Контроль боли

Никакая физическая боль не сравнится с агонией нервов.

- Дейл Карнеги

Месть - желание поделиться болью

М. Цветаева

В Башне Кои находится комната, куда никто не заходит. Никто не знает, что твориться за ее дверьми. Ни единого звука не доноситься оттуда. Только главе клана положено там находиться.

Ночь, пожалуй, стала самым любимым временем суток у Цзинь Гуанъяо. Только ночью он мог не притворяться святым человеком. Ведь он прекрасно понимал, что совершил страшный грех. И доказательство этого греха – голова старшего брата в руках.

Цзинь Гуанъяо лежит на полу. Холодно, но все равно. Лунный свет мягко струиться по комнате. Цзинь Гуанъяо перебирает мягкие и шелковистые волосы. Сплошная загадка. Как у столь вспыльчивого и грубого человека такие ухоженные волосы? Но Цзинь Гуанъяо это нравиться. Нравиться часами любоваться чертами лица и осыпать поцелуями.

Постепенно он погружается в воспоминания об этом человеке. Как и каждую ночь до этого.

***

Не Минцзюэ, пожалуй, был ещё одним человеком, которым он восхищался. И первый, кто признал все его заслуги и даже вознаградил за это. Тогда Мэн Яо впервые перепутал чувства. Ему казалось, что этот сильный мужчина ему нравится. И нравился, но в совсем ином смысле.

Не Минцзюэ был небожителем в его глазах. Как и Лань Сичень проявил к нему уважение. Его не держали здесь за ничтожество и не называли сыном шлюхи. Его принимали за человека. Живого человека.

Может, именно из-за этого он начал считать, что любит главу Не.

Но постепенно жизнь начала меняться. Всё нити лжи и правды переплетались в непонятную паутину. А в голове царил полнейший хаос. Мэн Яо путался в собственных чувствах, действиях и словах. И это отразилось по отношению к этому мужчине.

Он продолжал любить и восхищаться им. Не хотелось его вновь разочаровать. Но с противоположной стороны вновь и вновь возникало желание сомкнуть свои руки на этой манящей шеи. Чтобы Не Минцзюэ кричал, бился в агонии, умолял о пощаде, а после испустил последний вдох. Или же вспороть ему горло, чтобы алая кровь полилась ручьями. Чтобы раздался громкий крик в ночной тишине. А после тот бы упал возле его ног.

Не Минцзюэ с каждым днем все больше и больше напоминал Мэн Яо отца. Он падал в его глазах со скоростью света. Но в тоже время считал, что он прав. Ведь все, что он творил - ужасные грехи.

Нити путались все больше, создавая кошмарный узор. Боль контролировать становилось все сложнее.

Мэн Яо понял, что хочет слышать и видеть, как умирает этот мужчина. Пальцы перебирали струны гуциня, играя музыку Чистого Сердца. Очень умело было вписать несколько нот другой убийственной мелодии. Никто не заметил подмены. Даже Лань Сичень. Это была месть за всю боль, что причинил ему обожаемый человек.

Последняя капля в море - столкновение с лестницы. Прямо как тогда. Тот проклятый день, когда он явился в Башню Кои, а его спихнули, как ненужную вещь. Может, именно в тот момент мир Мэн Яо вывернулся наизнанку?

И ситуация вновь повторилась. То же число ступенек и такие же раны. Особенно ушиб на голове. О, эту боль он запомнил очень хорошо. Пусть и Не Минцзюэ проглотит её до остатка. Пусть испытает то же самое, что и душа этого прежде доверчивого юноши, душу которого так беспощадно топчут. Пусть насладиться этим всласть.

***

Мэн Яо приходит в себя лишь тогда, когда сидит в одной комнате с трупом Не Минцзюэ. Сюэ Ян рядом. Но его лице расцветает фирменная жестокая ухмылка. Он знает о чувствах своего соратника.

И говорит то, что спускается все рычаги контроля Мэн Яо: " Мёртвый он даже лучше. Не будет противиться тебе, и говорить лишнего".

Тогда у юноши в голове появилась мысль: " Даже мёртвых можно продолжать обожать и любить".

***

Тело Не Минцзюэ все ещё тёплое. Правда, оно уже как несколько часов не дышит. В этой широкой и крепкой круги сердце больше не бьётся. Мэн Яо просто стоит и пожирает его взглядом. Наконец-то он может спокойно смотреть на объект своего обожания.

Долгое время рассматривает черты лица. Линии жёсткие, но не лишены красоты. Не Минцзюэ занимал 7 место среди самых красивых мужчин своего времени. Мэн Яо наклонился и гладит пальцами кожу на скулах. Небольшие морщины на лбу, ведь Не Минцзюэ часто хмурился и злился на своего младшего братишку. Мэн Яо так хорошо играл перед ним. Кажется, ложь стала повседневным элементом его жизни.

