261. В доме Дины и Филиппа

24 августа 1945

1. Иисус возвращается в Назарет по дороге, петляющей по холмам, пользуясь тенью оливковых рощ и фруктовых садов, покрывающих этот плодородный и хорошо

возделанный край.

Но Он останавливается, достигнув дороги, пересекающей дорогу на Птолемаиду и говорит: « давайте остановимся в том доме, где Я отдыхал раньше, здесь мы поедим, и пока солнце следует своим курсом, давайте побудем вместе, прежде чем вновь расстанемся. Мы пойдем к Тивериаде, Мама и Мария пойдут в Назарет, Иоанн и Эрмастиус в Сикаминон. »

Через оливковую рощу они направились к низкому большому крестьянскому дому, украшенному обычным фиговым деревом и гирляндами виноградной лозы,

которая карабкается по внешней лестнице и простирает свои ветви над террасой.

« Мир вам. Я вновь здесь. »

« Заходи, Учитель. Тебе всегда рады. Да дарует Бог мир Тебе и Твоим друзьям», – отвечает пожилой мужчина, который пересекал двор, неся охапку хвороста. Затем он кричит: « Сара! Сара! Учитель здесь со Своими учениками. Добавь больше муки в твое тесто! »

Женщина, покрытая мукой, выходит из одной из комнат, - она, очевидно, просеивала муку, - и, улыбаясь, опускается на колени перед Иисусом.

« Мир тебе, женщина. Я привел к тебе Мою Мать, как обещал тебе. Вот Она. А это ее невестка, мать Иакова и Иуды. Где Дина и Филипп? »

Женщина, поздоровавшись с двумя Мариями, отвечает: « Дина вчера родила свою третью дочку. Нам немного грустно, ведь у нас все еще нет племянника. Но мы все же счастливы, правда, Матфий? »

« Да, потому что это прекрасный ребенок, и она опять-таки нашей крови. Мы

покажем ее Тебе. Филипп ушел, чтобы вернуть Анну и Наоми от их престарелых

родителей, но он скоро вернется. »

2. Женщина возвращается к своей выпечке, тогда как мужчина, положив охапку в печь, заботится о гостях, усаживая их и предлагая им на выбор парное молоко и фрукты и оливки.

Комната на первом этаже прохладная и тенистая, большая, с двумя дверями, с одной на фасаде и другой в задней части дома, первая находится в тени большой смоковницы, а вторая в тени высокой живой изгороди, покрытой звездчатыми цветами, форма которых напоминает подсолнухи, но с меньшими венчиками. Поэтому большая комната освещена изумрудно-зеленым светом, и это большое облегчение для глаз, уставших от яркого солнечного света. В комнате стоят скамейки и столы, в ней, возможно, женщины прядут и ткут, а мужчины чинят свои сельскохозяйственные орудия и хранят свои запасы муки и фруктов, что очевидно по нескольким маленьким пучкам и многим крючкам и доскам, установленных на консолях и по длинным сундукам, расположенным вдоль стен. Пушистые пучки волокон льна или конопли выглядят как распущенные косы, свисающие на выбеленные стены, а кусок ярко-красной ткани, растянутой на открытом ткацком станке, кажется, освещает своим великолепным радостным цветом всю комнату.

Хозяйка, закончив печь хлеб, возвращается и спрашивает у гостей, хотят ли они увидеть новорожденного ребенка.

Иисус отвечает: « Я непременно благословлю ее. »

Мария, напротив, встает и говорит: « Я пойду и поприветствую мать. »

Все женщины выходят.

« Здесь очень уютно», - говорит Варфоломей, который явно очень устал.

« Да. Здесь тихо и прохладно. И мы здесь, в конце концов, заснем», - подтверждает Петр, которого уже клонит ко сну.

« Через три дня мы придем домой, и останемся там длительное время. Вы сможете отдохнуть, потому что будете проповедовать благую весть в окрестностях», - говорит Иисус.

