Тирендиль О жизни Румиля

Румиль, как известно, языковед и историк, автор «Аинулиндалэ» и «Валаквенты», «Амбарканты» и «Анналов Амана». На его текстах основаны и начальные главы опубликованного «Сильмариллиона», до начала войн с Моринготто. В «Шибболете Феанора» о нём говорится как о великом мудреце Валинора; такого мудреца на квэнья называют инголэмо.

Тексты Румиля позже дополнялись - в «Анналы Амана» добавлены фрагмент текста Квеннара Онотимо, вставки, добавленные Пенголодом и другие дополнения поздних авторов. Согласно вступлению к «Анналам Амана» (из комментариев) составленный Румилем текст хранился в памяти Изгнанников и был записан в Нуменоре, прежде, чем его омрачила Тень, т. е., нуменорцы записали эти хроники в пересказе нолдор, которые благодаря прочности эльфийской памяти могли хорошо помнить текст, но дополняли своими оценками и теми сведениями, которые стали известны ко Второй Эпохе. Так в «Анналы Амана» вошло мнение мудрых Эрессеа (т. е., мудрецов из нолдор, уплывших на Запад и поселившихся на Тол-Эрессеа) о происхождении орков.

Тем не менее, по текстам Румиля можно узнать и о нём самом - и не только то, что в 1179 Г. В. Румиль впервые изобрёл письмена, которые получили название «сарати», и начал записывать языки эльдар, их песни и знания. Замечу: не «язык», а «языки», т. е., Румиль делает записи не только на квэнья, на которой говорили нолдор, но, видимо, на диалекте ваниар и на тэлерине. А может быть, нолдо оставляет записи на эльдарине времён Великого Похода или пра-эльдарине, древнейшем наречии квэнди.?

В «Квенте Сильмариллион» упоминается, что Румиль придумал одни знаки для рисования кистью или пером, другие – для вырезания в металле и камне. Внимание к такому делению говорит о том, что Румиль до изобретения письма был и мастером, работавшим с металлом и камнем (хотя и не принадлежит к числу прославленных мастеров), и рисовал кистью и пером. И нолдо, видимо, любил песни - раз стал их записывать и отдельно упоминает об этом.

Так как одно из его сочинений, «Речи Румиля» («И Эквесси Румило»), упомянутое в «Квенди и эльдар»), посвящено ранним дням пребывания эльдар в Амане и их первым делам с Валар, прославленный мудрец не родился в Амане, а достиг его и был участником Великого Похода.

«Аинулиндалэ» должна быть основана на рассказе самих Аратар (в основном на рассказе Манвэ, как сказано в тех же «Квенди и эльдар»). Для того, чтобы написать «Валаквенту» и первые части «Анналов Амана», Румиль также должен был много общаться с Валар. Это в самом деле так: Румиль был одним из немногих эльдар, которые изучали валарин. Большинство упоминаний о валарине, или Лэмба Валаринва, известных нолдор более позднего времени, происходят из сохранившихся в памяти ушедших в Исход частей «Речей Румиля». Познания Феанаро в языке Валар превосходили то, что сохранилось в записях учёных (в том числе Румиля), но они не стали известными другим. Румиль в своих «Речах» описывает звучание валарина, подыскивая сравнения: «их слова по большей части длинные и скорые, подобные блеску мечей, похожие на порыв листьев во время сильного ветра или падение камней в горах». Также он упоминает о немногих словах, которые эльдар заимствовали из языка Валар. Это подтверждает, что учёный в своих «Речах» не пересказывает то, что знали другие о начале общения нолдор и Валар, но сам был среди тех, кто беседовал с ними, начиная с прибытия нолдор в Аман.

