«Проблемы в Раю: похоже, новая игрушка Джеймсона Кейна изменяет ему с его «Пятницей»» 8 страница

Вовсю полыхал камин.

— Привет, — тихонько позвала Тейт, войдя в библиотеку.

Она зашла сюда впервые с тех пор, как Джеймсон затащил ее в эту комнату, и теперь почувствовала, как по коже пробежали мурашки.

— Ты вернулась? Не может быть, — произнес Джеймсон.

Он сидел в кресле с откидной спинкой, лицом к камину. Так близко, что Тейт испугалась, как бы он не обжег ноги.

Значит, на том же месте, что и всегда.

— Оооо, какой тон. Кто-то уже злющий, — съязвила девушка и, подойдя к дивану, плюхнулась на него, поджав под себя ноги.

Джеймсон не пошевелился.

— Я просто удивлен. Мне пришло в голову, что все это тщательно продуманная уловка, способ выскользнуть из моих цепких лап, — сказал он ей.

Тейт рассмеялась.

— Ты слишком мне доверяешь. Разве Сэнди тебе не говорил? Я всю неделю была хорошей девочкой, — заверила она его.

— Сильно в этом сомневаюсь, и порой мне кажется, что Сандерс работает на тебя против меня. Хотя о поцелуе он мне сообщил, — сказал Джеймсон.

— Вот трепло. Да, поцелуй имел место. Надеюсь, он также сообщил тебе, что я положила конец этому поцелую и сказала Нику, что не собираюсь сбегать с ним в его замок в Аризоне, — подчеркнула она.

— Да, было какое-то упоминание. В основном болтовня. Я стараюсь не обращать на него внимания, когда он переходит к фактам.

— Разумеется.

— Заткнись.

— Ничего не было, Джеймсон. Я здесь, — заметила она.

— Да. И могла бы быть здесь уже прошлой ночью, но предпочла провести ее с Энджером, — практически выплюнул он имя Энджа.

Тейт рассмеялась и начала снимать шарф и пальто.

— Знаешь, для такого удивительного человека, который постоянно твердит о том, что ему все равно, что его ничего не заботит, и прочую чушь в этом роде, ты ужасно закомплексованный, — сказала ему она.

Наконец Джеймсон повернул к ней голову, из-за подголовника кресла была видна его напряженная челюсть. Тейт склонилась над спинкой дивана, сложив руки на груди.

— Пошла ты нахер, Тейтум. Это посттравматический стресс от общения с тобой, — прорычал он.

Девушка хмыкнула.

— Ты такая сучка.

Она специально его провоцировала, поэтому не двинулась с места, когда Джеймсон встал с кресла и направился к ней. Тейт всю неделю по нему тосковала. И сейчас безумно его хотела. Она была готова послать все к чертям, уступить ему. В конце концов, он победил. Наконец-то она была готова это признать.

— А ну, повтори? — прорычал Джеймсон и, обойдя диван, оказался с ней лицом к лицу.

Тейт повернулась и снова опустилась на пятки.

— Сучка. Я тебя так назвала. В том смысле, что ты ведешь себя как сопливая сучка. Вы победили, мистер Кейн. Я здесь. Он в Аризоне. Эндж дома. Но я здесь, с тобой. Так что перестань быть сопливой сучкой.

Его пальцы мгновенно сомкнулись вокруг ее горла, от чего Тейт сперва откинулась на спинку дивана. Она вздохнула и, сжав запястье Джеймсона, впилась ногтями ему в кожу. Чем сильнее вонзались ее ногти, тем сильнее он сжимал. Она вцепилась в него изо всех сил.

— Когда-нибудь ты научишься следить за своим гребаным языком, — прошипел Джеймсон.

— Наверное, нет, Кейн, — выдохнула она. — Тебе, по-видимому, стоит к этому привыкнуть.

— Мне не нужно привыкать к дерьму. Так что, он был хорош? Такой же скучный? А как насчет Энджера? Знаю, он всегда был любимчиком, — сказал Джеймсон.

