![]()
|
|||||||
Явление второе
Уланбекова и Василиса Перегриновна. Василиса Перегриновна (целуя обе руки Уланбековой ). Раненько встали, благодетельница! Заботы-то у вас больно много. Уланбекова (садясь ). Не послалось что-то! Дурной сон видела. Василиса Перегриновна. Что сон, благодетельница! И страшен сон, да милостив бог. Не сон, а наяву-то что делается, расстроивает вас, благодетельницу. Вижу я это, давно вижу. Уланбекова. Ах, да что мне за дело, что там делается? Василиса Перегриновна. Как же, благодетельница, разве мы не знаем, что душенька ваша о всякой твари печется? Уланбекова. Надоела ты мне. Василиса Перегриновна. Жаль мне вас, благодетельница! Не дождетесь вы себе в этой жизни отрады! Вы всем благодеяния рассыпаете, а чем вам платят за это? Мир-то полон разврата. Уланбекова. Отойди! Василиса Перегриновна (плача ). Слезами я заливаюсь, глядя на вас! Сердце мое кровью обливается, что вас, благодетельницу, не уважают, дому вашего не уважают! В вашем ли честном доме, в этаких ли местах благочестивых, такие дела делать! Уланбекова (нахмурив брови). Ты ворона! Ты каркать хочешь что-нибудь. Ну, каркай! Василиса Перегриновна. Благодетельница, не расстроить бы вас, боюсь я. Уланбекова. Уж ты расстроила. Говори. Василиса Перегриновна (оглядывается во все стороны и садится на скамейку у ног Уланбековой ). Кончила я, благодетельница, вчера свою вечернюю молитву творцу небесному и пошла по саду погулять, благочестивыми размышлениями на ночь заняться. Уланбекова. Ну! Василиса Перегриновна. И что же я там увидела, благодетельница! Как меня ноги сдержали, уж я и не знаю! Лизка бегает по кустам в развращенном виде, должно быть, любовников своих ищет; ангельчик наш, барин, катается на пруду в лодке, а Надька, тоже в развращенном виде, уцепилась ему за шею руками и лобзает его. И как это видно было, что он, по своей непорочности, старается ее оттолкнуть от себя; а она все хватает его за шею, лобзает и соблазняет. Уланбекова. А если ты врешь? Василиса Перегриновна. Четверить себя позволю, благодетельница. Уланбекова. Если в твоих словах есть хоть капля правды, так уж и этого довольно. Василиса Перегриновна. Все правда, благодетельница. Уланбекова. Вздор! не может быть, чтобы все! Ты всегда больше половины сочиняешь. А где ж люди были? Василиса Перегриновна. Все, благодетельница, пьянехоньки. Только вас уложили, все и ушли на гулянку, да и напились. И Гавриловна, и Потапыч, все пьяные. Какой пример молодым-то! Уланбекова. Это дело надо разобрать хорошенько. Ну, уж я никак бы и не подумала на Леонида. Вот они, тихенькие-то! Ну еще будь он военный, так извинительно бы, а то… (Задумывается. ) Василиса Перегриновна. Да вот еще, благодетельница, Гриша-то до сих пор с гулянки не бывал. Уланбекова. Как? И не ночевал дома? Василиса Перегриновна. Не ночевал, благодетельница! Уланбекова. Врешь, врешь, врешь! Со двора сгоню! Василиса Перегриновна. Издохнуть на этом месте. Уланбекова (опускаясь в кресло ). Ты меня уморить хочешь! (Поднимаясь с кресла. ) Ты меня просто уморить хочешь. (Звонит. ) Входит Потапыч. Где Гриша? Потапыч. Сейчас пришел-с. Уланбекова. Позови его сюда! Потапыч уходит. Однако это уж из рук вон! Василиса Перегриновна. Не найти вам, благодетельница, никого преданнее меня; только одним я и несчастлива, что характер мой вам не нравится. Входит Гриша, растрепанный и взъерошенный.
|
|||||||
|