Можно обратить внимания на упоминания в «Валаквенте» об общении эльдар с Валар. «Валаквенту» также дополняли более поздние авторы: о том, что нуменорцы особенно почитали Уинэн и, видимо, о том, что эльфы зовут Варду Эльберет и взывают к ней в тенях Средиземья, добавили люди. Но только тот, кто сам слушал Валар в Амане, мог написать: «Те, кто услышал его музыку (музыку Ульмо), после всегда слышат её в своём сердце, и тоска по морю не оставляет их»; «Ниэнна скорбит не в одиночестве, и те, кто внимают ей, научаются состраданию и стойкости в надежде». Похоже, что Румиль особенно прислушивался к Манвэ, Ульмо и Ниэнне, и учился у Ниэнны; тогда как о Вайрэ или Ване он пишет совсем кратко и едва ли много беседовал с ними.

Когда Румиль изобрёл письменность, он был самым прославленным из мудрецов, что собирали знания о языке; это сказано в «Анналах Амана», то есть Румиль, видимо, пишет так о себе. Но он не стал бы так писать, если бы это могли оспорить его читатели.

В тот год Феанаро только появился на свет. Неизвестно, учился ли он в юности у Румиля знанию о языке так, как у Махтана – мастерству кузнеца, но Феанаро должен был познакомиться с трудами Румиля прежде, чем превзошёл его в знании. Феанаро изобретает тэнгвар, совершенно новую систему письма, лишь немногим обязанную алфавиту Румиля, которая вытесняет сарати – о чём пишет сам Румиль в «Анналах Амана»: «И он задумался над письменами и изобрел новые, улучшив изобретения Румиля, и с той поры эльдар всегда пользовались его письменами».

То есть и сам Румиль, оставив письмо, которое изобрёл, переходит на лучшее – тэнгвар Феанаро.

Исходя из этого, можно полагать, что, когда познания Феанаро в словесности становятся самыми глубокими среди всех нолдор, и он становится главой ламбенголмор (лормастеров) Тириона, Румиль мог сам учиться у него. По тому, что и как летописец пишет об изобретениях, открытиях Феанаро, непохоже, чтобы он был задет тем, что отошёл на второе место как языковед; скорее, Румиль восхищался этими творениями и открытиями.

Если в «Серых анналах» очень часто упоминается Тургон (что наверняка связано с тем, что автор - гондолинец), то в «Анналах Амана» о Феанаро написано даже более, чем о Финвэ, и более, чем о Нолофинвэ и Арафинвэ, вместе взятых. Более того: четвёртая часть «Анналов Амана» начинается с рождения Феанаро как с важнейшего события. Правда, неизвестно, принадлежит ли это деление на части Румилю. Но есть и более явные подтверждения, что Румиль часто общался с Феанаро.

О создании Сильмариллей должны были знать все, но Румиль указал и год, когда они были задуманы, и то, что Феанаро перед тем многое пробовал. То есть как минимум историк позже расспрашивал Феанаро, и узнал с его слов о том, когда были задуманы Сильмарилли и как мастер начал над ними работать. Или же Румиль был достаточно близок к Феанаро, чтобы знать о его замыслах, а не только о законченных творениях.

Историк также счёл важным в летописи разоблачить клевету Мэлькора, будто бы он наставлял Феанаро в создании Сильмариллей. В то время как часть эльдар верит клевете, Румиль знает, что Феанаро, в отличие от многих других, Мэлькора никогда не слушал и никогда у него не учился.

Знает Румиль и о том, что Ольвэ никогда не прислушивался к Мэлькору и не привечал его в своей земле – видимо, летописец нередко общался и с королём тэлери и бывал в Альквалондэ после освобождения Мэлькора, в том числе во время Непокоя нолдор (что напоминает поведение Арафинвэ, хотя, возможно, мудрец нолдор бывал в Альквалондэ по другим причинам). Румиль не принадлежал к Старшему Дому, хотя и близко знал Феанаро.

Это можно видеть по тому, что в «Анналы Амана» не попали никакие сведения о Форменосе и событиях в нём, кроме тех, что приносили Валар вестники из Форменоса: о том, как Мэлькор приходил к вратам, и Феанаро изгнал его, и о нападении Мэлькора на Форменос, убийстве Финвэ и похищении Сильмариллей. Историк описывает Тирион, Эзеллохар, Два Древа… но не Форменос. То есть после суда над Феанаро Румиль не ушёл в изгнание вместе с ним и королём Финвэ, а остался в Тирионе, приняв правление Нолофинвэ.

