У вечерней реки. раскурю тишину. в древнем сердце своём.. Посижу на песке,. Посмотрю на закат.. Посмотрю на закат,. Заиграю с костром.. Ни темно,. Ни светло.. Так бывает, когда. Ветер хлещет в лицо.

Зрачки

Желтеющие паучки в глазищах

Крадутся и ставят прочные сети…

Липкие, серые, наглые твари

Ловят мух пожирнее, послаще.

Мир познаётся на личном опыте

Кто-то летает, а кто-то ползает

И им не сидится, им хочется ползать

И пить из колодцев безумную водку

Они правят нашим разовым временем

Учат детей сомнительным истинам

А истина, типа, имеет оттенки

И растворяется в чёрную пропасть.

Липкие хитрые желтые твари

Выходят из наших блудливых глазок

По скользкой неровной дороге жизни

По пыльным асфальтам железного города

Они шныряют там, где ни попадя,

Заходят в бар и за стойкой уверенно

Смотрят в глаза официанта и пьют

Кровь, что он наливает из сердца

Бегут и бегут паучки по улице

В розовых туфельках, в чёрных сандаликах

Садятся в скупые свои марседесики

Включают свои паутинные сказочки

Ложатся спать на белые простыни

А по - утру то, простыни - чёрные.

Липкие грязные потные простыни

На них отпечаталось то, что ты видел

Ты смотришь на мир жёлтыми тварями

Желтые твари несут на верёвочке

Сердце из рёберной клетки сбежавшее

Сердце, которое взяли в наручники

Взяли в наручники жёлтые хищники

С лохматыми ресницами

С круглыми лапками

С резиновой пастью

С беззубой улыбкою

С хищными, круглыми, липкими лапами

Следы…

У вечерней реки

раскурю тишину

в древнем сердце своём.

Посижу на песке,

Посмотрю на закат.

Посмотрю на закат,

Заиграю с костром.

Ни темно,

Ни светло.

Так бывает, когда

Ветер хлещет в лицо.

Ветер хлещет в лицо,

А река холодна.

К старой лодке приду,

Сяду ближе к корме,

Насажу червяка.

Насажу червяка

На счастливый крючок,

Ты ловись, всяк да мал.

Мне уха от луны,

Отпущу, коли что.

Отпущу коли что,

Да и Ты отпусти.

Ты всё видишь всегда,

Знаю, видишь и ждёшь,

Как рука примет крест.

Как рука примет крест

И тогда по воде

Ты пройдёшь в сотый раз.

Тихо скажешь «Пойдём

Умирать за любовь.

Умирать за любовь,

Жечь рассветы слезой,

Пить небесну- росу…»

Мне ль ходить по воде!

Я иду по земле.

Я иду по земле

Умирать за любовь,

Хмарь гоняю крестом

Да в костре пеку хлеб

Из следов на воде…

Сладкая Соль

На тарелке жмутся к друг другу две рыбы

Одна с другою уже не молчат

Разговаривает сам с собой

тот, кто их съест.

Это привычка

И он рисует слова по воздуху.

За весенним окном Благовест

с колокольни доносится даже до мертвых

И деревья дрожат от степени торжества

Селёдка под шубой будет на ужин

и краб из второго салата уже не спешит

За окном лёгкая поступь зелёного мая

Возможно, это летают ангелы, а не бабочки

Улетают на кладбище и примыкают к могилам

и к тем, кто уже встретил последний закат

А всё- таки радостно, - Пасха, Пасха!

Красная свеча в куличе в жёлтом горящем платочке…

…И всегда бы так - идти и идти

и не падать в черные жуткие пропасти

и не хлюпать собственной кровью в горле

и не топорщится таской от бессилья

что-либо сделать, - ну хотя бы состряпать салат,

починить детский велосипед,

написать стихотворение именно про любовь

без всякого космоса и косметичек

без сказок Грима и грима на лице

про любовь нелицеприятную

и нелицемерную

о которой молчит горемычный медиомир

роняющий свои острые грязные ножи

в наши бьющиеся чистые сердца

написать о синем скукоженном ребёнке

родившимся через боль

и пока незнающий боли

но рвущийся к рукам женщины

из которой вышел

Открыл глаза и увидел свет

исходящий из глаз

о которых пела слеза

радости и счастья

Вся соль жизни в этой сладкой слезе

Старичок

Бомжеобразное, жабоподобное жигули

выжирало бензин

девяносто второй год выпуска

И в стране не хотели ещё или ещё не могли

Запустить в производство получше систему впрыска

Асфальт весной – из глины и из мечты

остаются мечтами

мне бы просто проехать

Без происшествий, поломок и маеты

Так, чтобы потом не толкать руками

Закрытие двери здесь искусство особое

тонкое,

громкое будто бы сел в Камаз

Нет магнитолы, зато есть в салоне иконка

Ключ на 13, ПОЯЛЬНИК, отвертка, домкрат

Восемь царапин на кузове – это всё

ерунда

лишь бы остался тосол, до конца не выкипел

Лишь бы до Грибоедова мой седан

Дошёл, дофурычил и ничего не выкинул

Я в тебя больше вкладываю, чем ты

есть

зато люк маскитный на ржавой крыше

Свечи новые, только опять Бог- весть

Почему-то троит мотор не детской отдышкой

Еду пока и покой на сердце

стучит

передний подвес от долбанных недорог Рязаней,

Ты не потянешь… какой автокредит?

Через три дня твоей зарплаты не станет

Вот и доехал, вроде доехал

выхожу из созданного для некомфорта

Пьющего по чёрному нервы мои

Нашего русского многонародного форда

Я выхожу и смотрюсь в своего

бомжа

бы тебе послать на ночлег, ну и морда.

