ПРОЛОГ. Октябрь 2010

ПРОЛОГ

Это была первая игра футбольного сезона «Полупроф-2009», и в этом году Эд Маурер и «Миннесотские Дровосеки» собирались взять лигу штурмом.

Это был «Международный конкурс бальных танцев в Торонто 2005 года», и Лори Паркер и его партнер собирались покорить мир танцев.

Майский вечер был свежим и прохладным, но адреналин предстоящей игры воспламенял тело. Пот скатывался позатылку, а дыхание образовывало облачка пара прямо перед лицом защитника. Эд буквально чувствовал горящий внутри него пульс толпы, а сердцебиение игры билось в одном ритме с его сердцем. Он горел. Он был не просто в игре. Он и был игрой.

На противоположной стороне поля квотербек подал сигнал: «мяч в игре», и игра началась. Эд ощущал гармонию с окружавшими его мужчинами, чувствовал силу их тел, их волнение и решимость, слышал запах их пота. Эд прочитал игру противников —он знал стратегию и много раз видел запись их матчей. Сейчас мяч направят принимающему во флэт-зоне. Проще не бывает.

Тело гудело словно струна в пианино. Эд никогда еще не чувствовал такого возбуждения, никогда не ощущал такой связи с игрой. Он любил это. Жил ради этого. Он знал с уверенностью, которую не мог объяснить, но не стал отрицать: эта игра не станет проходной. Это будет игра всей его жизни.

Мяч летел по воздуху к принимающему, тот развернулся и бросился прямо по дорожке между Эдом и защитником. Ухмыляясь, Эд ринулся к мячу, и по венам понесся поток энергии словно электричество.

Адреналин от того, что Лори собирался сделать наполнил тело словно наркотик, и только годы тренировок не дали ему рассыпаться, пока онис Полом ожидали за кулисами приглашения выхода на сцену. Он снова и снова прокручивал в голове сложные части выступления, но это были лишьментальные упражнения; партнеры знали танец наизусть от начала до конца. Этот танец — часть их души.

Ропот толпы превратился в легкий гул. Танцоры на арене закончили свой номер, прошли по краю, собрали комплименты и похвалу. Пара и близко не была так же хороша, как Лори и Пол. Никто из выступающих не был.

Лори Паркер уже покорил мир танца; теперь он покорит и бальный зал. Выйти сюда с традиционным бальным танцем было бы слишком легко. То, что они собирались сделать — блаженное чувство — подняться на самое острие, грань, которую Лори всегда пытался найти и все же не смог ухватить. Этот вечер будет началом чего-то нового. Он чувствовал это. Сегодня он расколет этот мир, как яйцо и станцует на останках прошлого мира, сотворив новый. Он будет танцевать, как никогда не танцевал и изменит мир танца навсегда.

Диктор объявил их имена, и Лори позволил Полу вывести их вперед в центр сцены. Он слышал, как гул толпы становился все громче, слышал их удивление, их шок. Почувствовав, как рядом вздрогнул Пол, Лори сжал его руку. Не надо беспокоиться. Да, все начнется именно так, да, но все не закончится таким образом. Это их революция. Это было новое начало.

Это было всем.

Зазвучала музыка, Пол отошел и занял свое место; и Лори посвятил себя моменту, музыке, вечеру, толпе, своему партнеру.

Танцу.

Эд прыгнул на принимающего. Тот попытался увернуться, но Эд развернулся одновременно с ним и попытался сбить того сбоку. Удар сотряс его кости, и в ушах зазвенело. На секунду Эд подумал, что принимающий сбежит, но Кейси, угловой защитник, появился из ниоткудаи врезался в противника, закончив то, что начал Эд. Они изогнулись в воздухе в странной позе, затем рухнули на землю рядом с Эдом.

Пот, сила, хрипы и рычание мужчин, растущий рев толпы — Эд улыбнулся, наслаждаясь ощущением, которое для него было намного лучшим, чем секс.

Лори прыгнул, изогнувшись идеальной дугой в объятия Пола, и тут же развернулся в следующем па.

Идеальный танец.

Безупречный. Партнеры идеально исполняли каждый поворот, каждый прыжок, каждый шаг выверялся с точностью и изяществом — но помимо технического совершенства в этом танце их сердца и души сливались воедино.

Во время исполнения Лори признался себе, именно радиэтого он завершил успешную сценическую карьеру, потратил месяцы на репетиции этого выступления, пошел на хитрость ради этого шанса. Он не хотел быть просто хорошим. Не хотел быть просто легендой. Он хотел снять последнюю завесу его личности и вывести всего себя на сцену.

Он не хотел быть Лоуренсом Паркером — легендой балета. Он не хотел быть знаменитым артистом современного танца. Он не хотел быть причиной всех тостов на вечеринках его матери, гордостью школы. Он не хотел танцевать на вершине, где, казалось, каждый хотел его спихнуть. Не хотел быть продуктом, который создали. Настолько искусным, что иногда Лори чувствовал, будто его вырезали из слоновой кости.

Не одиноким.

Эд не замечал опасности, пока не стало слишком поздно. Кейси легко выбрался из кучи, но крупный принимающий приземлился прямо на Эда. Он попытался откатиться, но подплечники не позволяли. Огромный парень врезался в него, выбив оставшийся воздух из Эда, и локтем задел его боковую часть шлема.

Да, этот удар был болезненным, но само касание не нанесло вреда. Принимающий попытался подняться и откатиться, одновременно и сам Эд пытался сесть, оттолкнув парня. Сначала он почувствовал удар ногой в голову, шипы врезались в лицо, оставляя грязь. Он крикнул придурку, чтобы тот отвалил, а затем и толкнул.

Шипы снова прошлись по нему. На этот раз удар достиг плеча, бутса уперлась в основание шлема.

Песня закончилась, Пол сделал поддержку для последнего движения Лори, и тот почувствовал, как его сердце воспарило. Ритм танца все еще бился в теле, но Лори был готов к следующей волне: рев толпы. Это была та часть представления, которую он хотел больше, чем сам танец. Та часть, когда случалось волшебство. Эта была та часть, после которой изменится все.

Но публика молчала.

Редкие аплодисменты, но они прозвучали слабо и неуверенно. Появился гул, но он был не светлым и удивленным, а темным и злым. Лори нахмурился, смущенный посмотрелчерез танцпол на стол судей, увидел, как глава оргкомитета о чем-то быстро и резко разговаривал с коллегией, время от времени поглядывая на Пола и Лори.

Адреналин танца все еще мчался по венам, но вокруг Лори начинало образовываться темное облако, накрывая эйфорию и заглушая радость. Вместо ожидаемого чувства полета появилось чувство страха, он подошел слишком близко к грани, пересек ее и вышел в открытый космос для падения.

Боль, словно нож, пронзила шею Эда и раздалась смертельной волной, взрываясь в плече, груди, спине и голове. Где-то далеко раздался свисток, но Эд чувствовал только боль. Боль, которую он никогда не знал, боль, которая обдирала его кости, боль, от которой его зубы превращались в песок.

Принимающий наконец-то поднялся с Эда, открывая вид на прожекторы стадиона и темноту ночного неба, но Эд продолжал лежать на траве не в силах подняться.

«Это плохо», — подумал он, когда мышцы его шеи запульсировали раскаленной лавой боли. Это действительно очень плохо.

«Это плохо», — подумал Лори и потянулся к руке Пола. Но Пол отпрянул, и когда Лори повернулся к нему, выражение лица партера, шокировало больше, чем реакция толпы.

— Они ненавидят наш танец, — прошептал Пол, — это катастрофа.

Лори хотел поспорить и сказать, что все не так, но шум толпы становился все громче, и холодный страх пробежал по позвоночнику. Он увидел, как глава комитета вышла на танцпол, увидел, что весь комитет стоит позади судей, увидел их возмущенные лица. Крайне возмущенные.

— Я не должен был позволять тебе уговаривать меня, никогда, — прошипел Пол, его голос дрожал от страха и ярости. — Это твоя вина!

Глава комитета подошла к ним. Холодная ярость на ее лице загасила последнюю хрупкую надежду Лори.

Ко времени появления на поле парамедиков, боль отдавалась уже по всему организму, она выворачивала тело наизнанку. Эда вырвало, но рвота только усилила боль. Тренер выглядел мрачным, и Лиам уже снял шлем. С широко распахнутыми глазами он кричал на Эда и при этом выглядел до чертиков напуганным. Но Эд не понимал его. И даже если бы мог, не смог ответить. Боже, какая боль!

Носилки подняли, Эда унесли с поля. Исчез Лиам, и его место заняло ночное небо. Изображение перед глазами изредка разбавлялось пятнами света, пока медработники катили Эда к машине скорой помощи. Малейшее движение причиняло чудовищную боль и усиливало ее. Эд понимал, что к тому времени, как его доставят в отделение скорой помощи, он потеряет сознание. Рядом с носилками появилась тень, и знакомый голос прорыдал его имя. Мама. Это была его мама. Постепенно ее голос стал доноситься словно сквозь воду. Мир начал темнеть, и Эд уже не мог ее видеть.

«О, Боже, — молился Эд, внезапно испугавшись. — О, Боже, пожалуйста… пожалуйста, я не хочу умирать! »

Погасли огни, прокатилась последняя волна боли, и опустилась тьма.

Их вышвырнули.

Лори в оцепенении прошел по переполненному залу, сжимая в руках ремень сумки, держась за нее словно за спасательный круг. Это не могло произойти. Не с ним. Не с Лоуренсом Паркером. Они не могли вышвырнуть его. Не его. И все же сделали это.

Все смотрели на него, пока он шел. Сверкали камеры. Микрофоны журналистов встречали его на каждом шагу, охрана пыталась их сдержать фразой, что все интервью за пределами арены. Пресса следила за каждым его шагом, словно шакалы, ожидающие своей очереди.

Лори был один. Пол заперся в гардеробной: его удаление стало драмой, но удаление Лори было более шокирующим. Пол не был известен. Бальные танцы были его спортом. А вот за Лори было имя. Лори — великая звезда, который, к радости прессы, вот-вот падет. Точнее, Лори уже упал. И то, что он вышел как Лори, а не Лоуренс Паркер, только подлило масла в огонь. Драма. Обман. Скандал. Падение легенды. История практически написана.

В итоге Лори был даже благодарен журналистам. Он был рад их присутствию, был рад их злости. Они были готовы вести посекундную хронику первых моментов начала его конца. Но понимание, насколько сильно пресса ожидала его срыва, только придало ему сил не распасться на кусочки.

Лори с застывшей маской на лицеотдалялся от них уверенным шагом. И с той же грацией, которую использовал на сцене, он двинулся по коридору к ожидающей его машине. Он не произнес ни единого слова, не сбился с шага, когда оклики журналистов превратились в крики, в лицо тыкали микрофоны и камеры, а охрана пыталась сдержать их отчаянные попытки подобраться ближе.

— Зачем ты сделал это? — выкрикнул сквозь толпу один из журналистов, когда Лори скользнул в безопасность машины.

Лори не ответил, просто захлопнул дверь и попросил водителя двигаться к отелю. Он так и не расслабился на заднем сидении, застыл, пока машина двигалась по улицам города. Он позволил персоналу отеля помочь ему подняться на лифе в номер.

Пола не было. Скорее всего, он не вернется. Они поскандалят, но позже, когда свершится окончательное падение. В тот момент был просто Лори в тишине номера, Лори, который приглушил свет, Лори, который взял плеер в ванную, включил музыку, а затем встал под горячий душ.

«Зачем ты сделал это? »

Вопрос журналиста все еще звучал в его ушах. Но даже в тесноте ванной комнаты с успокаивающей музыкой, обволакивающей его, Лори не мог ответить. Он просто чувствовал, как вода скользит по лицу и позволил маске из слоновой кости упасть.

ГЛАВА 1

Abrazo (абразо): разновидность танцевальных объятий в аргентинском танго.

Октябрь 2010

Эд Маурер взволнованно барабанил большим пальцем по рулю, пока машина медленно двигалась по дорогам Твин-Ситиз. Сбежав из офиса, он направился в Центр «Алкион».

Его до сих пор немного потрясывало — очередные три человека из его департамента собрали свои вещи с рабочих столов, пока он наблюдал за процессом; с одной стороны они ему не особо нравились, с другой —почувствовал облегчение, что он — не один из них.

Эд еще ощущал дискомфорт в шее, хотя и принял полчаса назад четыре таблетки ибупрофена. Но, вероятно, это из-за стресса.

На трассе 35Е движение стало свободней, и довольно скоро Эд съехал на выезд, промчавшись по улицам Сент-Пола, столицыштата Миннесота. Сегодня он станет тренером.

И пусть только для кучки беспризорников, но они хорошие ребята. На самом деле хорошие, просто им в какой-то степени не повезло, и они не получили необходимой поддержки и помощи. Должность была волонтерской, и директор Центра отдала работу ему, поскольку неоднократно наблюдала, насколько хорошо Эд справлялся с детьми. Ребята действительно нравились ему. Они напоминали ему его самого в таком же возрасте, за исключением, что ребята выглядели более измученными, чем он помнил себя.

Это не было большим делом, но приносило чувство удовлетворения — он снова полезен, чего не испытывал очень долгое время.

Его жизнерадостное настроение немного испортилось, когда он увидел игровые поля у Пейн-авеню. На одном два парня отрабатывали обманные маневры с мячом. Он задержался на них взглядом чуть дольше, чем, возможно, следовало. Его хрупкий оптимизм находился в безопасности, пока он держался вдали от игры, но в момент наблюдения за игрой дала о себе знать шея, он почувствовал легкую боль в шейной мышце.

Эд снова посмотрел на дорогу. Через несколько секунд он потянулся к МП3-плееру, подключенному к стереосистеме. Перебирая треки и наблюдая за дорогой, нашел нужную песню. Он пристально смотрел вперед до момента, когда в тишине машины раздался хриплый голос: «Это Бритни, сучка[1]». Эд чувствовал, как напряжение покидает его, когда услышал знакомые ритмы. Уже через несколько кварталов он уже спокойно отбивал ритм об руль большим пальцем.

Эд въехал на своей «Мазде» на парковочное место, подхватил сумку и направился к зданию, подпевая себе под нос. Он подмигнул девушке на ресепшен, улыбнулся старому знакомому и, бросив ему радостно: «Привет! », дал «пять». Эд чувствовал себя хорошо. Завалившись в раздевалку и поворачивая за угол, он напевал себе под нос: «Дай, дай мне больше, дай мне больше».

— О, черт, кто-то поет Бритни Спирс?! Берегись! Маурер здесь.

Эд засмеялся, махнул рукой в сторону голоса и, не глядя, пошел в направлении своего шкафчика. Краем глаза зацепил прислонившегося к шкафчикам подростка в одежде темного цвета.

— Что случилось, Дуон? Держишься подальше от неприятностей?

— Черт, нет.

Эд посмотрел на парня, стараясь не задерживаться взглядом — Дуон злился, когда люди пытались проверить в порядке ли он. Но даже беглым взглядом Эд заметил ушибленную щеку и порез под правым глазом. Эд наклонил голову, чтобы скрыть гримасу, спросил:

— Вики уже видела этот синяк?

Доун фыркнул.

— Да. Пыталась вызвать долбанных копов. Как будто им не все равно. — Дуон закатил глаза.

Эд попытался легкомысленно сказать:

— Тебе нужно найти здоровенного парня, чтобы он защищал тебя.

— Да пошел ты! Я больший крепкий парень. — Доун скрестил руки на груди и посмотрел на Эда.

Именно такую реакцию Эд и надеялся получить. Он спрятал улыбку, расстегнул рубашку, затем снял и повесил на крючок в шкафчике.

— Так это значит, что ты придешь сегодня на мое занятие? Покажешь мне, как надо?

— Да похер! — Дуон подошел к скамейке и растянулся на ней. — Черт, чувак, надеюсь, что останусь таким же фанатом спорта, как ты, когда состарюсь.

Эд улыбнулся. Он повернул голову, чтобы посмотреть на подростка и сказать, что тридцать четыре года — это не старость…

Но вздрогнул. Вспышка боли прошлась от шеи до правого глаза. Боль взорвалась в голове ослепительным светом, и в течение нескольких ужасных секунд он ничего не видел и не слышал.

Зрение прояснилось, и Эд увидел перед собой стоявшего с волнением в глазах Дуона.

— Черт, приятель, — обеспокоенно сказал Дуон, — ты в порядке?

Эд кивнул — осторожно — потянулся и рукой растер мышцу.

— В порядке.

Эд закрыл глаза и попробовал поднять плечо, чувствуя, как в голове проясняется. Продолжил работать плечом, боль с каждым последующим вращением ослабевала и в конце концов успокоилась. Эд снова открыл глаза и повернулся к шкафчику.

— Я в порядке, — произнес он снова, но, когда начал снимать футболку, проявил осторожность.

— Тебе нужно съездить к доктору.

— Я в порядке. — Эд натянул спортивную футболку через голову — тоже осторожно, и нащупал пряжку ремня. — Боль уже прошла. — Он кивнул Дуону, затем махнул в его сторону рукой. — Я должен приготовиться. Сходи в копировальную комнату и найди бланки. Ладно?

— Конечно.

Дуон явно не хотел оставлять Эда одного, но все жеушел, и как только он скрылся из видимости, Эд позволил себе ненадолго облокотиться на шкафчик. Затем расправил плечи и свою решимость и закончил одеваться.

Эд, слегка посвистывая, вернулся в коридор. Записи он держал подмышкой. Шея немного тревожила, но он попытался вернуть хорошее настроение, убеждая себя, что это просто случайность. Подумаешь. Он собирался тренировать детей, и он будет в порядке. «Это будет чертовски здорово», — если процитировать Дуона. Немного волновало, что за сегодня шея беспокоила дважды, и последний раз в раздевалке был немного тревожным. Но все будет хорошо.

Эд повернул за угол и направился в тренажерный зал.

От главного спортзала на весь коридор гремела музыка. Ужасный хаус — музыка примерно 1997 года, — и благодаря местной акустической аудиосистеме звучала еще хуже. Поверх музыки раздавался пронзительный настойчивый голос: «И раз! И два! И три! Работайте, дамы! ».

Гундосый тон звуков задел нечто в затылочной областиголовы Эда, и боль в шее снова оживилась. Вздрогнув, Эд ускорил шаг по направлению к тренажерному залу. Нет.

Он распахнул дверь: та же самая какофония громко грохотала и в зале, только в отличие от коридора музыка здесь не была приглушена. Она проникала через дверь и потолочные динамики. Только глухой мог простоять в помещении больше пяти минут, а о том, чтобы проводить урок в таких условиях не могло быть и речи.

Это был он.

Снова.

Эд выругался про себя. Затем развернулся, направился обратно по коридору и прошелся по лестнице до кабинета Вики.

Эд просунул голову в дверь, директор центра «Алкион», Вики, разговаривала по телефону. Она махнула ему и указала на стулья перед столом, не переставая говорить. Эд вошел, но не воспользовался приглашением присесть, решив изучить фотографии на стенах кабинета: команда по гимнастике Миннесоты, баскетбольный календарь команды «Миннесотские суслики». В действительности он пытался укротить клокотавшую в нем ярость. Даже вид старого постера «Дровосеков» не помог.

Он не мог поверить, что это случилось снова. Из всех вечеров! Из всех чертовых вечеров!

Вики закончила разговор и, улыбаясь, повернулась к Эду. Но ему было не до этикета, и он решил начать первым.

— Опять! — отрезал, указывая на пол в направлении гимнастического зала. — Он включил музыку через акустическую систему так громко, что ее слышно в тренажерном зале. И в этот раз громче предыдущего.

Вики пождала губы и потянулась за блокнотом.

— Боб утром первым делом посмотрит систему.

Эд указал на часы.

— Но мое занятие начнется через десять минут!

Вики тоже посмотрела на часы. Затем вздохнула.

— Нам придется отменить твои сегодняшние занятия. Я проконтролирую, чтобы на следующей неделе с этой проблемой разобрались.

Сердце Эда сжалось, но он шагнул ближе к столу Вики, пытаясь изобразить очаровашку:

— Почему он не может отменить или перенести свои занятия на следующую неделю? В конец концов — это он включает громко музыку.

— Потому что к нему на аэробику ходит девяносто человек, и все платят по пятьдесят долларов в неделю. И вперед! Ага, и чтобы послушать, как он включает громко музыку. — Вики посмотрела на Эда поверх очков. — Прости. Мне надо следить за графой «итого». Центр — некоммерческая организация, но расскажи об этом счетам за электричество. Когда твои занятия в тренажерном зале будут приносить столько же денег, мы будем относиться к тебе так же, как к нему.

— Вики, сегодня мое первое занятие. И эти занятия никогда не принесут денег. Они бесплатные. Ладно тебе, Вики. Я с нетерпением ждал сегодняшнего дня целый месяц, а теперь ты мне говоришь: «Извини, иди домой и посмотри телек? » Ладно тебе!

— Это всего на неделю, — отметила она.

Эд опустился на один из стульев.

— Вики…

Она вздохнула и наклонилась к столу.

— Я позабочусь, чтобы все было исправлено к следующему разу. Клянусь. Если придется, попрошу Лори сократить занятие на полчаса. — Когда Эд оживился, она подняла руку, прежде чем он успел задать вопрос. — Я не могу просить сегодня. Он должен остыть, особенно после того, как ты повел себя с ним в последний раз. И если он узнает, что моя просьба закончить раньше на полчаса исходит от тебя, то никогда не согласится.

Эд засиял.

— Почему он не принесет собственную звуковую систему?

— Потому что это огромный зал, и никакая портативная техника не поможет. Все, что мы можем ему предложить — то, что у нас есть — акустическая аудиосистема всего здания. И ты прекрасно знаешь, что все, что стоит больше десяти баксов, здесь долго не задерживается.

— А как насчет той старой системы в кладовке за сценой?

— Ее замыкает большую половину времени, и ты об этом знаешь. — Вики кивнула в сторону спортзала. — Не говоря уже о том, что Лори работает бесплатно, оказывая мне личное одолжение, и опять же, потому что он…

— Приносит деньги центру. — Эд опустил плечи сдаваясь и поднялся. — Ладно.

Вики посмотрела на него с подозрением.

— Ты что-то задумал?

Эд поднял руки и покачал головой.

— Ничего, клянусь!

Это было правдой. Он не знал, что он собирался делать со всем этим. Пока не знал. Вики постучала карандашом по открытой бухгалтерской книге на столе.

— Можешь пообещать, что мой доходный класс по аэробике никуда не пропадет?

— О, конечно!

Наверное.

— И мой бесплатный тренер никуда не денется? — добавила она.

— Конечно, — заверил ее Эд.

Вики прищурилась.

— И мой телефонный разговор с координатором по поводу потенциальной субсидии никто не прервет из-за неуклюжего неандертальца, который не знает своего места?

Эд поднял брови на комментарий «который не знает своего места», сделал паузу, потому что ему действительно не хотелось лгать Вики. Наконец он кивнул.

— Ладно.

— Эд, — позвала его Вики. В ее голосе четко прослушивались нотки предупреждения.

Эд подмигнул.

— Вики, клянусь!

Вики постучала карандашом еще несколько раз, затем вздохнула и откинулась на спинку стула.

— Ну, хорошо. Надеюсь, у меня не будет причин оправдывать тебя.

— Обещаю, — улыбнувшись через плечо, бросил Эд. — Удачи на переговорах.

— Пока, Эд, — сказала Вики, не поднимая глаз.

Эд салютовал ей, затем спустился по лестнице к спортзалу.

Когда он проходил мимо двери гимнастического зала, звучал La Bouche. Какой-то ремикс на песню Be My Lover. Эд предпочитал оставить девяностые там, где им и место, но должен был признать, что, когда слышал биты этой песни, ему всегда хотелось потанцевать.

Конечно, эта песня мало ассоциировалась с раздутым бурундуком с микрофоном, кричащим: «И раз! И два! И раз! »

Как сказала Вики, Лори Паркер был выдающимся преподавателем по танцам, чья семья жила в Медине. Он танцевал на Бродвее и по всему миру, и этого было достаточно, чтобы Эд возненавидел его. Когда он заявил Вики, что центру не нужны снобы из пригорода, которые оказывают им благотворительность, она сильно разозлилась.

— Он друг, Эд, так что отвали, — припечатала она. — В дополнение к тому, что Лори делает мне одолжение в центре, мы время от времени собираемся, чтобы обсудить нашу любовь к Барбре Стрейзанд. И убери такое выражение лица, футболист. Ты слушаешь Бритни Спирс!

— Ее просто недооценили, — проворчал Эд.

Лори. Что это за имя? Как у киски? Конечно же, ему это имя шло. Лоуренс Паркер был всем тем, что Эд ненавидел в людях: богат, родом из пригорода, и он был просто прекрасной рекламой стереотипа о геях. Вероятно, это звучало как двойной стандарт, но Эд ничего не мог с этим поделать. Всю свою жизнь он боролся с тем, что «гей выглядит женственно», и ему это уже надоело. Гей так же может быть полупрофессиональным футболистом. Да, который слушает Бритни. Но он знал ребят из других команд, которые тоже ее слушали. Эд выглядел достаточно мужественно для парня, который оказался геем. Но Лори. Черт.

Эд отдавал должное Паркеру, тот выглядел нормально вне классов по аэробике, но на этом все. Он был чрезмерно женственным, как во внешнем виде, так и в своей манерности. Он танцор и тренер по аэробике. Он был стильным и грациозным.

Он слушал Барбару Стрейзанд.

Эд понимал, что у него нет веских причин ненавидеть Паркера, но это не мешало каждый раз, когда их пути пересекались вступать в стычки. Единственное, что ему нравилось в Лори — что тот всегда был готов дать отпор. В этом месяце они спорили: а) по поводу беспорядка в раздевалке, что разводил Эд; б) за место на доске объявлений; в) насколько негигиенично плевать в питьевой фонтанчик; г) все ли из пригородов Твин-Ситиз напыщенные задницы; д) относительные достоинства танцев и футбола; е) и главное, конечно — громкость музыки на занятиях по аэробике. Эд фактически ничего не знал о Лори, кроме его имени, и тот, казалось, только своим присутствием доводил Эда до белого каления.

Не в первый раз акустическая система здания работала неисправно, хотя техники клялись, что такого быть не может. Не в первый раз Эд жаловался. И не в первый раз Вики говорила, что мало чем может помочь.

Иногда удавалось уменьшить громкость, но на этом все.

В этот день все происходило иначе, и поэтому Эд решил действовать по-другому. Он без предупреждения вошел в спортивныйзал, игнорируя враждебный взгляд Лори, начал пробираться сквозь толпу потных женских тел среднего возраста.

— Нет, — сказал Лори, когда Эд подошел к сцене. Он приподнял микрофон вверх, чтобы остальные не услышали его резкой реплики. Лори даже не остановился, и его миниатюрное, обтянутое лайкрой тело, все еще двигалось под музыку из стороны в сторону. — Нет, я не откажусь от музыки. Нет, это не моя вина, что система продолжает плохо работать. Нет, я не буду использовать проигрыватель для компакт-дисков, потому что не могу. Нет, я не буду слушать «приличную музыку», потому что эта музыка, которую выбрал я и которая мне нравится. И, да, я буду считать громко, потому что это занятие по аэробике. — Он опустил подбородок и посмотрел на Эда. — Я что-то пропустил? Или ты придумал новые идиотические возражения?

— Я тоже преподаю здесь. — Эд кивнул в сторону тренажерного зала. — Там. Через пять минут начнется мое занятие. И в том зале никто не сможет находиться дольше десяти секунд, потому что музыка из твоего зала звучит будто из ада.

— Это не моя вина… — начал Лори сквозь стиснутые зубы.

— Нет, не твоя, — согласился Эд. — Но ты единственный, кто может это исправить прямо сейчас. — Он положил руки на бедра. — Я хочу знать, что нужно, чтобы хотя бы на один вечер ты использовал другую звуковую систему?

— Другой нет…

— На самом деле есть. Она старая и тормозная, но ее хватит на один вечер. Только на сегодня. Потому что мне надо, чтобы меня слышали. На моем занятии.

— Пусть вернутся на следующей неделе, когда исправят динамики, — сказал Лори.

Эд покачал головой.

— Нет! Я имею такое же право, как и ты, находиться здесь. Ты всегда получаешь то, что хочешь. Теперь твоя очередь прогнуться.

Взгляд, который Лори бросил на Эда, мог резать стекло.

— Я не…

— Я тоже в проигрыше, — быстро поправился Эд, он не хотел бесить Лори. Нет, пока не получит то, чего хотел. — Итак, я хочу знать: что тебе надо? Что-то в центре? Что-то вне центра? Что-то связанное с твоей работой? Назови, и оно — твое. Я буду мыть твою машину, пока ты будешь лежать и командовать из шезлонга. Вскопаю твою клумбу. Что угодно. Что ты хочешь?

Лори уже не так сильно качался из стороны в сторону. Он несколько раз задумчиво посмотрел на Эда.

— Тебе очень надо сегодня, да?

Эд протянул руки.

— Конечно, ты можешь придумать какую-нибудь унизительную работенку, которую хотел бы дать «неуклюжему неандертальцу» в обмен на половину вечера на звуковой системе более низкого качества.

Лори покраснел и отвернулся.

— Вики не должна была передавать тебе мои слова.

Эд начал нервничать.

— Дай мне что-нибудь. Что угодно. Что-то, что действительно сможет меня смутить. У тебя не будет лучшей возможности, чем сейчас. Что угодно, приятель. Что угодно.

Странная тень пробежала по лицу Лори. В какой-то момент он стал выглядеть тревожно и почему-то уязвимым. Но через минуту это исчезло, и Лори посмотрел на Эда с блеском в глазах.

— Что угодно?

— Что угодно!

— Подожди.

Лори опустил микрофон и выкрикнул команду, что привело его толпу к новому движению, еще минута — чтобы подбодрить их. Затем убрал микрофон и повернулся к Эду.

— Я хочу, чтобы в течение пяти недель ты выступал в качестве моего помощника в танцевальной студии. В моей танцевальной студии. Раз в неделю.

Эд моргнул. Помощник по танцам? Он попытался прочитать Лори, чтобы понять — это шутка, но нет, Паркер выглядел серьезным.

— Какой день?

— Вторник, — сказал Лори. — С семи до восьми. Пять недель.

Эд улыбнулся.

— Договорились, — сказал он и повернулся к выходу.

— Это еще не все, — добавил Лори. В голосе слышалось предупреждение.

— Тогда говори, — сказал Эд, начиная выходить из себя. — Мое занятие скоро начнется.

— Как мой помощник, — произнес Лори, глядя прямо в глаза Эда, — ты будешь танцевать со мной.

Эд поднял брови, затем пожал плечами.

— Ладно. Это все?

Лори посмотрел на него с подозрением.

— Ты будешь танцевать со мной. И это все?

— Мне надо будет танцевать голым или что-то в этом роде? — спросил Эд.

— Я серьезно отношусь к этому, — предупредил Лори, его голос звучал едко. — Так что если твой план состоит в том, чтобы договориться сейчас, получить что тебе нужно, а затем кинуть меня…

— Я возьму твой номер телефона после занятия, — перебил его Эд, — и дам тебе мой. И если я не появлюсь во вторник, ты можешь пойти к Вики. Ты знаешь, она даст мне под зад. Теперь, — он дернул головой в сторону звуковой системы, — я подключу тебе старую систему?

Когда Лори неохотно кивнул, Эд поспешил к ступенькам и поднялся на сцену. Он взглянул на часы, затем принес динамики. Он хотел успеть к началу занятия, потому что его ученики, вероятнее всего, уже на месте и не будут долго ждать. Но прежде, чем успел перенести половину аппаратуры, он почувствовал чужую руку на своей. Он обернулся. Лори протягивал визитную карточку.

— Ты потеряешь большую часть половины учебного времени, занимаясь всем этим, — сказал он. — Я сделаю все сам. Вот, возьми визитку и иди.

Эд замер с динамиком в руках и поднял бровь.

Надо отдать должное, Лори в ответ слегка приподнял подбородок и протянул руку с карточкой.

— Семь часов вечера в следующий вторник по адресу на этой визитке. Кстати, почему бы тебе не прийти в шесть сорок пять, мы могли бы обсудить более подробно мои пожелания. Надень удобную одежду и туфли на каблуке, если они у тебя есть. Если ты придешь, это действительно будет одолжением для меня. Я не против сделать небольшой перерыв, и мне не сложно вытащить оборудование. Но если ты не придешь, — он опустил подбородок, и его взгляд стал острым как кинжал, — я сам взыщу свой долг.

— Справедливо. — Эд поставил динамик на пол, взял карточку и протянул руку. — Спасибо, дружище.

Лори взял руку, мясистая лапа Эда поглотила его тонкие пальцы.

— Пожалуйста.

Эд пожал руку и отпустил.

— Увидимся во вторник без четверти семь, — бросил он. И, спрыгнув с края сцены, убежал.

ГЛАВА 2

Fantasia (фантазия): яркий стиль исполнения танго, исключительно для выступлений на шоу.

Два дня спустя, стоя в пробке, Лори убеждал себя не звонить Вики, чтобы получить номер телефона Эда и отозвать «одолжение».

В хороший день дорога от студии в Иден-Прери до особняка его семьи в Медине занимала минут тридцать, но в час пик к этому времени можно смело добавлять, как минимум, минут пятнадцать. Все возвращались домой после долгого рабочего дня. Обычно Лори работал в это время, и сейчас его раздражало, что вместо того, чтобы заниматься в студии, он должен тащиться по переполненным дорогам в соседстве со всеми этими внедорожниками и кабриолетами «а-ля кризис среднего возраста».

Хотя арктическая воздушная масса сменила бабье лето на октябрьский холод — большинство народа красовалось в кабриолетах. Похолодание наступило резко, и Лори страдал от этого, поэтому включил отопительную систему на полную мощность.

Из-за шума печки Лори пришлось изрядно напрячься, чтобы и дальше слушать Общественное радио Миннесоты, где шла новостная передача Роберта Сигеля о плохом состоянии экономики; эта монотонность оказывала на него седативный эффект. Холод, плотное движение на дороге и сожаления по поводу договоренности с Эдом сделали и без того неприятную затею еще более горькой. Он уже трижды пытался съехать с трассы и вернуться домой. Если бы он смог найти оправдание, на которое купится его мать, то давно уже бы находился дома. Но Лори понимал, что в этом случае мать назначит следующую вечеринку на другой день, и ему вновь придется столкнуться с агрессивными маневрами родительницы. Такчто лучше покончить с этим сегодня.

Лори пошел на компромисс и решил появиться в доме родителей позже намеченного времени, сменив прямой путь через Шорлайн Драйв на дорогу мимо озера Миннетонка. В озере красиво отражался закат, и Лори сбросилскорость на минимум, упиваясь прекрасным видом. Во время обучения в школе, когда был еще слишком юн для вождения автомобиля, он часто ездил на велосипеде к воде. Акогда достиг шестнадцатилетия, добирался на своей машине. Лори приезжал к озеру, когда был расстроен, что случалось довольно часто. Пока другие дети напивались и валялись на берегу, он садился — один — у берега, уставившись на воду, мечтая о том дне, когда покинет Миннесоту.

И вот он снова у озера.

Лори улыбнулся, глядя на особняки, расположенные вдоль северной стороны дороги, вспоминая свою клятву, что когда-нибудь станет владельцем одним из этих домов. Он думал, что вернется в Миннесоту знаменитым танцором и будет жить в одном из величественных домов у озера, развлекая по выходным дням своих знаменитых иногородних гостей роскошными вечеринками. О, у него все получилось. И «знаменитый» был одним из его любимых прилагательных и его высшей целью.

Сейчас же…

Лори съехал с дороги, припарковал машину у воды, не заглушая двигатель автомобиля, но отключилпечку, чтобы услышать себя и свои мысли. Затем выключилрадио. Прошлое нахлынуло, и настроение стало стремительно падать, поэтому он подумал о настоящем: о вечеринке матери и об Эде Маурере.

Странная парочка. На мгновение Лори улыбнулся, представив, как его мать и Эд будут выглядеть в одной комнате. Прекрасная фарфоровая красотка Кэролайн Паркер и крупный брутальный Эд Маурер. Он увидел, как появляется с ним на вечеринке: Эд в своей тренировочной одежде, мокрой от пота, и со своим примитивным юмором. И мать: в брючном костюме кремового цвета и жемчуге; тонкие руки сложены перед собой, пока она старательно маскирует свой ужас. На минуту Лори пожалел, что попросил помощи именно с занятиями по бальным танцам, надо было пригласить Эда на вечеринку матери. Совершенно нелепая мысль, она стала индикатором степени сумасшествия Лори. Зачем ему приводить Эда в дом родителей? Зачем? Чтобы парень унизил и оскорбил его перед знакомыми? И вообще, почему попросил о помощи Эда? Он знал ответ. Во всем был виноват Эд.

«Что ты хочешь? » — спросил Эд.

В одно мгновение все смешалось и вылилось в то, во что вылилось. Лишние занятия, которые пришлось взять на себя, потому что Мэгги, совладелица его студии, не рассчитав силы, продала больше. Лори не мог преподавать ирландский танец, потому что это был, вероятно, единственный стиль в танцах, которым он не владел. Добровольно Лори никогда не согласился бы стать преподавателем бальных танцев. Он все еще до конца не понял, почему вообще позволил Мэгги себя уговорить.

Ладно, он знал почему: она сказала, что в этом нет ничего страшного. С ее слов несколько пожилых пар из ее церквихотят разучить несколько па танцадля морского круиза, и это странно, что Лори считал, что эти занятия дадутся ему тяжело.

И Лори действительно думал, что по прошествии такого весомого куска времени, это его не будет беспокоить, и занятия в бальном зале не станут серьезной проблемой. Но ошибся. Его беспокоило, и настолько сильно, что он начал бояться вечеров вторника и пятницы. Он паршиво проводил урок, затем шел домой и в темноте забирался под одеяло. Лори погрузился в такое состояние, что споры с Эдом казались предпочтительней, чем проводить занятия одному.

Лори считал, что впал в безумие, решив, что Эд в качестве партнера сможет смягчить ситуацию. Он надеялся, что злость на Эда поможет удержать призраков прошлого.

Да только сама идея выходила глупой во всех смыслах. Неужели он рассчитывал, что, находясь в настолько уязвимом состоянии, сможет вытерпеть глупые штуки Эда Маурера? Не говоря уже о том, что подумает отряд пожилых людей из Баптистской церкви о двух танцующих мужчинах. Какой дьявол поселился в его голове? Даже при полном слабоумии этот план казался нерабочим. Одним словом, катастрофа. И, глядя на озеро, Лори увидел будущее, которое развернулось перед ним с ужасающей ясностью.

Он потянулся к телефону, полистал адресную книгу. Вики ответила на третьем звонке.

— Привет, Лори. Как дела?

Лори откинулся на спинку сиденья.

— Я у озера Миннетонка, направляюсь на одну из вечеринок моей матери.

Вики тоскливо вздохнула.

— Хотела бы я находиться рядом с тобой, а не быть заживо погребенной под кипой бумаг. Хотя не могу сказать, что горю желанием встретиться с твоей мамой. Ты отправился к ней добровольно?

— Она хочет показать мне кое-что.

— О-о-о… — протянула Вики, — по крайней мере, это не будет свидание вслепую.

— Я предпочел бы свидание вслепую. — Лори потер большим пальцем руль, наблюдая, как деформируется под нажатием кожа. — Скажи, Вики, у тебя есть номер телефона Эда Маурера?

— Дьявол! Что, черт возьми, он сделал?

— Ничего-ничего, — быстро ответил Лори. — Мы просто… — Он вздохнул. — Это сложно. Он должен кое-что сделать для меня, но я передумал и хочу известить его.

— Ладно, — удивленно сказала Вики. — Мне сейчас не очень удобно диктовать. Давай я отправлю сообщением?

— Было бы здорово. — Лори взглянул на часы на приборной панели и поморщился. — К сожалению, мне нужно ехать. Уже поздно. Заранее спасибо за номер телефона.

— Ты получишь его. — Вики на пару секунд замолчала. — Уверен, что все в порядке? Эд усложнил тебе жизнь в тот вечер?

Лори был далеко не в порядке, но не хотел вдаваться в подробности.

— Все хорошо, Вики, правда.

— Если нужно, я надеру ему задницу, просто дай мне знать, когда и за что.

Лори улыбнулся.

— Буду иметь в виду. Спасибо.

— Всегда, пожалуйста, дорогой.

Лори повесил трубку, задержался у озера еще на несколько минут, положил запястья на руль и задумчиво посмотрел на воду. Звуковой с сигнал телефона вывел его из грустных мыслей, пришло уведомление о новом сообщении. Лори открыл и увидел номер телефона Эда, затем заблокировал аппарат и положил на консоль.

После выехал с пляжной парковки, снова включил радио и направился «домой».

Даже в школьные годы все называли его дом «усадьба Паркеров», исам он считал его прекрасным, пока в четырнадцать лет мать не отвезла его в особняк в северной части штата Нью-Йорк на встречу с мастером по танцам. После того, как он увидел по-настоящему роскошную жизнь, по возвращению домой благосостояние его семьи показалось ему ничтожным. После многолетних путешествий по свету в рамках мировых турне, Медина померкла в его глазах и казалась лишь слабой копией успеха.

Но для друзей его родителей дом и поместье Паркеров остались жемчужиной района, и каждый стремился получить приглашение. Часто эти «маленькие вечеринки» перетекали в грандиозные события, где для пятидесяти и более человек шампанское лилось рекой. Но на сегодняшней вечеринке, судя по количеству дорогих автомобилей, припаркованных у подъездной дороги, людей собралось немного, из-за чего Лори почувствовал некое облегчение. Он припарковал машину и направился к входной двери, но разглядев гостей внутри, понял, что его опасения были не напрасны.

В этот раз дело было не в количестве… а в качестве. Было несколько местных, конечно же Оливер и его партнер, но остальные незнакомцы. Лори мог поклясться: некоторые из гостей были танцорами. Слава богу, он никого не узнал, но легко угадывал их «взгляд». Если мать пригласила танцоров — это уже была не небольшая вечеринка, а мега-вечер, на котором Лори не хотел присутствовать. Совсем.

— Дорогой! — подошла Кэролайн Паркер, слегка обняла Лори, приложив щеку к щеке вместо поцелуя. — Ты опоздал, — пожурила она его, что рассмешило гостей, но жесткая хватка на руке недвусмысленно дала понять, что на самом деле она не удивлена его опозданием и подозревает, что сын поступил так преднамеренно.

У Паркеров не было прислуги, только домработница, которая приходила три раза в неделю, но для важных событий хозяйка нанимала персонал, и один из них вежливо принял пальто Лори. Затем Кэролайн взяла Лори под руку и повела в круг.

Да, почти все присутствующие так или иначе были связаны с миром танцев, а те, кто не был, были свидетелями восхождения Лори на Олимп. Они знали его с тех времен, когда он был вдвое младше, юн и беззаботен, и хозяйка вечера могла уговорить сына на выступление для ее гостей. Как подозревал Лори, никто из танцоров не знал его лично. На самом деле все они были настолько молоды, что могли слышать о нем, как о какой-то легенде: хорошие или плохие истории, но все уже было притуплено расстоянием и временем. Это было всем, что имело значение, потому что весь этот вечер, как и другие подобные, были одной великой попыткой Кэролайн Паркер вернуть на сцену ее когда-то известного сына. С честью и славой, которые, как она верила, он заслужил.

— Просто пообщайся, — пробормотала мать ему на ухо, подводя к скоплению людей в столовой. — Вливайся и улыбайся. Об остальном я позабочусь.

Лори улыбнулся, но выглядело это криво и напряженно. Не было смысла говорить матери, что он не хочет ее заботы в этом смысле. Она, конечно, не позволила бы себе спорить, не перед всеми, но и не стала бы потворствовать его желаниям. Мать уже поймала его в ловушку: он был достаточно глуп, войдя через парадную дверь, где сразу был замечен. Он не мог немедленно уйти, не вызвав тем самым скандал, а парад гостей, каким бы он ни был, ожидал от него подобного поведения.

Лори видел это в их глазах, когда, взяв бокал с шампанским, начал бессмысленно беседовать с чередой гостей, которые подходили лишь для того, чтобы сунуть нос не в свои дела и посмотреть, что из этого получится. Конечно, ни одна из попыток не сработала. Тех, кто был слишком резок, мать уводила, а других, кто не понимал намеков, отец увлекал беседами о бизнесе или спорте. Но Кэролайн не позволяла и своему сыну выглядеть марионеткой — «Расскажи им о своей студии, дорогой. Это так мило. Такой умный план», тем самым намекая, что сын собирается открыть аж сеть таких студий в других городах —чего он не собирался делать, но вряд ли был смысл здесь исейчас спорить. Сделай он такое, она просто отклонила бы его протесты, назвав скрытным.

Итак, Лори рассказал о своей танцевальной студии в Иден-Прери, преуменьшая слова матери, которая реальнораздула описание его студии, но таковы были правила игры. Она приукрашала, он приуменьшал. И в итогедостижения выглядели больше, чем на самом деле, а сам Лори Паркер — скромным. Эту схему мать использовала с тех пор, как Лори исполнилось десять, но она по сей деньеще была рабочей. К обеду в кармане накопилось несколько визиток: одни хотели инвестировать в его франшизу, у других была племянница, страждущая научиться танцевать, и они желали заранее поставить ее в лист ожидания.

Лори в глубине души понимал, что должен мать благодарить, но в тот моментмог думать только о том, как сильно хочет затащить ее к ее драгоценным конюшням и там замуровать.

Его посадили рядом с Оливером.

Оливер Томпсон — давний друг семьи, крестный отец Лори и влиятельный член Театрального фонда Хеннепина. Кэролайн всегда была равнодушна к тем немногим мужчинам, которых Лори приводил на ее вечеринки, а Оливер же присутствовал на ужине со своим давним партнером, Кристофером, и мать относилась к ним обоим, как к членами королевской семьи, соизволившим почтить своим присутствием этот дом. Это было не потому, что они знали друг друга со средней школы или что были парой до того, как Оливер решил, что ему неинтересно притворяться натуралом. И даже не потому, что Кэролайн былаближе к Оливеру, чем к своему мужу. Просто помимо своего отвратительного богатства, Оливер был еще более влиятельным и искусным манипулятором, чем сама Кэролайн.

И сегодня, Лори знал: он будет целью Оливера.

— Я не перестаю спрашивать Кэролайн, когда же ты позволишь нам организовать твое возвращение, — подразнил Оливер после первой смены блюд. Он осторожно провел салфеткой по седеющим усам, затем положил ее на колени. — Она уверила, что сегодня у меня есть шанс на успех.

Лори крепко сжал салфетку в руках.

— Боюсь, мой ответ будет таким же, как и всегда. Я не хочу возвращаться на сцену. Я счастлив быть преподавателем.

Лори потянулся к бокалу с вином и, пытаясь утопить ложь, сделал больший глоток, чем было принято. Нет, он не был счастлив, но отчетливо понимал, что будет несчастлив и на сцене.

Просматривая стол, в надежде отбиться от инквизиции Оливера, Лори наткнулся взглядом на своего отца. Альберт Паркер склонился к сидевшему рядом мужчине, чье имя Лори не мог вспомнить. Вроде топ-менеджер какой-то корпорации в Миннеаполисе. Серо-голубые глаза отца пылали восторгом, на губах играла улыбка. Вот где настоящая радость и настоящий интерес, что служило резким контрастом с тем отрешением, с которым отец относился к Лори.

Оливер наклонился немного ближе к Лори и пихнул его локтем.

— Ты единственный, кто все еще думает, что давний инцидент до сих пор имеет значение.

Моргнув, Лори освободился от чар отца и улыбнулся собеседнику сухой улыбкой. Инцидент. Боже, он ненавидел, как люди называли произошедшее. Еще больше ненавидел, что они забыли то, что произошло. Лори просканировал стол, замечая разношерстные взгляды: кто-то скрыто, кто-то открыто наблюдал за ним поверх бокалов.

— О, ты так думаешь?

— Ладно, — вздохнул Оливер, — ты единственный, кто делает из этого проблему. Все, что тебе было нужно — вести себя так, будто ничего не произошло.

Лори поставил бокал на стол и откинулся на спинку стула. Он знал: Оливер прав, но как объяснить, что он не хочет вести себя так, будто ничего не произошло?

— Я просто хочу спокойной жизни.

— Спокойствие переоценивают. — Оливер слегка наклонился и понизил голос: — По крайней мере, ты должен снова прийти на одну из моих вечеринок и остаться после того, как начнется развлечение.

Кристофер, сидевший по другую сторону от Оливера, с трудом подавил смех под салфеткой. Лори покраснел.

— Спасибо, но оргии в джакузи — не мой стиль.

Оливер хмыкнул в отрицании.

— Мои вечеринки не имеют ничего общего с тем, о чем ты думаешь. Просто несколько друзей хорошо проводят время.

Воспоминание о двух пьяных молодых мужчинах, обнаженных, притирающихся друг о друга в воде под пристальным взглядом Оливера, вызвало дрожь в теле. Но расстраивался Лори от того, что не мог решить, отвращение или возбуждение он испытывал.

— На твоих вечеринках люди предубеждены против нас, Оливер.

— Лучше танцевать с дьяволом и получать удовольствие, чем парить под сиянием монахинь. — Оливер воткнул вилку в тонкий кусочек телятины. — Наслаждайся жизнью, Лори. Не трать ее впустую. Начни с того, что позволь мне ангажировать тебя для постановки «Щелкунчика» в этом году.

— Что? — Лори не ожидал такого поворота.

Оливер продолжил нарезать мясо.

— Ты великолепно танцуешь принца, ты можешь исполнить эту роль во сне. И твоя матьбудет в прекрасном расположении духа еще долгое время.

Лори фыркнул.

— Нет. Это только воодушевит ее, — нахмурился он. — Подожди. Ты еще не нанял принца Коклюша? До спектакля осталось меньше двух месяцев!

Оливер поджал губы.