« А что будешь делать Ты? »

« Я буду в Капернауме большую часть времени, вновь и вновь посещая Вифсаиду. Я буду проповедовать Евангелие тем, кто присоединился ко Мне там. Затем, во время полнолуния Тишри, мы вновь начнем ходить вместе. Тем временем Я буду наставлять вас по вечерам... »

Иисус замолчал, потому что увидел, что сон сделал Его слова бесполезными. Он, улыбаясь, качает головой, глядя на апостолов, которых усталость и сон одолели в более или менее удобных позах. В доме воцарилась мертвая тишина. Он стал похож на заколдованное место. Иисус идет к двери у изгороди, покрытой цветами, и сквозь ее ветви созерцает мягкие Галилейские холмы, покрытые серыми молчаливыми оливковыми деревьями.

3. Легкое шарканье раздается над головой вместе с неуверенным плачем

новорожденного ребенка. Иисус смотрит вверх и улыбается своей Матери, которая сходит вниз, держа в Своих руках белый маленький сверток, из которого видны крошечная красная головка и два крошечных красных кулачка.

«Посмотри, Иисус, какое прекрасное дитя! Она немного напоминает Тебя в Твой первый день жизни. Твои волосы были такими светлыми, что казалось, что их у Тебя нет, если бы они затем не превратились в светлые кудри, подобные облачку пуха, и Ты тоже был красным как роза. И, взгляни, взгляни, теперь, когда она открыла свои маленькие глазки здесь, в тени, и ищет грудь своей матери, ее глаза темно-синие, как Твои... О! Дорогая! Но у Меня нет молока, Моя дорогая малышка, Моя маленькая розочка, Моя голубка! » - и наша Госпожа убаюкивает дитя, переставшее плакать и заснувшее, гукая, как маленькая голубка.

« Мама, Ты и со Мной поступала так? » - спрашивает Иисус, наблюдая, как его Мать убаюкивает дитя, прижав Свою щеку к маленькой белокурой головке.

« Да, Сын. Но Я называла Тебя “Моей маленькой овечкой”. Она прекрасна, не так ли? »

« Очень красивая и сильная. Ее мать может гордиться ею », - подтверждает Иисус, Который тоже наклонился, глядя как спит невинный ребенок.

« Напротив, она не гордится... Ее муж недоволен, потому что все дети – девочки. Это верно, что мужчины лучше для полевых работ на наших полях. Но это не вина нашей дочери», - говорит со вздохом подошедшая хозяйка.

« Они молоды. Пусть они любят друг друга и у них родятся мальчики», - уверенно говорит Господь.

« Вот и Филипп... Он сейчас помрачнеет... », - стонет расстроенная женщина. И более громким голосом говорит: « Филипп, здесь раввин из Назарета. »

« Я рад видеть Его. Мир Тебе, Учитель. »

« И тебе, Филипп. Я видел твое прекрасное дитя. Я все еще смотрю на нее, потому что она действительно достойна похвалы. Бог благословляет тебя красивыми, здоровыми и хорошими детьми. Ты должен быть очень благодарен Ему... Ты не отвечаешь Мне? Ты, похоже, раздосадован... »

« Я надеялся, что в этот раз будет мальчик! »

« Ты не хочешь рассказать Мне, что ты несправедлив, обвиняя невинного ребенка в том, что она девочка, или о том, что ты собираешься быть суровым со своей женой? » - строго спрашивает Иисус.

« Я хотел мальчика! Для Господа и для себя! » - обиженно восклицает Филипп.

« И ты думаешь, что получишь его благодаря беззаконию и бунту? Может быть ты читаешь мысли Бога? Разве ты выше Его и можешь сказать Ему: “Сделай это, потому что это праведно? ” К примеру, эта женщина – Моя ученица, у нее нет детей. И все же она сказала Мне: “я благословляю мое бесплодие, которое дало мне крылья, чтобы следовать за Тобой”. А эта ученица, мать четырех сыновей, переживает о том,

что не все четверо сейчас принадлежат ей. Я верно говорю, Мария и Сусанна? Ты слышишь их? И ты, хотя ты был женат всего несколько лет на плодовитой женщине, и был благословлен тремя розовыми бутонами, которые ищут твоей любви, ты сердишься? На кого? Почему? Ты не хочешь сказать Мне? Ну, тогда Я скажу тебе, что ты эгоистичен. Подави свои разочарование и ненависть. Раскрой свои объятия для этого дитя, родившегося от твоего семени и люби ее. Подойди! Возьми ее! » - и Иисус берет маленький льняной сверток и кладет его на руки молодого отца. В заключение Он говорит: « иди к своей плачущей жене и скажи ей, что любишь ее. Или Бог действительно никогда не даст тебе сына. Я говорю тебе. Иди!... »

Мужчина идет в комнату своей жены.