Ладно, в принципе есть за что уважать

Ты ещё с века того летаешь по городу…

Искусство

Если бы я был скульптор и бронза умела

В руки мои не в качестве камня упасть

А в качестве самого важного в жизни дела

Друг бы сказал мне: «камню не дай пропасть»

И вот началась бы работа и днём и ночью

И женщина стала б являться от камня ко мне

Плечи, глаза, волосы, губы и прочее

Та, что когда-то могла приходить во сне

И вот когда каменный взгляд был бы твёрд и верен

Движению жизни в засветленных солнцем зрачках

По очень простому закону перевоплощенья

Ресницы б стали двигаться в тех глазах

Лицо моей бронзовой женщины было бы каменно

Но Бог бы сказал: не бойся, верь и твори

И я сделал бы так, что преображено

Открывшийся рот со мною заговорил

Взгляд из окна

Погода не разделяла моего мнения

К солнечным не прислушиваясь идеалам

Не против природы, но против природной лени

Я, быстро покинул мир «под одеялом»

Теперь не моя рука жила под подушкой

Там город остался из замороженных снов

И вероятно всё то, что мне было нужно

Это прохладный душ и пара глотков

Крепкого- крепкого, свежего чёрного чая

Впрочем, это только с одной стороны

И весь шоколад моего домашнего рая

Это десять шагов до кирпичной стены

А рядом окно… И в нём чудесное действо

Холодный шёл дождь, но это смотря для кого

С зонтами и в чёрных плащах идёт фарисейство

В рубашке и в джинcах я встретил лишь одного

Не странного, но чем-то детского человека,

Читающего этот дождь как бы словом «Жизнь»

Он вышел по возрасту не из этого века

Он вышел из века своей настоящей души

Он помнил, тогда шёл также рассыпчато дождик

Он вышел из дома и шёл материнской рукой

Держался и видел, это и вправду возможно

Что радуга светит над маминой головой

Двое в лодке

Реки молчанье в завечерии заката

звало меня

Туда где солнце опускало аккуратно

цветок огня

Моё движенье - к берегу, где прежде

Рыбак удил

Доверчивых лещей. Свои надежды

Он изловил

Что там живится в камнях и корягах

На глубине?

Усатый сом, гоняющий ватагу

Мальков на дне

Там капашатся в тёмном иле раки

Покинув дом,

Стучат клешнями грозные собаки

И ищут корм

Как волк в лесу тревожится о пище

Оскалив пасть,

Так щука с узкой мордой тихо рыщет

Кому пропасть

Ну а плотва с костлявым белым брюхом

Сося росток

И ждя подвох, всё время держит ухо

Остро, остро

Старик-карась хитёр, в заросшем русле

Не знает бед

Какой жучок плывёт, он не пропустит

И есть обед

Мальчишка линь, не сетуя печали

Резвясь по дну

Увидел – двое в лодке проплывали

Кидать блесну

Уклейки вёртким вихрем серебрились

Всех веселей

Но от удара вёсел быстро взвились

Правей, левей

А в лодке плыли девушка и парень

Цветку вослед

И руки парня не гребли – играли

Летя на свет

И спиннинг ждал, как выстрелов ждут ружья

Запал руки

И то, что воблер – яркая игрушка

Пойдёт в штыки

И извлечёт прожорливую щуку

Вспугнув мальков

И пострадает глазом не на шутку

Из-за зубов

Но человек, назвавшийся мужчиной

Смотрел на ту

Чьи плечи стали песней лебединой,

Пил красоту

И в их глазах у музыки вселенной

Пел луч огня

Бросал цветы на белое колено

И на меня…

Рыбак ушёл

Сначала приходил и на песок

Садился и смотрел, не удивляясь

Тому как чайки делают бросок,

Схватить добычу верную, пытаясь

Затем снимал рюкзак и на крючок

Нанизывал нехитрую наживу

Рогатину вставлял в сырой песок

Используя назначенную иву

Река грустит о старом рыбаке

Он часто приходил и вечерами

С крючка снимал и возвращал реке

Ершей, что забавлялись с червяками

Но лето на исходе, он давно

Не появлялся, может что случилось

С его густою дымной сединой,

Которая, с годами прибавлялась

Река грустит о старом рыбаке

Он не придёт и снасти не сготовит

Рогатина стоит в сыром песке

И с ней малец, что попадётся, ловит

Пить дым

Я просыпался ранними утрами

Вставал и ставил чайник на плиту

И громкими открытыми глазами

Я всматривался в небо

Темноту ночную выгоняя

Водой её смывая с черных щёк

Другие процедуры выполняя

Я выпевал пригорький

Кипяток спускался мне в нутро

Я думал о привычном

И становилось шумно как в метро

С минутой каждой в городе

Типичным утром начиналась жизнь

Собаки возвращались по квартирам

А люди покидали этажи

Своих квартир и уходили

С миром, веря всё ещё в порядке

Что где-то счастье рядом, но пока

Оно талантливо играет в прятки

И прячется должно быть

В облаках летать совсем не модно

А по земле приходится ходить

Готовить пищу, помнить первородный

Не хочется, но тянет

Совершить благой поступок трудно

И не в тренде прожорливого дня

И проще быть не зрячим, а минутным

Слепым отображеньем

Жития Святых тебе во всяком книжном

И на церковнорусском языке

Читать одно, другое быть обиженным

Щеку вторую отдавать

Руке, чужой руке и только этим

Простипрощаем жить, но гнать мечом

Всех тех, кто тьмой бодяжит на рассвете

И землю жгёт чернеющим

Костром сгорали заживо телами

Но кости что привязаны к столбам

В дыму соединяли с небесами

И жизнь не песня, а скорей борьба

За смерть.