— Танцор, которого я нанял, снялся с выступления на прошлой неделе. Я нашел несколько замен, но ни один из них не ты, и они хотят больше денег, чем заслуживают, плюс дорожные расходы. Вот, например, Фея Сахарной сливы — Ариетта Пойчна, только вспоминая ее расценки, я начинаю потеть. — Оливер слегка смутился и добавил: — Признаюсь, я спросил Кэролайн, не сможет ли она убедить тебя выступить ради меня. Доверие в этом году стоит дорого. Она предложила оформить твое выступление в качестве пожертвования. Я не хотел доводить до этого. Но и не буду тебе лгать, Лоуренс. Твое выступление станет благодатью. Твое имя принесет немалый доход от продажи билетов и не буду скрывать, что сильно облегчу себе жизнь, если избавлюсь от необходимости оплачивать услуги главного танцора и дорожные расходы.

Лори снова взял бокал и немного отпил. Прекрасно сработано, мама. Он не сможет найти изящный выход из этой ситуации. Лори был должен Оливеру, и гораздо больше, чем мог оплатить — на заре танцевальной карьеры тот представлял юношу практически всем нужным людям. Да и если бы и не был должен, Лори будет выглядеть подлецом, если откажет в помощи в такой ситуации. И никаких сомнений, что проблемы есть — если Оливер лично обратился с просьбой.

Но вернуться на сцену через пять лет…

Рука Лори слегка задрожала, и он поставил бокал обратно на стол. Да, это будет простое представление с детьми из Твин-Ситиз, но для Лори, как бы ему не хотелось, все будет непросто.

Он поднял глаза и заметил мужчину, наблюдавшего за ним с дальнего края стола. Молодой, двадцати с чем-то лет. Конечно, танцор, и судя по тому, как он смотрел на Лори, он слышал про него.

«Приехав в Торонто, попытался навязать однополые танцы на международных чемпионатах. Огромный скандал».

«Не выступал в течение полугода, но, когда поднялся на сцену — случилась катастрофа. Провалился прямо там. Никто не мог поверить».

«Такое светлое будущее, и теперь все закончено. Какой позор».

Кем бы ни был тот танцор, на его лице читалось, что он решил: риск стоит того, чтобы подняться на репутации Лори, поэтому подмигнул и улыбнулся. Когда Лори не отвернулся, он кивнул в сторону французских дверей, ведущих на задний дворик, и поднял брови в немом вопросе или приглашении.

Лори многозначительно отвернулся от него и повернулся к Оливеру.

— Я выступлю, — ответил он, — но только ради тебя, и это оплата долга. Однако, пожалуйста, дай всем понять, что это исключительно одноразовая акция. — Он вздохнул. — И особенно моей маме.

Позже он найдет способ, как выйти на сцену и не впасть в панику.

Оливер усмехнулся.

— Последнее я оставлю тебе, сынок. — Он протянул руку и по-отечески сжал плечо Лори. — Спасибо, Лори. Не могу подобрать слова, чтобы выразить свою признательность. Дай мне знать, если тебе понадобится помощь, я смогу отблагодарить тебя.

Лори хотел возразить, что лучшая благодарность — никогда больше не просить его о выступлении, но это прозвучало бы грубо, поэтомупросто улыбнулся, стукнулся бокалами с Оливером и снова выпил вина, пытаясь утопить осознание того, на что он только что подписался.

***

Лори так и не удалось позвонить Эду и отменить встречу. Придется проглотить еще одну горькую пилюлю.

Он почти забыл об этом, но теперь, когда время пришло, все стало раздражать еще больше, чем он хотел признать. Было только шесть сорок семь, но это не имело значения. Лори знал, что Эд не придет, знал, что был дураком, когда думал, что будет иначе. Еще более глупым было то, что он позволил всему зайти так далеко.

Возможности позвонить Эду в субботу вечерому Лори не было. Вернувшись домой от матери, он не мог уже ни о чем думать. Сел перед телевизором с пол-литровой банкой мороженого и стал смотретьфильм с Барброй Стрейзанд «В чем дело, Док? »Он пытался набраться смелости для звонка в воскресенье — дважды — но каждый раз, думая о встрече в танцклассе один на один, понимал, что не может даже взять телефон в руки. Лори пообещал себе, что позвонит в понедельник, но снова не смог заставить себя набрать номер Эда, и в приступе крайней глупости, удалил сообщение Вики с номером телефона.

Теперь он был настолько взволнован, что был готов перебежать улицу и купить себе пачку сигарет. А Эда все не было видно.

Чья-то рука мягко упала ему на плечо, испугав. Он расслабился, когда увидел Мэгги.

— Извини, — сказал он ей, — я немного взволнован сегодня.

Мэгги мягко сжала его плечо.

— Ты поднимаешь бурю в стакане воды. Это всего лишь бальный класс. — Когда Лори начал возражать, она устало вздохнула. — Это бабушки и дедушки из Первой Баптисткой церкви, они хотят выучить несколько движений румбы. Не раздувай эти занятия до масштаба страны. — Она улыбнулась. — Слышала, ты будешь танцевать в «Щелкунчике»! Это будет прекрасной рекламой для студии.

Да, и персональным адом для меня.

Лори снова взглянул на часы, решив сменить тему.

— Должен был прийти ассистент, но, похоже, он собирается кинуть меня. К сожалению.

— Ассистент? — голос Мэгги звучал удивленно, затем ее улыбка погасла. — Подожди… Он? Ты же не имеешь в виду, что собираешься танцевать с… — Она прочла правду на лице Лори, и он увидел брезгливость на ее лице. — О, Лори. Что на тебя нашло? Ты забыл свой последний бальный танец? Ты хочешь ассистента мужчину? Ассистент мужчина и баптисты?

Лори почувствовал, как горят уши, но высоко вскинул подбородок.

— Это уже не имеет значения. Он не появится на занятии. Но если ты хочешь знать: да, я планировал танцевать с ним. В бальном танце ведомая позиция для меня предпочтительней, чем ведущая.

Мэгги раздраженно вздохнула.

— Понимаю, но если ты хочешь избежать скандала… — Она замолчала, не желая заканчивать предложение, и Лори не стал помогать ей.

Зачем? В конце концов, то, что потрясло всех остальных, было не тем, что расстроило его.

Мэгги была уже готова продолжить спорить о том, как это глупо, когда дверь в студию открылась, и вошел Эд Маурер с широкой улыбкой на лице.

— Привет, — поздоровался он, кивая Мэгги. Затем кивнул Лори. — Вот и я, босс. — Он снял куртку, бросил на стул, затем с предвкушениемпотер ладони друг о друга и подошел к Лори. — Где ты хочешь меня?

Мэгги приоткрыла рот, когда увидела Эда — большой, нелепый, в спортивных штанах. Лори от души наслаждался ее реакцией. Не это ты ожидала, да, милая? Но он был не в настроении для дальнейшей дискуссии, поэтому просто сказал:

— Мэгги, тебя не ждет твой класс?

Она бросила острый взгляд в его сторону, но все же направилась к двери.

— Поговорим позже.

Лори беспечно махнул ей и улыбнулся. Как только за Мэгги закрылась дверь, он повернулся к Эду и сердито посмотрел на него.

— Ты опоздал.

Эд посмотрел на часы и закатил глаза.

— Ладно тебе! Я опоздал на три минуты, тогда мы и закончим на три минуты позже для компенсации. Ты доволен?

«Нет», — хотел ответить Лори, но прикусил язык, когда осмотрел одежду своего ассистента.

Эд был одет в штаны хаки и черную футболку, которая как влитая обтягивала его мускулистое тело. Штаны, хоть и свободные, собирались на талии и сужались у лодыжек. Лори обошел Эда сзади и отметил, как плотно штаны сидят на заднице.

Нужно признать, он хорошо справился. Лори указал на ноги Эда.

— Покажи мне туфли.

Эд приподнял бровь и поднял левую ногу, словно фламинго, показывая черные туфли на каблуке.

— Вот так, босс?

Лори бросил на него злобный взгляд.

— Не называй меня боссом!

— Вот так, Лоуренс?

— Да. Отлично, правда. — Он обошел Эда спереди, вздохнул и подумал, что терять нечего. — Это начальный урок бальных танцев, — начал он, — он для женатых пар. И что из минусов — у них всего пять недель на обучение. Мужчины, в частности, справляются не очень. Жены пытаются компенсировать их неумение, и получается хуже. Я показываю их часть, танцуя с партнером каждого, но они просто не понимают. И все они из очень консервативной баптисткой церкви. Поэтому, когда я пытаюсь танцевать с мужчинами, они ведут себя так, будто я пытаюсь их облизать. И все становится совсем плохо.

Эд нахмурился.

— Так ты хочешь, чтобы я танцевал с ними?

— Нет. — Лори поджал губы. — Ты будешь танцевать со мной для демонстрации.

— Но как это поможет? И почему ты попросил меня, а не женщину?

Потому что настоящая проблема не в них, а во мне. Потому что у меня приступы паники, и я не могу позволить другим увидеть мою слабость. Потому что единственные женщины, которых я знаю достаточно хорошо — не танцоры — это моя мама, о чем не может быть и речи, и Вики, которая слишком занята. Потому что я танцую ведомую роль намного лучше, чем ведущую, и так было всегда. А сейчас мне нужна любая возможность, и я за нее ухватился.

Конечно, Лори не мог сказать ничего из этого и не смог придумать ни одной подходящей лжи. Как всегда наготове, начала стремительно накатывать паника. Лори развернулся и подошел к барре[2].

— Забудь. Я хотел позвонить и все отменить, но у меня не было твоего номера. Уходи.

Лори увидел в зеркале Эда, направляющегося к нему, обернулся, готовясь защищаться, но тот подошел и просто посмотрел.

— Послушай, приятель. Я проехал через весь город. Ты хотел ассистента, теперь он у тебя есть.

— Это ошибка, — ответил Лори, — я даже не знаю, почему попросил тебя об услуге. Ты даже не можешь танцевать.

На этот раз обе брови Эда взлетели вверх.

— Уверен?

О боже! Лори захотел ударить его.

— Я не говорю о тех танцах с болтовней в клубах. Я говорю о вальсе. Фокстрот. Танго. Бальные танцы.

Он был готов к возражениям, но все, что Эд сказал в ответ:

— Как насчет того, чтобы дать мне немного времени и инструкций, посмотрим, что получится?

Лори хотел продолжить спорить, хотел попытаться избавиться от Эда, но лишь серьезнейзанервничал. Сильнее, чем обычно. Он стянул с шеи полотенце, промокнул капли пота на лбу, затем пересек комнату к бутылке с водой, которая стояла, как обычно, на полке с аудиосистемой.

— Хорошо. Оставайся. Уходи. Как хочешь.

Эд сунул руки в карманы и перекатился на пятки.

— Как все прошло? С динамиками?

Все вышло ужасно. Лори закончил тем, что просто отменил занятие и пообещалдобавить двадцать минут к следующему.

— Все прошло хорошо.

Эд кивнул.

— Ладно. — Он снова качнулся на каблуках. — Никогда раньше не танцевал с мужчиной в бальном зале. Это будет интересно.

Лори потянулся за полотенцем и промокнул лоб.

— Ты не обязан. Я уже сказал.

Он внимательно наблюдал за Эдом, пытаясь отыскать признаки дискомфорта, но тот только пожал плечами.

— Я не сказал, что возражаю. Просто мне не приходилось делать этого ранее. — Он опять качнулся на каблуках и критично осмотрел Лори, внезапно увидев слишком много. — Ты в порядке, босс?

— В полном.

Лори прочистил горло и отвел взгляд. Он уже чуть успокоился, что было хорошо, но в животе все еще в диком танце бились бабочки. И все из-за Эда. Он догадывался, что один на один будет чувствовать себя неловко. А теперь ты будешь танцевать с ним. Лори снова прочистил горло.

— Чем ты занимаешься Эд, когда не поднимаешь тяжести и не терроризируешь мою группу по аэробике?

— Я работаю в штаб-квартире «Best Buy»[3]. Офисный планктон.

Лори моргнул.

— В самом деле? — Когда Эд кивнул, он подумал: «Ух! » — Я предположил, что у тебя работа более… активная.

— О, я играл в полупрофессиональный футбол за команду «Дровосеки Миннесоты».

Футбол. В этом был смысл.

— Где ты играл? Где-то на севере?

Эд засмеялся.

— Нет. Здесь, в Твин-Ситиз. Полупрофессиональный футбол не оплачивается. Играют только в летний период.

Лори кивнул, будто понимал, о чем говорит Эд.

— Ты сказал «играл». Почему ты сейчас не играешь в полуфутбол?

— Полупроф. Я не играю, потому что получил травму шеи. — Эд сделал жесткое травмирующее движение руками чуть ниже подбородка и задней части черепа. — Повредил голову вот так и получил сотрясание мозга. Врачи предупредили, если я снова начну играть, то закончу не только с футболом. Возможно, я не смогу ходить и даже не смогу кормить себя сам. Поэтому с футболом покончено.

— Оу, — Лори поморщился, затем посмотрел на танцпол. — Ты… я имею в виду, ты можешь… — Стало ясно, что он неправильно начал, потому что веселое настроение Эда улетучилось.

— О, теперь все нормально. У меня время от времени бывают небольшие приступы боли, но на этом все.

Лори понятия не имел о проблемах Эда. Он немного расстроился, но не потому, что любил футбол, нет. Просто ему доподлинно было известно, что чувствуешь, когда дело твоей жизни заканчивается.

— Как прошло твое занятие?

Эд снова улыбнулся ему.

— Хорошо. Спасибо.

Лори покраснел и с облегчением повернулся на звук открывающейся двери.

— Это ученики. Просто побудь у барре, я позову, когда ты понадобишься.

— Ладно. — Эд повернулся к зеркалам.

Как обычно, группа вошла парами; Лори подозревал, что они ждут друг друга на парковке, чтобы потом войти вместе. Он не любил эту группу; и даже если бы не преподавал им бальные танцы, эти пары не смогли стать его любимчиками. Они были сложными. Они хотели танцевать, но при этом суетились над каждой позицией, смеялись, если прижимались друг к другу слишком близко. В общем, вели себя как подростки, которым велели держаться за руки на занятии. Насколько Лори знал, все они собирались в какой-то круиз, где планировали танцевать по вечерам. Но лично Лори сомневался, что они рискнут на что-то больше, чем ужин, но не стал озвучивать мысль вслух. Он подавил язвительный тон, которым мог распугать клиентов и улыбнулся в ожидании начала урока.

Нахождение Эда в помещениистало неким громоотводом. Эд вел себя тихо, и Лори лишь слегка ощущал его присутствие. Но в этот раз он не комплексовал и не расстраивался из-за объяснения простейших шагов в вальсе. Он был одержим Эдом. Удивляясь, почему тот остался и, гадая, не будет ли он глупо шутить, тем самым подрываяперед учениками преподавательский авторитетЛори. Но Эд ничего не говорил и не предпринимал. Пришло время начинать занятие.

Лори начал с румбы.

— Медленно, быстро, быстро, — выкрикивал он снова, и снова, и снова. — Мистер Джеришер: медленно, быстро, быстро. Вы поворачиваете свою даму медленно. Не быстро.

Пары как раз проходили группу вращений. Они хорошо передвигали ногами, вперед и назад, делали повороты, но, если он просил их смотреть друг другу в глаза, все начинали спотыкаться. Лори пробовал с музыкой и без, пытался отсчитывать ритм медленнее. Он стоял рядом, просчитывая шаги, которые ученики должны были повторить за ним, но те пропускали. Он руководил парами, смягчив тон до того, что его голос стал настолько тихим и спокойным, что его с трудом слышали. Чтобы он ни делал, его все равно не могли понять.

И это всего лишь румба.

Пока шел процесс обучения, как обычно незаметно подкралось и напомнило о себе прошлое. Лори подумал о Поле, вспомнил, как в последний раз занимался в бальном зале, подумал о том нелепом и ужасном вечере, вновь переживая его. Его охватила паника, и, как это уже стало привычным, теперь он боролся не только с раздражением на своих учеников, но и со своими собственными демонами…

…затем изниоткуда он почувствовал руку на плече. Эд смотрел на него в ожидании.

— Что тебе? — огрызнулся Лори.

— Как твой ассистент, я подумал, что должен предложить помощь. — Эд осмотрел Лори сверху вниз. — В любом случае, ты выглядел немного бледным. Я заволновался, показалось, ты в любой момент можешь упасть.

Значит, он и выглядел так же, как себя чувствовал… Лори провел рукой по волосам и поджал губы.

— Я не думаю…

Эд встал перед ним, поднял руки, приглашая Лори в свое личное пространство. Затем изогнул бровь, переключился, подняв правую, а не левую руку.

— Разве ты не хотел вести? — Когда Лори попытался возразить, Эд улыбнулся. — Ладно тебе! Ты отказался от звуковой системы ради того, чтобы я стоял без дела в углу и наблюдал за тобой уставшим и расстроенным?

— Кто это? — спросила миссис Андерсон, с подозрением глядя на Эда.

— Ассистент, — ответил ей Эд и улыбнулся. Миссис Андерсон покраснела и улыбнулась в ответ. Эд переключился на Лори. — Ну, босс? Ты готов?

Боже, нет.

Лори чувствовал неуверенность, но не знал, как отказаться. Он поднял правую руку, но замер, не положив ее в руку Эда. Левая легла на бицепс партнера.

— Ты имеешь представление, что мы делаем?

— Медленно, быстро, быстро, — Эд подмигнул, схватил поднятую руку Лори, другую положил ему на плечо. — Делов-то.

— О, Боже, — пробормотал Лори.

Но к его удивлению, Эд смело передвигался по паркету, прекрасно выполняя вращения, которые его ученики так и не смогли понять.

Открыто наслаждаясь шоком Лори, Эд не удержался и задорно подмигнул ему.

— Поворот под рукой?

И прежде, чем Лори успел оправиться от вращений, он уже крутился под рукой Эда.

Услужливая память, готовая пошвыряться кинжалами о том роковом вечере, отправила его на пять лет назад, в Торонто. Лори на мгновение увидел толпу, свет прожекторов, судей, почувствовал сильную стальную хватку Пола… затем повернулся, заканчивая поворот… не в объятиях своего бывшего любовника, а Эда Маурера. На мгновение он споткнулся, а затем с глубоким вздохом и железной волей вернул себя в такт.

— Итак, — произнес Лори, когда почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы говорить, — ты умеешь танцевать.

— Нет, — весело ответил Эд, снова ведя их к группе вращений. — Недавно один человек, который умеет танцевать, заверил, что я не умею. Прости.

Эд снова повернул Лори. И на этот развоспоминания не пришли, но, когда вернулся в объятия Эда, то покраснел.

— Это какая-то игра?

Эд улыбнулся.

— Это «очень весело доставать тебя». И легко.

Эд не пропустил ни одного шага.

Вначале он немного неуверенно топал ногами, но был действительно хорош для своего первого раза с партнеромпрофессионализма уровня Лори. Лори поднял подбородок, и пока они продолжили танцевать, попытался восстановить свою гордость.

— Итак, — начал он, — ты знаешь что-то еще? Кроме румбы?

— Ага. Мы танцевали много румбы, и на занятиях нам показали другие танцы, но я забыл названия. И, вероятно, шаги. — Эд снова развернул Лори и повел их к группе вращений. — Кто-то из врачей предложил, что танцы могут быть хорошей реабилитацией для моей шеи, поэтому мы с мамой ходили на бальные танцы. Я знаю, что неплохо справляюсь. И помню большинство основ. — Он поиграл бровями. — Все еще хочешь, чтобы я подпирал стенку?

Периферийным зрением Лори уловил широко распахнутые глаза своих учеников и впервые за долгое, очень долгое время подумал: похоже, очень медленно — шаг за шагом — у него появился шанс на полное выздоровление. Он замер. О, боже. Он не только забыл про Пола. Он забыл про своих учеников.

Лори прочистил горло и положил руки на бедра.

— Так. Это была румба. Только что футболист показал вам, как надо. Поэтому, думаю, вы тоже сможете.

Мистер Геришер широко распахнул глаза.

— Ты играешь в футбол?

— Раньше играл, — поправил его Эд и при этом улыбнулся. — «Дровосеки Миннесоты». Вы играете, мистер?..

— Боб Геришер, — ответил мистер Геришер с улыбкой в пол-лица. — Да. Я был хорошим принимающим еще в колледже. Играл за Конкордию.

— Отлично! — Эд протянул руку и похлопал мистера Геришера по спине. — У «Золотого Медведя» не должно быть никаких проблем с цепочкой шагов.

Эд кивнул двум другим мужчинам, которые теперь сияли и смотрели на него, как на бога. Затем он обернулся к Лори, которому с большим трудом удавалось не смотреть Эду в лицо. Лори по-прежнему не мог оправиться от шока, насколько ему было легко танцевать с Эдом.

— Что? — спросил Эд, протягивая руки и оглядываясь, как будто то, что вызвало недовольство Лори, могло лежать на полу.

— Ничего, — Лори вернулся к ученикам, игнорируя тот факт, что все смотрели на Эда, — попробуйте еще раз: раз, два, три, четыре. Медленно, быстро, быстро. Медленно, быстро, медленно. Поворот.

Но они так и не поняли, но зато теперь выглядели намного счастливее в своих неудачах, а у некоторых из них даже, надо было признать, получалось лучше. В семь тридцать Лори объявил небольшой перерыв. Все дружно переключились на фокстрот, довольные давая друг другу «пять» и в движении «быстро, быстро, медленно» двинулиськ питьевому фонтану.

Эд с Лори остались одни.

— Ты на меня злишься, — заметил Эд — Я хорошо знаю, как ты выглядишь, когда злой. Но, черт возьми, босс, что я сделал не так?

Лори стиснул зубы от слова «босс», сдался и потер висок пальцами.

— Ничего. Я просто устал. — Поджал губы, покачал головой и потянулся к бутылке с водой, — меня раздражает, что ты и твой неуклюжий футбол смогли за один раз сделать то, чего я не смог добиться за несколько занятий.

Эд закатил глаза.

— Ах, это! Боже, потому что они просто кучка придурков. Ты прав, они боятся, что у тебя есть гей-микробы. — Его глаза злобно вспыхнули. — Боже, как я хочу подойти к ним поближе и случайно проболтаться про «моего бойфренда», просто чтобы увидеть, как их хватит инфаркт. Гей-футболист реально подорвет их мировоззрение.

Лори подавился водой. Сильно.

Эд взял у него бутылку и постучал по спине.

— Извини, босс. Я не хотел тебя убивать.

Эд начал массировать его спину. Лори кашлянул еще несколько раз, затем повернулся к Эду.

— Это, — он кашлянул еще раз, — какая-то шутка?

— Что? — Эд сердито посмотрел на него. — Черт возьми, конечно, я не хочу убить тебя.

— Нет, — отрезал Лори, вытерев рот тыльной стороной ладони, — про гея-футболиста.

Выражение лица Эда снова стало озорным.

— Ну, бойфренда нет. Но гей? Да. — Когда Лори уставился на него в упор, он фыркнул. — О, у тебя тоже будет инфаркт?

— Что? Нет! Я… — Щеки Лори запылали. Он скрестил руки и уставился на Эда — Нет. Конечно, нет.

Лори изо всех сил старался успокоиться, но его сердце бешено понеслось вскачь. Он не знал, что делать с Эдом-геем. Эд-гей, я люблю танцевать. Очаровательный Эд-гей.

Ты не думал ни о Торонто, ни о Поле после первого поворота. Вообще.

Лори засмущался и произнес:

— Я тоже. — И, конечно же, снова покраснел.

Эд удивленно поднял брови.

— Правда! Что ж. Я бы никогда не догадался, что ты играл в футбол.

Лори поджал губы и крепче сжал руки на груди.

Эд засмеялся.

— Прости. Тебя чертовски легко вывести из себя, босс.

— Лори.

— Ты правда слишком легко взрываешься, Лори. И да, я как бы понял. Честно говоря, Вики мне сказала.

И что, какого черта она ему сказала? Лори задумался.

Пары вернулись в комнату, лишив Лори возможности сбежать. Он призвал класс к порядку и попросил повторить шаги. У них снова не получалось, и Лори опять позвал в помощь Эда продемонстрировать движения еще раз. На этот раз он показал другой тип шагов. Он ждал воспоминаний, но они не появились. Лори был полностью отвлечен откровением, что Эд был геем, и теперь, танцуя с ним, все казалось другим. Все чувствовалось иначе. Он предполагал, согласие Эда было вызвано желанием подоставать Лори, и каким-то образом Лори был готов принять подобное поведение от натурала. Но Эд не был натуралом.

Если он, конечно, не лгал.

— Ты снова разозлился на меня, — заметил Эд, после того как ученики, весело помахав на прощание, похватали свои пальто и направились к двери. — Что я сделал сейчас?

— Ничего. — Лори взял полотенце и приложил к линии волос. — Тебе не обязательно приходить снова.

— Эй!

Лори напрягся, а Эд схватил его за плечо и развернул. Он был разъярен.

— Эй, — повторил Эд и ткнул пальцем в грудь Лори, — в чем дело?

Панические атаки и ПТСР по поводу катастрофического завершения карьеры.

— Моя проблема, — отрезал Лори, — это ты. Ты ничего не сделал, просто доводил меня в течение целого месяца, и теперь вдруг стал большим другом? Ты гей. Я должен влюбиться в тебя и лечь с тобой в постель? Так?

— Что? — опешил Эд, гнев мгновенно исчез, и он моргнул в замешательстве.

Лори почувствовал, как его щеки горят огнем. О, боже, какого черта я только что сказал? Он гордо поднял подбородок.

— Я был уставшим в четверг, когда ты спросил, чегоя хочу. И я переживал об этом занятии. Но это была глупая идея. Ты сорвался с крючка. Просто уходи и оставь меня в покое.

Эд в растерянности моргнул еще несколько раз. Открыл рот, резко закрыл и окончательно рассердился.

— Прекрасно, — бросил Эд, все его дружеские поддразнивания исчезли, ион постарался сделать свой голос максимально злым. Взяв куртку в руки, он отсалютовал Лори. — Увидимся.

Лори пытался отпустить его и действительно почти отпустил.

Но когда бывший полупрофессиональный футболист направился к двери, Лори увидел движение его бедер, вспомнил, как чувствовал себя в его руках, вспомнил, каково это танцевать с партнером без паники…

— Подожди! — крикнул он.

Эд остановился и обернулся, все еще злой.

— Что теперь?

Лори скрестил руки на груди, смягчив тон спросил:

— Вас учили кубинским движениям?

Эд нахмурился.

— Кубинским что?

Просто еще один танец. Еще один, потому что два танца с ним излечили меня не до конца, а если я не буду танцевать с ним сейчас, то никогда не смогу танцевать снова.

Лори развел руки, указал на Эда и снова прочистил горло.

— Вернись. Есть кое-что, что нужно подправить.

ГЛАВА 3

Salida(салида): начало или завершение. Базовая последовательность из восьми шагов в Аргентинском танго, где первый шаг — начало фигуры из восьми шагов, а последний — завершающий.

Для разнообразия было довольно приятно видеть Эда неуверенным, видеть, как он оказывался вне игры. «Что, уже не так весело? » — подумал Лори, но вслух не сказал. Его нужно кое-чему обучить.

— Ты немного неуклюж, когда танцуешь румбу, — заметил он. — Центр твоего тела выше, чем надо.

Эд указал на свои туфли.

— Я думал, ты сказал…

Лори поднял руку, остановив его, и покачал головой.

— Дело не в обуви. Это твое тело. Твои движения. — Жестом пригласил Эда подойти поближе, затем поднял руки в ведомой позиции. — Потанцуй со мной еще раз, я покажу тебе, о чем говорю.

Все еще настороженно, Эд принял руки Лори и повел их в цепочку шагов — быстро-быстро, медленно, быстро-быстро, медленно — и Лори не сводил с него глаз.

— Следи за моими плечами, Эд. Видишь, я не поднимаю их. И смотри на мои бедра. Понятно? Как я вырисовываю ими восьмерку? Я не приподнимаю грудь, когда делаю шаг. Румба — это чувственный танец. Дай своему телу свободу, представь, что оно единое целое, сексуальное. Нет… не переусердствуй, иначе ты споткнешься… да, именно вот так. Легче. Как будтотанцуешь с красивой девушкой. — Он тут же вспомнил признание Эда и сбился с шага.

— С красивым мужчиной. Я понял, босс. — Эд рассмеялся, когда Лори поднял на него взгляд. — Боже, вот что тебя привело в замешательство? Что я гей?

— Ты не гей, — отрезал Лори.

— Ладно. Я натурал, тупой футболист, который не умеет танцевать. Ты поймал меня. Может, теперь назовешь размер моего нижнего белья?

Лори снова бросил взгляд на него.

— Ты не ведешь себя, как гей. Ты сказал это, чтобы позабавиться надо мной. В четверг ты явишься в Центрсо своей футбольной командой и стадом болельщиков, и вы все вместе посмеетесь надо мной.

Эд поморщился.

— Черт. Вики права. Я, видимо, слишком доводил тебя.

Лори усилием воли опустил глаза и сконцентрировал взгляд на груди Эда.

— Забудь. Давай научим тебя паре движений.

Лори напрягся, а Эд слегка приподнял его подбородок и посмотрел прямо в глаза.

— Лори, — мягко сказал он, — клянусь, я такой же гей, как гей-парад. Я пытался крутить с девушками в старшей школе, но в колледже отсосал парню в раздевалке и с тех пор никогда не оглядывался назад. — Он пожал плечами. — Да, я не афиширую свою ориентацию. Но я так же и не прячусь. Ребята в команде знают. И какого черта, Лори, это имеет значение для тебя?

Лори и сам не понимал.

— Давай разучим кубинские движения, — произнес он, придерживаясь безопасной темы.

Эд вздохнул и отпустил подбородок Лори.

— Хорошо. Но мы можем включить музыку?

Ах, это…

Лори суетливо направился к стерео, пытаясь скрыть свое смущение. Он не привык включать музыку на этом занятии. Ему казалось, что в этом нет никакого смысла, и она особо не помогает. Однако Эд об этом не знал.

— Я не включал музыкальное сопровождение, потому что у учеников еще недостаточно хорошо получается, — соврал Лори и нажал кнопку на проигрывателе. — Но ты прав. Тебемузыка поможет лучше прочувствовать движения.

Когда запульсировал мягкий латиноамериканский ритм, Эд снова обнял Лори. Музыка помогла Эду правильно войти в движение. Лори же чувствовал себя замечательно: он начал верить, что, возможно, сможет исполнить с Эдом любой танец, и все будет в порядке. Только нужно еще немного поработать над движением бедер. Эд все еще не мог их освоить.

— Почувствуй. Смотри, как я двигаю и попытайся повторить мои движения. Эд, не борись с телом. Отпусти.

Эд нахмурился, но кивнул, уставившись на бедра Лори и пытаясь сосредоточиться.

— Расслабься, — прошептал Лори, уклоняясь от ноги партнера, когда тот пропустил шаг из-за чрезмерного усердия. — Эд, это естественное движение. Ты и твои бедра справятся. Просто позволь им.

И вдруг у Эда получилось. Ему потребовалась минута, чтобы осознать, как же он крутнул бедрами. Он снова повторил движение и засмеялся довольный собой. А в следующий раз у него не вышло. Потребовалось еще несколько попыток, и вот долгожданный результат. Эд почувствовал уверенность, улыбнулся Лори и повел его в поворот.

— Покажи мне еще что-нибудь, что-нибудь такое «вау», от чего снесет башню, — попросил Эд.

Лори заколебался. Может оставить все как есть или рискнуть и предложить больше движений? Он чувствовал, что не должен обнадеживаться, но и не хотел останавливаться.

— Я мог бы научить тебя «Кукарачи», — предложил он, и Эд улыбнулся. Лори оставил музыку, потому что для Эда это имело значение. — Тут такой же шаг — быстро-быстро, медленно, но ты держишь меня за руки, и мы двигаемся из стороны в сторону. — Лори соединил их руки и подтолкнул влево. — На самом деле, мы не двигаемся, а танцуем на месте, — он кивнул вправо, Эд повел его. — Ты можешь импровизировать, но три движения: цепочка шагов, повороты и Кукарача — остаются неизменными. Только перестань приподнимать корпус, Эд. Используй бедра.

— Черт. Извини, — Эд снова сосредоточился на бедрах. У него получилось исполнить в кубинском стиле все три движения.

— Ты очень быстро учишься, — позволил себе похвалу Лори, слегка улыбаясь и возвращаясь из поворота.

Эд не улыбался. Он выглядел серьезным и странным. Когда музыка закончилась, он не отпустил Лори, а тот не пытался отстраниться. Взглянув на часы на стене позади, Лори с удивлением обнаружил, что последние полтора часа танцевал. Бальные танцы. Не было «вспышек» из прошлого, не было нелепых гипертрофированных рефлексий. Не было болезненных воспоминаний о Поле. Только танец. И Эд.

— Я хочу прийти еще раз, — нарушил тишину Эд. — Я заплачу за урок и возьму маму в качестве партнера.

Лори ничего не ответил и отвернулся. Скажи «нет». Скажи «нет». Скажи «нет». Ноне мог придумать правдоподобную причину для отказа. Понимал: Эд потребует объяснение.

— Пожалуйста, — Эд сделал шаг с умоляющим выражением лица, — клянусь, я больше не буду тебя дразнить.

Лори приподнял бровь.

Эд улыбнулся.

— Ладно. Я не буду сильно дразнить тебя. А если серьезно, ну, что ты скажешь, босс? Можно мне вернуться? — повторил просьбу Эд. — Лори. Можно мне вернуться, Лори?

Лори сдался.

— Ты можешь вернуться, —ответил он, — но не будешь ни за что платить. И в обмен на помощь с этими учениками я научу тебя другим танцам, которые ты сам выберешь. Бесплатно. И пусть твоя мама останется дома.

Он почти сразу пожалел о последней фразе. Со стороны могло показаться, будто он заинтересован в Эде. Но если хорошо подумать, то оно так и было: какая-то часть его была заинтересована в Маурере, если не как мужчиной, то хотя бы из-за возможности снова танцевать с кем-то. И он отдавал себе отчет — это опасно. Опасно и очень-очень глупо. Но Эд, не знавший о его метаниях, засиял.

— Серьезно? Ты научишь меня чему-то еще, — он сделал быструю восьмерку румбы, его бедра двигались довольно неплохо, — типа этого?

— Да, — несмотря на свою внутреннюю неразбериху, Лори не смог сдержать улыбку, — но не сегодня. Мне нужно домой.

— Конечно-конечно. У тебя дела, — Эд отступил, все еще сияя, и засунул руки в карманы.

Лори почувствовал острую необходимость срочно сбежать от этого парня и его сияющей улыбки.

— Итак. Увидимся на следующей неделе.

— Звучит здорово, — подмигнул Эд.

«Он очень красивый», — в замешательстве подумал Лори, а затем сглотнул. Тяжело. Ему срочно надо оказаться дома и принять холодный душ.

— Хорошего вечера, Эд.

— И тебе, босс, — отозвался Эд, шутливо «отдал честь» и направился к двери.

— Лори, — мягко поправил его Лори, но Эд уже шагнул за дверь и не слышал его. Лори рассеянно смотрел ему вслед, пока дверь не закрылась за Эдом, и он не исчез.

***

Позже, той же ночью Эд лежал без сна в своей кровати, прижимая пакет со льдом к шее и глядя в потолок.

Он лег два часа назад, сразу провалился в сон и даже немного поспал, но, как оказалось, уснул в неудобной позе… Эд подскочил от режущей боли, она пульсировала и нещадно стреляла в области шеи. Как он ни старался, больше заснуть не удалось. Через какое-то время ударная доза ибупрофена сняла острую боль. Теперь можно было взять лед, что должно в конце концов полностью заглушить боль. Но, черт побери, как заснуть со льдом на шее? Он замерз, больше ничего не оставалось, как глазеть в потолок и гонять мысли. Что привело его в танцевальный класс и к Лори.

Эд обожал танцевать. Он всегда наслаждался процессом, поэтому пошел на танцы, как на одну из версий терапии, и ему понравилось. Но занятия Лори были другими, и он не понимал, почему. Может, потому что Лори был таким колючим? Но это не объясняло существенное различие. Это только показывало, что Лори неврастеник. И он на самом деле им был. Черт, Эд дважды за вечер наблюдал, как тот почти терял сознание. Из-за чего он так волновался?

И почему он казался немного спокойней, когда танцевал с Эдом? От холода все уже просто онемело, поэтому Эд сдвинул лед и снова опустил голову на подушку. После нескольких минут без сна он сдался. Приподнялся, включил свет возле кровати, нащупал боксеры и вышел в гостиную посмотреть телевизор.

По дороге он споткнулся о корзину для белья полной одежды и выругался. Хромая, осторожно преодолел путь до гостиной в темноте, где повозился немного с лампочкой, вспомнил, что забыл ее поменять, вздохнул и включил верхний свет. Но и тут лампочка перегорела. Эд снова чертыхнулся и направился к выключателю возле входной двери.

Когда, наконец, зажегся свет, он легко пробрался сквозь груду вещей на диване, слегка удивился, обнаружив там туалетную бумагу и там же заметив пульт. Эд улегся поверх чистого белья. Он так и не нашел время, чтобы убрать его в шкаф. Потом лежал и бесцельно переключал каналы, пока не остановился на рекламном ролике набора подушек и матрасов из пены с эффектом памяти, с удивлением заметив, что светловолосый мужчина-модель неожиданно вызвал эрекцию.

Боль измотала и ослабила его, поэтому на мастурбацию не осталось сил, и когда на экране мужчина сменился женщиной, Эд вернулся к мыслям о танцах и Лори.

Каким-то образом за этот вечер он смягчился по отношению к Лори. Даже когда тот сначала выгнал его без причины, а затем вернул и стал обучать кубинским движениям с таким рвением, будто навсегда лишится сна, если не научит. Он все еще думал о Лори как о снобе. Богатый испорченный сноб, который постоянно стоял на его пути. За исключением… ну, кроме того, что он немного важничал, но не был снобом во время занятия. Он был просто другим, вот и все. Лори нервничал, но не был высокомерным, как раньше о нем думал Эд. Было приятно, что он решил дать уроки Эду. Как только они начали, и Лори «вытащил кукурузный початок из своей задницы», то сразу стал довольно забавным. И милым.

Конечно, не типаж Эда. Даже близко нет. Но Лори менялся в процессе проведения урока танцев. Он хорошо ладил с парами — странно нервничал, но все равно ладил; и был восхитителен, когда учил Эда всем этим восьмеркам бедрами. Нужно признать, Лори был лучше любого тренера, который был у Эда на поле — а у Эда были чертовски хорошие тренера. Лори пробуждал желание сделать все правильно, а не для того, чтобы доставить удовольствие ему. Но Эд и сам стремился угодить Лори. Поэтому, когда они исполняли последний танец, все, о чем он мог думать — как хочет снова вернуться и танцевать.

Эд выключил телевизор и свет и направился обратно к кровати. Взяв пакет со льдом с подушки, бросил его на грязную тарелку поверх стопки журналов на тумбочке. Ему потребовалась секунда убедиться, что конструкция не рухнет. Когда повернулся на бок, в глаза бросилась внушительная куча барахла. Она беспорядочно свисала из открытой двери шкафа и угрожала в любой момент рухнуть на пол. Взгляд зацепился за пару бутсов и замер на них в течение долгого времени.

Да, преподавание в Центре было комфортным и приятным, но танцы с Лори — в разы лучше. Разница была существенной: с одной стороны —объяснять и показывать, как правильно отжимать вес, с другой — самому потеряться в чем-то. Преодолеть все трудности и достичь успеха. Бороться со своим телом и наблюдать, как с каждой новой попыткой и новым движением он стремительно прогрессирует. А еще, танцы — это весело, действительно весело. Особенно танцы с Лори, и их мелкие пикировки. Когда у него получилось сделать правильное движение бедрами, он почувствовал внутри себя гул, которого не было со времен «Дровосеков». Как будто ты пять лет ел пластмассовую пиццу и уже привык ко вкусу, а тут кто-то сунул под нос пиццу по-чикагски[4]. Он хотел большего.

Почему, черт возьми, таких ощущений не возникало, когда он брал уроки с мамой?

Взгляд затуманился, когда он вспомнил о Лори в своих руках, как касался его, наблюдал за движения его тела. Он был хорош, действительно хорош — это все, что мог сказать Эд. Лори танцевал с изысканной легкостью. Творил красоту своим телом. С Лори все было иначе.

Черт, неужели это все из-за того, что Лори мужчина? Эд никогда не танцевал с мужчиной так, как танцевал сегодня с Лори. Конечно, он танцевал с мужчинами в клубах, но то едва можно было назвать танцами, скорее потирался членом, а не крутил восьмерки бедрами. А кто так не делал? Но он никогда нетанцевал с мужчиной раньше. Никогда не держал руки мужчины, никогда не держал руку на талии мужчины, никогда не вводил его в поворот и никогда не встречал его для другого раунда вращений. Никогда мужчина не говорил Эду двигать бедрами, быть сексуальным, слушать свое тело. Ну, по крайней мере, за пределами спальни.

Это было похоже на обратную сторону футбола: снова использовать свое тело, а не просто строить его путем упражнений и поднятий тяжести. Лори сильно надавил ради результата, и у Эда получилось. Что было особенно классным — без ущерба для шеи.

Если бы Лори не был такой занудой во всем остальном. И что эта за херня случилась с ним, когда тот расстроился, узнав, что Эд — гей?

Эд пытался понять, почему в первую очередь он рассказал об этом Лори.

Он осторожно перевернулся на спину, расправил простыню, аккуратно разложил подушку под шеей, пытаясь избежать новой боли. Чтобы не привлекало его в танцах, он собирался повторить это через неделю. Засыпая, подумал, что, возможно, нужно каждый вечер немного практиковаться, чтобы ничего не забыть.

Эд в подготовке провел всю следующую неделю. В четверг даже специально зашел на занятие к Лори, просто чтобы вежливо бросить «привет», и наглядно показать, что он покончил с поддразниванием и грубым поведением. А во вторник снова придет на занятие.

Снова сможет обнять Лори.

Эд закатил глаза на незваные мысли, но то теплое чувство, что он испытал, когда вспомнил, как держит в объятиях другого мужчину, двигается с ним в унисон, вращает и ловит его, никуда не ушло.

Мысли о танцах с Лори не оставили его даже тогда, когда вечером в среду он с парнями отправился в бар поиграть в дартс. В какой-то момент он замахнулся, чтобы бросить дротик, но взглядом зацепился за пару, которая медленно двигалась в танце через барную стойку от него. Он «завис» и следующее, что осознал — парни машут руками перед его лицом и смеются: «может кто-то снова ударил тебя по голове»? Эд деланно засмеялся вместе с ними.

Он думал о танцах с Лори.

Наступил четверг, Эд был взволнован не только занятием в тренажерном зале в Центре, но и встречей с Лори. Это было странно. Они не собирались сегодня танцевать. Каждый будет проводить свое занятие. Такая же отвратительная музыка и выкрики Лори, но почему Эд ждет этого с нетерпением? И он действительно ждал. На этот раз, когдауслышал звуки диско в коридоре, не ворчал. Нет. Он улыбался.

Эд зашел в тренажерный зал. Сегодня рев музыки раздавался громче, чем обычно.

Лори увидел, как Эд прошел через дверь спортзала и приготовился к очередному нападению. Внутренне напрягся, но… воспоминания о танцах с Эдом, как тот очаровал пожилые пары, разрушили все внутренние защитные ограждения Лори.

А кода за Эдом в его зал вошлипятнадцать неряшливых подростков, Лори в растерянности запнулся на середине шага. Он понятия не имел, что происходит, особенно когда Эд и его команда спокойно заняли свободный участок позади трибун. Лори позволил телу выполнять аэробные упражнения на автопилоте, покаразум пытался понять, что задумал Эд. Лори по инерции продолжал выкрикивать счет и инструкции, но на своих учеников не обращал ни малейшего внимания. Он наблюдал за Эдом. Время шло, а Лори так и не сообразил, что, черт возьми, происходит.

На своем маленьком пятачке Эд устроил парней полукругом и о чем-то оживленно с ними заговорил, жестикулируя руками. Иногда он поднимал руки над головой и делал замысловатые движения. Иногда подходил к кому-то из группы и помогал правильно выполнить упражнение, кивая или качая головой в знак поощрения или несогласия. У кого-то в руках были гантели, у кого-то — резинка для пилатеса или натяжные шнуры с ручками.

И как будто это все не было достаточно странным, через несколько минут Эд встал посреди их круга, начал раздавать указания, пока ребята подражали его движениям, которые, как понял Лори, выполнялись под ритм егомузыки.

Было слишком рано для перерыва, но, когда песня закончилась, Лори все же его объявил. Быстро промокнув лицо и шею полотенцем, он выключил гарнитуру, спрыгнул со сцены и направился к своей постоянной занозе в заднице, пробиваясь сквозь неровный строй своих учеников.

— …так хорошо. Окей, — Эд обращался к мрачно выглядящему молодому человеку с ярко-розовой банданой на темнокожей голове. Лори приблизился к группе. — Но держи плечи назад, Дуон. Подумай о мышцах, которые задействованы. Настрой свое тело, затем работай только с этой мышцей. Если твои плечи будут расположены неправильно, вперед, значит, и мышца будет работать по-другому. А это может привести к травме. Музыка остановилась, но вы можете держать свой ритм в голове. Держите ритм. Вот и все. Да, все правильно!

Эд поднял голову, увидел Лори и улыбнулся.

Лори с неохотой признал — улыбка Эда была красивой. Но он не улыбнулся в ответ, просто застыл, обхватив себя руками, молча ожидая объяснения происходящему.

— Привет, босс, — все еще улыбаясь, приветствовал Эд.

Он провел большим пальцем по лбу, затем наклонил голову в сторону и положил руки на бедра, демонстрируя широкую грудь. Осмотрев Лори, выражение его лица приняло печальный вид.

— Полагаю, ты хочешь знать, что мы здесь делаем.

Лори хотел одернуть его на слове «босс», но решил: знать, что происходит, предпочтительней.

— Да, — отрезал он. Лори не горел желанием становиться предметом очередной шутки Эда.

Эд только глубоко вздохнул и кивнул на дверь в коридор с мрачным выражением лица.

— Звуковую систему так и не исправили. Даже стало хуже.

— Что? Но Вики сказала мне… — Лори снова посмотрел на учеников Эда, собравшихся в углу спортзала, — подожди, это твой класс? Ты привел свой класс в спортзал?

— Единственное место, которое осталось, — извиняющимся голосом произнес Эд, — даже площадка для ракетбола занята. Я проверял. Но упражнений, что я им дал на сегодня, пока достаточно. Естественно, в итоге мне придется тренировать их наоборудовании, но пока поработаем так. И ритм в некотором роде помогает. Им немного тяжело услышать меня, но мы не торопимся. Если только… мы тебе мешаем?

Лори минуту недоверчиво смотрел Эду в глаза. У него все еще было смутное ощущение, что Эд пытается надуть его — не то, чтобы бы он испугался…

— Мы доставляем тебе беспокойство, — Эд вздохнул, потирая щеку, — что ж…

— Эд? — перебил его Лори. Эд выжидающе посмотрел на него, Лори кивнул в сторону задней части трибуны. — Могу я поговорить с тобой наедине?

Эд удивленно моргнул.

— Конечно, — согласился он и повернулся к своему классу. — Перерыв, ребята. Попейте воды и сделайте растяжку. — Он взял бутылку воды и направился в укромный уголок. Туда, куда было указано.

Лори последовал за Эдом, его сердце быстро билось в груди, и не только из-за упражнений. Он толком не знал, что собирается сказать Эду. Единственное, что он знал точно — он не хотел говорить с Эдом при посторонних. И сейчас просто надеялся, что найдет вдохновение от Бога.

Эд все еще пил из бутылки, но отпустил ее, когда Лори подошел ближе, вытер запястьем лоб и вздохнул.

— Я люблю Вики. Правда. Но прямо сейчас? — Он посмотрел на Лори. — Я бы распял ее за эту чертову аудио систему.

— Эд, — начал Лори, снова напрягшись, — я ничего не могу…

— Знаю, — устало произнес Эд и пожал плечами. — Предполагаю, что придется распустить эту группу, пока Вики не найдет мне свободное место и другое время, потому что очевидно — чинить систему не собираются. А если мы доставляем тебе неудобства, то ничего больше не остается как…

— Что?

Эд поджал губы.

— А ты как думаешь? Я распущу их.

Лори покачал головой, затем поднял руки.

— Эд… ты имеешь в виду, что пришел сюда, чтобы провести тренировку? Ты сделал это не для того, чтобы подоставать меня?

Одно мгновение Эд выглядел оскорбленным, следующее — огорченным.

— Ладно. Я собирался возмутиться по поводу хода твоих мыслей, но мне следовало догадаться, что ты придешь к таким выводам. — Он расправил плечи и посмотрел прямо в глаза Лори. — Что ты делаешь после?

Лори показалось, что он что-то пропустил. Будто не хватает несколько страниц из сценария к кинофильму, и это начало злить его.

— Что?

— Что ты делаешь после занятия? — снова поинтересовался Эд, игнорируя реакцию Лори.

Это только привело Лори в ярость.

— Я иду домой, чтобы потыкать булавками в мою куклу вуду по имени Эд.

Эд улыбнулся. По-мальчишески лукаво, и нечто неловкое отозвалось внутри Лори.

— Могу я попросить тебя отложить это важное дело и пригласить тебя на ужин?

Лори в недоумении уставился на него.

Эд терпеливо смотрел в ответ.

— Ты имеешь в виду, — наконец осторожно произнес Лори, — что хочешь позвать меня на свидание?

Улыбка исчезла, выражение лица Эда стало нечитаемым.

— На ужин. Извиниться. За то, что я тебя так часто и сильно дергал, что теперь ты не веришь, когда я абсолютно серьезен.

Лори почувствовал головокружение. Он протянул руку опереться о край трибуны, но это не помогло.

Эд открыл бутылку воды и протянул ее Лори.

— Вот, — сказал он, его голос был мягким, каким приручают дикое животное. — Наверное, у тебя жажда. Ты так выразительно выкрикивал и махал руками в течение сорока пяти минут. Попей. Я наполню после.

Лори взял бутылку, но пить не стал. Он молча смотрел на Эда, пока, наконец, не понял, что тот хотел сказать.

