Батарея «А»

КОЛЛЕДЖ МГАВТ

РАССКАЗ

Батарея «А»

Штыков Иван Алексеевич СВ-11

Батарея «А»

Рассказ от лица участника событий

Что люди знают о бронепалубном крейсере первого ранга «Аврора»?

Многие в один голос отвечают: «Аврора произвела выстрел холостым снарядом, который послужил сигналом к штурму Зимнего Дворца». Сейчас этот крейсер прикован к Петроградской набережной в Санкт-Петербурге и переоборудован в музей. На закате моей жизни мне удалось побывать на родном крейсере. Проходя по палубе и каютам, в моей памяти всплыли воспоминания моей службы на этом легендарном корабле. Мне бы хотелось поведать вам свою историю последнего боевого похода крейсера и его экипажа.

Я, Доценко Александр Иванович, старшина первой статьи служил на крейсере «Аврора» с 1938 по 1941 годы. Призвали меня в ряды Рабочего Крестьянского Красного Флота в октябре тридцать восьмого года и направили в школу младших специалистов. По окончанию курсов мне было присвоено звание старшины второй статьи, и назначили на учебно-боевой крейсер «Аврора». Мне исполнилось тогда двадцать лет. Командиром корабля был капитан второго ранга Ф. М. Яковлев. В наш экипаж поступило много курсантов из училищ РККФ. Во время учебного плавания я занимался подачей боеприпасов, а будущие офицеры обучались стрельбе из орудий главного калибра Б-13-130 мм. Поразить одну условную цель удалось и мне, за что получил благодарность от командира. В это же время я познакомился и подружился с Иваном Овчинниковым. Я был с ним в ночном дозоре на фок-мачте. Погода была прекрасная, дул легкий июльский ветер. Луна освещала фарватер, и море едкой рябью била в глаза то и дело заставляет вытирать невольные слезы. Мы рассказывали друг другу байки и пели песни, чтобы не заснуть.

На протяжении зимы стояла морозная погода. Наша «старушка» «Аврора» была зажата во льдах, и по два раза на дню нам приходилось очищать палубу от снега. Весной вышли из строя две паровые машины. Механики их починили на скорую руку. На палубу установили две 76мм зенитки, а над боевой рубкой три 12мм пулемета ДШК. За обучение новобранцев и кадетов меня и Ивана повысили в звании. Проходивший в прошлом году обучение курсант Антонов Александр Александрович был назначен командиром второго орудия. В марте 1941 года сменили командира корабля, теперь крейсером управлял капитан третьего ранга А. Н. Саков.

Началась Великая Отечественная война. В августе 1941 года сложилась тяжелая обстановка, немцы окружали Ленинград. Находясь на рейде в Финском заливе, лейтенант Антонов неожиданно скомандовал: «Воздух! ». На корме крейсера подняли флаг ВМФ СССР, я увидел вдали летящую на нас эскадрилью «мессершмиттов» из четырех самолетов. Вместе с Овчинниковым и другими матросами, мы забрались на боевую рубку, зарядили пулеметы, я стал целиться в головную машину. Солнце слепило глаза, на лбу проступал пот, мой друг распустил ленту.

- Огонь! – послышалась команда из рубки.

Словно барабаном над ухом жахнули зенитки, затарахтели пулеметы и немецкий истребитель пошел в пике. Практически не видя цели, я зажал спусковой курок пулемета и сквозь выстрелы услышал слова Вани:

- Левее, Саша, мажешь!

Огонь был плотным, на три очереди и два орудийных выстрела, немец ответил очередью из двух пулеметов, но шквальным огнем мы решетили самолет. Вновь выстрелило правое орудие противовоздушной обороны, и «мессер» рухнул в воду. Потерявши своего командира, вражеские самолеты не решились на атаку, развернулись и скрылись в облаках. В этот короткий бой у соседнего пулемета погиб матрос, у правого зенитного орудия ранение получили заряжающий и второй подающий.

