Глава 14. «Ты вообще чьих будешь?»

Глава 14

Недоверие. [1]

«Ты вообще чьих будешь? »

На этом наши права и заканчивались. Нас будут допрашивать, и после допроса решат, что с нами делать.

Ну, права на жизнь нам никто не обещал, так что вполне нас могли бы и расстрелять после допроса, если такой вообще будет.

Физервейт — тот пегас, что поймал меня — не больно-то и хотел отвечать, но настырный Брайт просто забросал его вопросами. Его быстро заткнули: пригрозили скорпионьим хвостом.

Он сразу заткнулся и весь оставшийся полет молчал.

Нас везли в местную крепость Рейнджеров — она была хорошо видна свысока, и должна сказать — выглядела крепость впечатляюще.

Огромная темно-серая глыба возвышалась над серо-коричневой равниной, отгородившись от всего остального мира паутиной траншей и окопов с одной стороны и мнимой безопасностью пустого поля с другой.

Мнимой, потому что Рейнджеры не дураки оставлять тыл открытым, тем более что по ту сторону поля начинались руины городов, владения рейдеров. Сомневаюсь, что те полезли бы на консервных банок, но лучше перестраховаться.

Мы пролетали над траншеями: пони внизу казались всего лишь мелкими точками, но по следам от трассеров можно было понять в, куда были направлены их взгляды. То и дело поле боя перечеркивали дымные следы ракет.

Не похоже, что Рейнджеры просто тратили свой боезапас — но сказать, что они задели хотя бы одного аликорна я не могла. Мне, наоборот, казалось, что аликорнов там не было, а Рейнджеры либо стреляли для острастки, либо по фальшивой тревоге.

Вообще, внизу явно чувствовалось напряжение. Даже сопровождающие нас охранники и те напряглись, когда мы ненадолго вылетели за пределы этой условно-безопасной линии фронта.

Мимо нас несколько раз проносились пегасы, некоторые вообще без какой-либо брони, но в хорошо скроенной форме и с сумками — и выглядели они так важно, будто были не посыльными, а какими-то важными шишками. Вот только важные шишки летали в ОТЛИЧНО скроенной форме с кучей всяких висюлек и разноцветных полосок.

По ту сторону укреплений земля была покрыта чем-то непонятно бурым, изредка блестящим; в этой «полосе» можно было заметить несколько довольно больших протоптанных дорог, которые вели...

Естественно, к порушенным высоткам. Создавалось такое ощущение, что Рейнджеры создали свою базу прямо в городе, предварительно сравняв с землей все ненужное.

Мы уже снижались, когда в темноте руин я увидела какое-то движение. Но повозка ударилась о землю, меня распластало по полу, а потом нас вытолкнули на землю. И под дулами автоматов провели куда-то. На каждую попытку поднять голову следовал удар прикладом в колено, так что оглядеться не удалось.

То место, куда нас привели, оказалось древним полицейским участком - коридор, по обе стороны - тюремные камеры. Мы там были не единственными «гостями»: помимо надсмотрщика в конце коридора, там же сидел еще какой-то побитый и потрепанный жизнью темно-бурый земнопони; впрочем, побитым он однозначно был и до плена: кьютимарка в виде окровавленного тесака и куча разных татуировок прозрачно намекали, что это был рейдер.

Провели нас в маленькую комнату позади всех этих камер, заставили сдать вообще все, что у нас было: раздели нас с Брайтом до маек и отогнали обратно к камерам.

Но надо же искать в полной безысходности лучики радости! Вот и тут был лучик: Флэшбэка консервные банки увели даже не раздевая. Просто взяли под передние ноги и увели.

Нас же отвели в камеру напротив рейдерской, и я сразу могла сказать, что до нас тут побывало немало народу: вонь стояла такая, что у меня сразу закружилась голова, и это точно было не из-за осколка унитаза прямо по центру.

Хоть какой-то пони и пользовался им прямо по назначению.

После этого провожавшие нас солдаты ушли, и воцарилась тишина.

Пока Брайт оглядывался и изучал камеру — с удовлетворением я отметила, как его передернуло, когда что-то булькнуло в трубе унитаза — я протиснулась сквозь решетку и начала осматривать то, что действительно имело значение — тюремщика и прочих охранников.

Тюремщиком был грузный усатый единорог в истертой куртке, довольно старый, но на своем веку многое переживший — шрамы и отгрызенное под корень ухо ясно показывали, что в тылу он не отсиживался. Ну а деревянный протез вместо половины правой передней ноги в темноте я разглядела не сразу.

Но дедушка точно был боевой. И спуску, наверное, ни разу не давал, потому что стоило мне протиснуть вперед шею, как он со всего размаху стукнул какой-то железякой по решетке, прямо мне в грудь. И это при том, что отделяла нас еще одна камера и добрый кусок стены — дедок был стар, но с телекинезом дружил.

− Порядок в камерах! - крикнул он, и, чтобы показать серьезность своих намерений, еще раз постучал палкой, которая некстати оказалась электрошокером — ну, которым особо богатые фермеры браминов погоняют.

Палка оказалась очень даже рабочей, послушно заискрила, и в воздухе завоняло каленым железом[2] [3]. В темноте от искр меня ненадолго ослепило, а когда зрение вернулось, я увидела наглую рожу рейдера.

Терпеть его я даже не собиралась, но рожа Брайта тоже особенно не прельщала — а он с растерянным взглядом смотрел по сторонам и все будто ждал от меня какой-то команды.

Но делать было нечего, поэтому я, в одной майке, побыстрее прислонилась к единственному чистому куску стены, пока его не занял Брайт.

Высовываться и схлопотать электрошокером еще раз мне не хотелось — тем более, надзиратель может тыкнуть прямо в меня своей трещалкой, и паршивый день станет еще паршивее. Брайт же подобного благоразумия не разделял, и совался носом куда не просили.

Не буквально же, конечно, но за пять минут, пока я обдумывала ситуацию, он разве что в сортир не заглянул.

Но и после этого он сдался и повернулся ко мне с грустным лицом. В его глазах ясно читался вопрос «что делать? », но ответа я не знала.

Зато я точно знала, что с нами могло произойти.

Во-первых, нас могут запросто расстрелять. Просто потому что могут, да и кто им слово скажет против? У них молодняк не думает, а всего лишь «исполняет приказ». Это была их любимая отмазка, когда в Трейдинг Пост с них спрашивали, за что они грабили караваны. Ну, и еще было «мы изменились, мы теперь Рейнджеры ЭпплДжек, а тогда были Стальными Рейнджерами».

Да, а я на самом деле Принцесса Голдестия. Просто жду, когда пони станут добрыми и милыми, чтобы основать Новую Эквестрию, где не будет ни страха, ни боли, ни ужаса, а будет царить только любовь и дружба. Ну а я — самая главная, и все мне подчиняются беспрекословно.

Когда я приду к власти, всех Рейнджеров изничтожу.

Во-вторых, нас могут заковать в кандалы и послать на тяжелый труд. Катать тележки с припасами, например. Или копать окопы. А что, вполне логично — не свои, не жалко.

Ну и в-третьих, нас могут накормить, отмыть, вернуть вещи и отпустить. Ведь они же хорошие, они же Рейнджеры ЭпплДжек! Мы тоже хорошие, а хорошие хороших не трогают!

Вот только плохие от хороших внешне могут и не отличаться, а нас еще видели с аликорнами... А аликорны — плохие.

Дальнейшие размышления очевидны и продолжать их не было смысла — настроение портилось и без них, и я просто уставилась себе на копыта.

Брайт, в конце концов, закончил рассматривать камеру и сел справа от меня. Несколько раз он хотел что-то сказать, но каждый раз останавливался и вертел головой.

− Эй, мясо.

Низкий, прокуренный голос, да еще не звучит так, будто рот полон слюны — это однозначно был рейдер из камеры напротив.

«Мясо» значит «слабаки». Или «лохи». Или «слушайте меня, гулье дерьмо, я тут главный! ».

У меня даже уши не дернулись, а вот Брайт — да, он повернулся.

− Хе, каких браминов словили. А я-то думаю, с чего такая движуха? - даже в темноте, даже не глядя на жеребца, я слышала, как он скалился. - А у нас тут дрыщ с штучкой на ноге. И кобылка с точно такой же!

