White Silence

White Silence

https: //ficbook. net/readfic/609465

Направленность: Слэш
Автор: playfulmelodies
Переводчик: Darina-al (https: //ficbook. net/authors/60255)
Оригинальный текст: http: //playfulmelodies. livejournal. com/8854. html
Фэндом: EXO - K/M
Пейринг или персонажи: Кай/Сехун, Сехун, Кай
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Флафф, Повседневность, Hurt/comfort

Размер: Миди, 27 страницы
Кол-во частей: 2
Статус: закончен

Описание:
Джонин натягивает улыбку и надеется, что она выглядит достаточно правдоподобно.

Посвящение:
Спасибо огромнейшее автору за разрешение на перевод.

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Вообще, наверняка, многие читали это. Но я недавно перечитала этот перевод и ужаснулась: " Ну не говорят так живые люди! ", поэтому я отредактировала обе части. Даже если вы уже когда-то просматривали эту работу, то можете сделать это еще разок, потому что (лично по моему мнению) этот фф playfulmelodies очень чувственный и интересный. Он рисует историю Джонина и Сехуна четкими линиями, а Джонин там такой трепетный, что его хочется укутать в плед и защитить ото всего.
Кстати, тут эпоха от12, поэтому ранимым советую приготовить платочки.

ссылки на оригинал:
http: //playfulmelodies. livejournal. com/8854. html - часть 1
http: //playfulmelodies. livejournal. com/8552. html - часть 2

part i

Джонин знает, что начало и конец будут противоположны друг другу. В конце будет улыбка, может и не такая широкая, но все же улыбка. Она не сможет полностью компенсировать начало, но хотя бы будет к этому близка.

Достаточно близка для Джонина.

Когда Джонин в свете софитов, он всегда старается оправдать надежды и превзойти все ожидания. Он живет ради взрыва адреналина на сцене и момента, когда пульс отдается в ушах. Лишь когда он на сцене, все становится цветным. В остальное время его глаза видят все в белом или черном цвете. Даже сны его бесцветны, и единственное, что возвращает его к жизни, - музыка. Музыка - искорка надежды, маленькая, крошечная часть самого Джонина, которая хочет освободиться от цикличности, в которой проходит жизнь парня.

Внешне Джонин молчит, но внутри что-то истошно орет. Иногда эти крики настолько громкие, что он физически чувствует нужду закрыть уши, иначе его барабанные перепонки просто лопнут, но это не поможет. Крик - внутри него; он ничего не может сделать, пока крик становится все громче, а музыка переполняет его.

В такие моменты, музыка уже не может стать звонче, и Джонин просыпается. Он снова запутался в простыне, которая прилипает к его коже, покрытой потом. Он смотрит на часы, чтобы узнать, что почти шесть утра, значит, смысла снова ложиться спать уже нет. Через пять минут зайдет Джунмён и начнет его будить, а если он и после этого не встанет, то Кёнсу утащит у Джонина подушку. Если он начнет клевать носом за завтраком, то Бэкхён рассмеется, а Чанёль станет корчить рожи. Сехун будет наблюдать за ним, просто наблюдать. Он всегда делает только это.

Джонин моргает, уставившись в потолок, пока пытается сфокусировать взгляд. В комнате все еще слишком жарко, даже несмотря на то, что кожа уже немного остыла. Кёнсу любит тепло, но Джонину кажется, что здесь можно задохнуться.

- Перестань ерзать, - бормочет Кёнсу с другой кровати. - Я тут уснуть пытаюсь, - его глаза все еще закрыты, а волосы торчат в разные стороны. Джонин изо всех сил борется с желанием рассмеяться.

- Нам все равно скоро вставать, - говорит Джонин, и в эту же секунду Джунмён распахивает дверь. Джонин стонет про себя от яркого света, что бьет прямо в глаза.

- Доброе утро! - пропевает Джунмён, а Джонин хмурится от громкого голоса. Джунмён нагибается над кроватью последнего и дует ему прямо в ухо. Джонин взвизгивает, а Кёнсу начинает смеяться. Кровать громко скрипит, когда Кёнсу принимает сидячее положение.

- Уйди, - просит Джонин, но Джунмён пропускает это мимо ушей и трет полотенцем его слегка влажные волосы. А еще капельки воды на коже Джонина, и тому кажется, что раздается шипение, когда до него дотрагиваются.

Джунмён хмыкает и стаскивает одеяло Джонина на пол.

- Все уже встали, - говорит он, - Чанёль сказал, что специально поставит твой завтрак на плиту, чтобы он подгорел, если ты еще раз опоздаешь.

Джонин рычит и скатывается с кровати. Он падает с приглушенным звуком на собственное одеяло и борется с желанием завернуться в него и заново уснуть. Чанёль говорил про завтрак на плите на полном серьезе, уж Джонин-то знает.

Он последний в очереди в душ, а это значит, что горячая вода на исходе, да Джонин не особо-то и возражает. Ему все еще жарко, хотя он уже не в спальне. Шампунь, который он втирает в корни волос, тоненькими струйками стекает по плечам, и Джонин вздрагивает от этих странных ощущений.

Утро - наименее любимая часть дня Джонина, его точно нельзя назвать ранней пташкой. Не важно, ложится он в десять или в два ночи, все равно засыпает в одно и то же время.

Он сталкивается с Луханом, когда выходит из ванной в одном полотенце на бедрах. Это бессмысленно, потому что Лухан должен быть в Китае, вдалеке от самого Джонина, еще два месяца.

- Что?

- Привет! - щебечет в ответ Лухан. Джонин думает, что он тоже только проснулся. Самое лучшее по утрам - спать.

- Но вы же еще не должны были вернуться, - говорит Джонин. Лухан надувает губы, а в глазах плещутся озорные огоньки.

- Ты что, не скучал по мне? - спрашивает он, Джонин на это лишь закатывает глаза.

- Отойди, - одергивает его Джонин, - мне нужно одеться, иначе простуду подхвачу.

- Ох, бедный ребенок, - наигранно пропевает Лухан. Джонин сначала решает его толкнуть, но потом понимает, что это того не стоит.

Ничего, что китайская подгруппа так рано вернулась в Корею. Джонин любит думать о настоящем, в котором они все вместе. Он не говорит Лухану, что всегда скучает, когда они уезжают.

*
(
Впервые Джонин убегает из дома в девять лет.

Его родители кричат друг на друга, а сестры слишком заняты перепиской с друзьями, чтобы заботиться о братишке. Ему всего лишь девять, поэтому он все еще может вылезти из окна на балконе. Там есть пожарная лестница, по которой он спускается вниз, сопровождаемый криками родителей, что отдаются эхом в его голове. Это больно. Правда.

Он бродит по округе, а потом обнаруживает себя в парке, который находится в паре кварталов от дома. Он знает, что его отсутствия никто не заметит еще несколько часов. Он садится на скамейку, забравшись на нее с ногами, и обхватывает колени, прижимая их к себе, стараясь стать незаметным, насколько это вообще возможно. Весна. Дерево рядом с ним зацвело впервые в этом году. Бледно-розовые бутоны на его ветвях прекрасны. Джонин борется с желанием дотянуться и сорвать один, потому что знает - это только убьет цветок.

О скамейку ударяется футбольный мяч, и от неожиданности Джонин подпрыгивает. Какой-то мальчишка размахивает руками, поэтому Джонин поднимается и кидает мяч ему. Мальчик снова машет рукой, разворачивается и продолжает играть. Он и его друзья примерно одного возраста с Джонином. И последний задается вопросом, ругаются ли их родители.

- Привет... - слышит он.

Джонин поворачивается на скамейке. Рядом с ним сидит мальчонка. Он худой, и его надо бы подстричь.

- Привет, - отвечает Джонин. Вообще, он не должен разговаривать с незнакомцами, но есть что-то дружелюбное в этом мальчике, который не мог с ним не заговорить.

- Хочешь сыграть с нами? - мальчонка так широко улыбается, что Джонин видит не только его передние зубы, но и задние.

- Угу, - отвечает на это Джонин.

Мальчик снова улыбается, но в этот раз не показывает свои зубы. Его глаза превращаются в полумесяцы.

- Я - Сехун, - говорит мальчишка, - мне почти девять.

- Джонин. Девять лет.

Сехун слегка надувает губы.

- А где твои родители? - спрашивает он. Джонин прикусывает губу.

- Не здесь, - решает ответить он. Сехун на это лишь пожимает плечами и указывает на полянку.

- Мы играем вон там, - говорит мальчик. - Ты в моей команде. - Джонин в ответ просто кивает и идет следом.

