Примечание к части

Почитайте примечания, чтобы понять хотя бы частично эту невероятную по своей несуразности систему.
(Надеюсь, я ни у кого случайно не украла идею соулмейтов, а то столько соулмейт-ау в ленте твиттере, которые я мельком проглядываю, что у меня уже паранойя).

Глубоко вдохнув почти свежий вечерний воздух, который к концу дня частично очистился от выхлопных газов автомобилей и позволял дышать в полные лёгкие, мужчина лет тридцати посильнее запахнул довольно тонкое чёрное пальто. Прогноз погоды в Вене обманул, середина осени выдалась довольно прохладной, хотя синоптики обещали на этой неделе тепло. А к вечеру, когда солнце начало клониться к закату, прохладный ветер уже и вовсе не радовал путешественника, отправившегося в Европу налегке и без тёплой одежды. Конечно, всегда оставался вариант купить пальто потеплее прямо здесь, но зачем, если дома, в Корее, хватает вещей? Лишние расходы. Можно и перетерпеть.

Взгляд лениво скользнул по витрине небольшого кафе на другой стороне улицы. Хватило пары секунд, чтобы принять решение зайти погреться - во-первых, действительно, ещё немного, и ему гарантировано воспаление лёгких, а во-вторых, день пролетел суматошно, и последний приём пищи был в самолёте семь часов назад.

Колокольчики над дверью приветливо звякнули, когда мужчина спешно вошёл, потирая замёрзшие руки. Тело тут же окутало приятное тепло, а слух начала ласкать негромкая музыка. Хостес, милая девушка, по виду чуть младше самого мужчины, тут же оказалась рядом, приветствуя гостя на немецком. Не поняв ни слова, он лишь уловил (и то, больше по интонации и вопросительному взгляду), что спросили, как к нему обращаться.

- Пак Чанёль, - растерянно пробормотал он, будучи до конца не уверен в том, что его спросили именно об этом. Впрочем, хостес довольно кивнула и жестом показала идти за собой после того, как помогла повесить пальто.

Заняв двухместный столик почти в самом углу, Чанёль облегчённо выдохнул, когда девушка удалилась - слишком напрягало её не понимать.

Буквально через минуту к столику подошёл официант, который, кажется, только-только преодолел порог совершеннолетия. Тот положил на стол меню и что-то прощебетал на том же немецком. Сдавленно хмыкнув и кивнув, Чанёль углубился в меню, стараясь игнорировать слишком активного официанта, который упорно крутился где-то рядом.

Ни черта не поняв в меню на немецком, Пак незаметно вздохнул и с тихим стуком отложил книжечку в плотном переплёте. Весьма кстати вспомнился десерт, который в глазах каждого второго обывателя представляет собой этот австрийский город.

- Молодой человек! - на ломаном английском позвал Чанёль официанта, который буквально через секунду очутился рядом. - Можно кофе и... - мужчина замялся, не зная, как сказать на английском с минимумом акцента. - Торт «Захер», - не хватало в конце мягко улыбнуться, будучи довольным собой.

Но официант тут же взволнованно что-то залепетал, яростно жестикулируя. Решив, что тот просто не понял его жуткий корейский акцент, Чанёль повторил.

- Кофе и торт «Захер». Пожалуйста, - нерешительно добавил в конце. Официант на секунду задумался, а потом начал ещё активнее вещать что-то, неясное для слуха Пака.

- Что же вы тут английский не знаете-то, - в сердцах выдохнул Чанёль, переходя на родной корейский. И тут же вздрогнул, когда кто-то за соседним столиком заговорил на том же языке.

- Напрасно стараетесь, в этом богом забытой кафешке ни один человек из персонала не знает английский.

Чуть нахмурившись, Чанёль перевёл взгляд с тут же забытого официанта на молодого мужчину, сидящего через проход. Тот так же сидел в полном одиночестве, лениво помешивая чай с тихим стуком ложки, и с лёгким любопытством смотрел на Пака, видимо, не ожидая увидеть соотечественника.