− Что тебе нужно? - Брайт отреагировал, на мой счет, недостаточно резко.

− Вид на кобылку не загораживай, не прозрачный, - рейдер чем-то стукнул у себя по полу.

Я прямо и прыснула с такого внимания.

− Не думаю, что она хочет, чтоб на нее глядели, - отрезал Брайт и повернулся обратно глазеть на стену.

− А ты не думай, - рейдер еще пару раз постучал. - Ты делай, что тебе говорят.

Брайту хватило благоразумия прекратить перебранку и отвернуться. Но что-то он сделал не так, потому что рейдер выпендриваться не прекратил:

− Ты глухой, что ли?

Белый единорог делал успехи — он даже ушами не пошевелил, только передние ноги скрестил на груди. Вот только рейдер отступаться от своего не хотел.

Я поняла это только тогда, когда Брайт с диким криком схватился за голову и ярко сверкнул рогом. Единорог метался на одном месте и мычал от боли, а неподалеку от него лежал камень — здоровенный такой, с полкопыта. И бандит напротив подкидывал другой точно такой же и был готов к следующему броску.

А ведь каждый жеребенок знает, что рейдеры понимают только язык силы — и их можно заставить остановиться, только если показать свою силу.

Только у Брайта ее не было, а надзиратель даже не встрепенулся, и поэтому бандит кинул второй, который попал единорогу в плечо.

Не то чтобы я жалела Брайта или мне хотелось покрасоваться перед рейдером, но мычащего от боли единорога я попыталась отодвинуть подальше от решетки. Рейдер перестал готовиться к следующему броску и довольно оскалился, ведь свое он получил.

− Эй, крошка, попроси перевести тебя в камеру к настоящему жеребцу, - он ухмыльнулся во всю рожу, - негоже таким красавицам с сопляками сидеть.

«Ненастоящий» сопляк к этому времени уже успел очухаться и перестать мычать, и только сердито потирал плечо и новую шишку на лбу. Но в его глазах читалась самая настоящая злоба.

Только без каких-либо действий эта злоба станет бессильной, а это самый верный способ раззадорить противника. Тем более противника, с которым ты ничего не можешь поделать и которому это все в кайф.

Ведь Брайт действительно не мог ничего с рейдером поделать — только кинуть обратно в бандюгана эти два несчастных камня. А потом эти два камня полетят обратно, и рейдер не будет сдерживаться — если сначала он кидал просто чтобы добиться своего, то после ответной реакции он будет кидать, чтобы ни у кого потом не появилось подобных мыслей. И так может продолжаться до бесконечности, пока кто-нибудь из них не сдастся или в их потасовку не вмешается третья сила.

Например, я или надзиратель. Но надзирателю было пофиг, а я… не особенно горела желанием.

Вся проблема в том, что рейдер к боли и дракам привычен, а вот Брайт — нет.

Как ни крути, а Брайту в этой ситуации приходится несладко.

Я не знала, понимал он это или нет, но к его счастью, единорог даже не притянул к себе эти камни.

− Ха, сосунок, - я услышала, как рейдер плюнул на пол. - Будешь сидеть у сортиров. Там твое и место, сопляк.

Где-то на краю сознанию у меня появилась мысль: а что, если Рейнджеры специально посадили нас напротив такого отброса? Вот он нас сейчас достанет, мы взвоем, и тут они, добрые спасители, вытаскивают нас из этого гадюшника, и конечно, мы будем настолько благодарны, что сразу согласимся на все условия!

А если не согласимся, так что поделать? Нас обратно напротив этого урода посадят. Или даже к нему. А если мы и тогда не согласимся, они еще что-нибудь ужасней придумают!

Папу как-то раз точно так же какие-то уроды шантажировали. Мы с тобой по-доброму обошлись, говорили они. А ты так на нас плюнул, говорили они. Твою дочку трогать не будем, не по-нашему это, а вот тебе перепадет.

Вот какие мы важные. Мы не какие-то очередные пленники, мы очень-очень важные, нас нельзя просто так взять и расстрелять!

Только их главари важнее, это без разговоров. Прикажут расстрелять — расстреляют, а тела отдадут грифонам-пониедам в горах. Рейнджеры все равно единственные, кто туда по своему желанию пойдут, с Анклавом разбираться, чего им два раза туда-сюда бегать?

− И как такую детку зовут? - рейдер довольно прищурился. - Софт Рамп? Тайт...

− Эй, начальник! - заорала я надзирателю: пыталась заткнуть извращенца, который начал выдумывать мне похабные имена. - Ты там слепой или отошел в туалет?

У меня было огромное желание добавить еще «старый ты хрен, ты хоть следишь, что у тебя здесь творится? Так у тебя вообще один пленник останется! », но решила промолчать и не сердить попусту старика.

В ответ ноль реакции. Я пожала плечами, но оказалось, дедок не спал: стоило мне протиснуть голову в коридор, так он сразу своим электрошокером полоснул прямо по горлу.

От боли я заорала благим матом. Помимо самой воспитательной терапии, я еще неудачно дернулась и ударилась скулами об железки.

− Э, главный! Погоди шуметь! - заорал земнопони. - Поосторожней с цыпочкой!

− Быстро все заткнулись, порядок в камерах! - раздался трескучий голос старика. - А не то вы у меня пойдете плесень с досок слизывать!

− Да пошел ты, клещ гнойный, - процедила я.

Старый вонючий маразматик.

Я поняла, я все поняла! Тут так мало пленников только потому, что они друг друга убивали быстрее, чем с ними успевали что-то сделать!

С другой стороны, если надзиратель не вмешивается, значит это ни ему, ни Рейнджерам не нужно. Скорее всего, второе, потому что иначе Рейнджеры поставили бы нового. А если Рейнджерам не нужны целые пленники, то это значило только одно: в итоге пленникам уготована смерть.

Лучший. День. В. Жизни. Лучше быть не могло.

Где-то сверху защелкали замки и послышался цокот копыт, и вниз, судя по звукам, спустилось несколько пони. Они остановились около рейдерской камеры — два солдата в боевой броне и один непонятный пони, которого я не могла разглядеть получше.

Через секунду к ним присоединился тюремщик, открыл дверь, и солдаты без особых церемоний затолкнули пленника внутрь.

− Брайт Лайт. На выход, - приказали они даже не разворачиваясь.

Единорог с какой-то надеждой в глазах посмотрел на меня, но так и не увидел никакого намека на совет или команду, и прижав уши, будто нашкодивший жеребенок, вышел из камеры.

А что я могла ему предложить? Ничего.

Поэтому я начала осматривать нового пони, как только все улеглось и успокоилось.

Он был единорогом, весь в наколках и тату, с непонятной кьютимаркой — в темноте было не разобрать, что было нарисовано на его крупе, так как несколько татуировок налезали на рисунок. Но по всему остальному можно было сказать, что этот единорог был хоть и мускулистым, но старым, мне он почти годился в дедушки.

Если честно, я никогда не видела столько татуировок на одном пони. Те надписи, что я различила, были очень похожи на имена, некоторые были просто перечеркнутыми полосочками...

А потом я увидела его голову.

День стал еще лучше. Это был Флэшбэк, только без своей обыкновенной одежды.

И эти штуковины как будто из его глаз? Они действительно из глаз.

Слава Селестии, что эти стержни закрывали его глаза. Я бы не пережила подобного зрелища.

Меня всю перекрутило.

− О, привет, Голд, - единорог невозмутимо помахал копытом, как только облокотился об стену.

И оно еще разговаривает. Своим обыкновенным дружелюбным тоном, в стиле заботливого дедушки.

Меня еще раз передернуло и начало подташнивать. Последний раз у меня такие чувства появились, когда я в темноте на радтаракана нечаянно наступила, и того расплющило.

Но татуировок у него... Куча. Весь бок в них.

Я поскорее отвернулась, лишь бы не смотреть на это существо. Называть Флэшбэка пони после этого у меня язык не поворачивался.

Я, конечно, видела кучу пони с татуировками, как среди рейдеров, так и среди цивилизованных пони — в основном у матерых таких жеребцов-охранников, один вид которых только намекал на возможные последствия — но там была всего лишь какая-нибудь безобидная картинка типа автомата или кобылки, а иногда и автомата с кобылкой в обнимку, но бок Флэшбэка был весь в рисунках.