Я просыпаюсь ранними утрами -

Дым от костров и пепел на губах

И дням гореть…

Мама ваш сын утверждается быть поэтом

В возрасте том – в котором бы просто жить,

Впрочем, и есть исключенья, но я не об этом,

Мама ваш сын становится неудержим

Он заправляет кровать, не поправив подушки

Там, под подушкой гнездились безумные сны

Он позволяет себе закричать на игрушки

Те, что сломались детьми со вчерашней весны

Он раздражённо ворчит о дешёвой работе,

Он забывает жену целовать по утрам

Что-то пытается петь, но фальшивит на ноте

Си

И поёт всё равно, - он очень упрям

Мама ваш сын не умеет плакать от лука

Вечно с омлетом что-то не то натворит

Снова забудет про соль, но не в этом вся мука

Впрочем, здоровая пища ему не вредит

Мама, ему тридцать пять, эти многие лета

По априори не в гору уже, а с горы,

А у него даже первого сборника нет и

Только миры – неизвестные миру миры

Лира уйдёт… но он вечно прибудет с тобою

Дочери спят, он стоит на балконе один

Хочется жить бесконечной упрямой строкою

До глубины, до последних твоих седин

Понимаете Жанна, такое вот время настало

Шоколад дорожает и сладкая вата дрянна

И никто про Париж никакого кино не снимает

Но не ваша вина, здесь конечно не ваша вина

Понимаете Жанна, я бросил дурные привычки

Я слежу за словами и грубость моя не слышна

И улыбка моя – огонёк от вспыхнувшей спички

Что в сыром коробке, одиноко лежала одна

Понимаете Жанна, я про жизнь узнаю, очень много

Из поэм тех времён – где сражения были нужны!

Нибелунги умрут, но пока они милуют Бога

И в кроссовках идут покупать себе новые сны

Понимаете, Жанна я только учусь многоточие

Ставить после «любовь», а ещё, а ещё я не сплю

Я всё чаще глаза открываю тёмную ночью

И пытаюсь понять, почему я людей не люблю

Понимаете Жанна теперь в Орлеане спокойно

Правда, много арабов, но это не ваша вина

И теперь по сто лет не ведутся кровавые войны

Англичане всё так же надменно глядят из окна

Понимаете Жанна, я мог бы писать на французском

Но такие теперь времена: не дуэлей, ни битв

И мужчины всё чаще носят странные блузки

И сбривают усы и бороды с помощью бритв

И Де Сада читать сплошное разочерованье

Но зато в каждой русской квартире есть сказки Перро

И коты в сапогах продолжают земное скитанье

На морских кораблях, ну а чаще, в подземном метро

Понимаете Жанна, такое вот время настало

Где любовь спекулируют в деньги и продают

И одно хорошо, что Золушка не опоздала

И её, как известно, за принца теперь отдают

Из колодца налью воды

И из глины совью кувши н

И поставлю кувшин на стол

И скажу – вот и я гончар

Дай мне Господи тех цветов

Что растут да в твоём саду

С неба кинь на моё крыльцо

Я поставлю цветы в кувшин

Посмотрю на твою любовь

Запою про любовь твою

И кувшин запоёт тогда

Глина тоже умеет петь!

У реки у раковой рукою

Зачерпну воды

Хорошо любимая с тобою

Оставлять следы

Наш песок как раньше жёлт беспечно

Просто так лежит

А река течёт себе конечно

Ну а жизнь бежит

Помнишь лето, вечер, взгляды, взгляды

Десять лет назад

Ну а после дочку из детсада

И опять в детсад

А теперь поспела земляника

У тропинки той

Набери-ка, слышишь, набери-ка

Горсть своей рукой

Всё пройдёт, и ягоды и травы

Предадут мечты

Сгинут дни и молодость и слава

Не уйдёшь ли ты

И наверно сбудется желанье

Как в последний дым

Мы уйдём в далёкое скитанье

Вспоминать следы

На крещенье.

Крестообразно легла вода

В руки мои на лицо и плечи

C неба скользила лучом звезда

И на душе становилось легче.

Вот и приходят снега, снега

Ёлки горят в домах и свечи

Дети слепили снеговика

И на душе становилось легче.

Так и минуют века, века

Лет через сто и в такой же вечер

Перекрестится чья та рука

Что б на душе становилось легче.

Также замёрзнет, казалось, кровь

Но на Руси и морозом лечат

Господи, дай нам свою любовь

Чтоб на душе оставалось легче.

Песочные часы.

В объём заправленное время

Бесшумно сыпется на дно

Песок твердит – такое бремя

Стекло в ответ – всё решено

Какая статная восьмёрка

С ничтожной талией в микрон

Песок поёт, да будет горка

Стекло в ответ – да будет склон

Всё без невзгод и приключений

Без маеты и суеты

Песок твердит: стекло - ты гений

Стекло в ответ – нет гений ты.

Как на окне печать мороза

В стекло вжита!

Ветвями чёрными берёза

Уж не желта.

И будет день как обалделый,

Всё дело в том,

Что снег ложится белый-белый

Сырым пушком.

Уже рассвет вбивает гвозди

В запястье снов.

Чернорябиновые грозди

Для птичьих ртов.

Ночь вывернута наизнанку

И в слепке дня

Я снова встану спозаранку

И нет меня…

Всё двинется по расписанью.

Но белый снег,

Начнёт своё повествованье

По всей стране,

Держу бензиновые вёсла

В реке дорог

И хлопья белые как осы

На сладкий сок!

Родится новый воздух в мире,

В моей груди.

И в пыльной старенькой квартире

Меня не жди.

Всё будет как по расписанью!

От в века в век

Всё так же тихо в мирозданье

Всё тот же снег.

Ночное

Корка месяца зажжена,

В небо втягивается сумрак,

Вот чуть-чуть… и уже черна

Этой ночи архитектура.

Тени так и ползут с окна

И горит фонаря окурок

Ослепляет, темна, темна

Этой ночи архитектура.

Раскалённая тишина,

Неужели настанет утро,

Ведь китайской стеной длина

Этой ночи архитектура.

Как медвежья нора – бедна,

Необычнейшая гравюра,

Ждёт молитвы моей она

Этой ночи архитектура.