Тейт удалось рассмеяться, хотя это больше походило на фырканье. Она провела свободной рукой по его груди и вцепилась в футболку.

— Не знай я тебя лучше, то решила бы, что ты по мне скучал, — прошептала она.

Джеймсон злобно сверкнул глазами, но давление на ее шею немного ослабло. Девушка смогла сесть.

— Не то слово.

— Ах, бедняжка. Сексуальная секретарша так плоха в постели? — проворковала Тейт.

— Откуда мне знать.

— Да ладно. Я ни на секунду не поверю, что ты всю неделю провел в одиночестве, особенно после того, как ее уволил, — фыркнула Тейт.

Джеймсон закатил глаза.

— Тейтум, я ее уволил, потому что она не могла толком составить ни одного документа, — огрызнулся он. — Не уверен, что она вообще умеет читать. И хотя обычно глупые женщины, хорошо трахаются, еще никто не был так хорош, как ты.

Тейт рванула его за футболку и, притянув к себе, поцеловала. По всему телу пронесся разряд электричества. То, чего она не чувствовала уже долгое время. Девушка порывисто выдохнула ему в рот, пытаясь приподняться на колени. Она хотела быть ближе, намного, намного ближе к нему. Так близко, как только возможно.

Джеймсон отпустил ее горло и быстро стянул с себя футболку. Не успел он сорвать ее с головы, как по его груди, сильно царапая кожу и оставляя за собой красные полосы, скользнули руки Тейт. Он схватил ее за запястья и рывком привлек к себе, вторгаясь языком ей в рот. Затем, прижавшись к ней всем телом, Джеймсон снова опрокинул ее на диван.

— Пожалуйста, — она поняла, что шепчет, пытаясь сбросить обувь. — Пожалуйста, Джеймсон. Пожалуйста.

— Очевидно, малыш Ник был не очень-то хорош, если ты меня уже умоляешь, — усмехнулся он, стягивая с нее рубашку.

— Почему всегда, когда мы трахаемся, тебе хочется поговорить о других мужчинах? Джеймсон, если тебе охота трахаться с мужчинами, я не против. Можно мне посмотреть? — спросила Тейт, пока он пытался стянуть с нее джинсы и нижнее белье.

Когда она приподняла бедра, Джеймсон шлепнул ее по заднице.

— Я бы не дал тебе посмотреть даже, как трахаю сам себя, тупая сука. Ты этого не заслужила. Где, черт возьми, тебя носило весь день? — резко спросил он и, сорвав с нее одежду, бросил ее на диван.

— В центре, с Энджем. Потом ужинала с Сандерсом, — сказала ему она, швырнув лифчик в дальний угол комнаты, пока Джеймсон сбрасывал с себя брюки.

— Я не люблю ждать.

— Видишь? Ты такой нытик.

— Следи за своим гребаным языком, — прошипел он, шлепнув ей рукой между ног.

Тейт порывисто выдохнула, а потом его пальцы уняли боль. Войдя в нее, как в масло. Она застонала, раздвинув для него ноги.

— Господи, Тейт. Когда ты пришла, я ожидал битвы, а не легкого траха.

— У нас это вроде как одно и того же, — выдохнула она.

Джеймсон снова шлепнул её между ног, и она вскрикнула, чуть не кончив.

— Ты от чего-то очень сильно завелась. Это день, проведенный с Энджером, так тебя возбудил? — спросил он, погружая в нее средний палец.

Тейт заерзала.

— Нет.

— Ты ужасно влажная.

— Я всегда такая.

— Не без причины. Что тебя так завело, а?

— Ты. Только ты.

— Правильный ответ.

Джеймсон положил ладонь ей на грудь, прижав к дивану. Заставив лечь. Он закинул одну ногу Тейт на спинку дивана, а затем вонзился в нее до упора. Без колебаний, просто в одно мгновение их бедра столкнулись. Она вскрикнула и, вскинув руки, сжала свои груди.

— О, боже... черт, — простонала Тейт, почувствовав, как он тут же начал в нее вколачиваться.

