Орель и Гюнтер - встреча!. (встреча глазами двух персонажей. Гюнтер, потом Орель)

Орель и Гюнтер - встреча!

(встреча глазами двух персонажей. Гюнтер, потом Орель)

(Текст не бечен. Просьба нигде не выкладывать)

- der verrü ckter Morgen - Гюнтер тихо ругнулся себе под нос, коротко будто плюнул слова. Замерзшие пальцы никак не хотели лезть в окованную металлом перчатку. Лошадь неспокойно, видимо тоже от холода, преступала с ноги на ногу, с легким треском ломая тоненькую корку льда, стянувшую с ночи гигантскую лужу, разбитую телегами проезжавшими через северные ворота в крепость. - Дурацкое утро - в сердцах и но все равно тихо повторил глава поискового отряда охотников роняя перчатку под лошадиные копыта. - Scheiß e! Дерьмо!

Осень в этом году началась слишком рано. И уже с первых чисел октября стояли холода, мертвым сном сковавшие лысые крестьянские поля за стенами крепости. Урожай этим летом, обделенным солнечными днями, был скудным. Зима обещала быть голодной и долгой. И хоть впереди были еще два месяца до наступления самых сильных холодов, глубокие синие тени предстоящих лишений уже залегли на крестьянских лицах. Тем не менее с раннего утра люди свозили к закопченным факелами стенам оборонительного замка свои припасы, наполняя заготовками погреба ордена, а вязами сена - конюшни. Потому что каждый знал, что голодные времена уже случались, а такой реальной угрозы нападения вампиров на поселения - еще никогда. Орден же давал защиту. Обеспечивал охрану дорожных трактов ночами в сторону города, истреблял упырей, его отряды искали следы неупокоенных мертвых в опустелых домах, когда-то богатой земли, в стары хвойных лесах, подковой окруживших гору, долину у подножья, небольшие сельские поселения вдоль тракта и черную крепость - первый форпост ордена на востоке румынских земель. Да орден давал защиту и спокойную жизнь хоть и кормился за счет близлежащих деревень.

Утренний дозор собирался заступить на свою смену. Шестеро охотников, а именно так называли рыцарей ордена занимавшегося истреблением нечисти, зябко потирая руки навешивая кожаные мешки и фляги на сонных коней, выдыхавших в разряженный воздух сизый пар из мягких ноздрей. Первым в седле оказался глава отряда - высокий блондин, он резко натянул поводья серой в яблоки лошади, которая косила влажным глазом на соседнего жеребца, норовя укусить того за круп. Поведение животного вызывало громкий смех у мужчин, седлавших рядом свой транспорт.

- Слышь, командир, у тебя даже кобыла кусается, может ее тоже окропить святой водой? - коренастый венгр с длинными усами и квадратной челюстью смеясь, тяжело оседлал своего коня, вставляя вторую ногу в стоптанном сапоге в стремя - понимаешь меня? как там... - морща низкий лоб коренастый пытался вспомнить хоть одно слово по-немецки - das Pferd.... твоя лошадь.. pferd как собака.. понимаешь?

Гюнтер все понимал, хотя знал местный язык хуже родного, и смотрел на кореснатого ровно так же как на крестьян, складывавших у ворот снопы сена, для лошадей ордена. Так же как на тех кто вероятнее всего не переживет эту зиму, сгорая в голодной лихорадке. Хотя нет... Этого точно ждет смерть не в постели, скорее всего если он не научится вести себя тише, на охоте против самых тихих в мире существ ему не прожить долго. Тяжелый взглядом охотник обвёл отряд игнорируя теперь уже одного посмеивающегося усача. - Андрис, кто много смеется, потом много плачет - почти на разжимая тонких губ с сильным акцентом произнес блондин, ударив лошадь в бока стальными накладками на сапогах и трогаясь с места. - Возможно тебе тоже стоило научиться кусаться. Это поможет тебе в следующий раз когда ты снова потеряешь свой меч, убегая от моего пса, показавшегося тебе в темноте леса волком. Мужчины в отряде одобрительно закивали довольные острой командира, и молчанием венгра, который теперь молча двигался на таком же коренастом жеребце, замыкая отряд.

Тусклое солнце медленно поднималась за горой, бросавшей острою длинную синюю тень на долину, но дорога, по которой вдоль кромки леса приходилось двигаться отряду была все еще в легких утренних сумерках. Спешить было некуда. Кони брели по тонкой наледи медленно и осторожно раскачивая головами и нервно после сна подергивая поводья. Люди молчали. Каждый был занят мыслями: кто-то молитвой, кто-то желанием поскорее закончить обход и вернуться быстрей в натопленный столовый зал крепости. Только Гюнтер слушал. Слушал, прикрыв глаза, как звучит новый день. Он так и не привык к своему поспешному назначению в далекую землю. В такую холодную мать его далекую землю. Нет не то что бы он хотел остаться дома после переполоха поднятого из-за его методов работы, но... Мужчина нахмурил брови и тряхнул головой прогоняя мысли и снова вслушиваясь. Отряд уже удалился на приличное расстояние от базы ордена в восточных землях, и звуки жизни вокруг старой крепости почти не было слышны, только изредка эхом отражаясь долетал звук ударов молота из кузницы. Мерный стук копыт, шорох леса, чьи сосновые верхушки слегка трепал октябрьский ветер и легкое бормотание отца Богдэна, одного из шестерки людей в отряде, кто не был воином. Как правило даже в дозор с некоторыми отрядом направляли священника, Гюнтер не знал чем хилый юноша, только-только получивший сан, мог помочь охотникам случись что. Молодому священнику, единственному из его людей, глава отряда симпатизировал, хотя сам факт нахождения такого человека рядом, можно было воспринять как шпионство со стороны отцов основателей. А после событий годичной давности из-за которых Гюнтера выслали из родной баварской земли сюда, многое казалось охотнику знаком недоверия и подрывом его авторитета.

