СПИСКИ ОБИД

(Газета Школьный психолог)

Созависимость — подходы к осмыслению и коррекции

Сам по себе термин «созависимость» не принадлежит к разряду традиционных психологических категорий и звучит вполне по-медицински. То есть для обыденного сознания зависимость и созависимость — это что-то очень близкое. Так и хочется думать: тут есть причинно-следственная связь.

Так ли это? И да, и нет. Давайте разбираться.

В ПОИСКАХ ОБЪЕКТА

Начнем с того, что определим место этого феномена среди других проявлений зависимости.

В психологии и смежных отраслях знания — психиатрии, медицинской (клинической) психологии — зависимости разного рода принято обозначать специальным термином «аддикция» (от addiction — порочная склонность, приковывание, порабощение). Под аддикцией, или аддиктивной формой поведения, понимается особая, порабощающего характера поисковая активность человека, как правило отрицаемая самим ее носителем.

Эта специфическая активность пробуждена мотивом достижения определенного эмоционального состояния удовлетворенности, уверенности в себе, которого иным путем такой человек пережить, в силу разных причин, не в состоянии.

Зависимое поведение направлено на поиск особого объекта. Совершая с этим объектом определенные действия, зависимый человек научился достигать желаемого состояния эмоциональной удовлетворенности. В то же время качество этих объектов или тип взаимодействия с ними носит деструктивный характер, разрушает личность и здоровье человека.

Таким образом, в зависимом поведении присутствуют разные запускающие моменты. С одной стороны, состояние хронической неудовлетворенности, неуверенности в себе, а с другой — деструктивные объекты и/или деструктивные действия с ними, через которые человек пытается вернуть себе уверенность и удовлетворенность.

Специалисты, занимающиеся аддикциями, утверждают, а жизнь подтверждает, что люди, испытывающие подобного рода зависимость, проявляют себя в поисках объекта и обладания им чрезвычайно творчески, хотя это может быть алогичное или даже асоциальное поведение.

Виды зависимостей различаются по видам их «объектов», то есть по тому, через что люди научаются достигать нужных им переживаний, снижения неуверенности в себе и в окружающем.

Объектами могут выступать, таким образом, самые разные сферы реальности, а не только нечто материальное и конкретное.

И СЕКСУАЛЬНАЯ,

И ПЛАТОНИЧЕСКАЯ

На сегодня выделены и описаны аддикции к употреблению разнообразных химических веществ (включая никотин, алкоголь, наркотики), к пище (переедание или упорное самоограничение), к деньгам (навязчивое накопление или трата). Существуют аддикции к определенным видам поведения — работе (трудоголизм), хобби (поглощенность поиском предметов коллекционирования), играм (азартным или компьютерным), Интернету («зависание» в глобальной информационной сети), экстремальным ситуациям с риском для жизни (целый ряд видов спорта и не только это), власти (рабская привязанность к поиску ситуаций, связанных с переживанием ощущения власти над людьми).

В этот же ряд отнесены различные зависимости, в которых объектом выступает не что иное, как другой человек. Иногда их обозначают единым термином «эмоциональная зависимость». Иногда такие виды зависимости разделяют на несколько частных.

Так, описывают сексуальную зависимость от объекта, когда восприятие партнера как сексуального объекта препятствует восприятию его личности. Выделяют также романтическую зависимость, когда происходит постоянный поиск состояния влюбленности в новый объект, своеобразное эмоциональное самовзвинчивание и самоподстегивание, с проекцией на объект идеальных качеств и последующее закономерное разочарование.

Описывают еще и платоническую зависимость, связанную с эксплуатацией собственных возвышенных чувств в адрес объекта, заведомо недоступного физически или психологически.

Созависимость можно отнести к видам эмоциональной зависимости. Она связана со специфическим отношением к другому человеку, когда этот другой переживается как нуждающийся в контроле со стороны созависимого человека. Это обычно тот, кто по каким-то причинам стал значимым для созависимого, это его Значимый Другой (в терминологии Г. Салливана).

Иногда созависимость определяют как зависимость от чужой зависимости, имея в виду, что Значимый Другой сам испытывает какую-то зависимость и поэтому созависимый вынужден его контролировать.

Это верно, но только отчасти. Для того чтобы генерировать в отношении какого-либо лица созависимость, этому лицу не обязательно действительно обладать какой-то зависимостью. То есть для возникновения созависимости чужая зависимость не является ни необходимым, ни достаточным условием. Мало ли у кого какие могут быть зависимости, однако не все близкие развивают в отношении своих Значимых зависимых Других свою собственную созависимость.