« Спасибо, Учитель! » - шепчет его теща. « Он был очень груб со вчерашнего дня... »

Мужчина спускается вниз через нескуолько минут и говорит: « Я сделал это, мой Господь. Она благодарит Тебя. И она велела мне попросить Тебя дать имя ребенку, потому что... из-за моей несправедливой ненависти я решил назвать ее именем, которое слишком уродливо... »

« Зови ее Марией. Она всосала горькие слезы вместе с первой каплей молока, которое тоже было горьким из-за твоей жесткости, поэтому она может быть названа Марией и Мария будет любить ее. Верно Я говорю, Мама? »

« Конечно, Моя бедная дорогая малышка. Она так прелестна. И она, конечно, будет доброй и станет маленькой звездочкой на Небесах. »

4. Они вернулись в большую комнату, где апостолы так быстро заснули, за исключением Иуды, который, кажется, чем-то обеспокоен.

« Ты хочешь Мне что-то сказать, Иуда? » - спрашивает Иисус.

« Нет, Учитель, но я не могу заснуть, и я хотел бы побыть снаружи какое-то время. »

« Что тебе препятствует? Я тоже выхожу и иду к этому пригорку. Он весь в тени... Я буду молиться. Ты хочешь пойти со Мной? »

« Нет, Учитель. Я бы беспокоил Тебя, потому что я не в состоянии молиться.

Возможно... возможно, я не очень хорошо себя чувствую, и это огорчает меня... »

« Тогда оставайся здесь. Я никого не принуждаю. До свидания. До свидания, женщины. Мама, когда Иоанн из Эндора проснется, пошли его ко Мне, одного. »

« Да, Сын. Мир Тебе. »

Иисус уходит, Мария и Сусанна склонились, рассматривая ткань на ткацком станке. Мария садится, положив слегка согнутые руки на колени. Возможно, Она тоже молится. Мария Алфеева скоро устает, разглядывая незавершенную работу. Она садится в самом темном углу и вскоре засыпает.

Сусанна сочла, что это хороший почин, и последовала за ней.

Только Мария и Иуда бодрствуют: первая – глубоко погрузившись в Свои мысли, второй – глядя на Нее широко раскрытыми глазами, не отрывая от Нее своего взгляда. В конце концов он встает и приближается к Ней медленно и бесшумно. Хотя он, совершенно определенно, красивый и статный мужчина, тем не менее, не знаю почему, он производит на меня впечатление кошки или змеи, приближающейся к своей добыче. Наверное это потому, что я не люблю его, я чувствую, что сами его шаги заключают в себе обманчивость и опасность… Он зовет Ее тихим голосом: « Мария! »

« Чего ты хочешь от Меня, Иуда? » - спрашивает Мария, ласково глядя в его глаза Своими излучающими любовь глазами.

« Я хотел бы поговорить с Тобой... »

« Да, Я слушаю. »

« Не здесь... я не хочу, чтобы кто-нибудь меня услышал... ты не против, если мы

выйдем отсюда на минутку? В такое же тенистое место, как здесь... »

« Пойдем... но взгляни. Они все спят... ты мог бы поговорить и здесь», - говорит Благословенная Дева. Но Она встает и выходит и оказывается перед высокой цветочной изгородью.