Вечером погода резко ухудшилась, температура воздуха понизилась на восемь градусов, с севера подул холодный пронизывающий ветер, пошел косой дождь. Он лил плотной стеной до самого утра, барабаня по палубе, орудиям, боевой и штурманской рубкам. На утро, мы получили по радио приказ о возвращении с рейда в гавань Кронштадт. По прибытии на базу командиру был передан приказ о формировании батареи специального назначения «А» - «Аврора». Нам была поставлена задача, как можно дольше удержать Дудергоф, чтобы дать время для укрепления линии обороны Ленинграда. Меня, моего друга Ваню и большинство экипажа списали на берег. Девять орудий главного калибра были демонтированы с крейсера, на волокушах доставлены и установлены на подготовленную площадку на Вороньей горе.

Воронья гора представляла собой холм 175 метров над уровнем моря, неподалеку от Дудергофского озера и железнодорожной станции «Можайская». Я был назначен командиром шестого орудия, мой товарищ – седьмого. Лейтенант Антонов продолжал командовать вторым орудием, только не на корабле, анаукрепрайоне. Полный фронт батареи составлял около пятнадцати километров от поселка Дудергоф до деревни Пелёля, за киевским шоссе. Командирам орудий выдали автоматы, остальным винтовки. На позицию первого орудия прибыла молодая санитарка Зоя и жена командира пятого орудия, Павлушкина Антонина Георгиевна – военный врач.

С третьего сентября 1941 года наша батарея «А» начала наносить удары по скопления противника в Ям-Ижоре, а так же по населенным пунктам Кипень, Скворицы, Высоцкое.

- Орудия на Скворицы, прицел двадцать! – отдал приказ наш командир Дмитрий Николаевич Иванов.

- Прицел двадцать, осколочно-фугасным - скомандовал я расчету.

- Залпом…- продолжал комбат – Пли!

- Пли…- повторил я, и словно гром среди ясного неба, орудия одним разом громыхнули, и от шума у меня на секунду заложило уши. Наш командир посмотрел в бинокль, стараясь разглядеть, куда падали снаряды, но расстояние было слишком велико. К нему подошла телефонистка и передала трубку. Наши разведчики вышли на связь и прямым текстом стали корректировать огонь нашей батареи.

- Полградуса вправо, не вздумайте ниже, а то вместо немцев наших разведчиков накроете. Осколочно-фугасным, беглым!

Наводчик моего орудия еле-еле повернул колесо наводки, а заряжающие затолкали в ствол болванку и снаряд.

- Огонь! – крикнул старший лейтенант Иванов. Девять орудий поочередно произвели выстрелы. Заряжающие открыли затворы пушек, откуда вылетели пустые, но горячие гильзы, а в стволах еще был слышен гул, вылетевших зарядов.

До обеда не смолкала канонада, от орудийных выстрелов у меня заболела голова. Не упасть духом и пересилить мигрень помогла радостная весть. Пехотный полк немцев, который шел на Дудергоф, перестал существовать. За выполнение поставленной задачи, командир объявил матросам благодарность. На обед всем выдали по 250 граммов сухарей и по тарелке рыбного бульона. Простые блюда казались нам такими вкусными после четырех часового боя.

В течение вечера четвертого сентября фашисты не проявляли активности, однако за сто километров немецкая дивизия вновь отправляла колонну к новому населенному пункту. Ночь была темная, звездная и прохладная, с Дудельгофского озера веяло свежестью. В бурьяне стрекотал кузнечик, а из лесу доносились хриплые трели молодых соловьев. Небо было звездное, но кое-где были легкие облака, казалось, будто и не было войны.

