«Еще не спишь? Если хочешь поговорить, я рядом».

МЭРИ

Утром я проснулась с ощущением порхающих бабочек в животе. Целого легиона. Вот и наступил день, которого я так ждала.

Проехав Миддлбери, я выруливаю на велосипедную дорожку вдоль кромки воды. В этом месте берег становится каменистым и начинается Каноби-Блаффс. Возле самого острого утеса дорожка сворачивает в лес. Благодаря растущим соснам здесь прохладно. И мне нравится тихий звук скольжения моих шин по песку.

Когда мне нужно было уходить, тетушка Бетт еще спала, но, к счастью, в гараже нашелся мой старенький желтый велосипед, да еще и в прекрасном состоянии. Даже непыльный.

Интересно, что произойдет, когда все разойдутся и мы останемсянаедине.

Я могла бы спокойным и ровным голосом сказать: «Привет, Рив».

А потом: «Не думал, что снова меня увидишь? »

Варианты развития событий крутятся в моей голове быстрее, чем педали. Я даже не думаю, что же он скажет мне в ответ. Это не имеет значения. Я просто приеду, а там будь что будет.

Велосипедная дорожка заканчивается позади старшей школы острова Джар. Я торможу. Школа располагается прямо за футбольным полем. Меня поражает, насколько она огромная.

Как-то в детстве мы с родителями приходили сюда смотреть музыкальную постановку «Таинственного сада», которую показывали в актовом зале. Тогда мне казалось, что зал — единственное, что тут есть, но теперь я вижу, что он представляет собой лишь отдельное от школы строение. Помимо него, еще есть здания спортзала и бассейна. Повсюду, как муравьи, снуют дети. Сотни разных лиц. Я надеюсь, что увижу хоть одно знакомое, но все они кажутся чужими.

Я следую за потоком учащихся по асфальтированной дорожке, пока та не выводит меня к большому центральному двору. Несколько парней кидают фризби на лужайке. Я замечаю ряд скамеек, пару-тройку деревьев и в центре всего этого большой бурлящий фонтан, от которого в голубое небо разлетается множество брызг.

Где-то здесь среди нихРив. Я это знаю. Чувствую.

Я приглаживаю волосы и медленно осматриваюсь по сторонам.

Девушка с развевающимися темными волосами, в коротких шортах, черном топе и обрезанной черной толстовке несется в сторону кудрявой шатенки ростом поменьше, а потом врезается в нее. Удар такой силы, что даже я слышу его со своего места.

Та девушка, что поменьше, спотыкается на своих высоких каблуках и, истошно вопя, едва не падает в фонтан. Теперь я ее узнала. Много лет назад мы как-то встречались. Может, в воскресной школе, дневном лагере или где-то еще.

— Это ты страдала клептоманией, Ренни! — восклицает та, что в коротких шортах. — Я ни разу в жизни ничего не украла!

Ренни. Точно. Так зовут невысокую девушку. В третьем классе мы вместе ходили на плавание. Другая девушка встает перед Ренни. Парень с рыжеватыми волосами пытается оттащить ее, но она его отпихивает.

— И если я еще раз услышу, что ты распускаешь обо мне сплетни, я тебя убью!

Она говорит это так серьезно, что у меня кожа покрывается мурашками.

Люди со всего двора останавливаются поглазеть на эту сцену, они напоминают мне чаек, нарезающих круги над пляжным мусором. Все это вызывает у меня чувство беспомощности и тошноты. Но остальные наслаждаются происходящим. Все, за исключением рыжеволосого парня.

Ренни вытягивается в струнку.

— Хм... Ты убьешь меня? Серьезно? — смеется она. — Хорошо, больше никакой лжи, Кэт. Буду с тобой откровенна. Помнишь, как в девятом классе ты пришла ко мне и умоляла снова с тобой дружить? — Улыбка на лице другой девушки, Кэт, гаснет. — Ты плакала и пыталась меня обнять. К твоему сведению, все то время я думала лишь о том, как у тебя ужасно воняет изо рта. Как у тебя всегда ужасно воняет изо рта, даже после того как ты почистишь зубы. И когда ты ушла, я вздохнула с облегчением, потому что знала, что мне больше не придется снова нюхать этот отвратительный запах.

У Кэт кривятся губы. Она хочет что-то сказать, но не может. Я вижу это по ее лицу, в ее глазах. Она начинает кашлять, и сначала мне кажется, что она пытается сдержать слезы. Но потом Кэт слегка запрокидывает голову и плюет Ренни в лицо.

Все единодушнофукают.

— Господи, Кэт, — произносит какой-то парень.

— О боже! —вопит Ренни, яростно вытирая лицо. —Какая же тыдрянь, Кэт! — Она смотрит по сторонам и густо краснеет. — О боже, — снова произносит она, уже шепотом.

Кэт разворачивается и уходит. Проходя мимо, она смотрит на меня сверкающими от гнева глазами. От ее взгляда у меня перехватывает дыхание.

Я чувствую себя потерянной, не зная, куда податься. Неужели такова жизнь в старшей школе острова Джар? Потому что если это так, то я не протяну тут и дня.

К Ренни подходит хорошенькая азиатка и протягивает ей салфетку, но та отказывается ее брать. Вместо этого она припадает к высокому шатену, который обнимает ее и предлагает вытереть лицо рукавом своей футболки.

— Иди сюда, детка. —Доносится до меня его голос. —Разборки в первый же учебный день! Рен, ты же выше этого. Не позволяй Дебрассиоутянуть тебя за собой на дно... Но должен признаться, это было горячо. —Пареньзапрокидывает голову и громко хохочет. Судя по всему, он долго сдерживался.

Но я не слышу его смеха. Не слышу ничего. Только гул в ушах. Все остальное застыло в безмолвии. Потому что это он. Прямо передо мной, после стольких лет. РивТабатски.

Я бы узнала его где угодно. Все те же каштановые волосы и римский нос. Те же глаза. Зеленые, как морское стекло. Он стал выше, гораздо выше. Широкие плечи, мускулистые руки. На нем белая футболка, поношенные на вид штаны цвета хаки и зеркальные очки-авиаторы на голове.

Когда мы были детьми, Рив был симпатичным. Теперь же... он красивый. Такой красивый.

У меня подкашиваются ноги. Я этого не выдержу. Мне хочется убежать, спрятаться, но я не в силах пошевелиться и просто стою на месте как вкопанная.

Рив и Ренни идут в мою сторону. Он обнимает ее за плечи. Затаив дыхание, я жду, что в его глазах мелькнет узнавание или хоть что-то. Но... ничего. Он проходит так близко, что мы практически соприкасаемся. Рив меня не замечает.

Я разворачиваюсь и смотрю ему в спину. Неужели он меня не видел? Может, все его внимание было приковано к повисшей на нем Ренни? Или видел, но я слишком изменилась, и он просто меня не узнал? Скорее всего, я последний человек, которого он ожидал снова увидеть.

В оцепенении я следую за ними в здание школы. Рив и Ренни исчезают в коридоре, их поглощает толпа других учеников. Я же не знаю, куда мне идти. Блуждая в растерянности, натыкаюсь на женский туалет, из которого кто-то выходит, и протискиваюсь в закрывающуюся дверь.

У меня сводит желудок. Я несусь к крайней кабинке и склоняюсь над унитазом. Кончики волос касаются поверхности воды.

Я делаю пару глубоких вдохов и выдохов. Может, ни одна из этих причин не верна.

Может, я просто не стою того, чтобы меня помнить.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ЛИЛИЯ

Мы сидим за нашим новым обеденным столиком в обычном составе: я, Ренни, Эшлин, Алекс, Рив, ПиДжей, Дерек и еще парочка ребят из футбольной команды. Он достался нам от выпускников прошлого года. Это такая традиция. «Звездный» столик — центр так называемой движухи. В свой последний учебный день самые крутые старшеклассники называют имена самых крутых младшеклассников и приглашают их с ними пообедать. Это своего рода передача эстафеты популярности. На самом же деле он ничем не отличается от остальных столиков в столовой.

Эшлин раздражает меня непрекращающимися разговорами о сауне, которую оборудовали ее родители.

—Эшлин, всем на это плевать, — в конце концов не выдерживаю я, и она с оскорбленным видом захлопывает рот. В ее карих глазах читается боль. Мне становится немного совестно, поэтому я добавляю: —Шучу.

Ренни утаскивает с моего подноса пончик, покрытый сахарной пудрой, и отправляет его в рот.

— А я думала, ты не ешь углеводы в начале сезона, — говорю я, притягивая к себе поднос с обедом. Теперь у меня осталось только три пончика.

B ответ на мои слова Ренни кривит лицо.

— После утреннего инцидента я заслуживаю утешительный приз. Наверное, мне стоит сдать анализы на СПИД. Кто знает, какаязараза водится у этой страхолюдины. — Ренни высовывает язычок — весь белый от сахарной пудры —и делает вид, что ее тошнит.

