Николай Косенко «Каникулы в Апимондии: Три урока природы»

Николай Косенко «Каникулы в Апимондии: Три урока природы»

Фрагменты повести

«Каникулы в Апимондии: три урока природы» - повесть для детей и подростков. Она о городских ребятах, решивших, провести лето в деревне. Там они ближе узнают и родную природу, и свою родословную, а, главное - открывают для себя удивительный мир пчёл. Помогает им в этом дед Сашко, баба Марья, дядя Митя и сельские ребята - Костя, Тоня, Генка и Минька. Все они трудятся на земле, любят и ценят простую жизнь и чувствуют себя на своём месте.

Любовь автора к сельской жизни передаётся и его героям: «Первый раз в жизни видели ребята это чудо – ночное небо над степью. Первый раз услышали и живое дыхание земли – мерные волны запахов, прохладу, тишину – все доброе, мирное, вечное. Перед этим спокойствием природы они как-то одинаково присмирели: пустыми показались им недавние страхи, ненужной и мелкой суета».

Автор говорит с юными читателями по-взрослому, затрагивая самые разные темы: любви, верности, смерти. Это приближает его книгу к современности и делает очень актуальной. Тематика повести также современна – экология, природа, возврат к своим корням. Сегодня цивилизация как раз стоит на этапе анализа собственной деятельности и ее результатов, поэтому возвращение детей в лоно природы – очень мощный тренд.

СЛУЧАЙ

Толпа возникала на глазах у Лёвы, будто невидимая воронка затягивала случайных прохожих с тротуаров, соседних дворов и улиц, жителей ближних домов, покупателей из магазинов.

Лёва даже споткнулся от неожиданности, так в одну минуту неузнаваемо изменилась улица.

Толпа неясно шумела, волновалась. Притираясь к самым тротуарам, кое-как огибали её машины. Шофёры тормозили, высовывались из окошек, спрашивали, но никто не оборачивался, не отвечал.

Звонили трамваи, собирались по обе стороны перекрёстка длинной чередой.

Автобусы, тесня людей, пробирались осторожно, но упрямо; им некогда, они всегда спешат и не успевают.

Толпа всё росла. То и дело доносились отпавшие от общего шума голоса новеньких:

—Что случилось? Сбили кого-то?

— Насмерть?..

Задние и сами не знали, передние не отвечали, и новенькие проталкивались ближе к центру. Лёва тоже умело и легко пробрался в середину.

Толпа похожа на бублик — внутри пусто, только немолодая женщина в ярком, очень ярком платье — будто весёлый маляр окропил её с высоких мостков разноцветными красками — одиноко и неподвижно застыла в середине.

В первое мгновение, увидев её, Лёва не поверил своим глазам: женщина была с... бородой! Чёрной, блестящей, шевелящейся на ветру. С живой бородой!

Вглядевшись, любопытные начинали пятиться, молча и потрясенно. Да и немудрено: от подбородка и до колен, закрывая шею, грудь, живот, руки, стекала пчелиная «борода».

Лёва оказался всего в нескольких шагах, и ему было видно, что женщина держится из последних сил. Над нею суматошно вились пчелы. Многие ещё только шли на посадку, будто испытывали терпение и мужество.

Лёве жутко было видеть тысячи одинаковых безжалостных «ястребков», жутко от мысли, что у каждой пчелы ядовитое жало и она ни на мгновение не задумается, чтобы вонзить его в тело врага.

— «Скорую» нужно. Мало ли, вдруг у неё аллергия на укусы.

— Уже побежали звонить.

Разговор недружный, то вспыхивает, то затухает. Все в растерянности и не знают, чем тут можно помочь.

— Я побегу позвоню ещё раз, — вызвалась девушка в лёгком сарафане и испуганно отмахнулась от случайной одинокой пчелы над головой.

Пока девушка пробиралась сквозь толпу, ей громко посоветовали вслед:

— Пожарников зови, тут всего два квартала, они ближе всех. Пчёлы, говорят, воды боятся. Пусть обольют, может, поможет...

Первой появилась милиция — ПМГ. Сержант звонко хлопнул дверцей, толпу пронзил опытно —перед ним расступались готовно, и он принимал эту всеобщую готовность как должное — привык.

