Снейп с настороженным выражением на строгом и нахмуренном лице. — Северус, — начала профессор МакГонагалл, — я доставила тебе слишком много проблем! Я действительно верила, что ты предал Альбуса и Орден, решив вернуться к Пожирателям смерти! Альбус настаивал, чтобы я доверяла тебе, что бы ни случилось… но я не поверила. Последние две недели Римус и я обменивались письмами, и он объяснил мне все обстоятельства смерти Альбуса и соглашение, которое было заключено между вами. Ты проявил исключительную смелость, Северус, но вместе с этим остался без союзников и друзей. Римус также сообщил мне, что и теперь ты продолжаешь рисковать собой, защищая мисс Грейнджер от унижения и надругательств. Искренне надеюсь, что ты найдёшь в себе силы простить меня, потому что… нас осталось слишком мало! Выжили лишь те, кто стоит сейчас в этой комнате. Казалось, все волшебники, находившиеся на кухне, затаили дыхание. — Благодарю, Минерва. Конечно, мне приятно сознавать, что вы изменили обо мне своё мнение, но позвольте заверить — я вас не виню. План Альбуса подразумевал именно такое отношение. Давайте не уделять прошлому слишком много внимания, а вместо этого будем двигаться вперёд, используя имеющиеся у нас ресурсы. Я поделюсь с вами всей информацией, которую почерпнул из последних встреч с Тёмным Лордом, чтобы мы могли обдумать, как использовать это в наших интересах. Все кивнули и заняли места за огромным деревянным столом на кухне дома, который теперь стал собственностью Гермионы и снова превратился в штаб-квартиру. Девушка уселась рядом с Флёр на одном конце стола — француженка никак не хотела отпускать её руку, чета Шеклболтов села на другом конце напротив Римуса, к которому присоединились Снейп и МакГонагалл. — Теперь у Тёмного Лорда есть последователи не только в Министерстве, хотя на него он делает самую большую ставку. Его Пожиратели возглавляют каждый из ключевых департаментов, и хотя Амбридж — не Пожирательница смерти, она целиком и полностью поддерживает его идеалы и антимаггловские законы, что в совокупности с властью делает её одной из самых опасных его сторонниц. МакГонагалл, чья ненависть к Долорес Амбридж была всем хорошо известна, презрительно фыркнула. — Злобный маленький тролль, — проворчала она. — Жаль, кентавры не прикончили её в Запретном лесу. От неё одни неприятности! — Нам остаётся только надеяться на то, что, поскольку она не находится под Империусом, как Пий Толстоватый, — продолжил Снейп, — может наступить момент, когда её собственные планы пойдут вразрез с планами Тёмного Лорда. — Ты хочешь сказать, что можно попытаться настроить их друг против друга? — спросил Люпин, заметно оживившись от этой идеи. — Полагаю, это возможно. Они оба жаждут власти и в равной степени безумны. Однако, Амбридж не смогла бы противостоять магическому таланту Тёмному Лорда, но я не отрицаю, что с удовольствием бы понаблюдал за их сражением, — ответил Снейп. — Римус рассказал нам о крестражах, Северус, пока мы ждали тебя и Гермиону, — вмешался Кингсли во время паузы в разговоре. — Он сказал, что мы должны их найти. Все мы понимаем, что первоначально нужно устранить змею, прежде чем будет совершено покушение на жизнь Волдеморта. — Мисс Грейнджер вместе с Поттером и Уизли предприняли героическую попытку, в ходе которой опознали и уничтожили остальные крестражи. — Мерлина ради, Северус! Зови её по имени! — упрекнул Люпин. — Мы же не в школе, и Гермиона на одном уровне со всеми нами. Мы все должны обращаться друг к другу по именам, чтобы это сплачивало нас в ходе работы. Снейп поднял глаза и встретился с ней взглядом. Перед девушкой сразу же промелькнули их встречи и близость, как будто всё это лежало на самой поверхности его сознания. Глаза директора действительно были невероятными. Их чернота словно прожигала до самых глубин души. — Значит… Гермиона, — согласился Снейп, не опуская глаз. — Спасибо, Северус, — ответила она, попробовав на вкус его имя, и почувствовала, что это действительно сближает. Внезапно её посетила безумная мысль о том, будет ли уместно обращаться к нему по имени, когда голова профессора окажется у неё между ног. Лёгкий румянец, распространившийся по её лицу, не остался незамеченным. Глядя на неё, Снейп слегка приподнял бровь в немом вопросе. «Он заметил! Естественно… Он всегда крайне наблюдателен». — Каким обр’азом ты пр’едлагаешь убить змею? Флёр горделиво выпрямилась и положила руки на стол, казалось, ей уже не терпелось что-нибудь предпринять. — Сначала я думал, что мне самому придётся этим заняться во время одной из встреч Лорда с Пожирателями смерти, но теперь я в этом не уверен. Римус объяснил, что Нагини содержится в магической клетке? Все закивали. — Скоро Тёмному Лорду придётся выпустить её, чтобы она не заболела от недостатка движений и отсутствия свежего воздуха. Змея — его последний крестраж, и она живое существо, поэтому он не станет рисковать её здоровьем, подвергая нелепой смерти из-за естественных причин. В таком случае нужно будет вычислить его перемещения и разместить членов Ордена в местах, которые он, вероятно, посетит. — Предполагаю, вы хотите, чтобы я вернулся в Министерство? — напрямую спросил Кингсли. — Я не знаю, кто ещё может стать там нашим союзником и шпионом, — ответил Люпин. — Мы можем только надеяться, что вас не заметили в битве при Хогвартсе. — Мне помогло то, что в Министерстве я старался держаться в тени, защищая маггловского премьер-министра, — ответил Шеклболт. — Я не часто бывал там, когда власть начали захватывать Пожиратели смерти, и надеюсь, что обо мне просто забыли. Я попытаюсь вернуться на свою должность в аврорате, прикрывшись тем, что был ранен и не мог работать. Одрина работает в больнице Святого Мунго и собирается достать для меня кое-какие подтверждающие это справки и документы. — Я вер’нусь в Гр’инготтс, — просто заявила Флёр, удивив всех. — Флёр, ты не можешь… — начал Люпин, но она быстро его перебила. — Нет! Я не могу пр’осто сидеть дома и ничего не делать! Моя р’абота в банке была совсем не сложной. Гоблины любили Билла и меня тоже. Я изменю цвет волос так, чтобы меня нельзя было узнать в бою. В Гр’инготтсе можно услышать много секр’етной информации. Гоблины не любят волшебников. Они всегда заботятся только о себе. — Это было бы ценным источником информации, — согласился Снейп, кивнув Флёр. — Значит, только я буду бесполезно прятаться здесь, пока другие делают всю работу, — печально сказал Римус. — Вот только не надо жертвовать собой, Люпин! Я не собираюсь смотреть, как ты станешь вторым Сириусом Блэком, который мог бы спастись, если бы не жаждал приключений! Ты будешь координировать отсюда действия Ордена и беречь себя, потому что, если я не ошибаюсь, где-то в мире есть один маленький мальчик, которому понадобится отец, когда закончится всё это дерьмо! Все замолчали, ибо правда была высказана громко и ясно. И во время минуты молчаливого согласия, каждый из присутствующих признал, что Орден Феникса возродился из пепла в третий раз — во главе с Северусом Снейпом.

Глава 14

«Где-то в мире есть один маленький мальчик, которому понадобится отец, когда закончится всё это дерьмо». Римус склонил голову, стыдясь слов Снейпа, потому что Северус, конечно же, был совершенно прав. Он не может позволить себе проявлять беспечность и соблазниться на авантюру, не должен поддаваться соблазну покинуть убежище на площади Гриммо и бросаться в битву с Тёмным Лордом сломя голову. Потому что у него было то, чего не было у его друга Сириуса, и ему стоило учиться на чужих ошибках. Римус наконец-то осознал это на собственном опыте, присутствуя во время битвы в Отделе тайн, вспоминая о смерти Дамблдора на вершине Астрономической башне и погоне Пожирателей смерти за семью поддельными Поттерами; после того, как участвовал в битве за Хогвартс и стал свидетелем чудовищного окончания войны всего несколько недель назад. Он умолял Тонкс вернуться домой в ту ночь, когда её убил Долохов, он просил её бежать из Хогвартса, укрыться в безопасном месте вместе с их сыном. Но она отказалась. В ней победило желание сражаться вместе с ним, её прельстила мрачная притягательность битвы. Всё это стоило малышу Тедди его матери, Римусу — жены, а Тонкс лишилась собственной жизни. «Если бы только она осталась дома, как я просил её! » Теперь ему самому нужно сделать выбор. Благодаря собственным правильным поступкам Люпин мог спасти сына от сиротства, и всё, что для этого требовалось сделать — всего лишь остаться дома. Сейчас нельзя было задумываться о скуке или трусости, когда он должен был сохранить свою жизнь ради ребёнка, который уже потерял мать при трагических обстоятельствах. Если они преуспеют… если сумеют восстановить порядок в волшебном мире, он вернётся за своим сыном — маленьким метаморфом, во всём похожим на свою прекрасную мать. Римус был полон решимости стать отцом, которым Эдвард Люпин смог бы гордиться. Но сейчас ему предстояло ещё многое сделать. Погрузиться в рискованную и опасную деятельность, в которую он не собирался втягивать Тедди. Пока что малыш находился в безопасности — в засекреченном доме вместе со своей бабушкой. Из чистого здравомыслия и практичности Римусу теперь не следовало проявлять себя в магическом мире. Он был известным оборотнем, и знал, что его будут искать либо дикие оборотни, с которыми он пытался вступить в союз по указанию Дамблдора, либо министерские служащие из отдела по контролю за магическими существами, или же Пожиратели смерти, которые знали, что он был одним из самых главных членов Ордена Феникса и убеждённым последователем Альбуса Дамблдора. У Люпина не было работы, куда бы он мог вернуться, как Флёр, Кингсли или Одрина, и он не мог стать шпионом, как Северус. По правде говоря, Снейп выполнял адски сложную работу, и Римус не пожелал бы оказаться в таком положении даже злейшему врагу, что было само по себе иронично, учитывая, сколько лет он ненавидел этого слизеринца. «Ну, может, ненависть — это слишком сильно сказано». В юности он презирал Северуса — конечно, отчасти тому способствовали постоянные подстрекательства со стороны Джеймса и Сириуса, а затем, за связь Снейпа с Волдемортом и Пожирателями смерти, но в последние годы их вражда стала не так сильна. В тот год, когда Римус преподавал в Хогвартсе, Северус потратил много свободного времени, чтобы сварить ему идеальное аконитовое зелье, что позволило оборотню почти на год освободиться от самых ужасных симптомов ликантропии. «Это было блаженство», — с грустью подумал Люпин, когда на горизонте виднелась перспектива ещё одного полнолуния, которое придётся провести запертым в подвале на площади Гриммо. Да, в своё время Римус был взбешён тем, что Северус умышленно пытался навести студентов на мысль о его ликантропной болезни, потому что разозлился из-за инцидента на уроке Защиты на третьем курсе, в котором участвовали боггарт и бабушка Невилла Лонгботтома. Но даже если Снейп был мелочным мерзавцем — это не означало, что у него не было сердца, каким бы тёмным и искажённым оно ни стало. Он остался последним из мародёров. Сириус, Джеймс и Питер были мертвы — каждого из них прямым или косвенным образом лишил жизни Том Марволо Риддл. Не то чтобы смерть Питера в конце концов считалась трагедией, потому что эта вероломная крыса украла двенадцать лет жизни у Сириуса Блэка и отправила его на смерть, всё ещё заклеймённым, как безумный убийца. Правда умерла вместе с Петтигрю. Может быть, в будущем, когда всё это закончится, он попытается очистить имя Блэка — если в волшебном мире кто-нибудь когда-нибудь прислушается к оборотню. Римус твёрдо решил, что сделает всё, что ему скажут, и будет глупцом, если поступит иначе. На площади Гриммо он находился в тепле и безопасности, в доме, скрытом под новыми чарами Фиделиус и находящемся теперь в законном владении Гермионы Грейнджер, благодаря предусмотрительности Гарри, составившего завещание в столь юном возрасте. Ком, подступивший к его горлу при мысли о короткой и трагической жизни единственного сына Джеймса и Лили, грозил перерасти в рыдания — но слёзы ничего не решат и никому уже не помогут. Снейп снабжал его хорошей едой: регулярно доставлял горячие блюда и обеспечивал лучшим питанием, что было у Римуса за последние несколько лет, за исключением его недолгого брака, когда приличная зарплата его жены-аврора поддерживала их обоих, несмотря на его отвращение к себе за то, что приходилось жить за её счёт. Тонкс всегда приходила в ярость, когда он преподносил это таким образом, приказывая ему в своей неподражаемой манере «вытащить голову из задницы» и принять жизнь такой, какая она есть, чтобы они могли наслаждаться друг другом и своим браком. Люпин улыбнулся. Он никогда не понимал, за что его полюбила эта ведьма, но точно знал, что любила она его всем сердцем. Предположение, что он этого не заслужил, и что её выбор был ошибочным, казалось Римусу проявлением неуважения к памяти о ней. Тем временем переговоры продолжались. Все собрания решили проводить на площади Гриммо — как наиболее безопасном месте для союзников, которые могут присоединиться к ним в ходе своей миссии. К настоящему времени Гермиона написала второе письмо Чарли Уизли в Румынию, потому что на предыдущее она не получила ответа и задавалась вопросом — дошло ли оно вообще до адресата. Девушка надеялась, что письмо всё-таки не попало не в те руки. В новом послании она снова рассказала ему душераздирающую новость о судьбе, постигшей остальных членов его семьи, и направляла Чарли на площадь Гриммо. Флёр должна была вернуться в Гринготтс, Одрина — в Мунго, а Кингсли собирался предпринять дерзкую попытку вернуться в самое пекло — в Министерство магии. Северус намеревался продолжить ходить по острию ножа в Хогвартсе, хотя теперь у него была поддержка Минервы, а также Гермионы, что могло быть только к лучшему. Гермиона рассказала, что Яксли использует ещё одну магглорожденную девушку в качестве своей личной сексуальной рабыни, и Минерва подтвердила это, поведав им ужасную историю о том, что случилось после битвы, когда она неустанно работала вместе с домовыми эльфами, экстренно эвакуируя из Хогвартса всех магглорождённых. Магическая способность эльфов аппарировать вне всяких ограничений была главным ключом к её успеху. Голос МакГонагалл дрогнул, когда она призналась, что Гермиона и другая девочка помогали ей до самого конца, так как у них не осталось ни семьи, ни дома, кроме школы. Затем Гермиона призналась, что сама наложила на своих родителей чары Обливиэйт, надеясь сохранить их жизни в безопасности, что сильно шокировало всех остальных присутствующих. — Родители магглорождённой Орлы были убиты Пожирателями смерти во время рейда за одно-единственное преступление — рождение ребёнка с волшебным даром. Если бы я не пошла на то, что сделала, то, вероятнее всего, это случилось бы и с моими родителями. Я поступила правильно! — твёрдо закончила она, уверенная в своих действиях, и Римус невольно восхитился её стойкостью. Минерва вместе с Гермионой рассказали об убийстве Дина Томаса, который погиб в доблестной, но совершенно бесполезной попытке защитить Орлу, и о том, как Снейп проявил инициативу и настоял на том, чтобы ему «подарили» Гермиону, тем самым избавив гриффиндорку от ужасной участи. В это мгновение Северус почему-то явно почувствовал себя не в своей тарелке, хотя Римус не понял, что именно его так смутило, ведь он совершил благородный поступок, и у него не было причин стыдиться, к тому же ему все поверили. Пока продолжалось обсуждение, Люпин догадался, что, вероятно, для столь угрюмого и закрытого человека, как Снейп было слишком мучительно проводить так много времени наедине с юной студенткой, но Гермиона была такой приятной, не по годам умной девушкой, что разве это могло быть настолько в тягость? Но потом Римус задумался и предположил, что, должно быть, Северусу было очень трудно притворяться, будто он насилует и издевается над несчастной девушкой, как и ночевать вместе с ней. Гермиона объяснила, что Снейп наколдовал ей фальшивые синяки и ссадины, стремясь придать правдоподобности их притворству. Она должна была наглядно продемонстрировать Пожирателям свои запястья и шею, где виднелись гадкие, но необходимые следы, которые, к счастью, исчезали так же быстро, как и настоящие синяки. После этого Минерва неодобрительно поморщилась, но ничего не сказала, только серьёзно кивнула. Однако между ними возникла некоторая неловкость. Римусу показалось, что Гермиона не могла заставить себя встретиться с ним глазами, как и со всеми остальными, и когда девушка в конце концов сделала это, она явно была смущена. Также он не раз замечал, что Снейп украдкой наблюдал за гриффиндоркой из-за завесы тёмных волос. «Почему Северус и Гермиона сегодня опоздали? » Мысли Люпина стремительно проносились одна за другой и приводили его к выводу… к которому он был абсолютно не готов. «Им нужно было всего лишь шагнуть в камин и перенестись из его кабинета в Хогвартсе — всё путешествие заняло бы несколько секунд. Сомневаюсь, чтобы кто-то из них внезапно стал менее пунктуальным, чем обычно, ибо в плане времени они оба настолько педантичны, что по ним можно было сверять часы». Люпин помнил, как Гермиона множество раз отчитывала Гарри и Рона за их безалаберность, а Северус ещё со студенческих лет считался самым дотошным ублюдком во всей школе. Он всегда появлялся ровно в нужное время, причём в идеально опрятной школьной форме и со своей фирменной самодовольной ухмылкой на губах, в то время, как мародёры вваливались в класс с опозданием на десять минут, с забытыми в башне учебниками и съехавшими на бок гриффиндорскими галстуками. Неожиданно Римус заметил, что его сверхчувствительный волчий нос уловил… причину необычайной взволнованности Гермионы и Снейпа, на которую он до сих пор не обращал внимания. Обонятельные рецепторы оборотня работали гораздо лучше, чем у обычного человека, и он мог улавливать запахи, которые человек был не способен ощутить. «И сейчас это был запах… секса». Люпин заметил это, как только девушка вышла из камина и обняла его в знак приветствия, хотя и не понял, что это было. «Может быть, этот запах витал здесь ещё до того, как Гермиона и Северус вошли на кухню? » Он не был полностью уверен, но сильно сомневался, что Минерва завела себе любовника в Хогвартсе, или что Кингсли занимался сексом с женой за несколько минут до посещения собрания Ордена. Гермиона сидела недалеко от него, прямо на углу длинного стола. Теперь, когда он заметил это, сладковатый запах возбуждения стал всепроникающим и даже опьяняющим. Вряд ли окружающие обратили на это внимание, но Римус был уверен в том, что чувствовал. Разумеется, существовала вероятность того, что Гермиона вступила в сексуальную связь с другим студентом — он знал на собственном опыте, что в Гриффиндорской башне существовало много укромных местечек, где можно было спрятаться со своим партнёром и немного пошалить, не говоря уже об остальном замке. Вспомнив об этом, Люпин немного успокоился. «Конечно, Северус не заинтересовался бы студенткой, да и она бы ему не позволила. Если бы он действительно насиловал её, конечно же, они бы не сидели сейчас здесь, спокойно обсуждая вместе с Орденом дальнейшие планы». «Но почему они украдкой посматривали друг на друга… И опоздали на встречу…» Люпин почувствовал, как из-за всё более усиливающихся подозрений у него скрутило желудок, поэтому он встал и предложил всем выпить по чашке чая. Он зажег плиту, поставил на огонь чайник и вновь посмотрел на Гермиону. В любом случае, пока он не собирался признаваться в своих домыслах. Он будет слушать и наблюдать. «Но только пока…»

***

Спустя три часа после начала собрания Снейп проследовал за Грейнджер в свой кабинет. На улице ещё была непроглядная ночь, и до рассвета оставалось несколько часов. Встреча оказалась продуктивной — особенно порадовало неожиданное присутствие на ней Минервы МакГонагалл в качестве второго союзника в Хогвартсе. По крайней мере, это означало, что среди учителей его не будут ненавидеть абсолютно все. Однако им придётся соблюдать осторожность. Если весь преподавательский состав внезапно снова проникнется к директору симпатией и изменит к нему своё отношение, это сразу же вызовет подозрения. Минерва должна продолжать вести себя столь же презрительно, как раньше, и пока ничего не рассказывать другим профессорам. К тому же ещё и Люпин смутил его, когда они уже уходили. Оборотень не сказал ничего особенного, но его внимательный, острый взгляд метался между ним и мисс Грейнджер, не скрывая своих подозрений, словно он пытался что-то выяснить. Северус собирался скрывать свои чувства, но его восхищение Грейнджер подтолкнуло сидящее в нём проклятие острым локтём, когда девушка обратилась к группе взрослых волшебников с уверенностью и необъяснимой зрелостью для её юных лет, пока он сам сидел, разинув рот, наблюдая за ней, как очарованный подросток. Грейнджер была точно такой же, каким был он сам в этом возрасте — жадной до знаний и оттого высокомерной студенткой, которая верила в собственные силы и правильность своих решений. Если бы он учился с ней в школе, то, вероятно, влюбился бы в неё, позабыв о Лили Эванс. В глубине души Северус явно питал слабость к красивым дерзким гриффиндоркам и мысленно ругал себя за собственный идиотизм. «Ты действительно становишься жалким, Снейп». Гермиона повернулась к нему, как только профессор переступил через каминную решетку. Девушка встала слишком близко к нему, её карие глаза светились азартом и чрезмерным энтузиазмом. — Всё прошло просто потрясающе! Не могу поверить, что профессор МакГонагалл теперь тоже с нами — это же прекрасно! Снейп медленно выгнул бровь, его член начал беспомощно пульсировать от её близости. Проклятие словно проигнорировало всё, чем они занимались прошлым вечером и до встречи с Орденом, и стало снова громогласно заявлять о себе и жаждать большего. — Разве вы не должны называть её Минервой? — усмехнулся он. — Ведь Люпин так настаивал, чтобы мы забыли о субординации. — Я думаю, он имел в виду, что мы должны сближаться только на собраниях Ордена, но не в школе. Он шагнул вперёд и приблизился к ней, ища в её сверкающих глазах признаки того, что Вожделение воздействовало и на неё тоже. — Так, значит, в школе вы бы не хотели так сильно… сближаться? Снейп увидел, как Гермиона сделала глубокий вдох. Она знала, что сейчас в нём неистово пылало проклятие. Она чувствовала это и догадалась, на что он намекал, однако, беззастенчиво встретилась с ним взглядом. — Только если вам это будет… нужно. Не теряя ни секунды, директор схватил рукой её за шею так быстро, как змея делает атакующий бросок, запустив пальцы ей в волосы и обхватив затылок, впиваясь в неё своими бездонными чёрными глазами. — Скажи это! — Ты действительно этого хочешь… Северус? Его проклятый член явно этого хотел, потому что сразу же встал по стойке «смирно», как будто каждая пинта крови только что была отправлена туда с экстремальной скоростью. Ему потребовалось всё его чёртово самообладание, чтобы не сорваться и не трахнуть её прямо на коврике у камина. Он крепче сжал пальцами её голову. — Повтори ещё раз, — прорычал он. — Северус… — Я действительно этого хочу! Я хочу тебя! — грубо прохрипел он. — Я вся твоя. Снейп застонал, и этот глубокий, рокочущий звук казался почти страдальческим. Он схватил её за плечи и прижал к стене рядом с камином, придерживая рукой затылок, пока сам прижимался пахом к её бёдрам, желая как можно плотнее вдавиться в них своей эрекцией, чтобы у девушки не осталось сомнений в волшебном воздействии её слов. Он властно прижался губами к её рту, настойчиво просунул свой язык между её губ, словно вызывая её язычок на дуэль. Затем профессор почувствовал, как девичьи руки начали робко поглаживать его по бокам — нежные прикосновения оказались такими неожиданными, но смело поднимались по его телу всё выше. — Если бы ты только стала моей… Гермиона, — выдохнул он после первого страстного поцелуя, схватив её за волосы. — Если бы всё это было на самом деле… если бы ты была здесь по своей воле, и я прижимал тебя к стене моего кабинета, потому что ты хочешь этого, а не потому, что вынуждена это сделать… Он снова жадно поцеловал её, наслаждаясь слабыми звуками протеста, которые она издавала ему в рот. Она была восхитительной ведьмой, и он не мог ошибаться в собственных чувствах — ему всё труднее было думать об этом как о проклятии или наказании, когда всё, чего он хотел, это тереться о её тело, слабовольно признаваясь в своих желаниях, словно под Веритасериумом. — Но сейчас я с тобой, — прошептала она, когда он перестал её целовать, чтобы сделать столь необходимый вдох, иначе они действительно рисковали задохнуться. Щелчком пальцев он избавил нижнюю часть её тела от одежды и спустил свои брюки вместе с бельём до колен, забавляясь в душе над её писком, когда прохладный воздух коснулся обнажённой кожи. — Обхвати ногами мою талию, — приказал он, приподнимая девушку, чтобы она могла это сделать, и прижимая к стене, пока сам направлял возбуждённый член внутрь влажной дырочки, которую она только что так гостеприимно для него открыла. — Проклятье! — вырвалось у него, когда он вошёл во влагалище. — Ох! Так хорошо… — выдохнула она, поднимая руки и так охотно обнимая его за плечи, как будто они добровольно были любовниками. «Чёрт бы тебя побрал, Грейнджер! » Все те несколько минут, сколько продлится их близость, он собирался держать себя в руках. Он не должен грубо вонзаться в неё, как какой-то долбаный насильник, тем не менее собирался получить всё удовольствие, которое могла подарить ему эта молодая ведьма. — Ты прекрасна, Гермиона Грейнджер. Сомневаюсь, что ты представляешь, как восхитительна ты изнутри. Твоя горячая маленькая киска словно воплощение чистого удовольствия вокруг моего члена. Снейп увидел, как быстро она раскраснелась, и подумал, что либо это от его слов, либо от секса. «Надеюсь, что и от того, и от другого». Девушка скользнула одной рукой с его плеч к затылку, и он почувствовал восхитительный прилив блаженства, когда она осторожно коснулась его волос, впервые запустив пальчики в длинные чёрные пряди. От её чувственного прикосновения по нему пробежала дрожь желания, и он зарычал, отвечая ей серией быстрых жёстких толчков, которые не оставили сомнений в том, как сильно она его возбуждала. Гермиона быстро запомнила, что ему понравилось, и начала слегка массировать затылок кончиками пальцев, как недавно делал он сам, от чего каждый волосок вставал дыбом, как будто ожидая дальнейших прикосновений и её внимания. Громко застонав, директор прижался губами к её губам, снова захватывая их в плен и чувствуя, как они наливаются и распухают под его поцелуями, пока сам продолжал втрахивать её в стену, поддерживая руками под бёдра и чувствуя, как она начала восхитительно извиваться от собственного нетерпения. Северус ощутил, как её живот прижался к его. «Почему я не раздел нас обоих догола? » Как бы то ни было, сейчас верхняя половина их тел была полностью одета, а его собственные брюки теперь опустились до середины икр и сползали ещё ниже из-за непрекращающихся быстрых движений бёдрами. Он подталкивал её вверх по стене, подкидывая с каждым толчком, и наслаждался каждым взвизгом, вздохом и стоном, которые она издавала, пока так же страстно стремилась к своей кульминации, как и он к своей. Снейп скользнул ладонью вниз по её бедру под голую попку. Его длинные пальцы начали искать ещё одно местечко, желая сделать очередной сюрприз своей вынужденной любовнице. Какое-то время кончики пальцев крутились вокруг промежности, пока он всё больше возбуждался от ощущений собственного члена, пронзающего её. Затем они нащупали скользкие складки влагалища, принимающего в себя его пенис с каждым толчком. Двинувшись ещё дальше, он провёл пальцем по сморщенной бархатистой кожице ануса и победно ухмыльнулся, когда Гермиона подпрыгнула от неожиданности. — Мерлин! — воскликнула она, невольно сжимая ягодицы. — Расслабься, Гермиона, — промурлыкал он. — Если ты позволишь, тебе может быть очень приятно. Продолжая мягко поглаживать ягодицы, он по-прежнему целовал её губы и глубоко входил в киску, пока не почувствовал, как она расслабилась. — Я хочу прикоснуться к тебе везде, девочка. Мне нравятся абсолютно все части твоего тела. Северус скользнул пальцем обратно к её заднице, он начал щекотать анус, наслаждаясь тем, как она вздрагивала, и искренне надеялся, что это было от удовольствия, так как девушка начала всё быстрее насаживаться на член, пока ощущения стремительно приближали его к оргазму. Кончиком пальца он слегка надавил на колечко ануса и одновременно ускорил фрикции. Гермиона полностью отдавалась его рукам и позволила ему добраться до своей шеи и прижаться губами к горлу, сильно всасывая нежную кожу, пока он входил в неё, до упора проникая в лоно сквозь спазмы её оргазма, чтобы достигнуть своего, рвано дыша при каждом глубоком толчке. Разразившись проклятиями, он погрузился в сладкий оргазм, и это было грандиозно. Он слышал, как его покачивающиеся яйца с силой бились о её мокрую киску при каждом толчке, а её спина глухо ударялась о стену. Он держал девушку в своих объятиях, пока они вдвоём восстанавливали дыхание, и, не в силах остановить себя, покрывал её губы порывистыми жаркими поцелуями, чувствуя, как она убирала с их слившихся влажных губ пряди его спутанных волос. — Профессор, я… — Его здесь нет, — выдохнул Снейп, безжалостно покусывая её губы. — Северус… — Да… Повтори это ещё раз… Она прервала поцелуй и притянула его голову к себе, отодвинув рядом с ухом его волосы своим маленьким носиком, как он любил делать сам. — Северус, — прошептала она, и её горячее дыхание трепетало над его ушной раковиной, как волшебная фея. — Я всё ещё здесь, с тобой. Задвинув в самый дальний ящик всё мысли о неуместности своих действий и заперев их там, он оторвал Гермиону от стены и всего на секунду поставил её на ноги, прежде чем подхватить под колени и отнести к двери в свою спальню, которую они покинули всего несколько часов назад. Когда они добрались до кровати с балдахином, директор снял с них оставшуюся одежду, уложил гриффиндорку на середину матраса и сам забрался на постель, обнимая и прижимая девушку к себе. — Только на одну ночь, Гермиона, позволь мне притвориться… И сама притворись, что мы просто любовники, и что всё случившееся между нами — нормально и произошло по обоюдному согласию. Я хочу заснуть рядом с тобой, веря, что мы всего лишь люди, получающие друг от друга удовольствие, ибо я никогда не встречал никого прекраснее тебя. Гермиона так долго молчала, что он уже был готов броситься в ванную, негодуя от унижения и собственной наивности, потому что, должно быть, она пришла в ужас, услышав такие слова от жестокого мастера зелий, ведь проклятие в её теле уже успокоилось. Но вдруг он почувствовал, что её пальчики нежно сжали его руку. — Только на одну ночь, Северус, — тихо прошептала она.

Глава 15

Гермиона лежала полностью обнажённая в центре огромной директорской кровати, рядом с таким же голым волшебником — самим директором, который обнимал, а точнее, обвивал её, как виноградная лоза. Ей не спалось. Девушка обдумывала всё случившееся и беспокоилась о том, о чём он её попросил. Снейп умолял её притвориться, что они просто любовники, и их отношения были добровольными, а близость случалась по обоюдной симпатии. «Что же он пытался мне этим сказать? Что хотел бы, чтобы я стала его любовницей? Неужели я ему нравлюсь помимо банальной физиологической потребности, вызванной проклятием? » Всё это казалось слишком притянутым за уши. Тем более суровый профессор ясно дал понять, что не соблюдает целибат — наличие противозачаточных зелий, хранящихся на расстоянии вытянутой руки от его кровати, было наглядным тому подтверждением. Судя по его богатому сексуальному опыту, Гермиона не сомневалась, что практически все ведьмы покидали его постель удовлетворёнными, несмотря на не слишком привлекательную внешность Снейпа и его колючий характер. «Вряд ли взрослый, могущественный, умный и уверенный в своей сексуальной состоятельности волшебник заинтересуется восемнадцатилетней девственницей, к тому же своей студенткой». Конечно, она удовлетворяла его похоть, когда профессор находился под обострённой фазой проклятия. Ведь сейчас он может достичь оргазма только с её помощью, таким образом он вынужден… желать только её. «Разумеется, во всём этом нет ничего личного». «Ох, чтоб мне провалиться! Может быть сейчас у Снейпа просто нет постоянной любовницы? » К своему стыду, Гермиона поняла, что никогда бы не рискнула его об этом спросить. Хотя это объяснило бы, почему профессор так наслаждался временем, которое им приходилось проводить вместе, но тем не менее опровергало её теорию о том, что она ему нравилась. «Ещё одна причина, по которой он попросил меня притвориться, — рассуждала Гермиона, —могла заключаться в том, что Снейпу не нравится заниматься со мной сексом по принуждению, и ему проще «сыграть роль» — стать вымышленными персонажами, которые добровольно вступили в отношения, чтобы требования проклятия казались более естественными, как и физические потребности, которым мы не можем сопротивляться. Возможно, действительно разумнее притвориться, чтобы всё казалось не так ужасно, как было на самом деле — либо периодическое вынужденное совокупление, либо невыносимая боль». Когда проклятие особенно остро воздействовало на Снейпа, из его рта вырывалось всё, что угодно: комплименты, похвала и настолько грязные ругательства, от которых у неё кружилась голова, увлажнялось влагалище и чары внутри гудели ещё громче, требуя к себе внимания. Однако Гермионе начинало это нравиться — слышать у своего ушка потоки похотливых словечек, которые профессор специально нашёптывал так близко, что его горячее дыхание добавляло дополнительной чувственности к и без того порочным словам. «Но что теперь? В данный момент? » Они вдвоём лежали удовлетворёнными, проклятие в их телах временно утихло, так как было задобрено мощными оргазмами, её бёдра снова стали липкими от их смешавшихся жидкостей, которые ни один из них не счёл нужным убрать. Ей в голову не пришло ни одной рациональной причины находиться здесь — в его постели, где они и лежали в обнимку, но ведь именно так бы сделала любая нормальная пара после занятий любовью. Вот только они не были нормальной парой — он был её профессором, точнее директором школы, а она — его студенткой. С точки зрения морали их действия казались непристойными, неуместными и абсолютно неправильными. «Но…» Для Гермионы это было совершенно необъяснимо, но именно сейчас ей хотелось находиться в его постели больше, чем где-либо в целом мире. Его высокое поджарое тело успокаивающе прижималось к ней. Снейп лежал на боку, и она разглядывала зелёный балдахин, свисавший с массивных столбиков кровати из тёмного дерева. Его глаза были закрыты, но, судя по неустойчивому дыханию и скованным мышцам, она сомневалась, что он уже спит. Он лежал неподвижно, и его руки, которые она чувствовала под своими ладонями, были напряжены. Северуса Снейпа сложно было назвать красивым мужчиной, и это не менялось ни при каких обстоятельствах. Кожа на его лице была бледной и желтоватой, нос — крупным и крючковатым, волосы — чёрными, но неухоженными, так как быстро пачкались. По натуре он был неприятным и угрюмым мужчиной, язвительным и невероятно требовательным педагогом. «Но…» Его тело было худощавым, но зато на нём рельефно проступали крепкие мускулы. Его обнажённая кожа действительно была бледной, но красиво светилась в лунном свете, проникающим через окно его спальни. Выразительные черты его лица были эффектными и опасными, словно у прекрасной хищной птицы, а природная волшебная сила была настолько мощной, что ощущалось, как магия буквально течёт по его венам. За последние несколько недель Снейп показал ей ту сторону своей личности, которую, как подозревала Гермиона, мало кто удостаивался чести видеть. Директор был заботливым, вдумчивым, внимательным и невероятно храбрым. Кроме того, девушка заметила, что у него была заниженная самооценка и съедающее изнутри чувство вины, которое буквально пронизывало его сущность. Профессор открылся ей. Показал себя уязвимым. Даже сейчас, лёжа рядом с ней, он полностью завладел её руками и постарался переплести их ноги между собой. Обнимавший её мужчина казался таким нуждающимся в ком-то… и совсем не похожим на Северуса Снейпа. «И потом, то, как он прикасался ко мне…» Целуясь с ним, Гермиона всегда чувствовала его опытность — это было так непохоже на нежный трепет Виктора Крама или на благоговейный поцелуй Рона Уизли. Когда директор целовал её — это было властно, сильно и, как она беспомощно признавалась сама себе, — дьявольски эротично. Профессор Снейп целовал её так, словно занимался с ней любовью, и с каждым движением его губ, с каждым касанием языка у неё перехватывало дыхание. Независимо от того, как долго они целовались, когда он отрывался от неё, то всегда заставлял её желать большего. Когда Снейп ласкал её тело и доставлял ей удовольствие, она чувствовала себя самой значимой девушкой во всём мире. Он укреплял её уверенность в себе, разжигал её тайные желания и шептал такие комплименты, подтверждающие её привлекательность, что иногда Гермионе хотелось заплакать от счастья и благодарности. Когда Снейп кончал, и его бёдра двигались, вколачиваясь в неё вместе с оргазмом, — он полностью терял над собой контроль, и от этого зрелища невозможно было отвести глаз. Никогда прежде она не видела подобного выражения на искажённом от удовольствия лице директора. И что возбуждало Гермиону больше всего — это осознание того, что она была единственной тому причиной. «Кроме проклятия Вожделения, глупая идиотка», — отругала она сама себя. Её сердце ушло в пятки, потому что она только что получила ответ на вопрос, которым задавалась всё это время. Ибо, каким бы сказочным, эротичным и чувственным всё это ни казалось, Снейп просто действовал в рамках наложенного на него проклятия. Оно было намного сильнее её собственного, потому что профессора угораздило получить от Волдеморта двойную дозу, и поэтому он сам чаще обращался к ней за облегчением симптомов. Помимо этих моментов, Снейп продолжал обращаться с ней, как со студенткой. До тех пор, пока чары не склоняли его к осуществлению похотливых желаний, директор старался не вести себя с ней так же предвзято и надменно, как с другими, но он использовал её в своих интересах. Снейп никогда не общался с ней неформально, кроме тех случаев, когда он был вынужден обращаться к ней по имени, как, например, сегодня вечером. И, конечно же, он никогда не смотрел на неё с вожделением до того момента, пока не обострялось чёртово проклятие. И она, как классическая малолетняя дурочка, неверно истолковала его слова. В свете своей наивности и новизны первого сексуального опыта Гермиона позволила себе спутать его поведение во время приступов Вожделения с проявлением какой-то симпатии или даже… чувств. «О, Мерлин! Кажется, он мне нравится! » Она позволила себе увлечься чёртовым профессором. Рядом с ним её сердце действительно билось чаще, даже когда на неё не воздействовало проклятие. Стоило ей подумать о нём, как её трусики вскоре становились влажными, а глаза следовали за Снейпом, куда бы он ни пошёл. Она хотела его. Хотела… безо всякого проклятия. Испугавшись собственных мыслей, Гермиона резко поднялась и села на кровати, сбросив с себя Снейпа, от чего он сразу же открыл глаза. Она была права, он ещё не спал. Прижав колени к груди, гриффиндорка взволнованно дышала, беспомощно уткнувшись в них лбом. Она окончательно смутилась от того, что обнаружила в глубине собственных чувств и желала немедленно покинуть эту спальню, но в то же время другая её половина хотела никогда из неё не уходить. — Гермиона? — тихо позвал Снейп. — В чём дело? Она подняла голову и вытянула ноги, затем скрестила их и увидела неприкрытую встревоженность в тёмных — поразительно чёрных, как вороново крыло, — глазах преподавателя. «Странно, ведь раньше я никогда особо не замечала, какого уникального цвета его глаза». Однако она ничего не ответила. — На тебя снова влияет проклятие? — продолжал расспрашивать он. Гермиона покачала головой. — Северус… — неуверенно начала она. — Могу я обращаться к тебе по имени? — Можешь, — ответил он, не сводя с неё своих бездонных глаз. — Но только в пределах моей спальни и кабинета. — Северус, — продолжила она после длинной паузы, когда наконец-то собралась с духом, — сейчас ты чувствуешь воздействие чар? — Нет, — не задумываясь, ответил он. — Значит, в данный момент никто из нас не испытывает Вожделения? — Судя по всему — нет. — Тогда почему мы здесь? Лежим голыми в твоей постели? Его глаза расширились, но не от страха, а от быстро растущего понимания ситуации. Снейп не произнёс ни слова, словно не был уверен, спрашивает его девушка или обвиняет. Внезапно Гермиона поняла, что именно ей нужно знать. Она наклонилась к нему и встала перед ним на колени, затем осторожно прикоснулась пальцем к его нижней губе и слегка оттянула её вниз. Директор терпеливо ждал и позволил ей эту вольность. Видя, что он уступает, Гермиона мягко прижалась губами к его губам, слегка приоткрыв его рот, а потом отстранилась. — Ещё… — прошептал он осипшим голосом. Наклонившись во второй раз, она коснулась его губ и вновь едва ощутимо прираскрыла их. Он приподнял подбородок, поддаваясь ей и пытаясь продлить нежный поцелуй. — Что ты делаешь, Гермиона? — спросил он с настороженным выражением на лице. «Чёрт! » Он явно был смущён её действиями. «Я всего лишь лежала здесь и слишком глубоко погрузилась в глупый романтический туман, задаваясь вопросом — может ли между нами возникнуть что-то большее, чем секс, но, видимо, он теперь в ужасе». Гермиона понятия не имела, почему Снейп попросил её притвориться любовниками, но, очевидно, не потому, что втайне желал её. Должно быть, по другой причине… В конце концов ему не привыкать играть разные роли. Наверное, это немного похоже на то, во что он играл перед Волдемортом — ему легче было притвориться, чем осознавать всю порочность того, что его заставляли делать. Она присела на корточки. — Я притворяюсь, — солгала гриффиндорка. — Разве не об этом ты меня просил? В его глазах отразился удивительный спектр эмоций — покорность судьбе, смешанная с сильнейшим разочарованием, и всё это удивительным образом сочеталось с пламенным желанием. «Должно быть, я обозналась… Возьми себя в руки, Гермиона! » — Тогда, — начал он, скривив губы, словно тщательно подбирал слова, — давай притворимся… Снейп обнял её за талию и притянул к себе всё ещё стоявшую на коленях девушку. Он склонил темноволосую голову к её груди, взял в рот один сосок и обхватил губами ареолу. Его язык заскользил вокруг самого кончика, который, как она чувствовала, моментально твердел под его прикосновениями. — Ох… — выдохнула она, выгибая спину. Он положил руку на вторую грудь, поглаживая её широкой ладонью, словно оценивая вес и размер, а затем начал нежно перекатывать сосок между пальцами. Глядя вниз на чёрные волосы взрослого волшебника, жадно посасывающего её грудь, Гермиона почувствовала между ног жар разгоравшегося желания и невольно придвинулась ближе к тому месту, где он сидел. Снейп выпустил изо рта её грудь, но продолжал обводить подушечкой пальца другой сосок. — Ты под проклятием? — спросил он, приподняв бровь. — Нет, — ответила она. — А ты? — Нет… Его грудь высоко поднималась и глубоко опускалась так же, как и её собственная, пока суровые бездонные глаза были неподвижно устремлены на неё. Звук её тяжёлого дыхания эхом отдавался в ушах, будто рёв водопада. Он неторопливо провёл кончиками пальцев по изгибу её талии, вокруг бедра и скользнул рукой вниз живота — к лобку, внимательно наблюдая за ней, следя за её реакцией. — Раздвинь ноги, — попросил он тихим, но непреклонным голосом. Гермиона позволила своим коленям разъехаться в разные стороны по матрасу. Теперь Снейп сидел напротив неё, скрестив ноги, и продолжал играть с её соском. Когда она открылась перед ним, он провёл пальцами вниз к розовым складкам и раздвинул их, зарываясь в мягкие нежные губы. Быстро найдя клитор, он начал кружить вокруг него, словно поощряя маленький плотный комочек. — Если сегодня ты будешь играть роль моей любовницы, то я хочу, чтобы ты кончила передо мной — прямо здесь и сейчас, пока я буду смотреть, как ты дрожишь от удовольствия. «О, Боже мой! » Она могла поклясться, что его и без того сексуально низкий голос понизился ещё на октаву и теперь представлял собой искушение в чистом виде. «Может быть, именно голосом он и пользуется, чтобы затащить в свою постель очередную ведьму? » — Открой глаза. Гермиона не заметила, когда они успели закрыться. Его ловкие ищущие пальцы порхали и ласкали между ног, и, к смущению девушки, её бёдра начали непроизвольно двигаться в такт этим ласкам. Она попыталась успокоиться. — Не сдерживайся. Любые действия или звуки, которые ты издаешь от удовольствия, только усилят твои впечатления… и мои тоже. Каждый нерв в её теле теперь сосредоточенно отвечал на искусные ласки Снейпа, твёрдо и настойчиво возбуждающие клитор. Он не прикасался к ней больше нигде, но свободной рукой попеременно ласкал соски, обводя вокруг них большим пальцем. — Я возбуждаю тебя, Гермиона? Скажи мне, — настаивал он, ускоряя движение руки, как будто знал, какое давление и скорость ей нужны. — Да… — задыхалась она. — Да, именно так… — К кому ты сейчас обращаешься? — Ох… Северус! Это так… так приятно… но странно… обращаться к вам именно так, сэр… — Тем не менее это моё имя, и ввиду того, чем мы занимаемся, сейчас оно подходит намного больше. — Северус… — выдохнула она, когда он захватил весь клитор и начал покручивать его, мягко оттягивая от остальных складок. — Посмотри на меня, — приказал он, — и не молчи. Она положила руку на его крепкое плечо, чтобы не упасть, и заставила себя взглянуть в эти жгучие глаза, которые воспламеняли её так же сильно, как и его пальцы. — Я хочу большего, — выдохнула она, чувствуя, как её бёдра непристойно извиваются и вжимаются в его ладонь. — Я дам тебе больше, но сколько ты позволишь мне взять взамен? Движения его пальца на клиторе стали такими быстрыми, что казались размытыми, пока он упорно приближал её к кульминации, а она в ответ могла только судорожно всхлипывать. — Ты можешь забрать себе всё, Северус, — с трудом выдавила Гермиона, впиваясь кончиками пальцев в его плечо. — Если ты предлагаешь мне всё, моя дорогая, не сомневайся, я возьму это. Я не собираюсь упускать такой шанс. Гермиона была так близка к оргазму, что ей казалось, будто весь здравый смысл её покинул. — Я собираюсь… Я хочу… — Скажи мне! — прорычал он, не прекращая атаковать её твёрдый клитор, который казался невероятно распухшим, будто желал остаться таким на всю жизнь. — Я хочу кончить, Северус! — И ты кончишь, моя Гермиона. Ты действительно кончишь прямо сейчас, от моих пальцев. Продолжай, девочка… Ты почти готова! Как раз в тот момент, когда она подумала, что вот-вот обмочится от нестерпимого давления, его неистовое щекотание самой чувствительной части её тела достигло пика. Она напряглась, когда оргазм настиг её, а затем радостно бросилась в пропасть. Её бёдра двигались, как одержимые, пока она ловила волну за волной самого восхитительного оргазма, который у неё когда-либо был. — Срань Господня, Северус! Чёрт! Чёрт! Со стороны она услышала его снисходительный приглушённый смешок и, хотя её разум затуманивало блаженство, подумала, что это был самый прекрасный смех во всём мире. — Хорошая девочка, — прошептал он, сексуально растягивая слова, от чего её голова закружилась ещё сильнее. — Моя хорошая девочка. Ты прекрасна во время оргазма! Продолжай прижиматься своей истекающей киской к моей ладони, потому что это заводит меня так же сильно, как и тебя, милая! Гермиона подняла голову и увидела, что он пожирает её голодными глазами. Не теряя ни секунды, Снейп впился в её губы грубым поцелуем, целуя девушку со страстью, которая подтверждала, что он был так же сильно возбуждён, как и она. Директор лёг на спину и притянул её к себе так, что она нависла над ним. Она воспользовалась случаем, чтобы вытянуть затёкшие ноги, которые были слишком долго согнуты в коленях, но Снейп внезапно атаковал, опрокинув её на спину. Он устроился между её ног и широко раздвинул бёдра. Гермиона сразу же почувствовала его руку там, внизу, как и расположившую у щёлочки эрекцию, ворвавшуюся в неё так резко и глубоко, что девушка жалобно вскрикнула. — Ты чувствуешь это?! — прорычал он. — Вот что ты делаешь со мной, ведьма, без каких-либо грёбаных симптомов чёртового проклятия! Снейп чуть выскользнул наружу и снова втолкнул свой твёрдый член внутрь, сразу же наращивая захватывающий дух темп. Пока он говорил, то вынимал пенис почти полностью, прежде чем погрузить обратно — быстро и глубоко. — Какая жалость, Гермиона Грейнджер… что всё это всего лишь притворство… потому что если бы это было на самом деле… я бы с огромным удовольствием трахал твою восхитительно тугую, влажную киску каждый день до конца своей жизни… Гермиона ухватилась за него, крепко удерживая его над собой. Её руки следовали за его бёдрами — за глубокими толчками и вращательными движениями, которые он делал. — Обними меня, — приказал он и застонал, когда она схватила его за ягодицы, подстёгивая двигаться быстрее и сильнее. — Да… именно так… Мне нужны твои руки, понимаешь?! Мне нужно, чтобы твои глаза были прикованы к моим! Не желаю больше видеть, как ты отводишь их в сторону! Я хочу трахать тебя вот так… всегда! Лицо Снейпа исказилось от напряжения — на нём отражалась ненасытная страсть, но в то же время оно было исполнено боли, как будто он пытался остановить себя от дальнейших слов. Гермиона провела ладонью по его спине и погладила кожу, которая оказалась на удивление мягкой, хотя она ощутила под пальцами грубые, зарубцевавшиеся шрамы. Его ноздри начали раздуваться, как у загнанной скаковой лошади, а в чёрных глазах появилось опасное выражение, после чего он удвоил свои усилия и с громким рычанием дошёл до финиша, сделав несколько последних толчков. — Чёрт... возьми… — задохнулся он, когда его бёдра напряглись. — Возьми всё… возьми всё, пожалуйста… возьми всего меня, Гермиона! Она почувствовала, как он эякулировал в неё три или четыре раза, сопровождая стонами и толчками каждое мощное извержение. Чтобы не упасть на неё, Снейп сразу же перекатился на бок, затем лег на спину и расслабился рядом с ней. Они вдвоём тяжело дышали, пытаясь наполнить лёгкие воздухом. Постепенно дыхание директора становилось более размеренным, пока не замедлилось до ровного и глубокого, которое спустя несколько минут превратилось в негромкое посапывание из его внушительного носа. — Я бы хотела, чтобы ты стал моим, Северус… — прошептала Гермиона, чувствуя одновременно лёгкую грусть и облегчение от того, что профессор уже спал и не слышал её признание.

***

Тем временем в стенах школы Хогвартс были и другие, кто не спал той ночью в предрассветные часы. Орла Роуч кралась по замку, стараясь держаться в тени, и молилась про себя, чтобы не наткнуться на Пожирателей смерти, патрулирующих ночные коридоры. Она не видела Драко уже несколько дней, с тех пор, как он ушёл вместе с профессором Снейпом и другими мерзавцами-Пожирателями. В то утро стало известно о назначении Амбридж министром магии, и позже до девушки дошли слухи, что слизеринец оказался в Больничном крыле. Она не могла прожить больше ни дня, не выяснив, что с ним случилось. Драко явно нажил себе проблем, связавшись с магглорождённой хаффлпаффкой, с которой никогда раньше даже не разговаривал. И всё потому, что он вбил себе в голову, что у неё может хватить ума сохранить ему жизнь в маггловском мире. Ей удалось незамеченной добраться до длинного коридора, ведущего в Больничное крыло, и на цыпочках пройти по нему к двойным дверям лазарета. Приоткрыв дверь достаточно широко, чтобы просунуть в неё голову, и отчаянно надеясь, что она не скрипнет, Орла посмотрела в конец длинной палаты, с обеих сторон которой тянулись ряды коек, но всё они были пустыми. Мадам Помфри нигде не было видно, и Орла гадала, где могла находится колдоведьма. Помфри не могла дежурить рядом с больным двадцать четыре часа в сутки, но всё же всегда старалась находиться рядом с любым пострадавшим студентом, нуждавшимся в её помощи днём или ночью. «Всё это очень любопытно». Решив, что при необходимости она сможет отвязаться от колдоведьмы, если наткнётся на неё, Орла проскользнула в маленькую щель и сразу же ухватилась за дверь, чтобы как можно тише закрыть её за собой. Девушка на цыпочках прошла по палате (к счастью, на ней были мягкие тапочки, пижама и халат), глазами осматривая каждую кровать в поисках платиново-светлых волос, так сильно походивших на её собственные. «И ничего! » Проходя мимо небольшого застеклённого кабинета, она увидела мадам Помфри, спящую на односпальной кровати, похожей на все остальные в лазарете. «Это её личные покои? Конечно же, нет! » В самом конце палаты вокруг последней кровати была задёрнута занавеска. «Бинго! » Поскольку Помфри спала, Орла быстро прошла мимо неё, слегка приоткрыла шторку и заглянула внутрь, тут же зажав рот рукой от шока, вызванного состоянием Драко Малфоя. Его нос, лоб и область вокруг глаз были покрыты чудовищными синяками, находящимися в разных стадиях заживления. Больничная пижама слизеринца была расстёгнута, и она смогла разглядеть ещё больше синяков у шеи и ключиц, а его грудная клетка была полностью забинтована чистыми белыми больничными бинтами. Орла проскользнула к нему и задёрнула за собой занавеску, наложив на неё заглушающее заклинание. Девушка подошла к кровати и обхватила своими ладонями бледную руку парня. Ей было всё равно — разбудит она его или нет, Драко всё равно весь день пролежал в постели, так что наверняка успел как следует выспаться. Его глаза медленно приоткрылись, а затем широко распахнулись. В светло-серых глазах сначала отразилась тревога, но затем она сменилась облегчением, когда он увидел, кто именно решил навестить его посреди ночи. — Что ты здесь делаешь? — прошептал он так тихо, как только мог. — Я наложила на нас заклятие тишины, — объяснила она. — Можешь не шептать. — Ты не ответила на мой вопрос, — слабо усмехнулся он. — Я всего лишь хотела навестить тебя, Малфой, — пожала она плечами. — Как правило, большинство посетителей приходят в дневное время. — Хочешь сказать, что к тебе вообще кто-то приходит? С его лица сползла надменная ухмылка, а Орла пододвинула стул к нему поближе и села, продолжая держать его за руку. — Что случилось, Драко? — Слухи, как всегда, распространяются очень быстро. Не теряя времени, Макнейр проболтался Лорду о том, что, по его мнению, является «запрещённым романом», зарождающимся под носом у Яксли. Тёмный Лорд быстро продемонстрировал мне своё… недовольство. — И всё?! — И всё. Это мир, в котором мы живём, Орла. Именно об этом я и пытался тебе сказать. Дело не только в тебе и в том, что Яксли безнаказанно творит с тобой, хотя Мерлин-свидетель… что этот ёбаный подонок заслуживает смерти! Даже те из нас, кто принадлежит к чистокровным привилегированным классам… Драко выдержал паузу, и его глаза скользнули вниз, к Тёмной Метке, выделяющейся зловещим чёрным знаком на бледной коже его предплечья. — Даже мы не можем избежать его гнева и наказания. И так как я никогда бы не принял Метку по собственному желанию, то стал одним из самых нежелательных лиц среди Пожирателей смерти. Они знают, что мне среди них не место! И чувствуют, как сильно я их ненавижу! Вопрос лишь в том, кто из них и когда убьёт меня первым… — А как же твои родители? — Мой отец? Блядь! После Азкабана большую часть времени он сидит на магических опиатах, притупляющих боль. Моя мать пытается заботиться о нём, но в глубине души она ненавидит его за то, что он испортил нам жизнь. Когда между ними доходит до ссор — это целое зрелище! — Итак, каков твой план, слизеринский король? — Что? — Не будь идиотом! Ты знаешь, о чём я… Орла многозначительно закатила глаза и начала рассеянно заплетать свои длинные белокурые волосы в косу, ожидая, когда мозг Драко уловит её намёк. — Мне показалось, ты не заинтересовалась бегством, — прошипел Драко, слегка прищурившись. — Да. Я была не заинтересована. Может быть, теперь всё поменялось, — ответила она, пытаясь выдержать его проницательный взгляд, но к её глазам подступили слёзы, а в горле застрял ком. — Он причинил тебе ещё больше боли, не так ли? Она кивнула, не доверяя собственному голосу, потому что просто не смогла бы проговорить это вслух. И рассказать о том, что Яксли жестоко отомстил ей за неповиновение Драко, неоднократно оттрахав её в задницу, заставляя подчиняться, и выпоров под конец, что, вероятно, считал очень возбуждающим развлечением, хотя для неё всё оказалось невероятно мучительно. На спине, под рубашкой, у девушки осталось множество кровоточащих следов. Драко заставил себя сесть, хотя это явно причиняло ему боль. — Ты бы сбежала со мной? — Мне очень страшно… но да, я согласна. Это всё равно не может быть хуже того, что со мной делает Яксли, но я переживаю за Гермиону. — Грейнджер? Почему? — Она терпит то же самое от Снейпа. Мы должны вытащить её из этого дерьма и взять с собой. — Скрываться втроём гораздо рискованнее… И Грейнджер… Сомневаюсь, что она сможет вести себя тихо. — Я постараюсь встретиться с ней и поговорить наедине, пока ты будешь поправляться. Мадам Помфри сказала, как долго ты здесь пробудешь? — Неделю… может быть, чуть больше, — пренебрежительно бросил он. Между ними повисло неловкое молчание, и Драко снова взял её за руку. — Я смогу вытащить нас из Хогвартса. Я знаю надёжный способ. Мне пришлось использовать его, чтобы в прошлом году впустить Пожирателей смерти в школу. Нам не нужно будет выходить за ворота замка и не придётся беспокоиться об аппарации. — Я заинтригована… — Ещё бы! — ответил он, одарив её слегка высокомерной улыбкой. — Но что будет, когда мы выйдем? У тебя есть на примете место, где мы сможем скрыться? — Арендная плата за мою квартиру уплачена до конца месяца, так что она всё ещё моя. Однако найти новую работу — это самая большая проблема, так как я не появлялась на прошлой с начала мая. — В маггловском мире так трудно найти работу? Орла рассмеялась над его наивностью и полным отсутствием опыта. Неудивительно, что Драко нуждался в помощи магглорождённой. — Не всё так ужасно! В таких местах, как магазины, рестораны, пабы и тому подобное, рабочее место найти довольно просто. Нам всего лишь нужно будет сделать тебе документы: удостоверение личности, номер социального страхования, рекомендации и так далее… Малфой выглядел озадаченным, и Орла не смогла удержаться от смеха. — Мы поможем друг другу, Драко. Сначала ты должен вытащить нас из замка. — Дай мне неделю, чтобы подлечить рёбра, и я буду готов, — ответил он, слабо улыбнувшись. — У меня есть один вопрос… — начала она. — Задавай. — Теперь я понимаю, зачем тебе нужна магглорождённая. Но почему ты обратился ко мне, а не к Гермионе? Она умнее и смелее меня, и у тебя с ней гораздо больше общего, чем со мной. Должно быть, ты знаешь её лучше, так как вы учились вместе целых семь лет. — Честно? Грейнджер сама о себе позаботится! Она сильная и самодостаточная. Кроме того, её раздражающий гриффиндорский характер сведёт меня с ума уже в первую неделю. Орла рассмеялась. — Значит, ты думаешь, что я нуждаюсь в тебе? — Я этого не говорил. Хаффлпаффка встала, понимая, что и так пробыла здесь слишком долго. — Поправляйся, Драко! Как ты там сказал… подлечи рёбра. Теперь, когда ты вдохновил меня этой идеей, я хочу воплотить её в жизнь. Я собираюсь поговорить с Гермионой. Если с ней обращаются так же ужасно, как со мной, мы не оставим её здесь. — Хорошо. Прощупай почву. — Скоро увидимся! Драко поднял руку в прощальном жесте. Орла тихонько прокралась по центральному проходу лазарета, проверив, что мадам Помфри продолжала крепко спать в своём кабинете. Она запоздало сообразила, что забыла снять со шторки в палате Драко заглушающее заклинание и понадеялась, что слизеринец не забудет сделать это сам. Девушка приоткрыла одну створку двери, ровно настолько, чтобы выскользнуть в коридор, и закрыла её за собой, до последнего держась за ручку, чтобы та не хлопнула и не выдала её в последний момент. Не успела Орла отвернуться от двери, как чьи-то руки грубо схватили её сзади, плотно зажав рот, и быстро потащили девушку по коридору прочь от дверей Больничного крыла.

Глава 16

Орла отчаянно сопротивлялась, пока неизвестный насильно тащил её по коридору, одной рукой обхватив за талию, а другой зажав ей рот. Судя по росту и силе, это был мужчина. Когда они миновали несколько кабинетов, он отворил один из них, толкнув дверь плечом, и втащил девушку в комнату, отрезав собой путь к отступлению. Хаффлпаффка изо всей силы укусила его за палец, который на запах и вкус показался ей таким же гнилым, как и нутро похитителя. Он грязно выругался и отпустил её, грубо оттолкнув в сторону. Они оказались в маленькой комнате, которая выглядела как медицинский склад лазарета или, возможно, какой-то архив, так как с одной стороны на стене висело множество полок с пыльными, покрытыми паутиной записями. Орла развернулась и встретилась лицом к лицу с высоким, здоровенным Амикусом Кэрроу, который тряс прокушенным пальцем и приближался к ней с побагровевшим лицом, перекошенным от ярости. Он схватил её за шею, больно впившись пальцами в нежную кожу. — Решила навестить ночью своего дружка, грязнокровка? — Отпустите меня! Кэрроу перехватил её руку, пресекая любые попытки к бегству. — Скажи мне, дрянь, что ты делала в Больничном крыле?! Если будешь молчать, я убью тебя прямо здесь, в этом чулане! — Перестаньте! Я не могу говорить, пока вы меня душите! Судя по всему, Пожиратель смерти понял, что говорить ей действительно трудно, поэтому разжал свою мёртвую хватку, отпустив горло и шею, однако прижал девушку к полке с кучей переплетённых в кожу бухгалтерских книг, схватив её за плечи. — Начинай говорить! — выплюнул он, дыша ей в лицо. — Я ходила к мадам Помфри по поводу своих травм. Как вы вообще узнали, что я была там? Вы следили за мной? Это не ваше дело! — Вот тут ты ошибаешься, тварь. Всё в этой школе — моё дело, включая грязнокровок, которые встают с постели посреди ночи. Без сомнения, ты искала себе неприятностей. Считай, ты их нашла, девочка! Он окинул её похотливым взглядом, затем опустил одну руку и грубо облапал девичью грудь через ткань халата. Орла оттолкнула его руку. — Вам нельзя ко мне прикасаться! Я принадлежу Яксли! — Мне без разницы! Ведь он всё равно об этом не узнает, — протянул Кэрроу, продолжая её ощупывать. — Он довёл Малфоя до лазарета только за то, что тот подержал меня за руку! Вы уверены, что с вами не случится того же или ещё что похуже?! Со злости Амикус ударил её головой о деревянную полку, да так сильно, что со старых, давно забытых бухгалтерских книг слетел целый шлейф пыли. Сначала Орла почувствовала вспышку острой боли на спине, когда повреждённая кожа ударилась о дерево, а затем — как по шее потекла тонкая струйка липкой крови. — Ты ничего не знаешь, грязная шлюха! Ничего об иерархии среди Пожирателей смерти! — Разве Драко Малфой не Пожиратель смерти? Кэрроу злобно усмехнулся. — Метка Драко Малфоя — всего лишь наказание для его отца. Он не заслуживает милости Повелителя! Малфой-младший не пользуется уважением со стороны остальных. Никто его не одобряет! Удивительно, что малец ещё жив. Орла старалась спокойно дышать, не желая прерывать его, чтобы он рассказал ей побольше. — Мы используем любой предлог, чтобы избавиться от этого говнюка, — пробормотал он. — Так вот в чём настоящая причина, почему вы торчали возле лазарета посреди ночи?! Вы собирались напасть на Драко? По лицу Кэрроу пробежала лёгкая тень сожаления, когда он наконец понял, что разболтал ей слишком много, и, видимо, это отвлекло его внимание от её дерзости. — Ночью раньше, ночью позже — теперь это не имеет значения, — прорычал Амикус. — Сегодня мне повезло найти кое-что вкусное, с чем я смогу немного поиграть. Он наклонился к ней и впился зубами в изгиб шеи, заставив её закричать от боли. Действуя рефлекторно, девушка вскинула вверх колено, ударив его между ног так сильно, как только могла. Кэрроу отпрянул назад, согнувшись пополам. Орла не стала терять ни секунды. Выхватив из рукава халата свою палочку, она выстрелила заклинанием в одну из полок, а сама отпрянула к двери. Тяжёлые бухгалтерские книги рухнули, засыпая Амикуса сверху. Они ударяли его по голове и спине одна за другой, и Пожиратель взревел от боли. Распахнув дверь, Орла бросилась бежать со всех ног, ведь через мгновение он уже будет у неё на хвосте. Быстро соображая, девушка поняла, что в любом случае так быстро не доберётся до общей гостиной Хаффлпаффа — скорее Кэрроу догонит её, поэтому направилась обратно тем же путем, которым пришла. Она пробежала по гулкому коридору назад в Больничное крыло, распахнула высокую дверь и помчалась к кабинету колдоведьмы, зовя мадам Помфри во все горло. Когда Орла добралась до двери кабинета, пожилая ведьма уже запахивала свой халат. — Мадам Помфри, прошу вас, помогите мне! — лихорадочно задыхаясь, взмолилась она. — У меня на спине несколько ран. Я думаю, что они рассечены и кровоточат. Хаффлпаффка изо всех сил пыталась успокоить своё неистовое дыхание и не поддаваться панике. — Конечно, дорогая, — ответила Помфри и указала на пустую кровать. — Мы можем уйти в самый конец палаты? — спросила она, желая оказаться как можно дальше от главного входа и подумав, что в конце палаты она могла бы быть ближе к Драко. — У вас какие-то проблемы, мисс Роуч? — Да… Да, мадам. Один Пожиратель смерти… Он… гнался за мной, когда я шла к вам. И пытался причинить мне боль… Тогда я заколдовала его… Думаю, он последует за мной. Это было лишь лёгким искажением истины. Она не собиралась рассказывать колдоведьме, что уже приходила сюда этим вечером без её ведома, чтобы тайком навестить Драко Малфоя. Всё остальное было правдой. Помфри неодобрительно покачала головой. — В моём Больничном крыле не будет издевательств над студентами! — фыркнула она и повела Орлу в конец палаты, к занавешенной койке, на которой спал Драко. Очевидно, Малфоя тоже поместили в самый конец для его же безопасности. Орла развязала пояс своего халата и сняла его, затем села на кровать, отвернувшись от Помфри. Она стянула через голову квиддичную футболку с символикой Хаффлпаффа, которую носила вместо верха пижамы, и повернулась спиной к колдоведьме, которая шумно вздохнула при виде её безжалостно исполосованной спины. — Орла Роуч! Кто это с вами сделал?! Могу я позволить себе предположить..? — Вы правильно предполагаете, мадам Помфри, — тихо ответила она, не в силах сдержать слёз. Орла не обращалась за медицинской помощью с тех пор, как Яксли начал издеваться над ней, и когда пожилая целительница нежно коснулась её спины, чтобы оценить повреждения, она сильно об этом пожалела. Девушка больше не могла держать всё в себе. — Мисс Роуч, вы хотите, чтобы я осмотрела… ещё какие-нибудь повреждения? — Я… — Тебя изнасиловали? — Да. — Ты была девственницей? — Нет, не была. Точнее… не была в обычном смысле этого слова. Он сделал это… разными способами… — Мерлин всемогущий! Девочка, тебя анально изнасиловали? Орла с удивлением обнаружила, что не может ничего ответить, поэтому только всхлипнула и кивнула. Она так старалась выжить и быть сильной, что не осознавала, насколько острую физическую и эмоциональную боль причиняли ей постоянные надругательства. Неожиданно она вспомнила о заглушающем заклинании, которое случайно оставила вокруг кровати Драко, и понадеялась, что у слизеринца не хватит догадливости так быстро снять чары. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь ещё подслушивал этот разговор. Мадам Помфри тяжко вздохнула, задернула шторку вокруг кровати и уложила Орлу на живот, пока сама занялась ранами на спине. Целительница заявила, что они оказались не слишком глубокими — повреждения были только поверхностными, но всё равно для неё это было немыслимо и дико. Когда она проводила своей волшебной палочкой по отметинам, то на них сразу же ощущалось приятное тепло. Орла снова пожалела, что не обратилась за медицинской помощью раньше. За излишние страдания не дают наград, и это не делает человека храбрее. Внезапно где-то вдалеке громко хлопнула дверь — должно быть, входная дверь в лазарет, — и Орла замерла на месте. — Я сейчас вернусь, милая. Оставайся здесь, — велела Помфри и вышла за шторку, тихо ступая по центральному проходу между кроватями. — Я ищу грязнокровку! — Мисс Роуч лечится от тяжелой травмы, профессор Кэрроу, нанесённой одним из ваших… «коллег». Предлагаю вам впредь обсуждать все вопросы с деканом её факультета — профессором Спраут. — Прочь с дороги, старая карга! — Кажется, я достаточно ясно выразилась, профессор Кэрроу! Здесь больница, а не бордель! Это место исцеления и выздоровления учеников, за которых я несу полную ответственность. Если вы хотите изменить правила школьного лазарета, в соответствии с которыми колдоведьма не сможет больше решать, принимать ей или не принимать пациентов, то предлагаю вам обсудить это с директором Снейпом, потому что только перед ним я стану отчитываться, так как моя квалификация целителя превосходит всех профессоров в этой школе, за исключением директора! Сегодня я решила, что мисс Роуч нельзя принимать посетителей, пока её раны не заживут! Последовало долгое молчание, и на мгновение Орла испугалась, что Кэрроу просто проклянёт пожилую волшебницу и прорвётся через занавеску к её кровати, но через некоторое время раздался звук открывающейся и закрывающейся двери, а затем мадам Помфри вернулась к ней, как будто не случилось ничего необычного. — Мне жаль, что тебе пришлось всё это слышать, милая. А теперь, ты бы не могла снять пижамные штаны и встать на четвереньки, чтобы я могла тебя осмотреть? Прости, я знаю, что это очень личное, особенно после такого испытания. Обещаю, что буду действовать как можно быстрее и нежнее. Орла подчинилась, не чувствуя и половины того унижения, которое она испытала, когда Яксли заставил её принять ту же позу, после чего засунул ей в задницу неизвестный предмет, чтобы «подготовить» её к своему члену. — О Боже! У тебя здесь разрывы, моя девочка! Я смогу вылечить их, но ты должна потерпеть и стоять очень спокойно. — Конечно. Пожалуйста… просто сделайте то, что нужно.

***

Позже, когда мадам Помфри закончила лечение и помогла Орле переодеться, она уложила девушку на больничную койку и оставила, строго наказав спать столько, сколько потребуется. Боль прошла, и Орла уже в пятый раз упрекнула себя за то, что не обратилась за помощью раньше. Внезапно занавеска между кроватями распахнулась, и с другой стороны оказался Драко. Слизеринец смотрел на неё со своей кровати: его серые глаза блестели, а лицо покраснело и стало мокрым от уже пролитых слёз. — Значит, ты всё-таки снял заглушающие чары… — пробормотала она. — Снял. — Теперь ты обо всём знаешь. — Ты столкнулась с Кэрроу возле Больничного крыла, когда уходила отсюда? — спросил Драко. — Да. Он напал на меня ещё до того, как я успела полностью закрыть дверь. Он приходил за тобой, Драко! Этот ублюдок просто столкнулся со мной случайно и решил попытать счастья, как и все остальные! — Он изнасиловал тебя? — Не успел, — ухмыльнулась она. — Мое колено ударило его по яйцам так быстро, что он даже не понял, каким образом я умудрилась это сделать. — Молодец. — Ты слышал, что я сказала, Драко? Не думай обо мне! Кэрроу приходил сюда, чтобы убить тебя! Он сказал мне, что это только вопрос времени, и что один из них убьёт тебя, потому что Пожиратели смерти не видят в тебе равного. — До тебя только сейчас дошло, что я пытался тебе сказать? — Прости! Я была настолько слепа и не видела картины целиком, потому что думала только о своих собственных страданиях! — Однако и твои страдания только усугубляются. — Я понимаю. — Так, может, пора отсюда бежать? Орла посмотрела на Драко со стальной решимостью в серо-голубых, как лёд, глазах. — Пора бежать! — согласилась она.

***

Северус тщательно отмывал под душем свои волосы — вопреки распространённому мнению, он регулярно их мыл и сейчас наклонил шею, чтобы мощные струи горячей воды омыли его ноющие мышцы. Он проспал несколько часов в крайне неудобной позе, не осознавая этого до тех пор, пока не проснулся. Профессор оставил мисс Грейнджер крепко спящей, умудрившись встать с кровати, не потревожив её сна, и, вероятно, это было к лучшему, потому что он понятия не имел, что сказать девушке. «Что можно сказать студентке, которую за последние десять часов я трахнул четыре раза? » Он позволил себе пасть жертвой самой отвратительной ошибки в виде потери бдительности, сосредоточенности и самоконтроля, показав малолетней девчонке свою уязвимость, свою потребность в ней и своё безумное желание, которое выходило далеко за рамки требований чар. Северус понятия не имел, почему она ему подыгрывала. Возможно, она, как и он сам, была настолько сыта по горло тем, что её постоянно контролировали и использовали как марионетку, что ей было приятно хоть раз сделать что-то по доброй воле. Грейнджер явно наслаждалась сексом, но директор задавался вопросом, насколько сильно этим утром она будет сожалеть о содеянном. Выйдя из душа и накинув зелёный махровый халат, он почистил зубы и побрился, затем волшебным образом высушил тело и волосы и облачился в свои обычные чёрные доспехи, которые принёс с собой в ванную. «Не годится встречаться с мисс Грейнджер в халате или ещё хуже — полностью раздетым». Нет, он будет полностью одет в свою классическую чёрную мантию и попытается вести себя почтительно. Застегивая на сюртуке одну пуговицу за другой, он мельком взглянул на себя в зеркало и увидел там неприятное, суровое мужское лицо. Что ж, с этим он ничего не мог поделать — природа и дрянная генетика родителей подарили ему только это. Вернувшись в спальню, он нашёл Гермиону почти полностью одетой, с расслабленным галстуком на шее. Гриффиндорка расчёсывала волосы, и, казалось, чувствовала себя в полном порядке. — Доброе утро… сэр. — Доброе утро, мисс Грейнджер. Надеюсь, вы хорошо спали? Она утвердительно кивнула. — Вероятно, будет разумно, если мы немного побеседуем перед вашим уходом. Пожалуйста, можете пройти в ванную и привести себя в порядок, а я буду ждать вас в своём кабинете. Снейп удалился с таким высокомерием, что готов был пнуть себя за это. «И почему я веду себя как полный осёл? Потому что ты боишься, идиот! Ты и так слишком сильно ей открылся! » Не обращая внимания на голос, назойливо бормочущий в его подсознании, он подошёл к камину и заказал завтрак через каминную сеть, соединённую с кухней, потому что сегодня утром ему определённо не хотелось присутствовать в Большом зале. Вставая, директор невольно перевёл взгляд на украшенную деревянными панелями стену рядом с камином, к которой он так крепко прижимал девчонку прошлой ночью. Конечно, всё это случилось под действием чар, влиявших на них обоих, но от этого секс не становился менее впечатляющим. «Когда я в последний раз прижимал к стенке добровольно желавшую этого ведьму? Чёртов десяток лет назад — вот сколько! » Эта маленькая гриффиндорка пробуждала в нём желания и чувства, которые, как он думал, больше никогда не могли проснуться. Снейп услышал позади себя скрип двери, и Гермиона вошла в кабинет, откидывая назад волосы. Девушка была аккуратно одета и готова к предстоящему дню. Её алый гриффиндорский галстук был прилежно завязан, а сумка с книгами уже висела на плече. На сей раз она явно заранее ко всему подготовилась, чтобы ей не пришлось красться по коридорам школы в ночной рубашке. То, что такая примерная студентка, как Грейнджер, была вынуждена делать то, что она делала, и всё же не теряла сообразительности, заранее подготавливаясь к неизбежному процессу, заслуживало похвалы. Северус почувствовал себя в высшей степени извращенцем. Он жестом пригласил её присесть в одно из кресел у камина. Гермиона сделала это, а он опустился в другое, наблюдая, как она выжидающе смотрит на его. — Во-первых, мисс Грейнджер, я должен спросить, чувствуете ли вы сегодня утром какие-либо проявления проклятия? — Нет. А вы? — Аналогично. Я абсолютно не чувствую чар. — Почему всё именно так? «Начни разговаривать со всезнайкой, и она сразу же начнёт задавать трудные вопросы». Снейп смущённо кашлянул, скрывая улыбку, а потом мысленно отругал сам себя, пытаясь взять себя в руки и всё-таки ответить на её вполне разумный вопрос. — Полагаю, что, поскольку прошлой ночью мы трижды вступали в сексуальную связь, находясь под Вожделением, проклятие было более чем удовлетворено. Из случившегося я могу заключить, что наиболее… взаимная связь обеспечивает самый длительный период облегчения симптомов, связанных с чарами. — Почти как банковские кредиты для использования в будущем? — Это довольно маггловский способ описания, но да, думаю, что так. — Понимаю. Мы сделали это три раза? — Четыре, — поправился профессор, опёршись локтями на подлокотники кресла и подперев подбородок пальцами. — Последний раз это случилось не под влиянием проклятия. — Четыре?.. — Сначала над моим столом, затем в постели, так долго, что мы опоздали на площадь Гриммо, потом у стены рядом с камином, когда вернулись назад, а потом… был самый последний раз. Снейп был абсолютно уверен, что невольно покраснел и подумал: «Как это, блядь, чертовски не по-мужски! » — Ох! Да. Вы правы. Это случилось четыре раза. Должно быть, это довольно много… Тем не менее я не чувствую, чтобы для меня этого было… слишком много. Знаете, мне это было совсем не в тягость. Вы когда-нибудь занимались сексом четыре раза за одну ночь? Чёрт! Простите! Наверное, это слишком интимный вопрос, который неприлично задавать. Извините меня… — Естественно, для меня это тоже… не было рутинной работой, мисс Грейнджер, — подтвердил профессор, позволив уголку рта приподняться в улыбке, которая, как он надеялся, была скорее ободряющей, чем хищной. — Может, поговорим о последнем разе, когда мы занимались сексом, хотя в этом не было необходимости? — Я бы предложил записать это во временное отклонение от наших обычно безупречных решений. — Хм… Ладно. Пусть будет так. — Также я хотел бы извиниться. — Вам не за что извиняться. Мне всё… понравилось. — И всё же у меня есть причина извиниться, поскольку сегодня мне не потребуется наносить на вас никаких фальшивых отметин. Гермиона растерянно посмотрела на него, и Снейп призвал из спальни небольшое ручное зеркальце, которое проплыло по воздуху из открытой двери и оказалось у неё в руке. — Видимо, я чересчур увлёкся вашей шеей. Прошу прощения. Он наблюдал, как она, рассматривая себя в маленькое зеркало, нашла большой тёмный засос сбоку на шее и долго изучала его, явно вспоминая, как он оставил эту метку своим жадным ртом, когда втрахивал её в стену недалеко от того места, где они сейчас сидели. — Это не имеет значения, сэр. Вам всё равно пришлось бы наколдовать мне эти следы. Девушка вернула ему зеркало, и директор вернул его туда, откуда оно явилось. — Что ж, тогда… предлагаю вернуться к сегодняшнему дню. Если мои подозрения верны, мы заслужили довольно длительную передышку от проклятия, так что сегодня мне не придётся обращаться к вам за помощью … и, возможно, даже завтра. Хотя в этом я не уверен. — Ну так, это ведь… хорошо? — Разумеется. Конечно, если вам понадобится моя помощь, само собой, вы можете прийти в мой кабинет в любое время. Вы не должны просто терпеть симптомы, ясно? Пароль «Моцарелла». Гермиона громко прыснула от смеха, не сдержавшись, и в конце концов заливисто рассмеялась. — Серьёзно? «Моцарелла? » Гениальное решение! Отражает маггловскую половину вашего происхождения, и никто никогда не догадается! Я бы предположила, что вы выберете что-то вроде амброзии, паслёна, пустулы или… — Благодарю, мисс Грейнджер! Может быть, я всё-таки не настолько тёмная личность, как вы думаете? Маггловская пицца с тающей во рту моцареллой — это удовольствие, которое я очень редко могу себе позволить. — Я сохраню вашу тайну, профессор, — хихикнула она, явно пребывая в лучшем настроении после смены темы разговора на более легкомысленную, и он не мог не ответить ей тем же. — Ступайте. Колокол, зовущий к завтраку, уже прозвонил. Впереди у вас, как и у меня, напряжённый рабочий день. Гриффиндорка кивнула, встала с кресла, взяла сумку и направилась к входной двери. Когда она подошла к ней, директор снял волшебной палочкой все охранные чары и открыл перед девушкой дверь. — Спасибо, профессор Снейп. Как мило с вашей стороны! Гермиона вышла с лёгкой улыбкой, играющей на губах, закрыв за собой дверь, и он наконец-то позволил себе плавно выдохнуть. У него перехватило дыхание с тех пор, как она задала свой непосредственный вопрос: «Вы когда-нибудь занимались сексом четыре раза за одну ночь, профессор Снейп? » «Неправильный вопрос, девочка, — подумал он, — ни с кем столь же возвышенным, как ты».

***

Гермиона проклинала собственную глупость, пока спускалась из кабинета директора вниз по винтовой лестнице обратно в коридор с каменной горгульей. Этим утром Снейп постарался быть максимально вежливым и откровенным. Он вышел к ней уже полностью одетый, и она была рада, что у неё хватило времени одеться самой, пока профессор провёл в ванной целую вечность. Он явно хотел избавить их обоих от неловких моментов. В конце концов, он всего лишь мужчина, и тот факт, что его сексуально возбуждает молодая ведьма, ещё не доказывал, что он испытывает к ней более глубокие чувства. Гермиона же была просто захвачена страстью близости, несмотря на то, что они вступали в неё под действием магии. Между ними не было отношений, как не было и никаких скрытых чувств. Они просто делали то, что от них требовалось, как она сама разумно предложила в самом начале. Даже если теперь Гермиона рассуждала уже не настолько трезво. Как только гриффиндорка вышла в коридор, она столкнулась нос к носу с профессором МакГонагалл. — Мисс Грейнджер! Я как раз собиралась вас искать! С вами всё в порядке? — поинтересовалась МакГонагалл несколько смущённо, что было странно, учитывая, что на Гриммо они провели вместе несколько часов. — Эм-м… Да, профессор. В чём дело? — Я узнала от вашей однокурсницы, что директор вызвал вас к себе в кабинет. Она была вне себя от беспокойства! Как глава вашего факультета, я обязана опекать и заботиться о вас, когда вы в этом нуждаетесь. Что это за синяк у вас на шее? Гермиона покраснела и уже собралась ответить, когда рядом с МакГонагалл материализовался Уолден Макнейр. Должно быть, он шёл за ней по пятам под дезиллюминационными чарами. «Что ж! Это многое объясняет! » — Кажется, одна из твоих львиц, Минерва, столкнулась с щекотливой проблемой, — ухмыльнулся он, похотливо глядя на огромный любовный засос на шее Гермионы. — Как я уже говорила вам, профессор Макнейр, — выпалила МакГонагалл, — как глава Гриффиндора я обязана поддерживать всех моих студентов, одной из которых, несомненно, является мисс Грейнджер! Какая бы судьба ни постигла эту юную леди под руководством вашей… сомнительной организации, это не лишает её студенческих прав! Мисс Грейнджер, пожалуйста, пройдите со мной в мой кабинет. Я организую нам завтрак. — Проследи, чтобы девчонка не опоздала на свой первый урок, Минерва. Уверен, сегодня она больше не захочет наказаний. МакГонагалл благоразумно проигнорировала его и повела Гермиону по коридорам в её личный кабинет — овальную комнату с золотисто-красными шторами, резным письменным столом из вишнёвого дерева и мягкими малиновыми диванами, которые Гермиона просто обожала. Когда она пропустила девушку вперёд и поставила на дверь заглушающие чары, её плечи заметно расслабились. — Гермиона! Прости, что побеспокоила тебя, дорогая, но, как видишь, за мной следил этот мерзавец! Конечно, я не искала тебя, так как была уверена, что Северус о тебе позаботился, но все мы должны правдоподобно играть свои роли, какими бы отвратительными они ни были. — Я знаю, профессор. Не переживайте. — Я уже взяла на себя смелость заказать завтрак, чтобы избавить тебя от посещения Большого зала. И предупредила мисс Патил и мистера Финнигана, что ты останешься со мной, чтобы они больше не беспокоились. Как я понимаю, то, что на твоей шее — это необходимый элемент притворства. Вижу, что на этот раз Северус проявил творческий подход. Гермиона удивлённо вскинула брови, но тут же вспомнила, что МакГонагалл, конечно же, подумала, что Снейп наколдовал ей любовный укус, а не оставил его своими губами и зубами. Её лицо невольно вспыхнуло от воспоминаний, и она отвернулась, делая вид, что увлечена картиной, висевшей на стене кабинета. Домовики принесли завтрак, и прислуживающий эльф поставил поднос на маленький столик, накрытый на двоих. Запаха вкусной хогвартской еды оказалось достаточно, чтобы соблазнить Гермиону сесть за стол, и она с удовольствием разделила трапезу вместе со своим деканом. — Ты помнишь, Гермиона, что мы не можем свободно обсуждать события на площади Гриммо, пока находимся в замке? В моём кабинете относительно безопасно, но никогда нельзя быть полностью уверенным. — Я понимаю, — ответила она, жадно поедая кусочек хрустящего бекона. — Но не забывай, что если тебе нужно будет с кем-то поговорить, я всегда рядом. Ты понимаешь, милая? Северус и я должны вести себя очень осторожно. Если я начну открыто поддерживать его, быстро возникнут подозрения, и это подорвёт нашу миссию. — Я знаю, но со мной правда всё в порядке. Профессор Снейп был очень добр ко мне, и его поступок спас меня от гораздо худшей участи. — Этот мужчина остаётся для меня загадкой, — мечтательно улыбнулась МакГонагалл. — Я никогда его не пойму. Надеюсь, что когда закончится весь этот кошмар, он обретёт своё счастье. Пожилая волшебница не стала вдаваться в подробности, но Гермиона задумалась: «Что именно она имела в виду? »

***

Мадам Помфри быстро отдёрнула занавеску и вошла в импровизированную палату, заметив, что шторка между кроватями слизеринца и хаффлпаффки была приоткрыта. — Мистер Малфой и мисс Роуч — вы двое находитесь в списке, который я дала преподавательскому составу, где отмечено, что вы ещё недостаточно здоровы для посещения сегодняшних занятий. Предлагаю вам сделать всё, что вы запланировали, в ближайшее время, пока все преподаватели и их… кураторы заняты на уроках. Первый урок уже начался. Исходя из того, что я слышала… возможно, вы не переживёте здесь ещё одну ночь! Ни один из вас! Орла и Драко с удивлением посмотрели на пожилую колдоведьму. «Что именно она слышала прошлой ночью? » Никто из них не наложил заглушающее заклинание с тех пор, как Орла оказалась на соседней кровати, но, похоже, Помфри была на их стороне. — Драко ещё не полностью исцелился, мадам Помфри, — начала девушка, — вы можете что-нибудь сделать, чтобы ускорить процесс? — Могу, но будет больно, — предупредила она. — Мне всё равно! — выпалил Драко, едва позволив ей закончить предложение. — Просто сделайте это! Помфри направила волшебную палочку на его заживающие рёбра и произнесла неизвестное им заклинание, после которого слизеринец скорчился от боли, откинувшись на подушку и судорожно сцепив зубы. Малфой продолжал корчиться в агонии до тех пор, пока она не закончила и не убрала палочку за пояс своего фартука. — Мне нужно вернуться в гостиную Хаффлпаффа, — сказала ей Орла. — Там остался рюкзак с вещами, которые нам могут понадобиться. — Я открою для тебя каминную сеть, милочка. Хаффлпафф? Я тоже училась на этом факультете много лет назад. Передай от меня привет Толстому монаху, хорошо? Орла вскочила с кровати (после лечения, которое она получила этой ночью, её измученное тело почувствовало себя в миллион раз лучше) и направилась к огромному камину в конце палаты, рядом с их кроватями. Помфри протянула ей банку с Летучим порохом — девушка зачерпнула горсть, бросила его в огонь и выкрикнула: — Общая гостиная Хаффлпаффа! Как и ожидалось, комната была пуста, потому что всё ученики находились на первом уроке. Орла бежала по извилистым коридорам, направляясь в девичью спальню, которую делила с тремя другими хаффлпаффками. Она быстро сбросила с себя ночную рубашку и переоделась в чистое нижнее бельё, радуясь, что теперь может застегнуть лифчик, не морщась от боли на спине. Покопавшись в шкафу, она вытащила маггловские джинсы, футболку, куртку и кроссовки. Также она предусмотрительно захватила вторую пару обуви для Драко, так как сомневалась, что в Больничном крыле у него были с собой какие-нибудь ботинки. При необходимости они трансфигурируют кроссовки под его размер. Под её кроватью был спрятан небольшой рюкзак со всеми вещами, заранее собранный на всякий случай. Девушка привезла его в Хогвартс в ночь финальной битвы, когда незаконное магическое радио, которое она слушала постоянно, послало экстренный призыв добровольным бойцам и всем желающим присоединиться к подкреплению в школе Чародейства и Волшебства. Орла услышала их зов и не могла больше оставаться в стороне, поэтому последовала указаниям и аппарировала в «Кабанью Голову», откуда через подземный тоннель добралась до Хогвартса. Остальное было как в тумане. Она не сражалась, а помогала раненым и умирающим в Большом зале, делая всё, что могла. Затем она присоединилась к МакГонагалл и помогла эвакуировать большинство магглорождённых учеников. «Сейчас не время предаваться воспоминаниям». Перекинув рюкзак через плечо, девушка бросила печальный прощальный взгляд на свою спальню, зная, что наверняка в последний раз видит эту комнату, и поспешила обратно в общую гостиную, направляясь к зелёному пламени в камине — обратно в лазарет, где нашла Драко уже стоящим на ногах и полностью одетым. — Я трансфигурировала его пижаму, — объяснила Помфри. — Сомневаюсь, что он сможет бежать в больничной одежде. Орла передала колдоведьме кроссовки, которые Помфри должным образом подогнала по размеру, чтобы они подошли Драко. «У него словно ласты вместо ступней, теперь мои кроссовки выглядят просто огромными! » — У вас есть план? — спросила Помфри, с беспокойством переводя взгляд с парня на девушку. — Вероятно, у вас будет всего один шанс. — Да, — ответил Драко с удивительной уверенностью в голосе. — Я хочу попросить тебя только об одном, мальчик — сейчас я вернусь в свой кабинет и прошу тебя обездвижить меня Ступефаем, а затем наложить Обливиэйт. Я не могу рисковать вашими жизнями, оставаясь здесь со столь ценной информацией в голове. Пожиратели смерти найдут меня без сознания, что придаст достоверность моей истории. Разумеется, после побега вы оба окажетесь в розыске, но полагаю, что у вас двоих уже и так достаточно неприятностей, так что отправление в нокаут школьной колдоведьмы не станет таким уж серьёзным преступлением? — Мы сделаем это, — заверил её Драко, вынимая палочку из рукава своего преображённого свитера и многозначительно глядя в сторону больших часов на ближайшей стене. Он отметил про себя, что до конца первого урока осталось полчаса.

***

Им удалось пройти через всю школу, не встретив ни единой живой души. Мимо них проплыл только Пивз. Они испугались, что полтергейст откроет свой визгливый рот и выдаст их, но, казалось, призрак был чем-то занят и даже не прокомментировал, что двое студентов без школьной формы бродили по коридорам. Возможно, Пивз всё ещё находился в каком-то магическом шоке после битвы, в которой тоже сыграл важную роль. Орла поняла, что они добрались до седьмого этажа и направлялись к нужной комнате, хотя теперь там не висел портрет с танцующими троллями, так как все картины были удалены из замка и уничтожены Пожирателями смерти, но, судя по всему, Драко точно знал, куда нужно идти. — Ты знаешь, что делаешь? — прошептала она. Он кивнул, приложил палец к губам и пошёл к каменной стене, пока не оказался совсем рядом с одной из дверей. — Мне нужна комната, где всё спрятано — Выручай-комната! — приказал он вполголоса — так громко, как только осмелился. В ту же секунду стена задрожала, и в поле зрения появилась ещё одна дверь. Драко нетерпеливо схватился за ручку и распахнул её, пропустив Орлу вперёд, а затем сам шагнул внутрь и сразу же закрыл за собой дверь. — Блядь! — выругался он, в ужасе оглядывая комнату. — Нет! Ёбаный Мерлин! Не может быть! Перед ними предстала огромная, словно зияющая пропасть, комната, с чем-то, что выглядело как чёрная затвердевшая приливная волна, угрожающе высоко нависшая над ними. Серые глаза Драко метались по комнате, и в них ясно читался страх. Здесь как будто извергался огромный вулкан, разливая везде лаву, которая затем превратилась в твёрдую чёрную массу, находящуюся повсюду, куда не глянь. — Здесь был Исчезательный шкаф… — беспомощно пробормотал слизеринец. — Что? — Исчезательный шкаф! В прошлом году через него я провёл в замок Пожирателей смерти. Если ты зайдёшь в него здесь, он приведёт тебя туда, где хранится другой шкаф. Другая половина стоит в «Борджине и Берксе» в Лютном переулке. Я собирался отвести нас туда с помощью шкафа, обездвижить кретина, который там работает, после чего ты могла бы аппарировать нас в свою квартиру. — Но что здесь случилось? — растерянно спросила Орла, оглядывая пугающе пустую комнату. — Крэбб призвал Адское пламя, чтобы уничтожить Поттера. Тупой идиот… Он погиб, пока мы спасались из всего этого дерьма, и только благодаря Поттеру и Уизли, вытащившим меня вместе с Гойлом на мётлах, мы не подохли здесь все вместе. Я даже не догадывался, что Выручай-комната может стать… такой. Я думал, что спустя время она сама себя… восстановит. — Если ты вернёшься в ту же комнату, она будет точно такой же, какой ты её оставил, — снисходительно объяснила она. Драко повернулся к ней, на его лице читалась неприкрытая паника. — Но что нам теперь делать, Орла?! Это была главная часть моего плана, и всё пошло прахом! Как мы теперь выйдем за пределы замка?! — Малфой выглядел таким же отчаявшимся, как и она сама. «Во что мы ввязались?! »

Глава 17

Орла смотрела в упор на Драко, видя на его лице отражение собственной паники. У него был единственный план, как незамеченными исчезнуть из школы, и он провалился, не успев начаться. «Что же нам теперь делать? Прокрасться назад в лазарет как ни в чём не бывало? Вернуться в свои постели? Терпеть дальше унижение и угрозы? » «Нет! » Теперь у них не было пути назад. Они приняли решение бежать, но ничего в этой огромной комнате не могло им помочь, даже если бы удалось найти Исчезательный шкаф под толщей сплошной черноты, которая покрывала здесь каждый предмет, словно чугунное одеяло. Само собой, Выручай-комната выглядела совсем не так, как в прошлый раз, когда Орла пришла сюда через секретный тоннель из «Кабаньей головы». Тогда она была заполнена гамаками и студентами, которые прятались здесь, скрываясь от процветавшего в школе тоталитарного режима. Вскоре почти все эти ребята присоединились к финальной битве и заплатили своими жизнями. Орла напряжённо размышляла. — Драко, нам нужно отсюда выбираться! Кажется, у меня появилась идея… Может быть, она и не сработает, но это всё равно лучше, чем стоять здесь с открытыми ртами, как пара выброшенных на берег рыб. Малфой так стремился ухватиться за любую соломинку, что не стал задавать лишних вопросов, а просто позволил вытолкать себя за дверь, через которую они только что вошли. Они закрыли её за собой и оказались посреди пустого (к счастью) коридора седьмого этажа. Запертая дверь тут же исчезла, а стена вновь стала ровной и каменной, без каких-либо признаков скрывавшейся за ней секретной комнаты. Здесь они находились в опасности, и оба прекрасно об этом знали. Орла прижалась к стене и тихо прошептала, как недавно делал сам Драко: — Мне нужна комната, в которой прятались студенты. Ничего не произошло. Стена оставалась неизменной. — Мне нужна комната, в которой скрывался Отряд Дамблдора! Девушка попыталась ещё раз, заметив, что при упоминании ОД одна бровь Драко с любопытством приподнялась. Тем не менее ничего не произошло, и она начала поддаваться панике. — Мне нужна комната, где есть потайной проход в «Кабанью голову»! — сдавленно прошипела она, чувствуя отчаянную безысходность и не зная, что ещё предпринять. Похоже, магия замка посчитала эту просьбу достаточно конкретной, потому что стена задрожала и снова начала преображаться в дверь. Драко схватил Орлу за руку, как будто изо всех сил старался сдержать восторг, но понимал, что вскрикнуть от радости в данный момент было бы крайне неразумно. Когда дверь полностью сформировалась, хаффлпаффка толкнула её и оказалась в комнате, через которую пришла в Хогвартс в ночь последней битвы. Гамаки всё так же висели на тех же местах, то тут, то там валялись брошенные студентами сумки, тарелки и чашки, на столике стояло волшебное радио, и повсюду лежали одеяла. — Так это здесь они прятались? — спросил Драко, с едва скрываемым любопытством оглядывая огромную комнату. — Да, но на экскурсию у нас нет времени. Пойдём со мной. Она провела его вперёд, пробираясь через беспорядок, вверх по ступенькам, ведущим к огромному портрету. Когда Орла рывком отодвинула его, картина легко отделилась от стены, и за ней показался знакомый проход, уходящий в тёмную даль. — Наколдуй Люмос, — приказала она, — и следуй за мной. Пока мы в туннеле, не произноси ни единого слова, потому что все звуки проходят через вентиляционные отверстия, и если кто-то будет ходить по прилегающей территории, нас услышат. Драко кивнул, подтверждая, что понял её. Он вытащил волшебную палочку и зажёг на кончике яркий огонёк Люмоса. Орла глубоко вздохнула и первой направилась в туннель, вопреки всему надеясь, что это по-прежнему тот самый тайный ход, ведущий в трактир «Кабанья голова». Умом она понимала, что не было никакой логической причины, почему могло быть иначе, но сам подземный проход находился на границе между Хогсмидом и Выручай-комнатой, а, следовательно, его магия была неизученной. К счастью, Пожиратели смерти не могли его обнаружить, ведь для этого им пришлось бы пройти через ту самую комнату, которая использовалась как студенческое убежище. Учитывая состояние Выручай-комнаты, которая выглядела так, словно её только что покинули десятки подростков, Орла успокоилась и подумала, что это маловероятно. Тянувшийся в кромешной тьме туннель казался бесконечным, и единственным источником света были искры Люмосов на их палочках. Наконец они зашли в тупик, и Орла провела руками по глухой стене в поисках защёлки, которая открыла бы портрет с другой стороны. С помощью освещавшего стену Драко, в конце концов она нашла её и шагнула через портретное отверстие на предусмотрительно подставленный там стол, а затем спрыгнула на пол. Они оказались в той же самой комнате — в дальней части таверны «Кабанья голова», в которой Аберфорт Дамблдор попрощался с ними несколько недель назад. Как только ноги Драко коснулись деревянного пола, с другой стороны комнаты распахнулась дверь, и внутрь вошёл высокий, потрепанного вида старик с копной растрёпанных волос и длинной седой бородой. — А я всё ждал, когда кто-нибудь из ваших надумает сбежать! — проворчал он. — Что происходит? — Мистер Дамблдор, мне очень жаль, что я ворвалась к вам таким наглым образом… — начала Орла, но старый трактирщик поднял морщинистую руку, заставляя её замолчать. — Я удивлён, что ты не явилась сюда раньше, девочка. Ты была здесь несколько недель назад, верно? Я помню твой голос и характерный ирландский акцент. — Да, сэр. Затем я ушла… помогать остальным. — Никто из нас теперь никому не поможет, когда Поттер пал перед Тёмным Лордом! Все замолчали. — Мы сможем отсюда аппарировать? — с опаской спросил Драко. Аберфорт посмотрел на мальчишку так, словно видел его впервые. Голубые глаза старика прошлись по нему снизу вверх, затем внимательно изучили лицо Драко и быстро переметнулись к Орле. — Вы оба из рода Малфоев? — с подозрением спросил он. — Только я, сэр, но не Орла. Она — магглорождённая. — Значит, теперь ты перешёл на другую сторону, Малфой? — хмыкнул Аберфорт, в его глазах отразилась надежда, но он продолжал скептически смотреть на Драко. — Можно и так сказать. Казалось, старый бармен оценивал их обоих, проницательно прищурившись, словно задавался вопросом, находилась ли здесь девушка по собственной воле или слизеринец привёл ей силой. — Вы можете аппарировать из этой комнаты — на ней нет чар, но что бы вы ни задумали, будьте осторожны! И я никого из вас не видел, ясно? — Благодарю вас, сэр. Аберфорт коротко кивнул и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. — Теперь я весь твой, — тихо сказал Драко, взяв её за руку. Орла мысленно представила себе пустынную улочку недалеко от своей маггловской квартиры, закрыла глаза и сосредоточилась на пункте назначения. Она не могла позволить себе всё испортить, потому что никогда раньше не занималась совместной аппарацией. Раздался треск и негромкий хлопок. Магия протащила их через тесный туннель и с силой вышвырнула в грязный переулок. Драко отвернулся к стене, опёрся руками о красные кирпичи, и его вырвало на землю. К счастью, они оба давно ничего не ели. — Твою мать, Роуч! — выругался он, когда наконец выпрямился. — Я больше не позволю тебе нас аппарировать! — Сожалею, что путешествие не прошло гладко как по маслу, — ответила девушка с ноткой сарказма, — но ты должен быть рад, что, по крайней мере, мы достигли правильной цели и находимся именно там, где нужно. Пойдём. Драко следовал за ней по узкому переулку до тех пор, пока они не вышли на такую же уродливую улицу, а затем поравнялся с девушкой. Они молча шли по тротуару, мимо мелькали серые дома с кучами разбросанного вокруг мусора, от которого общая картина становилась ещё хуже. — Где мы? — Это Йорк — небольшой и менее известный город, чем Лондон. На самом деле я родом из маленького местечка в Ирландии, но мне пришлось исчезнуть оттуда после того, как погибли мои родители. Если бы я осталась там жить, меня бы нашли в мгновение ока. Мы можем повернуть вот здесь и тогда попадём в более приятный район. Я специально выбрала для аппарации заброшенное место — этот переулок всегда пуст. Орла и Драко прошли ещё два жилых квартала, после чего свернули на главную улицу — относительно оживлённую, с магазинами, кафе и заведениями, расположенными с обеих сторон дороги. — Я живу через несколько домов отсюда. Моя квартира находится над аптекой, в которой я раньше работала. — Что такое аптека? — спросил он, забавно сморщив нос, и она рассмеялась. — Полагаю, мистер Малфой не опускался до посещения такого предмета, как Маггловедение? — усмехнулась девушка, и лёгкий румянец стыда на его лице подсказал ей, что она оказалась права. — Извини, теперь это не имеет значения. В конце концов, именно для этого я тебе и нужна. Аптека — это место, куда магглы ходят за лекарствами и таблетками, когда болеют. Там продаются предметы первой необходимости, туалетные принадлежности и тому подобное… — Я понятия не имею, о чём ты говоришь, Орла. Она раздражённо закатила глаза. — Это как лавка целителя, Драко! — Да? Так, значит, там есть зелья и прочее? — Нет, они определённо не продают здесь зелья. Так или иначе, мы уже пришли. Я расскажу тебе побольше о том, для каких целей нужна аптека как-нибудь в другой раз. Не заглядывай в окно — не хочу, чтобы работодатель видела меня, пока я не вернусь в квартиру. Тогда мне придётся самой к ней прийти и умолять взять меня назад. Я сказала ей, что у меня есть личные дела, которые нужно уладить, и что я пропаду всего на пару дней, а меня не было больше трёх недель. Сюда! Наверх! Между входом в аптеку и соседним магазином-пекарней находилась маленькая дверь с облупившейся коричневой краской. Орла уже копалась в рюкзаке в поисках ключей и была очень рада обнаружить, что они всё ещё подходят к замку. «По крайней мере, Бренда не поменяла замок во время моего необъяснимого длительного отсутствия». За квартиру было уплачено до конца месяца, так что Орла предположила, что хозяйка всё равно пока не посмела бы что-нибудь предпринять. Она открыла дверь и жестом пригласила Драко подняться по лестнице, в которую они сразу же упёрлись, как только вошли внутрь. Всё располагалось настолько близко друг к другу, что дверь стукнулась о край нижней ступеньки. Пока парень протискивался мимо, Орла захлопнула входную дверь и дважды заперла её, после чего последовала за ним по крутому лестничному пролёту с шаткими перилами и потёртой ковровой дорожкой. К тому времени когда она поднялась наверх, Малфой уже стоял в её маленькой квартире, оглядывая до неприличия простую обстановку. — Я предупреждала, что живу очень скромно, — смущённо пробормотала Орла. В то же время она была невероятно довольна, что вернулась назад целой и невредимой. Квартира-студия располагалась над аптекой, но не соединялась с ней. Чтобы добраться до работы, девушка выходила из квартиры, проходила через лестницу и парадную дверь, а затем заходила в аптеку через главный вход. Это защищало от домогательств посетителей магазина, что не могло её не радовать. В самой дальней части квартиры находилась дверь в маленькую ванную комнату с душевой кабиной, раковиной и туалетом, но остальная часть помещения соединяла в себе гостиную и спальню вместе с кухней. Несомненно, для двоих она была слишком тесной. Её кровать занимала большую часть комнаты: с одной стороны к ней прилегала крошечная кухонька, а с другой — диван, напротив которого стоял старый телевизор. В единственном шкафу всё ещё хранились некоторые вещи. Она была несколько смущена длительным молчанием Драко. — Ну, в общем, — добро пожаловать! Прости, если разочаровала. — Если никто не попытается меня здесь убить, — спокойно и серьёзно ответил он, — значит, эта квартира — единственное место в мире, где я хочу быть. Искренне благодарю тебя, Орла, что привела меня сюда. Постараюсь не вести себя как полная задница, чтобы ты всё-таки смогла со мной ужиться. И я буду спать на диване. — Мы подумаем об этом позже. Диван здесь просто крошечный, но я уверена, что, немного трансфигурировав его, мы сможем либо сделать из него одну большую кровать, либо разделить на две односпальные. Но сейчас я так сильно устала от ночного происшествия и прочих волнений, что всё, чего я хочу — это свалиться где-нибудь и уснуть, зная, что никто не причинит мне вреда. Присоединишься ко мне? Его глаза расширились от удивления. — Мерлин! Я не прошу тебя прыгнуть ко мне в постель, Малфой! Чёрт возьми, после всего случившегося — это последнее, чего бы мне хотелось! Нет! Я всего лишь предложила упасть со мной на кровать, — усмехнулась она. — Серьёзно. Нам нужно выспаться, чтобы ясно мыслить. Орла вытащила из-под кровати деревянный ящик и достала оттуда пару мягких одеял, которыми она укрывалась в холодные зимние ночи, чтобы не тратить деньги (которых у неё практически не было) на отопление квартиры. Она бросила одно одеяло Драко, затем сняла кроссовки и задёрнула шторы на высоком окне с видом на главную улицу. Плюхнувшись на ближайшую половину двуспальной кровати, она растянулась на ней, до подбородка укрывшись тёплым одеялом, и сказала парню, что если он не сделает того же самого, то она навсегда прогонит его на диван. Только после этого Драко последовал за ней и начал скидывать с ног преображённые кроссовки. Пружины на матрасе жалобно заскрипели, когда он улёгся рядом с ней, натянув на себя одеяло. — Мы уже спали вместе прошлой ночью, помнишь? В лазарете, — поддразнила она. — Просто на этот раз мы лежим немного ближе. Его глаза уже были закрыты, бледные веки с лёгкой синеватой сеточкой вен казались полупрозрачными. Орла подозревала, что он уже наполовину погрузился в сон, и тоже закрыла глаза, почему-то чувствуя себя рядом с Драко Малфоем в гораздо большей безопасности, чем когда-либо раньше.

***

Римус сидел на одном из диванов в коттедже «Ракушка» с бокалом красного вина. Он чувствовал себя сытым и довольным после великолепного ужина, который Флёр Уизли только что для него приготовила. Мясо было идеально слабой прожарки, и когда он похвалил её кулинарные способности, Флёр заметила, что после того, как Билла укусил оборотень, он полюбил мясо с кровью. Тогда француженка с удовольствием потакала этой прихоти своего погибшего мужа, приговаривая, что англичане всё время пережаривают стейки. Ранним утром того же дня, перед тем как отправиться на работу в «Гринготтс», она просунула голову в камин и пригласила Люпина к себе на ужин, сказав, что хотела бы приготовить что-нибудь особенное, но мысль о том, чтобы прикладывать столько усилий только ради самой себя её угнетала. Он сразу же согласился, зная, что может добраться по каминной сети до засекреченного коттеджа, не подвергая себя опасности. Римус связался с кухней Хогвартса и сообщил, что сегодня ему не понадобится еда, но излишне ответственный маленький эльф, который обычно доставлял ему пищу, похоже, всё неправильно понял и принёс две порции ужина вместо одной. И сделал он это в обеденное время. «Что ж, еда никогда не бывает лишней». В последние дни Люпин постоянно чувствовал себя голодным, что было довольно странно, ведь он столько лет ограничивался скудной провизией, которая была ему по средствам. Видимо, регулярная доставка еды только разжигала его аппетит. В данную минуту Флёр сидела рядом с ним и потягивала из бокала красное вино, заявив, что во Франции во время беременности женщины позволяют себе эту небольшую слабость. Римус многого об этом не знал и не стал ей противоречить, но вспомнил, что Тонкс держалась подальше от алкоголя, пока ждала Тедди. В любом случае, это была беременность Флёр и только её личное дело. Ему было тепло и уютно в маленькой гостиной, кровь согревало превосходное вино, а голова приятно кружилась. Её светлые волосы красиво переливались в свете огня, преобразившись назад из тёмно-каштановой шевелюры. Флёр меняла их каждое утро, чтобы скрыть характерную внешность вейлы от волшебников и ведьм, посещающих Гринготтс и Косой переулок. Они сидели в дружеском молчании — два члена Ордена Феникса, которые по ужасному совпадению овдовели в один и тот же день. Внезапно Люпин с молниеносной быстротой пришёл в себя, когда до него долетел настойчивый стук во входную дверь, от которого они вздрогнули и одновременно вскочили с дивана. — Ты кого-нибудь ждёшь? — спросил Римус чуть более требовательно, чем намеревался. — Конечно, нет! Р’азве я стала бы пр’иглашать кого-то к себе домой?! Они вдвоём вытащили палочки и осторожно двинулись к двери. Римус сделал знак Флёр, чтобы она заговорила, так как это был её дом, а он здесь — всего лишь гость. — Кто там? — встревоженно крикнула она. — Это я, Чарли! Открой дверь! Они уставились друг на друга, взволнованные тем, что на пороге действительно мог стоять последний из рода Уизли, но им нельзя было забывать о бдительности. Флёр открыла дверь, и Люпин остался позади неё, нацеливая свою кипарисовую волшебную палочку прямо в лицо визитёру. Он выглядел точно так же, как на свадьбе в прошлом году, только волосы стали длиннее. Чарли был высоким и широкоплечим молодым человеком, с огрубевшей, местами обожжённой кожей и множеством тёмных веснушек, которые появились из-за постоянной работы на улице. На нём была тёмно-зелёная рубашка и мешковатые брюки цвета хаки, заправленные в тяжёлые ботинки. Вьющиеся рыжие волосы он собирал в низкий хвост на затылке. Кожа рук была покрыта свежими красными ожогами, давними рубцами и шрамами, укусами и царапинами, что сразу выдавало человека, работающего с драконами. — Расскажи о себе, — строго потребовал Римус и получил в ответ испуганный взгляд. Мужчина, который, как они надеялись, действительно был Чарли, поднял одну руку в знак капитуляции, пока другой крепко держал под мышкой довольно большой извивающийся мешок из толстого серого материала. — Я — Чарльз Уизли, сын покойных Молли и Артура Уизли. Я получил письма, в которых сообщалось о смерти моих родителей, всех братьев и сестры. Я работаю в драконьем заповеднике в лесах Румынии с тех пор, как покинул Хогвартс, где учился в одном потоке с твоей женой, Люпин, очаровательной Нимфадорой Тонкс, хотя, если сейчас она это слышит… Пожалуйста, не бей меня, Дора! В день твоей свадьбы, Флёр, мама так сильно укоротила мне волосы, что, когда я вернулся в Румынию, мне пришлось наложить на волосы заклятие роста, потому что дракончики меня не узнали. В тот знаменательный день я отчетливо помню, как ты назвала мою двоюродную бабушку Мюриэл «вспыльчивой старой сукой». Мне продолжать? — Ох, Чар’ли! Глаза Флёр наполнились слезами, когда она бросилась в объятия Чарли, и он неуклюже обнял её одной рукой, так как кто-то, извивающийся в таинственном мешке, продолжал свои попытки вырваться на свободу. Несмотря на это Уизли всё равно прижимал девушку к себе, пока она рыдала у него на плече. В конце концов Чарли мягко отпустил француженку и протянул свободную руку Люпину, который тепло пожал её, положив другую ладонь на их соединённые руки. — Чарльз Уизли, теперь ты с нами, друг мой! — Да, несомненно. У меня ещё есть шанс, что меня пригласят в дом, теперь, когда я прошёл тест? — Ну конечно! — воскликнула Флёр, отступая назад и указывая на свою маленькую гостиную. — Пр’исаживайся, Чар’ли, хочешь чаю? — Похоже, вы уже открыли вино, так что я присоединюсь к вам, если никто не возражает? Она достала из кухонного шкафа ещё один бокал и поставила его на стол, наливая гостю вино. Уизли сразу же сделал большой глоток, словно жажда мучила его уже несколько дней. — О, Чар’ли, — начала она. — Пр’ежде чем ты пр’одолжишь, тебе следует знать, что бедняжка Тонкс… Тепер’ь её нет ср’еди нас. — Что?! О, Мерлин! Римус… Его голова резко повернулась в сторону оборотня. — Это правда, Чарли, — подтвердил Люпин. — Тонкс погибла в финальной битве во время дуэли с Антонином Долоховым. Он сразил её Авадой. Впервые ему пришлось сказать эту ужасную новость вслух тому, кто ещё о ней не знал, после чего он почувствовал себя ужасно. Римус откашлялся, пытаясь избавиться от кома в горле. — Как такое возможно? Дора была потрясающим дуэлянтом! — Она совсем недавно родила. Возможно, от этого её рефлексы замедлились. Кто знает? Возможно, он просто подловил подходящий момент и метко выпустил проклятие. — Мне очень жаль, дружище! С ума сойти… Ты остался совсем один с малышом… А ты, Флёр? Ты видела, как Билла… — О, Чар’ли, мы так соболезнуем! Вся твоя семья… Нам так жаль! Они были такими хр’абр’ыми магами! В комнате стало совсем тихо. Каждый думал о тех, кого потерял. Не было смысла обсуждать, кто из них понёс наибольшую потерю. — Тем не менее я вернулся домой не для того, чтобы оплакивать мёртвых, — тихо произнёс Чарли. — Может быть, позже… мы сможем поговорить об этом, и вы расскажете мне, как умер каждый из них. Но не сейчас! Не сейчас… — Конечно, — заверил Римус. — Мы расскажем всё, что ты пожелаешь узнать. Думаю, что сейчас единственные важные новости — это твои, Флёр? Впрочем, не мне об этом рассказывать… Она кивнула и повернулась к Чарли, который сидел рядом с ней. Римус примостился на противоположном диване, между ними стоял кофейный столик. — У меня будет bé bé от Билла, Чар’ли! Мы узнали об этом пер’ед самой битвой. Глаза Чарли широко распахнулись, рот приоткрылся от изумления, и, к его удивлению, на глаза сами собой набежали слёзы. По лицу пробежала судорога от едва сдерживаемых сильных эмоций. Он положил мешок на пол у своих ног, взял француженку за руки, крепко сжимая их, и слёзы наконец-то потекли из его глаз. — Маленькая частичка Билла… — всхлипнул он. — Всё-таки я не последний Уизли! Рядом со мной будет ещё один! Флёр, я обещаю тебе, что стану лучшим дядей для твоего ребёнка, для моей племянницы или племянника! Обещаю! — Я знаю, — ответила она и уже собралась обнять его, подавшись вперёд, но вместо этого закричала, так как из мешка выскочило нечто, похожее на чешуйчатого безволосого кота, и метнулось по полу в угол гостиной. — Ой, Гарт, вернись! Чарли вскочил и поймал тварь, прежде чем она успела добраться до кухни, куда, очевидно, и направлялась. — Не возражаете, если я скормлю ему остатки вашего ужина? Он просто почуял запах мяса, понимаете? Флёр растерянно развела руками и вопросительно посмотрела на Римуса, когда Чарли вернулся к дивану с крошечным тёмно-зелёным дракончиком, размером с большую кошку, и остатками жареного мяса, в которое рептилия сразу же вцепилась зубами, слизывая с него следы соуса и овощей. — Эм-м… Чарли, — начал Римус, — похоже, ты привёз с собой дракона? Могу ли я первым указать, что это очень… непрактично и рискованно? Чарли усмехнулся, но ничуть не смутился. — Не волнуйся. Он уже больше не вырастет. Это миниатюрная разновидность румынского длиннорогого по кличке Гарт. И он совершенно ручной. Гарт появился в ходе программы по размножению, так как численность румынских длиннорогих сильно упала, потому что среди браконьеров они пользуются большим спросом из-за его рогов. Рога измельчаются в порошок и высоко ценятся как ингредиент для зелий, так как являются редким материалом. Флёр и Римус перевели глаза на маленькие драконьи рожки, отливавшие золотом и торчавшие из головы, словно у быка, а не на макушке, как у большинства драконов. Дракончик не выглядел угрожающим — как раз сейчас он довольно забавно сопел и фыркал, поглощая остатки ужина. — Гарт почему-то вырос не так, как другие длиннорогие. Он дошёл до этого размера и просто… остановился. Мы не можем выпустить его в дикую природу — другие драконы сожрут беднягу в первый же день, поэтому мы решили… держать его в нашем заповеднике, где он бродит везде, где ему вздумается. — Но почему, — спросила Флёр, — ты взял его с собой? Чарли выглядел виноватым. — Я не мог его оставить! Он привязался ко мне. Ходит за мной повсюду, ест из моей тарелки и даже спит в моей постели. Мы стали с ним… одной семьёй. — Ты понимаешь, что говоришь, как Хагрид? — сказал Римус, невольно засмеявшись. — О, мне всегда нравился Хагрид! Уверен, он полюбит Гарта! Старина Хагрид выжил в битве? Простите, я должен был спросить раньше… — Всё в порядке, — ответил Люпин. — Да, я уверен, что именно так и будет. Я видел Хагрида в последние минуты — он был ранен, но жив и нёс на руках… Кхм! Слушай, не волнуйся… Сейчас не время переживать и предаваться воспоминаниям. Обещаю, ты узнаешь обо всём, включая наши текущие планы, но сейчас тебе нужно отдохнуть после длительного путешествия. Мне приходится жить на площади Гриммо, и там полно свободных спален. Внезапно Гарт издал какой-то странный звук, похожий на птичью трель, но более низкий и гортанный, что в целом звучало удивительно мелодично. Все трое посмотрели вниз. Крошечный дракончик дочиста вылизал тарелку и теперь сидел на колене у Чарли, вытянув шею в сторону Флёр, которая начала щекотать его под подбородком и строить забавные рожицы, как маленькому ребенку. — Мне кажется или этот дракон улыбается, Чарли? — Он просто благодарен за ужин, Люпин. Двое волшебников ухмыльнулись, глядя друг на друга. Похоже, вопрос о том, где остановится Чарли вместе с Гартом, уже был решён. — Что скажешь, Флёр? Мы с Гартом можем занять одну из спален? Можешь не волноваться, он послушный мальчик. Не могу сказать того же самого о себе… Мама всегда говорила, что мне никогда не сиделось дома, поэтому я столько лет прожил в диких лесах Румынии. — Вы оба можете остаться, — ответила она, всё ещё напевая песню маленькому дракону, но обращаясь к Чарли. — Но тебе пр’идётся готовить, Чар’ли. Я слишком устаю, когда пр’ихожу из банка. — Считайте, что дело сделано. Я постараюсь готовить так, чтобы мама могла мной гордиться, обещаю. Вечером того же дня Римус вернулся домой на площадь Гриммо с такой лёгкостью на сердце, которой давно уже не испытывал. Каким-то образом появление Чарли принесло неоспоримое доказательство того, что в тот роковой день Волдеморт не смог полностью уничтожить семейство Уизли. Он и ребёнок Флёр, словно заявляли наперекор всему Злу, что их род будет жить. Присутствие маленького дракончика (который, судя по всему, считал себя домашним котом), было неожиданным, но почему-то не менее прекрасным. Во всяком случае, это вызвало улыбку на лице Флёр. Люпин поймал себя на мысли, что тоже улыбается, забираясь в свою постель, с мыслями о Гарте с измазанной мясной подливкой маленькой зубастой пастью. Всё это было приятным отвлечением от кошмаров, которые обычно наполняли его сны.