— Гребаная шлюха. Провела с ним весь день. Пыталась трахнуть его в нашей постели. Наверное, и в моей квартире пыталась его трахнуть. Да кем, черт возьми, ты себя возомнила?! — спросил Джеймсон.

Другая нога Тейт касалась пола, мужчина схватил ее за колено и, притянув к себе, вошел в нее так глубоко, что казалось, будто сейчас лишит рассудка.

«Будто это нечто новое. Помнишь, как ты впервые его увидела? Чистый разрыв сердца».

— Изначально я хотела трахнуть его здесь, — с насмешкой сказала она, и рука с ее груди переместилась к горлу.

Джеймсон не шутил, это были не нежные ласки — рукой он практически намертво сжал ей шею.

— Ты бы, бл*дь, не посмела, — прошипел он.

— Не хватило времени.

— Тупая шлюха, тебе не хватило яиц. Чёрт. Твою мать, Тейт. Вечно ты заставляешь меня делать то, чего я не хочу, — прорычал Джеймсон, ослабив хватку у нее на шее.

— Думаю, ты всегда этого хочешь, — возразила она.

— Всегда, — простонал он.

— Но я не могла этого сделать — прошептала Тейт.

«Почему во время секса ты всегда становишься честной девочкой? Почему ты не можешь просто притвориться, как все остальные? »

— Конечно, черт возьми, не могла. Эта киска принадлежит мне, тупая ты пи*да. Ты думала, что можешь распоряжаться ею без моего разрешения? Ошибаешься, — заявил Джеймсон.

— Знаю, знаю, — выдохнула она.

Рука на ее горле, наконец, разжалась, и Тейт принялась судорожно хватать ртом воздух, но тут же снова застонала, когда пальцы Джеймсона скользнули к ее соску и сильно его сжали.

— Я создал эту киску. Последние семь лет она принадлежала мне, — прошептал он и, отпустив ее ногу, наклонился к Тейт.

— Да, да, — крепко зажмурившись, всхлипнула она.

Девушка почувствовала, как он прижался лбом к ее виску и царапнул зубами щеку.

— Моя, — прорычал Джеймсон.

— Твоя, — согласилась она.

— Тупая шлюха, даже не знаешь, кому она принадлежит. Стерва. Пи*да. Ты сказала, что лучше бы меня вообще не было. Пошла ты нахер, — выругался он, и Тейт порывисто выдохнула, когда его рука отпустила ее грудь и скользнула между их телами.

Джеймсон говорил о том, что она кричала ему в больнице. Ее поразило то, что он вообще помнит ее слова. Вообще помнит то, что она говорит. Наверное, было больно — так долго носить это в себе.

— Я имела в виду не это, — сказала Тейт и снова ахнула, почувствовав, как в нее скользнул палец Джеймсона, прямо поверх его члена. А он был совсем не маленьким.

«Предельная наполненность».

— Конечно, бл*дь, ты не это имела в виду. Я тебя создал, ты — часть меня. Если бы не было меня, то, черт возьми, и тебя тоже, — огрызнулся он.

Внезапно Тейт осенило.

«Не Сатана. Не Лилит. Ева была сотворена из ребра Адама. Мы — части друг друга. Вот почему я не могу от него уйти. Вот почему он не может уйти от меня. Я не его раба, а он не мой господин и повелитель. Мы — единое целое ».

Обычно во время секса она не начинала философствовать, но, видимо, это сработало, потому что Тейт кончила так сильно, что до крови прикусила Джеймсону мочку уха. Зарычав, он отстранился и, схватив ее за горло, впился в нее ногтями, снова уложив на диван. Мужчина держал ее так, пока она содрогалась всем телом и плакала, разрываясь вокруг него на куски. В итоге он успокоился, но Тейт кончала еще целых секунд двадцать.

— Да, — выдохнула она, когда, наконец, почувствовала, что снова в состоянии дышать. — Да, меня бы не было…

Не говоря ни слова, Джеймсон поднял ее с дивана. Девушка взвизгнула, цепляясь за его плечи, пока он нес ее в другой конец комнаты. Она не догадывалась о его намерениях, пока не увидела, что они приближаются к столу. Туда, где все началось. Мужчина практически бросил на него Тейт и, с силой прижав к столешнице, начал снова в нее вколачиваться.

