Глава 4. Лондон, Министерство Магии, 15 апреля 2002 года 1 страница

Название: Танго одиноких сердец. Часть третья. Curse Veneris

Автор: jigga
Бета и гамма: SweetEstel
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Пейринг: ГГ/СС, ГП/ДУ, ЛМ, РУ, КШ, и др.
Жанр: Драма, AU, Романс.
Дисклеймер: Отказываюсь от всего и сразу. Материальной выгоды не имею. Возможно, всё это уже где-то было.
Аннотация: «В латинизированной версии трактата «Косские прогнозы» Гиппократ называет эту болезнь «Amor morbi» (любовный недуг), в трудах Галена она встречается под именем «Inops amore morbus» (болезнь неразделённой любви), у Сорана Эфесского – это «Animals morbus» (чувственная немочь), а у Марии Профетиссы – «Curse Veneris» (проклятие Венеры). Я согласен с каждым из уважаемых лекарей, алхимиков и философов, но сам называю её «болезнью любви». Болезнь эта в высшей степени загадочна и редка, что может свидетельствовать только о том, что мы постепенно теряем этот дар – любить…»
Ибн Сина (Авиценна) «Канон врачебной науки».
Статус: закончен

Однообразные мелькают
Всё с той же болью дни мои,
Как будто розы опадают
И умирают соловьи.
Но и она печальна тоже,
Мне приказавшая любовь,
И под ее атласной кожей
Бежит отравленная кровь...

Носков Николай «Романс»

Глава 1.
Лондон, Министерство Магии 15 января 2002 года

Усталость самого измученного тела
легка в сравнении с усталостью души,
но если две усталости сольются
в одну, – то и заплакать нету сил,
а плакать хочется особенно –
когда устал настолько,
что не можешь плакать.
Так я устал однажды...

Евтушенко Евгений. «Голубь в Сантьяго»

Был уже поздний вечер, но министр магии, отправив по домам секретарей и помощников, всё ещё находился в своём кабинете. Он сидел в массивном кресле и курил, что случалось крайне редко. Последние три года он иногда впадал в подобное состояние крайней задумчивости. В эти короткие периоды Шеклболт меньше всего желал общения с друзьями или любовницей, а домой ему и вовсе не хотелось идти.
Ещё четыре года назад он и помыслить не мог, что наступит день, когда у него хватит времени предаваться тихой грусти возле камина с сигаретой в руке. Да он и не надеялся выжить в той мясорубке, в которую попал волшебный мир.
Случилось так, что всю свою жизнь он посвятил службе магическому миру. Сначала адепт ордена Феникса, потом аврор, теперь – министр. Служба заменила Кингсли Шеклболту семью, а здание министерства – дом.
Как и подавляющее большинство волшебников его поколения, Кингсли Шеклболт выбрал свой жизненный путь не благодаря чему-то (устремлениям, талантам, знаниям), а вопреки. В судьбу талантливого мальчика вмешалось провидение в лице лорда Волдеморта.
***
В одна тысяча девятьсот пятьдесят четвёртом году, в семье потомственных волшебников, в небольшом домике недалеко от Лондона, родился чернокожий мальчик. Никогда, вплоть до своего шестнадцатилетия, Кингсли не задумывался: чистокровный ли он.

***
Маркус Шеклболт, отец Кингсли, работал в министерстве, в отделе магического законодательства.
Когда Маркусу исполнилось двадцать пять, он отправился в отпуск на Гаити – так сильно интересовался магией Вуду. Он рассчитал свой отпуск так, чтобы попасть туда к середине июля: возле водопада Saut d'Eau обычно поклонялись божеству Данбалла и Эзили Фреды. Там он встретил девушку – Аиду, дочь жреца Данбаллы. То ли это была действительно ночь чудес, то ли воды купальни благословила сама Эзили Фреда, богиня любви, но в Англию Маркус вернулся под руку с молодой женой Аидой. Родители Маркуса без возражений приняли красавицу-невестку. А уже к рождению Кингсли у молодых супругов был свой дом.