***

Северус громко хлопнул дверью своего кабинета и направился прямиком к бару. Схватив графин с огневиски, он налил себе двойную порцию, которую опрокинул одним глотком, после чего сразу плеснул в низкий стакан ещё столько же. С ним он прошёл к своему письменному столу и сел в кресло, намереваясь выпить напиток уже более спокойно. «Сегодня был чертовски ужасный день! » И возвращение в Хогвартс после личной аудиенции с разъярённым Тёмным Лордом было грёбаной вишенкой на торте. Его приподнятое настроение после хорошего секса мгновенно испарилось вместе с новостью, что профессор Спраут обнаружила мадам Помфри оглушённой в Больничном крыле. Помона случайно пришла туда после того, как пострадала от укуса Дьявольских Силков. Спраут подняла тревогу и привела колдоведьму в сознание, справедливо заподозрив, что та стала жертвой Ступефая, которым Помфри запустили в спину. Помимо самочувствия Помфри (к счастью, она не пострадала от последствий оглушающих чар), более насущной проблемой стало исчезновение из лазарета Драко Малфоя вместе с Орлой Роуч. Малфой находился там с тех пор, как получил «наказание» от Макнейра и Яксли, и насколько знал Северус, ночью мальчишка лежал там со сломанными рёбрами. Записи Помфри указывали, что мисс Роуч была госпитализирована той же ночью со множественными ранами на спине и тяжелой анальной травмой — и то, и другое колдоведьма сразу же исцелила. «Корбан Яксли — психически ненормальный ублюдок, раз решил сделать это с юной и неподготовленной девушкой». В эту секунду Северус думал только о мисс Грейнджер и о том, что она подверглась бы такому же насилию, если бы он не вступился за неё и не забрал себе. Как бы сильно он ни чувствовал себя виноватым из-за того, что получал с её помощью сексуальное удовольствие, мысль о том, что Гермиона могла подвергнуться зверскому изнасилованию со стороны кого-то из Пожирателей, помогала ему чуть меньше себя корить. Что волновало директора больше всего, так это местонахождение двух пропавших студентов. «Они сбежали вместе? » Макнейр видел, как они держались за руки, и справедливо предположил, что между ними что-то есть. «Но как у них хватило смелости на нечто подобное? Драко всегда был трусом, а мисс Роуч… что ж, Роуч была хаффлпаффкой». Однозначно, в замке их не было — Пожиратели смерти уже тщательно «прочесали» его и проверили с помощью магии, но школьные барьерные чары оставались нетронутыми, что указывало на то, что никто не входил и не выходил из Хогвартса уже несколько дней. Кэрроу позаботились о том, чтобы все секретные проходы в Хогсмид были запечатаны ещё в прошлом году, и использование хотя бы одного из них в любом случае нарушило бы защитные чары замка. Если бы Малфой и Роуч решили улететь на мётлах с одной из башен — тревога также должна была сработать, когда бы они прорвались сквозь воздушную защиту, которая покрывала школу, как невидимый магический купол. «Либо они ухитрились провернуть невероятно захватывающую и дерзкую аферу, либо здесь была задействована более тёмная магия». Директор содрогнулся при одной только мысли о том, что один или даже несколько местных Пожирателей смерти могли сами схватить несчастную пару и убить их в лазарете, избавившись от тел так же, как они избавили замок от павших в битве. Им не составило бы труда одурманить колдоведьму и самим оглушить её Ступефаем. Однако Амикус Кэрроу и Уолден Макнейр выглядели слишком взбешёнными исчезновением студентов, тем самым подтверждая то, что побег действительно был настоящим, и пропавшие без вести на самом деле не попали в лапы бродящих по замку многочисленных извергов, так как Пожиратели просто рвали и метали. Не обладая какой-либо конкретной информацией, Северус сам попросил аудиенции у Тёмного Лорда, которая прошла этим вечером, после чего он только что вернулся в свой кабинет. Снейп редко добровольно шёл к Лорду, но он бы в любом случае не смог скрывать весть об исчезновении Пожирателя смерти вместе с магглорождённой ведьмой, которая была «собственностью» другого Пожирателя, как бы ему этого ни хотелось. — Неужели мальчишка Малфой — это такая большая потеря, Северус? — спросил Волдеморт, скрестив свои длинные худощавые ноги и властно восседая в огромном чёрном кресле. Шёлковая мантия цвета ночи ниспадала с его совершенно белых конечностей, которые были безволосыми, чешуйчатыми и настолько отвратительными, что Снейпа как всегда затошнило. Рядом с ним на коленях, покорно склонившись, стояла неизвестная обнажённая ведьма, и Риддл играл её волосами, пока говорил, не проявляя особого беспокойства по поводу исчезновения одного из своих последователей. «Презрение Лорда и отсутствия интереса с его стороны действительно могут спасти Драко, если им удалось скрыться». — Полагаю, что нет, Милорд. Мне следует сообщить об этом Люциусу? Как директор, я обязан информировать родителей о любых… проблемах, касающихся их детей. — Я сделаю это сам, Северус. С радостью предвкушаю, какую боль я увижу в глазах Люциуса и Нарциссы, когда скажу им, что их драгоценный мальчик, скорее всего… мёртв. Волдеморт посмотрел на обнажённую ведьму, и в его алых глазах появилось неприятное похотливое выражение. — Возможно, я сообщу им об этом завтра. Если вспомню. Сейчас меня интересует кое-что другое, чему я должен уделить гораздо больше внимания, не так ли, грязнокровка? — зловеще прошипел он. — Как пожелаете, Милорд. — Возвращайся в Хогвартс, Северус. Я бы предложил тебе разделить со мной эту шлюху, но, поскольку теперь у тебя есть собственная, в моей ты не нуждаешься. Он небрежно махнул бледной рукой, и его шелковистая мантия соскользнула вниз, обнажив костлявое бледное запястье и длинные острые ногти. «В какое же чудовище ты себя превратил, Том Риддл! » Северус медленно потягивал огневиски, затем взмахом палочки погасил огонь и блокировал каминную сеть. «О чём Тёмный Лорд не подумал — так это о том, что Драко можно отследить по Тёмной Метке». Именно так Пожиратели смерти нашли Игоря Каркарова — директора Дурмстранга и бывшего заключённого Азкабана, который был убит менее чем через год после попытки бежать от Волдеморта. Снейп не собирался напоминать об этом безумному красноглазому ублюдку. «Если двум ученикам удалось сбежать из этого ада… Если теперь они держатся вместе, то я должен предоставить им как можно больше времени, чтобы спрятаться, а Драко обязан найти решение и разобраться с отслеживаемой Тёмной Меткой, даже если для этого ему придётся отрезать собственную руку». «Я буду защищать их столько, сколько смогу! Я сделаю это ради них! »

Глава 18

На следующее утро настроение директора ещё сильнее ухудшилось, когда за завтраком он получил сову с извещением, что в два часа пополудни Долорес Амбридж произнесёт свою первую публичную речь в качестве министра магии. Выступление ожидалось в атриуме Министерства, где будут присутствовать репортёры «Пророка». Также в письме «настоятельно рекомендовалось» всем, кто занимает высокие посты в магической Британии, присутствовать на этом мероприятии в обязательном порядке. Снейпу пришлось взъерошить перья, но не почтовым совам, а Пожирателям смерти. Волнения начались, когда директор настоятельно заявил, что вместо кураторов в Министерстве его будут сопровождать деканы четырёх факультетов ввиду их высокого положения в школе. В первую очередь начали громко протестовать брат и сестра Кэрроу, за ними последовали другие Пожиратели, но Северус мягко подавил назревающий мятеж, пояснив, что только Пожиратели Смерти способны поддерживать в Хогвартсе порядок во время его отсутствия, и что удалить их всех из школы — это всё равно, что самому напрашиваться на неприятности перед Тёмным Лордом. — В Министерстве будет много ваших соратников, которые услышат речь министра Амбридж, — заверил он, наслаждаясь едва скрываемым гневом на их лицах. — Так что вам там точно нечего делать. Кураторы казались весьма недовольными, а Снейп испытывал извращённое удовольствие, зная, что они ничего не могут поделать против решения директора. Иногда (только иногда) он наслаждался преимуществами своей должности. Он договорился встретиться с Минервой, Помоной, Филиусом и Горацием в Большом зале сразу после обеда, откуда они доберутся по каминной сети в Министерство магии. В отличие от МакГонагалл, Спраут, Флитвик и Слизнорт были совсем не в восторге от мысли о прогулке с директором, поскольку все трое ещё не знали о его истинной преданности Ордену. «Ради общего дела было бы неплохо заручиться их поддержкой, даже если в глубине души они продолжат меня ненавидеть». Помня о своей публичной роли верного и высокопоставленного слуги Тёмного Лорда, у Снейпа не было другого выбора, кроме как молча соглашаться с любой глупой политической пропагандой и непримиримой идеологией, которые наверняка вырвутся из уст мерзкой жабы, установившей такую же диктатуру в стенах Хогвартса всего несколько лет назад. Раз уж она осмелилась сделать это даже при тогдашнем министре — Корнелиусе Фадже, умышленно назначившим её директрисой, чтобы убрать Дамблдора.

***

Достаточно было одного взгляда на собравшуюся толпу, когда они прибыли в атриум Министерства, чтобы Северус понял, что все его опасения и предположения оказались полностью верны. Здесь присутствовало огромное количество Пожирателей смерти и других, ничем не примечательных последователей и сторонников Тёмного Лорда, которых умышленно разместили по всему периметру огромной площади. Они выглядели крайне угрожающе и явно готовы были подавить любые признаки инакомыслия или протеста. «Сегодня только самоубийца или глупец осмелился бы задавать вопросы новому министру, когда все эти приверженцы Тьмы прямо-таки жаждут крови». Снейп на мгновение задумался, соблаговолит ли сам Волдеморт посетить Министерство, но даже если бы Лорд появился здесь, он вряд ли показался бы в общественном месте. Без сомнения, Риддл наблюдал бы за представлением издалека, прячась где-нибудь вместе со своей змеёй. С другой стороны, он мог остаться в поместье, утоляя похоть с пленёнными грязнокровками и наслаждаясь своими воображаемыми победами. По атриуму прокатились негромкие аплодисменты, когда из-за розовых занавесок, которые волшебным образом поднялись сами собой, появилась Амбридж. Пока она шла и поднималась на трибуну для ораторов, которая была поднята на смехотворную высоту, чтобы возвысить коренастую ведьму над собравшейся внизу толпой, её маленькие каблучки звонко стучали по кафельному полу. На ведьме была длинная тёмно-розовая мантия и такая же шляпка — во всём этом она походила на переваренное желе. По бокам от неё стояли Селвин, Трэверс и весь департамент магического правопорядка во главе с Яксли, будто стража, охранявшая главного диктатора, но, к счастью, Снейп увидел среди них и Кингсли Шеклболта, чья мантия была совершенно неброской, в отличие от того, что он обычно носил. Шеклболт пытался слиться с толпой, чтобы наблюдать за всем со стороны и собирать важную информацию. Северус с облегчением вздохнул, радуясь про себя, что Шеклболта приняли обратно на его старую должность. Директор задался вопросом, возникли ли у него какие-нибудь проблемы, и решил спросить об этом на следующем собрании Ордена. Присутствовали и другие авроры, которые определённо не были Пожирателями смерти или сторонниками Тёмного Лорда — все они выглядели и чувствовали себя здесь в равной степени неловко. Оставалось только надеяться, что, когда они разработают более детальный план, авроры присоединятся к стороне Света и станут союзниками сопротивления. «Это не навсегда, — подумал Снейп, — только через мой труп весь этот фарс будет называться новым волшебным миром! » Группа профессоров стояла в самом первом ряду, чтобы Филиус Флитвик ясно видел происходящее, не испытывая унижения от того, что стоит на наколдованной подставочке. Сверлящий взгляд Амбридж скользнул по собравшимся волшебникам и ведьмам, и её хитрые маленькие глазки мстительно прищурились, встретившись с презрительным взором Минервы, которая ненавидела Амбридж всей душой и смотрела на неё с нескрываемой яростью. — Мои дорогие подчинённые, — жеманно улыбнулась Амбридж с характерным глупым смешком, от которого Северусу захотелось её придушить. — Сегодня я с огромным удовольствием стою перед вами, готовая верно служить магической Британии в качестве нового министра магии. Она специально сделала паузу, словно выжидая реакцию, и спустя несколько секунд послышались сдержанные жидкие аплодисменты. Северус вспомнил её вступительную речь на пиру в Хогвартсе, от которой у всего преподавательского состава, включая его самого, мороз пробежал по коже. — Я была возведена на этот высокий пост нашим великим лидером — лордом Волдемортом, который поведал мне о своих планах, идеалах и стремлениях относительно нашего дивного нового мира. Также он предоставил мне полную свободу действий в осуществлении любой политической деятельности, которая принесёт пользу Британии, поскольку наше мировоззрение очень похоже. «Вот дерьмо! » — подумал Северус, когда она снова по-девичьи захихикала. Он перевёл глаза на коллег и увидел, как Минерва задрожала и нахмурилась, как будто у неё свело живот. «Амбридж предоставили полную свободу действий, чтобы изменить политику Министерства в соответствии с извращёнными планами Тёмного Лорда». Невысокая ростом и слабая духом Долорес Амбридж однозначно не являлась той, которую любой здравомыслящий волшебник хотел бы видеть во главе законодательства и политических дел страны. — Уверяю вас, что я верну магию в руки её законных владельцев с помощью нашего комитета по регистрации магглорождённых, а те, кто будет пойман на использовании магии без доказанного статуса чистой крови, будут наказаны самым суровым образом. В Хогвартсе уже действует пробная программа, чтобы оценить, могут ли магглорождённые, признавшие своё преступление в виде кражи магии, быть… переучены, чтобы принести пользу Тёмному Лорду. Как только Амбридж это сказала, лицо Яксли стало напоминать грозовую тучу. «Без сомнения, ему уже рассказали о побеге его личной грязнокровки, которая, к счастью, оказалась достаточно умна, чтобы сбежать от дальнейших издевательств». Северус точно знал, какого рода переподготовку она имела в виду — магглорождённые будут вынуждены стать немногим больше, чем слугами и рабами тех, кто займёт высокий пост в новом волшебном мире. «Все их таланты, знания и умения пропадут впустую! Разве можно представить себе такую исключительную ведьму, как мисс Грейнджер, всего лишь чьей-то рабыней?! » Снейп почувствовал, как под тугим воротником сюртука и шёлковым шейным платком начала закипать кровь. Он бы всё отдал, чтобы угостить Авада большинство присутствующих прямо здесь и сейчас. «Но я должен подождать…» Им ещё предоставится шанс свергнуть главных кукловодов, а сейчас полуразрушенному Ордену нужно как можно больше информации и союзников, потому что пока не хотелось даже думать о том, в каком шатком положении они находились. — Смешивание маггловской и магической крови само по себе отвратительно, но даже это меркнет по сравнению со слиянием магической крови с кровью… недочеловеков, — выплюнула Амбридж, её розоватое лицо ещё сильнее покраснело от гнева. — Разумеется, я говорю о полукровках! Тех отвратительных тварях, которые являются результатом аморальных действий их волшебной матери или отца, совокупившихся с магическим существом. Внушительный нос Северуса однозначно почуял запах надвигающейся беды, словно огромной кучи драконьего дерьма, готовой обрушиться на комнату. — Полувеликаны! Полугоблины! Кентавры! Оборотни! И все им подобные! Кто они такие, чтобы навязывать своё убогое общество достойным членам волшебного мира? Отныне каждый из них должен вернуться к стаду волшебных тварей, к которому он принадлежат, или подвергнется самым строгим наказаниям! Разговоры в толпе стали громче, но никто не протестовал. «Да и кто бы посмел? » Пожиратели смерти и авроры уже стояли с волшебными палочками наготове, их острые глаза метались повсюду, ожидая первого сигнала. Амбридж сошла с трибуны, хотя продолжала стоять на широкой приподнятой платформе, и подошла ближе к первому ряду волшебников с фанатичной улыбкой на губах. Когда она приблизилась, Северус увидел тонкую струйку пота на её лбу. «Очевидно даже такая мерзкая ведьма, как эта, может нервничать, хоть и не показывает этого». — Позвольте мне продемонстрировать, что представляет собой моя новая политика. Империо! Она моментально вытащила свою короткую палочку и выстрелила проклятием в сторону Снейпа, прежде чем директор понял, что она задумала. Хотя… его оно не задело. Заклинание поразило профессора Флитвика. — Подойди сюда, полукровка. Поднимись на сцену. Минерва и Помона громко запротестовали. — Я предлагаю вам, уважаемые профессора, придержать своё мнение при себе, чтобы вас не арестовали за отказ подчиняться законам магической Британии. Тем временем подгоняемый Империусом Филиус неохотно подошёл к помосту и был унизительно поднят на него двумя аврорами. — Итак. По происхождению вы определённо полугоблин, профессор, но ведь гоблины не должны учить наших детей, не так ли, дамы и господа? Гоблины должны работать в Гринготтсе, где им самое место и где их можно держать под контролем. Я приказываю вам немедленно отправиться туда и найти себе подходящую работу! С этого момента пусть гоблины сами решают, что с вами делать… А теперь идите! Ты никогда не вернёшься в Хогвартс, мерзкий полукровка! Под действием проклятия у Филиуса не было иного выбора, кроме как выйти из атриума Министерства в сопровождении двух авроров, которые, по-видимому, должны были конвоировать его в Гринготтс. «Что, мать вашу, здесь только что произошло?! » — Прошу прощения, директор Снейп, за потерю одного из ваших сотрудников, — продолжила Амбридж, поворачиваясь к нему, и внезапно все взгляды обратились в его сторону. — Однако для полукровок неприемлемо находиться рядом с нашими детьми, не говоря уже о том, чтобы наставлять их невинные умы. Также я попрошу вас отстранить от преподавания Прорицаний кентавра, вернув его к сородичам, а затем изгнать весь табун из Запретного леса. Если они откажутся покинуть страну, то будут арестованы и соответственно наказаны. Лес является частью территории Хогвартса, а значит, собственностью Министерства магии, на которую кентавры вторглись незаконно. Кроме того, дикий полувеликан, который служит лесничим, также должен быть изгнан. Пусть ищет остальных великанов — теперь он должен жить среди них… Если он вообще хочет жить. В гулком, словно пещера, атриуме стало тихо как в гробу. Ни кашля, ни шёпота. Все присутствующие здесь когда-то учились в Хогвартсе. Все знали Хагрида. Мысль о том, что он сможет выжить среди настоящих великанов, была абсурдной. Он был человеком — таким же волшебником, как и все, просто очень большим. Фенрир Грейбек неторопливо двинулся вперёд, уверенный в своём неприкосновенном положении, так как считался одним из самых кровожадных и жестоких последователей Тёмного Лорда, несмотря на то, что не носил Метку. — Прошу прощения, госпожа министр, но вы также упомянули оборотней, — улыбнулся он, демонстрируя острые зубы. — Я полагаю, закон не подразумевает всех оборотней? — Я ясно выразилась — все полукровки! Или вы можете показать мне человека, который каждый месяц превращается в волка? Нелепость! Простите, но превращения оборотней причисляют их к магическим тварям, с которыми и обращаться нужно соответственно. Исключений не бывает! Инкарцеро! Из конца её палочки вылетели чёрные волшебные верёвки и связали Грейбека с головы до ног. Его грузное тело тяжело упало на пол, пока оборотень кричал и изрыгал проклятия. — Лорд Волдеморт разделяет моё мнение в этом вопросе. Ему должны служить только самые чистокровные волшебники. Насчёт остальных тварей он ничего… не упоминал. Поскольку оборотни представляют собой прямую угрозу для нашего мира и наших детей, они будут уничтожены. Начиная с тебя! Пожалуйста, уведите его! Она подала знак двум высоким аврорам, которые вышли вперёд и подняли Грейбэка на ноги. — Куда его… министр Амбридж? Амбридж запнулась, глядя на сопротивляющегося оборотня с разъярённым оскалом на лице. Фенрир, крики которого, очевидно, заглушил один из авроров, был туго опутан веревками, врезавшимися в его волосатую грудь. Несведущий человек мог ожидать, что Амбридж проявит милосердие, но вместо этого она слащаво улыбнулась аврорам, полностью игнорируя Грейбэка. — У вас уже есть приказ, что делать с теми, кто… оказался лишним в нашем новом мире. Авроры переглянулись между собой и замолчали, но потом серьёзно кивнули и потащили Грейбэка к выходу. Оборотень был настолько силён, что потребовалось ещё два самых крупных аврора, чтобы его увести. «Не спасла даже связь с Тёмным Лордом». У Северуса закружилась голова. Он украдкой взглянул на Минерву и осторожно коснулся её сознания, с молчаливого разрешения профессора. Снейп увидел в её мыслях, что думали они об одном и том же: «Люпин надёжно спрятан, но как долго мы сможем его скрывать? Что они сделают с Филиусом? Нужно пойти в Гринготтс и посмотреть, как его встретили гоблины! Мы должны вернуться в школу и срочно предупредить Хагрида и Флоренца о надвигающейся травле! Нужно как можно скорее покинуть пропитанную расовой пропагандой атмосферу атриума! » И тут Минерву посетила мысль, которая не приходила в голову Северусу. «Флёр Уизли наполовину вейла, значит, она тоже в опасности! » Своей первой публичной речью Амбридж сразу показала, что в дальнейшем правлении намерена действовать беспощадно. «Блядь! »

***

Как только преподаватели вернулись в школу, Слизнорт сразу же ускользнул в подземелья, пробормотав что-то насчёт того, что ему срочно нужно прилечь. «Скорее всего, он собирается удалиться в свои покои и напиться, но употребит такое количество алкоголя, что точно приляжет в ближайшее время». Профессор Слизнорт всегда был слабовольным магом, но, с другой стороны, теперь он стал пожилым волшебником, и его здоровье было далеко не безупречным. Северус провёл ведьм в свой кабинет, решив, что настало время открыться Помоне Спраут. Он доверял ей. С помощью Минервы они соединили воедино всё, что ей нужно было знать, и глаза декана Хаффлпаффа изумлённо вытаращились, всё больше поражаясь открывшейся правде. Спраут особенно беспокоилась за мисс Роуч, которая, будучи одной из её подопечных, могла рассчитывать на заботу своего декана. Они попросили Помону сохранить всё в тайне, и её залатанная, покрытая коркой земли мешковатая остроконечная шляпа подпрыгнула, когда она с готовностью кивнула в знак согласия. Они пришли к единому мнению, что единственным спасением для Хагрида и Флоренца будет укрытие глубоко в Запретном лесу, потому что там они помогут друг другу выжить; еду можно будет доставлять с помощью домовых эльфов в условленное место, и обоим нужно будет дать по волшебной палочке. Минерва немедленно отправилась навестить Флоренца в его классе на первом этаже, а Помона вызвалась сходить в хижину Хагрида, чтобы сообщить ему печальную новость. Все они надеялись, что это не навсегда. Амбридж приказала изгнать из Запретного леса всех кентавров, но Северус не думал, что она сможет это выполнить, разве что отправит в огромный волшебный лес команду авроров, но мудрые кентавры легко смогут спрятаться и, скорее всего, убьют весь поисковый отряд. Как бы то ни было, директор надеялся, что в лесном убежище Хагрид и Флоренц будут в безопасности до тех пор, пока мир находится под властью Тёмного Лорда. Северус послал Люпину сову с просьбой как можно скорее созвать очередное собрание Ордена, чтобы обсудить развитие событий. В письме он не стал вдаваться в подробности, но предупредил, что отныне ему необходимо постоянно оставаться в доме на Гриммо, и если Люпин сделает хоть шаг за пределы заклинания Фиделиус, он будет схвачен, и его постигнет та же участь, что и Грейбека. Призвав к себе толстую папку, в которой содержались сведения о волшебниках и ведьмах, ранее претендовавших на преподавательские должности в Хогвартсе, директор перебрал тех, кто был квалифицирован для обучения заклинаниям. Тяжко вздохнув, он понадеялся, что это будет лишь временной заменой. «Бедный Филиус. Что с ним случилось в Гринготтсе? Гоблины всегда были алчными злобными маленькими ублюдками, которые ненавидят волшебников, так что Мерлин знает, что они сделали с профессором-полукровкой». Мир сошёл с ума под тиранией Волдеморта, и пугающая своей глобальностью миссия, стоящая перед Северусом, казалась ему невыполнимой. «Пока я могу лишь выполнять то, что от меня требуется». После того, как директор написал стандартное письмо с предложением об открывшейся вакансии, он волшебным образом дублировал его в несколько экземпляров и разослал их со школьными совами к предполагаемым соискателям. Затем прозвенел колокол к ужину, и он поднялся на ноги, так как не мог отсутствовать на трапезе в Большом зале после столь значимых событий. «Должно быть, Пожиратели смерти, которые были вынуждены остаться в замке, истекают слюной, уже узнав, о чём говорила Амбридж в своей приветственной речи». Северус задавался вопросом, испытывал ли хоть кто-нибудь из них жалость к Фенриру Грейбеку. В этом он сомневался. Когда директор вышел из кабинета, он почувствовал сильную пульсацию в паху, от которой перехватило дыхание, и ему пришлось опереться на стену лестничного проёма. Из головы сразу же испарились все мысли об Амбридж, Министерстве и полукровках, их полностью вытеснила мисс Грейнджер. Его член дёрнулся, сообщая ему, что передышка, которую они получили за ночь четырех соитий, и так продлилась достаточно долго, а теперь пришло время снова вспомнить о проклятии. Всё это не предвещало ничего хорошего, учитывая приближающуюся вечернюю трапезу, на которой ему придётся отбиваться от ожидаемых вопросов Пожирателей смерти, прикрывать своих коллег от их нападок, держать под контролем всю школу и пытаться съесть собственный ужин, в то время как его член все время будет упираться снизу в столешницу, отчаянно нуждаясь в оргазме. Всё, что Северус пока мог — это постараться поменьше смотреть на гриффиндорский стол.

***

В тот вечер Гермиона последней задержалась в общей гостиной. Ложиться спать пока не было смысла — она знала, что всё равно не сможет заснуть. Исчезновение Орлы — единственной магглорождённой в школе — привело её в ужас, и она испугалась, что Яксли действительно убил хаффлпаффку, но держит это в секрете. Странно, но она слышала, что Драко Малфой тоже пропал, и ходили слухи, что они с Орлой сбежали вместе. Гермиона подумала, что это маловероятно, но также она не могла объяснить, куда исчез Малфой. Судя по всему, они вместе лежали в Больничном крыле, поэтому она предположила, что это всё-таки возможно. За ужином им сообщили, что Флитвик, Хагрид и Флоренц покинули школу из-за новых правил по контролю над магическими существами, введёнными министром Амбридж. «Куда они пойдут? » Ни Флитвика, ни Хагрида в Большом зале не было. «Неужели их уже выгнали? » У Гермионы голова шла кругом от возможных вариантов и вскоре разболелась от всего этого. Когда последние гриффиндорцы разошлись по своим спальням, она поднялась к себе. Парвати уже крепко спала. Гермиона надела пижаму и халат, но потом снова спустилась в общую гостиную и развела в камине огонь, думая, что возможно сможет поспать несколько часов, если в конце концов задремлет на диване. В школе не было такого правила, что студенты должны спать только в своих кроватях — они всего лишь не должны бродить по коридорам после комендантского часа. «Одна-единственная ученица, не доставляющая никаких хлопот, не привлечёт к себе внимания». Гермиона свернулась калачиком на огромном потёртом алом диване перед камином, немного приглушила свет и попыталась погрузиться в учебник по Трансфигурации. «Мне ещё так много нужно наверстать! » Ей помогало лишь то, что на шестом году обучения она уже настолько продвинулась вперёд, что прошла половину седьмого курса, иначе сейчас у неё были бы серьёзные проблемы. Однако её глаза отказывались фокусироваться на строчках, и она всё время ловила себя на мыслях о Снейпе. Когда директор обращался к ученикам, сообщая им об изменениях (которых явно не разделял, но вынужден был огласить информацию), он делал это, чувствуя на себе невысказанное осуждение всех присутствующих. Его чёрные глаза, как всегда, ничего не выражали. Как будто он надел непроницаемую маску. Гермионе захотелось увидеть, как они наполняются тёмным огнём страсти, как было совсем недавно. Обжигающий жар между ног подтвердил её желание. Её мысли вернулись к подробностям их недавней близости. Она нисколько не смущалась, что спала с директором, потому что чары Вожделения теперь заставляли её думать совсем о другом. Гермиона слегка раздвинула ноги, чтобы снять напряжение, которое ощущалось на припухших половых губах. Она почувствовала размазанную жидкость на внутренней поверхности бёдер. Ей хотелось опустить руку и избавиться от дискомфорта, но она по собственному опыту знала, что это приведёт к ещё большей боли. Гермиона нуждалась в его руках. В этих надёжных руках с длинными искусными пальцами, которые дразнили самые чувствительные части её тела. Её желудок неприятно сжался, когда она представила, как Снейп лежит сверху, и его узкие бёдра прижимаются к ней, пока он вводит в неё свой член, сладко и неторопливо растягивая изнутри. Ей захотелось вцепиться ему в задницу, заставляя двигаться быстрее и сильнее. «Вот дерьмо! » Гермиона снова схватила учебник и заставила себя прочитать страницу, изо всех сил пытаясь отвлечься, сдерживая проклятие как можно дольше, потому что, несомненно, у профессора Снейпа и так был ужасный день со всеми этими визитами в Министерство и прочими стрессами. «Если мне удастся заснуть, я смогу продержаться до завтра, и только тогда его побеспокою». «Ты что, издеваешься?! » Её киска начала неистово сжиматься и пульсировать, как будто пыталась вытолкнуть что-то изнутри. Это было очень больно. Гермиона вскочила с дивана и начала наматывать вокруг него круги, пытаясь облегчить дискомфорт. «И почему проклятие пробудилось именно сейчас?! » Пульсация превращалась во всё более острую боль, заставляя её искать разрядку, которую требовала тёмная магия… и искать нужно было как можно быстрее. «Итак, значит, вот что произойдёт, если игнорировать проклятие». Гермиона вспомнила самую первую ночь, когда она вызвалась «помочь» Снейпу в его кабинете, так как видела сколько физической боли испытывал профессор. «Что мне теперь делать? » Боль терзала всё её тело, но она не могла просто пройти по коридорам к директорскому кабинету, так как сработали бы тысячи ловушек и сигнальных чар, установленных в замке Пожирателями смерти, чтобы отлавливать студентов — тем самым они освободили себя от ночного патрулирования школы. Оглядевшись вокруг, она наложила заглушающие чары и оптические блоки на обе двери, ведущие в спальни мальчиков и девочек. На всякий случай Гермиона даже запечатала дыру, зияющую вместо портрета Полной дамы. Хватаясь за изнывающий от спазмов низ живота, она поползла по ковру к камину и как можно тише запросила кабинет директора. Гермиона почти сразу же услышала глубокий голос Снейпа и, как только он подтвердил соединение, сунула голову в огонь. — Профессор, пожалуйста… — выдохнула она. — В чем дело, мисс Грейнджер? Вы под проклятием? — Да. Мне очень плохо! Пожалуйста, вы нужны мне… — Отойдите. Я пройду через камин. Она отползла назад и села на пол, прислонившись спиной к дивану. Пламя вспыхнуло зелёным светом, и директор перешагнул через решётку в гриффиндорскую гостиную. Увидев его, Гермиона почувствовала такое облегчение, что не смогла сдержать навернувшихся на глаза слёз. Должно быть, Снейп готовился ко сну, потому что пришёл босиком, в одних чёрных брюках и белой рубашке, закатанной до локтей и расстёгнутой сверху. Он протянул к ней руки и поднял на ноги, девушка сразу же поморщилась от боли. — Как долго вы в таком состоянии? Почему не обратились за помощью раньше? — Честно говоря… недолго. Всё началось очень быстро, и просто… полностью меня захватило. Профессор вытащил волшебную палочку и начал накладывать на двери те же самые защитные чары. На его лице отразилась растерянность, поскольку его заклинания не сработали. — Вы уже наложили чары? — Да, сэр. — Ваша предусмотрительность впечатляет, мисс Грейнджер. Впрочем, как всегда… а теперь давайте разберёмся с проклятием. — Вы хотите сделать это прямо здесь?! Снейп посмотрел на неё свысока, в его чёрных глазах читалось то самое жгучее желание, которое она мечтала увидеть всего несколько минут назад. Губы мужчины были сжаты в тонкую линию, как будто он пытался сохранять спокойствие, но ноздри раздувались от глубоких вдохов. — Да, мисс Грейнджер. Прямо здесь… Он сел на диван и усадил её на колени — спиной к себе, так чтобы её ноги расположились с обеих сторон от его бёдер. — Ложись, — приказал он, и она подчинилась, откинув голову ему на плечо и наслаждаясь ощущением его сильной груди, прижавшейся к ней сзади. Гермиона могла бы поклясться, что Снейп тихо выругался себе под нос, ещё шире раздвигая её ноги. Запустив руку под свободную ткань её мешковатых пижамных шорт, его длинные пальцы сразу же проникли прямо во влагалище, потирая влажные половые губы, раскрывая их сильнее и отыскивая самые чувствительные, отчаянно нуждающиеся в ласках места внутри неё. — О, Боже… — простонала она, прижимаясь бёдрами к его ласкающим пальцам. — Именно, милая девочка, — прошептал он, поворачивая её лицо так, чтобы его губы касались её щеки при каждом слове. — Наслаждайся этим. Я дам тебе всё, что захочешь. С этими словами он погрузил в неё два пальца, заставляя её вскрикнуть от желания, и сразу же добавил третий, сильно и глубоко вводя их внутрь. Другой рукой он касался клитора, расположив ладонь на её животе, преследуя двойную цель — чувствовать судороги её внутренних мышц и удерживать девушку на месте. Она извивалась под его прикосновениями и ощущала под собой безошибочную твёрдость эрекции. — На вас тоже влияет проклятие? — спросила Гермиона, беспомощно вжимаясь в него. — Если и не действовало, то теперь ещё как, — пробормотал Снейп, не прекращая трахать пальцами её мокрую киску. — Простите, профессор… — Не извиняйтесь. Я начал чувствовать чары ещё раньше вас. Несомненно, лучше бы я просто вызвал вас к себе. — Мы можем просто… ну… сделать это, если вы хотите? Помочь друг другу и решить две проблемы одним махом? — Грейнджер, если я начал работу, то намерен её закончить. А теперь… просто помолчи. Она почувствовала, что Снейп ухмылялся, прижимаясь к её щеке, и не могла остановить расползающуюся по лицу улыбку. Его пальцы касались изнутри самого чувствительного местечка, тем временем пальцами другой руки он захватил напряжённый клитор и безжалостно дразнил его. Его руки были увлечены работой с единственной целью — довести её до оргазма. Гермиона покачивала бёдрами, сидя у него на коленях, настолько возбуждённая, что с секунды на секунду могла достигнуть предела. Вся нижняя половина её тела теперь жила собственной жизнью, страстно насаживаясь на его пальцы, которыми он стимулировал нужную точку глубоко внутри, и с каждым рывком тёрлась о твёрдую, как камень, эрекцию. Он неистово терзал клитор, как будто решил любыми путями извлечь оргазм из этого плотного распухшего комочка. — Кончай! — тихо прорычал он сзади, прислонившись к её щеке. — Сделай это, чтобы я наконец мог тебя трахнуть, маленькая ведьма! Она чувствовала, как его низкий, чувственный голос пробежал сверху вниз вдоль позвоночника, сквозь приказную интонацию прослеживалось нетерпение, граничащее со срочной потребностью в ней, которая только усиливала её возбуждение. Его пальцы мелькали по клитору с невообразимой скоростью, когда исступлённые ласки наконец-то столкнули её через край. Влагалище начало сокращаться и пульсировать вокруг его вторгающейся руки, пока она погрузилась в яростный и продолжительный оргазм. — О, чёрт, да… — пробормотал директор. — Хорошая девочка… Я знаю, что тебе нравится… Снейп продолжал шептать ей слова похвалы, пока она преодолевала последние спазмы оргазма, и его движения замедлялись вместе с ней. Как только он убрал пальцы, то приподнял её и практически бросил на диван рядом с собой, вставая и одновременно стягивая с неё пижамные шорты. Быстро оглядевшись по сторонам, он начал расстёгивать брюки. Когда она подняла на него глаза, высокая фигура Снейпа красиво освещалась сзади пламенем, мерцавшим в огромном камине на фоне общей темноты в гриффиндорской гостиной. Гермиона не знала, было ли уместно студентке считать директора школы сексуальным, но проклятие определённо заставляло её думать об этом. Глядя ей прямо в глаза, профессор приспустил брюки. Нижнего белья под ними не оказалось, зато его пенис гордо вздымался вверх. «Почему я раньше не замечала, насколько он большой? » Она подумала, что просто никогда не видела мужское достоинство под таким углом. Снейп заметил её внимательный взгляд и ухмыльнулся. — Вам нравится то, что вы видите, мисс Грейнджер? — Если я скажу «да», это прозвучит слишком пошло и неуместно? В его глазах вспыхнули искорки веселья, и через секунду он уже был на ней, раздвигая её ноги и направляя внутрь свой член. Гермиона почувствовала восхитительное ощущение наполненности, когда головка пениса коснулась её очень глубоко внутри. — Полагаю, — ответил он, — что вот это гораздо более неуместно. Её дальнейший ответ прервал шквал быстрых толчков. — Но мы ничего не можем с этим поделать, правда, сэр? — сказала она, двигая бёдрами навстречу при каждой фрикции и млея от тихих стонов, которые он издавал. — Нет… Я предлагаю… просто наслаждаться этим… Гермиона не ответила. «Значит, он наслаждается сексом со мной! Не важно, было ли это вызвано магией проклятия или нет, он всё равно получает со мной удовольствие! » Её собственное Вожделение утихомирилось. «Так почему бы и мне просто не насладиться этим? » Она посмотрела на высокий потолок знакомой гостиной, на старинные гобелены на стенах, на огромный каменный камин и, наконец, на своего окутанного тайнами профессора, длинные тёмные волосы которого подпрыгивали на плечах в такт его ускорившимся движениям. В Снейпе всегда сочеталось противоположное — опасность и безопасность… жёсткость и милосердие… свет и тьма, соединяясь удивительно соблазнительным и нетривиальным образом. Гермиона запустила руку под спутанные чёрные пряди и нежно погладила его по щеке, заработав в ответ изумлённый взгляд профессора. Снейп на секунду замер и внимательно посмотрел ей прямо в глаза. Стиснув зубы, он начал двигаться ещё быстрее и резче, инстинктивно стремясь к неизбежной кульминации. Вне всякого сомнения, Гермиона никогда больше не сможет спокойно смотреть на эту комнату, не вспоминая о том, чем (и с кем) она занималась на алом гриффиндорском диване.

Глава 19

На одно мимолётное мгновение, когда Грейнджер запустила руку в его волосы и ласково прикоснулась к щеке ладонью, Северус поверил, что их влечение друг к другу было неподдельным. Её взгляд и прикосновения были полны нежности, и, казалось, она смотрела на него с одобрением и восхищением. Золотисто-карие глаза испытующе изучали его непривлекательное лицо, словно девушка искала ответы на свои вопросы. Снейп ответил на её невысказанные вопросы, ускоряя фрикции. От её чувственного жеста в теле мужчины поднялась мощная волна Вожделения, подстёгивая его двигаться быстрее, разжигая страсть, побуждая стремиться к собственному оргазму, которого настойчиво требовало проклятие. Всё это время Гермиона не сводила с него глаз, словно наслаждаясь вниманием и его любовными ласками, как будто всё между ними было правдой, а не вынужденным, неприличным соитием, продиктованным тёмномагическим чарами. В момент, когда Снейп изливался в неё, все его мышцы сильно напряглись от того, что он навис над ней, удерживая свой вес на локтях, но сладкое облегчение внизу живота и паху было неописуемым, ведь он наконец-то избавился от давящих симптомов проклятия. Как всегда, профессор подумал: «Использовать такую выдающуюся ученицу всё-таки в высшей степени неправильно, но контролировать чары можно только таким непристойным, но исключительно приятным способом». «Чёрт возьми! Я трахнул Грейнджер посреди гриффиндорской гостиной! У Минервы МакГонагалл случился бы сердечный приступ, если бы она случайно увидела, чем только что занимался директор школы на невероятно удобном диване в святая святых её факультета, погрузившись по самые яйца в одну из семикурсниц». Позволив своему обмякшему пенису выскользнуть из неё, Северус с трудом подавил желание опустить голову и поцеловать девушку. Вместо этого он заставил себя встать. Директор вытащил волшебную палочку и наложил очищающее заклинание на них обоих, а также на заметное беловатое пятно, которое обвиняюще смотрело на него с алой обивки дивана. Наклонившись, он поднял пижамные шорты Грейнджер и своими руками натянул их ей на ноги, подтянув к коленям, затем взял её за руки и помог девушке встать. Он мог бы позволить ей закончить одеваться самой, но нет, Северус Снейп был мастером в искусстве мучить себя, поэтому он опустился перед ней на колени, подцепил резинку шортиков, которые всё ещё оставались на уровне колен, и начал медленно подтягивать их вверх по бёдрам, выше её лобка, возвращая обратно на законное место вокруг талии. Именно в этот момент, освободившись от проклятия, Северус обнаружил, что одевать её почти так же волнующе приятно, как и раздевать. Преклонив колени, Снейп оказался на одном уровне с полюбившимся сладким местечком, и Мерлин свидетель, сейчас ему больше всего хотелось наклониться вперёд, раздвинуть языком эти мягкие розовые складки и лизать киску до следующего оргазма, пока Гермиона стояла перед ним восхитительно прекрасная в мерцающем свете камина. Вместо этого директор просто… смотрел, его чёрные глаза были прикованы к её лону, в конце концов он с трудом остановил себя от искушения и прикрыл её нежный лобок шортиками. Тем не менее профессор всё-таки умышленно провёл кончиками пальцев по её ногам и сразу почувствовал, как она задрожала, пока его пальцы поглаживали чувствительную кожу под коленями. Наконец директор встал и остался стоять перед ней на ярко-малиновом коврике у камина, явно не желая уходить. — Вы всё ещё испытываете дискомфорт? — тихо спросил он, в ответ она покачала головой. — Я в порядке. Спасибо, что так быстро мне помогли, уверена, у вас тысячи дел и помимо меня, сэр. В его глазах вспыхнули озорные огоньки. — Ни одно из этих дел и вполовину не так приятно, как то, чем я занимаюсь с вами, Грейнджер. Девушка улыбнулась, выглядя немного смущённой, и Северус запоздало подумал, насколько неуместно прозвучал этот комплимент из уст директора по отношению к ученице. «С другой стороны, ведь большинство учителей и студентов никогда не принуждались к регулярным сексуальным контактам друг с другом тёмной магией? » — Мне это тоже совсем не в тягость, — непринуждённо призналась Гермиона, и её честность польстила его самолюбию, потому что, в конце концов, он был всего лишь мужчиной с такими же низменными желаниями, как и у любого другого. — Теперь, к сожалению, я должен вас покинуть. Пожалуйста, не забудьте снять чары с дверных проёмов, прежде чем отправитесь спать. Северус хотел выразить намного больше: ему хотелось сказать девушке, насколько она прекрасна, как он гордится ею и тем, как стойко она справляется с трагической потерей друзей и ситуацией, в которой они оказались. Он хотел запечатлеть на её розовых губах лёгкие, нежные поцелуи вместо пожелания приятных снов, чтобы она снова и снова вспоминала о его губах, когда будет засыпать. Однако все эти желания были слишком далеки от реальности. Их связь и так была достаточно неуместной даже без добавления к этому токсичному вареву личных чувств. «Я не могу стать её любовником. Мерлина ради! Я же ровесник её отца! Она никогда не захотела бы этой связи, если бы не проклятие, так же, как и я не позволил бы себе желать её». Если он будет повторять себе эту мантру достаточное количество раз, то, несомненно, вскоре сам в неё поверит. Снейп кивнул ей на прощание, засунув руки в карманы брюк, чтобы удержаться от желания прикоснуться к ней ещё раз, повернулся к камину, шагнул в огонь и вернулся в свой кабинет. Опустившись в своё кресло за письменным столом, где он работал до того, как Грейнджер позвала его из камина, он сделав щедрый глоток огневиски, который налил себе чуть ранее, и взглянул на часы, отметив про себя, что весь процесс от её вызова до настоящего момента занял менее пятнадцати минут. «Очередные самые восхитительные пятнадцать минут в моей жизни».

***

Орла и Драко проснулись несколько часов спустя, когда солнце только начало садиться. Магазины на главной улице уже закрылись, а в ресторанах и кафе наоборот прибавилось посетителей. Они слышали их оживлённые громкие разговоры через тонкое стекло большого окна — единственного в крошечной однокомнатной квартирке, не считая миниатюрного окошка в ванной. Парень и девушка всё ещё лежали, завернувшись в одеяла, и между ними сохранялось приличное расстояние. Орла была уверена, что этого места хватит, чтобы спокойно и без смущения спать в одной постели. — Ты хочешь есть? — тихонько спросила она. — Умираю от голода. — Тогда пойдём и где-нибудь поужинаем. У меня тут припрятаны маггловские деньги, но их хватит только на первое время. Нам нужно найти работу. Со стороны мы выглядим вполне нормально, одеты по-маггловски, но нам нужно достать для тебя ещё что-нибудь, если только ты не искусен в трансфигурации?.. — Я никогда не был лучшим в превращениях, но мы можем попробовать, — ответил Драко, натягивая её кроссовки, которые теперь подходили ему по размеру. — Либо мы сделаем это, либо мне придётся носить женскую одежду. Орла не могла не улыбнуться. Вся её маггловская одежда помещалась в одном-единственном шкафу, но ей хотя бы было что носить, а вот для Драко придётся что-нибудь придумать, коль уж он действительно не собирается облачаться в её наряды, пока они будут здесь жить. Девушка достала деньги из жестяной банки, спрятанной в глубине выдвижного ящика с нижним бельём, и они спустились на главную улицу, выбрав для ужина самое непримечательное и дешёвое кафе. Сидя в ярко освещённой забегаловке на пластиковых стульях за таким же столом, покрытым клетчатой клеёнкой, Драко увлечённо изучал ламинированное меню и явно нуждался в помощи, так как не знал, что выбрать. Орла не могла поверить, что слизеринец никогда раньше не пробовал гамбургеры. В конце концов он заказал двойной бургер с говядиной, картофельные чипсы и тарелку луковых колец. — Ради эксперимента, — ухмыльнулся он, а затем сразу же спросил её, что такое молочный коктейль. Они поняли, насколько проголодались, только когда начали жадно поглощать ужин, и вдвоём пришли к мысли, что будут сильно скучать по школьным трапезам. Еда в Хогвартсе действительно была сытной и регулярной — ученики никогда не голодали в стенах замка. — Придётся потратить несколько дней на то, чтобы ты немного привык к простецам и маггловской жизни, Малфой, — разумно заметила Орла. — Если ты даже не знаешь, что такое гамбургер, то сомневаюсь, что на следующий же день ты разберёшься с работой в магазине и кассой. — Что такое касса? Она закатила глаза от его невежества. — Маггловедение, Драко! Тебе понадобится ускоренный курс! — Как скажете, профессор, — фыркнул он. — Очень смешно! Вот сейчас и будет твой первый урок. Возьми счёт и назови мне общую сумму. Светло-серые глаза Малфоя забегали по маленькому списку, который она ему передала, и он брезгливо сморщил нос, запутавшись с незнакомой валютой. — Здесь написана какая-то руна, потом число девятнадцать, потом сорок девять, и буква «п» на конце. Сколько это галлеонов? — Я понятия не имею об обменном курсе на данный момент, но это не руна, а знак фунта, которая здесь является основной формой валюты, как галлеон. Буква «п» после точки означает пенс. — Пенс? — Тс-с-с… Просто слушай меня и запоминай. В одном фунте сто пенсов, так что остальное довольно легко вычислить. — Итак, значит наш счёт — девятнадцать фунтов сорок девять пенсов? — Правильно. Итак, мы дадим ей двадцатифунтовую банкноту и получим сдачу. Орла достала из заднего кармана двадцатку и положила на стол. Драко тут же схватил банкноту и начал её рассматривать. — Бумажные деньги?! Не монеты?! — Да, Драко, бумажные деньги! — раздражённо подтвердила она. — Кстати, с ними гораздо проще, чем с кучами галлеонов, которые нужно таскать в мешочке для монет или хранить в подземельях Гринготтса. — Я никогда к этому не привыкну… — обречённо пробормотал он, качая головой и кладя деньги на стол. — Привыкнешь! Всё не так сложно, как ты думаешь! В конце концов, ты сам захотел попасть в маггловский мир, и я не собираюсь нянчиться с тобой, избалованный чистокровный мальчик! Если мы хотим здесь выжить, то ты тоже будешь работать! Драко провёл рукой по непривычно растрёпанным белокурым волосам, выглядя немного растерянным и подавленным, и чуть не подпрыгнул на пластиковом стуле, когда незаметно подошла официантка и забрала с их столика деньги. «Чёрт! Я должна быть терпеливой! Ведь я сама подписалась на это, полностью осознавая его непросвещённость насчёт мира магглов. Именно для этого он меня и искал». После ужина они решили прогуляться по главной улице, чтобы сразу же не возвращаться в крошечную студию, которая стала их домом на неопределённое время. Драко нравилось разглядывать витрины магазинов, находя там всякие разные «чудные маггловские предметы», хотя Орла находила их гораздо менее захватывающими, вспоминая своё первое путешествие в Косой переулок, где так же рассматривала множеством магических предметов на каждой витрине. Свернув в переулок, где на углу находился старый паб, Орла купила им две бутылки пива после того, как Драко заинтересовался маггловскими алкогольными напитками, несмотря на её предупреждение, что это не похоже на сливочное пиво. И на самом деле, после того, как Малфой сделал первый большой глоток, на его лицо невозможно было смотреть без смеха — глаза слизеринца сначала широко раскрылись, затем начали слезиться, щеки покраснели и надулись, пока он, не глотая, держал горьковатую жидкость во рту. — Почему-то я всегда считала сливочное пиво слишком… детским, — поддразнила она. — Вот это — настоящее пиво, Малфой. Орла выпила половину своей бутылки, наслаждаясь знакомым терпким вкусом. «Я выросла в Ирландии, где все пили алкогольные напитки, Драко вырос на сливочном пиве и ни на чём другом, если конечно не воровал огневиски и эльфийское вино из отцовского бара». Решив, что одна бутылка пива — это, скорее всего, предел для Драко, а также помня, что их средства достаточно ограничены, уже через двадцать минут Орла вытащила его из паба, и они направились обратно к главной улице. Внезапно Драко резко остановился перед тату-салоном, который работал круглосуточно. Она заметила, как его правая рука непроизвольно потянулась к левому предплечью, где была выжжена Тёмная Метка. Слизеринец указал на фотографии, представленные на витрине, и там были довольно впечатляющие результаты сведённых плохих татуировок или перекрытых гораздо более обширными и красивыми. — Что ты об этом думаешь? — спросил он. — Мне нужно как-то спрятать и заблокировать Тёмную Метку. — Но разве этого будет достаточно? — Полагаю, что нет… но если мы добавим немного магии, возможно всё получится? — Честно говоря, я не знаю. Хочешь войти? Драко кивнул, и открыл дверь. За приёмным столом сидел крупный бородатый мужчина с пирсингом в каждом ухе, руки которого были покрыты удивительными татуировками. Он поднял голову, как только они вошли. — Меня интересует перекрытие татуировки, — сказал Драко немного высокомерным тоном, и Орла подумала, что вскоре ей придётся выбить из него такую манеру общения. — Мой друг набил тату, которую вскоре возненавидел, — вмешалась в разговор девушка, стараясь смягчить ситуацию. — На предплечье. — Ну что ж, парень, показывай… — пробормотал бородач и развёл руками, как бы намекая: «Чего ты ждёшь? » Драко закатал левый рукав и показал Тёмную Метку. Мужчина взял его за руку и провёл по поверхности Метки кончиками пальцев. — Банальный сюжет, — пробормотал он. — Вся чёрная… не вижу ничего сложного. Думаю, что смогу перекрыть её без проблем. Ты уже знаешь, чего хочешь? — Понятия не имею, — ответил Драко. — Я просто хочу как можно скорее избавиться от этой дряни. — На столике лежит несколько журналов с образцами. Можете взглянуть. Запишитесь на приём, и мы обсудим детали. — И сколько всё это будет стоить? — спросила Орла. — Работа большая. Цена будет зависеть от того, что он выберет. Думаю, около сотни, а может, и больше. Она поморщилась. Для них это было слишком дорого. — Мы достанем деньги, Орла! — прошипел Драко ей на ухо. — Нам нужно всё удалить, иначе нас можно будет выследить по Метке, и тогда уже будет не важно, сколько сбережений у тебя останется! — Ты даже не знаешь, сработает ли это! — прошептала она в ответ. — Я всё устрою, — ответил Малфой, не забывая, что маггл с любопытством таращился на них. — У меня сейчас как раз свободное время, до закрытия ещё около часа. Хочешь, я что-нибудь набросаю? — спросил их бородач. — Вы могли бы сами придумать рисунок? Просто у нас нет идей… Драко, а ты что думаешь? — спросила Орла, глядя на парня. — Драко? Какое необычное имя! — Да уж… Спасибо моим необычным родителям, — иронично фыркнул он. — Это значит «дракон». — Ха! Неудивительно, что ты хочешь избавиться от змеи, да? К тому же черепа уже немного устарели. Как насчёт дракона, в честь твоего имени, более яркого, обвивающегося вокруг твоей руки и перекрывающего эту черноту? Глаза Драко заблестели от энтузиазма. — Мне нравится эта идея. У вас есть примеры? — Устраивайся вон в том большом кресле, а я принесу папку с драконами. Вы вместе с подружкой выберете рисунок, и я прикину какой должен быть размер и форма, чтобы захватить всю область, которую мы будем перекрывать. Мужчина передал им папку с образцами и сказал, что, прежде чем приступить к работе, собирается сделать себе чашку чая. Орла и Драко просматривали драконов, посмеиваясь над неуклюжими попытками магглов выяснить, как выглядит настоящий дракон. Хотя некоторые рисунки были действительно хороши, и (по случайному совпадению) походили на реальных драконов. Вскоре они остановились на двух, выбирая между тем, который напоминал китайский огненный шар ярко-красного оттенка и типичным зелёным валлийским. — Обожаю огненных шаров, — признался Малфой. — С тех самых пор, как Крам сражался с одним во время Турнира Трёх Волшебников. Но для себя я склоняюсь к зелёному — в душе я всё равно слизеринец и сомневаюсь, что смогу ходить с таким количеством красного на руке. Когда тату-мастер вернулся с тремя чашками чая, они показали ему валлийского зелёного, и он сказал, что это «отличный выбор». Бородач взял со стола с инструментами ручку и начал набрасывать контуры рисунка на руке Драко. Орла наблюдала, как на его предплечье постепенно формировались очертания дракона, простирающиеся далеко за пределы Тёмной Метки. — Вот примерно как-то так, — заявил он, закончив сложный набросок на коже Драко. — Что ты об этом думаешь? — Мне нравится, — сказал Малфой. — Если хочешь, могу начать прямо сейчас. Я могу задержаться ещё на час, а завтра ты придёшь, когда у меня будет свободное время. Правда, мне нужен залог… Орла быстро обдумывала ситуацию. Драко был совершенно прав — ему нужно было избавиться от этой дряни. Если их действительно можно отследить через Тёмную Метку, то они должны сделать всё возможное, чтобы это предотвратить. Тоненький голосок разума подсказывал ей, что они могут потратить сотню фунтов, но на тёмную магию, заключённую в Метке это всё равно никак не повлияет. «И всё же мы должны хотя бы попытаться». — Начинайте, — подтвердила она. — Я схожу домой и возьму деньги. Тридцать будет нормально? — Прекрасно, юная леди. Мужчина отвернулся от неё и начал готовить инструменты и чернила. Однако выходя из тату-салона, Орла как по наитию оглянулась и отчетливо увидела, что Драко выхватил свою волшебную палочку, как только бородач повернулся к нему спиной, и бросил на бутылочку с чернилами какое-то заклятие. «Надо будет спросить его об этом». Девушка выскочила за дверь и помчалась обратно тем же путем, каким они пришли, направляясь в квартиру, чтобы забрать вторую половину своих крошечных сбережений. Она спешила, потому что боялась оставлять Драко в компании маггла, тем более, что слизеринец уже счёл нужным достать свою палочку. Когда она вернулась, Малфой сидел в кресле, повернув ладонь и предплечье вверх, на его лице застыла боль, пока татуировщик наносил на кожу первые контуры рисунка. Подойдя ближе, Орла с ужасом увидела, что змея, обвивавшаяся вокруг черепа, начала двигаться и словно… дышала. — Эй, парень, это что ещё за хрень?! Твоя проклятая татуировка шевелится! Несмотря на возраст, рост и брутальную внешность, мужчина выглядел испуганным, как ребёнок. Орла молча наблюдала, как Драко снова быстро схватил правой рукой палочку. — Обливиэйт! — прошипел он, после чего тату-мастер тряхнул головой, будто прочищая себе мозги, а затем продолжил работать, словно ничего не произошло. — Сколько времени это займёт? — шокировано пробормотала Орла. — Гораздо больше, чем я планировал, — ответил Драко, когда бородач поднял голову и глуповато ему улыбнулся. — Всё в порядке, приятель? Терпимо или слишком больно? — Я в порядке, спасибо, — ответил Драко, заставляя себя улыбнуться в ответ, несмотря на сильную боль. — Я расскажу тебе обо всём позже, — прошептал он, обращаясь к девушке. Орла зачарованно смотрела, как татуировщик искусно вырисовывал отчётливый чёрный контур в форме дракона поверх Тёмной Метки вокруг предплечья Драко. Каждый раз, когда одна из линий пересекала Метку, змея извивалась как будто в агонии, маггл удивлённо восклицал, и получал от Драко очередную порцию проклятия забвения.

***

Спустя два часа, далеко за полночь, они вернулись в квартиру. Татуировщик настоял на том, чтобы закончить набросок, так что завтра он готов был заполнить всю работу. Орла подозревала, что его энтузиазм связан не столько с их ничтожным задатком, сколько с какой-то хитростью и тайным заклинанием её нового соседа. Заперев входную дверь и выключив свет в вестибюле, она поднялась по лестнице в квартиру и увидела, что Драко уже сидел на маленьком диванчике, вытянув перед собой руку. — Болит? — Ты даже не представляешь, как сильно… Схватив рюкзак, который она захватила из Хогвартса, Орла порылась в нём и нашла флакон с обезболивающим зельем, выписанным ей мадам Помфри. Она так и не стала его принимать. Девушка кинула ему бутылочку, Драко с лёгкостью откупорил её большим пальцем и выпил залпом, вздохнув с облегчением. — Зелье! Как будто мы снова в школе, — ухмыльнулся он. — Не будь идиотом! Между прочим, оно предназначалось мне, но, судя по всему, ты нуждаешься в нём больше, чем я, — возразила она, садясь рядом с ним на соседнюю половину дивана и скрестив ноги. — Так что же случилось? Что ты сделал? — Ну, для начала, всё это было чертовски больно. — Нанесение татуировки, как правило, болезненный процесс, Малфой. Они набиваются иглами, пронзающими кожу, как ты, несомненно, уже заметил, но магии в них нет. — Спасибо за сочувствие… Как бы то ни было, стоило его игле пройтись по Метке, я почувствовал жгучую боль, похожую на ту, когда меня вызывал Тёмный Лорд, но только в этой области руки. В целом всё было бы в порядке, но потом эта проклятая гадина начала двигаться, как будто почувствовала, что игла портила её линии. Эта ёбаная дрянь словно живая. Орла понимающе кивнула, желая, чтобы он продолжил, так как искренне заинтересовалась. — Конечно, бородатый это заметил и чуть не обосрался от страха, глядя на меня, как на ненормального, так что мне ничего не оставалось, кроме применения Обливиэйт. К счастью, змея не шевелилась постоянно, поэтому я просто время от времени бросал заклятие… Но ты и сама это видела. Думаю, завтра мне придётся наложить на него Империус. Сомневаюсь, что есть другой выход — ведь я проведу там несколько часов, и если буду постоянно использовать забвение, то рано или поздно окончательно разрушу его сознание. — Какие чары ты наложил на чернила, когда я уходила? — Так ты всё-таки это заметила, да? Я говорил тебе, что нам нужно добавить немного магии. Понятия не имею, сработает это или нет, но я наложил на чернила кое-какое тёмномагическое проклятие, которое мне когда-то показывала тётя Белла: оно истощает силы жертвы, блокирует её активность и мышление. Завтра мне придётся повторно наложить его на цветные чернила. Я подумал, что если в Тёмную Метку ввести достаточно проклятых чернил, то это может просто разрушить её изнутри. — Мне нравится твоя идея, это действительно может сработать! К сожалению, мы не узнаем точно, пока кто-нибудь не начнёт нас искать, так что это палка о двух концах, — ответила впечатлённая, но обеспокоенная Орла. — Змея словно пыталась сбежать то ли от проклятых чернил, то ли от иглы, прокалывающей её линии. Тёмная Метка всегда будет пытаться защитить себя от повреждений. Дракон будет просто огромным — моё предплечье будет залито чернилами, и Метку проколют тысячи и тысячи дырок, через которые проникнет ослабляющее проклятие, — серьёзно подвёл он итог, хватая её за руки, будто умоляя поверить в него. — Но что, если проклятые чернила навредят магглу? Или случится ещё что похуже? — Я уже всё спланировал. Как только татуировка будет закончена, я уничтожу все чернила, случайно опрокинув их, или придумаю что-то ещё. К сожалению, тогда мне придётся снова наложить Обливиэйт, так как мы не можем позволить себе за них заплатить, но в будущем мы придумаем что-нибудь, чтобы загладить перед ним вину, обещаю. — Но как же ты, Драко? Ты не подумал о себе? — Орла, мне плевать, даже если моя чёртова рука отвалится! Я должен сделать всё возможное, чтобы уничтожить Метку! — Но что если проклятые чернила разрушат… не только твою руку? Драко напряжённо вздохнул, перебирая её пальцы, сплетённые с его рукой, и откинулся на спинку дивана. Светлые волосы упали вперёд, скрывая усталые глаза. — Какая разница, что станет со мной, Орла? Если я умру — беги. Всё равно всем на меня наплевать. Лицо Драко было подавленным и измученным, в нём ничего не осталось от того самовлюблённого слизеринца, за которым она тайком наблюдала последние семь лет. — Мне не всё равно, Малфой! — Почему? — Для меня это загадка, — отрезала она. — И всё же мы вместе. К её удивлению, он рассмеялся. Возможно, Драко привык к тому, что дуры вроде Панси Паркинсон вечно льстили ему, и сейчас он внезапно не получил очередного поцелуя в задницу. — Ну что, пойдём в постель? — спросил он. — Я думала, ты никогда не предложишь. Завтра первым делом мне нужно будет встретиться с Брендой по поводу моей работы в аптеке. Посмотрим, сможем ли мы трансфигурировать кровать, может быть, в две односпальные? — Сегодня ты хорошо спала? Потому что я — просто прекрасно. На самом деле, я уже давно так хорошо не спал, Орла. Если ты согласишься оставить всё как есть, обещаю, что не буду к тебе приставать. — Ах, ты разрушил мои надежды, Драко! — усмехнулась она. — Никаких шуточек, ладно? — Определённо никаких! Для этого у меня всё ещё слишком сильно болит рука. Дашь мне несколько дней на восстановление? — ухмыльнулся он, многозначительно подняв брови. «Драко Малфой со мной шутит? Кто бы мог подумать! Похоже, у слизеринского короля все-таки довольно добрая душа». Орла надела одну из пижам, которые оставила здесь, в квартире, а Драко лёг спать в трусах и старой футболке с маггловской группой «Аэросмит», когда-то принадлежавшей её парню, с которым она встречалась в прошлом году. Девушка почему-то продолжала цепляться за прошлое, ведь бывший лишил её девственности, но в конце концов всё-таки разбил ей сердце. «Ублюдок! » В любом случае, Малфой выглядел гораздо лучше в облегающей чёрной футболке, чем тот самый Конор Криди. В ту ночь, они лежали, завернувшись в одеяла, и старались не прикасаться друг к другу. Неожиданно правая рука Драко скользнула к центру кровати, его холодные пальцы нащупали её руку и крепко сжали, тем самым выражая благодарность, которую он так и не смог проговорить вслух. «Спасибо. С тобой я чувствую себя в безопасности». Удивительно, но Орла тоже чувствовала себя защищённой. «Мне так хорошо, ведь теперь я не одинока! »

Глава 20

Орла вздрогнула примерно в двадцатый раз, когда Драко дёрнулся от болезненных уколов быстро движущихся игл татуировщика. Тем временем очертания дракона заполнялись различными оттенками тёмно-зелёного. Как и предполагалось, Драко держал бородатого тату-мастера, который прошлым вечером заметил оживление Тёмной Метки, под Империусом. Им нужно было любыми путями заставить татуировщика закончить работу, потом Драко просто очистит его сознание, заплатит и уйдёт. Орла не знала, кто выглядел более запуганным: маггл под проклятием Империус или отчаянно извивающийся Драко с клеймом змеи на руке — чем больше перекрывалась Метка, тем хуже ему становилось, как будто он медленно задыхался. — Хорошо, что эта сука реагирует, — прошипел Малфой сквозь крепко сцепленные зубы. — Значит, иглы пронзают её в тысячах мест, и проклятые чернила льются внутрь. Я чувствую это! Орла пыталась его утешить и успокоить, поглаживая по другой руке. Даже если их надежды окажутся безрезультатными, она почувствовала неожиданный прилив сострадания к своему новому другу. Драко проявлял чрезвычайную храбрость, стойко терпел мучения, которые, судя по всему, испытывал. Глубокой ночью, когда на улице ещё была непроглядная тьма, испуганная хаффлпаффка резко пробудилась от беспокойного сна и села в кровати, тяжело дыша. Несколько месяцев пока она жила здесь одна, ночи всегда становились для неё самым худшим кошмаром. Орла постоянно переживала, что во время сна её схватит кто-нибудь из приспешников Тьмы. Неожиданно Драко протянул руку, опустил на её плечо тёплую ладонь и притянул к себе, Орла положила голову ему на грудь, и прижалась к нему как можно сильнее. Проснувшись лишь наполовину, он пробормотал что-то успокаивающее, и почти сразу снова заснул с лёгкой улыбкой на губах, по-видимому, радуясь возможности прижать её к себе. От его близости Орла почувствовала странное облегчение, и, к её удивлению, следующим, что она помнила, было пробуждение в его объятиях, когда солнечный свет уже струился через окно. — Доброе утро, — сказал Драко, потягиваясь, как кот. Девушка воспользовалась этим моментом, быстро возвращаясь на свою половину кровати. — Ты хорошо спала? — Лучше, чем когда-либо. Спасибо, Драко. Он посмотрел на неё серьёзными, проницательными глазами. — Всегда пожалуйста, Орла. В этом смысле мы помогаем друг другу. Она ждала от него какой-нибудь ироничной шутки, чтобы разрядить атмосферу, но ничего не последовало. Так что они просто ещё немного повалялись в постели, наслаждаясь спокойствием утра и приятным обществом друг друга. Внезапно Орла вспомнила об изнасилованиях ублюдка Яксли и задрожала, заставляя себя не думать о мучителе. Вскоре она вскочила с кровати и устремилась в ванную, желая встать под горячий душ и смыть с себя всю «грязь» прошлых событий. «Впереди нас ждёт трудный день». Как только открылась аптека, она оставила Драко в квартире и спустилась вниз, намереваясь извиниться перед Брендой, но, как выяснилось, в этом не было необходимости. Стоило девушке начать оправдываться, работодатель и по совместительству хозяйка квартиры со вздохом облегчения схватила её за руки и взволнованно затараторила, как сильно она волновалась, когда Орла пропала на несколько недель. Бренда призналась, что через некоторое время после её отсутствия она проникла в квартиру, используя собственные ключи, так как желала проверить, всё ли у неё в порядке, но ещё сильнее забеспокоилась, что квартира оказалась пустой. Девушка спросила, можно ли ей вернуться на работу, и Бренда сразу же согласилась, сказав, что в течение месяца не смогла найти никого другого, и что она может приступить к работе на следующий день. Она даже не потребовала объяснений. Возможно, затравленный взгляд Орлы слишком смутил её, и женщина не решилась задавать дальнейших вопросов. Поднимаясь по лестнице в квартиру, хаффлпаффка с радостью сообщила новость Драко, который приготовил для них обоих чай и тосты на маленькой кухоньке. — Тогда осталось только мне найти работу, — сказал он, прихлёбывая крепкий английский чай из розовой кружки с цветочками. — Сначала тебе надо многому научиться, чистокровный мальчик, — усмехнулась она, — а у меня всего лишь один день, чтобы прочитать тебе ускоренный курс Маггловедения. Завтра утром я начну работать в магазине. — Давай сделаем это сегодня. После похода к татуировщику, конечно же… — он поморщился, глядя на свою руку с татуировкой дракона вокруг Тёмной Метки. Итак, они вновь вернулись в пустой салон к тату-мастеру — каким-то образом Драко заставил бородача открыть его специально для них. Слизеринец сразу же бросил на мужчину Империус, и тёмное проклятие Беллы — на цветные чернила, а затем позволил перепугавшемуся до смерти магглу продолжить работу, которая на самом деле выглядела безупречным произведением искусства. Несколько раз Драко истошно кричал от боли, судя по всему, Тёмная Метка сопротивлялась наколке каждую секунду. — Я рад такой реакции, — упрямо бормотал Малфой. — Если бы ничего не происходило, я бы забеспокоился, что он просто её закрашивает. Но адская боль и движения змеи означают, что эта дрянь страдает и сопротивляется. Я определённо что-то с ней делаю… но понятия не имею, что именно, — закончил он, стиснув зубы от очередной волны острой боли. Внезапно лицо парня стало ещё бледнее, чем обычно, а глаза закатились. Он не издавал ни звука, но всё его тело лихорадочно затряслось. Орла схватила его за правую руку, выкрикивая его имя: — Драко! Драко! Поговори со мной! В чём дело?! Ты слышишь меня?! Его глаза открылись — белки на них слегка покраснели, как будто под ними лопнули крошечные кровеносные сосуды. — Метка горит, — простонал он. — Это вызов. Он зовёт Пожирателей смерти, и впервые в жизни я собираюсь это проигнорировать. Малфой снова крепко зажмурился, его лицо покрылось холодным потом. Он пытался скрыть панику, которую она ясно прочитала в его глазах.

***

В Хогвартсе наступила только середина второго урока, когда Снейп почувствовал, как на предплечье загорелась Тёмная Метка. «Сейчас? Странное время он выбрал для вызова… Чёрт возьми! Должно быть, что-то случилось», — тут же подумал он. Директор устремился по коридору к своему кабинету и личным покоям, чтобы переодеться в одеяние Пожирателя смерти, потому что даже чрезвычайная ситуация не могла оправдать того, чтобы последователи прибыли на собрание без масок и чёрных мантий, которые так великодушно предоставил им Лорд Волдеморт. Пожиратели смерти, проживавшие в замке, постоянно носили свои одежды, а их маски были скрыты под просторными мантиями, но Снейп продолжал одеваться в тот же чёрный сюртук и профессорскую мантию, которую носил раньше. По крайней мере, у него была возможность аппарировать туда, куда их вызывали, из любой точки школы, так что он не рисковал опоздать и понести наказание. «Разумеется, это оказался Литтл-Хэнглтон». Теперь особняк Риддлов стал излюбленным логовом Волдеморта, и с каждым визитом его поместье выглядело всё более жутким, но в то же время — ещё роскошнее, чем раньше. Пожиратели собрались в главном зале, но на сей раз здесь не было ни обнажённых грязнокровок, ни пышных пиршеств. Тёмный Лорд светился яростью, словно раскалился добела изнутри, и вскоре кто-то за это заплатит. — Кто из вас уничтожил свою Тёмную Метку?! Я чувствую, как один из вас повредил её! Кто посмел осквернить клеймо, которым я наградил вас, в знак моей веры в ваше преданное служение?! Кто осмелился надругаться надо мной, Лордом Волдемортом, в такой гнусной манере? Волдеморт уже вошёл во вкус, когда Северус присоединился к остальным, тёмный маг явно наблюдал и отмечал про себя Пожирателей смерти, прибывавших один за другим со своих постов. Глаза Лорда сузились ещё сильнее, превратившись в две красные щёлки. Он будто чего-то дожидался… Просто ждал, чтобы выяснить, кто не ответит на его вызов. Этот волшебник или ведьма понесёт суровое, и, скорее всего, смертельное наказание. Как только его слуги прибывали, Волдеморт заставлял их закатывать рукава, и демонстрировать свои неповреждённые Метки. Наконец он пришёл к выводу: — Нам не хватает лишь одного, — прошипел Риддл так тихо, что угроза, исходящая от его слов, была физически ощутима. — Мы потеряли… молодого мистера Малфоя. Взоры всех присутствующих обратились к Люциусу, чьи серые глаза были опущены, как будто он испытывал вину, смятение или вообще был немного не в себе. — Где твой сын, Люциус? — Я не знаю, Милорд. Драко уехал в Хогвартс, где находился на попечении Снейпа и других ваших подданных. Кажется, вчера ему позволили сбежать из школы. Все взгляды переметнулись к Северусу. — Мы с Северусом уже обсудили этот вопрос. И решили не придавать побегу твоего отпрыска большого значения. Потеря твоего жалкого сына не имеет никакого значения для нашей деятельности. Люциус скривился, будто показывая, что действительно прислушивался и внимал каждому слову Лорда, несмотря на своё рассеянное поведение. — Но теперь… теперь мальчишка пытается скрываться от нас, уклоняться от своих обязанностей! Уверен, он помнит, что случилось с Каркаровым. О да! Он знает, что происходит с носителями Метки, которые пытаются ускользнуть от меня! Я не знаю, что он сделал, чтобы блокировать магию, связывающую со мной все ваши Метки, но слушайте все! Вы должны найти Драко Малфоя и привести его ко мне… живым, потому что сначала я сам хочу многое ему… сказать. Если вы найдёте с ним грязнокровку Яксли, приведите и её тоже. Я потерял связь с его Тёмной Меткой, но не сомневаюсь, что один из вас найдёт этого труса! Проявивший себя волшебник или ведьма будут щедро вознаграждены и получат… мою особую благосклонность. Риддл сделал очень заманчивое предложение. Теперь Пожиратели смерти постараются приложить все усилия к поиску беглецов. После смерти Беллы среди ближнего круга ходило множество слухов и предположений о том, сделает ли Тёмный Лорд кого-нибудь своим новым фаворитом, и кто это будет. В предвкушении его предложения (а по правде говоря, неприкрытой взятки) присутствующие Пожиратели загорелись желанием найти мальчишку, который может стать их счастливым билетом к почётному месту рядом с их Повелителем. Северусу оставалось только надеяться, что где бы ни прятались Малфой и Роуч — это было чертовски хорошее укрытие.

***

Гермиона упаковывала вещи в свою сумку для очередного «вынужденного» пребывания в личных покоях директора, одновременно собирая кое-что из одежды для экстренного собрания Ордена, которое созвал Люпин. Чтобы попасть на него, Снейп вызвал её к себе в кабинет. Пока Гермиона собиралась, Парвати наблюдала за ней со своей кровати. Её подруга явно была очень расстроена. — Я ненавижу всё это, Гермиона! Ненавижу то, что с тобой происходит! Ты не можешь просто не ходить к нему? — Какой в этом смысл, Парвати? Если я не приду сама, кто-нибудь из Пожирателей просто явится сюда и притащит меня к нему силой. — Почему ты не сбежишь, как Орла? — И куда я пойду? Моя семья потеряна для меня, лучшие друзья — мертвы. По крайней мере здесь у меня есть ты, Симус и профессор МакГонагалл. Парвати пересекла комнату и обняла её. Гермиона неловко ответила на объятия, ведь обычно Лаванде, а не ей, доставалась поддержка Парвати. — Мне очень страшно, — продолжала Парвати, — я боюсь жить в этом новом мире. Мне жутко от того, что происходит, и от того, что должно произойти. Я — чистокровная ведьма, но определённо не верю в превосходство чистокровок и не хочу жить в мире, где это стало критерием всего! После лета… После нашего окончания школы, что тогда… с нами будет? Нам придётся присоединиться к волшебному миру, притворяясь, что мы поддерживаем Волдеморта? Не знаю, смогу ли я это сделать… Гермиона не знала, что ответить. Вся деятельность Ордена Феникса была направлена на то, чтобы страхи Парвати никогда не осуществились, чтобы они могли остановить Риддла прежде, чем он сможет причинить магическому миру ещё больше вреда. Но пока она не могла поделиться этим со своей подругой. Парвати была в Отряде Дамблдора, но у неё не хватало опыта и силы духа, чтобы её можно было взять в Орден. После смерти Лаванды она почти всегда чувствовала себя ужасно, постоянно скорбя о тех, кого они потеряли. — Я должна идти, — прошептала Гермиона. — Не оставайся здесь одна, Парвати, ладно? Спустись в общую гостиную, проведи время с остальными гриффиндорцами. Парвати кивнула, шмыгая носом, но уже свернулась клубочком на кровати, уставившись на алый балдахин, и Гермиона засомневалась, что она заставит себя выбраться из спальни девочек. Войдя в гостиную с сумкой на плече, Грейнджер остановилась, чтобы поговорить с Симусом. Пересказав другу признание Парвати, она увидела, как Финниган тревожно нахмурился, и его лоб прорезали ранние глубокие морщины. На него явно повлиял последний тяжёлый год, так как парень выглядел намного старше своих восемнадцати лет. — Ты не можешь остаться с ней на ночь? — спросил он. — У меня нет доступа в спальню девочек, чтобы забрать её, а Парвати не хочет общаться с младшекурсницами. — Тебе всё равно придётся послать одну из них проверить, как она, если Парвати не захочет к вам спускаться. Мне нужно идти, Симус! У меня нет выбора! — Проклятый старый ублюдок! Извращенец! Пожиратель смерти! — Симус выплёвывал каждое слово. — Меня тошнит, Гермиона, когда я думаю, что ты с ним… делаешь то, что вынуждена делать! Гермиона не произнесла ни слова. Секс с профессором Снейпом не шёл ни в какое сравнение с жестокими извращениями Яксли или с любым другим Пожирателем смерти. Ей не хотелось наговаривать на директора или ругать его. Лучше всего было просто промолчать, поэтому она поцеловала Симуса в щёку и крепко обняла, а затем аккуратно высвободилась из объятий и проскользнула в отверстие вместо портрета, направляясь в кабинет директора. Не успела гриффиндорка завернуть за угол, как её грубо схватили за локоть. — И куда это вы собрались, Грейнджер? Это оказался профессор Снейп. Он развернул её к себе, заставляя встретиться лицом к лицу, и она увидела, что глаза директора выглядели пустыми и непроницаемыми — как та же маска, которую он носил, когда преподавал в классе или обращался к ученикам в Большом зале, или где-нибудь ещё, кроме тех случаев, когда они оставались наедине. — Я… я направлялась в ваш кабинет, сэр. Я собиралась прийти к вам сегодня вечером, как вы и хотели. — Значит, вы не собирались случайно заблудиться? Следуя тем же путем прямо из школы за вашей маленькой грязнокровной подругой? «Грязнокровной? » Снейп никогда не использовал это слово. Несомненно, за ними следили скрывавшиеся Пожиратели смерти. «Тогда придётся разыграть перед ними убедительный спектакль». — Нет, сэр! Я же говорила, что не знаю, куда делась Орла Роуч! Пожалуйста, отпустите мою руку, мне больно! Он грубо дёрнул её за локоть так, чтобы девушка потеряла равновесие, и притянул к себе. — Скоро я сделаю тебе ещё больнее, не сомневайся, — прорычал Снейп, и его губы скривились в холодной усмешке. — Я счёл благоразумным сопровождать тебя лично, чтобы по пути ко мне ты снова не напала на кого-нибудь из преподавателей. — Я бы никогда не напала на профессора! Я могу отомстить только тогда, когда меня лапает Пожиратель смерти, который имеет наглость называть себя «учителем»! Гермиона завелась с пол-оборота, она всегда вспыхивала, как только вспоминала о мерзком Уолдене Макнейре. Снейп схватил её за плечи и прижал к каменной стене, только это было совсем не больно, как будто стена вдруг стала покрыта мягкой, податливой резиной. «Должно быть, он невербально произнёс амортизирующее заклинание, чтобы смягчить удар». — Судя по всему, твой рот такой же грязный, как и твоя кровь. Возможно, мне следует почистить его. Мне придётся наказать тебя, раз уж ты не можешь держать язык за зубами. Директор обхватил шею девушки своей рукой, его большой палец крепко прижался к её подбородку. Он резко откинул ей голову назад, и следом сразу же впился в губы, просовывая между ними язык, грубо и быстро проводя им внутри, будто снова и снова насилуя ей рот своим языком. Гермиона сопротивлялась, но добилась лишь того, что его бёдра ещё сильнее прижали её к стене так, чтобы она не могла вырваться из мёртвой хватки. В неё всё сильнее вдавливалась его эрекция — должно быть, профессор уже страдал от проклятия. «Нам нужно добраться до его кабинета прежде, чем Снейп будет вынужден удовлетворить похоть в холодном коридоре под взглядом Мерлин знает скольких Пожирателей смерти! » Гермиона дерзко встретила его язык. Она наслаждалась таким доминированием, возбуждённая неистовыми, жадными поцелуями. Как только она услышала тихий стон удовольствия, сорвавшийся с его обезумевших губ, до её сознания дошла реальная опасность ситуации. Девушка быстро пришла в себя и прикусила ему нижнюю губу, достаточно сильно, чтобы прервать поцелуй, который с каждой секундой выглядел всё менее насильственным и все более страстным, надеясь, что не причинила профессору настоящей боли. — Сука! — прошипел Снейп. Он отстранился, вытирая с губы несколько пятен крови. Они вдвоём тяжело дышали, и по его глазам она видела, что профессор страдает от чар. «Чёрт, судя по поцелую его проклятие, без сомнения, проявилось намного раньше моего». Снейп запустил руку ей под волосы, обхватил сзади за шею и повёл по коридору. — Мой кабинет ждёт тебя, Грейнджер. Ты ещё пожалеешь о своём последнем поступке! Даже не пытаясь оглядываться по сторонам, Гермиона жалобно заскулила и позволила ему тащить себя по коридорам и лестницам школы, сохраняя на лице лёгкое упрямство и несчастное, подавленное выражение. Когда они подошли к двери его кабинета, директор втолкнул её внутрь, а затем захлопнул за ними тяжёлую дубовую дверь, сразу же разжигая в камине огонь. — Простите меня, мисс… Она резко подняла руку. — Не надо. Думаю, я догадалась, зачем всё это было нужно. За нами следили? — Вас подстерегали несколько Пожирателей. Предполагаю, что они намеревались напасть на вас по дороге в мой кабинет. — Тогда спасибо, что пришли за мной. — Я вёл себя отвратительно! — Да, именно так, как требовалось, чтобы хорошо сыграть свою роль. — Как и вы, — печально произнёс Снейп, прикоснувшись к прокушенной нижней губе. Он плюхнулся в одно из кресел у камина, выглядя одновременно измученным и раздражённым. — Вы чувствуете проклятие? — осторожно спросила она. — Боюсь, оно действительно напоминает о себе, однако, ещё не достигло критической стадии. Мы должны как можно скорее добраться до площади Гриммо, потому что нам нужно многое обсудить. — Хорошо, если вы так считаете, тогда дайте мне переодеться, и мы пойдём. Гермиона развернулась, намереваясь пойти в ванную комнату, но Снейп вскочил с кресла и схватил её за руку. Тем не менее его хватка была гораздо мягче, чем в коридоре. — Не надо! Не раздевайтесь в моих покоях, потому что я не уверен, что смогу сдержаться и не последовать за вами. Мы должны прямо сейчас отправиться на Гриммо! В его глазах отражалось отчаяние, которого не было в коридоре, где директор скрывал свои чувства. Но теперь они проявились в полной мере. Девушка подошла к нему и осторожно положила руку на его промежность, поверх ткани брюк. Пенис всё ещё был твёрдым и возбуждённым. Она начала медленно массировать его, почти наслаждаясь удивлением, появившимся на строгом лице, а затем сменившим его удовольствием. — Вы страдаете от проклятия гораздо сильнее, чем признаёте, сэр. Вы и сами знаете, что не можете присутствовать на собрании Ордена в таком состоянии, а ведь оно только ухудшится… Пожалуйста, давайте разберёмся с этим, прежде чем мы уйдём отсюда. Вы сами сказали, что сегодня вечером нам нужно обсудить важные события, и вы не сможете сосредоточиться, если будете… думать о другом. Её маленькая ладонь продолжала неторопливо поглаживать и нежно сжимать его эрекцию, когда его рука накрыла её сверху, повторяя вместе с ней те же самые движения. Теперь в чёрных глазах вспыхнуло жгучее, всепоглощающее желание. Гермиона почувствовала возбуждение и жар между ног. — Ты нужна мне, — прошептал он, проводя волшебной палочкой вдоль сюртука и поочерёдно расстёгивая все пуговицы. Гермиона впервые позволила себе прикоснуться к застежке его брюк — она осторожно расстегнула её и освободила его мужское достоинство из тесной тюрьмы. Когда молния опустилась вниз, его распухший член выдвинулся вперёд, прикрытый простым чёрным бельём. Гермиона начала ласкать его через ткань, и он испустил протяжный стон облегчения. — Присаживайтесь, — прошептала она, и директор снова сел в кресло, стоявшее позади него. Гриффиндорка опустилась перед ним на колени. — Нет! — запротестовал он, пытаясь поднять её с колен. — Сэр, пожалуйста, позвольте мне? — попросила она, высвобождая пенис из белья и поглаживая рукой по соблазнительно-мягкой плоти. «Девочка выглядит неотразимо трогательной — не важно под чарами она сейчас или нет». — Я имею в виду… Чёрт! Я не знаю, как… ведь я не делала этого раньше, но… — Мерлиновы яйца, Грейнджер! Ты можешь вывести из себя любого волшебника! Как будто ты хочешь убедить меня позволить тебе пососать член! Делай что хочешь, глупая девчонка! Гермиона продолжала поглаживать его, стоя на коленях между широко расставленных ног Снейпа, и смотрела на его знакомое лицо: подбородок опирался на пальцы руки, локоть которой покоился на подлокотнике кресла. Длинные тёмные волосы профессора доходили до плеч и как всегда, когда он наклонял голову, немного падали на глаза, но сейчас его взгляд стал совсем другим. Его чёрные, как вороново крыло, бездонные очи желали, приглашали, поощряли и искушали её. Внезапно ей стало абсолютно наплевать, что он был её профессором и директором школы, потому что сейчас для неё он был просто мужчиной, полностью сосредоточенным только на ней. Гермиона наклонилась вперёд и ради эксперимента лизнула головку члена, от чего его бёдра сразу же приподнялись над креслом. — Чёрт! — пробормотал он. «Значит, ему понравилось». Девушка вернулась к головке и принялась облизывать её языком, пытаясь придумать, что ещё ему может понравиться. Теоретически она знала, как именно нужно действовать во время орального секса, но применить знания на практике было гораздо сложнее, хотя на вкус член оказался довольно приятным, и ей понравилась шелковистая нежность плоти. — Обхвати его губами, девочка! В любом случае долго это не продлится! Его рычащий приказ в очередной раз странным образом пронзил всё её тело, от чего вниз пошла волна возбуждения, а трусики увлажнились. Она знала, что профессор Снейп мог заниматься любовью не только телом, но также разумом и голосом. Гермиона сомкнула вокруг него губы и начала инстинктивно опускаться вниз, не отрывая их от горячей плоти и стараясь принять так много, как могла, хотя вскоре она достигла единственной остановки, когда головка упёрлась в заднюю стенку её горла. К своему стыду, девушка обнаружила, что не смогла справиться полностью. «И что мне теперь делать? » — С первого раза ты всё равно не сможешь взять его целиком, — пробормотал профессор. — Делай, что можешь. Оставшуюся часть поглаживай рукой… и не поранься из-за меня. «Рукой? Понятно…» Она взялась за основание члена и начала слегка его сжимать, одновременно скользя губами по стволу вверх до головки и сразу же опускаясь вниз. — Чёрт возьми, твою мать… Грейнджер! — ахнул Снейп, снова поднимая бёдра. «Судя по его реакции, я всё делаю правильно». Гермиона начала ловить нужный ритм, скользя ртом вверх и вниз, чувствуя отзывчивость его тела и дроча основание. Немного осмелев, она решила свободной рукой обхватить и помассировать яички, после чего он вскрикнул так громко, что она чуть не выпустила изо рта член. Его бёдра всё сильнее покачивались, а член у неё во рту становился всё более твёрдым и влажным, из самого кончика начала сочиться жидкость, которая (вопреки недовольному брюзжанию Лаванды Браун) на самом деле не была такой уж неприятной на вкус. Гермиона почувствовала, как его пальцы зарылись в её волосы, обхватив затылок и ласково поощряя её движения. Она не ощущала никакого захвата или принуждения, о которых слышала от других девушек. Благодаря его нежности она чувствовала себя желанной. Ей захотелось сделать для него всё. Девушка ускорила движения, и громкость его стонов сразу же увеличилась, она продолжала скользить губами вверх и вниз по стволу, подключая язык в стремлении доставить ему удовольствие. — Грейнджер… тебе нужно двигаться… быстрее… — выдохнул он, крепче сжимая её голову. Слова профессора подстегнули её набрать обороты, желая посмотреть, как сильно она сможет его завести — удастся ли ей заставить этого могущественного волшебника кончить таким способом. — Гермиона! Пожалуйста, прекрати… — его голос затих, и она с любопытством подняла глаза вверх: он впился в неё голодным взглядом, его слова явно противоречили сильнейшему желанию, исказившему лицо директора. Снейп оскалился, он не мог больше сдерживаться. Резко дёрнув бёдрами, мужчина вонзился ещё глубже в её рот и кончил. Вытекающее из головки семя начало наполнять горло, но спермы становилось всё больше и больше. — О, да! Блядь, да! Да, ведьма! Проглоти это. Проглоти всё это… Большая часть его семени пролилась изо рта вниз по члену, стекая на яйца и ещё Мерлин знает куда. Она сглотнула (исключительно в исследовательских целях) и нашла этот вкус не слишком приятным, но и не однозначно омерзительным. — Чёрт бы тебя побрал, Грейнджер, — выдохнул Снейп. Одной рукой он схватил её за подбородок, заставляя посмотреть на себя, как будто ему захотелось полюбоваться на её раскрасневшееся лицо, пока его сперма стекала по её подбородку. — Глупая девчонка! Ты не должна была этого делать! — Мне очень жаль, что всё так вышло, — ответила она, смущаясь своей неопытности. — Никогда не извиняйся передо мной, девочка! Снейп сделал несколько глубоких вдохов, словно пытаясь вернуть воздух в лёгкие, затем вытащил из рукава сюртука волшебную палочку и наложил очищающие заклинания сначала на неё, а затем на свой пах и колени. После этого он привёл в порядок одежду и встал, застёгивая брюки. Директор подал ей руку, желая помочь ей подняться на ноги. Обнимая её за плечи, он посмотрел на Гермиону сверху вниз. — Спасибо тебе. Это было… — Я просто облегчила симптомы вашего проклятия, сэр, — быстро перебила она, хотя перфекционистская часть её натуры, жаждавшая поощрения, хотела услышать его похвалу. — Безусловно… — пробормотал профессор, и выражение его глаз снова стало таким же закрытым и отстранённым, как обычно. — Могу ли я чем-нибудь вам помочь? Вы чувствуете действие чар? — Нет, — не совсем искренне ответила Гермиона. Близость с директором и прикосновения к его обнажённой коже возбудили её, но она сомневалась, что это было только из-за проклятия. Гермиона пришла к пугающей мысли, что, возможно, в ней пробудилось её собственное желание, которое только всё усложняло учитывая их и без того непростое положение. Она старалась не вспоминать о том разе, когда они занимались любовью, и оба при этом не находились под чарами. «Давайте притворимся, как будто мы просто любовники». Несомненно, тогда всё было именно так. — Давайте отправимся на площадь Гриммо, — предложила Гермиона. Она сама взяла его за руку и легонько потянула к огню.

***

Северусу потребовалось меньше секунды, чтобы понять, что он совершил грубую ошибку: как только он вышел из камина, его обычно застёгнутый на все пуговицы сюртук внезапно распахнулся в разные стороны. Люпин не сводил с него глаз, удивлённо оглядывая с ног до головы. — Ты бежал, Северус? — спросил он, и хотя его вопрос прозвучал как шутка, тон оборотня стал непривычно резким. — Хм… Не так давно я снимал сюртук, Люпин, потому что сейчас июнь, и погода нынче тёплая, — сухо ответил Снейп, скидывая с плеч одежду и вешая её у кухонной двери. Северус мысленно поздравил себя с тем, что не забыл застегнуть хотя бы грёбаную ширинку, иначе из брюк могло бы торчать кое-что похуже, чем полы рубашки. Гермиона подошла поздороваться с Кингсли и Одриной, но кроме них ещё никого не было. Снейп не сомневался, что Люпин тихо принюхивался, как бы хорошо он это ни скрывал. «О, видимо, волк начал подозревать, что я спутался с Грейнджер! » В этом профессор был совершенно уверен, но не собирался шокировать окружающих и рассказывать об их аморальной ситуации. В данный момент Северус мог думать только о маленькой ведьме, которая с трепетной осторожностью сосала его член, и о том, какой невероятно соблазнительной она выглядела с его спермой на губах. Это была до безобразия развратная мысль, но как бы Северус себя ни ругал, он не мог избавиться от порочной части своей натуры. Позади него вспыхнуло зелёное пламя, и он быстро отошёл в сторону, когда внутрь комнаты ввалились Минерва и Помона. Спраут очень обрадовалась, увидев Люпина, она принялась обнимать его и ерошить ему волосы, как будто для неё он всё ещё был одиннадцатилетним мальчишкой, а не покрытым шрамами мужчиной почти сорока лет. За профессорами быстро последовала Флёр, сопровождаемая рыжеволосым молодым человеком — несомненно, единственным выжившим Уизли. Он нёс под мышкой создание, напоминающее очень маленького дракона, который в данный момент чихал и выплёвывал после путешествия остатки пепла. Чарльз Уизли похлопал тварь по спине, называя его «Гарт» и пытаясь помочь ему откашляться от сажи и копоти, которыми глупое существо, очевидно, надышалось в камине. Грейнджер в мгновение ока подбежала к Уизли, который был вынужден передать дракона Флёр. Видимо, француженка тоже неплохо с ним ладила. Рыжеволосый заключил Гермиону в объятия и даже оторвал от пола, девушка обхватила его ногами — настолько сильно она рада была его видеть. Северуса охватило странное желание вырвать её из рук незнакомца. Он не желал, чтобы её тело находилось так близко к любому волшебнику, кроме него самого. Эмоции были совершенно нелепыми, поскольку она не принадлежала ему, и они не состояли ни в каких «отношениях». Словосочетание «ревнивый ублюдок» начало терзать его откуда-то из тёмных закоулков разума, и Снейп быстро затолкал собственнические мысли поглубже, переключив внимание на крошечного дракона. Флёр ласкала его, словно большого, слегка непослушного и чешуйчатого домашнего кота. — Чарли, — промолвила Гермиона, её глаза блестели от слёз, — мне так жаль… Всё, что случилось с твоей семьёй… Чарльз снова крепко обнял её, но, к счастью, всё-таки опустил девчонку на пол. — Мы заставим ублюдков ответить за это, Гермиона! — пылко заявил он. — Я не успокоюсь, пока не отомщу за всех своих братьев, маму, папу и Джинни! И за Гарри! Гарри был нам всем как брат! — Может, присядем? — мягко предложил Люпин. — Кажется, все уже здесь. Послышался скрип отодвигаемых тяжёлых деревянных стульев, пока ведьмы и волшебники рассаживались на кухне вокруг длинного стола. Встреча началась с того, что Северус, Минерва и Помона подробно рассказали о том, что произошло во время первой речи Долорес Амбридж в качестве министра, на которой они присутствовали в атриуме Министерства. По мере того, как они продвигались вперёд, на лицах присутствующих читалось всё больше потрясения и отчаяния. Чарли сочувствующе обнял Флёр за плечи, понимая, что новый закон повлияет и на неё, поскольку девушка была наполовину вейлой. — Хор’ошо, что для р’аботы я постоянно изменяю свои волосы, — фыркнула она. — Без светлых волос они вр’яд ли заподозр’ят во мне вейлу. Я выгляжу совер’шенно по-человечески. Никто ничего не поймёт! — Флёр, — сказала Минерва, — мы не можем не спросить тебя — может быть, ты видела в Гринготтсе Филиуса Флитвика? Гоблины приняли его к себе? Что с ним стало? — Гоблины! Эти маленькие bâ tards! Э-э, ублюдки… Понимаете? Все согласно кивнули. — Они всегда заботятся только о себе! В банке р’аботают всего лишь пять ведьм, включая меня. Сначала они были очень непр’иветливы к маленькому пр’офессор’у, но сейчас с Филиусом всё в пор’ядке. Он носит с собой волшебную палочку — остальные гоблины испугались и освободили для него жилое помещение р’ядом с Гр’инготтсом. — Ну, это уже кое-что, — немного успокоилась Минерва, неодобрительно поджав губы, — но всё равно немыслимо, чтобы такой высококвалифицированный, умный волшебник находится в плену у группы гоблинов! Люпин вздрогнул, когда Северус продолжил рассказ, сообщив ему, что в новом законе фигурируют оборотни, и что забраковали даже Грейбека, невзирая на все его тёмные связи. Снейп также предположил, что, скорее всего, егеря начнут охотиться на оборотней, если до них их всех не переловят авроры, так как за головы вервольфов назначена огромная награда. — Полагаю, цена за мою голову особенно высока, — тихо пробормотал Люпин. — А как же мой сын? Есть ли угроза для Тедди? Ведь он наполовину оборотень, даже если пока не проявились признаки ликантропии. За столом воцарилось молчание, и наступила пугающая тишина, которую вскоре нарушил глубокий голос Кингсли: — Полагаю, что теперь Амбридж готова перевернуть весь магический мир вверх дном, и вполне вероятно, что твоего сына тоже будут искать и судить из-за его происхождения по новому закону, — неохотно объявил он. — Я предлагаю немедленно перевезти ребёнка в безопасное место! На лице Римуса читалась нарастающая паника, он вскочил со стула, как будто собирался в ту же секунду помчаться за сыном. — Не глупи, Люпин, — рыкнул на него Снейп. — Я пойду. — Ты не можешь просто явиться туда, Северус! Андромеда по-прежнему верит, что ты переметнулся к тёмным силам. Она нападёт на тебя, как только увидит. Мы с Одриной пойдём за малышом. Римус напишет ей письмо, которое мы возьмём с собой, чтобы она поверила нам и позволила доставить ребёнка сюда… Да и её можно забрать, если она захочет пойти с нами. Люпин призвал пергамент вместе с пером и немедленно принялся нацарапывать записку. «Мерлин, почерк у волка ещё хуже, чем он сам! » Пока он составлял письмо, маленький дракончик выскользнул из рук Флёр и засеменил вдоль длинной столешницы. Создание на мгновение испытало щенячий восторг, когда дохнуло огнём и сумело зажечь свечу в центре стола. Грейнджер начала расспрашивать Уизли о драконе, в ответ последовала длинная история о программе разведения румынских длиннорогих, в ходе которой случилась генетическая аномалия, и в результате появился первый в мире домашний дракон. Северус с трудом сдержал усмешку, когда крошечный зелёный дракон со сверкающими золотыми рогами выжидающе уставился на Минерву. В ответ строгая профессор устремила на него такой же пристальный взгляд, но в конце концов смягчилась и кинула ему пригоршню мясных кошачьих лакомств, которые, по-видимому, постоянно валялись в кармане её мантии. Все остальные открыто рассмеялись, несмотря на сдержанное выражение её лица, Гарт всё же добился своего. Наконец-то письмо Люпина было закончено, и чета Шеклболтов аппарировала прямо на заднем дворе дома, после того как Снейп подтвердил, что заклинание Фиделиус также распространяется на сад. В комнате повисла напряжённая тишина. «Либо к нам вот-вот присоединится ребёнок-полуметаморф-полуоборотень… Либо новая команда Амбридж по вылавливанию полукровок найдёт его первой».

Глава 21

Те, кто остались на площади Гриммо, пока Кингсли вместе с Одриной отправились выполнять важную миссию, имели все основания для беспокойства. Они обсуждали между собой, что, вероятнее всего, ввиду работы в Аврорате, Кингсли знал гораздо больше, чем рассказывал, о распоряжениях и мерах наказаний в отношении захваченных полукровок. Скорее всего, именно из-за чрезвычайно опасной обстановки, он и вызвался доставить в убежище Ордена малыша, которому было всего несколько недель от роду. Пока все ждали возращения Шеклболтов, профессор МакГонагалл вместе с профессором Спраут с удовольствием развлекались с Гартом. Они играли с маленьким драконом, как с домашним любимцем, при этом засыпали Чарли вопросами о программе размножения и вообще старались поддерживать легкомысленную светскую беседу. Люпин уже трижды нервно вскакивал со своего места и ходил к плите заваривать себе чай. Вдобавок ко всему оборотень решил, что сейчас самое время перемыть гору посуды, лежащую в кухонной раковине. Профессор Снейп стоял у камина с таким отрешённым видом, будто либо грелся у огня, либо раздумывал, не прыгнуть ли ему в зелёное пламя и сбежать от невыносимого напряжения, царившего в комнате. Гермиона решила использовать свободное время с пользой и осматривала оставшуюся часть дома, который теперь стал её собственностью, так как с тех пор, как девушка получила завещание Гарри, она бывала в особняке только на кухне. Перед тем как уйти, она вежливо извинилась (хотя никто не обратил на неё внимания) и выскользнула в длинный коридор, который видела в последний раз, когда вместе с мальчиками пряталась здесь в прошлом году. Её сердце снова болезненно сжалось от воспоминаний о потерянных друзьях и о том, как трагично их убили. Гермиона знала, что рано или поздно все эмоции обрушатся на неё мощной лавиной, но в данный момент нужно было слишком много спланировать… слишком много обдумать наперёд, чтобы их смерть не стала напрасной. Стараясь не смотреть на иссушенные головы домашних эльфов, прибитые гвоздями к стене, Гермиона заглянула в гостиную, в центре которой стоял потёртый старый диван на изогнутых деревянных ножках, и висел зловещий гобелен, украшенный девизом «Toujours Pur». Вместо лиц тех, кто «опозорил» древнейший и благороднейший род Блэков, всё так же виднелись выжженные места. Следующая комната была её любимой — библиотека, хотя, чтобы добраться до неё, девушке пришлось прокрасться мимо занавешенного портрета Вальбурги Блэк. «Если хаос в волшебном мире когда-нибудь закончится, я постараюсь найти способ, как снять со стены эту картину с изображением отвратительной фанатичной ведьмы, и с радостью сожгу её к чёртовой матери! » Распахнув тяжёлую, противно скрипнувшую дверь, Гермиона сразу почувствовала запах старинных книг — ещё до того, как она вошла в библиотеку, уставленную высоченными книжными стеллажами из тёмного дерева от пола до самого потолка. Эту комнату нельзя было назвать огромной, но для домашней библиотеки она была замечательной. Рядом с высокими окнами располагались удобные диваны с мягкими подушками, на которых можно было свернуться калачиком и читать, сколько душа пожелает. Также по всей комнате в беспорядке были расставлены два больших кресла и маленький, но уютный диванчик; рядом с ними стояли небольшие кофейные столики для книг и чайных чашек, словно соблазняя читателей задержаться здесь подольше. Мысль о том, что все эти книги теперь принадлежат ей, на мгновение осчастливила девушку. Она обошла книжные стеллажи и не смогла удержаться, чтобы не провести пальцами по переплетённым в кожу корешкам старейших магических фолиантов. «Теперь у меня появилась собственная коллекция волшебных книг! » Эта комната радовала и восхищала её намного сильнее, чем весь дом вместе взятый. Гермиона начала читать названия на полках, просматривать обложки и краткое содержание. Она ставила один том на место и сразу же брала в руки другой, упиваясь богатством знаний, которым наградил её дорогой покойный друг. Полностью погрузившись в литературный мир, она не услышала ни скрипа открывающейся двери, ни почти бесшумных шагов по деревянному полу, пока прямо за её спиной не появилась высокая мужская фигура. — Вас, как всегда, можно найти в библиотеке, Грейнджер, — рядом с ней послышался протяжный, низкий, пьянящий голос. Гермиона трепетно провела рукой по полке, куда только что поставила очередную книгу, однако, ей уже не терпелось взять следующую. Его близость подействовала на неё мгновенно. Она тут же ощутила знакомый спазм внизу живота, из-за которого резко втянула носом воздух. — Если я хочу отдохнуть, то всегда иду в библиотеку, — тихо прошептала она. Казалось, Снейп прочёл её желания, так как она почувствовала, что его руки легонько сжали её плечи. — Вы не возражаете, если я к вам прикоснусь? — Нет, — ответила она не оборачиваясь, её голос был едва слышен. — Я этого хочу. — Я тоже этого… хочу… Гермиона почувствовала, как широкая грудь профессора плотнее прижалась к её спине, когда он подошёл к ней сзади, обняв одной рукой так, что его ладонь легла ей на живот, удерживая на месте. Другой рукой он осторожно заправил ей за ухо непослушную прядь волос и не убирал пальцы до тех пор, пока не уткнулся в кудрявые локоны своим длинным крючковатым носом. — Мерлин свидетель, я не могу от тебя оторваться, — прошептал он, тихо и отчётливо выговаривая каждое слово, его горячее дыхание щекотало её ушко. — Твоё тело не просто ослабляет проклятие, но и успокаивает мой разум. Девушка вспомнила, как они обнаружили, что чары Вожделения, действующие на профессора, немного утихали от простого физического контакта друг с другом. Однако её собственное проклятие только усиливалось по мере того, как они проводили всё больше времени вместе. Гермиона задалась вопросом, не забыл ли об этом Снейп, ведь сейчас он прислонился бёдрами к её ягодицам. Она явно почувствовала увеличивающуюся эрекцию, пока он прижимался к ней всё ближе, издавая почти неслышные довольные стоны. Он начал непроизвольно покачивать бёдрами, сильнее вжимая её в книжный стеллаж. Одурманивающее сочетание запаха старого пергамента с растущим возбуждением превращалось для Гермионы в пьянящую смесь. Теперь он слегка сгибал ноги в коленях, следом за чем делал явный толчок, и создавалось впечатление, словно он имитирует, как медленно трахает её сзади. Гермиона захотела большего. — Профессор… — Сейчас я не твой профессор, — хрипло прошептал он ей на ухо. — Северус… — Так-то лучше. Она позволила себе слегка откинуть голову ему на плечо, и его губы теперь настойчиво касались её щеки, практически предлагая себя для поцелуя. — Северус, мне нужно больше… — Я знаю, маленькая ведьма, но мы не можем себе этого позволить — сейчас не время и не место. Снейп будто насмехался над ней, так как его физические действия противоречили словам, пока он намеренно продолжал толкаться своей эрекцией в её задницу, скользя горячим языком по нежной щеке. Гермиона понятия не имела, что случилось бы дальше — вероятнее всего, она бы позволила ему быстро и грубо трахнуть её прямо в библиотеке. От одной мысли об этом её трусики мгновенно промокли насквозь. Однако события приняли другой поворот: дверь со скрипом отворилась, и в библиотеку вошёл Римус Люпин. Северус и Гермиона так тесно переплелись, что не успели оторваться друг от друга, когда услышали за спиной его гневный окрик: — Какого дьявола ты творишь, Снейп?! В его интонации слышалась смесь ярости и боли. Северус как можно скорее убрал свои руки с тела Гермионы и отодвинулся от неё, затем развернулся и нервно прошёл к окну, очевидно, выигрывая время, чтобы его возбуждение немного успокоилось. К сожалению, профессор оставил Гермиону в одиночестве, и ей первой пришлось посмотреть в глаза Римусу, читая в них разочарование, непонимание и обиду. — Римус, — начала девушка, — пожалуйста, не переживай так… — Не говори глупостей, Гермиона, потому что я уже переживаю! Знаешь, я начал что-то подозревать с тех пор, как ты впервые здесь появилась! — ответил он с явным негодованием. — Без сомнения, на эту мысль тебя навело твоё волчье обоняние, но никак не острый ум, — с усмешкой съязвил Снейп, всё ещё глядя в окно и держа руки в карманах брюк. — Не думай, что я не замечал, как ты принюхиваешься, Люпин! Не обращая на него внимания, Римус шагнул к Гермионе и обнял её за плечи. — Гермиона! Милая! Какую бы власть он над тобой не имел, что бы он тебе ни говорил, ты ничем ему не обязана! Ты не кусок мяса, который… — Римус, пожалуйста, позволь мне тебя перебить! Прошу тебя! Остановись, прежде чем ты скажешь что-то ещё, о чём впоследствии пожалеешь… Потому что этот скандал может разрушить единство нашего Ордена! — взмолилась девушка, положив ладонь ему на грудь, где она почувствовала его взволнованное, ускоренное сердцебиение. Люпин посмотрел на неё, затем перевёл глаза на Снейпа. — Уверяю тебя, что профессор Снейп… Я имею в виду… Северус... никогда не относился ко мне, как к куску мяса! На самом деле, я всем ему обязана… Хотя он никогда с этим не согласится, — сказала она, пытаясь быстро всё объяснить. — Я была одной из трёх магглорождённых, которые не успели покинуть школу после финальной битвы. Дина Томаса убил Волдеморт, Орла Роуч была подарена Яксли, которую тот сделал своей личной рабыней. Чтобы я избежала той же участи, Северус уговорил Риддла отдать меня ему… — Уверен, что всё это выглядело очень благородно, Гермиона, но всё же… он использует тебя для собственного удовольствия! Ты ничего ему не должна! — Ради всего святого, Люпин, просто заткнись и послушай девчонку! — сердито прорычал Снейп, продолжая стоять у окна. — Нам приходилось убедительно играть свои роли перед заполонившими Хогвартс Пожирателями смерти, но Северус никогда не заставлял меня ложиться к нему в постель. Тем не менее, к сожалению, случилось кое-что ещё… Волдеморт наложил на нас проклятие Вожделения, а на следующем собрании Северус получил от Риддла вторую порцию чар, в результате чего проклятие действовало на него намного сильнее, чем на меня. Римус молчал. — Разумеется, ты знаешь, — вмешался Снейп, резко отворачиваясь от окна и направляясь к ним, — о пытке, которую неудовлетворённое принуждающее проклятие накладывает на жертву? О, конечно же ты знаешь! Ты ведь был когда-то профессором Защиты от Тёмных искусств! Мне не нужно ничего тебе объяснять. — Северус пытался бороться, Римус! — продолжила Гермиона. — Он так старался, что даже подвергал себя сильнейшей физической боли, не желая воспользоваться мной. В конце концов, мы совместно приняли решение, что единственный способ справляться с воздействием наших проклятий — это удовлетворять желание по мере необходимости. Это не идеальный вариант, но другой альтернативы у нас просто не было! Могу тебя заверить, что Северус всегда относился ко мне с нежностью и уважением, несмотря на неловкость ситуации, в которую нас втянул Том Риддл. Никто не произносил ни слова. Римус молча обдумывал информацию. Взгляд оборотня, который он переводил с Гермионы на Северуса, менялся со смущённого на извиняющийся, с возмущённого на сочувствующий. Наконец на его лице отразились огорчение и смирение, а плечи грустно поникли. Гермиона встала на цыпочки (потому что Люпин был даже выше Снейпа) и обняла его. — Спасибо, — прошептала она. — Спасибо за заботу и за готовность сражаться за меня, Римус. Твоя опека значит для меня больше, чем ты думаешь. — Я всегда буду защищать тебя, Гермиона! — сказал он, отстраняясь и глядя на неё так, словно был любящим отцом. — На всякий случай если ты захочешь защитить и меня, Люпин, — издевательски протянул Снейп, пока в его глазах плясали маленькие чёртики, а руки пренебрежительно покоились в карманах, — то могу тебя заверить, что мисс Грейнджер тоже всегда относилась ко мне с нежностью и уважением. — Как будто ты этого заслуживаешь! — вспыхнул Римус. — Скользкий слизеринский гад! — Облезлый гриффиндорский волк! — парировал Снейп. Гермиона демонстративно фыркнула, и оба взрослых волшебника поняли, как нелепо они выглядят со стороны. В этот момент они услышали, как лязгнула и захлопнулась входная дверь. Все трое бросились к дверям библиотеки, промчались по узкому коридору и ворвались на кухню. Римус разволновался до безумия, так как через секунду всё должно было решиться — вернутся ли Шеклболты с его сыном и тёщей.