От живого отдалена

Всё пространство – карикатура,

Чтобы видеть печаль, дана

Этой ночи архитектура.

Рождество

Свершилось и звездою осветлён,

Я принял твой приют земля Адама,

Я странником являлся Аврааму

Но вот сейчас Младенцем нарождён.

Отец, Отец, зачем Мне край людей

Или вопрос звучит здесь по-другому,

Я должен научить их неземному

Путём креста и нескольких гвоздей?

Я всё приму с пещерного угла,

Согреюсь от дыхания коровы,

Что языком лизать Меня готова

За все Мои, что предстоят дела

Всяк человек отбрасывает тень

И тень его порой чернее ночи,

Я в том же теле, справлюсь ли Я, Отче,

Жить без греха, являя новый день.

Но пастухи спешат теперь ко Мне

Готовы наградить вином и хлебом

Марию и Иосифа. О небо

Уже рассвет к нам мчится на коне.

Мария, Я - Младенец пред Тобою!

Я сын земли как кажется тебе,

Но Я уже всё знаю о судьбе,

И ангелы Мои – здесь, под горою.

Что быть должно, того не миновать,

И Я тебе приятно улыбаюсь,

Я Бога-человека открываю

В самом себе, Моя земная Мать.

В доме другом

Доброе детство – давнее, дивное,

Дом деревянный, дождик дневной,

Да у дороги – дерево длинное

Дремлет доверчиво, дремлет давно.

Дождик, ты дождик – душа деревенская,

Дело домашнее – в дудку дудеть.

В домике древнем комната детская,

В комнате детской – диван да медведь.

Дедушка денюшку даст на солдатиков,

Двадцать монеток, на десять солдат,

Дедушка добрый, играет в десантника,

Я ему дал доиграть в автомат…

Дед – дым далёкого, нет даже домика,

Добрую детскую даль не вернёшь.

Молча, стою я у подоконника

В доме другом и слушаю дождь.

Паук пыхтел

Паук плёл паутину постоянно

Полдня прошло, паук покуда плёл

Полдня пекло, полпятого подавно.

Погода – праздник пауков и пчёл

Полёт пчелы порвал ту паутину,

Паук плетёт покрепче, поплотней

Подполз повыше, прямо под осину

И плёл полдня и после пару дней.

Пол-лета постепенно пролетело

Паук по кругу пол июля плёл.

Полынь пылала, перепёлка пела,

Паук пугался только птиц и пчёл.

По лесу пасечник прошёл, паук пугался

А пасечник поймать пытался пчёл.

А после август пряным показался,

Паук пыхтел и паутину плёл.

Сон Адама.

Мне было плохо – голова кружилась,

Как будто в ней кружилась карусель,

А вечер с неба жидкий лил кисель,

Кончался день, и с ним кончалась сила.

Парадоксально, ни в одно окно

Большой и мрачной девятиэтажки

Мой взгляд не помещался всё ровно,

На силу я смотрел из под фуражки.

Деревья, жидкими скелетами скользя

Томились без листвы и умирали.

Вороны - ведьмы злые пролетали,

Я камнем в них хотел, да всё ж нельзя…

Я шёл по тротуару наугад,

Ловил за две косы пустой троллейбус,

Затем решал какой-то странный ребус

Об этой жизни в сотый раз подряд.

Потом асфальт закончился у ног

Я вышел к берегу реки медно-стеклянной

И я одно понять никак не мог –

Уже так поздно, иль ещё так рано?

А по реке рыбак на лодке плыл,

За бороду его цеплялось небо.

Не спорь со мной, я в этом месте не был,

Но где-то здесь, я раньше вечно был.

Признание ЕВЕ

Я хочу, чтобы в доме моём,

Мы остались на долго вдвоём

И чтоб музыка тихо играла,

Когда шепчется ночь за окном.

Я прекрасную повесть начну,

Как встречает наш город весну

И как дождь превращается в ветер

И как ветер целует луну.

За окном умирает февраль,

И я сяду за белый рояль

И спою, как, светлеет во взгляде

Твоих глаз вековая печаль

Твои руки расскажут тогда,

Что уже не случится беда

Твои руки мне лягут на плечи

Как опустится с неба звезда

Поцелуй Евы

Листва опала с тополей, дрожат берёзы

И руки тёплые твои ценю в двойне,

Пусть по ночам уже почти морозы,

Тепло в ночной осенней тишине.

Дождь просится в окно и небо мрачно

И ощутить твой нежный взгляд простой

Я золотым желанием охвачен

В квартире нашей пусть не золотой.

Пусть за окном расскольничает ветер

Твой поцелуй, как – летний ветерок

И нет ему цены на этом свете

На этом свете в пасмурный денёк.

На кресте

Безумство боли здесь на высоте

И в каждом нерве истинные муки

Ведь руки Бога вбитые в кресте

Ещё всё человеческие руки

Он мыслей затревожился одной

«Отец, отец, зачем меня оставил»

И ангелы молчали за спиной

И люди расходится замышляли.

И сила порождающая зло

Уже кусала локти от бессилья

И лоно Авраамово могло

Теперь расправить золотые крылья.

И вот земная плоть изнемогла

И дождь хлестал, всё мокло до изнанки

Тряслась земля и ожила скала

Хранившая, Адамовы останки

И боль ушла…

Вот и проходят волшебные дни

Те, что от солнца остыли.

Помнишь, как мы оставались одни,

Лучшими дни эти были!

В сердце, не долго гнездилась печаль,

Дикую птицу позвали

Хочется мастером сесть за рояль

Жаль, что учиться не брали.

Я бы бездонные звуки дарил

В нотном искусстве учёный

Я бы глубокие взгляды ловил

Той, в чьи загадки влюблённый

Впрочем, всю музыку слову отдам

Вот она скромная радость

Листья несут её по городам,

Слышишь мотив листопада.