— Почему? — спросил Лори, — почему ты сейчас милый со мной, а не сводишь с ума?

Эд опустил плечи и посмотрел Лори в глаза.

— Потому что я хожу на твои уроки танцев. Потому что ты научил меня кубинскому движению. Потому что мне это очень понравилось, и я хочу танцевать еще, а если я разозлю тебя — ты прогонишь меня.

Лори стоял абсолютно неподвижно, медленно переваривая слова Эда. И когда они достигли его сознания, Лори признался себе, что у него на самом деле большие проблемы.

Если бы Эд в своей обычной манере накинулся на него, он бы смог отклонить его предложение, не задумываясь. Лори сказал бы ему, что неважно, насколько искренним оказалось предложение, нет, он не собирается идти с ним ужинать, и он предложил бы Эду свернуть его занятие и продолжил бы свое. А уж если бы он почувствовал желание Эда уложить его в постель, Лори незамедлительно послал бы его подальше. Но Эд не нападал на Лори. И в том, как он смотрел на него, не было ничего сексуального, хотя в глазах и полыхала страсть. Искра. Свет. Зеркальное отображение эмоций самого Лори.

Эд Маурер хотел танцевать. Он очень этого хотел. Он даже был готов бросить тренерскую работу в Центре, которые, как когда-то Вики призналась Лори, для Эда были большим, очень большим делом. Он не играл. Он действительно хотел танцевать.

Лори чувствовал, как проблемы наслаиваются одна на другую.

Он поднес бутылку с водой к губам, сделал несколько глотков. Холодная жидкость бодрящим потоком скользнула по пересохшему горлу. Он осознавал, что Эд смотрит на него, наблюдая, ожидая, надеясь, и этот взгляд ускорил сердцебиениеЛори. Он допил воду, затем опустил бутылку, вытер рот тыльной стороной ладони и вернул бутылку. Все это проделал, не отрывая взгляда от Эда.

— Не распускай своих ребят, — произнес он, наконец, — оставайтесь здесь. И не отменяй следующие тренировки. Я поговорю с Вики и найду решение.

В этот моментЭд должен был ощутить облегчение, но нет. Он взял пустую бутылку, кивнул, ожидая ответа на свое предложение.

Лори почувствовал стук сердца в ушах. Он пытался сказать себе, что это нелепо, и он слишком драматизирует. Он понимал, что крупный спортсмен вряд ли влюбился в танцы после двух вращений. Выражение лица Эда ничего не выражало и не помогало ему.

«Разыграй круто, — подстегивал нервный внутренний голос, — просто будь осторожен».

Лори прочистил горло.

— У меня нет времени на ужин. Но… — он ждал, что внутренний голос посоветует ему заткнуться, собрался и продолжил: — но, если ты не возражаешь поработать позже… — он вдруг остановился, неуверенный.

Эд оживился.

— Да?

Было так сложно произнести слова. И да, было глупо, он дрожал, будто какая-то глупая девственница на рубеже веков в ночной рубашке, рассказывающая своему жениху, как открыть замок в ее спальне, прекрасно зная, что собирается оставить открытым окно, помогая своему возлюбленному проникнуть в комнату с улицы. Но правда была и в том, что Лори было проще заняться сексом с Эдом прямо тут, под трибунами и под взглядами их учеников, чем пересечь ментальную линию, которую собирался перемахнуть прямо сейчас.

И все же, наблюдая за собой изнутри, он чувствовал, словно движется на заряженное оружие, которое направленно в его лицо, и в этот момент, это казалось самым естественным движением в мире.

Лори еще раз прочистил горло.

— Если ты придешь в студию завтра после девяти вечера, когда закончатся мои последние занятия, то я могу показать тебе еще несколько движений. Или нет, — покраснел он, — я имею в виду…

— С большим удовольствием, — прервал Эд страдания Лори прежде, чем тот успеет отозвать свое предложение, — если ты не возражаешь отказаться от своих планов на вечер после.

— Вообще нет, — ответил Лори.

Они постояли минуту, неотрывно глядя друг другу в глаза.

Эд первым нарушил тишину, прочистив горло и оглядываясь на спортзал, где возрастал шум.

— Вероятно, нам следует вернуться к занятиям, — он посмотрел на Лори. — Ты уверен, что мы тебя не беспокоим?

— Да, — ответил Лори. — Я закончу пораньше. А позже добавлю время, чтобы компенсировать все вынужденные перерывы и сбои.

Эд явно собирался опротестовать, но передумал и просто кивнул.

— Мы должны выяснить, что, черт возьми, происходит с этой аудио системой.

— Я позабочусь об этом, — сказал Лори, — обещаю. — Он осторожно улыбнулся. — Так увидимся завтра?

В ответной улыбке Эда не было никаких сомнений.

— Сто процентов, — он шутливо отдал честь бутылкой воды. — Увидимся позже, босс, — бросил он и направился к питьевому фонтану у стены.

Лори смотрел, как уходит Эд, наблюдал за движениями его тела. Услужливое воображение напомнило, как это тело двигалось на танцполе. Лори заставил себя отвернуться и направиться обратно на сцену, твердо пообещав не думать об Эде и не танцевать до конца вечера.

ГЛАВА 4

Pivot step (пивот): поворот на одной ноге. Требует сбалансировать вес на передней части опорной стопы и как бы ввинтиться ею в пол, пропустив вращательный момент по всему телу.

Студия Лори находилась в небольшом аккуратном торговом центре в Иден-Прери, буквально втиснутая между офисом «Отдела автотранспортных средств» и магазином под названием «Во вторник утром». Сидя в машине, Эд уже несколько минут сверлил взглядом вывеску магазина, в очередной раз пытаясь найти логику, и в очередной раз безуспешно. Он недоумевал, что такого особенного может быть во вторник утром? Магазин работал только по вторникам и только по утрам? Он глянул на часы — нет, очевидно, они работают в стандартные часы, как и большинство пригородных предприятий. «Возможно, — подумал он, — они ссылаются на продаваемый товар». Но насколько он мог судить, в магазине продавалась мебель, постельные принадлежности и бытовая техника. В результате Эд так и не смог связать название магазина со вторником, и тем более со временем суток — утром.

Вероятно, подобное могут понять только люди, живущие в этой местности, но Эд — никогда.

Эд на физическом уровне чувствовал, что он в пригороде. И даже если парковка не была забита внедорожниками и минивэнами, то люди, снующие туда-сюда из студии Лори, служили подсказкой. В прошлый раз кроме баптистских пар были десятки маленьких белокурых девочек в одежде для йоги в сопровождении матерей. Сегодня — лощенные модные девочки-подростки, хихикающие друг с другом и самозабвенно переписывающиеся по мобильным телефонам, пока их родители терпеливо ждали в работающих вхолостую машинах. Все люди — на стоянке и в приемной студии — выглядели так, словно их помыли, почистили и отполировали. Среди них Эд чувствовал себя большим и неуклюжим.

«Ты здесь, чтобы танцевать, а не впечатлять людей», — напомнил он себе, прислонившись к стене.

Из раздевалки выпорхнула стая девушек. Они не обратили никакого внимания на Эда, и он задался вопросом, не приняли ли они его за очередного отца, который ожидает своего ребенка-подростка? Он осмотрел свою одежду и обувь. Нет. На уборщика он тоже не похож.

Или похож?

— Я могу вам помочь?

К нему подошла маленькая симпатичная женщина с забранными в пучок волосами. Эд узнал ее, он вспомнил, что она разговаривала с Лори в прошлый раз, когда он был здесь.

Эд прочистил горло.

— Привет. Я, ах… — он попытался улыбнуться. — Я Эд, и я здесь потому… — Он отступил назад, когда новая волна девушек пронеслась на этот раз обратно из вестибюля в раздевалку.

Эд подождал, пока они скроются за дверью и повернулся к женщине.

— Лори. У меня встреча с Лори.

Женщина выгнула изящную бровь.

— Ассистент. Да, я помню. — Она грациозно протянула руку. — Я Мэгги Дэвис.

Эд взял ее руку и крепко пожал.

— Эд Маурер, — он кивнул в сторону комнаты, где в прошлый вторник нашел Лори. — Он там?

Мэгги покачала головой.

— Он в маленькой студии, у него балетный класс. Занятия должны закончиться с минуты на минуту. В кабинете никого нет, если хочешь, можешь подождать там.

Эд сунул руки в карманы пиджака.

— Я подожду здесь, если не возражаешь.

— Конечно. — Мэгги направилась в приемную, прошла сквозь группу людей в вестибюле и скрылась за дверью в кабинет.

В коридоре показалась очередная группа учеников. Они вышли из большой комнаты, где в прошлый раз Эд танцевал с Лори и направились в раздевалку. Рядом с классной комнатой он обнаружил раздевалку для мужчин и отметил, что оттуда почти никто не выходил. Лишь два носителя тестостерона промелькнули в одной из групп. И все же основная масса — представители эстрогена.

Девочки разговаривали друг с другом, шептались, махали руками — короче говоря, вели себя как обычные подростки. Эд обнаружил, что почти позабыл, как это быть в этом возрасте. Их было всего около пятнадцати, но из-за шума, который создавали подростки в маленьком помещении, казалось, будто в два раза больше. Наблюдая за ними, на секунду Эду показалось, что он снова в средней школе: маневрирует в коридорах, пробираясь сквозь стаи девочек к шкафчику или в класс. Он вспомнил, как проводил с ними время, пытаясь определить ту, что согласится пойти с ним на свидание. Он никогда не думал, как они выглядели или, что чувствовал к ним. Ему нравились яркие и дружелюбные, но не властные девчонки. Оглядываясь назад, он понимал, что просто искал хорошее прикрытие — кого можно было назвать подругой, с кем можно было потусоваться, иногда целоваться и обниматься или порой по-настоящему попотеть в спальне, пока отсутствуют родители. Но в основном девушки были аксессуаром. И в идеале они хотели от него того же.

Но первый серьезный секс случился с парнем. Настоящее влечение было к мужчинам: парни с гладкими животами и конусообразными торсами. С девушками Эд имитировал, а неподдельной страстью были и оставались твердые бедра и упругие задницы. Члены, что свисали над нежным мешочком из яичек. Плоские соски и жилистые шеи. Широкие плечи и острые, а не сладкие на вкус рты.

Находясь в студии среди всего этого подросткового эстрогена, каким-то образом он снова вернулся к тому внутреннему подростковому конфликту, и внутри всколыхнулось чувство паники от разоблачения. Разоблачение, что он «грязный» ребенок из плохой части города, разоблачение, что он парень, который хочет член, когда должен быть счастлив с киской. Это было глупо, ведь он закончил со всем этим много лет назад, но теперь, стоя перед дверью балетного класса, ему казалось, что с тех времен ничего не изменилось.

Еще одна стайка учеников пролетела мимо. Эд направился в комнату, где, по словам Мэгги, должен был находиться Лори. Он пересек дверной проем, заглянул в щель между шторами, пытаясь понять, что такое «балетный класс». Сначала Эд ничего не увидел, но затем в поле зрения попала девушка: еще одна танцовщица, но старше тех, за которыми ранее он наблюдал в коридоре. Длинноногая девушка прыгнула как газель, остановилась, поднялась на пуанты и изящно повернулась.

— Нет, Келли, — сначала раздался знакомый голос, а затем Лори подошел к девушке.

Увидев его, Эд почувствовал, как во рту становится сухо.

Лори был в лосинах. Ранее, на занятиях по танцам, Эд уже видел в его в гладких черных брюках, узких, но не обтягивающих. А на уроки по аэробике Лори облачался в беговые шорты. Но сегодня на нем были лосины. Белые обтягивающие лосины, и, Господь, спаси и сохрани, это единственное, что было на Лори южнее пояса — ни танцевального купальника, ничего поверх лосин, ничего похожего даже на белье Супермена. Сверху — футболка очень яркого королевского синего цвета, но… Черт! Лосины!

Неужели никто никогда не говорил Лори, что лосины на нем смотрятся на грани непристойности? Не то, чтобы Эд возражал… Но, Господи.

Кстати, говоря об упругих задницах. И бедрах. Эд отверг прежние мысли о тощем Лори теперь, когда внимательно его осмотрел — практически подвергнув того рентгену, — признался себе: на самом деле у Лори было мясо на костях. Довольно симпатичное подтянутое мясо. Ноги, руки, пресс — он был хорош. Это был действительно превосходным образцом соблазнительного тела. Лори повернулся лицом к двери, поднялся на носки и опустился. Эд посмотрел на выпуклость в паху Лори.

По-настоящему «вкусное» мясо.

Почувствовав жар, Эд отошел от двери.

Он направился к замеченному ранее питьевому фонтану у стены ближе к мужской раздевалке, сделав большой глоток, оперся рукой о стену, глядя невидимым взглядом в слив, пытаясь собраться силами. Но не вышло. Сначала — ретроспектива в юность, а теперь — всепоглощающие мысли о Лори в обтягивающих лосинах… Он гадал, как снова посмотрит в глаза этому мужчине, не представляя, как эластан облегал его бедра словно вторая кожа и вспоминая, как та же ткань очертила член Лори. Может виноват белый цвет? Может из-за него вид паховой области Лори так сильно взволновал его? Эд не понимал. Он списал со счетов Лори из-за его женственности, и в лучшем случае, он мог быть просто славным парнем, с которым Эд мог бы общаться, возможно, для разнообразия, даже заняться сексом. Но теперь в голове Эда Лори не ассоциировался с «нелепым идиотом из спортзала» или даже с «приятным парнем, который учит танцевать». Теперь Лори — мужчина с упругой задницей, твердыми бедрами и выпуклостью в паху. Перевозбужденный мозг Эда услужливо сгенерировал образ: он на танцполе на коленях, и Лори, одетый только в лосины, подходит к нему. Эд жадно смотрит на внушительную выпуклость в паху Лори, затем зарывается носом в промежность, а Лори кладет руку на его затылок. Протянув руку, он цепляет пояс белых лосин, тащит вниз и стонет от удовольствия, когда направляет свой возбужденный член в нетерпеливый рот Эда…

Моргнув, Эд наклонился над фонтаном, и ледяная вода ударила в лицо.

Он протер руками кожу. Выпрямившись, уставился на плакат над питьевым фонтаном, пытаясь сконцентрироваться на нем, чтобы успокоиться. Затем понял, на что смотрит. Он забыл о Лори и его лосинах, забыл обо всем, он просто смотрел.

Это был рекламный балетный постер, в центре которого красовался Лори Паркер. Как ни странно, хоть он был в лосинах, они не выглядели такими непристойными, как в реальности. На плакате ничего не казалось непристойным. Лори сиял под светом софитов как бог; фотограф поймал его в прыжке, мускулистые бедра выпирают, да, но… боже. Это так прекрасно! Он выглядел как произведение искусства. Все эти изгибы, и линии, и свет, и тени — потрясающе. Это был он, Лори. Внизу плаката Эд увидел надпись «Джоффрей Балет 2001: Лёгкий дождь».

Это на самом деле был Паркер, и он был прекрасен. Никогда прежде Эд не видел ничего более красивого.

— О, не смотри на это.

Эд вздрогнул и обернулся… и вот он из плоти и крови, и все еще в белых лосинах. На лбу блестели капли пота и эротично стекали по шее, исчезая над ключицей и под вырезом футболки. Но Лори не смотрел на Эда — только на постер, он пристально смотрел на постер.

— Мэгги не сноб, но настаивает на этом постере. — Лори поморщился, вытирая шею полотенцем. — Это даже не настоящая афиша, для представления использовали другую. Администрация решила, что эта версия слишком минималистична. Но Мэгги нашла его в коробке с вещами, и теперь вот это висит здесь.

Эд не понял ничего из того, что сказал Лори. Поэтому ухватился за очевидное.

— Ты танцуешь балет, а? — спросил и внутренне поморщился. Боже, это прозвучало глупо.

«И с чего это, — подумал он, — мне вдруг не хочется выглядеть глупо перед Лори? »

Лори, казалось, не заметил.

— Балет, джаз, чечетка и все, что между ними. Кроме ирландских танцев. — Лори положил руки на бедра и смерил Эда взглядом. — Полагаю, учитывая твое умение удивлять меня, сейчас ты скажешь, что тоже выступал, и ты кто-то типа Фреда Астера?

Эд усердно пытался не опускать взгляд ниже талии Лори.

— Нет. К сожалению, только бальные танцы время от времени.

Лори снова вытер лицо полотенцем и перекинул его через плечо.

— Кстати, говоря о бальных танцах, ты готов?

— Конечно, — пытаясь звучать круто, ответил Эд.

— Прекрасно. Дай мне несколько минут, и я тоже буду готов. — Лори наклонился к фонтану и сделал большой глоток воды, затем выпрямился, вытирая губы. — Нужно переодеться. Не хочешь подождать меня в малой студии?

Переодеться. Значит, Лори не будет танцевать в лосинах. Эд признал, что это к лучшему.

Да, к лучшему.

Снова возник в голове образ Лори на его коленях, и при воспоминаниях о твердом члене Лори под белой тканью его собственный член начал неумолимо наливаться жаром.

— Эд? — перед ним нависло озабоченное лицо Лори. — Ты в порядке?

Эд моргнул.

— Да. Все окей.

— Ладно.

Лори с сомнением посмотрел на него и кивнул на дверь в раздевалку.

— Я скоро вернусь.

«И сними эти белые лосины! » — мысленно взмолился Эд.

…Оголить его твердые бедра и эрегированный член, прикоснуться к ним, скользя руками по коже…

— Эд! — на этот раз Лори сжал его плечо.

…Чтобы опустить Эда на колени…

Очередная группа девушек появилась из раздевалки, прервав плотские фантазии, и он резко дернулся и прочистил горло.

— Я в порядке. Хорошо. Подожду тебя внутри.

Он отвернулся от Лори и направился в студию. Эд поймал пристальный взгляд Мэгги из кабинета, но проигнорировал, желая выбраться туда, где сможет побыть в одиночестве. Он захлопнул дверь с большей силой, чем было необходимо. Затем прислонился к двери, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Попытался еще раз подумать, почему у магазина название «Вторник утром», что может происходить утром во вторник. Никаких шансов, что это можно понять. Как бы ни пытался, его мозг все время возвращался к Лори в его чертовых белых лосинах.

***

— Итак, — спросил Лори, — какие танцы ты еще знаешь?

Они сидели на табуретах друг напротив друга рядом со звуковой системой. В раздевалке Лори спорил сам с собой, что именно должен надеть — он не взял с собой одежду для занятий танцами. Все его мысли вертелись вокруг предстоящего занятия с Эдом, и одежда выпала из радара мыслей. В результате пришлось выбрать между джинсами и лосинами. Поколебавшись, он остановился на джинсах, но теперь, сидя напротив Эда, засомневался в правильности принятого решения. Хорошо, что хоть обувь подходящая.

Лори немного успокоился, глядя на дискомфорт Эда, который сутулясь ерзал на стуле, словно сжимаясь за какой-т4о защитной оболочкой.

— Ну, я начал с реабилитационной румбы. Она должна была помочь восстановиться после операции. И это привело к другим латиноамериканским танцам, но названия я не помню.

— Сальса, полагаю, — предположил Лори, и Эд кивнул. — Меренге? Мамбо? — Эд на все согласно кивал. — Ча-ча-ча? Самба? Что насчет Кумбии?

Эд дважды кивнул, но на последнем дернулся.

— Кумбия? Никогда не слышал о таком.

— А как насчет более традиционных танцев? — продолжил Лори. — Знаю, ты знаком с фокстротом. Как насчет вальса? — Эд кивнул. — Который из них?

— А разве у вальса есть разновидности?

— Наверное, медленный вальс. — Лори задумчиво постучал пальцем по ноге. — Хастл?

— Хастл? — переспросил Эд.

Лори улыбнулся.

— Ясно, нет. Танго?

Эд просиял.

— О, да. Мне очень нравится танго.

Лори тоже нравилось.

— Ты знаешь, какой стиль вы танцевали? Американский? Международный? Аргентинский?

В ответ Эд только моргнул. Лори сдержал улыбку.

— Ладно, почему бы нам просто не попробовать для начала и посмотрим, что получится? Я включу музыку, а ты поведешь меня в любом стиле, который знаешь.

— Хорошо, — согласился Эд.

Они поднялись со стульев одновременно и на секунду оказались в личном пространстве друг друга. Эд поднял руки, и на мгновение Лори подумал, что он собирается схватить его за плечи. Но Эд отступил назад, прочистил горло, юркнул, обогнув стул, и направился на танцпол.

Лори нахмурился ему вслед, задаваясь вопросом, «что, черт возьми, только что было», затем включил музыку и отправился к Эду.

— Начинай, когда будешь готов, — Лори встал на место и поднял руки.

Эд нерешительно положил руки на талию и плечо партнера и осторожно повел их в танго в американском стиле. Это был любимый танец Эда и тем не менее, он чувствовал себя странно, даже неловко, особенно по сравнению с занятием на прошлой неделе. У Лори появилось искушение поинтересоваться, хорошо ли Эд себя чувствует, но что-то сдержало его. Поэтому, он просто включил режим инструктора, анализируя движения Эда, отмечая, где у того получается, а где движения можно улучшить. Прошло много времени с тех пор, как Лори был ведомым в танго, и он понял, что сейчас его внутреннего учителя вытесняет собственное желание танцевать — поэтому оценка уровня подготовки партнера давалась ему нелегко. Его переживания относительно бального танца были ограничены преподаванием, и сейчас он мог думать только об одном: как же сильно хочет танцевать.

— Что бы ты сказал, — спросил он после нескольких кругов по студии, — насчет того, чтобы попробовать аргентинское танго?

Эд немного откинулся в объятиях, пытаясь взглянуть на Лори.

— Я уже его танцевал?

— Бальный танец. А аргентинское танго ближе к оригиналу. Его начали танцевать в борделях.

Он сам не понял, зачем добавил последний комментарий и с интересом стал наблюдать, как потемнели глаза Эда.

— Ох? — Эд прочистил горло, — и в чем отличие?

— Вариаций больше, — ответил Лори. — Это скорее разговор, чем танец. Много движений в объятия и из них. — Он улыбнулся с сожалением. — Моя часть немного сильнее вовлечена, чем твоя, но ведущий партнер очень важен. Он сохраняет равновесие и структуру объятий. И, конечно же, он ведет.

— Ладно, — Эд потянулся рукой к Лори, — так что мне делать?

Лори показал Эду разницу между бальным танцем и аргентинским танго, и разница оказалась незначительной — в основном шаги в танце начинались не с носка на пятку, а с пятки на носок. Процесс занял какое-то время, но не это беспокоило Лори. Его нетерпение было связано с тем, что он хотел научить Эда очо. И болео. Ему не терпелось научить Эда аррастре, но он знал, что это произойдет не сегодня.

Но это было так давно.

Желание — не паника, а неприкрытое ноющее желание — подкрадывалось к нему, на мгновение схватило его за горло, и он завис.

Эд споткнулся, наткнувшись на него, потому что не только мысли Лори замерли, но и тело.

— Я сделал что-то не так?

Лори покачал головой, прогоняя призраков.

— Нет. Ты все сделал правильно. — Он снова прочистил горло, стараясь сосредоточиться на занятии. — Хочу научить тебя болео. Опять же, шаги буду делать я, но без тебя у меня не получится. Твоя задача — держать баланс не только наших тел, но и самого танца. Танго может быть агрессивным или нежным, и предпочтительней, когда в нем есть немного и того, и другого. Лучшие движения — это своего рода некоторая борьба между ведущим партнером и ведомым; ты можешь поймать мои ноги в ловушку, или ты можешь поставить свою ногу перед моей, остановив на полпути и заставляя сменить направление. Ты можешь «подтянуть» ноги, и я могу сделать то же самое. Ты можешь толкнуть мою ногу вперед, почти наступив на нее. И это даже не учитывая повороты или «топ-топ-топ».

— Вау, — губы Эда изогнулись в застенчивую улыбку, — на моих прошлых занятиях не было ничего подобного.

— Я мог бы тебя научить, — сказал Лори, надеясь, что это не прозвучало как предложение.

— С большим удовольствием, — ответил Эд.

И все-таки в его тоне слышалось колебание. На прошлой неделе Эд был более самоуверенным. Но сегодня того человека не было в этой комнате. Лори хотел знать, куда подевался тот Эд, и что означало его отсутствие.

Он отбросил эту мысль и повел партнера к заднему очо.

— Твоя задача — привести нас к пивоту, —объяснял он Эду. — Следуй за своими бедрами. Двигайся естественно, веди плечами. Тебе нужно будет использовать некоторые мышцы, но не переусердствуй. Пропускай движения, музыку и пульс танца через себя.

Эд кивнул и исполнил довольно сносный поворот. Лори, потеряв терпение, отступил назад и тоже вошел в поворот, но Эд заколебался и споткнулся.

Лори поймал его и поправил их обоих.

— Снова. Еще один пивот. Это было очо — их, как минимум, должно быть по два.

Эд растерялся, но, к его чести, собрался и провел их в другой пивот. Лори последовал за ним.

— Твои бедра, — напомнил он Эду, который неловко двигался к третьему кругу. — Скользи, Эд. Пусть твое тело следует за музыкой. Не стесняйся.

Эд кивнул, затем дернулся и почти наступил на ногу Лори.

— Прости, — извинился он, пытаясь прийти в себя. — Я сегодня вне игры.

— Ты хочешь закончить?

— Нет-нет. — Эд поднял голову и посмотрел Лори в глаза. — Нет. Я хочу продолжать, если ты не против потерпеть меня.

— Я не против, — быстро ответил Лори.

Эд улыбнулся. Застенчиво. Он был таким застенчивым, и это было очень странно. И притягательно.

Поправив захват, Эд включился в музыку и снова повел их в танец. В течение двадцати минут он неплохо справлялся, и Лори решил попытать счастья и добавить болео.

— Это своего рода удар, — объяснял он, — и лучше всего болео исполнять, выходя из очо. Еще раз: самая яркая часть идет от меня, но без тебя это невозможно. Моя ось очень важна, но, если ты не поддержишь наш баланс, я споткнусь и скорее всего утащу тебя с собой.

— Так как мне исполнить? — спросил Эд. Он выглядел настороженно, но, тем не менее, нетерпеливо.

— Мы начнем со станка, — объяснил Лори и подвел его к зеркалу.

Эд был «жадным», но очень способным учеником. Он уделял пристальное внимание инструкциям, задавал вопросы, когда не понимал и, как только чувствовал движение, быстро осваивал механику. Его величайшим недостатком было отсутствие естественной грациозности; ритм был неплох, но движения — слишком агрессивные.

— Это не футбольное поле, — поучал Лори. — Может быть, это и бойкий танец, но цель состоит в том, чтобы двигаться вместе, а не пытаться меня захватить.

Эд потер щеку.

— Прости.

— Все хорошо, — улыбнулся Лори и заставил Эда повторить па.

Он собрался предложить попробовать новое движение, но зацепился взглядом за часы на стене и неуверенно замер:

— Уже больше одиннадцати!

Эд тоже посмотрел на часы и почувствовал разочарование.

— Черт. Я, наверное, пойду. До дома добираться минут сорок пять, а завтра вставать в пять.

— Конечно. Извини, мне следовало следить за временем.

— Нет-нет, — Эд провел рукой по волосам и смущенно улыбнулся, — мне было весело танцевать с тобой. Я имею в виду… ты действительно хорошо танцуешь.

— Спасибо, — ответил Лори, — ты сам неплох, как только расслабишься.

На мгновение показалось, что Эд собирался что-то добавить, но передумал и просто покачал головой и быстро отступил назад.

— Да. Я… пойду.

— Ты… — Лори тоже был взволнован. — Знаешь, тебе не обязательно приходить на следующей неделе, но…

— Я бы хотел, — перебил его Эд, — если хочешь ты.

— О, да… Я имею в виду… Да, — затаив дыхание произнес Лори. Он был взволнован и почувствовал проблемы с дыханием, но понятия не имел, почему.

Эд кивнул.

— Тогда увидимся?

— Конечно. — И прежде, чем успел себя остановить, добавил: — Если у тебя будет время, мы могли бы поработать над танго.

На лице Эда вспыхнула улыбка, та самая, которая обычно бесила Лори, дерзкая и лукавая, но не сейчас. Сегодня эта улыбка совсем не раздражала. Во всяком случае, из-за нее его сердце стало биться быстрее.

— Я бы хотел, — ответил Эд, все еще улыбаясь. Он сунул руки в карманы и кивнул. — Тогда увидимся.

Лори смотрел, как Эд прошел через комнату, схватил пальто и вышел. Когда за ним закрылась дверь, Лори еще долго слушал его затихающие шаги.

Когда он услышал запуск двигателя машины, он опустил плечи. Сердце билось быстрее, чем должно, и Лори наклонился над табуретом, пытаясь собраться духом. А на заднем фоне звучало танго.

ГЛАВА 5

Corte(корте): прерванное движение в любом направлении, с остановкой на несколько тактов музыкального сопровождения.

Для исполнения партии принца Коклюша в балете Оливера «Щелкунчик» Лори, с технической точки зрения, не нужны были ни репетиции, ни разогрев — он мог просто выйти на сцену и станцевать. Он уже сбился со счета, сколько раз солировал в этом спектакле. Собственно говоря, именно с этой ролью он дебютировал в восемнадцать лет и стал самым молодым танцором в истории Твин-Ситиз, исполнившим легендарного принца. Конечно, партию в любой момент можно было немного разнообразить, но после стольких исполнений принц Коклюш, как никогда, выглядел законченным и цельным. Сама идея состояла в том, чтобы угодить публике, а не интерпретировать постановку до абсурда. В основном принц был необходим для поддержки балерины и для исполнения нескольких эффектных прыжков; чтобы мальчики, исполнявшие свои небольшие роли, старались работать лучше и усердней. Утверждение Оливера, что Лори может справиться с ролью даже во сне, отражало истинное положение дел.

И все же с приближением дат представлений, беспокойство Лори росло и росло. В итоге в первой неделе ноября оно скатилось в полноценную панику. Он откровенно боялся, что, когда наступит декабрь, все станет в разы хуже.

— Проблемы только в твоей голове, — уже не в первый раз повторял Оливер за кулисами после репетиции. — Тебе просто надо понять, что на твоем пути нет никого и ничего, кроме тебя самого. — С большим изяществом и легкостью движений, не совсем характерных для его седых волос, Оливер сел на пол напротив кресла Лори. — У тебя получается отлично на репетициях. И ты танцуешь так же красиво, как и всегда. Лори, откуда все это? Уверен, не из-за этого идиота Пола.

Лори потер ладони, уставившись в пол.

— Я просто не хочу больше выступать. — Он бросил колючий взгляд на Оливера. — А теперь наступает та часть, где ты должен сказать, что я трачу свой талант впустую, что я глуп и позволяю одному плохому моменту разрушать всю мою жизнь.

Оливер приподнял брови и слегка наклонил голову набок, всматриваясь в Лори.

— Лори, тебе когда-нибудь это нравилось?

Лори нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Именно то, что я сказал. Тебе когда-нибудь это нравилось? Исполнять? Знаю, ты не хочешь выступать сейчас. Но ты когда-нибудь хотел?

Лори понятия не имел, как ответить.

— Думаешь, я занимаюсь танцами много лет, потому что мне не нравится?

— Честно? Порой я задавался таким вопросом. Иногда беспокоился о том, что ты оказался втянут в амбиции своей матери, или это твоя жгучая потребность привлечь внимание отца. Я беспокоился о том, что прожекторы слишком ярко тебя осветили, и ждал, когда ты сгоришь. А потом увидел, как ты снова танцуешь и подумал: «Нет. Нет, танцы — это то, что требует его душа». — Оливер наклонился вперед, сложив локти на колени. — Что случилось с этим огнем, Лори? Я его придумал? Или огонь реально погас?

Лори пришлось прикусить язык, чтобы не спросить, что Оливер имел в виду под «жгучей потребностью привлечь внимание отца».

Оливер вздохнул.

— Я не хочу заставлять тебя делать что-либо. Если ты не хочешь…

— Нет, — перебил Лори, — боже мой, Оливер. Неужели я выгляжу до того нелепо? — Но на лице Оливера он смог прочитать ответ. Лори поджал губы и отвел взгляд. — Все будет хорошо. Это не представление как таковое, а пятнадцать минут танцев. И несмотря на то, что ты и мама говорите, зрители придут не на меня. Всегда найдется несколько стервятников, наличие которых будут для меня стимулом, чтобы не рассыпаться. — Он потер затылок. — Но если ты попросишь меня исполнить бальный танец, то здесь может случиться совсем другая история. Но, насколько я знаю, в Щелкунчике нет «ча-ча-ча».

— До меня дошли слухи, что ты танцуешь в зале после закрытия, — сухо сказал Оливер. — С мужчиной.

Лори старательно отвел взгляд.

— И где ты услышал?

— Мэгги сказала в надежде, что я смогу заставить тебя прекратить. — Когда Лори резко поднял голову, Оливер усмехнулся. — Почему это тебя удивляет?

— Потому что это не ее дело! — щеки Лори пылали от гнева и от смущения. — Не знаю, что хуже: что она сказала тебе или что думает, что ты можешь заставить меня прекратить. И вообще, зачем ей это?

— Она думает, что ты ее любимый питомец. Конечно, она расстроена. Видимо, этот мужчина красив. Она боится, что он тебя увлечет.

Веселье в голосе Оливера не остудило Лори.

— Ради всего святого, это просто танцы! — Он пригладил свои брюки. — По какой-то причине танцы с Эдом не дают мне рассыпаться на кусочки, фиксируют меня. И не расстраивают. Это просто танцы.

— Он привлекательный? — нажал Оливер.

— Это совершенно не относится к делу, — отрезал Лори.

— Это «да». И он играет за Дороти[5]? — Когда Лори бросил на него злобный взгляд, Оливер рассмеялся. — И еще одно «да». Ну, ладно-ладно, Лоуренс, — он выпрямился, — пригласи его на представление. Возможно, он сможет сосредоточить тебя и на сцене.

— Он не мой бойфренд, Оливер, и он, конечно, не мой спасатель. Боже мой, он высмеет меня, если я приглашу его на «Щелкунчик». — Едва сказав это, Лори почувствовал себя виноватым. Эд не подтрунивал над ним уже в течение долгого времени.

— Думаю, это хорошо, что ты с кем-то встречаешься, — сказал Оливер. — Ты был затворником слишком долго. Если ты еще не спишь с ним, то тебе следует. Я бы даже сказал, тебе надо встречаться с ним открыто, но не спешить. И секс для тебя обязателен. Когда в последний раз ты занимался сексом?

— Ради всего святого, Оливер, — прошипел Лори, нервно оглядываясь.

Оливер отмахнулся от его протеста взмахом руки.

— Тут только подростки, а они все время думают о сексе, если только им не занимаются. Ответь на мой вопрос. Когда в последний раз?

— Это не твое дело, — отрезал Лори.

— Как всегда обескураживающий ответ. Прошу, скажи, по крайней мере, был кто-то со времен Пола?

Лори знал, что покраснел.

— Конечно.

Но отвел глаза, и Оливер вздохнул.

— Дай угадаю. Несколько неловких свиданий, немного сносного, но в основном посредственного секса, а затем длинные депрессивные вечера, когда ты решил, что тебе не нужны эти скотские плотские удовольствия?

Оливер настолько точно высказался, что Лори снова пришлось прикусить язык, чтобы не спросить, как Оливер догадался.

— Почему мы ведем этот разговор? — спросил Лори.

— Потому что скотские плотские удовольствия — это часть жизни, Лоуренс. — Оливер подвинулся ближе и уставился на него. — Потому что секс заставляет тебя чувствовать себя живым. Потому что ты сексуальный, потому что ты молод и привлекателен, и потому что с правильным партнером ты можешь стать самым отзывчивым и прекрасным любовником, о котором мужчина может только мечтать.

Откровенное обсуждение секса бесило Лори. Но последнее заявление застало его врасплох, он удивленно посмотрел на своего крестного.

— Почему ты так сказал?

— Что ты станешь прекрасным любовником? Потому что считаю, что это так. Ты великодушен и щедр, хотя избирателен — чересчур! — в тебе сконцентрировано столько красоты, которой ты можешь поделиться. Но если ты не будешь возбуждать эту красоту время от времени, Лори, она засохнет и умрет. Попробуй отдать немного своей красоты этому своему партнеру по танцам и посмотри, куда это приведет.

В голове Лори замелькал образ Эда. Улыбающийся Эд прижимает его в кровати. Тревожный и приятный образ. Но Лори встряхнул головой.

— Эд никогда не заинтересуется мной. Он футболист, Оливер. Он большой, красивый и игривый.

Оливер улыбнулся.

— Звучит, как идеальный.

— Да. А идеальные мужчины не заинтересованы в таких тощих изможденных неврастениках как я, — ответил Лори.

Улыбка Оливера исчезла.

— Хотел бы я знать, когда ты пришел к таким выводам. Хотел бы я понять, где и когда ты стал так плохо думать о себе, перестал видеть себя, — он покачал головой. — Надо было мне больше говорить тебе, насколько ты прекрасен таким, какой есть.

Разговор не просто смутил Лори, а заставил почувствовать себя некомфортно.

— Мне нужно идти.

Он повернулся на каблуках и ушел, не давая Оливеру возможности ответить.

Но на протяжении всей репетиции мыслями продолжал возвращаться к разговору с Оливером. Он думал и об Эде тоже. Он знал, что был прав: Эд никогда не будет интересоваться таким мужчиной как Лори. Флирт, да, но встречаться? Или даже просто случайный секс? Мужчина, который играл в американский футбол ради забавы? Конечно, он рассмеется над Лори.

Хуже всего было то, что мысли об Эде в сексуальном плане отбрасывали тень на их совместный танец, который стал ярким маяком в жизни. Он понимал, что Эд танцует с ним, потому что он обнаружил в себе любовь к танцам. Лори осознавал, что Эд пришел в класс в качестве одолжения, но остался ради развлечения. И он так же понимал, что это веселье не может длиться вечно. Эд захочет двигаться дальше. Он захочет другого партнера, или захочет участвовать в соревнованиях, или захочет вернуться в тренажерный зал. И все закончится, возможно, очень скоро. Лори не хотел тратить отведенное им время в тоске по Эду, каким бы желанным он не был.

Впрочем, нельзя и отрицать, что теперь Лори хотел увидеть Эда на своем выступлении. Он сказал себе: «Не будь смешным и перестань об этом думать». И даже если Эд согласится, в итоге все может обернуться против него. Их совместное время закончится. И магия исчезнет.

Но во время репетиции он не мог перестать думать об Эде, пришедшим на «Щелкунчик», не мог перестать желать, чтобы все было по-другому, особенно когда заметил связь: чем сильнее он хотел, чтобы Эд присутствовал, тем легче танцевал.

***

Ну что ж, все было не так уж и плохо.

Звуковая система в тренажерном зале так и не была исправлена, но Эд сдался, и его физкультурная группа продолжила заниматься в спортивном зале совместно с танцевальной группой Лори. Конечно, Вики нашла Эду альтернативу, но он отклонил ее, потому что ему нравилось находиться в спортзале. Занимаясь пилатесом с ребятами под ритмы музыки, которые выбирал Лори, Эд так же перенял некоторые движения. Упражнения на тренажерах он перенес на одиннадцать утра в субботу. В этом было некоторое преимущество, пока дети заняты — они не лезут в неприятности.

Дуон посещал все занятия, и каждый раз, когда Эд заходил в кабинет Вики, находил там подростка. Казалось, он живет в Центре. Эд поинтересовался об этом у Вики.

— Я наблюдаю, — сказала она, морщась. — У меня такое чувство, что у него дома что-то происходит. Не уверена, что он даже живет там.

Это плохо.

— Думаешь, его выгнали?

— Или он сам ушел. Вряд ли у него есть покровитель, — она вздохнула и откинулась на спинку стула. — Вероятно, я облажаюсь с ним, как и со всем остальным.

Эд нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? Ты не его социальный работник, Вики.

— Он ходит в Центр. Он мой ребенок. — Вики бросила ручку поверх бумаг на столе. — Я постоянно занята. Финансирование — это особый ад. И в этом году его еще больше. У нас заканчиваются гранты, и город смотрит на нас так, будто мы самый толстый кусок на их карте. Они хотят урезать бюджет. — Вики посмотрела на Эда. — И больше не приводи местных спонсоров. Ты знаешь, как я к ним отношусь.

— То есть Центр может закрыться?

Вики поджала губы и снова начала перебирать бумаги.

— До этого не дойдет.

Эд надеялся, что она права. Он делал все, что мог для Дуона и других подростков. Дважды предлагал подвезти его до дома, и тот принимал предложение. После Эд заезжал в соседний переулок и еще полчаса наблюдал за домом, но Дуон никуда не выходил. Возможно, за стенами было все не очень хорошо, но, по крайней мере, подросток не искал приключений. Во всяком случае, не в те вечера.

Танцы с Лори были великолепны.

Оставалось последнее занятие до окончания курса, и Лори уже намекал, что продолжит давать уроки Эду и после. И это было прекрасно.

Ему удалось взять в себя в руки после того вечера, когда увидел Лори в лосинах. Теперь он ждал в машине и выходил из нее за несколько минут до начала занятий, а в вечерние уроки — старался держаться в зоне ожидания. Что означало: он должен терпеть бесконечно хихикающих девочек-подростков и злобные взгляды Мэгги, которой, как Эд был уверен, совсем не нравился. Но все же это было лучше, чем пытаться выяснить, как спрятать бревно в штанах во время репетиций.

И он на самом деле любил танцевать с Лори.

Больше всего ему нравилось в Лори усердие. И чем усерднее тот работал, тем прилежнее старался Эд. Во время занятий с баптистами Лори позволял им ошибаться, — пока они помнили хотя бы семьдесят пять процентов шагов и держали такт, — но, когда дело касалось их двоих, становился безжалостным.

Сначала Лори был осторожен, но чем дольше они работали вместе, тем беспощадней становился.

— Нет, Эд, сутулиться нельзя. Ты каркас. Ты ствол моего цветка. А так мы выглядим, как кривые увядшие цветы.

— Прости, — обычно Эд не упускал возможность пошутить на тему «Лори — цветок», но Лори был так серьезен, когда преподавал и Эд старался порадовать своего учителя, как никогда и никого. Он прочистил горло и выпрямил спину.

Лори смотрел ему прямо в глаза, держа руки на бедрах.

— Я не могу танцевать, если ты не ведешь. Твоя работа — быть сильным и устойчивым. Помни: шаги, да, но никогда не забывай, что ты якорь. Твоя ошибка станет моей.

Господи. Эд вытер пот со лба и кивнул.

— Ладно. Давай повторим.

Танцы — это работа. Чертовски тяжелая работа. Большую часть вечеров он приходил домой еле живым и, как правило, таким голодным, что перекусывал парой чизбургеров по пути. И все равно случались ошибки. Хотя он уже занимался несколько недель. В итоге Эд начал отрабатывать шаги и движения в своей гостиной, освободив место на потрепанном ковре перед телевизором. Когда же признался в этом Лори, тот кивнул в знак одобрения. И сердце Эда увеличилось в два раза. Но затем выдал ему швабру и показал, как ее использовать для баланса и формы. Не найдя дома подобного предмета для уборки, Эд заперся в обеденный перерыв в кладовке уборщика в одном из дальних офисов на работе, танцуя со шваброй и воображая на ее месте Лори, пока не пришло время собираться на встречу.

Танцевать было тяжело. Но, боже, оно того стоило.

Потому что время от времени у него получалось лучше. Иногда планеты выстраивались в его честь, Эд чувствовал, как у него получается еще до того, как хвалил Лори. И смысл как раз был в том, чтобы сохранить и приумножить навыки и умения. Когда у него получалось правильно, это ощущалось так же прекрасно, как и в футболе: мир исчезал, оставался только Эд, музыка и танец.

И Лори.

Эд повел Лори в поворот и принял его обратно в объятия. Он не только видел, но и чувствовал идеальную форму партнера, его контроль, его совершенную красоту в танце. Когда он двигался с Лори, то испытывал стыд, что когда-то считал того женоподобным. Боже, да, Лори был женственным. И все же он был очень, очень мужественным, и Эд прекрасно это осознавал, держа этого мужчину в своих руках. Руки Лори двигались с женской грацией, но были рельефными, мускулистыми и сильными. Лори был небольшого роста, но таким крепким, что на языке Эда значило «мужчина».

Репетиции с Лори вызвали желание стать более грациозным. Эд обнаружил, что копирует и зеркалит стиль Лори, позволяя своему телу двигаться и скользить, как его тело. За что однажды получил похвалу и улыбку, и поэтому подражание стало осознанным. Но больше всего он любил чувствовать себя неким якорем, ощущая напряжение в руках, когда Лори поворачивался, наклонялся и вращался вокруг оси, которую обеспечивал Эд. Что вызывало у него трепет, настолько похожий на секс, что он дважды уклонялся от касаний тела Лори, чтобы не смутить их обоих.

И вот однажды, когда они танцевали милонгу, Эд почувствовал совершенно новый уровень сексуального напряжения.

— Это более старый вид танго, — объяснил Лори. — Сначала его танцевали в борделях, затем в клубах. Каркас — прочный, почти все движения ногами. Еще раз: ты якорь, но добавляется больше игры, легко и быстро, больше перемещений и поворотов. Главное — не забывать о корнях танца: его танцевали горцы, которые приезжали в город на работу. — Он поднял руки, Эд последовал его примеру, создавая «раму». Лори взял его за руку. — Ты неуклюжий рабочий, держащий в руках проститутку. Она, вероятно, некрасивая; и ты тоже. Но ты ведешь себя цивилизованно. Ты рабочий. Я шлюха. Сначала мы будем танцевать, хотя от нас ждут другое, но мы танцуем, потому что процесс приносит удовольствие. Мы будем танцевать, и своим танцем создадим красоту, которой у каждого из нас нет.

У Эда в горле пересохло.

— Хорошо, — выдавил он из себя надтреснутым голосом.

Лори улыбнулся.

— Готов? И вперед, и шаг, и скольжение, и шаг, шаг, скольжение и шаг…

Сначала было неловко. Лори считал вслух шаги, ведя партнера. Они двигались медленно из-за неуклюжего и неуверенного Эда. Но постепенно танец начал сливаться воедино. Лори перестал считать шаги, когда Эд перестал путался, а потом и вовсе замолчал. Наконец, мягко вышел из танца и подошел к музыкальной системе.

— Начинай вести, когда будешь готов.

Он подошел к Эду и стал ждать.

Их тела находились близко, их торсы почти не двигались, а Лори почти прикасался щекой к щеке Эда. Эд чувствовал запах мыла, дезодоранта и чего-то остро-сладкого в запахе его пота. Музыка была странной — это было вовсе не танго, а какое-то электронное звучание с ударным ритмом, подходящее к шагам, которым научил его Лори. Когда он вел их по комнате, то прижимал Лори так близко к себе, что иногда, вдыхая через рот, казалось, — вот-вот почувствует его вкус.

Нужно было сосредоточиться на шагах и форме, но музыка окружила Эда, ноги задвигались самостоятельно, а разум стал погружаться в мечты.

Лори говорил, этот танец пришел из борделей.

Неуклюжий рабочий-мужчина пришел потанцевать к шлюхе, сначала по полу, затем в кровати. Ну, Эду под силу сыграть подобную роль. Хотя Лори не был шлюхой. Интересно, а думали ли когда-нибудь эти рабочие, таким образом о женщине? А если один из них был влюблен в красивую проститутку и, танцуя с ней, ощущал, что держит в руках богиню.

Эд задумался, а не было ли в этих борделях мужчин, ожидающих своего часа с другим мужчиной?

В его воображение разыгралась сцена: он входит в темный грязный бар, над которым мерцает неоновая вывеска. Через все помещение он замечает Лори, стоящего в шеренге мужчин, накрашенных, ухоженных, одетых в дорогие наряды. Лори подходит к нему, улыбается и обходит вокруг, играя, притворяясь, что может не принять его приглашение. Эд заключает Лори в объятия, зная, к чему приведет танец, зная, что, когда песня закончится, они поднимутся по лестнице, где будут танцевать совсем другой танец — в кровати. Лори, такой красивый. Лори, изящный, сильный. Лори, пахнущий так приятно, что Эд едва сдерживался, чтобы не зарыться лицом в его шею. Лори, внутри которого он хотел бы похоронить себя.

О боже!

Головокружение отправило Эда в нокаут. Он споткнулся, запутался в своих ногах и упал на пол спиной, и Лори оказался на нем сверху.

Лори скользнул по телу, открыл рот и прикоснулся к нему, язык скользнул в пупок, затем ниже, ниже…

— Ты в порядке?

Лори навис, растянувшись на груди, опершись руками по обе стороны от головы Эда. Нижняя половина его тела очутилась на левой ноге Эда, что было хорошо, иначе он бы почувствовал бушующую выпуклость под собой. Лори не был возбужден. Он был обеспокоен.

— Эд? — он наклонился ближе, — Эд?

Эд моргнул. Лори перед ним и Лори из его видений смешались, затем слились. Эти ощущения были похожи на те, что были вызваны лосинами с той разницей, что сейчас дело было не просто в красоте. Эд был возбужден из-за Лори не только потому, что тот хорошо выглядел, верно, но также потому, что был жестким учителем, потому что был красив, потому что все тело Эда горело из-за него. И наконец, он понял, что это означает.

Эд смутился. Реально смутился.

Лори положил ладонь на щеку Эда, тот закрыл глаза и потянулся лицом к ладони.

— Эд, — голос был резким, — оставайся со мной, Эд.

Эд снова моргнул и нахмурился. Что? А затем заметил беспокойство на лице Лори и почувствовал, как вспыхнулоего собственное лицо. Лори не был заинтересован. Просто думал, что Эд ударился головой.

— Я в порядке, — пробормотал он, смущенно прикрыв глаза.

— Твоя шея… Что?..

— Я в полном порядке. — Эд поднял руку и потер глаза, ущипнул переносицу. — Просто ужасно неуклюжий.

Неуклюжий рабочий, пытающийся танцевать с красивой шлюхой. За исключением того, что в Лори не было ничего от шлюхи, абсолютно ничего. Высший класс.