***

— Тедди! — воскликнул он. Римус бросился к Одрине, которая держала на руках маленький детский конверт, из которого высовывалась крошечная головка с ярко-синими волосиками на макушке. «Мой мальчик! Мой сын! » Она протянула руки, чтобы он мог забрать у неё малыша. Люпин прижал его к груди и поцеловал в сморщенное спящее личико. На его глаза навернулись слёзы. Он не видел своего ребёнка, с тех пор как оставил Тонкс в доме Андромеды в ночь перед финальной битвой. Тедди казался ему самим совершенством — он сильно походил на мать, чему Римус был несказанно рад. На лобик его сына упала одинокая слеза, которую он осторожно смахнул. — Что насчёт Андромеды? — спросил он Шеклболтов, взглянув на обоих супругов. — Она не захотела идти с нами, Римус, — ответила Одрина. — Мы предложили ей убежище и защиту Ордена, чтобы она могла остаться с Тедди, но Андромеда настаивала, что не хочет скрываться и находиться в бегах, когда для чистокровной ведьмы в этом нет необходимости. Она просила передать тебе, что полностью верит в твои способности позаботиться о сыне. Также она передала нам все его вещи — от детской кроватки до бутылочек. Кингсли всё это уменьшил, так что тебе нужно будет просто применить Энгоргио, когда ты будешь обустраивать детскую комнату. Кингсли положил на стол небольшую сумку с вещами Тедди. — Мы приняли правильное решение, — заявил Кингсли. — Аврорам приказано брать под стражу всех оборотней без исключений. Уверен, со временем закон распространится и на тех, в чьих жилах течёт примесь крови вервольфов. Как ты знаешь, их не так много, потому что, как правило, оборотни не могут зачать детей, что делает Тедди очень необычным ребёнком. Его будут искать, Римус! Попомни мои слова! Ему гораздо безопаснее находиться здесь, рядом с тобой… Да и Андромеде лучше держаться от него подальше… Люпин стиснул зубы, но кивнул, понимая, что Кингсли говорит чистую правду. Он с трудом проглотил чувство вины за то, что Андромеда потеряла мужа, дочь, а теперь ещё и внука. Но слова Кингсли звенели у него в ушах, и к ним нельзя было относиться легкомысленно или отмахиваться от них из-за сентиментальности или чувства вины. «Брать под стражу всех оборотней без исключений…» «Его будут искать! Попомни мои слова! » «Ей лучше держаться от него подальше…» Жестокие слова лишний раз подтверждали, что Люпину и маленькому Тедди теперь не было места в новом волшебном мире. Им больше не позволят существовать. Римус сидел за кухонным столом в доме, который ему не принадлежал, вместе с группой людей, которые были его единственной связью с внешним миром. Он не собирался отрицать, что сейчас их будущее выглядело довольно безнадёжно, и окинул присутствующих взглядом, когда все уселись за стол с удручёнными лицами. Заинтригованный новоприбывшим младенцем, Гарт, забавно переваливаясь на коротких лапах, подобрался к Римусу, который баюкал сына. Маленький зелёный дракончик вытянул шею к малышу и принюхался. Возможно, он пытался определить, кто это — враг или еда? Дракон посмотрел на Римуса, потом повернулся к Чарли и склонил голову набок, словно безмолвно задавая вопрос. — Это ребёнок, Гарт. Младенец. Не еда! Мы должны позаботиться о нём, хорошо? Гарт снова закашлялся, от чего всё его тело передёрнулось, а из ноздрей повалили клубы дыма. Затем он засуетился, как наседка, собирающаяся усесться на кладку с яйцами, и улёгся рядом с Римусом и Тедди, будто решил взять на себя роль маленького охранника этого крошечного волшебника. — Римус… К нему обратился Кингсли, чьё серьёзное лицо выражало беспокойство и усталость. «Теперь я тоже, как и Северус, буду ходить по острию ножа». В настоящее время Римус существовал только благодаря Кингсли Шеклболту, который каждый день специально уводил авроров по ложному следу, держа его местонахождение в секрете. — Что ты будешь делать в полнолуние? — спросил Кингсли. — Я знаю, что ты устроился здесь, в подвале, но кто будет присматривать за Тедди, пока ты трансформируешься? Даже если ты не причинишь ему вреда, малыша нельзя оставлять без присмотра. — Bé bé можно доставить ко мне домой, — немедленно предложила Флёр. — Пер’ед полнолунием Р’имус пр’инесёт Тедди ко мне в коттедж «Р’акушка», где мы с Чар’ли позаботимся о нём. — Флёр, это благородное предложение, но на самом деле… — Это единственное решение проблемы, Люпин! — вмешался Чарли. — У всех остальных есть работа, а Тедди должен находиться под чарами Фиделиус. Либо здесь, либо в коттедже «Ракушка». Просто прими это, приятель! Мы должны закрыть эту тему и двигаться дальше. Римус был потрясен великодушием своих друзей. Они поддерживали его несмотря ни на что. — Что ж, тогда решено. Спасибо, Флёр, и тебе тоже, Чарли. Он опустил глаза вниз на спящего сына, не в силах поверить, что снова держит его на руках. — Может, тогда продолжим? — спросила Помона Спраут, сделав до неприличия огромный глоток из чашки. — Драко Малфой, — Северус решил перейти сразу к главному вопросу. — Он сбежал из Хогвартса, забрав с собой магглорождённую ведьму, которая была подарена Корбану Яксли. Не представляю, как им удалось выбраться из школы, но тем не менее они это сделали. Кроме того, Драко нашёл способ, как разорвать связь своей Метки с Лордом. Полагаю, вы знаете, что Тёмные Метки работают наподобие Протеевых чар, позволяющих Риддлу контролировать и вызывать своих последователей. Римус заметил, как Северус начал неосознанно потирать левое предплечье. — Насколько мне известно, Метка не выдаёт точного местоположения её обладателя, но клеймо позволяет Лорду чувствовать, жив его слуга или мёртв. На недавнем собрании, где я присутствовал, стало известно, что Тёмный Лорд также ощущает, когда повреждается Метка, но Риддл до последнего не мог определить, кому она принадлежит. Пожирателям смерти потребовался целый год, чтобы найти Игоря Каркарова, когда тот в страхе бежал после Турнира Трёх Волшебников. Тем не менее они нашли его и разорвали на куски! Драко запомнил это, и, похоже, молодому мистеру Малфою удалось заблокировать, уничтожить или разорвать связь с Лордом. Я могу лишь надеяться, что для этого он не стал лишать себя руки. — Или не сделал с собой ещё что похуже… — добавил Римус. — Надеюсь, что это не так. Если бы Драко надумал покончить с собой, он мог бы сделать это в школе. Зачем утруждать себя бегством и брать с собой мисс Роуч? Конечно, это только мое предположение… — Я думаю, что Малфой слишком труслив, чтобы покончить с собой, — выразила своё мнение Гермиона, и все профессора, учившие Драко, пробормотали слова согласия. — Складывается впечатление, что Драко перешёл на сторону Света благодаря мисс Роуч. Вероятно, нам следует найти и завербовать их обоих? — предложила Минерва. — Думаю, нет, — ответил Северус. — Если они сами найдут нас, разумеется, мы предоставим им убежище, но я бы посоветовал мистеру Малфою вообще не сражаться ни на чьей стороне. Он решил спрятаться, залечь на дно, не участвовать в битвах… И я не могу винить его за это, потому что, будучи несовершеннолетним мальчишкой, Драко был насильно принят в ряды Пожирателей смерти. В юном возрасте он стал свидетелем ужасных деяний лишь ради того, чтобы Тёмный Лорд сохранил жизнь его родителям. Полагаю, мы должны просто ждать и наблюдать за ними со стороны. В любом случае я хотел, чтобы вы узнали о том, что случилось с Драко. Дальше последовала оживлённая беседа, в ходе которой каждый сообщал о новостях, которые они слышали, или о свежих событиях на своих рабочих местах. Одрина Шеклболт рассказала им о новом отделении, открывшемся в Мунго и предназначавшемся исключительно для Пожирателей смерти. К всеобщему отвращению, и Флёр сообщила, что в Гринготтсе для Волдеморта было зарезервировано огромное хранилище, которое пока пустовало, но никто из гоблинов не знал, что там будет храниться. «Золото, сокровища или что-то более зловещее? » — У меня есть ещё кое-какая важная информация, — сказал Кингсли, доставая из кармана мантии свёрнутый пергамент и передавая его по кругу. — Это список всех ключевых ведомств Министерства. Все они без исключений теперь возглавляются Пожирателями смерти или сторонниками Тьмы. Однако в каждом из этих департаментов есть те, кто просто стремится выжить. Они либо пытаются сбежать, либо «осматриваются по сторонам» в поисках сопротивленцев, к которым могли бы присоединиться. В Министерстве много людей, на которых можно положиться, но все они ждут подходящего часа. — Подходящего часа для чего? — спросил Чарли. — Для глобального переворота и свержения нынешнего министра, — открыто ответил Кингсли. — Мы не можем просто убить Волдеморта и ждать, что всё в магическом мире встанет на свои места! У руля стоит опаснейшая ведьма, имя которой Долорес Амбридж, и я думаю, что свергнуть её будет гораздо труднее, чем самого Тёмного Лорда! — Не удивлюсь, если эта ведьма восстанет из пепла, словно злобный розовый феникс, попомните мои слова! — саркастично фыркнула Минерва — Что ж, тогда наша первая и самая главная задача — убить змею. Северус поднялся со своего места и обошёл вокруг стола, приближаясь к камину. — И догадываюсь, что эта задача будет возложена на мои плечи, если только кто-нибудь другой случайно не наткнётся на гигантскую рептилию, которая носит в себе часть души Тёмного Лорда. Без сомнения, мне придётся сделать это во время собрания Пожирателей смерти или на одном из пиров. Я бы предпочёл воспользоваться Адским пламенем, но у мисс Грейнджер… прошу прощения… у Гермионы есть несколько клыков василиска, которыми также можно уничтожить крестраж. — Меч Гриффиндора тоже может уничтожить крестраж, так как его лезвие пропитано ядом василиска, — заметила Гермиона, — но им может владеть только гриффиндорец, которому он явится, если почувствует его храбрость и доблестные намерения. — Среди нас полно Львов, — сказал Чарли, — правда ведь? Римус, Минерва, Гермиона? Один из вас сможет его заполучить. — Не будь таким легкомысленным, Чарльз, — проворчала Минерва, но он только рассмеялся. — Прошу прощения, профессор, — ответил он, дерзко ей подмигнув. — На этом моменте предлагаю остановиться, — объявил Северус, — поскольку я должен сопроводить Гермиону назад в замок. Римус пристально наблюдал, как Гермиона послушно встала из-за стола, и его раздражала её покорность. Хотя он понимал, что принуждающее проклятие делает их интимную связь чуть более оправданной, одна только мысль о том, для чего они возвращаются в кабинет директора, выводила его из себя. Как только Снейп и Гермиона попрощались и шагнули в камин, остальные тоже начали подниматься со своих мест. Люпин взглянул на маленького ребёнка, лежащего у него на руках, который теперь стал его самой близкой душой в целом мире. «Мой драгоценный сын, — подумал он, — я изо всех сил постараюсь тебя не подвести! »

***

Северус практически втолкнул Грейнджер в камин — настолько сильно он хотел побыстрее вернуться в свой кабинет, который оказался погружён в темноту, за исключением яркого серебристого луча лунного света, проникавшего сквозь огромное окно, через которое он часто наблюдал за территорией школы. Стоя в зловещем голубоватом свете луны, он развернул девушку к себе и обхватил её лицо ладонями. Он был уже близко… слишком близко к ней… Слишком интимно вторгался в её личные границы, но, как обычно, его настойчиво уговаривали и подталкивали к этому чары Вожделения, которые теперь гудели в нижней части его тела. — Тебе всё ещё нужно больше, Гермиона? — спросил он, вглядываясь в её лицо, и когда в ответ она несмело кивнула, низ его живота сжался от удовольствия. — Ты позволишь мне снова сделать это? Переступить границы? Вести себя как твой любовник? — Я бы этого хотела, — ответила она со смущённой улыбкой. — Я требую от тебя слишком многого… — Вы вообще ничего от меня не требуете. Снейп не мог больше ждать. Не отпуская её лица, он сделал то, о чём так долго втайне мечтал. Хотя его язык ласкал её в библиотеке, с того момента он хотел большего — гораздо большего. Потянувшись к ней, он накрыл её рот своими губами, и с каждым их движением чувствовал, как она охотно отвечала на поцелуй. Эта нежная маленькая ведьма откликалась всем своим телом, и он не собирался терять ни секунды. Он почувствовал, как девушка обняла его за талию, притягивая ближе к себе, пока сама сильнее прижималась к его паху. Директор застонал, как только ощутил первое прикосновение её тела к усиливающейся эрекции, и провёл языком по её губам, бесцеремонно проникая им в рот. Вместо того, чтобы проскользнуть им как можно глубже, он начал облизывать её нижнюю губу кончиком языка, медленно дразня и наслаждаясь её прерывистыми вздохами. Гермиона послушно замерла, доверчиво открыв свои восхитительные губы, и Северус переключился на верхнюю губу, снова неторопливо скользнув вдоль неё языком, наслаждаясь её тщетными попытками поймать его рот ответным поцелуем. В его сознании стучала только одна отчаянная мысль: «Я хочу, чтобы она желала меня! » Когда Снейп вновь вернулся к тому, с чего начал, облизав её приоткрытые, припухшие губы, он немного отстранился, всё ещё обхватывая ладонями её лицо. Спустя пару мгновений Гермиона пришла в себя и открыла удивлённые глаза, безмолвно спрашивающие: «Почему ты остановился? » Впервые Северусу показалось, что он заметил в них искреннее желание, хотя, возможно, он видел не реальность, а лишь то, что хотел видеть. Он улыбнулся ей редкой, искренней улыбкой, потому что ничего не мог с собой поделать и надеялся, что она не походила на похотливую ухмылку старого извращенца. — Попроси меня… — прошептал он. — Пожалуйста, попроси меня об этом… В ответ Грейнджер тоже улыбнулась, но её улыбка показалась ему озорной и манящей. — Прошу вас, сэр, давайте снова перейдём границы? «Дерзкая девчонка! » Северус без промедления прильнул к её сладким губам, которым только что с удовольствием уделял столько внимания, и обнаружил, что её проворный язычок уже ждал его, готовый к разврату с его собственным — опытным и требовательным. Переплетаясь с ней языками, он глубоко проник в соблазнительный рот, проталкивая внутрь, вылизывая каждый дюйм и упиваясь звуками, которые она издавала, устремлявшимися прямо к его паху. Отпустив лицо девушки, он скользнул ладонями по её рукам и потянул их вверх, не прерывая глубокого поцелуя. Гермиона обвила руками его шею. Он заключил её в крепкие объятия, и она сразу же запустила пальцы в длинные чёрные волосы, массируя затылок и возбуждая чувствительные нервные окончания. Теперь он получил полный доступ к соблазнительному девичьему телу. Северус заскользил ладонями вниз, по пути к талии ласково сжимая её округлую грудь, затем положил руки на спину, плотнее прижимая к себе, пока сам целовал её так страстно и жадно, как будто от этого зависела их жизнь. На луну набежало облако, и вся комната погрузилась в кромешную темноту, но они не замечали этого, продолжая целоваться и стремясь навстречу друг другу. Когда лунный свет снова наполнил кабинет и окутал их призрачным голубым сиянием, Северус не смог удержаться и переместил руки вниз, сжимая её ягодицы, от чего Гермиона начала судорожно задыхаться так, как он любил. Вдохновившись её возбуждением, Снейп запустил руку под школьную юбку, подцепив пальцами края трусиков и стягивая их вниз до тех пор, пока её попка полностью не обнажилась, и тут же снова сжал ладонями упругие половинки. Директор прервал поцелуй, и, тяжело дыша, подумал — были ли его губы такими же покрасневшими и припухшими, как у неё. Вытащив волшебную палочку, он убрал со стола все вещи и наложил на деревянную поверхность амортизирующее заклинание, после чего засунул её обратно в рукав, отступил на шаг и оглядел гриффиндорку с головы до ног. — Сними трусики, Грейнджер, — приказал он. Северус внимательно наблюдал, как она залезла руками под юбку и сняла нижнее бельё, слегка потянув его вниз и позволив тонкой ткани упасть на пол. — Передай их мне. Девушка наклонилась, подняла с пола простые чёрные хлопковые трусики и протянула их ему. Снейп поднёс ткань к своему чувствительному носу, глубоко вдохнул и потёр ластовицу подушечками пальцев. — Ты так сильно возбудилась от поцелуев со мной? — Очень сильно, сэр. — Они стали настолько мокрыми, что я чувствую твой запах. Это довольно… изысканный аромат. Он засунул бельё в карман и велел девушке лечь на стол, приказывая ей не садиться на край, а свободно раскинуться на широкой столешнице так, чтобы она могла подтянуть колени вверх и положить ноги на стол. Плиссированная школьная юбка задралась до талии, и его глазам сразу же предстала мокрая киска, запах которой он отчётливо чувствовал, пока сам нависал над девушкой сверху. «Она уже течёт от желания». Северус провёл пальцем по влагалищу, зачерпнув немного смазки, и поднёс его ко рту, желая напомнить себе, так ли она хороша на вкус, как он помнил. — Именно так ты хотела переступать границы дозволенного, Гермиона? — Несомненно, сэр. — Ты хочешь, чтобы я продолжил? — Если сейчас вы решите остановиться, боюсь, мне придётся наложить на вас Империо. Снейп иронично ухмыльнулся, возвращая руки к её бёдрам и раздвигая их ещё шире. Он продолжил поглаживать сочную киску и широко раскрыл половые губы, лаская горячую скользкую промежность сразу несколькими пальцами в разных местах — возбуждая клитор, щекоча розовые складки и уретру, кружа вокруг истекающего смазкой отверстия. — Ох-х-х… Чёрт! — выдохнула она, откидывая голову назад и инстинктивно приподнимая бёдра, чтобы прижаться ещё ближе к его искусным пальцам. — В прошлый раз, когда ты склонялась над этим столом, Грейнджер, я устроил тебе такую хорошую порку, что мы вдвоём получили от неё удовольствие, — Снейп протяжно проговаривал каждое слово, не позволяя пальцам отвлекаться от основной задачи. — До этого я сидел в кресле напротив тебя и облизывал твою сладкую киску до тех пор, пока ты не получила свой первый оргазм. Ты помнишь оба этих случая, девочка? — Ох, чёрт, да! Да, сэр! — Неправильный ответ… — Северус! — Уже лучше… Теперь мы оказались здесь в третий раз, и я не могу передать, насколько наслаждаюсь, когда широко раскрываю твои насквозь мокрые складки и вижу, как они буквально краснеют на глазах от моих прикосновений… Как твой клитор набухает в три раза больше обычного, пока я с ним играю… — Чёрт возьми! — жалобно простонала она. — Иногда мне кажется, что вы можете заставить меня кончить с помощью одного лишь голоса! Снейп самодовольно усмехнулся. Раньше ведьмы тоже говорили ему об этом, но они не были такими молодыми, красивыми, умными и невинными, как Гермиона Грейнджер. — Может быть, проверим эту теорию, девочка? Я могу убрать руку… — Не смейте! — прорычала она, словно маленькая львица, защищающая свою добычу, и он рассмеялся. — Я собирался всего лишь покинуть тебя на минуту, чтобы снять кое-какую одежду, разумеется, если это позволительно? Как только ты кончишь, я бы хотел трахнуть тебя прямо здесь — на моём письменном столе. Гермиона не ответила, но нетерпеливо заскулила, когда он убрал от неё руки. Её призывные стоны побуждали его раздеваться быстрее, чем любые слова. Северус начал расстёгивать брюки, но передумал. «Нахуй! » Он произнёс заклинание, с помощью которого разом снял с себя всю одежду и отправил её в спальню, где она должна была ждать его, аккуратно разложенной в кресле. Ему захотелось оставить на Грейнджер школьную форму. К своему удивлению, директор не испытывал чувства вины, даже глядя на её свитер с яркой символикой Гриффиндора и отличительный алый галстук. В прошлом у него никогда не возникало желания уложить на стол студентку и трахнуть её… До сих пор. — Вы быстро справились, — прокомментировала Гермиона, когда его руки вернулись к своей работе, скользя по внутренней стороне её бёдер, пока не достигли своей цели. — Я чувствовал, что это было необходимо, — ухмыльнулся он, теперь уже всерьёз намереваясь довести её до оргазма. Он раскрыл припухшие складки большим и указательным пальцами, и другой рукой начал стимулировать центр тугого бугорка. Она беспомощно закричала, а её бёдра взлетели вверх. Он полностью сосредоточился на клиторе, всё сильнее дразня нервные окончания и разжигая её желание. — Пожалуйста… — Пожалуйста... что? Чего бы ты хотела, Гермиона? — издевался он, не переставая безжалостно терзать твёрдый, набухший комочек плоти. — Вы можете… Можно ли заниматься сексом и делать это одновременно? «Что? » Снейп перестал прикасаться к ней, и она громко застонала. — Ты имеешь в виду, могу ли я трахать тебя и дрочить одновременно? Он невольно залюбовался пунцовым румянцем, появившимся на её лице, и тут же подумал, что его ответ прозвучал довольно грубо для ушей юной девушки, которая совсем недавно потеряла девственность. «Я позволил своему возбуждению взять верх над хорошими манерами, хотя по отношению к ней это было неуважительно». — Прошу прощения за бестактность. Да, моя милая девочка, это возможно. Полагаю, ты хочешь, чтобы я это продемонстрировал? — Да, пожалуйста… Прямо сейчас… Северус больше не собирался её дразнить. Он пару раз быстро провёл по члену правой рукой, убеждаясь в его твёрдости (хотя глупо было предполагать иное) и направил его к её мокрой щёлочке. Войдя внутрь на треть длины, он восхитился невероятной узостью влагалища. «Совершенно незаслуженная роскошь для такого мерзавца, как я». Вернув свои пальцы к клитору, он положил их на то же самое место, массируя сверхчувствительный припухший кончик розовой жемчужины. Северус начал делать нежные толчки, с каждым разом погружаясь всё глубже. Он наклонил свои бёдра так, чтобы конец члена упирался в точку G, даря ей блаженные ощущения как внутри, так и снаружи. Грейнджер перестала говорить и вообще издавать какие-либо звуки. Девушка просто лежала с крепко зажмуренными глазами и открытым ртом. Всё её тело напряглось от сильнейшего возбуждения, пока она впитывала в себя всё, что он с ней делал. «Когда она кончит, это будет похоже на взрыв! » Чувствуя, что она уже близка к кульминации, Северус ускорил фрикции, стремясь достичь оргазма вместе с ней. Он умел это делать, всё зависело от точности проникновения, что было несложно, так как сейчас он находился в доминирующем положении. Он потягивал и перекатывал пальцами тугую жемчужинку до тех пор, пока она не стала пурпурной и твёрдой, как маленький камешек. — Кончай, милая… Позволь мне почувствовать, как тебе хорошо… Она охотно подмахивала, покачивая бёдрами всё резче и быстрее, но на грани оргазма они стали почти неподвижны. Тогда он сам начал вколачиваться в неё с такой скоростью, что его собственные бёдра превратились в размытое пятно, полный решимости на сей раз кончить вместе с ней. В то же самое время Северус тремя пальцами неистово теребил её клитор, и наконец-то ему удалось столкнуть исступлённо закричавшую девушку в пропасть блаженства. — О, чёрт… Чёрт! Северус! Ты… Ох-х-х…. Её несдержанные возгласы подтолкнули его к кульминации, и когда он начал кончать, она почувствовала это и протяжно застонала ещё громче, сжимая его член внутренними мышцами, словно тисками. Стенки влагалища начали пульсировать и сокращаться вокруг него, вытягивая из члена оргазм, выдаивая из него струю за струёй выстреливающего в неё горячего семени. — Ёбаный ад! — прошипел он сквозь стиснутые зубы, продолжая в неё входить. — Твою мать, Грейнджер! Снейп начал замедлять толчки, постепенно останавливаясь. Он обхватил ладонью её половые губы, нежно поглаживая горячие складки, пока она плавно спускалась со своего пика, всё ещё крепко сжимая его член изнутри. Гермиона заставила себя сесть, и он подтянул её поближе, так, чтобы её влагалище оказалось на краю стола — он хотел оставаться внутри неё до тех пор, пока член полностью не обмякнет. Северус поразился, когда девушка положила руки ему на плечи и обняла за шею, побуждая директора прижаться к ней губами. Он охотно подчинился, нежно целуя её и чувствуя, как её язычок ловко скользнул в его рот, ища его собственный. Снейп позволил ей кружить вокруг своего языка, увлекая её в более нежный и чувственный поцелуй, контрастно отличавшийся от их предыдущих ненасытных ласк. — Пожалуйста, не мог бы ты отнести меня в постель, Северус? — попросила она, отрываясь от его губ. — Ты хочешь продолжить притворство? — Нет! Я хочу, чтобы мы, в конце концов, перестали обманывать себя! Пусть даже всё началось с проклятия, но мы стали любовниками — нравится нам это или нет! Раньше у нас не было другого выхода, но теперь… кажется, я нашла решение. Я хочу… Я хочу просто позволить себе этим наслаждаться! Директор поднял её со стола одним лёгким движением — она обхватила его ногами вокруг талии, а он одной рукой поддерживал её под голую попку. Пенис выскользнул из неё, но к её мокрой киске сразу же потянулись пальцы его свободной руки. Осторожно ступая через кабинет к двери, ведущей в спальню, Северус развлекался тем, что щекотал её промежность, дерзко скользя пальцами между влагалищем и девственным анусом, и наслаждался тем, как девушка извивается в его руках. — Мне нравится твоё решение, Гермиона, — ответил он. — Мне очень… очень оно нравится. Она смогла найти самый лучший выход из ситуации, чтобы не позволить злому умыслу величайшего тёмного волшебника испортить им жизнь. «Как всегда — превосходно, юная леди! »

Глава 22

Как только они добрались до спальни, Северус опустил её на пол, позволяя девушке медленно соскользнуть вниз по своему телу. Они прижимались друг к другу, он встретился с ней глазами и увидел отражавшийся в них всепоглощающий азарт. Как только Грейнджер встала на ноги, Снейп потянулся к её воротничку и принялся развязывать алый в золотую полоску гриффиндорский галстук. Справившись с задачей, он потянул за один конец так, чтобы тот заскользил вокруг воротника рубашки и тонкой змейкой упал в его ладонь. Директор отбросил его в ближайшее кресло, подцепил край её тёплого школьного свитера и одним плавным движением аккуратно снял его через голову, отправляя вслед за галстуком. Опустив руки на талию девушки, он попытался нетерпеливо сорвать с неё белую рубашку, но, заметив испуг в её глазах, взял себя в руки и принялся расстёгивать пуговицы сверху вниз. — Ты готова стать моей, Гермиона? — прозвучал негромкий вкрадчивый вопрос, пока его длинные пальцы двигались вниз по пуговицам, ловко высвобождая их из петелек. — Я готова стать твоей, Северус, потому что таким образом мы освободимся от проклятия. — Иначе ты бы никогда не выбрала меня, — решительно заявил он. — Ты бы тоже никогда не выбрал меня! — парировала она. — Мы всё равно остаёмся студенткой и директором школы — ни один из нас не стал бы вступать в подобные отношения! Она ахнула от неожиданности, когда он добрался до последней пуговицы, просунул руки под расстёгнутую рубашку и обхватил ладонями грудь, прикрытую простым белым лифчиком с тонким кружевом. — И всё же мы здесь, — заметил Снейп, нежно сжимая её и обводя соски большими пальцами. — Они прекрасны: манящие… податливые… соблазнительные… Грейнджер мило покраснела, и он заметил, как румянец распространился вниз по лицу и шее к кружевному лифчику, из которого её аккуратная, но восхитительно налитая грудь так и норовила вырваться на свободу. — Добровольно соглашаясь на такие, своего рода… отношения, мы разрушаем дьявольский план Волдеморта, — объяснила она. — Мы будем проводить время вместе, работать во благо Ордена, регулярно… вступать в близость. Фактически эти отношения будут выгодны нам обоим, потому что мы наконец-то перестанем тратить время на неловкость и чувство вины, а проклятие будет удовлетворяться исключительно через нашу повседневную деятельность. — Но что будет потом? — спросил он, обнимая её и проводя подушечками пальцев по обнажённой спине, дотягиваясь до застёжки на школьной юбке, расстёгивая пояс и стягивая плиссированную юбку через бёдра, позволяя ткани упасть на пол. Его глазам во всей красе предстала аккуратная попка, которую он уже избавил от трусиков в своём кабинете. — Потом?.. — После того, как мы победим Тёмного Лорда, и проклятие будет уничтожено. Он расстегнул бюстгальтер и спустил тонкие бретельки вниз по её рукам, проследив их путь кончиками пальцев, затем осторожно снял чашечки со скрывавшихся за ними девичьих округлостей. Как только он полностью обнажил грудь, у него перехватило дыхание — её дерзкие соски уже затвердели и просто умоляли уделить им внимание. — Когда всё закончится… Если, конечно, у нас получится это сделать… Мы станем свободны и сможем двигаться дальше к любым другим жизненным целям, — ответила она, слегка выгибая спину и подставляя ему грудь. «О, я бы трахал тебя каждый день до конца жизни, маленькая чертовка, как тебе такая цель? » — подумал Снейп, но промолчал. Северус потянулся вперёд, захватив в каждую руку по розовому соску, и начал плавно катать их между большим и указательным пальцами, чувствуя, как острые кончики напряглись под его прикосновениями. Они были не единственными частями тела, которые быстро твердели. Его обнажённый член уже проявлял заинтересованность и намекал, что готов к очередному раунду. «Грёбаный Мерлин! Что это — чары Вожделения или я просто настолько очарован умом и соблазнительным молодым телом этой ведьмы? » — Если ты согласна, — медленно проговорил он, не сводя с неё глаз и нежно лаская соски, — тогда это кажется мне самым разумным и эффективным решением. — По-моему, я уже говорила вам, сэр, что для меня это нетрудно. Вы очень… Она резко замолчала и снова смутилась. Северус усадил её на край кровати, опустился перед ней на колени и снял с неё обычные чёрные школьные чулки, оставив девушку совершенно голой. — Я очень… что, Грейнджер? — поинтересовался он, пристально глядя ей в глаза снизу вверх. Она рассеянно обвела взглядом комнату, намеренно отводя его, будто собираясь с духом. Внезапно у него возникло жгучее желание узнать, что же она скажет. — Ну, вы… Я хотела сказать… Вы… оченьпривлекательныймужчина, сэр, — вдруг выпалила она на одном дыхании. — Прошу прощения? — усмехнулся он, поднимаясь с пола и садясь рядом с ней на кровать. Снейп взял её за руки и повернул лицом к себе. — Повтори ещё раз. И помедленнее. Её лицо горело от стыда, но профессор хотел любыми путями выцарапать из неё ответ. «Я должен это услышать! » Гермиона выпрямилась, откинула назад волосы и вздёрнула подбородок, словно готовилась к бою. — Я сказала, что вы очень привлекательный мужчина, сэр. Чем больше времени мы проводим вместе, чем сильнее мы сближаемся, тем больше вы мне нравитесь. Это правда! Северус почувствовал, будто в него с размаху врезался бладжер, и ему срочно нужно было взять себя в руки, чтобы не сидеть с открытым ртом, как выброшенная на берег рыба. «Потрясающая юная девушка нашла меня привлекательным? Разумеется, за долгие годы мои сексуальные навыки достаточно отточились, но разве я похож на наивного идиота? » — В тебе говорит желание, — невозмутимо произнёс он, хотя до конца так и не понял, был ли это вопрос или утверждение. — Пожалуйста, не смущайте меня, сэр! Я не жду, что вы почувствуете ко мне то же самое, учитывая мою неопытность. Уверена, вы хотели бы иметь дело с гораздо более искусной любовницей… А вам пришлось связаться с надоедливой студенткой. Я всего лишь сказала это, чтобы вы не чувствовали себя виноватым, почему я вполне довольна нашим соглашением. Одним молниеносным движением Снейп выдернул Гермиону из её удручающих размышлений, буквально швырнув девушку в центр кровати и аккуратно (ну… почти аккуратно) уложил её на подушки. Он расположился сверху, подмяв её под себя, а его чёрные глаза горели демоническим огнём, граничащим с одержимостью. — Из уст умнейшей ведьмы своего поколения, Грейнджер, сейчас прозвучала самая большая глупость, которую я когда-либо слышал, — проворчал он, приподнимаясь на локтях, чтобы лучше видеть её лицо. — Должно быть, ты совсем спятила, если веришь, что я не отвечаю взаимностью, хотя сама видишь, как я желаю каждый дюйм твоего тела. Северус откровенно наслаждался, наблюдая, как выражение её лица меняется от шокированного к понимающему. Он широко раздвинул ей ноги коленом, устраиваясь между бёдер, и направил свой необычайно возбуждённый член к отверстию, входя внутрь до неприличия жёстким толчком, от которого девушка инстинктивно подтянулась повыше и издала громкий жалобный крик. — Разве это недостаточно убедительное доказательство? — требовательно спросил он, качнув бёдрами, но оставаясь глубоко внутри неё. Он приподнялся на локтях и снова яростно толкнулся, входя до самого основания и удерживая девушку на месте. — Или тебе снова кажется, что я чем-то недоволен в нашем соглашении? — Нет… — простонала она. Он выскользнул из неё и снова так же глубоко вошёл. — Я не расслышал, Гермиона. — Нет! — взвизгнула она. — Северус… Она подняла руки и попыталась сопротивляться, упираясь руками в его плечи. — Если я неясно выразился, Гермиона, тогда позволь мне заверить тебя, что ты — одна из самых соблазнительных ведьм, которых я когда-либо знал. И я всегда буду с удовольствием заниматься с тобой любовью любым способом, как ты пожелаешь. Я благодарю тебя за то, что ты нашла способ, как решить нашу безвыходную ситуацию. Восхищаюсь твоей смелостью и рассудительностью. Северус всё ещё был в ней, держа на локтях вес своего тела, и хотя дрожь от желания нарастала все сильнее, он готов был открыться перед ней настолько, насколько у него хватит смелости. — Когда всё это закончится, — прошептала она, лаская его шею и напряжённые крепкие плечи, — я не пожалею о случившемся. — Тогда на время предлагаю считать, что мы вступили в отношения по обоюдному согласию, — подтвердил он и с удивлением увидел, как её невинное лицо осветилось радостной, озорной улыбкой. — Так сказать — заключим сделку, сэр? — поддразнила она, крепко сжимая вагинальные мышцы вокруг его члена, заставляя его изумиться ещё сильнее и застонать от удовольствия. — Нахальная маленькая подстрекательница! — прорычал он и приподнялся на руках, вдалбливаясь в неё серией быстрых властных движений — буквально вбивая себя в неё и ничего больше не желая, кроме как полностью овладеть юным телом и излиться в эту необыкновенную ведьму. Гермиона пыталась уцепиться за его плечи, за шею, за предплечья — везде, где только могла. Девушка приподняла бёдра и широко развела их, открывая себя для жадного вторжения, и встречала каждый толчок громким восторженным визгом. Она потянула Северуса вниз, желая, чтобы он лёг на неё сверху, и искренне надеясь, что мужчина её не раздавит. Он скользнул ладонями под её тело, продолжая неистово вонзаться вглубь, и прижался так тесно, что ощутил, как его широкая грудь придавила собой мягкие округлости. — Чёрт возьми… моя... Гермиона, — выдохнул он, крепко сжимая девушку, пока член погружался в неё сильнее, быстрее и глубже. — Моё райское блаженство… Северус больше не мог сдерживаться, чувствуя, как оргазм приближался к нему со скоростью света. Тем не менее он старался максимально замедлить фрикции, жаждая подарить ей каждый новый толчок, чтобы она никогда больше не сомневалась в его желании. Гермиона откинула голову назад и выгнулась под ним дугой, шепча целый шквал ругательств, когда его агрессивно-захватнический темп довёл её до кульминации. Северус почувствовал сокращение и сжатие её внутренних мышц, плотно обхватывающих его вторгающийся член, и в ту же секунду кончил в неё, сопровождая это отрывистыми толчками и невольно задаваясь вопросом: «Откуда взялось так много спермы, если совсем недавно я излился в неё досуха? » Как только он эякулировал и начал нежно поглаживать её изнутри своим смягчающимся пенисом, на него накатила волна невероятной усталости, как будто он выпил целый флакон зелья Сна-без-Сновидений. Снейп перекатился на бок, положил голову на соседнюю подушку и прижал её к себе, не потрудившись убрать следы соития. Он чертовски устал. Гермиона не протестовала, значит, она также физически и эмоционально вымоталась. Не было ни интимных перешептываний, ни пожеланий друг другу «спокойной ночи». Снейп закрыл глаза и просто стал ждать, когда его сморит сон, но внезапно его вернули к реальности её тихие слова: — Когда всё это закончится, я не пожалею о случившемся, — тихо повторила Гермиона. «Если нам каким-то чудом всё же удастся победить Тёмного Лорда и снять проклятие, то есть все шансы, что я сам буду сожалеть о случившемся всю оставшуюся жизнь». Сожаление об ошибках прошлого и так оставило в его сердце слишком много пустоты, которую могла заполнить только она. «Но что я буду делать, когда она исчезнет? »

***

Орла с тревогой посмотрела на спящего перед ней молодого волшебника. Наступило утро нового дня, и маленькую студию уже заливало солнечным светом. Драко вырубился, как только они вернулись из тату-салона. Магия, которую он потратил, чтобы держать маггла под Империо и под конец стереть ему память, истощила последние запасы его сил. Парень несколько раз просыпался днём и вечером, а ночью бредил от боли, и Орла приносила ему стаканы с водой и болеутоляющим снадобьем. В конце концов обезболивающее зелье закончилось, и примерно в три часа ночи ей пришлось познакомить его с маггловскими таблетками парацетамола, пытаясь объяснить очумевшему от боли слизеринцу, как их принимать, и каким образом они работают. Должно быть, лекарства всё же ему помогли, потому что больше она не слышала от него ни звука. Благодаря им Орла смогла уделить себе немного внимания: принять душ, одеться, принести из соседней пекарни свежую выпечку и позавтракать. За всё это время Драко даже не пошевелился. Сегодня девушка должна была приступить к работе, поэтому она взяла блокнот вместе с шариковой ручкой и оставила ему записку, которую положила на прикроватную тумбочку. «Доброе утро, Драко! Мне пришлось пойти на работу. Если я тебе понадоблюсь, то меня можно найти внизу в аптеке, но я уверена, что тебе и без меня будет хорошо. Советую тебе хорошенько отдохнуть и подольше поспать, но если тебе захочется развлечься — посмотри телевизор. Я оставила записку с инструкциями, как его включить. Надеюсь ты не сломаешь мой телевизор, потому что иначе я надеру тебе задницу! На кухне лежат свежие булочки; молоко и масло ты найдёшь в холодильнике — это та самая высокая белая громадина, которая издаёт «чертовски раздражающий жужжащий шум двадцать четыре часа в сутки». Если снова почувствуешь боль, то прими ещё несколько таблеток парацетамола (коробка с таблетками лежит рядом с этой запиской). Также рядом стоит стакан воды, чтобы их запить. Их действительно нужно запивать и глотать, а не жевать, как в прошлый раз, Драко! Можешь принять две штуки одновременно, но между приёмами должно пройти как минимум четыре часа. Не стесняйся воспользоваться моим душем, если рука будет болеть не слишком сильно. Я заканчиваю в 17. 30, и если ты не против, потом мы можем сходить куда-нибудь поужинать? Хорошего дня и не сожги мою квартиру! Орла». Она тихонько задёрнула шторы, чтобы продлить сон Драко, после чего спустилась вниз, направляясь на знакомое рабочее место. Когда Орла вышла из дома и заперла за собой дверь, Бренда как раз открывала наружные жалюзи, защищавшие окна аптеки по ночам. Девушка надеялась, что этот шум не разбудит Драко, и тут же отругала себя за то, что не могла оторваться от мыслей о своём новом друге хотя бы на пару минут. Войдя в знакомое помещение, она почувствовала спокойствие и умиротворение, чего не испытывала уже несколько недель. Орле показалось невероятным, что она пережила финальную битву, страдала от Пожирателей смерти, сумев при этом целый месяц проучиться в магической школе, после чего волей судьбы снова оказалась в маггловском мире. Орла никогда не мечтала работать в магазине, но делала это, чтобы как-то выжить в течение года с тех пор, как магглорождённых детей изгнали из Хогвартса, и они разыскивались служащими регистрационного комитета. Чаще всего всё заканчивалось судебными процессами и ложными обвинениями. Хаффлпаффка всегда хотела заниматься целительством. В своё время на пятом курсе она обсуждала будущую карьеру с профессором Спраут. Декан поддерживала и поощряла её выбор, рассказывала о предметах и баллах Ж. А. Б. А, необходимых, чтобы в дальнейшем учиться на колдомедика. Также профессор предлагала ей возможные варианты стажировки, такие, как больница Святого Мунго, где она могла бы выбрать дальнейшую специализацию, например: целительство общей практики, излечение от проклятий, частная практика или исследовательская деятельность. Для юной и полной энтузиазма хаффлпаффки всё это было невероятно волнующе, но теперь из-за Волдеморта и Пожирателей смерти её мечты были похоронены. В Хогвартсе ей никогда не позволят сдать те пять экзаменов, которые нужны для дальнейшего обучения на колдомедика, и, похоже, девушка навсегда застрянет в маггловском мире. «И буду работать в проклятой маггловской аптеке! » По крайней мере, здесь ей позволяли подбирать для пациентов препараты по рецептам местных врачей, и теперь она стала довольно хорошо разбираться в различных типах таблеток и лекарств — в их использовании, противопоказаниях и соответствующей дозировке. «Такие знания никогда не бывают лишними». Ближе к обеденному перерыву у неё начали появляться планы: «Может быть, во время перерыва вернуться наверх в квартиру, чтобы проверить, не умер ли Драко от обрушившейся на него маггловской жизни? » Но Бренда ясно дала понять, что уже купила обед для них двоих, а значит работодатель хотела поболтать. Орла догадывалась, что этого следовало ожидать, потому что вряд ли она могла пропасть на месяц, а потом вернуться на работу без объяснений. Они предварительно закрыли аптеку на обед и уселись в подсобке, разложив пироги с курицей, принесённые Брендой из пекарни, и вооружившись пластиковыми стаканчиками с горячим шоколадом. — Итак, — начала Бренда, протягивая девушке выпечку, — что с тобой случилось, милая? Последнее, что я помню — это то, что тебе нужно было отлучиться на несколько дней, чтобы разобраться с неприятностями, связанными с твоими друзьями из школы-пансионата, в котором ты училась, а потом ты просто исчезла на несколько недель. Не пойми меня неправильно — я не сержусь, но не могу не переживать за тебя. «И к тому же, мадам, вы чертовски любопытны! » — проницательно подметила Орла. — Это было не самое лучшее время, — начала Орла, надеясь, что история каким-то образом сама слетит с её губ и убедит аптекаршу оставить её в покое, — Я вернулась в школу, у меня действительно появились проблемы, связанные со старыми друзьями, но, боюсь… всё пошло наперекосяк, и мне пришлось отправиться к моей семье, которая живёт в отдалённой части Шотландии, недалеко от той самой школы… Но там не было телефона, так что я не могла позвонить вам, к тому же я долго не могла оттуда уехать. — Почему же так случилось? — Потому что… я истратила все свои деньги, и мне не на что было вернуться назад, — в отчаянии соврала она. — Кто-то насильно удерживал тебя там, не так ли, милая? — спросила Бренда, слегка разволновавшись от открывавшихся драматических событий. — Вовсе нет! — продолжала лгать Орла. — Просто мои родственники живут очень далеко, они буквально отрезаны от мира… Мне очень жаль, мадам. Спасибо, что оставили мне квартиру, я так волновалась, когда не могла с вами связаться! Судя по всему, Бренда явно была разочарована, что девушка многого недоговаривала. — Ты заплатила за квартиру до конца месяца, и до тех пор она твоя, что бы ни случилось, — заверила женщина. — Тем не менее я бы хотела, чтобы больше ты не пропадала без предупреждения. Ты даже не представляешь, как сильно я обрадовалась, что ты вернулась назад целой и невредимой! Орла чувствовала себя ужасно виноватой, что заставила женщину переживать во время её отсутствия. Её согревало даже то, что по крайней мере один человек о ней беспокоился. Она так сильно скучала по погибшим родителям, что это причиняло невыносимую боль. Девушка ненавидела скрытых под масками ублюдков — Пожирателей смерти, которые убили Джерарда и Анджелу Роуч в их собственной гостиной, обнаружив местоположение магглорождённой девочки в крошечной ирландской деревушке. Она стала сиротой, но вынуждена была бежать от убийц так быстро, что у неё не хватало времени скорбеть и размышлять о том, что, будучи единственным ребенком в семье, теперь она осталась совершенно одна в целом мире. — Бренда, есть ещё кое-что… Пожилая аптекарша оторвала взгляд от пенки сливок на горячем шоколаде и жестом велела ей продолжать. — У меня появился… э-э-э… друг, который теперь живёт со мной. Мы живём вместе. Вы не против? — Друг, значит? Орла густо покраснела. — Да. — Я очень рада, что у тебя появился новый «друг», Орла, после твоей неудачи с мерзавцем Конором Криди. Ты всегда заслуживала кого-то получше. Твой новый молодой человек хорошо к тебе относится? Девушка решила позволить Бренде думать, что Драко — её парень. «Если это означает, что он сможет остаться в квартире, я позволю ему быть кем угодно». — Конечно. Он очень… очень хороший. Непривычно было произносить такие слова о Драко Малфое, которого за пределами Слизерина ненавидела почти вся школа. — Что ж, ну тогда… Это твоя квартира, и она рассчитана на двоих, так что я не вижу никаких проблем. Ты хочешь, чтобы я вписала его в договор аренды, как проживающего? — Нет, всё в порядке. Оставьте для начала всё как есть. — Очень разумно, юная леди. Вижу ты вернулась назад с более трезвой головой на плечах. — Возможно. Остаток дня прошёл без происшествий, и Орла с необъяснимым нетерпением ждала возвращения домой. «Потому что дома меня ждёт Малфой? » Сама по себе мысль была странной, но, видимо, она привязалась к нему сильнее, чем ожидала, из-за жизненных невзгод, которые они были вынуждены переживать вместе, как и поддерживать друг друга в настоящее время. Она легко взбежала по лестнице и, войдя в квартиру, обнаружила, что Драко лежит на кровати, разложив перед собой содержимое жестяной банки с деньгами. Он рассортировал монеты и банкноты на аккуратные кучки по возрастающей стоимости, на коленях лежал блокнот, пока он сам сосредоточенно покусывал конец шариковой ручки. — Чем ты занимаешься? Он поднял на неё глаза и улыбнулся. — Изучаю маггловские деньги. Думаю, у меня неплохо получается. Я придумываю и записываю здесь суммы, а затем составляю их из монет и банкнот. Тренируюсь, чтобы не выглядеть ещё раз полным идиотом, когда за что-нибудь придётся платить. — Впечатляет… — Ну… я подумал, что должен сделать что-то полезное, после того, как проспал целые сутки. — Скажи честно, Драко, ты просто не смог понять, как включить телевизор? — Да, с этим я так и не смог разобраться, — признался он, и они оба невольно рассмеялись. Затем парень сгрёб все деньги обратно в банку, расчищая для неё место на кровати. — Как ты себя чувствуешь? — Намного лучше. Эти странные белые таблетки очень хорошо помогают от жара и боли. И… Ты только взгляни! Он продемонстрировал ей левое предплечье, поворачивая туда-сюда красочный рисунок дракона, чтобы она могла полюбоваться. Это действительно было прекрасное произведение искусства, пусть даже созданное под проклятием Империус. Кожа выглядела полностью зажившей. — Ты использовал исцеляющее заклинание, чтобы избавиться от запёкшейся крови, не так ли? — Конечно. Зачем без надобности страдать ещё сильнее? — Хорошая работа. — Спасибо! Кажется, в записке ты упоминала что-то об ужине? Потому что прожить целый день на булочке с маслом и нескольких чашках пустого чая, как выяснилось, довольно сложно. — Бренда дала мне аванс и ещё немного в качестве подарка. Хочешь, пойдём в китайский? Драко выглядел таким смущённым, что она расхохоталась. — Что значит «в китайский»? — В китайский ресторан, глупый! Разве ты никогда не пробовал…? Нет, полагаю, что никогда! Обувайся и пошли! Ты получишь удовольствие, Драко Малфой. Обещаю тебе абсолютное гастрономическое блаженство! В предвкушении ужина пустой желудок девушки тоже одобрительно заурчал.

***

Гермиона проснулась и увидела, как профессор Снейп с интересом рассматривал её, лёжа на соседней подушке. Его чёрные волосы беспорядочно разметались и выглядели ещё темнее на фоне светлой хлопковой наволочки. — Доброе утро, — прошептала она, поворачиваясь к нему. — Наше соглашение всё ещё в силе? — спросил он, и в его глазах проблеснула робкая надежда, настолько украсившая его лицо, что низ её живота сжался от чистейшего желания. — Странное приветствие, но… да, конечно. На его лице появилась сдержанная улыбка, приподнявшая уголки губ, обычно такие мрачные и опущенные вниз, а в чёрных глазах мгновенно вспыхнула страсть. — В таком случае, — пробормотал он, — я поприветствую тебя так, как хотел бы, чтобы меня встречала моя любовница. Снейп протянул к ней руку, намекая, чтобы Гермиона придвинулась ближе, что она и сделала. В её теле сразу же появилось странное ощущение, которое напомнило ей о проклятии, но в данный момент предвкушение не имело ничего общего с магией. Северус притянул её к себе — они оба были обнажены, его кожа показалась ей горячей и удивительно мягкой. Он трепетно поцеловал её в лоб. — Доброе утро, Гермиона. Мне было безумно приятно проснуться рядом с тобой. Собственническим жестом он взял её за подбородок и приподнял лицо, а затем поцеловал — с желанием и неприкрытым удовольствием. Его язык нежно ласкал и изучал, одной рукой он поглаживал её по волосам, а другой очерчивал круги на пояснице. «Кто бы мог подумать, что профессор Северус Снейп окажется настолько чувственным мужчиной?! » Он точно знал, в каких местах нужно прикоснуться и как именно это сделать, чтобы воспламенялась каждая клеточка её тела. Глядя на него, никто бы никогда не подумал, что этот мрачный волшебник, отталкивающий своей суровостью, застёгнутый на все пуговицы и облачённый в длинную развевающуюся мантию — словно в погружённые во тьму доспехи — скрывающий свои чувства за непроницаемым лицом, может обладать такой страстью, скрывающейся глубоко внутри. Как только она начала извиваться, отвечая на чуткие прикосновения его рук и губ, то сразу почувствовала неприятное липкое ощущение между бёдер. «Очевидно — результат ночи, наполненной сексом, без уборки последствий». — Кажется, мне нужно принять душ, — смутилась она. — Я бы предпочла не возвращаться по коридорам школы… ну знаешь… в таком виде. Могу я перед уходом воспользоваться твоей ванной? На его лице снова промелькнула хищная ухмылка, которая на самом деле ей даже понравилась. «Возьми себя в руки, Гермиона! — одёрнула она себя. — Он по-прежнему твой преподаватель и директор школы, в какие бы игры вы ни играли! » — Если ты позволишь мне присоединиться к тебе в душе, то я позволю тебе добраться до спальни по каминной сети. И тебе не придётся бежать по коридорам школы. Снейп явно наслаждался непристойным предложением, изогнув бровь в ожидании ответа. «Если он хочет заставить меня поверить, что я стала его любовницей, то делает это чертовски хорошо». На самом деле она не ожидала от слизеринца ничего другого, тем более, насколько она знала, этот волшебник был педантом и перфекционистом. Гермиона сглотнула при одной мысли о том, что он собирался с ней сделать. — Перестань нервничать, Гермиона. Мы уже несколько раз занимались сексом. Я знаю твоё тело, а ты знаешь моё. — Да, но ведь сейчас на нас не действуют чары! Северус сел, спустил ноги с кровати и встал перед ней, совершенно не смущаясь своей наготы и позволяя ей осматривать себя сверху донизу, затем он вежливо протянул ей руку, как будто приглашал на танец. — Разумеется, мы не под проклятием, — он словно бросал ей вызов, снова приподняв проклятую бровь и побуждая принять приглашение. Гермиона взяла его за руку, позволила стащить себя с кровати и провести по каменному полу в роскошную ванную. Он включил душ в большой кабинке, выложенной таким же серым камнем, как пол и стены ванной комнаты. Вскоре начал подниматься пар, а значит вода стала достаточно горячей, и он жестом пригласил её войти первой. Встав под тёплыми мощными струями воды и позволяя им каскадом стекать на голову, девушка пригладила волосы, намочила их и откинула назад так, чтобы густая масса мокрых локонов упала на спину. Гермиона стояла лицом к самой дальней стене кабинки, поэтому не видела профессора, но он, однозначно, к ней не присоединился. «Неужели он передумал? Или просто решил надо мной поиздеваться? » Секундой позже она почувствовала, как к её голове прикоснулись мужские руки, взбивая на волосах густую, пышную пену. Северус втирал шампунь во влажные кудри; его длинные пальцы действовало нежно, но уверенно, когда он тщательно промывал её волосы, после чего потянул девушку назад под брызги стекающей воды, чтобы смыть средство до конца. Когда вода полностью очистилась, Гермиона стала ждать. Ждать… что он сделает дальше. Чего она больше всего не ожидала — так это того, что Снейп нанесёт на её волосы густой кондиционер, пахнущий клубникой, разбирая пальцами спутанные пряди и тихо шепча заклинания, облегчающие распутывание особенно непослушных локонов. — Почувствуй… — тихо сказал он, когда закончил. Взяв её за запястье, Северус заставил Гермиону провести ладонью по её собственным волосам, пропитанным кондиционером — они были гладкими, но абсолютно свободными от всех спутанных прядей. Вода лилась сверху каскадом, приятно касалась сосков и стекала вниз по ногам. Она повернулась к нему лицом. — Как ты?.. — Как я что, мисс Грейнджер? — Кондиционер?! Откуда ты вообще об этом знаешь? — Пусть это останется моим маленьким секретом, — ухмыльнулся он и наклонился ближе. — И, конечно, не суди о моих способностях укрощать чужие волосы, глядя на мои собственные. Внешность меня мало интересует. — Ты хочешь, чтобы я ответила тебе тем же? — В другой раз я с удовольствием наслажусь этим, но сегодняшнее утро посвящено тебе. Снейп подтолкнул её под поток льющейся воды, и она закрыла глаза, чувствуя, как он присоединился к ней, прижимаясь грудной клеткой к её груди. Он проводил руками по её волосам, смывая с них ароматный кондиционер, и вскоре Гермиона почувствовала, как мягкая завеса собственных волос защекотала ей спину. Она положила руки на его узкие бёдра, чувствуя впадины и изгибы мышц. Поддавшись желанию, девушка провела пальцами по его тазовым костям, скользя подушечками всё ниже — к влажным лобковым волосам, обрамлявшим его член чёрным ореолом. — Бесстыжая девчонка, — укоризненно пробормотал он, протягивая руку за другим флаконом, на сей раз полным геля для душа, и брызнул им себе на ладонь. — Иди ко мне, моя временная любовница, и позволь мне устранить небольшой беспорядок, возникший по моей вине. «Святые угодники! » Гермиона так сильно возбудилась, что успела устроить ещё больший беспорядок. «Слава Мерлину, что вокруг нас вода». Северус разделил порцию геля на две ладони и потянулся к её груди, положив прохладную массу прямо на соски, от чего девушка резко начала задыхаться. Он начал массировать и разносить шелковистое мыло по всей груди, растягивая пену, и с огромным удовольствием ласкал скользкие округлости. Проведя руками вниз по её животу, он просунул ладони между ног, очищая присохшие выделения с внутренней стороны бёдер, затем заставил её расставить их ещё шире и впустить его, пока он намыливал каждую часть промежности от лобка до расщелины между ягодиц. — Держись, — приказал он, и она увидела выступающий из стены камень странной формы, похожий на руку, за которую можно было ухватиться. Гермиона могла поклясться, что несколько секунд назад его там не было, но не видела лица профессора и не могла понять, причастен ли он к этому. Под благим предлогом банных процедур смазанные пальцы Снейпа скользнули в каждую дырочку, но девушка не возражала. Она почувствовала, как он накрыл ими розовые складки, задержался над клитором, пощекотал уретру, а затем погрузил два… а, вскоре и три пальца во влагалище. Северус повернул их так, что она резко качнула бёдрами, желая большего. Он отважился позволить себе немного больше, скользнув между ягодиц, как делал это раньше — благодаря мылу сморщенная дырочка стала такой скользкой, что он смог медленно и нежно просунуть внутрь кончик пальца. Гермиона не удержалась и взвизгнула от ощущения того, что палец продвинулся чуть дальше, а другая рука вернулась к её клитору, который стал возбуждённым и распухшим. Северус закружил вокруг него, снова и снова катая твёрдый комочек лёгкими движениями. — Ох! Ох! Ох-х-х! — задыхалась она, подпрыгивая на его руке, чувствуя, как мизинец мужчины плавно, но настойчиво полностью вошёл в анус. — Ты ведь кончишь для меня ещё раз, моя маленькая девочка? — дразнил он, наклонившись так низко, что его рот приблизился к её груди, и начал жадно сосать ближайший сосок. — Думаю, что да… Движения его пальцев ускорились, и Гермионе пришлось вцепиться в ручку душа, а другой рукой — в его плечо, чтобы у неё не подогнулись ноги, когда она достигла оргазма, содрогаясь на его неумолимо вторгавшихся пальцах. Северус выпрямился и поддержал её, переместив их обоих под водопад тёплых брызг. Гермиона дрожала всем телом и прижималась к его сильной, широкой груди. — Благодаря тебе я снова стала грязной, — в шутку упрекнула она. — Мне ужасно жаль, — ухмыльнулся он, показывая всем своим видом, что нисколечко не раскаивается. — Я оставлю тебя, чтобы ты спокойно могла принять душ. — Тебе не обязательно уходить. — Я знаю. Тем не менее, если я этого не сделаю, мне захочется провести несметное количество времени, трахая тебя у стенки душевой, и сложно даже представить, насколько всё это затянется, если мы надумаем переместиться в ванну. «Ох, его роскошная ванна! » Огромная, с дюжиной кранов, она напоминала девушке миниатюрную версию ванны старост. Директор наклонился к её уху. — Я велел тебе не думать о ванне, девочка! Как-нибудь в другой раз… Снейп взял её за руку и галантно поцеловал перед тем, как выйти из душевой, что выглядело немного странным официальным жестом, учитывая, что пару минут назад их мокрые голые тела прижимались друг к другу, и он довёл её до оргазма, засунув палец ей в задницу. Гермиона взяла флакон с гелем для душа и начала смывать последствия его недавних усилий, усердно делая вид, что не смотрит, как профессор вытирается полотенцем всего в нескольких футах от неё. Он был высоким, поджарым, его кожа действительно была невероятно бледной, но в целом он казался ей совершенно неотразимым — и это не имело никакого отношения к чёртовому проклятию. Внезапно Гермионе захотелось провести руками по его обнажённому телу и запечатлеть в памяти каждый шрам, изгиб и изъян. Снейп как будто услышал её мысли. Он обернул полотенце вокруг талии и бросил на неё укоризненный взгляд, похожий на тот, которым он испепелял учеников в классе Зельеварения, если кому-нибудь из них приходило в голову перечить профессору или не следовать его инструкциям. В ответ Гермиона недоумённо приподняла брови и упрямо продолжила смотреть ему в глаза. Его тонкие губы скривились в лёгкой усмешке, и директор вышел из ванной, но от её глаз всё-таки не скрылся красноречивый стояк, заметный даже под толстым махровым полотенцем.

***

С помощью Летучего пороха Гермиона быстро пронеслась из кабинета Снейпа прямо в гриффиндорскую спальню, больно ударившись макушкой о верхушку маленького камина. «Странно, что Парвати всё ещё спит. Колокол к завтраку раздастся с минуты на минуту». — Парвати! — позвала она. — Парвати! Проснись! Судя по всему, ты проспала! Подойдя к кровати своей соседки по комнате, Гермиона заметила на её прикроватной тумбочке колдографию обнимающихся и счастливо смеющихся Парвати и Лаванды, сделанную на Святочном балу на четвёртом курсе. У обеих девушек были одинаковые колдографии, на которых они позировали в своих бальных платьях, под изображениями вились сверкающие алые подписи: «Пав и Лав — подруги навек». Оглядываясь назад, Грейнджер с грустью вспомнила об этих чудесных, беззаботных временах. Гермиона наклонилась и потрясла Парвати за плечо. Ей нужно было разбудить сокурсницу до того, как та получит наказание за опоздание на завтрак, но девушка не реагировала. Глаза Парвати были полуоткрыты, а губы посинели. И тут Гермиона заметила, что под её одеялом валялось с полдюжины пустых бутылок из-под зелий, включая и ту, что мёртвая гриффиндорка сжимала в окоченевшей руке.

Глава 23

Гермиона неподвижно сидела в одном из удобных кресел гриффиндорской гостиной, Симус обнимал её за плечи и успокаивающе поглаживал по руке, лежащей у неё на коленях. Он выглядел таким же бледным и потрясённым, как и она. Как только Грейнджер пришла в себя после страшной находки, она подняла тревогу, и вскоре к ней присоединились профессор МакГонагалл, мадам Помфри вместе с одной из своих ассистенток, два Пожирателя смерти и директор Снейп. На него Гермиона старалась даже не смотреть. Мадам Помфри начала обследовать тело Парвати, и Гермиону сразу же выпроводили из спальни в общую гостиную, но она заранее знала, что все их попытки окажутся тщетными. Когда она прикоснулась к соседке по комнате, та была уже холодной и посиневшей. Она явно умерла несколько часов назад. «Как скоро после того, как я ушла, моя подруга решила свести счёты с жизнью? » В то время, как Гермиона предавалась всевозможным сексуальным наслаждениям с директором (и далеко не всегда к тому склоняло проклятие), её сокурсница была настолько доведена до отчаяния одиночеством и давлением новых порядков, что решила… покончить с собой. Симус изо всех сил пытался её утешить, но парень был также сильно опустошён и подавлен. — Ты предупреждала меня, Гермиона! — ругал он себя. — Ты, чёрт возьми, предупреждала меня, а я просто отмахнулся, думая, что с ней всё будет в порядке, и что она спустится, если я ей понадоблюсь! — Прекрати, Симус. Я тоже ушла из спальни, зная, в каком она состоянии. Хотя могла бы остаться… — Ты не могла! Ты прекрасно знаешь, к чему тебя принуждает этот ублюдок, и если бы ты попыталась от него ускользнуть, он бы превратил твою жизнь в ад! «А если посмотреть правде в глаза? Если бы я сказала Снейпу, что у меня возникли серьёзные опасения насчёт морального состояния Парвати, разве он заставил бы меня идти к нему в кабинет или на собрание Ордена? Конечно, нет». Тем не менее в течение вечера на неё (или на них обоих) повлияли бы чары Вожделения, так что в какой-то момент Гермионе всё равно пришлось бы уйти и оставить подругу одну. От мыслей об упущенных возможностях измученной девушке стало плохо — сильно разболелась голова, а изнутри мучительно разъедало чувство вины. Тем временем через портретное отверстие в сопровождении одного из старост Равенкло торопливо пролезла Падма Патил. Ни Гермиона, ни Симус не смогли заставить себя посмотреть ей в глаза, когда индианка пронеслась через гостиную, вверх по лестнице, очевидно, вызванная директором к своей сестре. Один только вид исказившегося от горя лица Падмы побудил гриффиндорцев снова заплакать и броситься друг другу в объятия. Они не могли сдержать слёз, ведь потеряли ещё одного друга — добрую, нежную, юную девушку, навсегда сбежавшую от ужасов нового волшебного мира. — Единственный, кто виновен во всех этих смертях — это Том Марволо Риддл! — тихо, но яростно прошептала она на ухо Симусу. — Никто их нас не мог этого предвидеть! — Я знаю, что ты права, — отстраняясь, ответил он, — но всё равно чувствую себя чертовски виноватым. Ты говорила мне, что она была в депрессии. — Да, но я никогда не думала, что она сделает с собой что-то подобное. Я тоже не выслушала Парвати как следует, хотя должна была найти время, чтобы её поддержать! Гермиона почувствовала, как её затрясло. Симус заметил это и ещё крепче прижал подругу к себе. От группы гриффиндорцев-семикурсников остались только они вдвоём. Всё это было похоже на чудовищную, извращённую игру, в которой их, одного за другим, планомерно отсеивал красноглазый безумец. Перед её мысленным взором промелькнули Гарри и Рон, лежавшие мёртвыми на земле в школьном дворе, а также Невилл, погибший в последней, заранее обречённой на провал, схватке с Нагини — змея с лёгкостью сомкнула челюсти вокруг его горла. Дин Томас, убитый мимолётным взмахом палочки Волдеморта. Лаванда, растерзанная на куски кровожадным оборотнем, любившим полакомиться молодой плотью. А теперь Парвати… Слишком одинокая и напуганная, чтобы продолжать жить, девочка, решившая уйти от нового жестокого мира. Все они начинали вместе — приехавшие в Хогвартс семь лет назад с волнением и восторгом в детских сердцах. Гермиона почувствовала, как снова потекли слёзы… слёзы, которые ничем не могли помочь. МакГонагалл быстрыми шагами спускалась по лестнице из спальни девочек в общую гостиную: её лицо выглядело осунувшимся и постаревшим ещё на несколько лет. Декан останавливала каждого гриффиндорца из тех, кто ещё не обратил внимания на звон колокола и направляла их в Большой зал, строго глядя вслед. — Смерть мисс Патил стала ударом для каждого из нас, — сказала она, окидывая взглядом комнату. — Тем не менее, гриффиндорцы, жизнь продолжается! Её сестра будет признательна вам за поддержку, но мы, как и прежде, должны продолжать выживать в нынешней… обстановке. Сейчас каждый из вас возьмёт себя в руки и отправится на завтрак… а потом на уроки. Прошу вас разойтись и не поддаваться панике! Никто из учеников не посмел ослушаться. Взяв свои сумки с учебниками для утренних уроков, они прошли через портретную дыру и спустились к завтраку в Большой зал. Никто из студентов не заставил бы декана повторять своё напутствие дважды, ведь у МакГонагалл и без них хватало забот. Без сомнения, пока их не будет, тело Парвати заберут и (как надеялась Гермиона) вернут родителям. Падма заберёт вещи сестры, и уже к вечеру Грейнджер останется единственной обитательницей спальни. Гермиона смогла вернуться в гриффиндорскую башню только после обеда, когда оставался ещё час до начала дневных занятий. Девушка сразу же направилась вверх по лестнице в свою спальню; по её коже бежали мурашки от мыслей о том, что она может там найти. Ничего. Как она и ожидала. Тело Парвати и всё её вещи исчезли, как будто её никогда здесь не было. Кровати домовики явно застелили новым бельём, выдвижные ящики и комоды были пусты, вешалки — свободны от одежды и мантий. Только её собственная кровать была не тронута: эльфы взбили подушки, а поверх школьного одеяла набросили лоскутное покрывало. Со стоявшей на комоде колдографии всё так же улыбались и махали ей Гарри вместе с Роном, на остальных движущихся изображениях была она сама — смеющаяся и беззаботная. Гермиона бросилась ничком на кровать, чтобы перевести дух и немного отдохнуть перед дневными занятиями. Засунув руки под подушки, она случайно нащупала смятый кусок пергамента и с любопытством на него взглянула. Время от времени она находила в постели обрывки собственных домашних заданий, забытые под подушкой учебники или даже покусанные перья после написанных ночью эссе. Однако на сей раз пергамент оказался запиской — лаконичной и простой по своему содержанию. Несмотря на анонимность послания, она сразу же опознала автора по заострённому, убористому почерку. «Не ищи меня, потому что сегодня вечером после комендантского часа я сам приду к тебе через камин. Это не твоя вина, Гермиона! Запомни это! » После того, как девушка дважды прочитала послание, оно свернулось в воздухе, вспыхнуло и разлетелось обрывками пепла.

***

Орла была благодарна Драко за то, что он предложил ей взять его под руку, пока они, заметно пошатываясь, шли по одной из улиц после ужина в китайском ресторане, где молодые люди заказали бутылку довольно дерьмового вина и хлестали его, запивая утку по-пекински и рисовые блинчики, как будто это был тыквенный сок. Теперь они оба были пьяны, особенно Драко, учитывая то, что парень оказался весьма восприимчив к маггловскому алкоголю. Они направились домой — в квартиру на главной улице, находящейся буквально в двух шагах от ресторана. Драко с удовольствием перепробовал все новые и незнакомые блюда, но отказался от супа из морепродуктов, который, по его словам, выглядел как «мозги в миске». Как и предполагала Орла, за ужином манеры «чистокровного мальчика» были безупречны, но он удивил её, блестяще отсчитав нужную сумму маггловских денег и вызвавшись самостоятельно оплатить счёт. «Очевидно дневная практика пошла ему на пользу». Малфой пообещал, что найдёт работу так быстро, как только сможет, ведь теперь он верил, что окончательно устранил все проблемы с Меткой, так как больше не замечал и не чувствовал никаких признаков магии. — Может быть, я просто совсем не нужен Лорду, — с надеждой сказал Драко, не донеся до губ креветку. — К тому же я уверен, что никто не будет по мне скучать. — А как же твои родители? — спросила Орла и с удивлением увидела, как он скривился от вспыхнувшего внутри гнева. — Как я уже говорил, мой отец теперь зависим от магических опиатов и прочих наркотиков… Он использует всё, что угодно, лишь бы облегчить боль. Моя мать, как всегда, беспомощна. В новом мире, которым правит Тёмный Лорд, она не имеет ни власти, ни влияния. В нашей семье все решения всегда принимал отец — как хорошие, так и плохие. — Мне очень жаль, — сказала она, но он отмахнулся от её извинений. — Как уж есть, что поделать. Они вышли на главную улицу и заметили огни паба, ярко светившегося в темноте, а также подвыпивших курящих посетителей, вывалившихся из заведения, чтобы насладиться мягким июньским ночным воздухом. — Может быть, выпьем по бутылочке пива? — спросила она, заинтересованно приподняв бровь. — Ты смерти моей хочешь?! Я так давно не пил настоящего алкоголя, что для меня и этого жалкого вина уже достаточно. Пойдём домой в постель! — Начинаешь делать мне неприличные предложения, Малфой? — поддразнила она, осмелев от спиртного, несмотря на то, что захмелела меньше, чем он. Драко повернулся к ней лицом, засунув руки в карманы. — Я бы никогда не воспользовался тобой, Орла, — тихо сказал он. — Ты серьёзно? Или это просто удобный способ намекнуть, что я тебе не нравлюсь? Она потянула его за руку, понимая, что становится немного наглой и надоедливой, но слишком много выпила, чтобы обращать на это внимание. — Орла, — предупредил он, — пожалуйста, не надо! Ты очень уязвима после всего… что с тобой случилось. — Мог бы просто сказать мне правду… Драко остановился, вытащил руки из карманов и повернулся к ней. Они остановились перед пекарней по соседству с квартирой, витрина которой была пуста, а сам магазин погружён в темноту. — Конечно ты мне нравишься! Само собой разумеется! Ты настолько похожа на меня, что разве может быть иначе?! — усмехнулся он, его серо-голубые глаза лукаво заблестели. Ему нравилось дразнить её, перебирая светлые волосы девушки, так похожие на его собственные. — Самовлюбленный маленький засранец! — прыснула она. — Ты ожидала чего-то другого от волшебника, принадлежащего к роду Малфоев? — спросил он, специально растягивая слова в насмешливо-высокомерной манере и увлечённо рассматривая собственные ногти. — Да, действительно. Просто до сих пор никто из них мне не нравился. — Значит, я тебе нравлюсь? — Если бы ты мне не нравился, я бы вряд ли была здесь с тобой, затеяв этот дурацкий разговор. — Ох, вот дерьмо! Что ж, тогда всё немного… усложняется. — Почему? В его глазах промелькнула вспышка, похожая на ледяной огонь, когда он без предупреждения взял её за плечи и вплотную прижал к стене рядом с входной дверью. Драко наклонился к ней так близко, что она могла разглядеть каждую из его длинных светлых ресниц. — Вот поэтому… — прошептал он, медленно наклоняя к ней голову, как будто давал ей возможность убежать или оттолкнуть его, а затем легко коснулся её губ своими, вовлекая в нежный поцелуй, которому она просто не могла сопротивляться. Губы Малфоя были мягкими, как шёлк, и она закрыла глаза, с удовольствием позволяя ему себя целовать. Орла понятия не имела, что, чёрт возьми, они творили, потому что это определённо не входило в её планы, но интуитивно чувствовала, что это было… правильно. И снова ощущала себя в безопасности. К реальности их вернул похотливый свист стоявших у паба пьяниц, и Драко пришлось слегка отстраниться, одарив её под конец самой красивой и искренней улыбкой, которую она когда-либо видела. — Прости меня, — едва слышно произнёс он. — Не нужно извиняться. — А следовало бы, ведь я не собираюсь использовать тебя, Орла. Я вполне мог и дальше держать свои чувства и грязные желания при себе. — Эй, я сама тебя спросила, помнишь? И практически заставила тебя признать, что я тебе нравлюсь, — ответила она, мгновенно протрезвев после великолепного поцелуя. — Ты мне нравишься. Но я помню, что с тобой сделали, и не хочу усугублять ситуацию. Его лицо стало серьёзным, а в глазах отражалась тревога. — Поверь мне, Драко, именно ты можешь оказаться лучшим лекарством! Давай не будем торопиться и посмотрим, что из этого получится. — В таком случае могу я пригласить тебя на свидание? Она заливисто рассмеялась, и он улыбнулся в ответ. — Я подумала о том, что мы уже живём вместе, но только сейчас началось наше первое настоящее свидание. Да, Драко. Да, конечно, можешь. На этот раз она сама потянулась вперёд и запечатлела на его губах лёгкий поцелуй. — Пойдём наверх. — Иди первой. Она открыла входную дверь, и та, как всегда, стукнулась в тесном коридоре о нижнюю ступеньку лестницы. Девушка передала Драко ключи, чтобы он запер её за ними. Скинув ботинки, Орла запрыгнула на кровать, поскольку она была намного удобнее дивана, но жёсткий переплёт блокнота, в котором слизеринец делал свои записи, впился ей в бедро. Она вытащила его и открыла на странице, где оказался ошеломляющий набросок дракона — копия того самого магического существа, которое теперь было вытатуировано на его левом предплечье. Девушка как раз собиралась похвалить его художественные способности, когда он вошёл в комнату и начал расшнуровывать кроссовки. «Разумеется, Драко Малфой ни за что не позволит себе завалиться на кровать в обуви». Орла перевернула страницу и увидела там другого дракона. На следующем листе обнаружилась любопытного вида птица — возможно, какой-то гибрид феникса с другой фантастической тварью. «Но каким образом Драко удалось создать такое удивительное, многослойное оперение с помощью простой шариковой ручки? » — Ты сам всё это нарисовал? — недоверчиво спросила она. — Ну… кроме меня здесь больше никого не было, если ты об этом. — Я имею в виду, ты сделал это без магии? — Эм-м… Да. Я люблю рисовать. Всегда любил. Я много рисовал в детстве, ещё до Хогвартса. — Ты хоть понимаешь, как это замечательно? — Нет… О чём ты? — Если ты создал это с помощью простой ручки и старого блокнота, только представь, чего бы ты мог достичь художественными материалами? Драко молчал и смотрел на неё так, словно считал немного сумасшедшей. — Когда тот маггл делал мне татуировку, — неловко начал он, — мне действительно нравилось за ним наблюдать. Я хотел попробовать и начал задаваться вопросом: если я могу создать рисунок на бумаге, могу ли я сделать это на чьей-то коже? — Почему бы тебе просто не пойти к мастеру и не попроситься к нему? Самое худшее, что может случиться — тебе откажут. Но с другой стороны, он может посмотреть твои наброски и предложит взять тебя на работу. И знаешь… если его нужно будет немного «убедить», чтобы он взял новичка с улицы… для этого пригодится волшебная палочка. — Именно так ты получила работу и квартиру в прошлом году, не так ли? — спросил он, выразительно приподняв бровь. — Иногда заклинание Конфундус бывает очень полезным. — Ты должна была стать слизеринкой, Орла Роуч! — Нет уж, спасибо! Никогда не хотела переплетаться с изворотливыми змеями. Драко встал в изножье кровати, на которой она сидела, и притянул девушку к себе, проникновенно глядя на неё светлыми глазами. — Даже со мной? Орла скользнула ладонями вверх по его рукам и обняла за шею, наслаждаясь удовольствием, отразившимся на его лице, и ощутила, как его руки обнимают её ниже поясницы, прижимая ближе всё так же медленно и нежно. — Возможно, есть один слизеринец, для которого я могла бы сделать исключение. — Рад это слышать, — ответил он, и его обычно уверенный голос стал хрипловатым от возбуждения. Драко потянулся к ней, сокращая последнее расстояние, и его мягкие тёплые губы снова оказались на её губах.

***

Римус расхаживал по спальне особняка Блэков, баюкая и слегка покачивая своего сына. Маленькая головка с голубыми волосиками лежала у него на плече, и он похлопывал малыша по спине, чтобы унять у него икоту, начавшуюся посреди ночи, когда Тедди пил из бутылочки. Однако младенец не обращал на это никакого внимания и ревел, требуя, чтобы ему дали оставшееся молоко, несмотря на осипшее горло и болезненные спазмы в животике. «Это порочный круг! Голодный ребёнок, но слишком измучивший сам себя, чтобы поесть! » Люпин чувствовал, как к глазам подступают слёзы усталости и разочарования, хотя он продолжал качать его, как бы ни был вымотан. Тедди с самого рождения страдал коликами, и они с Тонкс получили множество советов о том, что нужно делать, — хотя далеко не все были полезными. Методом проб и ошибок они пришли к выводу, что, положив малыша себе на плечо и поглаживая его по спинке во время хождения (бесконечного хождения! ) по комнате, в конце концов проблема более-менее решалась. «По крайней мере, мне больше не придётся беспокоиться о том, как скучно торчать здесь целыми сутками». Тедди отнимал у него каждую секунду, несмотря на то, что спал большую часть времени. «Как такое вообще возможно? » Римус почувствовал укол совести за то, что последние несколько недель Андромеда в одиночку справлялась со своим внуком, безропотно взяв на себя эту обязанность, хотя совсем недавно потеряла мужа и дочь. «Однако теперь пришло время стать настоящим отцом». Он был благодарен за это счастье Тонкс, каким бы дерьмовым родителем в данный момент себя ни чувствовал — неспособным помочь своему сыну прекратить икать, чтобы малыш допил наконец остатки молока и успокоился. «Где же ты, любимая, когда ты так сильно мне нужна?! » Люпин понятия не имел, что случилось с телом жены, и когда он думал об этом, его сердце разрывалось на части. Северус упомянул, что Пожиратели смерти очистили замок и территорию школы от трупов, но наотрез отказался подробно рассказать о том, как это произошло на самом деле. Все семьи погибших волшебников и ведьм (в том числе, и сам Римус) лишились возможности устроить достойные похороны и попрощаться со своими близкими, которых так жестоко забрали сторонники Волдеморта. «Ты нужна мне, Дора! » Римус понятия не имел, как будет воспитывать ребёнка в одиночку. Дора была сильной — главной движущей силой в их отношениях. Если бы она первой не проявила инициативу, то до сих пор тосковала бы по нему, сидя среди других авроров в своём кабинете, а он всё ещё отказывался бы признать, что влюблён в неё. Конечно, они бы не поженились, и у них не появился бы Тедди. «Сколько же времени было потрачено впустую! » Если бы он намного раньше вытащил голову из задницы и поверил её страстным признаниям в любви, если бы перестал отказывать этой чудесной ведьме из-за собственного стыда и грёбаной совести, они могли бы провести вместе гораздо больше времени. «Всё это — моя вина! » Тедди начал успокаиваться. Возможно, малыш почувствовал, что внимание отца больше не сосредоточено только на нём, отчего немного успокоился и сделал несколько глубоких вдохов, которые, в свою очередь, начали ослаблять икоту. Римус сел в старое деревянное кресло-качалку, которое, должно быть, принадлежало матери Сириуса, и злорадно представил, как бы от этого взбесилась мерзкая чистокровная фурия. Он предложил Тедди бутылочку, которую тот с благодарностью принял, и, наконец, начал сосать, допивая желанные остатки молока. В комнате была кромешная тьма, если не считать свечения от маленького Люмоса на конце его волшебной палочки, лежавшей на старом комоде. Тем не менее света было достаточно, чтобы накормить Тедди. Римус уложил младенца обратно в кроватку, надеясь провести спокойно остаток ночи, после чего сам вернулся в постель. Широкая кровать казалась пустой и холодной, словно раздражающее сравнение со всей его жизнью. Что бы он только ни отдал, чтобы рядом оказалось тёплое, податливое тело жены. Чтобы Дора скользнула рукой по его обнажённой, покрытой шрамами груди, в благодарность за то, что он встал ночью, накормил их сына и позволил ей поспать. «Как же мало времени она успела провести с Тедди — всего несколько недель». Римус почувствовал, как по щеке стекла слеза и капнула на подушку. Он вытер мокрую дорожку подушечкой пальца. Слёзы не помогут их сыну. Праведный гнев не вернёт его жену. Никогда раньше он не чувствовал такой безысходности.

***

Гермиона лежала в постели, но не спала, когда огонь в её спальне превратился в зелёное пламя, и профессор Снейп с трудом выбрался из маленького камина. В спальне по-прежнему было холодно и одиноко, хотя она постаралась провести весь вечер в гостиной вместе с Симусом, не желая подниматься наверх. Девушка умылась и разделась, не потрудившись надеть пижаму. Она уютно устроилась обнажённой под одеялом, но всё равно не чувствовала себя комфортно. Проклятие тихо напоминало о себе, из-за чего она начала ненавидеть собственное тело, желая только одного — уснуть и забыться. Директор подошёл к кровати и встал рядом с ней. Комната освещалась одной-единственной свечой на прикроватной тумбочке и пламенем маленького камина. В полумраке Снейп казался величественным мистическим созданием: как из-за длинных чёрных волос и демонических глаз, так и благодаря строгой тёмной мантии. Тем не менее, когда он возвысился над ней, она не испугалась. — Чем я могу вам помочь? — спросил он, стоя на месте и явно не рискуя к ней приближаться. — Не знаю, — тихо ответила она. Снейп не давил на неё и не требовал дальнейших ответов. — Можно присесть? Она кивнула, и он сел на край кровати, предусмотрительно проверив, не сломаются ли ножки, если он опустится на матрас всем своим весом. Потом Снейп просто долго молчал, внимательно разглядывая её. Гермиона вытащила из-под одеяла руку и протянула её к нему. Они сплели пальцы, не смущаясь этого удивительно интимного жеста. — На вас действует проклятие? — спросила она. — Да. Немного. Ничего такого, что не могло бы подождать. В настоящее время меня больше интересуют ваше эмоциональное состояние. — Я в порядке, — ответила Гермиона, отворачиваясь в сторону. — Несколько часов назад девушка покончила с собой в вашей общей спальне, пока мы с вами были вместе. Я предполагаю, Грейнджер, что велика вероятность того, что вы не в порядке. Его откровенность и правда, высказанная в глаза, задела её за живое, и она почувствовала, как на глаза набежали слёзы. — Это несправедливо! Парвати не заслуживала такой смерти! — Разумеется, не заслуживала. Именно за это мы боремся. Ради этого Орден планирует дальнейшие ответные действия. — Я — ужасный человек! Прошлым вечером Парвати просила меня не уходить! Она практически умоляла меня остаться с ней, и всё же я ушла! — Посмотри на ситуацию непредвзято, Гермиона. Ты не можешь всегда всё делать правильно и спасти всех! Каждый человек сам несёт ответственность за свои мысли и поступки. Как бы тебе ни было больно, у мисс Патил был выбор… как и у тебя. Каждый из нас сам выбирает то, что считает правильным. Гермиона обдумывала его слова, отчаянно желая, чтобы они оказались единственной истиной, но какая-то часть её души слепо верила, что если бы она осталась в спальне прошлым вечером, то Парвати не решилась бы на самоубийство. — И что бы тогда было следующим вечером? — риторически спросил директор со сверхъестественной проницательностью. — А следующим? Разве ты была обязана оставаться с ней каждую минуту на случай, если бы она надумала сдаться и покончить с собой, чтобы останавливать её от этого снова и снова? Потому что, моя милая девочка, в конце концов ей бы это удалось — ведь ты не смогла бы присматривать за ней каждую секунду. Его слова ранили своей холодной логикой, но с другой стороны странно успокаивали. Северус Снейп всегда говорил ей чистую правду, на которую она могла положиться. Проклятие загудело в её теле с новой силой, как всегда выбрав для этого самое неподходящее время, и она откинула край одеяла. — Не могли бы вы полежать со мной в постели? Снейп приподнял бровь, но молча встал. Откинув одеяло ещё сильнее, он увидел её обнажённую грудь. Гермиона наблюдала, как он поглощал её голодным взглядом, и была уверена, что его собственное проклятие в ту же секунду мощно вспыхнуло. — Без одежды, — добавила она. Не отрывая от неё взгляда, директор вытащил свою палочку и накинул на себя заклинание Дивесто, сбросив каждый предмет одежды на пол рядом с её кроватью, следом за чем наложил заглушающие и запирающие чары на дверь спальни. Его белоснежная кожа слегка затемнялась мерцающим пламенем, зато мягкий свет подчёркивал многочисленные шрамы. Гермиона вдруг ощутила настоятельную потребность пробежаться пальцами и языком по каждому из них — по каждому рубцу, углублению, по каждой отметине и частично зажившей ссадине, чтобы запечатлеть все мельчайшие детали в своей зрительной и тактильной памяти. Снейп приблизился к приоткрытому одеялу и скользнул под него, сразу же опустившись на неё сверху, так как на узкой односпальной кровати не хватало места для двоих. Тепло и тяжесть его тела приятно успокаивали, а нависшее над ней знакомое суровое лицо — утешало. Северус ощущал то же самое. Рядом с её нежным стройным телом он сразу чувствовал себя как дома, хотя до этого никогда не мечтал о семейной жизни. — Помоги мне забыть обо всём, Северус, — попросила она, и он прильнул к её щёлочке, чувствуя, что она уже намокла, как обычно, из-за неконтролируемого желания, провоцируемого проклятием. Что бы ни случилось, какой бы выбор они ни сделали, чары Вожделения всё равно требовали с них свою тёмномагическую дань. Весь последний час его член уже был твёрдым и полувозбуждённым при мысли, что ему придётся навестить мисс Грейнджер, чтобы получить очередное облегчение. Он так сильно хотел утешить девушку, но вместо этого придётся подарить ей быстрое соитие в студенческой спальне. Северус медленно, но уверенно вошёл в неё, растягивая изнутри, пока его член проникал сквозь плотные стенки до самого основания. Она издала приглушённый стон, в котором одновременно сочетались грусть и удовольствие. Он приподнялся на локтях так, чтобы их тела соприкасались как можно ближе, и неспешно отодвинулся, словно пытаясь вытянуть вместе с членом её печаль. Потом он снова скользнул внутрь, продолжая с мучительной неторопливостью вторгаться в неё и передавая при этом все эмоции, которые не мог выразить словами. Снейп наполнял её до краёв, повторяя это снова и снова, ни разу не выскользнув из лона полностью. Постепенно он начал брать её с несвойственной ему нежностью, с помощью которой хотел показать то, что не в состоянии был озвучить — не в их нынешнем положении, и не в их временных ролях. Она не была его настоящей любовницей, а он не мог себе позволить настолько сильно сблизиться. Они согласились наслаждаться сексом только потому, что вынуждены были это делать. — У меня такое чувство, что ты занимаешься со мной любовью, Северус, — прошептала она, положив руки ему на бёдра и следя за волнообразными движениями. — На самом деле сближаешься со мной, а не просто трахаешь. Я не уверена… ох… но кажется, я тебя чувствую! Она действительно его чувствовала. — Я всего лишь хочу доставить тебе удовольствие, — ответил он, не решаясь сказать что-нибудь более интимное, чтобы не смутить ни себя, ни её. Гермиона закивала, прикусив внутреннюю сторону щеки, когда он снова полностью погрузился в неё. Его спина и плечи ритмично покачивались вместе с остальным телом, пока он бережно и аккуратно входил глубже. Северусу захотелось закричать от удовольствия, когда девушка ласково провела ладонями по крепким мышцам его спины и бицепсам, напряжённым от выбранного им неспешного темпа, пока он неторопливо трахал её, удерживая под собой. Постепенно, мало-помалу, его движения становились всё жёстче. Он намеренно не ускорялся, продолжая поддерживать томный ритм, но вскоре девушка начала задыхаться при каждом глубоком толчке. Северус почувствовал, как она задрожала — верный признак того, что её кульминация уже близка. — Отпусти себя, моя милая, — настаивал он, стараясь держать себя в руках, в то время как давление в яйцах росло от жгучего желания кончить. — Просто позволь этому случиться, и оргазм избавит тебя от этой боли. Обещаю. Неожиданно Гермиона обхватила его лицо ладонями, изучая тонкими пальчиками мужественные черты, поглаживая высокие скулы, крупный нос, прослеживая линии густых чёрных бровей и очерчивая подушечками пальцев тонкие губы. Этот жест был слишком интимным. И Северус почувствовал, что если она продолжит относиться к нему с такой же трогательной нежностью, то заставит его позорно разрыдаться. В жизни, к которой он привык, наполненной грехами и пороками, не было места мягкости и доброте. Северус перехватил руки Гермионы и зафиксировал их над её головой, из-за чего она вытянулась всем телом, словно кошка. Он продолжил свои плавные и глубокие толчки, но слегка ускорился, приближая их обоих к оргазму. Он точно знал, что она уже на грани, судя по раскрасневшемуся лицу, расширенным зрачкам и скользкой влаге, обильно покрывающей его член. — Кончи в меня, Северус! — неожиданно взмолилась Гермиона, и её глаза расширились от возбуждения, сосредоточившись только на нём. Её слова ошеломили его, и, стиснув зубы от усилий, он подтолкнул себя к оргазму, захватывая её вместе с собой, как будто их совместный экстаз мог смыть все печали и исправить окружавшее их зло. Они вдвоём молча погрузились в пучину наслаждения в тёмной и по-зловещему тихой студенческой спальне. Желанное освобождение проявлялось только в их телах, пока они вздрагивали и извивались на узкой ученической кровати. Северус видел, как вместе с оргазмом из глаз Гермионы наконец-то потекли горькие слёзы — всё быстрее и несдержаннее. После полученного удовольствия сдерживаемые эмоции вырвались наружу, лишний раз подчёркивая её уязвимость. Только когда Северус заметил, как сверху на её щёку упала скупая слеза, он осознал… что тоже плакал.

Глава 24

Как только Северус выполнил необходимое и довёл их обоих до оргазма, он отпустил запястья девушки, которые удерживал на подушке за её головой. Однако Гермиона немедленно потянулась к лицу профессора своими чуткими руками и снова принялась ласкать его с таким трепетом, что у того защемило сердце. Теперь она осторожно вытирала подушечками пальцев оставленные слезами мокрые дорожки. — Почему ты плачешь? — тихо спросила она, пытаясь облегчить его внутренние терзания, хотя её собственные слёзы всё ещё стекали по щекам. Он осторожно вытащил из неё наполовину твёрдый член и сел на пятки, раздражённо вытирая лицо и желая как можно скорее избавиться от признаков слабости и потери самоконтроля, проявившихся во время их неожиданно эмоциональной близости. — Прошу прощения, — ответил Снейп, закрыв глаза и ущипнув себя за переносицу. Опустив ноги на холодный пол, он встал с кровати, потянулся за брюками и быстро надел их, потом сразу же накинул рубашку и в мгновение ока застегнул все пуговицы, чувствуя срочную необходимость прикрыть собственную наготу в свете только что обнаружившейся уязвимости. Должно быть, Грейнджер, почувствовала то же самое, поскольку села и натянула на себя одеяло, прижимая его к груди. Её длинные вьющиеся волосы беспорядочно разметались по плечам, пока она утирала остатки слёз, и Северус не мог не подумать о том, насколько она прекрасна и невинна. Он сел рядом с ней на кровать так же, как тогда, когда впервые вошёл в комнату. — Пожалуйста, прости меня за отсутствие самоконтроля, — промолвил он, положив руку ей на бедро поверх одеяла. — Я подталкивал тебя к тому, чтобы ты отпустила свои чувства, но не ожидал от себя того же самого. — Но ведь это же к лучшему, разве ты не понимаешь?! Я не возражаю. Нехорошо держать всё в себе. Хочешь об этом поговорить? Коротко и невесело усмехнувшись, Снейп отрицательно покачал головой. — Я ровным счётом ничего не добьюсь, изливая тебе душу. К тому же у тебя самой сейчас предостаточно проблем, маленькая ведьма. Мне вполне хватает того, что мы вынуждены соединяться физически, без добавления к этой мощной смеси эмоциональной зависимости. Она отпустила одеяло и потянулась к его руке. — Но я не возражаю… Северус уставился на неё, думая о том, как легко сейчас было бы просто поддаться искушению и проговорить с ней всю ночь, сидя здесь — на её маленькой ученической кровати. Полностью открыться кому-то. Говорить обо всём, что случилось, и обо всём, чего он боялся. Тем не менее он не хотел взваливать на её хрупкие плечи настолько тяжкое бремя. — К сожалению, мисс Грейнджер, возражаю я. Наши с вами судьбы и так уже слишком переплелись. И подтверждением тому служит то, что ваш эмоциональный выплеск в кульминационный момент вызвал во мне подобную реакцию. Я благодарен за вашу… нежность, так как не привык иметь дело с подобными чувствами. Её изящные пальчики крепко сжимали его руку, а мизинец выводил на ладони маленькие круги, и этот непроизвольный, незамысловатый жест уже пробуждал в нём сильнейшие муки желания. Он многое готов был отдать за такую ведьму, как эта — за девушку, которая, невзирая на всё, согласилась бы с ним остаться. Тем не менее, несмотря на то, что Грейнджер уже вышла из студенческого возраста, она всё равно была на двадцать лет моложе него. Однако она призналась, что он ей нравится. Скорее всего, девушка сказала правду — в конце концов он делал всё возможное, чтобы доставить ей удовольствие, но вряд ли вспыхнувшее в ней притяжение было чем-то большим, чем эффект от проклятия, насильственно подталкивающий её к сексуальному контакту. Северусу всё это вообще казалось нелепостью, поскольку раньше он никогда не вступал в длительные отношения. Его жизнь была чередой сексуально насыщенных, но эмоционально пустых встреч, и он полагал, что такова его судьба. «Чёрт бы побрал эту девчонку! Из-за неё я хочу изменить то, с чем давно уже смирился! » Поднявшись на ноги и неохотно отпустив её руку, он сунул ноги в ботинки и собрал оставшуюся одежду. — Я должен идти. Спокойной ночи, мисс Грейнджер. Гермиона грустно кивнула в ответ. Снейп направился к камину и прошёл в свой кабинет, где немедленно швырнул всё, что держал в руках, на пол и, сильно дрожа, опустился в одно из кресел. Гермиона Грейнджер медленно проникала ему под кожу и хуже этого просто быть не могло. «Мало того, что я вынужден регулярно склонять её к сексу, чтобы не сойти с ума от проклятия… Мало того, что она — одна из немногих ценных союзников в войне с Тёмным Лордом… Теперь связь с ней стала провоцировать во мне такие желания и эмоции, с которыми я не в состоянии справляться». Каждый раз, когда Северус убеждал себя, что ею движет исключительно Вожделение, что блестящий ум Грейнджер просто нашёл для них лучшее решение, чтобы выжить — её нежные прикосновения и полные неподдельных эмоций глаза доказывали обратное. На мгновение он задумался: «Не лучше ли бросить вызов проклятию и сойти с ума от агонии, чем устроить переворот в своём рациональном разуме? »«В этом нет ничего личного, Северус», — вспомнились ему её слова, — да уж, блядь, это определённо не похоже на что-то «личное»! Тебе лучше почаще вспоминать об этой фразе, чёртов идиот! » После ухода директора Гермиона несколько минут просто сидела на кровати, оглядывая пустую комнату, и уже начала по нему скучать, стоило только высокой мужской фигуре раствориться в зелёном пламени. Сегодня она впервые почувствовала его безумно нежные ласки. Их близость не напоминала страстный и быстрый трах. Они чувственно занимались любовью: его толчки были медленными и глубокими, что спровоцировало внутри неё оргазм такой разрушительной силы, что она фактически была тронута до слёз открывшимися перед ней ощущениями. Правда, другого опыта у неё не было, но она была не глупа и слышала достаточно разговоров о сексе среди девушек, чтобы понять: то, что только что случилось, было чем-то особенным. Да, теперь она тосковала, но зато увидела нечто необыкновенное. Ей казалось, что Снейп успокаивал её своими бездонными чёрными глазами, утешал весом своего тела, вытягивал все печали своим сексуальным мастерством, залечивая её эмоциональные раны и заставляя отчаянно желать большего. И всё же он только что буквально сбежал. «Ты полная дура, Гермиона! » — отругала она сама себя. Профессор Снейп вошёл в её спальню, чтобы (как они и договаривались) снять симптомы проклятия, а она позволила себе увлечься чувственностью момента, удачно сочетавшегося с её собственными потребностями. «Забыв, словно влюблённая идиотка, о том, что он — твой бывший преподаватель и директор школы, а не угнетённый обстоятельствами тёмный волшебник, с которым у тебя волей судьбы случился страстный роман. И, по правде говоря, ты скорее всего стала для него обузой, после всех обрушившихся на него обязанностей и стрессов». Она собиралась почаще себе об этом напоминать.

***

Орла проснулась от солнечного света, пробивающегося сквозь плотные шторы, и почти сразу же на её лице появилась улыбка. Она была в пижаме, а Драко — в футболке и трусах, которые надевал на ночь с тех пор, как они начали жить вместе. Сегодня они собирались отправиться по магазинам и купить ему что-нибудь из одежды. Прошлой ночью он вёл себя как настоящий джентльмен, но, по правде говоря, она позволила бы ему гораздо больше, если бы он захотел. Они целовались посреди комнаты, затем по очереди сходили в ванную и переоделись перед сном. Поддавшись обоюдному желанию, в постели они снова начали целоваться: Драко запустил пальцы в её длинные белокурые волосы и снова прижался к ней губами, так нежно, что Орла почувствовала себя желанной, возбуждённой и умиротворённой одновременно. Сквозь тонкую ткань белья она отчётливо чувствовала его эрекцию, упирающуюся ей в живот, но после этого парень коснулся последним поцелуем её лба и пожелал спокойной ночи, перевернувшись на спину, но не размыкая их сплетённых между собой рук. Ближе к утру Драко в какой-то момент обнял девушку, прижимаясь грудью к её спине, и она оказалась вблизи от его новой татуировки. Орла рассматривала впечатляющий рисунок на полностью исцелённой коже. Глядя на зелёного дракона, обвившегося вокруг его предплечья, она не смогла удержаться от прикосновения к наколке, пробежав по руке кончиками пальцев. — Значит, уже наступило утро? — прошептал он ей на ухо. — Ещё лучше, — улыбаясь, ответила она, — наступила суббота, а значит, сегодня мне не нужно на работу! Он прижался сильнее и поцеловал её в щеку, и она безошибочно ощутила прикосновение его утренней эрекции к своей пояснице. — Извини, — кашлянул он, отодвигаясь чуть дальше, чтобы избежать неловкости. Орла быстро обернулась и посмотрела ему в глаза, обняв слизеринца, прежде чем он успел слишком сильно от неё отстраниться. — Всё в порядке, Драко. Если бы это было не так, я бы сказала тебе. Он выглядел сконфуженным. — Ты уверена? Я не хочу чувствовать себя мудаком, пользуясь тобой после… ну, ты знаешь… после всего, что ты пережила. Я никогда не причиню тебе вреда, Орла! Никогда! — Я верю тебе, — прошептала она, наклоняясь вперёд и нежно целуя его в губы. — И я бы никогда не подумала, что буду так скоро снова к чему-то готова. Но кажется, что дружба и доверие — великие целители. Я тоже удивлена, но… ты мне очень нравишься, Драко Малфой. Его губы медленно изогнулись в прекрасной улыбке, с лёгким оттенком соблазнительности, благодаря которой она не казалась чересчур слащавой. Во вспыхнувших глазах читалось опасное желание, но она не могла не признать, что находила это чертовски привлекательным. Драко придвинулся и начал целовать её так же соблазнительно, как делал это прошлой ночью. Не возникало сомнений, что он умел доставить девушке удовольствие, и Орла изо всех сил старалась не думать о том, с кем он получал предыдущий опыт, так как в её голове начали некстати мелькать толпы слизеринок. — Сегодня нам нужно купить тебе одежду, — сказала она, делая паузу, чтобы глотнуть немного воздуха. Он недовольно нахмурился. — Только не говори мне, что пока я тебя целовал, ты думала о чёртовых покупках. «Ой! » Она в любом случае не призналась бы, что на самом деле думала о том, чтобы надавать пощёчин Панси Паркинсон за то, что у той хватало наглости увиваться за Драко во время учёбы в Хогвартсе, а слова про одежду просто выскользнули сами собой. — Прости. Я сказала, не подумав. Она стыдливо покраснела. — Всё в порядке, — ухмыльнулся Драко, — мне всё равно пора вставать. Собираюсь нанести визит в тату-салон, помнишь? Ты останешься в постели, а я возьму с собой волшебную палочку и посмотрю, что можно придумать с работой, ну а потом нас будет ждать обед и маггловский шоппинг? — Не сомневаюсь, что ты сможешь создать мощный Конфундус, — улыбнулась она, — и да, твои дальнейшие планы звучат прекрасно! Сейчас ей казалось, что впереди их ждёт безоблачное будущее.

***

Два дня спустя Снейп сидел на ужине в Большом зале во главе преподавательского стола, который, к счастью, был свободен от Пожирателей смерти, так как ранее их вызвал к себе Волдеморт. Его загодя предупредили о том, что он не должен присутствовать на собрании. Большинство преподавателей продолжали относиться к нему откровенно враждебно, поскольку не знали об истинных мотивах директора, а МакГонагалл и Спраут должны были подыгрывать ситуации. Никто из них ещё не успел рассказать остальным сотрудникам правду, так как конкретного плана пока не было, и они по-прежнему не знали, как преодолеть первое препятствие в виде убийства грёбаной змеи. «Но сегодня всё может измениться». Ранее в тот же день Северус получил записку с совой, в которой сообщалось, что он не должен присутствовать на общем собрании, но вместо этого там было указано, что после возвращения Пожирателей смерти в Хогвартс, Снейп должен немедленно аппарировать в Литтл-Хэнглтон для личной аудиенции с Тёмным Лордом. «Возможно, в это время Нагини будет ползать на свободе, поскольку в особняке не останется посторонних». В складках своей просторной мантии Снейп предусмотрительно спрятал два клыка василиска, задаваясь вопросом: «Предоставится ли возможность пронзить ими чёртову тварь? » Однако ему придётся не только убить змею, но и ускользнуть от всевидящих алых очей Волдеморта, что казалось практически неосуществимой задачей. Если его всё же поймают, но он сумеет сбежать до того, как на него обрушится Авада, ему придётся скрываться, так как, разумеется, он не сможет вернуться назад в Хогвартс. Таким образом замок, полный учеников, останется уязвимым и незащищённым. Тщетность рискованного плана была слишком очевидна, но сейчас это был их единственный вариант. В тот момент, пока Северус обдумывал это, двери в Большой зал с грохотом распахнулись, и в помещение прошествовали вернувшиеся Пожиратели Смерти — будто группа чёрных призраков, скрывавших лица за масками для пущего эффекта. Большинство учеников затряслись на своих местах. Группа кураторов прошла по центральному проходу, наконец-то сняв маски, и подошла к столу преподавателей. Снейп уже поднялся с директорского кресла и собирался уходить на собственную встречу с Лордом, но был остановлен Макнейром. — Не так быстро, директор, — с неприязнью протянул он. — Мне приказано доложить вам, что сегодня вечером необходимо взять с собой грязнокровку. Тёмный Лорд хочет её видеть. Сердце Северуса моментально пропустило удар, и он подумал, что сейчас его вырвет тем скудным ужином, который он заставил себя съесть, так как прекрасно понимал, к чему может привести подобная встреча. Заметив неприкрытый шок на лице МакГонагалл, директор постарался проигнорировать его, несмотря на растущую внутри панику. Он просто кивнул Макнейру, скрывая эмоции за нейтральным взглядом. Снейп вышел из-за стола и направился по проходу к входным дверям, задержавшись в конце гриффиндорского стола, где сидела Гермиона. — Следуй за мной, Грейнджер. — Куда вы её уводите?! — выкрикнул Финниган, вскакивая на ноги, чтобы защитить подругу. — Это не должно вас волновать, Финниган, — спокойно ответил Снейп, нетерпеливо махнув рукой Грейнджер, чтобы та последовала за ним. — Меня, чёрт возьми, волнует, сколько боли ты ещё посмеешь ей причинить! — Я советую тебе, глупый мальчишка, не усугублять своё и без того жалкое положение! — процедил сквозь зубы директор, пытаясь спасти от наказания вспыльчивого гриффиндорца, который и так стал потенциальной мишенью для Кэрроу. — Идём, Грейнджер! Гермиона перекинула ноги через скамью и встала рядом с ним. Как же противно ему было от самого себя, когда приходилось вести себя с ней подобным образом! И насколько нехарактерно для этой выдающейся молодой ведьмы было вести себя столь покорно и пассивно! Северуса охватило дурное предчувствие, что раз Тёмный Лорд пожелал самолично видеть Грейнджер — дальше будет только хуже. Снейп кивнул ей, приказывая следовать за ним, развернулся и пошёл к выходу, игнорируя непристойный свист Пожирателей смерти, которые не стыдились открыто показывать, куда и с какой целью директор ведёт несчастную девушку. Северус презирал этих ублюдков, всех до единого, и с радостью станцевал бы на их могилах. Он вывел её из парадных дверей и, несмотря на то, что в этом не было необходимости, повёл через прилегающую территорию к точке аппарации за воротами. «Я должен предупредить Гермиону, подготовить её, прежде чем переместить в усадьбу Риддлов». — Тёмный Лорд приказал мне привести вас к нему, — сказал Снейп, и его лицо помрачнело ещё сильнее при виде её изумления и ужаса. — Я не знаю, почему он хочет вас видеть, но напоминаю — он считает, что вы находитесь под моим контролем, а значит мне придётся вести себя… соответственно. — Я понимаю, сэр, — серьёзно ответила она, семеня рядом с ним и стараясь поспевать за его широкими шагами. — Вы действительно понимаете о чём я говорю, Грейнджер? Тёмному Лорду не чужды извращения! Он получает удовольствие, причиняя боль и унижая других людей! Мне уже становится дурно при одной только мысли о том, что скорее всего придётся с вами сделать, и чем всё это может для вас закончиться! — Просто делайте то, что потребуется, сэр. Директор непроизвольно поморщился. «Девчонка в точности повторила те же самые слова, которые говорила, когда добровольно предлагала мне трахнуть её, чтобы противостоять проклятию. Может быть, она каким-то образом записала меня в одну колонку с Волдемортом? » Он горячо надеялся, что это не так. — Всё, что я буду с вами делать — все мои действия будут направлены лишь на то, чтобы мы вернулись назад целыми и невредимыми. Помните об этом. В точности исполняйте каждый мой приказ. Помните, что тот человек, который будет стоять перед вами — это не я, а всего лишь роль, которую я вынужден играть. Молчите до тех пор, пока я не позволю вам заговорить. Смотрите в пол и ничего не говорите, пока к вам не обратятся, как бы вам того ни хотелось. Гермиона послушно кивнула, и Северус уже начал себя ненавидеть. — В дополнение к сказанному… Сегодня вечером я планировал совершить покушение на жизнь змеи, так как предполагал, что буду там один, и подумал, что в пустом особняке Лорд выпустит Нагини на свободу. Снейп засунул руку между складок мантии и вытащил один из двух спрятанных там клыков василиска. — Те самые клыки, которые вы передали мне несколько недель назад. У меня будет один, а вот другой… Я понимаю, что успех крайне маловероятен, но мы вдвоём должны использовать все возможные шансы, чтобы уничтожить крестраж. Мы обязаны это сделать! Девушка сунула клык под мантию и, казалось, собиралась с духом. — Наверное, будет лучше, сэр, если это сделаю именно я, потому что, если Волдеморт увидит, как вы убиваете змею, все планы Ордена рухнут! Он станет охотиться за вами! Если я смогу это сделать и не погибну, то аппарирую на площадь Гриммо и спрячусь там. Не беспокойся обо мне. Её голос дрожал, и Северус подозревал, что она напугана гораздо сильнее, чем старается продемонстрировать. Они достигли точки аппарации и теперь стояли по другую сторону ворот. Директор повернулся к ней лицом. — Как же ваши экзамены? Меньше, чем через две недели вы сможете закончить образование. — Раньше мне говорили, что я должна уметь правильно расставлять приоритеты. Кажется, теперь для этого наступило самое время… — Ты действительно храбрая маленькая львица! — Мы сбежали из Гринготтса на спине украинского железнобрюхого дракона. Надеюсь, что сейчас будет проще, — отшутилась Гермиона, хотя её смертельно бледное лицо резко противоречило уверенным словам. — Я буду с тобой, — прозвучал его ответ. Снейп велел ей взять его за руку и коснулся кончиком волшебной палочки центра своей Тёмной Метки.

***

Как ни странно, стоило им войти в богато украшенную гостиную особняка Риддлов, Волдеморт сразу же приказал Северусу присесть. Снейп почувствовал себя неловко, когда сел в роскошное кресло напротив пугающего волшебника, едва ли похожего на человека и являвшегося причиной всех ужасов, творящихся в волшебном мире. — Разумеется, твоя игрушка тоже может присесть, Северус, — прошипел Лорд, жестом приказывая Грейнджер сесть на колени к профессору, что сразу же спровоцировало проблему, так как с момента их последней близости прошло уже почти два полных дня. «Твою мать! » Снейп знал, что сегодня вечером ему пришлось бы найти Гермиону для того, чтобы успокоить проклятие, но надеялся, что они уединятся для этого в его спальне, а не будут разыгрывать шоу перед чешуйчатым извращенцем. «Нужно как можно быстрее вытащить нас отсюда и вернуться назад в мои покои». Всё это усложняло их и без того трудновыполнимую задачу — как пережить встречу с Тёмным Лордом, а также убить его последний и очень опасный крестраж. Едва лишь Грейнджер уселась к нему на колени, он почувствовал, как магия принуждающих чар начала буквально просачиваться в его мышцы и кости, а также — какое острое удовольствие ему доставляла тёплая и округлая попка девушки. — Я рад, что ты привёл её ко мне. — Вы приказали мне сделать это, Повелитель. Я никогда не осмелюсь ослушаться вас. — Ты мой давний и верный слуга, Северус. И я с удовольствием наградил тебя своей милостью. Однако мне нужна от неё информация. Прикажи ей поговорить со мной. — Ты можешь поднять глаза, грязнокровка. Тебе выпала великая честь отвечать на вопросы Тёмного Лорда. Северус собственнически положил одну руку ей на бедро, а другой грубо приподнял её лицо за подбородок так, чтобы она встретилась с безжалостными красными глазами. Он заметил, что на лице Гермионы не было свойственного ей упрямого выражения — оно выглядело кротким и испуганным. — Чем я могу быть вам полезна, сэр? — дрожащим голосом спросила Грейнджер. — Другая грязнокровка. Где она? — Боюсь, что я не знаю, сэр. — Интересно… каким образом ты можешь об этом не знать? — Мы с Орлой Роуч никогда не были близкими подругами. Наши факультеты обычно не совмещали на уроках, и мы разговаривали всего несколько раз, — честно ответила она, наблюдая, как Волдеморт обдумывал её ответ. — Она сбежала с Драко Малфоем? — Понятия не имею, сэр. Я знаю лишь то, что Орла была подарена профессору Яксли, как и я — профессору Снейпу. Не знаю, общалась ли она с Малфоем… Волдеморт прищурился, словно не доверял ей, но не пожелал продолжать расспросы. «Если бы он действительно захотел убедиться в правдивости моих слов, то мог запросто воспользоваться Легилименцией, но решил этого не делать. Почему? » Грейнджер нервно заёрзала у Снейпа на коленях, и он почувствовал жар её тела. «Чёрт, девчонка ведь не под проклятием?! » С того момента, как она умоляла его срочно прийти к ней в гриффиндорскую башню, он запомнил, что чары действовали на неё реже, чем его собственные, но её симптомы ухудшались быстрее. Мерзкая ухмылка на столь же отвратительном лице Тёмного Лорда подтвердила его опасения. — Твоя маленькая игрушка кажется немного взволнованной, Северус. Ты непременно должен обратить на это внимание. — Благодарю вас, Милорд, — ответил он, спихивая Гермиону с колен, чтобы самому встать с кресла, а про себя подумал, что с Нагини придётся разобраться в другой раз. — Сядь, Северус! Ты меня не понял. Мне ещё многое нужно с тобой обсудить. Ты можешь разобраться с грязнокровкой прямо здесь, передо мной. Он заметил, как Грейнджер резко напряглась, и услышал её тихий писк: — Нет! — Тихо! — прорычал он, ненавидя себя за это. — Садись назад и не перебивай Тёмного Лорда своими глупыми возгласами! Гермиона покорно села и откинулась спиной на его грудь. Положив голову ему на плечо, девушка брезгливо отвернулась в сторону, в то время как Снейп задрал её юбку до бёдер и раздвинул ей ноги. Просунув под трусики два длинных пальца, он начал поглаживать скользкие половые губы. Он чувствовал, как пылает её тело, пока девушка вынуждена была терпеть его бесстыдные ласки. — Она стала очень покладистой, Северус. — Да, Милорд. — Ей нравятся твои прикосновения? — Как видите, — ухмыльнулся профессор, проведя пальцем по влагалищу и демонстрируя, насколько сильно оно увлажнилось. — Пока ты занимаешься ею, мы можем продолжить. Ты уже сказал мне, что у тебя нет новостей о Драко Малфое и сбежавшей грязнокровке, но согласись, что они, скорее всего, скрываются вместе? Невозможно, чтобы оба ученика порознь сбежали из школы незамеченными в один и тот же день. — Согласен, Повелитель. Где бы они ни скрывались, осмелюсь предположить, что они вместе. — Как нам их найти? — Вы уже поставили эту задачу перед Пожирателями смерти. Не сомневаюсь, что они постараются сделать всё возможное, чтобы угодить вам. Говоря это, Снейп погрузил два пальца в её лоно, от чего девушка издала тихий удивлённо-восторженный писк. Затем он повернул их, зарываясь большим пальцем между складок, и, найдя клитор, начал массировать чувствительный бугорок отточенными движениями, заставляя её задыхаться. — Разве ты не можешь заткнуть ей рот, Северус? — Только с помощью заклинания Силенцио, Милорд. Однако я нахожу её стоны довольно приятными. Тем не менее если она раздражает вас, я применю чары. — Мне всё равно. — Вы очень великодушны. — Как ты знаешь, Лорд Волдеморт всегда великодушен со своими подданными. Покажи её мне. — Должен ли я раскрыть её перед вами? Риддл кивнул с омерзительно похотливым выражением, промелькнувшим в прищуренных глазах. «Грязный извращенец и так не сомневался, что Грейнджер ничего не знает о местонахождении Малфоя и Роуч! Он вызвал нас только ради этого! » Очевидно, этим вечером они должны стать его развлечением. — Покажи мне её грязную пизду, Северус. — Как пожелаете, Милорд. Грейнджер издала слабый протестующий звук и ещё сильнее отвернулась от двух волшебников, когда Снейп сдвинул её трусики в сторону. Он сам испытывал отвращение при мысли о том, чтобы показать что-то настолько сокровенное кому-то настолько недостойному. Он вытащил пальцы из влагалища и вместо этого раскрыл ими половые губы, показывая Тёмному Лорду всё, что тот хотел видеть. — Ведьма уже промокла насквозь, Северус. Мой дар Вожделения наверняка действует и на тебя? — Разумеется, — подтвердил он, приложив указательный палец к клитору девушки, и закружил им, потирая комочек плоти, стараясь не заслонять своими руками обзор Волдеморту. — Полагаю, девчонка уже достаточно мокрая, чтобы принять меня, когда она мне понадобится. Лорд откинулся на спинку кресла и без церемоний начал поглаживать член через чёрную ткань шелковистой мантии. — Как скоро она кончит? Я хочу это увидеть. — Обычно грязнокровке не требуется много времени. Она очень любит мои руки. Северус продолжал водить пальцем по клитору Гермионы, чувствуя, как её бёдра начали двигаться, поддаваясь инстинкту, несмотря на ужасную ситуацию. Волдеморт продолжал невозмутимо расспрашивать его о Драко Малфое, и о том, не думает ли он, что Люциус тайно прикрывает своего сына, не отрывая при этом хищного взгляда от промежности девушки, из которой сочилась прозрачная жидкость, пока пальцы Снейпа услужливо раскрывали её перед глазами Тёмного Лорда. «Я должен как можно быстрее довести её до оргазма, чтобы покончить со всем этим унижением! » Северус не сомневался, что Риддл не позволит ей сомкнуть ноги, пока не увидит желаемой кульминации, так что чем меньше времени она проведёт в этой позе, тем лучше. Он добавил ещё один палец, лаская круговыми движениями розовую плоть, подтягивая клитор то туда, то сюда и заставляя её невольно приближаться к оргазму. Лорд уже тяжело дышал, не отрывая руки от члена. Все притворство в виде «обсуждения важных дел» было забыто, и на первый план выдвинулось желание созерцать, как бесправная грязнокровка стонет и извивается на коленях у его верного директора-марионетки. Северус стянул с Грейнджер трусики, тем самым освобождая пальцы, которыми отодвигал их в сторону, и теперь использовал свободную руку, чтобы уделить внимание анусу. Профессор помнил, что раньше она быстро кончала, когда он касался её в этом месте. «Я должен покончить с этим развратом как можно быстрее! » Его маленькая ведьма невольно ахнула, приподнимая бёдра вверх, когда он начал играть с маленькой звёздочкой ануса, не прекращая быстро и яростно дрочить клитор. Он знал, что почти довёл её до высшей точки. — Думаю, твоя маленькая грязнокровка вот-вот кончит для нас, Северус. — Именно так, Повелитель. Давай, девочка, покажи Тёмному Лорду, как ты это делаешь… Грейнджер жалобно всхлипывала и в конце концов закричала от беспомощности, когда её предало собственное тело, поддавшись безжалостной мастурбации. Она резко дёргала бёдрами вверх и вниз под его быстро движущимися пальцами, которыми он сразу же скользнул к влагалищу и широко раскрыл его, раздвигая припухшие половые губы так, чтобы Волдеморт мог видеть, как её маленькая горячая дырочка открывалась и закрывалась, судорожно сокращалась от оргазма и истекала смазкой, отчаянно желая быть заполненной. «Мерлина ради, пожалуйста! — внезапно подумал Снейп, — Пожалуйста, не заставляй меня делать это здесь, перед тобой, больной ублюдок! » Волдеморт поднялся на ноги и шагнул к ним. Гермиона всё ещё сидела у Северуса на коленях, а его возбуждённый член прижимался к её пояснице. Девушка презрительно отворачивалась. Тёмный Лорд наклонился вперёд и протянул руку к открытой промежности Гермионы, обводя пальцем вокруг влажной дырочки и размазывая прозрачный сок. Грейнджер закричала от боли. — Как я погляжу, проклятие действует должным образом, — ухмыльнулся Волдеморт, садясь назад. Откинувшись на спинку кресла, он облизал раздвоенным змеиным языком свой мокрый палец. — Теперь, Северус, если к её влагалищу прикоснётся другой волшебник или её собственная рука, жалящее проклятие напомнит грязнокровке, кому она принадлежит. — Благодарю вас, Милорд. Это дополнение может оказаться весьма полезным. — Однако, должно быть, ты сам страдаешь, Северус… Я чувствую, как тёмные чары беспрестанно извиваются внутри тебя. Позволь девчонке облегчить твоё состояние. Пусть сделает это орально и продемонстрирует мне, как хорошо она умеет доставить тебе удовольствие. «Я ненавижу тебя, Том Риддл! » — Ты слышала Тёмного Лорда, грязнокровка. Встань передо мной на колени. Расстёгивая нижнюю часть сюртука и молнию на брюках, Снейп мысленно возрадовался, что они уже делали это раньше, и Грейнджер не будет чувствовать себя абсолютно неопытной в оральном сексе. Он не испытывал неловкость, обнажаясь перед Тёмным Лордом, поскольку пирушки Пожирателей смерти довольно часто заканчивались принудительным групповым сексом или взаимной мастурбацией. Так что ему приходилось видеть гениталии большинства своих «соратников» (как мужчин, так и женщин) гораздо чаще, чем он сам того хотел. Северус наложил на пол невербальные амортизирующие чары, желая защитить её колени от лишней боли, и ещё одно, более необычное заклинание, которое должно было временно расширить внутреннюю часть её горла. «Тёмный Лорд будет настаивать на том, чтобы она сделала горловой минет, а у меня нет никакого желания душить девушку». К тому же он понимал, что без этого заклинания она ни за что не сможет вместить в свой рот всю его длину. Стоя перед ним на коленях — спиной к Волдеморту — Гермиона встретилась с ним глазами, и то, что он увидел в её взгляде, разбило его сердце на миллион осколков. Это было доверие. Не страх, гнев или обида — это было просто согласие до конца следовать за ним, куда бы он её ни повёл. Снейп с трудом заставил себя сохранять нейтральное выражение лица. В то время как его член гудел от проклятия, а душа разрывалась от чувства вины, Северус осознал, что сильно недооценил свои истинные чувства к этой девушке. Его желание защитить Гермиону стало настолько сильным, что один вид её теперешнего положения — униженной и отданной на милость Волдеморта игрушки —причинял ему мучительную боль. Её губы сомкнулись вокруг его члена, как будто она делала это уже тысячу раз. Мощная волна наслаждения не избавила его сердце от боли, но ему нужно было просто сделать то, что требовалось — достичь оргазма, чтобы тёмный властитель волшебного мира позволил им уйти. Грубо схватив её за кудрявые волосы, чтобы самому руководить движениями и глубиной проникновения, он с ужасом увидел, как Волдеморт задрал свою атласную чёрную мантию до бёдер, открывая чешуйчатые белые ноги вместе со всем остальным. Он переместил руку с длинными острыми ногтями к своей обнажённой промежности и начал мастурбировать, наблюдая за Северусом, принуждающим грязнокровку к минету. Тёмный Лорд никогда не раздевался во время пира, предпочитая наблюдать за «подвигами» своих верных последователей и их пленников со стороны. К своему крайнему отвращению, теперь Северус понял — почему. Член Тома Риддла выглядел деформированным, как будто во время его возвращения в материальное тело что-то пошло не так. Изогнутый орган был похож на короткий и толстый недоразвитый отросток — совершенно гладкий, вообще без лобковых волос. Северус изо всех сил старался сдержать рвоту, когда Волдеморт начал скользить по нему одним пальцем, так как член был недостаточно велик, чтобы волшебник мог обхватить его рукой. Он был похож на крошечного моллюска, вылезающего из своей сморщенной раковины. Неудивительно, что Лорд держал это в секрете. Не осмеливаясь закрыть глаза, (поскольку любой, кто сделал бы это перед Тёмным Лордом, был бы либо глупцом, либо самоубийцей) Северус посмотрел вниз на Гермиону, посасывающую его член в восхитительном темпе и придерживающую свободными руками его брюки. Если бы только они могли уединиться в его кабинете или спальне, где маленькая чертовка дарила ему такое удовольствие — это был бы необыкновенно волнующий опыт. Вместо этого момент был испорчен отвратительным присутствием и приказами сумасшедшего тирана. Когда Снейп случайно поднял глаза на Риддла, мастурбирующего в своей странной манере, то заметил, что комок бледной плоти (который с трудом можно было назвать пенисом) заметно напрягся, пока тёмный маг прерывисто дышал с негромким свистящим шипением, исходящим из его полуоткрытого рта. Северус отвел взгляд. Он не хотел этого видеть. В тот момент, когда Снейп оторвал глаза от Волдеморта, за дверью внезапно послышалась подозрительная возня, и его взор мгновенно метнулся туда. Дверь начала медленно открываться. «Кто здесь, мать вашу?! » Снейп моментально насторожился, и Грейнджер почувствовала это, поскольку сразу же подняла на него полные вопросов и тревоги глаза. Дверь приоткрылась совсем чуть-чуть — не настолько, чтобы впустить человека, но в этом и не было необходимости. В образовавшуюся щель проскользнула гигантская змея и бесшумно проползла по полу к своему хозяину, который был слишком поглощён погоней за собственным оргазмом, чтобы заметить появление фамильяра. Северус нащупал рукой клык василиска в складках своей длинной чёрной мантии.

Глава 25

Северус украдкой переводил взгляд с Волдеморта на змею, а с рептилии на маленькую студентку, которая в данный момент старательно сосала его член. Стоило его пальцам сомкнуться вокруг клыка василиска, как он понял, что ему предстоит самая сложная проверка на самоконтроль. «Смогу ли я совершить точный удар во время минета? Что ж, это будет что-то новенькое даже для меня, несмотря на все непростительные поступки, которые я совершал в прошлом и вынужден совершать в настоящем». Нагини проползла своим огромным, тяжёлым телом по полированному деревянному паркетному полу с противоречащей её размерам скоростью и приблизилась к хозяину. Змея обвилась вокруг кресла, в котором сидел Волдеморт и, скользнув по подлокотнику, опустила голову на его бёдра, лизнув раздвоенным языком жалкое подобие члена, после чего глаза тёмного волшебника закатились от неприкрытого удовольствия. Если до этого Северуса не тошнило, то теперь он уже с трудом сдерживал рвотные позывы. Как только алые глаза Волдеморта сфокусировались, он с откровенной завистью впился ими в Снейпа. — Достаточно, — приказал он, лениво поглаживая змею, которая теперь мягко потиралась заострённой мордой о его пах, по-видимому, стараясь доставить своему хозяину сексуальное удовольствие. — Я устал от того, что ты демонстрируешь передо мной, Северус… Будто стараешься выставить напоказ то, в чём я пока не могу участвовать. — Как пожелаете, Милорд. Вставай, девочка. Отойди от меня, — резко велел профессор, грубо отрывая рот Грейнджер от своей сочащейся предсеменем эрекции. — Встань! Девушка поднялась на ноги, вытирая рот рукой, и выглядела более испуганной, униженной и покорной, чем когда-либо раньше. Снейп искренне надеялся, что это была всего лишь игра ради их спасения, и то, что ему пришлось с ней сделать, не сломило её дух. Директор остался сидеть в кресле и уже потянулся к ширинке, чтобы застегнуть брюки, когда Волдеморт остановил его. — Оставь как есть, Северус. Позвольте мне насладиться видом того, что я жажду заполучить. Снейп позволил змееподобному ублюдку уставиться на свой член — распухший и покрасневший от усердных ласк Грейнджер, и отчасти всё ещё твёрдый от неудовлетворённого Вожделения. В комнате сгущалась напряжённая тишина: не было слышно ни звука, кроме шуршащего трения Нагини об искажённый пенис её хозяина в явно хорошо отработанной между ними манере, в то время как Тёмный Лорд с завистью пялился на полувозбуждённое мужское достоинство Северуса, а сам профессор умолял Мерлина, чтобы ему не пришлось становиться свидетелем отвратительной кульминации Волдеморта. Прошло несколько минут, но, казалось, Волдеморт ни на шаг не приблизился к оргазму. Снейп начал задаваться вопросом: «Способен ли он вообще кончить? » Во время откровенных представлений Тёмный Лорд всегда наблюдал и никогда не участвовал. Мельком взглянув в сторону, Северус заметил, как Грейнджер потихоньку полезла рукой под мантию. Очевидно, девчонка подумала, что пришло время убить проклятую гадину, и, скорее всего, она была права — ведь Нагини вместе с Волдемортом были слишком увлечены друг другом. Как они и договаривались, лучше позволить ей самой это сделать, чтобы он мог остаться в школе. Как только змея исчезнет, Волдеморт станет таким же смертным, как и любой другой волшебник. Однако от Тёмного Лорда сложно было что-либо скрыть. Даже в возбуждённом состоянии он не терял бдительности. — Оставь меня, Северус! Возвращайся вместе с грязнокровкой в Хогвартс. В следующий раз, когда я призову девчонку к себе, то захочу оценить, насколько хорошо ты сумел обратить её таланты к тёмным силам. Сегодня вечером она развлекла меня и выиграла себе немного времени благодаря покорности и добровольному согласию. На следующей встрече я буду ожидать, что она присоединится к нам. — Понимаю, Милорд. Тогда мы вас покинем… Снейп встал, оставив брюки расстёгнутыми (так как не посмел застёгивать их без прямых на то указаний) и грубо схватил Грейнджер за руку, намереваясь незамедлительно аппарировать обратно в замок. — Грязнокровка может пожелать мне приятного вечера, — прошипел Волдеморт, протягивая бледную руку. — Подойди, девочка, встань на колени и считай, что тебе невероятно повезло, что ты удостоилась чести поцеловать руку Тёмного Лорда, — приказал ей Северус, подтолкнув Гермиону вперёд. Грейнджер подошла к роскошному креслу, на котором восседал главный поработитель магического мира, и опустилась на колени перед его протянутой рукой. Переборов внутреннее отвращение, она прижалась губами к белоснежной чешуйчатой плоти. В мгновение ока Волдеморт выдернул свою кисть и схватил её за подбородок; приподняв лицо девушки, он погладил её по щеке своими длинными пальцами, увенчанными острыми ногтями. — Ты кажешься мне очень услужливой, грязнокровка. Очевидно, ты не настолько глупа, если по доброй воле склоняешься перед высшей властью. С нетерпением жду нашей с тобой следующей… встречи. Ты хорошо воспитал её, Северус. А теперь забирай девчонку и отправляйся назад. Устрой себе вечер развлечений. Снейп без промедлений схватил её за руку и сразу же аппарировал, унося их обоих из особняка Риддлов в сумасшедшем магическом вихре. Они приземлились в его кабинете — у окна, выходящего на территорию школы, которая сейчас была залита тёмно-оранжевым светом медленно садящегося солнца. Гермиона делала судорожные вдохи, наполняя лёгкие воздухом, так как, стоя перед Волдемортом, практически не дышала. Она очень старалась не сделать ошибок и не навлечь на них ещё худших неприятностей. Разумеется, девушка чувствовала себя униженной — её грубо использовали на глазах у ненавистного ублюдка. «Но разве это имеет значения, когда важна лишь главная цель Ордена? В конце концов меня не пытали и даже не ранили». Вечер был посвящён подчинению и контролю. Риддл хотел увидеть, как далеко она сможет зайти и как быстро сломается. Профессор Снейп стоял рядом с ней и также тяжело дышал. Он явно чувствовал себя использованным. Гермиона украдкой взглянула на его пенис, откровенно торчащий из брюк. «Сегодня вечером я была не единственной, кого намеренно унизили. Должно быть, Северус продолжает страдать от проклятия, так как Волдеморт остановил нас до того, как он достиг оргазма». Гермиона приблизилась к профессору и неуверенно протянула руку к эрекции, поглаживая нежную кожу полутвёрдого члена. Она почувствовала, как он отзывчиво качнулся навстречу прикосновению. Снейп схватил её за руку и накрыл сверху своей ладонью. — Нет! Ты не должна этого делать. — Я знаю, но этого требует проклятие. — Не после всего, что ты пережила… — Ты так же сильно пострадал от всего этого, как и я, — ответила она, скользя рукой вверх и вниз по стволу, который твердел под её пальцами, несмотря на протесты директора. — Грейнджер! — прорычал он. — Если ты сейчас же не прекратишь… Предупреждаю тебя — я не в том состоянии, чтобы быть нежным! Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не нагнуть тебя и не трахнуть, прижав к этому окну. Она подняла на него глаза, стараясь передать взглядом как можно больше снисходительности и понимания, так как уже успела усвоить, что до профессора Снейпа иногда очень сложно достучаться словами. — Я серьёзно, — тихо добавил он. Повернувшись к окну, девушка послушно устроилась коленями в кресле, стоявшем рядом с ним. Облокотившись на каменный подоконник, она окинула взглядом прекрасный пейзаж, освещённый закатным солнцем. — Ради Мерлина, Грейнджер! Снейп громко застонал, но, судя по всему, принял окончательное решение, так как она почувствовала, как он задрал ей юбку, открывая голую попку, и заправил ткань за пояс — так же, как в тот раз, как когда отшлёпал её. Он обхватил ягодицы обеими руками и раздвинул их, поглаживая пальцами открытую промежность. Он сразу же испачкался в её влаге, которая продолжала сочиться после недавнего оргазма, и снова громко застонал, когда обнаружил, насколько мокрой и готовой для него она была. Гермиона почувствовала грубое вторжение его пальцев, затем он направил ко входу свой пенис, а потом последовал глубокий толчок, заполняющий её полностью. Он погрузился в неё до самых яиц, сжимая ягодицы руками, и девушка застонала он удовольствия. — Ты слишком хороша, маленькая ведьма, слышишь меня? — прорычал он, сразу же переходя к быстрому, нещадному темпу. — Ты бесстрашно стоишь перед Тёмным Лордом, а потом готова подставить мне свою восхитительно влажную киску! Ты — маленькая дьяволица, искусительница, слишком удивительная, чтобы достаться такому, как я! Его слова чаще всего подогревали и возбуждали её ещё сильнее, когда она слышала, как похотливые, непристойные восклицания срывались с его строгого молчаливого рта — сказанные тем самым голосом, который годами читал ей лекции в классе. Теперь же профессор раскрывал ей такие свои секреты и сексуальные желания, что всё внизу её живота сжималось и переворачивалось поистине восхитительным образом. Сильные руки Снейпа так крепко сжимали её бёдра и ягодицы, что на них наверняка останутся синяки, но ей было всё равно. Её колени немного переместились и теперь удобно устроились на мягких подлокотниках, а каменный подоконник создавал достаточно сопротивления. Он продолжал трахать девушку, не думая о приличиях: бешено задыхаясь, сладостно постанывая и сдавленно вскрикивая, пока жёстко и быстро толкался в неё. Гермиона почувствовала, как одна из его рук скользнула вниз к основанию позвоночника — прямо к копчику, после чего Снейп настойчиво наклонил её ниже, изменяя угол проникновения. Следом за этим он легко просунул кончик пальца в расслабленный анус, и, к её собственному удивлению, девушку в ту же секунду накрыла мощная волна сильнейшего оргазма. Сквозь затуманенный рассудок Гермиона подумала, что он мастерски читал её тело, будто один из многих учебников, которые профессор, казалось, знал наизусть. — Чёрт возьми, Грейнджер, ты уже кончаешь?! — хрипловато прошептал он, упираясь бёдрами в её ягодицы, когда пенис грубо вошёл до самого упора. — Я не могу… Когда ты кончаешь вокруг моего члена… я просто не могу сдержать… Прерывистые фразы превратились в сопровождающее оргазм рычание, которое было громче, чем она когда-либо слышала. Гермиона почувствовала омывающие её изнутри струи тёплого семени, пока Северус стонал сквозь крепко стиснутые зубы, как будто это доставляло ему физическую или эмоциональную боль. В этот самый момент в кабинет директора распахнулась входная дверь, с глухим стуком ударившись о стену, а затем послышалось, как внутрь тяжёлой поступью зашли несколько человек. — Как вы смеете входить ко мне без стука?! — негодующе прошипел Снейп; его голос был удивительно ровным, но сочился гневом и неприкрытой угрозой, что всегда было пугающей и эффективной тактикой на уроках Зельеварения. — Какая разница, вы ведь уже кончили, не так ли? — послышался отвратительный насмешливый голос, в котором Гермиона узнала Уолдена Макнейра. — Или мы прервали ваши посткоитальные объятия? — прозвучал женский голос, принадлежащий Алекто Кэрроу. «Сука! » Северус вышел из неё так быстро, что Гермиона почувствовала себя брошенной и несчастной. Их смешавшиеся жидкости сразу же потекли вниз по её бёдрам. — Вставай, девочка, — грубо приказал он. Гермиона выпрямилась и быстро выдернула юбку из-за пояса, раздражённо поправляя и разглаживая одежду. Обернувшись, она увидела, что Снейп остался стоять позади неё, не давая ворвавшимся Пожирателям Смерти рассматривать её наготу. — Можешь идти. На сегодня я с тобой закончил. «Это всего лишь игра! Просто необходимые роли! — убеждала она сама себя, — он бы никогда со мной так не поступил! » Тем не менее её достоинство было словно растоптано. Ей пришлось с позором пройти через огромный гулкий кабинет директора — сквозь толпу глумящихся Пожирателей смерти, которые только что видели, как, по их мнению, директор её изнасиловал. Гриффиндорка упрямо уставилась в пол, хотя продолжала высоко держать голову, не показывая собственного стыда. — Грязная шлюха! — Любимая дырка директора! — Грязнокровная мразь! Шипящие оскорбления хлестали её, точно кнут, пока она проходила к двери через толпу приспешников Лорда. К счастью, в присутствии профессора Снейпа никто из них не рискнул поднять на неё руку. Гермиона проскользнула мимо, стараясь случайно никого не коснуться, и, как только достигла нижней ступеньки винтовой лестницы, бросилась бежать со всех ног. Ей срочно нужно было вернуться в гриффиндорскую башню и принять горячий душ, как из-за стекающих по ногам последствий секса, так и ввиду публичного унижения, которое хотелось с себя смыть. Только стоя в душе Гермиона вспомнила, что сегодня им не удалось даже близко подобраться к проклятой змее.