Через пять миль маленький отряд наконец поравнялся с большой сосной с расколотым надвое от молнии стволом - ровно серединой их ежедневного пути. Глава дозора поднял руку в перчатке вверх, давая знак отряду что можно спешиться, перевести дух, размять ноги и не надолго отлучиться в ближайший хвойный молодняк. У лошадей остались лишь трое, включая Богдэна, парень никогда не ходил по нужде вместе с остальными. Лошади без всадников тихо стояли под деревом, одна половина расколотого ствол которого была черной - обугленной деревяшкой, а вторая плодоносила шишками, тонувшими в темно-зеленой богатой хвое. Каждый раз привал делали в одном и том же месте, трава под деревом была вытоптана копытами, а сегодня еще и скована льдом, Гюнтер скучал.

- Сегодня пойдем дальше другой дорогой, после перекрестка - рука в черной коже перчатки махнула в сторону старого леса по другую сторону дороги. - Свернем на старый тракт, он еще не плохо сохранился и лошади смогу пройти - для тех, кто не еще не слишком хорошо понимал акцент баварца, Гюнтер повторил жест рукой, запрыгивая на кобылу и снова возвращаясь на дорогу. Кажется от смены направления даже кони стали идти веселее. А мужчины стали держать спины прямее и вглядываться в темнеющий лес с интересом.

- Старый тракт? Он короче основной дороги и заканчивается тупиком, там можно будет проехать через лес небольшой участок и сократить путь... - венгр служил в этой крепости уже добрых 15 лет и знал местность как свои девять пальцев. - Сможем раньше вернуться к обеду - басовито засмеялся усач ожидая, что остальной отряд поддержит его веселье.

- Эта дорога слишком близко к вымершим землям - уверенно заявил мечник и поравнялся на своей пегой лошади с главой отряда. - Не зря этот кусок леса еще не включили в патрулируемые земли, Гюнтер, это может плохо кончится.

Гюнтер молчал, уверенно правя поводьями лошади по задуманному пути. Серая в яблоках лошадь покосила взглядом на слишком близко подъехавшего мечника, будто бы и она обвиняла его в трусости или лишней осторожности. Стук копыт стал звучать гораздо тише, когда свернули на струю дорогу, брусчатка которой поросла мхом, в некоторых местах и вовсе пропадала под песком и нанесенным сверху слоем земли, сбившейся в клочки мертвой травы и нападавших еловых иголок. Смена обстановки ободрила отряд, все смотрели по сторонам вглядывались в лес и разговаривали о своих планах на свободный вечер после обеда и тренировок, активнее всех в разговоре участвовал конечно же Андрис. Он громко возмущался на тему того что уже четвертый вечер воинов с такой важной миссией " истребления зла, посвятивших свои жизни и пустые желудки человечеству" кормили квашенной капустой и белыми колбасами обернутыми в коровьи кишки.

- Такая жратва только если немецкой кобыле может понравиться - приглаживая длинные усы улыбался в сторону идущего впереди отряда венгр.

- Alles! Хватит! - на этот раз голос Гюнтер звучал без привычных низких железных нот, смена обстановки была ему приятна. - Тут тупик, срежем путь через лес, выйдем обратно к дороге и возвращаемся в крепость - через темную хвою тусклое солнце проглядывалось плохо, но по нему все равно можно было определить что время приближалось к полудню. Тяжело спрыгнул на землю - спешиваемся, тут верхом не проехать.

- Могу провести нас - предложил помощник главы отряда, тот самый мечник, когда тоже дотронулся ногами земли - я вырос в эти местах и хорошо знаю лес. Тут есть широкая тропа, пройдем рядом со старым кладбищем и аккурат в дороге выйдем. Гюнтер уступил место во главе отряда внезапно появившемуся поводырю.

В этом месте лес был старше и что ли чернее. Даже стволы у вековых сосен тронул черный мох, переползая на них с длинных врытых в песок узловатых и сильно открытых корней. Лошади переступали копытами. Солнце практически не доставала короткими лучами до земли отчего сапоги по щиколотку тонули в тумане тянувшемуся рваными облачками по земле, тут было еще холоднее, еще тише и отчего-то спокойнее. Тяжело одетым в дубленную кожу и закованным в металлические нагрудники мужчинам было тяжело идти по кряжестой земле, которая стала ровнее только на подходе к старому дворянскому кладбищу. Недалеко на утесе когда-то был небольшой замок, в прошлом году рухнувший со своей высоты, из-за таяния и схода весной снега. От былого величия осталась груда камней где-то за кромкой леса и вот это маленькое кладбище. Гюнтер видел этот участок земли только на картах. Здоровое же любопытство заставило притормозить.