- Простите? - Чанёль в замешательстве нерешительно улыбнулся.

- Говорю, что тут, во-первых, никто не знает ни слова по-английски, а во-вторых, этот торт Вы тут не попробуете, - незнакомец чуть вздёрнул бровь и пригубил чай.

- Почему это? - мужчина нахмурился, чувствуя лёгкую досаду - либо этот молодой человек (хотя ему тоже можно было дать если не тридцать, то двадцать семь или двадцать восемь точно) пытается не в тему его разыграть, пользуясь незнанием Чанёля, либо этого торта тут действительно нет в меню. Любой исход вызывал раздражение.

- Видно, что Вы впервые в Вене, - мужчина растянул тонкие губы в мягкой улыбке и что-то сказал на немецком растерявшемуся официанту, который поклонился и ушёл. – «Захер» можно попробовать далеко не везде, во всяком случае, настоящий.

- А вы сами-то пробовали его? – Чанёлю не хотелось заканчивать разговор, который только завязался.

- Нет, - мужчина подавил смешок. – Почему-то он кажется мне чем-то слишком… «Высоким», что ли. Ну, Вы понимаете. Все его считают таким идеальным. Изо всех сил сдерживаюсь, потому что хочу попробовать его если и не со своим соулмейтом, то хотя бы с человеком, к которому буду чувствовать нечто большее, чем просто дружеские чувства. Или, если совсем повезёт, с тем, с кем решу провести жизнь.

- Вот как, - Чанёль пожевал губу. - Может, присоединитесь? - он кивнул на свободное место напротив себя. - И что Вы сказали официанту? Я всё же хотел сделать заказ.

- Знаете, не откажусь, - незнакомец чуть прищурился, через какой-то десяток секунд аккуратно присаживаясь напротив Пака. Тонкие пальцы обхватили кружку с чаем в попытке согреться. - Я решил, что Вам нужна помощь, и посмел заказать для Вас сладкий перекус на своё усмотрение.

- Вот как? - Чанёль с мягкой усмешкой откинулся на спинку стула, не сводя взгляда с лица в метре от себя. Чёткие черты лица притягивали, оставляя приятное впечатление. - А вдруг мне не понравится?

- Уверяю Вас, пальчики оближете прямо за этим столом, не стесняясь присутствующих, - фыркнул мужчина.

Не успел Чанёль ответить, как будто из ниоткуда появился официант, поставивший перед ним пару тарелок с десертами, которые Пак видел впервые, из-за чего не мог даже примерно угадать, что они из себя представляют, и чашку с латте. Перед вторым мужчиной с тихим стуком опустилось блюдце с куском какого-то пирога.

Осозналось, что Чанёль даже имени своего неожиданного товарища не знает, из-за чего резко стало неловко.

- Кстати, меня зовут Пак Чанёль.

- Бён Бэкхён, - мужчина напротив снисходительно улыбнулся, отламывая кусок пирога вилкой. - Какими судьбами в Вене, Пак Чанёль?

- Приехал на кинофестиваль, «Виеннале», - собственное имя, вырвавшееся из чужих губ, прозвучало как-то неожиданно ласково для слуха.

- Любите кинематограф? - в глазах Бэкхёна загорелся интерес, хоть и умело почти скрываемый.

- Так люблю, что связал с этим свою жизнь, - Пак отпил кофе, перебивая приторный вкус пирожного. - Я кинокритик.

- Надо же, - Бэкхён вежливо улыбнулся. - Как-то слышал про этот фестиваль, буквально мельком, но, видимо, даже времени не будет посетить его. А жаль.