Скоро проходят волшебные дни

Те, что от солнца остыли

Помнишь, как мы оставались одни,

Лучшими дни эти были!

Летнее

Свежие сладкие ягоды

И нет ничего лишнего

Из сада вишнёвого сада

Ты варишь варенье из вишни

И лето такое тёплое

С оранжевыми оттенками

Варенье варит из облака

С воздушного неба пенками

Варенье из вишни важная

Моего существования

Часть

Оно из той жизни

Где я увидел счастье

С ободранными коленками

И в детство своё далёкое

Я лез за белыми пенками

И вишня была высокая

Ты варишь варенье из вишни

Из сада вишнёвого сада

И нет ничего лишнего -

Свежие сладкие ягоды

Немой смех

Последний предсмертный сон

Прощальный предвечный взгляд

Но тот, кто смотрел с икон

Светился псалмом лампад

И я ничего не сказал

Но бросил всю горсть земли

Тому, кто закрыл глаза

Кого на плечах несли…

***

И вот в последний момент

Когда и душа и тело

Три дня разъединены

И нити материй трещат

Копальщик могил молодой

Берётся за скорое дело

И смирно покойник лежит

И тихо о нём говорят

И многие многие люди

Не плачут и все понимают

И гроб как каноэ уходит

С предвечным гребцом на глубь

Мы знаем что «все там будем»

Мы видим что так бывает

Стоим и живою грудью

Стучим с неживым лицом

***

Пришли, устроили поминки

Стоят стаканы на столе

А он смеётся с фотоснимка

И говорит – «И мне налей»

А я всё верил и не верил

Немому смеху со стены

И тихо плакали за дверью

И были горькими блины

Майское

Капаю землю, май приспел теплом

Родительница овощей и ягод

Сороконожкой движет и червём

И чёрная земля, как чёрный бархат

Теплица, что живёхонько стоит

Приимет в царство огурца и перца

Недаром снова птица говорит

О том, о чём ей напевает сердце

Ладонь к лопате с детства прижита

Капаю землю, разбиваю комья

И жизнь возможна с чистого листа

И добр день, а злого, и не вспомнить

И у скворца минут свободных нет

Слышна лягушка теплотою пруда

И на земле черёмуховый снег

Бессмертно бел до состоянья чуда

Разговор с женщиной

Ты как с Богом со мной говори,

Понимаешь такое желанье,

Только двери сильней затвори,

Чтоб не слышалось наше свиданье

Не мани сладким плодом, не смей

А заплачь, как печальная Ева

Над тетрадкой моих журавлей

Над словами не райского древа

Занеси в черновик своих дней

Моей грусти известную меру

В чистовик своих глаз поровней

Напиши православную веру

Чиста вода в водопроводе

Без опасенья пьём мы чай

И всё устраивает вроде

И даже спится по ночам

Чиста ли жизнь в водовороте

Дней наших. Чистая ль течёт

Картофель спеет в огороде

И ужинать жена зовёт

И ничего не происходит

И вряд ли что произойдёт

Где жизнь нечаянно проходит

Там смерть нечаянно придёт

И я пытаюсь разобраться

В полночной медленной тиши

Как с чистотою мне остаться

Своей отчаянной души

Ума палата, а что толку

Опять не спится в тишине

И мечется луна осколком

В моём открывшемся окне

И звёзды трепетно мерцают

И я упрям, смотрю, смотрю

Как ночь, чернеющее сгорает,

Так я когда-нибудь сгорю

Астральные этажи

Жирафообразны строители многоэтажек

казалось, подпрыгнут и сразу до солнца достанут

однако всё осторожничают, без промашек

делают всю работу подъёмные краны

Двадцать второй этаж - вещи серьёзные

чтоб на таком этаже смотреть из окна

к Тому, Кто по выше, нужно иметь вопросы

быть человеком – кому высота нужна

Тянет и тянет меня всё время повыше

и помню когда я жил на восьмом девяти

солнце спускалось к моим ладоням поближе

и, что запустив самолёт, он летит и летит

Высокие краны воздвигнут высокие зданья

на самом высоком заселимся этаже

заедим на лифте на двадцать второй, астральный

и что-то поймём там, на двадцать втором о душе

Трезвые пираты

Мы заваривали чай из откровений

Чефирили сердцем до утра

Расплетали узелки сомнений

Отдавались пламени костра

Понимали, пепел – это горечь

Отвергали хрупкий сахарок

Отправлялись пешими по морю,

С добрыми ветрами на восток

Открывали острова как двери

Откупоривали чистые спирты

Трезвыми пиратами на берег

Заходили в шумные порты

Нас боялись, нас молили – «тише! »

Мы кривили хитроумно рты,

Мы стремились по теченью выше

Как проходят океан киты

Я помню…

Я помню, вешалось на стену полотно,

Оно белело в темноте без света,

И в первом диафильме было то

Как стала тыква золотой каретой.

Я помню, только и мечтал о том,

Чтоб в даль умчаться за пером жар-птицы.

И мама говорила перед сном

Ты спи, оно во сне тебе приснится.

Упорство оловянного солдата

Я тоже видел и был счастлив тем,

Что две ноги ему иметь не надо,

Чтоб быть героем стойким у детей.

Перо, и Андерсен, и братья Гримм…

В тех детских фильмах было много чуда.

Когда ребёнок сказкой озарим

Он не боится даже чуда-юда.

И серый волк, как старый добрый конь

Несёт меня по сказочному лесу

И говорит: «Уздечку лишь не тронь»

А я мечтаю своровать принцессу…

Где ты, друг!

Хочется с любимым человеком

Посидеть на кухне за столом!

Может быть, пройдёт ещё полвека

Прежде чем увидится потом…

Где ты человек любимый, где ты,

Без тебя признаться нелегко,

Может ты, встречаешь это лето

За семью морями далеко?