Но вот и он, будто натолкнувшись на невидимую стену— даже вздрогнул! —остановился на границе пустого круга, сдвинул фуражку со лба, одёрнул новенькую рубашку, откашлялся, строго оглянулся на идущего следом по свободному коридору напарника.

— В чём дело, граждане? — привычно покрикивал гот. — Вы мешаете работе общественноготранспор... — и тоже споткнулся, ошалело заморгал короткими рыжими ресницами.

В эту минуту раздался сиплый близкий рёв — по улице, пугая пешеходов, мимо длинной вереницы полупустых трамваев пробиралась могучая неповоротливая пожарная машина.

Пожарных пропускали так же готовно, как за минуту до этого милиционеров. Но они не спешили, переглядывались с недоумением: ни дыма, ни огня — уж не шутка ли чья глупая? Но заметили милицейский газик и поняли: дело серьёзное, на шутку не похоже.

— Ну, что же вы? — подгоняли между тем милиционеров самые нетерпеливые в толпе. — Делайте что-нибудь.

— А что тут делать? — не скрывая растерянности, спросил сержант. — Я их как огня боюсь.

— Спасайте человека. Вы обязаны...

— Нужно доложить, — нашёл выход сержант. —Оставайся здесь, —негромко сказал он напарнику. — Я мигом.

— У нас есть общество пчеловодов, — подсказали из толпы. — Может, туда позвонить? Посоветуют.

— Доложим — решим, — повторил сержант и скорым шагом направился к машине.

Женщина в центре круга пошатнулась. В толпе ахнули. Но она удержалась на ногах. Пчёлы обсели уже половину лица, путались в волосах, деловито ползали по обнаженным рукам. Как она дышит в своей живой маске? Лёве самому стало трудно дышать.

Вдалеке погукивает «скорая помощь» — спешит: работы много, всех сразу не спасешь.

— Ну вот, все собрались, а толку нет!

— Да неужели никто не знает, чем помочь? — вернувшись из телефонной будки, волнуется девушка.

И тут в круг ступил парень, весело присвистнул:

— Ну, тётка, повезло тебе. Надо же, такой рой отхватить голыми руками. — Он подошёл к женщине уверенно, и толпа сразу притихла. — Пять кило чистой ваги, не меньше, — балагурил парень, подмигивая женщине.

Она смотрела на него, и столько мольбы и ужаса было в её глазах, что у Лёвы даже мурашки по спине высыпали.

— Спокойно, спокойно, ничего страшного, — улыбнулся в ответ парень. — Сейчас мы вашему горю поможем. Эй, начальник, — обратился он к милиционеру. — Нужна хорошая целая коробка и кусок плотной бумаги. Можешь сделать?

Появилась надежда, и тот облегченно подтянулся.

— Одна коробка?

— За глаза.

—Организуем! — И милиционер бегом припустил к магазину на углу.

Вернулся от ПМГ сержант, а через минуту и его напарник с новенькими картонными коробками.

—Прихватил две на всякий случай, — отрапортовал он парню, будто тот стал его начальником. — Пойдут?

Парень внимательно осмотрел коробку, кивнул. Потом распорядился:

—Станьте подальше на всякий случай. Все.

Дважды повторять не пришлось, толпа раздалась.

—Пацан, а ты чего — особого приглашения ждёшь? — парень строго глянул на Лёву. — Или не боишься?

— Не учёный ещё, — высказал догадку сержант. — Ну-ка, пять шагов назад — марш!

Лёва нехотя отступил.

Парень подошёл к женщине вплотную, раскрыл коробку.

— Дочка есть? — неожиданно спросил он.

Женщина, боясь шевельнуть головой и произнести хотя бы звук, непонимающе, но послушно моргнула.

— Значит, тёщей будете, — улыбнулся парень. — А тёщу я в обиду не дам.

Парень, построжав лицом, осторожно подвёл раскрытую коробку под низ живой «бороды» и начал медленно поднимать её. Пчелы загудели громче, встревоженно. Сержант побледнел, но с места не тронулся. Женщина оцепенела.

— Не боись, тёща. Если они кому и дадут жару, так это мне.

Он медленно подвел руку к её лицу, секунду-другую целился, что-то выискивая в густом кипении пчел, и вдруг резко смахнул верхушку «бороды» в раскрытую коробку.

— Стоять! — повелительно крикнул он.