***
Юный Шеклболт рос обычным ребёнком, посещал начальную школу, дружил с маггловскими детьми. Каким-то образом Аида смогла закрыть магические способности сына от окружающих. Кингсли постепенно научился если не скрывать полностью стихийную магию, то хотя бы предупреждать её вспышки.
Детство Кингсли Шеклболта закончилось в один день, когда отец, еле сдерживая слёзы, сказал, что мамы больше нет.
До определенного возраста Кинг свято верил, что его мать умерла в результате несчастного случая. Но в шестнадцатый день рождения отец, наконец, рассказал правду о смерти матери. Талантливая, эксцентричная и независимая Аида Шеклболт, знаток магии Вуду, отвергла лестное предложение лорда Волдеморта стать его сподвижницей.
В то время ещё не знали, что лорд отказов не принимает. Его не остановила даже очевидная беременность Аиды – зелёный луч, выпущенный из волшебной палочки Волдеморта, сделал Маркуса вдовцом, а Кингсли – сиротой.
Подробности смерти матери и вид плачущего отца изменили Кингсли Шеклболта раз и навсегда – его перестало интересовать то, чем ещё совсем недавно он жил: учёба, квиддич, друзья, участие в научном проекте вместе со своим деканом, мистером Петерсоном.
Мир потерял для него былые краски, вылинял и стал чёрно-белым. Шеклболт ловил себя на мысли, что соучеников, преподавателей и даже друзей начал делить на несколько групп. В одну группу входили ярые поклонники Волдеморта, такие, как его товарищ Люциус Малфой. К другой группе относились подобные ему – те, кто ненавидел Волдеморта всей душой. А в третью - запуганные и сломленные, которые боялись даже имени этого волшебника. Ненавидеть, пресмыкаться, а тем более презирать кого-либо Шеклболт не собирался. Кингсли решил сразу, что его удел – одиночество, и свою жизнь он посвятит мести. Растеряв немногих друзей и почти забросив учёбу, юноша погрузился в своеобразный транс – его мозг даже во сне пытался просчитать самый верный способ уничтожения Волдеморта. В нём умер поэт и учёный, но родился будущий аврор.