Лори снова засуетился над ним, но Эд оттолкнул его и сел. Несмотря на то, что он сказал, что в порядке, протянул руку и осторожно пощупал шею. Аккуратно. Нужна лишь таблетка и лед. И он будет в порядке.

Но тебе нужна еще и таблетка, которую можно принять и избавиться от всех этих эмоций к Лори.

Эд поднялся на ноги, чувствуя себя разбитым.

Лори застыл с подозрительным видом.

— Ты так сильно ударился головой. Уверен, что все в порядке?

Нет, но не по той причине, о которой ты думаешь.

Эд чувствовал себя таким странно-беззащитным. Будто стоял голым в коридоре средней школы, и все над ним хихикали.

— Думаю, мне надо поехать домой и отдохнуть.

Удрученное выражение лица Лори его немного успокоило.

— В холодильнике есть лед. И у меня в сумке найдется «Тайленол».

Эд хотел сказать «нет» и просто убраться к чертовой матери, но понимал, что лед не будет лишним.

— Спасибо.

— Я сейчас вернусь, — пообещал Лори и поспешил из зала.

Эд, ожидая, пытался понять, что происходило. Он не влюбился в Лори. Вероятно, подобное случалось с танцорами. Как синдром Флоренс Найтингейл[6]. Вероятно, это обсуждают на первом курсе танцевального обучения или что-то в этом роде. Лори, наверное, рассмеется.

Но когда Эд думал о Лори, чувствовал себя счастливее. И тот факт, что он уже несколько недель даже не помышлял о том, чтобы сходить в бар и найти перепих, было совпадением.

Ох, черт.

— Вот, — Лори вернулся и подошел к нему с пакетом льда в одной руке, и с бутылкой воды во второй.

Он передал бутылку и протянул ладонь, где лежали две белые таблетки. Эд проглотил их, а Лори подтащил стул и заставил его сесть.

— Куда положить лед?

— Я сам, — настаивал Эд.

Лори не сдвинулся с места.

— Где?

Эд указал на центр шеи.

— Там, но…

Взяв полотенце из бара, Лори завернул пачку со льдом и осторожно прижал к шее.

— Ты не можешь держать самостоятельно. Просто расслабься и дай мне сделать как надо.

Эд почувствовал, как краснеет.

— Извини, я был так неуклюж.

Лори засмеялся.

— Что? Это не страшно. Однажды я уронил трех балерин, сбил два реквизита и получил сотрясание мозга, делая выпад влево, а не вправо, потому что сильно нервничал.

В зеркале Эд наблюдал за их отражением. Лори стоял прямо, а Эд — ссутулившись сидел на стуле. Рефлекторно он выпрямился, но все равно был похож на огромного зверя рядом с красавцем Лори.

Отражение Лори уставилось вниз, на голову Эда.

— Ты такой естественный в танце, Эд. У тебя сила. С тобой легко танцевать. Что трудно признать, потому что ты разрушаешь все мои стереотипы о футболистах.

— Таков был план. Я научился танцевать, чтобы довести тебя, — съязвил Эд.

Но внутри ощущал нерешительность. Теперь каждый раз, глядя на Лори, он будет слышать шепот: «Тебе нравится Лори. Ты хочешь его».

Все еще улыбаясь, Лори покачал головой.

— Прости, не сработало. Я не злюсь.

Но он не заинтересован.

Эта мысль пронзила словно нож в грудь. Он смотрел в лицо Лори, изучал его и то, что видел, только глубже вгоняло лезвие. Лори казался дружелюбным. Обеспокоенным. Расслабленным. Но совершенно незаинтересованным.

Эд считал, что совсем не нравился Лори. Нет. Лори держал лед и лениво болтал о танце, давая Эду обратную связь о том, как он мог улучшить, восхваляя, что у него уже получалось, и с таким же успехом Эд выдавал свое мнение о Дуоне и его тренировках с весами. Какую бы эйфорию не испытывал Эд, какие бы эмоции не проходили как откровение — ничто из этого не было взаимностью. Нет.

«Что не имело значения», — ругал себя Эд.

Это не имело значения, потому что он не хотел все испортить, не собирался терять танцы, из-за того, что поглупел и пытаться подкатить к Лори. Вероятно, это было именно то, о чем изначально думал. Какая-то щенячья любовь к своему партнеру по танцам. К учителю. Именно поэтому Лори смотрел на него так, как на Дуона. Потому что для Лори он им и был.

Тогда почему он чувствовал себя так, словно его пнули?

Прочистив горло, Эд встал.

— Спасибо, мне пора идти. Уже поздно.

Лори нахмурился.

— Мы занимаемся только полчаса.

— Да? Ладно, мне надо… я забыл. Совещание. Утром. Вспомнил только что. Мне нужно домой и лечь пораньше спать.

Вероятно, его слова звучали как неприкрытая ложь, но ему было все равно. Ладно, мне было не все равно. Но надо бы выбираться оттуда. Сейчас у него появились куда более серьезные проблемы, чем шея. Ему необходимо сунуть голову в унитаз и спускать воду, пока не прояснится в голове.

Эд снова прочистил горло и слабо улыбнулся.

— Хорошо, — Лори выглядел озадаченным. — Итак… полагаю до следующей недели?

— Да, — согласился Эд, направляясь к двери. — Тогда увидимся.

— Это будет последнее занятие.

Эд остановился и обернулся, игнорируя приступ боли в шее.

— Что?

— Это будет последнее занятие. — Лори казался немного смущенным, но Эд не мог его прочесть. — Я просто… подумал, ты должен знать. Начальный курс бальных танцев заканчивается на следующей неделе. — Он слабо улыбнулся. — К сожалению, после этого ты мне больше не понадобишься.

Просвистел удар, еще один, и еще один.

Эд сглотнул сухость во рту.

— Полагаю, какое облегчение для тебя.

— Мы можем заниматься в частном порядке, если ты хочешь, — добавил Лори.

Но Эд ни за что в жизни не сказал бы Лори, что он хочет. По крайней мере, не таким образом.

— Ты, наверное, занят, — предположил Эд. Скажи мне, что ты не занят.

— Что ж, — вежливо улыбнулся Лори, — тогда давай посмотрим, как будет дальше. Дай мне знать на следующей неделе. — Он сделал паузу и беспокойно улыбнулся. — Если ты хочешь, я могу довезти тебя до дома.

Жалость в голосе задевала Эда даже хуже, чем вежливость.

— Я в порядке. Спасибо. — Он отдал честь, — увидимся на следующей неделе, босс.

«Что может стать нашим последним танцем», — прошептал голос в голове, когда Эд схватил пальто и пожал плечами. Сунув руки в карманы и съеживаясь от ветра, направился к машине.

***

В следующий понедельник в офисе произошло очередное сокращение штата.

Эду снова повезло, но он чувствовал себя паршиво, потому что женщина с тремя детьми из кабинета напротив оказалась в списке. Он видел, как она боролась со слезами, пока собирала вещи под бдительным наблюдением сотрудников службы безопасности. Он чувствовал себя ужасно, чувствовал, что должен предложить свою кандидатуру на увольнение. Но они были из разных отделов, поэтому если бы он даже нашел в себе смелость, это ничем бы не помогло несчастной женщине.

Он ощущал себя опустошенным и угрюмым по дороге домой. В квартире не стал задерживаться, взяв только спортивную одежду, и отправился в центр. Ему было невыносимо находиться одному дома и думать о том, как он ненавидит работу, но как сильно она ему нужна, и как плохо он чувствовал себя из-за Мэри. Конечно, направляясь в центр, он задумался о Лори. Он понимал, что они, возможно, будут танцевать в последний раз, а может и не станет последним. Эд был влюблен в Лори, от чего, видимо, уже не сможет избавиться, и был уверен, что Лори абсолютно однозначно не отвечает взаимностью. Чёрт. Ему нужно занять свое тело и отключить мозг. Поэтому он пошел в тренажерный зал, включил Бритни и начал качать железо, чего не делал уже в течение нескольких недель. Побегал по беговой дорожке, поприседал, пока икры не начали гореть огнем и целый час потратил на упражнения для пресса. Когда Эд, наконец, вернулся в свою квартиру, пот бежал с него ручьем, тело болело. После горячего душа он упал в постель истощенный физически и морально.

Эд проснулся среди ночи от жгучей боли в шее.

На этот раз немного помог «Ибупрофен» и лед, но все равно он не спал полночи, и когда в пять утра сработал будильник, ощущал, будто получил удар молотком по голове. Тело ныло, но боль в шее пульсировала сильней и тревожней. К тому времени, когда припарковался на стояке у офиса, Эд находился в ужасном состоянии и идеальном настроении для того, чтобы послать весь день к чертям, тем более рабочая обстановка изобиловала напряжением. День клонился к полудню, но настроение так и не улучшилось.

Эд мысленно попросил Бога объяснить его руководству, что, когда они урезают штат вдвое, тем самым увеличивают нагрузку, то не способствуют быстрому исполнению поставленных задач, да и крики и угрозы урезать бюджет еще и на кофе не добавляют сил. Мысль о том, чтобы просидетьв офисе до конца рабочего дня изводила, но идея, что придется заниматься всем этим до шестидесяти пяти лет в этом офисе — была еще хуже.

Он не позволял себе думать о семи часах.

Когда Лиам позвонил ему в четыре тридцать и предложил после работы встретиться с парнями в баре «У Мэтта» за бокалом пива и парой «Джуси Люси»[7], предложение звучало так заманчиво, что он согласился. Бар «У Мэтта» располагался достаточно далеко от Иден-Прери, но Эд подумал, что, пожалуй, проведет немного времени после работы с ребятами, а затем отправится на занятия с Лори. Поболтать, посмеяться, выпить пива или два, а потом отчалить — отличный план.

Чертовски. Большая. Ошибка.

Какого черта он думал? Почему идея провести время с парнями, слушая, как бывшие товарищи по команде хвастаются, как далеко продвинулись на тренировках, показалась ему хорошей? Эд не подумал об этом, когда позвонил Лиам. Решил, что будет замечательно снова встретиться с парнями, посидеть в угловой кабинке и съесть жирные бургеры с начинкой из сыра, корзинки с картошкой фри, в которых можно утонуть, и выпить дешевого пива под грязные шутки. Эд сказал себе, не имеет значения, что он закончил с футболом — это не беспокоит его. Но спустя час и кувшин пива признал, что глубоко ошибался. Он еще не закончил с футболом. Нисколько.

Было больно. Было больно слушать чужие планы и понимать, что он не будет их частью не только в этом году, а вообще никогда. Было больно смотреть, как парни заказывают много жирной пищи и едят, ни в чем себе не отказывая, зная, что сожгут все на тренировках и на поле, понимая, что пора прекращать прикладываться к еде, иначе придется провести всю субботу на беговой дорожке. Внутри болело так, будто его пырнули ножом.

Но гораздо больнее стало, когда понял, что не может признаться парням, насколько мучительно страдает, и что никогда не позволит им увидеть его слабость.

И Эд выпил еще пива. И пил, пока не превратился в гребанное месиво, чтопришлось опереться на Лиама, чтобы не упасть. Когда Лиам пошутил, что не собирается спать с ним, независимо от того, как сильно тот будет наглаживать его бедро, Эд рассмеялся со всеми остальными, а затем пробормотал что-то невнятно о Лори в лосинах, но никто не понял смысл, даже если бы он использовал согласные.

Но потом он вспомнил. Лори.

Танцевальный класс. Последнее занятие танцами.

Последний танец с Лори.

Он вытащил телефон, прищурился, затем спросил Лиама, сколько времени. Тот ответил, что без четверти восемь.

Эд посмотрел на свой телефон, как будто подвел его он, а не пиво. Эд упустил время. Даже если бы он был достаточно трезв, чтобы сесть за руль и доехать до Иден-Прери — а он не был — то все равно не успеет застать Лори в студии. И еще понял, что у него нет даже номера телефона Лори, чтобы позвонить и извиниться.

Его уже подавленное состояние стало еще больше обостряться, и на минуту ему показалось, чтоначался сердечный приступ.

Извинившись, Эд отошел от стола, подошел к музыкальному автомату у окна рядом с дверью. Сначала он просто стоял, уставившись на подборку альбомов, грустный, потерянный и пьяный, а затем снова достал телефон, нажимая на кнопки, пока чудесным образом не удалось набрать нужный номер.

— Вики, — сказал он, услышав ответ. — Вики. Вики. Мне нужна помощь. Пожалуйста. Помоги.

— Эд? Это… Эд, что случилось? — спросила она.

Пол бара казался дном корабля. С трудом поймав равновесие, Эд схватился за автомат для поддержки и сосредоточился на обложке альбома «Steely Dan».

— Сделай мне одолжение, Вики. Нужен номер Лори, — во всяком случае, именно это он попытался это сказать.

— Нужно что?.. Или тебе нужен номер лора? Врача?

— ЛОО-РИ-ИИ ТЕ-Л-ФОООН, — еще раз попытался Эд.

— Эд, ты что, пьян?

— Черт, да! — Эд закрыл глаза, пытаясь поймать упорно ускользающиймузыкальный автомат. — Пропустил занятие. Нужно позвонить ему. Сказать «прости». — В груди что-то заболело. — Очень жаль.

— Ты хочешь позвонить Лори? — повторила Вики. Ее голос звучал подозрительно. — Зачем?

Разве он не сказал?

— Нужно извиниться!

— Эд, я не дам тебе номер Лори. Ты можешь беспокоить его при обычных обстоятельствах, но я точно не позволю звонить ему, когда ты пьян!

Эд крепко сжал телефон пальцами.

— Я не собираюсь издеваться над ним! Сказал тебе — я пропустил занятие танцев. Хотел извиниться.

— Эд, я не понимаю тебя.

Вики говорила с раздражением в голосе. Очевидно, попытка не удалась. И даже если бы номер телефона Лори был, результат не изменился. Потому что он звучал как идиот. Снова. Да и чувствовал он себя так же. А что, Лори бы заставил его почувствовать себя лучше?

Да.

Эд протянул свободную руку и ущипнул себя за переносицу.

— Не бери в голову, — сказал он, сдаваясь.

— Эд, ты в порядке?

Нет, он не был в порядке. Он думал, что был, но врал самому себе, не так ли?

Возиться в тренажерке и танцевать с Лори — как будто этоважно. Он никогда не почувствует себя вдохновленным, никогда не почувствует адреналин в крови, как в игре. Всего лишь монотонность жизни ровно с этого дня, когда он упал замертво на поле до того момента.

Полжизни.

Черт.

Эд даже не попрощался. Он просто прервал связь, сунул телефон обратно в карман и прижал голову к стене.

Он стоял так, пока не подошла официантка и с подозрением поинтересовалась, все ли у него хорошо. При этом она выглядела так, будто собиралась вышвырнуть его вон. Но затем подошел Лиам, и она сразу поменялась в лице, став добродушной.

— О, если ты с «Дровосеками», то ладно, — сказала она.

Ее слова отозвались в груди свинцовой тяжестью. Эд последовал за Лиамом к столу, поклявшись себе пить до тех пор, пока напрочь не забудет о футболе.

Но не успел он получить очередной кувшин пива, как телефон зазвонил. Эд пытался игнорировать его, и Бутч, сидевший рядом, крикнул, чтобы он отключил мобильник, потому что тот всех уже достал. По привычке взглянув на определитель номера, Эд замешкалсяи поднес аппарат ближе к лицу. Он прищурился и попытался сфокусироваться на экране. Номер был незнаком.

Эд нажал на «ответить» и поднес телефон к уху.

— Алло?

— Эд? Это… Эд? Эд Маурер?

Лори.

— Привет, — счастливо произнес Эд и вспомнил, почему хотел поговорить с Лори. — Прости, Лори.

На другом конце возникла пауза.

— Эд, ты в порядке?

«Я просто пьян», — пытался сказать Эд.

Он посмотрел на парней.

— Нет.

— Что произошло? Где ты? Ты попал в аварию? — в голосе Лори ясно звучала паника.

— У «Мэтта», — сказал Эд.

— Какого Мэтта?

— Бар «У Мэтта», — пьяно пролепетал Эд, и когда Лори ничего не ответил, он добавил: — Джуси Люси.

Еще одна пауза.

— Эд, есть кто-нибудь с тобой? Кто-нибудь достаточно трезвый, чтобы говорить по телефону?

Эд обвел взглядом столы, пьяно пытаясь оценить окружающих его людей. Сдался и повернулся к Лиаму.

— Эй, Лиам, — сказал он, протягивая телефон, — Лори хочет поговорить с тобой.

Лиам выгнул бровь, но телефон взял, и Эд смотрел, как квотербек собирается ответить за него. Эд смотрел на его губы и челюсть, не слыша слов, просто смотрел. У Лиама хорошая челюсть. И губы красивые тоже.

Внезапно Лиам вернул ему телефон. Эд забрал его и поднес к уху.

— Лори? — спросил он, но никто не ответил.

Лиам внимательно смотрел на Эда.

— Ты в порядке, приятель?

Эд попытался кивнуть, но комната закачалась.

— Да, — пробормотал он. Затем нахмурился, глядя на телефон. — Почему Лори повесил трубку?

— Кто такая Лори? — хмыкнув, ехидно поинтересовался Бутч. — Ты, наконец, сдался и признался, что единственный путь — это киски?

Эд сверлил его своим уничтожающим взглядом.

— Блядь, нет!

На некоторое время он стал объектом шуток, но все же это было к лучшему, потому что все выглядело, как в старые добрые времена. Эд пытался сказать свою обычную шутку, что был бы рад показать, что такое настоящий минет, но в той кондиции, до которой он себя довел, ему было трудно изложить свои мысли в слова. Лиам тоже это заметил.

— Думаю, тебе пора перейти на газировку, приятель, — заявил он, забрав пиво у Эда.

Эд пытался возразить, но на это потребовалось слишком много усилий, поэтому он сдался и откинулся на спинку стула. Перед ним появилась кока-кола, и он мрачно уставился на нее. Через некоторое время Эд решил, что надо бы отважиться на прогулку до туалета, что и сделал, но случайно воспользовался женским туалетом, и потом потерялся, забредя в кладовку. Но все-таки худо-бедно нашел путь обратно. Он протиснулся на свое место в кабинке, заметил стакан с водой, заботливо поставленный кем-то рядом с его кока-колой, и стал неохотно потягивать из стакана.

Эд почувствовал настоящую усталость и поймал себя на том, что дважды почти клюнул носом о стол. Он выпрямился, снова моргнул, чтобы прийти в себя настолько, насколько это возможно с таким количеством алкоголя внутри. Но в третий раз он просто провалился в сон. Кто-то потряс его за руку, он проснулся, хмыкнул и поднял голову, чтобы сказать Лиаму отвалить и дать ему поспать.

Но вот только это был не Лиам. Это был Лори.

ГЛАВА 6

Ocho (очо): шаг ведомого партнера в танго, фигура исполняется в виде восьмёрки. Лидирующий партнер должен быть расслаблен, чтобы легче управлять движениями очо.

Эд моргнул и засиял. Лори! Лори здесь!

— Привет, босс! — воскликнул он и рухнул на Лори.

Лори пытался привести его в вертикальное положение, оставив руки на плечах Эда и удерживая того на месте. Эд ухмыльнулся: «Лори здесь! » И он не злится на него, Эда, хотя и выглядит обеспокоенным.

Эд перестал улыбаться.

— Ты в порядке? — Попытался протянуть руку и дотронуться до плеча Лори, но промахнулся и снова упал вперед.

Лори поймал его, не дав выпасть из кабинки.

— Что вы ему дали? — спросил он парней за столом. — Зерновой спирт?

Бутч громко отрыгнул, повернулся, осмотрел Лори с ног до головы.

— Ты жена?

Лори замер. Эд попробовал объяснить, что это всего лишь Бутч, и не стоит обращать на него внимания. Затем попытался взглянуть на Бутча взглядом «пошел на хер, придурок», вместо этого просто покачнулся на своем месте. Возможно, — признался он себе, — он напился.

Там, где Эд потерпел неудачу, поспел как обычно вовремя Лиам.

— Эй, тупица, — сказал он Бутчу, — как насчет того, чтобы быть полюбезнее с другом Эда, который не в курсе, что ты потерял все свои мозговые клетки на поле?

Бутч пробормотал «прости» и снова отпил пива.

Лиам перегнулся через Эда и протянул руку Лори.

— Привет. Я — Лиам Нельсон. Мы говорили по телефону.

— Я — Лори Паркер, — представился Лори и пожал тому руку. Потом кивнул на Эда. — Он в порядке? Может, отвезти его в больницу?

Услышав эти слова, Эд встревожено поднялся, но Лиам покачал головой и поднял руку, чтобы успокоить.

— Полегче, здоровяк. Он, как и я, просто беспокоится, что ты налег на пиво чуть сильнее, чем надо было. Сколько «Люси» ты съел?

— Один, — ответил Эд. — Я же не тренируюсь. Не так, как ты. Не могу сжечь.

На лице Лиама появилось понимание, и Эд возненавидел это.

— Черт. Я должен был догадаться об этом раньше.

— Что такое «Люси»? — спросил Лори.

Дровосеки разразились стихийными выкриками негодования, и два парня-новичка поднялись, высматривая официантку. Лори нервничал, а Эд пытался объяснить.

— «Джуси Люси», — сказал он и изобразил бургер. — Гамбургер с сыром внутри.

— Есть только в Миннеаполисе, Сент-Поле, но вариант Мэтта был признан лучшим во многих городах, — объяснил Лиам, указывая на плакат на стене. — Чизбургер с сыром внутри мясной котлеты. Такой расплавленный «чеддер» в середине. И честно предупреждаю: не ешь сразу, дай остыть. А не то можно обжечь язык плавленым сыром.

Лори немного расслабился.

— Когда Эд упомянул «Люси», я заволновался, что придется забирать его из какого-нибудь захудалого стриптиз-клуба.

— Мы встречаемся здесь по пятницам, — крикнул кто-то с другой стороны стола, и все засмеялись. Все, кроме Лори, который все еще немного нервничал.

Эд тоже не смеялся. Он был слишком занят, пытаясь понять, что сказал Лори.

— Забрать меня? — повторил он.

— Ну… — Лори снова посмотрел на стол. — Позвонила Вики и сказала, что ты звонил и хотел поговорить со мной. Она беспокоилась о тебе. А потом, когда я услышал твой голос по телефону… — он замолчал в растерянности.

Вспомнив о пропущенном занятии, Эд протрезвел настолько, насколько это было возможно.

— Я пропустил занятие. Я напился. Прости, Лори.

— Это… — нерешительно начал Лори — Ты не… я имею в виду, что ценю это, но…

Эд чувствовал, что был не понят. Он попытался еще раз:

— Я хотел снова танцевать с тобой. Но сегодня был плохой день, а потом… — Нахлынувшие эмоции сдавили грудь, и он отвернулся.

Но все же привлек внимание команды, команды, частью которой он уже не являлся. Эд выругался и попытался дотянуться до пива Лиама. Тот ловко переместил бокал подальше.

— Полегче, приятель. Ты на воде и коле. И скоро будет вторая «Люси» — неважно, отработаешь ты ее после или нет. Что-то должно впитать весь этот алкоголь.

— Мы уже сделали заказ, — крикнул защитник Джаред. — Для Эда и его бойфренда.

Эти слова, казалось, огорчили Лори, и честно говоря, Эд тоже почувствовал неловкость, потому что Лори не был его бойфрендом. Он посмотрел на Джареда и уже открыл рот, чтобы предложить отвалить, когда Лори заговорил:

— О, я не собирался оставаться. Если Эд в порядке…

Эд сразу же забыл про Джареда и повернулся к Лори.

— Ты не можешь уйти! Ты только что приехал!

— Ты должен попробовать «Люси»! — крикнул кто-то, и вся команда заскандировала: — Лю-си! Лю-си! Лю-си!

Эд смотрел на Лори.

— Ты должен остаться. Пожалуйста?

Было очевидно видно, что Лори хочет уйти. Но он прикусил губу, вздохнул и развел руками.

— Тогда можно мне диетическую пепси?

— Диетическая кола, — поправил Бутч.

Эд наклонился к Лори и положил руку на его бедро.

— Я рад, что ты пришел, — прозвучал над столом его шепот.

— Да. Хорошо, — Лори похлопал Эда по руке, и когда тот не убрал ее с бедра, сам поднял и передвинул ладонь.

Эд переложил ладонь на руку Лори.

— Мне жаль, что я не пришел, — продолжил Эд. — Я хотел прийти. Очень.

Лори поднял руку Эда, сжал ее, а затем аккуратно переложил на бедро Эда.

— Все хорошо. Не беспокойся об этом.

Эд нахмурился. Лори так ни о чем и не догадался. И тогда, посмотрев в глаза Лори, Эд понял, что хочет сказать. Он наклонился вперед, осмелившись на этот раз реально произнести вслух.

— Я скучал по тебе, — прошептал он.

Лори уставился на него широко раскрытыми глазами. А потом его взгляд смягчился, лоб нахмурился, а рот приоткрылся.

— «Люси» здесь! — закричал Джаред, и кто-то сунул Эду под нос корзину с гамбургером.

Было забавно наблюдать, как Лори пробует «Джуси Люси». С небольшим сомнением он откусил кусочек, и когда жирный сыр вытек из бургера и побежал по подбородку, весь стол закричал, загудел и зааплодировал.

— Потекло! — они кричали, смеялись и шутили.

Эду нравилось, что Лори пришелся по душе команде, хотя все еще нервничал.

У Лори оставался сыр на лице, и Эд наклонился и стер его большим пальцем. Но целью был не сыр. Он провел подушечкой по нижней губе Лори.

Господи, какие мягкие у Лори губы.

Ошеломленный Эд отстранился и потянулся к своему бургеру. Он не был по-настоящему голоден, но все равно принялся жевать и, пока ел, прислушивался к разговору. Лиам продолжал втягивать в разговор Лори, и тот начал расслабляться. Эд запутался, кто к кому наклонился: Лори к Эду или Эд к нему. Как бы там ни было, он пристроился к плечу Лори. И было так приятно, что Эд обнял его, положив руку на противоположное бедро Лори.

После адских последних двух дней, увольнений и проблемы с шеей, плюс гнетущее чувство отстраненности от парней и команды — все это создало в нем огромное пустое пространство, которое не смогла бы заполнить и бочка пива. Но Лори каким-то образом, просто сидя рядом, заполнил эту пустоту чем-то не менее важным. И его присутствие не дало депрессии захватить Эда полностью. Он все еще не понимал, почему Лори пришел в бар Мэтта. Но также знал, что безумно рад присутствию рядом Лори.

Сунув свою руку под руку Лори, он еще крепче прижался, улыбнулся и потянулся за стаканом воды. Впервые за два дня он почувствовал себя спокойно, и появилась надежда, что на самом деле все может быть хорошо.

***

Лори чувствовал себя дураком. Все бросил и через весь город помчался спасать Эда. А тот был не в беде, а просто пьян. Сначала он хотел обвинить Лиама, что тот не объяснил реальное положение вещей, а вместо этого просто дал указания, как добраться до места. Но на Лиама было трудно злиться. Он был вежлив и внимателен и изо всех сил старался вовлечь Лори в разговор. Он поинтересовался, чем Лори занимается и остался довольным, когда услышал, что тот преподает танцы. Неизвестно по какой причине, но его глаза загорелись. Очевидно, он тоже полагал, что Лори и Эд пара, и не только одобрил эту идею, но и хотел развития отношений.

Кроме того, Лиам немного походил на Брэда Питта, что очень отвлекало Лори.

Но квотербек был не единственным за столом, кто считал Лори с Эдом парой; по-видимому, так думали все. Сначала Лори подумал, что они смеются над ним, но постепенно осознал, что эти непристойные шутки были своего рода одобрением. Эта мысль озадачила. Гей-дружелюбные футболисты? Разве это не оксюморон? Хотя по мере того, как проходил вечер, и люди за столом становились более пьяными и раскрепощенными, Лори наблюдал, как они общались не только с ним, но и с Эдом и начал понимать — футболисты были не столько защитниками геев, сколько защитниками Эда.

Сам бар озадачивал так же, как и мужчины. Со стороны он выглядел как настоящая забегаловка, и, честно говоря, внутри тоже. Но Лори не заметил байкеров и дебоширов — в основном пары и небольшие группы друзей. Футбольная команда была самой многочисленной и, судя по ротации столов, пользующейся неким преимуществом. Неудивительно, учитывая количество гамбургеров, картофеля фри и кувшинов с пивом, которые постоянно прибывали за их столы, и Лори понимал, что они были здесь до его приезда и, видимо, останутся и после.

Но что не мог понять, почему в баре, который пользовался популярностью, не имелось даже льда. И тарелок. Просто газировка в банках, а гамбургеры подавались в корзинку на вощеной бумаге.

Эд повернулся к Лори с пьяной улыбкой.

— Тебе понравилась «Люси»? — спросил он.

Бургер с сыром внутри. «Джуси Люси». Сэндвич, хоть и восхитительный, но также основательно забивающий артерии холестерином, — а Лори съел только половину, — что, казалось, после такой еды и без того узкие тренировочные брюки станут более облегающими.

— Да, — ответил Лори. — Но я уже сыт.

Эд улыбнулся, и его рука скользнула по бедру Лори.

— Я рад, что ты здесь.

Эд говорил об этом как минимум в четвертый раз. С одной стороны, заявление на данный момент было забавным, но с другой — обезоруживало. Лори надавил рукой на Эда, не давая ему заваливаться.

— Может быть, тебе выпить еще воды?

Видимо, такое говорить не стоило. Эд нахмурился.

— Ты злишься на меня?

— Я просто хочу, чтобы ты выпил воды, — сказал Лори с ободряющей интонацией.

Эд проигнорировал его.

— Ты злишься, потому что тебя считают моим бойфрендом?

Лори решил, что алкоголь воздействует на людей раздражающе.

— Нет, Эд. Пожалуйста, выпей воды.

— Потому что я знаю — такой парень, как ты, не заинтересуется таким, как я, — сказал Эд и сжал рукой бедро Лори.

Теперь нахмурился Лори.

— Что ты имеешь в виду под «такой парень, как я»?

Слишком поздно он понял, что глупо пытаться вести рациональную дискуссию с пьяным Эдом.

— Все дело в лосинах, — пробормотал Эд, как будто это все объясняло. — Ты выглядишь в них чертовски горячо.

Несмотря на беспокойство, Лори уставился на Эда заинтригованно и абсолютно потерянно.

— Тебе нравится, как я выгляжу в лосинах?

Эд кивнул. Его глаза были налиты кровью, и Лори прочитал в них возбуждение.

— Я хотел отсосать тебе там, прямо у питьевого фонтана.

— О, — растерянно протянул Лори, потому что не смог придумать другого ответа.

Он почувствовал легкое головокружение. «Я хотел отсосать тебе там, прямо у питьевого фонтана». Это был вечер, когда они впервые танцевали танго.

Эд захотел его тем вечером?

Часто ли он думал об этом?

Эд покачал головой.

— Не беспокойся. Я оставлю тебя в покое.

Это должно было прозвучать великодушно… если бы рука Эда не вырвалась из-под руки Лори и не скользнула до самого паха.

— Эд, — нервно выдохнул Лори, пытаясь справиться с шарящей рукой Эда. Затем дыхание сбилось, он замер, а его смело обхватили через джинсы.

— Боже, я бы с большим удовольствием попробовал твой член, — прошептал Эд и помассировал длину Лори.

— Уединитесь! — кто-то крикнул через стол.

— Эд, — слово прозвучало как писк. Лори дрожащими руками пытался оторвать ладонь Эда от своего уже твердого члена, который в отличие от хозяина жаждал этих прикосновений. И чтобы с ним поиграли снова.

— Я держу его, — с силой, которой не было у Лори, Лиам притянул Эда к себе. — Приятель, ты немного давишь на своего бойфренда. Как насчет того, чтобы посидеть рядом со мной?

Эд рьяно и сердито посмотрел на Лиама.

— Он не мой бойфренд. Не называй его так. Он снова разозлится.

— Эд, я не… — Лори пытался возразить, но Лиам подмигнул ему и покачал головой, заставляя замолчать.

— Эд не совсем хорошо идет на сотрудничество в пьяном состоянии, — сказал он. — Когда ему уже достаточно, лучше соглашаться со всем и отвлекать. — Он похлопал Эда по голове, лежащей на его плече. — Правильно, приятель?

— Такой чертовски сексуальный в этих лосинах, — в ответ пробормотал Эд.

И хотя другие не могли понять, о чем говорит Эд, Лори покраснел еще больше.

«Боже, я бы с большим удовольствием попробовал твой член».

Он прочистил горло и начал подниматься.

— На самом деле, я должен идти…

Но к удивлению Лори, не только Эд начал протестовать, но и большая часть команды, апеллируя к тому, что он совсем недавно приехал и предлагая ему больше диетической кока-колы безо льда и, боже помоги, «Джуси Люси».

Эд возражал громче и тревожней всех, вырываясь из рук Лиама и пытаясь физически остановить Лори. Но Лиам снова поймал его, что-то прошептал и посмотрел на Лори.

— Мы можем поговорить?

Мужчина по имени Кейси с другой стороны стола был зафрактован для удержания Эда, в то время как Лиам утащил Лори в угол для приватного разговора. Но, как отметил Лори, они остались в поле зрения Эда, продолжающего за ними наблюдать с пьяным подозрением, будто Лори мог в любой момент броситься к двери, стоит ему только отвернуться.

— Думаю, я немного неправильно все понял, — смущенно пробормотал Лиам. Он прислонился к стене и кивнул в сторону Эда. — Я так понимаю, вы двое не встречаетесь.

Лори несколько раз открыл и закрыл рот. Он хотел сказать, что это не его дело, но видел, что Лиам действительно переживал за Эда, поэтому вопрос был признан уместным.

— Нет. Если честно, мы едва знакомы. — Когда Лиам нахмурился, Лори добавил: — Мы познакомились в спортзале. На самом деле, на протяжении долгого времени каждый раз при встрече мы ругались. А потом… — он сделал паузу, пытаясь найти способ объяснить, как они перешли от врагов к партнерам по танцам. — …в общем, я начал давать Эду частные уроки бальных танцев.

Лори ожидал, что Лиам будет озадачен и тогда в ответ пригласит его присоединиться к клубу ошарашенных людей.

Но Лиам только улыбнулся.

— О, ладно, — кивнул он, — теперь я понимаю.

Лори выгнул бровь.

— Пожалуйста, объясни, потому что я не понимаю.

Лиам прислонился спиной к стене и сунул руки в карманы.

— Полагаю, Эд сказал тебе, что раньше играл в футбол. А ты, наверное, уже понял, что мы, «Дровосеки», его команда? Ну, технически — его бывшая команда, но мы не собираемся прекращать общение только потому, что док объявил, что Эд не сможет больше играть. Но, как ты понимаешь, это уже не то же самое. Особенно для него. И для нас. Знаю, что это расстраивает его, и что иногда встречаться с нами для него тяжело, как бы мне ни хотелось, чтобы он просто оставил все позади и двигался вперед. Думаю, для Эда мы были как семья. Его настоящая семья — довольно хорошие люди, но с нами он любил отдыхать, просто быть с нами. И это взаимно. Но теперь его с нами как будто нет. Эд ведет себя так, будто он в порядке, но это не так. И сегодня по какой-то причине он в очень плохом настроении.

— Но какое это имеет отношение к танцам со мной? — спросил Лори.

Однако он посмотрел на Эда и почувствовал, как желудок дернулся. «Он ведет себя так, будто он в порядке, но это не так». Да. Лори знал об этом все.

— Ну, я имею в виду… — Лиам опешил. — Разве ты не видишь это? Ты тот, кто показал ему, что он может танцевать. Разве это не очевидно?

— Я не учил его танцевать, — сказал Лори. — Я скорее шлифую его навыки.

Теперь Лиам казался растерянным.

— Значит, ты не тот, кто научил его танцевать? И его маму?

— Нет, — ответил Лори. — Я сам по себе в Центре. Мы оба там работаем волонтерами. Я преподаю аэробику, и моя музыка была слишком громкой. — Он немного покраснел. — И однажды вечером Эд пообещал, что сделает все что угодно, чтобы я закончил пораньше, и я… ну, я заставил его прийти на мой курс для начинающих по бальным танцам, чтобы стать моим партнером. И с того все понеслось… словно снежный ком.

Выражение лица Лиама сменилось с потерянного на разочарованное.

— Ой. Но, черт возьми… — он встал и наклонился к Лори с неким напряжением. — Видишь ли, но именно так мы с ребятами подумали, в том числе и я. Мы однажды видели, как он танцевал. И подумали, он хорош. Действительно хорош. Мы решили, может у него получится заняться этим. Ох, не профессионально или типа того. Ну, полу-профессионально. Сможет участвовать в конкурсах или что-то в этом роде. Участвовать в шоу. Что-то, что сможет снова встряхнуть его. Он любит соперничество, у него есть этот дух. Док запретил: никакого футбола — никогда — даже в парке с пацанами. Хотя Эд и думает, что он справится, если будет острожным. Док сказал, что танцы подойдут ему. Поэтому я продолжал подталкивать Эда, чтобы он нашел что-то для себя. Я думал, что он сдался, а потом, когда ты пришел и сказал, что ты его инструктор по танцам… — Он с надеждой посмотрел на Лори. — Может ты… может ты все-таки сможешь помочь ему участвовать в каких-нибудь конкурсах?

На протяжении большей части монолога Лиама Лори ощущал предупреждающие звоночки, но при прямом вопросе почувствовал настоящую панику.

— Абсолютно нет, — импульсивно воскликнул он, понимая, как невежливо это прозвучало. — Я даже близко не подойду к конкурсам и всему, что с этим связано.

Лиам поднял руки.

— Легче. Легче, приятель. Я всего лишь спросил.

Лори смутно осознавал, что слишком остро реагирует, но чувствовал себя словно в западне. Ему сложно было унять панику.

— Это не то, что ты думаешь. Это совсем невесело. Это не так… ну, я не знаю, что такое полупрофессиональный футбол, но конкурсные бальные танцы — это вообще не о веселье. Изнурительно, отвратительно и запросто можно получить нож в спину. Нет.

— Я понял твое «нет», — сказал Лиам, используя тот же тон, который применял для своей команды за столом. — Мне очень жаль, что ты не хочешь помочь Эду. Сейчас это ему на самом деле нужно. И могу сказать — ты ему по-настоящему нравишься.

Лори снова покраснел.

— Он просто пьян.

Лиам покачал головой.

— Не просто. Но… ладно, полагаю, я не должен спрашивать, потому что вы не встречаетесь и не близки, как я надеялся.

Лори знал, что ему надо пройти мимо, но не смог остановиться себя.

— Спросить меня о чем?

— Мне надо доставить Эда домой. И его нельзя отправлять одного, он слишком много выпил. Пьяный и расстроенный — не очень хорошая комбинация, чтобы оставлять его без присмотра. Но я могу получить от жены, если буду поздно. А мне еще нужно будет перегнать ему машину. — Лиам похлопал Лори по плечу. — Не бери в голову. Бутч, Джаред или кто-нибудь разберутся с ним.

Лори мог отпустить ситуацию, мог сказать: «Отличный план. Еще раз спасибо». Но поступил иначе.

— Я отвезу его домой.

Лиам вздернул брови.

— Ты уверен? Эд может быть еще той занозой в заднице. И он явно полон решимости залезть к тебе в штаны. Кроме того, ты, наверное, не в курсе, но его квартира — помойная яма. Серьезно. Большинство ребят даже не хотят приближаться к его дому.

— Оставлю его у себя, — ответил Лори, игнорируя ту часть, где Эд хочет забраться в штаны. — Отсюда недалеко. И я свободен до двух дня.

— Ему надо будет взять на завтра больничный, — сказал Лиам. — Что не есть хорошо, если учитывать ситуацию у него на работе. Но Эду повезет, если он будет в состоянии функционировать к двум. И, скорее всего, тебе придется убирать в туалете.

— Все хорошо, — произнес Лори.

— Ну, тогда ладно. — Лиам улыбнулся. — Тебя предупредили, но ты все равно согласился. И ты готов проследить, что Эд не навредит себе и не утонет в собственных отходах. Тогда давай сделаем это. — Он сжал плечо Лори и повернулся к группе футболистов. — Эй, Маурер! Давай, приятель, твое шоу окончено. Время собираться.

Эд, который дремал на плече Кейси, поднял голову, моргнул и впился взглядом в Лиама.

— Я не поеду домой, — заявил он.

— Нет-нет, — согласился Лиам, — ты едешь домой к Лори.

Эд с удивлением посмотрел на Лори, затем немедленно поднялся и, шагая достаточно прямо, подошел к ним.

Стол разразился криками.

— Эд собирается хорошо провести время, — крикнул кто-то.

Лиам нахмурил лоб и повернулся к Лори.

Лори, покраснев, пробормотал:

— Все в порядке. Давай просто уйдем.

Эд подошел к Лори и практически врезался в него.

— Ты отвезешь меня к себе домой? — спросил он, обнимая за талию.

— Да, — ответил Лори, пытаясь изобразить спокойствие, — ты слишком пьян, чтобы оставаться один.

— Эд, ты должен вести себя прилично, — наказал ему Лиам, подходя к ним и отрывая Эда от Лори. — В противном случае тебе придется добираться до своего дома самостоятельно.

— Я буду молодцом, — пообещал Эд, но снова потянулся к руке Лори и не отпустил его, даже когда они пробирались к выходу через бар.

И настоял, что поедет с Лори, а не с Лиамом.

— Я не возражаю, — сказал Лори Лиаму, когда Эд устроился на пассажирском сиденье его машины и с вызовом посмотрел на Лиама. — Правда.

— Поступай, как считаешь нужным, — ответил Лиам и направился к машине Эда с ключами, выхваченными у того из рук.

Пока они ехали, Эд вел себя спокойно, но много говорил.

— Значит, ты не злишься на меня? — спросил он, как только Лори выехал на дорогу.

Лори посмотрел на него, слегка нахмурившись.

— Почему ты все время спрашиваешь об этом?

— Потому что ты выглядишь злым. Потому что я большой придурок. Потому что я пропустил танцы.

— Эд, — устало начал Лори, но потом вспомнил совет Лиама, — я не злюсь. Просто сиди, пожалуйста, чтобы я мог вести машину.

Эд откинулся назад, но продолжил задавать вопросы.

— Что Лиам тебе сказал? Что он рассказал тебе? Он говорил обо мне? Почему ты так странно смотрел на меня?

О, боже. Лори и не думал, что Эд обращал внимание на их разговор.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — соврал он. Перестроился и влился в движение.

— В баре. Ты странно на меня смотрел, — настаивал Эд.

— Наверное, заметил у тебя на лице остатки чизбургера, — ответил Лори.

— Ты смотрел на меня так грустно. — Пауза. — Как иногда бывает мне.

Лори ничего не ответил, следя за дорогой и ведя машину.

— Что Лиам сказал тебе? — упорствовал Эд.

Лори сдался.

— Он сказал, что ты скучаешь по футболу, и что сегодня это тебя особенно сильно беспокоит.

Эд пристыженно кивнул.

— Да, — он взглянул на Лори и нахмурился, — но почему ты на меня так смотрел?

— Это не имеет значения.

— Я хочу знать.

Лори снова сменил полосу движения. Его ладони стали влажными.

— Я пытаюсь вести машину.

— Лори, почему ты смотрел на меня грустным взглядом?

Он пьян. Он не вспомнит. И чтобы его заткнуть, Лори рассказал ему правду:

— Потому что я скучаю по танцам, как ты по футболу.

— Это не так, — обвинительно произнес Эд, — потому что ты все еще танцуешь.

— Не так, как раньше. — Лори сначала напряг руки, затем расслабил, будто отпустив себя. — Раньше я участвовал в соревнованиях. Много. Я старался ради каждой награды, ради каждого трофея, ради каждого «Артист в резиденции»[8]. Я выигрывал и много. В большинстве случаев. — Лори не сводил с дороги глаз, но его мысли ушли в прошлое. Ночь окутала его, расширяясь и сжимаясь вокруг, и он чувствовал себя странно. И теперь, когда начал говорить, уже не мог остановиться, слова сами лились из него. — Но я никогда не чувствовал себя полностью удовлетворенным. Всегда чего-то не хватало, и я продолжал искать. И искать. — Он долго моргал, ненавидя, что пришлось снова открыть глаза, чтобы следить за дорогой. — А потом пришлось остановиться.

— Почему ты остановился? Я не понимаю. Что ты имеешь в виду под «искать»? Что? Что ты сделал?

В этот момент Лори понял, что никогда никому не признавался и никогда никому не рассказывал эту историю, потому что все уже знали. Даже с теми, кто знал, он не обсуждал напрямую. Он не был уверен, что хотел, чтобы Эд был в курсе. Он не был уверен, что хочет, чтобы Эд знал, насколько он был отвратителен.

Что совсем не объясняло, почему он продолжил.

— У меня были отношения. С мужчиной. Тоже танцор. Мы держали в секрете нашу связь. Если даже люди и подозревали, что ты гей, предпочли бы, чтобы ты не распространялся об этом. Но мы начали танцевать вместе. Тайно. Пол был международным танцором бальных танцев, от которых, признаю, я воротил нос. Но он показал мне, каким прекрасным может быть бальный танец. И в этом я тоже был хорош… действительно хорош, особенно с ним. Он поддразнивал меня, что я прирожденный ведомый, и это было правдой. Я любил выступать на сцене, и когда танцевал как ведомый с Полом, мне казалось, я нашел землю обетованную. Итак, мы танцевали, но всегда наедине. Я ходил на его соревнования, смотрел, как он танцует с партнершами и ненавидел их. Я хотел быть ими. Я хотел быть тем, кто танцует с ним. Я хотел быть тем, кто победит вместе с ним. И вот так все началось.

— Так началось что? — спросил Эд.

Лори выдержал долгую паузу. Потом проглотил комок в горле и продолжил:

— Именно так я убедил Пола, что должен стать его партнером. Сказал, что мы оба должны выйти на сцену. Сказал ему, что мы настолько хороши, что остальное будет неважно. Сказал, что люди будут шептаться, но, в конце концов, это не будет иметь значения, потому что мы выступим лучше всех. Сказал, что мы вдвоем захватим международный танцевальный мир, так же как я покорил сцену. И я убедил его. Мы не пошли на однополые соревнования. Мы приняли участие в официальных соревнованиях. Официальная организация. Мы вышли как пара. Я изменил мое сценическое имя Лоуренс на Лори Паркер. До тех пор, пока мы с Полом не вышли на танцпол, люди предполагали, что я женщина.

Память накрыла Лори, он почувствовал себя холодным и пустым.

— Это сработало? — спросил Эд с надеждой.

— Нет, — Лори снова уставился на дорогу, — мы исполнили наш первый танец, а после нас выгнали из конкурса. Был огромный скандал для нас обоих, но для Пола все закончилось очень плохо. Надо мной смеялись, а карьера Пола была уничтожена, и он психологически был почти сломлен. — Лори провел рукой по бедру, чувствуя грусть и неловкость. — Сейчас у него все хорошо. Относительно. Бывший общий друг был настолько любезен, что просветил меня. Но он больше не будет выступать на соревнованиях. И это моя вина.

Последние слова причинили Лори такую боль, что перед глазами все поплыло. Он немного сбросил скорость, моргнул и попытался прийти в себя. Затем почувствовал руку Эда на своей.

Очень пьяный Эд с удивительной трезвостью посмотрел Лори в глаза.

— Это не твоя вина.

Лори снова вернулся к дороге, пытаясь вырвать руку.

— Моя. Я толкнул его на это. Он не хотел, но я давил…

— Тогда он должен был сказать «нет», — перебил его Эд. — Он тоже хотел. Не твоя вина. Просто так получилось. — Он указал на свою шею. — Как это не моя вина. Или того парня, что приземлился на мою шею. Просто стечение обстоятельств.

Лори открыл рот, чтобы поспорить, но промолчал. Зрение снова затуманилось, и он яростно заморгал.

— Извини, — прошептал он. — Я смешон.

Рука Эда сжала ладонь Лори.

— Нет. Ты не смешон. Ни капли.

Лори сжал ладонь Эда в ответ, и они держались за руки все дорогу от автомагистрали до гаража под квартирой Лори. Пока Лори не пришлось высвободиться, чтобы проехать по узкой парковке. Он чувствовал, как Эд смотрит на него, ощущал интенсивность его взгляда, и вдруг внезапно осознал, как пространство машины уменьшилось. Лори не смел повернуться и взглянуть на него, потому что каким-то образом понимал, что на этом все будет кончено. Что это было за «все» — он еще не мог определить. Но знал, что не готов к этому.

Когда Эд снова потянулся к нему, Лори быстро открыл дверцы машины и вышел.

К ним подошел Лиам, подъехавший следом; он припарковался на месте для гостей и бросил Лори ключи от машины Эда.

— Тебе помочь поднять его наверх?

На секунду Лори захотелось настоять, чтобы Лиам все же отвез Эда домой. Но вместо этого отрицательно покачал головой.

— Нет. Справлюсь.

— Тогда я пойду поймаю такси, — сказал Лиам и отдал честь Лори. — Удачи. Надеюсь, мы еще увидимся. — Он наклонился и крикнул в сторону машины: — Помни, Маурер, ты обещал себя хорошо вести.

Лиам расхохотался. Лори обернулся, чтобы понять, почему и увидел руку Эда над крышей машины. Средний палец был направлен в сторону Лиама.

— Спокойной ночи, — ухмыльнулся Лиам и ушел.

Лори снова вернулся к машине, чувствуя себя не в своей тарелке. Он убеждал себя, что дело в его признании, но понимал, что тут нечто большее. Он обошел машину со стороны багажника и подошел к двери Эда. Она была уже приоткрыта, и оттуда торчала нога. Лори полностью распахнул дверь и посмотрел на мужчину, которого согласился принять у себя на вечер, мужчину, чья рубашка была расстегнута на три пуговицы; который покачивался на сиденье, чьи темные волосы торчали в беспорядке, чья щетина выглядела грубой и отчетливо виднелась на покрасневших щеках… чьи темные глаза смотрел на Лори с мутным, но явным чувственным обещанием.

Лори почувствовал головокружение. И дело было не в его признании. Дело было в Эде.