Я до сих пор в шоке от того, что Кэт Дебрассио плюнула в лицо Ренни. Это было ужасно. Хотя Ренни сама виновата. Просто мне не верится, что кто-то на это решился.

Тут Рив придвигает свой стул ближе к нам. Я отсаживаюсь чуть в сторону. Похоже, утром он вылил на себя полфлакона одеколона. И у меня от него начинает болеть голова.

— Ренни, милая, — растягивая слова, произносит он.

—Что такое, Риви? — отвечает та, поправляя волосы.

— Ты же знаешь, что ты моя любимая девочка?

Фу-у.

— Конечно.

— А любимая девочка должна заботиться о своем мужчине, — продолжает он. Повернувшись кЭшлин, я делаю вид, что меня тошнит, и она хихикает. Рив замечает выражение моего лица и лишь пренебрежительно отмахивается, после чего снова обращает все свое внимание на Ренни. — В общем... не могла бы ты сделать так, чтобы в этом году меня представляла чирлидерша, которая знает, что делать? Я серьезно. Не хочу, чтобы мой шестьдесят третий номер представляла девушка, у которой нет ничего, кроме смазливой мордашки. Той, которая займет это место, придется много времени проводить на виду, так что пусть у нее будет полный пакет.

— Что еще за полный пакет? — вкрадчиво интересуется Ренни.

Рив начинает загибать пальцы:

— Чувство ритма, хорошая координация, гибкость, чтобы можно было выполнять более сложные движения. Никаких колес. Мне нужны обратное сальто, пoппинг и локинг. Одним словом, разнообразие. Короче, ты понимаешь, о чем я.

—О да, прекрасно понимаю, Риви! — восклицает Ренни с горящими глазами. — Считай, все уже сделано.

Ривтянется через стол и щиплет ее за щеку.

И Ренни, смеясь, отпихивает его руку.

— А ты Алекс? Чего хочешь ты?

— Мне все равно, — отвечает тот и продолжает разговор с Дереком.

«У него проблемы? »— одними губами шепчет она мне. Я пожимаю плечами. «ПМС», — так же безмолвно произносит Ренни.

А потом наклоняется и берет еще один пончик с моего подноса.

— Что думаешь о том, чтобы отдать Алекса Наде? Если она отхватит себе игрока-старшеклассника, то тут же станет знаменитостью средипервогодок.

— Да как хочешь, — говорю я, забирая у нее пончик. Мне до сих пор не по себе от того, что я наговорила Наде утром. Может, это хоть немного ее порадует.

— То есть ты не против?

— А с чего бы? — Я знаю, к чему она клонит, но не хочу развивать эту тему. Я уже говорила ей тысячу раз, что не рассматриваю Алекса в этом качестве.

— Ну ладно.

И пока она не успела сказать что-то еще, я встаю из-за стола и направляюсь к аппарату с газировкой.

А когда пытаюсь выбрать между содовой со вкусом винограда и колой, ко мне подходит Алекс.

— Привет, Линди, —щебечу я, нажимая кнопку с надписью «Кока-кола». Судя по всему, Ренни давит на Алекса так же сильно, как и на меня. Уверена, она и ему говорит всю эту чушь: что я грежу о нем, что мы созданы друг для друга.

— И это все, что ты можешь мне сказать? Привет, Линди? —резко спрашивает он. — А ты не заметила, что после субботы я тебя избегаю?

Я удивленно смотрю на него. Что с ним такое?

—Поверить не могу, Лилия, — раздраженно буркает он. — Вы с Ренни устроили в моем доме гребаную вечеринку, разбросали повсюду блестки, а через полчаса свалили на другую тусу! Что за фигня?!

Никогда не видела Алекса таким злым. Но у него есть на то причины. Нам не стоило вот так уходить.

— Мне жаль, — шепчу я. Он даже не представляет, насколько мне жаль.

Алекс качает головой и разворачивается, чтобы уйти, но я хватаю его за рукав и тяну назад.

— Не сердись, —прошу я.

Он смотрит на меня, но ни на грамм не смягчается.

— Когда вы заберете свои декорации и все остальное?

— Мы придем сегодня после проб и все уберем, — быстро отвечаю я.

Больше не сказав ни слова, Алекс уходит. Но не обратно к ребятам, а из столовой.

* * *

Ренни вбила себе в голову, что мы должны устроить парням вечеринку по случаю их возвращения. Тему выбрала «В глубинах моря», а сама решила нарядиться русалкой. Остальным выпускницам было позволено прийти в бикини, гавайских юбках и с гирляндами из цветов на шеях. Ученицы помладше стали сексуальными рыбачками. Мы разрешили Наде пригласить трех своих подруг, но с оговоркой, чтоони нарядятся в костюмы пескарей и все время будут в ластах.

Было еще одно условие: я запретила Наде пить. Она сразу же с этим согласилась. Когда они, наряженные в зеленые топики, шорты и ласты, вразвалку появились у Алекса дома, я вручила ей безалкогольную«Пина-коладу». Я и сама ее потягивала, несмотря на то, что Ренни не оставляла попыток подлить мне рома из одной из бутылок, которые припрятала на заднем дворе.

Вечеринка получилась убойной. Из динамиков ревела музыка. Лужайку освещали бамбуковые факелы. Присутствующие танцевали и плавали в бассейне. Даже парни вошли во вкус. Рив стянул с кровати Алекса простынь, замотался в нее, как в тогу, и стал величать себя Посейдоном. Так и разгуливал повсюду с граблями, именуя их трезубцем. Уверена, он просто искал повод снять рубашку. Алекс натянул фуражку, остальные же парни, измазанные цинковыми белилами, щеголяли в плавках.

На Ренни была узкая голубая юбка, гавайский лифчик из ракушек и чулки в сеточку. Свою недельную зарплату хостеса она потратила на парик и заколку со стразами в форме морской звезды, которые нашла в интернете. Я оделась под спасательницу Малибу: в красный сплошной купальник, короткие белые шорты и шлепки. На шее у меня висел свисток, а на спине была закреплена спасательная доска. Эшлиннарядилась медузой. Поверх белого купальника она натянула прозрачную пляжную тунику того же цвета, а в светлые волосы вплела длинные белые полоски гофрированной бумаги.

Когда мы с Ренни стояли возле гриля, потягивая напитки и внимательно наблюдая за происходящим, к нам подошла миссис Линд и крепко обняла меня.

— Лилия, как здорово все получилось, —похвалила она, целуя меня в щеку. На ней было гавайское платье муу-муу[2], а в волосы она вставила цветок. — Алекс так удивился!

После она отошла, чтобы взять еще шашлычков из морепродуктов, и Ренни толкнула меня локтем.

— Вот видишь? Я же говорила, что все будет хорошо. И чего ты только волновалась?

— Я не волновалась, —запротестовала я, поправляя спасательную доску. — Просто я считаю немного странным просить у чьей-то мамы разрешения провести вечеринку в ее доме.

— Лил, —спокойно промолвила она, — мама Алекса тебя любит. Ты ей как дочь, которой у нее никогда не было. Да она подарила тебе на день рождения розовый браслет от «Диор»! Я посмотрела у них на сайте. И скажу тебе, он отнюдь не дешевый. Стоит в районе шестисот долларов!

Ренни одолжила его несколько месяцев назад и до сих пор не вернула. Ну да ладно, все равно он больше в ее стиле.

Ей уже наскучил разговор, поэтому она осматривала двор, расчесывая пальцами свой светлый парик.

— Что за фигня? Как тут оказалась Тереза Круз? Я точно помню, что ее не было в списке приглашенных. Только посмотри на нее. Напялила на себя гирлянду и гавайскую юбку. Тут тебе не луау[3], — раздраженно пробурчала Ренни. — Какая же она отсталая. Рив тоже хорош. Едва с нами поздоровался и пошел веселиться. Никакой благодарности.

Я начала искать глазами Терезу и ее дурацкий наряд, но Алекс перехватил мой взгляд и помахал мне. Он стоял с Ривом, Дереком и своим дядей. Все они, за исключением Алекса, курили сигары. Я уже было направилась к ним, как вдруг Ренни схватила меня за руку.

— Боже мой! — с горящими глазами воскликнула она, размахивая телефоном у меня перед носом. — Он прислал мне сообщение!

— Кто? Рив?

—Йeн!

Йeн— один из парней из Массачусетского университета, с которыми мы познакомились на пляже. В начале недели они с Ренни ходили поужинать, а после этого он пропал.

— У них прощальная вечеринка, заканчивается аренда их домика! Мы должны на нее пойти.

— Прямо сейчас?

— Да!

—Рeн, мы не можем уйти, — со смехом ответила я. — Это ведь наша вечеринка. У нас по плану еще капкейки, фейерверки и много чего другого.

