Наваждение

Как известно, зима в современном Петербурге понятие относительное. Вот и в этот вечер принесённые ледяным ветром с Финского залива вихри снежной крупы едва задекорировали тротуары и дома. Всего чуть-чуть, но этого хватило чтобы в предновогоднем городе что-то удивительнейшим образом незаметно изменилось и началась череда весьма странных, совершенно научно необъяснимых событий.

…. Светлана Воронина остановилась посреди улицы: серые глаза колко сверкали, разметавшиеся волосы секли лицо, полы пальто хищно обвивались вокруг стройные ног в сапожках. В телефон летели острые и холодные, как куски льда, фразы:

− … Вот что, Сергей: закончим этот разговор… Да, я хорошо подумала… Всё, отбой!..

Телефон решительным броском отправился в сумку, на дне которой тут же тревожно пискнул.

− Да пошёл ты!

Девушкасмахнула стылую слезинку со щеки, закинула за спину длинный конец шарфа, предательски старавшийся размотаться и воспарить подобно чайкам к крышам.

Нахлынувшее ощущение одиночества и тоски проползло противно по душе. Тяжёлый сумрак продолжал неотвратимо наступать на город: медленно, но верно густели тени; рельефные кровли, карнизы на домах становились тяжеловесней; орлы и львы на решётках мрачно наблюдали, как ребристые колонны зданий удлинялись, будто вырастая из-под земли.

… Воронинаотчуждённо брела среди разноязыкой взбудораженной толпы. Вспыхнула иллюминация и весь Невский проспект вдруг превратился в одну сплошную, переливающуюся огнями, праздничную гирлянду. Азартно лупили в барабаны уличные музыканты, загадочно улыбались гипсовыми лицами оракулы на ходулях, в роскошной витрине Елисеевского магазина оживали персонажи сказочной шемякинской гофманиады, а отлитая в металле Императрица вместе со своей славной свитой снисходительно взирала на всю эту суету…

Впереди уже замаячили вздыбленные на мосту кони с античными атлетами, когда, нащупывая в кармане полупустую пачку сигарет, девушка остановилась. Взгляд её рассеянно скользнул по витрине книжного магазина, где за степенно расставленными томами угадывались неярко освещённые викторианские шкафы. Пожалуй, на этом бы и закончилось знакомство Воронинойс сокровищами мировой литературы, если бы её вдруг кое-что не привлекло. В широко раскрытых глазах промелькнуло любопытство, удивление и даже смятение.

Застыв подобно изваянию, она пристально наблюдала сквозь витрину за молодой особой, задумчиво просматривавшей раскрытую в руках книгу. Незнакомка слегка повернулась, поправила знакомым жестом прядь волос и у Светланы более не осталось никаких сомнений – там, в книжном магазине находился человек, весьма ей близкий и знакомый. И, как ни удивительно, этим человеком была она сама!..

* * *

Многие ли из нас, столкнувшись с проявлением чего-либо таинственного, загадочного, такого, что при ближайшем соприкосновении, может перевернуть весь наш привычный мир, пройдут торопливо мимо? Увы, житейская практика свидетельствует о безусловном положительном ответе. Разумеется, нам приятно наблюдатьза рискованными приключениями героев, но толькоесли это с безопасного расстояния, потому как лишние проблемы, понятное дело, никому особо не нужны.

Быть может, и Светлана Воронина, случись это происшествие в другой день, просто немного удивилась бы и упорхнула дальше по своим делам. Но сегодня сердце её было разбито, а в душе зияла тоскливая пустота, как в квартире из которой вынесли всю мебель.

Пристроившись за очередным посетителем, девушка украдкой прошмыгнула в магазин. Прямо перед входом находилась касса, слева шли залы, справа неслись одурманивающие кофейные запахи.

«О! А здесь уютненько», − оценила она, быстренько угнездившисьза одним из столиков у барной стойки. С потолка свисали разноцветные новогодние бумажные гирлянды, зеркальные шары. Откуда-то из дальнего зала, словно из другого измерения, неслись песни дымных костров и лесных троп. Загорелый, причудливо одетый иностранец терзалвопросами продавщицу на невообразимой смеси заграничных языков.

Со своего места Воронина прекрасно видела заинтересовавшую её особу – та стояла к ней вполоборота в соседнем зале и продолжала листать книгу. Теперь можно было рассмотреть более основательно её двойника: пальто, корейский красный шарф, сапоги с цепочками на щиколотках… Закусив озадаченно губу, Светлана подвела итог: светлый образ и шмотки копировали её до мелочей, известных лишь ей самой. И что сие значит?