- Тоже любите фильмы? – несмотря на внешнее спокойствие, Чанёль чувствовал, как стучащее сердце будто бы поднимается куда-то к горлу. Он уже пару лет назад потерял надежду найти своего соулмейта, разочаровавшись в связи. Тогда он расстался с молодой девушкой, работающей гримёром в театре, которая через полтора года после начала их отношений вдруг решила, что профессия ей не по душе, хотя при знакомстве убеждала Чанёля в обратном. В итоге связь, которая и так держалась на честном слове и самовнушении Пака, изо дня в день доказывающего себе, что эта девушка – его соулмейт, стала истончаться и порвалась с громким скандалом между молодыми людьми.

Но чем чёрт не шутит, вдруг этот мужчина, которого он видит впервые в жизни, сможет вернуть ему веру?

- Обожаю, - Бэкхён блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом десерта. – Нет ничего лучше, чем провести вечер за просмотром фильма.

- А как же секс? Даже я, посвящая свою жизнь кинематографу, считаю, что занятие любовью гораздо приятнее просмотра фильма, - Чанёль хитро улыбнулся, в глубине души надеясь, что вопрос не прозвучал слишком грубо для первого знакомства. – Конечно, у меня есть и другие увлечения, например, я нежно люблю театральное искусство, но хороший секс вне конкуренции.

- Это другое дело! – теперь глаза Бэкхёна уже точно загорелись азартом. – Всё равно, хоть Вы и выбрали это делом своей жизни, но это Ваша работа, поэтому логично, что Вы хотите отдыхать от неё. И если выбираете хороший секс, то это Ваше дело, я не спорю, - вилка с тихим звоном упала на тарелку с недоеденным тортом. – Для меня же просмотр хороших фильмов представляет неимоверный интерес. Конечно, я не ориентируюсь только по оценкам критиков, - кинул насмешливо-извиняющийся взгляд на приподнявшего бровь Чанёля. – Я сам выбираю, что мне смотреть, разве что глупые мелодрамы не смотрю.

- А почему же они глупые, м-м? – спор, точнее, оживлённая беседа уже явно начала приносить удовольствие.

- Я не говорю про абсолютно все, но есть действительно ужасные.

- Каждый фильм имеет своего зрителя, для которого он не будет глупым, - Чанёль подпёр подбородок рукой.

- И это мне говорит кинокритик, который наверняка в пух и прах разносит каждую вышедшую картину, - фыркнув, Бэкхён сложил руки на груди, сминая белую рубашку.

- Я даю свою собственную оценку, стараясь быть максимально объективным. Но это вовсе не значит, что фильм, получивший от меня самую низкую оценку, не понравится какому-либо проценту зрителей.

- Ладно, не буду спорить, думаю, наше обсуждение может длиться бесконечно, - размяв кисти рук, Бён достал из кармана бумажник, отсчитывая купюры.

- А Вы как в Вене оказались? Путешествуете? – Чанёлю нужно было срочно удовлетворить своё любопытство. Как минимум, от этого зависело и то, увидятся ли они когда-нибудь в будущем.

- Я тут в командировке, - после короткой паузы. – Ну, можно назвать это так. В Вене уже два месяца, скоро поедем в Германию и Чехию, потом домой, в Корею.

- Кем Вы работаете? – накатила паника, когда Чанёль понял, что Бэкхён готов в любой момент просто встать и уйти. Да, он почти не верил в соулмейтов, но вдруг Бён связан с театром?

- Извините, мне срочно надо уйти. Засиделся, - кинув взгляд на наручные часы, Бэкхён бросил на стол несколько купюр и встал, поклонившись напоследок. Быстрыми шагами вышел из кофейни, оставив Чанёля разбираться с официантом, не говорящим по-английски, у которого нужно было как-то попросить счёт.

Выйти из помещения удалось только минут через десять. Поёжившись от холода на улице, Чанёль поднял воротник пальто повыше.

«Я же так и не спросил у него, где попробовать этот чёртов торт».