Не выдерживает и целует уже прохладные губы. Давно хотел это сделать, но этот мужчина так далеко. Поцелуй выходит односторонним, но в поцелуе с трупом Мэн Яо находит нечто очаровательное. Все же, Сюэ Ян прав.

Мэн Яо спускается ниже к шее. Жаль, что он его не задушил и не перерубил ему горло. Какая же на цвет его кровь? Какой она температуры? Он был уверен, что беспомощный и истекающий кровью Не Минцзюэ тоже прекрасен.

Наконец у него появилось лицезреть это прекрасное тело. При жизни юноше прежде никак не удавалось увидеть мужчину обнаженным. Сняв одежду, у Мэн Яо перехватывает дыхание. Картина перед ним возбуждала не меньше мыслями о Не Минцзюэ.

Он оглаживает рельеф мышц, пальцами приходиться по каждому мускулу. Даже оставляет несколько поцелуев на теле. Но не кусает. Рано или поздно от трупа придётся избавиться. Лучше сейчас насладиться моментами уединения с желанным мужчиной. И Мэн Яо возбуждается сильнее, чем похотливый подросток. Кто бы мог подумать, что у него встанет на мёртвое тело?

Мэн Яо начинает мастурбировать, продолжая второй рукой трогать Не Минцзюэ. Иногда вновь опускается к лицу и целует в губы. В голове все смешалось в сплошную кашу. Что он творит? Что скажет Лань Хуана, узнав, чем он занимается?

Мэн Яо пытается не кричать. Здесь очень тонкие стены. Мало ли, если кто-то пройдёт, то он просто не сможет объяснить, чем же занимается.

Паутина продолжает сплетаться в замысловатый узор. Ложь за ложью, грех за грехом.

И после Мэн Яо кончает на пресс мужчины. Долго дышит, пытаясь восстановить дыхание. И лишь луна свидетель его ужасных преступлений.

***

Ночь была единственным временем суток, когда Мэн Яо отбрасывал все маски и становился самим собой. Днем он уважаемый человек. Тот, кто скорбит по смерти своего старшего брата. Но ночью жёстко трахается с ним. Ему не хотелось его отпускать. Даже приобрёл веревки, чтобы подвесить мужчину.

А после терся членом об эти крепкие бедра. Часами тихо стонал от их секса. Жаль, что его партнёр уже холодный труп. И он не может услышать такие же стоны от него.

Никто не мог догадаться, что этот юноша лишиться девственности с безжизненным телом. Да и ещё с бывшим главой Не. Мэн Яо мечтал, чтобы этот мужчина взял его силой. Хотелось прогибаться под ним. Кричать от его члена и пальцев. Он был готов кончить лишь от голоса Не Минцзюэ. Но судьба к нему неблагосклонна. Поэтому пришлось взять все в свои руки.

Труп позже стал непригоден для таких развлечений. Веревки были слишком жёсткими, а сам Мэн Яо любил туго-натуго затягивать гниющую плоть. Поэтому остались следы и раны. Да и труп начал шевелиться.

Мэн Яо без промедления принял решение. Он давно об этом задумался. Ему так давно хотелось пролить кровь.

Он взял Бася, что уже давно пылилась в углу и подошёл к своему брату. Замахнувшись, он одним ударом отрубил руку у плеча. И поступил так с остальными частями. Золотые одежды окрасились алым. Звуки режущий плоти вновь заставили испытать жажду насилия. Его здравомыслие уже давно полетело к нулевой отметке. Все, что он сотворил с Не Минцзюэ уже нельзя было назвать приемлемым. " Благородный человек" - так его называли в народе. Смехотворно. Сначала " ничтожество" и " сын шлюхи", а сейчас " пример благородия". Вот и получился узор из лжи и грехов.

Благородный человек.

Маску, которую он с удовольствием наденет.

Титул, который будет носить, продолжая лгать.

Но где-то в душе становилось очень печально. Он обманывает своего второго брата, которого тоже любил.

И сейчас, человек, разделенный на части. Человек, которым он восхищался и любил, будет раскидан по всему свету. Сюэ Ян об этом позаботиться.

Цзинь Гуанъяо лёг на кровать, весь в крови и обнял голову мужчины. Слезы покатились по его щекам, и он прошептал:

- Старший брат, я снова тебя разочаровал.

***

Душа Цзинь Гуанъяо была в смятении. Лунный свет продолжал освещать комнату. Она уже давно его осудила. Как и все боги. Человек, желающий подняться на самую вершину, в итоге вновь оказался у подножия горы. С которой его снова столкнут. Все грехи за его плечами - груз, что тянет ко дну. И действия, и слова перемешались. Где была искренность, а где вранье? Он уже сам не понимает.

Но каждую ночь он вспоминает то, с чего все началось. Раньше, умевший контролировать боль, он один раз сорвался. Заставил одного человека испытать все то, что сам пережил за несколько лет жизни. Но стоило ли это того?

Пусть Небеса решат.