***

За последние две недели Орла и Драко погрузились в будничную домашнюю рутину, постепенно превратившуюся в повседневность, которой они оба, казалось, были довольны. Простая и спокойная жизнь стала долгожданным облегчением после месяцев мучений в мире волшебников. Драко действительно сумел убедить владельца тату-салона взять его в ученики, продемонстрировав свои рисунки в качестве портфолио и признавшись, что никогда раньше не делал татуировок. Крупный бородатый мужчина (которого, как выяснилось, звали Дэйв) начал обучать Драко своему ремеслу, а также дал парню задание ежедневно делать новые наброски и эскизы для папок с образцами, хранящимися в магазине для клиентов. Драко черпал вдохновение из своего прошлого. Его магические проекты уже пользовались популярностью — особенно драконы и фамильные гербы. Разумеется, магглы не знали, что они собой представляют, как и то, что все эти магические твари существуют на самом деле. Орла уходила на работу раньше Драко, так как тату-салон открывался и закрывался позже работавшей по стандартному расписанию аптеки. Она старалась не будить своего парня, особенно если он задерживался допоздна. Впрочем, чуть позже — обычно около одиннадцати утра — он сам заходил к ней на работу с кофе или чаем на вынос, они долго и трепетно целовались, после чего Драко отправлялся в тату-салон, находящийся через две улицы от аптеки. Бренда была совершенно очарована «молодым человеком» Орлы и никогда не упускала возможности ей об этом сообщить. Девушка улыбалась, а про себя думала о том, как много не знает добрая пожилая женщина. В пять часов вечера аптека закрывалась, и Орла сразу же поднималась наверх, чтобы сделать какой-нибудь незамысловатый ужин, затем она снова спускалась вниз и относила его Драко. Ранние вечерние часы принадлежали только ей; она принимала душ и переодевалась — в зависимости от того, возвращался ли он поздно или заканчивал рано, позже они чаще всего отправлялись в паб или ужинали в ресторане. С тех пор, как они вдвоём начали работать, платить за маленькую квартирку стало гораздо проще, но вместо того, чтобы найти себе новое, более комфортное жильё, слизеринец и хаффлпаффка решили остаться здесь и использовали свободные деньги, чтобы наслаждаться маггловской жизнью. В квартире-студии было достаточно всего, что необходимо для двоих человек. Зачем напрасно тратить свои с трудом заработанные деньги? Теперь они стали завсегдатаями паба через дорогу, хотя Орла всё ещё дразнила Драко по поводу его нестойкости к маггловскому алкоголю. Они вдвоём полюбили китайский ресторан, где у них прошло первое «свидание», за которым быстро последовали итальянский и индийский. — Неужели в Англии никто не ест обычную английскую еду? — однажды озадаченно спросил Драко, и она рассмеялась, пообещав в воскресенье сводить его на ужин в небольшой местный ресторанчик. Вечера и ночи стали наполнены новыми чувственными открытиями — по мере того, как их отношения развивались от поцелуев к гораздо большему. К её удивлению, Драко Малфой оказался терпеливым и заботливым любовником, который соединялся с ней не только физически, но и душевно. Время от времени именно ей приходилось подталкивать его к более смелым экспериментам в постели. По вечерам, когда Драко возвращался с работы, Орла часто принимала душ вместе с ним, наслаждаясь тем, как ручейки воды стекали по его татуированному дракону, к которому парень добавил ещё одного — на этот раз без проклятых чернил. Теперь искусные рисунки покрывали практически всю его руку от плеча до предплечья, и это выглядело потрясающе — настоящее произведение искусства, красиво выделяющееся на его бледной коже. Каждую ночь они страстно занимались любовью, после чего засыпали в объятиях друг друга. Ранним утром она любила рассматривать Драко, пока он спал: длинные светлые ресницы подрагивали во сне, а взъерошенные белокурые пряди непринуждённо падали на лоб. Глядя на него, девушка невольно улыбалась. Сложно было сказать сколько времени прошло с тех пор, как она улыбалась в последний раз. В такие минуты Орла признавалась сама себе, что счастлива — абсолютно довольна размеренной совместной жизнью с этим чистокровным слизеринцем, которого она знала семь лет, но, как выяснилось… не знала совсем.

***

Как только июнь сменился июлем, школа Чародейства и Волшебства Хогвартс превратилась в самый настоящий улей — студенты думали только о том, чтобы достойно сдать промежуточные экзамены С. О. В. и выпускные Ж. А. Б. А, несмотря на то, что в магической Британии наступили смутные времена. Когда время подошло к экзаменам, Гермиона оказалась в самом невыгодном положении, так как пропустила большую часть учебного года в бегах с Поттером и Уизли, а то время, которое она провела в школе, сильно ограничивало принуждающее проклятие. Также от нормальной подготовки к экзаменам отвлекали нерегулярные собрания Ордена, угрожающее присутствие Пожирателей смерти и непредсказуемые планы Волдеморта. И всё же Северус не сомневался, что Грейнджер получит по своим Ж. А. Б. А. превосходные результаты. В последний раз он учил её на шестом курсе, но уже в те времена по знаниям и способностям девочка сильно опережала своих сверстников. Отзывы об её успеваемости, полученные от нынешних преподавателей, только подтверждали, что она была в числе самых перспективных студентов. Директор задумался, насколько выдающейся выпускницей стала бы Грейнджер, не пропустив программу целого года — её результаты могли бы войти в легенды Хогвартса. Наряду со всем этим Гермиона исправно навещала его каждую ночь и никогда не жаловалась. Она приходила в кабинет директора через камин из своей спальни, который для неё он держал постоянно открытым. По обоюдному молчаливому согласию Снейп больше не посещал её комнату с тех пор, как обнажил перед ней свои чувства, пока они занимались любовью на её крошечной односпальной кроватке. Грейнджер уверяла, что каждую свободную минуту проводила за учёбой, но он и так нисколько в этом не сомневался. Гриффиндорка старалась больше не задерживаться в библиотеке (кроме моментов, когда брала или возвращала книги), предпочитая заниматься в своей комнате. Северус подозревал, что только там она чувствовала себя в безопасности, вдали от злобных Пожирателей смерти, захвативших весь замок. Тем не менее девушка никогда не уклонялась от своего обещания — помогать друг другу сдерживать симптомы проклятия. Они решили, что регулярные ночные встречи обезопасят их обоих от лишнего риска и гарантируют, что никто из них не попадёт под острое воздействие чар в самый неподходящий момент. Действительно, не было смысла дожидаться очередного удара тёмной магии, вместо этого они просто еженощно вступали в близость и продолжали жить как обычно. Огонь в его камине вспыхнул зелёным цветом, указывая на предстоящее прибытие Гермионы в его кабинет, и от одной мысли об этом его член отзывчиво дёрнулся. Снейп привычно наложил на дверь надёжную защиту, вспоминая о том вечере, когда они вернулись от Волдеморта, и его «коллеги» прервали их самым возмутительным образом. Он откинулся на спинку кресла за своим массивным письменным столом, дожидаясь, когда она появится из танцующего пламени. Никому из них не требовались прелюдии, так как под воздействием проклятия удвоенной силы Снейп всегда желал её и готов был перейти сразу к делу. Чаще всего он просто расстёгивал молнию на брюках, и Грейнджер молча забиралась к нему на колени — под юбкой она всегда была голой, потому что отказывалась носить трусики во время своих вынужденных визитов, чтобы сделать всё как можно быстрее и практичнее. Когда она садилась сверху, он направлял внутрь неё свой член, и она плавно опускалась вниз, позволяя эрекции раздвинуть её плотные стенки. Иногда (если она нуждалась в этом) Северус играл с её клитором и наслаждался ощущениями, как она извивалась и, кончая, двигалась всё быстрее, сидя у него на коленях. Иной раз она сама изначально чувствовала настойчивые чары Вожделения; тогда, покачиваясь на члене, девушка обхватывала его лицо ладонями и жадно целовала, отчаянно вбирая его губы. Её страсть всегда распаляла его собственную. Она сплеталась с ним языками, позволяя ему вторгаться в свой рот так же требовательно и грубо, как снизу он врывался в её тело. Впоследствии Гермиона неизменно слезала с его колен, аккуратно поправляла юбку и молча уходила из кабинета директора через каминную сеть. Чаще всего никто из них не произносил ни слова, потому что в этом не было необходимости. Она оставляла Снейпа удовлетворённым, его член — измученным и опавшим, а его руки — дрожащими в ожидании очередного прикосновения к её нежнейшей обнажённой коже. Вечером после сдачи последнего из выпускных экзаменов замок, как правило, гудел от радости и веселья, но при новом режиме всё стало совсем по-другому. Казалось, что прошёл абсолютно обычный день, и наступил такой же, ничем не примечательный вечер. Тем не менее вскоре студенты должны были уехать по домам, чтобы провести лето вместе со своими семьями. Однако для директора отдых не наступит никогда. Прошедший год показался ему похожим на ад, и Северус понятия не имел, как справится со следующим, а потом ещё с одним. В данный момент Снейп стоял в погружённом во тьму Большом зале прямо перед преподавательским столом. Он был одет только в классическую белую рубашку и чёрные брюки, так как заранее знал, что ни сюртук, ни мантия ему не понадобятся. Наступила полночь. Во всём замке воцарилась пугающая тишина. Теперь в Хогвартсе редко можно было увидеть даже призраков, которые старались держаться подальше от Пожирателей смерти. Оживлённо переговаривающихся портретов вообще больше не было — единственные картины, которые директор смог спасти, обитали в его тайном кабинете, спрятанные глубоко в подземельях. Одна из дверей, ведущих из коридора в Большой зал со скрипом отворилась, и внутрь робко вошла она. Снейп поручил домовому эльфу найти её и привести прямо сюда. Должно быть, домовик вытащил Грейнджер прямо из постели, потому что девушка шла босиком, в халате и с распущенными волосами. Освещения ясного звёздного неба, которое директор сотворил на зачарованном потолке специально для неё, вполне хватало, чтобы девушка увидела его издалека. Он молча поманил её к себе. Гриффиндорка закрыла за собой дверь, и он сразу же наложил на весь зал мощнейшее заглушающее заклинание. Снейп следил за каждым её движением, пока она шла к нему по центральному проходу, бесшумно ступая босыми ногами по каменному полу. Подойдя к возвышению, Гермиона остановилась, и он протянул ей руку, предлагая подняться наверх. Девушка встала рядом и выжидающе посмотрела на профессора. — Сегодня вы сдали свой последний экзамен. Это было утверждение, а не вопрос, но Грейнджер всё равно кивнула. — Так и есть, сэр. Трансфигурацию. — Я не знаю, что будет дальше, мисс Грейнджер. Я не верю, что Тёмный Лорд позволит вам вернуться домой, хотя другие студенты должны уехать уже на следующей неделе. Предлагаю завтра тайно перевезти вас на площадь Гриммо, где вы и останетесь. Там вас нельзя будет найти благодаря заклинанию Фиделиус, хранителем тайны которого в данный момент является Люпин. Я сообщу Тёмному Лорду и другим Пожирателям смерти, что, по моему мнению, вы сбежали из замка так же, как мистер Малфой с мисс Роуч, и попрошу Лорда снять чары Вожделения. Если он не согласится, разумеется, я смогу навещать вас на Гриммо, чтобы… снимать симптомы проклятия. Однако, если я не буду страдать от мучений, связанных с чарами, это поставит меня под подозрение. — Я понимаю, сэр. Да, я бы хотела вернуться в свой дом на Гриммо, если вы не попадёте в беду из-за моего отъезда. — Всё будет хорошо. Гермиона оглядела пустой и тёмный Большой зал и грустно вздрогнула. — Зачем вы меня сюда пригласили? Снейп уловил её подавленный взгляд и взял за руки. На сегодняшнюю ночь он заранее запланировал кое-что невероятно дерзкое. — Это ваша последняя ночь в Хогвартсе, мисс Грейнджер. Если позволите, я хотел бы сделать её… запоминающейся. Выражение её лица было таким невинным и доверчивым, что он невольно почувствовал укол совести, так как вскоре собирался удовлетворить одно из своих заветных желаний. — Но вы не должны… — начал он. — Я хочу, — твёрдо заявила она, прерывая профессора. Девушка смело обвила руками его шею, притягивая к себе. Разумеется, столь чистая душой ведьма не жаждала бы его поцелуев при нормальных обстоятельствах, но он был слизеринцем и не собирался упускать предоставленную возможность. Снейп с наслаждением прильнул к её губам, дразня их до тех пор, пока она не открыла рот, впуская его язык внутрь. — Ох, пожалуйста, Северус… — прошептала Гермиона, даже не догадываясь, как сокрушительно подействуют на него эти три простых слова, особенно в сочетании с его именем. Мысль о том, что она сама просит его о близости, была непостижима, но всё же сейчас они были вместе, и он не собирался ни в чём ей отказывать. Снейп снова прижался губами к её чувственному рту, проворно проскальзывая языком между губами, проникая в самые отдалённые уголки её рта, пытаясь целовать так горячо и страстно, чтобы у неё перехватило дыхание. Так оно и было. Пока Грейнджер пыталась сделать несколько глубоких вдохов, директор подхватил её на руки и положил на преподавательский стол, поверхность которого уже успел смягчить амортизирующими чарами. Она выглядела как самый великолепный ужин, поданный ради его удовольствия. Северус заметил, что её глаза неотрывно рассматривали зачарованный потолок — Гермиона в последний раз любовалась его захватывающей красотой. Он скользнул рукой под халат, проводя ладонью вверх по её голой ноге, и, к своему удивлению, обнаружил, что под ним ничего не было. Девушка посмотрела ему в глаза, и он вопросительно приподнял бровь, ожидая объяснений. — Раз уж вы вызвали меня к себе в полночь, я подумала, что, возможно, одежда мне не понадобится, — дерзко и прямолинейно ответила она. Северус захотел отругать девушку за легкомысленность и спросить — что бы она сделала, если бы он вызвал её, потому что ему приказано привести её к Тёмному Лорду, но решил не нарушать чувственность момента, так как в конечном итоге она оказалась права в своем предположении. К тому же он был более чем доволен, обнаружив голой свою дальновидную ведьму. «Она не моя ведьма», — быстро поправил он сам себя. Потянув за пояс халата, словно развязывая ленточку самого желанного подарка, Снейп позволил ему соскользнуть, и его глазам предстала её прекрасная фигура. Он не смог больше сдерживаться и сразу же припал к ней, изголодавшись по юному телу, как будто не он был тем волшебником, который занимался с ней сексом каждую ночь в своём кабинете в течение последних двух недель. Его чёрные волосы рассыпались по её груди, пока он прижимался к ней губами, сладко посасывая оба соска. Под его ласками она быстро становилась покорной и податливой. Он нещадно дразнил кончики сосков, превращая их в твёрдые, напряжённые пики. Северус проводил свободной рукой вверх и вниз по её гладкому телу, касаясь всего, до чего мог дотянуться: направляясь сверху вниз — от груди, вдоль мягкого живота, под изгибом позвоночника, ещё ниже по бёдрам, и проникая между ног, которые она призывно раздвинула, как только к ним приблизилась его рука. Не отрывая губ от груди, он ввёл в неё два пальца, чувствуя, как её бедра поднимаются ему навстречу. Слегка приподняв голову, Северус увидел, как она загипнотизированно смотрела на волшебное ночное небо, томно покачиваясь под его губами и руками. «Превосходно! » Именно этого он и хотел — подарить ей прекрасный опыт, который она не забудет, даже если он будет связан с ним. Профессор сильно сомневался, что она сможет когда-нибудь забыть, как её трахали на преподавательском столе посреди Большого зала, и сейчас был полон решимости доставить ей столько неземного блаженства, сколько сможет. Он знал, что девочка очень любила Хогвартс, несмотря на всё зло, которое здесь с ней случилось. Снейп накрыл своими губами другой сосок, вынимая пальцы из влагалища и сосредотачивая всё внимание на клиторе. Он выделил маленький бутончик из скрывающих его складок, начиная медленно поглаживать это самое интимное, самое чувствительное место. Вскоре она начала задыхаться, её ноги раскрылись шире, а бёдра возбуждённо извивались. Желая большего, он скользнул губами вниз и провёл языком по мягкому округлому полушарию груди, ускоряя мастурбацию клитора, после чего стал осыпать её живот грубыми, нетерпеливыми поцелуями. Проводя языком вниз, он скользнул им внутрь пупка. Северус почувствовал, как её живот сжался под его ртом, когда она беспомощно задёргалась в своём первом оргазме — как только он начал потягивать за клитор, у неё не было другого выхода, кроме как разлететься на тысячи осколков. — О, хорошая девочка, — пробормотал он, касаясь её нежной кожи. — Ты была прекрасна. Как насчёт второго раза? Северус забрался на длинный стол и встал на колени между её ног, раздвигая их ещё шире, чтобы полюбоваться сочной розовой плотью, которая увлажнилась после оргазма. Он прижался ртом к промежности, фиксируя раскрытые половые губы большими пальцами, пока облизывал языком всё вокруг, упиваясь сладковатым привкусом её соков. «Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз наслаждался её киской! » Его чертовски твёрдая эрекция грозила разорвать молнию на брюках. — Я не смогу, — простонала она, пытаясь вырваться. — Сможешь, — пробормотал он, плотнее прижимаясь к ней. — Сможешь, потому что я так хочу! Она издала протяжный жалобный возглас. — Кончай, Гермиона! — промурлыкал он. — Почувствуй мой язык на своём маленьком восхитительном клиторе! Он может дать мне гораздо больше! Он хочет этого, поверь мне! — Ох-х-х… Северус ухмыльнулся, уткнувшись в её влажное лоно, и теперь всерьёз взялся за дело, методично дразня языком возбуждённый комочек, втягивая его в рот и снова подталкивая её к самому краю. Прижавшись к клитору губами так сильно, как только мог, он оказывал на него финальное максимальное давление, после которого девушка отпустила себя: её бёдра бесконтрольно задрожали, когда изнутри брызнуло обильное количество жидкости и потекло по его подбородку. «О, твою мать, да! » Директор встал на колени, грубо расстёгивая (скорее практически срывая) пуговицы и молнию на брюках и высвободил пурпурный от накопившегося желания член. Снейп полностью игнорировал тот факт, что эта девушка определённо не была его ведьмой… Что в данный момент на него не действовало проклятие… Таким образом, он собирался просто трахнуть студентку на столе преподавателей, напрочь сметая все моральные нормы вместе с голосом совести. Северус готов был переступить через всё это, преследуя только своё собственное желание и следуя за её удовольствием. Он накрыл её своим телом и вошёл, прежде чем чувство вины взяло верх. Гермиона смотрела на необъятное звёздное небо, красиво обрамляющее темноволосую голову профессора Снейпа. Бывший преподаватель нависал над ней, протиснувшись глубоко внутрь её хрупкого тела и делал те же размеренные, плавные толчки, как было несколькими неделями раньше в её спальне, и которые вызвали оргазм, едва не разорвавший её изнутри на кусочки. У неё никогда не было настоящего парня, но если они выберутся из этой передряги живыми, она заранее сомневалась, что захочет когда-нибудь связываться с молодым человеком. Именно в данный момент, занимаясь любовью со взрослым мужчиной, Гермиона осознала, что ей нужен умный, мрачный, но при этом дьявольски привлекательный волшебник, наделённый жизненным опытом и способный подарить ей чувство безопасности, какими бы неблагоприятными ни были обстоятельства. Его плечи размеренно двигались, когда он неторопливо трахал её, неумолимо подталкивая их обоих к кульминации. Длинные волосы профессора падали вперёд, почти щекоча ей щёки и нос. Снейп никогда не закрывал глаза — он всегда наблюдал за ней, словно постоянно оценивая реакцию, убеждаясь, что дарит ей достаточно удовольствия. Ей нравились его глаза. Иногда они казались слишком бездонными и пугающими своей холодностью, но в то же время они могли становиться жгучими, проникновенными и всепоглощающими. «Если бы Северус только знал, о чём я сейчас думаю… Наверное, он пришёл бы в ужас». Её грезы были прерваны, когда профессор начал делать круговые движения бёдрами, с каждым толчком достигая самого сладкого места глубоко внутри влагалища. «Святые угодники! Это великолепно! » Гермиона скользнула руками вверх, обнимая его за плечи, она впилась кончиками пальцев в напряжённые рельефные мышцы мужчины, чувствуя, как они перекатываются под кожей от его усилий. — Обними меня… Гермиона… прошу тебя… — выдохнул он, ускоряя фрикции. Его бледная кожа стала влажной от пота. Любой случайный очевидец, кому посчастливилось бы той глубокой ночью войти в Большой зал, мог стать свидетелем любопытного зрелища: директор самозабвенно трахал семикурсницу в центре учительского стола, пока зал освещался лишь звёздным потолком и лунным светом, проникавшим через огромные, украшенные мозаикой окна. Незваный гость увидел бы, как плечи профессора ссутулились от напряжения, а молодая ведьма обхватила его руками и ногами — они занимались любовью с такой огненной страстью, что ею можно было бы согреть весь замок.

***

Северус решил проводить Гермиону до гриффиндорской башни — сентиментальность после проведённой вместе ночи явно преобладала над здравым смыслом. Он даже держал её за руку, пока они медленно брели по знакомым школьным коридорам, широким проходам и винтовым лестницам. Теперь школа выглядела совсем по-другому: все картины и портреты были уничтожены, но голые каменные стены старого здания остались такими же, как и прежде. Их мирная прогулка была нарушена жгучей болью, внезапно вспыхнувшей на левом предплечье профессора. Тёмная Метка болела настолько сильно, что Снейп даже закричал от потрясения, инстинктивно схватившись за руку. Через несколько секунд коридоры заполнили Пожиратели смерти, спешно набрасывающие свои чёрные мантии и бегущие во весь опор к парадному входу, чтобы как можно быстрее добраться до точки аппарации. — Снейп! — крикнула Кэрроу, пробегая мимо них. — Не стой столбом! Это срочный вызов! Северус аппарировал в свой кабинет, чтобы забрать мантию Пожирателя, прихватив вместе с собой Грейнджер, так как не собирался оставлять её на милость своих «соратников», поспешно вскакивающих со своих кроватей и несущихся по коридорам в одних мантиях и ночных халатах. Снейп велел Гермионе вернуться в спальню девочек через каминную сеть, а сам быстро направился в свои покои, чтобы облачиться в ненавистный ему мрачный наряд. Когда он вернулся в кабинет, девушка всё ещё стояла там. Она протянула ему клочок пергамента со словами: — Эта записка вылетела из вашего камина. Я заметила её, когда собиралась бросить в пламя Летучий порох. «Северус Сегодняшней ночью грязнокровка должна явиться с тобой». «Как давно эта записка пролежала в моём кабинете?! Сколько драгоценного времени мы потеряли, трахаясь в Большом зале, в то время как я мог доставить её в безопасное убежище на площади Гриммо?! » Пока у него в голове вращался круговорот панических мыслей, Северус почувствовал, как её маленькая ручка мягко коснулась его руки. — Мы должны идти, сэр. Ни следа страха на лице, только решительность и целеустремлённость. «Моя бесстрашная ведьма! » — подумал он, приказывая ей держаться за его руку и дотрагиваясь кончиком палочки до извивающейся на коже Метки. Они приземлились в помещении, похожем на подземелье: стены — от пола до потолка — покрыты влажным серым камнем, и холод… жуткий холод. Прибывали другие Пожиратели смерти — не только из школы, но и все остальные, вызванные сюда со своих постов. «Что случилось? Почему нас всех вызвали сюда глубокой ночью, и, самое главное, зачем здесь нужна Грейнджер?! » У Северуса было очень плохое предчувствие. Он начал заранее продумывать, как можно аппарировать отсюда девушку — если понадобится, даже сорвав при этом все планы Ордена — лишь бы спасти ей жизнь. Пожиратели Смерти образовали полукруг перед возвышением, на котором восседал Волдеморт. Нагини послушно свернулась у его ног. На этот раз вокруг неё не было золотистой магической сферы. Должно быть, рептилия жила в этой подземной комнате — она казалась подходящей для змеи, если бы не ледяной холод. Снейп многое предполагал и ко многому морально готовился перед собранием, но к чему он был совершенно не готов — так это к появлению на нём Драко Малфоя и Орлы Роуч, материализовавшихся в центре комнаты, как только Волдеморт взмахнул над ними палочкой и снял дезиллюминационные чары, разоблачая пойманных беглецов только после того, как собрались его верные последователи.

Глава 26

Волдеморт прошипел на серпентарго приказ змее, и Нагини скользнула к тому месту, где, держась за руки, стояла напуганная до смерти сбежавшая пара. Массивное тело рептилии образовало вокруг ведьмы и молодого волшебника законченный круг. Огромная змея не касалась их, но свернулась на полу кольцом и подняла голову рядом с Драко, угрожающе трепеща перед ним раздвоенным языком. Мальчишка был одет в чёрную футболку с символикой маггловской рок-группой и узкие джинсы, его короткие волосы были аккуратно уложены, как будто он недавно посетил парикмахера, а серые глаза потеряли большую часть того надменного малфоевского взгляда, которым славились все представители этого семейства. Драко выглядел притягательным и открытым, как и девушка, стоящая рядом с ним. Всю его левую руку покрывала ошеломляющая татуировка румынского длиннорогого дракона, с реалистичными завитками дыма и пламени, контрастно выделяющимися на светлой коже. Северус не мог не вспомнить о любимце Чарльза Уизли — Гарте — миниатюрном длиннорогом, который казался гораздо привлекательнее его взрослого и опасного на вид нарисованного сородича, выставившего вперёд острые золотые рога. «Так вот что случилось с Тёмной Меткой Драко… Он спрятал её под татуировкой и каким-то образом сумел заблокировать связывающие чары, которые могли сообщить о местонахождении Волдеморту и ищущим его Пожирателям смерти». «Где, чёрт возьми, они скрывались всё это время?! И, самое главное, как их нашли? Зачем привели сюда? Каким образом Пожиратели смерти узнали, с чего начать поиски? » В наскоро собравшейся толпе воцарилась выжидающая тишина, как только Волдеморт поднял свою костлявую руку, призывая к молчанию. — Мои верные последователи! Я призвал вас сюда посреди ночи, чтобы публично разоблачить проникнувшего в ваши ряды беглеца и предателя — Драко Малфоя! Его заявление было встречено одобрительным свистом и глумливыми насмешками. Северус обратил внимание на то, что мисс Роуч обняла Драко в тщетной попытке его защитить. «Интересно, они стали любовниками или просто сильно сблизились за время, проведённое вместе в бегах? » — Твои жалкие объятия ему не помогут, грязнокровка! Благодаря ему род Малфоев теперь покрыт позором! Ему не место среди преданных мне Пожирателей смерти — тех, кто с гордостью носит свою Тёмную Метку и беспрекословно следует моим приказам! Взгляните, мои верные слуги! Посмотрите на то, как этот жалкий мальчишка испортил клеймо, полученное от меня в награду, пока его отец гнил в Азкабане! Взгляды всех присутствующих обратились к Люциусу, который выглядел загнанным и испуганным. Его ледяные голубые глаза были более осмысленными, чем обычно, хотя всё ещё наркотически затуманенными. Волдеморт мягко отдал команду на серпентарго, и Нагини подняла свою заострённую морду туда, где на коже слизеринца должна была находиться Тёмная Метка — под татуировкой дракона. Проводя головой по предплечью Драко, пока юноша дрожал от ужаса, змея, судя по всему, оценивала татуировку. Затем, к удивлению Северуса, Нагини не напала, а повернулась и прошипела что-то своему хозяину, который ответил ей ещё более замысловатой фразой. О чём они говорили, можно было только догадываться, поскольку единственным человеком, кроме Тома Риддла, владеющим даром Салазара Слизерина, был покойный Гарри Поттер. — Каким образом эта отвратительная маггловская грязь заблокировала чары Тёмной Метки? Отвечай, мальчишка! — потребовал Волдеморт, чьё лицо исказилось от ярости. — И предупреждаю, что лучше тебе говорить правду, так как Нагини очень… встревожена! — Я проклял чернила, прежде чем их нанесли на мою кожу, — выплюнул Драко голосом, полным ненависти. Тёмный Лорд выдержал паузу, как будто обдумывая теоретическую вероятность подобного, после чего, казалось, удовлетворился ответом, и снова обратился к Пожирателям. — Я обещал вам, что последователь, который приведёт ко мне Драко Малфоя и сбежавшую грязнокровку, займёт самое высокое положение среди Пожирателей смерти и станет моим приближённым. Среди вас нашёлся тот… кто поступил расчётливо и хитро, а не кинулся, как все остальные, в бесплодные поиски. Он так сильно хотел заполучить мою милость и стремился угодить мне, что не побрезговал использовать ради этого все возможные способы! Волдеморт снова взмахнул палочкой и снял ещё одно дезиллюминационное заклинание: на сей раз на возвышенности рядом с ним появился самодовольный и победно ухмыляющийся Рудольфус Лестрейндж, прижимающий кончик своей волшебной палочки к виску Нарциссы Малфой. Миссис Малфой явно пребывала под его Империусом, поскольку её наполненные непролитыми слезами глаза казались совершенно пустыми — она отдавала себе отчёт во всём, что, без сомнения, вынуждена была сделать.

***

Оцепеневшая от страха Орла теснее прижалась к Драко; рядом с ними из-под маскировочных чар только что появились ещё два человека. Девушка вспомнила высокого мужчину с грязными, растрёпанными чёрными волосами и небрежной бородой — это он в пятницу вечером подошёл к ним в пабе, где она встретилась с Драко после работы. Они сидели за угловым столиком и наслаждались пивом, когда мужчина опустился на соседний стул рядом с Драко. От панического ужаса слизеринец чуть не упал со своего места, так как, очевидно, сразу же узнал незваного гостя. — Никаких резких движений, Малфой, — тихо прошипел он. — У нас твоя мать. Трэверс прямо сейчас держит её на прицеле своей палочки, и если ты выкинешь какую-нибудь глупость, мы оторвём ей голову, понял? Драко окинул глазами переполненный паб и сразу же заметил белокурые волосы матери. Нарцисса сидела за самым отдалённым столом в окружении трёх волшебников угрожающего вида, которые попытались слиться с толпой, облачившись в чёрные маггловские одежды. — Как вы нашли нас? — с яростью процедил Драко. — Материнская магия, малец. С помощью кровной связи мать-волшебница всегда может найти своего ребёнка с почти безошибочной точностью, если знать правильные заклинания. Как выяснилось, твоя чрезмерно заботливая мамаша всегда об этом знала — как найти своего избалованного, вечно хнычущего отпрыска. — Ты лжёшь! — вспылил Драко. — Моя мать никогда меня не выдаст! Никогда! Лестрейндж покачал головой в притворно сочувственной манере. — Драко, Драко, Драко… Потребовался всего лишь один Империус, чтобы убедить её нам помочь. Драко выглядел так, будто его вот-вот стошнит. Орла схватила парня за руку, поднимая на ноги. Лестрейндж мгновенно вытащил палочку из-под стола и ткнул наконечником в бедро парня. — Не так быстро, мелкие ублюдки! Мне потребовалось чертовски много времени, чтобы найти вас и дождаться, пока вы окажетесь вместе! Теперь вы двое пойдёте со мной, и, надеюсь, этой ночью я получу свою законную награду за то, что доставил вас обоих к Тёмному Лорду. Без дальнейших разговоров и промедлений Рудольфус вывел их из маггловского паба на главную улицу Йорка и аппарировал, даже не заботясь о том, что их могли увидеть простецы. Они приземлились в холодном подвале неизвестного дома, который (как предположила Орла), должно быть, принадлежал Волдеморту. Гигантская змея, которая сопровождала тёмного мага в битве за Хогвартс, свернулась кольцами на каменном полу. А затем весь ад вырвался на свободу. Буквально через минуту к ним присоединились три других Пожирателя смерти, держащие сломленную Нарциссу Малфой на прицеле своих палочек. Один из них вызвал Волдеморта, чей ликующий беспощадный смех вскоре зазвучал на весь подвал. Риддл оглядел собравшихся Пожирателей, Драко, его мать, её саму и улыбнулся — бескровные губы волшебника растянулись в жуткой улыбке, пока он с нескрываемым мстительным удовольствием наблюдал за их страданиями. После этого он произнёс неизвестное заклинание, с помощью которого (как пояснил Драко) можно было призвать остальных Пожирателей смерти. Предварительно обездвижив беглецов, Волдеморт скрыл их маскирующими чарами и заставил замолчать с помощью Силенцио. В комнату начали прибывать сторонники Тьмы, аппарировавшие сюда по зову их повелителя один за другим. С каждым новым негромким хлопком аппарации, приносящей с собой очередного врага, Орла всё больше поддавалась внутренней панике. — Полагаю, теперь, Родольфус, ты можешь освободить миссис Малфой от проклятия Империус, — приказал Волдеморт подозрительно мягким тоном. — Мы больше не нуждаемся в её услугах. Лестрейндж снял чары, и мать Драко сразу же бросилась к сыну, рыдая и умоляя его о прощении. Заламывая руки, Нарцисса раскаивалась, бессознательно повторяя, что не смогла устоять перед Империусом. Змея встала на дыбы, преграждая ей путь и не позволяя добраться до юноши. — Остановись, мама! — предупредил Драко, поднимая руку, чтобы она не подходила ближе. — Я знаю! Знаю, что ты никогда бы не сделала этого по доброй воле! Наблюдая за душевными страданиями матери, Драко тоже невольно заплакал, притягивая Орлу в свои объятия и крепко прижимая её к себе. Парень беззвучно всхлипывал, уткнувшись в её белокурые волосы, которые были связаны в небрежную косу, свисавшую через плечо. Рудольфус Лестрейндж рывком поднял Нарциссу на ноги и подтолкнул её к Люциусу Малфою. — Разберись со своей женой, Люциус! Потому что, судя по всему, она отдала твоего сына Тёмному Лорду не для того, чтобы Драко служил ему во благо новых мировых порядков, а всего лишь чтобы спасти твою жалкую шкуру, — подстрекал Лестрейндж. Мать Драко попыталась обнять мужа, но мистер Малфой стоял неподвижно, как камень. Он скрестил руки на груди, от каждой клетки его тела исходила холодная ярость. Не прозвучало никаких слов утешения — он явно не собирался её поддерживать. — Рудольфус, — продолжал Волдеморт, — ты хорошо послужил мне. Лорд Волдеморт всегда исполняет свои обещания, и ты станешь моей правой рукой — достойной заменой вместо нашей дорогой покойной Беллы. Волдеморт погладил Рудольфуса по руке в такой откровенно интимной манере, что Орла подумала: «Может ли Тёмный Лорд быть скрытым гомосексуалистом? » Однако лидер Пожирателей смерти быстро отвернулся от мужчины, уставившись алыми глазами на своих многочисленных последователей. Орла так сильно боялась, что готова была обмочиться прямо здесь и сейчас, и про себя благодарила Драко за то, что парень продолжал обнимать её дрожащее тело. Сейчас она переживала за свою жизнь гораздо сильнее, чем когда оставалась наедине с Яксли, или когда Пожиратели убили её родителей. Быстро оглядевшись по сторонам, Орла пожалела о содеянном, потому что единственное, что она смогла разглядеть — это толпу одетых в чёрное Пожирателей смерти: некоторые из которых были в масках, в то время как другие их сняли, хотя лица ублюдков оказались не менее ужасными. В стороне, рядом с профессором Снейпом (который, кстати, был без маски), стояла босая Гермиона Грейнджер в красном гриффиндорском халате. «Что она здесь делает? У неё тоже появились неприятности? И почему она не одета? » Орла понятия не имела, что случится дальше, и какова будет их судьба. — Каким образом вам удалось сбежать из Хогвартса? Не смейте мне лгать, так как, не сомневаюсь, вы знаете, что я могу добиться от вас правды и другими, более жестокими способами! Орла уже открыла рот, намереваясь ответить, но Драко быстро её перебил: — Не говори ни слова, если он сам тебе не позволит! — предупреждающе прошептал он, прежде чем повернуться к Волдеморту. — Мы сбежали через Выручай-комнату, Милорд. — «Милорд»… Ах вот, значит, как, Драко? «Милорд», после того, как ты испортил подаренную мною Метку, скрывался от меня, забрав с собой шлюху одного из твоих соратников? Да как ты смеешь! Круцио! Деспотичный безумец обрушил на Драко всю мощь своего Круциатуса, от которого её возлюбленный упал на пол, забившись в агонии. Как только его тело начало судорожно дёргаться и извиваться, змея молниеносно отпрянула в сторону, злобно зашипев и раскрыв пасть. Рептилия уставилась на них немигающим взглядом, ожидая команды своего хозяина, как только тот закончит с пытками. Орла опустилась на колени рядом с Драко, вытирая ему лоб и целуя, умоляя его открыть глаза. — Как трогательно, — усмехнулся Риддл, с отвращением глядя на развернувшуюся перед ним любовную сцену, но вскоре в его прищуренных глазах вспыхнул интерес и зарождающаяся догадка. — И всё же… вы слишком похожи друг на друга… Ты уверена, что действительно грязнокровка, девочка? У тебя нет предков из рода Малфоев? Говори, ибо Лорд Волдеморт даёт тебе своё разрешение! Орла подняла глаза, стоя на коленях рядом со своим любимым… своим любовником… спасителем и лучшим другом, который теперь открыл глаза и держал её за руку. — Какой смысл мне притворяться магглорождённой? — вызывающе ответила она. На её красивом лице отражалась ненависть к чудовищному тирану, который практически не походил на человека, не говоря уже о том, чтобы быть способным на сострадание. — Советую тебе выбирать слова, грязнокровка, иначе я вырву твой дерзкий язык. Кто твои родители? — Джерард и Анджела Роуч. Они оба магглы. — Где они сейчас? — Мертвы. Убиты Пожирателями смерти, — ответила девушка, не скрывая упрёка, который Волдеморт проигнорировал без тени вины или раскаяния. — Откуда ты родом? Я слышу ирландский акцент. — Из Наррагмора. Это очень маленькая деревня на юге Ирландии. — Наррагмор? — воскликнула Нарцисса. — Это ведь деревня, где Люциус проводил свой летний отпуск, всего за пару месяцев до того, как мы обнаружили, что наконец-то ждём Драко. Волдеморт прищурился ещё сильнее. В его глазах появилось странное возбуждение, которое Орле совсем не понравилось. — Когда ты родилась, ведьма? — задумчиво спросил он, и она заметила, что он впервые не назвал её грязнокровкой. — Второго апреля 1980 года. — А Драко? — Пятого июня 1980 года, — прохрипел Драко, чей голос всё ещё дрожал после полученного Круциатуса. Он едва не сорвал его от крика, пока терпел проклятие, и теперь юношу лихорадило. — Значит, не близнецы… — задумчиво произнес Лорд, от чего Нарцисса иронично усмехнулась. — Думаю, я бы заметила, если бы родила близнецов, — пробормотала она Люциусу, который продолжал молчать и мрачнел с каждой секундой. — Милорд, я могу подтвердить, что мы не связаны с фамилией Роуч ни по линии Малфоев, ни среди Блэков. В комнате повисла тишина, и казалось, странные расспросы закончились. — Однако, возможно ещё кое-что… Как звучала девичья фамилия твоей матери, девочка? Орла понятия не имела, зачем Тёмному Лорду всё это знать, но раз уж он держал их жизни в своих чешуйчатых руках, сейчас определённо нельзя было огрызнуться и посоветовать любопытному мерзавцу не совать нос в чужие дела. — Клэрсвилл, — честно ответила она. — Маму звали Анджела Клэрсвилл, прежде чем она вышла замуж за моего отца. — Нет! Голос принадлежал Люциусу Малфою, который теперь закрыл лицо руками и обречённо качал головой. — Говори, Люциус! — велел Волдеморт. — Не смей ничего от меня скрывать! Ты был знаком с этой маггловской женщиной? Все взгляды в комнате переметнулись к Малфою-старшему, а сердце Орлы заколотилось так быстро и сильно, что она подумала, будто оно вот-вот вырвется из груди и выплеснется на Драко, словно взорвавшееся зелье. Когда Люциус заговорил, на его бледном лице читалось раскаяние. — Анджела Клэрсвилл была моей… была моей любовницей. Это длилось недолго и случилось летом 1979 года, которое я провёл в Наррагморе, в Ирландии, вдали от моей жены. В то время мы изо всех сил старались зачать ребёнка и поэтому, прежде чем попытаться снова, решили провести некоторое время порознь, чтобы отдохнуть друг от друга. Нарцисса упала на каменный пол, как будто у неё подкосились ноги, схватилась за голову и надрывно закричала. — Люциус?! Как ты посмел…?! С магглой?! Как ты мог на такое пойти?! Улыбка Волдеморта стала ещё шире и злораднее, как будто он услышал особенно горячую непристойную сплетню. Лорд поднял свою палочку и произнёс на латыни сложное заклинание — между Орлой и отцом Драко, появились соединяющие их сверкающие магические нити, переливающиеся жёлтым и зелёным цветами. Нити переплетались между собой, извиваясь то туда, то сюда, соединялись, разъединялись и снова сплетались воедино, пока каждая из них не слилась с другой в неразделимое волнообразное единое целое. «Что, чёрт возьми, это было? » Чары не причиняли боли, но Орле всё равно стало нехорошо. Зато, судя по всему, Люциус, как и все присутствующие в комнате Пожиратели смерти, прекрасно понимал, что означал этот единый поток магии. В одно мгновение безмолвие сменилось скандалом: отовсюду послышались крики и вопли, пока отец Драко с ужасом таращился на хаффлпаффку. Не зная, что делать, Орла бросила беспомощный взгляд на Гермиону, которая, казалось, была единственной столь же ошеломлённой, как и она сама. — Молчать! — крикнул Волдеморт, и по его команде снова наступила гробовая тишина. — Что ж, Люциус, похоже, после краткосрочной интрижки ты оставил мисс Клэрсвилл не только воспоминания. Чары отцовства невозможно обмануть, а они полностью подтверждают, что эта девушка — наполовину Малфой, как и то, что ты — её родной отец. Драко с трудом поднялся на ноги, притягивая Орлу к себе и разрывая искрящиеся нити магии, связывающие её с его отцом. — Нет! Она не может быть моей сестрой! Отец, скажи мне, что это ошибка! Скажи мне, что всё это глупые домыслы! Прошу тебя, отец… Я люблю её! Его голос срывался от страха и эмоций, от гнева и отчаяния. Красивое лицо Драко, которым она любовалась каждое утро, пока он спал, было убитым горем, а из его льдистых серо-голубых глаз брызнули горячие слёзы ярости. Его отец — их отец — стоял с повинной головой, но ничего не ответил. — О, всё складывается даже лучше, чем я предполагал! — торжествующе усмехнулся Волдеморт. — Так, значит, вы стали любовниками, Драко? Ты трахал свою сестру? Как восхитительно… гротескно! Возможно, мы всё-таки сможем сделать из тебя Пожирателя смерти. — Никогда! — взревел Драко. — Я никогда не последую за тобой, пока у меня будет свобода воли! Ты разрушил мою жизнь, Том Риддл! Ты сломал моих родителей! Разрушил мою семью и заставил меня носить твою мерзкую Метку! А теперь ты пытаешься забрать у меня единственную ведьму, которая меня когда-либо любила, и которую так же сильно люблю я! — Закрой рот, глупый мальчишка! Того, что ты называешь любовью, попросту не существует! Ведьмы легко приобретаются, легко трахаются и так же легко забываются! Однако мы должны вернуть твою сестру к её истинным родителям, поскольку она полукровка, а не грязнокровка, и впредь с ней будут обращаться соответственно. Яксли! Ты не сможешь избежать сурового возмездия за оскорбление чести дочери Малфоев. Мне придётся позволить Люциусу наказать тебя так, как он сочтёт нужным. «По крайней мере, во всей этой чёртовой неразберихе есть хоть какая-то капля чего-то положительного», — мимоходом подумала Орла, вспомнив все те случаи, когда мерзкий Пожиратель насиловал, оскорблял и унижал её. — Что?! И это всё?! — закричал Драко. Всё его тело дрожало от гнева. Этот молодой волшебник, которого она любила — этот мальчик, с которым у неё сложилась пусть даже короткая, но лёгкая и счастливая жизнь, оказался её биологическим братом. «Как такое возможно?! » Но заклинание отцовства не лгало, как и зеркало, в которое они вдвоём смотрели каждый день, смеясь над своей похожестью и мечтая о том, какими красивыми могли бы быть их будущие дети. «Сколько лет меня дразнили школьные друзья за то, что я так сильно похожу на Малфоев? » Потому что это было правдой. «Значит, я спала со своим сводным братом». Всё случилось неосознанно и непреднамеренно, но смысла преступления это не меняло. — О нет, Драко, — усмехнулся Волдеморт. — Разумеется, это не всё. Ты тоже будешь сурово наказан за свои прегрешения: за бегство от Пожирателей смерти, за порчу Тёмной Метки и похищение твоей сестры, мисс Малфой… — Орла никогда не будет мисс Малфой! Она — не моя сестра, ты, ублюдочный засранец, выползший из самых глубин ада!

***

Гермиона нервно сглотнула, когда Драко швырнул годы сдерживаемой ненависти прямо в лицо Тёмному Лорду. После этого молодой человек схватил волшебную палочку, вырвался из рук Орлы, и, пошатываясь, устремился к своему мучителю. «Какого чёрта он творит?! Пытается сразиться с Волдемортом один на один?! » Какими бы ни были планы Драко, им не суждено было осуществиться. Нагини встала на дыбы, стремясь защитить своего хозяина. Рептилия обвилась вокруг тела юноши удушающими кольцами и повалила его на пол. Открыв огромные челюсти, она вонзилась клыками ему в горло, и расправилась с ним точно так же, как с Невиллом Лонгботтомом во дворе Хогвартса. Орла пронзительно завопила, и этот душераздирающий крик воистину внушал ужас: первобытный, истошный плач лишившейся надежды женщины, который заставил каждого Пожирателя смерти отступить от развернувшегося перед ними убийства. Внезапно Гермиона почувствовала, как что-то тяжёлое скользнуло в её ладонь и посмотрела вниз. Это был меч Гриффиндора. «Меч Годрика Гриффиндора может явиться любому достойному гриффиндорцу в момент величайшей нужды». Реликвия Гриффиндора выбрала её, и она знала, к чему подталкивала древняя магия. Девушка не могла медлить ни секунды, поскольку их окружали Пожиратели смерти. Ей был предоставлен только один шанс — только один, чтобы сделать всё правильно. Гермиона бросилась вперёд, замахиваясь мечом, и без колебаний вонзила длинное лезвие прямо в шею огромной змеи, которая даже не заметила её приближения, так как была слишком поглощена пожиранием тела Драко Малфоя. Оставив лезвие в горле истекающей кровью твари и не рискуя наносить второй удар, она без промедлений схватила Орлу за руку и аппарировала прочь их обоих.

***

Осматривая картину полнейшей неразберихи, воцарившейся вокруг, Северус не двигался с места. Он не мог последовать за Грейнджер, хотя отчаянно хотел этого и догадывался, куда они направились. Как только ей явился меч Гриффиндора, его маленькая ведьма бросилась в бой с безбашенной храбростью истинной гриффиндорки… и справилась, убив змею-крестраж клинком, пропитанным ядом василиска. Как только Гермиона исполнила свой долг, меч замерцал и исчез — видимо, магия посчитала, что дело было сделано, когда змея упала на пол, утаскивая безжизненное тело Драко, зажатое в её навеки застывших челюстях, вниз вместе с собой. Волдеморт с оглушительным, леденящим душу воплем упал на колени, чувствуя потерю последнего крестража. Нарцисса подбежала к Драко и рухнула рядом с ним на пол, у неё началась истерика; поглаживая сына по руке, она невнятно причитала, разговаривая сама с собой, пока рыдания сотрясали её поникшую, сломленную фигуру. Люциус стоял, будто погружённый в глубокий транс; его широко раскрытые глаза не моргали, а лицо стало таким же мертвенно-бледным, как у Тёмного Лорда. Он только что узнал, что у него есть дочь, но потерял сына — и всё это случилось всего за несколько минут. Пожиратели смерти пребывали в смятении — вокруг стоял непрекращающийся гомон, на лицах каждого из них читалось потрясение от увиденного и страх от осознания дальнейшего. «Скоро все взгляды обратятся на меня, потому что именно моя подопечная только что лишила жизни драгоценную змею Тёмного Лорда». Северус начал лихорадочно закрывать окклюментными щитами все воспоминания о Грейнджер, которые могли бы доказать его вину или соучастие. «Она поступила абсолютно безрассудно, уничтожив последний крестраж именно здесь и сейчас, сбежав с мисс Роуч! » Северусу оставалось только надеяться, что он останется жив, чтобы поздравить её с победой.

Глава 27

Римус отвлёкся от греющейся в кастрюле на плите бутылочки с волшебным детским молоком, услышав раздавшийся за дверью на заднем дворе хлопок аппарации и последовавший за ним шум. Как только дверная ручка начала медленно поворачиваться, он оборонительно выставил вперёд свою волшебную палочку, продолжая покачивать Тедди свободной рукой. «Должно быть, охранные чары признали незваных ночных гостей». К счастью, это оказалась всего лишь Гермиона, которая буквально ввалилась на кухню, таща за собой ещё одну испуганную девушку. Римус не узнал незнакомку, но сразу же начал вспоминать — учил ли он её раньше в Хогвартсе. Ни одна из них не выглядела раненой, хотя их лица сильно побледнели, а глаза неизвестной несчастной ведьмы покраснели от слёз. — Римус! Слава Мерлину, ты здесь! Гермиона бросилась к Люпину, и он крепко обнял её свободной рукой, чувствуя, как она дрожит всем телом. Грейнджер не плакала, но дышала так тяжело, как будто долго бежала или испугалась до смерти. Она отпустила его столь же быстро, как и прильнула, и кинулась к девушке с белокурыми волосами, усаживая её на один из тяжёлых деревянных стульев, расставленных вокруг длинного кухонного стола. — Чаю? — предложил Римус, указывая палочкой на почти полный чайник, всё ещё стоявший на плите. — Думаю, да, — с благодарностью пробормотала Гермиона, садясь рядом с девушкой и утешающе поглаживая её по руке. — Это Орла — вторая магглорождённая ведьма, оставшаяся в Хогвартсе, о которой мы тебе рассказывали. — Только, как выяснилось, я совсем не магглорождённая… — печально пробормотала Орла, сокрушённо качая головой. — Обещаю, мы дойдём и до этого, — мягко ответила Гермиона. — Но сначала позволь познакомить тебя с Римусом Люпином и его сыном Тедди. Ему можно доверять. — Я помню профессора Люпина, — промолвила девушка, слегка улыбнувшись в знак приветствия. — Вы учили меня Защите от Тёмных искусств на третьем курсе, сэр, я училась на Хаффлпаффе. — Конечно, — вежливо ответил он, хотя, по правде говоря, не мог её вспомнить, так как в тот год был слишком занят гриффиндорцами, слизеринцами, дементорами и одним сбежавшим из Азкабана преступником. — Я аппарировала нас в мой лондонский дом, — объяснила Гермиона. — Его невозможно обнаружить, поскольку особняк защищён чарами Фиделиус, так что здесь никто не сможет нас найти, если мы сами не дадим адрес. Римус живёт здесь, потому что… Ну, я уверена, ты уже догадалась почему. — При министре Амбридж оборотни пользуются такой же популярностью, как и магглорождённые, не так ли, сэр? — Разумеется, — согласился он, отметив сильный ирландский акцент в её голосе, и лёгким взмахом палочки левитировал девушкам две кружки горячего сладкого чая. — И, пожалуйста, зови меня просто Римусом. Не нужно никаких «сэр», так как я больше не профессор. Она кивнула, и он присоединился к ним за столом. Молоко Тедди уже достаточно нагрелось — к сожалению, в волшебном мире всё-таки были некоторые вещи, которые нельзя было делать с помощью магии, и нагревание детской смеси являлось одной из них. Сидя напротив Гермионы, он с привычной непринуждённостью держал на сгибе руки своего сына и предложил хнычущему младенцу ночную порцию пищи, на которую Тедди с жадностью набросился, посасывая из бутылочки тёплое молоко. Уже не в первый раз Римус пожалел, что его чудесный сын лишён возможности питаться натуральным молоком, и ему приходится довольствоваться сосками и искусственной смесью — словно жестокой насмешкой над тем, что должно быть прекрасным и естественным процессом между ним и его любящей матерью. Когда Тедди устроился поудобнее и принялся за еду, Римус снова повернулся к двум девушкам, которые выглядели перепуганными до смерти. — Что произошло, Гермиона? Я не ожидал, что ты так скоро вернёшься из Хогвартса, ведь экзамены только что закончились. — Мы должны были разъехаться по домам на следующей неделе, но Северус… э-э-э… профессор Снейп посчитал нужным, чтобы я покинула замок сразу после последнего выпускного экзамена. Он думает, что теперь, когда моё образование закончено, Волдеморт захочет принять более активное участие в моём дальнейшем «обучении», и что для меня гораздо безопаснее сбежать сейчас, чем ждать до последнего. — А что случилось с мисс… э-э-э…? — он неопределённо махнул рукой, понимая, что не может вспомнить фамилию Орлы. — Теперь даже я не уверена, как меня зовут! Всегда была мисс Роуч, но… зовите меня просто Орла, — загадочно заявила ирландка. Гермиона принялась объяснять, что произошло за последние несколько часов. Как её вместе с Северусом вызвали на экстренное собрание Пожирателей смерти, где обнаружилось, что эту девушку — Орлу — нашёл и схватил в плен Рудольфус Лестрейндж после её побега из Хогвартса вместе с Драко Малфоем. С этого момента блондинка начала плакать, пока Гермиона рассказывала ему дальше о том, как беглецы скрывались в маггловском мире, но Лестрейндж обнаружил их, взяв под Империус Нарциссу Малфой. Она рассказала об устроенном Волдемортом допросе, в ходе которого Люциус Малфой признался в своей любовной связи с матерью Орлы, результатом которой стало появление на свет девочки-полукровки. Из чего несложно было сделать вывод, что Драко и Орла оказались сводными братом и сестрой. — Значит, как выяснилось, ты — полукровка, а не магглорождённая? — спросил Люпин, пытаясь найти хоть что-то положительное в сложившейся ситуации, хотя в качестве примера новообретённой чистокровной семьи Малфои казались ему не самым лучшим вариантом. — Полукровка, которая спала со своим братом, — тихо прошептала Орла, теперь уже горестно разрыдавшись. — К сожалению, сегодня ночью Драко был убит, Римус, — к ужасу и шоку оборотня, призналась Гермиона. — Видимо, последней каплей для него стало то, что они с Орлой оказались братом и сестрой. Драко выплеснул на Волдеморта каждую частицу сдерживаемого внутри гнева. Он обзывал его ужасными, хотя, конечно, заслуженными словами, но потом он… просто бросился на него, и… и Нагини… Она напала на Драко и разорвала ему горло. Помнишь… то же самое, что случилось с Невиллом… Гермиона задрожала от скорби, шока и негодования, продолжая рассказывать о недавних событиях. Слушая её, Римус невольно подумал, что многочасовое укачивание Тедди гораздо более предпочтительное занятие, чем попытки разобраться во всём этом беспорядке. — Она упустила самое важное, — всхлипнула Орла и добавила срывающимся голосом: — Гермиона убила змею. Вонзила меч прямо в её шею. От удивления Люпин широко раскрыл глаза. — Ты убила Нагини?! — Да, — подтвердила Гермиона. — Я просто стояла в стороне и с ужасом за всем наблюдала, когда в моей руке вдруг появился меч Гриффиндора, так же, как в своё время он явился Невиллу, а до него — Гарри в Тайной комнате. Я знала, что должна сделать. Магия почувствовала моё отчаяние и предоставила мне его в самый критический момент, так как он мог уничтожить проклятый крестраж. — И что потом? — спросил Люпин, всё ещё не веря услышанному — новости были одновременно и прекрасными, и трагическими. — Я схватила Орлу за руку и аппарировала сюда. — Вы хотите сказать, что всё это случилось всего несколько минут назад?! Обе девушки кивнули. — Ну и ну… У меня просто нет слов! — пробормотал он. — Не могу поверить! Уничтожен последний крестраж! Это же невероятно, Гермиона! Но где же сам меч? — Я оставила его в теле змеи. Если бы мы промедлили ещё буквально секунду, Пожиратели смерти могли оправиться от шока, и тогда мне бы пришёл конец. — Но где же Северус? — Он всё ещё там. Естественно, он понятия не имел о том, что я сделаю, хотя… даже я сама не знала, что всё сложится именно так. У нас не было времени строить планы. — Без сомнения, Волдеморт будет его допрашивать, возможно даже… очень жестоко, — Люпин открыл рот, намереваясь добавить ещё что-то, но тут же закрыл его и поджал губы. Лицо Гермионы снова омрачилось неподдельной тревогой, и она поднесла руки ко рту. — На нём могут отыграться из-за того, что я сделала?! — Ты якобы была под его контролем, Гермиона, — Люпин постарался ответить как можно мягче, чтобы не огорчать и без того переживающую девушку. — Северусу придётся доказать, что он ничего не знал о твоих истинных намерениях. — Но как он это сделает? — Снейп — превосходный актёр, опытный шпион и двойной агент, который уже много лет ходит на грани между Светом и Тьмой. Ни один волшебник не обладает такими способностями в Окклюменции, как он. Если кто и может обмануть Тёмного Лорда, так это Северус Снейп. — Но если на этот раз он не сможет?! Римус, что если он не сможет?! Что будет, если его заставят признаться? Люпин с трудом сглотнул. Не было смысла давать девушке ложную надежду или приукрашивать ситуацию, поэтому он просто сказал правду: — Единственное, в чём я могу тебя уверить, Гермиона — это то, что Северус скорее умрёт, чем предаст тех, кому он верен. Мне потребовалось двадцать лет, чтобы научиться доверять ему, но теперь я абсолютно в нём не сомневаюсь. Он или защитит тебя, или погибнет при попытке сделать это. К своему удивлению, Римус увидел, как её лицо исказилось от глубоко личных и, несомненно, искренних душевных страданий.

***

Тела Драко Малфоя и Нагини дёрнулись в последний раз — оба были мертвы, а очередная частица души Волдеморта уничтожена. Тёмный Лорд всё ещё стоял на коленях и кричал от невыносимой боли, громче, чем Северус слышал когда-либо раньше. «Любопытно, он так сильно чувствует гибель крестража? Или им просто движет слепая ярость из-за того, что его попытки достичь бессмертия пресекла юная магглорождённая ведьма, которую он даже не считал равной другим волшебникам? » Нарцисса продолжала стоять на коленях в луже крови, полностью абстрагировавшись от внешнего мира, и плакала, вцепившись в безжизненную руку сына. Люциус пытался оттащить её, но она не поддавалась, и, в конце концов, наплевав на приличия, приказала своему распутному мужу навсегда убраться с глаз долой. По правде говоря, Северус никогда не испытывал к ней симпатии. Наслаждаясь богатством и привилегированной жизнью, Нарцисса в своё время позволила поведению Люциуса выйти за все возможные рамки. Без сомнения, она закрывала глаза на его прежние интрижки, поскольку Люциус сам не единожды говорил, что Нарцисса либо знала, либо, по крайней мере, подозревала о наличии любовниц, но терпела их. Также она старалась не вмешиваться в то, что муж всё больше погружался в царство тёмной магии, пока не стал настолько тесно связан с Тьмой, что сбежать от неё было уже невозможно. Конечно, древнейшее семейство Блэков тоже было богато, но их капитал не шёл ни в какое сравнение с состоянием Малфоев, и из трёх сестёр Нарцисса выгоднее всех вышла замуж. Однако теперь миссис Малфой пришлось узнать, что муж изменял ей даже в период сильнейшего кризиса в их браке, когда они безуспешно пытались зачать наследника. Спустя столько лет обнаружилось, что в результате его романа с магглой ещё и родилась дочь — должно быть, это было для неё особенно неприятно. В данную минуту Нарцисса выглядела истинно скорбящей матерью. Но, скорее всего, немалую толику горечи принёс именно роман Люциуса, точнее — публичное разоблачение того, что её муж является генетическим отцом незаконнорождённой Орлы Роуч. И теперь полукровка, которая, несомненно, вскоре вторгнется в их жизнь, автоматически становится единственной наследницей состояния своего отца. — Северус! Звенящий от ярости голос Тёмного Лорда прозвучал по комнате, немедленно заглушив вопли Нарциссы и утомительную, непрекращающуюся болтовню Пожирателей смерти. Снейп почувствовал, как внутри у него всё сжимается по мере приближения к возвышению, где Волдеморт поднимался на ноги и приводил в порядок свою мантию, будто не он только что кричал от беспомощности и внутреннего страха. — Северус, — повторил Лорд, поманив его костлявым пальцем. Снейп упал перед тёмным магом на одно колено. — Повелитель… — Встань, Северус! Встань и объясни мне, какого чёрта твоя грязнокровка, которая должна полностью находиться под твоим контролем, только что оказалась владелицей меча Гриффиндора и проткнула им мою драгоценную змею?! Подозревая, что Волдеморт, скорее всего, балансирует на грани безумия, Снейп с трудом сглотнул и взял себя в руки, после чего (как он надеялся) спокойно и нейтрально ответил: — Мне неведомо, как это могло случиться, Милорд. Я так же сильно возмущён и шокирован, как и вы. Уверяю вас, грязнокровка не сделала ничего, что могло бы заставить меня усомниться в её верности и покорности. Она всегда проявляла уступчивость и преданность в своём намерении закончить образование и присоединиться к Тёмным силам. — Ты не заметил, что она прячет меч?! Девчонка была раздета — очевидно, ты трахал грязную шлюху непосредственно перед вызовом! Каким образом она смогла спрятать от тебя оружие такого размера?! — Меч Гриффиндора, Милорд — это отчасти разумный магический артефакт. Он способен предстать перед любым гриффиндорцем, которого сам сочтёт достойным и достаточно нуждающимся в нём. На лице Волдеморта появилось выражение невольного замешательства, когда он обдумывал данную информацию и, в конце концов, пришёл к выводу, что даже величайший волшебник не может противостоять древнейшей магии. Меч будто знал, что именно сейчас наступил самый подходящий момент для уничтожения крестража, также реликвия посчитала мисс Грейнджер достойной выполнения этой миссии. К тому же Риддл понимал, что если он и дальше продолжит слишком нервно и настойчиво расспрашивать Снейпа, то навлечёт на себя подозрения, и ему придётся признаться Пожирателям смерти, что Нагини была не просто змеей, но и живым сосудом, в котором находилась последняя частица его расколотой души, и у него остался всего один маленький осколок внутри его собственного уродливого тела. Вместо этого Тёмный Лорд без предупреждения грубо вонзился Легилименцией в разум Снейпа; от вспышки острой боли, вызванной бесцеремонным вторжением, профессор опустился на колени. С той минуты, как Гермиона аппарировала, он пытался убрать из разума всё, что могло уличить его в предательстве, или навести Лорда на мысль, что у них появились какие-то отношения, предусмотрительно выдвигая на передний план предполагаемое насилие, когда он неоднократно пользовался своей ученицей. Он чувствовал интерес Волдеморта, когда тот рылся в воспоминаниях Северуса об их близости, словно безжалостный охотник, прорывающийся через подлесок, чтобы добраться до своей жертвы, не заботясь о том, что уничтожает на своём пути. Снейп продемонстрировал наиболее непристойные моменты, так как прекрасно знал об излюбленных фетишах Тёмного Лорда. Он показал ему порку, доминирование, сцены грубого секса у стены или окна. Северус скрывал их нежные поцелуи, интимный шепот, её согласие и поддержку; то, что он сам варил противозачаточное зелье и снабжал им девушку, наколдовывал мнимые синяки и отметины на нежной коже, вводя в заблуждение кураторов-Пожирателей. Зато он добавил совершенно ложные воспоминания о том, как самолично обучал Грейнджер Тёмным Искусствам. Профессор неделями работал над этой правдоподобной иллюзией, на случай именно такого вторжения. Волдеморт видел, как Снейп говорил с девушкой о соблазнительной природе тёмной магии, поощряя открыться манящей притягательности непростительных проклятий, и Северус чувствовал одобрение Лорда. «Слава Мерлину, этот психованный ублюдок действительно поверил! » Риддл исчез из его сознания так же резко, как и вошёл в него, оставив Снейпа валяться на полу с дикой пульсирующей головной болью, как будто из его черепа вытащили острый клинок. — Слушайте меня, верные Пожиратели смерти! Разрешаю вам полную свободу действий в процессе поисков грязнокровки и мисс Малфой! Обе ведьмы должны предстать передо мной живыми и невредимыми! Юная мисс Малфой должна быть возвращена своему отцу, который обучит её обычаям, обязанностям и привилегиям чистокровных волшебников. Нарцисса, встань! Ты потеряла своего сына, но эта трагедия случилась только из-за его глупого героизма. Драко должен был знать, что моя любимая Нагини всегда бросится защитить меня, таким образом он заплатил за глупость ценой своей жизни. Однако в знак моего прощения и милосердия я позволю тебе забрать тело Драко и похоронить его так, как сочтёшь нужным. После этого ты примешь дочь Люциуса в свой дом и воспитаешь девочку, как свою собственную. Ты официально изменишь её фамилию на Малфой, и вскоре она займёт место твоего сына среди Пожирателей смерти. Нарцисса поднялась на ноги и покорно кивнула с видом полного смирения перед судьбой. — Люциус! Я считаю, что чем меньше здесь будет сказано о кровосмесительных связях между твоими детьми, тем лучше. Твой сын мёртв, и поэтому дальнейшее обсуждение этого вопроса не имеет смысла. Мы больше не будем об этом говорить. Забери свою жену вместе с телом сына и скройтесь с глаз моих. Далее последовала отвратительная сцена, когда Люциус и Нарцисса извлекали Драко из сомкнутых безжизненных челюстей Нагини, но, в конце концов, они так и не смогли этого сделать — им пришлось аппарировать тело юноши двумя отдельными частями. Северус не мог не сожалеть о погибшем юном слизеринце, у которого действительно не было выбора относительно направления, в котором пошла его жизнь. «Какая потеря! Какая ужасная, глупая, нелепая смерть мальчика, у которого был огромный потенциал, особенно в учёбе! Тем не менее Драко пришлось растратить неплохие задатки среди беспорядка, созданного его же отцом — эгоистом, жаждущим привилегированного положения в обществе, развлекавшимся с многочисленными любовницами, в то время, как ничего из этого не пресекалось его бесхарактерной женой». — Макнейр! — Северус услышал голос Волдеморта сквозь мучительную головную боль. — Ты должен вернуться в Хогвартс с остальными кураторами и сообщить всем, кто находится там, что директор Снейп не вернётся. Он должен доказать мне, что достоин занимаемой им высокой должности, прежде чем я позволю ему вернуться назад. Поставь во главе школы эту драную гриффиндорскую кошку — назначь её временной директрисой, но ни на минуту от неё не отходи, это понятно? — Я всё понял, Милорд. Сейчас же вернусь и выполню ваши указания. Макнейр подобострастно поклонился и аппарировал, сопровождаемый остальными Пожирателями, обосновавшимися в школе, включая Рабастана Лестрейнджа, который выглядел очень раздражённым. Судя по всему, он до смерти завидовал своему брату, который теперь будет находиться подле Тёмного Лорда, в то время как он обязан вернуться к унизительной работе в теплицах Хогвартса и наблюдению за уроками профессора Спраут. Волдеморт повернулся к другим Пожирателям смерти: к тем, кто работал в Министерстве на высоких должностях глав департаментов, и к тем немногим, кто был расквартирован по всей стране в секретных точках, таких как станции международной аппарации, магические контрольно-пропускные пункты и группировки егерей. — Вы все можете вернуться на свои места. Трэверс, пожалуйста, сообщи министру Амбридж, что директор Снейп будет… во временном отпуске на неопределённый, но, надеюсь, короткий срок, и что я уже назначил на эту роль заместителя директора. В помещении раздались многочисленные характерные хлопки, когда все остальные покинули тускло освещённый каменный подвал, оставив Снейпа наедине с Волдемортом, который хладнокровно смотрел на распластавшееся мёртвое тело Нагини — поток, хлеставший из огромной раны на её шее, наконец-то остановился, зато вокруг змеи образовалась огромная лужа крови. Наступила гнетущая тишина. Северус с трудом поднялся с пола, на котором пролежал, испытывая непрекращающуюся боль после того, как Лорд намеренно грубо покинул его разум. Северус Снейп был почти одного роста с Томом Риддлом. Они были равны. Их глаза встретились — бездонные чёрные очи Снейпа схлестнулись с хищным кроваво-красным взглядом Волдеморта. Они противостояли друг другу — предполагаемые повелитель и его слуга, но на самом деле — смертельные враги. — Я просмотрел твои мысли, Северус, — медленно начал Лорд зловещим тихим голосом, — и теперь я не совсем уверен, что тебе… можно доверять. Интересно, не появилась ли у тебя неуместная симпатия к твоей грязнокровке? — Милорд, я не… — Замолчи, Северус! Тебе не следует ни оправдываться, ни пытаться ускользнуть от неприятностей. Я уже придумал очень простой способ, с помощью которого узнаю всё о твоей преданности... Ты — слизеринец, а отличительная черта характера истинного слизеринца — это сохранение личного благополучия. В конечном итоге только твоя собственная жизнь должна иметь для тебя значение. И знаешь, что я задумал? Ты останешься здесь до тех пор, пока на тебя не снизойдёт проклятие Вожделения. Если ты действительно знаешь, где находится грязнокровка, то, без сомнения, отправишься к ней, чтобы утолить похоть и спасти свою жизнь. Если же ты не знаешь этого… то просто сойдёшь с ума и, в конечном итоге, умрёшь от неудовлетворённого проклятия. Снейп прищурился, пытаясь скрыть, как быстро в его разуме одна мысль сменяла другую, и сохранял нейтральное выражение лица, несмотря на внутреннюю панику. — Таким образом, либо я окажусь предателем, если отправлюсь к грязнокровке… либо докажу вам свою преданность, если останусь здесь и умру? «Как всегда, безупречная логика Тёмного Лорда соответствует его равнодушию к человеческой жизни». — Ты совершенно правильно меня понял, Северус. — Милорд, уверяю вас, я ничего не чувствую к грязнокровке, кроме физического желания, к которому меня принуждает проклятие! — Ты докажешь это, — прошипел Волдеморт, — а теперь приглашаю тебя подняться наверх, потому что сегодня ты мой гость. Я позволю тебе уйти только тогда, когда ты захочешь аппарировать к своей грязнокровке, до тех пор ты останешься в поместье. В любом случае ты больше не должен обучать её и следить за ней в школе. Вот теперь мы посмотрим, Северус, действительно ли ты так безоговорочно предан, как пытаешься меня убедить.

***

Гермиона и Орла лежали в одной спальне — на двух узких односпальных кроватях, разделённых массивным деревянным прикроватным столиком, куда они поставили свечу, создающую приглушённое освещение. Именно эту комнату Гермиона долгое время делила с Джинни, когда они вместе гостили на Гриммо. Отважная замечательная Джинни — дерзкая рыжеволосая ведьма, которая многого могла добиться в жизни, если бы Волдеморт не убил её просто за то, что она поддалась горю после смерти возлюбленного, неосознанно начав резню во дворе Хогвартса с последующим истреблением всей её семьи. Римус вернулся в свою спальню, прихватив с собой Тедди, который заснул прямо с бутылочкой. Люпин надеялся поспать ещё несколько часов, прежде чем малыш снова проснётся от голода. Гермиона и Орла позаимствовали у Римуса пару футболок для сна, поскольку ни у одной из девушек не было другой одежды, кроме той, в которой они явились, а у покрасневшей до корней волос Гермионы, как выяснилось, не оказалось даже нижнего белья. «Со всем остальным можно будет разобраться утром. И надеюсь, с более ясной головой». Девушки смотрели друг на друга, их лица мягко освещались слабым светом свечи; знакомое поскрипывание старых кроватей и запах свежего постельного белья клонили ко сну. — Ты любила его? — тихо спросила Гермиона, чувствуя, что Орле нужно поговорить, хотя её глаза снова наполнились слезами. — Я не знаю, что тебе сказать. Мы чудесно проводили время с тех пор, как сбежали из школы. Драко мне очень нравился. Но он тоже никогда не говорил, что любит меня, до того, как… — Наверное, страх заставил его признаться в своих искренних чувствах. — Возможно, — согласилась она. — Я могла бы легко полюбить его в ответ, Гермиона. Знаешь, он ведь совсем не был похож на того Драко Малфоя, который расхаживал по школе, как самодовольный мерзавец. — Уверена, что нет. Сбежать из замка вместе с тобой… Я не ожидала от Малфоя такого смелого поступка! Орла кивнула, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Он на самом деле был очень храбрым. Никогда бы не подумала… Когда он перекрывал свою Тёмную Метку проклятой татуировкой… то столкнулся с продолжительной невыносимой болью, но стойко терпел! С тех пор, как мы сбежали, он никогда не сдавался! Драко просто хотел спрятать… и защитить нас… Наступило продолжительное молчание. — Теперь нам нельзя возвращаться в Хогвартс, Орла. Никому из нас. Мой дом на Гриммо — это единственное место, где действительно безопасно, и так будет до тех пор, пока мы не победим Волдеморта. — Как будто это когда-нибудь случится, теперь, когда с нами нет Гарри Поттера! Гермиона вздрогнула при упоминании её покойного лучшего друга. — Мы ближе к победе, чем ты думаешь. Убийство змеи продвинуло нас на целый шаг вперёд, и завтра, когда мы будем менее уставшими, я объясню тебе почему. У нас здесь формируется альянс против тёмных сил — возрождение Ордена Феникса, и, к счастью или к сожалению — в зависимости от того, как ты на это посмотришь, — тебе придётся к нам присоединиться. Ты оказалась в этом доме, а значит тебе пришлось узнать о его местоположении. — Всё в порядке. У меня и в мыслях не было от вас сбегать. Я сделаю всё, что от меня потребуется. — Вот это сила духа! — Но нам понадобится одежда, Гермиона, — сконфузилась она. — Мы её достанем. Завтра я поговорю об этом с профессором Снейпом… — Снейпом?! Разве этот ублюдок станет нам помогать? — Он на нашей стороне, Орла. Орла резко села на кровати, широко распахнув глаза, и в спешке случайно сбросила на пол одну из подушек. — И он никогда не?.. — Он всегда был на нашей стороне, — пробормотала Гермиона, устраиваясь поудобнее на своих подушках и натягивая одеяло до подбородка в попытке спастись от холода, пронизывающего её до костей. — Но он ведь использовал тебя? Насиловал? Гермиона покачала головой с лёгкой улыбкой на губах, не желая, чтобы это выглядело так, будто она откровенно ликовала, что с ней обходились гораздо лучше. — Он ни разу не обидел меня. Мы просто притворялись. Рот Орлы беззвучно открылся и закрылся, как у выброшенной на берег рыбы. — Но ведь… У меня просто нет слов! Директор Снейп сражается на стороне Света?! Никогда бы не поверила! Тогда будем надеяться, что его не убьют после того, как ты прикончила змею Волдеморта и сбежала вместе со мной. Если все думали, что ты принадлежишь ему, Пожиратели смерти могут догадаться, что он имеет прямое отношение ко всему случившемуся, — рассуждала она, скользнув обратно под одеяло. Гермиона задула свечу и пожелала своей новой подруге спокойной ночи. Все её мысли теперь крутились вокруг последних слов Орлы. «Почему я поступила так по-гриффиндорски импульсивно?! » Скорее всего, в конечном итоге Гермиона всё равно не изменила бы своего решения — змею нужно было уничтожить в любом случае, а чудесное появление меча Гриффиндора было прямым магическим указанием действовать незамедлительно. «Но что он сделает с Северусом? » Она оставила его там — в холодном подвале среди Пожирателей Смерти, вместе с разгневанным Тёмным Лордом и его умирающим крестражем. «Вполне возможно... даже вероятнее всего, что профессор понесёт наказание за моё преступление». Гермиона закрыла глаза, отчаянно желая провалиться в спасительный сон, потому что всё равно ничего не могла сделать, пока Снейп сам с ними не свяжется. Ей оставалось только надеяться, что это случится завтра, когда усиленное проклятие Вожделения снова на него подействует.

Глава 28

Северус пристально смотрел в налитые кровью глаза Тёмного Лорда, пытаясь понять, действительно ли мерзкий демон подозревает его, или он просто хочет напомнить своему скромному слуге, кто здесь главный. Снейп не сомневался, что Риддл заблаговременно установил вокруг особняка защитное поле, позволяющее ему аппарировать только в том случае, если он вознамерится найти мисс Грейнджер. Не нужно было обладать великим умом, чтобы догадаться, что Волдеморт либо выведет Северуса на чистую воду, либо директор окажется здесь в ловушке, если только не убьёт своего повелителя, со смертью которого исчезло бы и проклятие. «И что же останавливает меня от убийства прямо здесь и сейчас? — подумал профессор. — Теперь, когда после уничтожения последнего крестража Лорд стал полностью смертным, это было бы даже слишком просто». И всё-таки Снейп пришёл к мысли, что должен подождать, действуя без излишней поспешности. Насколько ему было известно, наверху их вполне мог поджидать целый легион Пожирателей смерти, готовых броситься на защиту своего лидера или отомстить Северусу за попытку убийства пожизненным заключением в Азкабан, а то и придумать нечто похуже. Он не имел права так опрометчиво рисковать и подвести мисс Грейнджер, как и других членов Ордена. Нет, Снейп собирался побольше узнать о сложившейся ситуации, прежде чем предпринимать какие-либо покушения на жизнь Тёмного Лорда. Волдеморт отвернулся от него, шурша складками атласной чёрной мантии, и направился к лестнице. Северус последовал за ним, чувствуя себя словно кроткое домашнее животное. Мёртвое тело гигантской змеи осталось позади них, на полу подвала. В рукаве его сюртука была надёжно спрятана волшебная палочка, и он мог в мгновение ока выхватить её, если понадобится. Грубые каменные ступени сменились богато украшенной лестницей, как только они поднялись ещё на один этаж и вошли в огромную роскошную гостиную с шикарным камином из чёрного мрамора, в котором пылал огонь, и немногочисленной антикварной мебелью, расставленной по периметру комнаты. Северус неохотно взял с подноса бокал вина, когда к нему подошла обнажённая прислужница — то ли очередная порабощённая магглорождённая ведьма, то ли оплаченная шлюха из Лютного. — Не желаешь присесть, Северус? — Не имею ни малейшего желания, Милорд. Сейчас середина ночи, и я был бы очень признателен, если бы вы позволили мне вернуться в Хогвартс. Вам совершенно ни к чему испытывать меня. Я верен вам. И так было всегда. — Ты становишься слишком высокомерным, Северус, — спокойно ответил Волдеморт, любовно поглаживая пальцами бузинную палочку, некогда принадлежавшую Альбусу Дамблдору; однако тихие слова, слетавшие с его языка, источали угрозу. — Устраивайся поудобнее. Вероятно, для тебя этот день закончится ещё не скоро, но, так или иначе, мы проверим твою преданность. Северус вспомнил о днях, наполненных пытками, которые ему пришлось перенести, когда Альбус приказал ему вернуться назад к Тёмному Лорду после Турнира Трёх Волшебников. Когда профессора наконец-то доставили обратно к воротам замка, он был на волосок от смерти — чтобы исцелить многочисленные раны и повреждения органов в его истерзанном теле потребовалось всё мастерство целителя мадам Помфри, а также магия Альбуса и Минервы. «Неужели даже после этой проверки Тёмный Лорд сомневается в верности? » Он убил Дамблдора. Разумеется, он сделал это по указанию и с согласия Альбуса, но Волдеморт этого не знал. «Разве этого недостаточно, чтобы доказать ему преданность? » Снейп устроился в кресле на другом конце комнаты, так как смирился, что ему, судя по всему, всё–таки придётся участвовать в разыгрываемом фарсе. Волдеморт знал, что Северус никуда не денется, а Снейп знал, что Тёмный Лорд будет наблюдать, как быстро он сможет довести его до смерти или безумия. Профессор потянулся за книгой, лежащей на ближайшем кофейном столике, когда почувствовал мощный удар проклятия, пронзивший его тело: кровь прилила к паху, заставляя член набухать с пугающей скоростью. Он поднял глаза и увидел, что Риддл опустил палочку — в его красных глазах светилось злорадство. — Я решил слегка пробудить чары Вожделения, Северус. Не хочу без необходимости слишком долго ждать. — Я не уйду отсюда, Милорд, — ответил Снейп, прикусив изнутри щёку, чтобы придать своему голосу больше твёрдости. — Как уже было сказано, я понятия не имею, куда сбежала грязнокровка! Могу только рассчитывать на ваше великодушие и умоляю вас снять проклятие, так как у меня больше нет возможности выполнять его условия! Северус всё-таки взял книгу, за которой тянулся, задаваясь вопросом: «Сколько часов осталось до рассвета, и как долго продлится эта битва? » Профессор старался не обращать внимания на своё состояние, отметая прочь мысли об усиливающейся болезненной пульсации в паху.

***

Гермиона сидела на кухне вместе с Орлой. Хаффлпаффка уже выглядела более жизнерадостной, держа на руках малыша Тедди, пока Римус грел бутылочку с молоком. Внезапно в идиллию вторгся звук эльфийской аппарации, который удивил всех, кроме Римуса. — В это время домовой эльф из кухни Хогвартса каждое утро приносит мне завтрак, — пояснил он, принимая со словами благодарности поднос из худеньких ручек серьёзного ушастого существа. Вместо того чтобы раствориться в воздухе, домовик подошёл к Гермионе, доставая из кармана маленький свёрток и протягивая его девушке. Когда кулёк оказался в её руках, эльф щелчком пальцев трансфигурировал и увеличил посылку до размеров крупного чемодана, который Грейнджер тут же бросила на пол, едва не отдавив босые ноги маленького эльфа. Домовик удовлетворённо кивнул и, не говоря ни слова, исчез с чувством выполненного долга. Гермиона наклонилась к упавшему чемодану, перетащила его на стол, открыла и с восторгом воскликнула, увидев, что внутри, похоже, находилось всё её имущество из спальни в Хогвартсе, с запиской, в которой безошибочно угадывался знакомый почерк профессора МакГонагалл. «Гермиона! Ввиду отсутствия Северуса меня назначили исполняющей обязанности директора Хогвартса. Об этом посреди ночи мне сообщил Уолден Макнейр, а также кратко изложил то, что случилось с Драко Малфоем, как и всё остальное. Могу только предположить, что ты вместе с мисс Роуч отправилась к себе домой, поэтому я взяла на себя смелость собрать все ваши вещи и отправить их с домашним эльфом. Пожалуйста, передай Римусу, что сегодня вечером я постараюсь с ним связаться, как только устроюсь в кабинете Северуса и попытаюсь выяснить, что с ним случилось. М. М». — Она прислала наши вещи! — воскликнула Гермиона, откидывая крышку чемодана, чтобы Орла тоже могла заглянуть внутрь. — И мои тоже? — удивилась Орла, вставая с младенцем на руках и обходя вокруг стола. — Если только хаффлпаффский квиддичный свитер не мой, то да, — улыбнулась Гермиона, передавая своей новой подруге жёлтое шерстяное платье к явному удовольствию ирландки. — Смотри, Тедди, — прошептала Орла, привлекая внимание ребёнка, — это Хаффлпафф! Самый добрый факультет! Может быть, ты тоже станешь хаффлпаффцем, когда попадёшь в Хогвартс! — Главное, чтобы Римус тебя не услышал, — поддразнила Гермиона. — Он хочет, чтобы его сын был истинным гриффиндорцем. Римус повернулся к ним и с печальным выражением лица поставил бутылочку Тедди на стол. — Я был бы более чем доволен и тем, и другим, — ответил он обеим девушкам. — Мать Тедди была из Хаффлпаффа, и я никогда не встречал более доброй и храброй ведьмы. Хочешь покормить его, Орла? — С удовольствием, — согласилась она и села на стул. Взяв бутылочку, девушка осторожно и на удивление ловко сунула её в рот ребёнку. Гермиона продолжала вытаскивать содержимое чемодана, радуясь, что нашла там все свои книги и пурпурную расшитую бисером сумочку с чарами Незримого расширения. Эта поистине бесценная вещица была ей очень дорога после долгих месяцев скитаний по лесам. — Большая часть этого принадлежит мне, Орла. У тебя в школе было так мало вещей? — Я отправилась в Хогвартс сразу же, как только услышала по радио призыв к подкреплению накануне финальной битвы. Пришлось отправиться в той одежде, что была на мне. Я забрала кое-что из школьной формы у других хаффлпаффок, в том числе у двух убитых во время сражения. — Понимаю. Я сама носила старую форму Лаванды Браун. — Все мои вещи — одежда и обувь находятся в маггловской квартире, где мы с Драко жили вместе. Разве их можно вернуть? Думаю, что это будет слишком рискованно, никто из нас не должен покидать убежища. — Ты правильно думаешь, — ответил Римус, усаживаясь за стол. Аккуратно отлевитировав вещи Гермионы обратно в чемодан, он закрыл его и отправил наверх. — Нам нужно поесть, поэтому на столе понадобится больше места, — объяснил он, заметив недоумённые взгляды девушек. Должно быть, МакГонагалл велела эльфу принести еду на троих, и вскоре Римус накрыл стол вкусной хогвартской едой. Они принялись завтракать. Орла была совсем не против, пока Люпин кормил её со своих рук тостами с джемом — девушка отказывалась отпускать Тедди, пока младенец мирно посасывал молоко. Гермиона незаметно наблюдала за ними, пока ела свой завтрак — впервые за долгое время она заметила улыбки на их лицах. — Предлагаю связаться с Чарли, — подал идею Люпин. — Флёр скоро отправится на работу, хотя я в любом случае не хочу перегружать её лишними заданиями. Чарли всё равно сейчас нечем заняться. Уверен, он согласится вернуться к тебе домой, соберёт вещи и сделает всё необходимое. — Сделает всё необходимое? — непонимающе переспросила Орла. — Ты больше не сможешь вернуться туда, Орла. Тебе нужно будет написать заявление об уходе своему работодателю и вернуть ей ключи от квартиры. Драко тоже работал? На её лице появилось прежнее подавленное выражение, и она кивнула. — Да. Он нашел своё призвание в качестве маггловского татуировщика. Если бы вы только видели, что он создавал — его работы были выдающимися! Римус понимающе кивнул. — Тогда нужно будет дать задание Чарли связаться с его работодателем. — Обязательно. Но кто этот Чарли, о котором ты говоришь? — Чарли Уизли, — вмешалась Гермиона. — Второй по старшинству сын Молли и Артура Уизли. И единственный… выживший. Его не было во дворе Хогвартса вместе с остальными. Ты же помнишь, что с ними случилось… По щеке гриффиндорки скатилась одинокая слеза, как только она подумала о том ужасном дне, когда Волдеморт разрушил всё, что было ей дорого в этом мире. — Нам нужно двигаться дальше, Гермиона, — мягко сказал Римус. — К сожалению, мы не можем повернуть время вспять, как бы нам того ни хотелось. — Понимаю… Я знаю это… — всхлипнула она, вытирая единственную слезинку. Грейнджер поспешно запихнула в рот кусок тоста, запивая его большим глотком тыквенного сока.

***

Как только посуда после завтрака была убрана, а контейнеры вымыты и готовы, чтобы хогвартский эльф после доставки ужина мог забрать их с собой, Римус отнёс Тедди наверх — он собирался искупать сына и подготовить их к предстоящему дню. По правде говоря, две юные ведьмы, ходившие по кухне только в старых футболках, едва прикрывающих задницу, довольно сильно его отвлекали, но, в конце концов, он был всего лишь мужчиной и горячо надеялся, что каждая из девушек найдёт себе в этом чемодане что-то поскромнее. «Не хотелось бы чувствовать себя отвратительным старым извращенцем». Римус мысленно улыбнулся, и с лёгкой грустью подумал о Сириусе и Джеймсе, которые наверняка подшучивали бы над двумя полуобнажёнными девушками гораздо смелее. Ещё со студенческих лет за завтраком в школе каждый из них без зазрения совести сажал к себе на колени очередную подругу, и Люпин представил, как бы они смотрели на него сейчас — закатывая глаза и качая головами, словно не веря в жалкое положение своего друга. «Как будто я могу себе позволить проявлять интерес…» Гермиона была для него как дочь, и Римус с содроганием подумал о неоспоримом факте, что она неоднократно спала со Снейпом. Другая девушка только что пережила самый адский опыт в своей жизни. «Кроме того, в моей голове не должно быть ничего, кроме мыслей о Тонкс и любви к ней», — размышлял он, глядя на маленького сына, который лежал в центре широкой кровати и беззаботно сучил маленькими ножками. Спускаясь по лестнице, Люпин слышал, как девушки приводят себя в порядок. Похоже, теперь они перебрались в разные комнаты, поскольку шум доносился из разных мест вдоль всего коридора первого этажа, а не из спальни на втором этаже, которую они делили прошлой ночью. «В этом есть смысл». Они обе теперь застряли здесь вместе с ним на неопределённый срок и должны чувствовать себя как дома. По правде говоря, он был невероятно благодарен им за компанию и теперь как никогда понимал Сириуса, сходящего с ума от одиночества, пока ему приходилось отсиживаться в фамильном особняке. Неудивительно, что Блэк так жаждал приключений, но погиб, проявив вопиющую глупость, из-за простого желания проявить себя. Оказавшись на кухне, он положил Тедди в стоящую там колыбельку и сунул голову в огонь, намереваясь как можно скорее связаться с Чарли через каменную сеть. Как и предполагалось, последний из Уизли оказался свободен и почти сразу же добрался через камин на кухню Гриммо, держа под мышкой кашляющего и отплевывающегося, но бесспорно очаровательного дракончика. «На самом деле, Гарту повезло, что он больше не вырос… Ну как, Мерлина ради, дракон может ненавидеть огонь и пепел?! » По словам Чарли, Гарт не продержался бы и минуты среди себе подобных. Громко позвав девушек, Люпин вернулся на кухню и обнаружил Гарта, сидящего у колыбели Тедди, словно верный чешуйчатый страж. Дракон выглядел невероятно довольным собой и доверенными ему обязанностями. При всём этом он с аппетитом жевал оставшиеся после завтрака сосиски, с которыми Римус планировал сделать себе сэндвичи. Однако, к своему удивлению, Люпин обнаружил, что просто не может сердиться на крошечного дракончика, которому всё сходило с рук. Орла принялась писать письма обоим работодателям, предусмотрительно используя для этого маггловскую шариковую ручку и блокнот, оказавшиеся в присланном чемодане. Следом за этим она дала Чарли точные указания, как добраться до улицы, где располагались магазины, в которых они работали, и объяснила, где находится её квартира. Девушка передала ему ключи, пожелав благополучно вернуть их хозяйке. С момента, когда Чарли аппарировал из сада за домом, оставив Гарта на их попечение, дракон жалобно скулил в течение первых пяти минут после того, как хозяин его покинул, но вскоре успокоился, отвлечённый вниманием со стороны девушек, а также обнюхиванием Тедди, пока Римус держал младенца на руках. Люпин сомневался, что Тонкс бы одобрила заботливое вылизывание их сына крошечным румынским драконом, но Римус не мог не признать, что всё это доставляло ему определённое удовольствие. Особенно, когда Тедди нечаянно поменял цвет своих волосиков на зелёный, видимо, насмотревшись на чешуйчатую кожу Гарта. «Без сомнения, когда он станет постарше и сможет контролировать свою магию, то наколдует себе ещё и пару золотых рожек». Но пока Тедди было чуть больше восьми недель от роду, и единственное, что он мог в себе изменить — это цвет волос, который чаще всего варьировал в различных оттенках синего. — Надеюсь, любовь к синему цвету не приведёт его в Равенкло, — шутила Тонкс в те далекие дни, когда они втроём беззаботно валялись на диване. — Наш мальчик должен попасть только в Гриффиндор или в Хаффлпафф! Римус легко согласился, как соглашался со всем, что говорила его жена. Гермиона ушла в библиотеку Блэков. «Которая теперь стала её библиотекой», — напомнил себе Римус, оставаясь на кухне наедине с Орлой. Со стороны казалось, что девушка влюбилась в Тедди не меньше, чем в Гарта. Люпин же просто был счастлив, что ему наконец-то есть с кем поговорить, и изо всех сил старался поддерживать разговор. Похоже, Орла была типичной хаффлпаффкой — любила всё на свете и иногда задавала ему непосредственные, но чрезвычайно болезненные вопросы о Тонкс. Впрочем, вскоре Римус обнаружил, что готов к откровенным разговорам, и даже жаждал излить душу о своих отношениях с покойной женой. Он делился с юной девушкой подробностями их романа, заявлял, что сам был виноват в глупых ошибках, а затем улыбался, вспоминая, как они открылись друг другу в своих чувствах. Римус расспрашивал Орлу о Драко и не испытывал вину за любопытство, так как она сама задавала довольно личные вопросы. Однако девушка отвечала уклончиво, говоря, что он ей очень сильно нравился, но они провели вместе слишком мало времени и трудно сказать, могло ли это привести к чему-то большему. Они становились всё ближе, но судьба жестоко забрала у них эту возможность, хотя учитывая её истинное происхождение, всё было к лучшему. — Думаешь, Люциус Малфой теперь будет искать тебя, чтобы объявить своей дочерью и наследницей? — Чёрт возьми, Римус! Надеюсь, что нет! Моим отцом был и всегда останется для меня Джерард Роуч, даже если я совсем на него не похожа — внешностью я пошла в матушку. Хорошо, что меня хотя бы больше нельзя преследовать за то, что я магглорождённая. Может, всё и к лучшему… К тому же, Яксли должны будут наказать за то, что он со мной сделал. Но какие могут быть отношения между отцом и дочерью, когда мы с Драко спали вместе? Нет, я так не думаю! К тому же его жена в любом случае будет против. Орла брезгливо сморщила носик, но тут хлопнула задняя входная дверь, и на кухню вошёл запыхавшийся Чарли Уизли, чьё веснушчатое лицо слегка раскраснелось, а длинные рыжие кудри красиво растрепались. В обеих руках молодой человек держал по чёрной сумке, битком набитой вещами. Он свалил пожитки девушки на пол и протянул руки к возбуждённо размахивающему крыльями дракону, который при виде хозяина вскочил с места и засеменил к нему через кухню своей обычной забавной походкой. Чарли взял Гарта на руки и позволил рептилии с щенячьей преданностью облизать своё лицо, прежде чем сам уселся за стол. — Надеюсь, у тебя не возникло проблем? — спросила Орла, открывая сумки и заглядывая внутрь. — Практически никаких. Я поговорил с этой Брендой, вернул ей твои ключи и сказал, что забрал из квартиры все оставшиеся вещи, однако мадам оказалась очень недоверчивой и всё время просила меня подтвердить, что с тобой всё в порядке. — Она очень переживает за меня… — Действительно, так и есть. Но я сказал ей, что тебе пришлось неожиданно вернуться домой в Ирландию и, скорее всего, безвозвратно. Я отдал ей твоё заявление об уходе, и она попросила передать тебе вот это — оставшуюся часть твоего жалования. — Ох, как это мило с её стороны! — Поскольку это маггловские деньги, то пока они фактически бесполезны, но я уверен, что Флёр сможет обменять их для тебя в Гринготтсе на магическую валюту. В тату-салоне всё оказалось немного сложнее… Босс Драко очень расстроился, когда я сказал ему, что парень погиб в автокатастрофе. Клянусь, он по-настоящему разрыдался! Здесь рисунки, над которыми работал Малфой, видимо, мужчина посчитал, что они должны остаться у тебя, — сказал Чарли, вытаскивая толстую папку из внутреннего кармана пиджака. Орла медленно переворачивала страницы, задыхаясь от красоты восхитительных рисунков и печальных воспоминаний. — Они действительно очень хороши, — оценил Римус, заглядывая ей через плечо. — Драко был исключительно талантлив, — всхлипнула она. — Я бы хотела отнести всё это наверх и просто… немного побыть одна. Я ведь больше вам здесь не понадоблюсь? — Всё в порядке, Орла, — ответил Люпин. — Отдыхай столько, сколько понадобится. Мы всё равно не знаем, что делать дальше, пока не получим вестей от Северуса или Минервы. Спасибо, Чарли, — продолжил он, когда Орла вышла из комнаты, — все эти вещи много для неё значат. Надеюсь, вскоре ей станет лучше. За последние несколько недель на девочку обрушилось предостаточно несчастий. — Рад был помочь, — пожал плечами Уизли. — К тому же мне всё равно нечего было делать. Днём я занимаюсь домашним хозяйством, слежу за Гартом и готовлю ужин для Флёр. Когда наступает ночь, стараюсь выбраться на пустынный пляж. Я практикуюсь в Анимагии, но… скажем так, моя анимагическая форма — это не то, что Флёр хотела бы видеть в доме. Она уже ясно дала мне понять. — И кто ты? — с любопытством спросил Римус, вспомнив о Сохатом с Бродягой и даже мерзавце Хвосте, об их шалостях и подвигах в золотые школьные годы. Гриффиндорцы стали анимагами лишь для того, чтобы поддерживать его во время вынужденных превращений. — Ха! А ты как думаешь — какая животная сущность во мне скрывается? — игриво усмехнувшись, спросил Чарли. — Мерлинова борода! Ты — чёртов дракон, не так ли? — Разумеется! Огромный дракон, дышащим настоящим огнем! В заповеднике я месяцами совершенствовал навыки превращений. Теперь получается практически идеально, хотя иногда после трансформации на макушке ещё остаётся пучок рыжих волос, но всё равно это просто… невероятно! Я годами над этим работал! Только чтобы научиться летать, мне потребовался целый год, зато теперь я могу пересекать океан при свете луны… С ума сойти, я в таком восторге от этого! Благодаря Анимагии я почувствовал себя… свободным! — Я могу тебя понять… Хотя мои собственные превращения гораздо неприятнее, — печально закончил Люпин. — Скоро полнолуние, не так ли, приятель? — Да, оно неумолимо приближается. Вы с Флёр всё ещё готовы взять к себе Тедди? Думаю, девочки тоже должны покинуть особняк. На всякий случай, если я всё-таки вырвусь из подвала. Он сдерживал меня в прошлом месяце, но тогда помимо меня в доме никого не было. Хотя после превращения я не запоминаю и не осознаю своих действий, но заранее беспокоюсь, что могу случайно уловить их запах и тогда… возникнут проблемы. — Понятно. Значит встретимся в конце недели, да? Тогда я заранее приду через камин и заберу их всех. Ты отправишь вещи Теда вместе с ним? — Конечно. С письменными инструкциями по кормлению. — Понял, дружище. А сейчас мне пора возвращаться к себе, нам нужно немного вздремнуть, — сказал он, указывая на Гарта. Римус удивлённо вскинул брови. «Этому дракону, как и младенцу, требуется дневной сон? » — С нами Тедди будет в безопасности, Люпин. Вот увидишь! В этом Римус не сомневался.

***

Северус лежал на матрасе в холодном подвале, чему теперь был несказанно рад, так как температура его тела сильно повысилась. Он лелеял некоторые полубезумные призрачные мечты о нападении на Волдеморта, когда Лорд в следующий раз спустится в подвал, чтобы позлорадствовать над его страданиями. Однако с тех пор, как грёбаный ублюдок отнял у него волшебную палочку, Северус надеялся только на беспалочковую магию или на драку врукопашную. Тем не менее он не мог всерьёз полагаться ни на первое, ни на второе, поскольку в данную секунду его тело было охвачено мощнейшим сексуальным возбуждением. Профессор изо всех сил сопротивлялся искушению схватить свой член и начать дрочить, потому что если только он сорвётся и начнёт мастурбировать, то неспособность к оргазму неизбежно подтолкнёт его в бездну мучительного безумия. Тёмный Лорд загнал его в подвал под Империусом. Как только чары Вожделения начали брать верх, Риддл пожаловался, что «стоны удовольствия» Северуса начали ему досаждать. С тех пор он навестил пленника дважды, хотя всегда держался на безопасном расстоянии, останавливаясь на верхних ступенях лестницы. «Стоны удовольствия?! Удовольствия?! Если ненормальный садист действительно так считает, значит, как я и предполагал, Том Риддл окончательно обезумел! » Снейп скорчился в агонии, практически лишившись рассудка от страданий. В голове плясали непрошеные образы Грейнджер, на которые (как бы ни старался) он не мог не обращать внимания. Северус дошёл до такой же критической точки, как в первую ночь в своём кабинете, когда он яростно дрочил, терзая свою плоть до боли и отчаянно ища освобождения; мучения захватили всё его тело, отчего он с трудом дышал. «И что же случилось потом? » Из директорской спальни явилась его личная спасительница и полностью посвятила ему себя. Эта невинная юная девушка смело обхватила жаждущий член собственной маленькой ручкой и ласкала его до блаженного оргазма, несмотря на свою неопытность… несмотря на его протесты. «А потом…» Потом он положил её поперек стола и, сам того не ведая, довёл девушку своим искусным языком до первого в её жизни оргазма. От воспоминаний об её раскрытых мокрых дырочках его член бешено запульсировал, напомнив Снейпу, что он снова позволил похоти взять верх над разумом. Северус расстегнул брюки и рывком стащил вниз трусы, освобождая распухший член, прежде чем несчастный орган взорвался бы под давлением натянутой ткани. «Мне нельзя касаться его! Я должен выдержать! »

***

Гермиона провела весь день в библиотеке Блэков. Она слышала, как Римус и Орла ходили по дому, но ей хотелось побыть одной после безумия последних недель. По обоюдному согласию они с Орлой решили выбрать себе отдельные спальни, поскольку собирались прожить на Гриммо неопределённое время. Так что девушки надумали обосноваться с комфортом и насладиться тем, что в кои-то веки им не придётся делить комнату с другими студентками. Она выбрала супружескую опочивальню на втором этаже, удивляясь про себя, что Римус до сих пор её не занял. Гермиона полагала, что поскольку теперь она стала единственной законной владелицей старого особняка, то имела на неё полное право. После генеральной уборки Молли Уизли несколько лет назад в комнате не осталось ничего лишнего — одна лишь антикварная мебель, и всё же девушке пришлось немного поработать волшебной палочкой, очищая помещение от пыли и плесени. Гермиона нашла в высоком резном шкафу новое постельное бельё и освежила его с помощью заклинания. Взглянув на роскошный бархатный балдахин, возвышающийся над внушительной широкой кроватью из тёмного дерева, она невольно вспомнила о спальне директора. Теперь, когда к ней вернулась вся её одежда и вещи, Гермиона раскладывала их по шкафам и ящикам, изо всех сил стараясь представить, что окончательно заселяется в свой новый дом. Грейнджер не услышала, как Чарли вернулся назад вместе с вещами Орлы — гриффиндорка сидела в библиотеке, погрузившись в таинственный мир тёмномагической литературы. Она отмахнулась от Люпина, когда тот пришёл позвать её на ужин. Римус сообщил, что домовик, как обычно, принёс еду, но сегодня больше не было никаких посетителей. Тогда Гермиона отказалась, заявив ему, что на ужин предпочитает пищу для ума. Она ощутила первые проявления проклятия, когда Орла и Римус поднимались наверх в свои спальни. Всё случилось слишком быстро. Буквально за пару минут на неё обрушились мощные волны магии: между ног появилась знакомая влага, гениталии начали пульсировать, а изнывающий от желания низ живота спазматически сжался. «Вот дерьмо! » Гермиона вышла из библиотеки, прихватив с собой книгу, и направилась наверх, думая, что лёжа на кровати в уединённой спальне, ей будет намного проще справляться с похотью и смущением. «Северус так и не появился на Гриммо, МакГонагалл тоже с нами не связалась. Что происходит? Ведь он должен чувствовать проклятие, если только… если только он не убедил Волдеморта снять с него чары». Однако у неё появилась и альтернативная версия. «Что если Риддл просто не отпускает его ко мне?! » В записке МакГонагалл написала, что её назначили исполняющей обязанности директора. «Что это значит? Неужели Северус всё ещё с Волдемортом? Несомненно, он знал, что я направилась прямо на площадь Гриммо, а значит… что-то его останавливает». Если они не смогут удовлетворить Вожделение… рано или поздно проклятие медленно приведёт их обоих к смерти. Из-за неутолённой сексуальной потребности они вдвоём погрузятся в пагубное безумие. Гермиона сбросила одежду и прыгнула в постель, укрываясь толстым одеялом и пытаясь отгородиться от реальности. «Если удастся поспать, возможно, я смогу выиграть ещё немного времени — и тогда смогу дождаться… когда Северус до меня доберётся».

***

Теперь Северус лежал на старом матрасе абсолютно голым — любая касающаяся кожи одежда доставляла невыносимую боль. Его чудовищная болезненная эрекция побагровела от того, что он не смог удержаться от мастурбации; из головки постоянно выделялось вязкое предсемя, лоб мужчины покрылся испариной, а плечи дрожали от холода и неудовлетворённого желания — Вожделение стало слишком сильным и делало всё возможное, чтобы довести его до безумия. Снейп перевёл полуприкрытые от боли глаза на волшебника, который держал его жизнь в своих руках — Волдеморт стоял на полпути вниз по лестнице, всё ещё остерегаясь подходить слишком близко. — Милорд, прошу вас… — едва слышно прохрипел он, так как не ел и даже не пил уже более двадцати четырех часов. Судя по всему, пока он пребывал в заключении, наступил уже второй рассвет — Северус заметил тусклый утренний свет, просачивающийся через приоткрытую дверь, когда Волдеморт к нему спускался. — Ты просишь меня?! — глумился Тёмный Лорд. — О чём же ты просишь меня, Северус? — Пожалуйста… снимите проклятие, Повелитель… Умоляю вас… — Зачем мне снимать проклятие, Северус? Тебе всего лишь нужно найти свою грязнокровку и использовать её. Ты здесь не пленник, а мой гость. На самом деле… вот твоя палочка. Ты можешь уйти в любое время. Лорд пренебрежительно бросил чёрную эбеновую палочку Северуса на пол рядом с грязным матрасом. — Я не могу, Милорд… Я не знаю, куда она пошла… Я ничего не знаю о её замыслах! — Таким образом, ты упрямо твердишь мне об одном и том же… Однако я сомневаюсь, что ты говоришь правду. Я вернусь к тебе, Северус. И буду приходить раз за разом до тех пор, пока не удостоверюсь в твоей преданности. Он отвернулся, намереваясь уйти. — Повелитель! Неужели вы позволите мне погибнуть от проклятия?! Ведь я, будучи самым преданным вашим слугой, ещё многое должен для вас сделать! — Ты говоришь искренне, Северус. Я подумаю над этим. Тёмный Лорд покинул подвал, не сказав больше ни слова. Северус продолжал стонать от боли и разочарования, думая только о мисс Грейнджер и о том, что сейчас он нуждался в её прикосновениях гораздо больше, чем в живительном глотке воздуха. «Вскоре её проклятие настолько усилится, что девочка будет изнывать от мучений так же сильно, как и я».

Глава 29

Гермиона не хотела пробуждаться и снова погружаться в непрекращающийся кошмар, но сквозь поверхностный сон до неё донеслось, как Люпин довольно шумно спускался вниз по лестнице, напевая малышу какую-то чудную песенку, должно быть, взятую прямо со страниц сказок Барда Бидля. Она надеялась проспать допоздна, чтобы меньше страдать от симптомов проклятия и максимально оттянуть время до возвращения Снейпа. Удивительно, но ей удалось быстро заснуть, без сомнения, из-за недосыпа прошлой ночи. В её снах присутствовал образ темноволосого профессора, и все они определённо имели эротический сюжет. Низ живота продолжал изнывать от желания, и, сжав вместе бёдра, она почувствовала, что промежность и нежная кожа вокруг неё обильно увлажнились от естественной смазки, судя по всему, выделявшейся всю ночь. Девушка лихорадочно раскраснелась, жар на лице и шее казался особенно нестерпимым. Она предприняла безрезультатные попытки обмахнуться одеялом, но затем вспомнила, что есть гораздо более эффективный способ остудиться. Мысленно отругав себя за глупость, Гермиона схватила волшебную палочку и наложила на всё тело охлаждающее заклинание. «Что, чёрт возьми, мне теперь делать?! » Она была смущена и напугана тем, насколько сильным стало сексуальное возбуждение. Даже мысль о том, чтобы одеться, была ей неприятна. «Наверняка от этого мне станет только хуже». Гермиона вертелась и ворочалась в постели, пытаясь устроиться поудобнее, пока в её голове проносились непрошеные и несвойственные ей распутные мысли. Девушка не могла не предаваться воспоминаниям о том, как с губ профессора срывались грязные словечки и откровенные комплименты, сказанные глубоким, соблазнительным, тихим голосом, пока их тела сплетались вместе так, как она никогда не смела и мечтать. Его слова манили её ступить дальше, подталкивали ближе к наивысшему наслаждению, доставляя удовольствие им обоим. Сексуальный опыт Северуса был настолько богат по сравнению с полным отсутствием её собственного, но в его руках Гермиона никогда не чувствовала себя глупой, неумелой или нежеланной. Всё было как раз совсем наоборот. Гермиона удивлялась, как этот взрослый угрюмый волшебник, который семь лет мучил гриффиндорцев на занятиях, смог за столь короткое время стать центром её вселенной. Не только из-за проклятия, а просто потому, что он был тем, кем был. Снейп скрывал свою истинную сущность так долго и тщательно, что когда они оставались наедине, она чувствовала его потребность открыться и показать ей — каков он на самом деле. «Или мне всё это только почудилось…» Возможно, Гермиона просто надумывала — видела то, что ей больше всего хотелось, ибо такие фантазии помогали чувствовать себя лучше во время вынужденных соитий. «Без разницы, ради всего святого, сейчас он слишком сильно мне нужен! » Она нуждалась в его теле, губах, словах и прикосновениях: и чтобы успокоить чары Вожделения, освободившись от физического желания, и просто страстно желая, чтобы Северус оказался рядом. Ей хотелось чувствовать его заботу и надёжность, к которым она привыкла с той роковой ночи после битвы за Хогвартс. Послышался осторожный стук в дверь. «Должно быть, Орла пришла спросить, не хочу ли я позавтракать вместе с ними». Гермиона проигнорировала её, надеясь, что девушка подумает, будто подруга ещё спит и уйдёт. Грейнджер перевернулась на другой бок и застонала. Закинув одну ногу на пуховое одеяло и потираясь о него промежностью, она отчаянно хотела получить хоть какое-то облегчение от терзающей боли между ног. Девушка чувствовала там зияющую пропасть, которую мог заполнить только он.

***

Минерва явилась через каминную сеть вскоре после того, как эльф из Хогвартса принёс завтрак. Тедди был накормлен и теперь дрыгал ножками в подвесной люльке, так что Римус с Орлой могли насладиться минутами спокойствия, а также яичницей с беконом и тыквенным соком. Гермиона к ним так и не спустилась. Орла рассказала ему, что стучалась к ней, но не получила ответа, и, предположив, что подруга всё ещё спит, решила оставить её в покое. Поскольку накануне вечером Грейнджер пропустила ужин, Римус решил не спускать с неё глаз. «Я загляну к ней после завтрака, чтобы проверить, всё ли в порядке». — Доброе утро, Римус, и тебе, Орла, — поздоровалась профессор МакГонагалл, проходя на кухню через зелёное пламя. Оба взрослых волшебника заметили неприкрытое удивление на лице хаффлпаффки. — Да, Минерва — одна из нас, — усмехнулся Люпин, — как и многие другие, с кем ты познакомишься в своё время. — Вот это да, — поразилась Орла, не донеся до рта тост. — Кто бы мог подумать! Хотела бы я знать… — Хогвартс — не самое безопасное место для таких разговоров, дорогая, — перебив, заверила её Минерва. — Ты сделала то, что считала правильным… Возможно, так оно и было. Мне было искренне жаль узнать о смерти мистера Малфоя. Орла кивнула в знак согласия, но ничего не ответила. Тогда Минерва тоже села за стол. — Римус, я не могу надолго здесь задерживаться. Не сомневаюсь, что Пожиратели смерти следят за каждым моим шагом, так что докладывай скорее, что, чёрт возьми, происходит?! Люпин изложил ей сокращённую версию всего, о чём рассказали ему девушки, включая уничтожение крестража и исчезновение Северуса. По мере того, как он открывал всё больше событий, лицо МакГонагалл всё сильнее мрачнело от тревоги. — Без сомнения, — заявила она, неодобрительно поджав губы, — Том Риддл обвинил Северуса за поступок Гермионы. В конце концов, считалось, что она была под его контролем. — Вам уже сказали, что назначение на должность директора стало постоянным? — с испугом спросил Римус. — Слава Мерлину, ещё нет. Макнейр сообщил мне, что я буду занимать этот пост в течение неопределённого периода, не обмолвившись, вернётся ли Северус, или Волдеморт будет искать нового руководителя. — Но мы же не можем просто сидеть и ждать, наблюдая за тем, что произойдёт дальше?! — воскликнул он. — Если Северуса держат в плену, полагаю, что мы должны приложить все усилия, чтобы его спасти! — Не уверена, что это верное решение, Римус. Волдеморт чрезвычайно хитёр, и Северус прекрасно его знает. В прошлом уже было много ситуаций, когда Риддл задерживал Северуса после собраний, и мы с Альбусом не знали, вернётся ли он оттуда живым. Тем не менее он всегда возвращался. Да, Том пытал его и отвратительно с ним обращался, но всегда отпускал живым. Римус про себя подумал, что это прозвучало не слишком обнадёживающе, но в данный момент не мог придумать плана получше. — Я бы посоветовала, — продолжала Минерва, — не торопиться созывать членов Ордена на собрание. Как я уже сказала — не сомневаюсь, что за мной пристально наблюдают, и если я покину замок или проведу слишком много времени в своём кабинете за запертой дверью — это вызовет подозрения. — Согласен, — неохотно ответил Люпин, когда МакГонагалл поднялась, чтобы уйти. — В конце концов я не вижу никаких срочных причин, из-за которых Северус мог бы так быстро к нам вернуться. Особенно, если он собирается достоверно играть свою роль перед Волдемортом. И уж тем более он не поблагодарит нас, если мы ввяжемся и раскроем его, — заключила профессор, кивнув на прощание ему и Орле, после чего направилась обратно в свой кабинет. «Никаких срочных причин…» «Срочных причин?! »«Вот дерьмо! » Оставив удивлённую Орлу присматривать за Тедди, Римус взбежал вверх по скрипучей старой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и помчался по коридору первого этажа к супружеской спальне, которую заняла Гермиона. Он громко постучал в дверь. Ответа не последовало. Римус постучал ещё раз. — Гермиона, если ты не спишь, прошу, ответь мне! Я вспомнил… к сожалению, ужасно поздно… но я вспомнил про чары, действующие на тебя и Северуса! Ты мучаешься? Пожалуйста, отзовись! Мне можно войти? Последовала пауза, прежде чем Римус услышал невнятный жалобный возглас, который, как ему показалось, послужил утвердительным ответом на его вопрос, поэтому он медленно приоткрыл дверь спальни. Гермиона беспокойно зашевелилась под одеялом, как будто только что его на себя набросила. Подойдя к кровати, он заметил, что лицо девушки раскраснелось от вины и стыда — бедняжка выглядела так, словно всю ночь занималась потрясающим сексом, настолько возбуждённой и взволнованной она казалась. «Гермиона не должна чувствовать себя униженной! Необходимо отнестись к её состоянию деликатно и с состраданием». — Милая, ты страдаешь от симптомов проклятия, о котором вы мне рассказывали? Девушка кивнула, и из её глаз потекли слезы, сбегая тонкими дорожками вниз по вискам и скрываясь во вьющихся волосах, которые дико растрепались, как будто она долго извивалась в постели. — Ты можешь как-нибудь… облегчить своё состояние? — осторожно спросил Люпин, пытаясь сформулировать свой вопрос о мастурбации самым вежливым образом. «Разве можно так просто спросить о чём-то настолько чертовски личном?! » Гермиона обречённо покачала головой, и Римус с трудом сглотнул, зная, что придётся задать следующий вопрос: — Прошу прощения… Пожалуйста, прости меня, Гермиона… но мне придётся задать ещё один вопрос — могу я как-нибудь облегчить симптомы? Понимаю, что это было бы неловко, но ты кажешься доведённой до… — Римус! — вспылила она, к счастью, прервав его. — Проклятие действует только между мной и профессором Снейпом! Он — единственный, кто может остановить… всё это безумие. — Чёрт возьми… — только и смог выдавить Люпин. — Вот уже действительно «чёрт возьми»! — согласилась она, скрипя зубами, когда к ней начала подбираться очередная волна магии. — Гермиона, мы понятия не имеем, где он. Она выглядела удручённой, в её глазах читалось хладнокровно принятое решение. — Тогда просто оставь меня здесь одну, и, пожалуйста, не приходи меня проведать — я не вынесу ещё большего смущения. Также мне придётся наложить на спальню заглушающее и запирающее заклинания. Вы абсолютно ничем не можете мне помочь. — Может быть, мне попытаться снять проклятие? Я имею в виду, это маловероятно, но, возможно, даже простого Фините… — Ты не сможешь снять чары! Мы уже всё перепробовали! Проклятие может быть снято, только если умрёт заклинатель, или если он сам решит его снять. Римус понятия не имел, что делать дальше. «И что мне теперь делать? Оставить её здесь мучиться от сексуальной агонии до тех пор, пока она не умрёт или не сойдёт с ума? » — Северус вернётся к тебе, Гермиона! Уверен, он сделает всё, что будет в его силах! — Я знаю, — ответила она с полной уверенностью в голосе. — Как только он прибудет сюда, я отправлю его прямо к тебе. — Спасибо, Римус. С сожалением и свинцовой тяжестью на сердце, Люпин покинул её спальню, закрыв за собой дверь, и услышал позади шипение наложенных чар. В очередной раз он почувствовал себя совершенно бессильным помочь.