Лори удалось вытащить Маурера из машины без происшествий и даже успешно довести до лифта. Они поднялись на нужный этаж, но дальше по общему коридору идти было сложнее, потому что Эда сильно вело в стену. В итоге Лори довел их до своей двери и прижал Эда к косяку, пока возился с ключом. Но когда, наконец, захлопнул дверь внутри квартиры, обернулся и увидел Эда, заполнившего пространство и улыбающегося своей глупой пьяной улыбкой, Лори запнулся. Лицо Эда вытянулось.

— Прости, — произнес он.

— За что?

Эд снова улыбнулся, но уже печальной улыбкой и грустно указал на себя.

— За это. За пьянство. За проблемы, что я тебе создал. За то, что ты остался нянчиться со мной. — Он тоскливо взглянул на Лори. — Извини, что тебе приходится довольствоваться таким партнером как я, а не тем, кто бы заставлял чувствовать себя как на земле обетованной.

У Лори закружилась голова. Он знал, что должен объяснить Эду, что именно танец с партнером, а не Пол, давали ему такое чувство. Он знал и понимал, что на самом деле их отношения не были так хороши как совместные танцы, не говоря уже о романтике. Но он не смог ничего об этом сказать сейчас, не в момент, когда Эд стоял в коридоре, заполняя его собой. Эд, пахнущий пивом. Эд, держащий его за руку и говоривший, что прошлое — это не его вина. Эд, который сводил его с ума, но когда был рядом… Лори наконец осознал — что, когда Эд был рядом, он не чувствовал себя одиноким.

Лори замер, позволяя всем этим мыслям кружиться в голове и решил перестать обманывать себя и признать, по крайней мере, для себя настоящую причину, по которой он захотел отвезти Эда к себе домой.

— Лори? — неуверенно спросил Эд.

Но Лори все еще не знал, что сказать. Поэтому шагнул вперед, прижал Эда спиной к дверце шкафа и поцеловал.

ГЛАВА 7

Sacada (сакада): шаг, мягко вымещающий партнера с его территории.

Эда разбудил солнечный свет, струящийся сквозь незнакомое окно на незнакомую кровать, где он и лежал… голым. Матрас под ним был мягким, что не очень помогало, потому что Эд чувствовал себя отвратительно. Его голова раскалывалась, во рту будто кто-то сдох, и он так сильно хотел писать, что сводило зубы.

Рядом с ним кто-то пошевелился.

Эд закрыл глаза и произнес безмолвную отчаянную молитву. Затем велел своему мочевому пузырю заткнуться на хрен и попытался оценить ситуацию. Он начал с глубокого вдоха.

Эд с облегчением выдохнул. Он чувствовал запах мужчины. Женщины пахли нежно и свежо. Женщины пахли немного сладко. В женских спальнях пахло лаком для волос, кондиционером для белья и… женщиной. Мужчины, даже самые дотошные чистюли, пахли мускусом.

Крепкий. Немного острый. Пикантный запах. И если Эд был заинтересован, то вкусный.

Это был запах мужчины, и мужская комната. Что означало, он ушел домой с мужчиной. Спасибо, боже, черт возьми.

Затем Эд с некоторым трепетом сосредоточил внимание на своей заднице.

Задница не ощущалась дискомфортно. Хотелось выпустить газ, но в остальном его задняя часть ощущалась как обычная привычная задница. Никто не трахал его, а если и трахнули, то тому парню нечем гордиться. Но, вероятнее всего, ничего не произошло. Так что никаких оргий без презервативов. Эд снова возблагодарил бога. А потом еще раз вздохнув, собравшись духом, повернулся, открыл глаза и попытался опознать незнакомца, которого трахнул он.

Но когда увидел, кто лежал на другой стороне постели, он чуть не обоссался прямо на кровать. Потому что мужчина не был незнакомцем. Это был Лори.

Эд моргнул несколько раз, но ничего не изменилось. Серьезно, Лори Паркер лежал — тоже обнаженный! — рядом с ним в постели на очень красивых плотных шелковых белоснежных простынях. Темно-русые волосы в живописном беспорядке разметались по подушке, и Лори точно спал, поэтому черты лица излучали мягкость и расслабленность, что делало его изящным, трогательным и особенно красивым. Прекрасный. Да, Лори был по жизни красив, но в тот момент казался прекрасным, словно фарфоровая статуэтка: бледные щеки, окрашенные нежным розовым румянцем, и губы, привлекающие внимание. Расслабленный. Он выглядел расслабленным и спокойным.

Я лежу в постели с Лори. Голый. В постели. С Лори.

Эд моргнул. Какого черта? Какого черта?

Лори… обнаженный.

С ним.

Лори разделся догола с ним.

Я трахнул Лори. Тепло расплылось по телу Эда.

А затем леденящий ужас реальности обрушился на него, будто защитник на футбольном поле.

Я трахнул Лори и не помню, как трахал его.

Эта мысль отозвалась сдавленным мучительным звуком, и это разбудило Лори. Эд в панике уставился на него с открытым ртом, когда прекрасный, великолепный и чертовски милый Лори посмотрел на него с улыбкой. А потом, когда достаточно проснулся, чтобы прочитать выражение лица Эда, попытался выскочить с кровати.

Эд успел схватить его за плечо и остановить.

— Лори?

Лори поднял подбородок.

— Да?

Эд отшатнулся.

— Лори?

Он почувствовал, как мир ускользает у него из-под ног. Это, должно быть, ошибка? Как он мог трахнуть Лори и не помнить? Как они прошли путь от «вежливый Лори» до «обнаженный Лори»?

— Лори, мы… мы… не… я… — Он покачал головой и сильно впился пальцами в плечо Лори. — Лори?

Лори потянулся и скинул руку Эда со своего плеча, натянул простыню до подмышек и откинулся на подушку.

— Да?

Поза Лори посылала тревожный сигнал, но Эд не мог разобраться в ситуации, не говоря уже о том, чтобы действовать тонко.

— Лори… мы? Ты и я? Мы… Боже! — Он просто не мог произнести эти слова.

— Занимались сексом? — ему услужливо подсказали.

Эд молча кивнул. Он весь напрягся, настроившись на ответ, но при этом даже сам себе не мог признаться, на какие слова надеялся.

Глядя на Лори, показалось, что тот задумался над вопросом. Наконец, он пожал плечами:

— Зависит от твоего определения.

Эд закрыл глаза и провел рукой по лицу.

— Что… что мы делали?

— Ничего такого, что могло бы оправдать тот ужас, который ты, похоже, испытываешь, — ответил Лори резким тоном. И грубым. И злым.

Эд прижал руку к голове.

— Последнее, что я помню — это офис! Как… как? Как так получилось… и ты… и…

Я даже не знал, что нравлюсь тебе!

Он посмотрел на оголенную грудь Лори, подумал о своем обнаженном теле под простыней, о том, что видел тело Лори, возможно, даже исследовал руками и не помнил.

Эд застонал.

— Я такой долбанный придурок.

Он натянул простынь на голову, чтобы спрятать под ней свои страдания. Но вдруг осознал, что под простыней он находился не один и быстро открыл глаза.

Лори тоже понял это и перекатился на бок, подтыкая часть ткани под свое тело и эффективно скрывая себя от глаз Эда. Раздраженный Эд вылез из-под простыни и посмотрел на Лори. Тот ответил ему свирепым взглядом.

— И кстати, «пожалуйста» за то, что отвез тебя домой и не дал убиться пьяным. И за то, что вымыл пол в ванной и терпел, пока ты распускал руки…

— Мы были в баре? — Вспышка памяти, и Эд сел. — «У Мэтта». Мы были у Мэтта. Мы…

Вертикальное положение усилило похмелье, он застонал и снова медленно опустился на подушку.

— Да. Я приехал к Мэтту после того, как ты не явился на занятие, и Вики назвала меня безумцем. Потому что ты был или пьян, или ранен, или, может быть, оба варианта, и ты был расстроен и спрашивал про меня.

Эд нахмурился, переваривая информацию. Звучало смутно знакомо или, по крайней мере, правдоподобно.

— Что со мной случилось?

— Ничего. Я позвонил тебе, но ты не мог внятно говорить, и твой друг Лиам рассказал, как добраться до места. Я несся всю дорогу, переживая, что с тобой что-то случилось.

Эд удивленно повернулся к нему. Он был тронут.

— Ты беспокоился обо мне?

— Да, потому что я идиот, — щеки Лори окрасились красным, — потому что ты не был в беде, а просто весело тусил со своими футболистами.

Это… это чувствовалось знакомо.

— Да. Я вроде помню, — Эд засиял. — Да! Помню, как ты появился. Я правда помню. — Потом снова сдулся. — Но на этом все. Только твое лицо, и ты сидишь рядом со мной за столом.

Ты выглядел обеспокоенным.

— Ты заставил меня съесть жирный гамбургер с сыром внутри. Ты не позволил мне уйти, и поэтому, когда Лиам сказал, что кто-то должен находиться с тобой и убедиться, что ты будешь в порядке, я вызвался, — Лори сжал губы с отвращением.

Эду не было противно. Он был потрясен. И тронут.

— Ты сделал это для меня?

— Да, — огрызнулся Лори.

Почему? Но Эд не стал спрашивать вслух, а просто посмотрел на Лори.

— Спасибо.

Лори фыркнул и лег на спину.

Эд перекатился на бок и потянулся к нему. Лори попытался отбиться от прикосновений, но Эд настойчиво взял его за руку.

— Итак, ты отвез меня домой. И у нас был секс, — подсказал он, — в некотором роде.

— К сожалению, да, — признался Лори.

Эд переплел свои пальцы с Лори.

— Что мы делали? — И когда Лори не ответил, Эд провел большим пальцем по тыльной стороне ладони, ободряюще поглаживая. — Так как ты установил ограничения, предполагаю, проникновения не было?

Лори стал по-настоящему взбешенным.

— Думаешь, я позволил бы меня трахнуть, когда ты был так пьян, что не помнишь, что случилось?

— Ты мог бы трахнуть меня, — заметил Эд.

— Я думал об этом, но потом у тебя началась рвота, и этот порыв прошел. — Лори произнес это так сухо, что Эд не мог понять, была ли это колкость, или он реально чуть не трахнул его.

Мысль о том, как он был близок к тому, чтобы бытьс Лори, пронзила Эда болью и тоской, и он замер. Мочевой пузырь почти разрывался, настаивая отправиться в туалет, но Эд проигнорировал его требования и сосредоточился на Лори.

— Так что мы делали? — То ли прошептал, то ли тихо проговорил. — Что произошло? — Когда Лори ничего не ответил, Эд снова погладил его по руке, умоляя: — Пожалуйста. Расскажи мне.

Он ожидал, что придется настойчиво просить, умолять и уговаривать. В лучшем случае Лори пробурчит все до мельчайших подробностей, либо бросит слова в Эда, словно кинжалы. Он был готов ко всему. Но когда Лори отвел руку назад и, глядя в потолок, рассказал Эду правду в точных, изящных, эротичных и обнаженных деталях, был в шоке.

— Ты прикасался ко мне весь вечер, — начал Лори. — Если ты не висел на мне, ты буквально лежал или касался плеча, шеи или руки. Когда я пытался уехать, ты посмотрел на меня, словно на предателя, и я не смог заставить себя бросить тебя там. В машине ты меня практически не трогал, но ты говорил со мной, расспрашивал обо мне. О моем прошлом. Я чувствовал себя глупо, и поэтому рассказал тебе все. А ты, как мне кажется, понял меня. Возможно, потому что был пьян. Но я не думал об этом, не в тот момент. Я чувствовал себя услышанным и пусть немного уязвимым, но ощущал себя с тобой в безопасности. Именно поэтому, полагаю, когда мы оба стояли уже в моей квартире, ты снова с тоской посмотрел на меня, и я поцеловал тебя. Я поцеловал тебя у стены. Ты поцеловал в ответ. А потом провел губами по моей щеке, впился руками в мои волосы и начал шептать. Ты сказал, что думаешь, что я красивый. «Такой красивый», — повторял ты. «Такой красивый-прекрасивый». Я снова пытался тебя поцеловать, чтобы заткнуть, но ты не переставал говорить.

Эд хотел, чтобы Лори немедленно замолчал. Он на самом деле считал Лори красивым. Он думал об этом все время. Но никогда не хотел произносить это вслух. И чертовски уверен, что никогда не хотел сначала сказать, а потом никогда не вспомнить.

Лори продолжал, но слова звучали неестественно и прерывисто, словно он хотел их произносить не больше, чем Эд хотел услышать их.

— Ты сказал, что я прекрасен, когда танцую. Что, когда смотришь, как я двигаюсь, у тебя внутри все сжимается. Сказал, что хочешь жить вместе со мной. Сказал, что хочешь двигаться внутри меня. И там, в коридоре, опустил меня на колени, все время говоря со мной. Шептал красивые пьяные невнятные вещи, и после того, как я помог тебе расстегнуть штаны, стянул мои волосы пальцами и притянул ближе. И потом, да, ты действительно двигался внутри меня.

Эд одновременно возбужденный и отчаявшийся, закрыл глаза, не в силах больше терпеть все это. Но Лори беспощадно продолжил:

— В какой-то момент мы переместились в спальню, где еще немного целовались, а потом ты говорил еще более красивые глупые вещи. О том, как ты все время думал о танцах со мной. О том, насколько живым себя чувствовал. А потом скользнул вниз по моему телу, целуя и шепча, и взял меня в рот. Ты развел мои ноги и занялся любовью со мной своим ртом и своими руками; сосал меня, гладил, и я сдался и пустил тебя. Я ни о чем не думал, только то, что ты делал со мной. И я отпустил. Чего я не делал очень долгое время.

«Остановись», — попытался прошептать Эд, но в горле было сухо, и поэтому он не смог ничего сказать.

— А потом, — с сожалением продолжил Лори, — тебе стало плохо.

Эд поморщился и крепче зажмурился.

— Ты успел дойти до ванной, но не до туалета. Ты извинялся. Много раз. Я сказал тебе не переживать, и мы помыли тебя. Я почистил тебе зубы, вымыл твое тело, и твой желудок успокоился. Я уложил тебя обратно в постель, закончил уборку, а затем остановился в коридоре, пытаясь решить, стоит ли мне спать с тобой рядом или занять диван. А потом ты меня позвал, и я подошел к тебе. Ты отговорил меня от пижамы, которую я уже надел, и я лег рядом. Ты поцеловал меня в лоб, прошептал нежную тарабарщину и уснул.

Он сделал паузу, и Эд, подумав, что он закончил, осмелился открыть глаза. Это было ошибкой, потому что увидел, как выражение лица Лори ожесточилось, переходя от мягкого к жесткому и злому.

— А потом ты проснулся и посмотрел на меня с ужасом, и я понял, что все это было просто пьяным безумием. Так мне и надо.

Весь этот рассказ целиком обезоружил Эда, но последняя часть стала ударом под дых. Он попытался заговорить, но горло не просто пересохло, а распухло. Эд попытался дотянуться до Лори, но его рука казалась парализованной. Ничего в нем не работало. Даже его мочевой пузырь перестал бороться за внимание своего хозяина. Эд лежал ошеломленный. Абсолютно и полностью ошеломленный.

Внезапно из телефона Эда на всю комнату раздался рингтон из «Piece он me» Бритни — кто-то настойчиво вызывал его с работы.

Работа. Эд перевернулся, глянул на часы на тумбочке, выругался про себя и, соскочив с кровати, направился к штанам. Они спокойно себе лежали аккуратно сложенными на какой-то полке, пока Эд не начал лихорадочно рыскать по карманам в поисках телефона.

— Ло?

— Эд? — спросила Трейси. Ее голос звучал взволнованно. — Эд, ты где, чёрт возьми?

Эд бросил штаны и потер лицо. Боже всемилостивый, ему нужно в туалет. Он на автопилоте побрел к двери через коридор в ванную.

— Я заболел, — простонал он, затем поднял крышку унитаза, прислонился к раковине, поддерживая себя в вертикальном положении, и дал своему мочевому пузырю долгожданное освобождение.

— Почему ты не позвонил?

— Болею, — повторил Эд. Он вздрогнул от удовольствия, как только мочевому пузырю стало легче. — Вырвало.

— Эд, у нас сегодня презентация для высшего руководства. Ты мне нужен здесь, — она сделала паузу. — Эд, ты… ты что, мочишься?

— Во сколько встреча? — Эд встряхнул член и покраснел.

— В два, — ответила Трейси, — но…

— Я могу быть в одиннадцать тридцать, — сказал Эд. — Но ты захочешь спрятать меня в чулан.

Он почувствовал по телефону напряжение Трейси и посочувствовал ей, пусть и дистанционно.

— Я должен идти, — его голос снова зазвучал невнятно. — Увидимся.

— Эд! — закричала Трейси, но Эд уже нажал «сбросить звонок» и больше ее не слышал.

Посмотрев на телефон несколько секунд, Эд перевел взгляд на дверь. Лори. Он был там, ожидал в другой комнате, лежал злой как чёрт. Лори, который хотел его. Лори, который переспал с ним. Лори, который целовал его. Лори, с которым он переспал и который привел его в порядок после того, как ему стало плохо…

Лори. Лори.

Что мне теперь делать?

***

Что мне теперь делать?

Эд стоял, молча, ожидая ответа, но тот так и не пришел.

В конце концов, положил телефон на край раковины, потер лицо ладонями и забрался в душ.

Он испытывал искушение остаться там на весь день, спрятаться под теплой водой в надежде, что струи воды размоют его и сольют в канализацию. Он хотя и с трудом, но все же заставил себя двигаться. Вымыл волосы. Намылил тело, стараясь не думать о губах Лори, скользящих по его телу, и о нем самом, засунувшем пальцы в эти мягкие светлые волосы. Прополоскал рот, используя палец как зубную щетку, затем приспособил пальцы вместо расчески для волос. Наконец, обернул полотенце вокруг талии и покинул убежище ванной комнаты.

Лори был на кухне полностью одетый и что-то читал за кухонным столом. Он не поднял головы, когда вошел Эд.

— У меня не так уж много еды, — сказал он, не особо извиняясь. — Но, наверное, я мог бы приготовить тосты и кофе.

— Могу я пригласить тебя на завтрак? — спросил Эд, ожидая в ответ «нет».

Но Лори только пожал плечами, все еще сосредоточенный на журнале, который листал.

— Полагаю, да.

Не желая испытывать удачу, Эд коротко кивнул.

— Дай мне только одеться.

Быстро. Эд двигался так быстро, как позволяло собственное неустойчивое тело, буквально вскарабкавшись в штаны, рубашку, носки и в туфли, аккуратно разложенные на маленькой полке. Он не нашел свое пальто, но накануне днем было тепло. Вероятно, он оставил верхнюю одежду в машине. Да и он не знает, где его машина.

Машина оказалась припаркованной в гараже Лори, он заметил ее, когда они выезжали на улицу.

И рядом был Центр искусств Уокера — самый посещаемый музей современного искусства. Они проехали мимо входа в «Сад Скульптур», крупного городского парка.

— Ничего себе, — восхитился Эд, — хороший район.

Лори коротко кивнул.

— Куда мы идем на завтрак?

— Кафе «Ключи»? — осторожно предложил Эд. — Здесь есть недалеко одно, верно?

Лори снова кивнул.

Остаток пути они ехали в тишине. Так же молчали, ожидая, пока хостесс предложит им столик, а когда сели напротив друг друга в кабинке, тишина стала реально тягостной.

Эд пытался успокоиться в домашней атмосфере знаменитого кафе, вдыхая запах блинов и яиц; наслаждаться запахом свежезаваренного кофе, согревающего руки через кружку, но у него это слабо получалось. Он наблюдал, как длинные пальцы Лори крепко сжимают ручку кружки. При этом он смотрел куда угодно, только не на Эда. И, глядя на Лори, Эд понял, что его снова отправляют за каменную стену, за которой он привык видеть преподавателя танцев. Было больно. Но затем он подумал обо всем, что рассказал Лори, обо всем, что он, Эд, якобы сказал и сделал, и все, что мог сейчас делать — просто смотреть на свою кружку. Так они и просидели молча, пока не принесли их заказ.

Эд немного расслабился.

— Мне очень нравятся здешние панкейки, — признался он, намазывая кусочек масла и потянулся за сиропом. Как обычно, желудок преодолел свою нервозность по поводу еды после алкоголя, как только получил некоторые кулинарные изыски этого заведения. — Нет ничего лучше.

Лори, у которого на полпути ко рту зависла вилка с омлетом, улыбнулся.

— Я не ем их. Всегда яйца.

Эд изумленно уставился на него.

— Серьезно?

Лори покачал головой, а Эд недоверчиво хмыкнул, затем отрезал щедрый кусок, полил сиропом и отправил вилку через стол.

— Ешь, — потребовал он.

Лори пытался возразить, но Эд решительно сунул вилку тому в рот.

Кровь в венах загудела, когда губы Лори сомкнулись вокруг вилки, а розовая плоть медленно скользнула по зубцам. Эд вытащил вилку, но удерживал ее в подвешенном состоянии над столом, наблюдая за ртом Лори, смотрел, как сжимаются губы, пока тот жует, смотрел на кончик языка, ловящий последнюю каплю сиропа, что осталась на губах Лори.

«А потом ты провел губами по моей щеке, впился руками в мои волосы и начал шептать. Ты сказал, что я красивый».

— Правда, вкусно, — Лори прочистил горло, отложил в сторону свою вилку и вытер рот салфеткой. — Очень вкусно.

«Ты сказал мне, что я прекрасен, когда танцую. Ты сказал мне, что, когда смотришь, как я танцую, у тебя внутри все сжимается. Ты сказал, что хочешь жить вместе со мной».

Эд тоже прочистил горло и больше ничего не говорил. Только ел.

Вскоре еда закончилась. Эд расплатился на кассе, и они вернулись к машине Лори.

Все шло не по плану Эда. Он не знал, что именно должен сделать, но все это было не то… абсолютная долбанная тишина. Он злился. Чувствовал себя беспомощным и разочарованным.

Черт возьми, он чувствовал себя обманутым.

Почему это была его вина? Как он все испортил? И что именно это было, до того, как они затронули эту тему? Эд понял, что напился по собственной воле, а все остальное было логическим завершением. Вся эта неловкость и непонимание. Вот в этом и была проблема. Это не было непонимание. Он на самом деле чувствовал что-то к Лори. Не совсем ясно сформулировал для себя, что именно, но да: все, что Лори сказал, что он говорил ему…да.

Каждое красивое слово. Каждое слово. Каждое долгожданное прикосновение. Которые он до сих пор, даже после того, как Лори рассказал ему, не мог вспомнить.

Вдруг всего стало чересчур. Слишком много. Черт возьми!

Они стояли на светофоре на пересечении Данвуди и Линдейл позади Центра искусств. Глядя в окно, Эд рассматривал траву, побуревшую и умирающую на ноябрьском холоде, пространство, открытое и манящее, и… вот оно.

Повинуясь внезапному порыву, он открыл дверь машины, выскочил из нее и убежал.

Он бежал и слышал, как Лори кричит ему сначала встревожено, потом рассерженно, но продолжал бежать. К этому моменту он уже не мог остановиться. Голова кружилась. Наплывала тошнота. Эд чувствовал себя дураком. Самым настоящим гребаным дураком.

И ему на самом деле было очень страшно.

В голове все еще стучало, и съеденный панкейк подпрыгивал в желудке, но Эд продолжал бежать все глубже и глубже в «Сад Скульптур». Он приходил сюда тысячу раз с мамой, которая любила это место. Но сейчас, пробегая мимо, воспринимал искусство как что-то расплывчатое, идентифицируя его на странном подсознательном уровне. Он слышал звон колокольчиков на деревьях и ощущал, как их сюрреалистичная музыка пронзала, раскрывая его. Он пробежал мимо моста «Ложка и Вишня»[9]. Местная оросительная система была отключена на зиму. Пробежал мимо «Острие Ножа» и «Стоящей Рамы». Эд бежал до тех пор, пока его легкие не начали гореть, а ступни ног не стали посылать иголки вверх по ногам.

Он понятия не имел, куда направлялся. «Моя машина, — понял он, — моя машина на гостевой парковке, как раз за этой изгородью». Да. Он заберет машину и уедет. Покончит со всем этим. Никаких «прощай», никакого больше Лори, готового убить его взглядом. Одним махом покончить со всеми этим. Эта мысль причинила ему боль, но осознание того, что ему будет не по себе рядом с Лори, когда он и так чувствовал себя полным дураком, ужасала еще больше.

Он по-крупному облажался. Вместо того, чтобы использовать тропинку, которая вывела бы его на улицу, он оказался в «Двустороннем зеркальном лабиринте» — тупике. Тяжело дыша, он наклонился, уперся руками в колени, посмотрел на искаженное дымчатое отражение себя, которое явила ему инсталляция.

Эд заглянул в испорченное видение себя, размытое, трансформировавшееся и потемневшее. Он знал: несмотря на все, что говорил себе ранее, всю свою притворную бодрость, которую он пытался создать, все его планы, будто он хорошо чувствовал себя изнутри — все это счастье было фальшивым. А вот что было настоящим. Дело было не только в Лори, хотя и в нем тоже. Все было неправильно. Все в нем было фальшивым, неправильным и несвязным. Он был очарован мужчиной, который никогда бы не захотел его. А когда вообще удалось добраться до этого мужчины, то оказался слишком пьян, чтобы помнить. Он держался зубами за работу, которую ненавидел. Вел занятия на тренажерах, танцевал и тусовался с парнями, но все это было фальшиво, все впустую, все ничто. Потому что сам он был никем и ничем. Все, что у него когда-либо было — это футбол, да и тот ненастоящий. Просто хобби, просто забронированное место для мечты со времен старшей школы и колледжа. Он мог притворяться сколько угодно, но это долбанное отражение было самым реальным, чем когда-либо.

Эд уставился на себя, измученный, страдающий, дрожа от усталости, ненавидя себя, ненавидя свою жизнь.

— Эд.

Зов шел издалека, и сначала показалось, что почудилось, и он сходит с ума в довершение всего остального. Но тут снова услышал свое имя и в оцепенении повернулся на звук. Лори стоял на траве у тротуара. И выглядел не только сильно злым, но и неуверенным и обеспокоенным.

Лори, с которым я занимался прекрасной любовью, о которой даже мечтать не смел. И чего я до сих пор не знаю, что мы делали, потому что не могу вспомнить.

Эд почувствовал жжение в глазах и горле и моргнул, изо всех сил пытаясь сдержать эмоции. Но не смог остановить свой рот.

— Что ты мне сказал, — крикнул он через скульптуры, — в машине? О своем прошлом? Что ты сказал мне, что я смог понять?

Он ждал ответ. Лори выглядел неуверенно, но Эд каким-то образом чувствовал, что дождется ответа. Так Лори и сделал.

— Я сказал, что мне пришлось отказаться от жизни, которую любил. — Лори, одетый в пальто, сунул руки в карманы, будто защищая себя от него. — Я сказал, что знал, что та часть моей жизни должна закончиться, что это больно, и часть меня умерла вместе с тем концом. Иногда я все еще скучаю. Иногда не знаю, пройдет ли боль когда-нибудь. Я сказал, что в этом часть моей вины, но ты настаивал, что это не так. И я почувствовал себя лучше впервые за много-много лет. Это был хороший момент.

— Похоже, да. Мне жаль, что я пропустил. — Эд снова почувствовал жжение. Он попытался рассмеяться, но задохнулся и посмотрел вниз.

Когда он стал таким одиноким?

И где, чёрт возьми, справедливость? Он встретил того, кто смог ослабить эту боль и умудрился сразу потерять его, даже не помня, как это произошло?

Тяжкое удушающее отчаяние схватило его за горло, и он отвернулся. Но когда увидел себя в зеркале и вскрикнул и попытался отвернуться, но не смог спрятаться от зеркала, не смог удержать слезы, что текли по его щекам — и в своих страданиях он устало закрыл глаза.

Когда он почувствовал мягкое теплое прикосновение руки Лори к своей, отчаяние еще сильнее накрыло его, но рыдание удалось превратить во вздох.

— Я действительно думаю все это о тебе, — прошептал Эд тихим надломленным голосом. — И дело не в том, что я был пьян. — Он крепче зажмурился и покачал головой, пытаясь улыбнуться или засмеяться, но не смог. — Мне так чертовски жаль, что я все испортил.

Рука на его руке была твердой, но мягкое касание губ по щеке расслабило его. Он вошел словно ребенок в теплоту силы рук Лори и прижался лицом к его щеке. Он ждал, что Лори что-то ответит, скажет ему, что он не облажался, что все в порядке. Но Лори промолчал. Он просто держал его.

Означает ли это, что у них все хорошо?

Эд прерывисто вздохнул.

— Ты сводишь меня с ума, Лори, — прошептал он. — Ты, блядь, выворачиваешь меня наизнанку.

Руки, державшие его, сжали крепче и притянули ближе.

— Это чувство взаимно, — прошептал Лори в ответ.

Они стояли там, слегка покачиваясь и больше ничего не говоря, но на этот раз молчание было не напряженным, а, скорее, продолжением освобождения. Эд позволил этому чувству захватить его и расслабить. Поддержать его.

— Где ты припарковался? — спросил он через несколько минут.

— В зоне, где парковка запрещена. Я разглядел тебя сквозь деревья и просто бросил машину, не хотел упустить, если ты решишь уйти через «Парадный ледяной сад», — Лори уткнулся носом с шею Эда. — Скорее всего, ее уже отбуксировали.

Дыхание Лори щекотало кожу. Эд провел руками вверх по спине Лори, затем к ягодицам вниз.

— Я оплачу штраф и заберу машину.

— Забудь о машине. Это не имеет значения. — Лори оставался в том же положении.

Печаль, которая всего несколько мгновений назад казалась такой тяжелой, исчезла как дождевые облака, прогнанные солнцем. Но даже находясь в объятиях Лори, Эд наслаждался этим ощущением: прикасаться к нему, наслаждаться, как нос Лори согревает его кожу дыханием, и губы на коже его шеи… Но он так же осознал и надвигающееся будущее.

— Что теперь, Лори? Что мы будем делать?

Лори продолжал тыкаться носом, тыкаться и тыкаться. В конце концов заговорил, и его губы касались кожи Эда с каждым произносимым словом.

— Мы вернемся в мою квартиру. Ты заберешь свою машину. Поедешь домой, переоденешься и поедешь на работу. Я вернусь за своей машиной, где бы она ни была, и затем сделаю то же самое.

— А что потом? — упорствовал Эд, все еще поглаживая поясницу Лори. Могу ли я заняться с тобой любовью снова, на этот раз, когда буду помнить все?

— А потом мы вернемся каждый в свой дом. И тогда ты позвонишь мне, или я позвоню тебе. Если мы захотим, сходим на ужин. Или просто поговорим. — Он погладил кожу Эда. — Мы будем двигаться медленно. Будем двигаться вперед очень медленно и очень осторожно. И посмотрим, что получится.

«Не слишком медленно», — надеялся Эд. Но он не хотел все испортить, поэтому просто кивнул. Но он все равно не смог заткнуться.

— Я хочу снова танцевать с тобой.

Лори скользнул носом по подбородку Эда, а когда отстранился, улыбнулся.

— Я тоже, — взгляд Лори упал на губы Эда, и его глаза потемнели. — Постарайся запомнить это, ладно? — прошептал он и поцеловал Эда в губы.

Эд закрыл глаза и открылся, принимая Лори внутрь своего рта. Вздрогнул, почувствовав прикосновение чужого языка, замер от его остро-сладкого вкуса, более сильного и соблазнительного, чем любой сироп для блинов.

«Лори», — мысленно простонал, повернул голову, чтобы углубить поцелуй.

Лори притянул Эда к себе и крепче прижал, касаясь губ Эда, пока они не слились воедино. Лори проникал все глубже и глубже, и Эд принимал, радостно приветствуя в его в том месте, где никто из них не был одинок.

ГЛАВА 8

Dosado (also dos-y-dos): досадо (дос-а-дос): круговое движение, когда партнеры изначально стоят друг перед другом, ходят вокруг друг друга, не поворачиваясь, лицом к лицу.

В итоге для Эда все сложилось лучше, чем он ожидал и с пятичасовым опозданием на работу, и с похмельем. До окончания собрания Трейси была слишком занята, чтобы читать нотации, но при первой же возможности потащила его чуть ли не за ухо в свой кабинет.

— Похоже, ты не понимаешь, насколько реальна угроза увольнений. Руководство уже думает о следующем раунде, — строго высказала она. — Так что сам по себе вопрос даже не стоит. Грядут сокращения. И как бы ты мне не нравился, Эд, я не могу закрыть глаза на твое сегодняшнее появление в офисе с похмелья. А теперь я даю тебе возможность оправдать себя.

Эд опустил взгляд на поверхность ее стола.

— Это была плохая ночь. — Он рассеяно потер шею.

Вздрогнув, Трейси встревоженно наклонилась вперед к столу.

— О, тебя беспокоит твоя травма? Ты должен был сказать. Тогда я бы не стала так психовать. Может отправить тебя на больничный? Компенсация будет меньше зарплаты, но для человека с инвалидностью все же лучше, чем…

— Эй! — Эд резко вскинул голову, но ему потребовалась еще секунда, чтобы сформулировать свое возмущение. Он наклонился вперед. — Я не инвалид. Просто у меня в районе шеи болит мышца, которая иногда спазмирует. Одно из нервных окончаний этой мышцы плохо контактирует с остальными. Так что я в порядке. Просто больше не могу играть в футбол.

— Ладно, — теперь Трейси улыбалась. — Я смогу защитить тебя, Эд.

— Мне все равно, — сердито ответил Эд. — Я не инвалид. Так что не нужен мне больничный.

Улыбка Трейси погасла.

— Значит, я поставлю тебя первым в списке на увольнение.

Эд наклонился и уперся лбом о край стола.

— Я не инвалид.

— Ладно, — Трейси тяжело вздохнула, — ты не инвалид, и я не отправлю тебя на больничный. Но, Маурер, мне нужна справка от доктора, что ты в порядке, к первой неделе декабря. Хочу, чтобы там было указанно, что ты не инвалид, и пусть сделают новые тесты и анализы состояния твоего здоровья. Дай мне хоть что-нибудь добавить в твое досье, Эд, кроме того, что ты пришел на работу, благоухая дешевым пивом.

— Хорошо, — поднимаясь проворчал Эд.

Образ Трейси, вальяжно сидевшей на стуле и уставившейся на стопку личных дел, преследовал его всю дорогу с работы. Он еще какое-то время сидел в машине перед домом, размышляя об ожидающих его наверху тяжелой тишине и беспорядке. Думал об одиноких длинных выходных. О Лори и поцелуе в «Саду скульптур» и о их свидании в субботу вечером.

А еще подумал о том, чтобы вернуться в бар Мэтта и опрокинуть в себя еще несколько кувшинов пива.

В итоге Эд плюхнулся на груду одежды на диване, по телефону заказал пиццу, затем включил телевизор и отключил голову.

По крайней мере, попытался.

Их первое официальное свидание прошло лучше, чем предполагал Лори.

Он беспокоился, что будет неловко, но если уж на то пошло, ужин проходил скорее так, как он уже привык. Эд обхаживал и дразнил Лори в ресторане, и тот попеременно чувствовал себя то взволнованным, то польщенным, чего, похоже, и добивался Эд. Когда они возвращались к машине Эда, тот держал Лори за руку, а затем открыл ему дверь со стороны пассажирского сиденья.

Лори так же обратил внимание, как много мужчин и женщин обращают внимание на Маурера. Иногда Эд замечал это, а чаще всего — нет. Когда он флиртовал с официанткой — это было мило. А когда подмигнул помощнику официанта, Лори почувствовал острый укол ревности, да такой обжигающий, что пришлось сделать несколько глотков воды. Впрочем, было глупо так реагировать — хотя Эд уделял внимание незнакомым людям, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, как Эд вел себя с Лори. Он улыбался, смеялся, дразнил и держал за руку.

Но увидев собственными глазами, насколько популярен Эд среди абсолютно незнакомых людей, (хотя явно не искал романтических отношений), Лори осознал, каким странным выбором он сам стал для Эда.

Лори все еще размышлял об этом, пристегиваясь ремнем безопасности в машине и замер, когда раздался мотив песни знакомого поп-исполнителя.

Он повернулся к Эду с выражением недоверия на лице.

— Бритни Спирс?

Эд ощетинился.

— Я не хочу ничего слышать о Бритни от того, кто включает «Ля-Буш» на уроках аэробики и ходит на концерты Барбры Стрейзанд.

Лори попытался возразить против любого сравнения Бритни Спирс и Стрейзанд, но затем вспомнил, сколько мужчин одарили Эда улыбкой.

— Хм, — произнес он.

По-видимому, в магнитоле был полноценный альбом Спирс, где каждая следующая песня звучала так же нелепо, как и предыдущая. Да, они были ритмичными, но сущим наказанием для ушей. Эд, однако, явно любил такую музыку, что озадачивало Лори. Сколько же еще секретов было у Маурера?

Он отвлекся, оставив свои прежние мысли и наблюдая за управляющим машиной Эдом и не заметил, как они въехали в подземный гараж под его квартирой. Эд остановился, не заглушив двигатель, но сделал потише музыку и повернулся к Лори.

— Итак, — начал он, — что будем делать?

Лори развернулся в сторону Эда. Его лицо находилось в тени, но нельзя было ошибиться: желание буквально висело в воздухе. Лори судорожно сглотнул.

— Не знаю.

Эд протянул руку и начал ласкать кожу запястья Лори.

— Из-за Дня Благодарения на этой неделе не будет никаких занятий. Полагаю, ты будешь праздновать со своей семьей?

Лори и забыл. Он кивнул.

— А ты?

— Как обычно буду помогать папе с индейкой, — пальцы Эда ни на секунду не останавливались. — Могу я позвонить тебе на следующих выходных?

— Да, — ответил Лори, задыхаясь и пытаясь заставить свою руку не дрожать от легких прикосновений. Затем он вспомнил. — О, вообще-то на следующих выходных я буду занят немного. — Желудок скрутило узлом. голос дрогнул. — Выступление. На самом деле, два.

Эд засветился, и его пальцы замерли на запястье Лори.

— Серьезно? Ты выступаешь? Почему не сказал? Я могу прийти?

— Это просто местная постановка «Щелкунчика», — сказал Лори, покраснев сильнее. Но Эд продолжал улыбаться.

— Ты будешь в лосинах?

Жар накрыл лицо Лори, он почувствовал головокружение.

— Да.

— Я обязательно приду. — Эд возобновил гипнотический массаж запястья Лори, легко сжав несколько раз. — Где можно купить билеты?

Лори покрылся гусиной кожей от чувствительных прикосновений, а затем все его тело запылало. Возможно, это произошло из-за желания Эда прийти на его выступление.

Эд будем там. От одной этой мысли Лори почувствовал облегчение. Он сглотнул и заставил себя говорить:

— У меня есть свободные билеты. Возьмешь один?

— Отлично. — Пальцы Эда скользили по его ладони, обводя круги на ней. — Может, я позвоню тебе раньше выходных.

Лори согнул пальцы… нервы? нетерпение? Он не понимал.

— Конечно.

Электричество пронзило его тело, когда рука Эда опустилась на его бедро.

— Может, я мог бы проводить тебя домой.

«Подожди! — поднялась паника, — подожди, мы собрались двигаться медленно»… А затем Эд сжал пальцы, наклонившись вперед, и прижался носом к уху Лори.

«Он хочет тебя. Прямо сейчас он хочет тебя».

Лори закрыл глаза, и все мысли исчезли.

Он слышал, как что-то поет Спирс о том, что она не помнит, чем занималась прошлой ночью, тягучая и пылкая — идеальное сопровождение к медленной, но решительной атаке Эда. Он поцеловал ушную раковину Лори, нежно покусывая кожу, посылая по телу дрожь. Лори задохнулся, когда язык Эда вошел глубже в ухо одновременно с рукой, что скользнула выше по бедру. Язык снова скользнул глубже, на этот раз смелее. Лори вздохнул, сдавшись, и раздвинул ноги. Одной рукой он потянулся к голове Эда, запутавшись в его волосах, другой — вниз, накрыл горячую руку и положил поверх своей растущей эрекции. Эд застонал. Лори возбудился. Они снова и снова на ощупь искали друг друга; рты, руки — сжимались, тянули… Эд вдруг отстранился, тяжело дыша. Но это было уже совсем не возбужденное дыхание. Он держался за шею.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил Лори.

Эд поморщился и осторожно кивнул, все еще держась рукой за шею.

— Наверное, неправильно повернул голову. — Он потер мышцу и снова поморщился. — Чёрт, — он вздохнул и посмотрел на часы на приборной панели. — Ладно, мне пора домой.

Несмотря на все свои прежние сомнения двигаться медленно, Лори был разочарован. Что вызвало чувство вины, ведь он должен был чувствовать озабоченность травмой Эда.

— Хочешь, я отвезу тебя домой? Или хочешь, — он попытался успокоиться, — остаться на ночь?

Видимо, он сказал что-то не то, потому что Эд нахмурился.

— Все порядке. Просто нужно рано вставать.

Сказал и тут же понял, что был слишком резок, поэтому повернулся и попытался улыбнуться… но снова вздрогнул. Выругался про себя и немного потер шею.

— Эд, — обеспокоенно возразил Лори, но Эд протянул руку и сжал его.

— Я в порядке, — тихо сказал он. — Просто такое иногда случается.

— Ладно. Если ты так говоришь. — Лори откинулся на спинку сидения. — Тогда на связи?

— Да, — сказал Эд, но не стал кивать в ответ.

Он выключил музыку и посмотрел на приборную панель. Лори на мгновение задумался, затем наклонился и поцеловал Эда в щеку. Вздохнув, Эд осторожно повернул голову и поймал губы Лори для быстрого поцелуя.

— Спасибо.

Лори хотел поцеловать его по-настоящему, предложить довезти домой или все же убедить подняться к нему. Но не стал ничего говорить, а просто улыбнулся, вылез из машины, махнул рукой и направился к лифту, поднялся в свою тихую квартиру и лег спать.

Однако, несмотря на все усилия избавиться от мыслей об Эде, он не смог.

Как и обещал, Эд позвонил в понедельник, а потом и в среду, но оба раза Лори казалось, что тот подавлен. Эд много говорил о работе, недовольный своим отделом и объемом заданий, который на них повесили; о коллегах в его отделе; о возможном увольнении, надвигающимся на него.

— Я ненавижу эту работу, — признался Эд, — но она мне нужна. Хотя бы из-за страховки.

— Чем бы ты хотел заниматься, — спросил Лори, — если бы имел возможность выбирать?

— Я бы играл в футбол, — горько засмеявшись, ответил Эд. — Всю жизнь.

— Ты когда-нибудь думал о тренерской работе? Ты ведь хорошо ладишь с детьми.

— Это не работа.

— Но может ею стать, верно? — спросил Лори, опустившись на диван и поджав под себя ноги. — Например, в школе?

— Для этого нужно быть учителем.

— Хм. — Лори сделал паузу. — Ты будешь хорошим учителем.

— Ты бы понравился моей маме. — Эд вздохнул. — Я изучал подобные варианты некоторое время назад. В нашем Центре была открыта вакансия помощника директора. Но оплата… низкая. Я не смогу жить в этой квартире и работать там. Плюс страховка.

Лори задумчиво прикусил губу и сдался.

— Да, это тяжело.

— Это жизнь. — Эд прочистил горло. — Что насчет тебя? Тебе нравится преподавать? Или ты хочешь вернуться на сцену?

Вопрос был настолько неожиданным, что Лори замер.

— Сцена? Нет. Нет-нет, спасибо.

Эд засмеялся.

— Но у тебя выступление на следующих выходных!

Только от одной этой мысли Лори затошнило.

— Это особое исключение. И больше не повторится. Преподавание не мое.

— Конечно, — согласился Эд. — Наверное, скучно. Преподавание — это своего рода выход на пенсию? Почиваешь на своих лаврах?

— Наверное, — ответил Лори, но картинка, созданная Эдом, казалась пустой. Так о нем думал Эд?

После они говорили, но избегали сложных тем. Лори хотел спросить, беспокоит ли Эда шея, но понимал, что эта тема только расстроит, поэтому промолчал.

Он думал об Эде всю неделю, и к собственному удивлению, особенно много, когда приехал навестить отца и мать.

По пути он представил, каково было бы пригласить Эда на ужин к родителям. Интересно, сможет ли Эд очаровать его мать, или они будут пикироваться? Его отец, вероятно, зароется лицом в газету.

Кэролайн, конечно, сразу взялась за него и свою любимую кампанию «возвращение сына на сцену». Лори получил короткую передышку, когда они отправились в конюшни. Он давно не садился на лошадь, и навыки, которые и ранее не были выдающимися, значительно ухудшились. И как результат — когда вернулся в конюшню, чувствовал себя ужасно.

— Ты должен ездить верхом чаще, — упрекнула его мать. — Когда-то ты подавал надежды.

Лори поморщился, потирая спину.

— Лошади — это твои амбиции, не мои.

— Лори, и какие у тебя амбиции сейчас?

Передышка закончилась. Он вздохнул.

— Мама, оставь это.

Кэролайн закрепила поводья лошади к стойлу и повернулась к Лори, уперев руки в бока.

— Ты ничем не занимаешься, только скачешь вокруг своей студии, позволяя этой Мэгги управлять собой, как суррогатной женой. Если ты не в студии, то сидишь дома. — Мать сморщила нос. — Или в этом Центре. Честно говоря, Лори, что ты пытаешься доказать?

— Я не пытаюсь ничего доказать. Я работаю волонтером в Центре, потому что помогаю Вики. Моя мама воспитала во мне веру, что благотворительность — важное дело.

— Не дерзи. — Кэролайн скрестила руки на груди и подняла бровь. — Скажи мне, когда ты собираешься вернуться к жизни? Выступление для Оливера — хорошее начало, но, дорогой, это просто все не то. Ты должен вернуться туда. Тебе нужно вернуть свое место.

Лори фыркнул.

— Я потерял свое место давным-давно.

— Тогда создай новое. Начни с малого. Этой весной намечается благотворительный вечер. Исполни ведущий номер. Покажи всем, насколько ты хорош. Напомни им, Лори, покажи им.

— Мама, я не хочу выступать, — отрезал Лори.

Она на мгновение поджала губы, и когда ее самообладание уступило место раздражению, покачала головой.

— Ты такой талантливый. Перспективный. Ты можешь делать все, что захочешь. Но ничего не делаешь. Ты можешь быть лучше. Лори, ты заслуживаешь лучшего.

Обычно к этому моменту Лори выходил из себя, но не сегодня. Сегодня он просто устал.

— Может продолжим спор за тыквенный пирогом? Я умираю с голоду.

К его облегчению Кэролайн больше не лезла к нему. Он ел пирог в относительной тишине. Единственный звук — шум футбольного матча, который отец смотрел по телевизору. Но позже, лежа в кровати, Лори обдумывал разговор с матерью. Что она имела в виду, когда сказала, что Мэгги управляет им как суррогатной женой? Жена? Это было смешно, и он должен был так ответить. Он и Мэгги были деловыми партнерами, и на этом все. Они не были женаты ни в прямом, ни в переносном смысле, и никогда не будут.

Но то, что звучало еще хуже, чем его предполагаемся роль в жизни Мэгги — настойчивое утверждение матери, что он заслуживает лучшего. Лори знал, что именно, по ее мнению, он «заслуживает», и не было никакого способа убедить ее в этом, кроме как… заслужить.

Интересно, что он заслуживает?

Он вспомнил замечание Оливера о своем отце, которое никак не мог забыть. Которое до сих пор эхом отдавалось в голове даже спустя несколько недель, стимулируя боль — мысль, что у него нет ничего, абсолютно ничего, о чем можно было бы поговорить с отцом, кроме разве что вопросов типа «осталась ли подливкадля пирога». Он не пытался привлечь внимание отца. И перестал пытаться уже давно. Были времена, когда он серьезно задавался вопросом: А был ли этот человек его отцом? Возможно, однажды ночью его мать и Оливер напились, а затем решили не рассказывать мужу о случившемся. Это гораздо больше подходило на правду, чем то, что он и Альберт Паркер имеют один общий ген. И все же это не так. Лори унаследовал телосложение и темперамент матери, но у него было лицо отца, нос и даже челюсть. Кроме того, навряд ли Оливер может напиться до такой степени, чтобы заняться сексом с Кэролайн Паркер. Вероятно, сначала он бы умер от алкогольного отравления.

Его отношения с отцом могли быть лучше? Что с ним не так?

Вспомнился пьяный Эда, который настаивал, что Лори ни в чем не виноват и уверял, что с ним все в порядке. Лори отчаянно желал, чтобы Эд оказался прав. Он устал от чувства вины. Устал зализывать раны и прятаться в своей студии. Дело было не в отце или матери, или в Поле, или в чем-то еще. Просто он больше не хотел танцевать. Не так. Не на больших блестящих сценах Нью-Йорка или Торонто или в другом месте, где деньги правят миром. Возможно ли, что именно это, а не вина, сдерживало его. Лори ведь не наказывал себя, и он ничего не хотел. Но так ли это? Действительно ли он ничего не хотел? А что он хотел? Что он хотел делать? В долгосрочной перспективе?

Воспоминание о губах Эда, скользящих по его груди в темноте, вспышкой появилось в его сознании.

Эд, обнимающий его во время танца.

Улыбающийся Эд.

Эд наклонился к нему, закрыв глаза, для поцелуя.

Эд, уязвимый и грустный, нуждающийся в объятиях и заверении, что все будет хорошо.

Лори повернулся на бок и теснее прижался к подушке. Он хотел Эда. Хотел танцевать с ним. Быть с ним. Лечь с ним в постель.

Но это не может стать жизненной целью. Это не карьера. Это не то, что имела в виду мать, не то, что он должен хотеть.

За исключением того, что он на самом деле хотел Эда. Это было все, что он хотел.

«И что ты будешь делать, когда наскучишь ему? Что произойдет, когда сексуальный футболист устанет от танцора? Что произойдет, когда Эду повстречается нужный мужчина? Что заставит его остаться с тобой? Лучше подумать о работе. Лучше хотеть чего-то другого, что-то, что ты сможешь контролировать. То, что ты знаешь, то, что ты можешь достичь в будущем».