В растерянности она тревожно заглянула в зеркальце – вроде всё как обычно, да и огонь безумия в дивных очах не тлеет.

«Забавно, − подумала Светлана. – Что ж, пора знакомится! »

Будучи по натуре девушкой решительной, она поднялась, сделала шаг вперёд… Бодро заверещалалюбимая попсовая мелодия. Воронина машинально протянула руку к сумке – молчаливый потухший экран укоризненно транслировал чёрную бездну.

Тем не менее мелодия продолжала звучать. Вероятно, кто-то тоже использовал её для сигнала.

− Да, Серёжа… Я на месте…Жду, милый… − проворковала незнакомка радостно в свой айфон. Между прочим, такого же нежно-персикового цвета, как у Ворониной.

Книжные полки ощутимо качнулись, развешанные по стенам картины прыгнули по сторонам. Воронина медленно опустилась обратно в кресло и замерла в нём сфинксомМысли подобно падающим осенним листьям кружились в её голове, никак не желая выстраиваться хоть в какую-то логически обоснованную цепочку…

Между тем, магазин продолжал жить своей книжной жизнью.

Продавщица, потеряв всякую надежду с помощью языка жестов объяснится с иностранцем, послала отчаянный сигнал бедствия:

− Да позовите же наконец Агату!

Призыв был услышен. Немедленно рядом материализовалось очаровательное женственное создание с лучистым взглядом за линзами очков. Подобно Валькирии, она окинула снисходительным взглядом поле битвы, элегантно провела пальчиком по вырезу на блузке.

− Bonsoir, monsieur … Can I help you with something?.. Valikoimaonsuuri^{^[1]}…− проворковалаАгата с непринуждённым величием, достойным древних конунгов и их суровых богов.

− О, чьёрт побери! – почему-то сразу перешёл на русский иностранец.

Судя по всему, теперь книжки стали чуть меньше его интересовать, зато во взгляде запылало жгучее пламя Вальхаллы.

…Мимо них с чайным наборомна подносе продефилировала барменша − вполне современная девица с ядовито зелёной копной волос и папуасским кольцом в носу. Едва приблизившись к директорскому кабинету, она едва избежала столкновения с внезапно распахнувшейся тяжёлой дверью.

На пороге кабинета возник профессорского вида человек в вязаном жилете.

− Эт-то как понимать?! – возмущался он, воинственно топорща седую бороду от уха и до уха. – Вы продали уже целых пять моих книг, а где, спрашивается, деньги?!

− Не «уже», а «всего», дорогой Евгений Борисович, − ласково увещевал его из-за двери усталый женский голос. – Потерпите, зайка. Мы обязательно заплатим, но потом… когда-нибудь…С наступающим вас!...

Балансируя подносом и пользуясь моментом, барменша ринулась на бреющем полёте в кабинет. Не тут-то было: дверь прямо перед её носом с лязгомзатворилась. Метнувшиеся из глаз «зелёной» девицы молнии с почти ощутимым треском рассыпались в воздухе. Пахнуло озоном.

− Твою мать! – едва удержав давший опасный крен поднос, максимально дипломатично прошипела барменша.

… Бородатый «зайка», возмущённо фыркая как самовар, закономерно переместился к барной стойке. Скептически зыркнул подслеповатым взглядом в сторону парадного строя бутылок в баре и, трезво оценив свои возможности, скромно приземлился за соседний столик рядом со Светланой. Немедленно из пухлого портфеля была выложена стопка книг и фляжка в кожаной оплётке. Евгений Борисович торопливо плеснул в стакан золотистой жидкости. Крякнул, опрокинул её в бороду, отчего тут же удовлетворённо порозовел, став похожим на добродушного Деда Мороза. По-хозяйски оглядевшись, прищурился в сторону очаровательной соседки.

− А я вас, милое создание, уже где-то видел…

«Ну ещё бы! Едва только что не снёс с пути меня…другую»− мрачно подумала Воронина и вежливо ответила:

− Простите, вряд ли. Я здесь случайно…

− С праздником!.. Э-э…Разрешите представиться, − торжественно распушил бороду сосед. – Бенкендорф…Что вы так на меня смотрите? Ах да, то есть нет − разумеется другой! Историк, краевед, так сказать, бытописатель каменных чертогов на брегах Невы…

Но Воронина уже его не слышала, будто в воздухе враз отключили звук. Взгляд её ушёл мимо светящегося собственной значимостью собирателя осколков исчезнувших эпох. Даже если бы сейчас сюда влетела галдящая толпа сказочных человечков, сбежавшая из Елисеевских витрин–вофраках и мундирах, с длинными носами, ушами и прусскими косицами париков, вероятнее всего и это бы не произвело на неё должного впечатления.

