МАТРОС СО «ЩУКИ»

Журналистские тропы привели меня к морякам Краснознамённого Северного Флота. Как сейчас помню: из-за сопок поднималось бордово – красное солнце. Море, казалось, дышало. Точнее – пульсировало, словно огромное сердце планеты.

- Смотрю на эту живую стихию и не могу насмотреться, - сказал мне капитан 2-го ранга И. Ерошкин.

Разговорились. – Между прочим, в этих краях воевал ваш земляк.

Я побывал в Ленинской комнате одной из частей. В ней есть стенд, посвящённый матросу Александру Злоказову, папка с письмами – воспоминаниями о бесстрашном североморце.

В 1917 году, в нешумном уральском посёлке (ныне городе) Нижние Серги, в семье потомственного рабочего Василия Максимовича и Агнии Ивановны Злоказовых родился сын Александр. Сейчас, на этом месте, где находился дом металлурга, стоит величественное здание Дворца культуры.

После смерти родителей двухлетнего Сашу вместе с братом Иваном отдали в детский дом. Потом мальчика взял на воспитание брат – Пётр Васильевич Злоказов. Саша рос скромным, любознательным пареньком. Невысокого роста, крепкого телосложения, он любил спорт, увлекался боксом. Всё это пригодилось ему потом, когда стал матросом.

Окончив семь классов, Александр сначала работал на заводе, потом учился в Свердловском металлургическом техникуме. После, по комсомольской путёвке, едет на строительство города Комсомольска – на –Амуре.

1938 год. Служба. Военно-Морской Флот. Сначала Ленинград, отряд подводного плавания им. С. М. Кирова. Затем – одна из подлодок Северного Флота.

Первое боевое крещение матрос получил во время финской кампании. За мужество и отвагу нашего земляка награждают медалью «За боевые заслуги».

22 июня 1941 год. Александр Злоказов – торпедист. Вместе со своими боевыми товарищами он за довольно непродолжительное время потопил более 15 вражеских кораблей. Новая награда – Орден Красного Знамени.

Более сорока торпед выпустил комсомолец по фашистским кораблям. И все они точно попали в цель. Если бы вражеские транспорты не были подбиты в Баренцевом море, они бы смогли перебросить в район боёв около 40 тысяч гитлеровских солдат и офицеров с вооружением и техникой. Новая государственная награда засияла на груди старшего матроса – торпедиста А. Злоказова – орден Отечественной войны 2 степени. В то время вместе с Александром Васильевичем воевал ныне капитан первого ранга в отставке С. С. Шахов. Автор этих строк встречался с Сергеем Сергеевичем в Ленинграде. Вот что он рассказал об Александре Злоказове.

… В одной из бухт Северного флота подводная лодка «Щука» готовилась к операции. По сходне, переброшенной на решетчатую палубу корабля, то и дело пробегали матросы. Они несли скрученные матрасы. Экипаж переселялся с береговой базы. Все устали. Саша сел в сторонку и начал строчить письмо. Потом оно пришло на Урал. На небольшом тетрадном листке было написано: «Здравствуйте, дорогие друзья! Скоро наша «Щука» покинет базу и уйдёт в открытое море. Мы будем защищать Родину до последней капли крови…»

Неожиданно раздалась команда: - По местам стоять! Со швартовов не сниматься! Матросы мгновенно разбежались по боевым местам. Убрали и закрепили сходни, отдали и смотали на вьюшки швартовы. Звякнул машинный телеграф. Гулко, с надрывом взвыл двигатель.

А тем временем над горизонтом разливался багряно – тревожный рассвет. Через некоторое время подводная лодка подошла к норвежскому побережью. Это был едва ли не самый опасный район: кругом фашистские мины. Плавно, словно нехотя, «Щука» стала погружаться. За иллюминатором – темень. С минуты на минуту подводники ожидали встречи с врагом.

В носовом отсеке - торпедисты Николай Егоров, Арсений Мельников и Александр Злоказов. Они готовили к залпу орудие. На бортах смертоносных сигар можно было прочесть: «За Родину», «За Ленинград», «Смерть Гитлеру». Вдруг по переговорной трубе раздался голос акустика: « По левому борту корабль противника! » Подлодка легла на курс сближения. Командир, прильнув к перископу, увидел караван судов.