« Чего ты хочешь от Меня, Иуда? » - вновь спрашивает Она, глядя на апостола

который, кажется, несколько расстроен и затрудняется говорить. « Ты нехорошо себя

чувствуешь? Или ты сделал что-то неправильное и не знаешь, как об этом сказать? Или ты чувствуешь, что вот-вот сделаешь что-то неправильное, и тебя гнетет необходимость признать, что испытываешь искушение? Говори, сын. Как Я вылечила твое тело, так же Я исцелю твою душу. Скажи, что тебя расстраивает, и если Я смогу, Я помогу тебе. Если Я не смогу сделать это Сама, Я скажу об этом Иисусу. Даже если ты совершил тяжкий грех, Он простит тебя, если Я попрошу Его. Действительно, Иисус тоже сразу же простит тебя… Но, возможно, ты стыдишься Его, Учителя. Я – Мать, Я никого не стыжу…»

« Нет, Ты этого не сделаешь, потому что Ты Мать и Ты такая добрая. Ты мир для всех нас. 5. Я чувствую себя... на грани срыва. У меня очень плохой характер, Мария. Я не знаю, что у меня в моей крови и в моем сердце... Вновь и вновь я становлюсь не в состоянии их контролировать… и затем я мог бы совершать странные… и наихудшие поступки. »

« Даже рядом с Иисусом ты не можешь устоять перед соблазном? »

« Да. И я страдаю из-за этого, поверь мне. Это так. Я несчастный негодяй».

« Я буду молиться за тебя, Иуда».

« Этого не достаточно».

« Я обращусь к праведным людям, чтобы они молились за тебя, не сказав им, за кого они молятся».

« Этого не достаточно. »

« Я попрошу молиться детей. Поэтому что многие дети приходит ко Мне, в Мой огород, подобно маленьким птичкам, ищущим пшеничные зернышки. И Мои ласки и слова, которые Я говорю им – это для них зернышки. Я говорю им о Боге... и они, маленькие невинные души, предпочитают это играм и сказкам. Молитвы детей – это радость Господа»

« Не такая, как Твоя. Но этого все еще не достаточно».

« Я скажу Иисусу, чтобы Он молился за тебя Отцу».

« Этого все еще не достаточно».

« Большее чем это – невозможно! Молитва Иисуса побеждает и бесов... »

« Да, но Иисус не всегда молится. И тогда я вновь могу оказаться наедине с собой... Иисус всегда говорит, что однажды Он уйдет. Я должен думать о времени, когда я останусь без Него. Сейчас Иисус хочет отправить нас на проповедь Благой Вести. Я боюсь идти с этим моим врагом, - которым являюсь я сам, - распространять Слово Божье. Я бы предпочел уже прежде проповеди стать совершенным».

« Но, сынок, если даже Иисус не успешен, кто же тогда может быть таким?

« Ты, Мать! Позволь мне остаться на некоторое время с Тобой. Язычники и проститутки оставались с Тобой. Так что и я могу остаться. Если Ты не хочешь, чтобы я быть там, где Ты живешь, ночью я буду спать у Алфеев и Марии Клеопы, но я буду

проводить день с Тобой и детьми. В прошлом я пытался поступать по собственному разумению и усугубил свое положение. Если я иду в Иерусалим, где у меня слишком много нечестивых друзей, то в той ситуации, в которой я нахожусь сейчас и которая мне нравится, я становлюсь для них посмешищем… И так будет везде, в какой бы город я ни пошел. Искушение дороги сжигает меня со всем тем хорошим, что у меня уже есть. Если я пойду в Кериоф, к моей матери, я стану рабом гордости. Если я удалюсь в уединенное место, тишина рвет меня на части голосом Сатаны. Но если я останусь с Тобой, о, я чувствую, что это будет совсем по-другому!... Позволь мне пойти с Тобой! Скажи Иисусу, чтобы Он позволил мне это! Ты хочешь, чтобы я погиб? Ты боишься меня? Ты смотришь на меня с выражением лица раненой газели, у которой нет сил, чтобы вырваться из рук нападающих. Но я не оскорблю Тебя. У меня тоже есть мать... и я люблю Тебя больше, чем ее. Будь милосердна к грешнику, Мария! Смотри: я плачу у Твоих ног... если Ты отвергнешь меня, это может стать моей духовной смертью... » - и Иуда действительно заплакал у ног Девы Марии; Она смотрит на него и ее глаза полны жалости и тоски, смешанной со страхом. Она сильно побледнела.