Сехун оказывается плохим игроком в футбол, Джонин достаточно быстро это понимает. Ноги мальчика не попадают по мячу чаще, чем попадают, а защитник из него ну просто ужасный. Джонин даже уверен, что единственная причина их плохой игры - именно Сехун. Но это не значит, что он это ему говорит.

Когда они проигрывают, он ободряюще улыбается.
)
*

Джонин не любит весну, потому что не может находиться под дождем. Холодно, мокро и стоит какой-то затхлый запах, Джонину кажется, что он попал в ловушку. Всякий раз, когда он жалуется на это, Бэкхён в ответ говорит, что Джонин просто бессердечный, ведь он не любит цветы. Чанёль ржет и отправляет на телефон Джонину бесконечные картинки с цветами.

А Сехун просто наблюдает.

Иногда Джонин чувствует неловкость, когда Сехун смотрит на него. Это вовсе не значит, что ему не нравится Сехун или что между ними плохие отношения. Джонин не может понять, что же отличает макнэ от Кёнсу, ведь тот тоже постоянно смотрит на всех, чтобы убедится, что все в порядке.

Им нужно на репетицию, поэтому предстоит совсем небольшая поездка до здания SM. Джонин выходит из машины первым, потому что его место было у окна, следующим вылезает Бэкхён. Большинство фанатов, собравшихся у здания, должно быть, ждут SHINee, поэтому до входа ребята добираются без происшествий. Лухан догоняет Джонина и тычет ему пальцем в щеку. Краем глаза Джонин замечает вспышку камеры за углом и мысленно стонет. Когда он вернется домой, то увидит фотографии, на которых будут его влажные волосы и палец Лухана у самой щеки. Чанёль сразу же сделает это заставкой на своем ноутбуке, и ничто его не остановит.

Исин тоже догоняет Джонина и улыбается, показывая этим, что если что-то не так, то он всегда может рассказать ему. Лухан обожает тыкать в ямочку Исина. Джонин видел по меньшей мере тысячу фотографий с китайской подгруппой из аэропорта, на которых Лухан слепо тычет в лицо Исина, чтобы наощупь отыскать его ямочку. Большую часть этих фотографий он видел на заставке ноутбука Чанёля, но Исину необязательно знать об этом.

Растянуться и разогреться перед танцем важнее, чем думают некоторые, уж Джонин знает. Балет его многому научил. Если он не сделает растяжку, то все тело будет болеть как минимум дня три. Чанёль лежит на спине, скорее всего, пытаясь вздремнуть. Сегодня у него все будет болеть, впрочем, как и в любой другой день - отмечает про себя Джонин. Чанёль никогда не утруждает себя растяжкой.

Кто-то хлопает его по спине, Джонин немного разворачивается, не переставая разминаться, и видит перед собой Цзытао.

- У тебя еще осталась мазь для мышц, которую я давал? - спрашивает Цзытао. Его акцент становится более явным, после долго пребывания в Китае. Но ко времени их отъезда он станет незаметен.

- Да, - отвечает Джонин, - в рюкзаке, в переднем кармане.

Цзытао на это кивает и начинает копаться в рюкзаке Джонина. Все сережки Тао снял, и видеть его уши без них как-то непривычно. Джонин вообще не думает, что пирсинг - это плохо. Он бы и сам хотел себе что-нибудь проколоть, вот только Лухан будет безжалостно издеваться над ним.

- Эй, - говорит Сехун, бессовестно сбивая Чонина с мысли, - ты вообще слушаешь?

Джонин моргает и понимает, что Грег уже довольно долго машет перед ним руками, чтобы привлечь к себе внимание.

- Привет, - наконец говорит Джонин.

- Ага, - хмыкает Грег, - привет. С добрым утром. Просыпайся, давай.

Джонин заливается краской. Грег ненавидит, когда кто-то выпадает из реальности, и это ужасно, потому что Джонин постоянно выпадает из реальности.

Грег заставляет его делать дополнительные отжимания. Джонин стискивает зубы, но не жалуется.

Большую часть дня они с Исином вспоминают танцы, которые когда-то разучивали. С некоторыми они уже выступали, но большинство из них они учили просто для практики. Джонину нравится слушать музыку и вспоминать времена перед дебютом. Тогда Исин был тихий. Он всем вежливо кланялся, а Джонин все не мог понять, правда ли он настолько вежливый или просто невежественный. Впрочем, этого Джонин не понимает и сейчас.

Через какое-то время к ним присоединяется Сехун, и они дурачатся под старые хиты H. O. T., вспоминая все их танцы, что знают. Чондэ метает глазами молнии, когда они делают музыку слишком громкой, но Джонин знает, что тому просто завидно. Он знает это потому, что он тоже завидует. Никто не может сравниться с Чондэ, когда дело касается пения.

Позже они прогоняют несколько раз MAMA и History, но Чанёль запутывается в собственных ногах и, кажется, получает вывих мизинца. Он ноет, пока сжалившийся над ним Грег не накладывает ему тугую повязку. Кёнсу прячется за Джонином, чтобы рассмеяться, и Джонин его вовсе не винит. Возможно, Чанёль самый большой в корейской подгруппе, но когда речь заходит о боли, он - сущий ребенок.

Пока Чанёлю перевязывают ногу, Лухан танцует, крутясь, и утягивает за собой Джонина. Джонин пытается вырваться, но Лухан невероятно силен для человека с ангельской внешностью.

- Мне начинает казаться, что ты вовсе не скучал по своему хёну, - говорит Лухан. Джонин смеется.

- Думаю, Сехун скучал по тебе больше.

Лухан пожимает на это плечами. Сехун о чем-то увлеченно разговаривает с Цзытао; они, несомненно, говорят о нелегкой доле младших в группе. Рядом с Тао Сехун всегда становится разговорчивым, даже если с другими предпочитает отмалчиваться. Джонин думает, что у них какая-то телепатическая связь, благодаря которой они общаются.

Может, ему немного завидно.

Минсок дергает Джонина, чтобы они поработали над танцем, с которым планируют выступить на фан-встрече, посвященной годовщине группы. Когда все 12 собираются вместе, это означает веселье. Снова появится целое море видео, где Лухан и Сехун будут неприлично себя вести и где Бэкхён с Чанёлем будут вести себя еще неприличнее, а Джонину представится хорошая возможность подразнить их. Кёнсу постоянно его за это ругает, но никогда не останавливает.

Джонин еще немного разминается, пока Минсок переобувается. Старая обувь Джонина уже разваливается, и в ней немного больно танцевать. Он помнит, как бежал домой настолько быстро, что порвал свои кроссовки. Его мама только вздохнула, когда он сказал ей, что нужна новая обувь, но Джонин смог ее убедить, аргументируя это тем, что тренирует свое тело для балета.

Позже к ним присоединяется Исин, но Сехун стоит в стороне. Он постигает искусство йоги с Цзытао. Забавно смотреть, как Сехун пытается изогнуться в позу, в которую не может встать чисто физически. Минсок хихикает, наблюдая за Сехуном, а Джонин смеется над Минсоком, потому что тот тоже ужасен в йоге.

Сехун красный, как рак, но изо всех сил старается устоять в этом положении, и на секунду их с Джонином глаза встречаются. Он надувает щеки и упрямо пытается сохранить равновесие, Джонин не может не улыбнуться. Иногда Сехун такой глупый.

Исин снова играет на фортепиано. Джонин прислоняется к стене, вытирая полотенцем пот со лба. Цзытао и Лухан о чем-то спорят на китайском, и их сердитые голоса совсем не сочетаются с мягкой мелодией Исина. Джонин думает, что, скорее всего, они ругаются из-за чего-то невероятно глупого. В последний раз Цзытао и Лухан спорили насчет марки шампуня, который придает больше блеска волосам.

Джонин тогда вовсе не записал на будущее названия шампуней, и уж точно не обращает теперь больше внимания на их марки.

- Эй, - говорит Сехун, - устал? - он прислоняется к стене, устраиваясь возле Джонина. Он тоже вспотел, но его лицо, в отличие от лица Джонина, не покраснело.

- Нет, - раздраженно отвечает Джонин, но на самом деле он устал. Последние несколько дней он устает слишком быстро. Это странно, и отчего это, Джонин не знает. Возможно, все из-за того, что Чанёль что-то сочиняет до четырех утра, а Бэкхён в это время приходит в их с Кёнсу комнату и толкает Джонина, чтобы они смогли уместиться вдвоем на узкой кровати. Да, скорее всего, из-за этого.
Сехун закатывает глаза. Его волосы отросли, поэтому корни надо перекрасить. Джонин думает, что Сехун этого даже не замечает. Только Джонин замечает подобные вещи: что у Сехуна указательные пальцы разной длины, что на левой щеке есть светлая родинка, а на правой - нет.