- Остановимся. Переведем дух. Можете разбрестись. Только от отряда не отставать. Через полчаса выдвигаемся. Я не буду никого ждать - Блондин набросил поводья лошади на ржавый штырь покосившейся, а местами вообще упавшей ограды. И переступил развалившийся низкий цветник - видимо именно тут когда-то был вход на кладбище, но сейчас часть ограды просто лежала вростая в землю. Тут не было привычных Гюнтеру крестов, только мохнатые низкие и высокие камни со следами полустертых имен на них и дат, которые в два раза были старше любого из этого отряда. Среди камней попадались статуи, в своей массе плохо сохранившиеся: плачущие ангелы без крыльев и рук, которые по задумке должны был быть воздетыми к небу, а теперь валялись в пожухлых листьях рядом. Время не щадило ни камень, ни дерево, ни человеческую память. Скорее всего за последний век мало кто появлялся тут. Забытье, запустение, тишина и покой.. Только тихо трещали ветки под тяжелой поступью охотника. Гюнтер нагнулся, стащив перчатку с обветренной руки, смахнул слой подгнивающих листьев со сложенных ладоней мраморного ангела, поднесших руки к плачущему лицу. Искусная работа, не смотря на время и частично отбитую часть головы скульптура была по прежнему великолепная. Тонкая работа, искусно уложенные завитки каменных волос на грустной поникшей головке ангела, с легкостью вырезанные в твердой породе перья. Никогда ничего подобного охотник не видел на свой родине. Углубляясь дальше к идеально сохранившейся то ли готической каплице, то ли склепу стилизованному под крохотную церковь. Видимо когда-то тут прощались с почившими дворянами, прежде чем навсегда предать человека земле и забытью, пристроив над головой мертвого очередного ангела.

Что-то заставила Гюнтера резко остановиться и тихо развернуться на пятках, доставая меч из ножен. Это было то самое предчувствие, которое не раз спасало, не раз предупреждало об уже выпущенной в его сторону стреле или занесенному мечу. Но на этот раз чувство подвело мужчину. За его спиной в тени каменной с резными окошками под крышей каплицы стоял и грустно смотрел себе под ноги очередной искусно вырезанный ангел. Эта скульптура сохранилась лучше других, видимо из-за того что с северной стороны было прикрыто стеной каменной постройки. Гюнтер подошел ближе. Ангел явно имел пол - молодой юноша, на стройные плечи которого падали длинные волосы, будто бы живые, но застывшие в камне. Большие крылья за спиной были понуро опущены вниз и касались кончиками перьев земли у ног каменного создания. Земля же была прикрыта гранитом, с которого ногой блондин смахнул налипшую хвою. Плита была очень старая и все что можно было разобрать это годы короткой жизни обладателя изящной могилы.. И заглавные буквы имени и фамилии: О. В.

Удивительно с какой легкостью и любовью было воплощено в белом мраморе лицо молодого человека, камень будто бы светился изнутри создавая эффект теплоты и глубины. С какой нежностью были подобраны желто-зеленые стеклянных бусины вставленные вместо глаз и прикрытые мраморными веками. Охотник подавил в себе странное желание провести рукой по юному лицу, вглядываясь в даль. И замечая почти точную копию этого же надгробия, только взгляд той второй статуи был направлен не вниз в ногам, а устремлен прямо перед собой - на охотника. В который раз мужчина удивился поразительной красоте, которую местные мастера-каменщики могли запечатлеть. Нежному оттенку мрамора -практически белой коже. Легким изгибом обнаженных плеч, шеи, высоких скул и улыбке. Улыбке..! Та вторая статуя улыбалась обнажив опасные слишком длинные для ангела, человека или любого другого прямоходящего существа зубы. А яркие желтые глаза явно были влажными и живыми.. И моргающими..

- Твою мать... - Гюнтер никогда ранее не слышал свой голос так - будто со стороны- Vampire!!! - окончание слова трижды повторилось эхом долетая до отряда. Вампир! - первым из оцепенения вышла рука, привычным жестом выдергивая тяжелый меч из набедренных ножен. Длинны рывок с места вперед и двухстороннее стальное лезвие вспарывает землю где-то что босыми ногами нечисти в момент отпрыгнувшему с промерзшей земли. Издевательский смех и тяжелый топот сапог. Проклятый вампир стоял в другом месте, в то время как отряд бегал по кладбищу в поисках источника голоса командира. Только теперь было понятно почему охотник спутал кровососа со статуей. Он был так же бледен и практически обнажен. Лохмотьями свисали остатки какой-то одежды, которая ничего не прикрывала и фактически не была нужна ему. Вампиры не чувствовали холода. Как учили в ордене: не чувствовали ничего кроме голода. Охотник выдернул меч из земли и кинулся в сторону каплицы, в приоткрытых и держащихся на одной петле дверях которой стоял весело в оскале щерившийся упырь. Мальчишка - на вид ему нельзя было дать больше 20 лет, манил рукой к себе, играя с жертвой и преступая с ноги на ногу. Не от холода. Нет. Ему было весело.