Транспорты дымили так, что за чёрной сплошной пеленой не видно было неба. – Скорость набирают, гады! Норовят проскочить…Чёрта с два! Пли!

Александр Злоказов рванул на себя рычаг механизма. Сжатый воздух с огромной силой вытолкнул торпеды. Как это томительно – ждать взрыва. Секунды кажутся вечностью. Переживают все, особенно торпедисты. А вдруг мимо… Но…Взрыв! – Попали! Ура! – закричал Александр и рукавом тельняшки вытер пот со лба. Потом ещё взрыв! Ещё и ещё…

Матросы слышали, как жалобно (последний раз) выли гитлеровские сирены. Они взывали о помощи. Тщетно! Объятый пламенем военный корабль фашистов ушёл под воду.

Североморцы ждали преследования. Его не было. Правда, вражеские корабли охранения выбросили несколько глубинных бомб. Но акустик доложил: посторонние шумы не прослушиваются. Значит, корабли неприятеля ушли, не досчитавшись своего самого крупного транспорта.

Окрылённая успехом «Щука» продолжала поиск врага. И вот приблизительно через час снова прозвучал сигнал боевой тревоги. Вдоль берега шёл караван в составе двух транспортов, двух миноносцев и нескольких катеров – охотников.

Подводная лодка легла на боевой курс. Шахов посмотрел на Сашу Злоказова. Тот так крепко сжимал пусковые рычаги, что от напряжения побелели пальцы. И тут: - Первый и четвёртый аппараты…Залп! Второй и третий… Залп! Лодка содрогнулась от взрывов. С интервалом в пять секунд торпеды, одна за другой, устремились к борту вражеского корабля. Через некоторое время к торпедистам зашёл командир. – Хорошо бьёте гадов! Пусть знают наших! – похвалил он матросов. - Так держать!

Но тут раздался встревоженный голос акустика: - Слышу посторонний шум винтов с правого борта! С левого! Спереди!

Слова утонули в страшном грохоте. Палуба под ногами заходила ходуном. В борт ударило что-то тяжёлое. Да так, что на мгновение все оглохли. Враг сериями бил по «Щуке» глубинными бомбами. Грянуло несколько взрывов. Потом ещё и ещё. – Это фашисты мстят нам за свой потерянный корабль. – сказал Александр. -Я слышал, что та посудина, которую мы отправили на дно, может перевозить за один рейс до двухсот танков…

Раздался крик: - Поступает вода! Лодка начала терять плавучесть.

- Беда, командир! Из строя вышло электрическое управление горизонтальными рулями.

Положение, действительно, было критическим. «Щука» камнем проваливалась. Не удержишь погружение, будешь раздавлен водой. Но личный состав не растерялся. Боцман быстро перешёл на ручное управление. Трюмные матросы устранили повреждение в обшивке. Доступ воды в отсек прекратился. Электрики восстановили проводку. Появился свет. А противник продолжал атаку. Более трёх часов рвались глубинные бомбы. Александр Злоказов после каждого взрыва ставил на крышке торпедного аппарата чёрточки. Потом подсчитали – более ста пятидесяти.

Замечательно была сработана подлодка! Она выдержала суровый экзамен. Молодцы, кораблестроители! Спасибо сталеварам! Прокатчикам спасибо!

Как знать, может эта наикрепчайшая броня была сварена в мартеновских печах Нижнесергинского металлургического завода, где сталеварам работал брат Александра – Пётр.

Поздно ночью подлодка благополучно вернулась на свою базу. Когда подошли к берегу, прогремели два холостых выстрела. Они означали, что потоплено два вражеских корабля. Ликованию моряков не было конца. Но война есть война. Это не только радости, но и неудачи.

Недели через две «Щука» вновь находилась у норвежского побережья. Только что закончилась подзарядка аккумуляторных батарей. Шахов с Злоказовым сменились с вахты. Прилегли отдохнуть. Не успели заснуть, как услышали в соседнем отсеке взрыв.