Но как бы Лори ни старался, единственное, о чем он мог думать — это Эд.

Лори, крепче вцепившись подушку, закрыл глаза в тщетных попытках уснуть.

***

День Благодарения Эд провел неплохо, хотя и излишне спокойно. Он бы хотел, чтобы его сестра присоединилась к семье, потому что вечер не был похож на праздник, когда их было только трое: он и родители. Он чувствовал себя одиноким и пожалел, что не пригласил с собой Лори.

Позже, на неделе, Эд позвонил ему. Он нервничал, что, возможно, звонит слишком часто, но Лори, похоже, не возражал.

— Как прошел твой день с семьей?

— Хорошо, — ответил Лори.

Эду этот ответ показался чересчур вежливым. Он снова мысленно пнул себя за то, что не пригласил Лори.

— С нетерпением жду субботы, — сказал он совершенно искренне. — Я получил билет.

— Ох. Да. — Лори прочистил горло.

Упс… Эд вцепился в телефон.

— Мне приходить?

— Да, — быстро ответил Лори. — Все хорошо. Это… это просто… — Он вздохнул. — Я нервничаю.

Эд засмеялся.

— Что? — Но Лори не было смешно. Он молчал.

— Ты правда нервничаешь? Но почему? Ты же выступал на лучших сценах! Бродвей и так далее.

— Это было давно. — Лори замолчал. Эд услышал нервозность в его голосе. — Честно, если бы у меня была возможно отказаться, я бы не выступал. Но так получилось — меня втянули в это дело. Я не совсем готов снова выйти на сцену, даже на эту.

— Ты выступишь великолепно, — уверенно сказал Эд. — Я не сомневаюсь.

— Что ж, — ответил Лори мягко, почти нежно. — Мне будет приятно знать, что ты… — Он снова замолчал и вновь прочистил горло. — Надеюсь, ты прав. И надеюсь, ты не посчитаешь, что зря потратил время.

Эд был готов поставить миллион долларов, что Лори собирался сказать: «будет приятно знать, что ты в зале». От этой мысли он почувствовал растекающееся внутри тепло.

— Не могу представить даже такую мысль. — Он улыбнулся. — В любом случае, ты будешь в лосинах. Ты можешь просто стоять на сцене и ничего не делать, и я буду счастлив смотреть на тебя в них.

— Это детский спектакль, — упрекнул Лори, но без запала. — Ничего непристойного.

— Я оставлю это на потом, — пообещал Эд.

— Хм, — произнес Лори, его голос звучал мягко.

Боже, Эд хотел быть рядом с ним. Или чтобы Лори был здесь, рядом с Эдом.

Он оглядел квартиру и нахмурился. Ну, нет. Не здесь. Не сейчас.

— Говоря о после, — продолжил Лори, — приходи за кулисы после представления. В мою гримерную. Пройдет какое-то время прежде, чем я смогу покинуть театр, и я не хочу, чтобы ты ждал меня в вестибюле. Я имею в виду… Я полагаю… думал, что у тебя есть идеи, чем заняться после представления.

— О, да, — согласился Эд, и теперь у него перехватило дыхание. Он снова осмотрел свою квартиру, его беспокойство росло. — Может, после поедем к тебе?

— Боюсь, ты не сможешь найти место для парковки. У меня есть место, но с гостевой парковкой обычно проблемы. Ничего, если мы поедем к тебе? — И словно почувствовав, что Эд колеблется, добавил: — Или нет. Мы могли бы просто пойти выпить или типа того.

— Будем действовать по обстановке, —ответил Эд, но все же нервно ухватился за край стойки. — Я просто хочу быть с тобой.

— Я тоже хочу быть с тобой. — Эд услышал улыбку Лори. — Мне надо идти. На самом деле в данный момент я в самом центре продуктового магазина. Так я увижу тебя? После представления?

— Да, — согласился Эд. — Обязательно.

Они закончили разговор, а Эд еще несколько минут держал телефон у уха, глядя на бардак в квартире.

Он подумал о том, как приятно было услышать Лори, но насколько хорошо будет, когда Лори окажется здесь, в его квартире. На всю ночь.

Он вспомнил о невероятно чистой квартире Лори, и как тот отреагирует на его, Эда, квартиру.

И думал об этом всю ночь напролет. В течение всего следующего дня, пока был на работе. А в субботу утром к нему заглянула мама.

— Ты выглядишь ужасно! — воскликнула она, как только увидела его. — Ты плохо спал? Снова шея беспокоит?

Да, Эд плохо спал, но на этот раз шея была не при чем. Он хмыкнул.

Аннет игриво стукнула его и вошла в квартиру.

— Тебе нужно немного кофе. — Она осмотрела кухонную стойку и нахмурилась. — Конечно, для начала его нужно найти.

Эд хотел было помочь, но мама жестом указала на стул, а сама принялась суетиться на кухне. Она сгребла мусор на стойку и стала рыться в шкафах, ища фильтры и жестяную банку с кофе.

Эд потер затекшее место на шее.

— Где папа?

Аннет помахала фильтрами, которые нашла в глубине шкафа со специями.

— Позвонил Билл и позвал его посмотреть какой-то двигатель.

Она заметила, как Эд потирает шею, и выражение ее лица изменилось с раздраженного на обеспокоенное.

— Тебя снова беспокоит шея? Ты принимал таблетки? Может, съездим к доктору?

Эд притянул маму к себе и поцеловал в макушку.

— Я не хочу говорить о шее. — Он повернулся к кофе и вытащил лоток с фильтром. — Кто-нибудь приходил в салон на этой неделе? Кого я знаю?

Мама задумалась, а Эд пытался освободить место в мусорном баке для использованного фильтра. Когда у него не получилось, то просто бросил в коробку из-под пиццы.

— Моника Грабер, — наконец сказала Аннет.

Эд замер с новым фильтром на полпути к кофеварке и нахмурился, пытаясь понять, знакомо ему это имя или нет.

— Я знаю ее по школе или из церкви?

— И то и другое. Она была поваром в школе Фарнсворта и вашим учителем катехизиса в Сент-Казимире.

— Ах. — Эд смутно вспомнил суровую, слегка сутулую женщину с седыми волосами и постоянным хмурым взглядом. Он сполоснул кофеварку и засунул фильтр, наполнил водой. — Как она?

— О, ее беспокоит артрит. Но на эти выходные приедут ее правнуки, так что это поможет отвлечься. Я помыла ей волосы и подстригла. — Аннет откинулась на стопку журналов. — О, Эллен Рудавски была. Благослови ее Господь, но она слишком много загорает. Кожа лица как старая обувь, но она думает, что это красиво. В этот раз я уговорила ее на меньшее количество ярких прядей, так что теперь она не похожа на невесту Франкенштейна. Она, конечно же, спросила, почему тебя не видно в церкви.

— Она не говорила, чем занимается Аарон? — Эд неслучайно задал вопрос, он знал: ему не о чем беспокоиться. Это была любимая его часть.

— Нет, и я бы не стала спрашивать! — Аннет сделала несколько возмущенных вздохов и только после продолжила: — И это не смешно, так что перестань улыбаться. Конечно, мне все равно, с кем ты спишь, но Эллен нервная и суетливая; и нет, ей не понравилось, что она нашла своего сына с тобой в одной постели. И мне не нравится быть причиной скандала в нашем районе, спасибо!

«В постели с прекрасным членом Аарона на полпути к горлу», — мысленно поправил Эд, улыбаясь воспоминаниям.

— Мама, это произошло двенадцать лет назад.

Еще какое-то время Аннет тяжело дышала, потом сдалась и вздохнула.

— Вряд ли это имеет значение, Эд. Теперь он женат. Боже, спаси и сохрани эту бедную женщину. В любом случае, ты слишком хорош для Аарона Рудавски.

Эд включил кофемашину и прислонился к столу.

— Чем займемся сегодня?

Аннет посмотрела вокруг.

— Мы должны убрать этот свинарник, который ты называешь домом. Эд, скажи, как ты живешь здесь?

— Хочешь пойти по магазинам? — спросил Эд, игнорируя комментарии о квартире. — Мы не были вечность в «Моле» или в «Икеа». Наверное, людей будет много, сезон скидок как никак. И я бы не возражал зайти в REI. — Он глянул на таймер на микроволновке и нахмурился. — Мне нужно будет вернуться к пяти часам или около того.

— О, — просияла Аннет, — у тебя свидание?

Эд открыл было рот, потом понял, что сам не знает ответа на этот вопрос. Он решил промолчать и повернулся к кофейнику, желая, чтобы кофе приготовился быстрее.

Он слишком поздно понял, что кинул матери приманку, которую та обязательно проглотит. Аннет соскользнула с табуретки и подошла к Эду.

— Как его зовут? На кого он похож? Когда я смогу познакомиться с ним?

— Это не… мы не… — Эд двигал кофейником круговым движением по раскаленной плите, стараясь остудить пыл волнения, охвативший его. Ручка кофейника задрожала в его руке, и он сдался.

— Лори, — признался Эд. — Его зовут Лори Паркер. Он танцор.

Аннет отпрянула с «фу-у-у»-выражением лица.

— Один из тех, кто танцует грязные танцы в барах?

— Нет! — Эд сердито посмотрел на мать. — Нет, мама. Танцор. Балет и прочее. Он преподает в Иден-Прери. Он был выдающимся, по-настоящему выдающимся танцором. Теперь у него студия, мама, у них там есть его афиша. И еще он ведет занятия аэробики в центре. Там мы и познакомились. — Он снова двинул кофейником. — Но мы… я не знаю. Просто знаешь, если ты встретишься с ним, держи себя в руках.

Но все попытки преуменьшить значение Лори в его жизни почему-то только еще больше возбудили его мать.

— Он красивый? Он хороший?

— Да, он красивый. — Эд обдумал второй вопрос. — Он немного язвительный. И определенно не дает мне спуску.

Восторг Аннет рос в геометрической прогрессии.

— Он католик?

Эд бросил испепеляющий взгляд на мать.

— Мама! — Но она все равно смотрела на него с… надеждой. Он вздохнул. — Я не знаю. Сомневаюсь.

Часть умиления в виде румянца поблекла на щеках Аннет, но, когда Эд покачал головой, она ощетинилась.

— Что? Разве плохо желать хорошего мальчика-католика для своего сына?

Кофе еще не был готов, но уже был близок к этому. Эд поискал чистые кружки. Одну нашел. Наполнил и передал матери. Она приняла, но с сомнением посмотрела на холодильник.

— Сколько лет твоему молоку? — Когда Эд тупо уставился на нее, она поставила кружку и взяла сына за руку. — Эд. Я не хочу ворчать. Честно, нет. Но твоя квартира? Я старалась держать рот на замке, но я боюсь открыть твой холодильник. Ты никогда не был чистюлей, но с тех пор, как ушел из команды, ты прошел длинный путь.

Эд освободился от ее хватки и занялся мытьем кружки в раковине. Это смотрелось уловкой, потому что раковина была полной, и потому что у него закончилось моющее средство. Он хотел отвлечь мать или попросить оставить его в покое, но подумал, что ему, вероятно, придется отказаться от ночи с Лори. Потому что знал — лучше не приводить такого мужчину как Лори к себе на свалку. Все сжалось внутри него, и ему нечего было сказать в свое оправдание, только не в этот раз. Поэтому он промолчал. Вытер кружку о футболку и налил себе кофе.

Что для Аннет прозвучало как сигнал к продолжению.

— Ты просто несчастлив, дорогой. Ты говоришь, что ты в порядке, но я могу сказать: — Нет! Ты пытаешься, знаю. Тренировать детей было хорошей идеей, и, возможно, это поможет, но тебе нужно что-то еще. Ты всегда был таким. Тебе нужно сфокусироваться на чем-то. Страсть. Перед другими людьми ты можешь прикрываться, скрывая свои внутренние проблемы, но ты умираешь внутри, по одному кусочку за раз. Твоя квартира и раньше была грязной и неопрятной, так как ты был плотно занят. Но теперь это катастрофа, потому что тебе все равно. А ты должен заботиться о себе. Эд, тебе нужно найти что-то. Если бы ты смог получить работу с достойной зарплатой и хорошей страховкой, что давала тебе дело твоей жизни — это было бы одно. Но ты не любишь свою работу и без футбола… — Она прикусила губу и покачала головой. — Я просто беспокоюсь о тебе, дорогой. Очень.

Эд слушал все, стоя спиной к матери и глядя в темноту кружки с кофе. И он продолжал так стоять в течение бесконечно-тяжелых секунд. Он не знал, что ответить. Он хотел сказать, что не чувствует так, как описала мама, но потом память услужливо воскресила утро в «Садах скульптур». Про отчаяние, которое привело его туда, и как упорно он старался не звонить ему, мужчине, которого хотел. Он понял, что чувствовал себя погасшим.

Затем подумал о Лори и о своих ощущениях, когда целовал его.

Страсть.

Эд снова осмотрел свою квартиру. И, наконец, признал, что никакой страсти с Лори здесь никогда не получится. Пока все выглядит вот так, значит — не сегодня.

И все стало еще хуже.

Прочистив горло, Эд кивнул и поднес кружку к губам.

— Хорошо, — сказал он и сделал глоток, — я уберу квартиру. Я наведу порядок и сделаю из дома сверкающий дворец. Счастлива?

Он ждал всплеска радости, но ответа не последовало. Эд взглянул на мать. Аннет выглядела ошеломленной и бесконечно удивленной.

Эд нахмурился.

— Мама?

— Что ты сказал? — спросила Аннет. — Ты… ты только что сказал, что уберешь квартиру?

— Да, — настороженно ответил Эд. — Это проблема?

— Никогда, — прошептала она. Теперь ее руки дрожали. — Никогда. Ни тогда, когда ты был маленьким, ни тогда, когда ты вырос. Никогда. Никогда.

— Мама? — уже взволнованно спросил Эд. — Ты в порядке?

— Ты никогда не убирал свою комнату для меня: ни когда я просила, ни когда я настаивала. Ни разу. Ты убирал свою комнату, когда понимал, что уже пора. Но никогда… — Ее глаза наполнились слезами. Аннет обхватила лицо Эда своими ладонями и крепко поцеловала в губы. — Мне все равно, что этот Ларс не католик. Я уже люблю его.

— Лори, — грубо поправил Эд.

Он был смущен всеми этими разговорами об уборке. Разве он не убирался, когда его просили? Неужели это правда? Он же наводил порядок, когда говорила мама. Не так ли?

Судя по выражению ее лица — нет.

— Я просто хочу иметь возможность привести его к себе, — пробормотал он.

— И ты приведешь. — Аннет снова поцеловала его и отпустила. — Сегодня вечером, если захочешь, после свидания. Потому что мы уберем все прямо сейчас.

— Что? — потрясенно переспросил Эд. — Мама…

Она подняла руку, отклоняя все его возражения. Затем достала телефон, набрала номер и поднесла его к уху.

— Дик? Дорогой? Срочно приезжай к квартире Эда и захвати свой грузовик и все мешки для мусора, что у нас есть. Ох… и приведи Билла тоже. Эд хочет убрать свою квартиру для мальчика.

— Мама! — Эд попытался отнять у нее телефон, но мать отвернулась, дала еще несколько инструкций отцу и повесила трубку.

— Ты можешь злиться сколько хочешь, дорогой, — сказала она, вынимая мешок с мусором, который был настолько переполнен, что не закрывалась крышка контейнера. — Это мы уберем.

— Я не имел в виду сейчас! — ответил Эд.

Но потом подумал о том, как привезет Лори к себе вечером, займется любовью с ним в собственной постели — на чистых простынях — и потянулся к мусору. Но тут он вспомнил, что его мешки закончились. И моющее средство для посуды. И стиральный порошок. И молоко. И все. Он выругался про себя и поставил мешок обратно.

Мать снова взяла его лицо в руки, глядя ему прямо в глаза.

— Мы все сделаем, дорогой. К пяти часам будет все готово, — она подмигнула и погладила его по щеке. — Если бы Аарон Рудавски не жил в Рочестере, я бы притащила и его жалкий зад, чтобы он нам помог.

Эд улыбнулся, несмотря на невеселое настроение.

— Думаешь, он не был достаточно хорош для меня?

Аннет пожала плечами.

— Он достаточно хорош, чтобы выносить твой мусор.

Эд засмеялся и крепко обнял маму, любя ее абсолютно и безоговорочно.

— Мама, спасибо.

Она обняла его в ответ, затем легко шлепнула по спине.

— Приступай к работе, — проворчала она и потащила мешок с мусором к входной двери.

ГЛАВА 9

Fall (падение): танцор падает на землю контролируемым грациозным движением, со стороны кажущимся естественным.

Лори недолюбливал субботние занятия. Но и не возражал против дополнительных рабочих часов в выходной день. За долгое время ему в какой-то момент стало нравиться иметь больше свободного времени в течение недели, заниматься своими делами, репетировать или просто находиться дома. Сами классы раздражали его. Все субботние уроки проводились для детей младшего возраста, и абсолютное большинство его учеников не имели никакого интереса к танцам, но их родители верили в обратное. Если бы Лори пришлось обучать только самых юных учеников, это было бы вполне сносно, но Мэгги и сама легко справлялась с «маленькими херувимами», как она любила их называть. В дополнение к подросткам Лори так же занимался с детьми начальной и средней школы, которые в основном делились на два лагеря: нытики и устрашающие миниатюры взрослых людей.

Да, некоторые из них обладали настоящим талантом. Но почти никто — индивидуальностью. На каком-то подсознательном уровне он понимал, что относился к ним предвзято, но, помоги ему Боже, он терпеть их не мог. Для начала, у каждого был мобильный телефон. Зачем? Зачем десятилетнему ребенку нужен мобильный телефон? Кому они звонили? Конечно, не звонили. Они переписывались друг с другом, даже находясь в одной комнате. А когда не стучали по клавишам телефона, болтали о Тейлор Свифт, о новой игре, о новом фильме. Лори никогда не слышал, чтобы они обсуждали игрушки, за исключением, какое количество классных игрушек есть у них дома. У одной девочки было семнадцать кукол American Girl, и ей нравилось обсуждать новые наряды, которые она приобрела на этой неделе, и что она о них думает. Даже мальчики были другими, не такими как он помнил из своего детства. Мальчики редко занимались танцами, но среди тех, кто посещал уроки — не было «маленького Лори». Все разговоры сводились к X-box и уровню мастерства в местной футбольной лиге.

Лори был уверен, что все было не так плохо, когда ему самому было десять. Он помнил, что все было иначе. Восьмидесятые не были известны свободой духа и свободой общения, особенно в пригородах. Да и Лори не был похож на своих сверстников; все, что он хотел — это лучшую одежду для танцев и самое современное оборудование в репетиционной комнате. Поэтому он не понимал своих учеников. Может быть, ничего и не изменилось так, как ему казалось. Возможно, его учителя так же морщили носы в ужасе и отвращении.

Или, может быть, он просто старел.

К полудню, когда Лори закончил, он чувствовал себя усталым. Ему нужно было быть в театре к четырем. Конечно, можно появиться там раньше, и Мэгги не упустит шанса заставить поработать его на публику. Но он совсем не хотел ехать туда. Он даже мечтал о том, чтобы просто уехать на запад, подальше от центра города и не останавливаться, пока не достигнет океана.

Вместо океана Лори отправился в магазин, взял немного еды на обед и поехал к своей квартире. Но он не повернул на своем въезде. Он продолжил путь в сторону Сент-Пола. Хотелось узнать, где находится дом Эда, но звонить и спрашивать не собирался.

В итоге он оказался Центре.

— Лори! — воскликнула Вики, когда он сунул голову в дверной проем ее кабинета. — Что ты тут делаешь? Думала, ты сегодня выступаешь?

— Позже. Я был… — он замолчал, не совсем понимая, как объяснить свой приезд. Потому что он и сам не знал.

— Я надеялась купить билеты кому-нибудь из детей, — произнесла она задумчиво. — Но сдох генератор, и пришлось потратиться на новый.

Это вывело Лори из состояния неловкости.

— Почему ты не сказала? Я бы смог достать билеты. И все еще могу, если они еще нужны. — Он вытащил свой мобильный телефон. — Сколько тебе надо?

Вики выглядела взволнованной.

— Лори, тебе не обязательно это делать.

— Вики, не неси чушь. Прибыль от мероприятия пойдет на благотворительность. Часть от нее будет, скорее всего, возвращена детям в этом Центре. В любом случае, у меня есть билеты, которые организаторы дали мне в качестве благодарности за пожертвование — мое выступление. Если ты не используешь их, они будут потрачены впустую.

Вики немного расслабилась.

— Ты знаешь, как я отношусь к Центру, особенно когда он кому-то должен. Город, по крайней мере, конституционно обязан быть беспристрастным.

Лори хотел сказать, что отказ от билетов на любительский балет — это немного маниакально, но решил оставить свое мнение при себе. В интернете он нашел номер телефона кассы театра, набрал его и отвернулся для разговора.

Пока Лори слушал автоматизированное меню, он увидел молодого человека, сидящего у стены. Лори с трудом узнал его — парень был из группы Эда, как-то пришедших на его урок по аэробике. Но тогда подросток был одет в обычную спортивную одежду. Теперь же он выглядел иначе: парень был не просто одет, а тонул в нескольких слоях одежды. Огромный красный свитер заканчивался в районе бедер. Спортивные штаны со светоотражающей полосой по бокам, но поверх них красовались шорты. Под свитером виднелась толстовка и футболка. Но ногах — высокие спортивные кроссовки, отливающие серебром и белым в промышленном люминесцентном свете офиса Вики. Весь этот ансамбль дополняла кепка на голове с неоновой надписью «СУЧКА».

Поймав взгляд Лори, мальчик поднял голову и посмотрел с вызовом.

Лори вернулся к телефону как раз вовремя. Он ввел свой код, поговорил с администратором, договорился, что Вики может забрать столько билетов, сколько потребуется. И повесил трубку.

— Итак, решено. Тебе надо найти кассу, а дальше они все уже сделают сами. Ты можешь взять до двадцати пяти билетов.

— Спасибо, — поблагодарила Вики все еще со смущением в голосе, но уже довольная. — Соберу столько детей, сколько поместится в миниавтобус Центра.

Лори сунул телефон в карман.

— За исключением генератора, как дела?

— Горячие времена, — мрачно ответила Вики.

Она хотела сказать что-то еще, но, посмотрев на мальчика, закрыла рот. Подросток ссутулил плечи, уставился в пол, но выглядел скорее злым, чем наказанным. Вики вздохнула и снова посмотрела на Лори.

— Потом поговорим. Ты что-нибудь слышал от Эда?

— О, да, — Лори покраснел, — да. Спасибо тебе. Оказывается, он был просто занят.

Но Вики, похоже, не купилась.

— Увидишь его в ближайшее время?

— На самом деле, сегодня вечером, — признался Лори. — Он тоже будет на представлении. Ваши места рядом с его.

Лори прочистил горло и попытался направить разговор в другое русло. Это было странно, но мальчик его смущал. Лори стеснялся присутствия подростка, но никак не мог понять причину: какой-то вид агрессии, что наполнила кабинет и толкнула его к двери. Ему захотелось повернуться и покинуть помещение, что он и сделал, кивнув и пробормотав «пока».

Как только он оказался в коридоре, вернулось то же беспокойство, что привело его в Центр. Ехать в театр было еще слишком рано. Большая часть приготовлений, вероятно, к этому времени завершилась. Но как только он появится, Мэгги выставит его как экспонат перед родителями детей студии, и он потратит битый час с пластиковой улыбкой на лице, делая вид, что ему нравится, как другие слушают россказни о его приукрашенном прошлом. Это не поможет избавиться от беспокойства, засевшее внутри него.

Он знал, что помочь ему может только одно. Но как объяснить Эду, что он нужен в Центре, чтобы потанцевать с ним? Чтобы помочь ему успокоиться.

Уровень его отчаяния запрещал даже думать о звонке Эду, но Лори все же решился и позвонил. Его сердце стучало, пока он ждал ответа, и в конце концов звонок перебросили на голосовую почту. Чувствуя себя нелепо, Лори повторил то, что Эд уже знал — что его билет ждет в кассе театра — и повесил трубку.

Что теперь?

Ты можешь танцевать один.

Лори замер. Танцевать одному. Проблема была не в репетиции, а в самом танце. Танцевать для удовольствия. Произвольно. Импровизировать. Как с Эдом. Это может сработать?

Он не знал, но внезапно захотел попробовать.

Лори обернулся и снова сунул голову в кабинет Вики.

— Извини, — сказал он, — хотел спросить… есть свободная студия наверху? Студия для аэробики? Спортзал?

Вики задумалась.

— Зал аэробики занят, но 3Б свободен. Подойдет?

Лори постарается, чтобы так оно и было.

— Да. Спасибо. — Он снова кивнул ей, и в этот раз и молодому человеку. — Я не займу надолго.

Быстро добравшись до машины, Лори взял аудиоплеер и вытащил из багажника портативный динамик. Затем направился к помещению под номером 3Б, чувствуя, как учащенно бьется сердце. Комната оказалась маленькой и душной, со спертым запахом, но Лори отодвинул коробки с оборудованием для йоги в сторону, и места стало достаточно. Возможно. Ну, разве это имеет значение, правда? Даже если это не принесет нужного результата, он просто повеселится.

Лори постарался направить ход своих мыслей позитивно, и если бы был не один, то застеснялся бы. В этом дело, верно? Но здесь никого нет. Он почти засмеялся. Боже мой, как низко он пал. Тот, кто когда-то выступал в Метрополитен-Опера, теперь волновался, что кто-то может увидеть, как он отрывается в подсобке.

Лори установил плеер на подоконник. Он был серьезен, каждое движение взвешенное. Теперь он был более скрупулезен, чем когда готовился к выступлениям в прошлом. Замер, сосредоточился. Сделал несколько упражнений на растяжку. Он хотел прочувствовать комнату, впитать окружение, позволить границам, весу и ощущениям пространства стать частью его самого.

Включил любимый плейлист, сконцентрировавшись, вздохнул и попытался отпустить себя. Сначала он чувствовал себя неуклюже. Он давно не танцевал так — для себя, ради себя. Он танцевал подобным образом много, когда был молодым, но это было так давно, что память со временем размыла воспоминания. Все эти тренировки и стандарты выжгли из него чувство импровизации. Инструктаж расплавил его фантазию. Даже сейчас он не мог погасить синхронное определение того, что он делал: это скольжение, это арабеска[10], но с незначительными изменениями, которые стоили бы ему очков в конкурсе. Но на сцене это выглядело блестяще. Хотя в конечном счете, даже это исчезло. Он потерялся и просто танцевал.

Он не сочинял, не демонстрировал, не выступал. Он просто позволил музыке перемещать его по комнате, позволяя ей забраться под кожу, в кровь, овладеть телом. Не было ни одного движения, чтобы угодить судье или ослепить аудиторию. Он не думал. Он не планировал. Просто двигался. И в этих движениях нашел легкость, которая была необходима, но не знал об этом; спокойствие, о котором он забыл, что даже не пытался найти. Бездушный темп утра, грусть прошлого, страх будущего исчезли, оставив только танец. Оставив его цельным, сильным и уверенным.

И потом он почувствовал, как словно медленный прилив пришла тоска. Тоска слилась с воспоминаниями ощущения рук Эда на его теле, когда учил его танцевать. Запах Эда, который он ощущал в своей кровати и вкус поцелуя. Это было душераздирающее желание. Которое должно было притормозить Лори. Но Лори был артистом. Поэтому он использовал свой страх как топливо, впихнув в танец, раскрывая себя в движении, как никогда не позволял себе ранее. Позволил тоске по Эду наполнить его, вкладывая ее в каждый поворот и резкую боль в каждой арабеске. Думая о возможной встрече вечером, Лори опустил все и позволил себе представить, как это будет. Позволить себе желать.

Когда порыв прошел, он остановился. Капал пот, дыхание было тяжелым. В груди горело, руки и ноги болели. Но он чувствовал себя обновленным и не чувствовал усталость. Улыбнувшись, Лори выключил музыку и, прислонившись к стене, вытер лицо краем футболки.

Он уже потянулся к бутылке воды, которую поставил рядом с плеером, когда внимание привлекло движение в другой части комнаты. Дверь была чуть приоткрыта, но тут же быстро захлопнулась. Лори показалось, что он заметил вспышку ярко-зеленого цвета.

Попыталось нахлынуть смущение, но не достигло цели. Танец сделал свое дело. Лори чувствовал себя хорошо. Чувствовал себя освобожденным и энергичным. Он подумал о предстоящем выступлении и не дрогнул.

Он подумал о ночи с Эдом, и его кровь загудела.

Осушив бутылку с водой, Лори вытер губы и оттолкнулся от стены.

Пришло время танцевать.

***

В последний раз Эд был в Государственном театре года два назад. И вообще он не часто ходил в театры в центре Миннеаполиса. Театр был хорошим, кресла — удобными. Элегантный и богато декорированный зал, стены позолочены, и светильники переливаются в хрустале. В последнее посещение он чувствовал себя голым. Но не вспоминал об этом до сегодняшнего вечера.

На этот раз Эд оделся по случаю. У него не было нарядной одежды. Чёрт подери, он работал в офисе. Но благодаря уборке вспомнил, сколько у него одежды и облачился в костюм, который его мама в последний момент достала с глубины шкафа и даже успела привести в порядок. Но Эд, естественно, был не из тех, кто носит костюмы каждый день, а театр предназначался тем, кто знал в них толк. Что напомнило ему — Лори был таким мужчиной.

Но единственное, что не понимал Эд и что терзало его, пока он усаживался на свое место и ждал начала представления — почему он вдруг забеспокоился об этом. Именно навязчивая мысль, что Лори увидит его квартиру, побудила его убраться, когда до этого никто и ничто не могли заставить. Потому что Лори был важен для него. То, что Лори волновался о нем, было важным, и это немного выбивало Эда из колеи. Еще полтора месяца назад он регулярно травил тренера по аэробике и с трудом мог вспомнить его имя. Теперь же он словно одурманенный страстью любовник. Впрочем, им он, собственно, и был. Или хотел быть. Или что-то в этом роде.

Эд откинулся на спинку кресла и потер лоб. Закрыв глаза, он почувствовал смущение. И как, чёрт возьми, он сюда попал? У них ведь даже секса не было, за исключением того пьяного эпизода, который он никак не мог вспомнить. Только поцелуй. Ладно, два поцелуя.

Но они танцевали. Маринуясь в тоске и замешательстве. Эд признал, что именно танец стал началом.

Эд выругался про себя и поерзал в кресле. Чёрт, это было самым большим «динамо» в его жизни, и хуже всего было то, что он не мог понять, кто из них дразнил кого.

Размышления о соблазне привели к вопросу, сможет ли он сегодня попробовать член Лори.

На крайняк, он надеялся увидеть его в лосинах.

— Опусти ноги, Маурер, и дай мне сесть на мое гребанное место.

Эд резко выпрямился, моргнул, увидев знакомое лицо, с игривым выражением наблюдающее за ним.

— Дуон? — Он снова проморгался. Затем заметил Вики и несколько детей из центра позади Дуона. — Что за чёрт? Что вы здесь делаете?

— Мы здесь, чтобы подстричь газон. Как ты думаешь, какого хрена, чем мы тут занимаемся? — Дуон снова толкнул Эда. — Двигайся, нам пришлось тащиться целую милю, потому что припарковались хрен знает где. Дай мне, наконец, усадить задницу.

Эд встал, пропуская детей. Их было десять плюс Вики. Она села между детьми. Дуон занял место рядом с Эдом.

— Лори дал нам билеты, — объяснила Вики, видя замешательство Эда, — сегодня днем.

Эд кивнул, все еще слегка сбитый с толку.

— Не думал, что ты ходишь на балет, — сказал Эд.

— И тебе того же, — парировал Дуон и огляделся. Он выглядел так, будто старался подавить впечатление, которое на него производил театр. И проиграл. — Приятель. Я будто на приеме у королевы во дворце или типа того.

— Да, — согласился Эд, и это было все красноречие, на которое он был способен. На самом деле, ему стало легче из-за сидящего рядом Дуона, — теперь как рыба на суше выглядели оба.

Свет замерцал и затем потускнел.

Было здорово. Эд смутно помнил сюжет, но представление было достаточно загадочным, и он втянулся. Да, выступающие дети определенно были любителями, но, несомненно, милыми. Ему было приятно видеть многочисленные семейства: тети, дяди, бабушки и дедушки — потому что, честно говоря, даже он понял, что они все присутствовали ради своих отпрысков. И он вспомнил о своей юности, как мама ходила на все его игры, а отец на заднем дворе учил бросать мяч. И он тут же затосковал — пусть и совсем немного, чего он никогда не ожидал — по своей собственной семье. Он никогда по-настоящему не задумывался, хочет ли детей, потому что без партнера полноценная семья не имела смысла. Поэтому решил, что должен начать с партнера, а потом уже все остальное.

Он подумал, каково было бы иметь детей с Лори.

Рядом с ним Дуон поменял положение тела, и Эд, насколько было возможно в его положении, посмотрел на него тайком. Выражение лица Дуона было мягче, чем обычно. И это выражение оставалось на протяжении первой части представления, даже после того, как занавес опустился на антракт. Они вышли вместе с другими детьми в коридор. После посещения туалета все вернулись к Вики, помогая детям, взявшим деньги, купить перекус.

— Значит, все эти дети берут уроки танцев, — заметил Дуон, — поскольку они еще маленькие. — Он фыркнул. — Некоторые из них совсем еще малыши.

— Моя сестра занималась танцами на протяжении нескольких лет, — сказал Эд, — но ей пришлось бросить, потому что это было дорого. Еженедельные занятия — это одно. Но обувь, костюмы и сборы на выступления… В общем, да.

Они вместе стояли и наблюдали за толпой.

— Интересно, на что это похоже? — спросил Дуон через некоторое время.

— Уроки танцев?

— Иметь семью, которая будет тратить на тебя деньги — на то, что хочешь ты. Или могут потратить. Даже если всего пару лет.

Прозвучало как откровение, что для Дуона было несвойственно и потому казалось тревожным. Эд чувствовал, что должен что-то ответить, но он не знал, что. И прежде, чем он придумал, свет замерцал, и им пришлось вернуться к своим местам. Эд задумался, стараясь подобрать правильные или мудрые слова, чтобы хоть что-нибудь предложить подростку, но Дуон уткнулся в свою программку, сигнализируя, что разговор закончен. Сдавшись, Эд взял в руки свою, но действовал скорее на автомате в ожидании начала представления.

Когда оно началось, он увидел Лори.

Сначала Эд даже не узнал его. Тот вышел об руку с балериной, одетой в очень яркую пачку. Волосы Лори были зачесаны назад, и что-то было с глазами — подводка или блестки. Он был весь в серебре, его костюм выглядел проще, чем у партнерши, но блестел в свете прожекторов сцены. И да, Лори был в лосинах. Его мускулистые ноги смотрелись словно гладкий белый шёлк, а выпуклость между ног как магнит притягивала взгляд Эда. Боже.

Боже.

А потом Лори исчез. Эд смотрел, как выходят и уходят друг за другом группы детей, танцующие под разную музыку в разнообразных костюмах. И каждый раз, когда выходила новая группа, он чувствовал разочарование. Но как только он уже почти принял, что Лори больше не выйдет на сцену, тот опять появился с партнершей. К еще большему разочарованию Лори в основном поддерживал ее, пока та исполняла сложные па. Это было мило, но Эд хотел увидеть Лори в движении. Он предположил, что это будет максимум и пытался насладиться тем, что есть, но все равно не мог избавиться от чувства недовольства.

Но затем девушка ушла, а Лори остался. И он танцевал.

Он был прекрасен.

Эд не мог описать, что делал Лори, он едва это понимал. Прыжки. Прыжки в шпагате. Лори двигал руками, двигал одной ногой вверх по другой, будто пинал, снова прыгал и прыгал. Эд не понимал. Он просто знал, что это было… прекрасно. Он будто наблюдал за светом. Это было как… Боже, он все еще не мог найти слов и еще пристальнее смотрел, пытаясь понять. Эд почувствовал себя так, будто Лори нашел внутри него что-то и вытащил на поверхность. Дело было не в самом Лори и не в том, что Эд находил его привлекательным. Дело было в другом. И это было намного больше, чем их взаимная симпатия. Эд был бы взволнован танцем, даже если бы не знал Лори. Когда Лори совершил прыжок и поворот в одном движении, и публика удивленно ахнула — что-то раскрылось внутри, словно лотос. И он знал, что именно.

Лори был прекрасен. Да, он был мужчиной, и он был красив. Танцуя, он символизировал мужскую красоту. Наблюдая за танцем, Эд был потрясен, потому что никогда не видел ничего подобного и не осознавал, что именно этого он жаждал, пока не увидел. Лори был не просто хорош. Лори был настоящим артистом. И для Эда он стал легендой.

И я целовал этого мужчину. Эда охватил мягкий возбуждающий трепет, который он испытывал в последний раз лет в двенадцать.

Я целовал его и, возможно, поцелую вновь.

Скоро.

И в этот момент Лори упал.

Будто слегка споткнулся, — вращение, которое не удалось исполнить, — но тут же поднялся на ноги, однако даже Эд понимал, что Лори ошибся.

По толпе пронесся шепот. Пытаясь скрыть свое унижение, Лори натянул на лицо маску безжизненности. Чары были разрушены, и грациозность ушла. Оставшаяся часть танца казалась отрывистой и натянутой. Когда пришло время уходить, Лори чуть ли не влетел за кулисы.

— Чёрт, — рядом с Эдом прошептал Дуон.

Эд переживал за Лори и почувствовал себя обделенным.

На сцену вернулась девушка в пачке, и да, она была в порядке, но кого волновало? Как можно смотреть на других после Лори? Эд хотел увидеть его танец. Снова. Он хотел танцевать с Лори. Он хотел чувствовать эту красоту в своих руках.

Он хотел… Он хотел…

Рядом с ним зашевелился Дуон, Эд опустил взгляд на свои руки. Представление тянулось, но только потому, что Эд хотел уже добраться до той части, когда он направится за кулисы. Там он расскажет Лори, как сильно ему понравился танец и заверит, что Лори танцевал потрясающе.

Когда, наконец, зажегся свет, и все танцоры вышли на сцену, Лори с ними не было.

Вики сияла.

— Вот это представление! Ребята, вам понравилось?

Дети высказали разную степень восторга. Большинство мальчиков делали вид, что им скучно, девочки же дразнили, пытаясь признать, что спектакль удался. Дуон молчал, как и Эд.

— Нам пора выбираться отсюда, — сказала Вики, когда зрители стали двигаться к выходу. — Эд, ты хочешь пойти с нами? Мы съедим по мороженому, а после я развезу всех по домам.

Эд прочистил горло.

— Ах… нет. Я… — Он бросил взгляд на дверь у сцены, и нервозность накрыла его.

Вики улыбнулась.

— Передай Лори привет. И скажи ему, что он молодец. Не позволяй ему сосредоточиться на всякой пустой болтовне. Давайте, ребята. Держитесь рядом, и никто не потеряется.

Эд отступил назад, предоставляя им проход. Затем, немного дрожа, направился к сцене.

Когда магия представления рассеялась, он снова почувствовал себя неловко. Пока поднимался по лестнице, стаи маленьких девочек в костюмах ангелов и снежинок, окруженные роем родителей, приветствовали друг друга. Это все выглядело сюрреалистично. И не в очень хорошем смысле. С детьми из Центра, хотя бы он чувствовал себя в своей тарелке.

Работник сцены одарил Маурера многоговорящим — как-ты-посмел-оказаться-там-где-тебе-не-место — взглядом. Запинаясь, Эд объяснил, что ищет Лори, и что тот ожидает его. Он чувствовал себя идиотом и хотел вернуть те чары, которые Лори наложил на всех своим танцем, он хотел вернуться в безопасность того оцепенения, которое испытал в тот момент. Кивнув в знак благодарности служащему, Эд последовал за сцену вниз по коридору, пока не наткнулся на дверь. Он уворачивался от матерей, бабушек и хихикающих девочек-подростков — в этом хаосе были мужчины? — и постучал. Нервы творили с ним страшные вещи, он чувствовал себя больным и как будто голым.

А потом дверь открылась, и появился Лори.

Все еще был в сценическом костюме, — мерцающий и искрящийся, — глаза подведены, а лицо усеяно блестками. Волосы в беспорядке, будто он не раз проводил по ним рукой. Он выглядел словно сказочный принц.

И на нем все еще были лосины.

Лори слабо улыбнулся, блестки замерцали в тусклом свете коридора. И он явно был расстроен.

— Ты был великолепен, — сказал Эд.

Улыбка Лори исчезла.

— Я был ужасен. — Вздохнул и сунул руки в волосы. Затем успокоился и заставил себя улыбнуться. — Хочешь зайти?

Эд вошел. Лори закрыл дверь, обернулся, нервничая, но отчаянно пытаясь скрыть это.

Эд пытался найти слова, чтобы успокоить, пытался найти способ стереть этот беспомощный взгляд, чтобы руки перестали теребить друг друга, чтобы взгляд Лори снова засиял. Но не смог ничего придумать, не смог собрать воедино хаос внутри себя и облечь его в простые слова. Не смог подобрать слова, как объяснить, что танец Лори сотворил с ним.

Поэтому он не стал ничего говорить. Протянул руку, положил ее на шею Лори и поцеловал.

***

Лори стоял с открытыми глазами, когда начался поцелуй.

Если бы он предвидел или хотя бы ожидал поцелуя, то закрыл бы глаза и погрузился в соитие. Но поцелуй — это было последнее, чего он ожидал, поэтому, ошеломленный, стоял неподвижно несколько долгих секунд. Он пристально смотрел в лицо Эда, которое было так близко. Смотрел на опущенные веки Эда, на густые темные ресницы. Чувствовал движение его рта, как язык скользнул внутрь. Видел лицо Эда, потерявшегося в поцелуе, мягкое нежное выражение лица, и это разрушило его ступор.

Наконец, закрыв глаза, Лори положил руку на затылок Эда, повторив его хватку, а затем слегка наклонил голову в сторону и углубил поцелуй. Он глубоко нырнул во влажную мягкость, наслаждаясь вкусом Эда, древесным и острым, втянул воздух через нос и снова отдался поцелую. Ужас, а затем болезненные ощущения и стыд от собственного выступления боролись с тоской, которую он так долго испытывал по Эду. Теперь это случилось, и это было наяву. Губы Эда. Сам Эд. Здесь.

Эд толкнул Лори к двери, прижав его своим телом. Лори поддался, позволил своему телу подчиниться воле. Эд глубоко втянул нижнюю губу Лори и пососал. Лори ахнул и впился пальцами в плечи Эда, а затем предложил ему язык. Его член налился, лайкра лосин едва сдерживала напор. Эд потерся своим членом об его, и пряжка ремня придала трению необходимый нажим, приближая момент разрядки и не создавая дискомфорт. Поцелуй, который начался нежно, стал грубым.

И вот теперь губы Эда скользили вниз по горлу Лори, вниз по его груди, вниз по животу до пояса лосин, который Эд настойчиво тащил вниз, опускаясь на колени.

Когда Лори почувствовал влажный жар рта Эда на своем члене, он задохнулся и потянулся к волосам Эда. Слабый голос в глубине мозга попытался крикнуть: «Подожди! », но нужда, желание и тоска насильно его заткнули. Было все равно, что его ученики находились по другую сторону двери. Все равно, если он испортит лосины, и тем самым, возможно, испортит и завтрашнее воскресное представление. Ему было все равно, ему было все равно, ему было все равно. Потому что Эд сосал его член. Он посмотрел вниз и вздрогнул, увидев, как Эд скользит по всей длине его напряженного ствола с тем же расслабленным выражением лица. Рот Эда принимал его глубоко, губы скользили и скользили, язык кружился…

Лори вскрикнул и прикусил губу, подавляя звук. Он вцепился в волосы Эда и откинул голову, а затем… затем начал толкаться в гостеприимный рот. Он слышал по ту сторону двери хихиканье маленьких девочек и болтовню их матерей, а по эту сторону двери он трахал рот Эда. Он задыхался от удовольствия, что Эд сосал его член и от порочности того, что делал он. И вдруг этого стало слишком много. Лори закричал. И снова. Скорее всего, его несдержанный крик проник за дверь и прозвучал так, будто кто-то занимался сексом. Яйца поджались, и он выплеснулся, проливаясь Эду в рот.

Когда Лори кончил, то привалился спиной к двери. Эд поднялся и снова взял лицо Лори в руки. На этот раз поцелуй был медленным, чувственным и соленым.

— Я хочу трахнуть тебя, — прошептал Эд и снова поцеловал Лори.

«Да», — подумал Лори, открываясь ему и пытаясь раздвинуть колени, приглашая, но лосины держали его ноги. Поэтому, просто поцеловав в ответ и пробуя свой вкус, позволил словам Эда восхитительно прокатиться в его голове.

Я хочу трахнуть тебя. Я хочу трахнуть тебя. Я хочу трахнуть тебя.

Резкий стук в дверь напугал обоих, и они прервали поцелуй.

— Мистер Паркер? — прозвучал пронзительный женский голос. И снова стук. — Мистер Паркер, мисс Дэвис ищет вас.

Тук-тук-тук.

— Да, — отозвался Лори, его голос сорвался. Он почувствовал, как рука Эда двинулась к его угасающей эрекции и закрыл глаза, наклонившись к своему любовнику. — Да. Спасибо.

— У вас все в порядке? — снова заговорила женщина. — Ваша дверь тряслась.

Эд фыркнул, и Лори не смог сдержать усмешку.

— Я в порядке, — ответил он, наклонив голову, когда Эд поцеловал его в плечо.

— Ты в порядке, — согласился Эд и длинно лизнул по его шее.

— Эд… — Лори схватился за него, подавляя желание попросить бросить его на пол и взять прямо здесь, прямо сейчас. — Эд. Я… — Он задохнулся, когда Эд нашел мочку уха. — Эд.

— Это я. — Эд посасывал мягкую плоть, затем нежно прошелся зубами. — Детка. Я хочу тебя. Так сильно. — Лори схватился за плечи Эда, а руки мужчины пробирались по спине к его заднице. Когда Эд начал мять его плоть, Лори вздохнул. — Я убрал свою квартиру, — пробормотал Эд, покусывая челюсть Лори. — И купил презервативы.

Его пальцы скользили по расселине задницы Лори, и у того все мысли вылетели из головы.

— М-м-м, — застонал и прогнулся вперед, раскрывая себя, и палец Эда скользнул в мускусную расщелину.

— Ты чертовски сексуален в лосинах, — прошептал Эд и прижал палец к дырочке. — А без них ты еще сексуальнее.

Кончик пальца проник внутрь, и Лори застонал.

Неожиданно в дверь постучали, но на этот раз Лори даже не дернулся, потому что Эд вынул и снова толкнул палец, на этот раз чуть глубже. Задница Лори горела, и на секунду он задержал дыхание.

— Лори? — Тяжелый удар. Тяжелый удар. Тяжелый удар… Мэгги. — Лори?

— Да… — ответ застрял в горле, пока Эд пытался мягко растянуть его. Жжение. Ему нужна была смазка, но он не мог остановиться. Еще немного. Еще совсем немного.

— Лори, ты в порядке?

Нет. Я пытаюсь заняться сексом, а мне все время мешают.

Он на прикусил плечо Эда, собрался и ответил:

— Да.

— Люди ищут тебя, — резко бросила Мэгги.

Лори вздрогнул, когда Эд снова толкнулся в него еще глубже. Он сильней схватился за плечи Эда, похоронив крики у того в пиджаке.

— Лори?

— Дай нам минутку! — громко рявкнул Эд.

По ту сторону двери повисла напряженная пауза.

— Ладно, — наконец, сдалась Мэгги.

Лори услышал, как стучат, удаляясь, ее каблуки. Он повалился на Эда и зашелся в приступе смеха.

Эд тоже засмеялся и провел пальцем по щелочке Лори. Лори уткнулся носом в губы Эда и поцеловал его. Он чувствовал себя словно переваренная лапша, сверкающая и мерцающая в руках Эда, но до того момента, он даже не понимал, насколько был взвинчен. Несмотря на страх, танец в Центре дал ему свободу. Вероятно, было что-то богохульное в том, что он сосредоточился на минете, сделанным в гримерке после представления «Щелкунчика». Но Лори никогда не был религиозным. Он чувствовал, как ему хорошо. Он чувствовал, что джин вырвался из бутылки, и Лори не хотел возвращать его обратно.

— Наверное, следует позволить тебе переодеться. Я тебя задерживаю, а у тебя есть чем заняться, — сказал Эд, гладя Лори по спине. — Ты все еще хочешь поехать ко мне?

Лори кивнул.

— Жди меня в вестибюле. Я не задержусь надолго. — Лори закрыл глаза от удовольствия, вызванного прикосновениями Эда. — Они просто хотят… увидеть. Меня. Мэгги надо похвастаться.

— Ей есть чем. — Эд не прекращал двигать рукой. — Ты потрясающий, Лори. Я не знаю никого, кто может танцевать, как ты.

Я хочу танцевать с тобой. Обнаженными. В твоей кровати.

Лори тяжело сглотнул.

— Рад, что тебе понравилось.

Он поднял голову, что далось ему непросто и увидел губы Эда — и было так легко поддаться искушению. Прильнуть и прижаться своим полуобнаженным телом к телу Эда.

А потом он пришел в себя и попытался отстраниться. Но это оказалось тяжелей, чем он мог себе представить. Когда это произошло? Что случилось со стенами, которые он так тщательно возводил? И какое отношение к этому имел Эд?

Внутренний конфликт Лори, видимо, отразился на его лице, потому что Эд криво улыбнулся.

— Да. Все немного… — он замолчал, не закончив.