***

Вслед за Волдемортом в жизнь Кингсли вмешался Альбус Дамблдор.
Директор, от глаз которого редко что ускользало, сначала просто наблюдал за потерянным мальчиком. Преподаватели, да и сам декан Рэйвенкло, мистер Петерсон, уже несколько раз поднимали вопрос о студенте Шеклболте на совете школы.
Поэтому, когда Дамблдор увидел Кингсли, словно погружённого в транс, в дальней и почти всегда пустынной секции библиотеки, он осторожно решил прощупать его мысли.
Он ожидал всякого: первой, неразделённой любви, смены сексуальной ориентации, семейных конфликтов. Однако Альбус даже подумать не мог, что умный, покладистый и доброжелательный юноша будет мысленно наслаждаться пытками и убийством. Дамблдор содрогнулся, когда увидел картины в голове Шеклболта. И только то, что мальчик повторял «Волдеморт», позволило Альбусу догадаться, что безликий человек из мыслей Кингсли – Том Риддл.
А потом Альбус прекратил лезть в мысли ученика.
Кингсли сидел бледный, с покрытым испариной лбом, сжавший что есть силы кулаки. Взгляд его был устремлён вдаль, а о раскрытой книге он совсем забыл.
Пройдёт добрый десяток лет, прежде чем Дамблдор заговорит с Шеклболтом о той решающей встрече и расскажет о своих впечатлениях.
Но тогда Дамблдор испугался за мальчика. Чтобы хоть как-то отвлечь юношу, Альбус пригласил его в кабинет на чай.
Пока Кингсли пил сладкий обжигающий напиток, Альбус рассказывал о фениксе Фоуксе, сидевшем в открытой клетке на жёрдочке. Юный Шеклболт и не заметил, как директор плавно перевёл разговор с Фоукса на орден Феникса. Кингсли забыл про чай, во время рассказа о волшебниках, не покорившихся, а успешно сопротивляющихся Волдеморту и его приспешникам.
– Этот орден тайный? – с напряжением спросил юный маг.
– Да, мистер Шеклболт.
– А откуда вы о нём знаете?
– Я состою в нём, – коротко ответил Дамблдор, скромно умолчав, что он – его основатель и глава.
– А почему вы мне об этом говорите?
– Потому что для вас это выход.
– Откуда вы знаете, о чём я думаю? – гневно спросил Кингсли. По школе давно ходили слухи, что директор знает всё. И теперь Шеклболт поверил: это правда. – Что вам известно?
– Я знаю, какое несчастье случилось с вашей мамой шесть лет назад.
– Несчастье, говорите! – заорал взбешённый подросток. – С каких это пор убийство беременной женщины вы рассматриваете как несчастье?
– Простите, Кингсли, кажется?
– Да, сэр, – потупил глаза Шеклболт, смущаясь своей несдержанности. – Это вы простите меня.
– Кингсли, – очень мягко сказал Дамблдор, – поверьте, если бы орден знал о том, что вашей маме грозит опасность, мы смогли бы ей помочь, в крайнем случае, спрятали.
– Нет. Невозможно противостоять Волдеморту и пожирателям. Их можно только уничтожить.
Кингсли пытался ещё что-то сказать, но Дамблдор мягко его остановил.
– Вы ошибаетесь. Орден может многое. Я не могу всего рассказать – вы не член ордена. А по уставу, вступить в него может только совершеннолетний волшебник.
Загоревшиеся было глаза Кингсли потухли, когда он услышал слова директора.
Альбус, заметив это, быстро добавил:
– Мистер Шеклболт, у вас есть год, чтобы подумать, чего вы желаете больше: бросить открытый вызов и бессмысленно погибнуть или вступить в орден Феникса и начать настоящую борьбу с Волдемортом. Возможно, вы спасёте не одну жизнь.

***

После этого разговора Кингсли задумался. А потом усиленно принялся осваивать школьную программу.
Преподаватели, да и сам директор вздохнули с облегчением – прилежный рэйвенкловец снова взялся за ум.
С Люциусом Малфоем Шеклболт перестал общаться. Их отношения после того, как Кингсли узнал, что отец Люциуса лоялен Волдеморту, свелись к простому кивку головой в знак приветствия.

***

Семнадцатилетие Шеклболта пришлось на пасхальные каникулы.
У него состоялся по-настоящему мужской разговор с отцом. Кинг поведал, что хочет вступить в орден Феникса.
– Ты ведь понимаешь, сынок, что это определит твою будущую жизнь? – задумчиво спросил Маркус. Когда юноша коротко кивнул, он добавил: – Не получится заняться наукой или любимым делом. Борьба отнимет все силы и желания, многие друзья станут врагами, и, возможно, – Маркус сделал паузу и долго смотрел в глаза сына, – ты не доживёшь до расцвета лет.
– Я это знаю. И отдаю себе отчёт, что Волдеморт - не обычный волшебник, которого можно будет победить самому. Вступив в орден, я присоединюсь ко многим таким же, как и сам. Следовательно, шансов уничтожить этого гада будет больше.
– В таком случае я даю тебе своё благословение. Только прошу… береги себя.

***
Вступление в орден Феникса совпало по времени со смертью отца Кингсли. Два этих события взаимозагасили эмоции Шеклболта. Маркус Шеклболт погиб на рабочем месте во время эксперимента с темномагическим артефактом. Хотя его друзья считали, что Маркус просто не слишком хотел жить.
Естественно, когда встал вопрос о выборе профессии, Кингсли посоветовался с соратниками по ордену. Шеклболт уже и не помнил, кто именно рекомендовал ему поступить в Школу Авроров, зато в память врезались споры об ответственности мракоборцев. Беззакония, творимые Авроратом, добавляли приверженцев идеям Волдеморта среди британских волшебников.