Это странно. Джонин знает Сехуна по меньшей мере половину своей жизни, но он все еще не знает всего об этом человеке. Все, что он делает - наблюдает, и это то, что, по мнению Джонина, делает и Сехун. Наблюдает.

- Что? - вдруг спрашивает Сехун. Джонин вздрагивает.

- Что?

- Ты смотришь на меня.

Джонин заливается краской. Сехун смеется и треплет волосы. Вот так всегда. Сехун всегда был старше Джонина, даже если у последнего была фора в пару месяцев. Сехун был тем человеком, кто напоминал Джонину о давно забытом. Джонин расчитывал в этом деле на Сехуна так долго, что теперь он уже не может справиться с такой мелочью самостоятельно.

- Сехун, - зовет Лухан, - Сехун, у тебя нет еще одного полотенца?

Сехун нагибается и бросает полотенце, которым вытирался, в руки Лухану. Джонин думает, что Лухан визжит, как девчонка. Лухан бросает полотенце обратно Сехуну, и тот с легкостью его ловит. Исин прекращает свою долгую игру на фортепиано, чтобы посмотреть на них, и в этот момент у них всех забавные лица.

В конце концов, Чанёль обращает на это внимание и ловит голову Сехуна в захват. Сехун борется, но вырваться у него не получается. Чанёль тупо больше. Лухан смеется, а Сехун дуется. Он немного выпячивает нижнюю губу, и Джонин думает, что это мило. Через несколько минут Сехун пыхтит и все-таки как-то выкручивается из захвата Чанёля.

- Эй, макнэ, - окликает Джонин, - принеси воды.

Сехун надувает щеки.

- Но, хён, - тянет он, - я не хочу.

Джонин показывает, что его от этого тошнит, и Сехун все же бросает ему наполовину озлобленно, наполовину шутливо бутылку с водой. Джонин, смеясь, ловит ее. Эти штучки действуют только на Лухана и Джунмёна, остальные уже привыкли.

- Помни, в какие моменты ты милый, - говорит Исин Сехуну, за что зарабатывает удар по голове, но успевает вовремя отклониться.

- Я милый, - бурчит Сехун. Он снова усаживается у стены с Джонином, и последний закатывает глаза.

- Я думал, что ты уже взрослый, чтобы так делать, - говорит Чанёль. Джонину интересно, как у человека может быть такая широкая улыбка.

- Мне всего лишь 18, - возражает Сехун.

- Ну да, - отвечает на это Бэкхён, отрываясь от своего плеера, - пора бы уже повзрослеть.

Лухан подходит к ним и ерошит влажные волосы Сехуна.

- Все в порядке, - заботливо отзывается он, - ты все еще мой самый любимый младший братик.

Сехун сразу же расцветает, и Джонин видит, как закатывает глаза Исин.

- В последнее время вас не видели " тайком" распивающих свой бабл-ти, - замечает Бэкхен.

Лухан фыркает.

- Ты так говоришь, как будто мы друг друга ненавидим и терпим только ради фанатов.

- Хорошо, - подает свой голос Джунмён, подходя к ним, - у Сехуна и Лухана будет еще куча времени, чтобы войти в свои роли, во время фан-встречи на следующей неделе.

Лухан поглаживает щеку Сехуна. Это странный и немного интимный жест, поэтому Джонин, когда его видит, закусывает губу.

- Надеюсь, будет много хороших фотографий, - возбужденно говорит Чанёль, - мне давно пора обновить заставку на ноутбуке.

-Я думал, что тебе вполне устраивает фотография Ифань-хёна, когда он... – начинает Бэкхён.

- Когда я что? - спрашивает Ифань, становясь за Джунмёном, а за его спиной топчутся менеджеры.

- Ничего, - в один голос отвечают Бэкхён и Чанёль. Ифань смотрит на них с подозрением, но ничего не говорит. Сехун смеется и кладет свою голову, на плечо Джонину. Эта тяжесть ему знакома, и от нее становится уютно, поэтому Джонин кладет свою голову на макушку Сехуну.

- Так, ладно, - говорит Хёнкюн, - Сехун и Джонин к парикмахерам, за ними Бэкхён и Чанёль. Остальные еще немного должны попрактиковаться в танце.

- А что насчет расписания для фан-встречи? - спрашивает Джунмён.

- Подъем в пять утра, и прекратите ныть, - говорит Хёнкюн, когда по залу разносятся перешептывания, - вообще, вас надо бы поднять в половину пятого, но я сжалился.

Джонин чувствует, что Сехун тихонько рычит, и улыбается. Сехун, как и он, ненавидит просыпаться по утрам.

- Это будет не так ужасно, как ты думаешь, - шепчет Джонин.

- Нет, будет просто отвратительно, - отвечает Сехун, - и ты это знаешь.

Да, Джонин знает, что это будет просто кошмарно, потому что он обязательно проспит. Хёнкюн на него накричит, но Джонин едва ли обратит на это внимание, потому что все его силы будут уходить на то, чтобы хоть как-то остаться в вертикальном положении. Бэкхён будет ржать над его слипающимися глазами, а Исин будет тыкать в него, пока Джонин не проснется. Поэтому да, Сехун прав. Это вовсе не удивляет Джонина; Сехун всегда знал Джонина лучше, чем он сам.

*
(
Джонину двенадцать.

Уже почти ноябрь, и на улице довольно зябко. Он идет домой из школы. До его дома примерно тридцать минут пешком, поэтому его ноги уже болят от усталости. На тротуаре в конце улицы есть небольшая палатка с дешевой едой, но Джонин знает, что не может на такое тратить деньги. Ему нужна новая пара балетных туфель, поскольку старые вконец износились. Его мама всегда заставляет платить часть суммы за обувь. Она говорит, что он должен знать цену деньгам.

Он едва не спотыкается о камень, и это несмотря на то, что часы, проведенные в танцевальной студии, должны были научить его грации и координации. Он все еще очень далек от этого, даже если он и не самый плохой танцор. Возможно, он даже очень хорош. Нет, он, конечно же, не думает о себе в таком ключе.

На траве еле заметно поблескивает иней, а бледно-зеленые, даже какие-то коричневатые стебли выглядят навсегда увядшими. Тяжесть, для которой они совершенно не созданы, прибивает их к земле. Они напоминают Джонину его собственное состояние, когда он возвращается домой из студии.

Сестры просто закатывают глаза на его нытье о балете. Он любит балет, и все это знают, но так же он хочет хоть немного показать свою значимость, и получается это только через нытье. Его старшая сестра, как и он, занимается танцами, и каждый раз, когда Джонин начинает жаловаться, она говорит ему получать от всего этого удовольствие, от " балета неумелых малышей", пока он может. Джонин в ответ дует щеки, а сестра заливается смехом и ерошит волосы братишке.

Он доходит до спуска; здесь нужно быть осторожным, иначе он упадет и просто покатится вниз. Однажды такое уже случилось, но тогда рядом была сестра, которая крепко держала его за руку. Сейчас она с друзьями; теперь у нее больше нет времени для маленького Джонина.

На другой стороне дороги стоит группка мальчишек. Они выглядят чуть старше самого Джонина, может, им четырнадцать или пятнадцать. Они смеются над мальчонкой помладше, и Джонин с уверенностью может сказать, что их смех далеко не добрый. Мальчонка помладше стоит на земле, уткнувшись взглядом вниз, поэтому Джонин не может разглядеть его лицо. Джонин чувствует жалость, но не может даже представить, как защитить его.

Мальчик вскидывает голову, и Джонин начинает что-то смутно припоминать. Его лицо изменилось за пару лет, но узнать все еще можно.

Он не видел Сехуна несколько лет. Сехун жил на другом конце города и, следовательно, ходил в другую школу, не вместе с Джонином. Джонин приходил иногда в парк и сидел на скамейке, наблюдая за ребятами, играющими в футбол. Сехун не приходил никогда.

Их глаза встречаются, и Джонин совершенно не знает, что делать дальше.

Первым взгляд в сторону отводит Сехун, другие мальчишки оставляют его и дальше стоять на земле. Уходя, они продолжают пускать шуточки в его адрес. Джонин очень хочет верить в то, что способен сделать хоть что-то.

Джонин внезапно срывается с места, когда Сехун справляется со своими эмоциями. На щеке последнего следы крови, но его одежда не повреждена.

- Эй, - первым говорит Джонин. Тишина давит на уши.

Сехун просто кивает. И не смотрит в глаза Джонину.