***

- Добро пожаловать в кофейню «Демель»! – сияющая посильнее начищенного чайника хостес радостно встретила Чанёля, хотя в помещении было достаточно много народа, требующего беспрерывного внимания. Порадовало хотя бы то, что говорила она на английском. – У нас Вы можете попробовать самый знаменитый десерт Вены!

- Надеюсь, это то, о чём я думаю, а не очередной изобретённый кучу поколений назад безвкусный тортик, - криво улыбнулся Чанёль, подавая девушке пальто. За несколько дней кинофестиваля, когда он каждый вечер шёл в новую кофейню, он уже вдоволь напробовался разных «знаменитых десертов», а «Захер» так и не нашёл.

И только пару часов назад догадался загуглить этот вопрос.

Интернет привёл его в кафе «Демель», рекламируя его, как одно из мест, где он наконец мог найти то, что искал.

Кофейня оправдала ожидания – буквально через двадцать минут на столике перед Чанёлем оказался аккуратный кусок шоколадного бисквита с треугольной шоколадной печатью с надписью «Eduard Sacher-Tort».

Не успел мужчина поднести ко рту первый кусочек, как замер с вилкой в воздухе – совсем рядом послышался знакомый голос.

- Опять мимо, Пак Чанёль, - Бэкхён, теперь в тёмной рубашке, сел напротив, укоризненно качая головой. – Снова Вы не нашли оригинальный торт.

Всё же молча прожевав кусок тающего во рту бисквита, Чанёль с тихим вздохом положил руки на стол.

- В смысле? – душу всё ещё глодала лёгкая обида за то, что тогда Бэкхён так быстро сбежал.

- Самый настоящий «Захер» продают в отеле «Захер», а это так, - кивнул на разломанный кусок торта, мужчина насмешливо фыркнул. – Почти подделка.

- А разница в чём? – проигнорировав пренебрежительное отношение к десерту, Чанёль отломил вилкой ещё кусок, затем прихватывая его губами.

- Немного в рецептуре. Ну, и во внешнем виде – у настоящего торта печать круглая, а не треугольная, - поблагодарив официантку за принесённую вилку, Бён подцепил ею кусок шоколада с чужого куска торта и отправил его в рот, обворожительно улыбаясь шокированному Чанёлю, который, мягко говоря, был удивлён разницей в поведении того сдержанного Бэкхёна из кафе и этого Бэкхёна, который, видимо, стал чувствовать себя гораздо свободнее в его присутствии.

- Вы могли это и раньше сказать, чтобы я не искал почти неделю место, где продают этот злосчастный торт, - тарелка оказалась отодвинута, аппетит пропал.

- Но, - Бэкхён вскинул брови и отпил кофе, принесённый той же официанткой, - Вы же не спросили.

- Действительно, - Чанёль вздохнул, тайком окидывая Бёна взглядом. Сегодня он был ещё притягательнее – тёмно-русая крашеная чёлка убрана со лба, а лицо посвежевшее. – Надо же, чужой город, а я уже второй раз за неделю встречаю одного и того же человека, который живёт в одной со мной стране едва ли не на другом конце Земли.

- Видимо, судьба, - Бэкхён подмигнул, или Чанёлю показалось? – В любом случае, я себе тогда пообещал, что при следующей встрече, если она вдруг состоится в городе-миллионнике, приглашу Вас в театр на мюзикл.

- Это свидание? – иногда Пак проклинал свою прямоту, которая ему так помогала в работе, но мешала в жизни.

- Можете называть так. Надеюсь, завтра в восемь Вы свободны? – Бэкхён, внешне уверенный, протянул Чанёлю билет, но лёгкое дрожание руки выдавало страх перед отказом.

- Конечно, - мужчина кинул взгляд на билет в своей руке. – «Поющие под дождём»? Ни разу не был на нём, каюсь, - заискивающая улыбка. – Редко бываю именно на мюзиклах, хотя каждые выходные стабильно хожу в театр даже в Корее, а уж заграницей тем более.