***

Так, вопреки юношеским мечтам, Кингсли Шеклболт стал аврором и членом ордена Феникса, посвятив жизнь борьбе с одним из самых кровавых тёмных магов Британии.
Почти тридцать лет промелькнули, словно один день.
Кингсли потерял многих друзей и соратников, успел почти привыкнуть к смерти.
Однако с одной смертью он так и не смог смириться. Гибель Альбуса Дамблдора от рук ученика и коллеги – Северуса Снейпа – стала для Шеклболта, пожалуй, самым сильным ударом после смерти отца.
Кингсли всегда недолюбливал Снейпа. Но когда тот в открытую выступил на стороне Волдеморта, убив при этом главу ордена Феникса, Шеклболт озверел. Попадись тогда Снейп в его руки – и быть тому уничтоженным без суда и следствия.

***

Но после победы привычный мир снова сделал многооборотный кульбит.
Снейп оказался героем, Малфой – добровольным агентом ордена Феникса, а Гарри Поттер – ходячим сосудом для хранения обломка души лорда Волдеморта.
Однако всё хорошо, что хорошо кончается. Гарри выжил, а Волдеморт – нет, Люциуса оправдали, а Снейп погиб геройской смертью.
Равновесие в волшебном мире, казалось, было восстановлено, а сам Кингсли единогласно провозглашён министром магии.

***

Став министром, Шеклболт был уверен, что достаточно честности, порядочности и большого желания – и всё быстро наладится. Ведь Волдеморт мёртв, а пожиратели – схвачены.
Увы, нет.
Вся система власти в Магической Британии оказалась под угрозой: Азкабан находился в руках (или что там у них вместо этого) дементоров, которые не собирались подчиняться министерству.
Первое время арестованные пожиратели находились в подвалах Аврората. Магия домовых эльфов, которые могли проникнуть туда для спасения хозяев-пожирателей, сдерживалась эльфами Хогвартса и теми чистокровными волшебниками, которые боролись с Волдемортом.
Но бесконечно так не могло продолжаться: судебная власть магического мира зашла в тупик.

***
Шеклболт советовался со многими старейшинами волшебного мира, но они разводили руками: как разорвать этот порочный круг, никто не знал.
Тогда новоиспечённый министр магии обратился к начальнику Отдела тайн.
Молчаливый волшебник с неприметной внешностью и непроницаемым лицом без единого комментария предоставил кипу документов с грифом «Совершенно Секретно».

***

Так Кингсли Шеклболт наткнулся на историю взаимоотношений волшебников и альвов.
Эта история напоминала страшную сказку с отвратительным концом: более полутора тысяч лет назад волшебники напали на своих союзников альвов, с которыми жили бок о бок, чтобы поработить их.
Это им почти удалось. На пленённых альвах волшебники применили мощные темномагические заклинания и обряды, превратив пленников в рабов.
Прошло не так уж и много времени, и домовые эльфы – маленькие полулысые уродцы – уже ничем не напоминали высоких голубоглазых и светловолосых красавцев. Это была плата за рабство.
Для волшебников это стало большим разочарованием – домовые эльфы больше не воспринимались как постельные игрушки. Но их магия и разнообразные таланты в полной мере эксплуатировались предками нынешних волшебников.
Альвов не удалось победить полностью. Оправившись от вероломного нападения, они объединились и дали отпор волшебникам.
Война обещала быть долгой и кровопролитной. Её удалось остановить спустя несколько веков, когда волшебный мир уже был на грани исчезновения.
Битва под Хелграмом шла три дня и три ночи.
Волшебники и альвы использовали как холодное оружие, так и магию, истребляя друг друга. И хотя волшебников убить было легче, чем альвов, перевеса в чью-либо сторону видно не было.
На четвёртый день был поднят белый флаг.
После многодневных изнурительных переговоров волшебный мир разделился на альвийский и магический.
Самые отвратительные, холодные и непригодные для жизни территории достались альвам: Гренландия, Исландия, Лабрадор, Антарктида и прилегающие к ней острова.
Волшебники же хотя и получили весь оставшийся мир, но были столь малочисленны, что их поселения выглядели маленькими островками в океане маггловского мира.
В мирный договор было включено невмешательство в жизнь друг друга и нерушимость границ.
Альвы долго пытались выторговать у волшебников своих плененных собратьев, но вернуть их так и не удалось.
С этого времени альвы были вычеркнуты из истории волшебников, а их место прочно заняли домовые эльфы.