" Иди ко мне.. " . Гюнтеру показалось что эти слова звучат у него прямо в голове. " Иди ко мне". Голос был таким... Манящим? Быстрой тенью вампир скользнул в дверь каплицы и скрылся, оказываясь внутри и в ловушке.

- Он в ловушке! - рядом оказался запыхавшийся и пытающийся отдышаться венгр, в каждой руке у которого было по короткому мечу с широкими лезвиями.

- Можем подождать еще час. Солнце станем еще выше, выйдет из-за туч. Мы просто выломаем дверь, наверняка светом зальет все внутри и мы ничем не рискуем, убив тварь лучами - шептал позади другой охотник.

- Nein! Нет! Я сам. Сам! - Гюнтер пихнул локтем говорившего сзади с такой силой, что тот полетел кубарем на землю. Правда этого охотник уже не видел осторожно наступая на носки сапог, баварец двигался к приоткрытой двери. Он не мог понять звучит ли тонкий смех в его голове эхом, или же он слышится из дверного проема. Подняв наизготовье меч, мужчина дернул ветхую дверь полностью срывая ее с петель и открывая в сторону. Сразу же сделал выпад мечом вперед, если бы упырь вздумал напасть именно в этот момент, пользуясь тем, что человечески глаза еще не привыкли к темноте склепа. Но темноты не было... Каплица такой целой казавшаяся снаружи имела только три стены, а четвертая - задняя стена давно рухнула и лежала рассыпавшись камнями. Вампир заманил охотников в постройку не потому что у него не было пути отступления. А именно потому что он точно знал что сбежит...

- Scheiß e! - Гюнтер не хотел смотреть в лица своим соратникам. - Собирайтесь! Надо доложить командованию. Быстро! По коням! Охотник дал себе минуту что бы перевести дух и разочаровано выдохнуть, успокаивая сердцебиение. - Дерьмо!

Теперь статуя грустного ангела за углом уже не вызывала в нем сострадания. В блеске светло -зеленых стеклянных глаз было что-то издевательское. Голой рукой охотник схватил статую за гладкое каменной лицо, опрокидывая ангела с ног с гранитного постамента. Повернувшись резко мужчина шагнул в сторону отряда и лошадей, больше не обращая внимания на расколотую на несколько частей фигуру ангела, чья голов откатилась далеко в сторону.

***

В это время года солнце неохотно выходит к людям. Хотя в этих землях в нем нуждались гораздо больше, чем где – либо еще. Снег не закрывал стылую, покрытую хрусткой наледью землю. Темный хвойный лес укрывавший высокие холмы мрачно и величественно стоял в сизом тумане, и казалось он готовился к суровой надвигающейся зиме.

Солнце закатывалось за горизонт, оставляя без надежды всех и каждого, кому светило весь день. Оставляло до нового рассвета, и никакие мольбы и просьбы не остановили бы его движения. Если бы не тяжелые октябрьские облака, последние лучи еще дотягивались бы до деревянных домиков у подножья холмистых склонов, но в дремучую чащу, они не попадали даже летним ясным днем.

Он проснулся резко. Кровь ударила в голову, судорогой схватила за сердце, заставив его вопреки всем законам природы биться. Глаза распахнулись, сухие белые губы приоткрылись, чтобы вдохнуть или закричать. Тело резко выгнулось, он потянулся руками вверх и вперед, пытаясь схватиться за что – нибудь.

Сознание возвращалось болезненно резко, не так как к просыпающемуся человеку. Совеем не так. Оно обрушивалось всем своим весом заставляя мертвое тело возвращаться.

Орель спал на ложе из еловых веток, мха, укутанный пожухлой осенней листвой, которая только выглядела мягкой, а в руках крошилась и намокала, когда с нее стаивал иней. Но сейчас он не таял. Ледяное тело, остывшее за холодную ночь медленно согревалось. К нему возвращались краски. Кожа перестала быть мраморно белой, она медленно розовела, на щеках появлялся легкий румянец, губы стали алеть, словно у пышущего здоровьем ребенка или девушки после долгого поцелуя. Волосы, не смотря на то, что в них запутались ветки, и сухие листья тугими темными волнами лежали на голых не дрожащих от холода и холодного ветра плечах.

Вчера он понял, что до рассвета не успеет к своему убежищу и остался ночевать в лесу, укрывшись от всего, что могло его обнаружить, пока он будет беззащитен.

С болезненным хрипом он втянул в себя воздух, расправляя сжатые легкие. Это всегда было больно. Желтые прозрачнее глаза стали влажными, но все быстро прошло. Вампир уже стоял на ногах, не чувствовал боли или холода, но чувствовал… жажду и голод. Ветер грубо трепал остатки дорогого когда- то одеяния, и в его свисте вампир слышал свое имя – Орель.

Он быстро согрелся. В жилах еще текла теплая человеческая кровь с прошлой охоты. Хотя острой нужды сейчас в ней не было, желание оставалось всегда. Жажда, с которой приходится жить теперь, не покидала его ни на миг, но к ней можно было привыкнуть как к дыханию. Ты можешь чувствовать ее как легкий шепот или как крик, который заглушает все звуки и ты больше не можешь думать ни о чем другом, только лишь бы поскорее утолить этот звериный, рвущий душу голод. Сейчас жажда не кричала.