- Ну, раз не видели, тем интереснее будет смотреть, - несмотря на серьёзное лицо, глаза Бэкхёна улыбались. – Извините, что тогда так внезапно исчез, дела звали. И сейчас, - встряхнул рукой, чтобы часы показались из-под рукава, - минут через пять снова вынужден буду убежать, зашёл только кофе попить, пока короткий перерыв есть.

- Надеюсь, завтра Вы меня так не покинете посреди представления? - пошутил Чанёль, обуреваемый чувствами внутри. Какова вероятность, что Бэкхён действительно может быть его соулмейтом, если он позвал его на мюзикл?.. Или он пригласил его, не оглядываясь на возможную связь, просто из-за того, что во время прошлой встречи Чанёль упомянул среди своих увлечений театр?

- Будете меня лицезреть всё время, это я гарантирую, - немного нервно рассмеялся Бэкхён. – Завтра, театр «Раймунд». Начало в восемь, не опаздывайте, - одним глотком допил кофе, положил на стол купюру и встал из-за стола, через пару секунд теряясь среди гостей.

- Что за неуловимый мужчина… - пробормотал себе под нос Чанёль, жестом подзывая официантку, чтобы та принесла счёт.

***

Следующий день Чанёль провёл, как на иголках. С самого утра голова болела по глупому, но весьма важному вопросу – обычно он перед каждым походом в театр покупал букет цветов, который дарил после представления актрисе или актёру, который произвёл наиболее сильное впечатление.

Но если их поход на мюзикл – без пяти минут свидание, то не обидит ли он Бэкхёна, придя с букетом и подарив цветы не ему, а неизвестному человеку на сцене?

Тогда брать два букета? Но это будет выглядеть крайне комично – представив себя с букетами в каждой руке, Чанёль фыркнул, не удержавшись. И это тоже будет выглядеть невежливо, как будто Бэкхён для него равен актёру на сцене, которого Пак увидит первый раз в жизни. И, скорее всего, последний.

Нарушить свою традицию и купить цветы только Бэкхёну?

- Пошло всё к чёрту, безымянный актёр перебьётся, - выдохнул Чанёль себе под нос, заворачивая в цветочный магазин. Выбрать букет для мужчины, с которым у них почти свидание, оказалось непросто – пришлось изрядно помотать нервы и себе, и флористу.

Выйдя из цветочного, мужчина кинул взгляд на наручные часы, беззвучно чертыхнувшись. Времени оставалось в обрез, а ему буквально час назад ударила в голову ещё одна идея – повести себя совсем нагло и купить Бэкхёну тот торт, который он хотел попробовать с тем, кому захочет посвятить остаток жизни.

Рискованно? Верно, но если удастся, то результат будет того стоить.

К счастью, отель «Захер» с одноименным кафе оказались совсем рядом, и уже через каких-то двадцать минут Чанёль получил в руки свежий торт, упакованный в картонную коробку и бумагу. Перехватив коробку поудобнее, остановил проезжающее мимо такси, едва ли не жестами объяснил пожилому таксисту, что ему нужен театр «Раймунд», и вскоре стоял перед зданием девятнадцатого века, к которому стекались дамы в платьях и мужчины в костюмах.

Нервно поправив светлую рубашку, Чанёль скосил взгляд на часы. До начала оставалось чуть более пятнадцати минут, а Бэкхёна всё не было. С каждой прошедшей минутой чувство досады всё больше расплывалось в груди, заставляя нервно жевать нижнюю губу.

«Может, я со временем ошибся? »

Кое-как перехватив одной рукой торт и букет, Чанёль изловчился и достал слегка помятый билет, пытаясь вчитаться в текст на немецком – вчера он даже не посмотрел на кусок бумаги, сунув его в карман. Дату и время угадать в надписях удалось, так что сомнений в своей памяти остаться не должно было, но Чанёль зачем-то перевернул билет обратной стороной, сам не зная, что же пытается найти.