Мы с Надей весь день украшали эти капкейки. Добавили в глазурь синий краситель и покрошили печенье, чтобы оно выглядело как песок.

Ренни надула губы.

—Ну пожалуйста, Лил! Он такой классный. И учится на медицинском! А его друг Майк постоянно о тебе спрашивал. Разве мы не можем пойти и чуточку повеселиться с ними? А потом вернемся. Никто даже не заметит нашего ухода!

Я окинула взглядом двор. Эшлин играла в покер с парнями возле пляжного домика. Дерек пытался заглянуть в ее карты, а она, хихикая, отталкивала его. Да, при таком внимании со стороны Дерекаона точно не заметит, если мы уйдем.

— А как же Надя? — спросила я.

— С ней все будет в порядке! Посмотри, она веселится.

Надя сидела у бассейна со своими подругами, опустив ноги в воду и болтая ластами. Они хихикали и брызгались друг в друга.

—Пожа-а-алуйста, Лил, — взяв меня за руку и слегка раскачивая ее из стороны в сторону, пустилась в уговоры Ренни. — Это мой последний шанс его увидеть. Завтра они уезжают. Так что сейчас или никогда!

—Всего час, и мы возвращаемся, — вздохнув, согласилась я. — Обещаешь?

Ренни вскрикнула и крепко обняла меня.

— Да! — А потом посмотрела на свой костюм русалки и нахмурилась. — Только мы не можем появиться там в таком виде. Мы должны выглядеть как взрослые.

— Переоденемся в машине, — быстро сказала я. Если мы еще заедем к Ренни домой, то на это уйдет целая вечность. А я хочу поскорее вернуться, чтобы угостить всех капкейками. Даже если те сделаны из готовой смеси. Я не стала выставлять их с остальной едой, потому что хотела преподнести как нечто особенное.

Ренни пожала плечами.

— Ладно. Мне нужно подправить макияж. Встретимся в машине через две секунды.

Она ринулась к дому, а я направилась в сторону ее джипа. И уже на месте приняласьискать в своей сумке майку, в которой пришла, как вдруг меня кто-то потянул за волосы. Я резко повернулась.

Pив.

Он протянул руку над моим плечом и уперся в дверцу машины, захлопнув ее.

— И куда это мы убегаем? — спросил он, наклонившись ближе.

— Не твое дело.

— Ну же, расскажи мне.

Я попыталась оттолкнуть его от машины, но он даже не шелохнулся.

—Рив, отойди!

— Сначала устраиваешь вечеринку, а потом сваливаешь с нее? Нехорошая девочка, Чо. —Рив шутливо погрозил мне пальцем, после чего развернулся и ушел.

—Я никогда и не утверждала обратного, — крикнула я ему вслед.

* * *

Вернувшись к нашему столику, я сажусь на место Алекса, рядом с ПиДжеем и Ривом, открываю банку с колой и начинаю пить. Ривсмотрит на меня, точно как в ту ночь, — прищурившись и с подозрением.

— Чего дуешься, Чо? Пришлось самой покупать колу?

— Заткнись.

— Такие девушки, как ты... — начинает говорить он, а потом неловким взмахом руки случайно опрокидывает банку с колой, и та проливается на мой свитер. Вскрикнув, я вскакиваю с места. ПиДжей и Рив резко отодвигают стулья, чтобы на них ничего не попало. Я чувствую, как кола пропитывает одежду до лифчика. Спереди расползается большое коричневое пятно.

— Ты... ты его испортил.

—Остынь, Лилия. Я же случайно. — Ривнакланяется ко мне с салфеткой и пытается приложить ее к пятну.

— Не прикасайся ко мне! — отпрянув, восклицаю я.

— Ой, как же я забыл. Принцесса Лилия не любит, когда к нейприкасаются, — насмешливо произносит он и подмигивает мне.

—Рив, отстань от нее, —вмешивается Ренни.

Мои глаза наполняются слезами. Я наклоняю голову так, чтобы волосы упали на лицо, и вытираю свитер. Все нормально, уверяю я себя. Рив— это Рив. Он ничего не знает. Откуда? Ренни никому бы не рассказала. Мы поклялись друг другу. Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но тот застревает у меня в горле. Нижняя губа начинает дрожать. Нужноуходить отсюда, пока я не разревелась у всех на виду.

— К твоему сведению, этот свитер стоит триста долларов. Дороже корыта, на котором ты ездишь.

Я беру сумку и направляюсь в женский туалет. Забежав внутрь, склоняюсь над раковиной и открываю кран. Я не буду плакать. Не буду. Только не в школе. Я не плачу в школе.

Однако выбора у меня нет.

Я рыдаю так горько, что у меня трясутся плечи и болит горло. И не могу остановиться.

Тут открывается дверь. Я ожидаю, что сейчас войдет Ренни, но нет. Это Кэт Дебрассио. Она бросает сумку на соседнюю раковину и, глядя в зеркало, поправляет челку.

Я быстро ополаскиваю лицо холодной водой, пытаясь скрыть следы слез. Но Кэт, очевидно, все же их замечает и спрашивает в присущей ей грубоватой манере:

— Ты в порядке?

Я смотрю прямо перед собой— на свое отражение.

—Да, в порядке.

* * *

Сначала я познакомилась с Ренни, в очереди за билетами в старый кинотеатр на Главной улице. Мне было десять, и я чувствовала себя такой взрослой, стоя одна с десятидолларовой купюрой в заднем кармане. Ренни сказала, что ей нравятся мои шлепки. Они были лавандового цвета и в розовый горошек. Несколько недель спустя она познакомила меня с Кэт. С тех пор нас стало трое. Раньше я играла только с Надей, когда мы летом приезжали на остров Джар. Но теперь у меня появилось две лучших подруги.

Каждую пятницу мы по очереди ночевали друг у друга. В доме Кэт мы следили за ее старшим братом и играли с псом Шепом. В квартире Ренни запекали в микроволновке арахис в карамели, а ее мама делала нам макияж. У меня Ренни и Кэт устраивали заплывы в бассейне, я же была их судьей. Мы играли с моим кукольным домиком в викторианском стиле, а, став старше, начали записывать видео на папину камеру и показывать их Наде и маме за завтраком.

Раньше я страшно ревновала, зная, что, когда уеду в конце августа, Ренни и Кэт останутся вдвоем. Они во многом были похожи — обе бесстрашные. Я же была трусишкой. Именно так меня всегда называла Кэт. Мне никогда не хотелось прыгнуть в воду с вышки или держать штурвал, когда отец Кэт брал нас ходить под парусом, или пойти гулять с парнями, с которыми мы знакомились на пляже. Но Ренни с Кэт присматривали за мной. Благодаря им я чувствовала себя в безопасности.

Когда наша семья решила окончательно переехать на остров, сбылась моя мечта. То лето было лишь разминкой перед ожидаемым весельем в старшей школе. Но потом, в начале августа, Ренни наконец убедила свою маму, чтобы та позволила ей сделать операцию на носу. Я всегда считала, что у нее нормальный нос. Но однажды Ренни показала мне горбинку на переносице, и тогда я тоже ее увидела. А когда сняли бинты и затянулись шрамы, она решила, что мы должны стать самыми крутыми в старшей школе. Кэт сказала, что это глупо. Ренни разозлилась, и они, как это часто бывало, поругались. Я полагала, что через пару дней они помирятся, но и неделю спустя злость Ренни не угасла. Она сказала, что Кэт ведет себя по-детски и ничего не понимает. Что она не дает нам развиваться.

Мы не сразу от нее отстранились. Как и планировали, мы отправились вместе по магазинам на материке, чтобы подготовиться к новому учебному году. На день рождения Кэт мы пошли в кино, но Ренни устроила настоящую сцену из того, чтобы сидеть рядом со мной и есть жевательные конфеты. Ситуация была очень неловкой. После этого мы должны были остаться ночевать у Кэт. Но, едва выйдя из кинотеатра, Ренни заявила, что плохо себя чувствует и поэтому идет домой. Было очевидно, что она притворяется — Ренни никудышная актриса. Я отвела Кэт в сторону и спросила: «Ты все еще хочешь, чтобы я у тебя ночевала? » На что она ответила: «Забудь об этом».

Вернувшись домой, я стала обдумывать сложившуюся ситуацию, сначала сама, потом подключила маму. Я рассказала ей о ссоре между девочками, о том, что Ренни больше не хочет дружить с Кэт, и как чувствую себя, оказавшись между ними.

— Если мне придется выбирать, то я, скорее всего, встану на сторону Ренни, — сказала я.

— А почему ты должна вставать на чью-то сторону? — спросила мама. — Почему бы тебе не помирить их?

— Не думаю, что Ренни станет меня слушать.

— Хотя бы попытайся, — убеждала она меня. — Кэт и так через многое прошла. Ей нужны подруги.