— Почему, чтобы ты со мной согласилась, мне всегда нужно тебя трахнуть? — спросил он, царапая ногтями ее грудь.

Ей удалось рассмеяться.

— Вопрос в том, почему это тебе так нравится? — ответила Тейт, когда он схватил ее за бедра.

— Ты издеваешься?

— Сильнее, — простонала она, и Джеймсон не стал возражать.

Стол задрожал и со скрежетом сдвинулся с места.

«Как в старые добрые времена».

— Вопрос в том, почему ты вынуждаешь меня это делать, — выдохнул он, откинув назад голову.

Тейт провела ладонями по его груди.

— Потому что ни один мужчина не заставлял меня кончать так, как ты, — промурлыкала она.

— Не то слово. Ты этого не заслуживаешь. Тебе стоит стараться поусерднее, — простонал он, положив руки ей на колени. Раздвигая их шире.

— Ты заставляешь меня слишком много работать, — возразила она.

— Иди нахер, да ты должна молиться на мой член. Что за чертов язык. Бл*дь. С Энджером ты тоже так болтаешь? — прорычал Джеймсон.

— Опять ты об Эндже, — вздохнула она.

— Это ты всегда говоришь о том, чтобы его трахнуть, и при каждой нашей встрече он хвастается, что трахнул тебя. Ублюдок. Гребаное хвастовство. Это не могло быть так чертовски волшебно. Он должен был, по крайней мере, научить тебя вовремя затыкаться, — прорычал Джеймсон, и его толчки стали безжалостными.

Тейт почувствовала, как, словно товарный поезд, на нее надвигается очередной оргазм.

— Он был довольно хорошим учителем, — простонала она.

— Прости, что?! — Джеймсон резко наклонил голову и посмотрел на нее.

— Тебе ли не знать — ты ежедневно извлекаешь из этого выгоду.

Такого не случалось с прошлой осени. С тех самых пор, как они в самый последний раз спали вместе еще до того, как все пошло наперекосяк, и Ураган Джеймсон разорвал на части ее сердце. Такого ни разу не случалось даже тогда, когда в Испании он пытался собрать это самое сердце заново.

Джеймсон ударил ее по лицу, и она вскрикнула, кончив так сильно, что у нее потемнело в глазах.

— Ты, чертова пи*да, никогда больше не смей говорить мне подобной херни! — рявкнул он.

— Да! Да! О, Боже, пожалуйста, — простонала Тейт, даже не осознавая, на какой планете находится, не говоря уже о том, что бормочет.

Он схватил девушку за шею и, грубо рванув к себе, вынудил ее сесть. Она ловила губами воздух, все еще охваченная множественными оргазмами. Другой рукой Джеймсон вцепился ей в задницу, как можно сильнее притиснув к себе и прижавшись бедрами к ее бедрам, а лбом — к ее лбу.

— Ты чертова сука. Иди нахер. Нахер. Я, бл*дь, тебя ненавижу, — прорычал он, а затем кончил.

Казалось, это длилось целую вечность. Его дрожь, толчки и высвобождение вызвали в теле Тейт новую волну удовольствия. К концу она почти рыдала, обхватив его руками за пояс. Когда мужчина наконец отпустил ее горло, она снова упала на стол, и Джеймсон повалился вместе с ней. Он прислонился головой к ее груди, пытаясь отдышаться.

Было такое чувство, будто они пробежали марафон. У них с Джеймсоном все время был дикий, спринтерский секс, но на этот раз... ей казалось, что она никогда больше не сможет ходить. Говорить. Вообще когда-либо хоть что-то сделать.

Разве что заняться сексом. Это она уж точно повторит.

— О, боже. Твою мать. Охренеть, — выдохнула Тейт, прижав ко лбу запястье.

— Да, — не двигаясь, выдохнул Джеймсон.