- С каких же пор ты ходишь в мою школу? - спрашивает Джонин. Это немного странно, встретить Сехуна, спустя все эти годы. Вообще, они с самого начала не были настоящими друзьями, но Джонин упорно отгоняет от себя эту мысль.

- Несколько дней, - отвечает Сехун. Его губа опухла, и Джонин вспоминает, как растянул лодыжку на балете. Он просто неправильно приземлился, а лодыжка распухла вдвое. Было больно, Джонин помнит.

- Тебе нужен лед, - тихонько говорит Джонин.

- Что? - сконфуженно переспрашивает Сехун.

- Для губы, - поясняет Джонин, - она опухает.

Сехун невесомо прикасается к ней пальцами и вздрагивает.

- Да, - отвечает он, - думаю, ты прав, - кончики его пальцев покраснели, и Джонин думает, что это просто отвратительный оттенок красного. Он не подходит Сехуну, Джонин в этом уверен. Сехуну больше подошли бы светлые, нейтральные цвета.

Когда Сехун так ничего и не говорит о том, куда пойдет, Джонин понимает, что дом - явно последнее место, куда сейчас стремится попасть Сехун.

- Пойдем, - говорит Джонин, - у моей мамы всегда есть лед на случай, если я растяну связки на балете.

Сехун смотрит удивленно, но благодарно. Джонин показывает ему жестом идти за ним и снова переходит улицу. Пока они идут, краем глаза Джонин замечает, что Сехун поправляет свою рубашку и галстук. У него торчит прядь волос, и Джонин борется с желанием пригладить ее.

Мамы дома не оказывается; записка на холодильнике гласит, что она ушла за продуктами и вернется через час или около того. Джонин открывает холодильник и передвигает все продукты, что лежат в нем, пока не натыкается на лед. Он лежит далековато, поскольку в нем не было нужды уже несколько месяцев.

- Вот, - говорит Джонин, отдавая лед в руки Сехуну. Сехун его берет, но выглядит так, словно не знает, зачем он ему. Он подносит пакетик к губе, и Джонин смеется над потеряным личиком младшего.

- Просто приложи, - подсказывает Джонин.

Сехун заливается краской, щеки покрываются румянцем. На бледной коже Сехуна румянец заметно очень хорошо.

Джонин грызет крекер, пока Сехун держит лед у губы. Джонин не должен есть до обеда, поэтому думает о том, насколько крекер безвкусный - всего лишь соленая ерундовина.

- То есть теперь мы ходим в одну школу? - спрашивает он, а Сехун убирает лед от своего лица.

- Да, - отвечает Сехун. Он говорит медленнее обычного, потому что губа онемела. - Мои родители решили, что было бы неплохо поездить по городу. Или что-то в этом роде.

Джонин смеется.

- Так или иначе, ты все же здесь, - говорит он, отсмеявшись, - большую часть времени тут не так уж плохо.

- Угу, - рассеянно соглашается Сехун. Лед тает, и пакет изнутри начинает покрываться капельками воды. Сехун медленно выводит какие-то узоры своими пальцами на пакете. Джонину интересно, замечает ли он, что делает.

- В каком ты классе? - разрушает тишину Джонин.

Сехун хмурится.

- Вообще, мой первый день завтра. Поэтому я точно еще не знаю. Сегодня мы просто ходили с родителями смотреть школу. Я сказал, что после экскурсии в состоянии сам добраться до дома, поэтому меня оставили.

- Надеюсь, это будет класс 3B, - говорит Джонин, - мой класс.

- Да, - улыбаясь, отвечает Сехун, - надеюсь.
)
*

Иногда бывает такое, что Джонин находится в танцевальной студии один, но вовсе не танцует. Он знает, что должен, но думает, что студия - самое спокойное место на всей земле. Поэтому он садится у стены и слушает.

Он делал так, сколько себя помнит, даже когда был маленьким. Танцы - все еще его способ сбежать, несмотря на все травмы, что они ему принесли. Это единственное, что дает ему почувствовать себя настоящим. Ко многому его принуждают, а он ненавидит всю эту фальшь.

Когда он возвращается в общежитие, Джунмён спрашивает, как прошла тренировка, и Джонин думает повернуть время вспять и снова оказаться там, в тишине.

- Отлично, - отвечает он. Джунмёна такой ответ вполне устраивает, потому что больше вопросов он не задает.

Сехун в своей комнате. Читает учебник. Математику, как отмечает про себя Джонин. Они оба пока не посещают школу, но Сехун упорно отказывается прекращать обучение. Среди них двоих Сехун всегда был лучшим учеником. Джонину было достаточно проходных баллов, но Сехун был среди самых лучших в классе. Единственное, что ему мешало стать лучшим, - это тренировки во время учебы в старшей школе.

Джонин не понимает, как Сехун может сидеть часами и что-то зубрить. Тишина, в которую погружается комната во время учебы, самая громкая, что доводилось слышать Джонину. Она точно не сравнится с чудесной тишиной танцкласса.

- Эй, - окликает его Сехун, когда Джонин заходит в комнату, - где ты был?

- В студии, - отвечает Джонин, - должен был привести свои мысли в порядок, после этой глупой стрижки, - когда он видит Сехуна, живот немного сводит.

Сехун кивает. Его волосы выглядят хорошо, по мнению Джонина. Теперь они светло-коричневого цвета, а пряди спадают на лоб Сехуну. Они лезут ему в глаза, когда он читает, поэтому пару раз он раздраженно отбрасывает их назад.

- Ты ужинал? - спрашивает Сехун. Он все еще сосредоточен на чтении.

- Ага, - Джонин лжет. Живот сводит чуточку сильнее. Джонин думает, что пока он чувствует подобное, ему уж точно не до еды.

Сехун хмыкает, переворачивая страницу. Джонин любит смотреть на него, когда он такой сосредоточенный. Сехун сильно сконцентрирован (что для него не очень-то характерно), и из-за этого он выглядит старше.

- Не смотри на меня, - говорит Сехун, даже не поднимая взгляд.

- Что?

- Ты на меня смотришь, - отвечает Сехун.

- Это компенсирует то, что ты никогда не смотришь на меня, - не подумав, бросает Джонин.

Вот теперь Сехун поднимает голову.

- О чем ты? - спрашивает он.

- Я... ничего, - отвечает Джонин, - ничего.

- Нет. Если бы ты ничего не имел в виду, то ничего бы и не сказал.

Джонин молчит, потому что Сехун прав.

Сехун улыбается уголками губ.

- Лучшие друзья, помнишь?

Джонин сглатывает. Это чуточку больнее, чем он помнит.

- Лучшие друзья, - делает вид, что ничего не произошло. - Я оставлю тебя с твоей книгой наедине.

- Джонин... - начинает Сехун, но Джонин не может заставить себя дослушать.

Есть какое-то огромное наслаждение в том, чтобы выйти из комнаты, оставив там витающую в воздухе недосказанность. Но почти сразу же Джонин начинает чувствовать себя потерянно. Лучшие друзья, думает он. Так вот кто он для Сехуна.

Почему-то он обнаруживает, что стоит перед общежитием китайской подгруппы. Прямо перед ним дверной звонок, он сверлит его взглядом минут пять, прежде чем заставить себя нажать на кнопку.

- Кто там? - раздается крик за дверью. Джонин думает, что кричит, скорее всего, Лухан.

- Я, - бормочет Джонин, зная, что Лухан все равно его не услышит.

Дверь распахивается, на пороге стоит Лухан. На его щеке что-то отдаленно напоминающее тесто для блинов, а в руке - деревянная ложка.

Джонин удивленно на все это смотрит.

- А что ты делаешь? - спрашивает он.

- Готовлю! - радостно отвечает Лухан, - Ты можешь побыть дегустатором!

- Я... Что? - переспрашивает Джонин, а Лухан счастливо смеется и затаскивает его внутрь.

В гостиной тихонько перебирает струны на своей гитаре Исин, он сразу же поднимает голову и улыбается, когда заходит Джонин. Лухан тыкает ему в ямочку на щеке и продолжает тащить Джонина на кухню. Джонин все-таки успевает помахать Исину рукой, пока он не пропадает из поля зрения.

На кухне беспорядок. Буквально везде рассыпана мука, когда Джонин на нее наступает, в воздух поднимаются белые облачка. На столе разбросаны пакетики с пряностями вроде ванили и корицы. А посреди всего стоит миска с подозрительной смесью.

- Надеюсь, ты голоден, - говорит Лухан. Джонин думает, что он выглядит чересчур счастливо.

Лухан смазывает маслом сковородку, и прислоняется к столу, пока сковорода нагревается.