Даже надписи были, «сына Наклзом не назаву» и «Нож Бладрейджа», но это только те, что покрупнее были.

− Э, старик, - прыснул его сосед по камере. - Молодая к молодым идет, если ты сечешь, о чем я.

− Понимаю, - Флэшбэк не поменял тона, он все так же был дружелюбен. - А как тебя зовут, молодой?

А глаза у меня навыкате и рвотные позывы я сдерживаю не из-за того, что по соседству обсуждают, кто к кому пойдет.

− Э, дед, ты не борзей, а то ведь могу и сгоряча надавать, - рейдер подошел и немного вытянулся, нависая над единорогом. - Я-то жеребец горячий.

Фанатик даже не дернулся, только смерил взглядом выскочку — ну, как мне показалось — скрестил ноги и уселся поудобнее.

− Ну что, договорились? - оскалился темно-бурый.

− А ты, парень, сразу к телу и делу? - я даже немного удивилась фразе единорога; сколько раз я его слышала, подобных намеков он никогда не отпускал. - А обломаться не боишься?

Земной пони тихо, бесшумно засмеялся.

− Дедок, тебе не светит, даже несмотря на все твои картинки, - он тыкнул прямо в одну из татуировок на плече. - Это ты чего там семнадцать насчитал? Теплых подстилок? Или сколько раз ты был теплой подстилкой?

Меня от этих разговоров начало бросать в дрожь от отвращения. По спине пошли мурашки, а в копчике и где-то в почках начало что-то неприятно сжиматься.

− Заткнитесь вы уже! - заорала я.

− Ща я твоего папашу заткну, и ты узнаешь, кто здесь настоящий жеребец, - бандит удостоил меня всего лишь быстрым взглядом и снова повернулся обратно.

− Эй, надзиратель! - я вцепилась в решетку и начала ее трясти, будто и в самом деле верила, что смогу ее так вытянуть; на самом деле, просто потому что перенервничала вся. - Если ты их не успокоишь, я за себя не отвечаю!

И ничего не произошло.

− Ха, детка, пора бы и понять — этот лопух ни за чем тут не следит. Я тут главный! - повернувшийся жеребец одарил меня такой рожей, что меня едва не стошнило.

Я не знала, сколько бы это продолжалось, если бы вниз не спустились снова те жеребцы, которые привели сюда Флэшбэка.

И оказалось, что они пришли за мной.

***

Если честно, то я занервничала, когда увидела, что охранники пришли без Брайта. У меня сразу в голове представилась стена с трупом, и даже про вернувшегося Флэшбэка я позабыла.

А когда на лестнице прямо перед выходом на мою голову надели темный мешок, так я сразу и психанула. Но пара ударов в челюсть, и я успокоилась. Хотя правильнее было запугали еще сильнее, что я не могла быстро соображать[4] [5]. Потом на ноге защелкнулись кандалы, и меня куда-то повели.

Привели в какую-то комнату, где с меня мешок и сняли. Я сперва не почувствовала разницы, но когда на столе передо мной зажглась яркая лампа, поняла, как темно было в этой комнате.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к слепящему свету и оглядеться. За столом передо мной сидел довольно молодой единорог в солдатской униформе — с щетиной, правда, так что постарше меня точно будет — и держал в копытах кипу бумаг. Краем глаза я увидела другого единорога с пистолетом в кобуре: тот был одет в некое подобие кожаных курток. Что мне бросилось в глаза помимо этого — так это то, что у него были ярко выраженные скулы и странная прическа строго вниз.

− Здравствуйте, мисс Голд Ган, я — старший паладин Потэйто Суп, - единорог представился и подправил бумаги. - Вы знаете, зачем вы здесь?

− Догадываюсь, - буркнула я и потерла ударенную щеку.

− Вы здесь для допроса. Вы знаете, почему? - единорог пристально на меня поглядел, изучая. Я же только наклонила голову и потупила взгляд. - Вас поймали, по нашим данным, вместе с аликорном. Аликорн сбежала, а вы остались вместе с соратниками. Это так?

− Ну? - буркнула я и уставилась на край стола. - Что тут такого?

− Аликорн был из Единства, по нашим проверенным данным.

Как они проверили — было для меня загадкой. Потому что связали нас вообще после того, как эта тупая аликорн нас бросила.

Ну не знают же они всех аликорнов прямо в лицо!

− Вы знаете, кто такая Богиня?

− Понятия не имею, - я покачала головой, и скулы сразу заныли снова.

− Она пыталась поработить всех пони и превратить их в аликорнов — полностью послушных ей рабов.

− Это звучит плохо, - призналась я и лишь слегка кивнула в подтверждение своим словам.

− Действительно, - согласился паладин и продолжил: - но куча пони вполне считают и по-другому. Как вы думаете, почему?

Я многозначительно пожала плечами. Я понятия не имела почему, да меня это и не заботило. Больше всего меня заботило что меня могут расстрелять, и то, что я не знаю, что от меня хотят, и какие ответы от меня требуются.

Слишком впопад буду отвечать — заподозрят и застрелят. Буду нахальничать — застрелят.

У меня как будто куча комиксов на страницы порваны, а мне нужно с первого раза найти нужную страницу, чтобы узнать как Холодная Загривка остановила Могучую Шестерку.

Жеребец как-то странно на меня поглядел, и я попыталась хоть как-то угадать:

− Ну, я думаю, им обещали что-то особенное, ну не знаю, кучу крышек?

Хотя кому нужны крышки, если ты станешь рабом?

− Примерно так, да, - единорог довольно закивал. - А как вы думаете, что теперь эти пони делают, когда Богиня умерла?

− Я не знаю, - честно ответила я и скосила глаза на дверь. Единорог в броне стоял все там же с непроницаемым выражением лица.

− Ну, некоторые, особенно религиозные, дали приют аликорнам… - жеребец глянул в свои бумаги. - Некоторые были... чуточку более алчными и начали использовать аликорнов в некотором подобии своих армий... А некоторые остались верными Единству, - единорог снова уставился на меня, и в этот раз его глаза даже как-то яростно сверкнули.

− И они продолжали делать то, что от них требовалось, - поддакнула я.

− Да.

− И что вы от меня хотите? - я хотела состроить любопытное лицо, но передумала: мало ли, как он мог это истолковать.

− Что это за аликорн был с вами?

− Честное слово, я не знаю! - я слегка подняла копыта над столом. - Она сама к нам пристала! - единорог построил любопытное лицо. - Мы ночевали в Сейф Шелтере, а утром она взяла и попросту прибилась к нам! Мы даже не знали, что она из какого-то там Единства!

− Вот так просто?

− Вот так просто! - я попыталась его заверить: доверительно кивала, удивленные глаза и все такое в том же духе, но тут уж даже я себе не поверила бы. Я замолчала, но начала думать, чтобы мне еще сказать, но у меня получалось только сидеть с разинутым ртом и набирать побольше воздуха.

− Хм... А вот ваш друг Брайт говорит немного иные вещи.

Я так и осталась сидеть с открытым ртом. Говорит немного иные вещи? Можно даже гнутую крышку не ставить, он рассказал всю правду.

Все кончено. Осталось только писать завещание.

− Он говорит, что этот аликорн, вместе со своими «сестрами», на самом деле спас его и вашего престарелого друга, - единорог показал кавычки копытами, - от рабства. А потом они нашли вас в метро Сейф Шелтера. И после этого вы послушно следовали ее указаниям.

Моя морда стала очень кислой.

− И по маршруту, что проложил Брайт, очень похоже, что вы на самом деле шли на побережье мимо наших укреплений. А вы знаете, что находится на побережье?

− База аликорнов и их сообщников?

Единорог ухмыльнулся, а я и не знала, что мне думать. Весь разговор до этого он смотрел на меня будто я была какой-то любопытной зверюшкой, а сейчас он как будто потерял интерес.

А потом я почему-то как-то вспомнила, что сижу в одной майке и вообще чуть ли в слезы не ударилась.

− Именно так, мисс Ган. Зачем вы туда направлялись?

− А что мне было делать? Она же со мной могла что угодно сделать! - запаниковала я и завертелась на месте — я надеялась, что хоть кто-то меня пожалеет или проявит какую-нибудь снисходительность — но жеребцы были невозмутимы. - Она могла и убить меня, понимаете!