Может ты, планируешь зимою

Появится в городе моём

Снегом я глаза свои омою

Чтоб узнать присутствие твоё.

Только тщетно, я тебя не вижу,

Сотни незнакомцев впереди

Снова снегом завалило крыши,

За столом на кухне я один.

Сретенье

Сбылось пророчество у Анны

Сырые ветры февраля

Пропели Сретенье во храмах

Колокола колоколят

Зима никчёмная старуха

Морозом крепким не грозит

Она глуха на оба уха

И что-то скучное ворчит

Шлёт гололёд на все дороги…

Но дивна, девственна весна,

Как мысль лёгкая о Боге

И ей старуха не страшна

Благословенны Симеоном…

Постой Египет, не спеши

И смотрит на меня с иконы

И Сын, и Мать в святой любви

Пилоты

В небе облаков аэродром

Хорошо по небу голубому

Взором рисовать в душе истому

И о ней не ведать никому,

Только в небе солнцу золотому.

Облака летают высоко

Человек идёт под облаками,

Он не с крыльями идёт, а с кулаками

И ему подняться не легко

С этими тяжелыми руками.

Но придет любовь и человек

Кулаки, заменит на полёты.

Есть ещё отчаянные взлёты

В необычной чьей-то голове.

Есть ещё великие пилоты.

Вместе с дождём

Споёт мне дождь, и я с дождём споюсь

Я выйду в город, там, где листья в лужах.

Не сяду в транспорт, а пешком пройдусь

Походкой – «В мире никому не нужен»

Споёт мне дождь бесцветием своим

Своею марсианскою прохладой

Окутает меня. И нам двоим

Открытой станет тайна листопада.

Споёт мне дождь без всяких лишних слов.

Споёт - быть может, главное расскажет.

«Как странно, люди ходят без зонтов»

Так кто-то пальцем на меня покажет.

Споёт мне дождь, как мне ни кто не пел,

Ни разу в жизни, даже в день рожденья.

Споёт о том, чего я так хотел,

Идти пешком по улицам осенним.

Споёт мне дождь до капли, до конца

В своей природной монотонной силе

С желаньем клёва ловли на живца

Споёт, как только голос зародили.

Споёт мне дождь восьмою нотой звень

Что слышу я – земное ли звучанье,

Да, листья умирали в этот день

Но их уход, как музыки посланье.

Споёт мне дождь и песня в ночь уйдет

Я в дом внесу мелодию заката

Когда приходит осень, счастлив тот

Кто понимает истину утраты.

Так спел мне дождь.

Сын апреля

Ручьи бегут

по спринтерской дорожке

с Гагарина

на Пушкина свернуть

коту задумалось,

и он, заметив кошку

подумал:

«ей не улизнуть»

Апрель,

двенадцать градусов тепла,

а мне казалось,

день рожденья было,

моё двадцатое вчера

и жизнь цвела

и жизнь цвела,

ещё не проходила

И я смотрел в глаза

одной, другой,

как смотрят

на аквариумных рыбок,

а после встретился

с обычною такой

хранил пчелой

нектар её улыбок

Ручьи бегут,

и жизнь моя бежит

и дочь моя,

играющая в куклы

ещё вчера,

проходит падежи

и носит не сандалики,

а туфли

Куда ты жизнь?!

постой, я не могу

успеть сказать

неумолимой речью

и в тридцать пять

себе уже не лгу

и знаю время –

быстро человечье

И дни мои

как стопка из бумаг

засунутая

в ящик для архива

о время, время –

самый лютый враг

и только память

держит негативы

Мне б в мир

из фотографий занырнуть

держу альбом,

но не ожить картинкам

и от того,

пришедшею весну

считаю лучше

всяческого снимка

Она живая

и добра как мать

и я как сын

апрелем нарождённый

опять послушен

женщину обнять

я остаюсь

пожизненно влюблённым

И всех котов

что улицей идут

благословлю

На подвиги кошачьи

пусть не молчат -

мальчишками орут

а кошки пусть

краснеют по девчячьи

Весна, весна!

мне чуется твоё

дыханье с берегов

реки мятежной

расколотившей,

расшвырявшей лёд

и ставшей вдруг

красавицей прилежной

Весна, весна!

и время мне - не враг

а верный друг

как сильный, вольный ветер

который жизнь

взмахнул мою как флаг

и растрепал

на древке многолетий

О ветер, ветер!

знаю, слышал ты

что будет дождь,

а завтра будет солнце

и мы с тобой

пойдём дарить цветы

кому дарить?

тому, кто улыбнётся.

Река в облаках

Фальгаобразно тревожилась рябью река

Ей бы принять вертикальное положение

Что бы спускались с небес по реке облака

И отделяясь к земле, продолжали паренье

Я бы стоял и окутанный дымкой густой

Не нарушая законов о тяготении

С облаком белым играл, ну а после домой

Я бы его отпустил зарёю вечерней

Но не способна наверх подниматься река

Впрочем, есть и догадки, что просто боится

Есть опасенья, что чья-то шальная рука

Облако схватит, запрячет в сырую темницу

То, что её замуруют в трубу до небес

То, что труба упадёт и кого-то придавит

То, что затопит завод, посёлок и лес

Вот и течёт по земле, в облаках не летает

Если б река поменяло пространство своё

И увидала округи железобетонность

Сердце б тогда, простодушное сердце её

Нет, не разбилось, но поменяло наклонность

Вот и течёт и фольговою плотью рябит

Горизонтально и только мурашки по коже

Облако в небе высоком над нею летит

Но отражение можно черпать в ладоши.

Река моя - путь домой.

У храма, по воскрксеньям,

Мне в сердце проводится ток

С холмов смотрю на теченье

Реки, что идёт на восток.

Я, в общем-то, тоже странник,

Во след красоте иду

И в солнечном мироздании

Свою охраняю звезду

Земля, что ведётся небом -

Ведомую песню поёт

С любовью и рыбьим хлебом

Река вдоль лугов течёт.