Тейт прекрасно осознавала, что они находятся почти в той же позе, что и в первый раз, когда занимались сексом в его библиотеке. Она лежит на столе, он — на ней, и оба хватают ртом воздух. Только на этот раз одежды на них поменьше. Оргазмы помощнее. И чувства определенно пострашнее. Тейт откашлялась. Попыталась заговорить. Пришлось снова откашляться. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

— Это было..., — едва слышно произнесла она.

Джеймсон усмехнулся.

— Неделя — это слишком долго, малышка. Видишь, что происходит, когда ты заставляешь меня ждать? — все еще задыхаясь, сказал он.

Тейт снова откашлялась.

— Так значит…, — удалось выдавить ей из себя хриплым голосом так, чтобы он ее расслышал.

— Хммм? — пробормотал Джеймсон, скользя руками по ее бедрам.

Ноги Тейт все еще обвивали его талию.

— Ты меня ненавидишь, да? — спросила она, с трудом сдерживая смех. По ее щеке скатилась слеза.

Мужчина усмехнулся.

— Тейтум, что я говорил тебе насчет той херни, которая слетает у меня с языка во время секса? Это все ерунда, — ответил он и царапнул ее ногтями.

— Однажды ты уже говорил, что ненавидишь меня. Перед тем, как уехать в Берлин, — заметила Тейт.

Руки Джеймсона на секунду замерли, а затем скользнули дальше.

— Это было совсем другое. Иногда... иногда мне кажется, что я действительно тебя ненавижу. Я этого не хотел и не искал, это не то, на что я рассчитывал. Мне нужен был просто партнер для игр, а не на всю оставшуюся жизнь. Ты изменила правила игры, — тихо произнес он.

— Да? — ответила Тейт, и по ее щеке скатилась еще одна слеза.

Джеймсон кивнул.

— Да, и этой игры я не знаю. Я в ней не силен. Мне приходится учиться на ходу, а ты только все усложняешь, когда сражаешься со мной на каждом шагу. Когда меняешь правила. Меняешь свое мнение. Из-за этого я ошибаюсь. Это меня бесит. Из-за всего этого я иногда тоскую по прежним временам. Иногда начинаю немного тебя ненавидеть, — признался он.

Тейт рассмеялась. Теперь слезы уже лились без остановки. Назад пути нет.

«Не сказать, чтобы он вообще когда-нибудь был».

— Жаль, — прошептала она.

— Почему?

— Потому что я из-за всего этого начинаю немного тебя любить.

— Повтори правила?

— Никаких правил.

— Заткнись.

— Лааааадно.

— Итак, каковы правила?

— Никаких Энджеров в доме.

— Так. И…?

— Никаких планов относительно твоей неминуемой гибели.

— И что еще?

— Никакого развращения Сандерса.

— Умница. Я вернусь через четыре дня.

Джеймсон наклонился и поцеловал ее. Он уже направился к выходу, но, сделав пару шагов, вернулся.

— Что?! Я его еще не развратила, — Тейт вскинула руки в защитном жесте.

Сандерс переминался с ноги на ногу, пытаясь слиться с дверным косяком.

— Какие-нибудь правила для меня, малышка? — спросил Джеймсон и, взглянув в большое зеркало, стал поправлять галстук.

Тейт оттолкнула его руки и занялась этим сама.

— У тебя это хреново получается, — проворчала она и, развязав галстук, начала завязывать его по новой.

— Следи за словами. Интересно почему у тебя это получается так хорошо? — спросил Джеймсон, глядя, как она ловко завязывает узел.

— Трахалась со многими профессорами, — ответила Тейт.

Джеймсон оттолкнул ее руки.

— Ты не достойна ко мне прикасаться, — сообщил ей он.

— Вчера ночью ты говорил совсем другое.

— Вчера ночью была совсем другая история. Скажешь что-нибудь напоследок? — спросил он.

Девушка на секунду задумалась.

— Не делай ничего такого, чего бы не сделала я, — с улыбкой ответила она.