А всё потому, что в этот момент в открытых дверях магазина появился весьма приятный молодой человек, взгляд которого буквально излучал веселье. Помахав в воздухе перчатками, он устремился к девушке-двойнику в соседнем зале.

− Ну вот, опять тебя какое-топоэтическое творенье зацепило! – воскликнул парень.

− Серёжка, не скими − обижусь! – сверкнула взором незнакомка, но, не выдержав собственной строгости, тут же примирительно рассмеялась.

Они нежно поцеловались, потом пробили чек за книжку в кассе и, шутливо перешучиваясь, выпорхнули на улицу.

Воронина глубоко вздохнула. Сергей − её Сережка! – только что был рядом, как будто и не было размолвки. Рядом, но не с ней!

− Так, если Сергей с той, которая ядругая, то… кто же тогда я сама? – пробормотала потерянно Светлана. − А если я – это я, то кто двойник? Бред какой-то… Ячто, такая тупая или мир сошёл с ума?

Она, с трудом попадая дрожащим пальцев в экран телефона, послала вызов. Сергей не отвечал. Увидев её смятенный взгляд, Бенкендорф сочувственно вздохнул, взял со стойки другой стакан, плеснул туда из фляжки.

− Виски…неплохой… – Евгений Борисович тактично пододвинул ей стакан. – Весьма, знаете ли, в затруднительных случаях помогает.

Надо ли говорить, что Воронина вместо того, чтобы элегантно пригубить жгучее спиртное, выпила всё махом, впрочем, даже не особенно заметив это.

Облизнув остатки помады с губ, она пристально посмотрела на своегобез сомнения, умудрённого всевозможными познаниями соседа. Логическая картина мироздания рушилась и совершенно по-хамски вела себя с незыблемыми постулатами бытия.

− Скажите, а у вас тут ничего такого… странного… не происходит? – осторожно, как бы между прочим, проронила девушка.

− Если сегодня и есть что-то странное, так это вы, милочка, − Евгений Борисович кивнул на стиснутый в её руках телефон. − Не хочет отвечать? Поссорились?

− Вроде того, − понурилась Светлана. – Он первый начал…

− Ну да, − понимающе кивнул бытописатель Бенкендорф. – Знакомо…Нет никого обидчивей влюблённых…Тоскуем, значит. Проваливаемся, образно говоря¸ в бездну страдальческого самолюбования. М-да…

− Издеваетесь…

Воронина, скользнула взглядом по витрине – с другой стороны в разноцветных бликах вечерних огней шли люди, лёгкие пушинки снега беспорядочно кружились. Звучащие переливы гитарных струн из дальнего зала создавали разлитое в воздухе ощущение покоя и уюта. Видимо, это и привлекло замершую у витрины девушку в красном шарфе. Она неподвижно стояла, всматриваясь куда-то в глубину зала, волосы её были мокрыми от талого снега, в глазах мерцалаунылая тоска.

Приоткрыв губы, Воронина пыталась вдохнуть и… не могла.

Это была снова она!

Теперь, правда, уже совсем другая – потерянная и несчастная.

Та, другая, коснулась пальцами стекла, словно пытаясь согреться теплотой и радостью недоступного ей мира.

Вдруг за её спиной появился растерянно озиравшийся парень − Сергей. Тревожный взгляд его был устремлён вперёд, в гущу спешащего навстречу люда.

«Да оглянись же, дурочка! Он здесь! » – сжав кулаки и подавшись вперёд, прошептала едва слышно Светлана.

Никто не услышал её слов. Нахохлившись,, Сергей пропал в холодном сумраке надвигающейся ночи. А та, другая, оттолкнулась от витрины, растворилась среди прохожих, словно зыбкое видение.

…Закрыв в изнеможении глаза, Воронина откинулась на спинку стула. По-прежнему в воздухе плыл неистребимый кофейный дурман, но она могла поклясться, что в книжноммагазине также присутствовал ещё другой аромат и то был аромат непостижимой для человека тайны. Светлана чувствовала это, как чувствует искушённый сомелье вкус вина − слагаемый из почти неосязаемых полутонов чарующий вкус, в котором живёт солнце, затерянная где-то виноградная долина и годы, проведённые в дубовых бочкахмолодым вином.