И если идти к истоку

И если хранить свой храм

То путь приведёт к востоку

Где Сарра и Авраам.

Земля моя – белый ветер

Река моя – путь домой

Нехитрые ставит сети

Небесный рыбак над Окой.

Подземные воды

Под землёю шумят глубокие воды

Если ухо к земле прислонить

То услышишь тайные водопроводы,

А по ним голубая нить

Словно дух неземной – подземные воды

Вот бы губы к воде прижать

И по новым законам живой природы

Плодородьем земли дышать

Вот бы слово узнать, что несут эти воды

Вот бы слово черпать рукой

Но поди тут найди подземные ходы

Что готовы свести с рекой

Знаю, вода течёт неземная

Глубоко, под землёй отцов

Так сокрыты врата у земного рая

От неверующих глупцов

Но мне верится, верится –эти воды –

Сторожи наших зим и лет

Мы идём по земле, оставляем всходы

Воды знают наш каждый след

Два величества

1. Зимние сны.

Вмёрзлись ивы в пески белоснежные

Синь речная таится во льдах.

За рекою просторы безбрежные,

И озёра укрыты в снегах.

Здравствуй зимнее Ваше величество:

Лес застывший в сугробах густых.

У деревьев накал электричества

В проводах ледяной бересты

Дух медвежьего сна не колышется

Косолапая бездна часов

И так медленно, медленно движется

Время, созданное из снегов.

2. Дыхание

Природа не ищет сомнений

И верой единой тверда,

Так реки с горячим теченьем

Взрываются холодом льда.

От солнца, с весёлого царства

Медовые льются лучи

И с силой всею пространства

Во льдах выжигают ручьи

Я сладким сгораю желаньем

Сдуть пенку остывших снегов

Там, где-то под нею дыханье

Ещё неизвестных цветов.

Три стихотворения к женщине

1 Дорогая

День сжигая, упасть бы мне в руки Твои,

Но не тенью холодной растаять

А в твоей тишине умереть от любви

До зари развишнёвого мая.

Понимаешь, я жить без мечты не могу

От мечты никуда мне не деться

Твоё имя как нежный цветок берегу

У себя на губах и на сердце.

Ты развей мою грусть, тяжелы её дни

И верёвки усталости срежь мне,

Я в глазах твоих вижу живые огни

Что-то есть в них от спелой черешни.

Я услышу в Тебе, как стучит там, тук-тук

Твоё сердце всё чаще и чаще

Я люблю эту песню, люблю этот звук

Не безумный, но сумасвадящий.

Хорошо в тишине умереть от любви

До зари развишнёвого мая.

Дорогая, упасть бы мне в руки Твои,

Дорогая моя, дорогая…

2 Единственная

Одинокая ты и красивая

И видать - родилась от звезды,

Что упала под горькой осиною

У печальной осенней воды.

Ты в вечерних потёмках заваривай

Чай душистый один на двоих

И скорей научи разговаривать

Языком созерцаний твоих.

Ты открой мне свои откровения

Что в вишнёвых дымятся глазах,

Эти ночи идут за мгновения

А мгновенья тесны на губах.

Ты, наверное, облако светлое –

Опустившееся, как свет.

Неспокойная, тайная, смелая,

И, рождающая рассвет.

Не молчи о себе так таинственно

Голос нежный пролей молоком,

Стань моею любимой – единственной,

Чтоб не мучился я ни о ком.

3 Как дети

Теперь облетать не устанет

Танцующая акварель

Далёкою былью станет

Звенящий ручьями апрель.

А помнишь, как летняя сказка

Улыбкой от глаз твоих шла

Теперь вот осенняя краска

В глаза твои грустью легла.

Я в мире люблю перемены

И ты посмотри на восход

Мы слепим грибные пельмени,

Мы грушевый сварим компот.

Мы будем с тобою друзьями

Далёкому солнцу, смотри!

Как небо поёт журавлями,

Как мелким дождём говорит!

Мы в раннее, раннее утро,

Как в новые двери войдём,

Как в первый троллейбус. Маршруты

Мы сами проложим, вдвоём.

Горьки ли земные печали,

Сладка ли обычная жизнь,

Мы лучшей судьбы и не знали

Чем наши дожди сторожить.

Теперь не осталось сомнений,

Как ночь созерцаньем крепка,

Так вишня сладка и вареньем

И ягодой с ветки сладка!

Любовь не уходит ни скоро,

Ни медленно и не горит

Ты ягода, рук мох сбора

С изысканным соком внутри.

Теперь облетать не устанет

Берёзоосиновый цвет.

Давай загадаем желанье

На долю оставшихся лет.

Давай загадаем с тобою

Чтоб мудростью и простотой

Мы жили с осенней мечтою,

Мы были как дети с тобой!

Мастер у солнца

Я должен верить в каждый день

И каждым днём я должен верить

Что я не солнечная тень

Что я у солнца в подмастерье

Важнейших целей в жизни нет

Чем осознание явлений

Почувствуй мысли тихий свет,

Своих шагов, свих движений

Был званный пир, я пил вино

Из кубка времени прозрений

И с чёткой целью решено

Какое мне вершить творенье

Старик, чей хлеб как солнца сласть

Мне протянул зерно в ладони

И произнёс, не дай пропасть

Взрасти и этот день запомни

И я запомнил этот день…

Я выбрал землю для поcева

И в землю опустил зерно

И вот под солнцем проросло…

Старик, старик я видел чудо

Зерно я опустил одно

Но сколько их теперь, откуда?!

Старик молчал и шёл своей дорогой

Он этим чудом был пропитан весь

И я остался мастером у солнца.

Три осенних стихотворения

Поздней осенью в городе

Среди последних выпархов листвы

Троллейбусы кладут шаги не спешно

И выцветы заснеженной травы

В глаза теперь, бросаются, конечно.