ПОТРЕБНОСТЬ КОНТРОЛЯ

Созависимость рождается в восприятии и переживании ее субъекта, то есть того, кто ее продуцирует, носит с собой и активно генерирует в выбранном направлении, к выбранному объекту.

Ее объектом может стать кто угодно, и тогда всё, что необходимо и достаточно, — это попасть в круг общения того, кто уже способен развивать созависимость, все остальное он сделает сам.

< Рисунок> Созависимый человек воспринимает свой объект нуждающимся в контроле независимо от того, каков он на самом деле и насколько реально он может отвечать за себя. Созависимый просто переживает его как не равного себе, как заведомо намного слабее или сильнее себя, и этим объясняет потребность его контролировать.

Контролируя объект и совершая действия, связанные с этим контролем, созависимый освобождается от состояния неуверенности в себе и неудовлетворенности так же, как это происходит в случае «простых» зависимостей.

Созависимый не разделяет в происходящем потоке событий собственную и чужую ответственность, поэтому позволяет себе вмешиваться там, где его вмешательство подавляет ответственность другого.

Отличие созависимости от конструктивной заботы заключается в том, что созависимый реализует свое поведение вынужденно, он порабощен своей заботой и своим контролем объекта, он не в силах отказаться от такой активности. При этом он одновременно вытесняет и отрицает это (как это и происходит в остальных «простых» зависимостях) или же оправдывает свои действия тем, что так принято.

У созависимого странным образом сочетаются неспособность заботиться о себе со сверхозабоченностью объектом, безответственное отношение к себе со сверхответственным отношением к объекту.

Сверхконтроль и отрицание своей поглощенности Значимым Другим истощают человека, делают его вечно усталым, гневливым, обидчивым и дезориентированным в том, что происходит на самом деле.

Разные виды созависимости могут развиваться в отношении человека у его родственников, близких друзей, супругов, сексуальных партнеров, представителей «помогающих» профессий (медиков, социальных работников, психологов).

ПРОВОЦИРУЮЩИЙ ФАКТОР

Выделены и указываются в литературе различные созависимости:

— к тем Значимым Другим, кто имеет одну или несколько «простых» зависимостей (чаще здесь упоминают супругов, родителей, детей и внуков алкоголиков и наркоманов);

— к тем Значимым Другим, кто имеет хроническое соматическое заболевание разной степени тяжести;

— к тем Значимым Другим, кто имеет психопатологию или психическое заболевание;

— к тем Значимым Другим, кто практикует безответственные формы поведения.

Как видно из перечня, виды созависимости выделены по «провоцирующему фактору», то есть по какому-то обстоятельству в жизнедеятельности Значимого Другого, объекта созависимости.

Но хочется подчеркнуть еще раз — созависимость может развиться и без такого признака в объекте, просто в силу восприятия и переживания того, кто способен ее развивать.

Созависимость так же разрушительна для личности, как и другие формы зависимостей, она коварна, так как вытеснена и отрицается ее носителем.

Кроме того, модели поведения и переживания, вызванные ею, в культуре прочно существуют в качестве идеальных, и любое посягательство на них может оцениваться крайне отрицательно и вызывать протесты.

Можно сказать, что в случае, если созависимый решит расстаться со своим нездоровым отношением к Значимому Другому, против могут быть все — и сам объект, и окружающие, и культурные нормы.

Эмоционально зависимый (и созависимый) видит свою ситуацию с объектом зависимости и свою включенность в нее с точностью до наоборот. Он приписывает свою болезненную привязанность самому объекту и таким лихим образом сразу все себе и всем желающим объясняет про свои отношения с этим Значимым Другим.

Он страстно верит в созданную защитными механизмами иллюзию о том, как якобы сам объект переживает зависимость от него. Он яростно ее отстаивает и лелеет, как самое большое достижение в своей жизни. Иллюзия помогает ему не видеть правду такой жестокой, как она есть на самом деле.

Могут ли два близких человека оба находиться в эмоциональной зависимости (или созависимости) относительно друг друга?

К сожалению, конечно да, и тогда это совсем уж непростой случай. Культурные нормы как раз и предписывают такой вариант как идеальный. Ни один из двоих тогда не согласен увидеть реальность такой, какова она есть, оба в иллюзиях относительно как себя, так и Другого, и оба крайне недовольны каждый своим партнером, поскольку истощены в попытках контролировать друг друга, в чем не готовы признаться ни себе, ни друг другу, ни психологу.

Психологами, как правило, такие клиенты тоже недовольны, поскольку те не хотят разделить их иллюзию, а стараются помочь им увидеть то, что они так боятся увидеть и признать.