- Ты должен дождаться, когда сковорода станет горячей, прежде чем выливать туда тесто, - говорит Лухан, несмотря на то, что Джонин об этом не спрашивал, - В противном случае, у тебя не выйдет ничего хорошего. Сковородка, наверное, уже нагрелась.

Джонин растерянно кивает.

Лухан берет половником блинное тесто и выливает его кружочками на сковороду. Когда тесто оказывается на сковороде, масло шипит. Раздается треск и некоторые капли брызгают вверх, но Лухан даже не вздрагивает.

Пока Лухан переворачивает блины, Джонин думает, что они выглядят вполне прилично. Они поджаренные, золотые, и Джонин понимает, что теперь он точно голоден.

Лухан позволяет ему сделать первый укус, и, о да, они замечательны. Джонин даже сказал это вслух, отчего Лухан засветился от счастья.

- Ну, - начинает Лухан, - насколько прекрасны мои блины, настолько я уверен, что ты пришел сюда не за ними.

Джонин старательно прожевывает, оттягивая время.

- Нет, - проглотив, говорит он, - не совсем.

- Так зачем же тогда?

Джонин прикусывает губу. Есть много способов задать этот вопрос, но он не знает, какой из них верный.

- Что значит, когда... когда ты смотришь на кого-то, и это... странно? - спрашивает Джонин, внутренне содрогаясь.

- В смысле странно? - уточняет Лухан.

Джонин сомневается.

- Странно - в смысле тебе кажется, что он смотрит на тебя не так, как ты на него, - после паузы отвечает Джонин.

Лухан, кажется, вздыхает про себя. Джонину интересно, правда ли это. Но он молчит, ожидая, что скажет Лухан.

Лухан открывает один из шкафчиков и достает оттуда словарь. Джонин не понимает, зачем они хранят словарь на кухне, но ничего не говорит по этому поводу.

- Вот, - говорит Лухан, - ищи слово любовь.

Джонин листает словарь, но не может найти это слово.

- Где же оно? - спрашивает Джонин.

- Его здесь нет, - отвечает Лухан, - я вырвал эту страницу. Потому что ты не можешь просто прочитать значение слова любовь. Ты должен сам осознать это.

- Но я не знаю, что делать, - говорит Джонин.

- Это часть любви, - отвечает Лухан, - не знать, что делать.

part ii

Исин годами пытается научить Джонина играть на гитаре, с самого момента их встречи. Джонин до сих пор не понимает, как его пальцы так ловко передвигаются по тонким струнам. Гитара будто продолжение рук Исина - настолько естественно он играет.

- Все в порядке, - говорит Исин каждый раз, когда Джонин допускает ошибку, - возможно, это просто не твое.

Но Джонин не прекращает попытки. Может быть, если он будет прилагать больше усилий, перестанет быть важным, что это не его. Он может научиться. Это как Чанёль и танцы. Танцы - явно не его, но он справился.

Джонин все еще немного вздрагивает, когда видит, как Чанёль пытается исполнить танец, который точно ему не по зубам.

Джунмён из-за встречи с фанатами будит его в пять утра. Джонин думает, что, должно быть, его веки кто-то склеил, потому что он правда не может открыть глаза.

- Вставай, - говорит Кёнсу, - или Лухан сядет на тебя.

Лухан хихикает, и Джонин хочет удариться головой о спинку кровати. Или снова заснуть. Скорее всего, заснуть. Ночью в комнате снова стояла невыносимая жара, и Джонин чувствует, как по спине стекает пот.

- Лухан весит 40 килограмм, - бормочет Джонин, - он не проломит ни мою спину, ни кровать.

Кёнсу начинает ржать, а Лухан громко протестует, но Джонин скатывается с кровати и шмыгает к двери, чтобы убежать от него. Он врезается в Чанёля, отскакивая от него. Чанёль же сонно протирает глаза, и Джонину интересно, заметил ли тот, что в него кто-то влетел.

В кои-то веки ванна пуста, поэтому Джонин включает воду до того, как его вытолкают отсюда. Он мог бы принять горячий душ, но это ему совсем не улыбается после еще одной жуткой ночи в пекле. Он знает, что ни Кёнсу, ни кто-либо еще в этом не виноват. Он сам понизил температуру в квартире, когда все разошлись спать.

Ему едва хватает шампуня. Он мысленно делает пометку, что надо сказать об этом Хёнкюну, потому что он не хочет пользоваться шампунем 2-в-1 (шампунь + гель для душа) Джунмёна с запахом клубничной сладкой ваты. Этот шампунь пахнет в точности, как духи его старшей сестры, а Джонин для такого слишком мужественен.

Кёнсу забирается в машину прямо за ним, когда они отправляются к стилисту. Джонин просыпается и больше не может заснуть, потому что не в состоянии выбросить сон из головы. Он, как и всегда, был черно-белым, но было огромное отличие. Тишина. Сон был беззвучным.

Джонин не любит пустую тишину.

- Эй, - говорит Бэкхён, толкая его локтем, - все нормально?

Джонин кивает, но он знает, что Бэкхён ему не поверил.

Он задается вопросом, если бы он нашел в словаре, который не принадлежит Лухану, слово любовь, это бы помогло? Возможно, нет.

Стилисты дружелюбно с ними болтают, щедро используя разные средства по уходу за волосами и кожей лица. Джонин закрывает глаза, потому что стилист начинает наносить BB-крем на его кожу. Он ненавидит это чувство, будто вместо лица маска, но это необходимо, если он находится в свете софитов, а зал озаряют тысячи фотовспышек.

Пока всем делают макияж или прическу, он развлекается тем, что взламывает ноутбук Чанёля. Пароли - слабая сторона Чанёля, и Джонину не составило труда догадаться, что это КорольРэпаНавечно. В прошлый раз это был НаикрутейшийРэпКороль. Нет, Чанёль, конечно, креативный, но не когда дело касается паролей.

Он открывает поисковик и немного сомневается перед тем, как набрать там " как узнать, что ты влюбился". Ему сразу же выдают миллионы результатов, но после просмотра первых двадцати ссылок, Джонин закрывает браузер. Все это бесполезно, он разочарован. Он не знает, что делать, и это вовсе ему не нравится. " Это часть любви, - говорил Лухан, - не знать, что делать".

Джонин вспоминает среднюю школу, потом старшую, и постоянное странное чувство, возникающее рядом с Сехуном. Конечно, они были лучшими друзьями, но Джонин никогда особо не любил болтать с Сехуном о девчонках. Всегда, когда Сехун с кем-то встречался, Джонин не очень его поддерживал. Иногда он думает, что именно из-за этого у Сехуна не было длительных отношений, но он не хочет давать себе ложные надежды.

- Что делаешь? - спрашивает Бэкхён. Его подводка еще не потекла, хотя Джонин видит, как блестит пот в лучах света.

- Просто... кое-что ищу, - отвечает Джонин. Он ставит ноутбук на стол перед собой. Парень чувствует на себе взгляд Бэкхёна, но все равно не говорит правду. Он не знает как.

У него появляется странное чувство, которое делает его сны тише и лишает их музыки.

Встреча с фанатами проходит хорошо. Цзытао забывает корейский, когда пытается поблагодарить фанатов, которые с ними уже целый год, но все считают милым, что он старается подобрать нужные слова. Бэкхён, смеясь, обхватывает его рукой, и на секунду их ослепляет вспышками фотоаппаратов. Лухан больше одного раза наклоняется к Сехуну, чтобы что-то прошептать ему на ухо, и даже пару раз треплет его по щекам, а Джонин думает, что мог бы и ослепнуть от вспышек.

Нет, это вовсе не значит, что он ревнует Лухана. Лухан просто выполняет свою работу, чтобы остаться на музыкальном рынке вне конкуреции, и Джонин его не винит. Но он смотрит на Сехуна, на то, как он улыбается, и задается вопросом, сколько из увиденного им - правда.

Кёнсу слегка толкает его.

- Прекрати выглядеть, как побитый щенок, - шипит он, - люди начинают шептаться.

- Я не выгляжу, как побитый щенок, - отвечает Джонин, - думаю, ты имеешь в виду мою миловидность. Она завораживает, разве нет?

Кёнсу смотрит на него с минуту перед тем, как ответить:
- Это пугает.

Джонин тоже так думает. Он чувствует, что больше не управляет словами, которые слетают с его языка.

Когда Джунмён начинает говорить их " Мы едины! ", Джонин натягивает улыбку и надеется, что она выглядит достаточно правдоподобно.

*
(
- Не смотри на меня.

- Что?

Сехун поднимает глаза:
- Ты опять на меня смотришь.

- И? - Джонин краснеет, а Сехун снова утыкается в книгу.

- Смотри на что-нибудь другое, тут куча всего, достойного твоего внимания.