***

Главное, что почерпнул Шеклболт из секретных документов Отдела тайн, — на сегодняшний день только альвы могли противостоять магии дементоров и, собственно, самих домовиков.
Министр задумал план, осуществление которого помогло бы восстановить в Британии торжество закона, а так же взять под контроль Азкабан.
Новоиспечённый Министр магии снова обратился к мистеру Икс – начальнику невыразимцев (на его имя было наложено специальное заклятие, поэтому никто не мог его запомнить).
Они долго совещались, и мистер Икс согласился помочь, хотя честно предупредил: шансы, что дело выгорит, невелики.
Для начала Шеклболт связался с министрами других стран, ведь Азкабан являлся международной тюрьмой.
Состоялась тайная встреча, и после того, как Шеклболт сообщил о мерах, на которые ему придётся пойти, все его коллеги дали своё согласие вместе с Нерушимой Клятвой о неразглашении.
Два из них, то ли самых отчаянных, то ли просто не в меру любопытных, даже согласились помочь Шеклболту и отправиться вместе с ним послами к альвам.
Мистер Икс честно предупредил, чем может грозить нарушение границ альвов: волшебники, долго находящиеся на альвийских территориях, загадочно умирали.

***
Шеклболт, перед тем как отправиться в Гренландию, обдумывал и просчитывал все возможные варианты встречи с некогда дружественной расой. И пришёл к выводу, что главной загвоздкой в предстоящем предприятии будет именно возможность связаться с альвами.
И снова Кингсли нашёл выход: среди документов он откопал древний гимн, который пели воины совместной армии волшебников и альвов, когда сражались в последний раз бок о бок.
Слова гимна были выучены наизусть.

Путь пилигрима -
К вершинам, вдаль,
Где сладким жалом
Станет печаль;
Являя небо,
Внушил мне склон,
Что для восторгов
Там нет препон.
В бессмертной жизни,
Вечно любя,
Смотрю оттуда
Я на тебя.
На этой вершине
Сиянью конец -
Дарован тенью
Прохладный венец.
С любовью выпей
Меня скорей,
И я почию
В любви моей.
Смерть обновляет
В своей быстрине,
И вместо крови
Эфир во мне.
Жизнь и надежда -
При солнечном дне,
Смерть моя – ночью
В священном огне. *

Время поджимало, домовые эльфы не могли надолго покидать своих хозяев, поэтому вопрос с Азкабаном так и остался самым насущным.
Поэтому Шеклболт, мистер Икс, Рагор Стоянов и Луи Дешанель (соответственно министры магии Болгарии и Франции) отправились в Гренландию.

***
Они стояли на берегу холодного серого моря. Зная, что долго находиться здесь нельзя, Шеклболт зычным густым басом затянул древний гимн. Остальные подпевали.
Словно ниоткуда перед волшебниками появились три ослепительной красоты существа в белых одеждах (людьми этих небожителей назвать язык не поворачивался).
Двое из незнакомцев были высоки, светловолосы и синеглазы.
«Интересно, мужчины это или женщины? » – подумал Шеклболт, пока не перевёл взгляд на третьего.
То, что это были альвы, Шеклболт определил сразу: среди документов из отдела Тайн, ему попалось несколько портретов альвийских вождей, светловолосых и голубоглазых.
Поэтому у Кингсли отвисла челюсть, когда он увидел третьего альва.
Это была девушка, и какая!
Она отличалась от своих спутников как день от ночи.
Её волосы были темны, а глаза такого насыщенного синего цвета, что казались почти чёрными.
А на её плече сидела огромная чёрная сова.