− Вы хотите сказать, что вы шли туда вынужденно?

Я остановилась. Эта фраза действительно заставила меня задуматься.

Ведь, конечно, я и сама понимала, что последнее время все решения принимали за меня — куда идти и что делать — но вот с аликорном вышло как-то не так. Нет, в смысле, против нее не попрешь, поэтому как она сказала — так я и сделала, это понятно, но что-то тут не сходится.

Я запуталась. Кто кому приказывает куда идти? Я помню, меня сначала послали в Ривер Дам, а Флэшбэка приставили приглядывать за мной, а потом мы пошли в Кламэйр, а там мы нашли Стойло с Брайтом...

Аликорн, конечно, сказала, что она хочет что-то взамен за ее помощь, но вот что — я не знала!

А имела ли я права знать?

Очень захотелось плакать.

− Ну да, меня вынудили, - начала я тихо. - Понимаете, это очень долгая история, и мне ее лучше рассказать, ну, с картой.

Вместо ответа единорог кивнул охраннику, и тот что-то сказал в свой микрофон. Потом подождал ответа, кивнул и указал на дверь.

− Пройдемте. Нам придется взять ваш Пипбак, - паладин привстал и указал на дверь. - Это поможет нам в расследовании. Если вы действительно не агент Единства, то вам нечего бояться, мисс Ган, - и он улыбнулся, будто меня это утешит или обнадежит.

Я вышла в коридор вслед за охранником — его темно-фиолетовая шерсть и сине-фиолетовая грива удивили меня не меньше его прически — и Потэйто закрыл за нами нас дверь.

На сей раз мешок на меня не надели, и я могла спокойно рассмотреть, куда меня вели.

Но этого не потребовалось, потому что отвели меня буквально в комнату напротив. Я успела только увидеть пару солдат в конце коридора при оружии, и все. И одного у двери.

В той комнате было куча приспособлений и терминалов, из которых половина надоедливо жужжала, а другая половина противно шумела вентиляторами. Не говоря о том, что в комнате было очень жарко, душно и темно — на всю комнату светила одна лампочка, и ее свету мешали высокие компьютерные блоки. У одного такого блока с скучающим лицом сидел Брайт…

Даже подозрительно, что вся охрана была снаружи.

Что мне печет шею, я заметила только тогда, когда мы, пройдя несколько шкафов, подошли к какому-то непонятному столбу. А когда заметила, расплакалась по-настоящему.

Потому что будет так: Рейнджеры берут мой Пипбак; Рейнджеры считывают оттуда всю информацию; Рейнджеры узнают про Стойло с фанатиками; Мастер меня убивает, потому что приказал этого не допустить.

− Мисс Ган, прекратите безобразие.

Боль в шее пульсировала: это был прекрасный намек, что еще не поздно что-то придумать и спастись; но мне в голову ничего не приходило, кроме как наброситься прямо на охранников.

Только меня сразу же и убьют.

Можно было разломать Пипбак, но...

Но было уже поздно, меня уже посадили около непонятного терминала. Посадили в самом прямом смысле — меня под колени взял паладин и усадил рядом со мной.

− Мисс Ган, немедленно успокойтесь. Помните, сопротивление расследованию чревато последствиями.

Я подчинилась. Было трудно.

Никогда не думала, что вот так быстро умру. В смысле, думала доживу до возраста, когда зрение будет сбоить и таскать сумки будет тяжело, а не такой молодой.

Даже последних слов не придумала. И вещи некому оставить.

Дом-то мой придержат до того, пока контракт на воду не закончится — то есть, еще пару месяцев — а потом будут считать, что я его бросила. Вещи распродадут на ярмарке, и вырученные деньги пойдут в казну Трейдинг Пост, где и будут лежать, пока влиятельные пони не найдут им применение.

В общем, пока пони у нас в Трейдинг Пост платит за воду — у него есть дом, хибарка, бунгало, корыто — и он считается проживающим в городе. Не то чтобы это давало много каких привилегий, как гражданство Ривер Дама, но все же. Хозяин дома у нас определяется по тому, кто платит за водное обеспечение этого дома.

Потому что вода нужна всем и каждому. Я ведь первым делом, когда еще в первый раз дом заняла, побежала платить за воду на неделю, ибо только так я могла забить за собой этот дом.

Так вот, и некому оставить ни дом, ни пожитки в нем. А я ведь только что и делала почти большую часть своей жизни, как обустраивала его.

Боль в шее понемногу угасала — я себя утешала тем, что Мастер-Док понял, что не по своему желанию я это все делаю. Но где-то на самом краю сознания я понимала, что я просто привыкла, и что Доку все равно.

Пипбаки же отрубаются и удаляют все данные при смерти владельца? Он меня убьет, и тайна его Стойла будет сохранена.

− Это все началось неподалеку от Трейдинг Поста, я там живу, - я икала от напряжения, но решилась все-таки на последний шанс. Я даже не придумала историю, чтобы выпутываться, но медлить я боялась.

Меня сразу перебили:

− Мисс Ган, погодите секунду, - единорог к моему удивлению странно напрягся. - Битрут! Где техник?

Из всего, что я знала о свеклах, так это их цвет. Наверное, Битрутом был второй охранник... И он не отзывался.

На столе совсем рядом со мной лежало немало вещей, с помощью которых я бы смогла с легкостью избавиться от солдата и что-нибудь придумать, вот только...

Это будет очень похоже на ситуацию с побегом из Стойла 71. Тогда я поняла свою одну большую ошибку поздно, уже на пути к поверхности.

Помимо Потэйто будет еще куча пони с оружием... И вот они-то меня и убьют.

− Сидите здесь! - грубо приказал мне единорог и осторожно пошел к выходу. Он уже зашел за огромный шкаф, как вдруг на его морду напрыгнула маленькая тряпочка и вцепилась мертвой хваткой.

Через секунду борьбы он грузно осел на пол, и меня не покидало ощущение, что его на самом деле кто-то поддерживает.

А потом рядом с ним прямо из воздуха возникла синяя аликорн — наша знакомая Алистия, судя по кьютимарке на ее боку.

− После поговорим! - тихо шикнула она и аккуратно положила тело пони на пол. - Держите это, наденьте на Пипбаки и включите по команде! - маленькая сумка на ее передней правой распахнулась и оттуда вылетели несколько штук, похожих на мины. - И поторапливайтесь, у нас мало времени, пока не подняли тревогу!

Я быстро схватила непонятную штуку и прикрепила ее к Пипбаку, как и приказали, а Брайт начал ее внимательно разглядывать.

− Да это же Стелсбак! - с идиотской улыбкой протянул он, за что и получил сразу же по голове.

− Тихо! Быстро за мной! - шикнула она еще громче и быстро зашагала к двери, я следом за ней.

Я мимолетом пригляделась к лицу лежавшего на полу единорога, и очень удивилась, когда поняла что он... спал. Как и охранник у двери.

− А что мне было делать, убивать их? - аликорн ответила на мой мысленный вопрос. - Поторопитесь, тут на базе таких спящих красавцев семеро, - и она жестом поманила нас за собой.

Едва мы вышли за дверь, как я сразу услышала негромкий разговор еще двух пони. Аликорн на мою вопросительную реакцию только приложила копыто к губам и быстро, в несколько тихих прыжков очутилась около угла коридора.

Ни я, ни Брайт так не умели, поэтому крались мы, наверное, почти как больные горбатые брамины — по сравнению с аликорном, мы очень громко шумели.

Я слышала про Стелсбаки, но никогда не видела их вблизи, да и не видела, чтобы ими кто-то пользовался — или никогда не ловила на их пользовании, потому что невидимки, вот сюрприз, невидимые. А Стелсбаки, по слухам, еще и шум как-то глушат...

Это даже хорошо, что их не так уж и много. Если бы почти каждый мог взять и по желанию стать невидимкой, даже пускай и ненадолго, то был бы чистый хаос. Невидимые рейдеры, например.