Меня пронзило острое чувство вины. Мама Кэт умерла за год до этого. Она очень долго болела. Кэт не хотела об этом говорить — по крайней мере, со мной. Хотя иногда, когда мы с Ренни тусовались у меня в комнате, она общалась с моей мамой.

— Я попробую.

А потом мне в голову пришла замечательная идея. Я решила в первый учебный день подарить им цепочки дружбы. Они должны были снова связать нас друг с другом и сгладить все неприятности.

Мы с мамой выбрали их в ювелирном магазине в Уайт-Хейвен, в которомпапа всегда покупал что-нибудь на их годовщину. Одинаковые золотые цепочки с индивидуальными подвесками для каждой из нас. Мне так хотелось поскорее вручить им черные бархатные коробочки. Я знала, что Ренни подарок особенно понравится.

В первый учебный день за мной заехала мама Ренни, чтобы отвезти в школу. Я ожидала, что на заднем сиденье будут Кэт и Ренни. Они жили в одной части острова, мой же дом находился гораздо дальше.

Но Кэт в машине не оказалось. Только Ренни в новой джинсовой мини-юбке с декоративной вышивкой на задних карманах.

— Кэт заболела? — поинтересовалась я, забравшись в салон.

Ренни покачала головой.

Но, заметив, что ее мама наблюдает за нами в зеркало заднего вида, наклонилась ко мне и прошептала:

— Я не захотела заезжать за ней. Она меня достала.

— А ты ее предупредила? — прошептала я в ответ. Что, если Кэт стоит на улице и ждет нас? Что, если она опоздает в первый учебный день?

— Она и сама догадается, —буркнула Ренни, после чего дотронулась до носа и озабоченно спросила: — Мой нос не выглядит опухшим?

Несмотря на то, что я планировала подарить цепочки одновременно, Ренни получила свою в машине. Она выглядела сердитой, а мне хотелось начать день с хорошей ноты. Она так громко завизжала, что ее мама ударила по тормозам. Ее подвеска была в форме сердца, а моя — крошечного золотого капкейка. Мы сразу же их надели.

Цепочку Кэт я положила в ее шкафчик. Она так и не купила замок, когда мы ходили по магазинам. Сказала, что все равно забудет код. Кроме того, на острове никто не ворует, так что в замке нет необходимости.

Когда позже в тот день я увидела идущую по коридору Кэт, у нее были красные глаза и никаких признаков цепочки на шее. Ее подвеска была в форме золотого ключика. Мне понравилось, что он не только красиво смотрится, но еще в нем есть что-то жесткое и практичное. Как и в самой Кэт.

Она прошла мимо меня.

Я пробовала поговорить об этом с Ренни, чтобы узнать, есть ли шанс вернуть все как было. Но та отказалась. Даже не стала это обсуждать. Для нее все было кончено. Стерто из памяти. Она всегда так делала. Стирала из памяти то, что ей не нравилось. Но я никогда раньше не видела, чтобы она поступала так с человеком.

* * *

Вытерев лицо бумажным полотенцем, я поворачиваюсь и выбрасываю его в корзину.

— Честно говоря, я никогда не считала, что у тебя воняет изо рта. Если тебе это важно, — стоя спиной к Кэт, говорю я. Это первые слова, которые я сказала ей за последние несколько лет.

Кэт пристально смотрит на меня. Я знаю, что она удивлена.

Неожиданно из последней кабинки доносится странный звук. Как будто кто-то плачет и ему трудно дышать. Мы обе поворачиваем головы в ту сторону.

— Кто здесь? — выкрикиваю я в панике, как будто меня застали за чем-то непристойным.

— Эй. Кто здесь? —повторяет Кэт.

Никакого ответа. Тогда Кэт подходит к кабинке и пинком распахивает дверцу.

ГЛАВА ПЯТАЯ

МЭРИ

Я сижу на крышке унитаза, прижав колени к груди.

И тут открывается дверь кабинки. На меня смотрит девушка, которая плевалась сегодня утром. Рядом с ней стоит хорошенькая азиатка, на ее свитере расплылось большое пятно.

— А ты кто? — спрашивает та, что распахнула дверь.

— Меня зовут Мэри, — с трудом сглатываю я. — Рада с вами познакомиться.

— И мы тоже, — сухо отвечает та.

— Как вас зовут?

Похоже, мой вопрос застает их врасплох.

— Я — Кэт, а это принцесса Лилия.

— Просто Лилия, — недовольно глянув на нее, поправляет азиатка. А потом, прищурившись, смотрит на меня. — Почему ты тут прячешься?

—Э-э... просто так.

Мне сложно смотреть ей в глаза после того, как последние десять минут я слушала ее плач. То, что это делает такая симпатичная и популярная девушка, кажется неправильным. Что бы у нее ни случилось, это навернякачто-то ужасное.

Лилия перекидывает волосы через плечо.

— Ты явно чем-то расстроена. А может, тебе просто нравится шпионить за людьми в туалетах?

— Дай угадаю, — говорит Кэт, прислонившись к открытой двери. — Летом ты встречалась с парнем. Разрешила ему себя полапать, а теперь он даже не помнит твоего имени.

— Нет, все не так. Даже близко, — отвечаю я, покусывая губу. Не думаю, что им стоит что-то рассказывать. В конце концов, Лилия из компании Рива, она его подруга. А Кэт... ну, она просто меня пугает. — Я просто увидела человека, которого когда-то знала. Вот и все.

— Кого? — спрашивает Кэт. Судя по тому, как она привалилась к двери, без ответа она не уйдет.

— Парня. Он... издевался надо мной, когда мы учились в седьмом классе. Вообще-то, из-за него все одноклассники меня ненавидели. И из-за него моей семье пришлось переехать. Сегодня я впервые за четыре года его увидела, а он даже меня не узнал. После всего, что сделал. — Я заправляю за ухо лезущие в лицо волосы.

— Сколько тебе лет? —мягче и гораздо спокойнее спрашивает Лилия.

— Семнадцать.

— Ты родилась на острове? — интересуется Кэт. — В какую школу ходила?

— Да, я родилась здесь, но ходила в Белль ХарборМонтессори, на материке.

Каждый день я ездила в школу и обратно на пароме. Он и я.

—Рив, —покачав головой, заключает Кэт.

Я смотрю на нее с выпученными глазами. Переживаю, что она так быстро догадалась, но в то же время ощущаю странное спокойствие.

— Как ты догадалась?

— А кто еще это может быть? — отвечает Кэт, придерживая для меня дверь. — Нам пора идти.

Я слезаю с крышки унитаза. Лилия подходит к раковине и мочит бумажное полотенце.

— Я даже не удивлена. Рив— такой неандерталец, — говорит она, оттирая свою кофту. — Он испортил мой свитер.

— А я думала, что вы друзья, — неуверенно произношу я. — Сегодня утром я видела вас вместе.

— Мы не друзья, но и не недруги, —вздыхает Лилия.

— Отличный ответ, Лилия, — закатив глаза, бурчит Кэт.

— Только, пожалуйста, не говорите ему, что видели меня, — тут же вставляю я. Меньше всего на свете мне хочется, чтобы Рив узнал, что я до сих пор из-за него плачу.

Раздается звонок. Лилия достает из кармана шорт вишневый бальзам для губ, наносит его на нижнюю губу, а потом поджимает обе, чтобы распределить равномерно.

— Не боись. Я уже и не помню, как тебя зовут. — Потом переводит взгляд на Кэт, говорит, что ей пора, и уходит.

Кэт смотрит вслед Лилии, пока за той не закрывается входная дверь, после чего обращается ко мне тихим голосом:

— Лилия плакала, да?

Я опускаю взгляд на свои сандалии. Это личное. Меня даже не должно было быть здесь.

— Она что-нибудь говорила? Что ее расстроило?

— Нет. Ничего.

Кэт разочарованно вздыхает.

— Какой у тебя сейчас урок, Мэри?

— Я даже не знаю.

— А где твое расписание?

Я ищу его в сумке, но не нахожу.

— Кажется, у меня сейчас химия.

Она смахивает с глаз челку и пристально смотрит на меня.

— Подожди, а разве ты не старшеклассница? Почему у тебя до сих пор химия?

— В конце седьмого класса я сильно заболела, поэтому меня оставили на второй год, — облизнув губы, отвечаю я.

— Капец. Ну что ж, кафедра точных наук находится в восточном крыле. Тебе придется поторопиться, чтобы успеть. — На секунду она замолкает, а потом продолжает: — Послушай, не позволяй этому придурку Риву до себя добраться. Карма — еще та стерва. Он свое получит.

— Не знаю, — говорю я. — Вернее, мне бы хотелось в это верить. Но Рив, судя по всему, отлично себя чувствует. Это я прячусь все утро в туалете.

— Он того не стоит. Никто из них. Поверь мне.

— Спасибо, Кэт. — Я очень ей благодарна. Она — первый человек за сегодня, который действительно со мной поговорил.