- Ладно, я, конечно, не собирался раскрывать тебе этот секрет, - говорит Джонин, - но на тебя смотреть приятнее, чем на учебник по химии.

Сехун тихонько смеется, потому что они в библиотеке, а тут все учатся.

- Тебе шестнадцать, Джонин, - шепчет Сехун, - ты должен любить школу и быть зацикленным на учебе.

- Нет, - фыркая, отвечает Джонин, - нам шестнадцать, поэтому мы должны забивать на школу, спорить с родителями и страдать фигней.

Сехун выглядит так, будто собирается не согласиться, но в последний момент передумывает. Иногда бесполезно спорить с Джонином, и это один из тех случаев.

Джонин подпирает подбородок рукой. Локтем он немного сминает свой учебник.

- Хочешь сходить за коктейлем в то новое местечко вниз по улице? - спрашивает он.

- Нет, - отвечает Сехун, - мне надо учиться.

- Нет, - вторит Джонин, - тебе нужен коктейль. Да ладно тебе, пойдем.

Сехун не двигается с места, но Джонин все равно закидывает его сумку себе на плечо.

- Я угощаю, - говорит Джонин, на что Сехун смеется. Джонин не оборачивается на него, когда уходит, но он знает, что Сехун следует за ним.

Коктейли достаточно вкусные для той цены, по которой их продают, - думает Джонин. Они бродят по улицам вокруг школы. Прекрасное воскресенье, но Джонина выбешивает тот факт, что им приходится в это время учиться. Экзамены уже на носу, и как бы Джонин ненавидел школу, ему нужно сдать их хорошо, чтобы закрыть некоторые оценки, полученные в начале семестра.

- О чем думаешь? - спрашивает Сехун. Они бросили свои сумки внизу и сидят на траве у школы. Наверное, они нарушили какие-нибудь школьные правила, но вокруг нет учителей, которые могли бы сделать им замечание.

Джонин отпил коктейль. Кусочек клубники застрял в его трубочке, и ему приходится потрясти стаканчик, чтобы он провалился.

- Что?

- Ты витаешь в облаках, - отвечает Сехун. Он мило выглядит, когда надевает школьную форму.

- Нет, - отрицает Джонин, - я здесь.

Сехун смеется.

- Я имел в виду, мысленно витаешь. У тебя меняется взгляд, и я знаю, что ты смотришь на одно, но видишь другое.

Джонин улыбается и позволяет Сехуну положить голову на свое плечо.

- Как жаль, что я не могу заглянуть в твои мысли, - мягко говорит Сехун, но Джонин его слышит.

- Там нет ничего интересного, - кроме тебя, добавляет он мысленно, - только... танцы, я думаю, - отвечает он.

- Все равно это интересно, - продолжает Сехун, - куда интереснее моих учебников.

Тишина приятная, все знают, что иногда лучше, чтобы говорила тишина, чем произнесенные слова. Джонин кладет голову на голову Сехуна, и, когда он это делает, Сехун сдувает со своего лица волосы Джонина.

- Тебе пора постричься, - говорит Сехун, - волосы отросли.

- Учитель танцев сказал то же самое, - отвечает Джонин. Он тянет одну прядь. - Я не могу выбрать стрижку, поэтому они все отрастают и отрастают.

- Тебе пойдет любая, - замечает Сехун. Джонин не видит его лицо, но он знает, что младший в это время закатил глаза.

- Да, конечно, - хмыкает Джонин. - Просто дождись того дня, когда я приду с " ёжиком".

- Вот это было бы настоящее зрелище, - фыркает Сехун. - Я бы сделал кучу фоток и сохранил бы их, чтобы потом тебя шантажировать.

Джонину нравится, когда Сехун говорит так, будто бы у них будет какое-то общее будущее. Это дает ему надежду, даже если он придает этому большее значение, чем есть на самом деле.

Через полтора часа они возвращаются в школьную библиотеку. Джонин утыкается лицом в учебник химии, чтобы освежить в памяти таблицу растворимости ионных соединений, но он чувствует, что кто-то на него смотрит.

- Не смотри на меня, - просит Джонин. Сехун улыбается, но все, что он говорит в ответ:

- Это мои слова.
)
*

Джонин не замечает, как лето сменяет весну, а китайская подгруппа снова улетает. Напоследок Лухан обнимает Джонина в аэропорту в ослепляющих вспышках фотокамер, и Джонин обнимает его чуть крепче за секунду до того, как отпускает. Он очень сильно будет скучать по Лухану и остальным.

- Веди себя хорошо, ладно? - говорит Лухан. У него глаза на мокром месте, а Джонин не может не улыбнуться. Возможно, он немного себя ломает.

- Хён, почему ты плачешь? Мы все снова скоро увидимся, - произносит Джонин.

- Потому что, - всхлипывает Лухан, - потому что... не знаю. Думаю, просто потому что. Так что веди себя прилично во время моего отсутствия.

- Я всегда веду себя прилично, - улыбается Джонин.

Лухан хмыкает, перед тем как взять свой рюкзак. Цзытао уже вцепился в руку Ифаня из-за того, что обычно он теряется в аэропорту. Исин бросил взгляд на Лухана, чтобы убедиться, что тот не забыл свою сумку.

- Мы будем скучать! - кричит Бэкхён, а все машут руками.

Джонину пришлось привыкнуть прощаться на некоторое время, но он совершенно не хочет думать о том, что, возможно, однажды им придется расстаться навсегда. Он думает, что это очень больно.

В общежитии без ребят намного тише, и Джонин может задремать, даже если всего два часа дня. Хёнкюн как-то выбил им выходной, поэтому почти все отдыхают. Сны Джонина все еще черно-белые, но теперь они совершенно беззвучные. Он видит превращение гусеницы в бабочку, распускающийся бутон, головастика, который отращивает лапки и становится лягушкой, - все это мелькает перед глазами в считанные секунды. Он видит во всем этом красоту и жуткую силу, и это его пугает. Самую малость.

Он задается вопросами, почему исчезла музыка и появится ли она снова. Какая-то его часть по ней скучает. Она могла бы раскрасить черно-белые сны Джонина. Когда все шло наперекосяк, только она оставалась с ним. Но теперь, когда она исчезла, Джонин остался с чувствами, с которыми неизвестно как бороться, и нет способа с ними справиться.

Джонин просыпается из-за того, что Кёнсу легонько его трясет, чтобы разбудить.

- Я подумал, что ты мог проголодаться, - говорит Кёнсу, - я приготовил ужин и решил, что захочешь поесть.

Джонин трет глаза. Во рту сухо, и ему кажется, что он спал как минимум несколько дней.

- Спасибо, - отвечает он, - только дай мне сначала умыться.

Кёнсу кивает и гладит Джонин по щеке, перед тем как тот выходит из комнаты, Джонин чувствует себя странно, будто он ребенок.

Когда он смотрится в зеркало, то замечает, что глаза красные, кажется, что он рыдал. Он выглядит, мягко говоря, ужасно, - так думает Джонин, протирая лицо полотенцем. Он видел, как Ифань делал так однажды, а Ифань точно знает, что хорошо для лица. Краснота проходит спустя пару минут, и Джонин больше не выглядит как жертва собственных эмоций.

- Доброе утро, Спящая красавица, - пропевает Чанёль, когда Джонин входит на кухню, - ты проснулась без своего принца?

- Я сам себе принц, - отвечает, хмыкая, Джонин. Бэкхён смеется и двигается, чтобы освободить больше места за столом. Сехун придвигается к Джонину, чтобы можно было поставить еще один стул для Кёнсу.

- Устал? - спрашивает Сехун. Он говорит тихо, но Джонин слышит, даже если на фоне звучит болтовня Чанёля.

- Кажется, да, - говорит Джонин, - не думал, что меня не было так долго.

Сехун немного улыбается. Джонин думает, что он единственный, кто устал.

Лухан звонит, как только китайская подгруппа приземляется; конечно же, ничего не слышно из-за хаоса, что творится в аэропорту. Джонину приходится убрать телефон от уха, чтобы не оглохнуть от криков.

- Хён, - кричит Бэкхён, - мы ничего не слышим!

Лухан кричит что-то в ответ, но Чанёль сбрасывает вызов и отправляет сообщение, в котором говорится, чтобы Лухан им перезвонил, когда станет тише.

«Т_Т Я уже соскучился», - отвечает Лухан.

Джонин замечает, что Сехун клюет носом, и позволяет макнэ уложить голову на свое плечо. Сехун пару раз вздыхает сквозь сон, устраиваясь удобнее. Это мило, Джонин не может не смотреть на Сехуна. Возможно, он сходит с ума, а это - одна из стадий. Но это слишком долго продолжается, а Джонин не знает, как дальше оставаться в своем уме.