Я это говорю из собственного опыта: полтора года назад на один караван как-то напали синие аликорны — прямо из невидимости. Их было, правда, всего лишь семь или восемь, против тридцати трех пони в охране, но после атаки в живых осталось всего лишь девять пони. И бой против них был самой натуральной бойней, ни о какой тактике речь и не шла — не было времени ни на поиск укрытий, ни на упреждения, ни на пристреливание — началась такая куча мала, что выжившие — а там, помимо меня, были такие тертые калачи, что бешеного брамина на скаку остановят — вспоминают с дрожью.

Был самый натуральный бой «каждый сам за себя». Повезло тому, у кого было автоматическое оружие — они и стреляли без остановки одной большой очередью в разные стороны. Пулеметчики вообще стреляли без передыху.

В общем, хорошо, что пони не могут становиться невидимыми по желанию.

На морде аликорна расцвела очень злорадная улыбка и она окинула меня очень неприятным взглядом. Неприятным для меня, потому что ее глаза излучали прямо уж непоколебимую высокомерность.

Прежде чем я успела что-то спросить, она исчезла и, пока я соображала что к чему, невидимое копыто слабо тыкнуло в грудь. Я поняла это как команду «не высовываться», и судя по тому, что сигнал не повторился, все правильно поняла.

Когда послышались два жеребца, на удивление близко, прямо за углом, я начала в этом сомневаться. У сделала два мелких шага назад и наткнулась на Брайта, который — может, не понял чего, может, нарочно — пихнул меня вперед. При этом не постеснялся навалиться на меня вплотную.

Я бы ему отвесила пощечину, или лягнула бы, будь мы в другом месте, но мы были не в другом месте. А голоса тем временем становились все громче, и я отчетливо слышала цокот копыт — и даже видела две длинных тени.

А это означало, что нас вот-вот поймают...

И нас бы поймали, если не случилось бы чудо.

Где-то что-то громко бумкнуло.

− Это что было?

− Не знаю, - ответил второй голос через несколько секунд молчания. - надо проверить.

И цокот копыт начал становиться тише — жеребцы уходили в сторону шума.

Я перевела дух и вытерла пот со лба.

Потом вспомнила про ЛУМ и одновременно порадовалась, что солдафоны не успели снять Пипбак, и ругнулась на себя — за то, что постоянно забываю пользоваться полезными функциями агрегата.

Но в данном случае пользы от ЛУМа было ни капельки: маленькие зеленые палочки заполнили весь индикатор.

А это означало, что пони тут было очень и очень много.

Алистия внезапно оказалась сзади меня и прошла мимо вперед с присущей ей грацией и самодовольным выражением лица и так, невзначай, подтолкнула меня вперед крылом. Я ее радость не разделяла, но поделать ничего не могла — у аликорна было куда больше козырей, чем у меня, и выяснять отношения было бы очень плохой затеей.

Она не замедляя шаг вышла в коридор и пошла в противоположную от голосов сторону. Я сперва удивилась, что она не решила осторожничать, но потом вспомнила о телепатии.

Ах да, телепатия.

Заметка: не злить аликорна. И аликорнов.

Мы побежали вслед за ней, по возможности как можно тише — но получалось всего лишь какое-то неумелое подражание горбатым пони. К счастью, шли мы недолго и всего лишь подошли к какому-то вентиляционному люку под потолком, откуда кобыла уже вытаскивала тело еще одного спящего пони.

− Залезайте, сначала ты, потом ты, - она поочередно показала на меня, потом на единорога. - Давайте, быстро! Лезете до конца, и не подымайте шума!

Мы с Брайтом переглянулись, и я с помощью аликорна влезла в шахту.

Где-то в глубине души я надеялась, что синий мутант застрянет, что произошло с ее «сестрой» в Роксфильде, но без нее нам бы быстро настал полный конец, так что я быстро себя заткнула.

Даже со всеми моими размерами, света проникало совсем чуть-чуть. Но потом залез Брайт, и света стало совсем мало. А потом аликорн впихнула в шахту тело несчастного охранника и закрыла люк, и стало совсем темно. Положение спасло лишь только то, что мои глаза быстро привыкли к темноте.

Шахта была всего лишь с одним поворотом, но проходила она, казалось, через все помещения. От каждой комнаты нас отделяли тонкие металлические решетки, через которые можно было разглядеть, что было интересного внутри.

А это так же означало, что там могли увидеть нас.

Первая комната была простым техническим помещением — там в кипе бумаг копошился маленький жеребенок в милой красной накидке. Незаметно пролезть не составило огромного труда — малыш поднимал кучу пыли и постоянно чихал.

Вторая комната была комнатой допроса, и в ней никого не было — точнее, все внутри спали.

Следующей комнатой был какой-то штаб: куча пони шепотом передвигали кучи всяких фигурок на столах, и не то, чтобы особенно обращали на что-нибудь другое внимание... Просто когда один пони нечаянно поднял голос, на него посмотрели как на мутанта.

И было слышно как фигурки скользят по картам.

− Силы охраны Трейдинг Поста сосредоточены здесь, здесь и вот здесь... - услышала я, когда быстро пролезала мимо первой решетки, и услышанное меня не на шутку взволновало. Зачем Рейнджерам вообще понадобилось изучать такие вопросы? - И вокруг города расположено несколько сторожевых лагерей, общим количеством шесть...

Ну да, это все понятно, как издали увидят рейдеров или просто какую-то большую кучу ребят с оружием, так из города сразу подкрепление идет. Встретят, спросят цель их визита, если мирно все будет — попросят оружие отдать на хранение. Исключением до сих пор являлись Рейнджеры — только потому что таких пони останавливают будущие трупы.

Наверное, только Антс Нестс не могут позволить себе подобную схему, поэтому и живут прижавшись к горе. Но от Анклава таким макаром не защититься, поэтому правильнее говорить «жили».

− Сам город по структуре имеет обыкновенную центрическую схему — в самом защищенном центре находятся оружейные станки, химическая лаборатория и водокачки. Следом идет сам центр города, защищенный стеной, и на окраине трущобы, не защищенные от набегов абсолютно ничем. Самый обыкновенный город победившей корпоратократии. Остальное население ничем не защищено перед произволом Пустоши и местных властей.

У меня почти буквально остановилось сердце. Во-первых, в так называемых «трущобах» жила я, во-вторых, я буквально отказывалась верить что Рейнджеры сочиняют планы штурма, во-третьих, местные власти никак не произвольничают!

Внутри меня внезапно заиграла движимая неизвестно каким общим долгом пони, и затребовала остановиться и все доподлинно разузнать — но Брайту, видимо, было плевать на всю эту мишуру и он сзади пару раз меня сильно подтолкнул.

Я едва удержалась от соблазна засветить идиоту в глаз прямо там, несмотря на шум. Но даже если бы не удержалась, то как бы не хотела, не смогла: вентиляционная шахта просто размерами не позволила бы мне. Я и так копчиком чуть ли потолка не касалась.

Но эту, как оказалось, последнюю комнату мы преодолели без особых проблем. Выход находился не над землей, а на высоте — и поэтому я буквально вывалилась наружу, в мусорный контейнер. К моему счастью, упала я на какие-то мешки, поэтому особого шума мое падение не вызвало.

А вот потом на меня рухнул Брайт, и я удивилась, какой же он все-таки тяжелый!

За то время, пока нас допрашивали, наступил вечер. На улице уже наступили сумерки, и это было к лучшему: по крайней мере, нас было не так-то просто засечь.

Контейнер стоял в каком-то закоулке, не прижимаясь к углу, так что искать нас тут не пришло бы никому в голову, только если бы не искали специально. Я по-тихому вылезла из железного ящика и спряталась в углу так, чтобы он прикрывал меня. Через минуту ко мне присел единорог, и мы, не зная что делать, затихли.

Тут же стало очень тесно и я еще раз удивилась его такой ложной худобе, но и высказываться не решилась — боялась, что даже по шепоту нас могут обнаружить.

Но сидеть и дрожать, как испуганный жеребенок, смысла не было. Я могла поклясться, что с каждой секундой я седею прямо на своих глазах — и Брайт еще начал чесаться, что совсем не прибавляло мне духа.

Вот он, рохля такой вот из Стойла, наверное, каждый день мылся у себя под землей, а как вылез — так ни разу! Вот и чешется!

Прошла минута, но аликорн так и не приходила. Я даже задним числом подумала, что ее все-таки поймали, но тогда бы наверняка весь городок был поднят на уши, а этого как раз не происходило. Все было тихо-мирно и пока что никто никого не убивал.