Я выхожуиз туалета вслед за Кэт. Она сворачивает налево. А я осторожно наблюдаю за тем, как она идет по коридору, на случай если Кэт обернется.

Но она не оборачивается.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЛИЛИЯ

Все девочки, проходящие пробы в команду, сидят на трибунах футбольного поля в коротких шортах и майках. Надя и парочка ее подруг устроились на первом ряду. Я улыбаюсь ей, и она улыбается мне в ответ. Судя по всему, она уже не переживает о том, что я сказала об ее обратном сальто. Мне сразу становится легче.

Ренни вместе с тренером Кристи стоит перед девочками, в то время как мы с Эшлин сидим в сторонке. Мы, как и Ренни, демонстрируем нашу форму: майки с вышитой на груди буквой «J», плиссированные юбки с блумерсами[4]под ними и гольфы с крошечными разноцветными помпонами на пятках. Должна признаться, я рада вновь надеть свою форму.

Но стоит только тренеру Кристи убежать в кабинет, чтобы сделать копии бланков разрешений, как Ренни берет дело в свои руки. Окинув трибуны взглядом, она тихо произносит:

— Вот что я вам скажу. Если вы хотите стать чирлидером в школе острова Джар, то должны постоянно и выглядеть, и вести себя соответственно. Вы не просто представляете себя, вы представляете меня. Это моя команда. И у меня свои стандарты. — Для пущего эффекта она на секунду замолкает. — Очень надеюсь, что в этом сезоне у нас будет новая форма с короткими майками. А это значит, что ни у одной из вас я не должна видеть в обед картофель фри на подносе. Я говорю серьезно. Кстати, Дори. —Дори испуганно смотрит на нее. — Тебе пора выбросить эту кофту. В ней ты выглядишь как домохозяйка.

Я изумленно ахаю, а Эшлин хихикает в кулак.

Девочки начинают нервно перешептываться. Ренни оглядывается через плечо, чтобы убедиться, что тренер Кристи еще у себя, и громко прикрикивает:

—Я разве сказала, что мы закончили?

Все замолкают.

— Нам не нужны слабые звенья. Поэтому, если ваша подруга запускает себя, вы даете ей об этом знать. Вот, например, тебе, Мелани, нужно зазубрить три слова: «очищение», «тонизирование» и «увлажнение».

Глаза Мелани наполняются слезами, но она все равно быстро кивает.

Не могу поверить своим ушам. Да, у Мелани плохая кожа, но зачем Ренни нужно позорить ее перед всеми? Я перевожу взгляд на Эшлин, надеясь на ее солидарность, но та лишь пожимает плечами и шепчет:

— Какие три этапа? Ей нужно к дерматологу.

Ренни тычет пальцем в Надю.

— Я хочу, чтобы вы посмотрели на ее ноги. Вот такой загар должен быть у всех. Если нет, то запишитесь к Бекки в«Мистик Бич» на Сэндтрап-стрит. Она все сделает.

Моя сестра, чуть ли лопаясь от гордости, скромно опускает голову.

— Это касается не только первогодок, —продолжает Ренни, осматривая остальных присутствующих. Я точно знаю, кого она ищет. Терезу Круз. — Не стоит чувствовать себя уверенно только потому, что вы старшеклассницы. Каждая девушка должна заслужить свое место здесь. Я без колебаний избавляюсь от мертвого груза во благо команды.

Я замечаю, что из металлических дверей выходит тренер Кристи, ипокашливаю, давая понять Ренни, что той пора закругляться.

— У вас последний шанс, девочки, — наконец улыбаясь, заявляет она. — Если вы считаете, что не справитесь, то не забудьте на выходе придержать дверь.

Но никто даже не шевелится.

* * *

Мы с Ренни переодеваемся в раздевалке, кроме нас, тут никого нет. Эшлин и тренер Кристи наблюдают за тем, как бегают девочки.

Я натягиваю через голову свитер и говорю:

— Значит, сейчас мы едем к Алексу? Сегодня за обедом он был очень недоволен.

— По поводу?

— По поводу того, что мы ушли с вечеринки. — При упоминании о ней с лица Ренни стираются все эмоции. — Я сказала ему, что мы придем после тренировки, чтобы убрать декорации и навести порядок в домикеу бассейна.

— А Рив тоже там будет?

— Надеюсь, что нет, —кисло отвечаю я и, наклонившись, снимаю кроссовки.

— Помнишь, как во время обеда Рив рассказывал, какой должна быть его чирлидерша? — Я не отвечаю, и она продолжает: — Думаю, это был такой хитрый ход, чтобы попросить меня быть ею. Это ведь разумно. Капитан для капитана.

Я собираю волосы в хвост.

— А разве этим летом он не встречался с Терезой Круз?

Ренинаигранно смеется.

— Да они встречались раза два, не больше. И ты видела ее ляжки? Она едва может скрестить ноги, не говоря уже о том, чтобы сесть на шпагат. Ты правда думаешь, что Рив захочет, чтобы она представляла его номер?

— Ну не знаю, — отвечаю я, затягивая хвост.

—Не знаешь?

— Мне кажется, что Тереза хорошенькая. — Ренни смотрит на меня как на сумасшедшую, но я не обращаю на это внимания. — Так ты идешь со мной?

Она закатывает глаза.

— У Линди есть горничная. Он обойдется и без нас.

— Говорить «горничная» неправильно...

— Вот только не нужно мне лекций по терминологии для богатеев! — огрызается она, натягивая майку.

Я с бешено колотящимся сердцем снимаю носки и надеваю эспадрильи. Ренни даже не смотрит на меня, складывая в сумку свои вещи.

—Рен, знаю, ты все еще расстроена из-за того, что у вас с Кэт произошло сегодня утром...

Не успеваю я закончить фразу, как Ренни бросает на меня убийственный взгляд.

— Меньше всего меня волнует это чудище. — С этими словами она, даже не попрощавшись, выходит из раздевалки.

К тому времени, как я прихожу на стоянку, ее машины уже нет. Поэтому мне приходится ловить Эшлин и просить ее подвезти меня к Алексу.

* * *

Эш высаживает меня у дома Алекса. Заметив, что машины миссис Линд нет на подъездной дорожке, я облегченно выдыхаю. Я надеялась, что ее не будет дома, посколькубоюсь, что она тоже на меня злится.

— Спасибо, что подвезла, Эш, — говорю я, отстегивая ремень безопасности.

—Не за что, Лил. Извини, что не могу помочь тебе с уборкой, — отвечает она с грустным взглядом. — Я пообещала маме пойти с ней к парикмахеру. В прошлый раз ее подстригли как пенсионерку.

— Все нормально. — Я не рассказала ей о ссоре с Ренни. Это касается только нас двоих.

Выпрыгнув из машины, я машу отъезжающей Эшли. Вместо того чтобы подойти к входной двери, я направляюсь прямиком во двор.

Алекс сачком пытается выловить из воды красный стаканчик.

— Привет, — говорю я.

Он вздрагивает от неожиданности и поднимает на меня взгляд.

— А где Ренни?

Раньше я бы нашла для нее оправдание, но сегодня просто пожимаю плечами.

После чего начинаю собирать бамбуковые факелы и бумажные фонарики, которые мы развесили вокруг. Я не понесу все это домой. Если Алекс хочет, чтобы этого тут не было, то ему придется меня отвезти. А он, судя по всему, еще злится.

— Ты пробовал моикапкейки? — интересуюсь я.

— Да, — отвечает Алекс, сидя на шезлонге и уткнувшись в телефон.

— Ну и как они тебе?

— Нормально.

— А тебе попался тот, что с мармеладной рыбкой внутри? Я сделала таких всего несколько.

Он наконец встречается со мной взглядом.

— Я съел три, и в одном, по-моему, была рыбка.

Слава богу! Кажется, он близок к тому, чтобы меня простить.

— Круто! — с легкой улыбкой на лице восклицаю я. — Хочется пить. Можно мне содовую?

Он киваетна свой домик.

— Ты знаешь, где взять.

Ауч! Ладненько. Похоже, мне все-таки придется тащить все это самой.

Домик у бассейна, по сути, представляет собой жилье Алекса. В нем есть гостиная, кухня и огромная спальня. Он обставил его как холостяцкую берлогу в стиле Джеймса Бонда. Черный кожаный угловой диван, большой телевизор, вмонтированный в стену, и самый настоящий автомат с колойу бара. А еще у него есть буфет, который его мама забивает печеньем, чипсами и всем, что только можно пожелать.

Дверь в его спальню открыта. С кресла свисает спущенная надувная пальма — одна из тех, что мы принесли на вечеринку. Обычно в его комнате чисто, но не сегодня. На полу валяется одежда, а кровать до сих пор не заправлена.

Я направляюсь к пальме, но резко останавливаюсь. Возле кровати валяется небольшая кучка одежды, сверху которой лежит зеленый топ. Я наклоняюсь и поднимаю его.