Но Она делает шаг вперед, потому что она почти прижалась к изгороди, чтобы держаться подальше от Иуды, который стоял слишком близко к Ней, и кладет руку на темные волосы Иуды. « Тише, чтобы они не услышали твоего плача! Я поговорю с Иисусом. И если Он согласится... ты придешь в Мой дом. Я не обращаю внимание на мнение мира. Оно не ранит Мою душу. Я была бы в ужасе только если провинилась бы перед Богом. К клевете Я равнодушна. Никто не будет говорить обо Мне плохо, потому что Назарет знает, что его Дочь не совершит ничего постыдного в своем городе. В любом случае, пусть будет, что будет, Я хочу, чтобы ты мог спасти свою душу. Я сейчас иду к Иисусу. Мир тебе. » И Она покрывает Себя покровом, белым, как Ее платье, и быстро идет по тропинке, которая ведет к холмику, покрытому оливковыми деревьями.

6. Она ищет Своего Иисуса и находит Его погруженным в медитацию. « Сынок, это Я... Послушай Меня!.

« О! Мама! Ты пришла помолиться со Мной? Какую радость и облегчение Ты принесла Мне! »

« Что это, Сын? Твоя душа страдает? Ты печален? Расскажи Своей Матери! »

« Ты сказала, это страдание и усталость. Не столько из-за работы или из-за

страдания, когда Я вижу как неизменны сердца Моих друзей. Но Я не желаю быть несправедливым к ним. Одно только Меня беспокоит: Иуда Симонов... »

« Сын, Я пришла поговорить с Тобой о нем... »

« Он причинил Тебе боль, огорчил Тебя? »

« Нет. Но Мне его жаль так, как Я стала бы жалеть, если бы увидел очень заразного человек... Бедный сын! Как больна его душа! »

« И Ты чувствуешь к нему жалость? Ты больше не боишься его? Ты была

когда-то... »

« Сын, Моя жалость даже больше, чем Мой страх. И Я хотела бы помочь Тебе и

ему спасти его душу. Ты можешь сделать все Сам, и Ты не нуждаешься во Мне. Но Ты

говоришь, что все должны сотрудничать со Христом в искуплении... а этот сын так сильно нуждается в искуплении! »

« Что еще Я могу сделать для него в дополнение к тому, что Я уже сделал? »

« Ты не можешь сделать большего. Но Ты мог бы позволить Мне сделать. Он попросил меня позволить ему пожить в нашем доме, потому что он думает, что там он сможет избавиться от своего монстра… Ты качаешь головой? Ты не хочешь этого? Я скажу ему... »

« Нет, Мама. Это не значит, что Я не хочу. Я качаю головой, потому что знаю,

что это бесполезно. Иуда подобен тонущему, и хотя он понимает, что тонет, он из гордости отказывается от веревки, которая была брошена ему, чтобы вытащить его на берег. У него нет воли и стремления выйти на берег. Вновь и вновь он в ужасе от того, что тонет, и он ищет и призывает на помощь, он цепляется за веревку... а затем, в очередной раз охваченный гордостью, он отказывается от помощи, отвергает ее, он хочет быть независимым... и он становится все тяжелее и тяжелее из-за грязной воды, затягивающей его в бездну. Но так как Я желаю не оставить ни одного камня неперевернутым, то пусть и это будет сделано, бедная Мама… Да, бедная Мама, так как Ты подвергаешь Себя, из любви к душам, боли от присутствия рядом с Тобой того, кого Ты страшишься. »

«Нет, Иисус. Не говори так. Я бедная женщина, потому что Я до сих пор испытываю антипатии. Упрекни Меня. Я этого заслужила. Я ради Тебя не должна испытывать неприязни ни к кому. Вот почему Я бедная женщина. О! Я хотела бы вернуть Тебе Иуду духовно исцеленным! Вернуть Тебе душу, означает дать Тебе сокровище. И человек, который дает сокровище не беден. Сын!... Могу Я пойти и сказать Иуде, что все в порядке, что Ты согласен? Однажды Ты сказал: “придет день, когда Ты скажешь: ‘как трудно быть матерью Искупителя’. ” “ Я уже сказала это один раз… в связи с Аглаей… А что значит всего один раз? Человечество так многочисленно! А Ты являешься Искупителем всех людей. Сын!... Сын!... Так же, как Я держала маленькое дитя на руках, чтобы принести его к Тебе и получить благословение, позволь Мне подержать Иуду в Моих руках, чтобы Я могла принести его для Твоего благословения... »