— Что за ужасная мысль. Веди себя хорошо, — Джеймсон снова ее поцеловал и вышел за дверь, Сандерс понес за ним багаж.

Был понедельник. Он вернется в пятницу. В субботу вечером Тейт призналась ему, что любит его. Ничего не взорвалось. Земля под ногами не разверзлась, и сатана не унес ее в свой храм судьбы. Хотя он и унес ее в свою спальню.

— Малышка, мне это известно.

— Когда ты узнал?

— В Париже.

— Как? Этого не знала даже я.

— Ты плохо скрываешь свои чувства.

— Прости.

— Тейт, никогда не извиняйся. Я никогда этого не делаю.

— Это что-то меняет?

— Нет. Ничего.

— Пожалуйста, не делай мне больно.

— Я постараюсь.

— Это все, о чем я могу просить.

Он поцеловал каждый сантиметр ее кожи, практически обожествляя ее своим ртом. Ей казалось, что она умрет прямо у него на столе, но уже через пятнадцать минут, Джеймсон так ее завёл, что Тейт почувствовала, словно от пальцев ее ног можно прикуривать реактивный двигатель. Как раз в тот момент, когда она уже была готова молить о пощаде, Джеймсон скользнул в нее и снял напряжение.

На самом деле ничего не изменилось. Все выходные они трахались, наверстывая упущенное. Сандерс не раз пугался до чертиков, заходя не в ту комнату в неподходящий момент. Джеймсон по-прежнему обзывал ее грязными словечками, и ей это по-прежнему нравилось. По-прежнему занимался рукоприкладством, и ей это нравилось еще больше. Но лучше всего было, когда он говорил что-то приятное, не причиняющее боли. Не оставляющее ран. Это просто незаметно добавилось ко всему остальному.

«Наконец-то».

— Я кое-что купил, — сказал Джеймсон в воскресенье днем, войдя в библиотеку.

Тейт снова растянулась на полу, лежа на животе. С диваном произошел небольшой «инцидент». Он перевернулся, и у него отломилась ножка. Его отправили в ремонт. Джеймсон сказал, что впредь ей следует быть поосторожней — его барахло не из дешевых. Тейт ответила, что, наверное, ему не стоит так бешено трахать людей. Он велел ей заткнуться. В след за этим последовала перебранка, после чего они сломали его рабочее кресло.

Тейт долго смеялась.

— Что это? — настороженно спросила девушка и, сев, взяла протянутую ей коробку.

Она тут же его узнала. Винтажное колье от «Cartier», в основном с жемчугом и бриллиантами. Купленное анонимным покупателем по телефону.

— Купил на каком-то дурацком аукционе, — проговорил Джеймсон, усаживаясь в свое вольтеровское кресло. — Не знаю зачем. Пустая трата денег. Для какого-то благотворительного фонда.

Ей хотелось плакать, но Тейт старалась приучить себя к тому, чтобы никогда больше не лить слез. Соответственно вместо этого она сделала Джеймсону минет. Она была уверена, что это практически равноценно.

Но в воскресенье вечером ему позвонили. Они все еще были в библиотеке, поэтому Тейт стала невольным свидетелем разговора. Что-то о филиале его фирмы в Германии. Она все слышала, Джеймсон пытался отмазаться. Даже предложил послать вместо себя Сандерса. Но было необходимо его присутствие. Ему нужно было ехать — как это ни прискорбно, но у него имелись обязательства. Ему нужно было ехать в Берлин.

Естественно, первым, что пришло ей в голову, была паническая атака. Но потом девушка успокоилась. Сказать: «Эй, я вроде как тебя люблю, гребаный ты садист» — это все равно что заключить сделку. В какой-то степени она должна ему доверять. Поэтому Тейт просто улыбнулась и попросила его поскорее возвращаться домой. Джеймсон пытался уговорить ее поехать с ним, но она сказала, что не поедет ни за какие коврижки. К черту. Отпустить его — это всего лишь первые шажочки. Пусть ждет от нее гигантских скачков.