Это топ моей сестры. Тот, что она надевала на вечеринку, элемент ее костюма пескаря. Я знаю это, потому что у меня точно такой же, только размером больше. Спереди виднеется засохшее розовое пятно —«Клубничный дайкири». Я нюхаю его. Ром.

С топом в руке я возвращаюсь обратно. При виде его Алекс широко раскрывает глаза.

— Откуда у тебя топ Нади? — спрашиваю я его.

— Э-э... на нее кто-то что-то пролил. Мне пришлось дать ей свою рубашку, — отвечает он.

Мне вдруг становится трудно дышать.

— Надя пила? — Я же просила ее этого не делать. Я ей запретила. — Она не наделала глупостей?

—Каких, например? Ушла со случайным парнем? —Он качает головой. — Нет, она не делала ничего подобного.

Я чувствую, как кровь отливает от моего лица. Он говорит о Наде или... обо мне?

Алекс уходит и начинает загружать декорации в багажник своего внедорожника. Я подбираю как можно больше факелов и следую за ним. Ни он, ни я не произносим больше ни слова.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

МЭРИ

Я сижу на кровати и рассматриваю старый фотоальбом, который нашла в подвале. С каждой перевернутой страницей я становлюсь старше. Вот я позирую перед крепостью из одеял, подсвечивая лицо фонариком. А вот качаюсь на шине, подвешенной к дереву на заднем дворе. Мои волосы практически выгорели на солнце. Тут мы с папой нацепили на головы водоросли. А вот тут я играю для родителей и тетушки Бетт на кларнете в гостиной.

Фотоальбом заканчивается снимком, на котором я позирую рядом с кустом сирени в тот день, когда пошла в седьмой класс. Я стою на цыпочках и нюхаю цветы.

Неудивительно, что утром Рив не узнал меня. Этому есть только одно объяснение — я была толстой.

* * *

Все только и говорили о новом ученике, который получил стипендию. Белль ХарборМонтессори на материке — очень маленькая школа. В нашем седьмом классе училось всего двадцать человек, и я была единственной с острова Джар. Во время обеда, когда мальчишки дискутировали о том, насколько нужно быть умным, чтобы получить стипендию, вошел Рив.

Все присутствующие наблюдали за тем, как он стоит в очереди за едой.

— Он довольно милый. Как думаешь? —наклонившись ко мне, произнесла моя подруга Энн.

—Да, не плох, — прошептала я в ответ.

Рив был самым высоким мальчиком в нашем классе. Но не был тощим. Скорее, мускулистым. Было видно, что он занимался спортом в своей прежней школе. Но в Монтессори у нас не было секций по спорту. Не было никаких физических нагрузок, если не считать походов в лес, где мы изучали растительный мир.

Учительница помахала ему и показала, где сидит наш класс.

— Привет, — сказал он скучающим голосом, плюхаясь на свободный стул. — Меня зовут Рив.

Парочка парней пробормотала ему «привет», но большинство просто промолчали. Думаю, мы все заметили его безразличное отношение. Он явно не хотел учиться в нашей школе. Скорее всего, там, откуда он перевелся, у него осталась куча друзей.

Мне было его жаль. Рив взял сэндвич, не проронив больше ни слова. Наверное, тяжело начинать учебу в новой школе. Лично я ходила только в Белль ХарборМонтессори с самого сада.

Когда обед подошел к концу и все встали, я заметила, чтоРив озирается по сторонам, не зная, куда убрать поднос. Я наклонилась, намереваясь взять его. Не знаю, почему. Наверное, просто из вежливости. Но он выхватил его прежде, чем я успела до него дотронуться, и громко сказал: — Может, тебе уже хватит есть?

Услышавшие его парни начали смеяться. Думаю, я тоже засмеялась — просто потому, что его слова застали меня врасплох. Энн скорчила рожу и посмотрела на меня. Без тени сочувствия. Просто нахмурилась. Не на Рива. А на меня.

Рив же смеялся громче всех. Он первым вышел из-за стола, и все остальные просто последовали за ним, несмотря на то, что он даже не знал, где находится наш кабинет. Поднос он оставил на столе.

И убралаего я.

* * *

До того как Рив перевелся в нашу школу, я считалась одной из самых умных учениц, особенно по математике. Я была стеснительной, но дружелюбной. Немного неуклюжей девочкой с острова, с длинными светлыми волосами. А после его слов я стала толстухой.

Закрываю альбом. Я больше не та девочка. И уже давно. Но возвращение на остров Джар, кРиву, старым фотографиям и мягким игрушкам заставляет меня заново переживать прошлое.

Я слышу, как тетушка Бетт тихо моет посуду внизу.

Сегодня наш ужин прошел в неловком молчании. Утром я воображала, как буду расписывать ей свой первый день в школе: выражение лица Рива, когда он снова меня увидит, его попытки со мной заговорить и узнать, где я пропадала все эти четыре года. Она бы предложила мне бокал вина, и мы бы отметили начало нового и классного учебного года.

Но все оказалось совсем не так. Мне нечего было ей рассказывать. И, само собой разумеется, мне не хотелось есть. Но было бы невежливо уйти из-за стола, поэтому я просто сидела молча, пока она накручивала на вилку спагетти и читала какой-то журнал по искусству.

Я чувствую себя опустошенной. Мне очень нужно поговорить с мамой и папой, услышать их голоса. Они наверняка попытаются уговорить меня вернуться домой, и я, скорее всего, так и сделаю.

Следующие пять минут я расхаживаю по комнате с вытянутым над головой телефоном и пытаюсь поймать сигнал, чтобы им позвонить. К сожалению, его нет. Когда мы жили здесь раньше, на острове Джар практически не было сотовой связи. Лишь в нескольких местах можно было поймать сигнал: возле маяка и изредка на парковке у лютеранской церкви. Но в основном остров оставался все зоны доступа. Очевидно, с тех пор мало что изменилось.

Я могла бы позвонить со стационарного телефона на кухне, но не хочу разговаривать с родителями в присутствии тетушки Бетт. Вдруг я расплачусь.

Тут я слышу, что тетушка Бетт поднимается по лестнице. Приоткрыв дверь, наблюдаю за тем, как она идет в свою комнату.

Наверное, мне стоит с ней поговорить. Раньше я делилась с тетушкой Бетт абсолютно всем. Летом, когда она приезжала к нам, мы спускались с холма и покупали горячий шоколад на Главной улице. Даже в августе. Она рассказывала мне о таких вещах, которые определенно не понравились бы моим родителям. О том, как она жила в Париже с женатым мужчиной, и о своих картинах в стиле ню. Тетушка Бетт прожила тысячу и одну жизнь. У нее найдется для меня хороший совет.

Тетушка Беттуже в кровати. Ее глаза закрыты. Однако в следующее мгновение внезапно открываются — должно быть, она меня услышала.

— Мэри?

Я захожу в комнату и сажусь на корточки возле ее кровати.

— Ты уже спишь?

Она качает головой и моргает.

—Вроде нет. Или сплю?

Несмотря на то, что мне хочется плакать, я все же смеюсь.

— Я тебя не побеспокою?

— Нет! Что ты! —Она садится. — Ты в порядке?

Я делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

— Так непривычно здесь находиться.

— Да. Понимаю.

— Не знаю, подхожу ли я этому месту после всего, что случилось.

— Это твой дом, — тихо говорит тетушка Бетт. — Где, как не здесь, твое место?

— Полагаю, нигде.

— Я скучала по тебе, Мэри. — На ее лице появляется едва заметная улыбка. — И рада, что ты здесь.

— Я тоже, — вру я, после чего возвращаюсь в свою комнату и залезаю в кровать.

И лишь спустя вечность наконец засыпаю.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЛИЛИЯ

Мама в своей комнате разговаривает по телефону с папой, а мы с Надей смотрим внизу телевизор и едим домашнее мороженое с карамельным сиропом из «Скупс». Сначала, когда я спросила, не хочет ли она присоединиться ко мне, Надя отказалась, несмотря на то, что это ее любимый вкус. Я знала, что причина тому слова Ренни, сказанные на тренировке. Поэтому уселась с ведерком на диван и показательноначала слизывать с крышки мороженое.

— Только одну ложечку, —не выдержала Надя, в точности как я и ожидала. Все девочки в нашей семье сладкоежки.

Вскоре сушка для белья издает сигнал об окончании программы. Я ставлю передачуна паузу, иду в прачечную, бросаю чистую одежду в корзину и забираю ее с собой в гостиную. В сушилку я положила дополнительные салфетки с кондиционером, поэтому одежда очень приятно пахнет. Уткнувшись лицом в футболку, я наслаждаюсь ее теплом и ароматом. Потом начинаю складывать футболки в стопку, как вдруг замечаю Надин топик. Пятно от «Клубничного дайкири», на которое был нанесен пятновыводитель, исчезло. А с кашемировым свитером я даже не стала заморачиваться. Просто положила его в пакет для химчистки и понадеялась на лучшее.