« Мама... Мама... он не достоин Тебя... »

« Иисус, когда Ты не решался отдать Mарциана Петру, Я сказала Тебе, что это пойдет ему на пользу. Ты не можешь отрицать, что с тех пор Петр стал новым человеком... позволь Мне попробовать с Иудой. »

« Пусть будет так, как Ты хочешь! И да благословит Тебя Бог за Твое любовное

намерение по отношению ко Мне и Иуде! Теперь давай помолимся вместе, Мама. Это так приятно – молиться вместе с Тобой!... »...

7. ... Солнце только начинает садиться, когда я вижу, как они покидают дом, оказавший им гостеприимство.

Иоанн Эндорский и Эрмастиус покинули Иисуса, как только они достигли дороги. Мария с женщинами, напротив, пошли вместе с Ним по дороге, идущей через оливковые рощи на холмах. Они говорят о событиях дня.

Петр говорит: « Филипп, должно быть, действительно сумасшедший! Он уже почти был готов отречься от своей жены и дочери, если бы Ты не был там и не заставил бы его прислушаться к голосу разума. »

« Будем надеяться, что он будет последовательным в своем раскаянии и у него не будет очередного приступа плохого настроения в отношении женщин. Ведь... это из-за женщин мир продолжает существовать», - говорит Фома, и многие засмеялись его остроумной реплике.

« Это, безусловно, верно. Но они более нечисты, чем мы и... » - отвечает

Варфоломей.

« Никогда! Что касается нечистоты... мы тоже не ангелы! Сейчас, я бы хотел знать будет ли Искупление относиться также и к женщинам. Нас учат почитать матерей, и оказывать великое почтение сестрам, дочерям, тë ткам, невесткам и затем…

Анафема тут, в этой жизни, анафема в той! В Храме, вне всякого сомнения. Много раз нам не позволяли приближаться к ним… Ева согрешила? Согласен. Но и Адам согрешил. Бог наказал Еву... и очень сильно. Разве этого не достаточно? »

« Фома! Моисей тоже считает женщин нечистыми. »

« Моисей бы утонул, если бы не женщины... но, заметь, Варфоломей, хотя я и не так образован, как ты, я всего лишь золотобит, но я хотел бы напомнить тебе, что Моисей имел в виду телесную нечистоту женщин, так что мы можем их уважать, не проклиная их. »

8. Дискуссия становится все оживленнее. Иисус, который шел впереди всех с женщинами, Иоанном и Иудой Искариотом, останавливается и, обернувшись, вступает в дискуссию: « Бог имел дело с людьми, которые были морально и духовно аморфны и осквернены общением с идолопоклонниками. Он хотел сделать людей физически и духовно сильным. Таким образом, заповеди, которые Он дал, были инструкциями, полезными как для обретения физической силы, так и моральной честности. Он не мог действовать иначе, чтобы обуздать человеческую похоть и тем самым предотвратить повторение грехов, которые стали причиной потопа на земле и сожжения Содома и Гоморры. Но в будущем искупленная женщина не будет угнетена так, как сейчас. Запреты, касающиеся физического благоразумия останутся, но препятствия на ее пути к Господу будут удалены. Я уже удалил их, чтобы подготовить будущих жриц будущей эпохи. »

« О! Тогда будут и жрицы?! » - спрашивает потрясенный Филипп.

« Не поймите Меня неправильно. Они не будут священниками, подобно мужчинам, они не будут освящать, и не будут управлять дарами Божьими, которые вы еще не способны понять. Но они будут принадлежать к священническому классу,

сотрудничая во многих отношениях с священниками на благо душ».

« Они будут проповедовать? » - недоверчиво спрашивает Варфоломей.

« Как уже проповедует Моя Мать. »

« Будут ли они совершать апостольские паломничества? » - спрашивает Матфей.

« Да, будут. Они будут воспринимать и чувствовать веру очень глубоко, и, Я должен признать, с большим героизмом, чем мужчины».