***

Северус изо всех сил старался нормально дышать, но что-то слишком сильно сдавливало его грудь, хотя он снял с себя всю одежду в тщетной попытке облегчить симптомы. Он сумел наколдовать Агуаменти, и несмотря на то, что у него не было сосуда для воды, смог поймать несколько прохладных струй пересохшими губами и языком, а также окатил холодной водой своё тело, пусть даже и временно, но понизив высокую температуру. Волдеморт посетил его ещё дважды — каждый раз Лорд оценивал истощённое физическое состояние своего слуги и настаивал на том, что Северус ещё недостаточно доказал ему свою верность. Во второй раз, когда величайший тёмный волшебник стоял на лестнице, Снейп не заметил дневного света, поэтому предположил, что снова наступила ночь. Темнота отметила ещё один полный день его нескончаемых мучений. «Должно быть, Грейнджер теперь тоже страдает». Она надеялась, что он доберётся до неё, но теперь они оба оказались во власти Тёмного Лорда. Северус вспомнил ту ночь, когда он вернулся к Пожирателям смерти. На самом деле даже не ночь, а несколько ночей, когда сумасшедший тиран запытал его до полусмерти. Он выдержал тогда, невзирая на уверенность, что всё потеряно. Значит, переживёт и это. «Я должен выжить! » Несомненно, он докажет свою преданность Риддлу, а затем вернётся в школу и продолжит пытаться избавить мир от гнёта этого ублюдка и его мерзких последователей. «Если, конечно, он первым не доведёт меня до безумия».

***

Орла окинула взглядом маленький коттедж на берегу моря, куда она отправилась вместе с Римусом. Это был дом Флёр Уизли — молодой вдовы старшего сына Уизли, погибшего в битве за Хогвартс. Их встретила стройная белокурая ведьма, с небольшим животиком, выдававшим ранний срок беременности. Она была вежливой и приветливой. Орла запомнила её ещё с Турнира Трёх Волшебников на четвёртом курсе, когда в Хогвартс прибыла делегация из Шармбатона. В те дни она была Флёр Делакур. Чарли — второй по старшинству сын Уизли — тоже жил вместе с француженкой в коттедже «Ракушка» в компании с крошечным драконом Гартом, который очень сильно нравился Орле. Они вместе с Тедди дарили ей маленькие милые радости, напоминавшие, что над всей этой Тьмой и ужасом рано или поздно всё равно восторжествует Свет. Римус сказал ей, что Гермиона заболела и останется на площади Гриммо, но зато Флёр пригласила их к себе на ужин. Чарли всегда готовил сам — как выяснилось, это было частью их соглашения. Сегодня он подал запечённого дикого кабана с густым соусом и картофельными клецками. Трапеза всем безоговорочно понравилась, а Орле даже захотелось облизать свою тарелку. Хаффлпаффка с тоской смотрела в окно: солнце начало опускаться за горизонт, а пляж выглядел таким красивым, что ей захотелось побежать к морю и окунуть ноги в прибрежные пенные волны. Почувствовав, как кто-то подошёл к ней сзади, Орла обернулась и увидела, что это оказался Чарли. — Хочешь немного погулять? — Невероятно хочу! Но мне ведь нельзя, не так ли? — Хм, не совсем, — ответил он, ухмыляясь и беря её за руку. — Небольшая прогулка не повредит, верно, Римус? Они посмотрели на Люпина, который сидел в кресле, пока его маленький сын спал у него на плече, как будто спрашивали у отца разрешения пойти поиграть. — Это не самая лучшая идея, Чарли, — предупредил он. — Мы вернёмся в дом сразу же, как только заметим какую-нибудь опасность. Гарт, нет! Ты останешься здесь! Тебе нельзя выходить из дома. Только ночью, помнишь, малыш? Флёр взяла на руки маленького длиннорогого, на мордочке которого появилось упрямое выражение, отчего он казался вовсе не сердитым, а ещё более милым. Чарли схватил Орлу за руку и потащил к входной двери. Отперев её, он повёл девушку за собой на пляж. Они оба шли босиком, так как Флёр настояла, чтобы все сняли обувь. Пальцы ног мгновенно утонули в прохладном мокром песке. — Ох! — Потрясающе, правда? — усмехнулся Чарли, слегка пошевелив ступнями. — Я чувствую себя такой… свободной, — призналась она, невольно закружившись на месте от радости. — Тогда давай наперегонки до самой воды? — бросил он вызов. Орла даже не стала соглашаться вслух, просто побежала к морю, подозревая, что Чарли окажется намного быстрее. И не ошиблась, так как он догнал её буквально через несколько секунд. Чарли мчался вслед за ней по пляжу с развевающимися рыжими волосами, освободившись от ленты, которой обычно собирал их в низкий хвост. Он бежал изо всех сил, не оставляя ей никаких шансов на победу. Тем не менее она добралась до воды через несколько секунд после него. Они запыхались после импровизированной гонки и сделали несколько шагов к плещущимся волнам, набегавшим на ноги. — Я уже совсем не гожусь для таких забав, — проворчала она. — Ты не одна такая, — слегка задыхаясь, прохрипел он. — Когда мы были маленькими… Я имею в виду совсем маленькими детьми, ещё до рождения младших Уизли, то часто приезжали сюда и останавливались у нашей тёти. Это был её коттедж. Так вот, мы с Биллом и Перси часами носились туда-сюда от двери коттеджа к морю и назад, даже не вспотев. Полагаю, возраст рано или поздно не щадит нас всех. — Ты ведь ещё очень молод, — возразила она. — Я старше, чем ты, маленькая девочка, — по-доброму отшутился он. — Я уже давно не чувствую себя маленькой девочкой, — ответила Орла, сама не понимая, почему пытается перевести их беззаботный разговор в серьёзную плоскость. — Уверен, так и есть. Насколько я слышал, тебе через многое пришлось пройти, малышка. — Как и всем нам. — Полагаю, ты права, — ответил он, и она предположила, что в эту минуту Чарли, должно быть, подумал о собственной трагической потере — о разом убитых родителях, сестре и всех своих братьях. После этого они больше не разговаривали, просто молча бродили по мелководью. День клонился к закату, солнце почти полностью скрылось за горизонтом, оставляя на небе и поверхности воды оранжевые, красные, жёлтые и розоватые блики. Они задумчиво смотрели на величественное зрелище, от которого захватывало дух. Не сказав ни слова, Чарли протянул ей руку, указав печальным взглядом в сторону коттеджа. Она взяла её и сразу же почувствовала, насколько сухой и шершавой была кожа на его ладони, покрытой множеством мозолей, заработанных, видимо, в заповеднике драконов. По правде говоря, ей не терпелось снова очутиться в спрятанном от посторонних глаз коттедже, как бы чудесно ни было гулять по пляжу. Она случайно взглянула на погрузившегося в свои размышления молодого волшебника, чьи рыжие кудри развевались на ветру, пока они возвращались в дом. Они шли назад гораздо медленнее, чем к морю. Орле нравилось держать его за руку; ладонь Чарли была широкой, немного грубоватой и совершенно не похожей на изящную кисть и тонкие пальцы Драко. «Моего... брата Драко. И всё же… чем меньше я буду поддаваться скорби, тем лучше».

***

Лёжа в полубессознательном состоянии, Северус не сразу понял, что высокая худощавая фигура Тёмного Лорда теперь возвышалась над ним. Маг стоял гораздо ближе, чем осмеливался раньше. Снейпа уже несколько часов посещали галлюцинации, он чувствовал себя умирающим путником в пустыне, отчаянно нуждающимся в живительной влаге. Все его мысли были лишь о Грейнджер — несколько раз ему казалось, что девушка пришла сюда, в сырую подвальную тюрьму, чтобы спасти его, но затем мужчина горько плакал, понимая, что это были всего лишь игры его воспалённого разума. — Я спрашиваю тебя ещё раз, Северус, — начал Волдеморт, — ты хочешь покинуть это место? Ты готов ради собственного спасения найти грязнокровку? — Я не могу, Милорд… — выдавил он, собрав для этого последние силы. — Я не знаю… куда она отправилась… После этого глаза профессора закатились, но он тут же ощутил резкую встряску оживляющего заклинания Ренервейт, которое, очевидно, наколдовал Тёмный Лорд. «Неужели я наконец-то потерял сознание? Я умираю? » — У меня слишком много планов на тебя, Северус. Ты мне ещё понадобишься. Я не позволю тебе умереть, несмотря на то, что девчонка, которая должна была находиться под твоим контролем, убила то, что было мне дороже всего. Надеюсь, я ясно выразил тебе своё недовольство? — Да… Повелитель… — Ты доказал, что моё доверие к тебе не беспочвенно. Я сниму проклятие, потому что ты не сможешь исполнять его условия после исчезновения грязнокровки, но… ты найдёшь для меня эту девушку, Северус, и приведёшь её ко мне, чтобы я мог обрушить на неё свой гнев за то, что эта хитрая грязнокровная дрянь отняла у меня! И за боль, которую тебе пришлось вытерпеть из-за неё! — Я найду её! — выплюнул Снейп, стараясь вложить в свой ответ как можно больше яда. — Я должен найти её… И я приведу её к вам, Милорд! — Не подведи меня, Северус. В противном случае, уверяю, последствия тебе не понравятся. Волдеморт резко развернулся, взметнув чёрную мантию, пересёк комнату и взошёл по каменным ступеням. Добравшись до верха, он поднял палочку и лениво взмахнул ей, направив поток магии на незащищённое обнажённое тело Снейпа, распростёртое на грязном матрасе. К своему невыразимому облегчению, Северус почувствовал, как силы тёмной магии постепенно стали покидать тело с ощущением, как будто его окатили ледяной водой с макушки вплоть до пальцев ног. Его эрекция мгновенно смягчилась, хотя член всё ещё был покрасневшим и болел после неистовой мастурбации, но боль рассеялась. Дыхание начало приходить в норму, и постепенно проявилось сильнейшее чувство голода, ведь профессор не ел всё это время. «Как долго я здесь пробыл? » Снейп заставил себя сесть, голова кружилась, руки и ноги дрожали. Он начал вручную натягивать на себя одежду, так как не доверял магии и пытался сначала успокоиться, собрать достаточное количество энергии для аппарации, чтобы как можно скорее покинуть дьявольский особняк Риддлов. Полностью одевшись и игнорируя лежавшее в подвале отвратительное тело гигантской змеи, профессор поднял с каменного пола свою палочку и мысленно сосредоточился на кабинете директора. Он почувствовал характерные сдавливающее и втягивающее ощущения во время аппарации, но так как на сей раз он перемещался в сильно ослабленном состоянии, во время путешествия из его лёгких выбило почти весь воздух. Северус жёстко приземлился, но совсем не там, где хотел. Магия бесцеремонно вышвырнула его за ворота замка. Хогвартс погрузился в кромешную тьму, в замке слабо освещалось всего лишь одно окошко. Защитные чары явно больше не признавали в нём директора, теперь школа находилась под контролем Минервы. Снейп встал перед выбором: он мог бы послать Минерве патронуса, вернуться в свой кабинет, всё объяснить ей и снова занять пост директора, подчинив себе магию замка, но для всего этого требовалось слишком много времени, которого, как он подозревал, у них не было… А мог пойти другим путём… Северус снова собрал остатки магической энергии и аппарировал в сад за домом на площади Гриммо, после чего глухо постучал в заднюю дверь. Ему открыл Люпин в одной ночной пижаме, прижимающий к себе кричащего младенца. — Где тебя только черти носили?! — вскипел оборотень. — Порычишь на меня в следующий раз, Люпин, — нахмурившись, буркнул Снейп. — Грейнджер! Как она? Что с ней? — Гермиона неимоверно страдает из-за проклятия и никому не позволяет войти в свою комнату. Я не видел её с раннего утра, потому что она наложила на дверь запирающие чары, чтобы никто, кроме тебя, не смог войти. Она в супружеской спальне — четвёртая дверь по коридору на первом этаже. Не успел он договорить последних слов, как Северус уже пронёсся через кухню и взбежал вверх по лестнице, считая двери, пока не нашёл ту, которую искал, без стука ворвавшись внутрь. Представшее глазам зрелище разбило ему сердце на миллион осколков.

Глава 30

У Северуса перехватило дыхание. Он застыл на месте, совершенно ошеломлённый открывшимся зрелищем: полностью обнажённая Гермиона свернулась клубочком на кровати, завернувшись во что-то, поразительно напоминавшее его просторную чёрную мантию. По её лицу и большей части тела распространилась неестественная краснота, явно возникшая от продолжительного пагубного воздействия чар. «Как долго она пребывает в подобном состоянии? » Влияние собственного усиленного проклятия довело его практически до смерти, и хотя девушка вряд ли дошла до такого же отчаяния, вероятно, она испытывала сильнейший дискомфорт в течение длительного времени. Как только Снейп открыл дверь, Гермиона с трудом подняла глаза, в которых сквозила последняя надежда; она знала, что только профессор мог проникнуть в её спальню. «Неудивительно, — подумал он, глядя на извивающуюся девушку, — что она не хотела, чтобы Люпин или кто-нибудь другой видел её дошедшей до изнеможения». Северус увидел на усталом лице нескрываемое облегчение, когда они встретились друг с другом взглядами. — Прошу тебя, сделай это! — взмолилась она. — Сделай это прямо сейчас! — Конечно, — потрясённо пробормотал он, в два шага пересекая комнату и на четвереньках забираясь на кровать. Профессор на ходу высвободил её ноги из чёрной ткани и широко раздвинул их, открывая доступ к неимоверно распухшей промежности. Все остальные вопросы (например, «Откуда, чёрт возьми, она взяла мою мантию? ») могли подождать. Он почувствовал, как лихорадочно тряслись её бедра, когда крепко сжал их руками. После первого прикосновения языка к горячим гениталиям, она пронзительно закричала от болезненного перевозбуждения. Северус принялся настойчиво стимулировать клитор самым кончиком языка, так как поддразнивать её или постепенно наращивать интенсивность было совершенно ни к чему. Всего через несколько касаний из влагалища начала обильно изливаться прозрачная жидкость, и девушка судорожно задрожала от оргазма. — Ещё раз! — требовательно выдохнула она. — Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся! Северус и не собирался останавливаться. Широко раскрыв половые губы, чтобы достаточно сильно обнажить набухший клитор, он поймал его губами, нежно всасывая в рот и с наслаждением проводя языком по твёрдому маленькому бутону. Меньше чем через минуту она снова кончила, высоко приподнимая бёдра и покачивая тазом навстречу ласкам. Он ждал дальнейших указаний, потому что сейчас именно Гермиона лучше знала, что ей необходимо, и профессор готов был сделать всё, что в его силах, чтобы облегчить её состояние. Все мысли про еду и сон вылетели из головы директора, и, к своему превеликому удивлению, он почувствовал, как член начал твердеть, видимо вдохновлённый чувственной отзывчивостью девичьего тела на его прикосновения. Определённо, после проведённых в агонии нескольких последних ночей, возникшая эрекция была скорее нежелательной, но эта ведьма… эта соблазнительная ведьма всегда так на него влияла — как под действием проклятия, так и без него. Северус больше не мог отрицать очевидного. — Простите, сэр, не могли бы вы проникнуть в меня пальцами? — застенчиво попросила она. — И… Ну вы знаете… Ласкать меня другой рукой, когда делаете это? — Не извиняйтесь, Грейнджер. Я готов помочь вам всеми возможными способами. Снейп пробормотал беспалочковое заклинание, расстёгивая множество пуговиц на сюртуке, и отбросил его куда-то в сторону. Он быстро ослабил манжеты и небрежно закатал рукава рубашки до локтей. Поднявшись с колен, Снейп сел на пятки и подтянул её за голые бёдра чуть ближе к себе. Погрузив во влагалище два длинных пальца, он почувствовал себя ужасно виноватым за то, что получал удовольствие не меньше неё, ощущая, как плотные стенки обволокли его фаланги, а влажное тёплое лоно сжалось, словно тиски. Разгорячённая маленькая ведьма застонала и откинула голову назад, когда он исполнил её просьбу. Она яростно подмахивала его толчкам и бормотала почти неразборчивые слова ободрения и благодарности. Он повернул пальцы, уверенно проникая ещё глубже в поисках чувствительного шероховатого комка нервов. Другой рукой он кружил вокруг клитора, усиливая стимуляцию одновременно и снаружи, и изнутри. Она начала непроизвольно вращать бёдрами, и профессор заворожённо блуждал глазами по её трепещущему телу. Девушка стонала от каждого прикосновения. Он продолжал настойчивое скользящее давление, при этом покручивая и потягивая клитор вместе с каждым внутренним движением пальцев. Северус мягко пощипывал тугую плоть, в то время как вырывающиеся у неё вздохи участились, становясь всё более несдержанными, а его эрекция увеличивалась, будто член хотел вырваться из брюк и заменить собой пальцы. — Ты прекрасна! — подбадривал он, планомерно доводя девушку до кульминации. — Продолжай… Ты почти готова кончить… Скоро ты получишь облегчение, которого жаждешь. После этих слов, как он и предполагал, она испытала в его умелых руках третий оргазм, так сильно заливая мужские пальцы своей скользкой смазкой, что выделившийся секрет потёк вниз по ладони. «Мерлин! Как же мне это нравится! » Северус дождался, пока Гермиона спустится с вершины наслаждения — девушка тяжело дышала, её лицо, шея и грудь восхитительно раскраснелись, — и осторожно убрал свою руку и пальцы. Ему хотелось прижать её к себе, но теперь она сама должна была руководить процессом, так как правила игры изменились — только один из них находился под проклятием. Грейнджер встретилась с ним затуманенными глазами. — Мне нужно больше, — послышался её дрожащий голосок. — Ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью? — спросил он, стараясь сохранять нейтральный тон, хотя обдуманно выбрал именно эти слова. — Да, пожалуйста! — простонала она. «Твою мать! Как будто столь прекрасной ведьме нужно просить меня об этом?! » Он осторожно отодвинул её ноги и, сев на край кровати, поспешно сбросил ботинки и стянул чёрные носки. Встав и повернувшись к ней лицом, Снейп начал расстёгивать брюки, не в силах отвести глаз от манящего зрелища. Грейнджер высвободилась из чёрной мантии и отбросила её в сторону, хотя кровать была настолько широкой, что одежда даже не свалилась на пол. Она легла на матрасе чуть повыше и откинулась на подушки. Каштановые кудри девушки обворожительно рассыпались вокруг головы. Северус почувствовал внезапное жгучее желание уткнуться носом в непослушные локоны и вдохнуть сладковатый запах её шампуня, смешанный с естественным ароматом юного тела. Девушка жадно наблюдала за тем, как он сбрасывал брюки, и разглядывала внушительную выпуклость под трусами, которые он тоже наконец снял, позволив белью упасть поверх скинутых штанов. Вместо того, чтобы быстро избавиться от рубашки, он заманчиво расстегнул только верхнюю пуговицу, а затем ещё несколько, после чего медленно стянул сорочку через голову, полностью обнажаясь под её горящим, полным одобрения взглядом. Северус больше не мог себе лгать — даже теперь, когда с него были сняты чары Вожделения, он хотел эту ведьму так же сильно, как и раньше. Гермиона слегка изменила позу и шире раздвинула ноги, откровенно предлагая ему себя, поэтому он с радостью склонился над ней, заняв теперь уже привычное уютное положение между её бёдрами. Одной рукой он направил к раскрытому влагалищу напряжённую эрекцию, скользя по щёлочке крупной налившейся головкой, а затем приподнялся на локтях, накрывая её своим телом. Обхватив сильной рукой кудрявый затылок и медленно вводя в неё до конца оставшуюся часть длинного ствола, Северус смаковал каждый дюйм, наслаждаясь ощущением пылающих тесных стенок вокруг своего члена. Мужчина замер на несколько секунд, оставаясь полностью погружённым в шелковистое лоно и, увидев вспышку страсти в глазах девушки, сначала плавно выскользнул из неё, а затем стремительно вонзился членом до самого основания, чувствуя, как упирается головкой в шейку матки. И ещё… И снова… На сей раз стон удовольствия сорвался не только с его собственных губ, но также и из уст Грейнджер. — Могу я поцеловать вас, сэр? — спросила она, слегка задыхаясь от жёстких толчков и проводя кончиками пальцев по его тонким губам. — Ты упорно не хочешь звать меня по имени? — прорычал он, запустив руку в густые локоны и притянув её к своему лицу. — Северус, пожалуйста, не мог бы ты… Гермиона не успела закончить фразу, так как Снейп оказался слишком нетерпелив. Сократив между ними последнее расстояние, он припал к зовущим губам страстным поцелуем, терзая нежный рот, грубо проникая внутрь своим языком и исступлённо переплетаясь им с её собственным. Поддаваясь безумному запалу, он мгновенно ускорил фрикции, с силой входя в узкое влагалище и вызывая волну за волной чувственного удовольствия. Северус не мог не заметить, как Гермиона поглаживала его по спине с чарующей нежностью. Внезапно он захотел, чтобы она действительно испытывала к нему подобные чувства. Пока он трахал её, девушка крепко сжимала его плоть внутренними мышцами, цеплялась за плечи и стискивала тонкими пальчиками неистово вбивающиеся в неё мужские бёдра. В эти минуты забывались все ужасы пройденных мучений в их обоюдном стремлении достичь оргазма. Мощные толчки прервали пламенные поцелуи; он приподнялся над ней ещё выше, чувствуя на своей обнажённой груди её губы и язык, пока сам ритмично двигался над девичьим телом. Его бёдра начали ощутимо дрожать, предрекая неминуемое освобождение, когда Северус почувствовал, как она кончила ещё раз. Стенки лона сжались вокруг пениса, который он в тот же миг глубоко всадил в неё, с рычанием и криком достигая собственного оргазма и выплескивая несколько сильных струй горячего семени; отдавая ей каждую каплю спермы, накопившейся в пульсирующих яичках за последние несколько ночей. «Ёбаный ад! » Почувствовав, что пенис начал смягчаться, Северус посмотрел вниз на измученную девушку, которая наконец-то выглядела сексуально удовлетворённой. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, убирая свои длинные волосы с её лица. — Думаю, теперь я в порядке, — слабо прошептала она. Он скатился с неё, улёгся на соседнюю подушку и, чувствуя, что они оба замерзают от резкого изменения температуры тела, не глядя потянулся за первым, что попало под руку. Это оказалась его мантия. Именно в неё Грейнджер заворачивалась, когда он вошёл в комнату. Сердце замерло, когда Северус увидел, что она тщетно пыталась найти утешение, укрываясь предметом его одежды. Он накрыл их обоих грубой чёрной тканью и приподнялся на локте, пристально глядя ей в глаза. — Могу я поинтересоваться, где ты её раздобыла? — ухмыльнулся он, приподняв бровь. — Ты оставил её в моей спальне той ночью, когда навестил меня после смерти Парвати. Я сохранила мантию и обнаружила, что меня успокаивает запах твоего тела или знакомый шерстяной материал. Прошу прощения, конечно же ты можешь забрать её обратно. — У меня их дюжина. Если она тебе так сильно нравится, оставь себе. Грейнджер подняла сверкающие карие глаза и встретилась с ним взглядом, уже не горящим от неистовой страсти, а тёплым, полным заботы и понимания. — Где ты был? Что с тобой случилось? Гермиона повернулась к нему, пока он рассказывал ей всё, что произошло после того, как она убила Нагини и аппарировала вместе с мисс Роуч. Её лицо исказилось от ужаса, она то и дело протягивала руку, дотрагиваясь до него: поглаживала по руке, сжимала плечо или даже один раз прикоснулась ладонью к щеке. Снейп поведал ей о продолжительном времени, проведённом в подвале особняка Риддлов рядом с телом мёртвой змеи, и о том, как близко он подступил к безумию и смерти, изо всех сил стараясь излагать события достоверно, не слишком драматизируя. Она стащила с них тяжёлую мантию и сбросила её на пол, а затем отлевитировала волшебной палочкой пуховое одеяло и аккуратно накрыла их сверху. Также девушка разожгла огонь в небольшом камине, распространивший в спальне свет и уютное тепло. Стоило Северусу дойти до описания момента, когда Тёмный Лорд наложил на него Ренервейт, чтобы привести в сознание, Гермиона бросилась в объятия профессора и прижалась к нему всем телом. — Ты мог погибнуть! — искренне воскликнула она. Он почувствовал, как быстро забилось её сердечко, когда она прикоснулась к нему обнажённой грудью. — Тем не менее этого не случилось, — ответил Снейп, — а значит, его напугала и остановила прямая угроза моей жизни. Лорд освободил меня от проклятия, когда выместил на мне всё своё негодование, но в конечном итоге я нужен ему живым. Даже Риддл не настолько безумен, чтобы убить высокопоставленного и преданного слугу, выполняющего все его приказы. Она села, комкая у груди одеяло. — Постой… Он освободил тебя от проклятия? — Да, именно так. — Значит, всё это время, пока мы занимались любовью… на тебя не действовали чары? — Нет, — подтвердил он, недоумевая, к чему ведёт этот допрос. — Но… но это значит… — Это значит, Грейнджер, что на тебе всё ещё лежит проклятие, и нам придётся держать его под контролем до тех пор, пока мы не уничтожим Тёмного Лорда. — Я знаю, но… — Мы учтём все твои «но», — поддразнил он, мягко улыбнувшись уголками губ, — и будем продолжать в том же духе. Мне придётся часто навещать тебя, освобождая от характерных симптомов. — Но тогда это будет несправедливо по отношению к тебе! Северус провёл рукой вдоль её обнажённой спины от копчика до затылка и запустил пальцы под кудрявые волосы; она задрожала в предвкушении. Он притянул девушку к себе, положив её голову на своё крепкое плечо. — Поверь, девочка, меня ни в коей мере не затруднит удовлетворять твои сексуальные потребности. Ведь ранее мы уже обсуждали наше притяжение друг к другу? С моей стороны влечение осталось точно таким же. Более того, не сомневаюсь, что если бы ситуация диаметрально изменилась, ты всё равно постаралась бы мне помочь. Он почувствовал, как она расслабилась, и не смог удержаться, чтобы не повернуть голову, запечатлев на её лбу нежный поцелуй. — Теперь, если вы не возражаете, мисс Грейнджер, я должен вернуться в Хогвартс, но для этого мне придётся воспользоваться вашей каминной сетью, так как мои директорские привилегии временно аннулированы, и я больше не могу аппарировать напрямую в свой кабинет. Мне нужно связаться с Минервой через кухонный камин. — Совершенно не возражаю, сэр. Я так рада, что вы сделали всё очень своевременно! Северус не мог не ухмыльнуться над необдуманной двусмысленностью её слов. — Как и я, — протянул он. — К сожалению, на сей раз я не смог долго продержаться. — Что? Ох! Грейнджер почувствовала, как кожу обжигает пунцовый румянец. — Прошу прощения, мне не следовало вас дразнить. — Всё в порядке. Я не возражаю, сэр. В конце концов вы ведь мужчина… — Именно, Грейнджер, несмотря на все слухи о моей сверхъестественной сущности. И, пожалуйста, не называйте меня «сэр». Не буду отрицать, что из ваших уст это обращение иногда звучит довольно эротично, но вы уже закончили школу, и теперь мы равны. Давайте постараемся приспособиться к нашим новым ролям, чтобы устранить любую неловкость. — Мне казалось, что мы никогда не испытывали неловкости, — тихо пробормотала она. Учитывая, что к его голому телу прижималась столь же нагая бывшая студентка, и они лежали в постели этой самой студентки посреди ночи прямо в её доме, где ему вообще не следовало находиться, Северус вынужден был с ней согласиться. — Мы будем разбираться с вашим проклятием по мере необходимости, как только оно себя проявит. Надеюсь, что, поскольку на вас чары были наложены в стандартной форме, вспышки Вожделения будут случаться реже, чем со мной. «Ну, это уже явная ложь. Я бы с удовольствием занимался любовью с этой ведьмой хоть каждый день до конца своей жизни, если бы только она сама того захотела». — Понимаю, сэр. Я имею в виду… Северус. Снейп снова легонько поцеловал её в лоб, затем осторожно переложил девушку со своего плеча на соседнюю подушку и неохотно покинул кровать. Внезапно ему в голову пришла безумная идея: «Что если вообще не возвращаться в замок к своей работе, а просто остаться здесь с Грейнджер и Люпином, скрываясь под чарами Фиделиус, и делать вместе с ними всё возможное, чтобы уничтожить Волдеморта, Амбридж и министерских Пожирателей? » Разумеется, в таком случае все его (и её) страдания за последние несколько месяцев станут бессмысленными, поскольку он мог бы просто аппарировать прямо сюда сразу после уничтожения крестража и послать к чёрту Тёмного Лорда. Однако здравая часть его разума настаивала, что он должен продолжить играть свою роль в Хогвартсе, погрузившись в самую гущу событий среди Пожирателей смерти. На самом деле, мысль о том, чтобы прятаться никогда не казалась Северусу привлекательной. Взмахнув волшебной палочкой, Снейп полностью оделся, деловито сообщил ей, что свяжется с ними завтра, и покинул хозяйскую спальню, намеренно избегая дальнейшего физического контакта, так как чувствовал слишком настойчивое желание бережно поцеловать её напоследок. «Я должен, по крайней мере, попытаться сдерживать эмоции, если хочу и дальше успешно идти по выбранному мною опасному пути и закончить то, что обязан сделать, чтобы спасти мисс Грейнджер и всех остальных! » Он прошёл через тёмный коридор особняка Блэков, ощупью спустился вниз по лестнице и направился на кухню, где в камине горело зеленоватое пламя. Очевидно, Люпин лёг спать в течение тех нескольких часов (неужели они провели вместе столько времени? ), что он пробыл в супружеской спальне, возвращая к жизни молодую ведьму невероятно приятным и единственным возможным способом. Сунув голову в огонь, Северус запросил соединение с личной спальней директора, догадываясь, что Минерва, скорее всего, уже крепко спит и в любом случае не услышит его голос, доносящийся из кабинета. Он ждал, когда профессор встанет с его бывшей кровати и придёт на вызов. Хотя (при удачном раскладе) он намеревался вернуть себе директорскую спальню ещё до конца ночи.

***

На следующий день Гермиона вместе с Орлой отдыхали в саду старого особняка: чары Фиделиус охватывали всю эту область, так что проводить время на улице было для них совершенно безопасно. Римус составлял им компанию и дремал в низком гамаке, который ловко смастерил из простыни и повесил между двумя деревьями. Тедди блаженно спал у него на груди: обильная зелёная листва защищала нежную кожу ребёнка от жаркого июльского солнца. Вскоре к ним присоединился Чарли; он принёс с собой Гарта, а также корзинку с дюжиной бутылок сливочного пива и стопкой бутербродов, так что еды было вдоволь. Все четверо чувствовали себя немного виноватыми из-за того, что остальные члены Ордена в это время работали, но не настолько, чтобы не позволить себе насладиться сэндвичами, пивом и ослепительным летним солнцем. Гарт забавно хлопал крыльями, бегая по саду и делая робкие, совершенно бесполезные попытки взлететь; короткие крылья дракончика отрывали его от земли не более чем на пару дюймов. — Пусть хотя бы пытается, — снисходительно усмехнулся Чарли. — Я брал его с собой в те ночи, когда практиковался в Анимагии, и показывал, что нужно делать. Вот увидите, рано или поздно он у меня полетит! Разговор плавно перетёк к обсуждению Анимагии, так как всех заинтересовала драконья сущность Уизли. Всё это пробудило в Римусе сопутствующие нежелательные эмоции, когда он вспомнил о покойных друзьях — отце и крёстном Гарри, и об усилиях, которые прикладывали мародёры, чтобы поддержать оборотня во время его вынужденных превращений. Несмотря на хорошую погоду, Люпин выглядел бледным и немного нездоровым; Гермиона приписала это тому, что приближалось полнолуние. Они обсудили, как Тедди завтра отправится в коттедж «Ракушка», где на время останется вместе с Чарли и Флёр. Гермиона уже оценила магическое защитное поле, которое Римус установил в подвале. Люпин надеялся снова пережить роковую ночь в недрах дома и никому не причинить вреда. Девушка заметила на двери глубокие царапины от когтей, а валявшийся там матрас был местами разорван. Она невольно посочувствовала Римусу, задумавшись о том, с чем ему приходится справляться каждый месяц. «По крайней мере, наложенное на меня проклятие так или иначе можно будет снять». Орла задавала Люпину десятки вопросов, искренне желая помочь. Хаффлпаффка призналась, что ещё со времен учёбы в Хогвартсе мечтала выучиться на колдоведьму и в будущем заняться изучением неизлечимых магических болезней. В конце концов, Римус довольно раздражённо ответил ей, что даже известные колдомедики мало что могут сделать с ликантропией, разве что варить каждый месяц свежее аконитовое зелье. Ирландка упрямо заявила, что при первой возможности спросит об этом у МакГонагалл или Снейпа, попросит дать ей необходимые инструкции и достать нужные ингредиенты. Девушка уже успела обнаружить, что две спальни на верхнем этаже, ранее принадлежавшие Сириусу и Регулусу, были забиты их школьными вещами, включая всё необходимое для Зельеварения. Люпин выглядел польщённым, хоть и не слишком обнадёженным её заверением. Днём всё внимание было обращено на Тедди, который проснулся и начал капризничать; Орла взяла мальчика на руки и стала ласково укачивать, пока Гарт крутился рядом и развлекал малыша своими выходками. Вскоре ребёнок принялся агукать и хихикать так заразительно и мило, как это может делать только крошечный младенец. Чарли посоветовал Римусу встать с гамака и немного полежать на солнышке, предположив, что солнечные ванны пойдут на пользу его самочувствию. В конце концов молодой Уизли просто заставил его сдвинуться с места, превратив гамак в облачко, которое быстро улетучилось, оставив Римуса лежать на голой траве. Люпин начал недовольно ворчать «как старик», в то время как Чарли беззлобно поддразнивал его, и в результате оборотень всё же вышел на солнце и нашёл участок с мягкой, не слишком высокой травой, на которой и улёгся с удовлетворённым вздохом, закрыв глаза и закинув руки за голову. Немного погодя они заметили ещё большее свидетельство того, что он наслаждался погодой — Римус расстегнул свою потрёпанную рубашку, подставляя испещрённую шрамами грудь целебным лучам солнца, и засучил рукава, словно пытаясь впитать как можно больше тепла. Гермиона не могла не заметить отметины на его руках и грудной клетке, неровные и беспорядочные следы, почти такие же давние, как на лице и шее. Несомненно, эти раны он наносил себе сам во время превращений или в сражениях с другими животными. Она знала, что, по крайней мере, некоторые из рубцов появились на третьем курсе, у входа в туннель, ведущий к Визжащей хижине, и оставлены они были Сириусом Блэком, принявшим во время их яростной схватки свою анимагическую форму. Когда начал опускаться вечер, Чарли забрал Гарта и вернулся в коттедж «Ракушка», собираясь приготовить ужин для Флёр, но до этого выслушал немало насмешек Римуса по поводу своей новой карьеры «мага-домохозяйки». Эльф из Хогвартса доставил еду довольно рано, так как студентов всегда созывали на трапезу в начале вечера, чтобы юные волшебники и ведьмы успели сделать домашнюю работу. Тедди решил, что пока взрослые едят, он не хочет спокойно лежать в люльке, поэтому Римусу и Орле приходилось по очереди держать его на руках. Гермиона втайне была рада во всём этом не участвовать. Хотя Тедди Люпин, бесспорно, казался ей симпатичным ребёнком, она предпочитала есть свой ужин обеими руками, а не жонглировать по ходу дела требующим внимания младенцем. Её мать всегда говорила, что Гермиона не любит детей, и сейчас она склонна была с ней согласиться. Минерва вышла из кухонного камина, когда они вместе мыли и вытирали посуду, убирая её на место. Римус выстроил чёткую линию из свежевымытых детских бутылочек, наполнил их нужным количеством волшебного порошка для детской смеси и тщательно завинтил крышки. Именно в эти бутылочки, будучи в полусонном состоянии ночью, он добавлял воду, а затем нагревал их каждую по отдельности на плите. — Чем меньше мне приходится делать посреди ночи, когда я почти ничего не вижу, а этот парень разрывает мои барабанные перепонки, тем лучше, — отшучивался он, помахивая пальцами перед глазками Тедди, которого Орла держала на руках, показывая малышу, чем занимается его отец. МакГонагалл сообщила им, что передача директорских прав прошла вполне гладко, и поделилась своим ликованием по поводу того, как кураторы-Пожиратели едва скрывали досаду на лицах, когда увидели, что Снейп вернулся назад целым и невредимым. — Вполне возможно, что рано или поздно этим мерзавцам предоставится шанс напасть на Северуса. Однажды Волдеморт перестанет держать их в ежовых рукавицах, и тогда, мои дорогие, нам придётся прикрывать ему спину. Сегодня они напоминали стаю диких волков, готовых разорвать бедного Северуса на куски. Без обид, Римус. — Мне не на что обижаться, Минерва. Ведь я не по своей воле становлюсь диким волком. Хотя иногда я действительно могу напасть на всё, что встречается на моём пути, — мрачно закончил он, подумав, что время трансформации неуклонно приближается. Орла всё же спросила МакГонагалл о возможности приготовления аконитового зелья, и декан Гриффиндора пообещала поговорить об этом с профессором Снейпом, предположив, что зельевар сможет достать ингредиенты или даже научит её готовить сложное варево. Орла побледнела от одной только мысли об этом — без сомнения, хаффлпаффка всё ещё боялась мрачного и вспыльчивого мастера зелий. Они назначили дату и время следующего собрания Ордена, которое должно было состояться после полнолуния, чтобы Римус мог немного прийти в себя. Люпин пообещал сообщить детали Кингсли, Одрине, Флёр и Чарли. Минерва отвечала за передачу информации профессору Снейпу и профессору Спраут. — У меня есть ещё одно предложение, вернее, вопрос, — начала Минерва, обращаясь к Гермионе, — о мистере Финнигане. Он навещал меня несколько раз после смерти мисс Патил и дважды после того, как ты исчезла из школы. Не пора ли нам привести этого молодого человека в наш альянс? Как вы думаете, захочет ли он присоединиться к нам? — Да, думаю, Симус хотел бы сражаться за правое дело. В конце следующей недели, когда закончится обучение, он должен вернуться к своей матери в Ирландию, поэтому стоит спросить его как можно скорее. Если он уедет домой, с ним можно будет связываться через каминную сеть или по-необходимости приглашать сюда. — Я надеялась на такой ответ, — согласилась МакГонагалл. — Симус Финниган вспыльчив и безрассуден, но, как и большинство гриффиндорцев, он храбр и непоколебим. Без сомнений, он горит желанием отомстить за смерть своих друзей. — Главное, чтобы он не сгорел от жажды мести, — негромко пробормотал Люпин, и все остальные разом замолчали. — Отсутствие сдержанности может оказаться его величайшей силой, — осторожно предположила Минерва. — Я поговорю с ним, когда юноша в следующий раз придёт ко мне в кабинет. Мне не следует вызывать его к себе — это может навлечь лишние подозрения. Покончив с делами, они пожелали Минерве спокойной ночи; пожилая волшебница поцеловала Люпина в щеку, на прощание посочувствовав ему из-за грядущих страданий в полнолуние и глядя на него с нежностью, смешанной с глубокой печалью. Как только она исчезла в зелёном пламени, Римус извинился и пошёл собирать вещи Тедди, а также укладывать ребёнка спать. — Ты когда-нибудь варила аконитовое зелье? — поинтересовалась Орла, когда они остались одни за кухонным столом. — Никогда, — призналась Гермиона, — но я варила оборотн… кхм… одно очень сложное зелье на втором курсе. Нужно всего лишь точно следовать инструкциям. Я уверена, ты справишься. — Конечно, в любом случае стоит попробовать. Бедный Римус! Терпеть такой кошмар, а ведь ему приходится переживать это каждый месяц! Никакие месячные даже в сравнение не идут! Гермиона не смогла удержаться от смеха над заявлением подруги, мысленно поражаясь её состраданию, если учесть, через что Орла прошла за последние несколько недель. При мысли о выпавших на её долю испытаниях Гермиона побледнела. Девушка была истинной хаффлпаффкой — выносливой и безропотно переносящей трудности, трудолюбивой и преданной друзьям. «Всё же Орла просто потрясающая! » Через пару минут она пожелала Гермионе приятных снов и отправилась в свою комнату, чтобы немного почитать и собрать вещи перед предстоящим временным переездом в коттедж «Ракушка», оставив гриффиндорку в гордом одиночестве.

***

Гермиона тоже ушла в свою спальню, где побросала в дорожную сумку кое-какие вещи, переоделась в старую футболку Римуса, которую полюбила носить во время летней жары вместо ночной рубашки, и спустилась вниз, прихватив из библиотеки новую книгу, но предпочитая почитать её на кухне, где через приоткрытую дверь чёрного хода доносился прохладный ветерок. Девушка подошла к плите и налила себе чашку ароматного чая, предвкушая приятное времяпровождение с горячим напитком и интересной книгой. Часом позже (а может, и больше; Гермиона слишком увлеклась повествованием, чтобы следить за временем) пламя в кухонном камине затрещало и заискрилось зелёным — цвет огненных языков указывал, что кто-то вот-вот собирается прибыть через каминную сеть. Вскоре появился Снейп, одетый в свою чёрную учительскую мантию; его высокая внушительная фигура сразу притягивала к себе взгляд. — Вы здесь одна? — спросил он. — Да. Римус и Орла недавно поднялись наверх. Разумеется, порознь… Он красноречиво выгнул густую тёмную бровь. — Это только пока. — Простите, что? — Хм… Не берите в голову. Я всего лишь незаметно наблюдаю за ситуацией. Тем лучше, ведь я явился сюда только ради вас. Насколько я помню, завтра вы должны отправиться в коттедж Уизли на время полнолуния? — Да, это так. Римус решил, что на время трансформации всем остальным безопаснее покинуть дом. — Полностью с ним согласен. Тем не менее переезд создаст для нас некоторые трудности, так как мне будет довольно проблематично навещать вас в коттедже, к тому же, полагаю, дом Флёр Уизли довольно тесный? — Ах, понятно. Да, это так. На первом этаже всего одна комната, совмещающая в себе кухню, гостиную и столовую. Наверху у Флёр главная спальня, а Чарли занимает вторую. Есть ещё крошечная третья комнатка с двумя односпальными кроватями, в которой разместимся мы с Орлой. — Тогда вы и сами догадываетесь, в чём проблема, — промолвил он. — Само собой… Снейп выдержал паузу, глубоко вдохнул и задержал дыхание, а затем протянул ей руку. — Могу я попросить вас, Гермиона, показать мне превосходную здешнюю библиотеку? Предлагаю, так сказать, «взять кредит» на ближайшие дни. Не сказав ни слова в ответ, Грейнджер приняла его протянутую руку, но Северус заметил, как на её губах заиграла лукавая улыбка. В данную минуту на неё не действовало проклятие, но девушке, несомненно, понравилось его завуалированное интимное предложение. Чем более сексуально насыщенной окажется их встреча, тем дольше принуждающие чары не будут её беспокоить. Гермиона держала его за руку, пока он вёл её по коридору — мужская ладонь казалась ей тёплой и сухой; она не могла не почувствовать приятное волнение внизу живота — совсем не то отчаянное желание, вызванное тёмной магией, а нечто… гораздо более светлое и притягательное. Они вошли в библиотеку, Снейп закрыл за ними дверь и сразу же наколдовал Инсендио в маленьком камине. Также он зажёг два настенных канделябра одним небрежным взмахом волшебной палочки, следом за чем взял её за другую руку и притянул к себе. Он смотрел на неё серьёзным, настороженным, пытливым взглядом. Медленно потянувшись рукой, Северус провёл подушечками пальцев вдоль её щеки, взял за подбородок и мягко приподнял лицо. — Должен признаться, что из-за наказания, которому последние несколько дней подвергалась… некоторая часть моего тела, мне нежелательно вступать в близость, как бы мне того ни хотелось. Тем не менее я гарантирую, что удовлетворю вас. Могу я продолжить? Гермиона ответила настолько бессвязно, что сразу же заметила довольную коварную ухмылку, появившуюся на его лице. Искорки веселья отразились и в чарующих чёрных глаз, зажигая в них опасное тёмное пламя. «Чёрт! » Она чувствовала, что уже намокла. «Кажется, рядом с ним я совершенно не умею сдерживаться! » Снейп сел в одно из больших кресел у окна, притянул её к себе на колени, и она инстинктивно расставила ноги шире его бёдер. Чуткие руки скользнули вверх по гладкой коже под свободную мужскую футболку. Девушка невольно прижалась к нему всем телом, и он зарылся носом в её волосы, прижавшись губами к самому уху. — Грейнджер, вам не кажется, что вы неподобающе одеты для прогулки по дому? Она смущённо улыбнулась, радуясь про себя, что он не видит, как сильно она наслаждается каждым мгновением внимания, которое он ей уделял. — Не забывайте, что я стала полноправной хозяйкой этого дома. — Действительно, — прошептал он, бесцеремонно залезая руками под футболку, задирая её вверх и накрывая ладонями упругую обнажённую грудь. К счастью, она не потрудилась снова надеть лифчик после того, как переоделась перед сном. Северус обхватил каждую девичью округлость ладонями и начал нежно ласкать, словно заново познавая их, и Гермиона обнаружила, что его жаркое тяжёлое дыхание у её ушка было таким же эротичными, как и сами прикосновения. — Твоя грудь, Грейнджер… — выдохнул он. — У тебя потрясающая грудь... Она определённо чувствовала, что уже промокла насквозь. Его ловкие пальцы начали умело оглаживать соски, кончики которых стремительно твердели от возбуждения. «Святые угодники, этот волшебник знает, что делает! » Гермиона почувствовала в животе ещё один ноющий спазм и задалась вопросом: «Интересно, это эффект проснувшегося проклятия, или просто моё собственное желание? » Когда она начала задыхаться, он скользнул рукой вниз по телу вплоть до трусиков, играя с хлопковым материалом, поглаживая её лобок и мокрые складки ткани. — Какая жалость, что здесь ты прикрыта, как приличная девочка, — протянул он и, вероятно, произнёс невербальное заклинание, так как она тут же почувствовала, что трусики пропали. — Куда вы их отправили?! — удивилась она, немного приподнявшись на коленях. Снейп резко потянул девушку вниз, чуть шире поставив свои ноги и тем самым раздвигая ей бёдра. — Тебе действительно интересно, где они? — спросил он, проскальзывая руками к самым интимным частям её тела и легко порхая там пальцами, раскрывая промежность и проникая ими внутрь. — Или мы продолжим, вместо того чтобы беспокоиться о потерянных трусиках? — Продолжим… — прошептала она, выгибая спину от удовольствия. — Прости, я тебя не расслышал, — поддразнил он, проводя кончиком пальца по киске и обнажая клитор, чтобы начать обводить его быстрыми круговыми движениями, сразу же доводя её до нетерпеливого возбуждения. — Я хочу, чтобы ты продолжил, Северус! — ответила она, касаясь его губ своими и больше не смущаясь. — Пожалуйста… Директор не разочаровал её; ощущение его жарких поцелуев вместе с настойчивыми пальцами, возбуждающими чувствительный клитор, оказалось пьянящей смесью. Гермиона ухватилась за длинные чёрные волосы, которые теперь находила невероятно привлекательными, и притянула его ближе к себе, отчего профессор удовлетворённо зарычал и беспрепятственно проник в её рот своим языком, который она тут же начала жадно посасывать, чувствуя ягодицами его твердеющую эрекцию. Снейп приложил к её киске другую руку, возбуждая жаждущую плоть искусными пальцами. Она не смогла больше сдерживаться и начала кончать: бёдра девушки непроизвольно дёргались и извивались, пока он беспрестанно ласкал её, заставляя окунуться в чистое блаженство. Она прервала поцелуй, откинув голову ему на плечо и испустила протяжный восторженный стон: — Чё-ёрт, чёрт… Ох, чёрт… да! Гермиона услышала и почувствовала его одобрительный смешок. — Я говорил тебе, что не могу трахаться, как бы мне того ни хотелось. Но ты снова заставляешь меня помучиться, невыносимая ведьма! — прорычал он, покачивая под ней бёдрами, чтобы она ощутила его напряженный член. — Я не могу не возбуждаться, когда ты так красиво кончаешь, маленькая чертовка! Гермиона задалась вопросом: «Устану ли я когда-нибудь слушать нежности вперемешку с непристойностями, сказанные неповторимым глубоким голосом этого тёмного волшебника? » Она повернула голову и запечатлела лёгкий целомудренный поцелуй на его бледной щеке, отчего он закрыл глаза с выражением благоговейного восторга. — Могу я предложить тебе ещё кое-что, прежде чем уйду? — спросил он, повернув девушку вполоборота, закинув одну её ногу на подлокотник кресла и проникая пальцами глубоко внутрь влагалища. Наклонившись вперёд, он слился с ней долгим чувственным поцелуем, ловко отводя в сторону свой внушительный нос. Как только Северус повернул пальцы и нашёл внутри неё самое сладкое местечко, они оба поняли, что он только что задал совершенно ненужный вопрос.

Глава 31

Римус передал Гермионе и Орле две тяжёлые сумки с вещами Тедди — по одной каждой девушке. Юные волшебницы поочередно ступили в зелёный огонь и перенеслись в коттедж «Ракушка». Потом он закутал своего маленького мальчика в износившуюся до дыр старую куртку и тоже шагнул в камин; благо каминная сеть, связывающая два засекреченных дома была абсолютно безопасной. Он ненавидел прятать ребёнка, но теперь у него не осталось выбора. Почти каждый день в «Ежедневном Пророке» появлялся новый список имён неизвестных ему оборотней и других полукровок, схваченных егерями и приговорённых Министерством к смерти в соответствии с указом об уничтожении опасных магических существ. Он не сомневался, что Эдвард Римус Люпин возглавляет «чёрный список», составленный министерскими ублюдками, разумеется, после него самого. Как-никак он был одним из немногих оборотней, у которого хватило наглости произвести потомство. Вероятнее всего, случись егерям схватить их, Тедди сразу же отняли бы у него и в конечном итоге посчитали бы недостойным существования в новом волшебном мире. Скорее всего, ребёнка, в крови которого причудливым образом смешались гены вервольфа и метаморфа, оставили бы для экспериментов… Римус содрогнулся от одной только мысли об этом. «Нет, нужно спрятать сына в самом безопасном месте! » Очутившись в уютной гостиной коттеджа «Ракушка» (девочки уже передавали сумки Чарли, пока Гарт назойливо крутился поблизости, взволнованный прибывающими гостями), Римус развернул куртку, освобождая Тедди из импровизированного укрытия, и объявил, что младенец благополучно перенёс путешествие. В это время Флёр была на работе и должна была вернуться домой через пару часов. Очевидно, Чарли Уизли остался за главного. Римус уже дал Орле последние подробные инструкции относительно Тедди — за те несколько дней, что хаффлпаффка провела на площади Гриммо, она довольно хорошо изучила распорядок дня ребёнка. К тому же Тедди тоже проявлял к ней симпатию. «Гермиона, конечно, милая девушка, но старается держаться на почтительном расстоянии от «бытовой рутины» (особенно во время смены подгузников), в то время как Орла, напротив, всегда стремится помочь, независимо от поставленной задачи. Она действительно просто ангел во плоти. Тонкс она бы понравилась. Наверняка Нимфадора взяла бы младшую хаффлпаффку под своё крыло», — в этом Римус не сомневался. Орла забрала ребёнка из его рук, благо малыш уже хорошо её знал и вёл себя спокойно. «Хорошо», — Люпин волновался намного меньше, зная, что сын остается в заботливых руках этой девушки, какими бы авторитетными ни выглядели Чарли и Флёр. Римус чувствовал себя уставшим, больным и сердитым, но так было всегда перед надвигающейся трансформацией. Утром он посмотрел на себя в зеркало и отметил, что его лицо приобрело нездоровую восковую бледность, глаза неестественно возбуждённо сверкали, зубы были крепко сжаты, а челюсть напряжена. Последняя ночь цикла всегда была самой худшей. Римус заранее спланировал, что, вернувшись на Гриммо, немного перекусит, а затем волшебным образом запечатает себя в подвале, спрятав подальше волшебную палочку. Оборотень собирался просто лечь там на импровизированную кровать в ожидании неизбежного. Ему предстояло пережить физическую боль от превращения и душевную муку от того, что его нормальный человеческий разум будет вырван из тела и заменён на… на самом деле он даже не знал на что. Римус никогда ничего не помнил с момента трансформации в волка и до тех пор, пока не просыпался после окончания полнолуния, как правило истощённым и исцарапанным. Однако, начиная с этого месяца, он должен будет не только справляться с превращением, но и заботиться о Тедди. «Спасибо Мерлину за добрых и верных друзей, на которых можно положиться и доверить им сына! » Даже если Орле каким-то чудом (хотя Римус совсем в это не верил) удастся сварить аконитовое зелье, он всё равно обратится в зверя и не сможет ухаживать за ребёнком, несмотря на то, что сохранит свой разум и станет вполне безобидным волком, который скорее всего проспит всё полнолуние. «Хотя, если у девочки получится убрать боль, я буду ей чрезвычайно признателен». Он поставил колыбельку в комнате Чарли, поскольку в крошечной комнатке, предназначенной для девочек, однозначно и так было слишком мало места, туда невозможно было вместить ещё и детскую кроватку. Спальня хозяйки дома тоже находилась под запретом — было бы уж совсем несправедливо заставлять беременную Флёр вставать к Тедди посреди ночи после целого рабочего дня. Француженка, конечно, предложила свою помощь, но Чарли об этом и слышать не хотел. Так как Чарльз был вторым по старшинству из семерых детей Уизли, Римус предполагал, что он должен обладать определённым опытом в обращении с младенцами — достаточно было взглянуть на избалованного и довольного жизнью Гарта. «К тому времени, когда я вернусь за Тедди, крошечный длиннорогий, вероятно, будет считать моего сына своей личной игрушкой». Поцеловав малыша на прощание, Люпин схватил пригоршню Летучего пороха и вернулся на площадь Гриммо, в столь же пустой и безжизненный старинный особняк, каким он был до появления милых девочек и членов Ордена, вместе с которыми здесь наконец-то закипела жизнь. Римус предусмотрительно перекрыл каминную сеть, зная, что Чарли сделает то же самое со своей стороны. Он откроет её снова… когда всё закончится. Позже вечером, с наступлением первых сумерек, больше нельзя было откладывать самый неприятный момент. Римус воспользовался туалетом, а затем с огромным нежеланием прошёл в подвал, зная, что вскоре последует неизбежное. Так было всегда… с тех самых пор, когда его впервые укусил вервольф много лет назад. Он закрыл за собой тяжёлую дверь, запер её вручную, а затем запечатал магией, добавив специальное заклинание, которое ужалит оборотня, если тот попытается вырваться на свободу. Люпин предполагал, что в прошлом месяце именно так всё и происходило — доказательством тому было множество глубоких царапин, видневшихся на внутренней части дверного полотна. Временами он испытывал жалость к тому существу, в которое превращался — в подчиняющуюся лишь инстинктам магическую тварь… вынужденную существовать взаперти и утратившую остатки разума. Римус убрал свою палочку в коробку и спрятал её в глубине пыльного шкафа. «Оборотень не доберётся сюда, а даже если бы и добрался, всё равно не смог бы использовать палочку… зато мог бы её сломать». Он сделал всё возможное, чтобы обезопасить себя и защитить других. Со вздохом покорности судьбе, утирая слёзы сожаления и страха Люпин спустился по ступенькам в сырое подвальное помещение, скрытое глубоко под домом номером двенадцать на площади Гриммо, и лёг на старый порванный матрас. «Сморит ли меня сон или я всё ещё буду бодрствовать, когда начнётся трансформация? » Этого он никогда не знал заранее.

***

Северус сидел в своём кабинете в Хогвартсе, только что спровадив нового профессора чар, которого он нанял вместо Филиуса Флитвика. Директор всем сердцем надеялся, что это была лишь временная замена. Флёр Уизли регулярно докладывала ему, что Флитвику удаётся не высовываться из Гринготтса; хитрый маленький профессор склонил гоблинов на свою сторону и старался быть им полезным, затаившись до тех пор, пока ему не вернут должность преподавателя. «Что ж, крайне маловероятно, что при нынешнем режиме власти Филиуса можно будет вернуть назад законным путём. Ордену уже пора начать планировать, как убрать гарпию, приказавшую это сделать». И Северус рассчитывал получить от мести полное моральное удовлетворение. Временно нанятый профессор Мальбус ворвался в кабинет директора утром первого же рабочего дня, жалуясь на сломанный водопровод в его личных покоях, который уже ремонтировал Филч, но, по-видимому, труба всё ещё извергала в ванную грязную воду. Северус тяжело вздохнул и пообещал, что проблема будет решена к вечеру. Он раздражённо закатил глаза, когда тощий преподаватель вышел, высоко задрав нос. Снейп задался вопросом: «Почему он просто не достанет свою грёбаную волшебную палочку и не починит водопровод самостоятельно, учитывая, что профессор якобы является высококвалифицированным специалистом». Как бы то ни было, Мальбус не был ни Пожирателем смерти, ни последователем Тьмы, и это оказалось главной причиной, по которой Снейп назначил его на должность Флитвика. Минерва не скрывала безмерного облегчения, увидев, что Северус выбрался из цепких лап Волдеморта невредимым. Само собой, он решил не делиться с ней своими горестями об измученных гениталиях. МакГонагалл с радостью покинула кабинет директора и его личные покои, вернувшись в свои апартаменты декана Гриффиндора. На самом деле она прекрасно справилась со своими обязанностями — с тех пор как Снейп отсутствовал, не произошло никаких серьезных инцидентов. Своевременное применение успокаивающей мази из ромашки и сбора волшебных трав, которую Северус изобрёл много лет назад, принесло ему блаженное исцеление от повреждений, нанесённых собственными руками, пока он страдал в подвале Риддла. Он почувствовал, как его пенис своевольно дрогнул в предвкушении очередной встречи с мисс Грейнджер, которую девушка должна была назначить сама. Северус старался не думать о том, насколько ему чертовски повезло, что волей судьбы он сблизился с такой прекрасной и невинной ведьмой, ведь из сей мысли следовало, что за это ему стоит благодарить Тёмного Лорда, а подобное казалось профессору немыслимым. «Нет уж! Напротив, теперь особенно нужно сосредоточиться на том, как побыстрее убить ублюдка! » Вскоре должно было состояться очередное запланированное собрание Ордена, лишь только Люпин оправится после полнолуния. Отныне, после устранения последнего крестража, им нужно продвигаться вперёд семимильными шагами ради победы: для начала разработать план уничтожения Тёмного Лорда, затем — как освободить страну от Пожирателей смерти и вырвать власть из когтей розового кошмара, именуемого Долорес Амбридж.

***

Полная луна ярко светила за окном коттеджа, небо над тёмной морской гладью было чистым и безоблачным. Гермиона стояла у окошка, глядя на залив и береговую линию Тинворта; в серебристом лунном свете вырисовывался мистический дивный пейзаж. Гриффиндорка любовалась видом и удивлялась, как полнолуние может быть настолько прекрасным и при этом причинять оборотням столько боли и страданий. «В эту самую минуту Римус добровольно запер себя в подвале и мучается от душевной и физической агонии». Тем временем она смотрела на сияющую в небе луну, а его маленький сын мирно спал в комнате на втором этаже. «Всё это слишком несправедливо! » Чарли приготовил для гостей изумительный ужин — ароматный пирог с курицей, а на гарнир подал запечённый картофель с мясной подливкой и овощами. Флёр положила себе внушительную порцию; её беременность перешла во второй триместр, и аппетит у девушки, судя по всему, был отменный. Гарту тоже перепал хороший кусок пирога. Изначально для него поставили на пол пустую миску, но маленький дракон с выражением оскорблённого достоинства подцепил её зубами и поставил на свободное место, взлетев на стол. Он принялся есть вместе с остальными, не сводя глаз-бусинок с Чарли, словно дерзко бросал вызов своему хозяину. Орла настояла на том, что сама искупает Тедди, пока Гермиона мыла посуду, а Флёр сидела на диване с Гартом на коленях. Она почёсывала дракона за ушками, будто домашнего кота, позволяя Чарли массировать свои ноющие ноги. После того как Тедди уложили спать, благодаря совместным усилиям Орлы, Чарли и Флёр (Гермиона решила остаться в гостиной, предпочитая играть с Гартом и маленьким мячиком, вместо того чтобы становиться ещё одной нянькой), они ещё немного посидели и поговорили, пока Флёр не отправилась в ванную, заявив, что очень устала. Чарли потребовалось полчаса, чтобы отговорить Орлу от совместной вечерней прогулки по пляжу, заявив, что благоразумнее будет остаться дома и присмотреть за Тедди. Вскоре после этого недовольная хаффлпаффка ушла спать, оставив Чарли в лёгком замешательстве. — Кажется, кто-то влюбился… — прошептал он и насмешливо фыркнул. — Сомневаюсь. Ты думаешь, это возможно после всего, через что она прошла? — возразила Гермиона. — Скорее всего, Орла чувствует себя в доме как в ловушке и хочет вырваться на свободу. Видит Бог, мы все заложники обстоятельств. Уизли выглядел слегка разочарованным, и она звонко рассмеялась. — Не нравится, что девушка оказалась невосприимчива к обаянию великого Чарли Уизли? — поддразнила Грейнджер. — Ох, и не говори! Да как она посмела сопротивляться моей природной притягательности?! Гермиона игриво шлёпнула его по ноге и встала, решив принести из маленькой кухни бутылку вина, после чего разлила напиток по двум бокалам. — Поскольку её парень недавно погиб от зубов гигантской змеи-крестража, предполагаю, что сейчас она не в настроении для новых отношений, — предупредила она. — Хотя, если бы это было так, уверена, ты был бы первым в списке претендентов. Гермиона насмешливо улыбнулась Чарли, который развалился на диване, и протянула ему наполненный бокал. — А как же ты, Гермиона? Ведь ты тоже совсем недавно потеряла своего парня? Девушка собиралась с мыслями, сделав пару небольших глотков из своего фужера, затем поставила его на низкий кофейный столик. — Рональд никогда не был моим парнем. Он… он был моим лучшим другом, так же как и Гарри. Возможно, на шестом курсе, а может, и раньше, мы ещё могли бы стать парой, но этого не случилось. Только в ночь финальной битвы, ближе к концу, между нами проскользнул один… момент. — Момент? — Он поцеловал меня. Ну, на самом деле мы поцеловали друг друга. Мы как раз уничтожили один из крестражей в Тайной комнате, и, наверное, вдвоём поддались эйфории. В любом случае это был чудесный поцелуй. Правда, тогда я не знала, что он будет нашим первым… и последним. — Прости меня, Гермиона! Не следовало начинать эту тему… — Всё в порядке. Наши отношения остались в прошлом, но я счастлива, что мы успели поцеловаться. Рон умер, зная, что я люблю его. — А ты любила его? — Разумеется, как лучшего в мире друга! Как вторую половину?.. Кто знает, что бы случилось, если бы он выжил… Уверена, мы бы постарались превратить наше влечение в нечто большее. — А ты знаешь, что он был грязнулей и неряхой? — усмехнулся Чарли. — Среди всех нас, комната Рона всегда была самой неопрятной, его носки пахли просто отвратительно, он поглощал еду со скоростью голодного гиппогрифа, а его лобок был таким же рыжим, как и макушка. Гермиона не смогла удержаться от громкого хохота, но затем постаралась взять себя в руки и прикрыла рот рукой, чтобы не разбудить кого-нибудь из спящих, особенно ребёнка. — Я думала, что рыжий лобок — это отличительная черта всех Уизли, — возразила она, лукаво приподняв бровь. — Хочешь проверить? От удивления она невольно округлила глаза, в то время как Чарли уже поставил свой бокал на столик и пересел с дивана поближе к девушке, вплотную касаясь её бедром. — Чарли… — Я могу быть с тобой, Гермиона! И смогу вернуть всё, что ты потеряла! Я — последний взрослый Уизли, и горжусь этим! Позволь мне возместить всё, чего ты лишилась, когда тёмные силы забрали у тебя моего брата! Не дожидаясь ответа, он наклонился и поцеловал её. Их губы слились, его прикосновения показались ей нежными и уверенными. Чарли отстранился, оценивая реакцию девушки, его глаза искали одобрения и согласия. Гермиона поймала себя на том, что неосознанно кивнула, и он продолжил её целовать, на сей раз осторожно обхватив рукой затылок и прижимая к себе. Он ненавязчиво приоткрыл её рот своими губами, сплетая их языки в соблазнительном медленном танце. Чувства Гермионы были атакованы со всех сторон. Чарли буквально излучал доброту, простоту, безопасность и уют. Его поцелуи были манящими и на удивление чувственными, от них внизу живота появилось приятное волнение. Когда она ощутила, как Чарли взял её за руки, это так сильно напомнило ей о Роне, что у неё защемило сердце. «Но ведь…»«Но ведь… что? Что меня смущает? » Гермиона отстранилась и посмотрела на его честное, открытое лицо — в голубые глаза, полные заботы и преданности; на длинные вьющиеся рыжие волосы, длиною чуть ниже плеч, и на давний шрам сбоку на шее. Его широкая, мозолистая и покрытая зажившими ссадинами ладонь продолжала сжимать девичью ручку. Предплечья молодого мужчины были загорелыми и веснушчатыми. Гермиона не сомневалась, что Чарли всерьёз намерен занять место брата, заботиться о ней, как это сделал бы Рон. «Но…» При всех его замечательных качествах, он не был… им. Нет, не Роном, а суровым черноволосым волшебником с крючковатым носом, со строгим лицом, отмеченным суровыми морщинами, и чёрными, словно тьма, глазами — такими бездонными, что, казалось, в них можно утонуть. От него не пахло зельями и старым пергаментом. Он не носил развевающуюся тёмную мантию, порой трепетавшую при ходьбе за спиной, как крылья нетопыря. Он не мог внушать страх и одновременно возбуждать. Чарли был румяным и пышущим здоровьем молодым человеком. Его кожа не обладала аристократической бледностью, а взгляд не был настороженным и недоверчивым. «О Мерлин, неужели я полюбила его?! Неужели я влюбилась в профессора Снейпа?! » При мысли об этом её сердце забилось быстрее. — Гермиона, — прошептал Чарли, вырывая её из размышлений, — сейчас я здесь ради Флёр, но могу помочь и тебе… если, конечно, ты мне позволишь… «Я должна ему позволить! » Ей хотелось доказать самой себе, что она ошибается. «Нет, не совсем так! » Скорее, ей просто нужно было убедиться, что чувства, возникшие к Снейпу, могут появиться и к другому волшебнику, особенно к такому очаровательному, как Чарли. Гермиона встала на ноги, увлекая мужчину за собой, и позволила ему обнять себя. Приятно было почувствовать его надёжные тёплые объятия. Она поцеловала его снова, на этот раз смелее и требовательнее. Ей было приятно, но не возникло вспышки другого чувства — страсти. Тем не менее она предположила, что за страсть отвечали чары Вожделения. Внезапно Гермиону поразила мысль, что тёмная магия до сих пор не покарала её за поцелуй с кем-то, кроме Снейпа. Возможно, наказание жалящим проклятием появлялось лишь при прикосновении к самым интимным частям тела. И тут, как ни странно, она почувствовала на своей спине другую руку Чарли. Волшебник ласково притянул её к себе за талию. — Чар’ли! Они резко прервали поцелуй и вдвоём уставились на Флёр, незаметно спустившуюся к ним во мраке гостиной. — Ты нужен мне, Чар’ли! — настойчиво сказала она, убирая его руку с поясницы Гермионы. — Но я могу поделиться им с тобой, Гер’миона. Мы оба потер’яли тех, кого любили. У нас остался только Чар’ли. Вслед за этим заявлением Флёр потянулась к Гермионе и легонько чмокнула девушку в щёку, затем повернулась к Чарли, который охотно приобнял француженку и поцеловал так же жарко, как целовал Грейнджер всего несколько секунд назад. Кстати, второй рукой он продолжал крепко обвивать талию Гермионы, не отрываясь от губ Флёр. Гриффиндорка сразу же поняла смысл слов Чарли, когда он говорил, что теперь «рядом» с Флёр. Он взял на себя роль, а точнее, занял освободившееся место после трагической смерти брата, заполняя собой огромный пробел, появившийся в жизни беременной жены погибшего Билла. «Судя по всему, они уже спят вместе». Молодые люди наконец-то перестали целоваться и вдвоём посмотрели на неё, ожидая ответной реакции и желая понять, что Гермиона думает не только об их отношениях, но и о том… чтобы к ним присоединиться. В конце концов, Флёр первой не выдержала затянувшегося молчания. Блондинка мягко обхватила ладонями лицо девушки и поцеловала прямо в губы, словно пытаясь одновременно пригласить её и подбодрить. Француженка готова была поделиться Чарли и предлагала ей место рядом с ними двумя. Пока Флёр целовалась с Гермионой, Чарльз одобрительно поглаживал её по спине. Они втроём стояли на коврике у потухшего камина и вместе составляли странное трио в серебристых лунных лучах, проникавших через окна и освещавших тёмную комнату. — Спасибо вам обоим, — охрипшим голосом вымолвила Грейнджер, не желая никого обидеть. — Думаю, пока я не готова к такому повороту событий, но желаю вам счастья! Она искренне хотела, чтобы у Флёр и Чарли всё сложилось как надо, хотя втайне подозревала, что в их отношениях француженка будет постоянно сравнивать между собой двух братьев. «Это уже не моё дело. Они взрослые люди и вольны делать что хотят». Всю семью Чарли жестоко вырезал Волдеморт. Неудивительно, что Уизли предпочёл уцепиться за единственную оставшуюся родственницу — за невестку, носившую внутри племянницу или племянника. Гермиона поцеловала их обоих в щёку, пожелав спокойной ночи, и с лёгким сердцем начала подниматься на второй этаж. Дойдя до середины лестницы, она невольно оглянулась через плечо: Чарли и Флёр возобновили поцелуи. Он настойчиво подталкивал её к синему дивану, скользя руками по спине, и даже издалека было слышно, как девушка прерывисто дышала. Молодой человек быстро уложил блондинку, которая уже готова была его принять, на многочисленные цветастые подушки и расположился над ней. Они явно уже не в первый раз занимались сексом, и Гермиона мысленно пожелала им удачи. «В новом безумном мире, где всё перевернулось с ног на голову, нужно пытаться найти своё счастье везде, где только можно». Грейнджер тихо прошмыгнула в крошечную комнатку с двумя односпальными кроватями. Орла уже крепко спала, её белокурые волосы рассыпались по подушке, словно платиновое покрывало с золотыми бликами. Гермиона быстро переоделась в пижаму и скользнула под одеяло, думая вовсе не о Чарли, а о профессоре Снейпе. «Северус…» Ей отчаянно захотелось узнать, какие чувства на самом деле скрываются за хмурым взглядом директора. Девушке недостаточно было знать его в сексуальном плане — ей хотелось понять, что творится у него в голове. «Задумывался ли он когда-нибудь об отношениях со мной? Неужели столь закрытый мужчина способен на такие банальности? » Одно можно было сказать наверняка: на этот вопрос невозможно ответить, пока на ней лежит проклятие. «Это ещё одна причина убить Волдеморта как можно скорее! » Гермиона заснула, сладко мечтая об убийстве Тома Риддла и получая от этих фантазий своеобразное извращённое удовольствие.

Глава 32

Члены возрождённого Ордена Феникса в полном составе восседали за кухонным столом на площади Гриммо. Недавно к ним присоединился ещё один союзник — профессору МакГонагалл удалось тайно вывести из Хогвартса Симуса под предлогом отработки в её личном кабинете. Гермиона вскочила со стула, рванув к появившемуся из камина другу, который озадаченно поглядывал на собравшихся вокруг него волшебников, явно задаваясь вопросом, где он, чёрт возьми, находится. Симус одновременно испытал радость и облегчение, когда Гермиона бросилась к нему в объятия и заверила, что здесь действительно безопасно, и всем присутствующим можно доверять. Как обычно, на лице Финнигана виднелись последствия физических наказаний — на челюсти был крупный пожелтевший синяк, а разбитая губа едва зажила. — Я переживал, — проворчал он, уткнувшись в её шею. — Стоило нам только сдать последний экзамен, и — пуф! — тебя словно след простыл! — Профессора не могли сказать тебе правду. В школе стало небезопасно, сам знаешь, — ответила она, крепко сжимая его ладони. — Но теперь ты здесь, и нам так много нужно обсудить! Поверь, со мной всё в порядке! Никто не причинил мне вреда и не подверг опасности. Мы находимся в доме номер двенадцать на площади Гриммо — с недавних пор это мой особняк, который достался мне в наследство от Гарри. Он находится под чарами Фиделиус, поэтому никто не сможет меня здесь найти, если я сама этого не захочу. — Гарри оставил тебе завещание?! — Именно. Разве это не чудесно? Он составил завещание у волшебника-нотариуса в Министерстве сразу после Турнира Трёх Волшебников, оставив этот дом нам с Роном, если с ним что-нибудь случится. — Пророчество… — печально промолвил Симус. — Удивительно, что он сделал это в столь юном возрасте и никому не сказал, — согласилась она. — Я так по ним скучаю … — добавил он, не желая выпускать её из объятий, — по Гарри, Рону и Невиллу, по Дину, даже по Лаванде с Парвати! — Теперь остались только мы с тобой, Симус, но мы больше не одни — нас окружают друзья, — сказала она, указывая на обступивших их волшебников. — Несмотря на то, что члены нашего альянса сильно отличаются друг от друга, мы вместе боремся за правое дело всеми возможными способами! Судя по всему, Финниган остался доволен ответом, потому что немного успокоился и отпустил её. Гриффиндорец отважился пройти в глубь комнаты, чтобы поприветствовать Люпина, который убаюкивал засыпающего младенца, стоя поодаль от остальных. После полнолуния Римус выглядел утомлённым, но зато остался целым и невредимым — без свеженанесённых самому себе ран. Во всяком случае, Гермиона их не заметила. «Возможно, он просто прячет их под одеждой». В целом, их недолгое пребывание в коттедже «Ракушка» прошло прекрасно; Чарли и Орла дружно заботились о Тедди. Гермионе практически не пришлось помогать им с малышом, что было для неё большим облегчением. К счастью, после неожиданного поцелуя между ней и Чарли больше не возникало неловких моментов. Он предложил ей физическую близость и эмоциональное утешение, но какую бы симпатию она не питала к единственному оставшемуся в живых сыну Уизли, этот поцелуй помог девушке понять, что её истинные чувства направлены на другого человека. «На угрюмого темноволосого профессора, который в данный момент сидит за моим кухонным столом, и выглядит таким отстранённым, будто нас разделяют миллионы километров». Девушка знала, что стоило директору оказаться рядом, её тело реагировало на него всеми возможными способами — даже сейчас низ живота скрутило при воспоминаниях о том, как он доставлял ей удовольствие. Тем не менее раньше она предполагала, что подобная реакция была результатом проклятия. Во время поцелуев с Чарли ей было приятно, ну… в принципе и всё. С ним было легко и просто, он буквально излучал дружелюбие, при необходимости готов был утешить, он казался ей всего лишь… приятным молодым человеком. Гермионе Грейнджер хотелось большего. Поэтому сейчас в голове гриффиндорки кружились мысли о профессоре Снейпе; её всегда притягивали трудности, а чёрные глаза буквально дразнили и подстёгивали признаться в своих самых сокровенных желаниях. После переломной ночи в коттедже Чарли и Флёр перестали скрывать свои отношения и стали вести себя очень демонстративно. Весь следующий день и вторую ночь, что Гермиона, Орла и Тедди провели в доме Уизли, молодые люди откровенно флиртовали и миловались. Со стороны было совершенно ясно, что они полностью поглощены друг другом. «В своё время как Чарли, так и Флёр пережили ужасную потерю — немудрено, что они искали утешения и покоя — никто их за это не осудит. Сложно загадывать, к чему приведут их отношения в долгосрочной перспективе, но в обозримом будущем их союз имел смысл. Иногда, чтобы выбраться из глубин самого тяжкого горя, близость и сексуальное удовлетворение помогали вспомнить, что ты всё ещё жив, словно подтверждали способность чувствовать и идти дальше. Флёр и Чарли позаботятся друг о друге, независимо от того, чем закончится их необычный союз». Как только из «Норы» прибыли Кингсли и Одрина Шеклболт, собрание началось. Снейп, не теряя времени даром, призвал всех к тишине и сообщил собравшимся членам Ордена, что змея, а следовательно, и последний крестраж, наконец уничтожена. Среди присутствующих пронёсся гул удивления и восхищения, но профессор подавил массовое волнение, строго приподняв одну бровь, точно так же, как успокаивал класс во время уроков. «Чёрт! Я не должна находить этот жест привлекательным! » И всё же она считала его таковым. «О, Мерлин! » Слабая, но настойчивая пульсация под тканью трусиков подтверждала, что сегодня вечером ей придётся попросить Снейпа уделить ей немного внимания, прежде чем он вернётся назад в Хогвартс. — Гермиона убила змею мечом Гриффиндора, который явился ей в самый нужный момент. Раздались бурные аплодисменты, на присутствующих гриффиндорцев это явно произвело особое впечатление. — Однако буквально перед своей смертью Нагини успела лишить жизни Драко Малфоя, — объявил он, и Гермиона увидела, как глаза зельевара метнулись в сторону Орлы. — Молодой мистер Малфой открыто старался отстраниться от Пожирателей смерти, и, похоже, мисс Роуч помогала ему всеми возможными способами, с тех пор как они вместе сбежали из школы. Я считаю его смерть ужасной трагедией! Если бы Драко смог спастись, уверен, он присоединился бы к нам. Снейп выдержал паузу, чтобы члены Ордена могли обдумать смысл его слов. Орла одарила профессора благодарным взглядом за то, что он не упомянул о сложившихся между ними романтических отношениях. — В роковую ночь, когда произошли эти события, также обнаружилось, что мисс Роуч является генетической дочерью Люциуса Малфоя. И я должен внести ясность, что её матерью была не Нарцисса. Прошу прощения за то, что раскрываю вашу личную информацию, Орла, но недавно я присутствовал на очередном собрании Тёмного Лорда, и должен сообщить вам, как и всем присутствующим здесь, что Малфой-старший объявил, что после смерти Драко не остановится ни перед чем, но найдёт и вернёт свою дочь домой в поместье. Судя по паническому ужасу, исказившему миловидное лицо Орлы, девушка точно не ждала такого поворота событий. — На том же собрании Люциусу было позволено отомстить Яксли за оскорбление чести мисс Роуч. Я не буду вдаваться в подробности, но Малфой запытал Корбана практически до смерти. Если бы он применил ещё пару проклятий, то Лорд мог бы смело обвинить его в убийстве соратника. — Я могу это подтвердить! — вмешалась Одрина Шеклболт. — В настоящее время Корбан Яксли находится в Мунго и лежит в особой палате, предназначенной исключительно для Пожирателей смерти. Он поступил в критическом состоянии как от проклятий, так и от физических повреждений. Всё его тело покрыто серьёзными и многочисленными увечьями. — Хорошо, — спокойно ответила Орла, тем самым всех удивив. — Этот ублюдок разорвал меня на части и в прямом, и в переносном смысле. Я помню, как он наслаждался каждым мгновением, причиняя мне боль. Он заслуживает всего, что получил, даже если вместо меня это сделал Малфой! Каждый человек, сидящий за длинным столом, невольно вздрогнул от смелых слов и хладнокровного тона хаффлпаффки. Симус взял Орлу за руку и сжал её в знак поддержки. В Хогвартсе они так и не стали друзьями, но при других обстоятельствах Гермиона тоже никогда не подружилась бы с Орлой. «Во время войны люди сходятся гораздо быстрее, и заключаются самые невероятные союзы». — К сожалению, у меня есть для тебя ещё одна неприятная новость, Орла, — объявил Кингсли низким голосом, доставая из внутреннего кармана мантии свиток пергамента и передавая его девушке. — Люциус Малфой официально изменил твою фамилию с Роуч на Малфой — как магически, так и юридически. Новое имя уже зарегистрировано в Министерстве. — Что?! Но это же безумие! — запротестовала Гермиона, поскольку Орла выглядела слишком потрясённой и не могла вымолвить ни слова. — Да как он посмел это сделать?! — При новой политике Волдеморта чистота крови и отцовская родословная имеют первостепенное значение. Неважно, что Орла совершеннолетняя. Отцовство Люциуса было магически доказано в присутствии нескольких свидетелей. С того момента у него появилось родительское право. Теперь он может изменить её фамилию, принадлежавшую по сути постороннему человеку, на свою собственную, — пояснил Кингсли. — Чушь собачья! — сердито фыркнула Орла. — Джерард Роуч вырастил меня как свою дочь, хотя я никогда не узнаю, был он в курсе измены матери или нет! — Мне очень жаль, Орла, — продолжал Кингсли, — но дело сделано. Теперь ты Орла Малфой, и, боюсь, это уже не изменить. Обдумай всё без лишних эмоций, девочка. Осмелюсь предложить, что если война закончится не в нашу пользу, то только кровь Малфоя может спасти тебе жизнь. — Спасти себя и бросить всех вас?! Никогда! — Советую вам сохранить министерский документ с доказательством отцовства. Кто знает, когда он может вам понадобиться, — тихо посоветовал ей Снейп. — Пока вы скрываетесь под чарами Фиделиус, даже если Люциус Малфой бросит на поиски все свои силы, ему всё равно не удастся вас найти. Итак, Одрина, можем ли мы надеяться, что Яксли не вернётся к работе в ближайшем будущем? — Конечно, Северус, — подтвердила миссис Шеклболт. Теперь Одрина пропадала в больнице шесть дней в неделю. Всё это время она пыталась попасть в «особое» отделение Пожирателей смерти, чтобы получать как можно больше информации. «Люди склонны делиться самыми сокровенными секретами, когда испытывают сильную боль и чувствуют себя уязвимыми», — однажды сказала колдоведьма. — Сомневаюсь, что он снова сможет работать, так как был тяжело ранен. По правде говоря, я даже не представляю, как Яксли выйдет из Мунго на своих двоих… если он вообще оттуда выйдет. Как я поняла, вы присутствовали во время пыток? — Разумеется, — подтвердил Снейп, его взгляд оставался бесстрастным и не выдавал никаких ненужных эмоций. — В таком случае, полагаю, что скоро должность главы Аврората станет вакантной. Кингсли, есть ли шанс, что вы сможете втиснуться на это место? Было бы очень полезно внедрить члена Ордена среди Пожирателей смерти, возглавляющих другие ключевые департаменты. — В последнее время я старался не высовываться, — сказал ему Кингсли. — Если бы Волдеморт не захватил Министерство и не поставил во главе Долорес Амбридж, я стоял бы в очереди на повышение после Скримджера и Толстоватого. Я попрошу рассмотреть мою кандидатуру на эту должность, но пока нет никакой гарантии, что она достанется мне. Всё будет зависеть от того, поверит мне Амбридж или нет. — Понимаю, — ответил Снейп. — Постарайтесь сделать всё, что будет в ваших силах, Кингсли. Шеклболт кивнул в знак согласия, и ещё несколько человек сделали то же самое, думая о том, что если член Ордена встанет во главе департамента магического правопорядка, то их положение прочно утвердится. — У меня тоже есть новости для доклада! — заговорила Флёр, и все повернулись к ней лицом. Сидевшая в самом дальнем конце стола француженка по-прежнему выглядела привлекательно, но на лице читалась заметная усталость. — Увер’ена, вы помните, как я говор’ила, что в банке было зар’езер’вир’овано огр’омное хр’анилище на имя Тома Р’иддла? Так это хр’анилище теперь им используется! На днях Р’иддл собственной пер’соной появился в Гр’инготтсе, чтобы его посетить. Ни гоблинам, ни нам не позволено было его сопр’овождать! Но Филиус сумел пр’оследить за ним, наложив на себя мощные маскир’ующие чар’ы! — Что Волдеморт может хранить внутри? Деньги? — нетерпеливо спросил Люпин, с трудом дожидаясь, когда Флёр закончит свой рассказ, её медленная манера говорить явно его раздражала. — Non, не деньги! Филиус р’ассказывал мне, что мельком видел это сейф: в центр’е хр’анилища стоит всего лишь один-единственный стол, на котор’ом лежат пр’едметы, защищённые тёмной магией. — Какие предметы? — задал вопрос Люпин, который явно торопил события. — Филиус сказал, что все пр’едметы были сломаны. Сломанный медальон. тр’офейный кубок, стар’ая книга и какое-то др’евнее кольцо. Гермиона громко ахнула и заметила, как на лицах Снейпа и Люпина отразился страх. — Крестражи… — прошептала она. — Уничтоженные крестражи! Но зачем они ему? — Понятия не имею, — ответил Снейп. — Тёмный Лорд никогда не рассказывал мне о крестражах. Некоторые из них находились в Хогвартсе, но он никогда не просил меня вернуть их ему. Трудно поверить, что он доверил эту миссию кому-то из Пожирателей смерти, в то время как я вообще ничего об этом не знал, но, судя по всему, именно так и было, если только в замке нет студентов или кого-то из персонала, которые слишком хорошо скрывают свою преданность Лорду. — Уничтоженный медальон остался у Гарри. Должно быть, Волдеморт нашёл его в кармане после… после того, как его убил. Мы с Роном оставили чашу в Тайной комнате, когда проткнули её клыком василиска. Скорее всего её унесло водой. — Дневник и кольцо хранились в кабинете Дамблдора, спрятанные за копией меча Гриффиндора, — добавил Снейп. — На этой неделе он впер’вые посетил хр’анилище, — подтвердила Флёр. — Минерва, кто-нибудь мог проникнуть в кабинет директора во время моего отсутствия? — Я не знаю, Северус. До тех пор, пока меня не назначили временным заместителем, замок фактически оставался без защиты. — Что ещё более важно, — перебил её Римус, — почему Волдеморт держит уничтоженные крестражи под магическим щитом в самом защищённом сейфе Гринготтса? В отличие от остальных, специалист по Защите от Тёмных искусств смотрел на несколько шагов вперёд. — Что такое крестражи? — спросила профессор Спраут, ещё несколько человек тоже выглядели растерянными. — Люпин объяснит, — буркнул Снейп, — но прежде я выдвину собственное предположение — Тёмный Лорд так ревностно охраняет эти предметы, поскольку собирается использовать весь свой магический потенциал и каким-то образом пробудить остатки содержащихся в них фрагментов душ. Он не может создать новые крестражи, потому что крошечный осколок души, оставшийся внутри его тела, не переживёт дальнейшего расщепления. Даже Волдеморт не настолько слеп в своей жажде бессмертия, чтобы попытаться это сделать. Я думаю, что он хочет… оживить некоторые из повреждённых крестражей. Даже если он преуспеет только один раз — это будет катастрофа, учитывая, сколько времени нам потребовалось, чтобы уничтожить последний. — Римус! — сердито прошипела МакГонагалл. — Пожалуйста, объясни уже нам всем, о чём говорит Северус! На кухне воцарилась абсолютная тишина, не считая сонного сопения Тедди, когда малыш ёрзал в колыбели, и мерного похрапывания Гарта — маленький дракон лежал, греясь у очага, словно чешуйчатый кот. Люпин начал рассказывать Ордену всё, что знал о крестражах Волдеморта. К тому времени, когда он закончил, каждый в полной мере осознал насколько самоотверженный подвиг совершил Гарри Поттер.

***

Собрание закончилось далеко за полночь. МакГонагалл собиралась провести Симуса обратно через каминную сеть прямо в гриффиндорскую башню, избавив парня от ночных походов по тёмным школьным коридорам, где он легко мог столкнуться с Пожирателями смерти. Орла уже отправилась спать, а Римус склонился над люлькой и взял на руки спящего Тедди, чтобы отнести его наверх в кроватку. Люпин тоже надеялся хорошо выспаться, потому что после превращения чувствовал себя измученным как никогда. Снейп намеренно задержался, он всё ещё сидел за столом — без сомнения, профессор заметил её возбуждение, вызванное проклятием, и знал, что вскоре ей понадобится. Однако Римус, казалось, умышленно тенью слонялся по кухне, словно ожидая, когда Снейп уйдёт, прежде чем самому отправиться спать. — Мерлиновы яйца, Люпин! Ты уже дважды всё проверил! Не сомневаюсь, что ты собрал все детские вещи! И ты прекрасно знаешь, что я жду мисс Грейнджер, которая вновь подверглась проклятию, поэтому предлагаю тебе немедленно убраться в свою спальню! Римус бросил на него неприязненный взгляд, в котором странным образом сочеталось смущение и отвращение. Гермиона с трудом сдержала улыбку, от чего у неё заболели щёки, тогда она прикусила нижнюю губу, чтобы ненароком не засмеяться и никого не обидеть. «В конце концов Люпин просто беспокоится о моём благополучии». Тем не менее тёмная магия всё громче заявляла о себе, и она обрадовалась, что теперь ей принадлежала целая хозяйская спальня. Оборотень понял намёк. Хотя слова профессора едва ли можно было назвать намёком — скорее, прямым указанием выметаться из кухни. Как только Римус плотно закрыл за собой кухонную дверь, на полотне послышалось шипение заглушающих и нескольких охранных чар. Возможно, в данной ситуации не требовалось накладывать так много заклинаний, но, судя по всему, Снейп сделал это специально; Люпин не успел далеко уйти и несомненно слышал характерное потрескивание магии. Со стороны такое поведение казалось ей ребяческим, но слегка забавным. Директор, которого она так долго ждала, повернулся и направился прямо к ней. Он был невероятно серьёзен, одна чёрная бровь вопросительно изогнулась. Её желудок сделал сальто в предвкушении долгожданной близости. Они вдвоём стояли у стола, повернувшись друг к другу. Гермиона безуспешно пыталась протереть чайную чашку, её руки сильно дрожали. — Вы под проклятием? — тихо спросил он; его голос был пьянящим и словно по волшебству воздействовал на ту часть её тела, которая больше всего в нём нуждалась. Она кивнула. — Простите меня… — За что вы просите прощения? Кажется, я уже говорил вам, что мне совсем не трудно оказывать помощь. — Я целовалась с Чарли Уизли! — внезапно выпалила она, не совсем понимая, почему ей так хотелось ему в этом признаться. На лице профессора промелькнуло странное выражение, он долго смотрел на неё, прежде чем ответить, будто тщательно исследовал её чувства. — И вы рассказали мне об этом, потому что?.. — Не знаю, зачем я это сказала! Возможно, потому что чувствую себя виноватой. — Вам совершенно не нужно испытывать вину. Ведь мы не находимся в отношениях. И не давали друг другу никаких обещаний. — Я знаю, но... — Более того, вы не можете быть уверены, что помимо вас я не сплю с другими ведьмами. «Ох! А вот это уже больно! » Гермиона не подумала об этом. Теперь, когда Снейп освободился от проклятия, он действительно мог вести нормальную сексуальную жизнь, которая, судя по его опыту, раньше явно была насыщенной. Как только она глубоко погрузилась в эти мысли, он взял её за подбородок и приподнял лицо девушки вверх, встречаясь с ней взглядом. — Позвольте мне пояснить, мисс Грейнджер, что с тех пор, как мы были прокляты, помимо вас в моей постели не было ни одной ведьмы. Она облегчённо вздохнула. Наверное, это прозвучало слишком громко, так как он нахально усмехнулся. Его усмешка показалась ей чудесной. — Меня больше интересует, каким образом вы могли целоваться с мистером Уизли и не спровоцировать жалящее проклятие? — Я тоже об этом подумала. Возможно, как мне, так и другим нельзя касаться только одной… самой интимной части тела. Может быть, магия каким-то образом чувствует намерения? Например, у меня никогда не возникало проблем с личной гигиеной, судя по всему, проклятие поражает, только если прикосновения имеют сексуальный характер? — Разве ваши поцелуй не являлись прелюдией? — Не совсем… Они были слишком нежными и… приятными. — Слишком нежными и приятными? Хм, всё понятно… Гермиона была уверена, что про себя Снейп посмеивался над ней. Его чёрные глаза просто искрились весельем. Она собралась с духом, потому что ноющая промежность начала пульсировать, и ей нужно было, чтобы он немедленно к ней прикоснулся. — Я не хочу, чтобы поцелуи были просто приятными, сэр! — Неужели? И чего же вы хотите, Грейнджер? — Мне очень стыдно за свои поцелуи с Чарли, — ответила она, на что он снова выгнул бровь. Не слишком отдавая себе отчёт в дальнейших действиях, Гермиона просто прислушалась к тому, о чём кричало проклятие, и чего желало её тело. Не разрывая с профессором зрительного контакта, она склонилась над столом, спрятав лицо в сложенных руках. Девушка была взволнована, но не могла остановиться. Снейп ничего не сказал, и он даже не двинулся с места. Ситуация становилась слишком неловкой. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она почувствовала, как он подошёл к ней сзади; его пах плотно вжался в её джинсы. Он склонился над ней, прижимаясь грудью к её спине, сильнее придавливая девушку к столу и прикасаясь губами к маленькому уху. Она ощутила, как он зарылся ей в волосы длинным крючковатым носом. — Вы уверены, что хотите именно этого, Грейнджер? — спросил он, отчётливо выговаривая каждый слог. «Чёрт, когда я в таком состоянии, его голос действительно кажется дьявольски соблазнительным! » — Да, — выдохнула она. — Я всё равно испытываю стыд и вину, и мне необходимо, чтобы вы избавили меня от этого. Он мне не нужен! Я хочу вас, сэр! Гермиона услышала его невольный вздох, одновременно с которым он выпрямился. — Очень хорошо. Должно быть, Снейп успел вытащить свою палочку и невербально наложил заклинание, так как она в мгновение ока освободилась от всех предметов одежды. Теперь её обнажённые соски тёрлись о шероховатую поверхность деревянного стола. — Если вы хотите наказания, мисс Грейнджер, то я выпорю вас обнажённой. Я нахожу такой метод эффективным, так как он добавляет унижения и усиливает раскаяние преступницы, — Снейп выносил свой приговор протяжным вкрадчивым голосом, которым обычно читал лекции в классе. Он начал поглаживать её по спине; тёплые широкие ладони скользили вдоль впадинки позвоночника вниз к упругим ягодицам, воспламеняя каждый нерв и каждую клеточку её тела. От его прикосновений по коже побежали мурашки. Добравшись до ягодиц, он обхватил округлые половинки обеими руками и сжал их, раздвигая в разные стороны. Она не смогла сдержать томного вздоха и приподняла свою попку чуть выше, ещё сильнее прижимаясь к его ладоням. — Сколько энтузиазма… — поддразнил он, выпуская её из рук и проводя по круглым ягодицам самыми кончиками пальцев. Снейп стоял так близко, что она могла почувствовать его эрекцию, прикрытую тканью брюк и прижимавшуюся к её бедру. — Ой! Директор без предупреждения звонко шлёпнул её по одной ягодице. — Это только начало, — предупредил он, следом за чем нанёс целую череду ударов, поочерёдно меняя скорость и место шлепков. Он наказывал её снова и снова, ни разу не попав дважды по одному и тому же месту. — О Боже мой! — простонала она, когда он остановился передохнуть после дюжины шлепков. — Вы мне льстите, мисс Грейнджер, — иронизировал он с откровенной насмешкой в голосе… которая тоже ей понравилась. — Раздвинь ноги. Гермиона подчинилась, потому что… в самом деле, разве она не желала того же самого? Когда она расставляла ноги шире, то почувствовала, насколько сильно увлажнилась промежность. Снейп быстро провёл рукой по её лону, от неожиданности девушка громко взвизгнула. — Вы промокли насквозь, Грейнджер, — заметил он, и она отчетливо услышала, как он слизывает с пальцев её сок. — Я не уверен, что вы воспринимаете моё наказание всерьёз. Судя по всему, вы наоборот наслаждаетесь им гораздо больше, чем следовало бы. Она не могла ответить, так как думала лишь о том, чтобы он не останавливался. Его руки, голос и действия на самом деле медленно сводили её с ума. Он несколько раз быстро шлёпнул по внутренней стороне бёдер, и она не сомневалась, что его рука уже стала скользкой от смазки. — Раздвинь их пошире, — приказал он. — Я хочу видеть твою маленькую жаждущую киску. Держась за стол, чтобы не упасть, Гермиона привстала на цыпочки и расставила ноги ещё шире, чувствуя, как прохладный воздух коснулся пылающей промежности. В тот же момент она услышала негромкий звук расстёгивающейся молнии. Его брюки упали к щиколоткам, а пряжка ремня стукнулась о каменную плитку кухонного пола. Снейп атаковал её киску более щадящими шлепками, мягко похлопывая по клитору тремя пальцами — этой миниатюрной порки оказалось достаточно, чтобы вся нижняя часть её тела начала дёргаться и извиваться от удивительного сочетания боли и удовольствия, которое она уже распробовала и даже полюбила. Дыхание мужчины стало тяжёлым и неровным. Она почувствовала, как он ввёл в раскрытое влагалище налитую головку члена и грубо схватил её за бёдра. — Оказывается ты, Грейнджер — маленькая похотливая сучка, — хрипло прорычал он, грубо проникая в неё оставшейся частью ствола одним сильным толчком. — Но, должен сказать, мне это даже нравится. Теперь я хочу трахнуть тебя ещё жёстче. — Ох! Чёрт возьми! — задохнулась она, когда он начал безжалостно трахать её. Длинный толстый член заполнял изнутри каждый дюйм её тела, до которого мог достать, пока яички ритмично шлёпали по возбуждённому клитору. Снейп начал что-то бормотать, извергая бессвязный поток речи, состоящей в основном из замысловатых ругательств и непристойных комплиментов. — Чёрт… Ох! Чёрт возьми… да!.. Гермиона почувствовала быстро наступившую кульминацию, потому что с каждым толчком он тёрся внутри о самое чувствительное местечко. Снейп схватил её за бёдра так крепко, что она едва могла двигаться; её внутренние стенки дрожали и сжимались вокруг члена. Она чувствовала, как жидкость, обильно выделившаяся во время оргазма, хлюпала вокруг его мужского достоинства, пока он продолжал жёстко и быстро входить в неё. — Твою мать… ты уже кончила! Блядь, я чувствую тебя, девочка… Я чувствую, как сильно тебе это нравится… Снейп застонал с такой необузданной страстью, что выглядел почти обезумевшим, поддавшись всепоглощающему желанию и извергая струи тёплого семени глубоко внутри неё; она почувствовала каждую из них. Как только он вышел из неё, сразу же обхватил девушку руками за талию, поворачивая её к себе лицом и усаживая на край стола. Казалось, профессора совершенно не заботило то, что их смешавшиеся выделения вытекали из неё на деревянную поверхность. Одну руку он властно запустил в её волосы и крепко сжал в кулак растрепавшиеся кудри, а другой обхватил грудь, лаская и потирая сосок большим пальцем. — Сомневаюсь, Грейнджер, — прошипел он, запрокидывая её голову назад так резко, что она с испугом уставилась на него, — что после этого ты снова заинтересуешься кем-то другим! — Нет, сэр, — выдохнула она. — Конечно нет… но вы ведь поцелуете меня? — Ты хочешь, чтобы я это сделал? — Мне нужно, чтобы именно ты это сделал! Гермионе понравился его сдавленный стон, когда он порывисто потянулся к её губам. Стон был слегка жалобным, но при этом звучал очень сексуально. Как только он накрыл её губы своими и настойчиво ворвался в горячий рот, его язык бешено переплёлся с её собственным язычком, устремившимся ему навстречу и отчаянно ищущим ласки. Снейп позволил гриффиндорке протянуть руку и запустить пальчики в его длинные волосы. Он даже разрешил ей нежно потянуть за несколько прядей, которые она сжимала, и привлечь его ещё ближе. Другая рука девушки лежала на его талии, сжимая и комкая чёрную мантию, пока он целовал её со всё возрастающей страстью. За годы знакомства с этим замкнутым волшебником Гермиона и представить себе не могла, что он способен дарить кому-то такие поцелуи, от которых каждый раз хотелось задыхаться. И все же он мог. Профессор Снейп целовался с ней всей своей сущностью, вкладывая свои чувства, умения и способности. Стоило его губам впиться в её уста, а проворному языку начать исследовать глубины девичьего рта, Гермиона почувствовала, как мужская рука сильно сжала волосы, пока умелые пальцы массировали и бережно ощупывали её грудь, как будто он никогда в жизни к ней не прикасался. Его расслабившийся член прижимался к её влажным складкам, слегка потираясь о них. Этот поцелуй показался ей воплощением разврата, но при этом и полного принятия друг друга, несмотря на низменные желания «Мерлин, я хочу именно его! Мне нужен исключительно он, независимо от его тёмного прошлого, от всего, что он натворил в своей жизни! » Снейп резко прервал поцелуй, немного отступил назад и снова одел её, замысловато взмахнув волшебной палочкой. Она была удивлена внезапным прекращением их сладострастного слияния и почувствовала себя странно опустошённой. — Я должен вернуться в школу, прежде чем окончательно потеряю голову, — пояснил он с более чем очевидным сожалением в голосе, затем поднял свои брюки и привёл их в порядок магией, под конец застегнув ремень. — Но ты можешь… — Не могу. В Хогвартсе у меня есть обязанности. Проклятие больше вас не беспокоит, мисс Грейнджер, не так ли? — Да, сэр. — Тогда предлагаю вам вернуться к насущным проблемам. Впереди нас ждёт много дел, каждый должен сыграть в войне свою роль. Ваша первостепенная задача — сверху донизу обыскать библиотеку Блэков и найти все книги по тёмной магии (коих, я не сомневаюсь, здесь вы отыщете предостаточно), в которых содержится полезная информация о крестражах, в особенности об их восстановлении. Также ищите всё о магии душ. Полезно будет абсолютно всё, что удастся найти. Конечно, в библиотеке Хогвартса есть книги по тёмным искусствам, но далеко не такая богатая коллекция, как в доме Блэков. Вдобавок, предполагаю, что новоявленной мисс Малфой следует связаться со своим отцом, хотя бы для того, чтобы украсть из его обширной библиотеки хранящиеся там труды по тёмной магии. Гермиона ахнула. «Он считает, что Орла должна сама искать встречи с отцом?! » — В нынешнем волшебном мире, Грейнджер, даже наполовину чистая кровь древнего рода гарантирует девочке безопасность, о которой мы все можем только мечтать! Снейп наклонился и поцеловал её в лоб, это было похоже на прощание. — Пожалуйста, будьте осторожны, сэр! — прошептала она. — Северус, — поправил он с лёгкой кривоватой улыбкой, изогнувшей уголок его рта. — Сколько раз тебе повторять?! С этими словами директор развернулся так резко, что за спиной как всегда взметнулась чёрная мантия, и направился к кухонному камину. Он мигом исчез, подхваченный вихрем зелёного пламени.

Глава 33

«Прекрати обращаться ко мне «сэр». Зови меня Северусом». — Тупой идиот, — насмешливо буркнул он себе под нос, припоминая последние слова, сказанные Грейнджер, и ловко переступая через решётку камина в своём кабинете. Всего несколько поцелуев отделяло его от того, чтобы перекинуть девушку через плечо, словно дикий горный тролль, и пронести её, как бесценный трофей, вверх по лестнице в спальню. Там он несомненно потребовал бы повторить то, что случилось на кухонном столе, только, возможно, уделяя больше внимания порке и тем самым выигрывая достаточно времени, чтобы «перезарядиться». Прильнув к её устам с энтузиазмом подростка, получившего свой первый поцелуй, Северусу потребовалась вся его хвалёная выдержка, чтобы оторваться от сладких девичьих губ, убрать руку с её обнажённой груди и перестать тереться обмякшим, но всё ещё полным надежды членом о мокрую киску. «О чём, чёрт возьми, я думал?! Что я творил?! » Его задача заключалась в том, чтобы облегчить симптомы проклятия, а затем оставить девушку в покое, а не использовать её для утоления собственной похоти. «С физической точки зрения нельзя обойти тот факт, что я получаю удовольствие, помогая ей. В конце концов, я всего лишь мужчина с нормальными желаниями и потребностями, а какой гетеросексуальный волшебник не будет наслаждаться сексом с привлекательной молодой ведьмой? » Однако, столкнувшись с реальностью в виде Гермионы Грейнджер, предлагающей ему отшлепать её по заднице за воображаемое преступление, или, когда нагая и смотрящая на него с мольбой девушка попросила его поцеловать её, все здравые мысли вылетели из головы профессора. Северус не мог ею насытиться — чем больше он узнавал её, тем более сильное желание она вызывала, как будто он всё ещё находился под проклятием. Снейп не солгал, когда заверил Гермиону, что с тех пор, как они оказались под тёмными чарами, в его постели не было других ведьм. Однако, по правде говоря, у него просто не возникало желание искать кого-то ещё. Их чувственной близости для него было более чем достаточно. Ненавидя чуждую ему идею о благодарности Тёмному Лорду за что бы то ни было (тем более этот одержимый маньяк чуть не убил его, проверяя пределы выносливости), он не мог отрицать, что рад был получить возможность трахнуть столь юную девушку. «Что с нами станет в дальнейшем, если мы достигнем своей цели и сможем убить Тома Риддла? » Бессмысленно было обдумывать обратный расклад — что будет, если они этого не сделают, так как тогда все члены Ордена, скорее всего, погибнут. «Но что, если мы справимся? » К чёрту грёбаный мир во всём волшебном мире — единственное, что интересовало Северуса здесь и сейчас: «Будет ли Грейнджер заинтересована в продолжении? Захочет ли она меня, освободившись от бремени проклятия? » Первой ответной мыслью было: «Не выдумывай всякие глупости и не проявляй наивность, конечно не будет! » Молодая, умная, храбрая, блестяще образованная ведьма не захотела бы заводить отношения с экс-Пожирателем смерти, двадцатью годами старше, да ещё и со своим бывшим преподавателем. «И всё же…» Снейп помнил моменты (на самом деле их было не так уж мало), когда во время интимных встреч Грейнджер открыто признавалась, что на неё не действовали чары, и она вступала в близость по собственному желанию. Она находила его привлекательным: хвалила голос, словарный запас, откровенно говорила, что развратные словечки, неосторожно сказанные им в порыве страсти, ещё сильнее её возбуждают. «Девочка не стала бы лгать. У неё не было причин обманывать меня». Её тело чутко реагировало на его ласки. За всю свою жизнь Северус никогда не получал такого удовольствия от созерцания женского оргазма, как с мисс Грейнджер, задыхающейся от наслаждения на самом пике блаженства. Иногда она получала множественный оргазм и всегда доходила до кульминации очень бурно, казалось, что у девушки бесконечный запас энергии. «Что это — преимущество молодости, чары Вожделения, её врождённая повышенная сексуальность или признак того, что мы прекрасно подходим друг другу? » У Северуса накопилось так много вопросов, ни один из которых он не собирался задавать вслух. Самая большая проблема заключалась в том, что до сих пор у него не было возможности поддерживать длительные отношения. Вся взрослая жизнь Северуса прошла в мечтаниях о безответной, односторонней, начавшейся в детстве любви, утратив которую он стал тем, кем являлся и по сей день — обиженным, извращённым, циничным волшебником, без права тащить за собой вниз другого человека, не говоря уже о такой награде, как молодая девушка, занимавшая все его мысли. «Вот только… что если я смогу завоевать её сердце? » Промелькнувшая смелая фантазия вывела его из задумчивости. Снейп разразился грубым, невесёлым смехом. «Я не смею даже мечтать об этом! » Пройдя в спальню, директор сбросил одежду и направился в душ, намереваясь очистить тело и освободить разум перед сном. Без сомнения, в его сновидениях, как всегда, появится кудрявая искусительница с роскошными сиськами и мокрой киской. Он действительно чувствовал себя развратным ублюдком.

***

На следующее утро, как только Римус вошёл на кухню с Тедди на руках, его сверхъестественные обонятельные рецепторы уловили запах секса. Прошлой ночью он лёг спать сразу после того, как Северус с лёгкостью выпроводил его из кухни, изо всех сил стараясь не думать о том, чем он потом занимался с молоденькой волшебницей. Судя по запахам, которые почувствовал его чуткий нос, они даже не успели покинуть кухню, поддавшись страсти. «Это возмутительно! » Конечно, он помнил, что Гермиона уже совершеннолетняя, и на неё действует тёмномагическое проклятие. «И всё равно что бы ни происходило между ней и Снейпом, всё это случалось не по её воле! » Несмотря на огромное уважение к уму и способностям девушки, ему трудно было воспринимать Гермиону как-то иначе, чем юную студентку, которую он учил Защите на третьем курсе. Мысль о том, что она постоянно трахается с волшебником его возраста, да ещё с таким неприятным типом, как Снейп, казалась ему по меньшей мере неуместной и неприятной. «И всё же ведь именно для этого Том Риддл наложил на них своё мерзкое проклятие». Тем не менее они слаженно работали вместе. Гермиона никогда не выглядела расстроенной, так что Римус предположил, что Северус, по крайней мере, заботится о ней, а также своевременно снимает физические проявления проклятия. Он вспомнил тот день, когда Снейп впервые встретился с ним на площади Гриммо. Позволив ему остаться в особняке, директор убедился, что Римус сыт и здоров, прежде чем покинуть его. Снейп практически проявил заботу, несмотря на то, что сделал это в своей типичной едкой манере. «Возможно, он так же относится к Гермионе? Может быть, с годами Северус перестал вести себя как надменный засранец, коим был раньше? » И всё же мысль о том, что ненавистный ему слизеринец получил такую награду, как Гермиона Грейнджер, раздражала Римуса. Подойдя к столу, Люпин заметил красноречивое белёсое пятно, засохшее на деревянной столешнице. Судя по витавшему в воздухе запаху, последствий ночных приключений было гораздо больше, но остальные следы любовники убрали с помощью заклинания Тергео*. Однако его зоркое зрение и развитое обоняние сразу же заметили пропущенное пятнышко, почти впитавшееся в поверхность старого стола. «Да Мерлина ради, за что мне всё это! Значит, они трахались прямо на кухонном столе?! » Он закрыл глаза в тщетной попытке отмахнуться от пришедших в голову нескромных образов соития. Затем, к своему удивлению, Римус почувствовал, как член зашевелился у него в штанах. Он был так поражён, что чуть не уронил сына, но, к счастью, успел положить малыша в люльку, прежде чем ухватиться за высокую спинку одного из деревянных стульев. «Что же я за извращенец, если возбуждаюсь при мысли о том, как знакомая мне пара занимается сексом? Хотя… не следует считать Северуса и Гермиону парой», — с содроганием напомнил он себе. Учащённо дыша, Люпин дождался, пока непроизвольная эрекция немного спадёт, признаваясь самому себе, что с тех пор, как он в последний раз занимался сексом прошло действительно много времени, — на самом деле несколько недель ещё до рождения Тедди. Он восхищался своей женой и находил её привлекательной на протяжении всей беременности. Благодаря новизне их отношений и общей радости от того, что они наконец-то соединились, либидо Нимфадоры практически не уменьшилось, пока она носила ребёнка. Супруга желала, чтобы они вступали в близость до самых последних сроков, после чего последовали тяжёлые роды, сопровождаемые моральным стрессом перед надвигающейся битвой. Как бы то ни было, у любого здорового мужчины есть потребности, и Римус не был исключением. «Но как я смогу вступить в связь с другой ведьмой, когда все мои мысли только о Тонкс? » Он не мог допустить даже помыслов об этом. Римус скучал по сексу, но не по бессмысленному траху, а по занятиям любовью со своей женой — единственной женщиной, которую он хотел. Мысль о том, чтобы найти кого-то нового, казалась ему неправильной и невозможной. Люпин устало потёр лицо, с досадой взъерошил и без того растрёпанные русые волосы и направился к плите, чтобы согреть первую за день бутылочку для младенца. «Может быть, сегодня вечером снова вспомнить о мастурбации? » — подумал он. На какое-то время подобного облегчения должно хватить, потому что его разум и эмоции были сосредоточены на более важных вещах, чем поиск любовницы. «Кроме того, куда мне идти? Кого мне искать? » Единственными ведьмами из его ближайшего окружения были совсем юные девушки, почтенные пожилые преподавательницы и овдовевшая (да к тому же ещё и беременная) волшебница. «И ни одна из них не была Нимфадорой Тонкс». Римус почувствовал, как по щекам медленно потекли горькие слёзы, пока он грел бутылочку для их маленького сына, который больше никогда не встретится со своей мамой. __________________________________________________________________________ Тергео* — (англ. Tergeo) — словесная формула заклинания, очищающего предмет от пыли, жира, крови и пр. Для более серьёзной уборки применяют «Экскуро». __________________________________________________________________________

***

В полдень Орла дремала в гамаке, Тедди спал у неё на груди; от жаркого полуденного солнца их светлую кожу защищала нависавшая сверху густая крона с насыщенной зелёной листвой. Римус принёс малыша в сад по её просьбе и, казалось, был удивлён, когда Орла со счастливой улыбкой протянула руки к полусонному ребёнку. «Думаю, свежий воздух пойдёт Тедди на пользу», — пояснила она. Мальчику не потребовалось много времени, вскоре он засопел у неё на груди и провалился в глубокий сон, свойственный только невинным младенцам. Орла уговаривала Римуса снова позагорать вместе с ними, убеждая, что им всем нужно чаще собираться вместе в саду и отдыхать от вынужденного заточения в особняке. Как бы ни было важно скрываться от врагов, иногда старый мрачный дом всё равно казался тюрьмой. Люпин удивлённо посмотрел на неё, но про себя возрадовался, что девушка охотно готова была последить за ребёнком. Он быстро снял рубашку, трансфигурировав её в широкую простыню, и лёг на лужайку, закрыв глаза. Тем временем Орла украдкой взглянула на него: мужская грудь выглядела крепкой и сильной, она была покрыта редкими рыжеватыми волосками, не скрывавшими многочисленных шрамов. Как-то раз Римус объяснил ей, что в момент превращения часто травмирует сам себя, и после полнолуния его тело, как правило, покрывали свежие порезы и царапины, но самые глубокие шрамы остались со времён драки с Сириусом Блэком, который принял анимагическую форму собаки, пытаясь защитить от оборотня Гарри Поттера и его друзей. Раздетый по пояс и растянувшийся под летним солнцем, Римус сразу будто помолодел, избавившись от поношенной одежды — его гардероб состоял в основном из старых рубашек и мешковатых шерстяных свитеров. При ярком освещении на испещрённом преждевременными морщинами лице виднелись давние рубцы. Прядь русых волос упала ему на лоб, а голова во сне чуть склонилась набок. «Хорошо. Ему давно требовался отдых». Орла сомневалась, что по ночам Римус нормально спал, в одиночку заботясь о маленьком ребёнке. Поставив одну ногу на землю, она слегка подтолкнула гамак и принялась раскачивать его, положив ладони на спинку Тедди. Девушка наслаждалась ощущением крошечного младенца, доверчиво прижимавшегося к груди, и закрыла глаза, думая об утреннем разговоре. Гермиона старалась не появляться на солнце и в настоящее время бродила по библиотеке, зарывшись в кипы старых книг. Гриффиндорка разыскивала информацию о крестражах по просьбе профессора Снейпа. Она поделилась новостями с Орлой и Римусом, передав хаффлпаффке слова директора о том, что она должна попытаться связаться с Люциусом Малфоем и по возможности подобраться к нему достаточно близко, чтобы выяснить — знает ли Малфой что-нибудь о восстановлении крестражей и планах Волдеморта касательно спрятанных в Гринготтсе разрушенных артефактов. Сама мысль о том, чтобы связаться с волшебником, передавшим ей часть своих генов и, несомненно, магическую силу, внушала девушке страх. В последний раз, когда она видела мистера Малфоя, тот смотрел, как его сын умирает в челюстях гигантской змеи. Люциус и его жена выглядели совершенно потрясёнными, когда выяснилось, что он оказался отцом незаконнорождённой дочери. Орле было интересно, о чём они говорили, оставшись наедине. Без сомнения, оплакивали Драко, но Нарцисса в любом случае не стала бы игнорировать тему о незаконном ребёнке Люциуса. Орла смотрела вслед улетающей маленькой сове, которая сразу же после обеда выпорхнула из чёрного входа, сжимая в лапке письмо, за написанием которого она провела целое утро. В нём девушка выразила благодарность мистеру Малфою за справедливое возмездие над Яксли, мысль о расплате над бывшим мучителем простимулировала её взяться за перо. В своё время она очень страдала от рук садиста-Пожирателя, и, похоже, недавно обнаруженный отец отомстил за неё всеми возможными способами — хоть он и не убил подонка, зато ранил так сильно, что тот, скорее всего, никогда не сможет покинуть больницу. Профессор Снейп пояснил, что ранее Люциус не проявлял излишнюю жестокость. В кругах Пожирателей смерти Малфой-старший никогда не считался одним из самых кровожадных бойцов — он был скорее стратегом, манипулятором и скользким трусом, склонным уходить от насилия, а не искать его. Такое описание немного напомнило ей Драко, которого ни в коем случае нельзя было назвать трусом, но парень предпочёл бы спрятаться, нежели сражаться. «В этом не было ничего плохого. Драко вступил в ряды Пожирателей, поскольку ему не оставили выбора». Мысли Орлы плавно перетекли в воспоминания о времени, когда они с Драко жили в их маленькой квартирке над аптекой, приносили друг другу на работу еду, проводили вечера в местных пабах, а ночи — вместе в постели. К сожалению, последняя мысль вызвала волну возмущения и стыда, так как никто не догадывался об их родстве. «Кто во всём этом виноват? Люциус Малфой? Или, может быть… моя мать? » Внезапно ей захотелось узнать правду.