Как и большинство нолдор, Румиль отправляется в Исход. По «Поздним «Анналам Валинора» (более ранней версии «Анналов Амана»), текст, написанный Румилем, заканчивается на возвращении Арафинвэ - дальше хронику дополняет Пенголод. Из этого делают вывод, что Румиль следовал за Арафинвэ и повернул назад вместе с ним.

Однако тот же Пенголод цитирует Румиля в «Ламмас», когда пишет о языках гномов: «О языке гномов мне (т. е., Румилю) известно немногое, кроме того, что его происхождение так же темно, как и происхождение самой расы гномов; их языки не родственны другим языкам, но совершенно чужды, они резкие и замысловатые, и мало кто пытался их учить».

Дальше Пенголод отмечает: «Это слова Румиля из его сочинения о наречиях земли в прошлом, но я, Пенголод, слышал, как некоторые говорили, что Аулэ создал гномов первыми…»

Румиль не знает о том, что гномы — народ, сотворённый Аулэ (что он мог бы узнать и от самого Аулэ), но успел познакомиться с гномами, слышал их язык или общался с теми, кто может его описать и пытался изучать. Своё сочинение он написал, когда о гномах ещё знали мало — не было известно об их происхождении, никто из нолдор не успел выучить язык гномов, но немногие лишь пытались его изучать, даже не было известно, что это один язык, кхуздул, а не несколько сходных наречий. Сведения о гномах, которые мог бы получить учёный-языковед, прибывший в Средиземье на Войну Гнева, были бы более полными.

В «Квенди и эльдар» тот же Пенголод упоминает, что Румиль не знал о гномах и эдайн, но здесь нет противоречия: в этом тексте Пенголод рассуждал о валарине и «Речах Румиля»; а в то время, когда Румиль написал эти речи, он жил в Валиноре и ещё не знал о других народах.

Таким образом, нолдо не вернулся в Аман, а пришёл в Эндорэ и жил в Белерианде самое меньшее до Долгого Мира (народ Карнистира первым из нолдор встретил гномов в 150 г. П. Э. ). Исторические сочинения Румиля о Первой Эпохе могли не сохраниться, как не сохранилось упомянутое сочинение о языках земли, известное из «Ламмас» и «Речи Румиля».

Здесь снова можно вспомнить, что в «Валаквенте», видимо, Румиль пишет о тоске по Морю тех, кто слышал музыку Ульмо. Но в Эльдамаре не тосковали по Морю — это может быть свойственно нолдор, ушедшим из Амана в Эндорэ.

То, что Румиль оставил Валинор, на первый взгляд кажется противоречащим другому его тексту – «Амбарканте», где описано не только устройство мира, но и то, каковы стали дни и вечера в Валиноре после восхода Солнца и Луны. Однако в «Амбарканте» можно обратить внимание на фразу: «Но в Валиноре день проходит иначе, чем в Средиземье. Ибо там время величайшего света - вечер». Да, это сравнение могли дописать и дунэдайн много позже, как, по-видимому, дописали концовку «Амбарканты» - о том, что Арда стала шаром и была отрезана от Валинора после похода Ар-Фаразона. Но в «Амбарканте» также упоминается, что Врата Ночи были созданы, когда Моринготто был выброшен за пределы Арды, и стражем тех Врат стал Эарендиль. Это не знание дунэдайн, но то, что мог знать эльда, который общался с Валар или майар во Вторую Эпоху. В этом кратком рассказе об устройстве мира несколько раз упоминается Ульмо и его служители – не от него ли получил эти знания Румиль? И, если Румиль написал «Амбарканту» во Вторую Эпоху, он мог узнать от пришедших на Войну Гнева о переменах в Валиноре после восхода Светил - как и о судьбе вернувшихся с Арафинвэ.

Можно заметить, что в «Анналах Амана», в отличие от более ранней версии — «Поздних «Анналов Валинора», нет слов о том, что текст Румиля завершается на уходе Арафинвэ, хотя примечания и дополнения Пенголода встречаются. То есть, видимо, все главы «Анналов Амана» написаны Румилем, хотя и дополнялись позже.