« Они будут творить чудеса? » - смеясь, спрашивает Искариот.

« Некоторые будут творить и чудеса. Но не считайте чудеса самым существенным. Они, будучи святыми женщинами, совершат много чудес обращений благодаря их молитвам».

« Ба! Воля женщин к молитве такова, что будет творить чудеса! » - ворчит

Нафанаил.

« Не будь предвзятым как книжник, Варфоломей. Что такое молитва, как ты думаешь? »

« Обращение к Богу при помощи известных нам формул».

« Это и многое другое. Молитва - это разговор сердца с Богом и она должна быть привычным состоянием человека. Женщины, из-за их более уединенной, чем наша, жизни и благодаря их эмоциональным способностям, которые сильнее наших, склонны к такому разговору с Богом больше, чем мы. Они находят в нем утешение своим печалям, облегчение в своей работе, которая заключается не только в работе по дому и в продолжения рода, но и в том, что они терпят нас, мужчин, они находят то, что утирает их слезы и приносит мир и радость в их сердца. Потому что они знают, как говорить с Богом, и они будут знать это еще лучше в будущем. Мужчины будут гигантами в учении, женщины будут поддерживать мужчин и мир своими молитвами, потому что многих бед можно будет избежать благодаря их молитвам и многие наказания будут отменены. Таким образом, они будут творить чудеса в большинстве случаев невидимые и известные только Богу, но оттого не менее реальные».

« Ты тоже совершил сегодня невидимое, но истинное чудо. Верно, Учитель? »

спрашивает Фаддей.

« Да, брат».

« Было бы лучше совершить видимое », - заметил Филипп.

«Ты хотел, чтобы Я превратил маленькую девочку в мальчика? Чудо в действительности является изменением того, что было суждено, благоприятное нарушение порядка, такое, которое Бог дарует, услышав молитву человека, и таким образом доказывает ему, что Он любит его, или что Он Тот, Кто есть Сущий. Но поскольку Бог – это порядок, Он никогда не нарушает порядка неумеренно.

Ребенок родился женщиной, и женщиной она останется».

9. «Сегодня утром Я была так огорчена! » - говорит Благословенная Дева со вздохом.

«Почему? Ведь лишенный любви ребенок не Твой», - говорит Сусанна. И добавляет: «Когда я вижу несчастное дитя, я говорю: “к счастью для меня у меня нет детей! ”»

« Не говори так, Сусанна! Это не милосердно. Я тоже могла бы так сказать, потому что Мое единственное в своем роде Материнство находится за пределами естественных законов. Но Я не говорю этого, потому что Я всегда думаю: “если бы Бог не хотел, чтобы Я была Девой, чтобы семя могло упасть на Меня, то Я хотела бы быть матерью несчастного ребенка”, и так Я жалею их всех... Потому что Я говорю Себе: “он мог бы быть моим сыном”, и как Мать Я хотела бы чтобы все дети были добрыми, здоровыми, любимыми и любящими, потому что каждая мать желает этого для своих собственных детей», - сердечно отвечает Мария. А Иисус, кажется, окутывает Ее светом, так лучезарно Он смотрит на Нее.

« Вот почему Ты меня жалеешь... », - говорит Искариот тихим голосом.

« Мне жаль всех. Даже если это будет убийца Моего Сына. Потому что Я думаю

что он будет наиболее нуждаться в помощи... и любви. Потому что весь мир, несомненно, будет ненавидеть его».

« Госпожа, Ты должна будешь упорно трудиться, защищая его, чтобы дать ему время для покаяния… Я бы хотел избавиться от него немедленно... », - говорит Петр.

« Здесь мы расстанемся, Мама, да пребудет с Тобою Бог. И с тобой, Мария. И

с тобой, Иуда. » Они поцеловали друг друга, а Иисус добавил: « помни, что Я даровал тебе великую милость, Иуда. Прими ее так, чтобы она оказалась полезной, а не вредной для тебя. До свидания. »

И Иисус с одиннадцатью апостолами покидает их, а Сусанна быстро удаляется в восточном направлении, тогда как Мария, ее невестка и Искариот продолжают идти в прежнем направлении.