. Нас мало, мы горсточка, мы островок

Вот один из примеров. Героические защитники Севастополя к 1942 г. отразили два крупных наступления немецких войск и бесчисленное количество вражеских атак. Лишенные сухопутных связей с тылом, испытывая огромные трудности с подвозом боеприпасов и продовольствия, они мужественно выполняли свой воинский долг. Моряки сражались как в рядах защитников крепости, так и выполняли на кораблях рейсы в Севастополь.

«Защитники Севастополя всё более нуждались в подкреплении. Выбывали из строя бойцы, не хватало боеприпасов, в палящий зной осажденные страдали без воды, экономили сухари, консервы. Каждый рейс в Севастополь экипажи всех кораблей Черноморского флота старались использовать как можно эффективнее. К маю 1942 года опыт и сноровка моряков позволяли осуществлять и сами рейсы, и погрузку, и выгрузку намного быстрее, чем это делалось раньше. Так, на крейсере «Ворошилов» были специально изготовлены лотки для выгрузки ящиков с боеприпасами, сходни, по которым скатывали орудия, автомашины, походные кухни.

Каждый в экипаже точно знал свое рабочее место во время разгрузки корабля и приема раненых, для которых были подготовлены дополнительные носилки. Командиром крейсера «Ворошилов» был старейший моряк с большим практическим опытом службы на флоте – капитан 1-го ранга Ф. С. Марков...

В составе отряда, во главе которого ходил в те майские дни в Севастополь крейсер «Ворошилов», были эсминцы «Сообразительный», «Свободный». В один из последних майских походов отряд принял полностью 9-ю бригаду морской пехоты – 3400 бойцов и командиров, 36 орудий, 12 минометов, автомашины и около 400 тонн боеприпасов… Почти весь путь прошли спокойно, но на подходе к Севастополю отряд подвергся атакам бомбардировочной и торпедоносной авиации, однако корабли не только отбили все атаки, а даже сумели уничтожить два Хе-111», – вспоминал вице-адмирал Азаров И. И.

Историю подводного кораблестроения в России принято вести от попытки постройки «потаенного судна» изобретателем Ефимом Никоновым из подмосковного села Покровское. Однако судно Никонова испытания не прошло, и работы были прекращены. Несмотря на то, что в последующие сто лет не производилось строительства каких-либо подводных судов, интерес к подводному мореплаванию в русском обществе сохранялся. Свидетельством к тому служат статьи, напечатанные в журнале «Московский телеграф» за 1825 год. В журнале помещен исторический обзор «Подводный корабль», где подробно рассказывалось о работах изобретателей подводных лодок, в том числе Фултона и Монжери. В 1827 г. журнал «Славянин» опубликовал статью уже упоминавшегося Монжери «О подводном мореплавании и войне». Нет сомнения, что создатель первой железной подводной лодки Шильдер К. А. был знаком с этими статьями…

Что касается боевой подготовки, то она имела невысокое качество еще в мирное время, это предопределило и низкую эффективность советских подводных лодок в начальный период войны. Надо отметить, что на советском флоте, как в довоенный период, так и во время войны случались нештатные ситуации, которые вели к гибели подводных лодок. До войны, например, только на Балтике погибло 3 подводных лодки. Потери в людях составили больше ста человек. В годы войны Черноморский флот в результате аварий потерял 4 подводных лодки: 22 сентября 1943 г. «М-51» ушла под воду с открытым рубочным люком, а недостроенная «Л-25» затонула в декабре 1944 г. в результате попадания воды внутрь корпуса при буксировке её из Очамчири в Поти в районе мыса Пицунда и т. д. Много случаев аварийности с гибелью подводных лодок было и у немцев.

В одном из боевых походов подводной лодки «Л-3» под командованием капитана 3 ранга Грищенко П. Д. побывал писатель Александр Зорин. В тот раз лодка прошла почти полторы тысячи миль под водой и, как пишет командир лодки, «семьдесят восемь раз пересекала линии минных заграждений, на пяти из них подрывалась, вражеские корабли сбросили на лодку более двухсот глубинных бомб».

Так вот психика Зорина (бывшего батальонного комиссара Гражданской войны, человека не робкого десятка) не выдержала всей этой морально-психологической и физической нагрузки: после похода он попал в госпиталь. Писатель Зорин здоровье восстановил, а вот радист подводной лодки, главный старшина Василий Чупраков, нервы и психика которого тоже не выдержали после всего пережитого, 7 лет лечился в различных больницах Ленинграда, но так и скончался, не покидая их. Этот пример говорит об исключительной напряжённости длительных боевых походов, усталости экипажа, вымотанного физическими нагрузками и морально-психологическим напряжением. У всех воюющих стран были свои непреодолимые трудности, которые приходилось преодолевать.

Командир легендарной минного заградителя «Л-3», капитана 3 ранга Грищенко П. Д. писал: «... Нет такого человека, который бы ничего не боялся. Но опасность, которая нас подстерегает, страшна только до того момента, пока она неизвестна. Как только она становится ясной – мобилизуйте все силы на борьбу с ней. Здесь не до переживаний. И вы побеждаете».

Хочется ещё отметить, когда пропаганда Геббельса кричала о гибели советского флота на Балтике, о том, что «русские лодки намертво заперты в горле Финского залива», несколько наших лодок действовало в самой «волчьей пасти» – в Померанской бухте на меридиане 14 («С-6») и в Данцигской бухте («С-10»), а в сентябре 1942 г. «Л-3» в походе, о котором выше шла речь, действовала как раз на меридиане Берлина.

За подвиги, совершённые в годы Великой Отечественной войны, 23 подводника были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Вот их имена: Алексеев Б. А., Богорад С. Н., Гаджиев М. И., Грешилов М. В., Иосселиане Я. К., Калинин М. С., Кесаев А. Н., Колышкин И. А., Кучеренко И. Ф., Коновалов В. К., Лисин С. П., Лунин Н. А., Малышев Н. И., Маринеско А. И. (посмертно в 1990 г. ), Морухов А. С., Матиясевич (посмертно в 1995 г. ), А. М. Осипов Е. Я., Перов И. С., Стариков В. Г., Травкин И. В., Фисанович И. И., Хомяков М. И., Щедрин Г. И.