— Вот твойтопик, — говорю я, вручая его сестре.

— С-спасибо, — бледнея, отвечает Надя.

— Я вывела пятно, —продолжаю я, наблюдая за ее реакцией. — Алекс сказал, что в тебя кто-то врезался и пролил коктейль.

— Ага. — Надя кладет в рот большую порцию мороженого, избегая моего взгляда.

— А где рубашка Алекса? Я пыталась найти ее в твоей комнате, чтобы постирать и вернуть ему.

Она колеблется, но потом все же отвечает:

— У Жанель. Помнишь, я собиралась ночевать у нее после вечеринки? Я просила принести ее сегодня в школу, но она забыла.

Звонит мой телефон. Это Эшлин. Наша компания собирается сегодня в «Бабочке», после того как Ренни закончит работу.

— Кто это? — спрашивает Надя. — Ты идешь гулять?

Я откладываю телефон в сторону, разговор с сестрой еще не закончен.

— Надя, ты пила у Алекса, несмотря на то, что я просила тебя этого не делать?

— Нет! — У нее краснеют щеки.

— Тогда поклянись. Поклянись нашими сестринскими узами.

— Лилия, хватит. Я уже тебе сказала, — даже не глядя на меня, отвечает она.

Мое сердце разбивается пополам. Она не дает клятву, потому что лжет. Лжет мне в лицо, как будто в этом нет ничего особенного. Я никогда не врала Наде. Ни разу в жизни. Я бы никогда так с ней не поступила.

—Даю тебе еще один шанс. Сейчас же говори правду, или я все расскажу маме.

Надя смотрит на меня большими испуганными глазами.

— Хорошо! Подожди! Ну, может, выпила где-то полстакана «Клубничного дайкири». Я не просила, мне его дала одна подруга. Я думала, что он безалкогольный. И просто сделала пару маленьких глоточков, чтобы не переводить коктейль зазря. В этом нет ничего страшного. Ты же пила на тусовках, когда училась в девятомклассе!

Да, пила, но это было в концегода. Когда мы с Ренни начали ходить на вечеринки, она пила все подряд. Парни прозвали ее Полпинты, потому что она была такой маленькой, а пила наравне с ними. В отличие от меня. Я же так боялась нарваться на неприятности, что потягивала один напиток всю ночь.

— Хватит оправдываться! Ты соврала мне. Соврала прямо в лицо, Надя. — Я откидываюсь на спинку дивана. Не могу поверить, что она мне солгала. — Теперь ты наказана. Никаких вечеринок и тусовок с моими друзьями, потому что ты, судя по всему, не можешь держать себя в руках. И если я узнаю, что ты выпила больше, чем сказала, то устрою тебе проблемы.

— Мне очень, очень жаль.

Дело даже не в выпивке.

— Не думала, что ты когда-нибудь мне соврешь.

По ее щеке скатывается крупная слеза.

— Я никогда больше не буду пить, Лили! Поверь мне.

— Как я могу теперь тебе верить? — вставая, говорю я. У меня такое чувство, что я и сама сейчас расплачусь. Поэтому выхожу из гостиной и поднимаюсь в свою комнату.

Мне не следовало оставлять ее на той вечеринке. Я виновата в той же степени, что и Надя. А может, и больше. Я ее старшая сестра. И моя обязанность — присматривать за ней и оберегать.

* * *

Когда мы пришли на другую вечеринку, там была куча народу. Из знакомых — никого, в основном это были приезжие студенты колледжей. Никакой тематики, просто компания людей, которая слушает музыку и общается друг с другом.

Парни заметили нас сразу же. Нам льстило, что они ждали нас и уделяли столько внимания. Вначале я постоянно смотрела на часы, потому что не хотела задерживаться больше чем на час, как пообещала мне Ренни.

Они спросили, что мы хотим выпить, и Ренни попросила их смешать водку, клюкву и ложку сахара с горкой. Она знала, что я пью только очень сладкие коктейли. Каждый раз, когда наши стаканы пустели, парни оказывались рядом и наполняли их заново. Нам было весело вчетвером, поэтому я перестала проверять время и думать о той вечеринке, которую мы покинули ради этой. Помню, как смеялась над всем, что говорил «мой» парень — тот, что повыше, —хотя в действительности он не рассказывал ничего смешного. Вот насколько я была пьяна.

Майк. Так его звали.

* * *

Около одиннадцати вечера я стучусь к Наде. Она не отвечает, но я слышу, что в комнате работает телевизор.

— Я стараюсь за тобой присматривать, Надя, —через закрытую дверь говорю я. — Это моя обязанность.

Проходит несколько секунд, а ответа все нет. Надя всегда долго обижается, и вернуть ее расположение обычно не просто. Ненавижу, когда она на меня обижается. Ненавижу больше всего на свете. Но у меня тоже есть причина на нее злиться.

— Давай завтра поедем в школу вместе? — прислонившись головой к двери, спрашиваю я. — Только мы вдвоем. Я поведу. Если выедем пораньше, то сможем заехать в «Молочное утро» и купить малиновыемаффины. Прямо из печи, как ты любишь.

Надя продолжает молчать. Я вздыхаю и возвращаюсь в свою комнату.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

КЭТ

Мы с отцом и Пэтом сидим в гостиной с тарелками чили и смотрим мотокросс. Это уже третий день чили. Потому что, когда папа готовит свой адский чили, мы едим его как минимум неделю. И меня от него уже тошнит.

— Сегодня твоя очередь мыть посуду. Моя была вчера, — говорит Пэт, когда я встаю.

— Но вчера нечего было мыть. Мы ели из пластиковых тарелок.

Он поворачивается обратно к телевизору и гладит голыми ступнями спину Шепа.

— Да, но выбрасывать их пришлось мне. Так что официально теперь твоя очередь.

Я показываю ему средний палец, складываю тарелки в раковину и оставляю их там. Пэт такой лентяй. Он окончил школу два года назад, но до сих пор живет с нами. Посещает лекции по нескольким предметам в муниципальном колледже, но в основном просто мается дурью.

Вернувшись в свою комнату, я проверяю телефон. Никаких пропущенных звонков или сообщений от Алекса. Мне бы очень хотелось поговорить про его бездушную подружку Ренни и про то, что она заслужила тот плевок в лицо. Но я не собираюсь первой ему звонить. Только не тогда, когда он сам пообещал это сделать.

Вместо этого я набираю номер музыкального магазина, где работает Ким. Когда она поднимает трубку, я едва слышу ее из-за шума.

— Что у вас там происходит? — спрашиваю я.

— Да тут независимая студия звукозаписи устроила вечеринку в честь одной бездарной группы.

— Можно мне прийти? У меня был ужасный день. Я всей душой ненавижу свою школу, ненавижу Ренни Хольц, я...

— Хорошо, хорошо, — перебивает она.

Я хватаю сумку и начинаю бросать в нее все необходимое. Плевать, что завтра в школу. Я могу сесть на первый утренний паром. Или вообще прогулять. Я уже собираюсь поблагодарить ее, но тут Ким прикрывает трубку рукой и произносит:

— В подвале есть еще одна бутылка виски. Сходи принеси.

И тогда я понимаю, что она говорит с кем-то еще.

— Ким? Ну пожалуйста! —буквально ною я, но мне все равно. Не хочу сегодня находиться на острове.

— Милая, я буду занята здесь как минимум до двух ночи, — вздыхает она. — Позвони мне завтра, когда вернешься из школы. Ладно?

— Как скажешь, — отвечаю я. Да, Ким занята, я это понимаю. Как и то, что Ким двадцать три и вся эта школьная фигня ей неинтересна. Но она правда мне нужна. Мне нужен хоть кто-нибудь.

Когда я вспоминаю о том, что произошло сегодня, мне становится плохо. Я, черт возьми, плюнула в лицо Ренни. Это самое скверное из всего, что я могла сделать. Господи, что об этом подумала моя мама? Папа всегда переживал, что воспитывает меня недостаточно женственной и что мама там, на небесах, разочарована. Она была очень воспитанной и нежной. Должно быть, она подумала, что ее дочь настоящая засранка. А еще я подтвердила всю ту ложь, которую распускала обо мне Ренни, начиная с девятого класса.

Уверена, ведьма именно этого и добивалась. Выкопать мне могилу, а потом загнать прямо в нее. Она знает мои слабые места. Но и я знаю ее. В этом плане мы с ней на равных. Однако, как бы гадски она ко мне ниотносилась— а отношение было хуже некуда, — я никогда не опускалась до ее уровня. Почему? Да кто его знает. Только сейчас я понимаю, что мне давно следовало поставить ее на место.

Я решаю прогуляться и покурить, чтобы собраться с мыслями. Надев ботинки, я выхожу через заднюю дверь. Не хочу, чтобы Пэт снова доставал меня с посудой. Я помою ее, когда вернусь. Если будет настроение.