РЕШЕНИЕ НАДО УВАЖАТЬ

Консультирование и коррекция такого состояния требуют особого терпения и готовности давать адекватную обратную связь всякий раз, когда человек требует, чтобы его истолкование событий нашло «подтверждение у специалиста».

В то же время важно понимать, что человек имеет право и не расставаться с тем, что служило таким прочным щитом для структуры его Я. Только сам носитель зависимости (созависимости) может решать, в каком темпе он будет продвигаться к осознанию правды о своих отношениях. И если он принимает решение не двигаться и не трогать эту боль — такое решение стоит уважать, как и любое другое.

А если он все-таки решит попробовать и наберется для этого сил и мужества, можно предложить ему выполнить несколько несложных заданий. Смысл подобных техник хорошо описан в работах авторов, занимающихся проблематикой созависимости (Мелоди Битти, Шэрон Вегшейдер и других).

Среди способов работы с созависимостью выделяются «Списки обид» и последующее рисование на тему «Идеальный ребенок моих родителей».

Составление списка обид или претензий к Значимым Другим и самому себе помогает осознать механизмы, лежащие в основе созависимой модели поведения и переживания, а последующий рисунок представит образ — эмоциональный заряд, двигатель этой модели.

Последовательность списков предложена Б. Уайнхоллд и Д. Уайнхоллд, последующее рисование — автором этих строк.

В индивидуальной работе психолог вначале тщательно выбирает верный момент в процессе консультирования клиента, находящегося в состоянии созависимости.

Как правило, это редко случается в первую же встречу (на первичном приеме). Нужно корректно подвести клиента к готовности самому работать с собственным вкладом в ситуацию.

Созависимые люди, однако, часто отказываются обсуждать эти моменты, полагая, что весь фокус проблемы находится в их объекте. И классический вариант обращения за помощью — это запрос о коррекции состояния его Значимого Другого.

Хорошо известно, что часто такой вид обращения к специалисту является не чем иным, как косвенным запросом о помощи самому обращающемуся. Однако это содержание запроса вытеснено, и это как раз пример того, насколько болезненна для человека информация о собственной уязвимости в ситуации, о которой он пришел рассказать.

Поэтому иногда не следует сразу говорить человеку прямо и недвусмысленно о том, что он участвует в возникновении проблемной ситуации. Это только активизирует его защиты, и без того работающие в запредельном режиме.

Лучше сказать, что процесс выполнения заданий, и в особенности заключительная их часть, помогут самому клиенту лучше представить себе то положение, в котором он сейчас находится.

ПЛЮСЫ И МИНУСЫ

Предъявлять задания нужно по очереди, каждое только после того, как полностью завершено предыдущее. Это делает данное упражнение достаточно «требовательным» в применении.

С одной стороны, безусловно лучше, когда это происходит в индивидуальном сеансе. У клиента достаточно времени, он может выписывать все, что он вспомнит на предложенную тему, столько времени, сколько ему необходимо, и посвятит рисунку столько времени, сколько захочет.

В групповом варианте эти шансы утрачиваются, но есть другой плюс, связанный с возможностями обсудить содержание рисунков в малых группах и позже в большом круге, на заключительном этапе работы группы.

Перед началом работы можно сообщить, что процесс состоит из составления списков обид и претензий, которые накопились у каждого человека к некоторым Значимым Другим из его окружения (обида здесь понимается как в широком, так и в узком смысле, как «глобально», так и «по мелочам»).

Списки выглядят как ответы на вопросы по определенной теме. Каждую обиду и претензию надо располагать на новой строке, при этом их можно нумеровать, если захочется.

Формулировать каждый пункт лучше очень кратко, в одном предложении, еще лучше — в словосочетании, одной емкой фразе.

ВТОРАЯ МОДЕЛЬ

Первый список называется «Я обижаюсь на свою маму за то, что... ». Некоторые клиенты, с особенно глубоко запрятанными болью и страданием, услышав название, возмущенно реагируют примерно так: «Мне совершенно нечего здесь написать. Я в очень хороших отношениях со своей матерью и испытываю к ней только самые теплые чувства, одну только благодарность. Я не знаю, что здесь писать».

Этот момент очень важен, и его нельзя оставить без внимания. Можно сказать, что все люди благодарны своим родителям за подаренную ими жизнь, а некоторые — еще и за счастливое детство. Однако иногда в памяти хранятся эпизоды, связанные совсем с другими чувствами, и это нормально и естественно.

Особенно упорствующим клиентам можно разрешить переименовать этот первый список в «Я особенно благодарен своей маме за то, что... ». Как правило, после написания первого списка этот вопрос больше не возникает.