- Ты снова на меня смотришь, - бормочет Сехун. Его губы находятся в опасной близости от шеи Джонина, и он немного отстраняется, чтобы чуточку вдохнуть.

- Спи, Сехун, - говорит Джонин. Сехун же ничего не отвечает, он снова молчит.

Сехун выглядит таким маленьким, когда спит, будто бы ему снова девять лет, а они просто мальчишки, что как-то раз сыграли вместе в футбол. Тогда он был лишь незнакомцем, теперь это не так, но Джонину кажется, что он все еще может оставаться для него незнакомцем, самую малость кажется. Он до сих пор слишком многого не знает о Сехуне, и из-за этого он чувствует себя чересчур странно.

Джонину интересно, нормально ли вообще чувствовать то, что он чувствует сейчас.

- Я не могу спать, когда ты смотришь на меня, - говорит Сехун, но его голос настолько сонный, что Джонин думает, что младший уже спит. Он ничего не отвечает, но убирает с лица Сехуна прядь волос, которая лезет в глаза.

Сехун корчит какую-то рожицу, морща нос, и Джонин отказывается верить, что что-то сжимающееся где-то в грудной клетке - это сердце.

Здание SM открыто 24 часа в сутки для тех, у кого есть пропуск, поэтому иногда Джонин танцует там до рассвета. Тихо, большая часть зала даже не освещена; Джонин думает, что вот оно - спокойствие после стольких часов. Нет сотрудников, которые спешат закончить свои дела в срок, нет молоденьких трейни, которые выбиваются из сил, чтобы произвести впечатление на старших.

Джунмёну не нравится, когда Джонин один проводит здесь столько времени, но, по правде говоря, остановить его не пытается. Он знает, что Джонин сам может о себе позаботиться.

- Хён?

Джунмён отрывает взгляд от книги, а Джонин мельком видит ее название. " Основы гольфа" - читает он. Это так по-джунмёновски - читать о спорте, о котором даже в свободное время в этой стране никто не думает.

- Я собираюсь немного потренироваться. Вернусь не очень поздно, - говорит Джонин.

- Окей, - отвечает Джунмён, - до трех хотя бы?

Губы Джонина изгибаются в улыбке:
- Да, до трех.

Они живут в тихой части города, а здание SM находится буквально через пару кварталов, поэтому Джонин надевает капюшон и надеется, что его никто не узнает. Обычно он берет такси, но сейчас он хочет побыть наедине с собой. На улице влажно, и Джонин чувствует, как одежда прилипает к коже, когда он заходит в здание. Он заходит через заднюю дверь, потому что у входа все еще толпятся какие-то фанаты. Он не знает, чьи это фанаты, поскольку они стоят слишком далеко, но рисковать все равно не хочет. Ему приходится подниматься по узкой лестнице, и он почти падает несколько раз, но в последний момент Джонину удается сохранить равновесие.

Все танцевальные залы, помимо одного, пусты, и по музыке Джонин понимает, что в том единственном - SHINee. Он знает, что у них на пару ближайших недель запланировано несколько выступлений, поэтому к ним не заглядывает, чтобы не мешать. Ему просто нужно сделать музыку чуть тише, чем обычно.

Больше всего Джонину нравится самый маленький танцевальный зал, там он может научиться танцевать в совсем крошечном пространстве. Когда он занимался балетом, его этому не учили, и как только он столкнулся с подобной проблемой, было тяжеловато. Он проводил уйму времени в замкнутом пространстве, чтобы привыкнуть.

Он растягивается и разогревает мышцы, перед тем как начать танцевать, потому что не хочет крючиться от боли во время общей тренировки. Он должен быть лучшим в их шестерке, и Джонин прикладывает к этому все усилия. Иногда ему кажется, что он не так хорош, как мог бы быть, именно поэтому он проводит больше времени в танцклассе, растягивая свои мышцы и позволяя ритму завладеть собой. Он дает музыке захватить его разум и тело. Он убеждает себя, что это в какой-то степени восполняет отсутствие музыки в его снах, но глубоко в душе он понимает, что это не так. Мелодия во снах иная, и Джонин хочет узнать, куда же она делась, чтобы вернуть ее обратно. Даже не осталось истошных криков в его голове. Они тоже покинули его вместе с музыкой, и Джонин чувствует себя невероятно потеряно, когда просыпается после тихого сна.

Он включает музыку; в плейлисте, который он составил недавно, всего лишь несколько песен, с ними он будет выступать. Первой играет Time Control, но даже с учетом того, что Джонин знает движения идеально, без Лухана танец выглядит плохо. Он очень скучает по Лухану; мысленно он делает заметку, что надо позвонить ему утром.

Он прослушивает все песни в плейлисте, но ему странно одиноко. Он никогда еще не чувствовал себя одиноко во время танцев, это что-то из ряда вон выходящее. Он слушает последние строчки Angel, не делая никаких движений. Из-за нагрузки пульс отдается в ушах, а сам Джонин чувствует себя опустошенно.

Начинает играть Run And Gun, и Джонин делает какие-то движения, но вполсилы. Возможно, именно из-за этого, он спотыкается и падает. Лодыжка подворачивается под ним, и он не может остановить рвущийся наружу крик.

- Я думаю, - слышит он со стороны двери, - ты должен перестать убегать. И что танец, поставленный для двух человек, можно танцевать и с кем-то другим.

Джонин прерывисто дышит и напрягается, чтобы разглядеть в темноте говорящего, хотя он и так знает, кто это.

- Дай посмотреть лодыжку, - мягко говорит Сехун. У него растрепанные волосы, и Джонин думает, что тот только недавно проснулся. - Ты ее вывихнул?

- Не знаю, - морщась, отвечает Джонин, - но я уверен, что перелома нет.

Сехун кивает, его тонкие пальцы нежно исследуют ушиб. Каждое прикосновение отдается в ноге болью, и Джонин прикусывает губу, чтобы не издать ни звука.

- Больно? - спрашивает Сехун, поднимая взгляд. Его лицо лишь в нескольких сантиметрах от лица Джонина.

Джонин просто кивает. Он думает, что Сехун выглядит слишком сосредоточенно. Тот хочет что-то сказать, когда Джонин придвигается и наконец, наконец его целует. Сехун застывает, но Джонин просит его приоткрыть рот, и он расслабляется. У него вкус мятной зубной пасты и зеленого чая, который чувствуется очень отчетливо, но Джонину плевать на это, потому что губы Сехуна идеально подходят к его губам, и все становится на свои места.

Они отстраняются на секунду, глаза Сехуна широко открыты.

- Джонин, я...

Джонин снова целует, а Сехун выдыхает в его губы. Он облизывает нижнюю губу, Сехун подается ему навстречу, и Джонин думает, что этого достаточно, чтобы потерять контроль. Сехун зарывается одной рукой в волосы Джонина, другую кладет ему на щеку, а Джонин задается вопросом, почему они не делали этого раньше.

Сехун стонет в губы Джонину, когда тот начинает рисовать кончиками пальцев какие-то узоры на спине. Кажется, что они - два кусочка одной мозаики, вот почему они так идеально друг другу подходят.

- Джонин, - говорит Сехун. Его губы в паре сантиметров от губ Джонина, - мы должны осмотреть твою лодыжку.

- Нет, - отвечает Джонин, и он знает, что это звучит в какой-то степени раздраженно, но его это не волнует, потому что губы Сехуна соблазнительно розовые.

- Да, - настаивает Сехун, но все равно наклоняется, чтобы снова прижаться губами к губам Джонина, - идем, не хочу, чтобы завтра тебе было еще больнее.

- Но уже все прошло, - спорит Джонин, хотя боль до сих пор отдается пульсацией в ноге.

Сехун обхватывает Джонина за талию и помогает тому подняться и сохранить равновесие. Джонин переносит свой вес на здоровую ногу и облокачивается на младшего.

Спускаться вниз - настоящая пытка, но Джонин не падает, потому что каждый раз, когда он спотыкается, Сехун удерживает его. Стоит Сехуну повернуться в другую сторону, как Джонин сразу же оставляет поцелуй на его подбородке и отмечает, что Сехун улыбается как никогда ярко.

Его губы все еще соблазнительны.

*
(
- Джонин, - зовет Сехун, - Джонин, если мы прямо сейчас не пойдем, то опоздаем.

- Я почти готов, - отвечает Джонин. Он в комнате, а Сехун стоит у дверей и ждет его. - Просто не могу найти пиджак от формы. Я положил его в стирку дня два назад, а сейчас его нет.