Подавив тяжёлый вздох, мужчина уже собирался засунуть билет обратно, как внимание привлёк едва видимый текст на обратной стороне, написанный карандашом от руки корейскими буквами.

«Чанёль, не то что бы я Вас обманул – я просто недоговорил. Уверяю, мы сегодня увидимся, но чуть позже. Прошу, не уходите, я бы хотел увидеть Вас в театре».

На долю секунды мелькнула мысль действительно уйти, но почти сразу оказалась отметена, а Чанёль вошёл в двери театра, недовольно хмуря брови. Нужно было поторопиться – до начала оставалось шесть минут, а он только в холл попал.

***

Сидеть на первом ряду с тортом на коленях и букетом в руках оказалось крайне неловко – казалось, будто каждый зритель осуждающе косится на мужчину. И если цветы в первом ряду не были чем-то выдающимся, то торт явно вызывал вопросы. И, разумеется, доставлял неудобства самому Чанёлю.

Места справа и слева оказались свободны (впрочем, одно из них должно было принадлежать Бэкхёну, и Пак до сих пор надеялся, что тот придёт), и, видимо, второй из соседей опаздывал – не верилось, что место в первом ряду могло остаться пустым.

Когда занавес раздвинули, всё внимание Чанёля оказалось приковано к происходящему на сцене – он действительно ни разу не видел этот мюзикл, хотя неоднократно собирался сходить на него, но представления никак не выпадали на его выходные. Впечатление от мюзикла заметно портилось отсутствием того, по чьему приглашению Пак сюда и пришёл.

А потом глаза удивлённо расширились, когда их обладатель узнал в роли Дона Локвуда знакомое лицо.

- Актёр мюзиклов, - прошептал Чанёль, пытаясь успокоить сердце, которое будто взбесилось, когда мужчина осознал, что Бэкхён на самом деле оказался его соулмейтом.

Бэкхён, чьё пение на сцене хотелось слушать вечно.

Остаток представления Пак разрывался между двумя противоречивыми чувствами – с одной стороны, безумно хотелось, чтобы мюзикл шёл вечно, такое эстетическое удовольствие получал Чанёль от просмотра, особенно при взгляде на главного героя, от которого не мог оторвать глаз.

А с другой, хотелось прямо в сей момент сдёрнуть со сцены Бэкхёна, чтобы увести его от любопытных глаз и поговорить с ним, спросить, почему тот не хотел изначально признаваться в том, что увидел в Чанёле соулмейта. И задать ещё сотню вопросов.

Из подсознания кольнула мысль – вдруг он просто не хотел отношений с Паком? Но зачем тогда пригласил сюда?

За раздумьями Чанёль пропустил окончание представления, выныривая из мыслей только тогда, когда все актёры вышли на поклон. Спохватившись, он уже готов был встать, чтобы подарить цветы самому приглянувшемуся актёру, как Бэкхён дал залу знак, что хочет что-то сказать. Замерев, Чанёль плюхнулся обратно в кресло.

- Во-первых, спасибо всем огромное за то, что пришли, сегодня мы впервые представляем «Поющих под дождём» и для нас важна ваша реакция, - к счастью Чанёля, говорил Бэкхён на английском, а не на немецком. Поправив микрофон, он продолжил. – А во-вторых, я бы хотел проявить немного наглости по отношению к остальным актёрам, - губы Бэкхёна невольно растянулись в улыбке, когда остальные актёры притворно вознегодовали, - и посвятить сегодняшнее представление одному человеку. Несмотря на то, что многие просто не верят в соулмейтов, я уже встречал свою родственную душу однажды. Но не сложилось, тот человек не был тем, с кем я бы хотел связать свою жизнь. А неделю назад я снова встретил своего соулмейта, абсолютную противоположность того человека, и, думаю, он тот, с кем я бы хотел встретить старость. А сейчас он сидит в первом ряду, прямо напротив меня. Пак Чанёль, спасибо, что пришли сегодня на мюзикл, - в конце голос от волнения немного сорвался, но это потонуло в шквале аплодисментов.