Ко второму списку приступаем только тогда, когда первый закончен, так сказать, в первом приближении. Этот момент легко увидеть и почувствовать, если наблюдать за пишущим клиентом внимательно. В это время импульс к выписыванию обид как бы «иссякает». Обычно это случается через 5–7 минут, но бывают и особые случаи, когда человеку нужно больше времени.

Второй список называется «За что я обижаюсь на своего отца... », и правила его составления точно такие же.

Когда и он закончен, следуют один за другим списки:

третий — «За что я обижаюсь на своего... (здесь вписывается тот, кто является объектом созависимости — ребенок, супруг (а), родитель, сексуальный партнер, любой Значимый Другой, причем для психологов это может быть кто-то из клиентов, о ком как-то особенно болит душа);

четвертый — «Я недоволен собой из-за того, что... »;

пятый — это список уже не обид, а воспоминаний на тему «Что мои родители осуждали во мне и других людях, когда я бы ребенком», но составляется он по тем же правилам, что и предыдущие.

После всего этого можно предложить клиенту сопоставить эти списки между собой (для этого каждый из них нужно писать на отдельном листе) и обратить внимание, что есть ряд совпадающих друг с другом идей, повторяющихся из списка в список.

Это некая структура качеств, которая представлена в психике клиента на сегодняшний момент как модель-конгломерат «того, чего во мне не должно быть». А поскольку она существует, в психике обязательно есть и другая модель, сформировавшаяся как бы в ответ на эту первую по принципу «от противного», так же как доказываются иногда теоремы в геометрии.

И эта вторая модель и есть то, к осознанию чего мы продвигаем клиента.

ИДЕАЛЬНЫЙ РЕБЕНОК МОИХ РОДИТЕЛЕЙ

Когда анализ списков закончен и совпадения идей обнаружены, психолог предлагает составить наконец последний, шестой список по результатам всей предыдущей работы. Это перечень качеств, которыми клиент должен был бы обладать, с точки зрения его родителей, как это сейчас представлено в его восприятии.

Предлагается перечислить их также по порядку, каждое с новой строки, чтобы они были отделены друг от друга и в то же время выступали вместе.

После этого клиенту даются бумага и изобразительные средства и предлагается нарисовать по результатам проделанной работы рисунок под названием «Идеальный ребенок моих родителей».

Образы, появляющиеся после такой тщательной предварительной работы с содержанием частично сознательной, а частично бессознательной сферы субъективной реальности, бывают эмоционально очень насыщенными и порой неожиданными для самих авторов.

Зачастую конгломерат требующихся качеств настолько широк и императивен, что созависимые клиенты рисуют образ не ребенка, а существа нечеловеческого типа, например робота с неестественной улыбкой или ангела с крылышками.

Впрочем, диапазон образов в этих случаях просто необъятен. Важно то, что в результате такой работы созависимый клиент сам подводит себя к тому образу, который давно носит глубоко внутри и который определяет множество его выборов и поступков в настоящем.

Но стоит ли говорить психологу об этом с клиентом? Стоит ли анализировать этот рисунок по всем классическим канонам, принятым в проективных методиках?

Полагаю, что на второй вопрос следует ответить однозначно отрицательно. Несмотря на всю свою подкованность в симптомокомплексах, тут нужно удержаться от желания продемонстрировать «здесь же и сейчас же» свою эрудицию. Надо дать человеку самому увидеть то, что он сумел вложить в свой образ.

Это как раз тот момент в консультировании, когда клиенту никто не может дать больше, чем он сам, и важно, чтобы это состоялось.

Я бы оставила эту ситуацию открытой и, возможно, даже завершила бы встречу в этот момент, если это необходимо (например, если клиент, сопротивляясь информации в собственном рисунке, настаивает на его интерпретации немедленно).

Я также против того, чтобы инициировать в этот момент любое обсуждение появившегося образа. Время после окончания рисования, время, когда клиент смотрит на свой образ, вглядывается в него, — это кульминация всего процесса, и здесь важно дать возможность подействовать внутренней силе человека, его изначальной мудрости.

Поэтому любые попытки клиента сопротивляться этому (например, та же просьба интерпретировать его рисунок профессионально) лучше останавливать, предлагая человеку самому подумать о том, что получилось и почему получилось именно это, а не что-то другое.

Лучшим в некоторых случаях был бы вариант, когда полное обдумывание содержания образа является отдельным этапом этой же встречи или домашним заданием.

Принцип тот же — следует сохранить содержание образа, не «расплескать» его силу преждевременно, отнестись к ней с уважением и бережно дать ей проявить себя.

Галина МОРОЗОВА,

кандидат психологических наук,

доцент кафедры психологии

Ульяновского педуниверситета