На улице темно, а на подъездной дорожке разбросаны плотницкие инструменты отца, щепки и согнутые гвозди, поэтому до тротуара я несу Шепа на руках. Одна состоятельная пара, прежде чем уехать с острова в конце лета, заказала отцу каноэ ручной работы. Оно будет готово к их возвращению в следующем году.

Я направляюсь прямиком в лес за своим домом. Летом я часто приводила сюда Алекса. С другой стороны есть поляна, на которой можно припарковать машину и смотреть из нее на океан. Место довольно уединенное, и о нем знают лишь немногие. Своего рода секрет Томастауна. Мы приезжали сюда, слушали музыку и любовались луной. Нам просто нравилось проводить время вместе. Мне нравилось, что с ним я могу быть самой собой. Думаю, он чувствовал то же самое.

Я иду по дороге и курю, позволяя Шепу обнюхивать все вокруг. Докурив до фильтра, я тушу окурок каблуком, пока он не смешивается с сухими сосновыми иглами и песком.

А подняв взгляд, вижу его — внедорожник Алекса, припаркованный на поляне. И сидящую с ним в машине девушку.

Попятившись назад, я натыкаюсь спиной на дерево и прячусь за него. Кто эта девушка? Та, что была на его вечеринке? Та, с которой он лежал в кровати?

Прищурившись, я пытаюсь ее разглядеть. Невысокая, темноволосая…

Боже мой! Это же Надя Чо! «Я учила ее завязывать шнурки», — это первая мысль, которая приходит мне в голову.

А вторая: «Алекс Линд играет со мной? И встречается с первогодкой? »Ну ничего. Он явно не понимает, с кем связался.

С гулко бьющимся сердцем я отступаю назад и достаю телефон. Всего одно деление. Какой у нее номер? Я набирала его миллион раз. Три-пять… что там дальше? Я пялюсь на кнопки, изо всех сил пытаясь вспомнить номер. Три-пять... четыре-семь.

Она берет трубку после четвертого гудка.

— Алло?

— Чтобы ты знала, твоя сестра сейчас находится в машине с Алексом Линдом. В лесу! —не сводяглаз с внедорожника, тихо говорю я. Посмотрим, что он скажет, когда Лилия припрет его к стенке, чтобы отпилить ему яйца своей пилочкой для ногтей.

Несколько секунд в трубке не раздается ни звука, а потом Лилия спрашивает:

— Кто это?

— Это Кэт. Ты меня слышала? Я сказала, что стою в десяти метрах от машины, где твоя сестра обжимается с Алексом!

— Кэт, моя сестра дома.

Я прищуриваюсь, пытаясь получше разглядеть девушку в темноте. Это сделать довольно сложно, но, клянусь богом, в его машине сидит Надя.

— Лилия, я не шучу. Они прямо передо мной. Мне было бы плевать на это, если бы мы с Алексом не встречались. Ну, вроде того.

— Моя сестра сидит рядом со мной на диване. Не знаю, чего ты добиваешься, но, пожалуйста, больше не звони мне.

Я уже открываю рот, чтобы рассказать ей о том, что видела ее младшую сестру и Алекса в одной кровати два дня назад, но в трубке раздаются короткие гудки. Я снова смотрю на сидящих в машине. Наверное, все-таки нельзя быть уверенной на сто процентов, что это Надя. Да, я так думала, но дело в том, что Лилия никогда не врет. Несмотря ни на что. За те годы, что мы знакомы, Лилия Чо никогда не лгала. Так что, скорее всего, во внедорожнике Алекса не Надя, а какая-то случайная темноволосая девушка. Другая девушка, а не я.

* * *

Я сижу за рулем папиного старенького «Фольксвагена-Рэббита» с откидным верхом. Стекла опущены, музыка орет так громко, что я не слышу даже собственных мыслей. Чего, в принципе, и добивалась.

Я езжу вокруг острова: мимо маяка на мысе, большого местного кладбища с жуткими старинными семейными склепами, взлетно-посадочной полосы, рассчитанной на один самолет, а потом вдоль гавани до тех пор, пока снова не возвращаюсь к маяку. Больше мне некуда ехать. Последний паром отчалил с пристани несколько часов назад. Иначе бы я заявилась к Ким без приглашения. Но я застряла на этом чертовом острове и теперь катаюсь по нему, круг за кругом.

Чему я вообще удивляюсь? Кем бы ни была та девушка, она уж точно ни в кого не плюется, не горбатится на паршивой работе, после которой от нее воняет рыбой, лишь для того, чтобы накопить на колледж. И никто не называетни ее, ни ее семью отбросами. Я думала, что Алекс изменился за время нашего общения. Но моя ошибка в том, что я считала его другим. А это не так. Он такой же, как и все остальные. И, как все они, купился на ложь Ренни.

Когда я смотрю на часы в следующий раз, уже за полночь, a у меня осталась всего четверть бака. Отец убьет меня, если я снова верну машину на нуле. На острове всего несколько заправок, и я направляюсь прямиком к самой дешевой. Она находится возле «Бабочки», паршивого и слишком дорогого итальянского ресторана в Каноби-Блаффс, который так любят туристы.

Заправляя бак, я оглядываю парковку и неожиданно вижу их — Рива, Ренни, ПиДжея и эту Эшлин, похожую на китайский болванчик. Лилии с ними нет. Думаю, она говорила правду и сейчас находится дома с Надей. Как бы там ни было, Ренни сидит на капоте пикапа Рива. Они расположились возле мусорных контейнеров и пьют, передавая бутылку вина по кругу.

Алекс мне об этомрассказывал. Ренни работает хостесомв «Бабочке». Она флиртует с барменами, и те дают ей спиртное бесплатно. Ренни выносит его вместе с мусором и после того, как ресторан закрывается и все расходятся по домам, возвращается со своими тупоголовыми друзьями, и они пьют всю ночь.

Мне следует вызвать копов. Следует, но я не стану этого делать. Я не доносчица.

Надеюсь, это сделает кто-то другой, потому что они очень шумят. Со своего места я слышу все, что они говорят.

Неожиданно дорогу освещают фары. Ривбыстро стягивает Ренни вниз, и они прячутсязаее машину. Но затем ПиДжейвыкрикивает:

— Это Алекс!

Вся компания выбегает на дорогу и останавливает его внедорожник.

— Нади! — визжит Ренни и подлетает к окну с пассажирской стороны. — А тебе разве не пора на боковую?

Я так и знала. Это была Надя!

Они общаются еще пару секунд, а потом Алекс жмет на гудок, чтобы согнать своих друзей с дороги. Наверное, он торопится отвезти Надю домой. Уже за полночь, а завтра в школу. Миссис Чо убьет Надю, если не застанет ее дома. Она классная, но при этом очень строгая женщина. Однажды, когда мы с Ренни плавали в бассейне, она в наказание отправила Лилию на целый час в свою комнатулишьза то, что ей показалось, та ведет себя грубо.

Когда Алекс отъезжает, Ренни замечает, что я на них смотрю, и, тычав меня пальцем, кричит:

— Прости, Кэт, но не думаю, что на этой заправке принимают талоны на еду!

Я притворяюсь, что не слышу ее. Не хочу сновас ней цапаться.

— Кэт! Ты же не спустишь этого Ренни? Ну давай! Ты же крутая! —вопитРив, а потом заливается смехом. — Лично я бы не стал с тобой связываться.

Из бака начинает вытекать бензин, и я трясущейся рукой вешаю пистолет обратно на колонку. Ренни думает, что если она ездит отдыхать с семьей Лилии на Сен-Бартелеми— или куда там еще, — то она им ровня. Но это не так. Сама она живет в двухкомнатной квартирке со своей незамужней матерью и вынуждена работать в «Бабочке». А подержанный джип, на котором она ездит, достался ей от женатого любовника матери. Ренни, может, и делает вид, что все совсем не так, но мы обе знаем правду: если я — отброс, то и она тоже.

* * *

Когда я возвращаюсь в свою комнату, у меня жужжит телефон. Это Алекс.

«Еще не спишь? Если хочешь поговорить, я рядом».

Я швыряю телефон через всю комнату. Вот придурок! Как будто я стану с ним разговаривать. Алекс не заслуживает того, чтобы со мной общаться. И определенно не заслуживает того, чтобы со мной целоваться. Он общается с такими ничтожествами, как Рив и Ренни. Считает их достойными людьми, и это делает его таким же, как они. От каждого из них меня тошнит. На этом острове им все сходит с рук. Они творят что хотят, посылая при этом всех и вся.

Сегодня той девушке в туалете я сказала, что Рив получит свое, что карма — еще та стерва. Я и правда так думала, но теперь не уверена. Разве Ренни хоть раз заплатила за причиненное мне зло? Ни разу. Я уже устала ждать эту карму. Да пошла она в задницу!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