Картина 7.

Александр в кабинете Альберта. Кабинет можно узнать только по цвету стен. Кроме стола и кресла Альберта в кабинете больше нет мебели. Александр медленно ходит по кабинету, подходит к зеркалу. В отражении он видит Альберта. Пауза.

АЛЕКСАНДР. Черт.

Александр резко отворачивается от зеркала, трет лицо руками.

АЛЕКСАНДР. Так-так… все нормально… так… сейчас…

Александр поворачивается к зеркалу, снова в отражении видит Альберта. Александр застывает на какое-то время.

АЛЕКСАНДР. Альберт…

АЛЬБЕРТ. Альберт…

Пауза.

АЛЕКСАНДР. Александр…

АЛЬБЕРТ. Александр…

Пауза.

АЛЕКСАНДР. Я Александр…

АЛЬБЕРТ. Я Александр…

АЛЕКСАНДР. Я Александр!

АЛЬБЕРТ. Я Александр!

АЛЕКСАНДР. Я Александр!!! Ты Альберт!!!

АЛЬБЕРТ. Я Александр!!! Ты Альберт!!!

АЛЕКСАНДР. Ты Альберт!!!

АЛЬБЕРТ. Ты Альберт!!!

АЛЕКСАНДР. Нет, я Александр, а ты Альберт, черт возьми!!!

АЛЬБЕРТ. Ты Альберт.

Александр бьет рукой в зеркало, но оно не разбивается.

АЛЬБЕРТ. Ты Альберт.

АЛЕКСАНДР. Я Александр!

Александр бьет рукой в зеркало, но оно не разбивается.

АЛЬБЕРТ. Ты Альберт.

Александр бьет рукой в зеркало, но оно не разбивается.

АЛЬБЕРТ. Аль-берт…

Альберт бьет рукой в зеркало, зеркало осыпается.

Александр какое-то время стоит в окаменении. Потом медленно садится за стол Альберта, закрывает голову руками.

В дверь входит Анна.

АННА. Здравствуйте, вы Альберт Вадимович?...

Александр молчит.

АННА. Извините, здравствуйте! Вы Альберт Вадимович?

Александр молчит.

Анна ждет какое-то время, потом поворачивается, собираясь уходить.

АЛЕКСАНДР. Да.

Александр поднимает голову, на глазах его видны слезы.

Анна поворачивается к нему.

АННА. У вас… у вас слезы…

АЛЕКСАНДР. Да… простите… просто у меня только что умерла дочь…

АННА. Я не вовремя… то есть мои соболезнования… простите, я пойду…

АЛЕКСАНДР. Постойте.

Пауза.

АЛЕКСАНДР. У вас пропал брат?

Пауза.

АННА. Да.

Пауза.

АЛЕКСАНДР. Как это произошло?

АННА. Произошло что-то странное. Я не могу объяснить. Он очень переживал о продаже родительского дома. После… после смерти родителей, сестры решили продать его, но он был против. У нас большая семья… Извините, я сбиваюсь… так вот… он переживал о продаже родительского дома. Позавчера сестра должна была привезти покупателей, чтобы те посмотрели дом. Сасик…

АЛЕКСАНДР. Сасик?

Пауза.

АННА. Простите, Саша. Это его имя… так вот, перед их приездом, Саша захотел почистить колодец. Вы знаете, колодец – это гордость нашего дома, отец всегда следил за ним, к нам постоянно приходили соседи за водой… простите, я снова сбиваюсь…

АЛЕКСАНДР. Ничего, продолжайте, важны все детали.

АННА. В общем, колодец для него имел большое значение, я имею ввиду Сашу. Недавно он болел, была высокая температура, и он постоянно бредил, постоянно что-то говорил о колодце.

АЛЕКСАНДР. В бреду он разговаривал с кем-то конкретным?

АННА. Я не могу сказать… может быть он говорил с отцом…

Пауза.

АННА. Отец был для него… я не знаю, как это сказать… понимаете, Саша остался в армии только для того, чтобы показать отцу, что он мужчина. Он младший в семье, нас еще четыре старших сестры, и отец всегда был строг к нему, воспитывал его в ежовых рукавицах, так сказать.

АЛЕКСАНДР. Я понимаю. Вернемся к дню когда он пропал. Он пошел чистить колодец…

АННА. Да, он пошел чистить колодец… и пропал. Сначала мы не обратили внимания, подумали, что он просто не хотел видеть покупателей, но его нигде нет уже три дня…

АЛЕКСАНДР. У вас есть его фотография?

АННА. Да, конечно, я принесла.

Александр встает, выходит из-за стола, Анна передает ему фотографию. Александр долго смотрит на нее.

АЛЕКСАНДР. Папа…

Александр силой выталкивает Анну из кабинета, захлопывает дверь. Он мечется по комнате, потом резко ложится на стол.

АЛЕКСАНДР. Господи Боже наш, в Негоже веровахом, и Егоже имя паче всякаго имене призываю, даждь мне, ко сну отходяще, ослабу души и телу, и соблюди нас от всякаго мечтания, и темныя сласти кроме; устави стремление страстей, угаси разжжения восстания телеснаго. Даждь мне целомудренно пожити делы и словесы; да добродетельное жительство восприемлюще, обетованных не отпадем благих Твоих, яко благословлен еси во веки. Аминь.

Через несколько секунд Александр просыпается.

В комнату входит Дмитрич с ведром воды. Выливает воду в рукомойник.

ДМИТРИЧ. Умывайся, рассвет скоро.

АЛЕКСАНДР. А зачем к колодцу ходил, в кране вода есть.