На протяжении недели наша батарея удерживала натиск немецкой дивизии. В ночь на десятое сентября Ваня и матрос с его расчета пошли сменить дозорных, но обнаружили их мертвыми, раны на их шеях были от немецкого штык-ножа. Они быстро вернулись на позицию и доложили комбату о случившемся. Батарею подняли в «ружье» по тревоге, однако фрицев вблизи позиций не обнаружили. На утро началась новая баталия, немецкий 118 полк при поддержке танковой роты, тяжелых бомбардировщиков и минометной батареи, пошел на штурм Вороньей горы. Атаке подверглись позиции с первого по четвертое орудия. Бой очень быстро перешел в рукопашный, а затем перестрелка завязалась и у нас. Командный пункт перенесли на позицию пятого орудия. Я и глазом моргнуть не успел, как расстрелял весь диск автомата. Перезарядив ППШ, я поставил оружие на одиночный огонь. Вскоре патроны закончились, и отстреливаться стало нечем, тогда комиссар отдал приказ:

- В атаку! Вперед!

- Полундра, братцы, примкнуть штыки! – крикнул я расчету. Снял с себя шинель и, закусив якоря на лентах бескозырки, пошел вперед с хрипом в груди. Всех, кого я видел, шли быстрым шагом в одних тельняшках, с винтовками наперевес. Очереди немецких автоматчиков заглушало наше громкое «ура». Фашисты остолбенели, увидев, как идут умирать за Родину русские моряки.

Я вижу перед собой немца, он наводит на меня автомат, но я наотмашь выбиваю оружие из рук фашисткой сволочи, березовым прикладом ППШ, и повторным ударом бью в висок фрица. Взяв вражеский автомат, мне вновь удалось «угостить» врага свинцом. К вечеру, ценой больших потерь, немцы взяли первую высоту на правом фланге. У нас на второй высоте пригодными для боя остались только три орудия. Вместе с защитниками первого орудия погибла санитарка Зоя. Лейтенант Антонов, командир второго расчета, тоже погиб. Оказавшись в окружении, он взорвал себя и свое орудие.

Поздно вечером командир с комиссаром сели в грузовую машину, ЗИС-5, чтобы отвезти бойцам бочки с кашей. Но правый фланг был захвачен немцами, и они попали в засаду. Шквальным огнем фашисты решетили кабину, где сидели шофер и комиссар Владимир Иванов. Старший лейтенант Дмитрий Иванов достал из кобуры Наган и выпрыгнул из кузова грузовика. Отстреливаясь, командир ушел от преследователей, хотя был тяжело ранен в ногу. Он дополз до позиции, истекая кровью и теряя сознание. Военный врач, Павлушкина, сделала ему операцию.

- Вам в госпиталь надо, Дмитрий Николаевич! – уговаривала врач.

- Обойдусь, Антонина. Планшетку с картой и записями я потерял, фриц теперь мои документы внимательно читает. Главный корабельный старшина Лобанов, ко мне!

- Я, товарищ комбат.

- Построить личный состав батареи у землянки первой медицинской помощи. Выполнять!

- Есть! – сказал старшина.

- Бойцы, наша батарея специального назначения «А» поставленную задачу выполнила. Фашисты потеряли более пяти тысяч солдат и более десяти единиц техники, но они не сломили нас. С рассветом мы покидаем батарею и уходим на позицию второго батальона 500-го стрелкового полка. Благодарю за службу!

- Служим Советскому Союзу! –хором ответили оставшиеся в живых моряки.

Я посмотрел на своих товарищей. Из двенадцати лиц командного состава в живых осталось шестеро, из двух сот матросов – пятьдесят. Такую цену мы заплатили за восемь дней кровопролитных боев. Но смерть моих товарищей была не напрасна. Наши войска смогли подготовить линию обороны Ленинграда. И Ленинград выстоял!

ЭПИЛОГ

Доценко Александр Иванович дошел до Берлина. Он прожил долгую жизнь. После войны он женился, у него были дети, внуки, правнуки. Умер Александр Иванович 13 января 2014 года в возрасте девяноста четырех лет и похоронен в Севастополе.