Однако Тейт попросила оставить с ней Сандерса, и это всех очень обрадовало. Сандерс не любил ездить в Германию. Джеймсон не любил оставлять Тейт одну. Тейт не слишком-то любила оставаться в одиночестве. Так что этот вариант устроил всех.

На самом деле все было не так уж плохо. Именно это без конца твердила себе Тейт. Она старалась не обращать внимания на то, что в последний раз, когда она призналась Джеймсону в своих чувствах, он сбежал в Берлин. Слишком странное совпадение. Но это было именно совпадением, должно было быть — она должна верить, что это так, доверять ему. Поэтому Тейт старалась, как могла.

— Что мы будем без него делать? — спросила она, когда Сандерс, наконец, вернулся домой.

— То же самое, что и обычно, когда его нет дома, — войдя на кухню, ответил он.

— Я не стану делать брауни. Пару недель назад ты назвал меня толстой, — напомнила ему девушка.

— Ты меня разозлила. Можно сказать, спровоцировала.

— Нихрена я тебя не провоцировала. Ты вел себя как засранец.

— Хотя, на самом деле, для твоего роста в тебе есть пара фунтов избыточного веса.

— Заткнись! Я не жирная!

— Ну, пару лишних фунтов, и ты ею будешь.

— НЕ БУДУ!

Тейт засмеялась и высыпала на него муку. Завязалась небольшая кулинарная потасовка. Что-то в испачканном Сандерсе ее просто убивало. От вида безупречного, холёного Сандерса, вымазанного в пищевой соде и рапсовом масле, ее разбирал дикий смех. Даже когда она поскользнулась на масле и упала на спину. Даже когда он высыпал на нее целый десятифунтовый пакет сахара. Тейт никак не могла остановиться. Наконец Сандерс ее поднял и потащил в ванную, где прямо в одежде затолкал в душ. Она вскрикнула, почувствовав, как на нее потоком хлынула холодная вода.

— Не смешно, — только и сказал Сандерс, а затем вышел из ванной комнаты.

Но вскоре вернулся, чистый и умытый. Парень переоделся в пижаму, и они смотрели в гостиной фильм, наслаждаясь брауни. Тейт посетовала на уборку кухни, но Сандерс сказал, что утром придет уборщица.

— Сэнди, Джеймсон знает, что ты со мной спал? И не один раз? — спросила Тейт, запихивая в рот почти целое пирожное.

— Да. Я ему все рассказываю.

— И он не возражает?

— Нет. С какой стати? — не отрывая глаз от экрана телевизора, спросил Сандерс.

— Да он бесится, стоит мне всего лишь улыбнуться Энджу, — заметила она.

— Мистер Холлингсворт представляет собой угрозу. А я — нет, — возразил Сандерс.

Тейт кивнула.

— Вполне справедливо.

На следующее утро они проснулись, все на том же диване. Она растянулась на груди у Сандерса, пустив слюни. Очаровательно. Парень скрыл свое отвращение, но, когда они встали, Тейт опять разобрал смех. Потом Сандерс приготовил им завтрак, и они съели его на улице в пижамах. Тейт поймала себя на мысли, что одни из самых счастливых моментов ее жизни были связаны с обычным бездельем с Сандерсом.

— Мне ему позвонить? — спросила она, прыгая на кровати Джеймсона.

Сандерс стоял в дверях.

— Если хочешь, — ответил он.

— Конечно, хочу. Но я никогда раньше ему не звонила, — сказала Тейт.

— Знаю.

— Ну, мне вроде как хотелось, чтобы мой первый звонок был чем-то особенным, — попыталась объяснить она и, подпрыгнув выше, коснулась его пальцами ноги.

— Ты упадешь, — предупредил Сандерс.

— Пффффф, нет, не упаду.

— Почему телефонный звонок должен быть особенным? Ты собираешься ждать его Дня рождения? — спросил Сандерс.

— Не говори глупостей. Потому, что… АУЧ! — она неудачно оттолкнулась от матраса и, отлетев, практически врезалась в шкаф. Затем с глухим стуком грохнулась на пол.