ДМИТРИЧ. Привыкнуть ни как не могу.

АЛЕКСАНДР. Значит, зря я батя, трубы тянул.

Александр встает, умывается.

Дмитрич снимает ватник.

ДМИТРИЧ. Полотенце вона. И это, на, вот, накинься.

Александр вытирается, одевает ватник. Смотрит на отца. Дмитрич смотрит на сына, ухмыляется.

Оба долго молчат.

АЛЕКСАНДР. Как это… И как это объяснить.

ДМИТРИЧ. Сон.

АЛЕКСАНДР. Мда… сон…

ДМИТРИЧ. Ой, подумаешь – отец приснился. Я ж не Сталин.

АЛЕКСАНДР. Ага.

Снова молчат.

ДМИТРИЧ. Пошли на улицу, покурим, на заре красиво покурить.

Дмитрич и Александр выходят во двор, садятся на лавочку. Закуривают. Молчат.

ДМИТРИЧ. Вот те раз, и поговорить значит не о чем?

АЛЕКСАНДР. Да я как-то и не знаю…

ДМИТРИЧ. Громче говори, подглуховат я.

АЛЕКСАНДР. Да не знаю я что говорить…

ДМИТРИЧ. А что тут знать? Как дела рассказывай, как служба.

АЛЕКСАНДР. Уволился я… как ты, это самое…

ДМИТРИЧ. Помер.

АЛЕКСАНДР. А… Ага.

ДМИТРИЧ. Понятно.

АЛЕКСАНДР. Бать, а это все, оно как?..

ДМИТРИЧ. Я ж говорю – сон!

Пауза.

Александр вскакивает.

АЛЕКСАНДР. Блин, да какой тут сон, ты же вот он сидишь!

ДМИТРИЧ. А что во сне бы не сидел?

Александр замирает. Дмитрич смотрит на него, ухмыляется. Александр снова садится рядом.

АЛЕКСАНДР. А… Ага.

ДМИТРИЧ. Эх ты, Сасик, Сасик… Колодец-то почистил?

АЛЕКСАНДР. Да я как-то не знаю… потерялся я, батя.

ДМИТРИЧ. Говорил почистить нужно было… Да ладно тебе, два часа времени потратить, чего насупился.

АЛЕКСАНДР. Да я не от этого.

ДМИТРИЧ. А чего тогда?

АЛЕКСАНДР. Я спросить хочу.

ДМИТРИЧ. Спрашивай, а я расскажу. Берешь лестницу, лопатку, ведро, щетку железную.

АЛЕКСАНДР. Да я не об этом. Ты меня любишь?

ДМИТРИЧ. От чудак-человек. Воду всю вычерпываешь и пошел щеткой по стенкам. Особенно где верхний слой воды, там самая грязь на стенках.

АЛЕКСАНДР. Ты меня любишь?

ДМИТРИЧ. А на дне самая муть – ил, листики всякие, мусор, в общем. Лопаткой в ведро аккуратно собрал, прямо до родной чистой земли.

АЛЕКСАНДР. Если надо, то и земли немного снять. Ты меня любишь?

ДМИТРИЧ. Да, а если надо, то и земли немного снять, пару сантиметров, чище будет.

АЛЕКСАНДР. Ты меня любишь?!

ДМИТРИЧ. Не ори на отца! Ишь ты, пасть он будет разевать! Конечно люблю.

Пауза.

Дмитрич лезет в карман телогрейки, достает папиросы, закуривает. Делает несколько глубоких затяжек, отдает папиросу Александру.

ДМИТРИЧ. Последняя… Дурак ты, так и не понял ничего…

АЛЕКСАНДР. Бать, а я где?

Дмитрич молчит.

АЛЕКСАНДР. Бать, я где?

ДМИТРИЧ. Здесь.

Пауза.

АЛЕКСАНДР. А это все, оно есть?

ДМИТРИЧ. А почему нет?

АЛЕКСАНДР. А Аня есть?

ДМИТРИЧ. Есть.

АЛЕКСАНДР. А Наташа?

ДМИТРИЧ. И Наташа.

АЛЕКСАНДР. И Люда с Зиной?

ДМИТРИЧ. И они есть.

АЛЕКСАНДР. А Альберт?

ДМИТРИЧ. И Альберт… тебя сыночек нет… да это ничего, ничего, попривыкнешь… Ты покури, сотлела, вона, вся.

АЛЕКСАНДР. Я не понимаю…

ДМИТРИЧ. Тогда ходи голодный.

Пауза.

АЛЕКСАНДР. А ты здесь чего?

ДМИТРИЧ. Тебя встретить. Традиция такая – ждать долго, встречать сразу. Попривык, смотрю, уже?

АЛЕКСАНДР. Рассвет скоро… вставать пора…

ДМИТРИЧ. Пошли в дом, скоро все… проснутся.

Дмитрич заходит в дом. Слышно, как по полу шаркают его тапки. Через несколько секунд в доме загорается свет.

Александр какое-то время стоит. Разворачивается, заходит в дом.

Появляется Наталья. Останавливается. Заходит в дом.

Появляется Людмила. Останавливается. Заходит в дом.

Появляется Зина. Останавливается. Заходит в дом.

Появляется Анна. Останавливается. Заходит в дом.

Больше в дом ни кто не заходит. Свет в доме медленно гаснет.

Конец.

Минск 2012г.

Дмитрий Богославский.

Беларусь, Минск 220079

Ул. Бирюзова д. 25 кв. 15.

Dm. bgslvsk@gmail. com

моб. тел: +375295727919

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 56