− М-да… Некоторые считают это место необыкновенным. Волшебным что-ли, − словно издалёка донёсся надтреснутый голос. − Сколько людей, известных и не очень, побывало здесь! И для иных, признаться, это означало весьма крутойповорот в судьбе… Далеко не у всех, конечно. Кто-то вместо прямой дороги выбирает кривую, ведущую в никуда. И, сделав этот выбор, потом всю оставшуюся жизньстрадает…

Открыв глаза, Воронина внимательно посмотрела на Бенкендорфа. Положив свою ладонь на тёплую морщинистую руку старика, онадоверительно придвинулась к нему поближе, зашептала:

− Когда вы вышли в зал, то столкнулись с девушкой, совершенно такой-же как и я. А потом вы присели рядом и стали вспоминать, где видели меня. Ведь так?

− Гм… Пожалуй… − растерянно буркнул Бенкендорф.

− А сейчас, только что, другая я стояла у витрины – прямо напротив вас. Неужели вы ничего не заметили?

− Э− э... Определённое сходство, конечно, наблюдалось…

− Да какое там сходство – это была я! Уж я-то себя знаю! – не удержавшись, воскликнулаСветлана. Сжала дёрнувшуюся руку краеведа, загадочно прошептала: − Вопрос: а вы то туткакоказались?

− Позвольте…Я, собственно… − несколько ошеломлённый Евгений Борисович инстинктивно потянулся к своим книгам.

Однако легче было вырваться из когтей пантеры, чем из пальцев вцепившейся в него девицы.

− Поймите, миленький мой Бенкендорф, всё, что происходит сегодня здесь – не случайно! Понимаете, если сегодня я не повстречаюсь с Серёжкой, то… − губы девушки мелко задрожали, голос дрогнул: − То этого не случится больше никогда… Не случится, потому что я, как вы выразились, ошиблась дорогой!

− Так что же вы ревёте? Позвоните!

− Да не могу я! Он трубку не берёт! … − Светлана по-детски шмыгнула носом, ручейки слезинок текли безостановочно по её щекам. – Сделайте же что-нибудь, я вас умоляю! Мне нужна ваша помощь!

− Господи, да я-то что могу сделать? – изумился Евгений Борисович.

Светлана ещё крепче сжала руку Бенкендорфа. Проникновенно посмотрела в блёклые глаза.

− Вы можете…Я догадалась… Вы – волшебник?

Седая борода краеведа и собирателя старины зашевелилась, будто бы живая. Брови прыгнули к морщинистому лбу. Бенкендорф с любопытством глянул на себя в лежащее рядом зеркальце Светланы.

− Ну, я бы не выражался столь категорично, − засопел Евгений Борисович. – Быть может, и волшебник, но только лишь пера. Об этом, между прочим, многие мне….

Светлана тихонечко взвыла.

Бенкендорф глубоко вздохнул, запустил пятерню в бороду.

− Впрочем, а почему бы нет? Когда же ещё, чёрт побери, не случаться чудесам, как в эти новогодние ночи? Будет вам, милочка, волшебство! Гарантии не даю, но попытаюсь. Только вы идите умойтесь сначала, а то этакая красота и в слезах… Негодится!

* * *

Спустя некоторое время Воронина вынырнула из туалетной комнаты со слегка припухшими, но всё же сияющими надеждой глазами.

− Я готова! А вы? Закончится, наконец, этот проклятый квест?

Девушка потянулась к оставленной на стуле верхней одежде.

− Не спешите, милочка, − степенно осадил её Бенкендорф. – Вы полагаете так просто решить вашу проблему? Это дело тонкое, суеты не терпит…Кое-что уже я предпринял, но для завершения процесса мне потребуется ваша бесценная помощь. О, по вашему взгляду я вижу, что вы готовы даже пальцы резать! Ну да этого не потребуется, мы же, прости Господи, не сатанисты. Вот, берите и читайте, где закладка.

Собиратель древних рукописей и реликвий протянул девушке одну из своих книг.

Светлана с любопытством открыла увесистый том, озадаченно пролистала.

− О’кей, но … я не вижу здесь никаких заклинаний?

− Не порите чушь, дитя! – веско обронил Бенкендорф. − Какие к чёрту заклинания? Там одно из моих любимейших мест. Весьма тонко, знаете ли, написано. Надеюсь, вы умеете читать с чувством?

Подавив в себе вполне естественное чувство сомнения в столь необычном способе волшебства, Светлана обречённо вздохнула и углубилась в книгу.