Хотя ее могли просто поймать по-тихому, не поднимая тревоги...

Я помотала головой. Паника доводила меня до отчаяния, а в отчаянии я была готова на любой глупый поступок, который точно плохо бы для меня закончился. На Брайта мне было глубоко пофигу, если честно.

Как-то до меня не сразу дошло, что аликорна все нет и нет, и что из шахты никто не вылез вслед за единорогом — но мои мысли перебили два жеребца у входа в закоулок.

Я прижалась к стене и постаралась вообще не издавать никаких звуков, даже пыталась не дышать, Брайт последовал моему примеру.

− Ну чего ты меня сюда приволок? Давай быстрее, я должен сторожить вход. Если нас запалят… - это были другие голоса, не тех жеребцов, которые чуть нас не поймали внутри здания, помоложе. - Ты чего мне устав показываешь?

− Дурак, тебе по уставу положено покинуть пост, если тебе в туалет надо!

− Сам ты дебил! Я этот устав наизусть учил, когда с меня всю гриву сбривали девять месяцев назад! Не положено! - устало рыкнул первый жеребец.

− Да ты что? А на тридцать седьмой странице не положено? - голос второго прозвучал очень уж даже ехидно для такого вопроса.

Ответом было перелистывание страниц и очень восторженное «у-у-у-у».

Если я знаю жеребцов, и я думаю, что я их достаточно знаю, то, думаю, там что-то такое, затрагивающее самые низменные инстинкты, например, алкоголь, или еда, или...

− Где ты нарыл этот журнал?

Например, порнографический журнал с очень развратными кобылками!

− А, у Гильзы. Он его у караванщиков отобрал три недели назад.

− Если нас запалят, ты знаешь что будет? - осторожным шепотом спросил жеребец. - Нас за такое по головке не погладят!

− Пффф, этот журнал для Избранных! Я так уже двоих паладинов обманул, спросят что ношу — показываю устав. Они вообще считают, что кобылы от жеребцов отличаются только мордой, а я к Рейнджерам не затем присоединялся чтобы больше девок не лапать!

− Ты дурак... - скорее унижающе, чем разочарованно протянул его собеседник. - Вот расстреляют, и жрать ты точно никогда не захочешь! С голодухи, конечно, у тебя прямо на любую кобылу найдется время!

− Не хочешь, как хочешь, - обиженно засопел жеребец, - я с тобой по дружбе таким раритетом делюсь, а тебе еще и не нравится. Ты случаем не голубой? На пегасов не заглядываешься? Низкий пегас радует глаз, и все такое?

− Да пошел ты! - ругнулся на него его друг. - Давай сюда свой журнал!

− То-то, - довольно ответил первый. - Держи, только смотри, там плакат есть с Селестией, со всеми подробностями — вот за этим следи, глаз не спускай! - жеребец хохотнул. - Серьезно, Гильза меня пришьет, если он потеряется. А Рейнджеры реально за это расстрелять могут, блюстители чистоты…

Новый анекдот: солдату показывают устав — жеребец невозмутим и вообще не обращает никакого внимания. Солдату показывают кобылку в пикантной позе — жеребец уже весь внимание, прихорашивается и глупо улыбается. И вот тут оказывается, что кобылку показывает командир солдата…

Судя по тому, что голоса становились все тише и тише, жеребцы ушли.

Я украдкой глянула на Брайта и едва могла сдержать смех: не знаю от чего, но у него был такой шокированный вид, будто он увидел что-то странное, хотя, наверное, это он просто принцессу Селестию представил из журнала.

Я уже начала беззвучно смеяться, когда услышала сверху недовольный шепот:

− Брайт считает тебя жирной, кстати.

На сей раз аликорн не показалась перед нами из ниоткуда, а медленно спустилась вниз на землю. Она внимательно оглядела нас, затиснутых в узком пространстве между углом и контейнером, улыбнулась и задрала голову вверх.

− Отлично, вы выбрались, и даже не подняли шума! - поздравила она нас с ликованием. - Теперь осталась самая легкая часть плана: собственно, побег.

− И как мы это сделаем? - спросила я как можно невинно. До меня до сих пор не доходило, что можно уже выползать из тесного соседства с единорогом, если уж сама аликорн не собирается прятаться.

− По моей команде, и ни секундой раньше, вы включаете Стелсбаки и бежите за мной, - снисходительно ответила аликорн и тыкнула копытом в землю. - Отсюда почти напрямик мимо самодельных ангаров, - она начертила прямую линию и несколько прямоугольников вокруг нее. - Сначала будет не особенно тяжело, но попытайтесь не нарваться на техников-пегасов. У них не самое лучшее вооружение, но лишний шум нам не нужен. А потом вы выбежите на западные окопы, и вот там вот бегите как можно быстрее! И предупреждаю — ни на что не отвлекаться! Если почувствуете себя странно — закусите майки и бегите дальше!

Мы с Брайтом переглянулись. Что именно странного должны мы почувствовать?

А вдруг эти Стелсбаки опасны?

− И чего же мы ждем? - Брайт начал толкать меня, чтобы вылезти. О правиле «кобылок вперед» я предпочла ему не напоминать.

− Пять, четыре, - начала отсчитывать копытом аликорн, и я, словно предчувствуя что-то, тоже вылезла из угла. - Три, два, один.

Сверху что-то громко затрещало, и включилась сирена.

***

− А теперь — бегите! Прямо, никуда не сворачивая! У вас пятнадцать минут пока заряд не кончится!

Слышать кого-то прямо над ухом, кто был прямо перед тобой секунду назад, а потом исчез в воздухе было как минимум непривычно, и получать от него подзатыльники — тем более, но на это можно было закрыть глаза — и я побежала прочь как можно быстрее.

− ВРУБАЙ! - услышала я над самым ухом у выхода на огромную площадь.

Я на бегу кое-как умудрилась включить Стелсбак и не споткнуться — и догадалась это сделать тогда, когда Брайт передо мной проделал тоже самое и исчез в вечернем воздухе.

Мир передо мной слегка дернулся, будто в глаза попала вода, и расплылся по краям. Впрочем, по центру и бокам мир оставался все таким же четким, как и прежде.

Не сбавляя темп, мы выбежали из закоулка на площадь, на которой начинало происходить, на первый взгляд, безумие. И только на первый взгляд — пони большими группами слаженно бежали кому куда надо было: солдаты хоть в какой-то броне бежали в сторону окопов куда-то влево, пегасы в силовой броне Анклава летели вслед за ними, пони с кучей инструментов бежали в другую сторону, в сторону ангаров — маленьких, собранных из не пойми чего цилиндров.

Куда и нам надо было попасть.

И у меня в голове совсем не укладывалось, что никто нас не замечал. Все смотрели куда угодно: на небо, на товарищей, на ангары — но на нас никто внимания не обращал.

Для меня это было очень странно, и я против своей воли замедлилась и начала вертеть головой.

Увидеть, из-за чего был весь сыр-бор, не представляло особенного труда: по всему небу слева направо летели толстые серебряные капли, взлетавшие откуда-то из территории аликорнов. У меня схватило дыхание, когда одна капля с громким гулом пролетела неожиданно близко к поверхности и исчезла где-то за темными силуэтами зданий: я ожидала взрыва, урагана, чего угодно, но капля просто озарила все ярким светом и исчезла.

Появление одной капли я могла увидеть воочию — среди двух небоскребов вдалеке появилась пульсирующая сфера, которая вытянулась и «выстрелила» по наклонной вверх. Я бы не придала этому большое значение, если бы только эта сфера не появилась на высоте шестого этажа.

И запускал их далеко не единственный пони... В смысле, аликорн. А наверное, даже и мегааликорн.

За короткий промежуток времени я заметила как в небо одновременно вылетели семь таких капель.

И я не заметила, чтобы хоть один из них взорвался или нанес какой-то ущерб Рейнджерам и их друзьям.

Додумать мысль «почему аликорны не стерли Рейнджеров в порошок с такими-то силами? » я не успела: в меня влетел — не буквально — какой-то техник с ящиком инструментов. Он не смотрел на дорогу, а поэтому не успел сообразить, что произошло и раскидал свои отвертки и гаечные ключи, а я вспомнила, чем же мне надо заниматься.