Фраза «все происходит слишком быстро» повисла на кончике языка. На самом деле, они танцевали вокруг друг друга в течение месяца и технически уже были близки, но Эд этого не помнил. Эта близость подкрадывалась к ним словно тень, и вот теперь внезапно они начали тонуть в ней оба. По крайней мере, Лори тонул точно. Он не был несчастлив, нет, но это было — о, он просто не мог думать! И проблема заключалась в том, что он не мог заставить себя пошевелиться. Нужно было переодеться, найти Мэгги и пригладить ее «взъерошенные перья». Он отчаянно хотел понять, почему так легко потерял себя и упал, и как сделать так, чтобы завтра это не повторилось. Ему надо было сделать тысячу вещей, но все, что он хотел — схватить Эда и целовать его. Чувства и эмоции переполняли Лори, как он сейчас осознал — уже некоторое время. С тех пор, как появился Эд. И теперь, когда он постиг себя — не мог остановиться.

Эд протянул руку и нежно коснулся его щеки. И Лори сдался.

— Подожди, — сказал он хриплым, задыхающимся голосом. Он дернул лосины, стянув их до щиколоток, пытаясь снимать осторожно, как только мог, но все же торопясь. Бросив их на стол, нащупал крепления своего костюма, но пальцы дрожали, и в итоге, он, в отчаянии, посмотрел на Эда. — Помоги мне.

Пальцы Эда были немногим проворней. Его глаза стали темными, с поволокой.

— Чёрт возьми, — прошептал он.

— Просто стащи с меня, — взмолился Лори, сражаясь с верхними кнопками, пока Эд воевал с нижними.

Лори все еще колебался, потому что Эд был так близко и такой… Эд. Полностью одетый. В костюме. Эд в костюме. Выглядело хорошо, но странно. Хочу увидеть его голым.

— Быстрее, — сказал он, чувствуя, как его член снова дернулся.

— Ты уверен, что хочешь… здесь? — пробормотал Эд, но расстегивать кнопки не перестал.

Последняя кнопка поддалась, и Лори сорвал с себя костюм.

— Да.

Бросив тот на стол, повернулся к Эду, потом запоздало подумал и повернул замок в двери.

Лори толкнул Эда на ближайший стул и оседлал его.

Рты, руки, толкающиеся бедра, бормотание нежностей, которые не имели смысла, теперь они прошли через все, кроме освобождения. Лори знал, через такой короткий промежуток еще раз не кончит. Но он хотел, чтобы кончил Эд. Он хотел, чтобы Эд кончил, пока он скользил по нему голым, а Эд был полностью одет. И именно это и произошло. Губы Эда ласкали сосок Лори, а рука взяла в плен их обнаженные члены. Лори объезжал его, держась за плечи Эда, исполняя их собственный приватный танец. Когда Эд кончил, Лори громко застонал, позволяя сердцу освободиться, хотя его яйца все еще пытались взять свое.

Я хочу его. Я так сильно хочу его. Он нужен мне.

Прекрасное, но страшное желание. Когда-то он клялся, что никогда не позволит отпустить себя и почувствовать подобное снова. Это была дверь, которая приводила к душевной боли, и он запер ее. Но вот каким-то образом он оказался снова на пороге.

Больше всего его пугало то, что ему было все равно.

Эд уткнулся носом по центру его груди, слегка целуя кожу, пытаясь отдышаться.

— Мне нужно уйти и позволить тебе одеться. Потому что мы не остановимся, если я останусь.

Лори зарылся в его макушку, улыбаясь с закрытыми глазами.

— Думаю, ты прав.

Они снова целовались у двери, легко покусывая друг друга, чувствуя привкус тоски и нервозности. Когда Эд выскользнул, Лори спрятался за дверь, потому что был все еще обнажен. Он остался у закрытой двери, прислонившись щекой к деревянной поверхности, закрыл глаза и растворился в своих ощущениях. Наконец, умылся и оделся.

Когда он вышел из гримерной, большинство родителей уже покинули театр, и Мэгги была в бешенстве. Она не читала ему нотаций, потому что вокруг было слишком много людей, но ее губы растянулись в тонкую линию, и она продолжала сердито на него смотреть.

Это раздражало.

— Мне пора, — сказал он, сжал ее плечо, улыбнулся всем важным персонам, которых она собрала, чтобы продемонстрировать им звезду. — Увидимся завтра.

— Лори… — начала она, ее голос звучал резко, с неодобрением, но он проигнорировал ее, поспешил по проходам в поисках высокого мужчины в сером костюме с черными, в беспорядке, волосами.

Наконец, нашел его в холле, прислонившегося к стене в углу, но когда Эд увидел Лори, то резко выпрямился и улыбнулся.

Лори хотел подбежать и броситься в его объятия. Но просто шел быстрым шагом, глупо улыбаясь, и встал перед ним, испытывая головокружение.

Эд улыбнулся в ответ.

— Готов? — он протянул руку.

«Да», — подумал Лори, но ничего не ответил. Он просто взял Эда за локоть и позволил тому вывести их из здания.

На выходе Лори мельком заметил отца и мать, но, к счастью, они разговаривали с другой парой и не увидели его. Однако его заметил Оливер, улыбнулся и махнул рукой. Лори быстро кивнул в ответ, потому что Эд уже почти вышел из здания.

Лори даже не оглянулся.

ГЛАВА 10

Pecho (печо): вид танго с основной позицией грудь к груди.

Оставив машину Лори у его дома, они поехали в Сент-Пол на автомобиле Эда. Лори с трудом подавил желание перегнуться через подлокотник и положить голову на плечо Эда. Он направлялся в квартиру Эда. На заднем сидение лежала сумка со сменной одеждой и зубной щеткой.

Он собирался заняться сексом. С Эдом.

Лори чувствовал смутное беспокойство, повисшее над ним словно облако. Прошло очень много времени с тех пор, когда он в последний раз позволил трахнуть себя и все еще не был уверен, что готов за один вечер перейти от нуля до анального секса, даже с Эдом.

Лори повернулся и стал изучать Эда, пока тот вел машину. Эд взглянул на него и нежно улыбнулся.

— Прекрасный Лори, о чем ты думаешь?

Лори улыбнулся в ответ.

— Эд, тебе не обязательно мне льстить. Я уже еду к тебе домой.

— Лори, ты прекрасен. Так чертовски великолепен, что меня пробирает дрожь. — Не сводя глаз с дороги, Эд протянул правую руку и мягко опустил на бедро Лори. Это было легкое прикосновение: чувственное, жаждущее, но в то же время неожиданно почтительное. — Мне нравится смотреть, как ты танцуешь. С этого момента я буду сидеть на каждом твоем выступлении только в первом ряду.

Улыбаясь, Лори положил свою руку поверх руки Эда и переплел их пальцы.

— Я не выступаю так часто.

Эд посмотрел на него с явным огорчением.

— Почему нет?

Потому что слишком больно.

Лори пожал плечами и отвел взгляд на приборную панель, но его большой палец рассеяно поглаживал Эда.

— Просто не выступаю.

— Решил сосредоточиться на преподавании? Наверное, тебе это приносит большее удовлетворение?

Лори съежился.

— Нет. На самом деле я ненавижу преподавание. Я имею в виду… я люблю обучать, но это не… не так… — Он вздохнул и пожал плечами. — Не обращай на меня внимание. Я просто превратился в старую брюзжащую ледяную королеву, и ничто не может сделать меня счастливым.

Наступила пауза, Эд сжал руку под рукой Лори и осторожно сказал:

— Кажется… мне показалось, ты был в порядке, когда мы танцевали вместе. Может быть… тебе стоит обучать бальным танцам?

Дело не в бальных танцах. Дело в тебе.

Но для такого признания место и время были неподходящими. Лори изменил положение тела на сидение.

— Хочу, чтобы мои ученики полностью отдавали себя танцу. Изредка встречаются, которые на самом деле хотят танцевать, но в основном… я не знаю, но иногда мне кажется, что восьмилетние дети в своем юном возрасте более пресыщены жизнью, чем я. И это очень удручает.

— Тебе надо работать с детьми из Центра, — предложил Эд. — Им очень понравилось выступление сегодня. Могу поспорить, они захотят учиться у тебя.

Лори засмеялся.

— Не могу представить, что они хотят учиться танцевать балет. — Но потом вспомнил своего преподавателя, когда он сам был ребенком и удивился. — Хотя, может все из-за моей элитарности.

— Детям нравится внимание. Дети из Центра: они многое пережили, им со многим пришлось смириться, и поэтому делают вид, что не нуждаются в нем. Но на самом деле, они жаждут внимания так же, как и все остальные. Уверен, твои детки из пригорода тоже. Просто они попали в круговорот крысиных гонок, где теряют души так же, как их родители свои. — Он убрал руку и покачал головой. — Прости. Это было неуместно.

Лори не хватало его руки, и он сжал свое бедро.

— Что было неуместным?

— Ехидство по поводу детей из пригорода. — Эд поморщился. — Ты же работаешь в пригороде.

Лори фыркнул.

— Я вырос в пригороде. Это было не ехидством, а проницательным наблюдением. — На самом деле Эд попал не в бровь, а в глаз. И это нервировало.

—Я не хотел сказать, что дети из твоей студии плохие. Они просто… — он снова покачал головой. — Мне лучше заткнуться.

— Не надо, пожалуйста, — попросил Лори. — Знаю, что ты пытаешься сказать, и я согласен. Для них это игра. Для меня тоже, я полагаю. Или, по крайней мере, было игрой. Может, я смотрю на них и вижу свои неудачи. Может, я смотрю на них и вижу, где все пошло не так.

— Пошло не так? — переспросил Эд.

Лори не хотел, чтобы этот разговор состоялся в такой обстановке, и, возможно, пора поскорей закончить с ним. Лори посмотрел в окно.

— У меня была карьера. Я выступал по всему миру: в балете и в танцевальных группах как прима. С партнерами и без. Меня называли «следующий Михаил Барышников». И меня все устраивало, так как моя цель состояла в том, чтобы через двадцать лет восходящих звезд называли «следующим Лори Паркером». — Лори грустно улыбнулся, все еще глядя в лобовое стекло, и видя не ночь и улицу, а свою прежнюю жизнь, пронесшуюся перед глазами. — Но все закончилось. Теперь я преподаю в частной студии в Иден-Прери и… и все.

Молчание повисло между ними, но Эд не пытался заполнить тишину, а просто ждал, за что Лори был благодарен. Лори позволил тишине окружить его, но, в конце концов, продолжил, глядя на свои руки.

— Иногда вспоминаю то время, когда во мне боролись две части, и они сражались между собой. В итоге они меня и уничтожили в ходе своей кровопролитной гражданской войны. Я любил Пола и хотел быть с ним, но одновременно боялся его, боялся состояния любви и привязанности, боялся того, что он и наша любовь могут сотворить с моей карьерой. Иногда я задаюсь вопросом, а не саботировал ли я его подсознательно? — Лори сжал руки. — Но Пол ушел, и у меня не осталось возможности извиниться и получить его прощение. Я просто не был счастлив. Все твердили, что я могу вернуться на сцену. Мне постоянно твердят об этом в течение многих лет. Но я не могу объяснить, что больше не хочу этого. Возможно, никогда не хотел, — Лори вздохнул, внезапно почувствовав себя обнаженным. — Я не собирался говорить все это сейчас.

Эд протянул руку и снова взял его ладонь, нежно сжимая. Он ничего не сказал, просто держал за руку и продолжал вести машину.

Лори был этому рад.

Они прибыли в Сент-Поле, свернули с шоссе, проехали по улицам в сторону Дэйтон-Блафф. Это был район, при упоминании которого мать Лори корчила лицо и называла его «цветным». Эд припарковался на боковой улочке узкой и темной, от вида которой Кэролайн Паркер морщила бы губы, пока машина не увезла ее прочь. Эд вытащил ключи из замка зажигания, вылез из машины и взял сумку Лори. Он продолжал держать сумку в руках, даже когда Лори вышел из машины на тротуар.

— Я могу нести сам, — заметил Лори, но Эд переложил сумку в другую руку, коснулся локтя Лори и кивнул в сторону здания, расположенного чуть дальше.

— Это мой дом, — сказал он. — Третий этаж. Ты не против, если мы воспользуемся лестницей? Лифт есть, но можно поседеть, пока дождешься его.

— Лестница подойдет, — заверил Лори и последовал за Эдом по индустриальной лестнице по плохо освещенному коридору, который его мать видела только в кино. Лори самому было тяжело находиться здесь.

Еще он задавался вопросом, почему так много думал о своей матери.

Эд заметил его выражение лица и поморщился.

— Прости. Этот район не такой приятный, как твой. Но моя квартира, могу тебя заверить, безупречна.

— О… нет, — быстро возразил Лори, покраснев. — Это просто… выглядит небезопасно.

Эд пожал плечами.

— Если ты умен и осторожен, то все в порядке. — Они уже стояли у двери. Эд нащупал ключ в замке и открыл тяжелую металлическую дверь. — Арендная плата фантастическая, особенно для такого пространства. — Он придержал дверь, давая Лори возможность пройти.

И Лори вошел.

От удивления даже приоткрыл рот.

Помещение было просторным, а дизайн квартиры похож на тот, что часто встречался в квартирах в центре Миннеаполиса, которые Лори присматривал для себя, но решил, что не может себе позволить. За исключением того, что эта квартира не выглядела отполированной, гламурной и современной; лофт смотрелся как что-то оригинальное, присутствовала атмосфера индустриального века. Помещение не было поделено на комнаты; на кухне располагались шкафы и стеллажи с открытыми полками, такие обычно используются на складе для хранения. Металлический стол разбивал пространство в зоне для приготовления пищи, а спинка дивана превращала оставшееся пространство в гостиную. Дальше Лори заметил дверь, как он предположил, в ванную. Телевизор и несколько книжных полок, а также около двадцати пластиковых контейнеров для хранения, аккуратно сложенных и помеченных. Помимо этого, был установлен небольшой бетонный помост, сверху которого как занавес, нависала ткань похожая на мешковину, за ней виднелась кровать на простом основании. Ни изголовья, ни боковинок, только подставка под кровать, которая кричала «я из Икеа». Обойдя стену у входной двери, в которую был встроен шкаф, Лори увидел еще одно большое пространство с невероятным количеством контейнеров и спортивным оборудованием.

— Извини за контейнеры, — застенчиво предупредил Эд, встав рядом с Лори. — Мы с родителями провели день за уборкой. Здесь мешки с тем, от чего я хочу избавиться, оставить или продать. Или типа того.

Лори проигнорировал его. Стоя в центре лофта, он медленно поворачивался вокруг себя, принимая объем помещения в себя.

— Эд, это место потрясающее, — ошеломленный Лори повернулся к Эду.

— Ну да, квартира стала такой сегодня в районе обеда.

Лори все-таки повернулся к Эду, смутившись.

— Почему ты все время говоришь, насколько грязной была твоя квартира?

Эд неожиданно покраснел и опустил голову. Лори не совсем понял, что Эд пробормотал под нос, глядя на пол и переминаясь с ноги на ногу.

Наконец, осознал подтекст, от чего его сердце затрепетало.

Он убрался для него.

Лори захотел поцеловать Эда и был уже готов, но побоялся, что как только они станут на этот путь, то уже не смогут остановиться. И теперь, когда он испытал возбуждение от их спонтанного физического контакта в гримерной, он хотел поступить правильно. Да и вообще, нужно смыть укладочные средства со своих волос и блеск с лица. Лори кивнул в сторону ванной.

— Не возражаешь, если я…

— О, душ, конечно. Прямо впереди. Там тоже чисто. — Эд снова покраснел и, опережая Лори, прошел к ванной. — Полотенца на полке. Мыло и прочее — в окне за занавеской. Мочалки — в голубом текстильном ящике на той полке. — Открыл дверь и протянул сумку Лори. — Не спеши. У тебя столько времени, сколько потребуется.

Лори взял сумку, улыбнулся в ответ и закрылся в ванной.

Здесь был такой же промышленный декор, как и в остальной части лофта, и да, было чисто и по-домашнему. Когда Лори увидел ванну на декоративных ножках, то чуть не упал в обморок. И после нескольких минут размышлений решил принять ванну вместо душа. Наполнил ее горячей водой, залез в нее, позволяя воде успокоить его нервы.

Перед тем, как выйти, Лори достал мочалку и хорошенько вымылся.

Везде.

Но плескаясь в теплой воде, снова забеспокоился, в каком направлении разворачивались события, что угнетало его. Неужели он больше не сможет получать удовольствие от секса?

Когда, наконец, Лори вышел из ванной, играла музыка — что-то смутно знакомое, — но он не мог точно назвать исполнителя, что, честно говоря, его совсем не волновало.

Он направился к музыкальному проигрывателю, но тут Эд появился из-за шкафов.

— Ты хочешь что-нибудь поесть? Или выпить?

— У тебя есть вино? — спросил Лори, но тут же пожалел, когда Эд поморщился.

— Пиво.

Нет, он не хотел пиво.

— Чай?

—У меня есть кофе, — сказал Эд с некоторым отчаянием.

Лори почувствовал, словно обижает щенка.

— Вода? — с улыбкой спросил Лори.

Эд не улыбнулся.

— Прости, — извинился он и нырнул обратно на кухню.

Сначала Лори хотел пойти за ним, а затем решил, что ему достаточно своей собственной нервозности; и он не мог еще взять на себя нервозность Эда. Он подошел к проигрывателю. На нем был установлен плеер предыдущего поколения, и на экране высвечивалось название композиции и исполнитель: «Boom Pow» группы Black Eyed Peas. К счастью, хотя бы не Бритни Спирс.

— Твоя вода, — произнес Эд, возвращаясь из кухни с бутылкой пива в одной руке и стаканом воды в другой. Он выглядел несколько напряженным. — Прости, что я не могу ничего предложить тебе.

— Вода подойдет. Я всегда пью воду после танцев, хотя бы немного. — Лори взял стакан и отпил, наблюдая за Эдом.

Эд реально нервничал, что было странно для обычно легкого и живого человека. Его состояние тронуло Лори, хотя и расстроило тоже. Кто-то должен вести этот танец. Пришлось с трудом смириться, что это будет он.

Затем пришла в голову идея. Улыбнувшись про себя, он допил воду, поставил стакан на кофейный столик и направился к своей сумке, которую убрал на стеллаж рядом с ванной.

— Подожди, — бросил он Эду, засунул руку в боковой карман, вытащил свой плеер и вернулся к проигрывателю. Лори затаил дыхание, молясь, чтобы разъемы подошли, что, слава богу, так и получилось. Он достал плеер Эда, заменил своим, прекратив пульсирующий бит Black Eyed Peas, и начал пролистывать плейлисты.

— Не нравится «BEP»? — спросил Эд. В его голосе звучала наигранная легкость.

— Нравится, — соврал Лори, — но я подумал о другом. Если ты не возражаешь. — Он посмотрел на Эда и лукаво улыбнулся. — Не хотите ли потанцевать, мистер Маурер?

Эд немного расслабился и поставил пиво на кофейный столик.

— Думал, тебе хватило танцев для одного вечера.

— Но я еще не танцевал с тобой. — Лори выбрал песню, активировал функцию «повтор», немного увеличил громкость и подошел к Эду. — Как насчет танго?

Ему понравилось, как потемнели и смягчились глаза Эда. Эд поднял руки, открывая объятия и приглашая Лори.

— Отлично. Но я все еще неуклюже двигаюсь.

Лори встал в позицию и улыбнулся.

— Мы будем двигаться медленно.

И они двигались медленно. Эд провел их к середине комнаты, и когда заиграла музыка, Лори напомнил основы, а затем втянул Эда в танец. Нет, этот вид танго не был сложным. Но ни один танец не заставлял сердце Лори стучать, а тело становиться мягче.

— Эта песня повторяется, — тихо произнес Эд и повел Лори в очо.

Лори сделал шаги, позволяя телу насладиться чувством ритма танца. Когда он снова оказался перед Эдом, то посмотрел ему в глаза.

— Ты хочешь переключить?

— Нет, — ответил Эд, как будто задержав дыхание.

Эд начал терять фокус, и Лори мягко подтолкнул его обратно в шаги.

— Баланс, Эд. Почему бы тебе не попробовать болео?

Эд сосредоточенно кивнул, и следующие несколько минут они совершенствовали болео. Все это время женский голос пел, что ей не требуется парашют, пока у нее есть любовник, и она не разлюбит его, а наоборот, влюбится.

«Я хочу, — сосредоточенно прошептал Лори в глубине своего сердца, — я хочу влюбиться в Эда».

Он закрыл глаза и заскользил в танце, доверяя партнеру держать баланс посредством чувственных движений. И он держал его. Вновь. И снова.

Не спеша, шаг за шагом, Лори стал отпускать себя.

Он потерял счет, сколько раз проиграла песня. Все, что он осознавал —Эд. Все, что он знал — сила рук Эда, уверенность его шагов. И пусть Эд все еще осторожничал, но получалось уже хорошо. Какая-то часть его могла бы танцевать вечно.

Но когда Эд втянул его обратно в объятия танго, и музыка наполнила его — и женский голос пообещал: «Я никому не скажу, никому не скажу», — Лори сократил расстояние между ними, скользя не в очо, а вверх по сильной красивой груди Эда, положил руку за его шею и потянулся навстречу губами.

Поцелуй начался со столкновения. Эд все еще был сосредоточен на танце, а Лори уже настолько погрузился в свое желание, что больше ничего не замечал. Но это было лишь мгновение — сомнение — затем Эд присоединился к нему, целуя в ответ. Лори открылся, впуская его, пробуя вкус пива на языке, пробуя Эда. Затем так же внезапно, как началось, так все и закончилось — Эд отступил, и Лори упал на него, потеряв баланс и потерявшись в пространстве.

Но Эд не выпускал его из рук. Он подтащил его вперед, взял с книжной полки пульт, нажал на кнопку, и музыка стихла. Тишина зазвенела в ушах Лори. А затем Эд притянул его к себе, крепко прижал, нырнул языком в его рот и опрокинул на диван.

Паника, которую Лори так усердно старался удержать в узде, снова поднялась. Он отодвинулся и прижал руку к груди Эда.

— Я немного заржавел во всем этом, — прошептал он.

Руки Эда скользнули по спине Лори, а его губы — по лицу.

— Мы будем двигаться медленно, — пообещал он и снова поцеловал Лори.

И Лори отдал ему, отдал ему все, пока сам медленно падал.

***

Эд хотел сделать все правильно. Он еще никогда и ничего не хотел так сильно, как заняться любовью с Лори. И безумно боялся все испортить.

Но это было трудно — сделать все правильно — а он так отчаянно хотел Лори. Часть Эда стремилась сорвать одежду, сосать и трахать Лори до тех пор, пока тот не сможет даже пошевелиться в его руках. В нем доминировало чувство собственничества, горячее и полное огня… но одновременно чувствовал и нежность. И еще знал, что, хотя Лори и был готов к тому, чтобы Эд предъявил на него права, но и боялся этого. Эд изо всех сил пытался ненароком не оттолкнуть Лори. Было странно, что теперь, когда он, наконец, держал вожделенного в руках, то старался еще больше не спугнуть его. А еще он хотел Лори целиком. Стремился обладать не только его телом, но и искаженным негибким разумом. Он хотел убедить Лори, что тот должен танцевать, потому что любил и мог. Хотел сказать, что он должен поговорить с Вики о танцах в Центре, действительно должен.

Но его рот был занят. Чертовски занят.

Эд прижал Лори к поверхности дивана, зажав его между коленями, наклонился и поцеловал так глубоко и сокрушительно, что пришлось сдерживать пыл, чтобы у Лори была возможность дышать.

Они прижимались друг к другу, Лори толкался вверх, Эд — вниз. Лори дрожал, издавая самые сексуальные стоны, которые Эд когда-либо слышал. На Лори были красивые тонкие шерстяные брюки, и Эд чувствовал сквозь них член, твердый и готовый, и в чем был совершенно уверен, текущий. Холодный, почти аристократичный Лори таял в его руках, и этого было достаточно, чтобы потерять себя.

В конце концов, Эд подошел слишком близко к тому, чтобы потеряться по-настоящему, поэтому отстранился, сел на край дивана и подумал о монахинях.

Лори приподнялся, все еще тяжело дыша. Посмотрел на Эда затуманенным и неуверенным взглядом. Он ничего не сказал, но Эд и не нуждался в словах.

Протянув тяжелую дрожащую руку, он погладил Лори по щеке и попытался улыбнуться.

— Не хочу кончить себе в штаны, детка. — Прикосновение к мягкой гладкой щеке Лори не помогало, но он не мог остановиться. — Ты меня так возбуждаешь.

На лице Лори одна за другой менялись эмоции: желание, похоть и страх. Последний победил, и он закрыл глаза.

— Мне жаль. Я… просто смешон. Но это так…

Было так давно — понял Эд. Чего он не понимал, почему Лори жил как монах. Он открыл рот, чтобы сказать, что они не должны этого делать, но не смог произнести ни слова.

— Не хочешь перейти в кровать?

Лори кивнул, и когда Эд повел его вокруг дивана к занавеске, то почувствовал себя пашой, ведущим девственницу в свои покои.

Обычно он шутил, но подумал, что Лори вряд ли это оценит сейчас. Он никогда не видел Лори таким уязвимым.

И никогда не думал, что уязвимость может быть такой возбуждающей.

Как и в танце, Эд повел, но на этот раз действительно вел, и Лори не учил его как. Он потянул Лори к платформе, на которой стояла кровать, целовал его еще какое-то время, потом расстегнул пуговицы на его рубашке. Пока снимал ее с Лори, целовал его плечи, шею, ключицы. С тоской смотрел на затвердевшие соски, но заставил себя подождать и просто продолжал разжигать огонь, пока Лори снова не растаял, и тогда — и только тогда — Эд сделал паузу и снял свою рубашку.

Повторил тот же маневр со штанами, трусами и даже носками Лори, целуя в живот и бедра, пока тот не оказался полностью обнаженным. И когда Лори почти притянул голову Эда к своему члену, Эд встал и снял оставшуюся одежду. Он положил руку Лори на свой член и проглотил желание сказать: «Все для тебя, детка», потому что боялся, что это будет звучать глупо. Но это было для него. Только бог знал, все было для Лори. И ох! Ему безумно нравилось, как Лори держал его член, пока он лежал рядом обнаженный, дрожа от предвкушения и желания.

— Детка, что ты хочешь? — прошептал Эд, буквально занимаясь любовью с подбородком Лори. — Скажи мне, что тебя возбуждает. Скажи, что ты хочешь. Сверху? Снизу? Если ты хочешь, дорогой, можешь трахнуть меня сам.

Лори вздрогнул. Он сполз к Эду и грустно рассмеялся.

— Прости. Это все так быстро. Я дал тебе неверное впечатление в театре. Я был так одержим, что не мог думать. Мне следовало… — Он замолчал, когда Эд сунул язык в его ухо. — Ох!

— Мне понравилось в театре, — сказал Эд. — Подобное или иная вариация меня устраивает.

— Ты… ты не будешь возражать, если мы просто займемся фроттажем?

Эд поднял голову и засмеялся.

— Фроттаж?

Лори разозлился.

— В театре тебе понравилось, и ты просто сказал…

— Название, Лоу, не само действие, — он ухмыльнулся. — Фроттаж. Похоже на задание в учебнике. Ты хочешь, чтобы я дотронулся до твоего члена и проник в твой анус?

«О, дурак» — Эд обругал себя, когда Лори напрягся. Он попытался смягчить ситуацию, игриво пихнув плечом.

— Эй. Я дразню. И это было глупо. Прости. Забираю свои слова обратно.

— Нет, это я, — произнес Лори и закрыл глаза. — Я смешон. И в ужасе от себя.

Тише. Тише. Эд уткнулся носом в щеку Лори.

— Ты вовсе не смешон. Детка, что пугает тебя? Я давлю? — Тишина. Не похоже на утвердительный ответ. Эд сглотнул. — Я слишком бестактный?

Лори открыл глаза и посмотрел на Эда снизу вверх.

— Нет.

Эд встретил взгляд, удержал его и ударил наугад:

— Ты нервничаешь из-за секса? — Лори закрыл глаза. Бинго. — Нам необязательно этим заниматься.

Лори поднял руки и закрыл лицо, его слова звучали приглушенно:

— Зачем я это делаю? — прошептал он. — Я хочу, но… — он остановился и сжал губы. Даже не видя его, Эд подумал, что его любовник выглядит несчастным. — Прости. Боже, мне так жаль.

Эд наклонился и поцеловал Лори в грудь.

— Ты позволишь мне заняться любовью с тобой? Лори, ты доверяешь мне? Ты позволишь мне вести? Это будет похоже на танец: есть черта, которую мы не пересечем. Я не буду трахать тебя сегодня. Лори, перестань об этом беспокоиться.

— Прости, — снова произнес Лори, все еще закрываясь.

Эд убрал его руки и посмотрел на него.

— Не надо. Напряжение как в танце, сделает его слаще. — Он поцеловал кончики пальцев Лори. — Потому что я хочу заняться любовью любым способом. — Он быстро провел пальцами Лори по своим губам, замечая, как его взгляд смягчился. — Лори, потанцуй со мной.

Лори вздрогнул и потянулся рукой к члену Эда.

Было много прикосновений. Было много поцелуев. И Эд, наконец, заполучил в свое распоряжение один из сосков Лори. Он любил работать языком, и он лизал эти твердые камешки до тех пор, пока Лори не сжал его плечи и не вскрикнул. Затем поймал их члены ладонью и дал Лори его фроттаж. Когда он был близок к оргазму, то подумал, что Лори, наверное, тоже нужно остановиться и замедлил их темп. Он проложил поцелуями путь к бедру Лори, затем перевернул его на живот. Лори снова вздрогнул, но уступил, даже когда Эд раздвинул его ноги, наслаждаясь видом. Он взглянул на Лори, чья голова была зарыта в одеяло, а руки вцепились в ткань, а задница поднята.

Эд наклонил голову, раздвинул ягодицы Лори и лизнул промежность между яйцами и анальным отверстием.

Он занимался любовью с промежностью Лори — перинеум — поправил он себя с улыбкой — как никогда и ни с какой анатомической частью тела, и он не собирался избегать этого милого участка кожи ни при каких обстоятельствах. Почему он так зациклился на этом сейчас, он не знал, но это чувствовалось правильным, поэтому Эд продолжил. Может быть, потому что это было такое же поддразнивание, как в танце. Невероятно сексуально, не яйца и не анус. Он чувствовал легкий привкус пота, который так ему нравился. И не протестовал, потому что это был вкус Лори, мыла и чистоты. Эду нравилось. Он водил языком вверх и вниз, в сторону и по кругу, пока Лори практически не начал рыдать. Все это время Эд держал Лори открытым, позволяя розовому сморщенному колечку открываться и закрываться, позволяя желать. Иногда Эд приподнимал голову, чтобы заметить судорогу ануса, умоляющего его, но он просто улыбался и возвращался чуть ниже. Пока не услышал слово, которое так ждал.

— Пожалуйста. — Лори в отчаянии руками сжимал одеяло. — Пожалуйста.

— Да, сэр, — прошептал Эд, улыбаясь.

Он повел плоским языком, скользя уже по блестящей и вздрагивающей плоти, через волоски к неглубокой долине, которая была выставлена для него. Начал лизать анус так же тщательно, как и промежность, упиваясь бессвязными звуками, которые издавал Лори и тем, как тот полностью забыл свою неуверенность и вжимался в кровать, совокупляясь с одеялом, в поисках необходимого трения, сильнее и сильнее толкаясь назад ко рту Эда.

Эд улыбнулся, затем крепко схватил Лори за ягодицы, широко раздвинул и засунул язык внутрь.

О, Боже, помоги мне! И это было даже лучше, чем трахать. Лори больше не умолял и не просил. Он хрипел, кряхтел и вставал на дыбы, словно животное, гоняясь за языком. В итоге Эд, рискуя быть отброшенным, сильно вжал пальцы в мышцы ягодиц удерживая Лори. Представил, как Лори будет объезжать его, как будет дрожать и трахать в ответ, как собственный член погрузится бархатное пекло. Эд застонал и пошевелил языком внутри Лори.

Лори издал надсадный вскрик, и Эд почувствовал, как тот приближается к оргазму. Готовый вот-вот кончить.

Эд снова замедлился. Вскрик отчаяния вырвался из горла Лори. Эд знал, что тот злился, но сказал себе, что все в порядке, потому что не нарушал правила. Просто немного обошел их.

Перевернув Лори на спину лицом к себе, провел пальцами по расселине.

— Лори, я хочу засунуть палец в тебя.

Сказал и почти кончил — Лори закрыл глаза и поднял ногу, подтянув колено к груди, а стопу положил на бедро Эда, раскрылся и кивнул.

Но Эд опустил его ногу на кровать, присел и дотянулся до тумбочки. Щедро налил смазки на палец и направил вниз. Одновременно наклонился чтобы поцеловать Лори, но к его удивлению, Лори отстранился. Тут Эд вспомнил, где был его рот. Лори насторожился, но Эд улыбнулся, сел и потянулся за салфеткой.

Затем подумал: «Нет, сделай это правильно! » — и вытер палец. Тихо пробормотал: «Сейчас вернусь», — и поспешил в ванную, где вымыл руки и умыл лицо, подумал и пошел еще дальше, почистив зубы. Когда он вернулся к кровати, Лори сидел и обнимал себя за колени. Он ничего не сказал, пока Эд не подполз к нему и не поцеловал в губы. Лори ответил на поцелуй.

— Спасибо.

— Знаешь, — Эд, опустив Лори на спину, взяв смазку одной рукой и подняв колено Лори высоко, открывая себе доступ, — ты бы мог просто сказать мне об этом.

— Знаю. Прости, — сказал Лори, протянув руки к груди Эда. — Я просто… ох.

Эд прижал скользкий палец к анусу Лори, медленно проталкивая внутрь.

— Детка, откройся для меня. Расслабься и впусти меня. — Он прикусил нижнюю губу Лори. — Позволь мне войти в твою горячую дырочку, сладкая штучка. Позволь мне скользить внутри тебя, хочу заставить тебя стонать.

Лори, закрыв глаза, тяжело дышал и медленно-медленно расслаблялся. Эд все работал над растяжкой, но разумом был уже в той жаре, которую почувствовал кончиком языка.

— Впусти меня, детка. — Добавил страсти в поцелуй, положив руку на шею Лори, пальцем медленно, но настойчиво, проталкивался в глубину.

Наконец, Лори открылся и втянул его внутрь. Эд застонал, настолько было хорошо, чертовски хорошо.

Он не планировал грязных разговорчиков, но все же шептал Лори на ухо, как хорошо и тесно внутри, так жарко, что, просто трахая его пальцем, у него болят яйца. Он объяснял, что трахает его средним пальцем, хотя Лори, конечно, не мог упустить эту часть. Шептал, что входит уже до упора и что Лори такой тесный, — палец двигался все быстрее и быстрее, — что ощущает себя так хорошо, что вот-вот обкончает его всего. Говорил, что чувствует себя потрясающе и любит трахать его пальцем и языком, что он такой горячий, сладкий и восхитительный. Лори стонал и вскрикивал, хватаясь за грудь Эда, за плечи, член — везде, куда мог дотянуться. Эд хотел вставить два или три пальца. Шальная мысль вставить ладонь посетила его, но, чёрт возьми, Лори не был готов ни к чему подобному. Может быть, и никогда не будет готов.

Все было хорошо, потому что даже в такой форме Эд никогда не испытывал ничего подобного в постели. Он никогда не чувствовал себя таким возбужденным. И никогда не хотел никого так, как Лори. И он продолжал трахать, все быстрее и быстрее двигая пальцем внутрь Лори и из него, пока тот не закричал и не вонзился ногтями в плечи Эда. Затем сжался, взвизгнул и кончил на грудь Эда.

Эд не вынимал палец до тех пор, пока Лори не спустился с небес. Просто продолжил трахать его все медленнее и медленнее. Лори лежал пластом, пресыщенный и задыхающийся, и Эд неохотно вытащил палец. Он тоже лег, наблюдая, как румянец на щеках Лори распространился по всему телу не от смущения, а от удовольствия. Глаза Лори медленно открылись, и Эд уставился прямо в них, наблюдая, как там все еще горит огонь страсти.

Но затем Лори взял член Эда, ехидно улыбнулся, и игра изменилась.

Эда толкнули на подушки. Лори развел его ноги одним движением, встал на колени между ними и без какого-либо предупреждения сразу глубоко втянул член в горло. Эд поднял колени, расставил их и наблюдал за действием настолько возбужденный, что думал, когда кончит, то ощущения разорвут его изнутри. Затем Лори поднял глаза и посмотрел на Эда горящим взглядом и слегка царапнул зубами член. Заревев, Эд схватил Лори за волосы и безрассудно насадился на его рот, жестко трахая. Восемь сильных толчков, и он кончил как гейзер, сильно и много. Сперма вытекла изо рта Лори и стекла по собственной мошонке. Наконец, опустошенный, Эд понял, что сделал, и в ужасе уставился на Лори.

Но тот вытер рот тыльной стороной ладони и скользнул по телу Эда с остатками спермы на губах, нацелившись на поцелуй. В паре сантиметров он неуверенно остановился.

Эд схватил его за затылок и встретил с открытым ртом, слизывая собственное семя. После, облизывая друг друга, они катались по кровати с занятыми ртами, слабые и насыщенные, но едва не начав все с начала.

В конце концов, оба направились в ванную, вымылись и снова почистили зубы. Вернувшись к кровати, Лори одел трикотажные штаны, а Эд, следуя его примеру — боксеры. Они лежали под простынями, прижавшись и вдыхая запах друг друга и купаясь в пульсирующем послевкусии. Эд был рад этой нежности, но больше он радовался тишине, потому чувствовал, что в тот момент ему нужно пространство.

Он понял, что влюбился в Лори. Он это осознал. Влюбился нелепо, бесповоротно и безнадежно. А еще он понимал, что любовь к этому мужчине будет чертовой дорогой в ад.

Но сейчас было нежно и сладко, и Эд держался за это ощущение, впервые в жизни радуясь неспешному развитию событий.

ГЛАВА 11

Free spin (свободное вращение): общий термин танцев в стиле фристайл, выполняемый без контакта с партнером.

Лори проснулся в объятиях Эда лицом к тренажерам и столу. Эд крепко прижимался к его спине, зарывшись лицом в его волосы, крепко обхватив рукой за талию и закинув колено на бедро. И если бы Лори сконцентрировался, то ощутил бы теплое дыхание Эда на затылке.

Впрочем, ему совсем не нужно было концентрироваться, чтобы почувствовать давление твердого члена любовника к собственной заднице.

Закрыв глаза, Лори впитывал в себя все ощущения: тело Эда, его тяжесть, запах подушки, приглушенный шум уличного движения. Солнечный свет струился сквозь окно над их головами. Тело Лори все еще гудело от оргазма, который он испытал дважды за ночь. И пока лежал, купаясь в неге — происходящее казалось идеальным, почти кристальным моментом.

Неожиданно Эд уткнулся носом в шею Лори, замурлыкал и скользнул рукой вниз к его штанам.

Лори ахнул. Ахнул еще раз, когда Эд без всяких предисловий стал шарить у него под поясом. Потом начал издавать тихие, задыхающиеся звуки. Эд… Эд зарычал, от чего Лори всхлипнул и стащил с него штаны. Эд провел языком длинную дорожку вдоль позвоночника по шее до линии волос, стащил с себя боксеры и засунул член между бедер Лори.

Происходящее было очень похоже на анальный секс. Это было то же движение, как если бы Эд толкнулся внутрь Лори и взял его. Но член был не внутри, а просто между бедер, и почему-то это было более возбуждающим, чем если бы Эд просто «распахал» его. Лори уже стонал в голос, а Эд продолжал ласкать его член и шептать бессвязные и развратные нежности в затылок. Лори потянулся назад и схватил Эда за волосы, чтобы удержать. Это было похоже на пытку: много трения, много толчков и грубого, набирающего обороты секса, но при этом никакого проникновения, только прикосновение лобковых волос Эда к ягодицам.

— Детка, тебе это нравится? — прорычал Эд. Теперь он вылизывал ухо Лори, выдыхая жаркий шепот каждый раз, когда делал выпад бедрами. — Тебе хорошо?

— Да. — Лори закрыл глаза и открыл рот, а сам метался по кровати, будто гонясь за чем-то. Не за оргазмом, пока нет, но было что-то, что он не мог найти, но что ему было очень нужно…

Потом Эд надавил на его плечо, замедляя, но не останавливая толчки.

— Перевернись на живот, детка, и подними задницу.

Лори сделал так, как было велено, страстно желая, нуждаясь и немного боясь, но не Эда и не этого. Внутри все смешалось, что расстроило его, потому что минуту назад был так счастлив. Было так хорошо — что же с ним не так? — а потом он задохнулся, почувствовав, как ему раздвинули ягодицы. Член Эда скользнул по нему, а потом Лори тряхнуло, когда его ноги свели вместе. И когда Эд снова начал двигаться возле его входа, Лори закрыл глаза и снова начал соскальзывать.

Потом услышал, как Эд сплюнул и почувствовал, как что-то мокрое коснулось его ягодицы.

Он широко раскрыл глаза и услышал звук падающей слюны. И еще.

Скользкий палец прижался к входу. Лори замер на несколько секунд, но Эд погладил его по спине, легонько шлепнул по заду и снова толкнулся пальцем. Лори вздрогнул, и его анус расслабился настолько, что палец слегка продвинулся вперед. Лори расслабился еще больше, и палец скользнул еще глубже. На мгновение палец исчез, и стало холодно. Потом Эд вернулся, и на этот раз, когда коснулся входа, рука была прохладной и скользкой от смазки. Эд втиснулся обратно на место, соединяя тела, толкаясь бедрами, член к члену, и пальцем настойчиво вошел внутрь. Лори не сопротивлялся. Он впустил его еще глубже, уступая, позволяя взять себя. Палец полностью и медленно вошел внутрь, вторя движению члена Эда. Лори чувствовал себя наполненным, но недостаточно. Он нуждался… он нуждался…

— Трахни меня, — слабо вскрикнул он, затем приподнял голову и повторил это снова, чуть громче: — Трахни меня, Эд. Трахни меня. Трахни меня…

Он застонал одновременно с Эдом, который толкался пальцем в такт своему члену, давая Лори ощущение, как будто его по-настоящему трахают, и что это член Эда внутри него, толкается, наполняет, берет…

Лори сдавлено закричал и рухнул на кровать.

Но Эд не остановился. Его таз продолжал двигаться, а палец — толкаться.

— Так горячо, детка, — прошептал Эд, снова обретая прежний ритм. — Ты такой сексуальный, такой чертовски сексуальный. Такой красивый. Такой охренительно, блядь, красивый.

Эд снова схватил Лори за задницу, потянул на себя, и тот закрыл глаза, дрожа, зная, что Эд смотрит на место, где соединялись их тела, хочет его. Он позволил смотреть, а когда набрался смелости, то еще немного выгнулся, распростершись в молчаливом приглашении: «Да. Да, Эд. Смотри на меня. Владей мной».

Внезапно Эд отстранился, выругался себе под нос, и через несколько мгновений кровать задрожала. Эд дернулся, и Лори почувствовал, как горячая сперма брызнула ему на спину, а несколько капель добрались до волос. Казалось, это должно было быть так же неприятно, как плевок, и фактически так оно и было бы. Но в реальности Лори спускался с небес от сильного оргазма и был очень, очень удовлетворен и все, о чем он мог думать — как сильно ему нравилось, что Эд так сильно его хотел.

А крошечной его части понравилось развратное ощущение того, что он весь в сперме… в сперме Эда.

Еще больше понравилось, что Эд опустился на него, прижимаясь грудью к спине, и откатил их подальше от лужицы, которую Лори сотворил на одеяле и крепко прижал его к себе. Хрипло выдохнув, Эд крепко поцеловал Лори в плечо.

— Доброе утро.

Лори улыбнулся и лениво потянулся к его волосам.

— Да, — согласился он.

— Прости, что испачкал тебя, — пробормотал Эд, пробуя на вкус кожу Лори. — Ты меня так завел. Черт возьми, Лоу. Это было на самом деле адски горячо.

Лицо Лори чуть не лопнуло от широкой улыбки.

— Ты единственный, кто говорил мне это.

— Так и есть. Ты просто чертова дикая кошка в постели, детка. — Он погладил Лори по руке, потом еще раз. — Ты приедешь ко мне вечером?

— Сегодня днем у меня еще одно представление, а потом прием, который я не могу пропустить. — Он провел пальцами по волоскам на руке Эда. — Но после, конечно.

— Мы не… — Эд ткнулся носом и замолчал. — Мне все равно, что будем делать. Или не будем. Я просто хочу быть с тобой.

Лори был уверен, что они снова окажутся в постели, занимаясь этим и еще чем-то, и от слов Эда у него потеплело на сердце, потому что был совершенно уверен, что тот говорит искренне. Он чувствовал себя… желанным. Лори хотели всю его жизнь, но это было или для работы, или для секса. Но сейчас все было по-другому, и это наполняло его сердце надеждой и нежностью.

«Не испорть все», — предупредил он себя и повернулся, чтобы поцеловать.

Эд попытался пригласить его позавтракать, но они так долго провалялись в постели, что Лори уже начал опаздывать. После быстрого душа Эд угостил его кофе с тостами, а после отвез Лори к его машине в центре города. В машине на прощание они долго целовались, и Лори пообещал позвонить вечером, как только освободится.

Лори чувствовал себя бодрым, пока не добрался до театра и не начал переживать о выступлении. На этот раз он не допустил ни одной оплошности, но был и более осторожен. Любой критик мог бы сказать, что в этот танец не вложили сердце, и некоторые, вероятно, согласились бы с ним. Но Лори было все равно. Он не мог допустить еще одну ошибку.

Стоя за кулисами в ожидании звонка на занавес, он заставил себя не думать ни о чем, кроме как об Эде, от воспоминаний о котором гудела кровь. Все дело было в том, как Эд смотрел на него… осмелится ли он назвать его взгляд «сердечки в глазах»? По крайней мере, привязанностью можно назвать точно. Эд смотрел на него с нескрываемой любовью, и это согревало его собственное сердце. Секс не так уж и трудно найти, если твердо решил пойти и получить его. То, как Эд смотрел на него… ну да. Это было очень, очень давно. Лори решил, что ему простительно легкое головокружение.

Особенно, когда он вернулся в свою гримерную после выступления и обнаружил, что его ждет до нелепости огромный букет красных роз. Он попытался успокоить свое сердце, когда оно подпрыгнуло при виде сногсшибательного зрелища; попытался предупредить его, что цветы могут быть не от Эда. Но все сомнения рассеялись, когда увидел подпись из двух букв еще до того, как начал читать записку.

«Решил, что мне не стоит идти за кулисы, потому что ты знаешь, как я себя чувствую, когда ты в лосинах. Вместо этого отправил цветы. Я написал эту записку еще до начала шоу, но знаю, что ты выступишь потрясающе, как и всегда. С нетерпением жду встречи. Эд. »

Лори почувствовал, как его лицо горит, сердце бьется где-то в горле, а он сам, кажется, парит под потолком. Эд приходил на представление? Опять? И прислал цветы? Лори прижал карточку к груди, улыбаясь так сильно, что у него свело скулы. Затем несколько раз перечитал. Наконец, неохотно отложил и начал одеваться, при этом часто останавливаясь, чтобы снова перечитать или посмотреть на букет, улыбаясь.

Лори теребил краешек розы и пытался сообразить, как же ему все-таки отвертеться от приема, когда в дверь постучали. Оставив цветы, он подошел к двери и, к своему удивлению, обнаружил мать.

Кэролайн Паркер улыбнулась своей тонкой рассеянной улыбкой.

— Замечательно. На этот раз я надеялась застать тебя до того, как ты уедешь. Я хотела поговорить с тобой о благотворительном вечере. — Когда Лори не сразу двинулся с места, она похлопала его по руке и мягко, но решительно оттолкнула в сторону, чтобы пройти в его гримерку. Ее глаза загорелись, когда она увидела цветы. — Это от детей? Очень мило. — Она потянулась за карточкой.

Наконец, очнувшись, Лори поспешил к ней и выхватил карточку из рук матери, прежде чем она успела ее прочитать. Кэролайн моргнула, глядя на него, удивленная и явно немного обиженная. Лори сделал вид, что ничего не заметил и сунул карточку в карман брюк, потирая большим пальцем ее край.

— Что насчет благотворительного вечера?

— Милый, я хочу, чтобы ты согласился выступить. Теперь, когда ты так хорошо потрудился для Оливера, ты наверняка готов к большему?

Лори физически не отстранился, но теплое сияние, которое Эд зажег внутри него, погасло, и его заполнила пустота, которую всегда вызывал этот спор.

— Я не выступаю.

Кэролайн продолжила, будто Лори ничего не говорил.

— Я подумала, это может быть что-то необычное. Даже если бы ты организовал что-то с Мэгги, что-то попроще тоже бы сработало. Это привлечет еще больше людей, если они будут думать, что снова увидят выступление Лори Паркера после всех этих лет тишины. То, что именно ты поставишь, фактически не имеет значения.

— Я не выступаю, — повторил Лори, стараясь изо всех сил сдержать стиснутые зубы. — Если ты объявишь об обратном, то сама объяснишь, почему ввела всех в заблуждение. А если ты намеренно поставишь меня в неловкое положение — я просто не приду.

— Перестань капризничать, Лоуренс. Тебе не идет. Ты выступал всего полчаса назад, да и вчера тоже. И все прошло хорошо, как мы все тебе и говорили. Теперь пришло время сделать следующий шаг. — Она снова посмотрела на розы, потом на карман Лори, куда он положил карточку. — А от кого эти цветы?

— От моего бойфренда, — ответил Лори.

Признание потрясло их обоих, и они застыли, не в силах прийти в себя.

Кэролайн теребила лепестки одной из роз, пристально глядя на сына, пока говорила.

— Понятно. Я так понимаю, с кем ты встречаешься… публично?

Грудь Лори болела, сердце и живот были открыты и уязвимы, и он видел, что мать заметила его дискомфорт. Но он подумал об Оливере и всех его разговорах о грубом сексе, о том, что он делал этим утром с Эдом и о том, как хорошо это было и заставил себя сказать: «Да».

— Понятно. — Она одарила его вежливой отстраненной улыбкой. — Я не иду на прием, так что попрощаюсь с тобой прямо сейчас. Но пока люди будут приветствовать тебя и говорить, как ты был прекрасен, подумай о том, каково было бы снова выступить по-настоящему. Подумай, как это будет, Лори. Снова стать нормальным.