Лодку тряхануло так, что чуткую дремоту сняло как рукой. Погас свет. Отсек стал заполняться дымом и удушливым газом. – Что случилось? Торпедировали нас что ли? – как всегда спокойно спросил Александр. – Но тогда почему нет воды?

Ответить Шахов не успел. Александр пулей бросился к двери. Она была сорвана с клинового запора. Во что бы то ни стало, дверь надо было задраить. Этого требовала инструкция. А она для каждого подводника – закон. Работа была нелёгкой. Но Злоказов всё же закрыл переборку, а затем и переговорную трубу. Теперь одно: немедленно доложить командиру о положении в отсеке. Задыхаясь от дыма и непрерывного кашля, Александр позвонил в седьмой отсек. – Дверь задраил. Жив.. за- ды –ха… Ответил мичман Н. Егоров: - Открой нижний люк!

Собрав, казалось бы, последние силы, отважный матрос стал выполнять приказание. Обычно люк открывали три человека. Теперь это предстояло сделать одному. И он открыл этот тяжёлый люк! Собрав последние силы, доложил о выполнении приказания. И упал.

Через аварийный люк аварийная команда проникла сначала во второй, а затем и в третий отсеки. В свете электрических фонариков матросы увидели беспорядочно разбросанные горящие деревянные обломки, искореженные койки. Несколько человек лежали убитыми. Погиб и командир. Пожар был немедленно потушен. Приблизительно через полчаса, уже на верхней палубе, Злоказов пришёл в себя. Попросился на вахту. И пробыл на ней около суток. К вечеру следующего дня подлодка вошла в бухту и с помощью буксира была отшвартована у причала. На пирсе героев встретили боевые товарищи с других кораблей. – Как же вы дошли? Это же не корабль, а груда железа… - Вот так и дошли, - ответил за всех Злоказов. – На то мы и русские!

… 21 сентября 1944 года при выполнении боевого задания старший матрос Александр Злоказов геройски погиб в Баренцевом море.

Вот его письмо друзьям – нижнесергинцам. Возможно, оно было последним.

« Слово Родина для меня является чем-то особенно дорогим и близким. Это не только моё Отечество, родная земля, где жили наши отцы и деды, где родился я сам. Родина для меня – это родная мать! Мне было всего только год, когда умерли родители. Меня воспитала Родина.

Я рос, не зная нищеты и голода. Родина дала мне образование и радостную жизнь.

Часто, находясь в боевых походах, я вспоминаю то счастливое не только для меня, но и для всех нас, время, когда мы веселились и строили нашу прекрасную жизнь. Да, славное и памятное было это время, ребята! Когда фашистские орды вероломно напали на нашу землю, я был на подводной лодке. С первых дней Великой Отечественной войны я защищаю свою землю… Сейчас мне хочется сказать громко, так, чтобы меня слышали все: - Я воевал неплохо. Но должен воевать во много – много раз лучше! От нас ждут помощи…»

Саша… Александр…Александр Васильевич… Как знать, может быть, мы были с тобой знакомы? Сквозь пелену памяти мне видится, как когда-то давно – давно мы, ребятишки суровых лет войны, гоняли тряпичный мяч на одной из полян Кабацкой горы. Не ты ли тогда подошёл к нам, чтобы разнять, когда мы чуть было не подрались? Какой-то матрос тогда спокойно сказал: - Угомонитесь. Поберегите силы… Может, это был ты…Может быть…

Одна из улиц районного центра названа именем Александра Злоказова. Иду по ней, и мне кажется, что вот сейчас из-за поворота выйдет стройный, голубоглазый парень в бескозырке. Вместе мы поднимемся на высокую Аптечную гору, чтобы посмотреть далеко – далеко: он – в свою тревожную молодость, я – в безрадостное и голодное военное детство.

Далеко от Урала до Баренцева моря. И когда я стоял там на берегу, когда видел это море, в котором погиб бесстрашный уралец, подводник – торпедист Александр Злоказов, сами по себе родились строки:

Здесь такое же небо синие

И такой же бухты изгиб…

Будет вечно море пульсировать

Словно сердце того, кто погиб…

Юрий Зубарев

(Ленинское знамя. – 1984. – 8 сентября)