Орель резко повернул голову, в ту сторону, откуда доносились человеческие голоса. Он знал, что это люди, но никогда не стал бы к ним приближаться. Охотники.

Да, слабые люди, да можно было бы передушить голыми руками 10 таких отрядиков как этот, будь они простыми купцами или даже солдатами, но … охотники. Эти люди были опасны, они знали на что способны вампиры, и что хуже – они были к этому готовы.

Физически вампир был сильнее, хотя его тонкие кости и шея, при сильном ударе сломаются точно так же как у человека, просто его, в отличие от последнего тут же заживут. Но оружие этих ублюдков это не сила, их оружие, против которого у Ореля не было защиты – знание.

Орель жил в этих землях уже очень давно. Он плохо помнил свою человеческую жизнь, хотя хорошо помнил отца, мать, сестер, их дом в Бухаресте. Но события не долгой человеческой жизни постоянно ускользали, как вода сквозь пальцы, как только он пытался их воскресить в памяти. Четкими были только последние пару лет его жизни перед тем как…. - Орель стиснул кулаки до хруста костей.

У него была невеста, не то, чтобы он очень хотел жениться, не то, чтобы она ему сильно нравилась, как он сейчас думал. Но тогда…Орель Вьереску, долгожданный сын после 6 дочерей Андреша Вьереску, ни в чем не нуждался. Мальчика баловали с самого детства. Дворянское происхождение семьи вполне позволяло это делать. Мать юноши была красивой женщиной, в ней было что – то восточное, высокие скулы слегка раскосые глаза, она не была знатной, но была богатой и такой брак позволил свежей крови влиться в древний род Вьереску. За это природа одарила семью красивыми и здоровыми детьми. Все девочки были удачно выданы замуж, и наследнику тоже пора было задуматься о своей дальнейшей жизни. Пора, но не задумывался. Ровным счетом ему было все равно на ком жениться. Девушки нравились все, если были более- менее миловидными. Все и без разбора. Какая в самом деле разница, что выбрать на десерт, пирожное с вишней или безе? Они все сладкие и прекрасные, поэтому Орель переложил это бремя на родителей, сказав что доверяет их выбору. А пока молодой аристократ собирался продолжить свою светскую жизнь, наслаждаясь еще щедрыми дарами.

Решение родителей не заставило себя долго ждать. Девушку подобрали хорошую, прекрасно образованную. Ее родители были венгерскими дворянами, и на первой же встрече Орель и Бернадетта вполне друг другу понравились. Точнее молодому наследнику было все равно, а избранница была очарована красивым молодым человеком, который таки искусно и умело обходился с девушками.

И хотя будущий супруг никак не мог запомнить ее имени, вести светскую беседу и очаровать девушку для Ореля не составляло труда. Свадьба была назначена и младшему Вьереску хотелось напоследок, перед супружеской жизнью насладиться свободой, хотя надо честно признаться, он не собирался так уж ограничивать себя после свадьбы. Зачем?

И как нарочно в конце недели во дворце в Бухаресте был назначен бал – маскарад, на который Орель был приглашен заранее, еще до помолвки, а значит вполне мог пойти на него один. К тому же, предполагалось, что все гости должны быть в масках, что совершенно меняло дело. Его никто не узнает, а те перед кем он эту маску снимет распространятся ни о чем не будут. Этот вечер обещал стать прекрасным воспоминанием и остался бы тайной между некоторыми гостями.

Распутная жизнь молодого повесы конечно не наскучила юноше, он был для этого еще слишком молод. Постоянные интрижки и романы, тайные и не очень... всё постепенно стало казаться ему слегка однообразным: имена и черты любовниц в памяти сливались, а предстоящая женитьба добавляла красок в жизнь. И виной тому была вовсе не милая Бернадетта, а ощущение того, что больше нельзя будет жить как раньше. Во всяком случае - открыто. Это мысли позволили Орелю на маскараде насладиться всеми прелестями пока еще холостой жизни с особой остротой.

Он шутил и танцевал как никогда. А черный венгерский гусарский мундир прошлых лет, сшитый на заказ специально для этого вечера, блестел дорогими камнями. Скрывшая лицо маска из черно-зеленых перьев, придавала образу больше таинственности и роскоши. Орель завоевал всеобщую любовь, обращая на себя внимание всех гостей.

Всех до единого…

В самом темном углу там, куда почти не доставал свет свечей неподвижно стояла высокая фигура в плаще подбитым волчьим мехом, в красном камзоле и волчьей же венецианской маске. Таинственный гость как и многие этим вечером, смотрел на Ореля неотрывно.

И эта встреча изменила все в жизни молодого дворянина.

То что было дальше Вьереску помнил уже хорошо, помнил... но не хотел вспомнилась. Помнил как добирался домой по глубокому снегу босиком, в том же маскарадном костюме, который не мог его уберечь от холода. Помнил, как упал в обморок перед открывающимися дверьми родного поместья. Помнил, как в горячке то приходил в себя, то снова проваливался в забыть. Плач сестер, обеспокоенное лицо материи склонившейся над ним, ласковые руки меняющие компресс, холодная вода которая не утоляет жажду. И страх. Невыразимый страх, заставивший всех молчать.