Чувствуя себя будто в тумане, Чанёль встал и подошёл к сцене, с робкой улыбкой протягивая букет наклонившемуся к нему Бэкхёну, глаза которого счастливо блестели. Тот сунул во влажную ладонь Пака бумажку и кинул на него благодарный взгляд, отходя и кланяясь зрителям, которые волнами сбивались у сцены, протягивая актёрам цветы.

Чанёль отошёл, чтобы не мешать остальным людям подарить часть своей любви мужчинам и девушкам, стоящим на сцене, и развернул смятую бумажку.

«Пройдите в дверь справа от сцены, я предупредил, чтобы вас пропустили. Дождитесь меня, скоро буду».

- Ещё бы я не дождался, готов остаток жизни провести там в ожидании, - прошептал Чанёль, закусывая губу, чтобы сдержать счастливую улыбку. Аккуратно протиснувшись мимо зрителей, чтобы не помять торт, он проскользнул в дверь, проходя мимо охранника, который ему кивнул.

Ждать пришлось каких-то пять минут, но они тянулись будто как минимум полчаса. Наконец, в конце коридора показался запыхавшийся Бэкхён, в руках которого уже не было подаренных зрителями цветов, за исключением букета от Чанёля, который тот бережно прижимал к груди.

- Здравствуйте, Чанёль, - Бэкхён нервно улыбнулся, поправив чёлку, спавшую на глаза.

- Может, пора бы уже перейти на «ты», не думаешь? – губы сами растянулись в улыбке.

- Думаю, можно и на «ты», - Бён ответил такой же улыбкой, окидывая коридор взглядом на предмет того, нет ли кого рядом.

Пауза неловко затянулась. Спохватившись, Чанёль протянул коробку, обёрнутую чуть помятой бумагой.

- Вот… Это…

Бэкхён, чуть нахмурившись, взял коробку, аккуратно взвешивая её в руках и, кажется, прикидывая мысленно, что это может быть.

- Спасибо, - нерешительно протянул он. – Это…

- Да, я нашёл этот торт, оригинальный, надеюсь, - Чанёль растрепал аккуратную укладку. – Просто ты говорил, что ни разу его не пробовал, и я помню, ты говорил, что хочешь опробовать его с тем человеком, с которым решишь провести жизнь или что-то вроде того, но ты можешь его кому-нибудь отдать или…

- Пошли, - Бэкхён дёрнул за рукав Чанёля, который от этого удивлённо замолчал.

- Куда?

- Будем есть торт, который я хотел попробовать с человеком, с которым хочу провести остаток жизни, - Бён уже успел отойти на несколько шагов.

- То есть…

- Да, именно, - мужчина остановился и развернулся к Чанёлю, который так и стоял на месте. Приподняв бровь, мол, ну же, он снова отвернулся, но через какую-то секунды был остановлен тёплой ладонью, схватившей за запястье. – Что… - но не успел договорить и смог издать лишь удивлённое мычание, когда к губам прижались чужие, сухие и чуть потрескавшиеся, а на взмокший после выступления затылок легла ладонь.

- Всю неделю мечтал это сделать, - шепнул Чанёль во влажные губы напротив.

- Поцелуи подождут, идём есть мой торт, - Бэкхён вывернулся из объятий и быстрым шагом двинулся по коридору от замершего в ступоре Чанёля, который ожил через пару секунд и устремился следом.

Действительно, на поцелуи у них ещё вся жизнь есть, а несчастный «Захер» не вечен.

Не забудьте оставить свой отзыв: https: //ficbook. net/readfic/5941811

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 Следующая ⇒