Одна отвертка саданула меня по ноге, и я бросила взгляд вниз. Сперва я хотела оттолкнуть инструмент подальше, но пустота подо мной меня удивила.

Там, где я, по идее, должна была видеть свои копыта, ничего не было. Да, я была невидимкой, это я помнила, но не видеть саму себя — это было чересчур. Я чувствовала ПипБак, чувствовала, как вечерний ветер двигает мне челку, но вот видеть ни того, ни другого я не могла.

Вспышка озарила площадь, и я так же заметила, что тени подо мной не было.

А я невидимая кобыла, а я невидимая кобыла, глядите прямо сквозь меня!

И кажется, все действительно глядели сквозь меня.

Это не сравнить с тем, когда на меня глазеют… Это, если честно, куда похуже. Будто я выпала из этого мира, и меня тут на самом деле нет.

Пегас, врезавшийся в меня, внезапно нагнулся почти вплотную ко мне и едва не задел меня своей гривой; я, в замешательстве, боком отошла подальше от него.

К тому времени, как я очухалась, я успела перейти половину площади — надо полагать, мне крупно повезло, раз меня не задавили солдаты в силовой броне. Но порадоваться этому факту я не успела: я не понимала, куда мне бежать. Я помнила, что аликорн приказала прокрасться мимо ангаров и выбежать к окопам, но, признаться, дорогу я вообще не видела. Проверка ЛУМа тоже ничего не показала — просто потому что они не подписаны, и узнать кем была какая-либо палочка было невозможно.

И Брайта с Алистией я тоже не могла видеть, так что они могли оказаться ВООБЩЕ где угодно! Они могли дышать мне в спину, а могли уже добежать до окопов и сбежать из плена, просто-напросто оставив меня здесь одну!

Хоть меня и охватила паника, я все же понимала, что паниковать — дело самое последнее. Со мной еще ничего плохого не случилось, никто меня еще не нашел, заряда невидимости, наверное, еще хватит на десять минут...

А за десять минут я, наверное, успею убежать далеко-далеко. Если буду бежать очень и очень быстро. И если никто не будет смотреть в мою сторону. И если за мной не полетят Дашиты…

В общем, я начала подозревать, что план не сработает.

Тем более, подумала я, пока бежала к ангарам, что мешало вообще аликорну схватить нас за шкирку и улететь с нами куда подальше? Зачем заставлять нас бежать через кишащий муравейник с вооруженными до зубов пони?

Ведь если что-то пойдет не так, то из нас троих сделают решето! И никакая телепатия не поможет! Пуля все равно долетит быстрее, чем кто-либо сумеет на нее среагировать!

Но раздумья раздумьями, а что мне надо было делать, я не знала. И поэтому, как обычно в таких случаях поступают разные растерянные пони, я поступала как мне говорили.

Просто потому что, наверное, у меня нет ни малейшего плана и я не знаю, что мне делать. А Алистия знает. Она же у нас аликорн с телепатией.

И наверное, даже если бы она не была аликорном с телепатией, я бы все равно стала выполнять ее приказы. Не знаю правда почему, но это точно не из-за того, что она аликорн и сильнее меня в разы. Просто потому что если бы она была обыкновенной пони, то я бы ее тоже послушалась.

Почему так?

На этот вопрос я не успела себе ответить — я перебежала через всю площадь и остановилась у стенки ангара рядом с дверью.

А это означало, что окопы, про которые говорила Алистия и куда мне надо бежать, находились совсем недалеко.

Обойти ангары было самым логичным поступком, но, увы, невозможным: вокруг них стояла суета пошумнее, чем на площади. Техники с инструментами бегали там и тут, и пробираться через них можно было только по воздуху — да и то с трудом, потому что едва ли не половина всех техников были пегасами.

И вот эти пегасы вместо инструментов таскали какие-то непонятные сетки с серебряными проводами. Самое главное было то, что в ближайший ко мне ангар влетали только они: никто из остальных пони туда даже носу не совал.

Иными словами, это был самый идеальный для меня маршрут через всю эту катавасию. Пегасы летают, земнопони ходят по земле, каждый в своей стихии — чистый порядок!

И я, не долго думая, просунулась через полузакрытую дверь в стене внутрь ангара.

Никаких ангаров или каких-либо военных объектов на Торхувской Пустоши не было никогда, это я помнила из древних рекламных буклетов. Штат Торхув — так тогда называли это место — был на треть природным заповедником, на треть туристическим раем. Что там приходилось на остальную треть — я не знала, буклет оканчивался на самом интересном месте.

Реклама просто была такая миролюбивая, «устали от войны? Хотите покоя? Тогда Торхув ждет вас! Торхув - там, куда война никогда не придет! ».

А раз не было военных объектов, то и ангаров тоже не было.

А раз ангаров не было, а они стали, то их построили.

Происхождение этой полуцилиндрической банки было явно видно изнутри. Если снаружи ангар был хорошо и ладно скроен, то внутри это помещение выглядело как мой дом. Я точно так же закрывала дыры в стенках и потолке чем попадется, и точно так же поступали здесь. Могла поклясться, что за рядами из ящиков и генераторов ничего не было.

Но находящиеся внутри штуки были куда интереснее, чем инженерская смекалка строителей.

Своими сетями пегасы забрасывали больших роботов, шесть в два ряда по три и два позади, около ящиков. Таких огромных, больших сторожевых роботов на четырех ногах с колесами и тяжелым вооружением: кто с пулеметами, кто с ракетницами, кто с каким-то еще непонятным вооружением, которое я видела вообще в первый раз.

Удивлению моему не было предела: вроде бы, если нападение, то роботов как-то надо было выводить наружу, а не забрасывать их сетками, но пегасы поступали ровно наоборот. Но потом я услышала, как что-то с громким гулом — понятно было, что это была магия аликорнов — пролетело сверху, и одновременно с этим сети пегасов заискрились, потрещали чуть-чуть, и погасли. Заряд с них улетел сияющим конусом куда-то вверх.

Я очень скоро поняла, зачем: когда я спряталась за большим металлическим ящиком, тот с большой радостью ударил меня током. И вот только тогда я почувствовала, что у меня, вообще-то, вся шерсть и грива дыбом стояли!

Хорошо, что я не собиралась оставаться внутри настолько долго, чтобы прожариться до корочки. Но если с электрошокером надзирателя в тюрьме нельзя было ничего поделать, то здесь я могла залезть под сетку и как-нибудь добраться до противоположной стороны помещения.

Что я и сделала. Как только пегасы улетели, я тихонечко подползла под одного из роботов, и таким же способом — на корочках, копчиком вверх — полезла вперед, благо все роботы стояли в ряд под одной сеткой.

Оказалось, что все роботы были выключены и до атаки аликорнов техники занимались ремонтом и настройкой — у каждого робота была открыта нижняя бронепанель, где и находились все важные проводки и переключатели.

Я могла бы еще как-то жизнь испортить бедным несчастным Рейнджерам, если бы не спешила и вообще знала, как тут все делается!

Тем более, там вполне могла быть защита от всяких глупых несмышленых пони, которые хотят навредить Рейнджерам. Вот влезу, а оно меня как током ударит!

Так что я тихо проползла мимо.

Под третьим, последним в ряду роботом я остановилась, чтобы отдышаться и чуток осмотреться. Это мне следовало сделать раньше, так как в ангаре все-таки была охрана. Не Рейнджеры в силовой броне, а какой-то молодняк в простых бронежилетах с пистолетами-пулеметами. И этих охранников тоже было не особенно много, всего лишь пять пони.

Один из них совершал обход и как-то очень подозрительно остановился у моего робота, будто что-то заметил… Но потом он пошел дальше и я перевела дух.

Вожделенная дверь ангара была прямо у меня перед носом. В другое время, конечно, я бы открыла ее аккуратно, чтобы не хлопала, но сейчас-то шума было предостаточно: сирена заглушала даже одиночные неосторожные выстрелы со стороны окопов.

Так что я не особенно сильно кралась к этой двери. И, наверное, утратила бдительность.

За что и поплатилась.

Сирена хоть и выла так, что уши закладывало, но скрежет железа по железу резанул по ушам так, что я аж подпрыгнула на месте.