Юноша знал. Знал, что не здесь, не в городе, а там далеко в селах и деревнях есть вампиры, есть и те, кто охотится на них. Знал что бывает: кто – то из таких вот тварей возвращается к себе домой уже не человеком, становится чудовищем и убивает всех. Но здесь в столице, защищенной орденом, в блистающем в солнечным свете и богатстве Бухаресте, казалось этого всего нет и никогда не будет. Не будет здесь никаких грязных древних чудовищ, чье место в старых склепах или на кладбищах.. Вампиры казались Орелю чем-то диким, страшным сродни волкам в лесу. Но вот.. один был, в волчьем костюме… на балу. Как он мог понять? Как догадаться? Почему это чудовище выбрало именно такую жертву, ответы на все вопросы найдутся гораздо позже. А пока он просто сгорал в лихорадке, безумно хотелось пить. Воды, которою приносила мать становилось мало, губы высыхали и трескались как и горло, тело слабело.

Вскоре в дом позвали священника, он пришел не один. Его спутником был мужчина в черной форменной одежде. Служитель ордена. Вместе они осмотрели юношу, тому уже было все равно, он слабо и без интереса реагировал на окружающее. Церковник осмотрел его шею запястья, плечи, никакого сопротивления. Потом тот второй с мрачным взглядом и повязкой со знаком ордена на рукаве расстегнул воротничок и отер платком вспотевшую шею. Больной постоянно жаловался на холод и камин в его спальне топился не переставая, и гостю видимо стало жарко. И тут юноша почувствовал запах сладкий, густой, и терпковатый, так пахнет …он не смог подобрать слов, но казалось оцепенение спадало просто от одного запаха. Тело было еще мягким, не послушным совсем, не было сил шевелиться, но в глазах Ореля вместо безразличной мути блеснул интерес. Юноша зацепился взглядом за мужчину, который присел на его постель и продолжал водить руками по бледному, слабому телу, надиктовывая другому свои наблюдения. Больной не слушал, сейчас его интересовал только запах, идущий откуда - то из-за ворота белой чистой рубашки мужчины… Орель не отрывал взгляда от разреза ткани на его груди, и когда мужчина это заметил, то помрачнел и что – то снова сказал совсем другим, настороженным тоном. Но парень не отвел взгляда, хотя позволял делать с собой все, что хотели эти люди. Оба посетителя обошли постель, и не найдя на видимых участках кожи то, что искали, задрали ночную сорочку юноши полностью оголяя его. Орель лишь слабо пошевелился, проскальзывая ногами по простыни, что бы разрез на одежде второго мужчины не вышел из поля его зрения. Дыхание будто стало глубже, юноша сам почувствовал как кровь тихонько застучала в висках, почувствовал прилив сил…

Тогда один из приглашенных весьма бесцеремонно развел и согнул его ноги прижав два пальца к внутренней стороне бедра на левой ноге, это было на столько дико и бестактно, что молодой дворянин закатил бы истерику или скандал, но сейчас ему было все равно, он тонул в этом сладком аромате, от котором во во рту скапливалась слюна. Церковник приложил два пальца к своей находке, потом три и сказал второму: - мужчина, укус в таком месте… явно хотел чтобы было не на виду, значит не подранок, хотя откуда ему тут взяться. Тогда Орель не понимал что это значит да он ни не слушал, мужчина в белой рубашке приподнялся, решив встать.

-Нет!!! – куда стой!! Ему только - только стало легче, и сейчас источник его спасения хочет просто взять и уйти!?? Орель зашипел, не помня себя, откуда-то нашлись силы, вцепился в руку мужчины и …вся комната погрузилась в темноту. Как он потом думал, человек из ордена был готов к такому развитию событий и знал чем себя защитить.

Снова провал, в памяти всплыл только взгляд матери, она смотрела на сына такими глазами словно не узнала его вовсе. Гости вместе с доктором дали время семье сделать все нужные приготовления, но остались в доме, сказав что у парня есть еще может ночь- две. Но обратиться он или погибнет, выдержит его тело обращение или молодой наследник станет упырем, бестолково кидающимся на все что движется – итог будет один – завтра на рассвете они прекратят его мучения. Хорошая традиция дать семье время. Этой же ночью мужчина в костюме волка вернулся за своим трофеем.

Орель мотнул головой, отгоняя тяжелые воспоминания. Последнее о чем он сейчас хотел думать, так это о том вампире. Уже прошло несколько лет с тех пор как обращенный собственноручно вырвал ему сердце, но мысленно он еще опасался его, вспоминая месяцы…а может годы плена, как физического так и душевного.

Но сейчас его хозяина нет. И Орель может дышать полной грудью. К тому же неподалеку происходит что-то весьма интересное.

Уже пару недель вампир замечал в лесу, рядом со своими привычными тропами чужое присутствие. Нет, его не нашли, его не выслеживали, но опасность он чувствовал очень явственно. Ветер доносил обрывки фраз, смеха, хотя мужчины старались вести себя тихо, но люди…люди этого не могут, даже когда хотят… запахи, запах крови и лошадей. Его не скрыть. Надо сказать Орель только однажды встречался с охотниками и тогда чудом уцелел. И потому знал, что встреча с охотниками - настоящая опасность. Сначала он принял группу за заплутавших путешественников и решил подойти ближе, но все его планы по поводу легкой добычи рухнули.