***

Сова вернулась ещё до наступления темноты. Несмотря на то, что дом на площади Гриммо скрывался под чарами Фиделиус, почтовая сова могла найти нужного адресата под любой маскировкой и в любой точке мира. Орла приняла написанное в письме предложение и уже на следующий день сидела в богато обставленной гостиной усадьбы Малфоев. Девушка явилась на назначенную Люциусом встречу вместе с Чарли Уизли, чьи характерные рыжие волосы превратились в неприметные коричневые, благодаря изменяющему внешность заклинанию Флёр. Орла настояла на том, что явится в поместье только в сопровождении компаньона. Люциус согласился, хотя и заверил, что ей ничего не угрожает, тем не менее в письме он добавил, что понимает её опасения. Гермиона и Римус теперь скрывались от всего волшебного мира, никто другой из членов Ордена не мог подвергнуть себя такому риску — нельзя было допустить, чтобы их раскрыли, так что оставался почти никому не известный Чарли, согласившийся ей помочь. Орле даже показалось, что молодой человек с нетерпением ждёт приключений. Орла встала, когда отворились массивные двойные двери, и её новообретённый отец царственной походкой вошёл в гостиную, позволив домовику-прислуге закрыть за ним тяжёлые створки. Люциус направился к ней; на его лице девушка не увидела даже намёка на улыбку, шелковистые белокурые волосы аристократа спадали чуть ниже плеч, его трость слегка постукивала по полу, пока он быстро пересекал комнату. Люциус Малфой остановился перед ней, внимательно рассматривая девушку льдисто-голубыми глазами, и только под конец тщательного осмотра её тела взглянул на лицо. Он не мог не заметить поразительное сходство. Глаза Орлы, идентичные глазам Драко, о которых так часто говорили однокурсники. Теперь… всё стало очевидно. — Ты пришла ко мне, — начал он удивительно тихим и совсем не высокомерным тоном. — Я хочу узнать… — ответила она. — Я должна узнать правду… как всё это могло случиться? Малфой напряжённо вздохнул и быстро оглядел комнату, заметив Чарли, сидящего в кресле перед огромным камином. Волшебник не собирался участвовать в их личном разговоре, но предупреждал всем своим видом, что тут же окажется рядом, если беседа повернёт в худшую сторону. Люциус указал на бархатный антикварный диван, и они присели лицом друг к другу. «Возможно, у меня просто разыгралось воображение, но неужели мистер Малфой нервничает? » Его волнение странным образом её приободрило. — Поверь, я понятия не имел, что у меня есть дочь. В то лето, которое я провёл в Наррагморе, у меня завязался непродолжительный бурный роман с твоей матерью. Тогда мои отношения с Нарциссой были очень… натянутыми, хотя, признаюсь — я вёл себя предосудительно, связавшись с другой женщиной, пока моя жена старалась справиться с депрессией из-за неспособности зачать ребёнка. Мы с Анджелой расстались в конце лета. Никто из нас не собирался поддерживать отношения. У нас был всего лишь мимолётный роман, который два взрослых человека завели по обоюдному согласию. С тех пор я ничего о ней не слышал. — Я вспоминаю, что родители очень неохотно рассказывали мне о том, как познакомились и поженились… Теперь я даже не знаю, чему можно верить, — ответила она. — Предполагаю, этому могли послужить две причины, — сказал Малфой, непринуждённо положив руку на спинку дивана. — Либо во время нашей интрижки твоя мать уже состояла в отношениях с твоим так называемым отцом и верила, что ребёнок от него, либо притворялась, что это так. Думаю, сделать это было легко, так как насколько я припоминаю Анджелу… ты очень на неё похожа. — Да, — согласно кивнула Орла. — Я действительно выгляжу точь-в-точь как моя матушка, но с тех пор, как я встретила Драко, меня начали терзать сомнения. У моего отца… в смысле… человека, которого я считала своим отцом, Джерарда Роуч, были рыжие волосы, и я совсем на него не походила. — Другая моя догадка заключается в том, что когда Анджела узнала о беременности, она убедила мистера Роуч притвориться, что ты являешься его дочерью, и они заключили между собой соглашение. Оба предположения Малфоя казались неприятными, но Орле пришлось признать, что, скорее всего, причина крылась именно в этом. В любом случае после смерти обоих родителей она никогда не узнает правду. — А мама знала, что вы — волшебник? — внезапно заинтересовалась девушка, так как отец с матерью довольно спокойно отреагировали, узнав об её магических способностях. — Нет, — лаконично ответил Люциус. — Разумеется, в длительных отношениях магглы узнают о нашей силе и магическом мире, но, как я уже говорил — это был непродолжительный роман, который почти ничего не значил для нас обоих. Орла неприязненно поморщилась, услышав, что обстоятельства её появления на свет описываются именно так. — Прошу прощения, если мои слова ранили тебя, — встревожился он. — Мне нужно время, чтобы принять горькую правду, — призналась она. Наступило неловкое молчание, разговор тяготил их обоих. Очевидно, у Люциуса было ещё много вопросов, но Орла не сомневалась, что один из них он задаст в любом случае. — Могу я спросить, Орла, о характере твоих отношений с Драко? Она заметила, как Чарли нервно заёрзал в кресле, готовый в любой момент броситься к ней и утащить их обоих из поместья. На территорию особняка наверняка наложены всевозможные анти-аппарационные чары, поскольку им пришлось аппарировать к главным воротам и просить разрешения войти. Вряд ли отсюда можно было так просто сбежать. — Мы подружились, когда я вернулась в Хогвартс после финальной битвы. Драко пришёл в ужас от того, как ко мне относились, пока считали магглорождённой. В свою очередь он сам боялся мести Пожирателей смерти. Мы вместе сбежали из школы и с того момента жили как магглы. Несколько недель нашей совместной жизни были прекрасны. — И вы… — Да, чёрт возьми! Мы стали любовниками! Довольны?! Вы ведь именно это хотели узнать?! — сердито выкрикнула она. — Я спала с собственным братом! Не сразу, конечно… Но через некоторое время мы сблизились. И это было прекрасно! Мы занимались любовью! Наши чувства были чисты! Благодаря вашим проклятым «взрослым» интригам мы до самого конца не знали, кем приходимся друг другу! Малфой опустил голову, и сквозь завесу платиновых волос Орла увидела румянец стыда. Она понизила голос: — Прошу прощения, что повысила тон. Люциус поднял глаза, его взгляд показался ей удивительно ясным и честным. — Это я должен извиняться перед тобой! Что сделано, то сделано! Я не виню тебя за то, что случилось между вами. Как ты правильно сказала — откуда вы могли знать? Даже я — твой отец, об этом не знал… — Мой отец… — потрясённо пробормотала она. — Если ты позволишь мне позаботиться о тебе… — Вы пугаете меня! На самом деле, я чертовски вас боюсь! — Ты — полноправный член моей семьи, Орла! Тебе нужно привыкнуть к своему новому статусу в обществе и жизни в этом доме. Зачем тебе скрываться и прятаться? Раньше с тобой обращались отвратительно, но лишь потому, что грязная кровь действительно ничего не стоит в нашем мире. Я отомстил Корбану Яксли за твою поруганную честь. Никто и никогда больше не прикоснётся к моей дочери до тех пор, пока ты сама не снизойдёшь до достойного избранника. Девушка украдкой взглянула на Чарли и увидела гнев, пылавший в его глазах. Она поняла, что они подумали об одном и том же — Малфой считал допустимым и даже естественным насилие над магглами или магглорождёнными волшебниками, так же как слепо верил в превосходство чистокровных. Именно вонь расового превосходства была той чумой, которая в настоящее время поглощала и уничтожала волшебный мир. Именно это являлось идеалом в понимании Волдеморта. Именно в таких погрязших в предубеждениях чистокровных семьях он искал своих последователей, которые беспрекословно подчинялись ему и «проглатывали» любую фанатичную чушь о том, что одна кровь может быть «грязнее» и почему-то недостойнее другой. «Какая гнусная чушь! Насколько же опасны их убеждения?! » — Вы позволите мне немного подумать? — робко спросила она. — Всё это… так сложно принять. Вы настаиваете, чтобы я переехала в поместье прямо сейчас? — Я дам тебе немного времени. Однако твоё место именно здесь! Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы вернуть тебя домой, дочь моя. Надеюсь, ты вернёшься сюда в течение недели. Я смогу оградить тебя от опасностей, только если ты будешь жить под моей крышей. — Понимаю. Мне просто нужно всё переосмыслить. Я имею в виду…чёрт… Я даже не знаю, как к вам обращаться! — Драко, как правило, называл меня отцом, советую и тебе попробовать, — ответил Люциус, самодовольно ухмыльнувшись, что показалось ей тошнотворным, учитывая его недавнюю напыщенную речь. — Я постараюсь, — с трудом выдавила она, пытаясь не показать того, о чём подумала из страха погибнуть в этом змеином логове вместе с Чарли. — Хорошая девочка. Уверен, мы с тобой поладим. Ты нуждаешься в родителях, а мне нужен наследник (или наследница) после потери сына. Ты объявилась как раз кстати. И, скажу тебе по секрету, дочь моя, я с огромным удовольствием запытал Корбана Яксли до полусмерти. Всегда считал, что этот жалкий ублюдок не заслуживает расположения Тёмного Лорда! После нескрываемого ликования Люциуса Малфоя, явно злорадствующего над представившимся шансом отыграться на «соратнике» из приближённого круга, ошеломлённая Орла подала знак Чарли, что им пора уносить ноги. Уизли поднялся с кресла, подошёл к ним и предложил ей руку. — Я должен доставить Орлу домой, мистер Малфой, — объявил Чарли тоном, не терпящим возражений. — Пожалуйста, снимите с комнаты барьер, чтобы мы могли аппарировать прямо отсюда. Малфой окинул молодого волшебника презрительным взглядом и скептически изогнул бровь, но тем не менее вытащил из трости волшебную палочку и произнёс заклинание. Орла сразу почувствовала, как защитное поле вокруг них ослабло. — А вы, собственно, кто? — с усмешкой поинтересовался Люциус. — Ваш худший кошмар! — выплюнул Чарли. — Орла сказала, что вернётся, когда будет готова! Если вы хотите заслужить доверие дочери, то позволите ей явиться назад добровольно! Люциус скорчил кислую мину, словно только что проглотил целый лимон. — Искренне надеюсь, что этот мальчишка, нарушающий все правила приличия, не твой нынешний любовник, моя дорогая? — Вы всё равно никогда не узнаете, — съязвил Чарли вместо неё. Он дерзко подмигнул Люциусу и в ту же секунду аппарировал их с громким хлопком, прежде чем Малфой успел придумать ответ.

Глава 34

Всего через пару дней после потрясающей порки и последовавшего за ней жёсткого секса на кухонном столе Гермиона снова почувствовала первые отголоски проявившегося проклятия. В этот момент она сидела в библиотеке Блэков, зачитавшись до позднего вечера, девушка заметила лёгкое возбуждение, будучи всецело увлечена «Тайнами темнейших искусств» — древнейшим трудом некоего Оула Буллока, сохранившимся до наших дней ещё со времён средневековья. Гермионе удалось своевременно стащить сей фолиант из кабинета Дамблдора на шестом курсе, прежде чем они покинули школу и отправились охотиться за крестражами. В этом источнике знаний было собрано больше информации о создании и уничтожении крестражей, чем во всех томах школьной библиотеки (которыми любезно снабдил её Снейп) и в коллекции книг на Гриммо вместе взятых. Если и могло ещё найтись что-то новое, проливающее свет на планы Волдеморта касательно полых оболочек разрушенных крестражей, то это однозначно было написано в данной книге. Во время чтения Гермиона волей-неволей подробно ознакомилась с неприятными основами тёмной магии — как именно маг может сделать крестраж; мало того, что создание подобного артефакта само по себе было жутко болезненным для волшебника — фактически нужно было разорвать свою душу и сохранить её части вне тела, так ещё и требовалось чудовищное убийство невинного, после которого частица души заклинателя просто откалывалась от общего целого. Конечно, ей встретилось много советов о том, как и где лучше всего хранить крестраж. Написавший книгу Оул Буллок предполагал, что маг или ведьма создадут только один артефакт. Кто бы мог подумать, что столетия спустя появится одержимый вечной жизнью маньяк, сотворивший несколько сосудов, хранящих осколки его изломанной души. Затем девушка перечитала главы, которые принесли им неоценимую пользу во время скитания по лесам — в них подробно описывалось, как уничтожить крестраж со всеми вытекающими последствиями. Данную информацию ребята использовали раньше, планомерно уничтожая каждый из сосудов, в надежде, что делают это окончательно и бесповоротно. Однако Гермиона совершенно ничего не нашла об их восстановлении. «Почему все так уверены, что Волдеморт задумал именно это? Возможно, он просто хочет держать ценные старинные артефакты в надёжном месте, используя для этого хранилище Гринготтса. А может, что-нибудь ещё…» Она вспомнила, как Гарри рассказывал ей, что однажды Том Риддл, насмехаясь над Дамблдором, бросил фразу, что он «пошёл дальше по пути бессмертия, чем кто-либо прежде». Гарри упоминал, что Волдеморт создавал свои собственные новые заклинания, новые проклятия… и прочую тёмномагическую жуть. Вполне вероятно, что если бы он пытался оживить один или все свои крестражи, то придумал бы нечто гораздо более хитроумное и изобретательное, не опираясь на записи в какой-нибудь книге. Оул Буллок впервые подробно описал, как сделать крестраж — вполне возможно, что Лорд Волдеморт домыслит, как вернуть его к жизни. Гермиона слышала, как Римус поднялся наверх, очевидно, собираясь ложиться спать. Орла вообще весь день не выходила из своей комнаты, уверяя, что с ней всё в порядке — просто хочется побыть одной и обдумать состоявшуюся встречу с отцом. «Значит, на кухне никого не будет. Может быть, стоит попробовать связаться со Снейпом, если он в своём кабинете? » Девушка могла бы потерпеть до завтра, но ей не хотелось ждать. Низ живота тоже требовательно заныл, словно желая подтолкнуть её к более активным действиям, после чего Грейнджер поставила на книжную полку увесистый том «Тайн темнейших искусств» и тихонько пробралась по мрачным коридорам и узкой каменной лестнице прямиком на кухню. Девушка зажгла камин, тотчас вспыхнувший зелёным огнём, и запросила кабинет директора, назвав при этом пароль, известный только ей одной. Снейп придумал кодовое слово, чтобы Римус не беспокоил его попусту и уж тем более не объявился в камине, пока в кабинете директора присутствовали посетители (а точнее Пожиратели смерти), которые частенько проводили время у профессора и просто счастливы были бы узнать о местонахождении беглого оборотня. Темноволосая голова почти сразу же появилась в ореоле изумрудного пламени, откликнувшись на её зов. «В окружении цвета своего факультета он действительно выглядит истинным слизеринцем», — позабавившись, подумала она. — Добрый вечер, — поприветствовал Снейп. — В данный момент я один. Вы можете пройти, если хотите. — Вы предлагаете мне явиться в школу? — На летних каникулах в замке практически никого нет, если не считать домовых эльфов. Теперь никто, кроме директора, не может находиться в Хогвартсе в течение лета — все студенты и сотрудники должны вернуться домой. Даже приспешникам Тёмного Лорда пришлось отсюда убраться. — Как удобно… — Несомненно. Так вы придёте? — Ну конечно! Гермиона встала с колен, разгладила мнимые складки на своём коротком летнем платье и, зачерпнув горсть летучего пороха, бросила его в потрескивающий огонь. Стоило ей перешагнуть через решётку и войти в знакомый овальный кабинет, до неё донеслась мрачная классическая музыка, звучавшая из старинного скрипучего граммофона. Раньше она никогда не замечала здесь этого древнего музыкального аппарата. Снейп сидел у камина в одном из кресел с высокой спинкой, изящно держа в длинных пальцах тяжёлый стакан с янтарной жидкостью, который тут же поставил на низкий столик, поднявшись на ноги. Желудок Гермионы взволнованно сжался; благодаря тёмным чарам её всё сильнее влекло к нему эмоционально и физически. На профессоре были надеты лишь слегка помятая белая рубашка, закатанная до локтей, и обычные чёрные брюки. Он стоял босиком, его волосы были отброшены с лица и падали на плечи, как будто он недавно провёл по ним рукой. Снейпа нельзя было назвать красивым волшебником (в последнее время черты его лица стали ещё более измождёнными), но в данную минуту он показался ей совершенно неотразимым. «Конечно, потому что наложенные на тебя чары требуют, чтобы ты считала именно так». Гермиона осталась стоять на коврике у камина и насмешливо смотрела на него гораздо дольше, чем предписывала вежливость. — Вы уверены, что здесь я нахожусь в безопасности? — спросила девушка, когда он подошёл ближе. — Уверяю, что это так. В замке действуют ограничения, которые не могу отменить даже я; стены Хогвартса буквально пропитаны многовековой магией. До первого сентября школа открыта только для нынешнего директора или директрисы. Никто не сможет обнаружить вас здесь до тех пор, пока я сам того не пожелаю. Гермиона расслабилась, слушая уверенный тон профессора Снейпа, и проклятие усилилось, как только он подошёл к ней на расстояние вытянутой руки. Не в силах остановиться, она потянулась к нему и положила свои узенькие ладошки директору на живот, чувствуя, как дыхание мужчины участилось, а живот под ними непроизвольно сжался. Девушка быстро провела ладонями вверх по твёрдой груди. Обхватив одной рукой его за шею, она вплела пальцы в длинные чёрные волосы. Потянув его голову вниз, Гермиона привстала на цыпочки и прижалась к тёплым губам, жадно и настойчиво целуя их. — Осторожнее… Ты приветствуешь меня, как своего любовника, ведьма, — предупредил Снейп, слегка склонив голову набок. Их губы находились в дюйме друг от друга, а в чёрных глазах застыло настороженное, но голодное выражение. — Ты единственный мужчина, которого я когда-либо знала, — ответила она, мягко касаясь губами его уст. — И я сожалею об этом. Ты заслуживаешь гораздо большего! Немыслимо, чтобы ты была обречена лишь на это! — Обречена на что? На прекрасный секс с заботливым и уважающим меня волшебником? Я бы сказала, что приговор не так уж и плох. Северус польщённо приподнял один уголок рта в подобие улыбки и резко развернул девушку так, что её спина прижалась к его груди, быстро скользнув рукой вниз по стройному телу под подол платья. — Снова без трусиков, Грейнджер? — протянул он, касаясь нежной мочки уха. Его дыхание было горячим и тяжёлым, когда он поглаживал изгибы округлых бёдер, накрывая ладонью местечко, которое обычно пряталось под нижним бельём. Директор как будто радовался своему открытию. — Я подумала, что без них процесс только ускорится, — парировала она. Он услышал улыбку в её голосе, хотя и не мог видеть лица. — От всей души одобряю. Теперь раздвинь ноги и позволь мне помочь тебе. Полагаю, причиной твоего визита послужило пробуждение проклятия? Она кивнула, и он прижался губами к её шее, зарываясь носом под гриву кудрявых волос и всасывая тонкую кожу над чувствительными шейными мышцами, ласково покусывая и сразу же зализывая укусы тёплым языком. Его левая рука нащупала грудь поверх платья и начала ласкать её, в то время как длинные пальцы правой проникли между ног. Раздвинув половые губы, он начал стимулировать клитор, нежно, но настойчиво возбуждая её. Гермиона не смогла удержаться от томного вздоха. — Тебе это нравится? Тебе нравится, когда я к тебе прикасаюсь? Его голос приятно вибрировал в миллиметрах от её кожи, пока он ласкал её с удивительным мастерством. Ноги девушки непроизвольно начали дрожать, и она надеялась, что в случае чего профессор поддержит её, крепко обхватив за талию. В противном случае она вскоре растечётся перед ним жалкой лужицей. — Да… — тихо призналась она. — Мне на самом деле всё очень нравится… — Да? — повторил он тем убийственно вкрадчивым тоном, который возбуждал её не меньше, чем искусные пальцы. — Так почему же ты до сих пор не кончила для меня? При этих словах он ускорил круговые движения, проводя пальцами по плотному бугорку, от чего она намокла ещё сильнее. — Я не… не хочу, — с трудом выдохнула она, — не хочу, чтобы всё… закончилось так быстро… — Кончай для меня, девочка… Если ты захочешь, в нашем распоряжении будет целая ночь… «Ох, Мерлин! » Гермиона поддалась на сладкие уговоры, полностью расслабившись в руках профессора, и откинула голову ему на плечо. Он продолжал безостановочно потирать и массировать клитор, пока она не содрогнулась от оргазма; бёдра задрожали, девичье тело изогнулось и стало извиваться под его безостановочными движениями. — Хорошая девочка… Отдай мне всю себя… Во всех отношениях… Снейп скользнул рукой ниже и просунул внутрь неё два пальца, растягивая пульсирующие стенки. Она почувствовала поток собственной смазки, появившейся только благодаря ему, с небольшой помощью чар Вожделения. Вторая мужская рука крепко обвилась вокруг тонкой талии, неподвижно удерживая её на месте. — Хочешь ещё, Грейнджер? — требовательно спросил он, просовывая пальцы глубоко во влагалище. — Да! О, чёрт, да… Ещё… Пожалуйста! Внезапно Гермиона ощутила гораздо более острое влечение, чем когда впервые почувствовала принуждающие чары, сидя в библиотеке. «Желание порождает желание». Чем больше она получала, тем сильнее хотела. Смысл проклятия не изменился, но теперь только она должна была справляться с неудержимой похотью, а Снейп её всего лишь утолял. Убрав свои пальцы и довольно резко отстранившись, Северус отошёл от неё и вернулся в удобное кресло. Гермиона повернулась к нему, с удивлением наблюдая, как профессор взял бокал с напитком, которым (по её предположению) было огневиски, и сделал неторопливый щедрый глоток, прожигая девушку насмешливым взглядом и демонстративно слизывая её сок со своих пальцев, как будто поблёскивающая прозрачная жидкость казалась ему столь же восхитительным нектаром, как и то, что было в стакане. Гермиона замерла на месте, с любопытством глядя на директора. Его медленные продуманные движения дразнили и возбуждали. Слава богу, она уже кончила, иначе его затянувшееся обольщение заставило бы её дрожать от желания. Не сводя с неё пристального взгляда, Снейп расстегнул ремень и молнию на брюках. Он слегка приподнял бёдра и спустил всю одежду до колен, продолжая восседать в кресле. Его член уже стоял дыбом, гордо поднявшись вверх; она не могла не смотреть на него, размер внушительного мужского достоинства всегда невольно притягивал взгляд. Северус старался вести себя невозмутимо и лениво провёл ладонью по длине пениса, не для того, чтобы возбудиться (как догадалась Гермиона), а чтобы подготовиться. Он многозначительно приподнял бровь. — Могу я предложить вам присесть, мисс Грейнджер? Вряд ли когда-либо раньше она так сильно желала присесть, как сейчас. «Чёрт бы тебя побрал, Снейп! » Гриффиндорка никак не могла успокоиться и с трудом держала себя в руках. Она покорно прошла вперёд и встала на колени по обе стороны от его бёдер на широком сиденье кресла. Свободный расклешённый низ её короткого платья прикрыл его руку, когда мужчина направил во влагалище округлую головку члена, сперва нащупывая влажную дырочку и следом тут же вводя внутрь набухший кончик. Она сжала вокруг долгожданного гостя вагинальные мышцы и увидела, как его глаза вспыхнули от страсти и наслаждения. Он убрал руки и небрежно положил локоть на подлокотник кресла, подложив большой палец под подбородок, а указательным проводя по губам. Снейп заинтересованно осматривал её оценивающим взглядом, словно девушка его немного забавляла. — Располагайтесь поудобнее. Положив руки ему на плечи, чтобы не потерять равновесие и не опозориться, Гермиона скользнула вниз по всей длине эрекции, пока член не оказался полностью внутри неё, и затем снова сжала мышцы влагалища. — Твою мать! — прошипел он сквозь зубы, изо всех сил стараясь сохранять расслабленную позу. Впрочем, ему это удавалось. Вспоминая тот раз, когда она впервые оказалась сверху, Гермиона начала двигаться, приподнимаясь вверх и плавно скользя вниз, создавая размеренный ритм, который её возбуждал. Она чувствовала, как его член дёргается от удовольствия глубоко внутри лона. Свободной рукой Снейп крепко схватил девушку за бедро, нещадно впиваясь пальцами в плоть, как будто хотел удержать её так сильно, как только мог. Профессор продолжал иронично смотреть на неё, пока она трахала его, и лишь его глаза выдавали нарастающую страсть. Его пенис несколько раз прошёлся по самой чувствительной точке глубоко внутри, что одновременно раздражало и возбуждало её до невероятности, и, убыстряя движения, она начала жёстче насаживаться на член, пока не принялась фактически на нём скакать. Снейп снова выругался — на этот раз громче и гораздо замысловатее. Одним взмахом руки он полностью раздел её; платье и лифчик исчезли Мерлин знает куда. — Чёрт возьми, девочка! — воскликнул он, пожирая глазами нагое тело и грубо сжимая обнажённую грудь, пока она продолжала извиваться в его объятиях. — Когда ты успела научиться так трахаться?! — С тобой… — прошептала она, наклоняясь вперёд и скользя руками по плечам, обтянутым белой рубашкой, к голой шее, чтобы её обхватить. — Со мной, — с удовольствием повторил Северус, и Гермиона почувствовала, как его бёдра начали двигаться вместе с ней. Одной рукой она сжала его затылок, а другой — вцепилась в бархатную спинку кресла. Она не ожидала, что буквально через несколько минут после прибытия окажется у него на коленях, но теперь их общие сладострастные стоны отражались от пустых, гулких стен кабинета, в то время как они трахались в его кресле. Чёрные волосы свисали на лицо профессора, зубы были стиснуты и оскалены: он упорно гнался за собственным оргазмом. Ненасытная похоть, сквозившая в его глазах, подгоняла и подстегивала её двигаться всё быстрее и быстрее. — Помоги мне кончить, — неожиданно взмолился Снейп, схватив её за бёдра двумя руками и ещё резче насаживая на член в неистовом темпе. — Пожалуйста… помоги мне кончить… О Боже! Да..! Достигнув кульминации, он издал долгий, протяжный возглас, переходящий в гортанный стон, который продолжался, пока он снова и снова изливался в неё с каждым толчком. Гермиона прижала его к груди, поглаживая по спине, позволяя сосать и ласкать свою грудь, пока он возвращался из Нирваны в реальный мир. Северус жадно посасывал твёрдые соски, вздыхая с удовлетворением и облегчением. Профессор обнял её за талию, положив голову ей на грудь; длинные, тонкие пряди тёмных волос легонько щекотали кожу, пока он пытался успокоить тяжёлое дыхание. Наконец он откинулся на спинку кресла, и Гермиона восприняла это как намёк — размягчённый пенис выскользнул из неё, стоило только слезть с его колен. Снейп немедля вытащил свою волшебную палочку и поспешил очистить её между ног, избавляя девушку от унижения, так как результат их общей страсти тут же начал стекать по бёдрам, когда она поднялась на ноги. Он не присоединился к ней. Вместо этого он остался в кресле, разглядывая её хрупкую фигуру. — Всё же, Грейнджер, у тебя восхитительно красивое тело. Гриффиндорка почувствовала, что краснеет от комплимента, что было несколько глупо, поскольку они только что откровенно занимались сексом, но она ничего не могла с собой поделать. — Мне чрезвычайно повезло, что я могу не только любоваться, но и эгоистично наслаждаться таким творением. Гермиона задрожала, потому что, несмотря на душный летний воздух, ночь была в самом разгаре, а в каменном замке тепло никогда особенно не ощущалось. Огонь в каминах горел даже в летние месяцы. Однако в данный момент она трепетала, поскольку чувствовала себя беззащитной, стоя перед одетым мужчиной полностью обнажённой. — Пожалуйста… ты ведь останешься со мной? — неуверенно спросила она. Снейп немедленно догадался о причинах её дискомфорта и волнения, он поднялся на ноги и с помощью магии снял с себя всю одежду. Профессор успокаивающе обнял её, наслаждаясь ощущением прикосновения её шелковистой кожи к своей собственной. — Так лучше? — мягко поинтересовался он. — Намного. Она почувствовала, как быстрее забилось его сердце, когда Снейп прижимал её к себе. «Почему он так разволновался? » — Вы сказали, что проведёте со мной всю ночь, сэр? — Если я нужен тебе, то да, конечно. — Теперь мне не нужна помощь. Я просто хочу быть с тобой… Снейп отстранился, недоверчиво взглянув на неё. Он взял её за руки, нежно погладил мягкие ладошки, глубоко заглядывая в карие глаза, как будто оценивал её искренность. — Грейнджер, ты не хочешь меня. Ты вынуждена так думать. Я чувствую себя последним мерзавцем за то, что в каком-то смысле пользуюсь твоим уязвимым положением, но… иной раз соблазн слишком велик, потому что ты необыкновенно привлекательная ведьма. — Я… я думаю, что хочу тебя. На самом деле. Не из-за проклятия. — Ты не можешь этого знать. — За последние несколько месяцев я потеряла всё, что у меня было! Своих родителей, друзей и весь мир, который любила! Единственное, что кажется мне безопасной спасительной гаванью… это вы, сэр. Пожалуйста, не отталкивайте меня! Гермиона почувствовала, как на глаза навернулись слёзы, но он неожиданно нежно вытер с её щёк несколько скатившихся слезинок. — Я никогда не оттолкну тебя, девочка. Но ты должна понимать, что всё это только временно. Я горячо надеюсь, что нам удастся узурпировать власть Тёмного Лорда и с помощью союзников вернуть мир и покой. Как только мы справимся — и я говорю именно «как только», потому что до последнего верю в победу, — ты станешь свободна и сможешь соединить свою жизнь с любым волшебником, которого выберешь. Я думаю, что тогда наши пути разойдутся. — Но… если всё будет не так… Ты бы хотел быть со мной? Гермиона нервно сглотнула, потому что наконец-то осмелилась задать вопрос, который неделями крутился у неё в голове. «Все эти сильные чувства, которые я испытываю к нему, неужели они только из-за проклятия? Потому что я всё потеряла? Или они могут быть настоящими? » — Ты просто огорчена и растеряна. — Это не ответ на мой вопрос! Снейп раздражённо вздохнул, когда она загнала его в угол. Он стоял обнажённым в своём кабинете, но чувствовал себя столь же незащищённым в душе, когда она практически требовала откровенности, которую он не мог пока допустить. — Грейнджер, — тихо сказал он. — Если когда-нибудь такой ведьме, как ты, понадобится такой волшебник, как я, то с моей стороны будет полным идиотизмом тебе отказать. Однако сейчас нам нельзя принимать никаких решений — не тогда, когда на тебе лежит проклятие, не тогда, когда ты скорбишь о потере своих друзей, семьи и всей своей прежней жизни. — Всё пропало! Они все «ушли»! Вся моя прежняя жизнь сломана! Мне нужно просто принять это и создать новую! — Ты права. И ты уже это делаешь, но подожди немного, милая девочка. Подожди до тех пор, пока ты не узнаешь, какой будет эта новая жизнь. Я не позволю тебе уверять меня в чём-либо сейчас, пока все мы не знаем, что преподнесёт нам завтрашний день. Потому что если ты… пообещаешь мне себя, а потом почувствуешь, что не сможешь выполнить обещание, когда война будет выиграна — моё сердце, Гермиона… моё сердце никогда этого не переживёт. «Вот и всё». Он обнажился так же, как и она. Гермиона чувствовала, что его абсолютная честность наряду с её собственными эмоциями воздействовали на неё столь же мощно, как и чёртово проклятие Риддла. «И он назвал меня по имени! » Дальнейшие слова казались лишними. Она взяла его за руку и повела к тайной двери, ведущей в директорскую спальню.

***

Северус подтянул одеяло повыше и прижался к Гермионе всем телом, когда они улеглись в центре огромной кровати с балдахином. Его сердце билось так учащённо, что он боялся, как бы она не почувствовала своей спинкой, тесно прислонившейся к его груди, охватившее его сильнейшее волнение. Пару минут назад эта девушка призналась ему в своих чувствах, и он открылся ей, пусть даже не позволив пообещать что-либо друг другу. Невинная девочка не только была убита горем, но и подчинена тёмному сексуальному проклятию, да и весь волшебный мир пока находился во власти безумца. Её чувства (какими бы искренними они ни были) находились в беспорядке, и он будет худшим из мужчин, если сейчас воспользуется замешательством и потребует от неё оставаться верной… всему, когда война закончится. Северус пытался защитить их сердца, а не только своё. — Я так скучаю по своим друзьям, — тихо прошептала Гермиона, и он почувствовал, как она прижалась к нему ещё плотнее, если это было возможно, ища утешения, в котором отчаянно нуждалась. «Должно быть, девочка доведена до крайности, если ищет у меня успокоения». Тем не менее он должен постараться помочь. Снейп поцеловал её макушку сквозь густые волосы и обвил Гермиону ногами в дополнение к рукам, которые уже сомкнулись на девичьей талии. — Их отобрали у тебя самым жестоким образом, — спокойно и серьёзно пробормотал Северус. — Не стоит преуменьшать то, что ты потеряла, и то, чего вы втроём достигли. Вы вместе с Поттером и Уизли поспособствовали победе над Тёмным Лордом больше, чем кто-либо другой. — Гарри и Рон были такими храбрыми… — Безусловно. Как и ты. Поттер не преуспел бы до такой степени без твоего ума и внимания к деталям. В своё время Альбус сказал мне, что вы двое понадобитесь Поттеру, и в этом он, несомненно, был прав. — Мне невыносимо думать о жизни без них! — всхлипнула она, и слёзы полились ручьем, а он пытался вытирать их кончиками пальцев, но это было безуспешно. Тогда Северусу пришлось призвать чистый носовой платок. — И не только без Гарри с Роном — без всех остальные тоже! Все Уизли погибли! Мерлин, я понятия не имею, как Чарли с этим справляется! Все мои друзья — Невилл и другие… Даже Драко, он тоже был огромной потерей для нас всех! И при этом я стараюсь не думать о том, что мне пришлось сотворить со своими родителями! Северус позволил девушке закричать и разрыдаться от горя; она отвернулась от него, уткнувшись в подушку заплаканным лицом, пока он пытался убаюкать её в своих объятиях. — Произошла непоправимая трагедия, ты имеешь полное право горевать и оплакивать их. Это нормально и естественно. Но сейчас у нас есть долг — дело, которое нужно довести до конца, и я верю, что мы добьёмся успеха, чтобы в будущем подобный кошмар никогда не повторился. Когда мы избавим мир от зла, даю своё слово, что если я тебе понадоблюсь, я поддержу тебя в любом смысле, как ты пожелаешь. Как друг, наставник, как советник… — Как любовник? — она перебила его слабым, чуть осипшим голоском. Снейп сделал паузу, не желая давать ей обещаний, из-за которых они оба могут чувствовать себя обязанными. — Если ты действительно этого захочешь. — Захочу! — Я не позволю тебе сейчас принять это решение. И я объяснил почему. — А чего хочешь ты? — Мои желания уже много лет почти ничего не значат, Гермиона. Я провёл практически всю свою жизнь, пытаясь вначале заслужить уважение, а затем выполняя приказы других людей. Сначала — моего отца, затем Лили Эванс, позже… однокурсников со Слизерина, которые впоследствии стали Пожирателями смерти, затем самого Тёмного Лорда, и наконец Альбуса Дамблдора. «Чёрт, я сдал себя с потрохами! » Он пытался утешить девушку, а вместо этого позволил ей стать для него кем-то вроде маггловского психотерапевта. — Я верю, что ты тоже заслуживаешь счастья, — отозвалась она. — Тогда у нас с тобой совершенно разные понятия о том, чего я заслуживаю. Гермиона молчала, и некоторое время между ними царила тишина, которую нарушали только их дыхание и невольные приглушённые всхлипывания девушки. Он снова поцеловал её и провёл кончиками пальцев по обнажённой руке, касаясь губами плеча и целуя нежную тёплую кожу. — Северус… Ты нужен мне… — тихо попросила она. «Мерлин, она назвала меня по имени! » Если бы она только знала, как быстро звук его имени из её уст посылал вспышку возбуждения прямо в пах. Её просьба была такой интимной — волнующей близостью, появившейся между ними. Именно этого он боялся и обещал себе, что их странные отношения никогда не станут такими доверительными. — Я здесь с тобой. Что я могу для тебя сделать? — Всё, на что ты способен. Гермиона взяла его руку и положила на свою грудь; ему ничего не оставалось, как начать сжимать упругую плоть, лаская сосок большим пальцем. Он оставлял дорожку из горячих поцелуев от плеча до шеи, наслаждаясь отзывчивостью и изгибами её тела. «Она хочет этого? » Это он легко мог для неё сделать. Скользнув рукой вниз по телу, он приподнял её ногу, раскрывая бёдра шире и располагая девушку поудобнее под своими собственными, следом за чем подтолкнул полуэрегированный член к горячему влагалищу. В то время как Северус ждал, когда его пенис, удовлетворённый менее получаса назад, придёт в полную готовность, он погрузился двумя пальцами между припухшими складками, растягивая её влагалище ещё сильнее. — Ох! — воскликнула она, схватив его за руку, лежавшую у неё под головой, и крепко сжав её. — Да!.. У него ещё никогда не было любовницы, столь отчаянно нуждавшейся в его прикосновении, и сейчас он не собирался слишком долго медлить. Они оба объявили о своих желаниях и намерениях, и теперь пришло время приступить непосредственно к самым важным целям — отвоевать Министерство, вернуть порядок в Хогвартс и убить главного тирана. Но сначала нужно вновь успокоить чары Вожделения, что профессор считал наиболее приятной обязанностью из списка своих дел. Северус захватил упругий клитор и начал катать его между большим и средним пальцами, чувствуя, как он набухает под его прикосновениями, и слыша, как она задыхается от настойчивой стимуляции самой чувствительной части её тела. — Мне безумно это нравится! — прошипела она, извиваясь в его руках. — Я знаю, маленькая ведьма, — прорычал он ей на ушко, прижимаясь стремительно твердеющим членом к влажным складкам. Он был так же возбуждён, как и она, несмотря на то, что больше не находился под проклятием. — Ты хочешь кончить первой или ждёшь, чтобы я тебя трахнул? — Пожалуйста, сэр… — Не обращайся так ко мне! — Северус! Пожалуйста, возьми меня… «Блядь! » Даже будучи в глубоком отчаянии эта юная нимфа дразнила и мучила его самым восхитительно порочным образом. Пока он продолжал ласкать пальцами влагалище, порхая вокруг клитора и половых губ, его напряжённая эрекция постоянно соприкасалась с влажной, широко открытой дырочкой. Он толкнулся внутрь, ища блаженное объятие тугой киски, плотно обтягивающей его пенис, как горячая перчатка. Он начал ритмично двигаться, находя идеальный темп, лаская клитор и щекоча уретру так, чтобы девушка полностью погрузилась в ощущения, чувствуя его везде. «Очередной оргазм успокоит её, напомнит, что она жива, и что ей есть ради чего жить, немного облегчив ужасное горе». — Чёрт… — задыхалась она. — О чёрт… да… Ох-х-х!.. Он толчок за толчком вгонял в неё свою ненасытную плоть, мощными протяжными движениями, не забывая постоянно возбуждать комочек плоти и подталкивая её всё ближе к оргазму. — Ты близко, милая девочка, — пробормотал профессор. — Я чувствую, насколько ты близко. Ты ведь хочешь кончить, не так ли? — Да! Да… Прошу тебя, сильнее… быстрее… Гермиона прерывисто дышала, и её речь стала бессвязной, но Снейп знал, что ей нужно. Он легко читал невербальные сигналы, и девушка казалась ему открытой книгой — как типичная гриффиндорка, она предпочитала прямолинейность и честность, а все её чувства лежали как на ладони. Северус ускорил фрикции, входя в неё с такой скоростью и силой, что знал — достижение собственного оргазма не займёт много времени. Отказавшись от нежных движений пальцами, теперь он интенсивно массировал переднюю часть её промежности полной ладонью, страстно желая, чтобы она достигла кульминации вместе с ним. — Кончай со мной, — простонал он сквозь крепко стиснутые зубы. — Кончай со мной… пожалуйста… О Боже!.. Грейнджер жалобно скулила, всхлипывая время от времени, и наконец восторженно закричала. Он почувствовал под своими пальцами пульсацию клитора, пока влагалище сжималось и сокращалось вокруг члена. Северус окончательно потерял голову вместе со шквалом последних толчков; его бёдра неистово ударялись о её ягодицы, когда он кончил, изливаясь в неё до последней капли и выражая любовь и привязанность единственным способом, который мог себе позволить. Северус провёл руками по вспотевшему девичьему телу, успокаивающе прикасаясь к ней, желая снова ощутить женственные изгибы, которые он так хорошо успел запомнить. «Эта юная ведьма готова принять меня, не заботясь о разнице в возрасте, моём тёмном прошлом и далеко не молодом теле, даря лишь совершенство взамен». Когда они пришли в себя, Гермиона потянулась назад и привлекла его к себе, прильнув порывистым поцелуем; на сей раз она сама ловко проскользнула язычком в его рот, показывая, что желает большего — первозданно слиться воедино как телом, так и душой. Внезапно Северус понял — ему просто повезло, что его рот сейчас занят неописуемо приятным занятием, иначе он мог бы с лёгкостью выплеснуть свои истинные чувства, как если бы его накачали Веритасерумом. «Боже, я люблю тебя, девочка! » — хотел признаться он. «До встречи с тобой я не верил, что в моём очерствевшем сердце ещё может вспыхнуть огонь неподдельной всепоглощающей страсти! »

Глава 35

На следующее утро Северус пробудился ото сна с первыми лучами солнца, когда сероватый тусклый свет только начал просачиваться сквозь узкие окна его спальни. Он повернулся лицом к неожиданному источнику тепла — мирно дремавшей рядом ведьме, тайно явившейся к нему под покровом ночи, чтобы поработить его разум и украсть сердце. Снейп благоговейно рассматривал свою любовницу, которая сначала отдавалась ему до потери сознания, а затем прижималась, нуждаясь в утешении, будто малое дитя. Гермиона уже проснулась, нехотя открыв глаза: её лицо раскраснелось, а тело стало тёплым после глубокого сна. Без сомнения, он разбудил девушку своими движениями и поворотами. — Который час? — недовольно пробормотала она, убирая с лица спутанные кудри. — Думаю, ещё нет и шести, — ответил он, глядя на неяркий свет за окном. Грейнджер протянула к нему руку, блаженно растянувшись на матрасе, и начала лениво поглаживать редкие чёрные волоски на обнажённой груди профессора; её маленькие пальчики осторожно обводили особенно заметный рваный шрам — неприятный «подарок» на память после одного из многочисленных наказаний на собраниях Тёмного Лорда. — У нас ведь ещё есть немного времени? «Она серьёзно? » Северус понимал, что проклятие просто не могло так быстро вновь подействовать на девушку, и всё же это казалось явным намёком на продолжение бурной ночи. Она была слишком соблазнительна, слишком притягательна, слишком мила его сердцу — он бы никогда не посмел её отвергнуть. — Чего ты желаешь? — спросил он, догадываясь, как проникновенно в эту секунду смотрят его чёрные глаза. — Большего… Она потихоньку подползла поближе, сокращая между ними расстояние, и прижалась к нему своим податливым телом. Бережно запустив пальчики в волосы своего бывшего преподавателя, она снова, как и прошлой ночью, первая вовлекла его в горячий поцелуй. Северус чувствовал себя счастливой жертвой и позволял девочке целовать свои губы и проводить пальцами по волосам в неопытной попытке соблазнения. Однако Гермионе недолго пришлось прибегать к подобной тактике, так как желание быстро вспыхнуло в мужчине с новой силой — не прошло и минуты, как он взял инициативу в свои руки, вторгаясь в нетерпеливый ротик своим ищущим языком, опрокидывая её на спину и проводя твёрдой ладонью по гладкому телу. «Мерлин, как же мне нравится это ощущение! Я могу бесконечно гладить её нежную кожу! » Приподнявшись на локте, он склонился над Гермионой, продолжая ласкать сладкие губы, с возрастающей скоростью кружа вокруг её языка своим и наслаждаясь вырывавшимися у неё одобрительными писками. Другой рукой он прикасался к отзывчивому телу повсюду — поглаживая, сжимая, массируя, и, наконец-то раздвинув её бёдра, почувствовал, что жадность и жар поцелуев возрастают по мере того, как он раскрыл половые губы и начал играть с самыми чувствительными местами. Он погрузил два пальца внутрь и извлёк ими немного смазки, чтобы распределить её поверх клитора, начав медленно обводить круги вокруг розового бутона, который набухал под его прикосновениями. Он позволил нежному комочку скользнуть между пальцами, едва отпустил его и вновь поймал, слегка потянув на себя; она застонала ему в рот, и он с трудом оторвался от её губ. — Скажи мне, что тебе нравятся мои прикосновения, Гермиона, — излишне требовательно попросил он, будто нуждался в поощрении. — Я люблю твои прикосновения, — выдохнула она в ответ, облизывая его нижнюю губу. Северус громко застонал. «Наши слова и действия становятся совершенно неосторожными! » Тем не менее он чувствовал себя растворившимся в этой девушке, потерявшим голову от желаний и чувств. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя после того, как ты кончишь? — спросил он, не прекращая движений пальцами. — Да, Северус, — ответила она, и ему не понадобилось напоминать ей не называть его «сэр». — Да, пожалуйста, я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. От него не ускользнул её выбор слов. — Тогда предлагаю тебе достичь оргазма как можно скорее, — посоветовал он, грубо упираясь эрекцией в её бедро, — поскольку у меня есть неотложная проблема, с которой мне понадобится твоя помощь. Гермиона улыбнулась, забавляясь над его попыткой пошутить. «Оказывается, из уст профессора Снейпа не только насмешки звучат прекрасно». Северус не мог припомнить, чтобы в ответ на его шутки ведьмы когда-либо одаривали его столь искренними улыбками. Он опустил голову к её груди и обхватил губами розовую ареолу, облизывая сосок, прежде чем втянуть в рот твердеющий кончик. Северус с удовольствием слушал невольные блаженные вздохи, лишь подчёркивающие её возбуждение, когда он ускорил движения пальцев, трудящихся над клитором. Профессор взялся за неё всерьёз, продолжая безжалостно теребить и покручивать припухшую плоть, поглаживать и кружить вокруг неё, наблюдая, как подрагивающие бёдра поднимаются в ответ, инстинктивно подмахивая ему по мере того, как она распалялась всё сильнее и сильнее. Девичьи стоны стали более отчаянными и жалобными, на что он тотчас прикусил кожу на груди, ещё активнее её стимулируя. — Теперь ты готова кончить для меня, не так ли? — дразнил он, поглаживая твёрдый сверхчувствительный клитор одним пальцем. — Ах! Чёрт… Да! Пожалуйста… Северус победно усмехнулся и играючи крутанул клитор между большим и указательным пальцами, не оставляя ей иного выбора, кроме как ринуться через край в бездну наслаждения. Пока она растворялась в оргазме, из её лона потекли прозрачные соки, а низ живота судорожно сжимался. Он смотрел на неё сверху вниз — девушка извивалась под его руками, каштановые локоны окружали её голову пышным ореолом, будто нимб развратного ангелочка, а лицо и грудь пылали, покрывшись пунцовым румянцем. «Чёрт возьми, я хочу её! » — О, хорошая девочка, — похвалил он. — Ты подарила мне необыкновенное зрелище, наблюдать за ним было поистине великолепно. — Прошу тебя, займись со мной любовью, — взмолилась она. — Ты так сильно нужен мне! Не нуждаясь в дальнейших просьбах, он в мгновение ока оказался сверху, устраиваясь между бёдер и шире раздвигая ей ноги в стороны, проводя головкой члена по скользким складочкам. Направив свой член ко всё ещё пульсирующему отверстию, он втиснулся во влагалище одним мощным толчком, с силой переместив её вверх по матрасу. — О Боже! — воскликнула она. Девичьи руки мгновенно взлетели к его спине, и пальчики цепко впились в бледную кожу. — Да, именно этого я и добивался, — удовлетворённо протянул он, немедленно начиная двигаться и создавая между их плотно прижатыми друг к другу гениталиями скользящее трение. — Я так люблю, когда вы жёстко трахаете меня, сэр… — лукаво призналась девушка, глядя прямо ему в глаза. Северус был настолько потрясён этим смелым и прямым заявлением, что даже забыл сделать ей выговор за официальное обращение. В данный момент не имело значения, кем они являлись друг для друга, важно было лишь то, что он был взрослым мужчиной, а она молодой женщиной, соединившимися вместе в древнейшем танце любви. Он просунул руки ей под спину и крепко обхватил за плечи, приспустив её вниз, при этом проникая предельно глубоко, желая, чтобы она никогда его не забыла, куда бы ни привела её судьба. — Я готов трахать тебя каждый день всю оставшуюся жизнь, Грейнджер, если ты этого захочешь. Своими маленькими ручками она непроизвольно сжимала кожу на его боках. Внезапно вспотевшие ладошки скользнули вниз, и девушка схватила его за ягодицы, побуждая входить быстрее, сильнее и глубже. После его неосторожного заявления она стала вести себя свободнее и раскрепощённее. Мужчина грубо вторгался в гибкое тело с такой силой и жаждой, что яички стремительно шлепали по её заднице; наконец его член взорвался горячими струями, омывая её изнутри и вызывая сладкую пульсацию по всей длине ствола; головка стала настолько чувствительной, что он чуть не потерял сознание от экстаза. Северус заставил себя оторваться от неё и, судорожно дыша, лёг на спину; его пах был покрыт их смешавшимися жидкостями, а также засохшими последствиями ночных утех. Утомлённо взглянув вниз на собственные бёдра, профессор недовольно нахмурился, и его посетила только одна идея. Он подцепил кончиками пальцев лежавшую на тумбочке волшебную палочку и взмахнул ею в сторону ванной комнаты, где тут же открылось множество кранов, и тонкие ароматы душистых трав заструились через открытую дверь, подхваченные потоками пара, поднявшегося над каскадом стекающей воды. — Нам нужно привести себя в порядок, маленькая искусительница. Могу ли я соблазнить вас присоединиться ко мне, мисс Грейнджер?

***

Снейп подал ей руку, пока Гермиона осторожно спускалась в мраморную ванну по двум каменным ступеням. Он помогал ей в такой странной джентльменской манере, словно вёл на бал, а не поддерживал, в то время как девушка залезала в тёплую воду, и вовсе не они стояли голыми, желая смыть с себя последствия ночи, наполненной сексом. Гермиона погрузилась в идеальную водичку; ванна была достаточно просторной и легко могла бы вместить четырёх человек, отчасти она напомнила ей миниатюрную версию огромной ванны для старост. Травяной сбор, который Снейп предусмотрительно добавил в воду, пах потрясающе, и она почувствовала, как эта смесь сразу же волшебным образом начала действовать на уставшие мышцы. Гермиона нырнула прямо под воду, намочив волосы. «Здесь намного лучше и удобнее, чем в устаревшей ванне на площади Гриммо». Девушка расслабилась, прислонившись к краю, и играла с пушистой пеной; её мокрые волосы теперь прижались к голове и спускались по спине, а самые кончики плавали на поверхности воды. Она наблюдала, как Снейп опускался в воду. Он сделал то же, что и она — окунулся с головой, откинув назад мокрые пряди. Никогда ещё ей не доводилось лицезреть настолько открытое лицо профессора, обычно спрятанное под завесой волос. Она с интересом его разглядывала. Орлиный нос, чёрные волосы и брови резко выделялись на бледном лице, а уши слегка торчали, но в целом он показался ей довольно привлекательным. Снейп сполоснул лицо и посмотрел Грейнджер в глаза. Некоторое время оба молчали. — Мы были не слишком-то молчаливы, занимаясь любовью, но, судя по всему, совместная ванна внесла некоторую неловкость и лишила нас дара речи, — заметил он, кривовато усмехнувшись. Гермиона приблизилась к нему по воде. «Наверное, со стороны я кажусь жутко неуклюжей», — про себя смутилась она и обрадовалась, когда он буквально сгрёб её в объятия и прижал к груди, положив подбородок ей на макушку. Этот жест не имел ничего общего с желанием, но был удивительно успокаивающим. Вокруг любовников медленно поднимался пар, словно окутывая их туманным саваном. Северус начал поглаживать влажную кожу на её спине, поливая тёплой водой хрупкие плечи, чтобы она не замёрзла. — Как приятно! — промурлыкала она. — У меня сложилось впечатление, мисс Грейнджер, что вас не впечатляет, когда всего лишь «приятно», — поддразнил он, припоминая слова о поцелуе с Чарли Уизли. — В данном случае меня это вполне устраивает. Девушка подняла руку к его груди, втирая мыльную пену в чёрные волоски; она продолжала прижиматься к нему, но вскоре её осенила одна мысль. — Ты позволишь мне вымыть тебе голову? — Что ж, если ты так горишь желанием… тогда приступай. Снейп призвал стеклянный флакон с шампунем, который, очевидно, готовил сам, поскольку склянка была без маркировки, а жидкость внутри пахла просто божественно. Гермиона повернулась так, чтобы опуститься на колени между его ног, лицом к нему. Она попросила профессора снова полностью погрузить голову в воду, чтобы увлажнить волосы, а затем вылила на ладонь щедрую порцию густого шампуня и начала массировать кожу его головы. Гермиона не спешила и обращала особое внимание на те участки, которые, он, вероятнее всего, пропускал — на лбу вдоль линии роста волос, за ушами и на затылке. Гриффиндорка настолько сосредоточилась на своей задаче, что удивилась, услышав его хриплый стон: — Чёрт бы тебя побрал, Грейнджер! Как можно ожидать, что я буду сидеть смирно, пока ты моешь мне волосы, когда твои голые сиськи покачиваются у меня перед глазами, просто умоляя меня приласкать их? — Если ты так горишь желанием… тогда действуй, — передразнила она, явно наслаждаясь маленькой провокацией. Северус поймал её на слове, и она тут же почувствовала его губы на своей груди. Он жадно втянул один сосок, обводя языком самый кончик. Она попыталась продолжить заниматься его волосами, но мытьё головы превратилось в практически невыполнимую задачу, особенно когда профессор начал дразнить её, перекатывая сосок между пальцами, другой рукой сжимая соблазнительные ягодицы. Продолжая втирать мыльную пену в чёрные как смоль пряди, она наслаждалась ощущениями, усиливающимися благодаря тёплой воде и витавшим вокруг них восхитительным запахам. Самым странным казался ей тот факт, что когда она мыла волосы профессору Снейпу, сидя голой в его ванной и сблизившись дальше некуда с волшебником, в прошлом наводящим на неё ужас — чувства неправильности, невзирая на всё это, не возникало. Напротив, рядом с ним ей было… легко и естественно. — Красавица… — с упоением прошептал он, прижимаясь ртом к другой груди и уделяя ей так же много внимания. — Сполосни, — велела Гермиона, игриво отталкивая его и наслаждаясь выражением притворного разочарования на его лице. Сделав, как ему было велено, Снейп опустил голову под воду. Она в последний раз провела рукой по мокрым волосам, убеждаясь, что весь шампунь полностью смыт, следом за чем открыла кран с мощной струёй воды, сказав ему ополоснуть их в последний раз. Северус как раз потянулся за шампунем, желая отплатить ей услугой за услугу, когда из камина послышался характерный сигнал. «Очевидно, он заколдовал его так, чтобы слышать запрос из каминной сети во всех комнатах своих покоев». Резко посуровев, профессор протянул ей флакон и выбрался из ванны, быстро накидывая на плечи тёмно-зелёный махровый халат, который гриффиндорка однажды уже заимствовала на время. Запоздало подумав о ней, он быстро дублировал свой халат каким-то неизвестным ей заклинанием и повесил копию на крючок. — Оставайся здесь и не вылезай из ванны. Я должен ответить. Не появляйся в кабинете что бы ни случилось! Снейп вышел из ванной и направился в спальню, на ходу высушивая чарами влажные волосы. Гермиона услышала, как он прошёл через вторую дверь, ведущую в кабинет директора. Она ещё какое-то время нежилась в огромной ванне, покачиваясь на поверхности воды, а затем решила повоевать с собственными непослушными волосами. Девушка тщательно вымыла их шампунем и кондиционером, без которого кудри превращались в буйную вьющуюся массу. Вытащив пробку из ванны и так же осторожно выбравшись из неё, она взяла наколдованный халат и укуталась в него, завязав пояс и обернув волосы полотенцем. Пройдя в спальню, она нашла свою волшебную палочку и ради забавы превратила слизеринский зелёный цвет в гриффиндорский алый. Затем Гермиона направилась к двери, ведущей в кабинет, и прижалась к ней ухом. Присущее гриффиндорке врождённое любопытство могло сравниться лишь с её упрямством. Она отчётливо услышала характерный низкий голос Кингсли Шеклболта, и, судя по шагам, ей показалось, что он прошёл к директору. «Возможно, мне стоит к ним присоединиться? » «Разумеется, я бы осмелилась к ним присоединиться, гриффиндорка я или нет?! Если профессор Снейп не стесняясь принимает гостей в халате, то чего мне смущаться?! » Она не стала бы стыдиться того, что провела с ним ночь. Гермиона уже собиралась открыть дверь, как вдруг ей вспомнились его слова, сказанные прошлой ночью: «Если ты пообещаешь мне себя, но не сможешь сдержать обещание, моё сердце, Гермиона… Моё сердце этого не переживёт». «Северус был совершенно прав». Ещё не время строить дальнейшие планы на жизнь, и она не имела права открыто демонстрировать их отношения перед Кингсли без согласия профессора, тем более… когда статус их отношений иной раз был неясен даже им самим. Подавив желание узнать, о чём шёл разговор, она на цыпочках прокралась к кровати, легла, укрылась одеялом, закрыла глаза и стала его ждать… А ждать Гермиона не любила больше всего на свете.

***

Должно быть, Гермиона задремала; она открыла глаза, когда матрас рядом с ней прогнулся, а профессор Снейп сел рядом, неодобрительно изогнув бровь. — Судя по всему, некая гриффиндорка решила поиздеваться над моим халатом, — проворчал он. Она не могла не улыбнуться. — Тебе не нравится? По-моему, в алом цвете он выглядит значительно лучше. — Мерлин, спаси меня от чёртовых львиц! — Думаю, втайне мы тебе даже нравимся, — не унималась она. — Возможно, ты права. Особенно некоторые из вас, — согласился Снейп, задумчиво потирая подбородок. — Вернёмся к более важным темам, полагаю, ты уже слышала, что нас посетил Шеклболт? Гермиона согласно кивнула. — Прежде всего позволь выразить благодарность за то, что ты сдержалась и разумно не присоединилась к нам. Не представляю, как бы я объяснял Кингсли, что ты делаешь раздетой в моих покоях в столь ранний час. — Да, это было бы затруднительно, — усмехнулась она, и он бросил на неё игривый взгляд. — В любом случае он принёс нам прекрасную новость. Шеклболт добился успеха и получил должность главы отдела магического правопорядка ввиду… принудительной отставки Яксли. Теперь у Ордена появилось огромное преимущество, когда один из членов стал столь высокопоставленным чиновником. Вот только Кингсли теперь придётся упорно работать, чтобы не позволить прихвостням Тёмного Лорда уничтожить Министерство изнутри. — Но каким образом Кингсли это сделает? — В Министерстве много сотрудников, которые остаются верны Свету, какую бы оборону они не держали и как бы глубоко ни скрывали своих истинных помыслов. Среди волшебников гораздо больше тех, кто желает мира и спокойной жизни, чем тех, кто поддерживает идеалы Тёмного Лорда. К сожалению, в то время как Пожиратели смерти, сторонники превосходства чистокровных и последователи Тьмы ниже по численности, сейчас именно в их руках вся власть и могущество. Они питаются страхами других и прибегают к откровенно грязным методам — запугиванию, угнетению и порабощению воли. Главная задача Шеклболта — выявить и завербовать… остальных. Тех волшебников и ведьм, которые желают восстановить порядок и толерантность в обществе, чтобы нормально растить своих детей — где магические существа всех кровей будут равны, где к магглам будет проявляться должное уважение, как и к Международному статуту о секретности, а жестокое обращение будет порицаться. Мы уверены, что в Министерстве немало единомышленников, и Кингсли их найдёт. Как только он сможет собрать их в достаточно большую группу, их смелость возрастёт, и тогда свершится внутренний переворот. Однако нельзя забывать о наших основных целях — окончательном уничтожении сломанных крестражей, хранящихся в Гринготтсе, и убийстве самого Тёмного Лорда, который теперь полностью смертен. — Да уж… И всё равно нам повезло. — Безусловно. Тем не менее, к сожалению, это не единственная новость, которую сообщил мне Шеклболт. — К сожалению?.. — Согласно закону «Об отбраковке», принятому Амбридж, авроры теперь вынуждены работать вместе с егерями, отслеживая беглых оборотней. Если расценивать всех вервольфов под одну гребёнку, приравнивая их к такому отвратительному существу, как Фенрир Грейбек, то должен сказать, что в законе даже имеется смысл. Однако все мы знаем, что есть очень много оборотней, которые не по своей вине пострадали от ликантропии, и теперь просто стремятся жить нормальной жизнью, справляясь с неизбежными превращениями. — И…? — нетерпеливо спросила Гермиона, отчаянно желая, чтобы Снейп быстрее перешёл к делу, так как её уже начал охватывать холодный страх. — Первой задачей, поставленной перед Шеклболтом, как перед главой Аврората, было вторжение в дом Андромеды Тонкс, чтобы найти ребёнка Люпина, считающегося полуоборотнем. — Нет! Гермиона в шоке поднесла руки ко рту. «Что они хотят сделать с Тедди? Он всего лишь невинный младенец! » — На мой взгляд, это была плохо завуалированная попытка выяснить местонахождение отца ребёнка. Видимо, они считают, что мадам Тонкс скрывает Римуса Люпина. Целью рейда был обыск дома сверху донизу в попытке найти любые признаки, указывающие на укрывательство Люпина, ведь он числится первым в списке разыскиваемых оборотней, но продолжает ускользать. Только мы знаем, что твой дом предоставляет Люпину надёжное убежище, но министерские ищейки недоумевают, где он прячется. — Так что произошло? Кингсли удалось не допустить этот рейд? Снейп отрицательно покачал головой, и её глаза испуганно расширились. — Я не сомневаюсь, что таким образом Долорес Амбридж проверяла верность Шеклболта. Какой бы отвратительной она ни была, Амбридж не глупа. Любое уклонение от выполнения её приказов навело бы на Кингсли подозрения и не только со стороны его способностей управлять департаментом, но и политической лояльности. У него не осталось выбора, кроме как самому поучаствовать в рейде. Конечно, они не нашли ни Люпина, ни его сына, зато Шеклболту удалось спасти мадам Тонкс от пыток, опоив её Веритасерумом, после которого она подтвердила, что не знает, где скрываются её зять и внук. — Это уже кое-что… Случилось что-то ещё? И без того серьёзное лицо Снейпа приняло самое мрачное выражение. — Шеклболт не смог им помешать… — Помешать чему?.. — Министерство взяло под стражу мадам Тонкс. Нет, её не заключили в Азкабан. Пока она находится в министерской камере под Авроратом. Пожиратели смерти, коих среди авроров тоже оказалось немало, остались не убеждены, что она ничего не знает. Они полагают, что Люпин может регулярно возвращаться к ней за едой и прочими необходимым скарбом, именно этим и оправдали её заключение. Также… они сожгли дотла её дом, стремясь уничтожить любые находящиеся внутри тайники, сокрытые магией, которые, возможно, не обнаружились при обыске. Видимо, они рассуждали так: если бы Люпин с сыном прятались внутри, то сгорели бы вместе с домом. Слёзы невольно навернулись ей на глаза. «Ох, Римус! Бедная Андромеда! » — Андромеда знает, что её дом разрушен? — Понятия не имею, но Люпину нужно рассказать об этом как можно скорее, прежде чем он узнает о новостях из других источников, таких, например, как «Ежедневный пророк». — Согласна, — печально кивнула она. — Я это сделаю. Мне лучше вернуться на Гриммо прямо сейчас. Наверное, Римус уже проснулся и кормит Тедди. — Умница, — тихо сказал он, потянувшись к её руке; она с радостью нашла утешение в его тёплых объятиях. — Уверен, ты найдёшь правильные слова, Гермиона. Твоя одежда вон там, в кресле, но, боюсь, она перемешалась с моей, потому что я довольно поспешно переместил её в спальню, когда в камине появился Шеклболт. Гермиона понимающе улыбнулась, и Северус поднял другую руку, обхватывая широкими ладонями милое личико. Он ласково запустил пальцы в наполовину сухие волосы и погладил её по затылку. Медленно, очень неторопливо он наклонился вперёд и коснулся губ девушки трепетным призрачным поцелуем, которым выразил гораздо больше, чем любыми словами. — Я должна идти, — прошептала она, хотя их губы почти соприкасались. Снейп кивнул, но больше ничего не сказал, отпустив её с большой неохотой.

***

Орла осталась на кухне вместе с Римусом после того, как Гермиона вышла из комнаты. Гриффиндорка вернулась на Гриммо через каминную сеть, когда они завтракали, что сбило Орлу с толку, так как она была уверена в том, что подруга спит наверху в своей комнате. А вот Римус, напротив, не сильно удивился возвращению девушки домой ранним утром. «Гермиона определённо в том же цветастом платье, что и вчера. Где она была? В коттедже «Ракушка»? » На ум приходило лишь одно безопасное место, куда она могла отправиться. Однако спрашивать было не с руки, так как Гермиона сразу же настойчиво велела им обоим не паниковать и сообщила шокирующие новости об Андромеде Тонкс, о налёте на её дом и причинах, по которым мадам Тонкс теперь находится под арестом в Министерстве. Волшебник, из-за которого произошёл рейд, сидел рядом с посеревшим лицом, не веря в услышанное. Люпин не пошевелился, даже когда Гермиона закрыла за собой тяжёлую дверь, и вдалеке послышались её отчётливые шаги, пока она поднималась вверх по лестнице. Орла взяла на себя всю заботу о Тедди, так как Римус выглядел слишком потрясённым и мог легко уронить ребёнка. Он позволил ей заняться малышом, а также отдал бутылочку с молоком. Вскоре Тедди заснул у неё на руках, и она осторожно положила его в люльку, укрыв лёгким одеяльцем. Девушка поставила полупустую бутылочку на стол и осторожно подошла к Люпину. Она мягко положила руку ему на плечо, и он не оттолкнул её. «Что ж, для начала уже неплохо». Она не могла подобрать правильных слов утешения, поэтому даже не пыталась. Всё, что Орла хотела предложить, — это поддержку, заверив Римуса, что он не один. Девушка почувствовала, как мужское плечо задрожало под её рукой. «Сколько времени прошло с тех пор, как этот человек позволял себе плакать? Как долго он старался быть сильным, безропотно снося все удары судьбы? Как долго он жил без тепла? Он пережил самую большую потерю, какую только может понести мужчина, — потерю жены и матери своего ребёнка, а теперь пытается в одиночку справляться с крошечным младенцем, живя в постоянном стрессе, под угрозой разоблачения, которое равносильно смертному приговору как для него, так и для Тедди». Орла положила вторую руку ему на спину, собираясь обнять за плечи, но вместо этого Римус резко потянул её к себе, усадил на колени, уткнувшись лицом ей в грудь, и беспомощно разрыдался. Застигнутая врасплох, она неловко обняла его и крепко прижала к себе, чувствуя насколько отчаянно он нуждался в прикосновениях. Его безнадёжность разбивала ей сердце на тысячи кусочков. Она прижалась щекой к его макушке, решив, что постарается утешить его любыми возможными способами. Римус ещё долго плакал, а Орла продолжала его успокаивать. Когда его тело немного расслабилось, а дыхание стало более ровным, она наколдовала носовой платок и вложила ему в руку, ободряюще поглаживая по спине. — Мне так стыдно, Орла! — наконец вымолвил он, подняв на неё покрасневшие глаза и встретившись с ней взглядом. — Андромеда… Она этого не заслужила… Я принёс одно лишь несчастье в их семью, а теперь я… ничего… абсолютно ничего не могу сделать! Лицо мужчины покраснело и опухло, он выглядел совершенно потерянным. — Ты ведь ровным счётом ни в чём не виноват! Идёт война и мы вынуждены здесь скрываться, но я… я бы так хотела тебе помочь! Римус протестующе покачал головой и высморкался в носовой платок, вытирая глаза и щёки. Он устало провёл рукой по коротким рыжевато-русым усам и щетине. — Я не знаю, что сказать, — начал он, — ты утешаешь меня, за что я и так очень благодарен. Ты проявляешь исключительную заботу о Тедди, и я полностью тебе доверяю. Ты для меня на вес золота, Орла Роуч! — Теперь я — Орла Малфой, помнишь? — с сожалением поправила она. — Для меня ты всегда будешь хаффлпаффкой Роуч, — тихо ответил он и попытался улыбнуться. — А я-то думала, что не запомнилась тебе в школе! — Я этого не говорил. — Ну разумеется, профессор Люпин, но все мы знаем, что третьекурсники гриффиндорцы для вас всегда были важнее, чем хаффлпаффцы! Римус выглядел смущённым, но всё же ей удалось вызвать у него улыбку. Орла заметила, как Люпин внезапно опомнился, обратив внимание, что она продолжает сидеть у него на коленях. Он осторожно поставил её на ноги, ещё раз извинившись за своё поведение. — Ой, перестань! Всё нормально! Просто держи колени наготове, когда мне понадобится тебя обнять, хорошо? — Считай, что это место твоё. — Приятно слышать. Вскоре утешение может понадобиться и мне, ты же помнишь, что сегодня днём я снова встречаюсь с моим… отцом? Этот мерзавец любого выведет из себя! — Я помню. Чарли снова отправится с тобой? — Не в этот раз. Я собираюсь пойти на встречу в одиночку, думаю, в прошлый раз он мог создать больше проблем, чем помочь мне. Оказывается, он довольно… вспыльчивый парень. — Я вообще удивлён, что Чарли не проклял Люциуса Малфоя на месте после того, что случилось со всей его семьёй. Орла покраснела, смутившись своей неосмотрительности. — Я не… Я вовсе не это имела в виду… Римус примирительно поднял руки. — Всё в порядке, я знаю. Полагаю, ты правильно поступишь, если пойдёшь одна. Малфой позаботится о том, чтобы тебе не причинили вреда. Он всегда защищает своих. — Тем не менее он не особо стремился защитить Драко, не так ли? Теперь настала очередь Люпина смутиться. — Мне очень жаль. — Давай перестанем извиняться друг перед другом, — заключила она. — В конце концов, мы все в одной лодке. — Я выпью за то, чтобы твоя встреча прошла успешно, — отшутился он, отсалютовав полупустой бутылочкой из-под молока. — Волшебной детской смеси? — она сморщила носик при мысли о том, чтобы выпить невероятно сладкий напиток. — Пойду приму душ и переоденусь. Теперь ты в порядке? — Как всегда. Ступай, милая. Орла вышла из комнаты, оставив морально раздавленного волшебника, одетого в потёртый старый красный халат и коричневую пижаму, в одиночестве. Римус снова погрузился в свои мысли, уставившись на неровную поверхность кухонного стола, и от его вида сердечко девушки вновь сочувственно сжалось.

***

Северус сидел за письменным столом в своём кабинете, занимаясь управленческими делами и бумагами, накапливающимися в конце каждого учебного года, независимо от того, был волшебный мир охвачен войной или нет. Он только что подошёл к концу первого курса, сверяя индивидуальную успеваемость, подписывая своё одобрение на каждом из учеников и поручив нескольким эльфам отнести толстые свитки в совятню, чтобы доставить их родителям каждого студента. Впереди ему предстояло разобраться с оставшимися шестью курсами. Требовался небольшой перерыв от унылой работы, но, как назло, левое предплечье пронзила жгучая боль, указывающая на вызов Волдеморта. «Определённо, не на такой перерыв я рассчитывал! Чёртов Риддл! » Накинув на плечи ненавистную мантию Пожирателя смерти, Снейп коснулся кончиком палочки Тёмной метки и аппарировал, попав (что было неудивительно) в гостиную особняка в Литтл-Хэнглтоне. Вот только он оказался там один. И это не сулило ничего хорошего. — Северус-с-с… — Повелитель, — поприветствовал он, опускаясь на одно колено и целуя край мантии Тёмного Лорда. — Встань, Северус, у меня к тебе вопрос. — Да, Милорд? — Грязнокровка Грейнджер. Она жива. — Я не знаю, Милорд. — Это был не вопрос, Северус. Я уверен, что она ещё жива, потому что, как ты знаешь, в архивах Министерства волшебным образом записывают всё — и рождения, и смерти волшебников. Мой вопрос в другом — какого дьявола она до сих пор жива?! Проклятие обязано свести её с ума, девчонка должна была либо умереть от страданий, либо покончить с собой! Каким образом грязнокровка смогла выжить?! — Мне неведомо это, Милорд, но девчонка обладает немалой магической силой, и, очевидно, скрывается в безопасном месте. И всё же я сам не понимаю, как она переносит проклятие, — солгал он. Волдеморт шагнул ближе, его босые чешуйчатые, как и всё тело, стопы проскребли по старому паркетному полу с таким противным звуком, что Северус сцепил зубы. — Ты не встречался с ней с тех пор? — Разумеется, нет, Милорд, — ответил он, с трудом сдерживаясь, когда почувствовал, что Тёмный Лорд бесцеремонно вторгся в его разум в поисках лжи. «Риддл ничего не найдёт». Северус знал, что был непревзойдённым окклюментом, лишь это спасало его жизнь в течение долгих лет бок о бок с Лордом. Он бы погиб уже давным-давно, если бы Волдеморт нашёл хоть малейший намёк на его истинную преданность Дамблдору. — Ты говоришь правду, Северус, — наконец произнёс Лорд, с отвратительной грубостью вырываясь из чужого сознания. — Благодарю вас, Милорд. — Ты должен как можно скорее найти девчонку. Я хочу узнать, как грязнокровке удалось сопротивляться моему проклятию. Она не может так долго страдать и оставаться в живых. Ты сам всё видел — прямо здесь, в моём подвале, как… чары Вожделения выходят из-под контроля, если их своевременно не удовлетворять. «Ещё бы, мерзкий ублюдок, просто незабываемые ощущения! » — подумал Северус, но лишь хладнокровно кивнул в знак согласия. — Хм-м… Северус, ещё я желаю, чтобы ты отправился вместо меня в Гринготтс. Вот здесь вся необходимая информация о моём хранилище и моё магическое разрешение на его посещение. Ты должен войти туда один! Не впускай даже сопровождающего гоблина — пусть ждёт за дверью. В моём хранилище ты обнаружишь несколько предметов, на них наложены защитные проклятия, но для тебя я всего один раз сниму чары. Ты должен принести мне книгу — старый дневник, на обложке которого выбито моё детское имя. Забери оттуда дневник, дальше мне понадобится твоя помощь в гораздо более сложном деле. Можешь идти. Он небрежно махнул рукой, отпуская Северуса. «Итак, значит я должен забрать пустую скорлупу самого первого разрушенного крестража и вернуться сюда, чтобы, судя по всему, помочь Тёмному Лорду его оживить», — обдумывал он. «Игра началась! На сей раз Волдеморт не осуществит своих планов! » Северус собирался позаботиться о том, чтобы Тёмный Лорд проиграл, даже если ради этого придётся пожертвовать собственной жизнью.

Глава 36

Северус широко шагал по Косому переулку, не желая попадаться на глаза ни простым волшебникам, наслышанным о новом директоре Хогвартса, ни Пожирателям смерти, ни сторонникам Тёмного Лорда, ни, Мерлин упаси, Долорес Амбридж. Всё равно он постоянно чувствовал на себе тяжесть обращённых на него взглядов; люди буквально сверлили его спину глазами с осуждением и упрёком. На Снейпа обращали внимание все без исключения: родители учеников, приятели его «товарищей по оружию», простые лавочники и торговцы, пытающиеся заработать себе на жизнь, или семьи, потерявшие близких в войне, коих было особенно много. Северус не сомневался, что все они одинаково желали ему смерти. «Волей-неволей вспоминается непопулярность Нюниуса в школьные годы». Проходя мимо одного из своих бывших студентов, он притворился, что рассеянно разглядывает товары на витринах, стараясь не выказать особого интереса к демонстрируемому откровенному женскому нижнему белью в «Твилфитт и Таттинг»*. Северус не мог не обратить внимания на атласный чёрный лифчик с такими же трусиками — в основном, комплект бросался в глаза благодаря алым вставкам и лентам в лучших традициях Гриффиндора. Он даже захотел купить его своей маленькой львице, чтобы позже снять зубами с её сочного тела. «Похотливый ублюдок! — упрекнул он сам себя. — Она не твоя законная половина, так что, считай, ты бы купил сексуальное нижнее бельё для своей бывшей ученицы! » Снейп не сводил глаз с огромного каменного здания, возвышающегося в самом конце Косого переулка. Он наконец-то добрался до банка, следуя глупому поручению Тёмного Лорда. Его единственным желанием было как можно скорее опустошить хранилище, но так, чтобы не выдать себя и не впутывать во всё это ни в чём не повинных гоблинов. Войдя в просторный приёмный зал Гринготтса, он сразу услышал, как к нему обратился по имени и настойчиво подозвал к себе один из работников банка, сидевший за самой первой стойкой. Вздохнув, Снейп подошёл к коротышке и поднял глаза, ожидая увидеть неприятного и угрюмого гоблина, не отличающегося от остальных своих сородичей. Однако вместо этого его ждал сюрприз. — Не подавайте виду, что вы меня знаете! — прошипел Филиус Флитвик. Бывший профессор был почти неузнаваем, сменив учительскую мантию на стандартную гринготтскую униформу. Филиус кардинально поменял внешний вид, отрастив длинную бороду, которую, должно быть, зачаровал для ускоренного роста. «Значит, замаскировался… Какое унижение для выдающегося учёного! » И всё же Флитвик, по крайней мере, был жив и относительно свободен. Северус сохранял нарочито нейтральное выражение лица — необходимый навык, выработанный годами. — Филиус, друг мой, как вы? — тихо поинтересовался он. — Приемлемо, Северус. Я достаточно хорошо здесь устроился. Что привело вас сюда? — Мне приказано посетить хранилище Тёмного Лорда, чтобы кое-что из него забрать. У меня имеется его магическое разрешение, — ответил Снейп, передавая заколдованный свиток. Филиус бегло прочитал документ. — Разрешение само по себе позволит вам войти в хранилище — это, своего рода, форма заколдованного ключа. Пойдёмте, я успел достичь здесь достаточно высокой должности, так что имею право вас туда сопроводить. — Хм-м… Значит, вы времени даром не теряли? — Отнюдь, друг мой. Я старался не только приспособиться, но и завоевать доверие гоблинов. — Вы храбрый волшебник, Филиус! Показывайте дорогу. Флитвик спустился по ступенькам с высокого табурета и жестом пригласил Северуса следовать за ним к большой двери в конце вестибюля, ведущей в подземелья. Та открылась от прикосновения ладони полугоблина, и вскоре они уже ехали в одной из тележек, которая катилась по шатким рельсам сквозь лабиринт сводов. Они не разговаривали, зная, что любой шум, производимый ими в гулких подземельях, будет отдаваться эхом и может долететь до всякого другого гоблина или посетителя, находящегося сейчас под землёй. Наконец волшебники добрались до безымянного хранилища, дверь которого казалась просто огромной, намного больше, чем Северус когда-либо видел раньше. Судя по отсутствию соседних дверей, иных сейфов здесь больше не находилось. Они вышли из тележки, и Снейп выжидающе посмотрел на Филиуса. — Этот сейф зачарован по-особенному и отзывается только на магию хозяина хранилища. Поднесите свиток к двери. Волдеморт наполнил его своей магией, которая её отопрёт. Северус сделал, как было велено, и тяжёлая дверь распахнулась. Перед их глазами предстало просторное, но почти пустое помещение. — Вы не сможете со мной войти? — боязливо прошептал он. — Насколько я понял из слов мадам Уизли, вы каким-то образом сумели наложить на себя маскирующие чары и обнаружить скрывающиеся здесь предметы? — Да, в тот раз я умудрился пробраться сюда. Однако, поскольку сейчас хранилище было открыто заколдованным ключом — через свиток, оно впустит только того человека, которому давалось разрешение, то есть вас. — Понимаю. Филиус, пожалуйста, держи дверь широко открытой. Предполагаю, что Тёмный Лорд может проявить свойственное ему извращённое чувство юмора и устроить здесь ловушку, запечатав меня внутри. Флитвик попытался улыбнуться, хотя улыбка получилась не из приятных. Низенький волшебник встал перед массивной высокой дверью, подпирая её всем телом и держа наготове свою волшебную палочку. — Он всегда всё продумывает, не так ли? — печально спросил Филиус. Северус вошёл в хранилище, чувствуя, как холодная рука страха крепко сжала его горло — привычное чувство, частенько посещающее его во время миссий Тёмного Лорда. Ему захотелось покончить со всем как можно быстрее. — К счастью… не всегда, — загадочно ответил Снейп, оглядывая хранилище. Как и рассказывала Флёр, помещение оказалось совершенно пустым, если не считать стола, на котором были разложены сломанные крестражи. Внимание директора сразу привлёк дневник, который Риддл поручил ему принести, лежащий рядом с кольцом Гонтов, медальоном Слизерина и старинной чашей с символикой Хаффлпафф. Грейнджер сказала ему, что диадема Равенкло, также служившая крестражем, была полностью уничтожена Адским пламенем, неосторожно наколдованным Крэббом в Выручай-комнате — вышедший из-под контроля всепоглощающий магический огонь в конечном итоге стоил глупому мальчишке жизни. Однако именно Адское пламя оказалось достаточно сильным, чтобы уничтожить крестраж. Снейп лихорадочно соображал. «Судя по всему, Волдеморт послал меня забрать дневник, потому что хочет заручиться моей поддержкой в попытке оживить сохранившуюся частицу души. Если нам это удастся, то, разумеется, он повторит ритуал с остальными крестражами». Недолго думая, Северус быстро схватил оставшиеся три предмета и засунул их поглубже в карманы своей мантии. «Филиус всё равно не знает, что конкретно мне нужно отсюда вынести, поэтому не будет считаться соучастником. По инструкции Гринготтса ни один гоблин не имеет права входить в хранилище — значит, моему бывшему коллеге не смогут предъявить обвинений». Подумав о том, что кража может обнаружиться раньше убийства Волдеморта, Северус содрогнулся, представив возможные для него последствия. Он шёл на огромный риск. «Войну можно выиграть, только обладая мужеством». Снейп полностью опустошил хранилище. Он вышел через дверь, спокойно кивнул Филиусу и услышал, как позади него закрылось множество механических замков и зашипели охранные чары. — Вы сделали всё, что нужно? — многозначительно спросил Флитвик. — Думаю, да, — ответил директор, когда они снова забрались в тележку. — Мадам Уизли будет держать вас в курсе, Филиус. Надеюсь, вы здесь ненадолго. — Спасибо, Северус. Желаю всего наилучшего. Они вежливо кивнули, без лишних слов понимая друг друга, после чего Флитвик тронул тележку, которая должна была вернуть их на первый этаж. Волшебники старались вести себя естественно, словно Снейп — просто посетитель, которого сопровождает всего лишь один из сотрудников Гринготтса, выполняющий свою работу. Выходя из банка, Северус вёл себя непринуждённо — никто бы не подумал, что несколько минут назад он ограбил самого Тёмного Лорда. _________________________________________________________________________ «Твилфитт и Таттинг» (англ. «Twilfitt and Tattings») — элитный магазин одежды в Косом переулке. _________________________________________________________________________

***

Прежде чем вернуться в особняк Риддлов, Северус аппарировал в свой кабинет и спрятал украденные крестражи за Омутом памяти, наложив на шкаф сильнейшие защитные чары. Он решил вернуться за ними позже. Не желая заставлять Лорда ждать, Снейп направился в Литтл-Хэнглтон вместе с дневником, который вскоре вернул в нетерпеливые руки его законного владельца. — Хорошо, Северус. Я собираюсь наложить на эту книгу необычные и, несомненно, неизвестные тебе чары. Как ты, вероятно, уже догадался — мне понадобится твоя помощь. — Почту за честь, Милорд, но как же Лестрейндж? Разве не он ваш приближённый? Разве не ему следует вам помогать? Лицо Волдеморта исказилось в брезгливой гримасе. — Этот ничтожный лицемер, которому наставляла рога его собственная жена, никогда не получит того положения, которое Белла занимала с честью и достоинством! — злобно прошипел он. Северус подумал, что такие понятия, как «честь» и «достоинство», вообще были неприменимы к Беллатрикс Лестрейндж, но, как обычно, разумно промолчал. — Рудольфус — глупец, считающий себя вторым после меня, — продолжал Волдеморт. — Единственная польза от него состоит в том, что он держит других бешеных псов, претендующих на привилегированное место, на расстоянии. Лестрейндж действовал грязно, но всё же достал мне мальчишку Малфоя, и за это был вознаграждён, правда, немного… другой наградой, чем он ожидал. Его посредственные навыки не подойдут для магического ритуала, который я хочу провести. Для этого мне нужен ты. Теперь, Северус, я собираюсь… открыться тебе. Этот непростой дневник обладает гораздо большей силой, чем может показаться на первый взгляд. Много лет назад я вложил в него… воспоминания, наделил его живой памятью о себе, о том, каким я был в молодости. Как видишь, он был уничтожен, и я верю, что наконец-то создал обряд, который сможет его оживить. — Вы хотите оживить всего лишь «воспоминание»? Красные настороженные глаза Волдеморта пронзили его насквозь. — Да, Северус-с-с. Именно. Всего лишь… «воспоминание». «Лживый ублюдок! » — подумал Снейп, зная, что это нелепое прикрытие. Волдеморт никому не собирался рассказывать о крестражах, даже не подозревая, что многие уже и так о них наслышаны. — Не уверен, что полностью вас понимаю, Повелитель, но я постараюсь помочь вам всем, чем смогу. — Ты обратил внимание на другие предметы, когда вошёл в хранилище? — Разумеется, Милорд. Все они на месте, но повреждены или сломаны. Вы намереваетесь сделать с ними то же самое? — Прекрасно. И да, намереваюсь. Если наш эксперимент пройдёт успешно, остальные предметы тоже могут оказаться мне… очень полезны в будущем. Не вижу причин не начать немедленно! Мне понадобится немного твоей крови, Северус, совсем немного, чтобы смешать её с моей и капнуть на страницы дневника. Волдеморт вытащил из складок мантии два крошечных серебряных кинжала, произнёс над ними какое-то заклинание и протянул один Снейпу. Затем он закатал рукав, обнажив худую бледную руку, тем самым указывая Северусу сделать то же самое. — Ну что ж, начнём? Оба волшебника одновременно полоснули острым лезвием по коже.

***

Орла несмело ступала по коридорам поместья Малфоев вместе с Люциусом, который настоял на том, чтобы она взяла его под руку. Он намеревался показать девушке все богатства, которые теперь принадлежали ей по праву. Она равнодушно смотрела на роскошную традиционную обстановку особняка, в котором даже воздух пропитался столетиями чистокровного пафоса. Со стороны могло показаться, что Люциус поступает правильно, но Орла не доверяла ему. «Как можно верить волшебнику, который приговорил родного сына к ужасной участи вследствие своих неудач и ошибок? Как можно признать отцом такого двуличного человека? » Орла аппарировала сюда из сада на Гриммо. В тот день она снова наслаждалась полуденным солнцем вместе с Тедди и Римусом, который на этот раз присоединился к ним по собственной воле. Пообедать они также решили на лужайке. Казалось, их неловкий утренний разговор был забыт, и Римус с трудом отпустил её к Малфою, умоляя беречь себя. Его уставшее лицо выражало искреннее беспокойство. В конце концов девушка переместилась в особняк Малфоев — в место, где, будь её воля, она бы ни на минуту не задержалась. — Эм-м… Отец? — неестественно тихо обратилась она, проверяя его реакцию, так как Люциус очень рассердился, когда по прибытии она обратилась к нему «мистер Малфой». Он одарил её довольной улыбкой. — Видишь, это было не так уж сложно, не правда ли? — Как будто бы… Думаю, мне потребуется время, чтобы привыкнуть. — В твоих жилах течёт кровь Малфоев, а чистота крови в наше время решает всё, Орла. Осмелюсь предположить, что ты ещё будешь в восторге от своей удачи. Со стороны казалось, что Люциус был раздражён её пассивностью и флегматичностью. «А чего он ожидал? Что я буду прыгать вокруг него от счастья, узнав об обстоятельствах своего зачатия? » Он даже не пытался проявить понимание и не имел ни малейшего представления о страданиях, которые ей причинил. «Благодаря ему я узнала, что мужчина, которого я всю жизнь считала своим отцом, на самом деле вообще не был генетически со мной связан. Узнала, что мать забеременела случайно во время короткого романа и, возможно, никогда не говорила правды отцу. И самым худшим было то, что я наслаждалась началом прекрасных отношений, но вскоре узнала, что мой новый возлюбленный приходится мне сводным братом». Однако Люциусу Малфою, который намеревался любой ценой возвратить домой давно потерянную дочь, всё это было безразлично. Видимо, незаконнорождённость вообще не имела для него значения — важна была лишь примесь его чистой крови. Они подошли к высокой двери в конце коридора, и хозяин поместья распахнул её с ободряющей улыбкой, пропуская девушку внутрь. — Твоя комната. Орла вошла в апартаменты, представлявшие собой скорее анфиладу комнат, чем одну спальню. Она заметила дверь в ванную, расположенную с одной стороны, и другую, ведущую в дамскую гардеробную, заполненную шкафами. — Поразительно… Она ничего не могла с собой поделать. Спальня действительно выглядела потрясающе: интерьер явно был недавно украшен к приходу новой хозяйки, эльфы застелили шелковистое постельное бельё, а изысканная мебель сверкала новизной. — Естественно, — ответил Люциус и улыбнулся ей. На миг Орле показалось, что в его улыбке промелькнуло облегчение. — Рад, что тебе понравилось. Я только на этой неделе полностью обновил здесь обстановку. За свою одежду можешь не волноваться — в шкафах полно платьев от «Мадам Малкин», «Твилфитт и Таттинг» и некоторых любимых парижских портных моей жены. Можешь примерить их на досуге. «Вот оно! Похоже, именно этим он и собирается меня подкупить». От ответа её спас звук приближающихся шагов. Судя по цокоту каблуков, к ним практически бежала особа женского пола. — Нет, Люциус! Только через мой труп! Ты не сделаешь этого! Их настигла Нарцисса Малфой — женщина, которую Орла видела во плоти лишь однажды, в ночь убийства Драко. Люциус повернулся к жене. — И почему нет? Она моя дочь, и её место здесь! Или ты предлагаешь мне поселить её в комнате для гостей, словно временную приживалку?! — Конечно нет! — гневно воскликнула в ответ миссис Малфой. — Но не здесь! Не в этой комнате! Как ты мог?! Орла переводила непонимающий взгляд между супругами, и от их ругани у неё разболелась голова. — Нарцисса, её полностью отремонтировали! Это больше не комната Драко! Все его личные вещи эльфы тщательно упаковали, я ничего не выбрасывал, но Орла — моя дочь, твоя падчерица, и девочку нужно разместить в покоях, соответствующих её новому статусу. «Вот дерьмо! Неужто этот мерзавец предложил мне спальню Драко?! Комнату своего недавно погибшего сына? И моего бывшего брата (а также любовника)?! » Девушке хотелось рвать и метать. — Миссис Малфой, — начала она, — я понятия не имела, что это комната Драко. — Ты будешь звать её матерью! — повелительно выкрикнул Люциус, и обе ведьмы буквально оцепенели. — Она мне не дочь! — возразила Нарцисса, с ненавистью глядя на Орлу. — Прекрасно, потому что мне бы точно этого не хотелось! — Замолкните, обе! — взревел глава семейства, массируя виски кончиками пальцев, как будто у него начался приступ мигрени. «Драко рассказывал, что Люциус приобрёл зависимость от магических наркотиков с тех пор, как покинул Азкабан». Орла хладнокровно подумала, не нужна ли ему прямо сейчас следующая доза. — Возможно. Как ни крути, мне в любом случае придётся терпеть тебя в нашем доме, девочка, но ты не получишь эту комнату. Здесь то немногое, что у меня осталось в память о сыне. Люциус, ты вернёшь всё, как было. Нарцисса говорила очень тихо, но каждое слово просто сочилось ядом. — Знаете, я тоже его потеряла! — невольно вырвалось у девушки, но она тут же пожалела о сказанном, когда миссис Малфой повернулась к ней, словно разъярённая фурия. — Ты тоже… его… потеряла? — жестоко передразнила она, буквально выплёвывая каждое слово. — Он, чёрт возьми, был моим сыном! Я растила его девятнадцать лет! — И именно из-за вас он принял Метку Пожирателя смерти! Рассчитываясь за грехи своих родителей! А затем был убит Волдемортом, когда попытался сбежать от всего этого кошмара! Возможно, вы не так уж хорошо справились, учитывая, что он погиб, даже не выйдя из подросткового возраста?! Орла отпрянула, получив звонкую пощёчину — Нарцисса Малфой так сильно ударила её по лицу, что даже в ушах зазвенело. — Да как ты смеешь, дрянь?! — Как я смею?! — девушку уже было не остановить, она прижимала руку к щеке и отчаянно пыталась не заплакать. — Я смею, потому что за те несколько недель, что мы провели вместе, я узнала Драко лучше, чем вы двое за всю его недолгую жизнь! Лицо Нарциссы на мгновение помрачнело, но скорбь и стыд за совершённые ошибки быстро сменились гневом и отвращением. — Так, значит, ты действительно спала с ним, грязнокровка?! Я надеялась, что это была лишь выдумка, чтобы заморочить голову Тёмному Лорду. — Орла не грязнокровка, Нарцисса! — буркнул её муж, но его уже никто не слушал, так как жена твёрдо решила в этом разговоре взять бразды правления в свои руки. — В то время она была не более чем грязнокровкой, Люциус, и Драко сознательно спал с… этой… с этим отребьем! Мне остаётся только надеяться, что ты не забеременела, чёртова девчонка! — Конечно нет! Мы предохранялись! — Может быть. Однако я всё равно хочу проверить, чтобы убедиться! — вновь повысила голос Нарцисса, затем без промедления вытащила волшебную палочку из футляра на поясе её платья и бросила в девушку заклинание. — Pregnatio revelare! Орла знала об этом заклятии. О нём частенько говорили в общей гостиной Хаффлпаффа, когда у какой-нибудь девочки появлялся новый молодой человек или парочку ловили милующейся в одной из многочисленных тёмных ниш замка. Тогда студенты в шутку упоминали, что если дело дойдёт до большего, то нужно не забывать о чарах, раскрывающих беременность. Но видела она действие этого заклинания лишь однажды — на шестом курсе его использовала её соседка по комнате Алисия Барретт. Так как Лисси оказалась не беременна, чары зашипели вокруг её живота, а затем рассыпались на пол дождём из искр. На сей раз этого не произошло. Заклинание Нарциссы Малфой ударило ей в живот. Всё было безболезненно, но чары засверкали, а внизу живота заискрилась магия, образуя пульсирующий розовый шар, который танцевал перед ними в течение нескольких секунд, а затем рассеялся в воздухе. Малфои уставились на неё, застыв от изумления. — Мерлин, помоги нам! — воскликнула Нарцисса, первой обретя дар речи. — Теперь ещё и появится дитя с признаками близкородственных связей! Я не потерплю подобной мерзости в своём доме, это же преступление против природы! — Это моя внучка, Нарцисса, — очень тихо проговорил Люциус. — И тебе этот ребёнок, кстати, тоже не чужой. Единственная маленькая частица Драко, которую ты сможешь полюбить! Орла вместе с ребёнком останутся здесь, в этой комнате! «Нужно срочно сматываться отсюда! Чёрт возьми, я хочу сбежать и никогда больше сюда не возвращаться! » Орла не могла даже думать о проклятой беременности, она судорожно ломала голову, как выбраться живой из этого Богом забытого места. Внезапно девушка кинулась бежать, обогнув опешившего Люциуса, и, выскочив через открытую дверь спальни, со всех ног помчалась по коридору к широкой величественной лестнице, которая вела в просторный вестибюль. «На всё поместье наложены антиаппарационные чары». Так объяснил ей «отец» в процессе прогулки по особняку. Когда Малфои хотели переместиться или вернуться домой, супруги использовали для аппарации специальную пристройку в фойе, расположенную рядом с входной дверью. Люциус даже открыл фойе, чтобы с гордостью продемонстрировать ей крошечную комнатушку. Именно туда она неслась изо всех сил, зная, что если Малфои хоть самую малость её догонят — тут же воспользуются своими палочками. Перепрыгивая через две ступеньки, Орла бросилась вниз, пока до её ушей долетали разъярённые выкрики Люциуса, приказывающего ей вернуться, в то время как его жена вопила, чтобы она убиралась на все четыре стороны. «Именно это я и собираюсь сделать, бешеная сука! » — подумала Орла. Она влетела в фойе и неаккуратно аппарировала, что ожидаемо закончилось жёсткой посадкой в саду на площади Гриммо. Напуганная до смерти девушка буквально свалилась на Римуса и Гермиону, которые расслабились и загорали на солнце. Маленький Тедди тут же громко заплакал.

***

Римус не успел даже помочь Орле, так как нужно было срочно успокоить визжащего малыша, страшно напуганного внезапным шумным появлением белокурой ведьмы. Гермиона обнимала дрожащую подругу. — Орла! — воскликнула она, крепко прижимая её к себе и поглаживая по спине. — Что случилось, милая? Ты ранена? Несколько минут ирландка не могла вымолвить ни слова. — Нет, не ранена, — едва слышно прошептала она спустя некоторое время. Гермиона усадила её на лужайку; остаться во дворе под приятным послеполуденным солнцем казалось всем гораздо разумнее, чем уходить в мрачный дом. Римус пристально наблюдал за девушками, пока Тедди постепенно успокаивался и теперь просто всхлипывал. Ему как можно скорее хотелось узнать, что так сильно расстроило Орлу. — Малфой показывал мне поместье, пытаясь вести себя как примерный отец, представляете? Он даже сделал для меня потрясающую комнату. Вот только, оказывается, мерзавец собирался поселить меня в бывшей спальне Драко! Естественно, его мать вышла из себя! Короче говоря, мы с Нарциссой обменялись «любезностями» и закончилось всё тем, что она бросила в меня чары, определяющие беременность. — Что?! Но зачем?! — Гермиона, меня теперь меньше всего волнует, зачем она это сделала — важно лишь то, что результат оказался положительным. Люпин почувствовал, как у него отвисла челюсть, а Гермиона вытаращила глаза. — Простите, мне нужно побыть одной, — закончила Орла, поднимаясь с травы. — Пожалуйста, оставьте меня в покое. Римус баюкал своего успокоившегося сынишку, рассеянно поглаживая его мягкие синие волосики, и вопросительно взглянул на Грейнджер. Она была так же поражена и растеряна. — Что нам теперь делать? — тихо прошептала Гермиона, беспомощно глядя на Люпина. — Понятия не имею, — ответил он.

***

Под покровом ночи Северус вернулся в Хогвартс. Он истекал кровью и мучился от сильной боли, но остался жив и чувствовал себя странно счастливым. Попытка Волдеморта оживить заключённую в дневнике частичку души оказалась безуспешной. Магия, которую изобрёл Риддл, происходила от того же самого тёмного заклинания, которое использовалось для создания инфернала — оживления трупа по приказу волшебника. Однако книга изначально была неодушевлённым предметом, и поэтому не ответила ни на заклинание, ни на магию крови, хотя в процессе множества неудачных попыток Северус потерял по меньшей мере пинту драгоценной жидкости. Волдеморт утверждал, что поскольку дневник когда-то являлся живым и разумным, то заклинание должно сработать, как и на трупе. В наспех составленном плане Лорда было так много необдуманных и даже глупых моментов, что если бы Северус не относился к нему с такой лютой ненавистью, возможно, даже пожалел бы отчаявшегося тёмного мага. Тем не менее сейчас он испытывал восторг (практически экстаз), что, по крайней мере, в данном случае Волдеморт не смог вернуть часть своей души. Профессор горячо надеялся, что всё так и останется. Не в первый раз Снейп пожалел о том, что не запустил в Лорда Аваду, но не сделал он этого по тем же причинам, которые пришли ему в голову, когда директор корчился в агонии на полу подвала в особняке Риддлов. «Тёмный Лорд должен быть убит при свидетелях». Когда Волдеморт разозлился на собственное бессилие, он выместил весь свой гнев на Северусе, но вместо Круциатуса (которым больше любил пользоваться на публике) предпочёл пустить в ход череду зловредных режущих проклятий. Из-за них тело профессора теперь саднило почти повсеместно. Снейп прошёл в ванную, раздеваясь на ходу и залечивая кровоточащие порезы на руках. Он включил душ перед тем, как войти в кабинку, и позволил горячей воде каскадом обрушиться на его нестерпимо ноющие мышцы. «Всё бы сейчас отдал за то, чтобы Гермиона оказалась рядом… Почувствовать на себе её ласковые руки, поцеловать розовые губы, прикоснуться к нежному телу». И всё же он не мог потревожить девушку, слепо поддавшись желанию. Ему оставалось только ждать следующего раза, когда она вынуждена будет искать спасения в его руках. Тяжко вздохнув, Северус обхватил ладонью затвердевший член и начал мастурбировать, благодарный судьбе хотя бы за то, что теперь у него снова появилась возможность получать оргазм по собственной воле.

***

Поздней ночью Орла услышала осторожный стук в дверь своей спальни. — Войдите. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился смущённый Римус. — Можно к тебе? — Конечно, — ответила она, садясь на кровати, где долго пролежала не раздеваясь, без малейшего намёка на сон. Он подошёл, присел на край постели и повернулся к девушке лицом. — Прости, если мой вопрос прозвучит банально… Как ты себя чувствуешь? Орла неопределённо пожала плечами: — Всё же лучше, чем несколько часов назад. Привыкаю к этой мысли. Стараюсь не думать о том, что сказала мать Драко о близкородственных связях. — Так, значит, ты намерена оставить ребёнка? — Да. Внутри моя малышка, Римус. Она принадлежит мне. Конечно, могут возникнуть проблемы со здоровьем, но всё же мы с Драко были настолько близкими родственниками, и я должна дать ей шанс. Просто обязана! Она была зачата если не от любви, то от настоящей, искренней дружбы. Она — единственный шанс для Драко оставить свой след в этом мире. — Она? — Заклинание Нарциссы Малфой вызвало розовые искры. — Ах… Тогда да, это определённо девочка. Ты знаешь, какой срок? — Нет. К сожалению, я не владею целительской магией такого уровня. — Позволишь? — спросил Люпин, вытаскивая палочку из рукава кардигана. — Я частенько накладывал эти чары на жену, когда она носила Тедди. — Конечно. Римус сделал несколько лёгких взмахов палочкой напротив её живота и пробормотал заклинание, которое она раньше никогда не слышала. Появился тот же самый шар розового света, и казалось, что мужчина про себя отсчитывал секунды до тех пор, пока магия не рассеялась. — Три месяца, Орла. Может, чуть меньше. — Так долго?! Но почему я ничего не чувствовала?! Вдруг её желудок неприятно сжался, к горлу подступила тошнота, а сердце застучало быстрее, чем «Хогвартс-экспресс». Должно быть, на лице девушки отразилась сильнейшая паника, потому что Римус тут же приблизился и схватил её за руки. — Что случилось?! Заклинание причинило тебе боль?! — Нет… У меня ничего не болит… — с трудом выдавила она, судорожно сжимая его руки. — Тогда в чём дело? Орла посмотрела в добрые карие глаза Люпина. — Если твоё заклинание верно, Римус, то это не ребёнок Драко. — Нет? Но чей же тогда? — Яксли.

Глава 37

— О, моя дорогая девочка, — ответил он, нежно сжимая её руки. — Мне так жаль… За последние несколько месяцев ты практически прошла семь кругов ада. — Не извиняйся, Римус. Да, прошла. Как и все мы. Разве мои страдания чем-то хуже твоих? Люпин неопределённо пожал плечами, всё-таки мысленно соглашаясь с ней; все они лишились близких. — Что ты будешь делать? — спросил он, успокаивающе поглаживая большими пальцами её мягкие ладошки. Орла тяжко вздохнула. — Если прошло почти три месяца, то уже слишком опасно прерывать беременность. Не то чтобы я хотела… Знаешь, ведь этот ребёнок в такой же степени мой, как и… его. Война и так загубила слишком много жизней, я не собираюсь добавлять к ним ещё одну. — Ты хочешь родить ребёнка? — Мне очень страшно, но да. Римус, ты ведь мне поможешь? — Я?! Орла, я и так едва со всем справляюсь! Ты настолько умело ухаживаешь за малышом… Возможно, ничуть не хуже, чем я, а ведь Тедди даже не твой сын! — Я имела в виду беременность! Ты совсем недавно прошёл через всё это с… со своей женой, так что, наверное, знаешь, чего мне ожидать в будущем. — Ах, понимаю! Ну да, я сделаю всё возможное — постараюсь поддержать и позаботиться о тебе. Кроме того, не забывай о своей подруге Флёр, которая на несколько месяцев впереди, ведь она тоже сможет дать тебе ценные советы? — Это правда. Завтра я постараюсь поговорить с ней по каминной сети. Надеюсь, что Гермиона позволит мне и ребёнку остаться на Гриммо. — Даже представить себе не могу, чтобы Гермиона поступила по-другому! Вот увидишь, она примет вас обоих с распростёртыми объятиями! Предполагаю, ты больше не вернёшься в поместье Малфоев? На лицо Орлы набежала тень, и она отпустила его руки. — Я никогда в жизни больше туда не вернусь! Нарцисса Малфой ненавидит меня всем сердцем, как за то, кем я являюсь, так и за то, что я из себя представляю, а именно — живое напоминание об измене её мужа. Она никогда не примет меня как дочь… хотя мне это совсем не нужно! План Волдеморта провалился. Этот безумец считал, что сможет просто поставить меня на место Драко, после того как сам хладнокровно его убил. В глубине души Римус остался доволен тем, что она решила не возвращаться в принадлежащий ей по закону семейный особняк, хотя и считал маловероятным, чтобы Малфой-старший так легко и быстро сдался. «Люциус побоится ослушаться приказа Волдеморта, и поскольку теперь он знает, что Орла носит его внучку, вероятнее всего, он будет искать её ещё упорнее, чем когда-либо раньше, поскольку все полагают, что ребёнок от Драко». Однако сегодня Римус решил больше не беспокоить девушку. — Пожалуй, я пойду. Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Её потухшие серо-голубые глаза с мольбой обратились к нему, в эту секунду Орла выглядела младше своих лет. — Ты не останешься со мной? Хотя бы ненадолго? Ведь Тедди заснул? — Тедди на самом деле уже спит в своей кроватке, но, Орла… я не уверен… что ты действительно хочешь, чтобы я… — Пожалуйста, Римус! — попросила она, хватая его за руку. — После всего случившегося я чувствую себя такой беззащитной! Он печально вздохнул, но честно признался сам себе, что мысль об объятиях показалась ему чудесной. — Ложись, — тихо пробормотал Люпин. — Забирайся сразу под одеяло. Не хочу тревожить тебя своим уходом, когда ты уже уснёшь. Орла послушно скользнула под одеяло, и он прилёг рядом с ней. Они вместе устроились на небольшой двуспальной кровати, на которой хватало места им обоим. Она лежала на спине, а он повернулся на бок лицом к ней. Римус осторожно провёл рукой по её животу и сразу почувствовал, как обе её ладошки крепко сжали его предплечье. Светловолосая ведьма подняла глаза к потолку, словно рассматривала причудливые узоры, создаваемые мерцающей свечой на прикроватном столике. — Спасибо тебе, — прошептала она. — Всегда пожалуйста, милая. Постарайся закрыть глаза и побыстрее уснуть. Погрузись в целительный сон, а завтра настанет новый день. Ты не одна, Орла. Обещаю, что тебе больше никогда не придётся испытать одиночество. Девушка уставилась в одну точку, прислушиваясь к негромкому обнадёживающему голосу Люпина, вскоре её веки потяжелели, и она забылась сном. Он почувствовал, как хватка на его руке немного ослабла, когда Орла невольно расслабилась. Раньше он никогда не позволял себе так сильно с ней сближаться, не считая того раза, когда случайно усадил её к себе на колени. «Орла Малфой — удивительная девушка, красивая высокая блондинка с непоколебимым характером, не свойственным большинству хаффлпаффцев. За свою недолгую жизнь девочка пережила ужасные события, и тем не менее она не сдаётся, продолжая бороться не только за себя, но теперь ещё и за свою дочь». Римус почувствовал, что его собственные глаза непроизвольно начинают закрываться, но заставлял себя бодрствовать. «Я не могу позволить себе уснуть рядом с ней, потому что Тедди, скорее всего, проснётся посреди ночи. Кроме того, это было бы неуместно, даже если она сама попросила меня остаться». Он не спал с женщиной со времён окончания их недолгого брака. До Нимфадоры он не вступал в длительные отношения из-за своей болезни, довольствуясь нерегулярными связями с ведьмами, которых встречал в различных тавернах и пабах. «Ни одна волшебница не стала бы связываться с окаянным оборотнем, а Тонкс… Дора всегда была другой». Она знала о его проклятой сущности, но ей было всё равно. Они занимались сексом несколько раз, прежде чем ей наконец-то удалось «вытащить его голову из задницы» и убедить Римуса, что она действительно хочет серьёзных отношений. «Я вёл себя жалко и ужасно глупо, неудивительно, что Дора погрузилась в такую глубокую депрессию». Тонкс всегда нравилась ему, но ей потребовалось так много времени, чтобы убедить его, что она на самом деле хочет большего. «Сколько драгоценных мгновений было потрачено зря?! Если бы я только знал, как мало мы пробудем вместе! » «Всё равно мне больше не предоставится такого шанса, а если судьба всё же смилуется надо мной, нужно хватать своё счастье обеими руками. Хотя о чём это я? Скорее всего, мы с сыном будем скрываться до конца своей жизни или погибнем в войне». Погрузившись в столь неприятные мысли, он неосознанно крепче обнял Орлу; должно быть, она почувствовала это, потому что слегка придвинулась к нему. Его губы оказались всего в нескольких дюймах от её виска. «Эта девушка не для тебя, Люпин! » — мысленно напомнил он сам себе. «Нельзя путать симпатию и признательность с влечением». Они вынуждены были жить вместе, так что неизбежно сблизились до определённой степени. К тому же Орла так прекрасно ладила с Тедди, что теперь он даже представить себе не мог, как бы справлялся без помощи юной ирландки. «Тем не менее между нами не может быть ничего большего, ведь она ещё моложе, чем Тонкс. Двадцать лет — это слишком много». «А как же Северус и Гермиона? — эта шальная мысль непроизвольно пришла ему в голову, но он попытался сразу же её прогнать: — Снейп и Грейнджер оказались в совершенно другой ситуации, они попали под тёмное проклятие и всего лишь старались выжить. Я же не стану пользоваться случившимся с Орлой несчастьем, чтобы потакать своему вожделению. Она — милая девушка, и я всем сердцем хочу её защитить. Теперь бедняжка ещё и забеременела от мерзкого Пожирателя смерти. Уверен, что в новом мире даже столь чудовищному преступлению найдут отвратительное оправдание, как только, Яксли, без сомнения, заявит свои права на ребёнка. Именно с этой проблемой Орле вскоре предстоит столкнуться». Завтра им придётся обратиться за советом к остальным членам Ордена. С большим сожалением, чем он сам ожидал, Римус осторожно убрал руку с её живота и встал с кровати, задержавшись у двери, чтобы ещё раз взглянуть на спящую девушку. Затем он неохотно побрёл через полуосвещённый коридор к себе в спальню, где мирно спал его маленький мальчик.

***

Северус шёл по территории Хогвартса через холмистые, травянистые луга, вниз, к хижине Хагрида. Он не хотел подходить слишком близко к Запретному лесу, чтобы пламя, которое он задумал призвать, не охватило деревья. Также он не собирался разводить огонь ночью — слишком яркая вспышка осветила бы тёмное небо и могла привлечь к нему внимание. Украденные крестражи тяжким грузом лежали как в карманах его мантии, так и на сердце. Как только Снейп вернулся в замок, сразу же достал чашу, кольцо и медальон, спрятанные за Омутом памяти Дамблдора. Он рассчитывал уничтожить их раз и навсегда. Несмотря на то, что попытки Волдеморта вдохнуть жизнь в дневник закончились безуспешно, это вовсе не означало, что его дальнейшие усилия окажутся такими же. «Тёмный Лорд так легко не сдаётся». Если ему удастся оживить частичку души, сохранившуюся в дневнике, он тут же отправится за остальными предметами. Гермиона рассказала ему, что диадема Ровены Равенкло была уничтожена в Выручай-комнате; крестраж так и не попал в руки Тёмного Лорда, поэтому Северус планировал сделать то же самое с оставшимися артефактами. «Поттер и змея — мертвы, а их тела уничтожены, так что хранящиеся в них части души уже потеряны для Риддла. Остались только четыре предмета, которые теперь у меня в руках — чаша, кольцо, медальон и дневник — их Лорд попытался бы вернуть к жизни». Северус начертил на земле круг и отлевитировал высокие массивные камни с края Запретного леса, расположив их по контуру окружности. Возведя своего рода стену, он произнёс укрепляющие заклинания. Директор старался усилить своеобразное ограждение настолько, насколько это было возможно, надеясь, что оно поможет хоть немного сдержать Адское пламя. Его план заключался в том, чтобы безвозвратно сжечь крестражи заколдованным огнём, и затем как можно быстрее погасить пламя контрзаклятием, прежде чем оно выйдет из-под контроля. Северус понимал, в чём была ошибка Крэбба: «Винсент призвал дьявольский огонь, но не смог своевременно наложить контрзаклятие. Идиот! Глупый мальчишка! » Снейп достал из внутренних карманов мантии три украденных предмета и бросил их в центр круга. Перед его глазами лежали знаменитые исторические артефакты, имеющие особую ценность для школы — изысканный медальон, некогда принадлежащий Салазару Слизерину, кольцо Марволо Гонта и золотая чаша Хельги Хаффлпафф — но пытаться сохранить их было бы слишком рискованно. «Если Волдеморт сможет оживить даже крошечный кусочек своей больной души, о победе можно будет забыть! Их нужно уничтожить! » Сделав глубокий вдох и сконцентрировав на крестражах всю свою магическую энергию, Снейп произнёс заклинание Адского пламени, с трудом удерживая волшебную палочку, когда из кончика древка ввысь взметнулся столб огня с таким мощным шипением и свистом, что более слабый волшебник был бы сбит им с ног. «Неудивительно, что Винсент так легко потерял контроль над огнём в комнате, до потолка набитой огнеопасными предметами. Просто чудо, что шестеро учеников не сгорели заживо… Ведь Гермиона тоже была среди них». Земля тут же осветилась разгоравшимся пожаром, мгновенно превратившим крестражи в чёрную пыль. Как и ожидал Северус, камни выдержали всего несколько секунд. Огонь уже начал опалять траву, но в ту же секунду директор из последних сил наложил мощное контрзаклятие, погасив сопротивляющееся дьявольское пламя. Все было кончено за считанные секунды, осталась только выжженная полоса около двадцати футов длиной, похожая на чёрный хвост кометы — единственный признак свершившегося ночью магического действа. «Именно так, Винсент, нужно было обращаться с Адским пламенем», — с грустью подумал Северус. Он знал, что за целое лето трава прорастёт и скроет любые следы. Снейп разбросал носом ботинка обуглившиеся сожженные останки, убеждаясь, что от трёх артефактов, долгое время использовавшихся для самых тёмных целей, ничего не осталось. Удовлетворённый свершившимся, он развернулся и собирался уже идти обратно в школу, когда его внимание привлекла высокая фигура существа, осторожно выглядывающего из-за деревьев на опушке леса. — Кто здесь? — угрожающе спросил директор, потому что никто, кроме него, не должен был находиться на территории школы во время летних каникул. — Флоренц. — Покажись, Флоренц! Не бойся, я рад нашей встрече. Кентавр покинул безопасный лес и рысью прискакал к Северусу, который пожал руку своему бывшему коллеге, изгнанному по приказу Долорес Амбридж. — Ваше стадо скрывалось в лесу с тех пор, как был издан приказ об изгнании? — спросил он. — Именно так, Северус Снейп. В Министерстве не нашлось глупцов, рискнувших так глубоко проникнуть в Запретный лес. Пока они не видят нас, то считают поверженными, а себя — победителями… Ничтожные глупцы! — с отвращением выплюнул Флоренц. — Рад слышать, что вы в безопасности. Ты знаешь, что случилось с Хагридом? — Полувеликан живёт в убежище, которое построил для своего брата Грохха. — Грохха? Рубеус держал в лесу брата-великана? — Да. Мы предостерегали его, предупреждали, что великана нельзя обучить, ему нечего делать среди людей, но я должен признать, что Хагрид добился некоторых успехов. — И где сейчас этот Грохх? — Он погиб в битве за Хогвартс. Гораздо более крупные и сильные сородичи легко одолели его, когда он присоединился к Хагриду и сражался за школу. Лицо Северуса вытянулось от удивления. Он ничего об этом не знал. — Ты не мог бы передать сообщение для Хагрида, Флоренц? Я не попрошу от тебя слишком многого. Снейп знал, что в общении с кентаврами нужно проявлять почтение. Даже несмотря на то, что Флоренц преподавал в Хогвартсе и с ним общались как с коллегой, ввиду последних событий он вновь попал в стадо, а кентавры порой могли повести себя как гордые, высокомерные задницы. — Что мне ему сообщить? — Пожалуйста, скажи Хагриду, что на время летних каникул хижина в его распоряжении. Замок магически защищён, так что никто не сможет проникнуть на территорию школы, кроме директора и приглашённых мною гостей. Однако я сделал так, что защитное поле не повлияет на Хагрида. Он может покинуть лес и вернуться в свой дом. Также передай ему, что я прикажу домашним эльфам доставлять ему еду. Пусть запомнит лишь то, что не должен пытаться проникнуть в замок. — Я буду рад передать ему благую весть, Северус Снейп. — Благодарю, Флоренц. Кентавр надолго замолчал и проникновенно всматривался в него, словно оценивал. — Звезды сказали мне, что приближается время последнего столкновения светлых и тёмных сил. Вскоре всё решится окончательно, — загадочно произнёс он. — Надеюсь, — сухо ответил Снейп. Флоренц ничего не ответил, только слегка склонил голову на прощание, затем повернулся и галопом поскакал в лес. Северус в последний раз взглянул на уродливую выжженную полосу, темневшую на лужайке, и остался доволен собственной работой. «Несомненно, Тёмный Лорд скоро обнаружит пропажу крестражей, вопрос только, когда? »

***

Гермиона сидела на подоконнике в коттедже «Ракушка» и с грустью смотрела на раскинувшийся перед ней прекрасный пляж Тинворта: береговая линия освещалась вечерним солнцем, а на лёгких волнах в закатных лучах переливались золотистые блики. Окна и двери распахнули настежь, чтобы прохладный морской бриз проникал в дом, так как благодаря жаркой июльской погоде в маленьком коттедже становилось невыносимо душно, что особенно влияло на Флёр, находившуюся на шестом месяце беременности. Француженка, у которой уже явно обрисовался аккуратный животик, была поглощена разговором с Орлой, только что сообщившей ей новость о своей неожиданной беременности. Гермиона непроизвольно вздрогнула. В глубине души её поражала внутренняя сила этой девушки, которую она знала всего несколько месяцев. «Сильно сомневаюсь, что если бы я случайно забеременела от неоднократно насиловавшего меня ублюдка, то вообще стала бы строить планы на будущее... Как и в том, что позволила бы ребёнку появиться на свет». По правде говоря, гриффиндорка понятия не имела, что бы она сделала в данной ситуации. «Слава Мерлину, что Снейп всегда тщательно следит за тем, чтобы я ежемесячно принимала сваренное им противозачаточное зелье». «С другой стороны, Орла неосознанно всегда стремилась к материнству, недаром она так замечательно обращается с Тедди и помогает Римусу. Не удивительно, что потеряв обоих родителей и не имея другой семьи, кроме ненавистных Малфоев, она цепляется за возможность иметь кусочек собственной плоти и крови, который смогла бы полюбить». Флёр пригласила Гермиону, Орлу и Римуса с малышом на ужин после того, как Орла поговорила с ней через камин. К тому времени, как они появились в коттедже, Чарли уже заканчивал готовить, и из кухни доносились восхитительные ароматы. Гарт бегал вокруг своего хозяина, то и дело попадая ему под ноги, но получаемые им случайные пинки, казалось, того стоили, поскольку Чарли постоянно бросал дракончику лакомые кусочки. Со стороны они вдвоём выглядели довольно комично, так как Гарт явно считал себя кем-то вроде чешуйчатой кошки или собаки. Гермиона поджала под себя ноги, устроившись на цветастых подушках, и прислонилась к оконной раме, глубоко вдыхая свежий морской воздух. Постоянная скрытность и заточение очень угнетали; даже если иногда они отдыхали в маленьком садике на площади Гриммо — это не могло заменить свободу. Она проводила глазами Флёр, явившуюся на кухню за напитками; француженка открыто флиртовала с Чарли и время от времени ласково поглаживала его по спине. Уизли повернулся к ней, и Гермиона увидела лёгкую интимную улыбку на его загорелом веснушчатом лице; рыжие кудри были собраны в свободный низкий хвост на затылке. Чарли наклонился вперёд и нежно поцеловал Флёр в носик, а затем в губы, обвив свободную руку вокруг талии и прижимая её к себе. Чарли явно оказывал ту поддержку, в которой нуждалась его бывшая невестка, и казалось, что их отношения (какими бы странными или неуместными они ни были) стали чем-то, что придавало им обоим сил и желания жить дальше. «Разве можно упрекать их за те крохи счастья, которые они обрели в разгар массового отчаяния? » Наблюдая за невинными проявлениями близости, она мысленно вернулась к своему профессору — волшебнику, который волей обстоятельств лишил её девственности и помог ей познать наслаждение. Неудивительно, что вслед за этими мыслями ею овладело навязчивое желание, и почти сразу же почувствовалась пульсация под тканью трусиков. Проклятие собиралось пробудиться совсем некстати, так как вскоре им предстояло сесть за общий стол. Гермиона надеялась, что на сей раз Вожделение будет медленно заявлять о себе, так как тушёное мясо, над которым весь вечер колдовал Чарли, выглядело настолько аппетитно, чтобы даже слюнки потекли. От беспокойных мыслей её отвлекла появившаяся в огне голова. Следом раздался громкий голос с явным ирландским акцентом: — Эй? Есть кто-нибудь дома? Флёр присела у камина, отвечая на вызов — это оказался Симус. Финниган громко возмущался, что ему пришлось попереживать, так как, когда он пытался связаться с членами Ордена, проживавшими на площади Гриммо, в доме никого не оказалось. Флёр сообщила, что все собрались у неё, и, убедившись, что ужин подан, открыла каминную сеть и пригласила Симуса. Через минуту молодой гриффиндорец заполнил комнату своим зычным голосом и искромётной харизмой. Гермиона с радостью заключила его в тёплые приветственные объятия. Не теряя времени, Чарли позвал всех к столу, расставляя тарелки взмахом волшебной палочки. После того, как напитки были разлиты, а разговоры почти прекратились, поскольку все наслаждались восхитительным рагу, наступил забавный момент, когда Тедди, сидевший на коленях у Люпина, схватил отцовскую тарелку, шлёпнул по ней ладошкой и с удовольствием начал слизывать густую мясную подливку со своего маленького кулачка. — Ах, Р’имус, похоже, Тедди намекает, что хочет пер’ейти к настоящей пище, не так ли? — со смехом заметила Флёр. — Да, он определённо готов к чему-то большему, чем молоко. Мне придётся попросить эльфа из Хогвартса, который приносит нам еду, приготовить несколько детских пюре. Вы можете себе представить, какой беспорядок вскоре меня ждёт? — спросил он с улыбкой, в то время как Тедди стряхивал с ладошки соус. — Скоро беспорядок в нашем доме увеличится вдвое, — вмешалась Орла, после чего на лице Симуса отразилась смесь непонимания и удивления. Девушка быстро и не вдаваясь в подробности рассказала ему о своём положении, на что он выразительно присвистнул. — Чёрт возьми, Орла, оказывается, ты безбашенная девчонка! — воскликнул он. — Что есть, то есть, — пожала она плечами, хотя Гермионе такой ответ показался излишне беспечным. Вдруг Чарли откашлялся, привлекая к себе всеобщее внимание. — Мне не хотелось бы омрачать твоё настроение дурными мыслями, Орла, но ты подумала о том, как ты будешь регистрировать своего ребёнка после рождения? Если ты не замужем, тебе рано или поздно придётся явиться в Министерство и указать имя отца ребёнка, чтобы его фамилию внесли в волшебное свидетельство о рождении. Затем с ним свяжутся министерские сотрудники, чтобы подтвердить отцовство. Они могут заставить его взять на себя часть обязанностей. — Что?! Но я не могу это сделать! — потрясённо воскликнула она. — Тем не менее ты должна. Министерство чётко отслеживает появление на свет детей волшебников, архивы хранят информацию обо всех, даже о магглорождённых. Так же работает и книга имён, в которой записи об учениках появляются ещё до поступления в Хогвартс. Архивариусы знают, когда рождается новый волшебник, а также когда кто-то из магов умирает. Если на свет появляется дитя, но родители не состоят в магическом браке, мать ребёнка обязана пойти в Министерство и зарегистрировать его. Единственное исключение — это полностью магглорождённые дети, я имею в виду, от двух родителей-магглов — в этом случае записи о них хранятся лишь в хогвартской книге имён, а в Министерстве появляются с одиннадцатилетием. Ты — ведьма, а отец малышки — чистокровный волшебник, значит, у тебя просто не будет иного выбора. — Я не могу допустить, чтобы Яксли узнал, что мы зачали ребёнка! Тогда он будет преследовать нас до конца своей жизни! — Согласен, это подвергло бы их потенциальной опасности, — встревожился Римус. — Наверное, это прозвучит абсурдно, но теперь я жалею, что отец ребёнка не мой сводный брат, а тот подонок, который меня изнасиловал, — промолвила Орла так едко, что большинство присутствующих вздрогнули от жестокости её правдивых слов. — Подожди, Чарли, — вмешался Симус. — Ты сказал: «Если родители не состоят в магическом браке»? А что, если это будет не так? — Если зарегистрируется рождение малыша, но ведьма уже будет замужем, хоть за волшебником, хоть за магглом, то муж и жена автоматически признаются родителями. — Следовательно, они не узнают кто отец? — докапывался Финниган. Чарли помолчал, видимо, гадая, не интересуется ли этим Симус, с целью предложить свою «помощь». — Судя по всему, нет, — наконец признал он. — По крайней мере при рождении моих младших братьев и сестёр они автоматически регистрировались, потому что родители были женаты. — Итак… фактически, — продолжал Симус, — если бы жена завела роман и родила ребёнка от любовника, младенец всё равно был бы зарегистрирован на имя супруга? Чарли растерянно пожал плечами. — Полагаю, что так. Я никогда не обдумывал подобную ситуацию, но да, именно так всё и должно работать. — Должно быть, всё так и было, когда я родилась, — вставила Орла. — У меня нет магического свидетельства о рождении, только маггловское. Несмотря на то, что мой настоящий отец оказался волшебником, поскольку мама уже была замужем за Джерардом Роучем, до поры до времени именно он считался моим биологическим отцом. — Тогда проблема решается проще простого, — закончил Симус, щёлкнув пальцами. — Выходи за меня замуж, Орла! Пусть малышку зарегистрируют на моё имя, а этот проклятый мудак Яксли никогда не узнает правду, так же, как и Малфои. Если захочешь, мы сможем развестись, как только всё это дерьмо закончится. После дерзкого предложения Финнигана за столом раздались удивлённые возгласы, все буквально раскрыли рты. Гарт, сидящий рядом с тарелкой Чарли, тоже скопировал поведение волшебников: он открыл пасть, выпустив кусок мяса, что заставило всех рассмеяться и немного разрядило атмосферу. — Прекрасное предложение, Симус, — напряжённо сказал Люпин, — но ты ведь понимаешь, что магический союз должен стать подлинным во всех смыслах этого слова? Вам придётся провести церемонию сочетания, поселиться вместе и консумировать брак. — Я готов это сделать, — уверенно ответил Финниган. — Орла, ты со мной? Что ты об этом думаешь? — Думаю… что это очень смелое решение, Симус, и я благодарна за твоё предложение, но… я не ожидала, что ты решишься на что-то настолько серьёзное, только чтобы помочь мне. — Честно говоря, я не возражаю. Ведь мы должны помогать друг другу, не так ли? — На самом деле это отличная идея, Орла, — вмешался Чарли. — Брак поможет сохранить в тайне происхождение твоей дочери, а также, при желании, избавит тебя от обязанностей наследства Малфоев, так как после замужества ведьма, как и в мире магглов, берёт фамилию мужа и к тому же… — Я говорю «нет»! — неожиданно заявила Орла. Шокировав всех присутствующих, девушка аккуратно положила салфетку на тарелку и отодвинула стул, поднимаясь из-за стола. — Я вынуждена отказаться, Симус, — повторила она уже более спокойно, — спасибо за очень любезное предложение, искренне благодарю тебя, но… я так не могу! Не смогу вступить в настоящий брак только из-за ребёнка, потому что не хочу повторять ошибок своей матери. Прошу прощения, мне нужно побыть одной. Спасибо за ужин, Чарли, и за приглашение, Флёр. Быстро попрощавшись с остальными, Орла решительно направилась к камину, зачерпнула горсть летучего пороха и бросила его в огонь, называя адрес площади Гриммо. Через мгновение она исчезла со вспышкой зелёного пламени, оставив волшебников в полном недоумении. — Это всё гор’моны, — снисходительно объяснила Флер. — Ор’ла немного не в себе. Дай ей вр’емя, Симус. Увер’ена, она ещё пр’ислушается к голосу р’азума. — Всё равно ты повёл себя очень благородно, приятель, — заверил Чарли. — Тебе в голову пришла чертовски хорошая идея. Римус поднялся на ноги с серьёзным и задумчивым видом. — Пойду проверю, всё ли с ней в порядке, — пояснил он. — Гермиона, ты ведь задержишься здесь подольше, да? — Ох… да! Да, конечно, — ответила она, интуитивно чувствуя, что вопрос Римуса больше походил на просьбу. — Мне забрать с собой Тедди? — Я могу пр’исмотр’еть за bé bé столько, сколько потр’ебуется, — предложила Флёр, которая, похоже, тоже догадалась, что Римус хочет поговорить с Орлой наедине; она протянула руки к ребёнку. — Спасибо, — с благодарностью сказал он, передавая ей своего сына. — Я очень ценю вашу помощь. Не сказав больше ни слова, Люпин подошёл к камину и исчез так же быстро, как Орла всего несколько минут назад. Флёр многозначительно переглянулась с Гермионой, а вот Чарли и Симус, казалось, пребывали в блаженном неведении. «Возможно, всё к лучшему. Если Орла и нуждается в ком-то, уж лучше пусть с ней будет взрослый и надёжный Римус Люпин. Без сомнения, он сможет не только утешить, но и станет ей опорой в столь нелёгкое время». Как только с ужином было покончено, Грейнджер вызвалась помыть посуду (в основном, чтобы не сидеть с ребёнком). В то же время она пыталась отвлечься от навязчивого сексуального желания, которое в течение ужина неуклонно нарастало и начало прилично её раздражать. Она мыла посуду вручную, маггловским способом, пытаясь максимально растянуть время. Гермиона испытывала лёгкую вину, что на самом деле отчасти радовалась проявлению проклятия, потому что появился очередной предлог встретиться со Снейпом. Чем сильнее она сближалась с профессором, тем счастливее себя чувствовала. В разгар войны, потерь и всеобщего хаоса, она нашла утешение в объятиях саркастичного угрюмого волшебника, чего раньше даже представить себе не могла. «Можно ли назвать это любовью? » Гермиона не была в себе уверена. Снейп был прав, давая ей совет не торопиться и убедиться, что её чувства не связаны с принуждающим проклятием. «Придётся дождаться, пока чары спадут». Гермиону до сих пор беспокоило, что под властью тёмной магии она перестаёт контролировать свои эмоции. «В особенности потому что возникшие к нему чувства настолько сильны». С наступлением ночи волшебники расположились на веранде (которая также попадала под защитные чары Фиделиус) и наблюдали за превращениями Чарли в дракона; Уизли тренировался в Анимагии, а также старался их развлечь. Потрясённый Симус без устали восторгался — он остался настолько впечатлён, что тоже захотел стать анимагом и научиться превращаться в чернобурую лисицу — такую же, как его Патронус. Чарли был великолепен в образе дракона. Он в точности повторял движения огромной рептилии, без сомнения, за годы изучения Драконологии узнав всё о поведении драконов в естественной среде. Ему так и не удалось убрать с головы небольшой пучок рыжих волос, но Флёр заявила, что он добавляет дракону-Чарли ещё больше уникальной привлекательности. Гарт носился вокруг них и возбуждённо хлопал крыльями по песку, поощряемый большим драконом, которого, казалось, считал старшим собратом. Дракончик никогда не пытался летать самостоятельно, но когда его хозяин принимал анимагическую форму, он тоже ненадолго поднимался в воздух, даже если вскоре после этого неловко плюхался на землю. Именно поэтому Чарли практиковал полёты над морем — поскольку Гарт неплохо плавал, тёплая морская вода была идеальным местом для аварийных посадок. Вечер действительно показался Гермионе удивительно приятным, особенно потому что по возвращении домой она собиралась побеспокоить директора по уважительной причине.