Пенголод родился в Нэврасте от брака синдар и нолдор, а после жил в Гондолине со времени его основания; он мог знать о событиях Исхода с точки зрения Второго Дома, особенно Турукано и его народа, от своего Лорда, старших родичей, рожденных в Амане, других гондолинцев; как сказано выше, текст дополняли и нолдор, ушедшие на Тол-Эрессеа во Вторую Эпоху.

Однако автор «Анналов Амана» знал о событиях Исхода то, чего не могли знать ни вернувшиеся с Арафинвэ, ни шедшие с Турукано, ни поздние летописцы.

Румиль знает, что Феанаро изначально не хотел идти в Альквалондэ, и почему пришёл туда позже. Дословно пересказывает диалог Феанаро с тэлери, пишет о его ожидании у стен города, начале схватки и том, что до подхода Финдекано тэлери трижды отбрасывали нолдор Дома Феанаро от кораблей. Знает о том, что обсуждалось в Арамане на совете, который держал Феанаро со своими сыновьями (на который, конечно, не допускали никого из Младших Домов). О попутном ветре, который поднялся словно по зову Феанаро, и о том, что Феанаро, правя к востоку и немного к югу, пересёк Великое Море без потерь… Такие сведения мог знать только нолдо Первого Дома.

При этом о действиях Домов Нолофинвэ и Арафинвэ во время Исхода сказано только то, что могли знать нолдор Старшего Дома: о том, что Нолофинвэ, увидев зарево, сразу решил, что его предали, он мог сказать сам; о переходе Хэлкараксэ написано в общих словах — долгий, тяжёлый, полный страданий, мужество и стойкость идущих возросли по пути, а число уменьшилось… Названы вожди перехода, но не упоминается даже гибель Эленвэ, тем более — те тяготы и опасности, с какими столкнулись во Льдах, или речи и советы перед тем, как нолдор решились идти через Хэлкараксэ. Можно сравнить с подробным рассказом о Лосгаре, с диалогом Маитимо и Феанаро, который запомнил очевидец.

Но, как было показано выше, Румиль не принадлежал к Старшему Дому и перед Исходом жил в Тирионе, а не в Форменосе. Как же разрешить эту загадку?

Разгадка есть… в «Сильмариллионе», когда нолдор в самом начале Исхода разделились на два воинства, то большая часть нолдор Тириона не пожелали отказаться от правления Нолофинвэ. То есть меньшая часть тирионцев признала Феанаро Королём и далее следовала за ним.

Таким образом, по-видимому, Румиль был из нолдор Тириона, присоединившихся к Первому Дому во время Исхода.

Нолдор Первого Дома, за исключением самого рода Феанаро, из «Сильмариллиона» не известны по именам. И вот, удалось найти, что к Первому Дому присоединился прославленный инголэмо Румиль, изобретатель письменности.

Как весь народ сыновей Феанаро, Румиль не мог не участвовать в войнах с Моринготто. Однажды нолдо, как видно из «Ламмас», знакомится с гномами или общается с теми, кто слышал кхуздул.

О дальнейшей его судьбе упоминает только «Книга утраченных сказаний». Образ Румиля в ней не похож на мудреца нолдор – скорее, на старого чудака, словно он показан через призму человеческих представлениях об учёных. Но это не тот же самый Румиль: знаток языков, именно он рассказывает «Аинулиндалэ. И сам упоминает, что жил в Средиземье (что подтвердилось другими текстами) – и был в рабстве у Мэлько. Стоит отметить, что в «Книге утраченных сказаний» нет чёткой границы между понятиями плена и рабства, и эти слова можно понимать как «был пленён».

Это случилось задолго до паления Гондолина - на Дагор Браголлах, в Нирнаэт Арноэдиад или в одной из меньших схваток, которые не прекращались на севере даже в Долгий Мир. Его труды, видимо, сгинули в войнах Белерианда - их хранят в памяти, порой обрывочно.

Но, судя по «Амбарканте», прославленный учёный позже обрёл свободу и дожил до Второй Эпохи.