Охотники! Что– то дрогнуло внутри, когда он это понял. Быстро и бесшумно ступая босыми ногами по ледяной земле, отошел назад за деревья в темноту, откуда человеческий глаз его не различит. Он чувствовал что …боится? Когда Орель встретился с охотникам, то толком не знал насколько они опасны, несмотря на то, что уже пролил много их крови, и напугал до потери рассудка тех, кто остался в живы. Хотя сам еще хорошо помнил, как был загнан в угол одним из их мечников, как шипел и рвался, чувствуя бессильную злобу.

А это точно была группа охотников. Мужчины шли уверенно, цепко осматривая дорогу, как свои владения. К тому же у них с собой был целый арсенал: чеснок, связки с кольями, и еще одна особенность которая не оставляла сомнений роде занятий этой группы- над кольчугами у всех были металлические обручи вокруг шеи, элемент доспеха защищающий от клыков вампиров и упырей. Воины производили впечатление бывалых, а значит опытных охотников.

Орель и не подумал нападать, эта была бы самая настоящая глупость, слишком рискованно, да и зачем? Вампир производя как можно меньше шума, он решил убраться подальше. На следующий день, точнее на закате они снова шли через лес, и вампир почувствовал их, сердце его екнуло- заметили, ищут!!! - но движения в его сторону не было. Подобравшись поближе Орель понял, что они идут тем же путем, по той же дороге- Дозор- понял вампир, расширяют свои владения, мрази! Эту часть леса раньше не патрулировали. Он это точно знал, потому что недалеко, если свернуть от дороги было одно из его убежишь. Старое родовое поместье уже разрушенное, хотя эти руины еще давали иногда кров. Рядом было кладбище такое же старое и развалившиеся, где полагалось бы уже много лет лежать самому Орелю, и не вставать по ночам.

Сначала вампир следил за отрядом из осторожности, чтоб держать их на виду и быть спокойным, что они не охотятся за ним. Но потом… потом он увидел его…

В один из дней в отряде сменился командир – он был по виду иностранец, странный акцент, но пара фраз на чужом языке звучали знакомо. Когда-то для молодого Вьереску были наняты лучшие преподаватели обучавшие его языкам соседних стран…

У нового командира, помимо акцента были ледяные, голубы глаза, это дурацкое сравнение из романов не выходило у Ореля из головы. Его собственные были не такими холодными даже когда он убивал, наоборот в них была страсть, ярость огонь…но этот мужчина казался и выглядел.. по-настоящему опасным. Ему явно не было особого дело до пустой болтовни в отряде, он ни разу не отвлекся, будучи на обходе, не засмеялся со всеми, он все время был на чеку.

Каждый раз когда на обход выходил отряд этого охотника, Ореля что- то очень беспокоило и он не мог понять что именно. Все в отряде либо тайно трусили, либо подбадривали себя байками либо скучали, а этот немец, да в этом не было сомнения, командир отряда, мужчина с холодными голубыми глазами и светлыми волосами был из этой страны - он охотился!

И Орель не мог отвести от него взгляда. Вампир чувствовал, что должен следить, не должен выпускать из вида, казалось, только моргни и кинжал уже будет у горла. Чувствовал себя котом перед рычащим псом. Шерсть становилась дыбом, он был напряжен, готов сражаться, но не мог пошевелиться. Его очень пугало это поганое чувство, а других охотников он почти не боялся. Каждого по отдельности мог бы перебить и в одиночку, это кстати была лучшая тактика, так вампиры всегда старались действовать инстинктивно, обмануть, заманить разделить врагов. По одиночке каждый из них – просто слабые напуганные людишки, вместе -опасные враги, но этот.. Орель почему- то точно знал, что этот, мог сражаться в одиночку, и кажется этого и хотел- казалось остальные его раздражают.

Гюнтер. Так звали командира отряда. К нему обращались редко. Вампир пару раз тихо произнес это имя, словно пробуя на вкус.

Раньше хватало ума не попадаться ордену, оставляя тем лишь сражаться с упырями, жестокими и почти безмозглыми тварями. А вот одна такая тварь как Орель могла породить очень много упырей, и порождала пока питалась, в то время как сами упыри практически не способны к размножению, в том числе из- за своей жестокости, после их нападения от жертвы мало что оставалось. Потому охота на такого вампира будет продолжаться до победного конца, до их победного конца, разумеется, а надежды на то, что Орель в одиночку положит весь орден, у него было мало. Поэтому обнаружить себя он никак не мог.

Но сегодня произошло кое-что очень странное.

Отряд дошел до сгоревшей сосны, они всегда шли после него по тропинке дальше в лес, чтобы обогнуть свою территорию и пойти обратно… сегодня все пошло не так. Гюнтер, который был во главе этого отряда, остановился. Орелю показалось, что он каким – то неведомым чудом почуял его, и резко спрятался за ствол дерева, на котором сидел, прижимая руку к груди, как перепуганный мальчика, который боится, что его застукают в игре в прятки. Однако с такого расстояния, человек конечно не мог разглядеть или почувствовать вампира, каким бы умелым и талантливым он ни был.