***

Римус перешагнул через каминную решётку, вернувшись на кухню особняка Блэков, и огляделся по сторонам, ища глазами Орлу, покинувшую коттедж «Ракушка» всего несколько минут назад. На кухне её не оказалось, но дверь в коридор осталась открытой. «Должно быть, она поспешила удалиться в другую часть дома». Он мимоходом заглянул в гостиную, затем в библиотеку, а потом поднялся по лестнице и постучал в дверь её спальни, как и накануне вечером. Ответа не последовало, не на шутку встревоженный мужчина повернул ручку и без разрешения толкнул дверь, на ходу бормоча извинения за вторжение. Орла стояла у окна, глядя на открывающуюся лондонскую площадь и маггловскую жилую улицу. Римус подошёл сзади и осторожно положил руку ей на плечо. Орла обернулась и посмотрела на него свысока, хотя была на несколько дюймов ниже Люпина; её белокурые волосы красиво рассыпались по плечам. Она не плакала, но в светлых глазах застыла печаль. Он прекрасно знал это невысказанное чувство безысходности. — Ты в порядке? — спросил он, и она молча кивнула. — Мне пообещали позаботиться о Тедди. Я хотел бы поговорить с тобой… Ты довольно резко поступила, остальные за тебя переживают. Орла сокрушённо вздохнула и откинула волосы с лица. — Я не хочу выходить замуж за Симуса, — ответила она, слегка покраснев. — Никто не собирался тебя заставлять, но признай, что предложение было хорошим. Симус всего лишь хотел помочь тебе выкрутиться из… сложившейся ситуации. — Конечно, я всё понимаю. — Симус Финниган — хороший молодой человек… Девушка снова грустно вздохнула и повернулась к нему лицом. — Но, Римус, он не… Он не ты! Люпин изумлённо уставился на неё, не понимая, ослышался ли он или просто неправильно понял слова, только что слетевшие с её губ. — Ты бы пошёл на это? — спросила она. — Ты бы помог мне уберечь ребёнка? Я знаю, что прошу тебя серьёзно рискнуть, но ты ведь знаешь… мы вместе вынуждены скрываться… Так или иначе, я бы могла помогать тебе с Тедди, а ты бы мог… — Орла, — перебил он, — прости, но это ужасная идея! Зачем тебе связываться со мной? Я до сих пор скорблю по погибшей жене, чувствую себя виноватым и раздавленным, не говоря уже о том, что на двадцать лет тебя старше! — Я тоже скорблю, — тихо прошептала она. — Каждое утро я просыпаюсь с беспорядком в душе и в собственных мыслях. У нас с тобой гораздо больше общего, чем ты думаешь. Я пойму, если эта идея кажется тебе отвратительной, и не буду больше настаивать. — Я люблю свою жену, Орла, — ответил Римус слабым, надтреснутым голосом. — Знаю и не собираюсь занимать её место. Я не прошу тебя полюбить меня, Римус, прошу лишь только помочь мне и ребёнку. Мы могли бы жить вместе той жизнью, которой практически уже живём. Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. — Ты хоть понимаешь, о чём просишь? Брак должен быть консумирован, чтобы он приобрёл юридическую и магическую силу. Ты — жертва изнасилования, Орла, и совсем недавно потеряла своего любимого… — С тобой я чувствую себя в безопасности! — Я не могу так с тобой поступить, — настаивал Люпин, потому что, хотя её рассуждения были не лишены смысла, он просто… не мог. Она посмотрела на него ледяным, испытующим взглядом. — Тогда сделай это всего один раз, после церемонии. Вспомни слова Симуса — как только вокруг воцарятся мир и порядок, ты сможешь со мной развестись! «Неужели она такого низкого о себе мнения? Я должен сейчас же её разубедить! » — Проблема в том, — прохрипел Римус, морально готовясь к предельно откровенному разговору, — что я всего лишь мужчина, который волей-неволей поддаётся естественным потребностям, и боюсь, что мне не хватит… всего лишь одного раза. В её ясных глазах отразилось понимание. «Ну вот… Я позволил себе слишком много! И напугал девушку! » Орла протянула руки и положила их ему на плечи, слегка приподнимаясь на цыпочках, а затем потянулась к мужчине, запечатлев легчайший поцелуй на его изголодавшихся губах. От прикосновения нежных девичьих губ по всему его телу пробежала дрожь удовольствия вплоть до самых кончиков пальцев. Она немного отступила назад. — Если ты беспокоишься только обо мне, Римус, то не надо. За последний год я поняла, что гораздо сильнее, чем могла себе представить. Через полгода у меня появится дочь, о которой мне придётся заботиться и скрывать её от биологического отца. Я бы гордилась, если бы ты позволил нам взять твою фамилию и жить под твоей защитой, пока в мире снова не станет безопасно. — Сомневаюсь, что защита беглого оборотня может оказаться полезной, — смущённо пробормотал он, но не смог удержаться и приобнял её за талию. Почувствовав гибкое тело девушки под своими руками, он словно прозрел и осознал, как давно втайне об этом мечтал. — Ты ведь поможешь нам? Я понимаю, что прошу слишком много… Орла скользнула ладонями вверх по его плечам, одной рукой обнимая за шею; от волнения и ласковых прикосновений (о которых Римус уже позабыл) его волосы встали дыбом. — Как ты верно заметила, мы уже живём вместе, как семья. Мы вдвоём растим Тедди. — Я бы никогда не осмелилась занять место твоей жены, Римус. Я не жду, что ты полюбишь меня. Он почувствовал боль в душе и подозревал, что причиной тому было не только горе от потери Тонкс, но и печаль, прозвучавшая в словах девушки. — Ты не займешь её место, Орла. Ты займешь новое, принадлежащее только тебе. «Я смогу с этим смириться. Она никогда не заменит Нимфадору, но разве девочка уже не заняла определённое место в моём сердце? » Наклонившись вперёд, Люпин сделал то, что в глубине души давно хотел осуществить. Он поцеловал её. Римус мягко прижался к губам Орлы и почувствовал, как её пальчики крепче сжали его плечи. Он смутился, внезапно вспомнив о том, что немного зарос — давно нужно было привести в порядок усы и щетину. Впрочем, девушка не возражала. Римус обрадовался, когда она закрыла глаза от удовольствия и прильнула к нему своим великолепным телом — он так давно не чувствовал близость другого человека, что она показалась ему настоящим ангелом, спустившимся с небес. Вначале они целовались почти невинно, и лишь потом он осмелился скользнуть в её ротик своим языком. Римусу нравилось исследовать её губы, оставлять на них лёгкие, почти невесомые поцелуи, которые постепенно сменились более чувственными. Она казалась такой нежной, такой отзывчивой. Его затошнило при одной только мысли о том, что кто-то посмел причинить столько боли этой прекрасной девушке. Наконец Орла прервала поцелуй и сделала шаг назад, создавая между ними небольшое расстояние. — Как ты думаешь, мы справимся? — спросила она с робкой улыбкой, словно отчаянно нуждалась в его одобрении и согласии. Римус обхватил её лицо ладонями и встретился с ней взглядом, чтобы она смогла прочитать искренность в его глазах. — Вот мой ответ, — прошептал он, даря ей ещё один поцелуй, на этот раз позволяя своему языку смелее проникнуть между губ девушки, медленно приоткрывая их и сплетаясь с её собственным тёплым и желанным язычком. Завладев нежным ртом, Римус погрузил пальцы в светлые пряди, обхватив затылок; он наслаждался ощущением щекочущих шелковисто-гладких волос. Другой рукой он обнял её за плечи, широкая мужская ладонь легла ей на спину, прижимая к себе, пока он продолжал уделять внимание податливым губам, чувствуя её ответное желание. Их языки переплелись, исследуя друг друга. Несмотря на обстоятельства, они оба относились к близости с трепетом, словно испытывали подобное впервые. Римус почувствовал, как девичьи ручки обвились вокруг его талии; тогда он начал целовать её более отчаянно, движимый разгорающейся страстью, словно утопающий, хватающийся за спасательный круг. Впервые за невероятно долгое время он почувствовал себя счастливым.

Глава 38

Гермиона стремительно пролетала по каминной сети, прижимая к себе спящего Тедди Люпина. Возможно, она обнимала его даже слишком крепко, боясь уронить малыша или потерять где-то на полпути между площадью Гриммо и коттеджем «Ракушка». Девушка неловко выбралась из кухонного очага и с облегчением вздохнула, увидев сидящего за столом и дожидающегося их возвращения Римуса. Заметив вылезающую из камина Грейнджер, он тут же встал и протянул руки к спящему сыну. — Ты меня очень выручила, Гермиона, — поблагодарил Люпин, настолько ловко забирая Тедди из её объятий, что тот даже не проснулся. — Я всего лишь вернула его домой, — смущённо призналась она. — Большую часть ухода за ребёнком взяла на себя Флёр, хотя после ужина Чарли храбро вызвался сменить ему подгузник. — Маленький вонючка, — пошутил он и снисходительно улыбнулся, глядя на сына. Люпин осторожно положил Тедди в стоявшую на кухне люльку и предложил Гермионе присесть за стол. Он пил чай, ожидая их появления, и призвал из комода вторую чашку. Спустя пару минут она с удовольствием попивала вместе с ним горячий чаёк, а Римус тем временем налил себе ещё одну полную кружку. — Как всё прошло? Орла в порядке? Люпин снова улыбнулся, но на сей раз по-другому. Теперь Гермиона не сомневалась, что между ними что-то произошло. Она и до этого подозревала, что Римус последовал за Орлой (после того, как та практически сбежала из коттеджа), преследуя собственные скрытые мотивы, и теперь задавалась вопросом: «Может быть, их связывает нечто большее, чем дружба? » — С ней всё будет в порядке. Орла очень устала, эмоционально вымоталась и сейчас спит. Гермиона только отмахнулась, услышав ответ, явно не удовлетворивший её любопытство. — Лучше расскажи, о чём вы тут говорили? Люпин смиренно вздохнул, понимая, что от догадливой гриффиндорки бесполезно что-либо скрывать. — Мы решили заключить брак. Они возьмут мою фамилию, и ребёнок будет считаться мне родным. — Что?! — Полагаю, ты всё правильно расслышала. Разумеется, я заметил, что неразумно связываться с беглым оборотнем, но, по-видимому, это её не испугало. Она готова пойти на всё, лишь бы скрыться от насильника-Пожирателя смерти, — пробормотал он, тревожно нахмурясь. «Но ведь Орла могла бы принять предложение Симуса и тем самым решить проблему с отцовством, что было бы более логично, но вместо этого она выбрала… Люпина? » С практичной точки зрения Гермиона мысленно согласилась с Римусом, ведь после вступления в брак с оборотнем не только Тедди, но и новорождённый младенец попадёт под закон о полукровках. «Зачем подвергать малышку такому риску? Впрочем, если бы всем стало известно, что её настоящим отцом является Корбан Яксли, риск бы только увеличился». «Чёрт возьми, но почему именно Римус?! »«Зачем усложнять и без того непростой вопрос, добавляя ещё одну проблему — его ликантропию? » Нельзя было не заметить, что за те несколько недель, что они вместе прожили на Гриммо, Орла сильно сблизилась с Люпином. «Они живут практически как супружеская пара — делят домашние обязанности и вместе заботятся о Тедди. Существует лишь один деликатный момент, без которого магический брак не сможет вступить в силу, но учитывая то, через что уже прошла Орла, вряд ли это покажется ей концом света. Не сомневаюсь, что Римус вёл бы себя с ней нежно и обходительно. И всё же брак с Симусом Финниганом в конечном счёте доставил бы гораздо меньше проблем». — Ну… — начала она, — даже не знаю, что и сказать. С одной стороны, я вижу во всей этой затее очевидные подводные камни, но с другой — прекрасно вас понимаю. — Понимаешь? Он выглядел удивлённым. — Разумеется, понимаю. Вы вдвоём уже практически живёте супружеской жизнью. — За исключением супружеского долга, — застенчиво добавил он. — Хм-м… Ну да. — Я поцеловал её сегодня вечером, — признался Римус, но его улыбка немного померкла. — И она поцеловала меня в ответ. — И почему мне кажется, что ты не рад? — Я просто смущён и сбит с толку. Всё из-за мыслей о Доре… После её смерти прошло слишком мало времени, я не могу так быстро вступить в интимные отношения с кем-то другим. Гермиона потянулась к руке Люпина и накрыла её своими ладошками. Он грустно улыбнулся в ответ на её утешительный жест. — Они покинули нас, Римус. Все они. Лишь единицы чудом спаслись после финальной битвы. Нам остаётся только поддерживать друг друга. Конечно, мы безумно скучаем по тем, кого потеряли, но скорбью их не вернуть. Мы должны бороться за то, чтобы создать для себя новую жизнь, к сожалению, уже без тех, кто был нам дорог. Если ты вновь испытываешь счастье, это не значит, что ты предаёшь память о своей погибшей жене. Ты всего лишь не тратишь свою жизнь впустую, раз уж тебе посчастливилось остаться в живых. — Она вообще не должна была погибнуть, Гермиона! — с болью воскликнул Люпин. Он резко выдернул свою руку и от досады так громко хлопнул ладонью по столу, что девушка испуганно подпрыгнула на месте. — Я согласен с тем, что ты сказала, но, чёрт возьми, Тонкс могла выжить! В ту ночь ей не следовало находиться в замке! Она должна была остаться с матерью, как мы договорились! Тогда Тедди не потерял бы маму, а я — жену! Проклятье, но ведь она никогда… никогда меня не слушала! Гермиона притихла, не зная, что на это ответить. Римус вскочил на ноги, со злости пнул деревянный стул, тот упал на пол, и потревоженный звуками малыш слегка захныкал во сне, но, к счастью, не проснулся. Мужчина метался по кухне из стороны в сторону, словно тигр в клетке, то и дело нервно запуская пальцы в свои русые волосы. — Той ночью, когда я впервые увидел её в Хогвартсе, первым делом спросил, зачем она сюда явилась, — с горечью рассказывал он. — Я сказал Доре, что она нужна Тедди, и знаешь, что она мне ответила? «Сегодня я должна быть рядом с тобой, Римус». Я пытался отослать её обратно, но она не послушала меня! И это стоило ей жизни! Любовь ко мне стоила ей жизни! Уж лучше я останусь один, чем ещё раз подвергну кого-то опасности… — Ты не виноват и прекрасно об этом знаешь, — тихо пробормотала Гермиона. — Только Тонкс была ответственна за принятое ею решение. Мы с тобой вдвоём знаем, что никакие слова её бы не переубедили. Ты не был причиной её смерти — ни прямой, ни косвенной. Римус перестал беспокойно ходить по комнате и сел за стол напротив неё. — Она выбрала меня, Гермиона! Она выбрала меня, а не своего сына! Его лицо исказилось от горя, в то время как глаза умоляли её подтвердить, что он ошибается. — Да, она выбрала тебя, Римус. Ей нужно было за короткое время принять немыслимо сложное решение, но Тонкс знала, что под присмотром её матери Тедди будет в безопасности. Она поступила по-своему, потому что любила тебя всем сердцем! — Тогда разве я не оскверняю эту любовь и светлую память о ней, целуясь с Орлой, соглашаясь на её просьбу связать себя узами брака? Значит, мои чувства к ней не настолько сильны? — Конечно нет. Ты любил её всей душой и всегда будешь любить. Но волей судьбы ты смог спастись и должен ценить предоставившийся шанс, живя полной жизнью. Также у тебя есть сын, которого сложно будет воспитать в одиночку и привить ему уважение к памяти о матери. — Значит, ты думаешь, ещё не слишком рано? — Кто может с точностью сказать, когда слишком рано, а когда поздно? Каждый из нас уже завтра может погибнуть, Римус! Мы все находимся под угрозой! Я всего лишь хотела сказать, что нужно ловить каждый момент, подаренный судьбой, чтобы выжить наперекор врагам и отомстить за всех тех, кого мы любили! Люпин ничего не ответил, но начал медленно кивать, как будто отчаянно хотел поверить в высказанные ею мысли, но ещё не до конца смог их принять. — Помоги Орле. Защити девушку и позволь ей позаботиться о Тедди, предложив взамен свою помощь с её собственным ребёнком. Когда всё закончится… Каким бы образом ни завершилась эта проклятая война, у вас появится шанс построить совместную жизнь. Что ж, если вы захотите остаться вместе, тогда каждый из нас пожелает вашей семье только счастья. — Орла сказала, что если мир изменится, мы сможем развестись. — Сейчас ни к чему об этом думать. Тебе ведь с ней хорошо? — Очень хорошо. — Она тебе, хм-м… нравится? — Да, несмотря на то, что я чувствую себя лет на сто её старше. — Забавно. Северус так же думает обо мне, — откровенно призналась она. — Значит, теперь уже просто Северус? — поддразнил Люпин, откидываясь на спинку стула. На его губах мелькнула едва различимая улыбка, заметив которую, Гермиона невольно покраснела. — Он очень добр ко мне, — смущённо пробормотала она. — Гермиона, я всего лишь шучу! Возьми всё, что ты только что сказала мне, и примени это к себе. Я наблюдал за вами и заметил, как Северус смотрит на тебя, когда думает, что его никто не видит. Он восхищается тобой. Когда война закончится, вы тоже можете быть счастливы вместе… — Мы слишком разные! — перебила она. — Думаю, между вами гораздо больше общего, чем тебе кажется. — Я была его ученицей! — И Орла когда-то была моей, — парировал он, продолжая лукаво улыбаться. — Ты влюблена в него, не так ли? Гермиона почувствовала, как её плечи поникли. — Мне кажется… да. — Всё в порядке, — заверил он, похлопав её по руке. — Даже скользкие слизеринские мерзавцы вроде Северуса Снейпа нуждаются в любви. Они вдвоём непроизвольно рассмеялись, находя в себе силы шутить, даже когда волшебный мир дошёл до пределов отчаяния; несмотря на то, что у них отняли всех, кого они любили. На этот раз Тедди действительно проснулся и закричал, требуя, чтобы его покормили. — Долг зовёт, — заметил Римус, поднимаясь на ноги. — Кстати, судя по твоему постоянному ёрзанию на стуле, Гермиона, ты должна позволить ему помочь тебе как можно скорее. Взмахнув волшебной палочкой в сторону камина, он зажёг огонь, тут же вспыхнувший зелёным цветом, и отправил ненавязчивый запрос в кабинет Снейпа. В камине директора должен был прозвучать сигнал, указывающий, что кто-то хочет с ним связаться. Затем Римус понимающе ухмыльнулся и направился к колыбели, чтобы забрать хнычущего ребёнка. — Да? — Снейп ответил почти мгновенно, его темноволосая голова тут же появилась в огне. — Добрый вечер, сэр, могу я пройти к вам в кабинет? — сконфуженно промолвила она, не объясняя причину, хотя все трое прекрасно понимали, в чём проблема. — Разумеется. Снейп тут же исчез, не сказав больше ни слова. Без сомнения, он видел, как Люпин возится у плиты позади девушки, готовя бутылочку для Тедди. — Тогда увидимся завтра, Гермиона? — невинно спросил Римус. Она застенчиво улыбнулась ему и шагнула в огонь, второй раз за этот час закружившись в вихре среди сажи и пепла.

***

За то время, пока Гермиона прощалась с Римусом и путешествовала по каминной сети, Снейп успел вернуться к своему письменному столу. Перед ним лежала толстенная бухгалтерская книга, в которой он что-то сосредоточенно записывал, на подставке в пределах досягаемости стоял почти полный бокал огневиски. — Добрый вечер, — поздоровался он глубоким соблазнительным голосом, или, возможно, ей он просто таковым показался. — Боюсь, мне понадобится ваша помощь, сэр. Извините, если отвлекаю вас от важных дел, — сказала она, медленно подходя к столу всё ближе. Снейп поднял на неё глаза, и уголок его рта изогнулся в сексуальной полуулыбке. «Сексуальная полуулыбка? С каких пор ты стала терять голову от ухмылок профессора Снейпа! » — девушка мысленно отругала сама себя, позволяя глазам скользить вниз по его груди. В конце концов она уставилась на редкую поросль тёмных волосков, выглядывающую из-под расстёгнутого воротничка его рубашки. Длинные чёрные волосы директора едва касались плеч, и ей внезапно захотелось по-хозяйски запустить в них пальчики и грубо притянуть его к себе для поцелуя… «Чёрт бы побрал это проклятие! » Чары Вожделения активно усилились, как только она осталась с ним наедине. Тёмная магия подталкивала её к нему, заставляя взбудораженный разум блуждать вокруг самых неуместных мыслей. Проклятие напоминало о себе в течение нескольких часов, пока она гостила у Чарли и Флёр, но только в последние минуты Гермиона почувствовала явный дискомфорт. Присутствие Снейпа действовало на неё опьяняюще; одна только их близость друг к другу разжигала в ней острую физическую потребность. — Судя по всему, на вас действует проклятие? — Да. И очень сильно! — Почему вы не обратились за помощью раньше? — Я была в коттедже «Ракушка» вместе с… Чуть позже я всё объясню, сегодня столько всего случилось! Мне нужно многое вам рассказать, но сначала я просто… Мне нужно… — беспомощно пролепетала она, желая, чтобы он догадался, что сначала необходимо успокоить проклятие. — Ты нуждаешься во мне, — закончил он, и она робко кивнула, закусив губу. Снейп взмахнул палочкой, освобождая поверхность стола, и она услышала звук наложенных амортизирующих чар. — Сними платье, Гермиона. Пока Грейнджер стягивала через голову лёгкое летнее платье, низ её живота сжимался в предвкушении. Она отбросила его в сторону, оставшись стоять в одном белье. Девушка почувствовала на своём полуобнажённом теле дуновение прохладного ветерка. «Должно быть, где-то в кабинете открыто окно». Северус сидел в кресле и упивался открывшимся зрелищем, чувствуя, как его член начинает твердеть от одного взгляда на эту маленькую ведьму, скромно стоящую посреди его кабинета в белом лифчике и простых трусиках в тон. Бюстгальтер оказался довольно тонким, и он беспрепятственно мог увидеть, как её соски напряглись под полупрозрачной тканью. Неожиданно у него возникла дерзкая идея: «Почему бы нам немного не поиграть? » Протянув правую руку, Снейп призвал роскошное перо, которым никогда не пользовался для письма, так как считал слишком напыщенным; оно действительно походило на огромное пышное чёрное перо павлина. Дамблдор когда-то преподнёс его профессору в качестве рождественского подарка. Вероятно, старый хитрец решил таким образом пошутить над зельеваром, так как прекрасно знал, что для своих исследований и пометок Северус всегда пользовался только самыми практичными и простыми перьями. «Однако сейчас бестолковый подарок Альбуса может оказаться весьма полезным, если, конечно, она мне позволит…» Взявшись за стержень пера и глядя ей прямо в глаза, он провел мягким пышным опахалом по её груди, приподняв бровь в невысказанном вопросе — хочет ли она продолжения? Грейнджер слегка расправила плечи, подставляя грудь, что он воспринял как согласие. Снейп погладил пушистым пёрышком её голые руки и живот, чтобы она привыкла к необычным щекочущим ощущениям, а затем вновь вернулся к груди. — Сними лифчик, — приказал он, наслаждаясь тем, как послушно она закинула руки за спину и сама расстегнула бюстгальтер, а потом наклонилась вперёд, обнажив перед ним грудь. «Грёбаный Мерлин, всё-таки она восхитительна! » Он протянул руку, выжидательно подняв бровь, и она передала ему лифчик, наблюдая, как он небрежно кинул его поверх сброшенного платья. Ему потребовалась изрядная доля сдержанности, чтобы не понюхать бюстгальтер и не напомнить себе запах её тела. Затем Северус вновь вернулся к своему занятию; её соски, не прикрытые тонкой тканью, стали гораздо более чувствительными и восприимчивыми к ласкам, поэтому она задрожала, когда он провёл пёрышком по розовым ареолам вверх и вниз, щекоча затвердевшие пики. «Чёрт! » Его член уже настойчиво пульсировал в тесных брюках. «Сколько лет прошло с тех пор, как я в последний раз развлекался таким образом с молоденькой ведьмой? » Едва ли он мог вспомнить. Однако надеялся, что она позволит ему сделать с ней всё, что ему вздумается. — Ложись на спину, — приказал он хриплым голосом, который показался излишне взволнованным даже его слуху. Снейп встал с кресла, помог ей забраться на стол и улечься на блестящую лаковую поверхность, заботливо смягчённую чарами, одновременно снимая с неё туфли. Мужчина возвышался над девушкой, и с его ракурса открывался прелестный вид — она выглядела так, словно явилась сюда из какой-то эротической фантазии: пышные волосы разметались по столешнице, упругие налитые груди умоляли о внимании, сверкающие каштаново-карие глаза, полные похоти, неотрывно смотрели на него. В такие моменты очень легко было забыть, что на Грейнджер влияло принуждающее проклятие. Северус начал игриво поглаживать мягким чёрным оперением всю верхнюю часть её тела. В ответ послышались сладостные нетерпеливые вздохи, особенно когда он очерчивал контуры округлой груди. — Вот так приемлемо? — спросил он севшим голосом. — Мне не хотелось бы мучить тебя или доставлять дискомфорт из-за проклятия. — Очень приятно, — призналась она. — Как будто моё тело знает, что ты стремишься доставить мне удовольствие, и каким-то чудесным образом сдерживает чары, не позволяя им донимать меня чересчур навязчиво. Снейп выдохнул с облегчением, потому что безмерно наслаждался этой чувственной игрой. Он начал водить пером по прикрытому трусиками лобку, вниз по бёдрам, ещё ниже по голеням и по босым ступням, но в тот же миг девушка ахнула и дёрнулась в сторону. — Ты боишься щекотки? — Немного. — Расслабься. Пытка щекоткой твоих босых ножек не входит в мои намерения. Во всяком случае, не сегодня. С этими словами он подцепил пальцем её белые трусики и стянул их с бёдер, которые она намеренно приподняла. На долю секунды в голову пришла соблазнительная мысль о том, чтобы снять с неё нижнее бельё зубами, но он тут же подумал, что это уже чересчур. «Нужно проявить хоть каплю сдержанности». Моментом позже трусики присоединились к платью и лифчику, лежащим на полу чуть поодаль. Откинувшись на спинку кресла, он подался вперёд так, что оказался между её ног. Раздвинув стройные бёдра, он открыл для себя прекрасный вид на её сочную киску. Северус погладил пером по нежной светлой коже — проводя им от невинного холмика до внутренней поверхности бёдер, вниз по припухшим половым губам, заканчивая расщелиной между ягодиц, где задержался, щекоча её немного дольше. Невесомо касаясь плоти, он упивался зрелищем, как девичьий ротик приоткрывался, а губы подёргивались от каждого нового ощущения. — Тебе нравится, Гермиона? — спросил он, не прекращая своих действий. — Да, профессор! Пожалуйста, сделайте так ещё раз! — Дерзкая девчонка! — предостерёг он, хотя и не стал её поправлять, так как обращение «профессор» звучало довольно эротично, когда её раскрытое влагалище находилось у него перед глазами. Северус продолжал щекотать её гениталии пушистым пёрышком до тех пор, пока не увидел, как из маленькой дырочки в обильном количестве начала сочиться прозрачная возбуждающая влага. Он отложил эффектное перо в сторону и взял другое — простое чёрное, гораздо меньшего размера, которое обычно использовал для письма. Крепко зажав острый кончик между пальцами, Северус прикоснулся маленьким пёрышком к её промежности, другой рукой широко раздвинув половые губы. Он раскрыл пальцами прикрывающие клитор складочки так, чтобы полностью обнажить заветный комочек плоти. Она выгнулась и застонала ещё до того, как ощутила прикосновение нового, более жёсткого опахала. Он осторожно начал водить вороньим пером туда-сюда, раздражая кожицу вокруг клитора, а затем вниз и поперёк обнажённого бугорка. — О, чёрт возьми! — закричала Грейнджер; при первом же прикосновении к самому чувствительному местечку все мышцы её живота сразу напряглись. — Полагаю, этим возгласом ты выразила одобрение? — протянул он, выводя крошечный кружок поверх невероятно чувствительного бутона и заработав целый шквал поощряющих стонов и вздохов. — Ох, Боже мой, да! О да! — Как красноречиво, — поддразнил он, проводя заострённым опахалом пера по покрасневшим губам и удивляясь тому, что девушка полностью перестала держать себя в руках. Ему нравилось возбуждать эту ведьму, нравилось видеть до какой беспомощности он доводил её своими прикосновениями. У Северуса промелькнула мимолётная мысль, что ему сначала нужно было высвободить свой член из плена брюк. Он явно недооценил, какую сильную эрекцию вызовет отзывчивая реакция её тела. И всё же он должен выдержать, поскольку находится в доминирующем положении и не собирается сдаваться, пока не доведёт её до оргазма, в котором девочка так сильно нуждалась, и который он сам жаждал лицезреть. Северус провёл острым кончиком пера вниз к уретре и защекотал в этом месте, наслаждаясь тем, как вся её киска затрепетала, и послышались слабые протестующие крики. — О! О, чёрт, сэр, пожалуйста, не надо! Я обмочусь, если вы продолжите так делать… там… — Мне всё равно, — бесцеремонно ответил Снейп. Продолжая раздражать интимное местечко, он заметил, что из неё вытекло несколько капелек мочи. — Я получаю от этого огромное удовольствие. — Боже! — в отчаянии закричала она, от стыда закрыв лицо руками и инстинктивно извиваясь бёдрами, пока он продолжал безжалостно щекотать её, вызвав ещё одну каплю мочи, после чего она захныкала от смятения и собственного бессилия. «Её маленький персик вот-вот должен кончить». Своими мокрыми пальцами он раскрыл влагалище ещё шире и принялся водить длинным краем пера вперёд и назад по клитору, словно пытался распилить его пополам, не оставляя неистово пульсирующему маленькому бугорку ни единого шанса. В то время как профессор дразнил и мучил её плоть, Грейнджер невольно подмахивала бёдрами, пытаясь сохранить остатки разума, но, подведя её к самому краю, он настолько ускорил темп, безостановочно порхая пером по клитору, что она потеряла голову и, судорожно дыша, бросилась в бездну блаженства. Бархатистое влагалище ненасытно сжималось, сокращаясь в оргазме, а из дырочки капала смазка, пока она открывалась и закрывалась перед ним, словно соблазняя побыстрее в неё войти. «Твою мать! Пожалуй, это был самый волнующий её оргазм, свидетелем которого мне посчастливилось стать! » Грейнджер с трудом пришла в себя, щедро оросив своими соками всю поверхность стола, мужские пальцы и его любимое перо, которое, как он надеялся, ещё надолго сохранит её женственный аромат. Снейп встал, пытаясь расстегнуть брюки и освободить свой изнывающий член, но потом махнул рукой на эту идею, посчитав пустой тратой времени. Профессор просто снял с себя всю одежду с помощью беспалочкового заклинания и снова склонился над девушкой. — Пожалуйста, позволь мне трахнуть тебя, — прошептал он, благоговейно целуя её грудь. — С удовольствием, — устало отозвалась она, — но мы можем пойти в спальню? Мне нужно сменить позицию. Едва Гермиона успела закончить фразу, как Северус поднял её со стола, она обхватила его ногами вокруг талии, и он понёс девушку в спальню. Они даже не успели добраться до кровати. Снейп остановился, чтобы с помощью магии откинуть одеяло, и прислонил Грейнджер спиной к столбику кровати. Она тут же ловко обняла его за шею и требовательно притянула к себе, припадая к мужским губам страстным поцелуем, дерзко просовывая свой язычок ему в рот и побуждая его не ждать ни секунды. Северус не был глупцом и не собирался протестовать, охотно отвечая на поцелуй и думая лишь о том, как чертовски приятно целоваться с этой юной бестией, как будто ему самому двадцать, а вовсе не сорок. Девчонка успела достигнуть определённого опыта в искусстве поцелуев, что не ускользнуло от его внимательной натуры; прикосновения её губ были разными — от манящих и лёгких, до более горячих и страстных, но все они заставляли его желать большего. Северус знал, что никогда не устанет от сладкого привкуса этих нежных губ. К нему вернулось здравомыслие, только когда его гордо выпрямившийся член начал погружаться в её скользкую дырочку, которая постепенно обволакивала эрекцию по мере того, как девушка сползала вниз по столбику кровати. Тогда, ослабив хватку, он перенёс её на кровать, и, последовав за ней, лёг на спину, надеясь, что она поймёт намёк без лишних слов и заберётся сверху. Ему не стоило волноваться. Проклятие гарантировало, что девчонка так или иначе возьмёт то, что ей нужно. Гермиона быстро встала над ним на колени и своей маленькой ручкой ввела внутрь округлую головку члена, после чего плавно на него села, позволяя оставшейся длине ствола раздвинуть стенки, блаженно сжимающие его в горячем, влажном влагалище. — Ох… — выдохнула она, сжимая его протянутые руки и используя их как опору. Девушка прижалась к нему своим гибким телом, добавляя вращения тазом. На такие движения она раньше не осмеливалась. — Да! Трахни меня, девочка! — прошипел он, толкаясь в неё снизу, что прозвучало слишком вульгарно, но он безумно хотел излиться как можно быстрее. — Покажи, как сильно ты меня хочешь! Грейнджер ускорилась, и он протяжно застонал, затем одним рывком перевернул её на спину и изменил положение. — Я не могу больше ждать, — процедил он сквозь зубы, вколачиваясь в неё словно одержимый, чувствуя, как его тяжёлые яйца ударяются о её ягодицы с каждым сильным толчком. — Прости меня, я больше не выдержу… Чёрт! Её личико раскраснелось, сиськи дико подпрыгивали, пока он с бешеной скоростью мчался к собственному оргазму. Встав на колени, он грубо подхватил согнутые ножки и резко закинул их себе на плечи, наблюдая, как вздрагивает её худенькое тело, в то время как он крепко его держал, продолжая неистово трахать. Снейп неотрывно смотрел на милое лицо, затем перевёл глаза на соблазнительную грудь, хлюпающую киску и тонкие пальчики, изо всех сил впивающиеся в его бёдра. — Чёрт возьми… — выдохнул он, делая последние несколько толчков. — Чёрт, ты должна быть… Пока он эякулировал, слова слетали с его губ так же быстро и естественно, как и семя, покидающее пульсирующий член. — Моей! Ты должна… быть… моей!

Глава 39

— Я хочу быть твоей, — ответила она, когда он замедлился, испытывая блаженную усталость. Северус лениво скользнул рукой от колена вверх по её бедру и принялся массировать влажные складки, потирая клитор; она ещё не кончила — слишком быстро и отчаянно он стремился достигнуть собственного оргазма. — Видит Бог, я хочу заполучить тебя, Гермиона, — доверительно прошептал он, всё быстрее лаская пальцами плоть и ощущая, как стенки влагалища сильнее сжимают обмякший член. — Но это случится только тогда, когда всё… закончится. Она застонала от смеси разочарования и возбуждения, откинув голову назад, и закрыла глаза, отдаваясь его пальцам, грубо дрочившим клитор, требовательно доводя её до настоящего исступления. — Кончи для меня, моя милая девочка, — промурлыкал он, зная её тело и чувствуя, что она уже балансирует на грани. — Да, Северус… Ох-х-х! Очередное яростное и особенно приятное движение подтолкнуло её через край, девушка широко распахнула глаза, приподняв бёдра. В то время, пока она растворялась в оргазме, сила мышечных сокращений вытолкнула из влагалища его расслабленный член. — Хорошая девочка, — выдохнул Снейп, замедляя движения до нежного кругового массажа, а когда она спустилась с небес, он лёг рядом, продолжая обнимать и гладить её тело. — Мне было так хорошо, — утомлённо пробормотала девушка, поворачиваясь к нему лицом и положив ладошку на его обнажённую грудь. — Спасибо тебе. — За это тебе никогда не следует меня благодарить. Тогда Гермиона просто медленно наклонилась вперёд и с признательностью поцеловала его в губы, притянув к себе и погладив шершавую от едва проклюнувшейся щетины щёку. — Я на самом деле хочу быть с тобой. — Уверяю, если ты всё ещё выразишь это желание после смерти Тёмного Лорда, то мы сможем его осуществить. Хотя я должен посоветовать тебе… или скорее предупредить, что все мои отношения носили либо поверхностный, либо печальный характер. — Римус считает, что между нами гораздо больше общего, чем может показаться. — Люпин? При чём тут мнение этого волка?! — Боже, мне столько всего нужно тебе рассказать! Девушка заставила себя сесть, быстро натянув одеяло повыше. — У тебя есть рубашка или что-нибудь, что можно на время позаимствовать? Нам нужно многое обсудить, и я бы предпочла, чтобы ты слушал, а не пялился на мою голую грудь! — Поверь, я не против совместить приятное с полезным — сыронизировал он, нарочито нагло подняв бровь. Гермиона бросила на него укоризненный взгляд, который очень его позабавил, тем не менее Снейп нехотя встал с кровати и подошёл к шкафу, где выбрал одну из своих накрахмаленных белых рубашек и бросил её девушке. Пока сорочка летела через комнату, директор взмахом палочки уменьшил вещь на несколько размеров. Грейнджер надела её, застегнула несколько пуговиц и закатала рукава. На секунду Северус подумал, что в рубашке девчонка выглядит даже сексуальнее, чем голой. Он решил удалиться в ванную комнату по естественной нужде, но, стоя перед унитазом и ожидая, когда природа возьмёт своё, с удивлением заметил её стройную фигурку, маячившую у него за спиной. «Мерлин, с каждым разом она удивляет меня всё больше! ». Гермиона скользнула руками по бокам и обняла его за талию. — Хочешь, я подержу его для тебя? «Какое смелое и, как ни странно, эротичное предложение! » — Как пожелаешь, — только и смог пробормотать он. Она протянула руку и нежно взяла член, направляя его в сторону унитаза. Удивительно, что он всё же справился с задуманным, так как её мягкая узкая ладошка удерживала пенис, создавая невероятно приятные ощущения, особенно когда кулачок прижимался к яичкам. — Всё-таки ты — маленькая извращённая ведьма, Грейнджер! — он сделал ей шуточный выговор, забирая член. — Да неужели?! Она игриво улыбнулась, неторопливо подошла к раковине и стала мыть руки. Ему тут же бросилась в глаза её аппетитная попка, виднеющаяся из-под края белой рубашки. Северус ничего не мог с собой поделать и в мгновение ока оказался рядом. Присев на корточки, он жадно прижался губами к упругой ягодице, засасывая нежную кожу прямо на её восхитительном изгибе над верхней частью бедра. — Чёрт бы тебя побрал, девочка, ты можешь свести с ума любого волшебника, — возбуждённо прошептал он, смирившись с тем, что ему приходится стоять на коленях в собственной ванной. — Пожалуйста, остановись, — послышался её неуверенный голосок. Она потянулась назад и запустила пальцы в его волосы, довольно приятно массируя кожу головы, но затем попыталась отстраниться. Снейп вынужден был отказаться от своих дальнейших развратных планов, когда девушка уверенно направилась к двери, ведущей в спальню. Профессор поднялся на ноги, при этом одно его колено неприятно хрустнуло. «Неужели первые признаки приближающейся старости? » Следуя за ней, он снял с крючка махровый халат цвета тёмной лесной зелени, надел его и завязал пояс. «В преддверии дальнейшего разговора лучше прикрыть наготу». Грейнджер уже расположилась на кровати, скрестив ноги, и укрылась одеялом. Снейп призвал одного из работающих на кухне домовых эльфов и заказал чай. Вскоре он присоединился к ней в постели, держа в руках две кружки с тёплым ароматным напитком. — Теперь можешь начинать, — предложил он, делая маленький глоток и выжидательно приподнимая бровь. — Орла беременна, и, к несчастью, первыми это обнаружили Малфои. — Что?! О Мерлин, только этого нам не хватало! — Но есть и хорошая новость — отец ребёнка не Драко. «Не Драко? По крайней мере хоть в чём-то повезло, ведь ребёнок, рождённый от их союза, рисковал получить неприятный набор патологий из-за кровосмешения. Но если отец не Драко, то кто же… О нет! » — Это ребёнок Яксли, — промолвил Северус, больше утверждая, чем спрашивая. — Да, — подтвердила Грейнджер, и её плечи поникли. — Что она собирается делать с беременностью? — Римус наложил на неё какие-то чары, и выяснилось, что плоду уже около трёх месяцев. Орла сказала, что прошло слишком много времени, и не собирается рисковать. Она узнала, что это девочка, и, судя по всему, хочет родить ребёнка. — Хм-м… Не самое лучшее время она выбрала, чтобы подарить новую жизнь. — Согласна, но она потеряла всех, кто был ей дорог. В каком-то смысле понятно, почему она решила сохранить жизнь собственной дочери. — Девчонка хотя бы понимает, что Яксли ни в коем случае не должен узнать о ребёнке? Хотя, когда младенец родится, Министерство всё равно заставит её раскрыть правду и магическим образом подтвердит его отцовство. — Вчера вечером за ужином Чарли тоже предупредил нас об этом, но мы уже обсудили проблему. Оказывается, закон распространяется только на незамужних ведьм. Если женщина замужем, новорожденный считается ребёнком её мужа и автоматически регистрируется на него. Теперь Северусу точно не нравилось, к чему ведёт этот разговор. — И что? Надеюсь, Уизли не предложил ей выйти за него замуж? — Нет! Симус Финниган предложил такое решение проблемы! — Финниган? — усмехнулся он, закатывая глаза от безрассудности ирландца. — Типичный гриффиндорец… — Да, но Орла ему отказала. — Разумно. Хотя должен признать, что идея заслуживает внимания. Не важно каким образом, но Яксли не должен узнать, что у него появился ещё один ребёнок, иначе она никогда не избавится от его преследований. Предполагаю, Люциус и так доставит ей достаточно проблем, когда попытается заполучить свою единственную внучку. — Орла об этом знает, поэтому уже договорилась о браке… с Римусом. Грейнджер испытующе взглянула на него, гордо вздёрнув подбородок, словно заранее готовилась к обороне против возможных нападок. Он множество раз видел подобное упрямое выражение на этом милом личике, пока ему на протяжении многих лет приходилось терпеть её на уроках Зельеварения. — Значит, всё-таки Люпин… — Да. Думаю, со временем между ними может возникнуть нечто большее, чем просто выгодная договорённость. Именно поэтому она отказала Симусу, — пояснила Гермиона. — Что ж, я уже давно подозревал об этом. Юная мисс Малфой как раз во вкусе Люпина… Разумеется, за исключением того, что она слишком молода для него. — Прошу прощения?! — возмущённо прошипела Гермиона, явно намекая на их связь. — У нас совсем другая ситуация, — невозмутимо парировал он. Что-то в его ответе разъярило её гриффиндорское стремление к справедливости. Девушка демонстративно громко поставила свою чашку на прикроватную тумбочку, встала на колени, положив руки ему на плечи, и поцеловала его так страстно, что у Северуса перехватило дыхание. Он уже поднял руку, намереваясь крепко сжать в кулак её густые волосы, так как никогда не упускал возможности насладиться очередным долгим поцелуем с мисс Грейнджер. Однако она без предупреждения остановилась и откинулась на спинку кровати в той же непринуждённой позе, что и раньше. Успокоившись, девушка вновь взяла свой чай и сделала большой глоток. Она дерзко ухмыльнулась, слыша его учащённое дыхание и смело глядя в удивлённые глаза профессора. — О да, у нас всё совсем по-другому! — поддразнила она. — Девочка, ты попала в совершенно особые обстоятельства, — хмыкнув, всё равно возразил он, подзывая свою кружку с чаем и слегка поправляя складки халата, чтобы скрыть лёгкую эрекцию, мгновенно возникшую от неожиданного сладкого поцелуя. — Не думай, что, наблюдая за тобой, я ничего не замечаю! — Неужели? Думаешь, у меня не может быть от тебя секретов, ведьма? Гермиона сделала вид, что обдумывает его вопрос. — Наверное, нет, — беззастенчиво заявила она, покачав головой. Вероятно, всего один шаг отделял его от того, чтобы прямо здесь и сейчас опуститься на одно колено и сделать ей предложение руки и сердца. Он всю свою жизнь мечтал встретить такую умную и самоуверенную волшебницу. Ему нужна была женщина, которая могла бы противостоять его врождённой угрюмости, бесстрашно задавать вопросы, с юмором защищаясь от сарказма, и возбуждать его разум так же, как и тело. Молоденькую Гермиону сложно было назвать женщиной, но он полагал, что как раз возраст вообще не имел значения. Как только Северус пришёл к этой мысли, ему захотелось избавиться от чёртового проклятия больше, чем когда-либо раньше, и выяснить истинные желания девушки. — Итак, — откашлялся он, стремясь вернуться к обсуждению, прежде чем окончательно растревожит свою душу и сердце, — значит, мисс Малфой считает для себя лучшим выходом брак с Люпином? Осмелюсь предположить, что кто-то уже успел указать ей на очевидную проблему сего замысла? На то, что он является самым разыскиваемым оборотнем в стране, и в таком случае её дочь подвергнется не меньшей опасности, чем его сын? — Римус сам не единожды напомнил ей обо всех возможных рисках. Тем не менее она хочет соединиться с ним, не желая прятаться за именем и наследством Малфоев. Орла хочет, чтобы её считали той, кем она была всегда — такой же противницей политики Волдеморта, как и остальные члены Ордена. — Девочка удивительно храбра для хаффлпаффки. — Война выявила необычные черты в каждом из нас. — Безусловно, — согласился он, изучая её лицо жгучими чёрными глазами. Северус чувствовал к ней необъяснимое притяжение, словно до сих пор находился под проклятием. Несмотря на то, что он освободился от чар, мощное влечение всё равно никуда не пропало. — Что ж… Тогда пусть поступают как хотят, на свой страх и риск, но если ей кажется, что Люциус Малфой безропотно смирится с оборотнем, воспитывающим его внучку, то она сильно ошибается. — Уверена, вместе они справятся со всеми невзгодами. Гермиона и Северус допили чай и отправили чашки обратно на кухню через каминную сеть. — Уже поздно, — заметил он. — Мне уйти? — Вы же знаете, что я не люблю глупые вопросы, мисс Грейнджер, — усмехнулся он, погасив настенные канделябры. Любовники откинулись на подушки в полумраке спальни, освещённой лишь мерцающим сиянием огня. Грейнджер начала не спеша расстёгивать пуговицы на принадлежащей ему белой рубашке, вновь являя его взору своё великолепное тело. Она положила одежду на край кровати, придвигаясь к нему поближе, чтобы проскользнуть своей маленькой ручкой между складками халата, дерзко обхватывая полувозбуждённый член. Недолго думая, девушка взяла его в рот, проводя языком вокруг головки, скользнув губами вниз по стволу, заставляя его вскрикнуть от удовольствия и удивления. — Чёрт возьми! Он почувствовал, как её губы изогнулись в улыбке, и провёл рукой по изгибу гладкой спины, наслаждаясь ощущением тёплой кожи под своей ладонью. Внезапно ему в голову пришла довольно смелая идея, и он начал притягивать её бёдра к своей голове. Она остановилась и вопросительно на него посмотрела. — Не глупи, Грейнджер, тебе это не идёт! Сядь сверху мне на лицо, чтобы я мог доставить тебе такое же оральное удовольствие, как и ты мне. Гермиона мило покраснела, но он потянул её за ногу, настойчиво побуждая устроиться так, чтобы промежность оказалась прямо над его лицом. Она давно научилась доверять ему и не перечить в вопросах близости, и вскоре он наслаждался видом и запахом её раскрытого влагалища, в то время как настойчивый девичий ротик вернулся к члену и начал сосать его ещё старательнее. «Святые угодники! Лучше поспешить приступить к делу, иначе такими темпами я могу кончить, когда она будет на полпути к оргазму». Северус проник в тугую дырочку, трахая её языком, большими пальцами раскрывая половые губы для своего жадного рта. Он сосал клитор крепко сжатыми губами, чувствуя, как она стонет, сомкнув губы вокруг пениса, всё ближе подводя его к очередному оргазму, и действительно чувствовал себя самым счастливым ублюдком в мире.

***

На следующее утро Орла зашла на кухню и застала Римуса, пытающегося накормить Тедди жидкой овсяной кашей. Гермиона ещё не вернулась из Хогвартса. «Скорее всего, она задержится там на некоторое время, так как школа закрыта на лето». К тому же она, без сомнения, знала, что им может понадобиться некоторое уединение — возможность насладиться обществом друг друга после решения связать себя узами брака. Ирландка стояла в дверях, облачённая в длинные пижамные штаны и хаффлпаффский квиддичный джемпер; её длинные белокурые волосы были заплетены в простую косу. Сегодня он замечал каждую мельчайшую деталь в её внешности, на что раньше никогда не обращал внимания. Ему нравилось в ней абсолютно всё: от лазурной ясности глаз до доброй улыбки. После вчерашнего откровенного разговора по душам с Гермионой он почувствовал себя намного лучше. — Доброе утро! — Это утро действительно можно назвать добрым. Орла подошла к ним и, погладив маленькую ножку Тедди, поинтересовалась, наслаждается ли малыш своим первым «взрослым» завтраком. Мальчик сразу же узнал девушку и восторженно потянулся к ней своими пухлыми ручками. — Помощь нужна? — предложила она, осторожно забирая ложку из его пальцев. В тот же миг Римус поймал себя на мысли, что жаждет её прикосновений. — Не стесняйся, — ответил он, разворачивая к ней Тедди. Она зачерпнула кашу ложечкой и быстренько отправила её в рот ребёнка, не оставив малышу не единой возможности выплюнуть её обратно. За ней тут же последовали следующие две ложки. — У тебя явно получается лучше, чем у меня, — с сожалением сказал он, но она отказалась принять комплимент: — Глупости! Просто сложно кормить ребёнка, когда он сидит у тебя на коленях. Может быть, ты сможешь трансфигурировать что-нибудь в детский стульчик, чтобы сажать его туда на время кормления? Думаю, обычный стул пока для него слишком велик. — Прекрасная идея! Нужно будет попробовать. После случившегося они оба явно смущались и вели себя друг с другом чересчур сдержанно. Люпин подозревал, что она тоже чувствовала это невидимое напряжение, повисшее в воздухе. Орла встала со стула и направилась к плите, чтобы вскипятить чайник. Он вздрогнул, когда она прошла мимо него. Послышались знакомые звуки льющейся воды, зажжённой плиты и металлического чайника, поставленного на конфорку. Внезапно сзади его обняла за плечи ласковая пара рук, и девичьи ладошки скользнули на грудь. Он счастливо вздохнул от радости и облегчения. Какое-то время Орла просто обнимала его, прижимаясь к нему щекой, а потом нежно прикоснулась к его губам. Он с удовольствием ответил на поцелуй. — Ещё раз с добрым утром, Римус, — прошептала она, легонько чмокнув его в щеку. — Спасибо тебе… — в ответ он смог промолвить только это. — Ты ведь не..? — Конечно нет! — поспешно перебил он. — Если хочешь, можем сделать это сегодня вечером. Орла согласно кивнула. — Тогда я постараюсь украсить и обустроить сад. Ведь, наверное, ты помнишь, что церемонии сочетания магическим браком проводятся в полночь и всегда на природе, чтобы жених и невеста чувствовали под ногами волшебную силу земли? Ты знаешь, что нужно надеть? — Да, как и то, что мне надевать не следует, — ответила она с очаровательной двусмысленной улыбкой на губах. Римус почувствовал неожиданное волнение глубоко внутри. «Судя по всему, день покажется мне бесконечно долгим».

***

Незадолго до полуночи Орла неслышно прошла по полутёмному коридору. Она осторожно приоткрыла дверь спальни Римуса, и её глазам предстала милейшая картина: малыш Тедди сладко спал в своей колыбели, освещённой мягким светом волшебного ночника. Мальчик тихонько посапывал в спокойном глубоком сне, свойственном лишь младенцам. Оставив дверь приоткрытой, она продолжила свой путь, так же крадучись спускаясь по лестнице. Сама не зная почему, девушка боялась нарушить благодатную тишину, ведь Гермиона всё ещё была в Хогвартсе. Во время обеда Римус рассказал ей, что Снейпу удалось связаться с прячущимся в Запретном лесу Хагридом. Профессор пригласил полувеликана вновь занять принадлежащую ему деревянную хижину на время летних каникул, обеспечивая ему безопасность благодаря защитным чарам замка. «Наверняка Гермиона захотела задержаться подольше и пообщаться с огромным лесничим». Орла вспомнила, как близко знаменитое Золотое трио сдружилось с Хагридом во время учёбы в Хогвартсе. Их частенько видели околачивающимися у его хижины, хотя иной раз ребятам не следовало задерживаться там так поздно. «В каком-то смысле всё к лучшему». Отсутствие подруги означало, что они с Римусом смогут подготовиться к тому, что задумали сделать сегодняшней ночью. Казалось, Люпин нервничал так же сильно, как и она. «Немудрено, — подумала Орла, — ведь связывать себя с кем-то узами брака, каковы бы ни были причины, — дело нешуточное». Выйдя в сад и увидев плоды его трудов, Орла невольно обрадовалась, что не приняла предложение Симуса Финнигана, какие бы добрые побуждения ни преследовал гриффиндорец. Римус обустроил нечто похожее на небольшую лесную полянку, до неузнаваемости преобразив крошечный садик. Под могучими ветвями высоких раскидистых деревьев он соорудил своего рода беседку, а буйная разросшаяся трава стала непривычно ухоженной. Сквозь просветы между ветвями пробивался серебристый лунный свет, под которым стоял дожидавшийся её Люпин. Так же, как и она, мужчина был бос и одет в простую чёрную мантию. Волшебник явно приложил все усилия, чтобы создать для обряда правдоподобную иллюзию настоящего леса, заколдовав их неприметный задний дворик. Зато здесь их никто не увидит и не услышит. Орла шагнула к нему, внезапно почувствовав неловкость, ведь обнажённое тело девушки прикрывала лишь длинная роба, но таков был обычай магической связи: будущие супруги приходили на церемонию нагими, не считая чёрных мантий. — Не волнуйся, — прошептал он, взяв её за руку. — Всё будет хорошо. — Ты уверен, Римус? — обеспокоенно спросила она. — Ты всегда был так добр ко мне! Ты, правда, хочешь рискнуть и связаться со мной? Вместо ответа он взмахнул своей кипарисовой палочкой; в воздухе появилась длинная лента, которая обвилась вокруг их запястий и соединила пару друг с другом. — Я уверен. Начнём? Орла кивнула, внезапно её горло сжалось не только от нервов, но и от переполнявших эмоций. «Он готов так много для меня сделать! » Обвивающая их запястья магическая лента была достаточно свободной, и он легко смог взять её за руку. — Я, Римус Джон Люпин, согласен стать твоим мужем и связать себя священными узами брака. Я крепко держу тебя за руку в знак моей верности и преданности тебе, Орла Роуз Малфой, — он неотрывно смотрел на неё честными глазами, полными искренних чувств. — Теперь твоя очередь, — подсказал он, ободряюще улыбнувшись. — Я, Орла Роуз Малфой, — начала она, ненавидя имя, которое вынуждена была произносить, — согласна стать твоей женой и связать себя священными узами брака. Я крепко держу тебя за руку в знак моей верности и преданности тебе, Римус Джон Люпин. Вокруг них закрутился поток светлой магии. Словно золотистый вихрь, он облетел вокруг мужчины, перемещаясь к девушке и соединяя их вместе чистой энергией. — Я хотел бы добавить ещё пару слов к нашим клятвам, — сказал Римус. — Орла, я добавляю в наш союз свою любовь к моей жене Доре, потому что её часть всегда будет жить во мне. Однако обещаю тебе, что она не помешает нашим чувствам, и тебе не следует за это переживать. — Понимаю, — ответила она. — И верю тебе. Из глаз девушки пролилось несколько непрошенных слезинок, когда она подумала о Драко — о храбрости, проявленной им до самого конца, и его признании в любви перед самой смертью. Конечно, если бы генетическая связь раскрылась, они вряд ли смогли бы пожениться, но он навсегда останется для неё… особенным. В глубине души она даже жалела, что не он оказался отцом ребёнка. — Помимо этого, я добавляю в наш союз любовь к своему сыну — Эдварду, и хочу, чтобы ты приняла его как своего собственного, заботилась о нём так же, как и я, дарила ему материнскую любовь. Он уже любит тебя, Орла! — с улыбкой добавил Римус менее официальным тоном. Упоминание о сыне навело её на определённую мысль. — Я ведь тоже могу что-то добавить в клятву? — Естественно. — Я добавляю в наш союз любовь к своей ещё нерождённой дочери. Я назову её Хоуп*, потому что именно с этим чувством смотрю в будущее, надеясь на перемены к лучшему в магическом мире. И верю, что ты примешь мою дочь и воспитаешь её, как свою собственную, защитишь и подаришь ей отцовскую любовь. Орла не сразу заметила, как по его щекам потекли слёзы. — Мою мать тоже звали Хоуп, — тихо пояснил он. — Конечно, ты не могла об этом знать, но я благодарен тебе за такой выбор! Девочка будет второй ведьмой в нашем роду, носящей имя Хоуп Люпин. — Рада, что тебе понравилось. — Я добровольно беру тебя в жёны, Орла Роуз Малфой, и призываю магию земли, чтобы она подтвердила наш союз, — объявил он, и Орла почувствовала, как холодная земля задрожала под её босыми ногами. — Я по собственной воле выхожу за тебя замуж, Римус Джон Люпин, и призываю магию земли, чтобы она подтвердила наш союз. Волшебная лента развязалась и растворилась в воздухе, как и сияющий поток магии. Вместо них из ниоткуда появился свиток вместе со сверкающим золотым пером. — Официальное свидетельство о браке из Министерства. Мы должны поставить свои подписи. Они по очереди взялись за волшебное перо, и Орла в первый и последний раз в своей жизни подписалась фамилией Малфой. Перо исчезло, но свиток по-прежнему парил между ними. — Документ останется у нас, — объяснил Римус, смущённо отводя глаза в сторону, — до тех пор, пока наш брак не будет… подтверждён. Его щёки вспыхнули румянцем, залившим даже шею. — Ты имеешь в виду консумирован? — Магические узы обычно скреплялись незамедлительно, сразу же после церемонии, отсюда и пошла традиция отсутствия одежды, сочетания в полночь и уединённости на природе, но нам некуда спешить, Орла. Свиток останется в доме до той поры, пока ты не будешь готова. Я не собираюсь на тебя давить. — Я тоже не стану на тебя давить, — отшутилась она, наблюдая за его смятением. Он смутился ещё больше, но потом заметил обворожительную улыбку, появившуюся на её губах. — Значит, ты позволишь..? — неуверенно начал он. — Конечно, — закончила она. Римус шагнул навстречу, сокращая последнее расстояние, затем потянулся к ней, но девушка встретила его на полпути — она сама подалась вперёд и прижалась к нему своими пухлыми губками, чувствуя лёгкое щекотание его усов и короткой щетины. Он целовал её медленно и нежно, пытаясь насладиться каждым мигом и запомнить каждый вздох, любовно поглаживал по распущенным белокурым волосам, рассыпавшимся гладкими волнами по чёрной ткани её мантии. Прикосновения его губ казались ей трепетными и деликатными. Вскоре он опустил широкие ладони на тонкий девичий стан и на удивление собственническим жестом прижал девушку к себе. Она провела руками по мужской груди, позволив пальчикам скользнуть между полами его мантии, и нащупала редкие волоски на грудной клетке. — Орла, — простонал он, нехотя прерывая поцелуй, — у меня давно никого не было… И я намного старше тебя… Боюсь, в первый раз я не оправдаю твоих ожиданий… — На самом деле у меня нет завышенных ожиданий, — прошептала она, просовывая другую руку под его робу. — В любом случае для нас обоих это будет в новинку, поэтому просто… расслабься и сделай всё, что пожелаешь. Должно быть, последние слова высвободили скрывающегося внутри него зверя. Он потянулся вперёд и одним нетерпеливым движением сорвал застёжку на её мантии, позволив тяжёлой ткани упасть на травянистую лужайку. С восхищением и голодным желанием он рассматривал нагое женское тело. Люпин протянул руки и коснулся её покатых плеч, провёл ими вниз по полной груди и соскам и ещё ниже; девушка невольно ахнула. Обняв Орлу за талию, он настойчиво опустил её вниз на сброшенную одежду, которую, судя по всему, успел смягчить какими-то чарами, а затем лег на неё сверху, расстегнув застёжку и полностью закрыв их обоих тёмным покровом своей широкой мантии. Под окутывающей их чёрной тканью она чувствовала сильнейшую эрекцию, прижимающуюся к её лобку. Не веря своему счастью, он нависал над ней, опираясь на один локоть, и разглядывал правильные черты её благородного лица, словно увидел их впервые, касаясь пальцами нежных щёчек, изгиба бровей и красиво очерченных губ. — Ты удивительна, Орла, но яркую внешность в тебе дополняет не менее прекрасная душа, — промолвил он. — Я постараюсь сделать всё, чтобы быть достойным тебя. Римус облокотился на вторую руку и вошёл в неё, медленно и осторожно наполняя своей плотью. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга и, казалось, свыкались с реальностью происходящего, осознавая, что действительно наконец-то занимались любовью. — Ты попросила меня помочь тебе, Орла, — прошептал он. — Умоляла спасти вас, но я думаю… что, скорее, именно ты спасёшь меня! Пока они лежали на импровизированном лесном ложе и сливались в любовном танце, двигаясь в восхитительном ритме под волшебной мантией, и их соединившиеся фигуры освещались бледным сиянием полумесяца, ни один из них не заметил, как магическое свидетельство свернулось и исчезло, отправившись в архив Министерства, как неопровержимое доказательство только что заключённого брака. ________________________________________________________________________ Хоуп* (англ. Hope) — Надежда.

Глава 40

Северус вернулся вместе с Гермионой в свой кабинет после прогулки по территории школы и обнаружил уведомление с министерской печатью, зловеще парящее над его письменным столом. Он схватил письмо, нетерпеливым движением вскрыл восковую печать и протянул ей лист пергамента, чтобы они смогли прочитать его вдвоём. Отправителем оказалась Долорес Амбридж. В официальном письме она сухо проинформировала, что утром следующего дня директор Хогвартса должен посетить Министерство магии для личной встречи с министром по поводу обсуждения реформ в системе образования в преддверии нового учебного года. — Чёрт бы их всех побрал, какие ещё реформы в образовании? — пробормотал он себе под нос, перечитывая послание и уточняя время визита. — Ты совсем ничего об этом не знаешь? — удивилась она. — Впервые слышу. Ни Тёмный Лорд, ни работающие в Министерстве Пожиратели смерти ничего не упоминали о готовящихся изменениях. — Тогда можно начинать волноваться… — Необязательно. Завтра я пойду на встречу с Амбридж и сам всё выясню. Без сомнения, после этого мне придётся созвать членов Ордена, независимо от того, будут ли новости хорошими или плохими. Гермиона грустно вздохнула. «А ведь всё так хорошо складывалось! » Они вдвоём гуляли по безопасным окрестностям Хогвартса, прекрасно проводя вместе время, вне досягаемости тех, кто мог причинить им вред. На улице стояла жаркая летняя погода, приятно ласкало ясное солнышко, и она даже сняла туфли, наслаждаясь щекочущей зелёной травкой под босыми ногами. Северус показал ей выжженный участок земли, где недавно уничтожил крестражи, украденные из хранилища Волдеморта. После Адского пламени остался огромный след — по меньшей мере двадцать футов в длину, хотя он сказал ей, что огонь горел меньше десяти секунд. «Тогда понятно, почему Крэбб не смог справиться с дьявольским пламенем в Выручай-комнате, если даже десятисекундная вспышка нанесла ущерб такого масштаба! Этот придурок убил себя и чуть не прикончил всех остальных! » От мрачных воспоминаний отвлёк знакомый басовитый голос, издалека окликнувший девушку по имени. Грейнджер вскинула голову, и её лицо озарилось удивлённо-счастливой улыбкой. — Хагрид! — закричала она и рванула бегом к хижине лесничего. Гермиона бросилась в его крепкие объятия, а полувеликан даже приподнял её от земли. — О, Хагрид! — заплакала она, не в силах остановить слёзы радости. — Гермиона! — он поставил её обратно на ноги, неловко вытирая собственные мокрые глаза. — Так, значит, с тобой всё в порядке! Профессор Снейп… Он же ж сказал мне, что ты… это самое… в безопасности! И вот ты здесь! Хагрид снова обнял её, и она испытала огромную радость, когда ещё раз оказалась в плену его огромных ручищ. Он извинился за то, что не пригласил их на чай, объяснив, что пытается привести хижину в порядок после нескольких месяцев отсутствия. С улыбкой вспомнив про ужасный чай и знаменитые каменные кексы лесничего, Гермиона сказала, что совсем не против провести ещё один приятный час на свежем воздухе, слушая о его приключениях и дикой жизни в лесу, которой он, казалось, был вполне доволен. — К сожалению, с наступлением сентября всё изменится, Рубеус, — предупредил Снейп; на его усталом лице отразилось беспокойство. — До тех пор, пока мы не устраним Тёмного Лорда, ты сможешь находиться на территории Хогвартса только летом. — Я знаю, профессор, но если Орден всё-таки… это самое… убьёт мерзавца, вы ведь позволите мне насовсем вернуться-то, а? — Таковы мои планы, — ответил директор, умышленно сохраняя нейтральное выражение лица, чтобы не давать Хагриду ложных надежд. Гермиона обнялась с Хагридом на прощание, пообещала навестить его, как только предоставится возможность, и пошла вверх по холму к школе, мимо выжженной травы. Шедший рядом Снейп удивил девушку, потянувшись к её руке. Раньше они никогда не позволяли себе таких невинных милых жестов — просто идти куда-то бок о бок, держась за руки. Его инициатива была неожиданной, но и довольно приятной. Их общение всё больше походило на нормальные отношения. Как только они добрались до вершины холма, Северус остановился, обернулся и посмотрел вниз. От открывавшегося вида на замок, как всегда, захватывало дух, хотя сегодня Гермиона чувствовала нечто иное, словно их обоих что-то угнетало, и не могла не задать терзавший её вопрос: — Они все похоронены здесь, не так ли? — едва слышно спросила она, глядя на орлиный профиль профессора. — Все те, кто погиб в бою? — Да, — подтвердил он после долгой паузы. — Они все покоятся здесь. Светлые и тёмные маги. Эта земля… эти холмы стали их последним пристанищем. Из её глаз снова потекли слёзы, вот только теперь полные горечи, когда мысли превратились в воспоминания о Гарри с Роном, о её любимом семействе Уизли, неуклюжем Невилле, весёлой Тонкс, вездесущем Колине Криви со своим фотоаппаратом… Список погибших казался бесконечным. Неожиданно она почувствовала, как Снейп обнял её за плечи, оказывая тихую, но ощутимую моральную поддержку. И не нужно было лишних слов.

***

Северус уговорил её остаться на ужин и ещё на одну ночь, тем самым предоставив Люпину и девчонке Малфоев немного уединения. Гермиона разумно согласилась. Рано вечером они вдвоём без сил упали на кровать, оба были настолько эмоционально истощены, что (несмотря на полную наготу) просто обнялись, их сердцебиение почти сразу же замедлилось, и любовники провалились в глубокий сон. Проклятие молчало; за время, проведённое вместе, они столько раз занимались любовью, что Гермиона даже не сомневалась — оно не напомнит о себе в течение нескольких дней. Она просто получала удовольствие от их близости, находила утешение в его чутких прикосновениях — в данный момент всё это было для неё гораздо важнее, чем самый умопомрачительный оргазм, который он и так мог ей подарить. Северус испытал странное чувство — он впервые ощутил себя настолько нужным, но ему оно понравилось. Ему оно очень понравилось. Он разбудил Гермиону довольно рано — надо было доставить её на площадь Гриммо до того, как отправиться в Министерство, так как охранная магия замка позволяла приглашённой гостье оставаться на территории школы только в присутствии директора. Она сонно пробормотала, что ей ещё нужно одеться, и быстренько натянула через голову платье; после этого он провёл её к старинному камину в своём кабинете и обнял за талию, заметив, насколько девочка тёплая после сна. Держа в своих объятиях полусонную волшебницу, Северус понял — зачем он всё это делает, почему, невзирая на преграды и риски, так упорно хочет дойти до конца. Он не столько горел желанием спасти волшебный мир (что на самом деле даже звучало смешно, так как у него никогда не проявлялась склонность к героизму), сколько готов был бороться за совместное будущее с этой девушкой. Ему безумно хотелось смерти Волдеморта, чтобы наконец-то исчезло наложенное на неё проклятие, чтобы она искренне желала его, избавившись от этой дряни. Поцеловав её в высокий лоб, он передал Гермионе горшочек с летучим порохом. Она зачерпнула пригоршню, почти не раскрывая слипающихся глаз, и бросила горсть в огонь, пробормотав адрес площади Гриммо. Северус проводил глазами её миниатюрную фигурку, пока девушка пробиралась в эпицентр зелёного пламени. Как только она ушла, Снейп вернулся в спальню, прошёл в ванную, включил душ и шагнул под прохладные струи воды. Назначенная встреча с Амбридж заранее настраивала на грядущие проблемы, интуиция буквально кричала во весь голос, что эта бессердечная ведьма собирается испортить ему жизнь. Северус не знал, какие перемены их ждут, и что именно министр или же Тёмный Лорд от него потребуют, но его всё больше охватывало нехорошее предчувствие. Приняв душ, побрившись, вытершись насухо и одевшись, он вернулся в свой кабинет, где меньше часа назад поцеловал Грейнджер на прощание. Напряжённо вздохнув, профессор смело шагнул во вспыхнувший огонь и переместился в Министерство. «Пришло время встретиться со злобным розовым карликовым пушистиком».

***

Добравшись до старого особняка, Гермиона прошла через пустую кухню и поднялась по лестнице на второй этаж, стараясь не наступать на скрипучие ступеньки, так как, судя по всему, остальные ещё крепко спали. Остановившись в знакомом тусклом коридоре, она заметила, что дверь в спальню Орлы открыта настежь, и не смогла удержаться, чтобы не заглянуть внутрь: кровать была пуста, ночью в ней явно никто не спал. На мгновение ею овладела паника, но Гермиона сразу же постаралась взять себя в руки, и тогда её посетила внезапная догадка. Она знала, что поступает бестактно, и всё же ей хотелось удовлетворить своё неугомонное любопытство. Девушка на цыпочках прокралась к комнате Люпина и приоткрыла дверь. Любовники лежали в постели и крепко спали, откинув одеяло, потому что прошедшая ночь, скорее всего, была очень жаркой. Похоже, они решили разделить его пижаму, так как Римус облачился только в штаны, а на Орле была пижамная рубашка. Тедди уютно устроился между ними. Малыш спал на спине, раскинув маленькие ручки и ножки, словно морская звезда. «Странно. Обычно Тедди просыпался гораздо раньше. Вероятно, рядом с ними он чувствует себя в безопасности». Пройдя в конец коридора, Гермиона открыла дверь в супружескую спальню, которую давно превратила в свою личную комнату. Тем не менее она по-прежнему чувствовала себя гостьей на Гриммо, как будто дом до сих пор принадлежал семейству Блэков. Может быть, в будущем всё изменится, как только она перестанет ощущать себя невольной узницей, заточённой здесь, будто в тюрьме. Девушка скинула одежду, бросив её в корзину для белья, надела свежую ночную рубашку и прыгнула на роскошную удобную кровать, надеясь как можно скорее забыться сном, которого в последние пару дней явно не хватало. Закрыв глаза и чувствуя приятную расслабленность во всём теле, Гермиона не могла не вспомнить о Северусе.

***

В кабинет министра Северуса сопроводил препротивный подобострастный волшебник. Как только секретарь учтиво поклонился и поспешил удалиться, директор столкнулся лицом к лицу с ужасом всея Британии, впервые оказавшись наедине с Долорес Амбридж с тех пор, как её выгнало из Хогвартса стадо взбесившихся кентавров. «Забавно. Тогда она выглядела не такой высокомерной. Припоминаю, как Альбус вытащил её из леса: в разорванной одежде, с волосами, полными веток, и выражением безумного ужаса на толстом лице». — Ах, Снейп! — пропела она тем же отвратительным девичьим голоском, который слишком хорошо врезался ему в память. — Входите, входите. Присаживайтесь. Нам нужно многое обсудить. Появились очень интересные новости! Северус прошёл в кабинет, стены которого ожидаемо были выкрашены в розовый цвет и декорированы всевозможными тарелочками с резвившимися на них котятами, оборками и безделушками, чувствуя себя практически куском дерьма посреди всего этого розового беспредела в своём строгом чёрном одеянии. «Если я задержусь здесь надолго, боюсь, она и мою мантию перекрасит подстать интерьеру». Он опустился в маленькое вычурное кресло напротив её стола. «И каким же образом эта пародия на ведьму смогла подняться до столько высокого положения? » Подобное не укладывалось у него в голове. — Доброе утро, Долорес, — хладнокровно произнёс он, сухо кивнув в знак вежливости. — О, полагаю, вы хотели сказать «министр Амбридж»! — она жеманно улыбнулась, и ему захотелось по-маггловски треснуть ей по лицу, даже не утруждая себя применением заклинаний. — Начнём, директор! У меня подготовлен для вас список изменений, которые должны осуществиться в новом учебном году. Она протянула ему толстую кипу пергаментов. — Разве встреча назначена не для того, чтобы обсудить их и согласовать со мной? — спросил он, уже заранее зная ответ. — Обсудить и согласовать? Ох, разумеется нет, Снейп! Никаких обсуждений, будут только пожелания и указания министра магии! Так вот, смотрите сюда! Понятное дело, магглорождённым по-прежнему запрещено посещать школу, но с сентября также будут введены ограничения для полукровок и особые привилегии для чистокровных волшебников. «Какого хрена?! » Северус пролистал пергаменты, зацепившись глазами за несколько фраз из общего текста: «Чистокровным волшебникам полагаются личные спальни. Чистокровные волшебники должны учиться меньшее количество часов, но заниматься индивидуально с каждым преподавателем. Чистокровные волшебники должны жить и обучаться отдельно, ввиду закона «О важности сохранения родословных», во избежание совокупления и вступления в брак с полукровками. Чистокровные волшебники должны трапезничать за отдельным столом, ближе к преподавателям, а полукровки — на противоположном, ближе к выходу. С полукровками в обязательном порядке должна проводиться воспитательная беседа о преступлении, совершённом их родителями-волшебниками, посмевшими разбавить чистую магическую кровь маггловской, чтобы гарантировать, что они не загрязнят её в будущем. Для полукровок запрещены любые отношения вне брака, как платонического, так и сексуального характера. Для чистокровных волшебников разрешены любые отношения вне брака при условии, что их партнёр имеет равный статус крови». Список продолжался и продолжался… — Хотите сказать, что все эти инструкции придумал Тёмный Лорд? — равнодушно поинтересовался он. На её лице промелькнуло неприятное выражение, но быстро сменилось лживой, жеманной улыбкой. — Тёмный Лорд? Конечно нет, Снейп! Как я говорила в своём первом выступлении в качестве министра, Лорд Волдеморт дал мне своё разрешение на введение любых новых законов, которые я посчитаю целесообразными. В ближайшем будущем также появятся ограничения для полукровок, закончивших школу и устроившихся на работу — в основном, они будут касаться зарплат и налогообложения. Тёмный Лорд полностью мне… доверяет. «Тёмный Лорд никому и никогда не доверяет, тупая сука! » — подумал Северус. — Вы знаете, что Лорд сам является полукровкой? — спросил он, не скрывая иронию в голосе. — Разумеется! А также я прекрасно знаю, что он презирает сей факт! Ненавидит свою мать, запятнавшую магический дар, осквернив его маггловскими генами! — И вы верите, что он одобрит ваши предложения? — Это не предложения, Снейп. Это новые реформы, которые вскоре будут проведены в школе. — Вы хоть понимаете, что для того, чтобы преподавать эти ваши частные уроки, придётся нанять целый штат новых сотрудников? — Ну конечно, — довольно прощебетала она, как будто верила, что он склоняется к её извращённому образу мыслей. — Министерство магии обеспечит вас всем необходимым. — Как великодушно! — презрительно усмехнулся Северус, но его разум тут же заработал со скоростью света, как только он понял, что эта глупая женщина, возможно, сыграет на руку Ордену. «Волдеморт никогда не согласится на эти реформы, которые буквально втаптывают в грязь полукровок, значительно преуменьшая их статус перед чистокровными магами». Видимо, не обратив внимания на его задумчивость, она хищно улыбнулась, как кошка, готовая проглотить пойманную сочную мышь. — Могу я поинтересоваться, каково ваше происхождение, министр Амбридж? — спросил Северус и готов был поклясться, что заметил, как на мгновение поколебалось её надменное спокойствие. — Я происхожу из рода Селвинов, чистокровных волшебников, и имею соответствующие доказательства! — Не сомневаюсь, — невозмутимо ответил он. — Вы ведь знаете, что я сам полукровка? — Неужели? — притворно удивилась она. — Признаюсь, никогда бы не подумала, Снейп! В таком случае ваше жалованье должно быть соответствующим образом урезано, потому что мы не можем допустить, чтобы полукровкам платили больше, чем некоторым чистокровным. Это просто немыслимо! — Безусловно. Северус встал, забрав с собой стопку пергаментов. Амбридж думала, что даёт ему инструкции, он же считал, что в руках у него… компромат. — С вашего позволения я откланяюсь, госпожа министр, так как впереди меня ждёт много дел. Теперь всё нужно устроить и подготовить за оставшиеся несколько недель летних каникул. «Меня действительно ждёт много дел… Вот только ни одно из них не связано с этими дурацкими реформами». — Благодарю, Снейп. Я с нетерпением жду возможности осенью посетить школу и увидеть своими глазами, каких успехов вы добьётесь в осуществлении моих планов. «Я мог бы взмахнуть своей палочкой всего лишь один-единственный раз… и с мерзкой жабой было бы покончено. Однако совершить убийство посреди Министерства — не самая лучшая идея, если, конечно, я не планирую провести остаток жизни в камере Азкабана». Вместо этого он погасил вспышку внутреннего гнева и коротко кивнул на прощание, после чего гордо покинул её кабинет, крепко сжимая в руках то, что, возможно, станет ключом к грядущему перевороту, подаренным ему, как ни странно, самим министром. Шагая по выложенному чёрным кафелем коридору, он не мог не обратить внимание на разносящиеся эхом гневные возгласы. Звуки доносились из приоткрытой двери отдела магического правопорядка. Северус безошибочно распознал голос Люциуса Малфоя, ругающегося с парой авроров. — Что всё это значит?! — кричал тот, размахивая перед лицами авроров довольно потрёпанным куском пергамента. — Как вы могли допустить подобное?! Найдите мою дочь, идиоты! — Могу я чем-нибудь помочь, Люциус? — вкрадчиво полюбопытствовал Северус, сразу же переключив на себя внимание трёх волшебников. — Что случилось? — Вот что случилось! — воскликнул Люциус, сунув в руки Северуса измятый пергамент. — Я получил это за завтраком! Официальное письмо из Министерства, поздравляющее меня со свадьбой моей дочери и грёбаного оборотня Римуса Люпина! Я даже не подозревал, что этот ублюдок всё ещё жив, не говоря уже о том, что он посмел вмешаться в дела моей семьи, женившись на девчонке! Северус ничего не ответил и, сохраняя серьёзное выражение лица, вернул пергамент Малфою. — Можете камня на камне не оставить, я ясно выразился? — закричал Люциус на авроров, которые явно надеялись, что он забудет о них с появлением Снейпа. — Найдите её и приведите в поместье! Она носит мою внучку, будущую наследницу, и я требую, чтобы дочь вернулась домой! — Кхм! Как я уже объяснил, мы не можем этого сделать, сэр, — сказал старший из двух авроров. — Брак отменяет отцовское право, и мисс Малфой… простите, миссис Люпин, теперь принадлежит не вам, а своему мужу. «Она вообще не должна никому принадлежать, кроме себя», — раздражённо подумал Северус, пренебрегая консервативными устоями магического общества. — Ребёнок, которого она носит, принадлежит моему роду, а значит будет воспитываться как чистокровный! — лицо Люциуса пылало от ярости. — Согласно магическому закону, одобренному министром магии, этот ребёнок не принадлежит роду Малфой, он будет зарегистрирован на имя Римуса Люпина, как только родится, — заявил другой аврор, расхрабрившись перед разгневанным аристократом. — А как насчёт законов об оборотнях?! Почему это мерзкое животное ещё не поймали и не истребили?! Почему он до сих пор жив, может насиловать и позорить дочь уважаемой чистокровной семьи?! — Вам нужно поговорить об этом с отделом, ответственным за отлов оборотней, сэр. — Всенепременно! Сейчас же туда отправлюсь! Люциус удалился, напоследок оглушительно хлопнув дверью, и вдалеке послышался его голос, называющий в лифте новый пункт назначения. До поры до времени Малфой был бессилен, но Северус не сомневался, что благодаря чистокровному статусу и чрезвычайному богатству вскоре он найдёт способ обойти закон и пойдёт по следу новоявленных молодожёнов. «Нужно провести срочное собрание Ордена! »

***

Орла проснулась от того, что Тедди проводил по её щекам своими маленькими ладошками, и тихонько засмеялась. — Доброе утро, мой милый, — прошептала она, не желая будить Римуса. — Ты хорошо спал? — Да, спасибо, — пробурчал её новый муж хриплым со сна голосом. — Я не тебя имела в виду, — хихикнула она. — Я разговаривала с твоим сыном. — Значит, приберегаешь все комплименты только для него? — продолжил он, поворачиваясь к ним лицом и обнимая их обоих. — Мне бы тоже хотелось почаще слышать в свой адрес такие ласковые слова. Она заливисто рассмеялась: — Давай не будем торопить события, мы только что первый раз провели ночь вместе. — И теперь связаны узами брака, — напомнил он. — Я чувствую себя счастливым, Орла! Счастливее, чем ожидал. Спасибо, что осталась со мной прошлой ночью. Орла мысленно прокрутила в голове прошедшие события. Они принесли друг другу клятвы верности и провели свадебную церемонию в саду за домом на заколдованной лесной поляне. Потом сблизились; особенно ей запомнилось, как внимательно его глаза изучали её лицо, пока они, тяжело дыша, двигались в едином ритме. Несмотря на с трудом сдерживаемую страсть, он старался действовать нежно и доставить ей удовольствие. Определённо, он помнил, как двигаться, чтобы девушка получила наслаждение, но этим утром Орла всё равно чувствовала лёгкую боль, скорее всего от размера его мужского достоинства. «Оказывается, у него намного больше, чем у Конора или Драко, наверное, потому что Римус постарше. И, к счастью, в этом смысле он щедрее одарён природой, чем Яксли». При мысли о ненавистном Пожирателе смерти её тут же накрыла волна утренней тошноты. После близости Римус ненадолго задержался, убираясь в саду, а она поднялась наверх, раздумывая, в какую комнату теперь пойти. «Был ли этот секс всего лишь необходимым ритуалом, чтобы магический брак вступил в силу, или пару минут назад случилось нечто большее? » Орла решила, что не должна навязываться, и направилась в свою спальню, но оставила дверь открытой. Вскоре Римус последовал за ней наверх; она слышала, как он прошёл в свою комнату и закрыл за собой дверь. «Вот тебе и ответ, — подумала она, — зря я размечталась о чём-то большем». Орла лежала на кровати, справляясь со смущением и невольной обидой; она всё ещё была одета только в простую чёрную мантию. Не прошло и десяти минут, как в дверном проёме появилась высокая фигура Римуса. На нём были выцветшие алые пижамные штаны, а в руках он держал рубашку такого же цвета. Глядя на обнажённый мужской торс, она бессознательно залюбовалась порослью тёмно-русых волос на руках и грудной клетке. «Совсем недавно я вышла за зрелого мужчину». — Возможно, ты неправильно поняла мои слова, — начал он, прервав её размышления, — но поскольку теперь мы женаты, я бы хотел, чтобы ты присоединилась ко мне… присоединилась к нам с Тедди. — Ты хочешь, чтобы я спала в твоей постели? — на всякий случай уточнила она. — Только если ты сама этого захочешь. Он выглядел таким неуверенным, что Орле потребовалось всего несколько секунд, чтобы спрыгнуть с кровати, сбросить мантию и забрать пижамную рубашку из его рук, натянув её через голову. — Взгляни, — усмехнулась она, указывая на их одежду, — теперь мы выглядим как две половинки одного целого. — Надеюсь на это, — искренне ответил он, беря её за руку и касаясь тонких пальчиков лёгким поцелуем. Не выпуская девушку из объятий, он повёл её через коридор в свою комнату, где Тедди крепко спал в колыбели, затем помог забраться на широкую кровать, накрыл сверху одеялом и улёгся рядом с ней. — Прошло так много времени с тех пор, как я с кем-то спал, — признался он, — кроме Тедди, который, должен предупредить тебя, обожает поваляться на родительской кровати. — Всё в порядке, — прошептала она, стараясь не разбудить ребёнка, и повернулась к нему лицом. Он выглядел удивлённым, когда их губы снова встретились, но обнял её, запустил руку под рубашку и погладил девушку по пояснице. Союз уже был юридически заключён и скреплён физически. Теперь дальнейшие действия зависели только от их желаний. Римус мог скорбеть, печалиться и нуждаться в поддержке, но под всем этим скрывалось страстное львиное сердце истинного гриффиндорца, пылкую чувственность которого она уже успела оценить в саду. Когда он ответил на поцелуй, скользнув языком в её рот, а пальцами — между ног, стало очевидно, что он хочет пробудить ту часть себя, которую долгое время вынужден был подавлять глубоко внутри. Она с наслаждением прикрыла глаза и позволила своему мужу доставить ей удовольствие. Рано утром, стоило только первым тусклым солнечным лучикам проникнуть в спальню, Орла услышала, как Тедди жалобно захныкал и завозился в кроватке. Она осторожно выскользнула из постели, быстро сменила малышу подгузник, стараясь создавать минимум шума, а затем взяла ребёнка с собой на кровать, где тот успокоился и почти сразу заснул, почувствовав близость отца. Орла поцеловала Тедди в лобик, вдохнув приятное благоухание детской кожи. Запах невинности смешался с ароматом секса и мужского тестостерона. Она закрыла глаза, чувствуя себя совершенно довольной и спокойной впервые за долгое-долгое время. В тот же день, но попозже, Гермиона застала их, целующимися на кухне. — Судя по всему, вы уже осуществили задуманное? — лукаво спросила она. — Мы сделали это! — широко улыбнувшись, ответил Римус. — Что ж, от всей души поздравляю! Обрести счастье в столь неспокойные времена — это просто благословение свыше. Я так рада за вас обоих! Римус сердечно обнял Гермиону, поблагодарил её и заверил, что они не торопятся, стараясь с каждым днём узнать друг друга получше, и всё же новоиспечённые молодожёны просто светились от хорошего настроения. — Не сказала бы, что прошлой ночью ты был таким же степенным и неторопливым, — игриво прошептала Орла ему на ухо, когда Гермиона повернулась к ним спиной. — Подожди до полнолуния, — предупредил Римус, озорно сверкнув глазами. — В конце лунного цикла просыпаются звериные инстинкты. — Буду ждать с нетерпением, — пробормотала она, незаметно проведя рукой по его ягодицам и наслаждаясь вспышкой желания, отразившейся во взгляде мужа. За последние двадцать четыре часа они оба стали вести себя гораздо смелее. «Наверное, всё дело в войне. Страх неминуемой смерти заставлял людей рисковать и развивать отношения гораздо быстрее, чем в мирное время. Не то чтобы я возражала…» Орла только радовалась, узнавая Римуса с неожиданных, но приятных сторон.

***

— Ваш магический союз совершенно точно вступил в законные права, — объявил Кингсли, когда все члены Ордена расселись за столом на кухне. — Я уже посетил министерский архив и нашёл там свидетельство о вашем браке. Его нельзя уничтожить, заменить или оспорить. Позвольте поздравить вас обоих! Извечно серьёзный аврор улыбнулся, приоткрыв ряд крупных белых зубов. Римус обнял Орлу и поцеловал в щёку, гордясь своей прекрасной юной женой и всем сердцем желая её защитить. — Я бы тоже мог помочь, — проворчал Симус, — но всё равно поздравляю… — Однако, — перебил его Кингсли, — у Одрины есть и другие новости. Он повернулся к жене, которой явно не терпелось сообщить нечто важное, скорее всего связанное с больницей Святого Мунго. — Римус, Орла, — мягко начала она, — сегодня утром Корбан Яксли скончался от осложнений, вызванных травмами, полученными в результате нападения Люциуса Малфоя. Он так и не пришёл в сознание. Вероятно, его мозг получил необратимые повреждения. Воцарилось молчание. Как будто все разом пришли к мысли, что только Орла имеет право прокомментировать шокирующую новость. Наконец она заговорила: — Я никогда не считала этого ублюдка отцом Хоуп! — от едва сдерживаемого гнева её ирландский акцент стал ещё заметнее. — И рада, что всё закончилось именно так! Теперь он больше никому не причинит зла! Хоуп никогда о нём не узнает! Люпин покрепче обнял Орлу и прижался губами к её виску. «Она такая же смелая и сильная, как и Дора». — Я горжусь тем, что ты выбрала меня, — заявил он во всеуслышание. — Для тех, кто не знает, мою мать тоже звали Хоуп Люпин, но Орла выбрала это имя интуитивно. Мы надеемся, что наши дети вырастут в более спокойном и светлом мире. Среди присутствующих, сидевших за длинным деревянным столом, прокатился одобрительный шёпот. — Люциус Малфой будет добиваться твоего ареста, опираясь на закон об отлове оборотней. Ты должен об этом помнить, Римус! Только таким образом он сможет вернуть себе дочь и отстоять права на внучку — только с твоей смертью! — сурово предупредил Кингсли, пытаясь донести до Люпина всю серьёзность ситуации. — Ему уже удалось привлечь к поискам ещё больше авроров. — Тогда мне придётся постараться остаться в живых, — ответил Римус с наигранным хладнокровием. — Никто не сможет найти тебя на Гриммо, Люпин, — напомнил ему Снейп. — Если, конечно, ты здесь и останешься, а не отправишься, подобно некоторым, искать приключений на свою задницу. — Я умею учиться на чужих ошибках, Северус, и не жажду приключений. Мне нужна счастливая и спокойная жизнь с женой и детьми. Снейп кивнул, поверив в искренность его слов, но редчайший момент, когда старые враги вроде бы пришли к взаимопониманию, прервал Гарт, который громко пукнул. Дракон полулежал на руках Флёр, свернувшись калачиком на её животе. — Эй, Гарт, приятель! — возмущённо воскликнул Чарли. — Не позорь меня на людях, маленький засранец! — Как только заведёшь ребёнка, — снисходительно усмехнулся Римус, — то поймёшь, что это ерунда, по сравнению с теми проблемами, которые иной раз создают малыши. — Trois mois! — воскликнула Флёр. — И Чар’ли испытает все эти пр’елести на собственной шкур’е. — Она сказала: «Три месяца». Перевожу для тех, кто не говорит по-французски, — любезно пояснил Чарли. — Ты собираешься остаться в Британии, Чарльз? — спросила Минерва, сидевшая в дальнем конце стола. — Да. Флёр понадобится моя помощь, и я на время у неё задержусь. С удовольствием помогу в воспитании ребёнка моего брата. Римус заметил, как МакГонагалл кивнула и одобрительно улыбнулась, такая же улыбка проскользнула на её тонких губах, когда он сам заявил, что готов вырастить Хоуп, как свою дочь. Несмотря на то, что они с Чарли давно окончили школу, похоже, глава их факультета в глубине души невероятно гордилась благородством своих гриффиндорцев. — А теперь, когда все младенцы и драконы пристроены, — сухо вмешался Снейп, — я должен сообщить вам о новых порядках в Хогвартсе. Амбридж придумала новый свод правил, унижающий полукровок и ещё более превозносящий чистокровных. Прошу всех ознакомиться с ними и переварить информацию. С этими словами он пустил по рукам стопку пергаментных страниц, которые министр вручила ему сегодня утром. В то время как члены Ордена вчитывались в текст, время от времени возмущённо восклицая, Северус делился своими идеями. Он планировал использовать новые реформы как оружие, чтобы настроить Волдеморта против Амбридж. Тогда Пожирателям смерти и служащим министерства придётся выбирать чью-то сторону, не понимая, что существует ещё третий участник — скрывающийся Орден Феникса. Последователи Волдеморта и сторонники Амбридж в растерянности будут метаться от повелителя к верхушке политической власти, в конце концов среди них сформируется группа волшебников, желающих освободиться от прессинга обоих тиранов, которые и устроят переворот изнутри. К концу вечера общими усилиями был придуман план, как посильнее разжечь гнев Тёмного Лорда. «Чистой воды самоубийство». Северус взял на себя обязанность ознакомить Волдеморта с новой «реформой в образовании», попутно наводя его на мысль, что Амбридж планирует в конечном итоге истребить гены всех полукровок, включая его самого. Тем временем Кингсли намеревался тайно вербовать работающих в Министерстве сторонников света, коих (как утверждал Шеклболт) нашлось довольно много. Одрина уже успела выявить среди работников Мунго тех волшебников, которые согласятся напасть на отделение Пожирателей смерти, если… а точнее, когда произойдёт конфронтация. — Как удобно, — отметила колдоведьма, — что все Пожиратели сгруппированы в одном месте, где их можно будет легко захватить без риска для других пациентов. Частные палаты, выделенные сторонникам Волдеморта в виде привилегии, станут их могилой. Флёр согласилась объединиться вместе с Флитвиком. Они уже обсуждали, как наложить в Гринготтсе сложные и необнаружимые чары для запечатывания хранилищ Пожирателей смерти и других приспешников тьмы. Таким образом, даже если в попытке бегства они экстренно аппарируют в банк, чтобы забрать свои богатства, замки на хранилищах не узнают своих владельцев. В это время можно будет вызвать авроров и арестовать их за попытку кражи. «А что же я сам? » Он твёрдо решил остаться на Гриммо, держась подальше от опасностей и помогая остальным членам Ордена всем, чем сможет. Римусу нужно было выжить, так как теперь у него появилась семья, и ради их спокойствия он не мог в очередной раз рисковать собственной жизнью. Последний из Мародёров не собирался «искать приключений на свою задницу».

Глава 41

На следующее утро Орла привычным жестом раздвинула шторы и тут же в ужасе вскрикнула, разбудив не только ребёнка, но и его отца. Взяв Тедди на руки, Римус поспешил подойти к ней и встал рядом у окна. Девушка неподвижно застыла на месте, в страхе прижимая руку ко рту, как будто пыталась сдержать свои эмоции. — Ты только посмотри… — прошептала она, указывая вниз на небольшую центральную площадь среди домов, засаженную зелёными деревьями и кустарниками, с оборудованными скамейками для отдыха. — Эти люди не похожи на магглов, и мне совсем не нравится, как они себя ведут. Римус пригляделся к тем, на кого указывал её тонкий пальчик. Перед домом собралась группа из шести мужчин, явно волшебников. Со стороны казалось, будто они бесцельно слоняются по парковой площади. Однако Римус сразу заприметил, как маги время от времени пристально всматриваются в стык между одиннадцатым и тринадцатым домами. — Авроры, — пояснил он. — Либо уже знают, либо подозревают о нашем местонахождении. Особняк официально перешёл в собственность Гермионы, но из-за чар Фиделиус они в любом случае не смогут его обнаружить. Тем не менее ничто не мешает им караулить то место, где предположительно находится двенадцатый дом, на всякий случай, если один из жителей случайно выйдет за пределы заклинания. — Но кого именно они хотят здесь найти? — встревоженно спросила она. — Полагаю, что их главная цель — это Гермиона, поскольку теперь дом принадлежит ей, но также допускаю, что авроры думают, будто мы с тобой тоже можем здесь скрываться. Нельзя не заметить странное совпадение — ведь они объявились на следующий день после регистрации нашего брака. — Но откуда им знать, что мы здесь? — Потому что, как известно, ты и Гермиона аппарировали вместе. Следовательно, вы связаны друг с другом, а так как свидетельство о браке теперь находится в Министерстве, подозреваю, что авроры совершенно правильно рассчитывают перехватить в этом месте и нас тоже. Новости становились всё хуже. Орла рассеянно погладила пухлую ножку Тедди, и муж обнял её за плечи. — Что же нам теперь делать? Мне страшно, Римус! — Продолжим жить, как жили до этого — не подвергая себя лишнему риску. До тех пор, пока мы находимся под Фиделиусом, беспокоиться не о чем. Нас невозможно обнаружить; даже если авроры день и ночь будут кружить поблизости, им покажется будто двенадцатого дома вообще не существует. — Жуть какая… — Согласен, милая, — подтвердил он, целуя её в лоб. — Не смотри в окно, дорогая, они специально действуют на нервы. Раз уж мы все уже проснулись, предлагаю спуститься на кухню и накормить этого крепыша, а потом сделаем себе по чашечке крепкого чая. Орла слабо улыбнулась в знак согласия и позволила мужу вывести себя из спальни. Стараясь не скрипеть старыми ступеньками, они спустились в кухню, где она сразу же направилась к плите, намереваясь согреть чайник. В то время как девушка набирала воду из-под крана и рассеянно смотрела в выходящее в сад окно, перед её глазами неожиданно предстало крайне неприятное зрелище. Она увидела своего отца. Люциус Малфой неподвижно стоял в длинном узком переулке, тянущемся вдоль задних дворов соседних домов, и всматривался в особняк своими ледяными голубыми глазами. Оцепенев от страха и не в силах даже закричать, Орла в ужасе попятилась от окна, не выпуская жестяной чайник из рук. Римус заметил её реакцию, поэтому быстро, но осторожно положил Тедди в люльку и бросился к ней, забрав чайничек, прежде чем тот мог с грохотом упасть на пол. — Что тебя так напугало? Орла, скажи мне, что случилось? Она молча указала на то место, где стоял Люциус: он так пристально вглядывался в окно, как будто смотрел прямо на неё. Белокурые волосы аристократа блестели в лучах утреннего солнца, а сам маг нервно постукивал по тротуару длинной тростью с набалдашником в виде змеиной головы. — Он здесь, — неслышно прошептала она, широко раскрыв глаза. — Малфой… — подтвердил Римус, крепко прижимая к себе супругу и чувствуя, как она дрожит всем телом. — Видимо, он лично решил заняться поисками. — Я туда не вернусь! — вызывающе заявила Орла. — Не хочу становиться его наследницей и не желаю, чтобы Хоуп вообще знала об их существовании! — Успокойся, моя милая. Он не может тебя увидеть. Если мы не выйдем за пределы дома, Малфой никогда тебя не найдёт. Скорее всего он явился сюда, чтобы припугнуть. — Тогда у него чертовски хорошо получается! — Что происходит? — зевая, спросила Гермиона, с сонным видом заходя на кухню. — Нас обнаружили, — просто ответил Римус. — Что?! — По площади перед домом бродят авроры, и Орла только что окончательно испортила себе настроение, заметив у заднего двора своего отца. — Боже мой! — воскликнула Гермиона, подбежав к окну, словно желала самолично убедиться, что Люциус Малфой действительно прячется где-то позади дома. — Римус сказал мне, что они не смогут добраться до нас, пока мы остаёмся внутри, — добавила Орла. — Правда ведь, Гермиона? Она чувствовала себя подавленной и нуждалась в утешении. «Если Римуса поймают, его немедленно убьют, и одному Богу известно, что случится с маленьким Тедди». Больше всего она боялась, что её посадят под замок в шикарном особняке или отнимут дочь. «Всё равно нашу участь едва ли можно сравнить». С тех пор, как Орла услышала новость о смерти биологического отца её будущего ребёнка, она не единожды вздохнула с облегчением, но теперь ей подумалось, что с гибелью Яксли и Драко невозможно будет доказать Люциусу, кто является настоящим отцом ребёнка. — Когда в начале седьмого курса мы не вернулись в школу, наша троица пряталась здесь. Тогда снаружи тоже слонялись всякие Пожиратели смерти и подкупленные авроры. Помню, они даже составили расписание дежурств. Однако чары Фиделиуса нас защитили — мы регулярно приходили и уходили, аппарируя с передней ступеньки на крыльце под мантией-невидимкой Гарри. Гарантирую, здесь мы в полной безопасности. Спокойный ответ Гермионы вселил в Орлу немного уверенности. «В конце концов, если она вместе с Гарри Поттером и Роном Уизли пользовалась входной дверью, и их не обнаружили, это что-то да значит, не правда ли? » — Отлично, — ответила Орла, пытаясь взять себя в руки и успокоиться. — Значит, мы просто засядем в доме. И всё будет хорошо. — Не получится. Вам придётся снова ненадолго отправиться в коттедж «Ракушка» и взять с собой Тедди, — напомнил ей Римус, — потому что сегодня полнолуние, Орла. — Нет! Почему мы не можем просто остаться здесь? Я могла бы присмотреть за Тедди. Пожалуйста, Римус, я не хочу оставлять тебя одного! — Ты знаешь, что это невозможно! Если я почувствую ваш запах во время преображения в волка… Мне невыносимо даже думать о том, что может произойти с тобой или сыном. — Я же планировала сварить аконитовое зелье! — раздражённо сказала она, отпрянув в сторону. — Мне хотелось помочь тебе ещё до того, как мы поженились! — Знаю, Орла. Если… Точнее, когда всё закончится, я уверен, что мы сможем договориться с Северусом или с профессором Слизнортом, чтобы они научили тебя его варить, — терпеливо ответил он. — Однако сейчас на Северуса и так навалилось слишком много проблем, ему некогда тебя учить, как облегчить неприятные симптомы моего проклятия. — Чёрт возьми, это не просто «неприятные симптомы», Римус! — негодуя, заметила она. Он устало вздохнул и попытался притянуть жену к себе, но она недовольно высвободилась из его рук. — Пожалуйста, Орла, давай обсудим всё это позже, — попросил он с выражением абсолютного смирения. — Постарайтесь просто сидеть тихо и не высовываться. Гермиона, Северус ведь сегодня собирался попросить аудиенции у Волдеморта, не так ли? — Планировал, — ответила Гермиона, с беспокойством поглядывая на них обоих. — Остаётся только гадать, что за этим последует.

***

Взволнованный и взбудораженный Северус откинулся на спинку кресла после последней встречи с Кингсли Шеклболтом. Боевой товарищ по Ордену неожиданно нанёс ему визит рано утром, поскольку ночью у него зародилась ещё одна идея. Кингсли надумал сподвигнуть Долорес Амбридж сделать его заместителем министра. До сих пор у Амбридж вообще не было личного помощника, что наводило на мысль о её нарциссизме и невыносимом характере, поскольку либо она считала, что ей никто не нужен, либо не доверяла никому достаточно хорошо, чтобы назначить на эту должность. «Кингсли придётся любыми путями добиться повышения, чтобы остальная часть придуманных нами планов прошла успешно — только тогда Шеклболт сможет защитить и заново восстановить Министерство». Они смотрели на несколько шагов вперёд. С глазу на глаз соратники придумали ещё более дерзкий план, следуя которому Кингсли согласился донести на Снейпа, чтобы попытаться убедить Амбридж, что директор давно ведёт двойную игру и собирается настроить Волдеморта против неё. Он передаст ей секретную информацию — якобы Снейп планирует раскрыть Тёмному Лорду глаза на её «реформы», составленные и утверждённые без прямого разрешения свыше. Тем временем Северус действительно именно этим и займётся. Если их план сработает, Волдеморт и Амбридж вступят в открытое противостояние, предоставив им возможность захватить власть, пока оба будут слишком заняты друг другом. «Теперь Тёмного Лорда можно убить в бою, нужно только спровоцировать его при достаточном количестве свидетелей». Снейп сам с удовольствием сразил бы Волдеморта Авадой, если никто его не опередит. «Так или иначе пришло время убить безжалостного ублюдка, не важно, кто поднимет на него палочку, а если по ходу дела погибнет ещё и Амбридж… Что ж, сомневаюсь, что кто-нибудь будет плакать на её похоронах». Северусу оставалось только дождаться отчёта Шеклболта об итогах его встречи с министром. «Как только я получу весточку, придётся немедленно отправиться к Лорду, так как нельзя терять ни минуты». Спустя почти два часа в кабинете директора появилась призрачная рысь и проговорила глубоким голосом Шеклболта: — Дело сделано. Я получил должность. Мне пришлось посоветовать ей усилить в Министерстве охранные чары. Северус ничего не ответил. «Теперь было бы непростительной глупостью послать в ответ своего Патронуса, чтобы доставить сообщение Кингсли, который фактически только что открыто сообщил Амбридж, что я — предатель. Нет уж. Пришло время воплотить в жизнь вторую часть плана и надеяться на лучшее». Пытаясь не задумываться о последствиях, Северус прижал кончик палочки к Тёмной Метке на левом предплечье, отправив Волдеморту просьбу об аудиенции через Протеевы чары. Снейп всегда считал, что скорее ад заледенеет, чем он добровольно попросит встречи с Тёмным Лордом, но, похоже, этот день всё же настал. Отправив запрос, директору ничего не оставалось, как расхаживать по кабинету, дожидаясь ответа. «Без сомнения, Риддл заставит меня подождать… Возможно, даже до тех пор, пока у меня не хватит наглости связаться с ним первым». К глубочайшему удивлению Северуса, спустя всего несколько минут левую руку пронзила яростная жгучая боль. Просьба об аудиенции была принята. Теперь всё, что от него требовалось — это правильно сыграть свою роль.

***

— Северус, — поприветствовал Тёмный Лорд, не вставая с кресла перед камином. — Повелитель, — ответил он, быстро пересекая гостиную особняка Риддлов и преклонив колени у ног Волдеморта, втайне надеясь, что скоро ему больше не придётся унижаться перед этим жестоким диктатором. — Признаюсь, я был очень удивлён, Северус, что ты осмелился попросить у меня аудиенции. Однако ты меня заинтересовал. Надеюсь, в Хогвартсе всё спокойно? Снейп не мог не заметить, что Тёмный лорд ещё сильнее похудел и осунулся, бледная кожа его лица стала настолько прозрачной, что отчётливо виднелась каждая вена, пульсирующая под тонкой, словно бумага, плотью. Несмотря на жаркую августовскую погоду, огонь в огромном камине вовсю полыхал. Северус резонно предположил, что Волдеморт промёрз до костей и нуждался в дополнительном обогреве. Он задался вопросом: «Привела ли потеря последнего крестража к ухудшению его самочувствия, и есть ли шанс, что вскоре он просто умрёт? » Как бы то ни было, Северус решил не медлить и объяснить причину своего визита. — Благодарю вас, Милорд, в школе всё в порядке, вам не о чем волноваться. Тем не менее я попросил вас уделить мне немного драгоценного времени, так как получил определённые… инструкции, непосредственно касающиеся будущего образования юных волшебников. Не скрою, меня встревожили новые реформы. Разумеется, я подчинюсь любым вашим приказам, но то, что недавно попало мне в руки… Что ж, признаюсь, я не уверен, что эти изменения действительно были вами утверждены. Багровые глаза Волдеморта сузились ещё больше и превратились в злобные щёлки. — Продолжай, — велел он, небрежно взмахнув рукой с длинными острыми ногтями. — Министр Амбридж предоставила мне список реформ, которые должны быть проведены, начиная с первого семестра в новом учебном году. Данные изменения дали мне некоторые основания для беспокойства, поскольку, несмотря на то, что они предоставляют определённые привилегии для чистокровок… в то же время оскорбляют студентов-полукровок. — Оскорбляют полукровок? Что ты имеешь в виду? — Министр Амбридж стремится понизить статус полукровок, начиная со школьной скамьи. Она ясно дала понять, что делается это умышленно — для того, чтобы со временем её политика просочилась во взрослое магическое общество. Выражаться такая дискриминация будет через снижение зарплат, более высокие налоги именно для полукровок, ограничения в браке и сложности в трудоустройстве. Например, в тот же день министр сообщила, что моя зарплата будет урезана из-за полукровного статуса, в то время как налоговые вычеты повысятся. — Должно быть, ты ошибаешься, Северус. Министр не посмеет провести столь радикальные реформы. Я наделил Долорес Амбридж определённой властью, заранее зная, что её недалёкого ума хватит лишь на издание простейших бессмысленных законов, до которых мне, по сути, нет дела. Я имею в виду отлов оборотней и забавный маленький крестовый поход против детей, рождённых от волшебных существ, которые, видимо, сильно её раздражают. «Судя по всему, то, что множество людей пострадало от этих «забавных крестовых походов» тебя вообще не волнует, эгоистичный ублюдок! » — подумал Северус. — При всём моём уважении, Милорд, законы, понижающие статус полукровок, уже приняты. Министр лишь передала мне задокументированный список изменений, касающихся того, какие новшества я должен внедрить в школе. Она попыталась донести до меня, что обладает прямым разрешением на управление страной и на любые действия, кои посчитает необходимыми, без вашего предварительного одобрения. Пристально наблюдая за лицом Волдеморта (к слову, совершенно побелевшим), Северус надеялся про себя, что не пересёк границы дозволенного. «Пришлось пойти ва-банк». Иного выхода у него не было, кроме как подставить подлую суку и заставить её вступить в прямую оппозицию с Тёмным Лордом. «Только тогда Кингсли сможет захватить власть — если она обратит всё своё внимание на конфронтацию с Риддлом». — Дай взглянуть, — потребовал Волдеморт, протягивая за бумагами свою костлявую руку. Северус передал ему целую кипу пергаментов, призвав низкий кофейный столик и разместив его прямо перед креслом, чтобы Лорд мог разложить бумаги и досконально их изучить. — Сядь, Северус, — приказал Волдеморт, дочитывая первую страницу. Он с трудом вчитывался в мелкий шрифт, и Снейп подумал: «Не появились ли у Риддла проблемы со зрением? » Долгое время в комнате стояла гробовая тишина, пока Тёмный Лорд внимательно просматривал каждый лист. Волдеморт не произнёс ни слова, не сделал ни единого лишнего жеста, не дал ни малейшего намёка на то, что думает по поводу полученных сведений. Северусу уже начал волноваться и даже предположил, что, возможно, Риддл и Амбридж заранее обо всём договорились, а ему теперь будет грозить наказание за неосторожный донос. В конце концов Волдеморт поднял голову; после чтения его слезящиеся глаза выглядели ещё краснее и кровавее. — Ты не должен осуществлять ни один из этих пунктов, Северус, — угрожающе тихо прошипел он, бросая всю стопку пергаментов в огонь. Бумаги тотчас вспыхнули и скрутились под языками пламени. «Бинго! » — Благодарю вас, Милорд. — Наш новый министр осмелилась проявить гораздо больше свободомыслия, чем прошлая марионетка, Пий Толстоватый. Должно быть, мадам Амбридж забыла, кому она служит. Видимо, придётся ей напомнить… Северус скривил губы в злорадной усмешке: — Воистину, Милорд. Никому из нас не следует злоупотреблять привилегированным положением. Нельзя забывать о нашей единственной цели — служить вам. Волдеморт произнёс призывающее заклинание, от которого вспыхнули все Тёмные Метки. Северус почувствовал знакомую боль, обжёгшую левое предплечье. Метка горела и пульсировала, будто злобное инородное тело, намеревающееся причинить ему вред. Однако в этот раз он впервые не чувствовал страха. Он лелеял зарождающуюся надежду. «Как только Пожиратели смерти массово аппарируют из Министерства, Кингсли начнёт действовать, повсеместно укрепив охрану до их возвращения. К счастью, ему уже удалось убедить Амбридж, что это единственный разумный выход». Постепенно волшебники начали прибывать в поместье; многие из них были облачены в дорогие официальные мантии и явно только что покинули свои рабочие места. Последователи Тёмного Лорда испуганно извинялись за неподобающий внешний вид, так как повелитель всегда сурово карал своих слуг за отсутствие традиционного чёрного наряда, но на сей раз он всего лишь пренебрежительно махнул на них рукой. — Мои верные сторонники! — заявил Риддл, как только все оказались в сборе. — Кажется, среди вас появилась предательница! Незадолго до нашей встречи мне стало известно, что Долорес Амбридж превысила свои полномочия. Она запамятовала, кому всем обязана! Я созвал вас, друзья мои, чтобы мы вместе напомнили ей о моём величии! По толпе Пожирателей прокатилась волна беспокойства: изначально тихое перешёптывание и бормотание быстро превратилось во всеобщий гомон, впрочем, никто не осмеливался спросить Волдеморта напрямик, что именно тот от них хочет. — Если вам до сих пор не ясен смысл моих слов, — раздражённо прошипел он, — мы с вами вновь захватим власть в моём Министерстве! Если потребуется, я свергну эту жалкую ведьму и возьму на себя роль министра, поскольку, никому из вас нельзя доверять! Предполагаемая «правая рука» Волдеморта, Рудольфус Лестрейндж, выглядел особенно несчастным и растерянным. Казалось, он наконец-то понял, что у него есть мнимый титул, но нет даже права голоса. — Прошу прощения за дерзость, Милорд, — елейным тоном начал Трэверс, — но если Амбридж будет свергнута, пост министра автоматически получит её заместитель. — У неё нет заместителя! — взвился Волдеморт. — Я запретил ей его назначать! Несколько Пожирателей смерти неуверенно покачали головами. — Почему вы качаете головами? Говорите! Я приказываю! Разъярённый Тёмный Лорд направил на Трэверса свою палочку; тот, несомненно, уже пожалел, что открыл рот. — Сегодня утром она назначила себе заместителя, Милорд. Кингсли Шеклболта. — Кто такой этот Шеклболт? — выплюнул Волдеморт. — Бывший глава Аврората, — сообщил Трэверс. — Глава Аврората?! Но разве мною не был издан чёткий приказ, чтобы все отделы возглавили Пожиратели смерти?! — Именно так и было, Милорд, — добавил Селвин, — должность принадлежала Яксли до того, как его положили в больницу. Все взгляды разом обратились к Люциусу Малфою, поскольку каждый приближённый Лорда видел своими глазами жесточайшую расправу над Яксли. «Должно быть, Люциус снова под кайфом, потому что его, кажется, совершенно ничего не беспокоит». — Вакансия оставалась открытой, так как все надеялись, что Яксли вернётся, а министр Амбридж за это время отдала место Шеклболту, — закончил Селвин. — И теперь этот самый Шеклболт повышен до замминистра? Все, кто работал в Министерстве магии, дружно закивали. — За моей спиной явно плетётся какой-то заговор, — свирепо прошипел Риддл. — Я ничего не знаю об этом волшебнике, и всё же за короткое время он смог подняться до столь высокого положения. Я крайне недоволен! Приказываю вам всем вместе отправиться в Министерство и взять ситуацию под контроль, загасив маленькие искорки инакомыслия, пока они не превратились в пожар, который сожжёт всё, за что мы боролись! Северус мысленно скрестил пальцы и понадеялся, что речь Тёмного Лорда была достаточно длинной, чтобы Кингсли успел защитить Министерство от вторжения. Доказательством тому стало массовое замешательство, как только упырь со змеиным лицом приказал всем аппарировать в Атриум. За то, чтобы ещё раз увидеть бесценное выражение непонимания и безысходности на лице Волдеморта, Северус не задумываясь отдал бы тысячу галлеонов. От облегчения сердце профессора подпрыгнуло и сделало сальто, но при этом тут же упало от страха куда-то в желудок. — Что всё это значит? — глухо вымолвил Риддл. — Неужели никто из вас не может аппарировать в Министерство? После нескольких безуспешных попыток Пожиратели отрицательно замотали головами. Селвин и Трэверс кинулись к камину и бросили в огонь по пригоршне летучего пороха, пытаясь связаться со своими кабинетами, с общими каминами Атриума… с чем угодно. Вот только ничего не сработало. «Похоже, Кингсли удалось убедить Амбридж перекрыть абсолютно все входы и выходы. Теперь эта розовая ведьма не столько хочет удержать власть, сколько трясётся за свою никчёмную жизнь». Лорд Волдеморт так и не смог попасть в Министерство вместе с носителями его Метки. Иные способы попасть туда казались нецелесообразными, так как группа волшебников, возглавляемая безносым магом со змеиным лицом, вызвала бы слишком много внимания в маггловской части Лондона. Даже Волдеморт не настолько отчаялся, чтобы совершать такую глупость. Лорд резко повернулся к Северусу — его красные глаза сверкали от ярости, а атласная чёрная мантия взметнулась вокруг худого тела. — Вымани эту ведьму из укрытия, Северус, — приказал он. — Пригласи… Нет… Потребуй её присутствия в Хогвартсе! Пусть прибудет туда вместе со своими лакеями, которыми она уже успела себя окружить. Выведи её на открытую местность, и тогда я уничтожу эту подлую суку за неповиновение! — Как прикажете, Милорд, — ответил Снейп, разворачиваясь и аппарируя обратно в свой кабинет. По ходу дела директор задался вопросом: «Как, чёрт возьми, я смогу заманить куда-нибудь Амбридж, учитывая, что теперь она считает меня корыстным предателем? » «И всё же нельзя допустить, чтобы раскрылся мой сговор с Кингсли. Думай, Северус, думай, да побыстрее! Вряд ли Министерство смогут надолго запечатать магией».