Конечно, холодно и греть, что хватит сил

Дыханьем руки, шевеля губами.

Ни снег пошёл, ни дождь заморосил,

А что-то между снегом и дождями.

Привычным созерцанием приму

Я новую холодную тюрьму.

Я первых льдов замечу заточенье!

Собакам грызть берёзовую кость.

Воронам пить рябиновую злость

Другого ли искать здесь утешенья?

Жёлтые лодки

Осень, ты можешь и дальше, слышишь

Жестикулировать грустью,

Только вчера я из леса вышел

С целой корзинкой груздьев.

Можешь и дальше пыхтеть дождями

В пресные серые окна

В доме тепло и чай с пирогами

Сердцем я не промокну

Ты говоришь: «всё чахнет и мрёт,

Скоро – одно сожаленье»

Пасечник добрый мёд принесёт

Я угощу вареньем.

Осень, ты жадно срываешь листву

С мягкой берёзовой кожи.

Жёлтые лодки тонут в траву

У моего подножия.

Жёлтые лодки устало легли…

В плаванье им не подняться

Падает яблоко в горло земли

Больше не в силах держаться

Уходящее

Не шумят теперь летние грозы

И над пашнями серый туман

И осеннее платье берёзы

Видно выкроено у цыган

Тучи чаще косятся на землю

Ветер в сговоре с сырью дождей

Я с великой печалью приемлю

Серебро этих пасмурных дней.

Хорошо, что уставшие травы

Зелены ещё кровью корней

И парома ещё переправа

Всё гоняет речных окуней.

И ежи в ежевичных жилищах

Ищут корм в виде яблок и слив

И душа моя тоже всё ищет

Уходящего августа миф

Сморщен лист у смородинных кустьев

И мгновенен закат и искрист

Льётся пусть молоко этой грусти

Будет новый прекраснейший лист.

Как же время смеётся над нами

Не останется вскоре тепла

Но я верю, с осенними днями

Будет даль горизонта светла.

Прощённое воскресенье

И отмерится в сердце тогда,

Что ты Богом прощён, если искренен

Белый падает снег и воистину

Не прощалось мне так никогда

Снег на наших ладонях горит

С тихой жадностью в землю впивается

Этот снег не идёт, а случается

К нам на свет опускаясь, молчит.

Воскресенье прощеньем вестит

А прощение стоит не дёшево

Но спроси у любого прохожего

И ответят тебе: «Бог простит»

Сын Божий

Ученики лежавшие повсюду,

Томились ночью, двигались огни

И вот он час предательства Иуды

И наступали горестные дни

Синедрион разыгрывал спектакль

И гнев в глазах как пламя у костра

И только ветер предрассветный плакал

Стирая слёзы с грустного Петра

Кричал Каифа, рвя свои одежды

Он богохульник, это ли не грех

Сын Божий тот, кто принесёт надежду

Что наш Израиль будет выше всех

Молчал Христос и про себя молился

«Отец, смири их гордые сердца»

Он сыном верил, что сюда явился

Воспеть любовь Небесного Отца

Солнцеград

Дни придут, и мы откроем двери

Позабудем колдовские сны

И тогда все ангелы поверят

Что ни зверя, Бога мы сыны

И простым родительским началом

Нас обнимет непритворный свет

Чья душа любила и страдала

Тот душой грядущего поэт

Мы откроем двери Солнцеграда

Мы услышим солнечный глагол

И созреют грозди винограда

Будет пир и будет званный стол

О моё земное тяготенье

Жизнь идёт и мыслию длинна

Будет день, и будут угощенья

И кувшины доброго вина

Как пчела

В круг ароматного дупла

Неутомимая пчела

Пока трудились сёстры пчёлы

Кружила, труд их стерегла

В дупле хранился дикий мёд

За дикий мёд пчела умрёт

Но никого к дуплу не пустит

Скорее вечным сном уснёт

Погода летняя была…

Кружила грозная пчела

Кружи, не бойся человека

Не напрягай свои крыла

Твой мир: с цветка и на цветок

Нести в губах цветочный сок

Храни нектарщица нектары

Летай мой жёлтый огонёк

О, как бы я средь верных дел

Шуметь и жить пчелой хотел

Чтоб мёд любви надежды веры

В душе осмеленно горел

Ты дикий мёд трудов своих

Храни от хищников лихих

Цветы цветут и мёды льются,

Ну и добро и светел стих

Снова осень…

Нет, нет ничего не забыто…

Я ветреным утром брожу,

Ищу убежавшее лето,

Конечно же не нахожу

Сентябрь, прохлада из окон

И хочется тёплых вещей

И снова деревья намокли

С накрапывающих дождей

И солнце не скажет всей правды…

И будить грустить человек

О том, что пора звездопада

Теперь завершилась на век

Ищу… Пожелтевшие листья

Закружатся скоро уже

Есть верное таинство истин

В осенней летящей душе.

Качается ветром берёзовый лист

Шумит настоятельно, громко

И день сентября прохладно лучист

Сквозит паутиною тонкой

Пчелиное время теперь позади

И я в ожиданье иного

И небо косматою дымкой кадит

Из облака полу густого

Дождями ещё не измочены сны

И улицы дремлют подлунно

И прочерки утра на небе красны

И звёзды редки изумрудно

Не лето уже, но ещё и не та

Евангельски чистая осень

Шиповник созрел, но его краснота

Колоться об иглы не просит

Но я уколюсь и почувствую боль

И вверится мне утешенье

Что временна наша земная юдоль

Что есть от неправды спасенье

Уставший берёзовый лист упадёт

Так тленное с тленным сроднится

Мне с ней не лететь, но меня позовёт

С приангельской верностью птица

Постой не зови, к тем далёким югам

К морям неземного приволья…

И падали листья к неспешным ногам

И будто бы не было боли!