— Я же говорил, — раздался голос Сандерса.

Ей не пришлось беспокоиться о том, звонить Джеймсону или нет, потому что он позвонил ей сам.

— Ты хорошо себя вела, малышка? — спросил он.

Тейт находилась в библиотеке и, бросив взгляд в коридор, увидела, как прислуга убирает и отчищает кухню.

— Э-э... конечно. Можно и так сказать.

— О, Господи.

— Сандерс все еще цел и невредим, — заверила его она.

— Я не хочу говорить о Сандерсе, — ответил Джеймсон.

— А о чем бы ты хотел поговорить? — спросила она.

— Насколько ты влажная.

— О, боже.

— Я жду ответа.

К тому времени, как они закончили разговор, Тейт лежала на полу за столом, ее джинсы были спущены до щиколоток. Она тяжело дышала. Телефон лежал у нее на груди. Наверное, следовало закрыть дверь библиотеки, но ей было все равно.

«Только не сейчас, когда она на седьмом небе».

На следующий день они с Сандерсом отправились в город. Тейт не хотела ходить по магазинам, а собиралась подыскать себе какую-нибудь работу. Девушка ничего не сказала Сандерсу, пока они не уселись на скамейку, и Тейт не начала просматривать в газете объявления о найме. Увидев, какой раздел она читает, парень нахмурился.

— Не думаю, что Джеймсону понравится эта идея, — предупредил он.

Девушка пожала плечами.

— Сэнди, мне нужно что-то делать. Я не могу все время сидеть в этом доме, ловя каждое слово Джеймсона. Необходимо чем-то заниматься, — заявила она и, поёжившись, придвинулась поближе к нему.

— Джеймсон как-то упоминал, что тебя приняли в Гарвард. Должно быть, ты умная, — сказал он.

Тейт фыркнула.

— Спасибо, Сэнди.

— Почему бы тебе не вернуться к учебе? Наверняка есть что-то, что тебя заинтересует, — предположил он.

— Сэнди, учеба в Гарварде стоит огромных денег. Не хочешь отвалить мне пятьдесят штук? — спросила она.

— Если ты всерьез собираешься туда поступить, то почему бы и нет.

Тейт потрясенно уставилась на него.

— Я не позволю тебе платить за мое образование, — проворчала она, снова сосредоточившись на газете.

На самом деле она никогда не думала о том, чтобы вернуться к учебе. До Джеймсона Тейт была слишком занята всякой суетой. Слишком занята развлечениями. С Джеймсоном она не могла думать ни о чем, кроме Джеймсона, ну а после него... приблизительно то же самое. Университет никогда ее особенно не интересовал.

Но Сандерс был прав. Она умна, ну или, по крайней мере, когда-то такой была — ей не составило бы большого труда вернуться в прежнюю колею. Первоначально в университете она изучала политологию. Требование папы. Тейт ни разу не удосужилась задуматься о том, на какой факультет вернется, если вообще вернется.

— А Джеймсону ты позволишь? — тихо спросил Сандерс.

— Хммм. А зачем мне учиться? — спросила она, опустив газету.

— Ты очень хорошо ладишь с людьми. Могла бы стать социальным работником, — предложил он.

— Или стриптизершей.

— Иногда я сам не понимаю, почему с тобой разговариваю.

После этого они погуляли, Тейт зашла в парочку баров, где требовались работники, и прихватила заявления. Но у нее из головы не выходила мысль о том, что он сказал. Вернуться к учебе. Просто потрясающе. Есть, о чем подумать на будущее. Она всего лишь делала маленькие шажки к Джеймсону. Тейт не собиралась бежать и бросаться в его объятия, выпрашивая у него помощь, которая привяжет ее к нему на долгие годы.

Позже, около двух часов ночи, Сандерсу пришлось принять участие в видеоконференции с Джеймсоном и еще несколькими деловыми партнерами. Это восемь утра по берлинскому времени. Тейт лежала наверху в постели, уставившись в потолок. В пустом доме отдаленным гулом раздавался голос Сандерса.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