Он слышит, как вздыхает Сехун.

- Он на диване, - сухо говорит младший, а Джонин заливается краской. Он берет телефон и кладет его в карман. Выпускной будет идти мучительно долго, и он хочет хотя бы попытаться себя там развлечь.

- Поторопись, - нетерпеливо говорит Сехун, - не хочу опоздать.

- Да-да, хорошо.

На улице не так холодно, как пару дней назад, но январский воздух все равно покалывает кожу Джонина. Они подъезжают туда, где будет проводиться выпускной, выбираются из машины и идут к парадному входу. Почти все уже в сборе, и они разделяются, чтобы отыскать места.

Их классный руководитель начинает говорить, и Джонин достает из кармана телефон. Он пытается сосредоточиться, но слова сливаются в монотонное бормотание, и Джонину приходится приложить все усилия, чтобы не заснуть. Он видит в зале девчонок, которые перешептываются, парочка из них направляют на него фотоаппараты и делают снимки. Джонин краснеет. Несколько тизеров для группы EXO уже выпустили, но он все еще чувствует себя странно, когда на него обращают внимание.

Наконец он поднимается, чтобы получить свой диплом и цветы. Он вспоминает зубрежку с Сехуном во время подготовки к выпускным экзаменам прямо посреди репетиций для тизеров и думает, что, возможно, оно того стоило. Часть его хочет просто упасть и умереть, потому что он совершенно не выспался, но вдруг он понимает, что ярко улыбается.

Церемония заканчивается быстрее, чем того ожидал Джонин, и теперь он пытается проложить путь к Сехуну, держа в руках необъятный букет. Сехун пробирается к нему первым, и его родители настаивают на их совместной фотографии. Они вместе становятся у стены, и Джонин снова понимает, что все еще широко улыбается.

Сехун пытается убрать челку, которая лезет в глаза, но сделать это так, чтобы никто не заметил, Джонин смеется над его попытками. Он кладет свою голову на плечо Сехуну и откуда-то знает, что тот улыбается.

Перед тем как уехать, они делают еще много фотографий. Джонин просит Сехуна подержать его вещи, чтобы он мог поправить пиджак, но Сехун случайно все роняет. Родители смеются, а единственное, что замечает Джонин, это румянец на щеках Сехуна. Он выделяется на его бледном лице, и Джонин думает, что это мило.

- Эй, - зовет его Сехун, - мы сделали это.

- Да, - говорит Джонин, - думаю, сделали.

Сехун улыбается и закидывает руку на плечи Джонину.

- Лучшие друзья, да? - говорит он, и Джонину удается улыбнуться.

- Да, лучшие друзья.

- Эй, ты должен поднять цветы, пока на них никто не наступил, - тараторит Сехун, на что Джонин лишь закатывает глаза. Цветы валяются все еще там, где Сехун их уронил. Он поднимает свой букет и протягивает младшему его.

- И что же с этим делать? - говорит Джонин. - Я не знаю, как ухаживать за цветами.

- Я тоже не знаю, - пожимает плечами Сехун. - Думаю, надо поставить их в воду или что-то типа того. Я видел, как мама так делает.

Люди толпятся вокруг них, но им удается прорваться к выходу. Родители где-то сзади, все еще в той толпе. Несомненно, их одолевает гордость, поскольку дети только что закончили школу.

Джонин смотрит на Сехуна и ухмыляется.

- Давай уберем все в машину, - говорит он. - А потом... уберемся сами.

- Куда пойдем? - спрашивает Сехун.

- Не знаю как ты, - отвечает Джонин, - но я всегда хотел побывать на школьной крыше.

Глаза Сехуна загораются, и Джонин знает, что тот тоже этого хотел.

Они отыскивают родительскую машину, оставляют все на капоте вместе с нацарапанной наспех запиской: " Скоро вернемся, можете нас не ждать".

Задняя дверь в школу открыта, и они осторожно идут по лестнице к крыше. Ветрено, особенно поздно днем, но Сехун теплый, и Джонин жмется к нему. Это помогает не замечать холод.

- Джонин, мы скоро дебютируем, - говорит Сехун.

- Да, думаю, да... - отвечает Джонин.

- Ты переживаешь?

- Нет. Я не знаю, - говорит Джонин, - думаю, я жду этого, но все равно волнуюсь.

- Рад, что я с тобой? - улыбаясь, спрашивает Сехун.

Он дразнится, но Джонин на полном серьезе отвечает:

- Да, конечно, я рад.

Они сидят на краю крыши, их ноги болтаются в воздухе. Тихо, но эта тишина приятна. Джонин слышит сердцебиение Сехуна, когда кладет голову ему на плечо. Оно размеренное, и от этого Джонин чувствует себя лучше.

- Помнишь, когда нам было по девять, я с тобой заговорил, несмотря на то, что ты был незнакомцем, - начинает Джонин. - Хотя моя мама всегда запрещала мне разговаривать с незнакомцами.

Сехун смеется.

- А класс 3В? - говорит он. - Помнишь, как учитель расставлял нас по разным углам за то, что мы много болтали на уроках?

Джонин тоже смеется.

- Как я мог забыть? - интересуется он сквозь смех. Его дыхание превращается в белесый пар в холодном воздухе, который сразу же исчезает, ничего после себя не оставив. На крыше тихо; болтовню стольких людей внизу совершенно не слышно.

- Ты когда-нибудь сбегал? - спрашивает Сехун, выдержав паузу. Джонин дрожит и придвигается ближе.

- Я не сбегал, - соврав, отвечает Джонин. Он убегал и знает это. Он просто не понимал, как можно справиться с тем, от чего так плохо.

- Хорошо, - говорит Сехун. - По крайне мере, ты встретил меня. Что бы ты без меня делал?

Джонин смеется. Дыхание вырывается белыми облачками в холодном январском воздухе. Он не отвечает на вопрос, но ему и не надо.

Без тебя я бы потерялся.
)
*

В конце концов, Кёнсу перевязывает лодыжку Джонина. Он заключает ее в грубый материал, чтобы она не сгибалась. Джунмён обеспокоенно на это смотрит, но Кёнсу делает все спокойно, а когда повязка наложена, Джонин чувствует боль лишь совсем немного. Возможно, это потому, что его пальцы переплетены с пальцами Сехуна, но он уверяет Кёнсу, что все это благодаря его медицинским способностям.

- Что же ты такое делал? - спрашивает Бэкхён. - Ты никогда до этого не получал травмы.

Он почти прав. Помимо травмы спины, Джонин больше не получал никаких повреждений во время танцев. Он настолько точен, что ошибок просто не может быть.

- Я перепутал движения, - говорит Джонин, - странно. Я же никогда не путался.

- Ладно, - подает голос Джунмён, - это хотя бы произошло во время тренировки, а не выступления. - Джонин соглашается. У него редко бывают недочеты на выступлениях, а уж за падение у всех на глазах он бы себя возненавидел.

Сехун крепко сжимает его руку, и Джонин улыбается.

- Ты должен позвонить Лухану, - шепчет Сехун на ухо. - Он будет переживать, если ты не будешь каждый день ему звонить.

Джонин вздрагивает при мысли о волнующемся Лухане, наклоняется и придвигает к себе ноутбук Чанёля. Через пару секунд на экране появляется лицо Лухана, и они все собираются перед монитором, чтобы влезть в кадр.

- Привет, хён, - улыбаясь, говорит Джонин. Сехун упирается подбородком в плечо Джонина, и он знает, что Лухан это видит.

Лухан возвращает ему улыбку и подмигивает, но когда начинает говорить, то обращается к Джунмёну. Они болтают друг с другом, а Джонин смотрит и слушает, он думает, что впервые за долгое время он счастлив. По-настоящему счастлив.

Завтра он пойдет в танцевальный зал и будет тренироваться с корейской подгруппой для камбэка. Это будет утомительно, но Сехун будет там, рядом с ним. Ему больше не надо убегать. Через пару недель китайская подгруппа вернется в Корею, и Джонин сможет похвастаться перед Луханом, что, вероятно, теперь он знает, что такое любовь, , а Лухан ткнет его в щеку и, может быть, приготовит ему блины.

Он будет стремиться вперед, но теперь будет легче, потому что он больше не один. Он никогда и не был одинок, но теперь он знает, насколько не одинок он был. Сехун рядом с ним, и будет рядом столько, сколько мечтает Джонин. Теперь все хорошо. Правда хорошо.

Перед сном Джонин думает об улыбке Сехуна, и его сны снова полны музыки и красок.

Не забудьте оставить свой отзыв: https: //ficbook. net/readfic/609465

12 Следующая ⇒