***

– Что нужно неверным на нашей территории? – спросил один из светловолосых.
– Как посмели вы запеть песнь героев, оскверненную кровью и предательством? – спросил другой.
– Я прошу прощения, если осквернил ваши уши пением, – ответил Шеклболт. – Мы пришли с миром.
– С миром? – насмешливо переспросила девушка.
Она погладила сову по голове и сказала ей что-то на языке, напоминавшем клекот и треск.
Из всего сказанного альвийкой, Шеклболт определил только «Келонг» – так она обратилась к сове.
Сова взмахнула крыльями и улетела, быстро превратившись в точку на фоне серого пейзажа.
А потом всё вокруг изменилось: безжизненная пустыня на глазах превращалась в цветущий рай. Деревья, кустарники, лианы вылезали прямо из-под земли с огромной скоростью. Когда тундра превратилась в тропический лес, перед потрясёнными волшебниками возник отряд всадников, а огромная чёрная сова вновь опустилась на плечо незнакомки.
– Вы пойдёте с нами, – тоном, не терпящим возражения, произнесла девушка, и словно соглашаясь с ней, сова издала победный клич.
Послы, превращённые в пленников, не успели возразить, как на глаза были надеты повязки. С этой минуты Кингсли не помнил своего путешествия к альвийскому городу: в голове всё перемешалось и сознание куда-то ускользнуло.

***

Вернулось оно так же неожиданно, когда повязки были сняты.
Волшебники почти ослепли от открывшейся перед глазами потрясающей картины.
Перед ними во всей своей красе блистал альвийский город.
Светлые здания, сияющие неземной красотой, изумрудная зелень листвы деревьев, совершенно незнакомых вновь прибывшим, фонтаны, статуи, колонны на просторных площадях – такого Шеклболту ещё не приходилось видеть.
А потом послы волшебников увидели делегацию альвов, направляющуюся к ним навстречу. То, что эти альвы более привилегированные, говорил и цвет их одежды: пурпурные плащи и алые ленты в волосах.
Шеклболт, не теряя достоинства, разглядывал экзотическую делегацию. И снова обратил внимание, насколько контрастно, по сравнению с остальными, выглядела темноволосая девушка с совой на плече. Она стояла чуть слева от группы альвов в красных плащах.
Британский министр поклонился и зычно, так, что стало слышно в каждом закоулке площади, сказал:
– Мы пришли с миром, о, великие альвы!
На что стоящий чуть впереди альв холодно спросил:
– Что нужно неверным на нашей земле?
– Нам нужна помощь альвийского народа!
Вопрошающий альв сделал ещё шаг вперёд. Его голос заставил волшебников вздрогнуть.
– Вы слышали, братья и сёстры? Неверные пришли просить о помощи! После того как много лет назад сделали из наших братьев рабов! Да как вы смеете!
На площади раздался гул и гневные выкрики.
– Нам есть, что вам предложить.
– Мы не собираемся с вами торговаться!
– Если вы не поможете нам, то ваш мир также окажется под угрозой.
Воцарилось молчание.
Напряжение, витавшее в воздухе, каждый из присутствующих чувствовал кожей.
– О какой угрозе ты говоришь? – тихо спросил альв, который стоял позади. Было видно, что он пользуется среди собратьев непререкаемым авторитетом.
– Дементоры, – просто сказал Шеклболт. – Извечные враги волшебников и альвов.
– Дементоры, с которыми волшебники пошли на нас войной?
– Я не могу отвечать за поступки предков, живших много веков назад. Я сожалею о том позорном пятне, но, как вы понимаете, изменить ход истории не в силах.
Ещё один оратор сделал шаг вперёд.
– Братья и сёстры! Я предлагаю задержать неверных, чтобы потом обменять на наших собратьев!
Альвы в пурпурных плащах переглянулись. Потом расступились, и вперёд вышел альв, который до этого только слушал. Судя по тишине, воцарившейся на площади, он был одним из главных.
– Пусть Кора с дозором возьмёт на себя устройство наших… гостей, – с нажимом на последнем слове сказал он. – А завтра мы поговорим.
Он хлопнул в ладоши, и свет померк в глазах волшебников.