Звук можно было описать как движение тяжелого железа по неподвижному и сопротивляющемуся железу — и так оно и было: тяжелым железом был робот, стоящий у задней стенки, а неподвижным железом был то ли столб, то ли колонна ящиков.

Я просто не успела рассмотреть, мне хватило того, что этот сторожевой робот на своих четырех колесах двигался прямо на меня. И нацеливал свои шестиствольные пулеметы прямо на меня.

И РАСКРУЧИВАЛ ИХ УЖЕ! ПРЯМО НА МЕНЯ!

Если бы я жила в комиксе, то я бы уже ручку на себя выдернула — потому что дергала и тянула ее я как сумасшедшая.

А дверь не открывалась.

Пара охранников уже заметили происходящее и прыгнули кто в какое укрытие: один перепрыгнул через линию мешков с песком, другой скрылся за ногой робота в переднем ряду. Остальные еще не понимали, что случилось, и стояли с глупыми рожами.

Просто я знала, что время, которое нужно для раскрутки ствола, уже давным-давно прошло, и робот превратит меня в милый мясной фарш буквально через секунду-другую. В такой фарш, что в моем трупе не будет ни единой целой косточки. Поэтому и стояла как дура: левой ногой я теребила ручку, правой укрывала голову, будто это могло меня защитить.

Когда робот все-таки начал стрелять, я инстинктивно сжалась.

Через две секунды стрельбы я поняла, что что-то пошло не так. Робот стрелял, громкое «врррр» не прекращалось, а я все еще была жива.

Я осторожно повернулась, все еще не веря в свое счастье. Я ужасно боялась, что это счастье быстро закончится и что робот просто пристреливается.

Но оказалось, что он не пристреливался. Огромная туша из металла в каком-то сине-серебряном облаке висела почти под потолком и одним своим манипулятором с пулеметом пыталась отстрелить себе голову — зрелище умопомрачительное — а другим стреляла куда-то в сторону охранников.

Мимо стреляла, потому что тушу на такой высоте держала Алистия. И не могла сказать, что ее это как-то утомляло.

Но ее рог сиял ярче, чем обычно.

И вот тут сторожа сообразили, что происходит.

Под крики «у нас тут синяя! », «аликорны на базе, ангар одиннадцать! » и «завалите суку! » они обрушили на нее ливень пуль, на что аликорн в ответ устроила огонь на подавление свободным манипулятором, вводя его влево-вправо, и рейнджерам пришлось пригнуться.

Но ненадолго, потому что они разделились на две группы и начали обходить ее с обоих сторон. Аликорн просто не могла вести огонь по двум направлениям из одного пулемета — вторым пулеметом она все еще пыталась отстрелить голову робота — и даже если она перестала это делать, то далеко уйти она не смогла бы.

Кому-нибудь в голову рано или поздно пришло бы в голову кинуть гранату — самый действенный способ разобраться с отстреливающимся противником в укрытии. И взрывом определенно заденет и меня.

Пару раз пули прошли совсем, как мне показалось, недалеко, но на самом деле аликорн целилась не в меня, а в единорога с дробовиком, который укрывался за ящиком около первого ряда роботов.

Ведь еще чуть-чуть, и ей точно будет крышка.

И тут свершилось чудо: изрешеченная пулями голова отлетела вместе со всеми микросхемами и прочим электронным железом. Пулеметы прекратили огонь, но это уже не имело значения: кобыла взлетела в воздух и запулила тушей металла в роботов.

Громкий, почти оглушающий уши лязг металла был далеко не единственным недоразумением: от удара роботы разлетелись в разные стороны, и один из них чуть ли не впечатал меня в стенку.

Прогремела пара выстрелов, но аликорн снова стала невидимой и пони потеряли ее местоположение.

Которое она выдала почти сразу, как только выбила заклинившую дверь. Такое я запомнила на всю жизнь: сначала дверь сминается посередине, углубление расширяется до проемов, и дверь вылетает наружу так, будто она сделана из бумаги, а не из железа.

И не успела я запаниковать, как почувствовала, что меня поднимают в воздух. От неожиданности у меня сперло дыхание, и я даже забыла, что надо бы помалкивать. Но полет оказался недолгим, и меня со всего размаху бросило на землю, уже вне ангара.

Пони внутри очухались как раз в этот момент. Слишком поздно — их выстрелы все ушли в молоко.

− Беги! - закричала мне на ухо невидимая аликорн, и я по команде побежала, не разбираясь ни куда я бегу, ни куда мне надо.

Мы оказались на каком-то открытом пространстве, где впереди не слишком далеко была видна перерытая земля, и куда бежали все солдаты — по крайней мере, часть из них бежала в окопы, а другая — в ангар. Небо вдруг посветлело, и я увидела как вниз спускается одна большая капля. Я, все еще ничего не соображая, резко затормозила, и в меня резко кто-то влетел сзади.

− Это я! - крикнул Брайт, и я повернулась, чтобы просто... повернуться!

Но, ясное дело, я никого не увидела.

За медлительность мне влетело от аликорна.

И я, все такая же ошалевшая, не понимающая ничего, с расшатанными нервами побежала вперед, ко всем пони — просто по инстинктам.

Я влетела прямо в узкий окоп, полный пони, растолкала, наверное, парочку — и я уверена, что они что-то заподозрили, и вбежала во врытый в землю вагон.

От такой резкой смены обстановки я замешкалась, и кто-то в меня врезался.

На этот раз это был не Брайт и не аликорн, а вполне видимый жеребец в фуражке с шестиконечной звездой и армейской броне. И при оружии, точнее, при одном.

Из кобуры он поспешно доставал хорошо знакомый мне пистолет с изящно разрисованным стволом и лампочкой на барабане.

Он доставал Ля Фаталь.

У меня в голове что-то заклинило. Я понимала, что это означало что-то плохое, но не понимала почему и каким образом это было плохо. Вот что до меня точно сразу дошло, так это то, что этот пистолет был мой. И его отняли. И вот его новый владелец не отдаст мне его просто так, без боя.

В голове у меня была только одна мысль, которую я и проорала:

− ЭТО МОЙ ПИСТОЛЕТ!

Пони, как и я, тоже не понимал, что происходит, и вертел головой в поисках источника этого истошного вопля — то есть, меня. Впрочем, он не стал тратить время на поиски, а просто начал стрелять перед собой, благо тут никого, кроме нас с ним, не было, и он мог не бояться, что повредит своих товарищей.

А всякие невидимки в список его товарищей не входили.

На его махания пистолетом я смотрела будто в замедленном режиме, и прежде чем он вообще начал огонь — а он целился прямо на меня — я каким-то невообразимым прыжком отскочила в сторону, к каким-то ящикам. Единорог-солдат начал стрелять в то место, где я была, наверное, две-три секунд назад.

А вот обойму он расстрелял быстрее, чем я ожидала, всего лишь за каких-то два-три выстрела — и вышел из вагона на перезарядку.

Мне следовало бы бежать дальше и наплевать на все это, но логически рассуждать я уже не могла. Я схватила что-то, что показалось мне большим и тяжелым и выскочила следом.

Единорог с проклятиями заряжал пистолет, и совершенно не ожидал увидеть перед собой летающую кувалду. А когда понял, что происходило, я уже занесла инструмент для удара...

Удар по голове отрубил его, но это меня не остановило. Следующий удар, тоже по голове, пришелся как-то вскользь, и я замахнулась в третий раз, когда почва ушла у меня из-под ног.

С громким непонятным криком меня унесло в открытое небо, прямо под каплю, которая неумолимо приближалась. Я увидела, как какой-то пегас в силовой броне оторвался от земли и полетел вслед за мной — он действительно летел прямо за мной, потому что несколько сгустков плазмы пролетели в каких-то метрах от меня, и я уже думала, что вот-вот он меня уже достанет, как вдруг...

Огромная капля взорвалась с громким треском, и к пегасу полетели крошечные молнии. Когда они его настигли, он неестественно затрясся и недвижимым телом начал падать на землю.

А я потеряла сознание.

Заметка: новый уровень!

Получена новая способность «Ускоренный метаболизм»: +20 % здоровья при использовании лечебных зелий.

нехрен ставить точки в конце заголовков

отчего вдруг?

палка сломалась, пришлось электродом заменить нужную вещь?

???

От ударов она запаниковала