Так она прочитала сначала одну страницу, потом другую…и ещё… Нельзя сказать, что это далось ей легко: Бенкендорф был весьма придирчив – требовал соблюдать смысловые паузы, следовать интонациям; держать размеренный, неторопливый ритм. И прочая, прочая….

Под мудрым руководством собирателя старины страницы книги заиграли красками былых времён. Даже зеленоволосая девица, забыв про чашки и стаканы, заслушалась, подперев щёку рукой.

Но вот, когда Светлана незаметно для себя и сама уже втянулась в повествование, Евгений Борисович внезапно захлопнул в её руках том.

− Можете забрать книгу с собой, дома дочитаете, − посмотрев на часы, небрежно обронил он.

− А я…Как же быть со мной? Вы обещали! – вспыхнула девушка.

Бенкендорфнеопределённо взмахнул рукой.

− Дитя, разве до сих пор я давал вам усомниться в моей порядочности?

− Нет, но, вообще-то я вас впервые вижу, − резонно заметила Светлана.

− Что не помешало вам приставать ко мне со своими глупыми вопросами и просьбами! А ведь сегодня одна из тех сказочных ночей, когда волшебство…

− Вот именно! …Когдаже оно случится?

Бенкендорф задумался на минуту, выбивая пальцами по столешнице дробь.

− Ну-у…Всё очень просто: сие произойдёт когда… на небе для вас зажгутся звёзды! – Евгений Борисович торжественно уставился в потолок. – Всё, идите с Богом!

− Вообще-то в Питере, увидеть звёзды сложновато, − скептически усомнилась барменша, но, к счастью, её никто не слышал.

…Закинув привычным жестом красный шарф за плечи, Светлана медленно направилась к дверям. Пока она была рядом с необыкновенным и таинственным новым знакомым, слышала музыку, доносящуюся откуда-то из глубин уходящих в книжные лабиринты залов, вдыхала пронизывающий всё здесь аромат кофе − всё казалось ей возможным. Но чем ближе продвигалась она к выходу, тем больше сомневалась. Там, снаружи, шумел чуждый всякому волшебству каменный муравейник, где потеряться, разойтись на время, а то и на всю жизнь, было обычным, повседневным делом.

И вот уже распахнулась дверь, Светлана шагнула на тротуар. Больше она и шагу сделать не успела. Крепкие руки подхватили её, стиснули до сладкой боли. И во-время, иначе сердечко её непременно бы выпрыгнуло из груди!

…Когда Светлана высвободилась и подняла лицо, то увидела за обнимавшим её. Сергеем ночное небо. Оно почему-то переливалось, искрилось в текучих блёстках необыкновенно ярких звёзд. Во-всяком случае, так ей показалось.

Прежде чем окончательно покинуть гостеприимный книжный магазин, девушка ещё раз оглянулась: Раскрасневшийся и оттого ещё более похожий на Деда Мороза кравед и писатель браво салютовал ей фляжкой.

* * *

− Проклятье! Я тут, понимаешь, прозябаю, а вы тем временем направо и налево разбрасываетесь волшебством! – подбоченившись, возмущённо выговаривала барменша. – Раз так, чтоб больше я не видела тут эту фляжку. Вон, у нас своего добра полно!

− Помилуй Бог, милочка, какое волшебство? – взмолился Бенкендорф. – Всего-то, пока наша барышня припудривала свой носик, полюбопытствовал её последними звонками. Позвонил кавалеру, отчитал по-мужски, наказал явиться непременно. Вот, собственно, и всё! Правда, пришлось немного девочку помучить чтением, так ведь надо же было как-то протянуть время? А ведь, согласитесь, написано весьма недурно!

− Ну вы и хитрец! − фыркнула зелёная девица, присела рядом. − Ладно, налейте уж и мне из вашей фляжки. С наступающим…

Из дальнего зала потянулись окружённые зрителями и поклонниками музыканты. Сразу стало весело, шумно. Виски смягчил несколько суровый нрав повелительницы стойки бара. Скорей уж по-привычке, она ворчала, вспоминая:

− Ох, ну и чудная эта девчонка… Куда не повернись – везде она! То в соседнем зале, то за окном, то с вами… − барменша нахмурилась. − Постойте, а ведь она всё время здесь и просидела не вставая. Как же это могло так быть?

Но Евгений Борисович Бенкендорф, нацепив очки, уже углубился в один из своих томов и вопроса не слышал. Или только сделал вид, что не слышал…

[1]Добрый вечер (фр. )

Могу я вам чем-то помочь? (англ. )

У нас большой выбор (фин. )