Пчёлы пыхнули костром. Сколько же их там, миллион, что ли? Но беспорядочное встревоженное движение очень быстро стало угасать — будто по команде они втягивались в коробку, в щель, которую парень постепенно сужал.

Он держал коробку уже двумя руками и лишь изредка резко пофыркивал, отгоняя от лица самых назойливых.

— Тёща, можно потихоньку отходить, но только медленно и не машите руками, — разрешил он женщине, и та осторожно, как будто нащупывая слепыми ногами узкую дощечку, начала пятиться. Толпа давала ей дорогу.

Пчёл в воздухе осталось совсем немного. Парень опустил коробку на асфальт, закурил.

— Вот и всё, — сказал он негромко. — Сеанс окончен, можно расходиться.

Сержант подошел к парню.

— Ловко ты их, — сказал он одобрительно. — Они что, теперь так и будут сидеть?

—Пока матка не отдохнёт — да. А потом и на замке не удержишь. Нужно бы их часика на два в прохладное и тёмное место поставить, а там —в улей и нехай мёд хозяину носят.

—Есть у нас такое местечко, — засмеялся сержант. — А ты где живёшь?

Парень назвал адрес. Сержант почесал кончик носа, потом решительно сказал:

— Вообще-то не по пути, но давай — подброшу. Случай не ординарный, начальство поймёт.

Лёва приблизился к ним потихоньку, по шажку, чтобы не прогнали.

— Ты опять здесь? — вспомнил его парень, —Что, интересно?

Лёва кивнул.

— А вы — пчеловод?

Да как тебе сказать? Любитель, —усмехнулся парень. —По правде, сам ещёв учениках у наших зубров хожу! Дело-то больно уж сложное, в один год не постигнешь.

Лёва глянул с недоверием.

— А почему они все сразу в коробку полезли? Как будто дрессированные или вас знают.

— Пчела хозяина вообще не знает, хоть сто лет с ней работай. А почему полезли — так это просто: дело в том... — парень вдруг лукаво подмигнул Лёве. — Хочешь узнать? Вот тебе ближайшая задача: иди, бери книги, ищи ответ. Даю гарантию: начнёшь читать — не оторвёшься. Это, брат, интересней, чем басни про мушкетеров и кардинала.

Подъехал газик, сержант открыл дверцу, с опаской глянул на гудящую коробку.

— Кого только ни возил, а таких пассажиров не приходилось...

«ЕДУ!!! »

— Лёвка! Лёвка! Куда погнал?

Лёва остановился. Неразлучные близнецы Афиногеновы — Даша и Алёшка — махали ему с балкона, густо увитого диким виноградом.

— Братцы, я сейчас такое видел!

— Ну?!

— Давайте вниз, расскажу — обалдеете.

— Лучше ты к нам, у нас прохладнее, — позвал Алёшка.

Даша молчала, улыбалась, поглядывая то на брата, то вниз, на Лёву, по-птичьи склоняя голову.

Какие они все-таки разные! Абсолютно непохожие не то что на близнецов, но даже на двоюродных брата с сестрой. Алёшка — худой, с огненно-рыжей шевелюрой, настолько рыжей, что его даже рыжим не зовут, неинтересно, с длинными, «непристроенными, как шутит Лёвина мама, руками и ногами (туфли он носит сорок пятого размера —и это в четырнадцать лет! ). И только глаза — чёрные, глубокие, что называется, жгучие, не по возрасту серьёзные, останавливают незлую усмешку.

У Даши глаза очень похожи на Алёшкины, но только без блеска, а как бы матовые, будто она всё время из тени смотрит, и потому глубина их кажется бездонной, обрывистой, привораживающей. И свет из них течёт медленный, будто бы клубящийся. Брату она едва по плечо, но фигурка у неё сильная, сбитая, походка летящая — гимнастка, по первому разряду работает. Волосы чёрные и густые, как лошадиная грива.

— Ладно! — Лёва не стал торговаться, кивнул, побежал во двор.

В квартире был полный ералаш.

—Родители в отпуск собираются, случайно горящие путевки достали, —пояснил Алёшка, пожимая Лёве руку.

—А вы?

—И мы. Только не с ними, а в деревню. Боятся одних дома оставлять.

«Значит, Даша уедет», — огорчился Лёва.

— Ты чего?

— Все разъехались... Напрасно я в поход по Уралу не пошёл, звали ребята из секции.