***

Шеклболт очнулся от странного забытья в светлой комнате с высоким потолком.
Как ни странно, но он не был заперт. Это обнаружилось, когда Кингсли решил выйти из комнаты. Палочка тоже оказалась на месте.
Пройдя в другой зал, он увидел всех своих спутников.
Отдельно стояла тёмноволосая альвийка. Сова всё так же сидела у неё на плече.
Обведя всех колючим взглядом, альвийка холодно произнесла:
– Меня зовут Кора. Я ловчая чёрных ушастых сов и главный дозорный. Я буду вашим проводником, нянькой и гидом, если вы этого захотите. Так велит закон альвийского гостеприимства. Но предупреждаю сразу: если кто-либо из вас замыслит зло против моих собратьев – гостеприимный дом превратится в мрачную тюрьму.
Кора оказалась сложным собеседником: молчаливая слушательница, она только в крайнем случае давала скупые ответы на вопросы волшебников.
Но Шеклболт сразу же попал под её обаяние. Девушка-воин, красивая, необычная для своего народа, наделённая силой, недюжинным умом, талантами, сильно привлекала Кингсли.
Он обошёл вместе с ней весь город, любуясь причудливой архитектурой альвийских зодчих. Даже когда спутники Шеклболта устали и попросились домой, отдохнуть, он оставался неутомимым и рвался продолжить знакомство с городом. Кора только криво улыбалась, отправляя уставших волшебников с воинами Дозора, в одиночку сопроводив неугомонного министра магии Британии.
Но вскоре Шеклболту расхотелось продолжать культурные изыскания – он даже позавидовал спутникам, которые отправились отдыхать.
Это случилось, когда он и Кора подошли к огромной стеле, единственным украшением которой были странные символы.
– Это Башня Скорби, – сказала Кора.
Шеклболт недоумённо посмотрел на альвийку. Через стиснутые зубы она добавила:
– Здесь навеки высечены имена наших братьев и сестёр, которых вы когда-то превратили в рабов.
Кингсли застыл, он не знал, что сказать. До того, как Шеклболт прочитал секретные документы Отдела тайн, ему не приходилось размышлять о домовиках. Он узнал совсем недавно, что послушные маленькие эльфы – это результат насилия волшебников над другими магическими существами. Его не учили относиться к домовым эльфам как к равным, поэтому после слов Коры его затопил стыд.
Кора неторопливо, словно в трансе, обходила колонну и дотрагивалась до надписей. Витиеватые насечки на камне оживали под её пальцами, а незнакомый голос в голове Шеклболта напевно и одновременно мрачно произносил забытые имена: «Дварин, сын Ловара; Альвис, сын Вестри; Эйтри, дочь Хьюки…»
Кингсли Шеклболт не помнил точно, сколько это продолжалось: бесконечно долгая вереница имён. Но после минуты оглушительной тишины он очнулся и поймал взгляд Коры. В нём не было былой враждебности, скорее – любопытство.
– Ты необычен для волшебника, – сказала она и стремительно пошла вперёд.