Гюнтер решил повернуть отряд к старом тракту, в противоположную сторону от вампира, но к старому родовому кладбищу почившего рода Вьереску! Сердце не переставало частить, хотя надо сказать, оно могло и совсем не биться, но вампир был сыт и крови для этого хватало. Орель понимал, что этот изгиб пути импровизация, он слышал их разговоры, но подпускать отряд так близко к своему дому ему не хотелось, но что он мог сделать? Лучшее что было в его силах это - ничего! Ну кладбище, ну что мало таких? Старое и заброшенное, вампиру тут точно делать нечего, людей здесь нет, а до ближайшей деревни далеко, не успеет нечисть вернуться до рассвета, может охотники тоже так думали и поэтому не боясь, без разведки свернули на старую дорогу, просто ради любопытства?

Выбора не оставалось. Раньше после этой сосны, Орель убедившись, что их путь не изменился, уходил по своим делам, но теперь нужно было все выяснить.

Так и есть Гюнтер и его товарищи дошли до кладбища и спешились. Юноша-вампир даже зашипел, но ветер рвущий верхушки старых сосен заглушил его голос. Хотелось слететь вниз и разорвать незваных гостей, но, что если он не справится, и кому – то удастся вернуться, тогда все. Сюда будут наведываться отряды, чтобы уничтожить его. Надо терпеть, терпеть и ждать.

Тем временем Гюнтер осматривался, казалось, что он почти с наслаждением любуется старинными надмогильными памятниками. Он медленно ходил мимо них. В то время как остальные просто спешились с коней и занимались своими делами, кто -то втихую выпил, кто-то читал молитву, никому не было дела до пейзажей, никому кроме Гюнтера.

Странно, но охотник подходил именно к тем статуям, которые всегда нравились самому Орелю, нравились в детстве и нравились сейчас, он даже касался их и за многие годы, места прикосновения к крыльям или ладони стали отполированными. Гюнтер был совсем не похож ни на одного из тех охотников, которых вампир видел, да и вообще ни на кого. Орель сам не понял как оказался так близко к нему, пока думал обо всем этом. Он спустился с вершины сосны и тенью пробрался к склепу, рядом с которым прохаживался Командир отряда.

- Черт- мысленно отругал сам себя вампир. Большей глупости сделать было нельзя…казалось ему тогда. Риск слишком велик, но идти назад было еще опаснее и он притаился за колонной наблюдая и тут …. его дыхание перехватило. Вампир замер, не моргая следя за охотником.

Гюнтер резко повернулся к статуте…это была не просто статуя – это было надгробье, то, которое еще при жизни молодого наследника заказали родственники, понимая, что скоро их сын перестанет быть их сыном, и надо успеть упокоить его до этого момента. Статуя повторяла черты юноши, она была прекрасна и печальна, скульптору удалось поймать выражение лица единственного сына семьи Вьереску, статуя казалось живой. И Гюнтер это заметил. Хотя они никогда не были знакомы, но охотник подходил к статуе медленно, почти с узнаванием или настороженностью, он протянул руку к щеке мраморного изваяния и коснулся, медленно проводя пальцами по холодному камню.

За десятилетия одиночества, простое прикосновение для Ореля стало забытой, невыносимо желанной роскошью, настолько несбыточной в его нынешней жизни, что на мгновение ему показалось, что охотник тянется к его собственной щеке. От отчаяния и злости Орель не выдержал. Ему захотелось, чтобы это человек увидел его! Нет, не его каменное изображение, а его самого во плоти, ему захотелось закричать -Я ЗДЕСЬ! Я! Смотри, не эта каменная кукла, а Я, ну посмотри же! И не думая Орель вышел из тени, неотрывно смотря на охотника, ветер трепал черные тяжелые локоны, истлевшая одежда почти не скрывала стройного белого тела, глаза блестели... вампир улыбался

- Посмотри на меня - прошептал юноша – Сейчас! – человек не слышал его, не мог слышать, но он поднял глаза посмотрев прямо!

Орель понимал, что выкопал себе могилу и может прямо сейчас ложиться под своего ангела, но в душе его разгоралось яростное азартное пламя, отчего –то, от мысли что охотники, нет, ЭТОТ охотник будет знать, что он есть, ему хотелось смеяться от радости и гнева одновременно.

Все закружилось: крики, все хватались за оружие, в впопыхах в растерянности, и только Гюнтер не спускал глаза с своей «добычи»

- Посмотрим кто кого - вертелось в голове у Ореля- Я таких как ты….

И тут снова блондин удивил его не на шутку, Орель почти растерялся. Он хотел разделить нападавших как делал раньше, что бы перебить по одному. Для этого вампир забрался в старую усыпальницу, зная, что сможет без труда выбраться с другой стороны, но тот, кого звали Гюнтер –всех остановил.. он сам разделял отряд и не собирался никого пропускать вперед - вот такого вампир не ожидал. Интересно … Орель определенно хотел поиграть с ним еще, и в конце этой игры останется только один.