Лёва не стал уточнять, что от похода не сам отказался, родители не пустили.

— Когда едете?

—Мы — завтра утром. Родители — вечером, после нас. Да ты проходи.

В большой комнате Нина Васильевна и Сергей Александрович собирали сразу несколько чемоданов и сумок. Лёва поздоровался.

— Ну, что я видел — потрясную картину! — громко начал он.

Рассказ у него получился, и получился здорово — тётя Нина так и стояла с Дашиной кофточкой в руках, не сводя с него взгляда.

— А потом он закрыл коробку, и фокус кончился, — торжествующе закончил Лёва, будто в удивительном и счастливом спасении женщины ему принадлежала далеко не последняя роль.

— Фокус не понятен только тому, кто не знает жизни пчёл, — серьёзно, без насмешки над Лёвиной восторженностью, заметил Сергей Александрович. — А таких среди горожан, к сожалению, подавляющее большинство. Боятся их почти все, знают — единицы.

— А мёд любят.

— В чём же секрет фокуса? — спросил Лева.

— А ты у того парня не узнал? — вопросом на вопрос ответил Сергей Александрович.

— Сказал, чтобы ответ сам в книжках поискал.

— Ну и правильно, — одобрил Сергей Александрович.

— Пап, а у нас нет такой книжки? — в дверях появилась Даша; она уже успела переодеться в легкий сарафан и показалась Лёве большой белой бабочкой, случайно залетевшей в комнату и здесь заробевшей почему-то.

— Что-то есть, нужно поискать. Только некогда сейчас. Ну да вы уже завтра можете оказаться на дедушкиной пасеке. Вот у него и узнаете. Дед у нас даже не профессор — академик в этом деле.

— А у него большая пасека? — спросил Алёша.

— Приличная. Впрочем, всё относительно.

— Ой, чтоб я пошла на пасеку!.. — Даша и руками замахала. — Я их как огня боюсь!

— А я никогда пасеки не видел, — огорченно сказал Лёва. — Каждое лето возили на море, в лагерь. А что там? Линейки, песок и вода.

— Поезжай с ребятами, увидишь. Даже поработаешь, — предложил Сергей Александрович.

Лёва только усмехнулся.

— Что ты? Я серьёзно говорю.

— Лёва! Просись! Вот будет здорово, — загорелся Алёша. — Там знаешь — речка, луг, лес, поля — всё, что хочешь. Мы туда с Дашей в детстве ещё ездили, до сих пор помним. И бабушка Марья хорошая. Звони давай!

— Не пустят, — безнадёжно сказал Лёва. — «Зачем мы будем доставлять незнакомым людям такое беспокойство? » — чужим голосом скучно произнёс он.

— Пап! Позвони ты.

— Да вроде не совсем удобно, — вступила в разговор Нина Васильевна. —Может, у твоих родителей другие планы, а мы со своим предложением...

— Никаких планов у них нет. Поход тоже... сорвался. Пропало лето.

— Пап!

— Ну, а почему бы, действительно, и не позвонить? — не без сомнения обратился к жене Сергей Александрович. — Ребята будут под присмотром, а вместе всё веселей. Да и помогут старикам: будут хоть знать, под каким кустом что растёт. Всё лучше, чем здесь собак по улицам гонять...

— Ну, не знаю, не знаю...

— Дед Сашко им дело найдёт... Короче, звоню, — решился Сергей Александрович. — Лёва, набирай номер.

— Чей?

— А кто у тебя податливей?

— Мама, наверное...

Но матери на месте не оказалось, вызвали на срочное совещание, и пришлось Лёве звонить отцу.

— Я не против, если вас не пугают его заскоки, и если сумеете уговорить жену, — на удивление легко согласился отец, выслушав сперва сбивчивый рассказ Лёвы, а потом и предложение Сергея Александровича.

— Батя у тебя человек, — сказал Алёша. — По-военному решил, как положено.

— Теперь бы маму уговорить...

— А ты иди и собирай вещи, —посоветовала Даша. — А вечером вдвоём уговорите.

— Точно! Погнал я, — обрадовался Лёва.

Телефон зазвонил, когда Алёша с Дашей и ждать перестали.

— Еду!!! —завопил в трубку Лёва и услышал в ответ Алёшкип вопль:

— Ура-а-а!!! Лёвку отпустили! Живём!..