***

Прошло уже много времени, а день всё не заканчивался – солнце перемещалось по небу, словно бладжер, запущенный опытной рукой загонщика.
Шеклболту совсем не хотелось расставаться с Корой. Ему даже показалось, что они могли бы подружиться.
И тут случилось нечто интересное: солнце, наконец, решило дать отдых людям и альвам: диск стал кроваво-красным и скатился за шпили скал.
Кингсли наблюдал вечернее шоу с восторгом – это был один из самых красивых закатов, которые он помнил. А потом до него дошло, что такого не может быть – сейчас в Гренландии северный полярный день.
– Что это?
– Магия, – легкомысленно бросила Кора, а потом горько добавила: – Мы великие маги, когда дело касается солнца или звёзд, но мы бессильны изменить судьбу наших братьев и вернуть их домой.
– Если вам будет от этого легче, – тихо сказал Шеклболт, – эльфы счастливы и довольны своей судьбой. Они жить не могут без нас – своих хозяев. И освободить их, значит обречь на страдания.
Кора закрыла глаза и нервно сглотнула. Справившись с дыханием, она жёстко ответила:
– Это не утешает!

***

Ночью Кингсли снился сон, в котором главной героиней была Кора. Красавица-альвийка и чернокожий волшебник тянулись друг к другу: руки, губы, взгляды. Но дотронуться, слиться в поцелуе так и не смогли – между ними стояла незримая, но вполне осязаемая стена.
Кингсли проснулся в поту и с сильнейшей эрекцией, когда альвийский город ещё спал. Шеклболту стало не по себе – он приехал к альвам просить о помощи, а не крутить шашни.
Но Кора не выходила из его головы.

***

А потом были переговоры.
Тяжёлые, полные горьких упрёков и тупиковой безысходности.
Но волшебники и альвы смогли договориться.
Суть договора была такова: Северное море, вместе с островом, на котором стоял Азкабан, отныне считались альвийской территорией. При этом Азкабан остался тюрьмой для волшебников, нарушивших законы магического общества.
Взамен альвы требовали вернуть домовых эльфов и расколдовать их.
Шеклболту потребовалось много времени, чтобы доказать: за полтора тысячелетия сменилось не одно поколение эльфов. И вернуть им облик их далёких предков невозможно.
Это были тяжёлые дни, но вечера компенсировали всё: Кингсли проводил их вместе с Корой. Ничего романтического или интимного в них не было, но Шеклболт не мог дождаться очередной встречи.

***

Переговоры закончились удовлетворительно для обеих сторон. Азкабан получил защиту и порядок. Альвы – новые территории и обновлённый договор. А Шеклболт с другими министрами – стабильность.
Кингсли вернулся в Британию. Первое время ему было не до воспоминаний. Он и мистер Икс наблюдали за преобразованиями в Азкабане.
Сначала случилась небольшая война между альвами и дементорами. Победили первые, а побеждённые были изгнаны в антарктическую резервацию.
Следующим шагом альвов стала реконструкция тюрьмы. Благо, что в то время заключённых там не было: кто не сбежал во время правления Волдеморта, тот был зацелован дементорами.
Кроме внутренних преобразований, альвы позаботились и о внешней защите. Четыре магических купола теперь наглухо закрывали Азкабан и море вокруг: антиаппарационный, антипортальный, антиэльфийский и антианимагический.

***

Альвам понадобилась всего лишь неделя, чтобы Азкабан снова заработал.
Поэтому вскоре подвалы министерства опустели, эльфы вернулись в Хогвартс и к своим обязанностям, а угроза магическому миру миновала.
Шеклболт не мог сказать, что доволен: Азкабан превратился из суровой тюрьмы в санаторий – камеры были чистыми, бельё менялось каждый день. А ещё хорошая кухня, книги, газеты и… никаких авроров на территории.
Кингсли пытался было возмутиться, но альвы быстро поставили министра на место: «На нашей территории мы не будем терпеть грязь, издевательства и пытки над живыми существами. Даже если это ненавистные нам волшебники».
Возмущённого министра успокоил мистер Икс: «Наше дело – изолировать опасных волшебников от остального общества, а дело альвов – их охранять. Хотят целовать их в задницы – да ради Мерлина, лишь бы не сбегали».

12 3 4 5 Следующая ⇒