***

Гермиона и Орла отправились в коттедж «Ракушка», причём разрыдавшуюся блондинку пришлось буквально силой оттаскивать от её нового мужа, оставшегося на Гриммо и собиравшегося добровольно запереть себя в подвале, чтобы никому не причинить вреда. Авроры продолжали поджидать их перед домом, но, видимо, вечером произошла пересменка, так как по площади ходили совсем другие волшебники. К счастью, хотя бы Люциус Малфой перестал караулить их в переулке у заднего двора, отчего Орла немного успокоилась. Римус упаковал сумку, собрав вещи Тедди, и, хотя сам сопроводил Орлу к камину, нести ребёнка доверил именно Гермионе, поскольку та выглядела гораздо спокойнее и уравновешеннее своей подруги. Оставляя Люпина одного наедине с его неразрешимой проблемой, Гермиона чувствовала себя ужасно виноватой; он выглядел мрачным и измождённым, его кожа вновь приобрела восковую бледность, а взгляд стал затравленным, что однозначно указывало на приближающуюся ежемесячную трансформацию. Единственное, что она могла для него сделать — это присмотреть за мальчиком, пока Люпин будет справляться со своим неизлечимым проклятием. Чарли уже начал готовить ужин; Орла сидела на полу в гостиной и держала на коленях Тедди, играя с Гартом. Дракончик раздувал ноздри, шумно выдыхая сероватые дымные облачка, а впечатлённый этим малыш каждый раз премило хихикал. Казалось, миниатюрный длиннорогий наслаждался каждой минутой внимания, даже не отвлекаясь на запах запечённого мяса. Гермиона по привычке сидела на подоконнике, задумчиво глядя на пустынный пляж, когда её размышления грубо прервал раздавшийся в темноте громкий звук аппарации: прямо перед ней на песок упали два человека. Она сразу встревоженно позвала Чарли. Побежав к входной двери с палочками наготове, они осторожно приоткрыли створку и с удивлением обнаружили Флёр в сопровождении профессора Флитвика недалеко от крыльца дома; волшебница и полугоблин тяжело дышали, едва держась на ногах. Волосы Флёр приобрели природный светлый цвет, хотя она каждый день меняла их на каштановый, уходя на работу. На её щеке виднелась глубокая кровоточащая ссадина. — О, Чар’ли! — со слезами воскликнула француженка. Чарли, даже не остановившись, чтобы проверить — не было ли во всём этом какого-то подвоха, бросился вперёд и обнял её, приподнимая так легко, словно она, будучи на шестом месяце беременности, весила не больше Гарта. Гермиона подставила Флитвику плечо, хотя миниатюрный профессор утверждал, что с ним всё в порядке. — Гермиона, отведи их в дом! Быстро! — выкрикнул Чарли, призывая всех как можно скорее зайти под защитный купол Фиделиуса. Переступив порог коттеджа и плотно заперев дверь, Чарли уложил Флёр на диван и стал вытирать ей пораненную щёку, плотно прижимая к порезу мокрую ткань, чтобы остановить кровь. Гарт взволнованно хлопал крыльями и крутился поблизости, явно расстроенный тем, что пострадала его любимая хозяйка, невольно мешая Чарли за ней ухаживать. Орла взяла Тедди на руки и отошла к мягкому креслу в другой конец комнаты, пытаясь позвать за собой дракона, а Гермиона предложила Флитвику присесть на диван и принесла ему чашку крепкого чая для успокоения нервов. Чарли прижал ладонь к животу Флёр, используя целительную магию, которой научился, помогая беременным драконихам в заповеднике. Удостоверившись, что ребёнок здоров, его сердечко бьётся ровно, и беременности ничего не угрожает, Чарли всё же настоял, чтобы она полежала на диване, закинув ноги на подлокотник. — Что у вас стряслось? — спросил он у Флитвика, сидевшего напротив. — Волдеморт, — ответил Филиус. — Он явился в Гринготтс в сопровождении нескольких Пожирателей смерти и запросил доступ к своему хранилищу, которое, конечно же, оказалось пустым. Обезумев от неописуемой ярости, он обвинил гоблинов в воровстве и под угрозой смерти пытался выведать, куда подевались пропавшие предметы. Тогда Пожиратели, должно быть, начали переживать за свои ценности, потому что стали настаивать, чтобы их провели к собственным хранилищам. Разумеется, они не смогли войти, поскольку на каждый сейф, принадлежащий известным мне сподвижникам Волдеморта, я своими руками наложил чары, и с того момента… начался хаос. Гоблины оскорбились, что волшебники обозвали их ворами, и в противовес закрыли банк, лишая доступа абсолютно всех. Затем Волдеморт наложил ужасное тёмномагическое заклинание, работающее аналогично «Гибели воров», смысл которого заключался в удалении всех скрытых чар. Должно быть, оно перекрыло наложенные мною заклинания и сняло барьер со всех хранилищ, но, к счастью, гоблины уже закрыли банк. К тому же всё внимание на себя переключил другой опасный момент — тёмное заклинание сняло чары с волос мадам Уизли, выявив её истинное происхождение. — Как только меня заметили Пожир’атели смер’ти, нам нельзя было там оставаться, — слабым голоском вмешалась Флёр, лежавшая без сил на диване. — В обр’азе вейлы они ср’азу узнали меня, вспомнив битву за `Огвар’тс. Я тут же кр’епко схватила Филиуса и аппар’ир’овала нас сюда. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что вы только что потеряли работу? — ухмыльнулся Чарли, хотя выражение его глаз оставалось серьёзным. — Волдеморт сказал что-нибудь о профессоре Снейпе? Ведь он последним входил в его личное хранилище, — в ужасе прошептала Гермиона. — По крайней мере, вслух он ничего не сказал, — ответил Флитвик. — Он обвинил в краже гоблинов, а не Северуса. — Без сомнения, скоро он поймёт свою ошибку, — поморщилась она. — Несомненно, — согласился профессор. — Значит, теперь у нас полное перенаселение, — подвёл итог Чарли. — Филиус, ты займёшь мою комнату, потому что мы с Флёр теперь делим одну спальню на двоих, а девочки могут разместиться в маленькой комнатке с двумя односпальными кроватями, как и в прошлый раз. Слава Мерлину, всё это ненадолго. Как только Люпин закончит со своими волчьими делами, вы все сможете устроиться на Гриммо с большим комфортом. Филиус понимающе улыбнулся, потому что проработал с Римусом целый год и хорошо его знал. Бывший профессор Заклинаний горячо поблагодарил Чарли и Флёр за то, что они его приютили. — Да нет проблем! — подмигнув, заявил Чарли. — Мы здесь организовали тайное убежище для полукровок: вейла, оборотень, малыш-метаморф, даже карликовый дракон. Мне пора переквалифицироваться в смотрителя зоопарка.

***

Гермиона лежала в постели, прислушиваясь к мерному дыханию Орлы и тихому посапыванию Тедди. Было далеко за полночь, но до рассвета оставалось ещё далеко. И, как всегда, проклятие Вожделения обрушилось на неё в самый неподходящий момент. На этот раз всё оказалось ещё хуже, чем в гриффиндорской гостиной, когда ей пришлось попросить профессора Снейпа о срочной помощи. Помня о планах Северуса и Кингсли, к тому же услышав от профессора Флитвика о воцарившемся в Гринготтсе беспорядке, ей сложно было представить себе более неподходящий момент, чтобы бесцеремонно потревожить директора унизительной просьбой о сексе. «Насколько эгоистично это будет выглядеть? » Она попыталась игнорировать накатившие ощущения. Тем не менее в течение последних двух часов напряжение и боль становились всё сильнее, превратившись в смесь крайнего возбуждения и сильной агонии, которая наконец достигла апогея и заставила её с трудом доползти до камина в гостиной. Когда через несколько минут в огне появилось знакомое лицо, она чуть не заплакала от облегчения. — Я знаю, что сейчас для этого самое неподходящее время… — начала она, прежде чем её лепет перешёл в сдавленные всхлипывания, заглушившие остальную часть предложения. — Проходите, — отрывисто приказал он. — Но… — Не испытывайте моё терпение, Грейнджер! Проходите сейчас же! Гермиона взяла его за протянутую руку, появившуюся из языков пламени, и когда он с силой дёрнул её к себе в кабинет, она кубарем выкатилась из огня, рухнув на коврик у камина. Снейп опустился рядом с ней на колени, одетый в один лишь тонкий халат, который немного распахнулся, приоткрыв часть обнажённой груди. «Боже, я так сильно его хочу! » — Проклятие уже действует в полную силу? — спросил он, выгнув бровь и критически оценивая её состояние. — Да, — тихо отозвалась она. — Слава Мерлину! — прорычал он, поворачивая девушку лицом к себе, и, наклонившись вперёд, жадно впился в её рот, насильно просовывая язык между слегка приоткрытых девичьих губ и проникая им так глубоко, как будто она стала смыслом его жизни.

Глава 42

Северус настойчиво уложил дрожащую девушку на коврик у камина, проникая языком в самые сокровенные глубины её рта, испытывая всепоглощающую физическую потребность, несмотря на то, что принуждающая тёмная магия влияла лишь на Грейнджер. Его член затвердел до смешного быстро, как только Гермиона ответила на требовательные поцелуи. Он почувствовал изгиб приподнятых бёдер, когда она инстинктивно прижалась к его паху. Снейп грубо задрал верхнюю часть её пижамы, обнажая соблазнительные округлые груди. Сжав одну из них своей прохладной, шероховатой ладонью, он ласкал упругую плоть, продолжая неистово целовать девушку, удовлетворяя обоюдное желание… Давая то, что в данный момент ей было нужно больше всего. «Это нужно и тебе, Северус! Сколько можно себя обманывать? » — Пожалуйста, — выдохнула она, с трудом отрываясь от жадных поцелуев. Он видел, как проклятие безжалостно терзает всё её тело. «Я должен позаботиться о ней. Гермионе необходим оргазм, чтобы избавиться от мучений». Снейп с трудом оторвался от её губ и переместился к груди, глубоко втягивая в рот ближайший к нему сосок, при этом одним движением сорвал с бёдер крошечные пижамные шортики, стащив их со стройных ножек. Впрочем, затем он заметил, как она сама нетерпеливо отпихнула одежду в сторону. Северус встал на колени и закинул её ноги себе на плечи, раскрывая мокрую щёлку для прикосновения своих пальцев. Стоило ему проникнуть во влагалище, как она задохнулась от боли, и он понял, что должен действовать ещё нежнее и осторожнее. Опустившись на колени, он склонился над промежностью и провёл кончиком языка между покрасневшими половыми губами, медленно пробираясь вглубь и чувствуя, как под этими ласками клитор запульсировал так сильно, словно у неё забилось второе сердце. Он заскользил языком по припухшим складкам, медленно выводя круги вокруг ноющего бугорка. Мужчина старался не усугубить её страданий, хотя сам остро нуждался в разрядке — перевозбуждённая девичья плоть стала настолько чувствительной, что любые неосторожные движения причинили бы ещё больше боли. Северус прижался губами к плотному комочку, и приятная вибрация привела её к первому оргазму. Гермиона восторженно взвизгнула и начала извиваться, прижимаясь щёлочкой к его рту. — Не останавливайся… — умоляла она. — Прошу тебя… Мне нужно ещё… «О, я знаю, милая», — подумал он, и слизеринская часть его натуры возликовала, несмотря на её незавидное положение. Позволив себе с жадностью вылизывать нежное лоно, теперь, когда ослабла первоначальная чувствительность, он двигался заострённым кончиком языка от верхней части половых губ к расщелине между ягодиц, куда тот бесстыдно проскользнул, словно юркая змейка, и из влагалища тут же ещё обильнее засочилась прозрачная жидкость. Пока Гермиона прерывисто дышала, погрузившись в пучину сладкого и чуть болезненного наслаждения, он вновь принялся за её манящую киску. Снейп потягивал и покручивал клитор, щекоча чувствительное местечко рядом с ним, и вскоре послышался ещё один вскрик блаженства, сопровождающий очередной оргазм. Наблюдая за бурной женской кульминацией, Северус ощутил мощный прилив крови к своему подрагивающему члену, который торчал и пытался вырваться из-под тонкой ткани халата. — Твою мать! — несдержанно выкрикнула она, напряжённо сжимая ягодицы и невольно покачивая бёдрами, пока он продолжал мучить её клитор, несмотря на все протесты. Северус позволил ей полежать несколько секунд, наблюдая, как пульсирующее влагалище непроизвольно открывается и закрывается в посторгазменных судорогах, а налитая грудь вздымается, пока девушка пыталась отдышаться. — А теперь на колени, Грейнджер, — прорычал он, когда она немного пришла в себя. Гермиона послушно перевернулась и встала на четвереньки, подставив свою восхитительную киску для будущего вторжения. — Дерзкая, нахальная девчонка, — пробормотал он, резко шлёпнув её по заднице (слишком уж красиво смотрелись крепкие ягодицы) и наслаждаясь послышавшимся удивлённым вздохом. Пристроившись сзади и стоя на коленях в развязанном халате, Северус обхватил рукой собственную эрекцию, прижавшись головкой к широко раскрытой, влажной и готовой дырочке. Крепко держа её за бёдра, он втиснулся внутрь одним плавным движением, застонав от чертовски восхитительного ощущения, когда горячие стенки сжали изнывающий член, будто плотные тиски. — О, чёрт! — рыкнул он и сразу же начал вколачиваться в неё всё сильнее и глубже, шлёпая по заднице в бешеном ритме. Её жалобные стоны и взвизгивания подстёгивали Северуса двигаться быстрее. Догорели последние крупицы разума, он ничего не мог с собой поделать. Это было похоже на движение поезда, потерявшего тормоза. «Грёбаный Мерлин, я трахаю эту девчонку, как будто от этого зависит моя жизнь! » Тот факт, что на нём держалось будущее всего магического мира, в данный момент вообще ничего не значил, ведь он погружался по самые яйца в тугую киску мисс Гермионы Грейнджер. Северус положил ладонь ей на поясницу, с силой надавливая и побуждая прогнуть спинку, продолжая входить в неё резкими толчками. Он знал, что под новым, более удобным углом каждый раз будет задевать самое чувствительное местечко глубоко внутри, неизбежно подводя её к новому оргазму. — Ты ведь кончишь для меня ещё раз, девочка? — скорее потребовал, чем спросил он, врываясь в неё, как одержимый, и предвкушая собственную приближающуюся кульминацию. — Да, — тяжело дыша, выдохнула она. — Да… снова… для тебя… ещё раз… Последовала череда грубых, глубоких толчков, закончившихся сильнейшими оргазмами. Северус кончил, вслушиваясь в её крики и чувствуя, как сокращающиеся стенки сжимаются вокруг подёргивающегося, изливающегося семенем пениса. В порыве исступления он на пару мгновений потерял связь с реальностью, но оставался в ней до тех пор, пока не опустошил яйца досуха, постепенно замедляя фрикции и отдавая ей всё, что у него было. — Мерлиновы яйца, как же мне это было нужно! — выдохнул он, держа её за подрагивающие бёдра и вытаскивая опадающий член. Снейп поднялся на ноги — его колени жутко ныли от длительного стояния на не слишком мягком коврике — и наклонился, чтобы помочь Гермионе. — Твое проклятие ослабло? — спросил он, поворачивая девушку лицом к себе. Быстро окинув взглядом их обоих, директор заметил, что его халат широко распахнулся, а она вообще была полностью обнажена, не считая тонкой майки, высоко задранной её сочными сиськами, которыми он тут же пожелал насладиться вновь, даже после недавнего взрывного оргазма. — Да, — мелко дрожа, ответила Гермиона. Заметив это, он заключил девушку в объятия, обернув вокруг её спины полы халата. Несколько мгновений они просто молча стояли в тишине. — Можно мне с тобой остаться? — робко спросила она. — Это неразумно, Гермиона. Все признаки указывают, что уже завтра, если не раньше, случится то, к чему так стремился Орден. — Понимаю, — ответила она и грустно поникла. Гермиона высвободилась из его объятий, подняла пижамные шорты и неловко натянула их на бёдра. Одевшись, она повернулась к директору. — Пожалуйста, сэр… будьте осторожны. — Непременно, Грейнджер. Он наклонился и всего один разочек нежно поцеловал её в губы, а затем своими руками развернул и подтолкнул в сторону камина. Девушка взяла горсть летучего пороха и бросила его в огонь, называя адрес ракушечного коттеджа. «Ах да, конечно, сегодня же полнолуние. Должно быть, Люпин уже трансформировался, а девочки вместе с ребёнком остались на ночь в домике у Уизли». Однако ничего не произошло. Она попробовала ещё раз. — В чём дело? — хмуро спросил он. — Каминная сеть! — ахнула она, прикрывая рот рукой. — Коттедж «Ракушка» напрямую соединён с площадью Гриммо. Должно быть, Римус перекрыл свой камин, и теперь я не смогу вернуться назад! — Чёрт возьми, — пробормотал он. «Ввиду определённых событий в Хогвартсе стало небезопасно, и Грейнджер однозначно здесь нечего делать». — Но как мне удалось пройти к вам? — Ты ведь сама связалась со мной. Видимо, Чарли оставил камин открытым только для исходящих вызовов. К тому же припоминаю, что именно я вытащил тебя в кабинет. Ты даже не использовала порох. — Вот дерьмо! — Следи за языком, Грейнджер! Гермиона раздражённо закатила глаза от совершенно излишнего предостережения. — Я спрячу тебя здесь, но имей в виду, что ты не должна покидать мой кабинет ни при каких обстоятельствах, что бы ни увидела и ни услышала. Тебе придётся регулярно проверять доступ к коттеджу Уизли. Вернёшься туда сразу же, как только он снова будет подключён к сети. Всё понятно? — Всё понятно, сэр, но разве в школе стало настолько опасно? — Пойдём со мной, — устало вздохнул он, взяв её за руку и потянув за собой в спальню. «Вероятно, рассказ о произошедшем в Министерстве и особняке Риддлов займёт довольно много времени». Они устроились на кровати в комнате, освещавшейся всего лишь двумя тонкими свечами, и Северус поведал ей обо всём случившемся, а заодно и о том, что должно вскоре произойти.

***

Удивительно, но каким-то чудесным образом им удалось проспать несколько часов. Однако сразу же после рассвета в спальне появилась рысь Шеклболта. Патронус запрыгнул на постель и отчитался: — Северус, дело сделано. Как только защитные чары уберут, открыв Министерство перед новым рабочим днём, Амбридж заявится в Хогвартс вместе со своими приспешниками, настроенная на яростное противостояние. Прошу тебя ровно в шесть утра опустить защиту в школе, чтобы я мог привести в замок нашу армию сопротивленцев. Они взглянули друг на друга; в глубоких чёрных и шоколадно-карих глазах читалась смесь страха и надежды. Снейп сотворил заклинание «Темпус», наглядно показавшее, что у них осталось не более двадцати минут до того, как следовало снять защитные чары с территории Хогвартса. Он крепко сжал её руку, выражая этим нежным жестом гораздо больше, чем осмелился бы высказать словами, а затем решительно прошёл из спальни в ванную, так как ему ещё нужно было быстро привести себя в порядок. Не зная, что делать, Гермиона в отчаянии наколдовала серебристую выдру и отправила Патронуса к Чарли с просьбой разблокировать чёртову каминную сеть. Девушка стала дожидаться ответа, взявшись разжигать камин в кабинете директора, но, к её глубочайшему изумлению, огонь сам вспыхнул, взметнувшись ввысь зеленоватыми языками пламени, из которых выступил Уизли, одетый в простую дорожную мантию, с Гартом под мышкой. — Чарли?! — растерянно пискнула Грейнджер. — Да не переживай ты так сильно, Гермиона! Я сто лет назад догадался, что между тобой и Севом что-то есть, — бесцеремонно заявил он и многозначительно ухмыльнулся, откровенно разглядывая её шёлковую ночную пижамку. Впрочем, довольно быстро сжалившись над смутившейся девушкой, он кинул ей стопку одежды, предусмотрительно прихваченной из дома. — Думаю, тебе это пригодится, дорогуша. Ты ведь не отправишься воевать в пижаме? — Мисс Грейнджер вообще никуда не пойдёт, и неважно, что на ней будет надето, — послышался протяжный беспрекословный тон Снейпа, выходящего из дверей спальни. Директор уже морально собрался и оделся в привычную чёрную мантию. — Может быть и нет, — возразил Чарли, запечатывая за собой открытый камин, — но раз уж она застряла здесь, по крайней мере, не будет светить своей симпатичной голой попкой. — Так, значит, я всё-таки не смогу вернуться в коттедж? — обеспокоенно спросила она. — А ты действительно хочешь вернуться назад? — с вызовом ответил Чарли, хотя выражение его глаз стало совершенно серьёзным. — Нет. Я… интуитивно чувствую, что должна остаться здесь. — Нет уж, ты здесь не останешься! — вмешался Снейп. — Вы только посмотрите на себя, уже препираетесь, как супружеская пара. Судя по всему, последние слова произвели остужающий эффект, так как Северус и Гермиона одновременно резко повернулись к широко улыбающемуся Чарли. Даже Гарт оскалил зубастую пасть в поразительном подобии улыбки. «Серьёзно? Этот чёртов дракон ещё и улыбаться умеет? » — Вот и славно, — примирительно продолжил Чарли. — Флёр и Филиус остались в доме вместе с Орлой и Тедди. Римус, должно быть, уже вернул себе человеческий облик и теперь отсыпается. В любом случае на Гриммо он в безопасности. Я собираюсь сходить к Хагриду и засесть вместе с ним в хижине на всякий случай, если дела пойдут из рук вон плохо. Домик лесничего — отличный наблюдательный пункт, а чтобы оставаться незамеченным я могу затемнить окна. К тому же Хагрид может присмотреть за Гартом, когда настанет мой черёд… — И что подразумевает эта последняя фраза? — иронично спросил Снейп, высоко поднимая бровь. — Что рано или поздно я всё равно вмешаюсь, — напрягшись, пояснил Чарли. — Этот ублюдок забрал всех моих родных самым жестоким образом, и я намерен отомстить за каждого из них! — последний из Уизли отсалютовал им и вышел из кабинета с драконом в руках, по всей видимости, направляясь к Хагриду. Гермиона улизнула в ванную, пробормотав, что хочет умыться и переодеться, а Северус остался в своём кабинете с сжимающимся в животе комком страха, прикинув про себя, что осталось ровно десять минут. От тягостных дум его отвлекло вновь взвившееся зелёное пламя, за которым в комнату буквально ввалились Минерва МакГонагалл вместе с Помоной Спраут. — Скажите на милость, что вы здесь забыли? — прошипел он своим коллегам, мысленно возблагодарив Мерлина за то, что полуобнажённая Грейнджер ушла в ванную буквально минуту назад. — Нас привела надежда и вера, Северус, — с достоинством ответила Минерва, поправив свою остроконечную шляпу, — что сегодня мы вернём себе Хогвартс. По крайней мере, ясделаю всё, что будет в моих силах! — Прекрасно. Тогда рад сообщить, что до прибытия Кингсли осталось всего несколько минут, и я понятия не имею, сколько людей он с собой приведёт. Не пройти ли нам в Большой зал? Обе ведьмы кивнули и вышли из кабинета. Снейп заколебался на мгновение, но после всё-таки запер свой кабинет самым сильным из известных ему заклинаний. «Гермиона придёт в ярость, но я не могу рисковать её жизнью, особенно когда сюда явится сам Тёмный Лорд. Если со мной что-нибудь случится, и я не вернусь назад… Дай Бог, она сможет сбежать из школы через каминную сеть». С недавних пор лишь благополучие маленькой гриффиндорки имело для Северуса первостепенное значение.

***

Ровно в шесть часов утра Северус почти физически ощутил, как древняя защитная магия покинула замок. Через несколько секунд Большой зал начали заполнять министерские служащие: авроры, секретари, невыразимцы, ликвидаторы заклятий, заклинатели и даже ведьмы-консультантки, работающие в Атриуме. Похоже, подавляющее большинство сотрудников Министерства было против правления Амбридж. Наконец хлопки аппараций прекратились, и Шеклболт дал добро Северусу на восстановление чар. Директор воспользовался своей привилегией, и вскоре их всех окружила мощная магия Хогвартса. — Уважаемые дамы и господа, в наших руках находится дальнейшее будущее! — громко объявил Кингсли, усилив Сонорусом свой и без того звучный бас и обратив на себя всеобщее внимание. — Здесь собрались все те, кто хочет вернуть в магическое сообщество мир и покой! Новости о нашем плане просочились в каждый отдел Министерства, от волшебника к волшебнику. И с сегодняшнего дня больше никто не будет выполнять свою работу, кроме тех, кто поддерживает Долорес Амбридж! По залу прокатилась волна одобрительных аплодисментов. — Я посоветовал министру прибыть сюда сегодняшним утром и встретиться с вами лицом к лицу, Снейп. Именно ради этого мы все и собрались здесь так рано, чтобы авроры и другие почтенные волшебники и ведьмы, которых так и не смогли подкупить ни Волдеморт, ни Амбридж, встали на вашу сторону! Полагаю, авроров лучше расположить в коридорах и на прилегающей территории вокруг замка, а прочих волшебников здесь — в Большом зале. — В таком случае, пришло время призвать Тёмного Лорда, — ответил Снейп, чей баритон также был магически усилен. — Я сообщу ему, что Амбридж уже в пути и вскоре он сможет встретиться с ней в Хогвартсе. Разумеется, Лорд приведёт с собой верных Пожирателей смерти. Я специально скажу, что встречусь с министром снаружи во внутреннем дворе, чтобы он разместил там свою армию. В глазах большинства собравшихся магов отразился неподдельный ужас, как только они осознали весь масштаб надвигающейся битвы. — Настал тот час, когда каждый из вас должен проявить храбрость и противостоять врагам, угрожающим существованию нашего мира, — обратился к ним Северус, сверкнув глазами, — потому что только будучи смелыми, мы сможем восстановить порядок. После этих слов директор так резко развернулся на каблуках, что мантия взметнулась за его спиной, словно чёрные крылья, и, гордо подняв голову, вышел из Большого зала, оставив позади Кингсли, раздающего указания аврорам, пока МакГонагалл и Спраут организовывали остальных. Он шёл твёрдым размашистым шагом прямиком во внутренний двор, где в своё время было пролито так много крови. Стоя под бледно-серым небом, Северус глубоко вдохнул прохладный утренний воздух и коснулся своей Тёмной Метки кончиком волшебной палочки.

***

Римус пришёл в сознание, лёжа голым и измученным на старом порванном матрасе. Быстро осмотрев себя на предмет повреждений, он заметил лишь небольшую рану на груди, которую сразу же залечил, достав из тайника свою палочку. На деревянном полотне двери виднелись глубокие царапины, а со стен были оторваны куски штукатурки и выбиты несколько кирпичей. Очевидно, ночью оборотень как обычно взбесился из-за ограничения свободы и пытался выбраться из импровизированной тюрьмы. Неудивительно, что поутру Римус чувствовал себя таким разбитым. «Должно быть, я всю ночь себя изводил». Смиренно повесив голову, он покинул подвал, заперев на замок дверь ненавистной ему комнаты ещё на целый месяц, и поднялся наверх, собираясь принять душ и лечь спать. «Орле и Тедди придётся провести по крайней мере ещё один день в коттедже «Ракушка». Мне понадобится время, чтобы прийти в себя». Первый день и ночь нового лунного цикла всегда казались самыми ужасными, так как его тело физически истощалось после всего, чему он подвергался в полнолуние. Люпин проснулся несколько часов спустя, голодный как волк, и сразу направился вниз в поисках завтрака, который наверняка уже дожидался его на кухонном столе под чарами стазиса, как всегда доставленный домовым эльфом из Хогвартса. Однако еды не обнаружилось. На всякий случай Римус обыскал кладовку и шкафы, но ничего не нашёл. «Неужели что-то случилось? » Само собой, он смог бы прожить без завтрака, но его всё больше охватывало обоснованное беспокойство. «С тех пор, как Северус пообещал снабжать меня едой, хогвартские домовики всегда беспрекословно выполняли приказ директора. Возможно, в замке что-то происходит… Что-то, из-за чего эльфы не желают покидать свою обитель? » Не находя себе места от волнения, Люпин ринулся к кухонному очагу и послал запрос в кабинет Снейпа, на который ответила… взвинченная и испуганная Гермиона. — Римус! — всхлипнула она. — Что случилось, Гермиона? — Северус запер меня в своём кабинете! Каминная сеть между Гриммо и ракушечным коттеджем была заблокирована, поэтому я не смогла вернуться назад! Но… Ох, Римус! Кажется, здесь что-то происходит! За дверью постоянный шум и крики, похоже, в Хогвартсе полно других волшебников! — Там начинается сражение? — Думаю, да. Я знаю, что Северус вместе с Кингсли подстроили конфронтацию между Амбридж и Волдемортом. И, вероятно… теперь они решили столкнуть их друг против друга. — Я сейчас же иду к тебе! — Нет! Тебе нельзя! Тебя же сразу узнают! — Уйди с дороги, Гермиона. Люпин бросил в огонь летучий порох и через несколько секунд шагнул в кабинет директора. Гермиона поспешно заблокировала за ним камин. Они вдвоём подбежали к высокому окну, откуда, по-видимому, она раньше наблюдала за разворачивающимися событиями, так как на подоконнике лежала пара примятых подушек. — Что за чертовщина?! — отрешённо пробормотал Римус, глядя на сцену, разворачивающуюся внизу.

***

Северус нервно сглотнул, глядя на раскинувшуюся перед ним территорию школы, пока Долорес Амбридж пыхтя поднималась от главных ворот по склону холма, сопровождаемая толпой служилых подхалимов, надеющихся урвать свою выгоду от её статуса и власти. Во всех отношениях Снейп всегда оставался один, привыкнув справляться с проблемами своими силами, вот и сейчас высокий волшебник, одиночество которого особенно подчёркивала строгая чёрная мантия, непреклонно стоял, дожидаясь осуждения всемогущего министра магии за предполагаемую измену. Вот только он знал… что Волдеморт и его Пожиратели скрываются поблизости, окружив периметр двора, готовые напасть на Амбридж и её прихвостней за попытку узурпировать власть. И лишь Северусу было известно, что авроры Шеклболта тоже затаились в округе, готовые арестовать любого Пожирателя смерти или подкупленную министерскую сошку, если кто-то из них всё же выживет после предстоящей битвы. «Сомневаюсь, что столкновение этих двух психопатов закончится без кровопролития и потерь с обеих сторон». Ему оставалось лишь надеяться, что Гермиона, запертая в его кабинете, по-прежнему в безопасности.

Глава 43

Мой корабль медленно тонет, и все вокруг думают, что я обезумел, Ведь им неведомо чувство, согревающее меня изнутри. Они лишь кружат вокруг, словно стервятники, Надеясь сломить, лишить жизнь последних красок, обесцветить мой мир! ** Подари мне крылья, чтобы мог вновь взлететь, и тогда я буду петь О том, что рядом с тобой всё налаживается, О том, как ты уносишь боль и печаль, Когда мы становимся единым целым. Спаси меня, чтобы я вновь не попал во власть своих демонов! ** Мы пройдём все трудности вместе, Взлети со мной ввысь! Не отпускай меня! Мне нужен помощник, чтобы исцелить свои раны, Когда я злейшим врагом становлюсь сам для себя.

(«My Demons» (оригинал Starset), мой любительский перевод)

Наконец министр со своей свитой добралась до внутреннего двора замка. Амбридж сразу же нацелила на директора свою короткую толстую волшебную палочку, но Снейп лишь оборонительно сложил руки на груди и надменно приподнял бровь вместо приветствия. «В конце концов она первой проявила откровенную грубость, наставив на меня палочку». — Полагаю, вы знаете, зачем мы сюда явились, Снейп? — начала она, слегка запыхавшись после долгого пути от школьных ворот. — Понятия не имею, Долорес, — протянул он. — Почему бы вам не просветить меня? — Для вас я «министр Амбридж»! — возразила она с уморительно сердитым выражением лица. Северус сделал вид, что задумался. — По правде говоря, мне вообще нет дела до таких формальностей, мадам, — с неприкрытой издевательской усмешкой ответил он. — Возможно, вы правы, Снейп, поскольку мой заместитель, мистер Шеклболт, недавно сообщил достоверную информацию о том… что вам абсолютно нельзя доверять! Однозначно, вы не достойны входить в узкий круг моих приближённых! — К счастью, меня совершенно не волнует, попадаю я в число приближённых к вам волшебников или нет. Я — директор Хогвартса, и на эту должность меня назначил сам Тёмный Лорд. — И всё же школа находится под контролем Министерства магии! А значит, вы в любом случае являетесь моим подчинённым! Не в ваших интересах проявлять излишнюю самоуверенность, Снейп! Ему доставляло мстительное удовольствие раздражать эту отвратительную суку, хотя какая-то частица внутреннего самосохранения кричала от ужаса перед тем, что они умышленно пытаются столкнуть лбами двух опаснейших психопатов. — Я подчиняюсь только приказам Тёмного Лорда, — твёрдо заявил он. Амбридж злобно прищурилась и сделала несколько угрожающих шагов в его сторону, а Северус инстинктивно крепче сжал пальцами древко своей палочки, спрятанной в рукаве одной из сцепленных за спиной рук. — Глупец! Лорд Волдеморт скоро за всё ответит! Ты вообще читал те документы, что я подготовила?! Закон против полукровок уже принят, и теперь я по всем статьям стою гораздо выше вашего Тома Риддла! Министерство уже принадлежит мне! — Да неужели?! — прошелестел холодный шипящий голос, от которого кровь стыла в жилах. Краска отхлынула от лица Амбридж, и она нервно завертелась, ища источник голоса, хотя Волдеморт ещё не показался во плоти. Он прибыл вместе с Пожирателями смерти час назад, предупреждённый Снейпом о скором появлении Амбридж. Волдеморт выглядел существенно хуже, чем когда Северус виделся с ним прошлым вечером. Он шёл очень медленно, тяжело опираясь на изысканную трость Люциуса, тем самым лишив аристократа хранящейся внутри палочки. Глаза Тёмного Лорда болезненно покраснели и кровоточили, а кожа казалась бескровной и тонкой, словно ветхий пергамент. Риддл скрывался неподалёку, занимая наиболее выгодную позицию и наблюдая за перебранкой со стороны. Пожиратели смерти рассредоточились по окружающей территории — Лорд всё же прислушался к предупреждениям Северуса, что в стенах замка не должно происходить никаких сражений, учитывая катастрофические разрушения, нанесённые всего несколько месяцев назад. «Без сомнения, этим ленивым ублюдкам больше не захочется восстанавливать школу своим же трудом». Амбридж перестала выискивать глазами Тёмного Лорда и снова впилась в него своими крысиными глазками-бусинками. — Так значит ты… обманул меня, Снейп?! — Вовсе нет, Долорес. Сомневаюсь, что я справился бы в одиночку. Мне любезно помог ваш новый заместитель. — Шеклболт?! Где он?! Сегодня утром он не явился на работу! — Не имею представления, — не моргнув глазом, солгал Северус, зная, что Кингсли стоит на ступенях перед замком под дезиллюминационными чарами. — Но предполагаю, что на данный момент предательство заместителя — наименьшая из ваших проблем. — Не понимаю, о чём ты говоришь, грязный мерзавец! Мне сообщили из надёжного источника, что ты намереваешься изнутри саботировать мою власть, используя конфиденциальную информацию, полученную от меня же, и передавая её Волдеморту! — Даже отрицать этого не стану, мадам. Ваши реформы в образовании и законы, касающиеся всего волшебного мира, всерьёз меня обеспокоили. Я догадался, что вы действуете, преследуя лишь собственные корыстные цели, планомерно оттесняя полукровок и принижая их перед чистокровными. Скорее всего, вы сами… намереваетесь поставить себя выше Тёмного Лорда. — Проведённая мною политика всё равно рано или поздно привела бы к логичному финалу, и жалкое обвинение школьного учителя уже ничего не изменит! Я буду управлять этой страной! Благодаря мне в Британии установится новый порядок! — Могу только предположить, что именно вы сбивали действие Империуса с Пия Толстоватого, — холодно промолвил Северус. — Вы хотели убрать его с дороги, заранее зная, что по вашей вине погибнет невиновный чистокровный волшебник, превосходный аврор с безупречным послужным списком! Вы безжалостно бросили его на растерзание Тёмного Лорда, лишь бы занять вакантное место! Её лицо стало мертвенно-бледным. — Как вы узнали?! Об этом… Об этом ведь никто не мог узнать! — Назовём это последовательным логичным мышлением, — послышался его протяжный ответ. — Принуждающее проклятие Яксли в конце концов всё равно сошло бы на нет! — парировала Амбридж, сохраняя самообладание и до последнего отвергая обвинения. — Я всего лишь… немного ускорила процесс. — Итак, чего же вы хотите от меня, Долорес? — Взять вас под арест, директор Снейп, по обвинению в государственной измене! А затем я была бы просто счастлива увидеть вас, томящимся в камере Азкабана! Она приказала аврорам (наиболее продажным из отдела, среди которых почти все учились с ней на одном потоке) выйти вперёд и надеть на директора магические наручники. Однако, прежде чем они смогли до него добраться, Волдеморт снял с себя дезиллюминационные чары и почтил их своим присутствием, по-прежнему опираясь на изъятую у Люциуса трость. Вокруг его высокой тощей фигуры зловеще заклубился тёмный дым, сопровождающий появление материализовавшихся вокруг Пожирателей смерти. Авроры Амбридж невольно отступили назад, напуганные внезапностью и одним лишь видом агрессивно настроенной толпы тёмных волшебников. — Министр Амбридж… — тихо начал Риддл; он говорил с явным трудом, а его грудь тяжело вздымалась. «Твою мать! Неужели этот ненормальный ублюдок умрёт от старости, так никому и не доставив удовольствия его убить?! » — Я крайне недоволен тобой, Долорес, — продолжал Волдеморт. — Введённые тобою законы, касающиеся полукровок, были приняты без моего ведома. — Теперь это не имеет значения… мистер Риддл, — пропела она с приторной улыбкой, не обращая внимания на Пожирателей, боязливо охающих из-за неуважения к их повелителю. — Законы уже приняты, а значит, будучи чистокровной волшебницей, я превосхожу вас по статусу. Поскольку должность министра уже моя — последнее слово по всем законам всё равно остаётся за мной. Если бы ситуация не приняла настолько серьёзный оборот, Северус посмеялся бы в голос при виде этого нелепого розового кошмара, разговаривающего с Тёмным Лордом, как с непослушным ребёнком. «У неё определённо есть яйца. Возможно, даже настоящие». Волдеморт направил на неё украденную у Дамблдора Старшую палочку. С поистине кошачьей ловкостью она первой бросила в него Экспеллиармус, не понимая, что Волдеморт владеет Бузинной палочкой — единственной в своём роде непобедимой реликвией. Естественно, после заклинания его костлявые пальцы всё так же продолжали сжимать древко. — Ты отважилась разоружить меня, Долорес?! — вскричал он. — Да как ты посмела?! Каждый Пожиратель смерти и каждый министерский служащий жадно следил за разворачивающейся перед ними ссорой между Волдемортом и Амбридж. Мерзкий полуразложившийся маг стоял напротив надутой жабы — оба настолько жаждали власти, что ради неё готовы были поубивать друг друга и всех, кого потребуется. Ни они, ни кто-либо другой, кроме Северуса, не заметили молодого рыжеволосого волшебника, взбирающегося вверх по холму от хижины Хагрида с палочкой в руке. Его решительное лицо напряглось, наливаясь ненавистью, а глаза горели мстительным огнём. Дверь сторожки лесничего была открыта; обеспокоенный полувеликан стоял на пороге, держа в руках вырывающегося дракончика. Чарли успел подобраться прямо к Волдеморту, прежде чем Лорд обратил на него внимание. Он нацелил волшебную палочку в лицо тёмного мага, жестоко истребившего всю его семью. — Уизли?! — Волдеморт даже рассмеялся, временно позабыв про Амбридж, как только презрительно взглянул на рыжие волосы. — Разве я не убил вас всех? Пожиратели смерти тоже покатились со смеху, будто безмозглые овцы. Чарли шагнул ещё ближе — так близко, что носки его грубых сапог коснулись босых ног Тёмного Лорда. Он приблизил своё румяное, пышущее здоровьем и жизненной силой лицо к Риддлу, который по сравнению с ним выглядел, подобно инферналу. Чарльз злорадно оскалился, часто и взволнованно дыша, его глаза светились праведным гневом. — Ты упустил… одного! Прежде чем Волдеморт успел ответить, молодой волшебник исчез. Точнее, не совсем исчез; его тело начало изменяться — расширяться и увеличиваться ввысь до чудовищных размеров. Он превращался в дракона — прямо здесь, на глазах у всех. Чешуйчатая рептилия взмыла в воздух прежде, чем шокированный Тёмный Лорд успел отреагировать. Чарли Уизли обернулся великолепным румынским длиннорогим, чья блестящая чешуя отливала яркой зеленью в лучах утреннего солнца, а огромные золотые рога торчали вперёд наподобие бычьих. Между ними, как и прежде, виднелся пучок рыжих волос. Полыхавшие от ярости глаза дракона не отрывались от Риддла, словно гипнотизируя мага. Даже Северус, заворожённо наблюдая, как величественный зверь поднял голову и сделал глубокий вдох, в последнюю секунду успел накинуть на себя защитные огнеупорные чары. С мощнейшим выдохом дракон изверг адское пламя, создавая целое цунами из огня, поразившее оцепеневшего Волдеморта прямиком в грудь и продолжавшее пылать с невероятной силой, пока ублюдок не превратился в горстку обугленного пепла. Пожиратели смерти стояли как вкопанные, очевидно, слишком ошеломлённые или одурманенные видом дракона, чтобы уклониться от прямой опасности. Чарли Уизли хотел отомстить за свою семью, уничтоженную не только Волдемортом, но и мириадами проклятий, беспощадно сорвавшимися из палочек его слуг в тот роковой день битвы за Хогвартс. Северус благоразумно усилил свой огнеупорный щит, когда дракон сделал ещё один глубокий вдох, изрыгая очередную волну пламени, охватившую каждого Пожирателя смерти — огонь, словно живой, стремительно распространялся вокруг, уничтожая всех и вся, пока от волшебников не осталось ничего, кроме пепла. Прикрываясь защитными чарами, Шеклболт кое-как добрался до Северуса. Они вдвоём с испугом смотрели на парящего в небе огромного ящера, продолжавшего хищно кружить над своими жертвами, хлопая кожистыми крыльями. Порывы ветра от их сильных взмахов раздували человеческий прах и разносили останки по территории школы и за её пределами. Как только дракон немного отвлёкся, Долорес Амбридж первой пришла в себя. — Мерзкая, противоестественная тварь! — завопила она. — Противозаконный, незарегистрированный анимаг! Дракон бросил на неё пренебрежительный взгляд, продолжая взмахивать крыльями и создавая под собой пепловую бурю. Амбридж вскинула палочку, прицелившись прямо в сердце рептилии, и вложила в два слова всю переполнявшую её злобу и ненависть: — Авада Кедавра! Будто в замедленной съёмке, Северус увидел, как вылетевшая из кончика палочки ослепительная зелёная вспышка смертоносно сверкнула и устремилась к Чарли. Краем глаза он заметил крошечную фигурку — миниатюрную копию длиннорогого, как две капли воды похожую на старшего сородича. Гарт с огромной скоростью мчался по воздуху, стремясь закрыть собой любимого хозяина. Маленькая грудь дракончика приняла на себя всю силу Авады; мощный удар магии отшвырнул его в сторону, закрутив бездыханное тельце по спирали, пока оно с глухим тошнотворным звуком не шлёпнулось о землю. Дракон оскалил пасть и взревел от переполнившей его боли; плач гигантской рептилии звучал воистину ужасно. Многие из оставшихся в живых волшебников невольно падали на колени, закрывая уши — барабанные перепонки вот-вот могли разорваться от пронзительных звуков. Ящер запрокинул голову и выдохнул на Амбридж такую же ударную волну огня, как и на Волдеморта, не умеряя поток пламени, пока та не превратилась в кучу грязной пыли на земле. Северус поднял голову, окинув взглядом трясущихся от страха и разбегающихся в панике магов, и понял, что должен остановить это безумие, пока жертв не стало ещё больше. — Чарльз! — закричал он в воздух. — Остановись! Все эти люди — не Пожиратели смерти! Они просто сделали неправильный выбор! Оставь их Кингсли и аврорам! Не бери лишний грех на душу! По всей видимости, дракон прислушался. Он устремился к земле, грациозно приземлившись рядом с телом крошечного собрата, и превратился обратно в молодого человека. Чарли тут же упал на колени и прижал Гарта к груди, баюкая его тельце и в отчаянии заливаясь слезами. Хагрид был уже на полпути, подбегая к нему с чем-то похожим на корзину с зельями и снадобьями. Похоже, он думал, что сможет исцелить дракончика. «Пусть попробует, — мрачно подумал Северус. — Пусть хотя бы попробует…» Кингсли Шеклболт попросил Северуса снять с Хогвартса защитные чары и отдал приказ аврорам начать арестовывать выживших сторонников Амбридж, обеспечивших себе безрадостное будущее в жалкой погоне за властью. Новоявленных заключённых заковали в магические наручники, но, судя по их лицам, они даже радовались своей участи. «Уж лучше быть осуждёнными Визенгамотом, чем заживо сожжёнными разъярённым драконом». До судебных разбирательств их собирались держать в камерах отдела магического правопорядка — так пояснил Кингсли, перед тем как покинуть поле боя. Вслед за ним аппарировали и остальные авроры вместе с пленниками. МакГонагалл и Спраут распахнули двери школы, выпуская во внутренний двор сопротивленцев, наиболее пострадавших при режиме Амбридж. Повсюду слышалось ликование, на улыбающихся лицах блестели слёзы счастья — ведь они вернули себе не только Хогвартс, но и отвоевали Министерство, восстановлением которого вскоре займётся Кингсли Шеклболт, будучи непременно повышенным до министра магии после смерти Амбридж. Северус, имевший честь работать с этим смелым и умным аврором, не мог представить более подходящей кандидатуры на данную должность.

***

Гермиона и Римус видели абсолютно всё со своего наблюдательного пункта у окна. Когда Гарт упал замертво, они оба невольно разрыдались. Став зрителями удивительного шоу Чарли, пока их друг мстил за убийство своей семьи, беспомощные из-за заточения, но подчиняющиеся приказу директора, они просто наблюдали со стороны — разочарованные, но смирившиеся с тем, что ничем не могут помочь. Как только Кингсли начал уводить пленников, Римус больше не смог сидеть взаперти. — Акцио, метла Снейпа, — бросил он, неопределённо взмахнув палочкой. Высокий резной шкаф с грохотом открылся, и оттуда вылетела красивая метла, зависнув под рукой Римуса. — Ты со мной, Гермиона? — спросил он, усаживаясь на метлу и невольно любуясь изящным отполированным древком. Она покачала головой. «Похоже, девочку не заставить никакими уговорами. Тот гринготтский дракон навсегда испортил её и без того настороженное отношение к полётам». Римус поднялся в воздух и вылетел через высокое узкое окно, оставив её одну. Гермиона смотрела, как он легко спикировал вниз к празднующей толпе, хотя сразу же направился к Чарли. Люпин положил руку ему на плечо и, должно быть, пытался утешить парня как мог. «Бедный Чарли. Он совершил немыслимый подвиг, уничтожив не только Волдеморта, но и Амбридж, а также всех Пожирателей смерти. Как несправедливо, что последнее заклинание Амбридж, выпущенное с самой гнусной целью, в конечно итоге принял на себя невинный и доверчивый Гарт. Он отдал свою жизнь, чтобы защитить любимого хозяина». Гермиона заплакала, скорбя об ещё одной загубленной жизни дорогого Чарли существа, в который раз так жестоко у него отнятого. Выглянув во двор, она увидела Снейпа, отдающего указания министерским работникам. Видимо, директор взял на себя ответственность за организацию массовых дисаппараций. Всех этих волшебников нужно было как-то вернуть в Министерство, хотя они, похоже, совсем не желали туда возвращаться. Серьёзный, сдержанный и облачённый в чёрное мужчина сразу выделялся из толпы. Благодаря высокому росту Северус словно возвышался над остальными, но в его поведении не было напускной надменности… Скорее, нечто большее. Горделивая осанка, исходящая от него абсолютная сила, его самообладание и нейтральная манера общения волей-неволей заставляли других людей относиться к нему с уважением. «Как он мог так долго падать ниц перед Волдемортом? Должно быть, за это он сам себя ненавидел». Внезапно низ её живота спазматически сжался, и она почувствовала знакомое нарастающее напряжение внутри. «Что?! Но ведь прошлой ночью мы удовлетворили проклятие, и если Волдеморт погиб… Разве… Разве чары не должны были исчезнуть вместе с ним?! » Но нет, всё определённо происходило как раньше. Гермиона задрожала от накатившей волны ужаса. «Неужели профессор Снейп ошибся? Неужели я буду вечно страдать от проклятия, потому что Волдеморт не снял его своей рукой? »«Нет! Пожалуйста! Нет! Если эта тёмная магия никогда меня не покинет, значит… я никогда не узнаю, что на самом деле чувствую к Северусу».

***

Римус быстро перелетел из кабинета и приземлился во дворе рядом со Снейпом, вручив ему метлу. — Прости, пришлось одолжить её у тебя на пару минут, Северус, — улыбнулся он, возвращая метлу в руки законного владельца и про себя наслаждаясь растерянностью на лице слизеринца. — Кстати, очень хорошая метла. Прекрасный выбор. Римус Люпин вдохнул полной грудью и наконец-то почувствовал себя на свободе впервые за долгие месяцы. Кучки пепла захрустели под подошвами его поношенных коричневых ботинок. Он задумчиво посмотрел вниз, подумав, что, возможно, разгуливает по праху Волдеморта и остальных Пожирателей смерти. Одним из сожжённых был Антонин Долохов — убивший его жену, лишивший Тедди матери. К горлу подступила горечь. Долохов превратился в жалкую кучку мусора, но ничего не могло вернуть того, что отнял у него этот тёмный волшебник. — Мне так жаль, Дора… — тихо прошептал он, стряхивая пепел и яростно пиная его. — Римус! — окликнул его глубокий низкий голос. Люпин обернулся и встретился глазами с Кингсли, обнимающим за плечи знакомую женщину, выглядевшую бледной и нездоровой. Однако он сразу узнал свою тёщу. — Андромеда! — воскликнул он, протягивая руки к волшебнице, потерявшей мужа и дочь в этой ужасной войне. Римус обнимал её очень осторожно. Чувствовалось, что за время переживаний Андромеда сильно осунулась и похудела. — Спасибо тебе! — прошептал Люпин. — Спасибо за заботу о Тедди! Я так сочувствую твоей потере! — Моим первым указом на посту министра было освобождение всех заключённых по несправедливым обвинениям, — сказал Кингсли. — Разумеется, мадам Тонкс оказалась в их числе. Шеклболт даже ободряюще подмигнул им. — Я верю, что с тобой она будет в безопасности, Римус. — Конечно! Андромеда, ты ведь пойдёшь со мной домой? Тедди теперь с нами… и… есть ещё кое-кто, с кем я бы очень хотел тебя познакомить. — Да, Римус, — согласилась она. — С радостью останусь у вас хотя бы на время. Как вы, наверное, слышали, у меня теперь нет ничего – ни дома, ни имущества… — Вы получите денежную компенсацию, мадам Тонкс, — заверил её Кингсли. — Потребуется некоторое время, но Министерство выплатит компенсацию всем тем, кто финансово пострадал при правлении Амбридж. — А до тех пор мой дом — твой дом, — улыбнулся Люпин, запоздало вспомнив, что особняк на Гриммо вообще-то принадлежит Гермионе и сначала следовало бы спросить её разрешения. Он подошёл к Чарли и Хагриду, всё ещё сидевшим на траве и склонившимся над телом Гарта. — Чарли, — мягко позвал он, — пойдём со мной, приятель? Мы можем забрать Гарта в коттедж «Ракушка». Рядом… рядом с пляжем есть много красивых мест, где он сможет обрести покой. Хагрид слегка похлопал Чарли по спине, призывая его встать, что тот и сделал, с душераздирающей нежностью прижимая к себе безжизненное тело крошечного дракона. — Вы ведь великое чудо для всех сотворили, молодой мистер Уизли! — восхищённо пробасил Хагрид, на что Чарли лишь сухо кивнул, и взяв Люпина за руку, позволил ему их аппарировать.

***

Северус начал уставать от всей этой суматохи. Возложив обязанности по уборке территории на плечи МакГонагалл и Спраут, он незаметно пересёк двор и вернулся в замок. Проходя по давно изведанным коридорам, которые вели к его кабинету, он думал лишь о моральном состоянии мисс Грейнджер. «Невероятно, что эта упрямая девчонка до сих пор меня дожидается, даже Люпин сбежал на волю, посмев украсть мою метлу». Кабинет оказался пустым. Взмахом руки Северус отправил метлу обратно в шкаф, запер за собой дверь и снял верхнюю одежду. Он прошёл в спальню и, к своему удивлению, обнаружил Гермиону, лежащую на застеленной постели в одном лишь тонком чёрном халате. Неподалёку небрежной кучей лежала её одежда. Личико девушки раскраснелось и было залито слезами. Северус подбежал к кровати, сел рядом и взял её за руку. — Что случилось? Наверное, вы наблюдали за исходом событий из окна? Прошу прощения за то, что запер вас здесь, но я не мог рисковать вашей жизнью! И, пожалуйста, не плачьте об этом драконе! Я знаю, что Гарт был довольно симпатичным зверем, но… — Я плачу не из-за этого! — неожиданно взорвалась она. — Тогда почему?.. — Волдеморт мёртв? — Да, — ответил Северус. — На этот раз с ним окончательно покончено. Грейнджер подняла на него опухшие и покрасневшие глаза. — Проклятие не исчезло вместе с ним, сэр! Я всё ещё его чувствую! Должно быть, его можно было снять только рукой заклинателя. Я почувствовала вожделение около часа назад, и с тех пор оно только усиливается. — Это невозможно, — сразу отмёл он. — Со смертью мага все наложенные им действующие чары автоматически отменяются. Так работают основные магические законы. — Значит, случилась какая-то ошибка! Я под проклятием! Я его чувствую! Северус снисходительно улыбнулся, расстегнул несколько пуговиц на рубашке и сбросил туфли. — Грейнджер… — Да? — В основных магических законах не может быть ошибок. Если сейчас вы чувствуете что-то похожее на вожделение, то это… только ваше собственное желание. Клянусь, проклятие Волдеморта умерло вместе с ним. Прекрасная молодая ведьма неверяще уставилась на него. Медленно, но верно к ней приходило осознание. — Тогда это значит… — Похоже на то. — Но вы ведь поцелуете меня, профессор Снейп? — Только если вы этого хотите, мисс Грейнджер. — Похоже на то, — улыбнулась она, обвивая руками его шею, когда он приблизился к её лицу. — Будь я проклят! — пробормотал он в тот момент, когда она сама нетерпеливо завладела его губами и поцеловала так, что у него перехватило дыхание. Впервые они слились в поцелуе, поддаваясь лишь своему желанию, и это было восхитительно. Северус слегка подтолкнул её, уложив на разбросанные подушки — на той самой кровати, где они так часто предавались страсти, любовники в первый раз не чувствовали настойчивого давления чар. Задыхаясь, он почувствовал, как её маленькая ручка скользнула вниз по его рубашке. Северус удивился, когда она с помощью невербальной магии расстегнула оставшиеся пуговицы, а затем потянулась к паху, принимаясь за ширинку брюк. — Не так быстро, Грейнджер, — с трудом выдохнул он, накрывая её руку своей. — Мы не должны делать это, только потому что… — Но я хочу! — настояла она, стряхивая его руку и продолжая сражаться с молнией. — Мне нужно доказать самой себе, что это не помешательство. — Почему ты так считаешь? — спросил он, глубоко вздохнув, когда после настойчивых попыток она всё же смогла освободить его член из плена брюк. — Потому что я уже давно знаю, что… влюбилась. Вы постоянно твердили мне, что это не так, якобы я всего лишь поддаюсь влиянию принуждающего проклятия! Уверена, скорее всего теперь меня ждёт целая лекция о том, что невозможно полюбить такого угрюмого мерзавца, но так или иначе — это правда! Я люблю вас, сэр! И в этом я совершенно уверена. Северус внимательно разглядывал её: красивое лицо, мягкий честный взгляд ореховых глаз и явно набравшаяся опыта маленькая ручка, тонкие пальчики которой уже поглаживали его пенис. «Она прекрасна! » В конце концов он сам её всему научил. «Пришло время ответить честностью на честность». — Я влюблён в тебя уже не первый месяц, Гермиона, но ни за что бы не признался в этом, пока ты находилась под проклятием. — Вам и не нужно было, — отозвалась она, ласково поощряя его взобраться сверху и устраиваясь так, чтобы прижаться промежностью к его эрекции. — Я догадывалась, хотя никогда не говорила об этом. Ваши действия, ваша забота, то тепло, что вспыхивало в глубине ваших глаз выдавали вас, сэр. — Северус, — поправил он, сжимая рукой налитую головку члена и направляя внутрь неё. — Отныне и всегда — только Северус. — Пожалуйста, займись со мной любовью, Северус, — попросила она, проводя ладонями под расстёгнутым поясом его брюк и сжимая ягодицы. — С удовольствием, — произнёс он, медленно вводя оставшуюся длину в тёплое влажное лоно, которое так полюбил. — С огромным удовольствием, Гермиона… Приподнявшись над ней, он распахнул её халат так, чтобы их обнажённая кожа прижималась друг к другу. Прильнув к упругой груди, он обхватил ладонью одну из них и сжал пальцами твёрдый кончик соска, втягивая в рот другой. Она ахнула, когда он сразу же начал набирать скорость. Северус убрал с её лица несколько растрепавшихся прядок и осыпал его лёгкими поцелуями, под конец жадно впившись в губы. — Я могла бы заниматься с тобой этим целую вечность! — выдохнула она. Снейп приподнял бровь, продолжая ритмично двигаться. — Что ж, это можно устроить, если ты действительно так пожелаешь… — Так устрой, — усмехнулась она, получив в ответ особенно сильный толчок. — Не искушай меня, ведьма, — предупредил он, — потому что в плане тебя я и так на пределе терпения. И если ты попросишь меня сделать тебя своей — я сделаю, но тогда уже никогда… больше никогда не отпущу! Так что будь осторожна! Карие глаза озорно сверкнули. — Тогда сделай меня своей, — попросила она, сжимая внутренние мышцы так, чтобы они ещё крепче обхватили его член. — Чёрт! Ты издеваешься, Гермиона?! Она ничего не ответила, лишь красноречиво приподняла бровь, пародируя его собственный фирменный жест. — Выходи за меня замуж, моя девочка! — выпалил он на одном дыхании, отчаянно врываясь в неё. — Выходи за меня, потому что мне невыносима даже мысль о том, что придётся прожить без тебя хотя бы один день! — Тогда вы уже не избавитесь от раздражающей невыносимой всезнайки, сэр, — дерзко усмехнулась она, притягивая его для поцелуя, пока он продолжал её трахать. — Но если ты уверен, что хочешь этого, Северус, то я согласна! Северус навис над ней, удерживая свой вес на локтях, пока уверенно вёл их обоих к желанной кульминации. Внезапно он подумал: «Как всё же чертовски неправильно было сделать предложение во время секса! » Но зато именно в этот момент ему невероятно приятно было услышать её согласие. — Ты ведь останешься со мной? — прошептал он, достигнув оргазма и изливая свою страсть внутрь неё настолько глубоко, насколько это было возможно. — До самого конца, — подтвердила она, обнимая и так порывисто прижимая его к себе, как будто больше никогда не собиралась отпускать.

Глава 44

Римус аппарировал на пляж возле коттеджа «Ракушка», крепко держа за руки Андромеду и Чарли. Он сам постучал в дверь, так как стоящий рядом Чарли всё ещё пребывал в оцепенении, бессознательно прижимая к себе тело дракончика. Ему открыла Флёр. Француженка тут же перевела глаза с измученного лица возлюбленного на безжизненного Гарта, которого тот бережно держал в своих руках. — О, Чар’ли! — воскликнула Флёр, бросаясь вперёд и заключая его в объятия; затем она пригласила всех в дом. — Что у вас случилось? Проследовав за ними в гостиную, Римус отпустил руку Андромеды, которая завизжала от восторга, впервые за несколько месяцев увидев своего внука на руках Орлы. Молодая жена встретилась с ним встревоженным взглядом, в котором отражались тысячи невысказанных вопросов, но Люпин лишь молча указал ей передать Тедди его бабушке. Филиус сидел неподалёку в глубоком кресле; он с интересом наблюдал за происходящим, но не произносил ни слова. Римус уселся на подлокотник его кресла и кратко поведал собравшимся о решающем сражении в школе, не упуская ни одной детали. Он упомянул и героический поступок Чарли, и стратегическое планирование Кингсли, и холодный расчёт Северуса, благодаря которым бой прошёл с минимальными потерями среди ни в чём не повинных волшебников. — За исключением Гарта, — под конец своего рассказа с трудом вымолвил он, нежно погладив дракона по мордочке; тот выглядел так, словно просто мирно спал. — Твой Гар’т стал гер’оем, Чар’ли, — Флёр обнимала парня за плечи, стараясь его утешить. — Он пр’оявил такую же доблесть, как и хозяин. — Я не считаю себя героем, — нахмурился Чарльз. — Всего лишь сделал то, что нужно было сделать — отомстил за убийство моей семьи. Теперь, когда с этим покончено, на душе стало чуть спокойнее, но пришло время взглянуть правде в глаза. — Какой пр’авде? — удивилась она. — А правда в том, Флёр, что… они все покинули меня, навсегда! Чарли мягко освободился из плена её рук; не сказав больше ни слова, он взял большую лопату и вместе с телом Гарта пошёл к входной двери. — Не ходите за мной, пожалуйста. Мне нужно какое-то время побыть одному. Все кивнули. В глубине души каждый понимал, что ему требовалась целительная тишина и уединённость. Чарли коротко кивнул в ответ, повернулся и вышел за дверь; его слегка вьющиеся рыжие волосы выбились из низкого растрепавшегося хвоста и небрежно разметались по плечам. Обводя взором сидящих рядом магов, Римус понял, что теперь он выступает здесь за главного. — Флёр, Филиус… Орла, позвольте познакомить вас с Андромедой, матерью Доры. Она недавно освободилась из заключения. Министр пообещал выплатить ей компенсацию, которую, правда, ещё придётся дождаться. Надеюсь, в будущем она сможет восстановить свой дом, разрушенный Пожирателями смерти сразу же после её ареста. Он улыбнулся, увидев, как Тедди подпрыгивает на коленях у бабушки, пока та не переставая тихо шептала мальчику, какой он стал большой, красивый и как сильно напоминает ей Нимфадору. Орла выглядела ужасно смущённой, ей явно было неловко, но Римус знал, что нужно делать дальше. — Мне нужно поговорить с Орлой наедине, — прошептал он Флёр; та понимающе кивнула. — Мы выйдем, немного прогуляемся по пляжу. Морской воздух пойдёт ей только на пользу. Он протянул руку своей супруге, на лице которой застыла необъяснимая печаль, и вывел её из дома. Они неторопливо брели по пустынному песчаному пляжу, и, хотя Орла тут же попыталась высвободиться, Римус умышленно продолжал крепко удерживать её за руку. Тогда она удивлённо подняла на него свои тоскливые глаза. Как только они отошли на приличное расстояние, он повернулся к ней; в глазах девушки застыли невыплаканные слёзы. — Почему ты так расстроилась, дорогая? — мягко спросил Римус, и, повернув её лицом к себе, нежно провёл пальцами по щеке, вытирая солёные капли. — Потому что… — всхлипнула она, грустно окидывая взглядом побережье. — Потому что тебе не следовало связывать со мной свою жизнь! Теперь Яксли мёртв, и больше никто не сможет навредить ни мне, ни ребёнку. Чарли покончил с Малфоями, и я полностью освободилась от всех своих мучителей. — Но ведь это прекрасно, милая, не так ли? — Ну конечно! Римус, когда Кингсли станет новым министром магии… он ведь отменит закон «Об отлове оборотней»? — Что ж… я очень на это надеюсь, — несмело улыбнулся Люпин. — В противном случае придётся превратить жизнь Кингсли в ад до тех пор, пока он не позволит мне найти нормальную работу. Она так же робко улыбнулась в ответ. — Орла, никому из нас больше не нужно прятаться. Полагаю, таким образом ты пытаешься сказать, чтобы я не держался за наши клятвы? Ведь тогда мы не знали, что ждёт нас в будущем. Понимаю. Мы сделали всё возможное, чтобы как-то выжить в той ужасной ситуации, и я… всегда буду благодарен тебе за то, что ты оказалась рядом. По пляжу пронёсся порыв тёплого ветерка, растрепав её белокурые волосы и взъерошив его собственные. — Присядь, — велел он и сам уселся на сухой песок, сняв носки и до неловкости изношенные ботинки, наслаждаясь приятными щекочущими ощущениями под ногами. Орла смутилась, но всё равно послушалась, тоже скинув туфли и вытянув вперёд длинные ноги. Люпин украдкой наблюдал за ней — юной девушкой, у которой впереди целая жизнь. Нужно было тщательно подобрать слова, чтобы правильно выразить снедавшие его мысли. — Разумеется, я не потребую выполнения данных тобой обещаний, Орла. Тем не менее позволь мне открыться тебе — той ночью, когда мы сблизились, я почувствовал счастье и спокойствие, которых не испытывал в течение очень долгого времени. Я завершил свою клятву пожеланием, чтобы со временем наши чувства крепли и развивались. Мои чувства действительно только усиливаются с каждым днём — привязанность к тебе, уважение и… желание. Ты — сильная, храбрая и невероятно красивая ведьма, Орла. Ты не только пережила обрушившиеся на тебя несчастия, но и находишь в себе силы смело смотреть в будущее. Мой сын полюбил тебя, и я верю, что ты искренне любишь его в ответ. Поскольку для меня это очень важно, знай, что даже сейчас, когда мы сидим здесь после исторически важной битвы, моим самым главным желанием остаётся не потерять тебя. Я надеюсь, что мы вместе вернёмся в нашу спальню, и ты, как и прежде, сладко заснёшь на моём плече. Из её глаз снова потекли слёзы, и она сердито вытерла их пальцами, проклиная чёртовы бушующие гормоны. Они вдвоём всматривались в линию горизонта, где морская гладь соединялась с лазурным небом. — А как же твоя тёща? Мадам Тонкс? Сомневаюсь, что она одобрит тот факт, что ты вновь женился после смерти её дочери. — Не отрицаю, что могут возникнуть проблемы. Тем не менее у меня своя жизнь, Орла, и мнение Андромеды не может сильно влиять на мои решения. В любом случае я выберу то, что будет лучше для нас с Тедди. — В одном ты точно прав, — уголки её губ тронула лёгкая улыбка. Он искоса взглянул на свою жену и тоже улыбнулся в ответ, отчего его лицо наконец расслабилось. — Я надеялся, что прав во многом, но продолжай… Просвети меня. — Я люблю Тедди, Римус. Я всем сердцем люблю этого мальчика! — Знаю, — признался он. — Но как ты думаешь, Орла, ты смогла бы полюбить так же сильно его отца? Надеюсь, в первую очередь ты собираешься остаться ради нас, а не только из-за Тедди, как бы эгоистично это ни звучало. Она внимательно смотрела на него, и Римуса заворожила невероятная голубизна её глаз, в которых отражалось так много эмоций. Девушка повернулась и встала на колени, медленно перекинув через него одну ногу так, чтобы оседлать сверху. Он почувствовал, как её ладони скользнули вверх по груди и остановились на плечах. Орла продолжала сосредоточенно рассматривать черты его лица, а затем начала проводить пальчиками — по лбу, преждевременно изборождённому морщинами, вокруг глаз, вниз по носу и усам. Тогда он поцеловал кончики её пальцев, дожидаясь ответа. — Причина, по которой я не смогла принять предложение Симуса Финнигана, заключалась в том, что я уже тогда была в тебя влюблена, — с глубоким вздохом призналась она. — Я всё время твердила себе, что это неуместно, поскольку ты совсем недавно потерял жену, но ничего не могла с собой поделать. — Ты любила меня? — Не говори в прошедшем времени, Римус, — поправила она. — Я люблю тебя, но чувствую, будто поймала тебя в ловушку, так как теперь в нашей ситуации всё изменилось. — О, моя милая девочка, — пробормотал он, потянувшись к ней и скользнув руками вверх по её спине, касаясь тонкой талии. — Орла, если я и пойман в ловушку, то согласен заточить себя в ней навечно, ибо хочу быть только с тобой. Знаю, что старый овдовевший отец-одиночка, который к тому же ещё и оборотень — неподходящий вариант для такой девушки, как ты, но если тебя это не смущает, тогда я весь твой. Очевидно, словесного подтверждения не требовалось, так как Орла наклонилась вперёд и прижалась у нему своими мягкими губами. Римуса переполняло счастье и желание достойно ответить на поцелуй. Он подарил ей глубокий чувственный поцелуй, достойный похождений Блэка или Поттера. «Поймай они меня в подобной ситуации в школе — освистали бы, а потом сдохли от зависти. Целоваться с такой-то девушкой! Как мне могло настолько повезти? » Люпин страстно её желал. «Если это ещё не любовь, значит близкое к ней чувство». Ничего он не жаждал так сильно, как провести вместе с ней целую жизнь. У них уже были Тедди и Хоуп — фактически готовая семья, где дети нуждались в преданных друг другу родителях. Если ограничения для оборотней будут сняты, значит он снова сможет устроиться на работу… Возможное светлое будущее казалось всё более досягаемым, учитывая, что всего несколько дней назад их окружала совершенно беспросветная тьма. Тогда им оставалось лишь прятаться, скрываться под чарами Фиделиус из страха за свою жизнь. — Твои мысли где-то блуждают, — поддразнила она, прерывая поцелуй. — Вовсе нет, дорогая. Я всего лишь подумал, как же нам повезло, что теперь мы вообще можем смотреть в будущее. — Значит, мне повезло вдвойне, Римус. Рядом с тобой я чувствую себя в безопасности, и к тому же… ты тоже мне безумно нравишься! Люпин почувствовал, что краснеет и невольно расплылся в смущённой улыбке. — Я отвечу тебе чуть позже, когда мы отправимся в спальню, — предупредил он. — А сейчас нам нужно поговорить с Андромедой, потому что, хоть она и не имеет права голоса относительно моего будущего, я всё равно не хочу причинять ей боль. Забрав свою обувь, Римус и Орла босиком прогулялись по песку до коттеджа, украшенного ракушками. Как только они приблизились к двери, Андромеда сама вышла им навстречу, не сводя с них покрасневших, будто заплаканных глаз. — Чарли и Флёр рассказали мне обо всём, Римус, — промолвила она, подходя к ним и сразу же поворачиваясь к Орле: — Вы, юная леди, истинная хаффлпаффка, такой же была моя дочь! Думаю, ввиду сложившихся обстоятельств… Нимфадора бы очень гордилась выбором своего мужа! Супруги оцепенели, а Андромеда мягко взяла Орлу за руку. — Дочь забрали у меня самым ужаснейшим образом, но если Римус останется в одиночестве, погрязнув в печали и скорби, тем самым он всё равно не вернёт Дору, Орла. Он только лишит Тедди счастливого детства. Моему любимому внуку нужен сильный и жизнерадостный отец, как морально, так и физически. Так что благодарю вас, моя дорогая, за то, что вы помогли ему стать именно таким, и за то, что не отвернулись от него, хотя знали, что в его сердце всегда будет жить любовь к Нимфадоре. Я совершенно уверена, что его большое сердце в равной степени будет любить вас обеих. Она пожала руку девушке, однако со стороны было заметно, что эта одобрительная речь далась недавно овдовевшей волшебнице с немалым трудом. Тем не менее Андромеда их благословила. Римус порывисто обнял тёщу, шепча ей на ухо слова благодарности. «Наконец-то настало мирное время, когда позволено просто жить».

***

В замке никого не осталось, кроме Минервы и Помоны, с которыми Северус в данный момент ужинал в своём кабинете. Также он связался через каминную сеть с Филиусом, забрав декана Равенкло из ракушечного коттеджа, где тот временно гостил после бегства из Гринготтса. Гермиона вернулась на Гриммо — вероятно, хотела поделиться радостными новостями с Люпином или ещё с кем-нибудь, кому доверяла. Девочка готова была прокричать о своём счастье с самой высокой башни Хогвартса, и Северус разумно не возражал. Она пообещала быстро собрать свои вещи, вернуться поздно вечером и больше никогда его не покидать. Между четырьмя профессорами развернулась оживлённая дискуссия. Первым пунктом в повестке дня стало обсуждение отказа Снейпа от своей директорской должности и предложение этого места МакГонагалл, которая, как заместитель Альбуса, стояла первой в очереди на данный пост. — Ты не хочешь остаться в роли директора, Северус? — изумилась она. — Нисколько. Никогда не любил повышенное внимание, — ухмыльнувшись, ответил он. — Что ж, не буду скрывать, я всегда мечтала об этой должности… Ты точно уверен? — Я абсолютно уверен, Минерва, но прежде чем передать бразды правления в твои руки, мне нужно убедиться, что ты намерена оставить меня в штате преподавателей. Не хотелось бы, знаешь ли, искать себе новую работу и начинать с самых низов в нашем новом дивном мире. МакГонагалл громко рассмеялась над его остроумным заявлением и настояла, чтобы Снейп не только остался в Хогвартсе, но и стал заместителем директора, а затем спросила преподаванием какого предмета он бы хотел заняться. — Полагаю, пришло время во второй раз отправить Горация на покой, — предложил Северус. — Слизнорт устал от педагогики, собственно, и в школу-то он вернулся только по просьбе Дамблдора. Я бы с удовольствием занял пост мастера зелий, поскольку именно к этой сфере деятельности питаю истинную страсть. — Но, Северус! — взвизгнул Флитвик. — Вы ведь неоднократно подавали прошение о должности преподавателя Защиты от тёмных искусств! Неужели вы не хотели бы наконец-то заполучить её? Я слышал, что в тот год, когда вы преподавали ЗоТИ, обучение студентов проходило гораздо эффективнее, да и экзамены они сдали намного лучше, чем в предыдущие годы. — И по чьему приказу, как вы думаете, Филиус, я подавал заявления на эту должность? Давайте, коллега, подключите свой блистательный ум. Разумеется, понятно, почему после моих уроков гораздо больше учеников получили по предмету «Превосходно» — достаточно только вспомнить о смешных и некомпетентных учителях ЗоТИ, которых дети вынуждены были терпеть в предыдущие годы. За столом прокатился одобрительный ропот, а Помона Спраут налила себе ещё чаю. — Кроме того, я бы хотел вновь стать главой Слизерина. Вскоре студенты моего факультета как никогда будут нуждаться в поддержке, поскольку, по крайней мере, поначалу им в спину постоянно будут лететь оскорбления из-за связей родителей с Лордом и его Пожирателями. Я постараюсь помочь детям с этим справиться. — Благодарю, Северус. Это было бы прекрасно! — ответила МакГонагалл. — Помона и Филиус, вы согласны, как и прежде, возглавить Хаффлпафф и Равенкло? Оба преподавателя утвердительно кивнули. — Осталось только что-то придумать с Гриффиндором, ведь я просто не справлюсь с руководством школой и обязанностями декана. Допускаю, что сначала мне всё же придётся совмещать, пока не появится достойный кандидат. Нужно будет нанять новых сотрудников и перепроверить квалификацию уже существующих. — Раз уж вы официально назначили меня своим заместителем, позвольте высказать предложение, — вмешался Северус. — Думаю, при правлении Шеклболта в Министерстве произойдут изменения к лучшему, и, исходя из этого, я бы хотел предложить восстановить Люпина в прежней должности профессора Защиты от Тёмных искусств. Не буду скрывать, я считаю его отличным преподавателем, несмотря на наши… личные разногласия. — Отличная мысль! — согласилась Спраут, подчищая свою тарелку кусочком хлеба. — Мне всегда нравился Римус! Ты ведь снова будешь варить для него аконитовое зелье, Северус? Может быть, мне пора начать выращивать свежий запас волчьего аконита? — Таковы мои планы, Помона, разумеется, с позволения Минервы. — О, считайте, у вас уже есть моё разрешение, Северус, — довольно ухмыльнулась МакГонагалл, — и, похоже, проблема, кого назначить на должность декана Гриффиндора, решается сама собой. — В самом деле, — ответил Снейп, чувствуя, как расплывается в широкой улыбке. Он потянулся за чашкой чая с мыслью о том, что вскоре снова окажется втянут в соревнование за баллы с последним из гриффиндорских Мародёров. — Только не забывайте, что Люпину понадобятся семейные покои, потому что теперь у него есть жена и ребёнок. — Орла! — вмешался Филиус. — Я провёл вместе с этой юной леди целых два дня в коттедже Уизли. Прекрасная девушка! Между прочим, одна из твоих хаффлпаффок, Помона. Насколько я понял, девочка всегда мечтала стать целительницей. — Что ж, тогда пусть переезжает в Хогвартс вместе с мужем, заочно закончит обучение и сдаст свои Ж. А. Б. А. Также она может стать ученицей мадам Помфри и временно помогать ей в Больничном крыле, а Поппи, в свою очередь, поможет ей ухаживать за детьми, — сбивчиво предложила Спраут, явно испытывая неловкость и стремясь загладить вину за последний год, особенно трудный для её подопечной. — Если все согласны, то от меня вы не услышите возражений, — подтвердила Минерва, что-то быстро записывая в огромной книге с пожелтевшими пергаментными страницами. — Что-нибудь ещё? — Гермиона Грейнджер. — Гермиона? — вскинула брови МакГонагалл, удивлённо глядя на Снейпа. — Да, Минерва. Недавно она… приняла моё предложение руки и сердца. У трёх профессоров, его коллег, с которыми он столько лет проработал бок о бок, в прямом смысле отвисли челюсти: они сидели словно три окаменевших тролля. — Ты? И… Гермиона Грейнджер? Наша Гермиона?! — Сомневаюсь, что существует ещё одна такая, — иронично хмыкнул он. — Но… Но когда… Как вообще такое могло случиться, Северус?! — Эта история настолько длинная и запутанная, а главное, сугубо личная, что я не хочу ею делиться прямо здесь и сейчас. Мы с мисс Грейнджер договорились о браке, а значит она тоже переедет в замок, и это не обсуждается. Я могу предложить ей получить дополнительное образование вместе с мадам Люпин, а затем, если Гермиона пожелает, мы возьмём её в штат, потому что из неё выйдет выдающийся преподаватель, с чем, уверен, все вы и так согласитесь. С трудом взяв себя в руки, Минерва, Филиус и Помона согласились с его просьбой, причём, немного придя в себя, МакГонагалл даже предложила давать ей частные уроки продвинутой Трансфигурации, а Флитвик предположил, что ввиду происхождения из Гермионы получилась бы замечательная учительница Маггловедения, ведь она могла бы многое внести в этот предмет (которому после войны следовало уделить гораздо больше внимания) с учётом собственного опыта. — Я поговорю с ней об этом, — пообещал Северус. — Не сомневаюсь, что теперь она будет в восторге от любой занятости, но ей ещё нужно тщательно обдумать своё будущее. Как мы все знаем, у Гермионы выдающийся ум и способности. По правде говоря, я считаю себя счастливейшим из волшебников и постараюсь помочь ей осуществить любую мечту. Мы проведём последнюю ночь в этих покоях, а завтра собираемся потратить весь день, переезжая в одни из семейных апартаментов, тем самым освободив кабинет для вас, директор МакГонагалл. Минерва одарила его практически материнским взглядом, в котором читалась откровенная гордость и радость за него. «Неужели она вот-вот расплачется? Если эта расчувствовавшаяся кошка сейчас же не возьмёт себя в руки, придётся её заколдовать! »

***

Через час после того, как они перенесли все вещи в новые семейные покои (к слову, находившиеся в другом конце замка), с Северусом связался некий Джордж Керрингтон, представившийся новым главой отдела магического правопорядка. Снейп принял запрос через камин и пригласил Керрингтона в опустевший кабинет директора, где они с Гермионой как раз развешивали портреты, спрятанные в подземельях много месяцев назад. Обитатели картин сильно разволновались, подняв непрекращающийся шум и гвалт. В конце концов Северусу пришлось рявкнуть, чтобы призвать всех к тишине. Появившийся Керрингтон принёс в руках большой деревянный сундук, который Снейп велел поставить на опустевшую поверхность письменного стола, специально подготовленного ими для Минервы. Новый глава Аврората объявил, что в рамках своей работы «По восстановлению порядка и справедливости» команда авроров, специализирующихся исключительно на тёмной магии, отправилась в особняк Риддлов с целью зачистить это опаснейшее место и найти всё, что может представлять угрозу мирному будущему волшебного мира. Авроры пришли в ужас, обнаружив в темницах поместья нескольких едва дышащих маггловских женщин и магглорождённых ведьм. Они не единожды прочесали дом, чердак и подвал, убедившись, что спасли всех, кому повезло остаться в живых. Естественно, на обычных пострадавших наложили Обливиэйт и отправили в маггловские больницы, а все ведьмы теперь лежали в Мунго — после выздоровления они надеялись воссоединиться со своими семьями. Северус вздохнул с облегчением, вспомнив о несчастных обнажённых пленницах, бродивших по жуткому особняку, и порадовался про себя, что теперь они находятся в безопасности. Всё равно изнутри его переполняла ярость при мысли обо всём, что пришлось вынести этим ни в чём не повинным женщинам. Керрингтон доложил, что были изъяты и уничтожены многие тёмномагические артефакты, но, столкнувшись с содержимым этого сундука, авроры пришли к мысли, что нечто подобное должно быть возвращено в школу. Северус открыл сундук, и Гермиона ахнула. Он был заполнен доверху… буквально битком набит волшебными палочками. — Из-за даты на сундуке у нас есть основания полагать, директор Снейп, что данные палочки принадлежали тем, кто пал в битве за Хогвартс. Они взглянули на внутреннюю сторону крышки, где действительно была выгравирована дата — второе мая 1998 года. Гермиона соображала быстрее, чем двое мужчин, стоявших рядом с ней. — Акцио, палочка Гарри Поттера! — решительно воскликнула она, молниеносно взмахнув своей палочкой. Из-под груды вылетел маленький мешочек, который девушка ловко поймала, и, потянув за верёвочку, вытряхнула из него обломки палочки Гарри. — Она точно такая же, какой была после того, как случайно сломалась во время схватки с Нагини в Годриковой лощине, — тихо сказала Гермиона с глубокой печалью в голосе. — Гарри использовал палочку Драко Малфоя, которую выиграл в бою, но сохранил эти обломки в надежде, что когда-нибудь сможет завладеть Бузинной палочкой и с её помощью починить свою собственную, из остролиста. Керрингтон нервно кашлянул. — Могу я оставить их вам, директор? Министр Шеклболт сказал, что вы сами решите, что с ними делать. — Разумеется, Керрингтон. Благодарю вас за бережное отношение к имуществу павших, я позабочусь об их дальнейшей судьбе. Глава Аврората вежливо поклонился на прощание и вышел из кабинета тем же путем — через каминную сеть, связанную с Министерством. — Акцио, палочка Рональда Уизли. Гермиона снова призвала манящие чары; знакомое древко из каштана тут же выскользнуло из коробки и попало ей в руки. — Это же палочка Петтигрю? — удивился Северус. — Она самая. Собственную палочку Рона отобрали егеря, а эту он забрал у охранявшего нас Хвоста, когда мы оказались пленниками в поместье Малфоев. Так как он победил Петтигрю во время побега, палочка признала Рона своим владельцем. Она продолжала рассматривать кусочки палочки Поттера, ласково проводя кончиками пальцев по зазубренному дереву, как будто надеялась почувствовать внутри душу своего друга. — Все обладатели этих палочек похоронены здесь, в Хогвартсе, — это прозвучало как утверждение, а не вопрос; он молча кивнул, накрыв её руки своими ладонями. — Мы должны вернуть их, Северус! Отдать должное уважение памяти погибших, раз уж раньше им было в этом отказано! — Непременно, моя милая Гермиона, именно так мы и сделаем.

Глава 45

Утреннее солнце только начало подниматься на небосводе к своей наивысшей точке, предвещая очередной жаркий день в конце лета, когда к воротам школы Чародейства и Волшебства стали прибывать первые приглашённые. Их приветствовали преподаватели, а также чиновники из Министерства магии — совершенно новые служащие, назначенные на освободившиеся должности. Они объединились с одной целью — сделать этот день памятным и незабываемым. Гермиона сидела в самом первом ряду среди стульев, расставленных вокруг Гремучей ивы, которая теперь не только перестала драться, но и вообще не шевелила ветками. Волшебное дерево послушно замерло под чарами профессора Флитвика и стало похоже на любое другое, не считая мощного узловатого ствола, величественной вечнозелёной кроны и длиннющих ветвей-плетей. МакГонагалл заранее отлевитировала на улицу скамьи и стулья из замка, но, когда люди начали прибывать сотнями, Гермиона поняла, что даже этих мест на всех не хватит. К счастью, вскоре гости сами начали наколдовывать себе стулья, скамейки и даже кресла (кто во что горазд), а некоторые волшебники и вовсе уселись на траву или наоборот взобрались на мётлы и парили в воздухе, в надежде лучше увидеть и услышать намечающееся действо. Идея о поминальной службе принадлежала Северусу — эта мысль посетила его после того, как Гермиона настояла, что нужно сделать нечто значимое с волшебными палочками погибших. Он обрисовал данную идею Кингсли, который от всего сердца согласился помочь. Таким образом, школа оказалась единственным местом, где могли разместиться все желающие. Здание Министерства магии могло вместить лишь ограниченное количество народа, а соберись такое огромное скопище волшебников и ведьм где-нибудь в Лондоне — это непременно привлекло бы нежелательное внимание магглов. Проведение поминальной службы в Хогвартсе гарантировало уединённость и безопасность. Накануне Гермиона изрядно потрудилась, заблаговременно определив владельца каждой палочки. С большинством всё оказалось проще простого — она призывала их из сундука с помощью заклинания Акцио, так же как первоначально выявила палочки Гарри и Рона. Каждую палочку девушка помечала биркой с фамилией и именем, хотя многие из уникальных древок были ей настолько знакомы, что этого даже не требовалось. Она почти физически чувствовала остаточную магическую энергию своих друзей. Гермиона тихо заплакала, когда в её руки попала тисовая палочка Джинни, и разрыдалась ещё сильнее, рассматривая вишнёвую палочку Невилла, которой тот в своё время невероятно гордился. Словно в страшном сне, Гермиона продолжала осипшим голосом называть имена всех тех, кто был ей дорог, или кого она едва знала, а из сундука одна за другой равнодушно вылетали волшебные палочки, аккуратно помечавшиеся бирками. Те, что остались неузнанными, она положила в свою расшитую бисером сумочку и отправилась с ними к мистеру Олливандеру, который теперь вышел на пенсию и восстанавливался после войны в доме своего сына на восточном побережье Британии. Гаррик Олливандер налил ей чаю, и они провели вместе целый день, опознавая владельцев оставшихся палочек. Почтенный мастер сообщал ей имя хозяина, и сколько лет он пользовался своим магическим инструментом, а Гермиона делала выводы из этой информации — был ли владелец студентом Хогвартса или уже взрослым магом. Вернувшись в замок и впервые ночуя в семейных покоях, Гермиона сидела в гостиной за столом, старательно помечая самые последние. Четыре неизвестных ей имени, названные мистером Олливандером, оказались Пожирателями смерти, которых сразу узнал Северус. Профессор с огромным удовольствием бросил их палочки в камин, хладнокровно наблюдая, как огонь пожирал тонкое дерево до тех пор, пока от них ничего не осталось. Остальные палочки принадлежали студентам, которых Гермиона не знала, и одному из пришедших на помощь авроров. Северус встал позади неё и начал мягко массировать ей плечи, видя, что она выполнила свою задачу. — Дело сделано, — заметил он. — Сделано… — эхом отозвалась она, аккуратно складывая все помеченные палочки обратно в коробку и обнимая его. — Мне нравится наш новый дом, — прошептала девушка, оглядывая гостиную и кабинет, взглянув на двери, ведущие в спальню, ванную и маленькую кухоньку. Также в апартаментах была предусмотрена ещё одна спальня, из-за которой они их и выбрали. «Может быть, когда-нибудь она превратится в детскую, — пообещали они друг другу, — но не в ближайшее время…»

***

На поминальной службе волшебные палочки раздавали семьям погибших. Многие родственники с благоговением брали их в руки, а затем удалялись посидеть в одиночестве, с нетерпением ожидая начала церемонии. Когда Северусу и Минерве показалось, что переполненная гостями территория школы больше не выдержит, Хагрид закрыл и запер ворота, а Кингсли Шеклболт подошёл к длинному деревянному столу, стоявшему под тенью ивы. Поверхность стола была покрыта нарядной скатертью красного, синего, зелёного и жёлтого цветов с вышитыми символами четырёх факультетов, но не разделёнными, как прежде, а соединившимися воедино. — Благодарю всех, кто почтил нас сегодня своим присутствием, — начал Кингсли глубоким звучным голосом, усиленным благодаря Сонорусу и долетавшим даже до самых отдалённых гостей. — Сегодняшний день — день празднования и день скорби. Мы ликуем, что тёмные силы, стремившиеся разрушить наше мирное общество, наконец-то повержены, но также мы здесь, чтобы вспомнить о тех, кто не пережил войну и не смог увидеть нашу победу. Мы хотим почтить память тех волшебников и ведьм, которые принесли себя в жертву, сражаясь за светлое будущее! Сегодняшняя поминальная служба — это особая церемония, проходящая в школе Хогвартс, чтобы отдать должное всем тем, чья жизнь закончилась здесь же в той ужасной финальной битве. Мы не забываем тех, кто ушёл раньше времени, тех, кто отдал за нас свои жизни! Уважаемые гости, попрошу вас поднять свои палочки в память о величайшем светлом волшебнике, преподавателе и директоре Хогвартса — Альбусе Дамблдоре; храбром представителе древнейшего чистокровного рода — Сириусе Блэке; опытном авроре, сразившим множество приспешников зла — Аласторе Грюме! Мы помним членов первого состава Ордена Феникса — братьев Фабиана и Гидеона Прюэтт! Члена Визенгамота, главу отдела магического правопорядка, выдающуюся волшебницу — Амелию Боунс! Победителя турнира трёх волшебников, смелого юношу-хаффлпаффца, которому одному из первых довелось взглянуть в глаза возрождённому Тёмному Лорду — Седрика Диггори! Члена первого и второго состава Ордена Феникса — Эммелину Вэнс! И невыразимца Бродерика Бода! Мы помним бесценную жертву Джеймса и Лили Поттер, которые ушли, но никогда не будут забыты! В нашей памяти навечно останутся Фрэнк и Алиса Лонгботтом! На территории Хогвартса воцарилась абсолютная тишина, поскольку все присутствующие, стоя плечом к плечу, подняли к небу свои палочки. Лишь ветер шелестел листвой на дереве, подчёркивая молчаливую дань уважения к тем, кто отдал свои жизни ради победы. Через минуту палочки опустились, и Гермиона с радостью почувствовала, как Северус незаметно взял её за руку, крепко сжав в знак поддержки. Настало время осуществить их план. Оставалось только надеяться, что чары, созданные ими под руководством профессора Флитвика, сработают как задумывалось. — Теперь я приглашаю сюда родственников погибших, в чьих руках сейчас находятся их волшебные палочки, — объявил Кингсли. Сквозь толпу собравшихся волшебников пробралась возрастная супружеская пара — колдунья и маг. Они подошли к накрытому столу под Гремучей ивой. У ведьмы были пышные светлые волосы, собранные в строгий низкий хвост; её голову покрывала шляпка. Гермиона почувствовала, как сердце сжалось от боли, и сильнее схватила Северуса за руку. Чёрный головной убор женщины был украшен… цветами лаванды. Пара встала позади стола, положив на его поверхность изящную волшебную палочку. Супруги повернулись лицом к аудитории. — Эта палочка, — чуть запнувшись, начала женщина, — принадлежала нашей единственной дочери. Её звали Лаванда Браун. Гермиона почувствовала, как по щекам потекли слёзы, а челюсть заболела — настолько крепко она стиснула зубы. — Лаванда любила жизнь и обожала Хогвартс, — продолжил отец. — Наша дочка была жизнерадостной, невероятно весёлой оптимисткой. Её родители горько улыбнулись друг другу, поддавшись воспоминаниям. — Война забрала нашу девочку, но теперь её прекрасная светлая магия навсегда останется в Хогвартсе, — закончила мать и провела ладонью над палочкой Лаванды. Волшебная палочка поднялась в воздух, и мадам Браун отлевитировала её к Гремучей иве. Как только палочка достигла дерева (которое под действием заклинания Флитвика словно манило её к себе), древко как будто стало пластичным — оно обернулось вокруг одной из ветвей ивы, извиваясь и переплетаясь с ней, пока полностью не слилось с древесиной. И тогда толпа ахнула — по всей длине ветви распустились нежнейшие сиреневые цветы лаванды, источающие сладковатый аромат. Родители Лаванды кивнули Шеклболту и стали пробираться на свои места. Вместо них у стола появился юноша — мальчик-четверокурсник, стоявший в одиночестве. Он явно нервничал и осторожно положил на столешницу светло-коричневую палочку. — Меня зовут Деннис Криви, — собравшись с духом, робко заговорил он. — Я пришёл сюда, чтобы почтить память моего брата Колина, убитого в битве за Хогвартс. Передо мной лежит его волшебная палочка. Наши родители не смогли прийти со мной, потому что они оба магглы и не в состоянии попасть в школу, но мама и папа всегда нас поддерживали, как только мы узнали о магических способностях. Я очень сильно волнуюсь, так что буду краток. Я просто хочу, чтобы вы знали… что Колин был замечательным братом! Самым лучшим! И вы не представляете, как сильно я буду по нему скучать! Спи спокойно, брат! Гермиона заливалась слезами, когда юный Деннис с напряжённо-серьёзным выражением лица левитировал к иве палочку Колина. Древко приблизилось к стволу и прикрепилось к другой ветке, извиваясь и переплетаясь вокруг неё будто коричневая змейка. Она увидела, как Люпин, сидевший через проход, утешительно пожал руку Денниса, когда мальчик проходил мимо него, собираясь занять своё место. Глаза Римуса покраснели так же сильно, как и её собственные. Когда на ноги поднялась пожилая женщина в огромной шляпе, увенчанной чучелом грифа, со знакомой палочкой из вишнёвого дерева, сердце Гермионы ухнуло вниз. «Нет! Пожалуйста, нет! Я ещё не готова! » Августа Лонгботтом, как всегда, держалась величественно и достойно, но когда она наклонилась, чтобы положить на стол палочку Невилла, её лицо исказилось — на нём отразилась гордость, смешанная с безутешной печалью. — Сегодня, дамы и господа, я прощаюсь со своим внуком, Невиллом Лонгботтомом, — заявила она уверенным голосом, удивительно твёрдым для её преклонных лет. — Передо мной лежит его палочка. Невилл был исключительным молодым человеком! Я всецело убеждена, что Фрэнк и Алиса могли бы гордиться своим сыном! Однако именно мне выпала честь стоять здесь вместо них… Невилл прожил недолгую и трудную жизнь — у мальчика были живы оба родителя, но после пыток Круциатусом они полностью лишились рассудка. Тем не менее я ни разу не слышала, чтобы он распускал нюни или жаловался на жизнь! У моего мальчика появилось много друзей, и он поразил их всех своей смелостью! Как и его отец, мой внук не спасовал перед лицом опасности — он встретил её, как лев… как истинный гриффиндорец! Магический мир слишком рано потерял… такого замечательного волшебника! Августа протянула свою сухощавую руку и отлевитировала волшебную палочку Невилла к дереву, где та соединилась с самой верхней веткой, обвилась вокруг неё, и верхушка ветви тут же покрылась белоснежными цветами вишни. Его бабушка почтительно склонила голову в знак уважения к мальчику, храбро сражавшемуся до самого конца. Пока Августа возвращалась на своё место, слышались громкие всхлипывания профессора Спраут — любимого учителя Невилла. Гермиону сильно трясло. Она даже не сразу заметила, как Северус обнял её за плечи и поцеловал в мокрую щёку. Судя по всему, его уже не заботило, что подумают окружающие об их отношениях. Время не стояло на месте. Имена и палочки сменяли друг друга… одни за другими… Погибших было слишком много. Скорбящие семьи продолжали подходить к столу, рассказывать о своих любимых и прощаться с ними, левитируя их волшебные палочки к Гремучей иве. Дерево становилось всё более ярким и прекрасным, выращивая всевозможные фрукты, листья и цветы — смотря из какого материала было сделано древко. Ствол и ветви ивы покрылись смесью различных оттенков красного, коричневого, чёрного. «Она больше не будет Гремучей ивой! Это Мемориальное дерево — живое напоминание о последней битве! Памятный знак остальным поколениям волшебников, чтобы подобное никогда больше не повторилось! » Ещё больше волшебных палочек. Ещё больше осиротевших родителей, а также детей, потерявших своих братьев и сестёр. И вот среди них должен был появиться первый вдовец. Римус Люпин медленно поднялся на ноги, поправил свой коричневый пиджак и нервозно провёл рукой по растрепавшимся русым волосам. Он сделал несколько шагов по направлению к столу, но вдруг резко остановился, будто передумал идти. «Надеюсь, с ним всё в порядке? » Римус вернулся и осторожно забрал из рук жены спящего сына — своего мальчика-метаморфа. Держа Тедди на сгибе руки, Римус подошёл к столу, обогнул его и положил на поверхность волшебную палочку Тонкс. «Ох, Римус…» Сердце Гермионы разрывалось на части. Выглядя старше своих лет и потрёпаннее, чем когда-либо раньше, он поднял глаза и впился взглядом в Орлу и Андромеду, которые сидели рядом и держались за руки. — Передо мной лежит волшебная палочка моей дорогой покойной жены, Нимфадоры Тонкс… хотя, если бы она услышала, что я назвал её на публике полным именем, то, вероятно, на это дерево взлетела бы моя палочка. В толпе послышалось несколько сдержанных негромких смешков. — У меня на руках наш сын, — продолжил он, с любовью взглянув на спящего малыша. — Её маленький мальчик, который по милости одного тёмного волшебника никогда не встретится со своей мамой. Благодаря тому, что авроры нашли её палочку, теперь моему сыну, по крайней мере, будет куда прийти и возложить цветы. Хотелось бы призвать вас, друзья мои, не только обучать наших детей магии, но и с детства дарить им любовь, ибо подобное безумие никогда не должно повториться! После этих слов раздались бурные аплодисменты, которые не прекратились, даже когда Римус левитировал к дереву палочку Тонкс, стоя вместе с сыном и наблюдая, как она соединяется с веткой ивы в единое целое. Вернувшись на своё место, он кивнул Орле, которая (к удивлению Гермионы) тоже встала и начала пробираться к столу. Грейнджер хорошо помнила палочку из боярышника, которую прямо сейчас Орла крепко сжимала побледневшими пальчиками. «Невероятная храбрость с её стороны! » Молодая ирландка, чьи светлые волосы слишком сильно напоминали о роде Малфоев, заметно дрожала. Как и остальные, она аккуратно положила перед собой его палочку. — Владелец этой волшебной палочки был осквернён Тёмной Меткой, но он — единственный Пожиратель смерти, кому позволено стать частью этого мемориала, — начала Орла, несколько раз прерывисто вздохнув. — Эта палочка принадлежала моему брату. Его звали Драко Малфой. Всю свою жизнь, пока мы не нашли друг друга, у моего брата не оставалось выбора. Он расплачивался за ошибки своих родителей, в частности… грехи нашего отца. Орла замолчала, и Гермиона заметила, что она мучительно борется сама с собой. Её руки безудержно тряслись. Девушка зажмурилась, коснулась своего горла и покачала головой, показывая, что не может продолжить. Римус тут же вскочил со своего места (к счастью, Тедди теперь лежал на руках Андромеды) и встал позади неё, обнимая супругу, тем самым прилюдно заявляя о своей любви, готовности поддержать и помочь ей пройти через последнее испытание. — Спасибо, — тихо прошептала Орла; её услышали только те, кто сидел в первом ряду. — В последние недели и месяцы войны, — откашлявшись, продолжила она, — мой брат делал всё возможное, чтобы вырваться из этого порочного круга. Однако Пожиратели смерти схватили его вместе со мной. Мне посчастливилось сбежать из плена, но Драко… погиб. Благодаря его последним действиям удалось уничтожить змею, которая, по сути, поддерживала жизнь… Волдеморту. Драко умер героем! И я считаю… Я хотела бы, чтобы все об этом узнали! Люпин мягко придерживал её за плечи, пока Орла левитировала к иве палочку Драко, принятую деревом так же, как и другие. На месте слияния с веткой разросся густой боярышник со спелыми алыми ягодами. Орла облегчённо вздохнула и позволила Римусу сопроводить её назад. Северус подбадривающе сжал руку Гермионы, словно хотел попросить её вести себя сдержанно. «Время пришло». Держа в руках три обломка волшебной палочки Гарри, Гермиона разложила их на столе поверх расшитой разноцветной скатерти, символизирующей цвета всех факультетов его любимого Хогвартса. — Гарри Поттер, — начала она ровным голосом, — приехал в Хогвартс сиротой, подобно Тому Марволо Риддлу! Так же, как и он, Гарри был одинок, никому не было до него дела! Однако благодаря любви и поддержке друзей, которых он нашёл в этой школе, а потом и семьи волшебников, принявшей его как родного сына, у Гарри появились две матери — Молли Уизли и Минерва МакГонагалл. В его жизнь также вошли люди, заменившие ему отца, их было даже слишком много… Хотя я постараюсь сказать о самых главных — Альбус Дамблдор, Артур Уизли и крёстный отец Гарри — Сириус Блэк. Много добра и любви подарил ему Рубеус Хагрид. Римус Люпин стал для Гарри не только наставником, но и близким другом. И, хотя никто об этом не догадывался, сбивал спесь с него не кто иной, как… Северус Снейп. Но всё же чаще всего рядом с Гарри находились именно мы с Роном. Мы стали друг другу как брат и сестра! Самыми лучшими друзьями! Мы всё делали вместе! В том числе, признаюсь, что это я сломала его палочку, обломки которой вы видите на столе. Не знаю, как я проживу остаток своей жизни без тебя, Гарри, но постараюсь сделать всё возможное, чтобы прожить её счастливо и полноценно, ведь именно этого ты пожелал бы мне, мой милый друг! Храбрейший волшебник, которого я когда-либо знала! Не доверяя больше своему голосу, Гермиона положила руку поверх его палочки, левитируя к дереву три обломка. К её удивлению, когда ива приняла их, кусочки соединились, всего на несколько секунд сформировавшись в древко, и его до боли знакомая палочка вновь стала целой. Гермиона не смогла сдержать слёз, когда она обернулась вокруг самого основания дерева и превратилась в пышный куст остролиста со свежими красными ягодами. — Спасибо тебе за всё, Гарри Поттер! — промолвила она вслух. «Прощай, Гарри! — подумала она. — Покойся с миром, друг мой! » Вернувшись на своё место с чувством огромного облегчения, Гермиона вдруг осознала, что ей осталось пережить ещё один кошмар, о чём свидетельствовали громкие всхлипывания Чарли Уизли, ступающего по центральному проходу прямиком к столу. В его кулаке была зажата целая связка палочек. Высокий рыжеволосый молодой человек встал за столом; на его веснушчатом лице читалась решимость. Он разложил на скатерти восемь волшебных палочек и, прежде чем начать речь, задержал на них взгляд, как будто хотел ещё немного побыть со своей семьёй. Семейство Уизли считалось очень известным в магическом мире, и многие ведьмы — ровесницы Молли — открыто плакали. Чарли взглянул на Флёр, сидевшую с родителями и сестрой Габриэль, приехавшими поддержать её из Франции. Она заранее договорилась с Чарли, что не хочет участвовать в выступлении, и поэтому последнее слово было предоставлено ему одному. Гермиона предложила свою помощь — она могла бы отдельно сказать о Роне, но Чарли отказался, так как никого не хотел отделять от своей семьи. Она прекрасно его понимала. — Тисовая палочка, — объявил он, поднимая палочку Джинни. — Палочка, которая принадлежала моей единственной сестре, не дожившей до своего семнадцатилетия. Уверен, вы все согласитесь, что она даже не успела пожить! Джинни, сестрёнка, иной раз ты становилась занозой в заднице, но я оплакиваю прекрасную женщину, которой тебе не позволили стать, потому что ты была чертовски удивительной ведьмой! Он положил палочку Джинни на стол и поднял следующую. — Каштановая палочка, долгое время принадлежала одному трусу и предателю, но по закону перешла к моему младшему брату — Рональду. Рон, Мерлин свидетель, ты был отвратительным братом! Ты жрал, как голодный гиппогриф, но я скучаю по тебе, братишка! И буду скучать вечно! Палочка Рона легла рядом с палочкой Джинни, и теперь Чарли держал две палочки вместе. — Палочки моих братьев-близнецов, Фреда и Джорджа. Я знаю, что многие из вас их помнят. Они превратили присущую им лень и любовь к шалостям в процветающий бизнес, к огромному неудовольствию нашей матушки. Как видите, их волшебные палочки — это единственное, что от них осталось. Палочки близнецов присоединились к остальным, постепенно дополняя линию. — Вот эта принадлежала моему брату Перси. Он был всего на два года младше меня. Закончив Хогвартс и поработав в Министерстве, этот придурок на время поддался дурному влиянию, но под конец всё же вернулся к семье. Он всегда был невероятным занудой, но, Мерлин, в любом случае мы его любили! Спи спокойно, Перс! — Это палочка Билла, — прохрипел он, и из толпы донеслось громкое рыдание, однозначно принадлежавшее Флёр. — Билл… был моим единственным старшим братом и моим героем. Именно на нём родители прошли все свои ошибки и хорошенько подготовились перед моим рождением. Ребёнок Билла ещё не появился на свет, но я обещаю тебе, приятель, дядя Чарли всегда будет присматривать за твоим малышом. Клянусь, что не подведу тебя, брат! Палочки Перси и Билла легли рядом с остальными. Как только Гермиона подумала, что Чарли закончил свою речь, тот вытащил палочку отца. — Артур Уизли, — объявил он, и его уверенный голос наконец сорвался в сдавленное рыдание: — Мой отец! Самый лучший папа, который только может быть! Как ты мог оставить меня одного, пап?! Что я буду делать без тебя и твоей проклятой коллекции штепселей?! Чарли не выдержал и опёрся одной рукой о стол, чтобы не упасть, отмахнувшись от поддержки подбежавших к нему волшебников и попросив всего минуту, чтобы взять себя в руки. — А это, — продолжил он, когда немного пришёл в себя, — волшебная палочка моей матери! Теперь все будут знать, хотя многие и так знали… лучше никогда не гневить семью Молли Уизли! Чёрт возьми, как же часто нам всем влетало от мамули по первое число! Бурное выражение живых эмоций заставило улыбнуться даже самых серьёзных волшебников. Ничто так не успокаивает нервы, как эмоциональное ругательство. — Итак, передо мной вся моя семья — все мои родные и любимые! Он протянул обе руки, одновременно левитируя все восемь палочек; его руки крупно дрожали от затрачиваемой магической силы. Наконец, когда чары дерева начали притягивать их к себе, плечи парня расслабились, и тогда толпа ахнула. Палочки семейства Уизли переплелись вокруг основания толстого ствола, объединяясь между собой в прочную вечнозелёную основу, уходящую вниз прямо к корням, из которых продолжит расти Мемориальная Ива. Последняя дань памяти и уважения была отдана.

***

Солнце клонилось к закату. Поминальная служба заняла несколько часов, но это никого не волновало. Многие люди не торопились уходить и продолжали толпиться в тени Мемориального дерева, с трепетом прикасаясь к его сверкающему стволу, трогая листья, вдыхая аромат цветов. Северус стоял рядом с Гермионой, беседуя с Люпином по поводу нового учебного года. Римус с радостью принял предложение о работе. Домовики своевременно доставляли с кухни холодные напитки, но многие из гостей решили прогуляться до Хогсмида, чтобы, утешая друг друга, продолжить поминки в местном пабе и возродить утраченные со школьных времён дружеские отношения. Наблюдая со стороны, Северус заметил, как Флёр Уизли тепло обнялась с Чарли и расцеловала его в обе щеки, словно прощалась. Затем она действительно развернулась и направилась к точке аппарации вместе с младшей сестрой и родителями, а к Чарльзу, рядом с которым уже крутился Финниган, тем временем направилась Гермиона. — Чарли, что всё это значит? — удивлённо спросила она, подходя ближе. — Она решила вернуться домой, — пояснил он, — да и я тоже. — Но... я не понимаю... — Флёр возвращается во Францию вместе с родителями и Габриэль. Она собирается родить ребёнка там. Ей хочется побыть рядом с родными. — Но как же твоё мнение? Чего хочешь ты?! — Гермиона, у меня нет никаких прав ни на Флёр, ни на этого малыша. Она обещала навестить меня в сопровождении Габриэль, когда будет готова и если захочет встретиться вновь. — О, мне так жаль, Чарли… — Ну, а я собираюсь вернуться к своим драконам, — продолжил он. — Кстати, Финниган надумал поехать со мной. Мы как раз ищем новых крепких парней, способных работать в тяжёлых условиях. Симус выглядел невероятно довольным и взволнованным. — Только не пропадайте, мальчики, ладно? — Само собой, Гермиона. Желаю тебе всего наилучшего! И тебе, Северус. — Благодарю, Чарльз. Гермиона обнялась с Чарли, и он приподнял её от земли, как в первый раз, когда они встретились на площади Гриммо. Затем она так же попрощалась с Симусом, а потом оба молодых волшебника отправились переговорить с Люпином, Минервой, Помоной и Филиусом, прежде чем окончательно уйти.

***

Поздно вечером, когда последний человек покинул территорию Хогвартса, а вернувшиеся в замок преподаватели благополучно устроились в своих покоях, Гермиона стояла у окна их спальни, наблюдая за Мемориальной ивой, всё ещё мерцающей во мраке от поглощённой из сердцевин волшебных палочек магической силы. Северус уже погасил настенные канделябры и убавил огонь в камине, затемняя комнату до приятного полумрака. Он подошёл сзади, обнял и прижался к ней всем телом. — Она прекрасна, — мечтательно прошептала Гермиона, прижимаясь к нему спиной. — Как и ты… — Сегодня первый день нашего нового будущего, Северус! Кажется, во мне снова просыпается вкус к жизни. — Понимаю тебя. Ты никогда не забудешь прошлого, но теперь можешь позволить себе жить, любить, чувствовать — без гнетущей вины. Она повернулась к нему лицом. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда? — Недавно слышал нечто подобное, — с лёгкой усмешкой протянул он, поглаживая её по щеке. — А ещё я знаю, что мне необыкновенно повезло. Гермиона обняла его за пояс и притянула к себе, проводя руками по ягодицам под тканью классических брюк. Обхватив ладонями девичье личико, он наклонился вперёд и накрыл своими губами её сладкие уста, вовлекая в долгий поцелуй. Северус втянул её язычок в свой рот, обвиваясь вокруг него своим, словно змея вокруг жертвы. Спустя всего минуту она полностью расслабилась в его руках и нетерпеливо застонала. Он сразу же отстранился, вопросительно приподняв бровь. — Вами снова движет ненасытное желание, мисс Грейнджер? — иронично спросил Снейп, запустив руку под подол короткого платья и обнаружив, что её трусики, как и ожидалось, уже порядком намокли. — Рядом с вами, сэр… — прошептала она. — всегда… __________________________________________________________________________ «Dark On Me» by Starset

Эпилог

Прошло одиннадцать лет...

Драконолог и его молодой напарник-ирландец проработали в Румынии меньше года с тех пор, как покинули Британию после поминальной службы в Хогвартсе. Спустя шесть месяцев после того, как во Франции родился малыш Уильям Уизли, его мать решила навестить Чарли вместе с пухлым золотоволосым мальчиком, в ангельской внешности которого однозначно проявилась кровь вейлы. Когда Чарльз впервые встретился с ними после разлуки, тот сидел на бедре Флёр и наблюдал за ним удивительно огромными голубыми глазами. — Ты вернулась! — изумлённо выдохнул Чарльз. — Мне нужно было р’азобр’аться в себе, Чар’ли, — с мягкой улыбкой ответила она. — И теперь ты?.. — Oui. Тепер’ь я увер’ена. Симусу понравилось работать с драконами. Методом проб и ошибок он многому научился у укротителей, например, как успокаивать опасных ящеров и контролировать их огонь. Однажды его навестила мать, приехав к сыну из Ирландии, тогда Симусу даже пришлось надеть свитер с длинными рукавами и соврать, что он занимается всего лишь офисной работой в администрации заповедника. Неудивительно, что, когда Чарли и Флёр решили вернуться в Британию, он последовал за ними с целым ящиком драконьих яиц. Симус с радостью и энтузиазмом взялся за работу в новом заповеднике, открытым Чарльзом недалеко от «Норы». Резервация располагалась на огромной территории среди покатых холмов и была надёжно защищена магглоотталкивающими чарами. Именно тогда Симусу посчастливилось познакомиться с младшей сестрой Флёр, Габриэль. Почти сразу между ними вспыхнул головокружительный роман, быстро переросший в серьёзные отношения. Чарли действительно растил племянника, как своего сына. Со временем Симус и Габриэль расширили «Нору», пристроив рядом с ней небольшой коттедж, где и поселилась их собственная семья. Таким образом, спустя несколько лет старая «Нора» вновь ожила. Теперь в переполненном доме проживали целых два семейства — Чарли и Флёр Уизли с четырьмя детьми, а также Симус и Габриэль Финниган с тремя малышами. «Нора» снова наполнилась жизнью, радостью и заливистым детским смехом.

***

Следующие одиннадцать блаженно спокойных лет Римус Люпин провёл в стенах замка Хогвартс. Состояние его болезни постоянно контролировалось благодаря аконитовому зелью, которое каждый месяц любезно готовил для него профессор Зельеварения. И даже если на вкус снадобье всё ещё напоминало ферментированных навозных жуков, оно того стоило, учитывая даруемые им ясность ума и полную свободу воли. Каждый месяц в полнолуние Римус просто превращался в безобидного волка, сохраняя здравый рассудок. Хотя он продолжал испытывать физическую боль, мучения при трансформации значительно сократились. Самое главное — что он больше не представлял опасности ни для окружающих, ни для самого себя. Через пару лет после того, как они переехали, его молодая жена как-то раз случайно зашла в кабинет и застала восторженного Тедди, разъезжающего на покладистом волке, словно миниатюрный ковбой. А ещё несколько лет спустя — Хоуп, привязывающую к хвосту волка розовый бантик и посыпающую его блёстками, но тогда на неё это уже произвело меньшее впечатление. Профессор Люпин с удовольствием преподавал Защиту от Тёмных искусств, демонстрируя ту же страсть к своему предмету и уважение к ученикам, что и много лет назад. Среди студентов и персонала он считался всеобщим любимцем, хотя Римус всегда слишком сильно смущался и делал вид, что знать ничего не знает о подобных слухах. Молодая ирландка, так сильно напоминавшая всем Малфоев, всё-таки стала квалифицированной целительницей, но всё равно пожелала остаться в Хогвартсе и работала в школьном лазарете вместе с мадам Помфри. Пожилая колдоведьма помогала ей воспитывать Тедди и Хоуп, к которым вскоре присоединился малыш Гарри, чьи добрые карие глаза и русые волосы очень сильно напоминали отца. Спустя ещё несколько лет к Гарри присоединилась малютка Сирша* — единственная светловолосая платиновая блондинка, похожая на маму как две капли воды. К счастью, дети росли сильными и здоровыми, им не передалось ни капли заражённой крови. Всё-таки ликантропия распространялась только через укус. А в сентябре прошлого года Тедди поступил на Хаффлпафф. Андромеда Тонкс приобрела новый дом и поселилась в Хогсмиде, желая находиться поближе к семье. Она с удовольствием проводила время с внуками, балуя их сладостями из «Сладкого королевства», а когда детишки стали постарше, даже угощала сливочным пивом в «Трёх мётлах». В то время как Тедди уже учился на первом курсе, Хоуп, Гарри и Сирша играли на территории Хогвартса. Малышам пока не рассказывали, что раскинувшаяся земля навсегда превратилась в гигантское кладбище, зато они прекрасно знали о Мемориальном дереве. Дети частенько останавливались возле волшебного древа и прижимали свои маленькие ладошки к гигантскому стволу, в котором продолжала гудеть магия всех тех, кто умер задолго до их рождения. Римусу не потребовалось много времени, чтобы окончательно и бесповоротно влюбиться в свою очаровательную супругу. С прибавлением в семействе Минерва МакГонагалл расширила их семейные покои и, многозначительно приподняв бровь, строго напутствовала «держать себя в руках», хотя понимала, что шансов на это было критически мало. Как только лунный цикл достигал своего завершения, в оборотне открывалась дикая сущность, и его желания становились всё более необузданными. Орла даже полюбила эти животные превращения. Вряд ли пройдёт много времени, прежде у них появится пятый ребёнок. _______________________________________________________________________ Сирша (англ. Saoirse) — ирландское имя, в переводе означающее «Свобода».

***

В холодном ночном воздухе перед ними парил скрученный свиток пергамента и сверкающее золотое перо, пока они вдвоём стояли во мраке и неотрывно смотрели друг другу в глаза. — Начнём? — тихо спросил он. С началом первого учебного года после окончания войны мастер зелий вернулся в свои подземелья, но теперь он не скрывался там от коллег, а всего лишь работал. Хотя стиль его преподавания ничуть не изменился. Суровый профессор по-прежнему считался самым строгим преподавателем в Хогвартсе, выжимающим из студентов всё до последней капли ради достижения наилучших результатов. Ученики продолжали втихаря называть его «угрюмым ужасом подземелий», но, Мерлин свидетель, их результаты на экзаменах говорили сами за себя. Много лет назад Гермиона получила за свои Ж. А. Б. А. наивысшие оценки, после чего решила пойти по стопам МакГонагалл и посвятить свою жизнь преподаванию, в чём она преуспела, как и во всём остальном. Профессор Грейнджер уже восемь лет преподавала в школе Трансфигурацию, хотя для Северуса она навсегда осталась маленькой кудрявой девчонкой, которую он лишил девственности более десяти лет назад. Несмотря на пройденные годы, он желал её так же сильно, как и в начале их романа, зато теперь не испытывал чувства вины. Время стёрло все негативные воспоминания, и постепенно она всё больше уверяла его в своей любви. Во время школьных каникул два профессора много путешествовали по миру, довольные тем, что могли проводить время наедине друг с другом. Они оба благодарили судьбу за каждый год совместной жизни. — Думаю, время пришло, — ответила она, без колебаний взяв золотое перо и подписав свидетельство о браке, которое появилось в воздухе после церемонии бракосочетания, завершившегося в полночь на поляне Запретного леса, магически скрытой от опасностей или любопытных глаз. Гермиона передала перо своему мужу, и тот с самым самодовольным видом поставил свою подпись рядом с её именем. Золотое перо исчезло, а свиток остался висеть в воздухе, ожидая консумации, которая подтвердит их связь и отправит документ обратно в архив Министерства. — Иди ко мне, жена, — хрипло прошептал Северус, выдохнув в прохладный ночной воздух облачко белого пара. Гермиона шагнула к нему, и он околдовал их обоих согревающими чарами, затем осторожно распахнул полы её чёрной мантии, открывая взору белоснежное нагое тело. — О Боже, ведьма, ты великолепна! — искренне восхитился он, мягко прижимая её к могучему стволу огромного дуба и поглаживая ладонью округлившийся животик. Их первый ребёнок. Его сын. — Я люблю тебя! — с улыбкой отозвалась она, потянувшись навстречу поцелую, который он дарил с привычной страстью, а она, как всегда, задыхалась, не отрываясь от его губ. Углубляя поцелуй, Северус распахнул полы своей широкой мантии, побуждая её прижаться бёдрами к его паху. Когда он погрузился в тёплое лоно, тем самым завершая их союз, золотой свиток вновь свернулся и исчез, но никто даже внимания на него не обратил. Он продолжал нежно и размеренно двигаться внутри неё, снова и снова наполняя её своей любовью, подводя их обоих к желанной вершине экстаза, которой, как обычно, они достигнут одновременно. Они вместе преодолели опаснейшее из испытаний, затмив зло самым ярким светом. И любое вспыхивающее в них Вожделение теперь являлось лишь результатом их всепоглощающей любви.

Конец

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 89