Мать подошла к нему и крепко прижалась в официальном вежливом объятии. Кэролайн положила руки ему на плечи и прижалась щекой к его щеке, губами слегка коснувшись его кожи, и отстранилась. Он не поднял руки, чтобы ответить на этот жест, за что получил вспыхнувший взгляд неодобрения, но она снова ничего не сказала вслух, не об этом. Только улыбнулась.

— Позвоню тебе позже на неделе, а ты пока обдумай все, что я тебе сказала. — И направилась к двери.

Лори молча смотрел ей вслед.

Но как только дверь закрылась, он повернулся к цветам. Он не прикасался к ним, не нюхал, просто стоял, засунув руки в карманы и сжимая карточку, и внутри царил хаос. Когда стало ясно, что Лори не в состоянии успокоиться, он надел пальто, достал ключи и схватил вазу с цветами, держа ее так грациозно, как только мог, прижимая к боку вынося из гримерки.

Это привлекло к Лори множество взглядов. Сначала это выбило из колеи, но цветочный аромат продолжал обволакивать и притягивать. Розы на самом деле не пахли так приятно, но композиция в целом благоухала: более земной и травянистой, чем цветочной, что еще сильнее ассоциировало букет с Эдом. К тому времени, как Лори оказался на лестнице, он уже улыбался и даже с удовольствием нес к машине невероятно огромную вазу. Было все равно, даже когда потребовалось десять минут, чтобы уложить ее на сиденье так, чтобы цветы не помялись и не опрокинулись при движении машины. По дороге он все оглядывался на заднее сидение и улыбался каждый раз, когда останавливался на светофоре.

В композиции было по меньшей мере три дюжины цветов. Именно по этой причине опоздал на прием — стоя на кухне, пытался их пересчитать. И был прав: около трех с половиной дюжин цветов. Лори прижал ладонь к губам, чтобы сдержать нелепую улыбку, и когда представил себе, как Эд выбирает их, сердце у него забилось сильнее. Буквально видел, как тот стоит в магазине, наблюдая за оформлением огромной, ужасно безвкусной вазы, отвергая розы, которые, по его мнению, были недостаточно хороши, не заботясь о количестве.

Лори попытался вспомнить, когда в последний раз кто-то делал для него нечто подобное. Но не мог припомнить ничего даже отдаленно похожего.

Прием проходил в загородном клубе в самой богатой части Сент-Пола. Якобы в знак благодарности некоторым спонсорам спектакля, но в основном это был шанс для всех потереться локтями друг о друга, а также возможность для Мэгги и других преподавателей, которые организовали его, похвастаться своей студией. Лори никогда не любил подобные сборища, а сегодня ему происходящее особенно не нравилось. Все, что он хотел — это найти Эда и поблагодарить за цветы, поцеловать, прикоснуться, заняться любовью или даже просто побыть с ним. Но он приклеил улыбку и сдерживал желание притупить остроту события слишком большим количеством шампанского.

Особенно когда узнал, что мать уже начала свою кампанию, чтобы заставить его выступить на ее вечере. А все присутствующие на приеме все говорили и говорили ему, как они рады снова увидеть его на сцене.

Именно это в конечном счете и заставило Лори уйти пораньше. Он и так не собирался задерживаться, но ушел еще до того, как принесли десерт, даже не потрудившись извиниться перед Мэгги. Он понимал, что услышит все претензии завтра в студии, но ему было все равно. Чем дольше он здесь пробудет, тем больше будет злиться на спонсоров, на Мэгги и больше всего на свою мать. А Лори не хотел злиться. Он хотел вернуть то головокружительное чувство, которое наполняло его, когда он был с Эдом и когда думал о нем.

Оно почти вернулось, когда он направлялся в квартиру Эда, несколько раз теряясь, плутая среди улиц. Но в основном он нервничал и был сбит с толку. Следовало бы позвонить, но он не хотел. Лори хотел просто появиться. Хотел просто увидеть Эда, увидеть его лицо — почему-то оно не представлялось таким реальным, если бы они говорили по телефону. О, это не имело смысла, когда он пытался сформулировать почему, даже в своих мыслях. Лори просто знал, что ему нужен Эд — живой и во плоти.

«Нормальный», — сказала его мать. Лори даже не знал, что это такое. Он не думал, что когда-нибудь узнает об этом. Возможно, он не был создан для нормальной жизни. Все, что сейчас знал — это то, что он устал от чувства вины. Ему что-то было нужно. Что-то еще. Ему это было необходимо…

Эд. Ему просто нужен был Эд.

Лори надеялся, что Эд тоже нуждается в нем. Боялся, что у него просто был эмоциональный день, и что все это вообразил себе, а Эд на самом деле просто прислал цветы и все. Боялся, что все это каким-то образом закончится, боялся, что причинит ему такую боль, которую не сможет вынести и гадал, откуда берутся эти мысли и что они означают. Но сейчас думал только о том, как ему нужен Эд. Он нуждался в нем. Немедленно.

Когда Лори поднимался по лестнице, его сердце стучало в ушах, а желудок переворачивался с каждым шагом. К тому времени, когда постучал в заветную дверь, Лори был совершенно разбит, и пока ждал бесконечные секунды между стуком и открытием двери, ему пришлось напомнить себе, что нужно дышать.

А потом появился Эд, растрепанный и взъерошенный, одетый в темно-серую футболку, пропитанную потом. Он казался удивленным, но затем его лицо изменилось. Тут Лори и понял, что именно это и нужно было увидеть, почему он не мог позвонить, почему должен был приехать. Сначала было удивление, да. А потом оно сменилось радостью. Но и это выражение быстро исчезло, сменившись неловкостью, когда Эд провел рукой по волосам. Но в нем была та радость, то самое нетерпение и головокружение, которые охватили Лори с тех пор, как увидел цветы — по правде говоря, с тех пор, как он проснулся сегодня утром в объятиях Эда.

— Привет, — робко произнес, задыхаясь, его голос немного дрожал. Попытался улыбнуться. — Я не вовремя?

— О… нет! — Эд снова провел рукой по волосам. — Я просто… я бы принял душ. — Он сделал шаг назад и протянул ему руку. — Входи. Ну же, входи. Я просто… я… — он некоторое время колебался, направляясь в ванную, потом остановился и снова повернулся к Лори. — Ты получил?.. — и замолчал, покраснев.

Лори не смог бы сдержать улыбку, даже если бы от этого зависела его жизнь.

— Да. Я получил цветы. Спасибо. Они прекрасны.

Эд казался довольным, но все еще сомневался.

— Ладно. Я имею в виду… после, я думал, что это будет выглядеть странно. Там было много цветов, и я не знал … — он снова провел рукой по волосам. — Я имею в виду, что мы не… мы не сказали, если мы… я не знаю, что… — он выругался себе под нос. — Черт. У меня плохо получается, Лори. — Наконец, он собрался с духом и посмотрел Лори прямо в глаза. — Мы… встречаемся? Или…

О, Лори мог бы взлететь к луне, так восхитительно он себя чувствовал. Улыбка все еще сияла на его лице, такая широкая, что ему стало больно.

— Я бы хотел, — сказал он, и сердце его снова бешено заколотилось. — Если ты этого хочешь.

— Да! —воскликнул Эд практически одновременно с Лори. Он тоже улыбался, немного неуверенно, и улыбка быстро исчезала. — Я просто не… — его улыбка превратилась в ухмылку, и он мотнул головой в сторону ванной. — Я просто быстро приму душ.

Но как только он повернулся, чтобы уйти, Лори окликнул его.

— Эд?

Эд обернулся, а Лори шагнул вперед и обхватил его лицо ладонями. И почувствовал бешеное головокружение, когда увидел, как глаза Эда потемнели, и все его тело обмякло.

— Я тренировался, — пробормотал Эд, но его взгляд был прикован к губам Лори. — Немного пахну.

Здесь должна была быть какая-то реплика, которую Лори мог бы произнести, какой-то дерзкий ответ о том, что ему тоже не помешала бы тренировка, но он был так неловок в подобных играх. Поэтому просто притянул лицо Эда к себе, закрыл глаза и нежно поцеловал в губы.

Эд поцеловал его в ответ.

— Лори, — прошептал Эд, когда они прервались, чтобы получить доступ к кислороду. Он прижался к нему лбом и провел ладонями по его спине. — Лори.

Лори закрыл глаза и снова уткнулся носом в Эда.

— Займись со мной любовью, — прошептал он. — Пожалуйста.

Эд жестко и глубоко поцеловал его, и Лори почувствовал, как напряжение окончательно его покидает. Когда Эд подхватил его на руки, удивленно рассмеялся. Но потом Эд начал двигать руками по телу и, пока нес через комнату к кровати, снова целовал. Все мысли о матери, студии, благотворительном вечере и обо всем, что не было связано с Эдом Маурером, улетучилось, когда Лори упал на матрас, распахнул губы, раздвинул ноги, отдав тело Эду и полностью открыл доступ в свою душу.

Все началось в понедельник утром, когда Эд проснулся от легкой ноющей боли в шее.

Сначала он даже не обратил на это внимания, пока не оказался в душе и не поймал себя на том, что машинально массирует шею. Это беспокоило его на протяжении всех выходных, особенно во время уборки, но Эд удвоил дозу болеутоляющего, и дискомфорт прошел. И после почти не вспоминал о шее. Но теперь боль вернулась, и впервые за долгое время более сильная и агрессивная. Он замер и на мгновение застыл под струями воды, старая паника расцвела там, где всегда таилась. Затем Эд поджал губы и снова принялся намыливать грудь куском мыла. Скорее всего, ничего страшного. Он просто спал в неудобной позе. Такое уже случалось и еще повторится не раз.

Тем не менее, прежде чем начать бриться, Эд на всякий случай принял несколько таблеток ибупрофена. Наверное, он просто переусердствовал в субботу. Впрочем, ничего особенного в этом не было. Через день-другой все будет в порядке.

Он заставил себя сосредоточиться на хороших вещах: например, как хорошо собираться на работу в чистой квартире, или что подушка, которую прижимал к себе Лори, пока занимался с ним любовью, все еще распространяла шлейф его запаха. Думая о Лори с кружкой кофе и тарелкой с хлопьями, он уставился невидящим взглядом на экран телевизора, где шла утренняя новостная программа. Лори работал допоздна, но Эд собирался встретиться с ним у него дома в восемь тридцать. А это означало, признал он, напевая себе под нос, что они собираются заняться сексом. Снова.

Эд улыбнулся из-за края кофейной кружки, а его член дернулся в предвкушении. Он даже вымыл посуду. Как бы. Он закончит попозже.

Прежде чем выйти за дверь, он принял еще две таблетки ибупрофена: максимальная доза. Нет ничего плохого в том, чтобы подстраховаться.

Но даже с обезболивающими Эд заметил, что в течение дня часто потирает шею, и к обеду это по-настоящему начало его беспокоить. Должно быть, он перенапряг мышцы в субботу. Это было единственным объяснением. И время истекло. В воскресенье было больно, но он не обращал внимания… Ну, секс был не столько грубым, сколько интенсивным. Было очень увлекательно — придумывать способы трахнуть Лори, не трахая в буквальном смысле. И он даже не подумал о том, чтобы быть осторожным со своей шеей. С этого все и началось. Он словно разбудил шейную мышцу после длительной спячки, по-настоящему разбудил, и теперь каждое движение приносило дискомфорт. В обычной ситуации это бы сильно расстроило, но не сегодня. Не сейчас. Он не собирался сдаваться. Следующие несколько дней придется вести себя немного сдержанней и контролировать себя, вот и все.

Но к трем часам дня шея болела так сильно, что он едва мог сосредоточиться. Он позаимствовал таблетку «Элива» у женщины из соседнего кабинета, когда подошло время принятия очередной дозы обезболивающих (хорошо, пусть немного раньше, но если очень нужно, то можно, правда? ), но с таким же успехом мог бы закинуть в себя «Тик-Так», которые принесли бы ровно такое же облегчение. В четыре часа пришлось уйти с совещания, вернуться к себе и упереться головой в стол, пока перед глазами взрывались радужные цвета.

В половине пятого он сдался и позвонил маме.

Как и следовало ожидать, она очень расстроилась. Мама приехала вместе с отцом, чтобы помочь с машиной Эда, забрав ее с офисной парковки. Пока они спускались на лифте, она раз шесть повторила, что уже назначила экстренную встречу с доктором в клинике. К счастью, когда они добрались до гаража, отец перебил ее и настоял на том, что отвезет Эда сам, предоставив ей вести их машину. Пробормотав слова благодарности маме, Эд забрался на пассажирское сиденье своей машины и скорчившись устроился, а отец молча повез его через весь город к Сент-Полу.

Дик Маурер был по натуре молчаливым человеком, и одно только пребывание с отцом уже давно действовало исцеляюще. Но сегодня даже этого было недостаточно, и когда они застряли в пробке и сбавили скорость, голова Эда заполнилась мыслями, грызущими его по краям сознания.

— Такого еще никогда не было, — сказал он, сгорбившись и глядя на эмблему «Мазда», выбитую на приборной доске. — И раньше были приступы, но никогда так, как сейчас, никогда из-за таких мелочей. Еще никогда такого не было.

— Обычно ты не занимаешься физической работой так много, как в субботу. — Отец протянул руку и нежно похлопал Эда по ноге. — Ты был как одержимый.

Да, потому что хотел произвести впечатление на Лори. И разве это плохо? Но его наградой за то, что он убрал свой дом ради мужчины, который ему так сильно нравился, впервые за долгое время пробудился вулкан, извергающий огненную лаву боли. Руки на коленях сжались в кулаки. Было чертовски несправедливо.

— Включи музыку, сынок — мягко сказал Дик, играя пальцами на руле. — Что-нибудь забавное, чтобы отвлечься. Не надо накручивать, пока не встретишься с доктором Линнет.

Было забавно, потому что Эд не понимал, о чем думал, пока отец не обратил его внимание. Но да, он переживал о самочувствии. Что скажет доктор? Что на этот раз произошло с его дурацкой шеей? Каким будет лечение в этот раз?

От чего еще придется отказаться?

Он включил музыку, и зазвучала песня The Magnetic Fields — «Ничто не имеет значения, пока мы танцуем». Вот тогда-то Эд и понял, о чем на самом деле беспокоился. Он теперь был почти уверен, что судьба собирается у него забрать, что он безмолвно любил так же сильно, как и мужчину, который познакомил его с танцами.

Резко выключив стереосистему, Эд уставился в потолок машины и всю дорогу до клиники ненавидел весь этот проклятый мир.

Каким-то чудом не пришлось долго ожидать приема в вестибюле, и не успел он опомниться, как очутился в смотровой комнате. Мама зашла вместе с ним. Отец пытался отговорить ее, но у него ничего не получалось — она хотела быть рядом со своим ребенком, потому что ему было больно. Хотя Эд и поворчал по этому поводу, но втайне был рад. Им пришлось немного подождать, и Эд не стал возражать, когда мать взяла его руку в свою и успокаивающе провела большим пальцем по тыльной стороне ладони.

Вердикт доктора оказался именно тем, чего Эд боялся и не боялся одновременно.

— Ты перенапряг ее, — заявил Линнет. — Весь день нагружать физически шею, как ты описал, когда не привык к такой нагрузке, будет дорого тебе стоить. Но это случилось, Эд, потому что эта мышца и те, что ее окружают, очень уязвимы. Ты не пришел на назначенную терапию, как я хотел — я знаю, потому что проверял — и ты обращаешься со своим телом так, будто все в порядке.

— На работе было много дел, — проворчал Эд, стараясь не встречаться взглядом ни с доктором, ни с матерью.

Линнет неодобрительно фыркнул.

— Я уже говорил свое мнение о работе в офисе. Для тебя было бы лучше заниматься чем-то с умеренной нагрузкой на постоянной основе. Ты делал регулярные перерывы для упражнений, как мы и договаривались?

Нет. Это была хорошая идея — вставать и разминаться каждые тридцать минут, но даже с рекомендацией от врача кто будет делать перерывы, когда в отделе происходят сокращения?

— Я стал заниматься немного бальными танцами, — сказал Эд и решил не упоминать об активном сексе.

Доктор Линнет просветлел.

— Вот и хорошо. Будь умнее в этом отношении, потому что да, ты можешь навредить себе, танцуя, но и можешь получить пользу. Но я за все, что заставляет тебя двигаться. Есть ли какая-нибудь программа с упражнениями, которые посоветовал тебе физиотерапевт?

— Я немного отошел от нее, — ответил Эд, стараясь не раздражаться. Но доктор слишком хорошо его знал.

— Я знаю, что это не то, к чему ты привык, когда играл футбол, — сказал Линнет, — но поднимать тяжести — не значит восстанавливать мышцы шеи. Тебе нужно придерживаться графика ради твоего выздоровления. Просто потому, что ты чувствуешь себя как раньше, не значит, что ты можешь вернуться к старым временам. Хочу, чтобы ты вернулся к обычному графику физиотерапии в следующем месяце, и на этот раз ты обязан ее пройти. Миссис Маурер, если вы можете каким-то образом повлиять на Эда, то предлагаю использовать этот способ прямо сейчас. И еще, Эд, я хочу, чтобы ты на несколько недель прекратил все физические нагрузки, кроме тех, что тебе назначат. Это включает поднятие тяжестей, танцы и секс. И работу.

Эд резко поднял на него взгляд — только глаза, потому что шея его просто убивала.

— Я не могу уйти с работы на две недели! — И черт возьми, как сказать Лори, что мы не можем трахаться в течение четырнадцати дней.

Он даже не мог позволить себе думать о танцах.

— В противном случае ты можешь ожидать появления такого рода боли через все более частые промежутки времени и, вероятно, с возрастающей степенью. — Доктор уперся локтями в колени и посмотрел Эду прямо в глаза. — Мы уже говорили об этом раньше, Эд. Я знаю, что тебе тяжело с этим справляться, но это не обычная травма. Если бы удар пришелся всего на несколько миллиметров выше, то ты бы сейчас сидел в инвалидном кресле. Это не то, от чего ты сможешь быстро выздороветь. Это то, с чем ты живешь сейчас. Может наступить улучшение, но ты будешь жить с этим. — Он помолчал, а затем добавил: — Ты еще не думал о моем предложении встретиться с кем-нибудь и поговорить о том, что это может значить для тебя в долгосрочной перспективе?

Линнет говорил о психотерапевте. И да, Эд уже думал об этом. Он думал о том, что этого, блядь, никогда не случится.

— Со мной все будет в порядке, — хрипло сказал он.

Доктор протянул ему несколько рецептов.

— Ты снова будешь принимать обезболивающие в больших дозах, пока все не уляжется. Я также добавил кое-что от беспокойства, потому что это помогло тебе в прошлый раз. И я хочу, чтобы ты записался на прием к физиотерапевту до того, как покинешь клинику.

Эд просмотрел бумаги и увидел своих старых друзей: «Вольтарен», «Ативан», «Скелаксин» и «Викодин». Поморщился, но кивнул.

— А когда снова встанешь на ноги, можешь продолжать танцевать, — сказал Линнет, пожав руку Эду и собираясь уходить. — Обязательно упомяни об этом физиотерапевту. Они могут включить танцы в лечебный физкультурный план.

По дороге домой они заскочили в аптеку, где Эд взял все лекарства и диетическую «Маунтин Дью», чтобы все это запивать. К тому времени, как добрался до лестницы в свою квартиру, он был уже под таким кайфом, что практически парил. Он съел суп и бутерброд, которые мама поставила перед ним, едва заметно кивнув. Но когда она уложила его в постель, Эд вспомнил и сел, откинув одеяло.

— Лори, — пробормотал он, слегка пуская слюни. Комната то появлялась, то исчезала из поля зрения, но Эд боролся, твердо решив оставаться в сознании и добраться до телефона. — Надо позвонить Лори.

Аннет начала бороться с ним, а когда не смогла забрать телефон, позвала Дика.

— Я позвоню ему, дорогой. Его номер есть в твоем телефоне?

Эд пытался возмущаться, но так устал.

«Я хочу позвонить ему, — попытался сказать он, но его губы онемели, — хочу услышать его голос». Но это было все, что он мог сделать, и чтобы не потерять сознание посреди комнаты, вернулся в постель. Он погрузился в сон еще до того, как мать закончила натягивать одеяло и уплыл в острый наркотический сон, в котором лежал на земле, оцепеневший и сломленный, беспомощно протягивая руки к Лори, пока тот танцевал в пурпурном тумане.

А потом появился Лори, коснулся его лица и тихо заговорил. Он говорил так, словно находился под водой, и поначалу Эд решил, что ему все еще снится сон. Но потом снова почувствовал тупую боль в шее, и все стало по-настоящему. Может быть, Лори на самом деле был здесь? Он не мог точно сказать. Эд в отчаянной надежде, что это действительно так, потянулся к Лори, трепеща, и прохладные руки сомкнулись на его собственных.

«Я должен был заняться с тобой любовью сегодня вечером», — подумал Эд, наблюдая, как Лори то появляется, то исчезает из поля зрения, и внезапно его захлестнула печаль. Он не осознавал, что плачет, пока слезы не потекли в нос, и тогда встревожился, потому что был не готов, чтобы в таком состоянии его увидел Лори.

Кто-то сунул в рот что-то маленькое, твердое и круглое, и он почувствовал горький привкус пилюли, но потом появилась соломинка, чтобы можно было выпить воды и прогнать горечь. Следом появилась еще одна таблетка, и еще, и еще, и еще — полный набор, а это означало, что там было так же успокоительное «Ативан». Ранее он сказал маме «нет» на успокоительное, но она, очевидно, заметила его слезы. Ну что ж, викодин и ативан все уладят. Ни боли, ни тревоги, ни депрессии. Ничего.

«Я не хочу ничего чувствовать», — подумал Эд, но тут же постарался не думать об этом на тот случай, если Лори реально находился рядом, потому что сейчас он был таким чувствительным, что даже при просмотре рекламы собачьего корма мог бы расплакаться.

Он потерял всякое представление о снах и реальности, как только лекарства снова завладели его телом. Какое-то время парил голый на облаке, пока Лори целовал его вдоль позвоночника, но в основном сновидения были пустыми. Иногда ему казалось, что кто-то гладит его по волосам, а иногда — что он чувствует запах Лори, но вполне возможно, что это только почудилось.

«Они уволят меня, — бесстрастно подумал Эд, когда ативан унес его прочь как«Пожиратель лотоса»[11]. — Они уволят меня, и тогда у меня не будет медицинской страховки».

Лори из сновидений снова начал целовать его, и Эд улыбнулся. Было бы здорово, если я бы мог просто провести весь день, танцуя с Лори.

Где-то среди ночи его разбудил переполненный мочевой пузырь, и именно тогда он обнаружил, что Лори на самом деле был рядом. Потому что прежде, чем он смог успокоить тошноту, почувствовал, как чьи-то руки скользнули по плечам, и голос Лори прошептал ему на ухо:

— Ты в порядке?

Лори. Лори был здесь.

— Ванная, — пробормотал Эд, нащупывая руку Лори и крепко сжимая ее.

Лори помог ему добраться до унитаза и усадил на него, как женщину, чтобы Эд не упал, пытаясь помочиться.

— Твоя мама сказала, что тебя может подташнивать. Если мутит, я могу сделать тебе тост. Хочешь поесть?

Эд кивнул, покачиваясь сидя на унитазе, и Лори ушел. Когда он закончил, потребовалось несколько секунд, чтобы подняться, и как только встал, вернулся Лори и помог натянуть штаны. Он также заставил вымыть руки, что Эду показалось довольно забавным, но был готов на все, лишь бы Лори продолжал к нему прикасаться. Когда они закончили в ванной, Эд позволил отвести себя на кухню, где устроился на табурете и принялся грызть тост.

— Я взял на завтра выходной, — сообщил Лори, вытирая салфеткой крошки со щеки Эда. — И завтра утром позвоню Вики. Твоя мама сама позвонит в твой офис, потому что они знают ее, а меня — нет.

Сначала Эд не понял, о чем говорит Лори, но потом вспомнил. Его занятия по четвергам в Центре. Он хотел было возразить, что к тому времени все будет в порядке, но не мог знать этого наверняка. Скорее всего, нет. Он задумался, сможет ли вообще когда-нибудь тренировать.

Лори продолжал гладить его лицо, на этот раз большим пальцем.

— Твоя мама сказала, что ты ненавидишь обезболивающие, но сейчас тебе нужно принимать их регулярно. Она сказала, как свести их к минимуму утром, чтобы я мог отвезти тебя на прием к психотерапевту во второй половине дня. Но ты скажешь, если будет больно? Потому что она сказала, что ты можешь быть упрямым и в этом тоже. — Он замолчал и закусил губу. — Извини, но ты еще недостаточно проснулся для разговора?

Эд только моргнул, глядя на Лори, и все поплыло перед глазами: и комната, и все, что Лори только что сказал ему, и что это значило, ведь он оказался здесь ради Эда, чтобы быть с ним, помогать ему.

— Я люблю тебя, — выпалил Эд. Он смутно сознавал, что это было глупо, но был под кайфом, и ему было все равно. Он подумал, не признаться ли и в этом, но решил оставить все как есть.

Лицо Лори смягчилось, и его большой палец скользнул к уголку рта Эда. Затем Лори поднялся с табурета, наклонился вперед и нежно поцеловал.

— Давай вернемся в постель.

Эд шел, снова с радостью погрузившись в объятия Лори, прижавшись к его плечу. После Лори приложил пакет со льдом к его больной шее. Эд снова погрузился в сон, но пока сознание еще не окончательно покинуло, ему показалось, что Лори прошептал ему в волосы: «Я тоже тебя люблю».

Возможно, он видел сон. И когда погрузился глубоко в наркотическую дымку, решил, что в любом случае это лучшее лекарство, которое он принимал за весь день.

***

Увидев Эда в таком состоянии, Лори расстроился.

В первую ночь Эд был так накачан лекарствами, что, казалось, ничего не замечал, но на следующий день уже не был таким сонным и явно страдал от боли. Эд много спал, но, когда просыпался, глаза были затуманены медикаментами и болью. На следующий день пришла Аннет, чтобы отвезти Эда на прием к врачу. Лори нужно было в студию, но вместо этого он остался и прибрался в квартире, а потом помчался заниматься уборкой у себя. А когда вернулся, захватил из дома несколько своих вещей.

Лори надеялся, что все будет в порядке. Эд, похоже, не хотел оставаться один. И если честно, если бы он не находился рядом с Эдом, то еще больше бы беспокоился. Он мало что мог сделать, но чувствовал себя лучше, когда был рядом и мог помочь. Он попытался найти признаки того, что его присутствие раздражает Эда. Он не мог сказать наверняка. Через несколько дней Лори решил, что, возможно, его пребывание здесь нежелательно, и начал просто «заглядывать» к Эду. Но не был уверен, что Эд заметил перемены.

Лори говорил себе, что эгоистично и глупо волноваться о том, что все это значило; говорил, что Эд не отвергает его; что ему просто больно, и что Эд пока думает только о себе, так, как следовало бы. Но это не успокаивало.

Казалось, ничто не занимало Эда. Он не реагировал на нежные поддразнивания, и ему ничего не хотелось делать, кроме как сидеть на диване и рассеянно смотреть в телевизор. В среду он ненадолго проснулся, но только для того, чтобы попытаться пойти на работу — пока не завалился на бок, когда старался засунуть ногу в брюки прямо поверх спортивных штанов, в которых спал. После чего он тихо лег на диван и с тех пор почти ничего не говорил.

Аннет сказала, что раньше Эду не было настолько плохо. Но да, спазм приходил и уходил. Она также призналась, что доктор сказал, что работа за письменным столом Эду не подходит.

— Все виды работы за столом, — сказала она с отвращением и, имитируя, сгорбилась, печатая на невидимой клавиатуре. — Все, что напрягает шею. Врачи говорят, что все, что ему нужно — это двигаться под контролем. — Она с надеждой улыбнулась Лори. — Он сказал, что танцы — это хорошо.

Лори признал, что отчасти именно поэтому чувствовал себя так неуютно. Ведь он даже не подумал о том, что такое состояние могло быть вызвано танцами. Происходящее было похоже на то, словно ты чуть не попал в автомобильную аварию; ему все еще нужно было несколько минут, чтобы почувствовать адский ужас от того, что могло бы случиться. Неужели танцы каким-то образом стали причиной такого состояния? А как насчет секса? Мысль, что Эд может потерять и то и другое была одинаково невыносимой.

Он не мог позволить себе думать о потере Эда и точка.

Лори знал, что сходит с ума. Он слишком остро реагировал, делал из мухи слона и совершенно не помогал Эду. А тот явно нуждался в помощи. Поэтому вместо того, чтобы позвонить Вики и рассказать ей об Эде, Лори сам поехал в Центр.

Вики была на совещании, и дверь была плотно закрыта. Лори, взвинченный тревогой из-за состояния Эда и чувством замешательства от своей собственной роли в этом деле, а также злясь на вселенную в целом, не почувствовал, что стандартный намек Вики на «Не беспокоить» относится именно к нему. Вот почему, когда его рука потянулась к дверной ручке, и откуда-то из коридора раздался голос, он подпрыгнул.

— Если дверь закрыта, значит Вики не хочет, чтобы ей мешали.

Это произнес тот самый парень из офиса Вики в той же кепке с надписью «СУЧКА», которую Лори видел на нем ранее. Тот самый, который, как он думал, ходил на тренировки к Эду. Он стоял в середине коридора, прислонившись к стене, как будто очень старался выглядеть непринужденно, и одновременно сурово. И возможно, хотел казаться немного выше, чем был на самом деле.

Лори выпрямился, выдавил неловкую улыбку и прочистил горло.

— Ты ее ждешь? Извини, если я вне очереди.

— Черт возьми, нет. Вики даже не знает, что я здесь. Я прогуливаю занятия. — Он дернул подбородком в сторону Лори. — На днях я видел, как ты танцевал комнате. И видел твое выступление. А ты молодец, мужик. Очень хорош.

Лори понятия не имел, что на это ответить, поэтому произнес несколько быстрое «спасибо» и с трудом удержался, чтобы не взглянуть на дверь. Что-то в этом мальчике заставляло его чувствовать себя неловко, хотя он понимал, что не должен этого ощущать.

Но если мальчик и почувствовал неловкость Лори, то не обратил на это внимания. Он чуть более естественно прислонился к стене.

— И что это было? Я имею в виду в той комнате наверху. Что-то современное? Потому что это не было похоже на какой-то балет, но и ничего подобного я раньше не видел.

— Это было… На самом деле я не танцевал в каком-то особом стиле. Можно сказать, импровизировал. Но я знаю много разных стилей, так что я, вероятно, порхал между балетом и джазом и… — Его щеки вспыхнули, когда он понял, что, вероятно, выдает больше информации, чем хотел получить молодой человек и прочистил горло. — Немного того и этого, и, вероятно, поэтому танец выглядел странно. Произвольная форма.

— Ничего странного в этом не было. Выглядело чертовски круто, чувак. — И теперь этот юноша стал тем, кто выглядел неловко. Его поза снова превратилась в искусственно-агрессивную. Он на мгновение опустил взгляд, прежде чем поднять и посмотреть на Лори с такой настороженной интенсивностью, что бешено заколотилось сердце. — Конечно не думаю, что когда-нибудь ты будешь вести уроки или что-то в этом роде, но…

Лори моргнул.

— Ну… вообще-то я преподаю. В Иден-Прери. Я имею в виду, обучаю танцам. Здесь я преподаю аэробику по четвергам. Ну, это ты и сам знаешь. Из-за совместных занятий.

Мальчик кивнул, но вид у него был нетерпеливый.

— Именно это я и имею в виду. Почему ты не учишь нас?

Лори не смог сдержать улыбки.

— Вики никогда не упоминала о танцах, иначе я бы предложил.

— Все зависит от того, чему ты пытаешься научить. Ничего из этого причудливого дерьма здесь не пойдет. Но ты танцуешь круто, как в тот вечер, черт возьми, да, люди придут.

Теперь Лори расслабился еще больше; он прислонился к противоположной стене, небрежно сложил руки на груди и заговорил:

— Правда в том, что каждый должен начать с «причудливого дерьма», прежде чем перейти к «крутому». Все остальное — все равно что пытаться читать, не выучив сначала алфавит. Возможно, ты сможешь подделать его с помощью нужных книг, но на самом деле не будешь знать, как это сделать.

Мальчик еще глубже засунул руки в карманы.

— Ну, когда мисс Вики закончит собрание, и ты войдешь, скажи ей, что Дуон сказал, что нужно заставить тебя бросить эту аэробику и учить танцам. — Он поднял вверх руку. — Но ты дай ей знать, что я сказал тебе это пару дней назад, ладно?

Лори улыбнулся.

—Так и сделаю.

Дуон помедлил.

— Так из-за чего же ты такой взволнованный? У тебя такой вид, будто ты вот-вот вскарабкаешься на дверь и влезешь в ее окно. Что сделала мисс Вики? Или что ты натворил?

Лори быстро провел рукой по волосам.

— Мой, — он запнулся, пробираясь между двумя серьезными существительными, и бросил взгляд на Дуона. Его глаза метнулись вверх, к слову «СУЧКА» на кепке. Рискнув, он двинулся дальше. — У моего бойфренда… дала о себе знать старая травма. Мне необходимо… поговорить об этом с Вики. Я думаю, ей следует знать. И подумал… Ну что ж. Я на самом деле не знаю, почему я здесь.

Дуон резко выпрямился.

— Это Эд?

Лори слегка напрягся, опасаясь, что поделился с ним тем, чего не должен был, или что Дуон задерет нос от их отношений.

— Да.

— Чёрт, — Дуон поморщился, но тут же спохватился. — Я имею в виду, рад, что вы двое встречаетесь и все такое, но дерьмо, что его шея снова заболела.

Лори кивнул, потирая собственную шею, пока избавлялся от последней неловкости.

— Да.

— С ним все будет в порядке?

Еще один кивок.

— Я так думаю. Сейчас он в основном просто в отключке от обезболивающих. И игнорирует меня. И все такое. И я не знаю, что мне делать.

Но теперь Дуон пристально смотрел на Лори.

— Не говори ему, что я прогуливаю, старик. Он надерет мою жалкую задницу, если узнает.

Лори не мог не удивиться внезапному испугу Дуона.

— Сколько бы усилий тебе ни пришлось приложить, чтобы скрыть факт того, что ты прогуливаешь школу, тебе никогда не приходило в голову, что проще было бы просто пойти туда?

Лицо Дуона потемнело, и Лори тут же пожалел о своих словах. Слишком поздно ему пришло в голову, почему молодой чернокожий парень, который носит кепку с надписью «СУЧКА» и легко сочувствует гею и его бойфренду, может бросить школу.

— Извини, — сказал он, слегка покраснев от смущения.

— Все равно это все куча дерьма. Я просто отсиживаю время, чтобы получить аттестат зрелости. — Дуон изменил свое положение у стены, подняв плечо чуть выше. — Значит, с Маурером на самом деле все будет в порядке?

Лори немного помолчал, пытаясь решить, как сформулировать свой ответ и прежде, чем успел что-то решить, дверь в кабинет Вики открылась. Дуон исчез еще до того, как Вики появилась в дверях, но она все равно не заметила бы его, потому что полностью была поглощена жарким разговором с мужчиной в костюме.

— Ты должен дать мне время хотя бы до конца года, — сказала она. — До конца каникул.

Мужчина с мрачным видом покачал головой.

— Если я буду врать, Виктория, то смогу предложить только конец месяца, и это все, что могу тебе дать. — Увидев Лори, он коротко кивнул и, подняв повыше портфель, протиснулся мимо Вики в холл. — Я позвоню тебе на следующей неделе. Кто знает. Может быть, мы организуем какое-нибудь чудо, и эта беседа будет не более, чем пустой тратой наших двух дней.

Он поспешил по коридору к лестнице, и несколько секунд Лори и Вики стояли и смотрели ему вслед. Затем Вики с мрачной решимостью повернулась к Лори и жестом пригласила войти.

— Входи. Надеюсь, ты пришел сказать, что хочешь дать Центру пятьдесят тысяч долларов.

— Что? — машинально произнес Лори, но ему не нужно было больше, чем уже слышал, чтобы понять, что у Центра сейчас гораздо больше проблем, чем у него.

ГЛАВА 12

Outside partner step (шаг внешнего партнера): шаг, сделанный партнером рядом с движущейся ногой. Во время этого шага следы ног партнеров не пересекаются.

— Город сокращает годовое финансирование Центра на пятьдесят тысяч долларов. При этом прямо намекают, что это только начало. — Вики откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

Лори отрицательно покачал головой.

— Это очень большие деньги. Как они могут сократить на столько сразу?

Вики как-то жутко улыбнулась.

— На самом деле они сделали все очень аккуратно. Урезают, но при этом кое-что оставляют. Таким образом, вроде бы и не прямой удар в сердце, но серьезная рана. Для таких как мы, бюджетников, что вынуждены защищать себя самостоятельно, это просто как выжечь газон до земли и сверху засыпать солью. Мы можем только обратиться к спонсорам за недостающей суммой или попытаться получить больше грантов.

— Ты ведь так и собираешься поступить? — задал вопрос Лори.

— Грантов больше нет. Я и так делаю все, что в моих силах, чтобы мы как можно больше и дольше финансировались за счет грантов.

Лори на мгновение заколебался, а потом нырнул в воду.

— А спонсоры? — Когда глаза Вики вспыхнули, он поднял руку. — Виктория. Серьезно? И теперь ты будешь продолжать вести себя неразумно?

— Да. И хочешь знать, почему? Потому что, как только позволишь этому случиться, то окажешься в их власти. Они будут указывать, какие дети должны заниматься в Центре. Будут говорить, какие программы должны быть. Я постоянно получаю предложения от одной большой церкви из Блумингтона. Все, что мне нужно сделать, чтобы получить двадцать тысяч долларов — а они уверяют меня, что это всего лишь первый взнос — это позволить им представить программу «воздержания от алкоголя». — Вики пристально посмотрела на него. — Нет.

— Но всё же, спонсоры не все такие, — упорствовал Лори.

— Нет, не все. Но я не могу знать наперед, какими они в итоге окажутся. Никто ничего не дает просто так, Лори. У каждого есть свой план. А я не хочу здесь никаких иных планов, которые не утверждены Советом директоров.

— Давай я спрошу у мамы, — предложил Лори, — она знает много нужных людей. И они на самом деле отдают деньги на благотворительность. Иногда просто для списания налогов. А иногда потому, что им не все равно на детей. В худшем случае тебе придется повесить мемориальную доску на дверь.

Вики отрицательно покачала головой.

— Я не могу этого сделать.

— Почему нет? Когда я вошел, ты спросила меня, есть ли у меня пятьдесят тысяч долларов. Я мог бы достать их для тебя! И даже больше!

— Дело не только во мне. Сам Совет Центра чувствует себя именно так. Они скорее возьмут городское финансирование и гранты, которые выберут самостоятельно. И до сих пор это прекрасно работало. Обычно мы решаем эту проблему с помощью сбора средств. Но последние мероприятия не показали результат. И на этот раз нам нужно втрое больше денег… как можно скорее, и это только начало.

— Так… ты хочешь сказать, что все кончено? Вот так? — Лори указал на стены. — Но здесь всегда так оживленно и никогда не бывает свободных аудиторий! Если это не «класс Ламаза»[12], то это «собрание Анонимных алкоголиков», или «Матери сказали «нет» метамфетамину», или «Родители — учителя»[13] — Он указал на коридор. — А теперь твои дети говорят мне, что хотят учиться танцам. Это место просто необходимо! Ты должна бороться, Вик.

Вики сердито посмотрела на него.

— Я собираюсь бороться, черт побери. Но это будет паршивое Рождество. — Ее взгляд смягчился, став печальным. — Мне придется распустить штат. А это большое количество людей. — Она откинулась на спинку стула, и несколько минут они сидели молча, погруженные в мрачную задумчивость. Наконец, она подняла на глаза, стараясь придать себе бодрости. — В любом случае. Ты просто застал меня, когда пришли плохие новости. Уверена, что разберусь с ними. Что тебе было нужно, дорогой?

Разум Лори все еще искал решения для спасения Центра, но безрезультатно.

— Эд… Ему плохо. Я волнуюсь. Может быть, в четверг я и буду в Центре, но он — нет. Не знаю, но думаю, что какое-то время он не сможет вести занятия.

— Маурер болен? — обеспокоенно спросила Вики.

— Его шея… серьезно беспокоит его, — ответил Лори. — Эд… Я даже не знаю, отчего, но его мама сказала, что это случилось из-за уборки квартиры.

Глаза Вики широко распахнулись.

— Эд убирался в своей квартире? — Она тихонько присвистнула. — Он действительно влюбился в тебя, да?

Лори попытался воспрянуть духом, услышав слова Вики, но вспомнил об оставленном им Эде и не смог.

— Он в каком-то депрессивном состоянии.

— Маурер был в депрессивном состоянии с тех пор, как ему сказали, что он не сможет играть в футбол. Эд просто спрятал это под улыбкой и внезапным рвением работать здесь. И под тремя футами мусора в своей квартире. — Вики внимательно посмотрела на Лори. — Он убрал всю свою квартиру?

— Выглядит очень мило, — защищая Эда, сказал Лори.

— Если ты хочешь, чтобы все так и оставалось милым, предлагаю тебе нанять уборщицу. Или переезжай и занимайся этим сам. — Затем она вздохнула. — Я надеялась, что смогу нанять Эда на полную ставку. Он так хорошо ладит с детьми. Но теперь и эта мечта испарилась. — Она запустила руки в волосы и снова закрыла глаза. — Я попытаюсь. Сделаю все, что смогу, чтобы спасти Центр, но, возможно, я просто дура. Никто не собирается помогать кучке «детей-неудачников» из Ист-Сайда. Только не с нашей экономикой. — Вики убрала руки от головы и обрушила кулак на крышку стола, как на наковальню. — Мне так надоело это слышать. Никто не размахивал передо мной чеками и не уведомлял о повышении налогов, а просто сокращали, как поступали с любой другой государственной программой… Когда наступали «хорошие» времена, чиновники скулили, оправдывались, почему им не нужно думать об этих детях. Теперь они забирают то немногое, что осталось. Черт побери, но как бы я хотела стать одним из этих гребанных миллионеров из гребанных пригородов, сидящих на куче гребанных наличных. Я бы даже не моргнула. Я бы просто бросила все прямо в это место, каждый чертов пенни, а жила бы в своем долбанном офисе.

Лори, сын «одного из этих гребанных миллионеров из гребанных пригородов», несколько минут молчал. Наконец, заговорил:

— А что, если я буду проводить занятия почаще? — предложил он. — Не только аэробику. И танцы тоже. Дети, пожилые люди, все такое. Это принесло бы еще немного денег, верно?

— Но ты же сам говорил, что у тебя полный рабочий день в собственной студии. Ты сказал, что четверг — это единственный вечер, который тебе подходит.

— Кое-что я смогу делегировать другому инструктору. И мои вечерние занятия по вторникам закончились. Это еще один свободный вечер.

Вики отрицательно покачала головой.

— Это очень мило с твоей стороны, но ты не заработаешь много денег. Класс аэробики работает, потому что люди думают, что это им нужно. Танцевальные классы — это роскошь, которую люди в этом районе не могут себе позволить.

— Тогда мы пригласим сюда людей из других районов, — сказал Лори. Когда Вики подняла на это бровь, он поднял на нее обе свои. — Ты думаешь, что они не пойдут на меня? Я покажу тебе список ожидания в моей студии. Они проедут через весь город, чтобы попасть на занятие ко мне.

— И они не будут возражать против того, чтобы приезжать в «плохой район»?

— О, они будут возражать. Но все равно придут.

Вики выглядела очень неуверенной.

— Позволь мне все прояснить. Ты добровольно отказываешься от занятий, которые приносят тебе деньги в твоем заведении и собираешься проводить их здесь, вероятно, не в идеальной обстановке, и отдаешь деньги мне?

В таком виде это прозвучало неожиданно глупо даже для Лори. Но он вспомнил о Дуоне в коридоре, который смотрел на него голодными глазами и спрашивал, почему Лори не учит их танцевать. Он прочистил горло.

— Да, я отдам деньги Центру. И я хочу, чтобы местные дети могли приходить бесплатно. А если ты думаешь, что они посчитают это оскорбительным, скажи, что они должны отработать, убирая уборные или что-то еще, так как вам, вероятно, придется уволить уборщиков.

Вики казалась заинтригованной, но все еще настороженной.

— Зачем ты это делаешь, Лори?

Лори пожал плечами и опустил взгляд на руки.

— Я уже говорил тебе раньше. Мне здесь нравится. И потому, что я хочу помочь. — Он снова взглянул на нее. — Пожалуйста, дай мне немного времени, чтобы посмотреть, смогу ли я помочь найти какое-нибудь финансирование у местных, которое было бы приемлемо для тебя. Могу я хотя бы попытаться? Ну пожалуйста!

Вики выглядела очень неуверенной.

— Я очень-очень ценю это, но из этого ничего не выйдет.

— А можно мне хотя бы обучать танцам? — спросил Лори.

Вики пожала плечами.

— Пожалуй, да. Ты сказал, во вторник вечером? В котором часу?

— Восемь, — подсказал Лори.

Вики нацарапала что-то в блокноте лежащим на столе.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы найти свободное помещение, а потом свяжусь с тобой.

— Мы можем работать, где угодно, — заверил ее Лори. — И, если тебе понадобится еще один вечер, дай мне знать — я все улажу.

— Я позвоню тебе, — сказала Вики и опустила взгляд на свои бумаги. Что означало, что Лори был свободен.

Лори выскочил из кабинета, чувствуя, как сильно бьется в груди сердце. Он был взволнован, встревожен и даже немного испуган… боялся, что Вики не позволит этому случиться. Эта мысль заставила остановиться, и он уставился на стену.

Лори спрашивал себя, почему так сильно желает этого? Вики права: это было все равно, что сдерживать ураган зонтиком. Но все, о чем он думал — это выбежать сейчас на пляж и промокнуть.

Ему показалось, что он увидел тень Дуона в конце коридора, но тут вышла Вики и еще раз поблагодарила. А когда она направилась в женский туалет, тень быстро исчезла.

***

Когда шея беспокоила Эда, хуже всего была не боль, а необходимость неподвижно сидеть все долбанное время, которое требовалось, чтобы стало легче. Тем самым предоставляя слишком много предположений, что может означать эта боль.

Когда все было хорошо, казалось, весь страх похоронен внутри в каком-то странном подвале, и до тех пор, пока боль не объявила о себе, Эд искренне думал, что все в порядке.

Люди спрашивали: «Как у тебя дела? » — встревоженно, немного наклонив голову, а Эд улыбался и отвечал: «Отлично», — и говорил правду. Но когда боль вернулась, он понял, что никогда не был в порядке. Эд построил все свое ощущение благополучия в верхней части этого подвала, но по какой-то причине боль всегда взламывала замок. Но в итоге просто захлестнула, и он испытал все страдания за раз. И это не просто повергло Эда в депрессию, но и превратило все «хорошие времена» в пепел, потому что теперь он понимал, что просто притворялся, притворялся так сильно, что сам верил в собственную чушь. Потому что, когда боль вернулась, он знал, просто знал, что все пойдет прахом, что все, что он любил, уйдет. Несправедливость и отчаяние терзали Эда, пока он не почувствовал, что внутри вскрылись все артерии и кровоточат под кожей, всасывая его капля за каплей в ту черную дыру, которую создавала боль.

Однажды Эд сказал об этих ощущениях маме, и она ответила, что он драматизирует, поэтому больше никогда не поднимал эту тему. Но это было именно то, что он чувствовал. Иногда боль была такой острой, что сводила с ума. Когда она поднималась по шее и проникала в голову, Эду приходилось повторять себе, что удар головой о стену не поможет. Или кулак. Что-то, что угодно, любая другая боль. Боль, которая не высасывала его зубы и не бежала ледяным огнем по венам на затылке или вниз по плечу. Это было похоже на ад.

Он также знал, что часть проблемы заключалась в том, что кроме остекленевшего взгляда, в остальном, он выглядел хорошо. Если сделать МРТ шеи, на снимке он будет выглядеть как гребаный Франкенштейн, но снаружи все казалось нормальным. И в основном так оно и было. Он просто был… хрупким. Очень хрупким… Уборка квартиры, занятия любовью с его мужчиной и работа за гребаным письменным столом сделали его таким. И становилось все хуже. Такого не случалось уже два месяца, но сейчас было так же ужасно, как и в тот вечер на футбольном поле. И все из-за перетаскивания коробок и занятий любовью.

Неужели именно такой будет его жизнь? Неужели теперь придется просто замерев, позволять кому-то другому все делать за него? Как тогда, когда он стоял, шесть футов три дюйма, гора мускулов, но не в состоянии поднять коробку?

Конечно, будь на то воля доктора, он тоже не стал бы поднимать тяжести.

К черту все это.

Но ему было трудно сдерживать свою ярость и решимость, не тогда, когда лежал весь день, уставившись в телевизор, но не видя его по-настоящему, откинувшись на пакет со льдом, который теперь постоянно прижимал к затылку. Может быть, все дело в весе? Он всегда был так осторожен. В этом и был смысл поднятия тяжестей: быть осторожным. Нужно думать о своей форме и не быть небрежным. И Эд был всегда аккуратным. Всегда! И он занимался с весами, желая оставаться в форме.

— Все не так просто, — сказал ему в четверг утром Тим, его физиотерапевт. — Дело не в том, что ты не должен тягать гири или вообще ничего не должен делать. А в том, что теперь тебе легче ранить самого себя. Мы уже говорили об этом, Эд. Это не то, от чего можно отмахнуться. Эта травма — твоя. Эта травма — и есть ты.

— Я этого не хочу, — отрезал Эд, с силой дергая ленту для упражнений. Когда боль пронзила его позвоночник, он выругался.

Тим положил руку на ленту и посмотрел Эду прямо в глаза.

— Ты мог быть уже мертв, Эд. То, как парни приземлились на тебя, могло тебя убить.

— Я знаю! — Эд отпрянул, едва не рыча, но физиотерапевт был неумолим.

— Нет, ты, кажется, ничего не понимаешь. Тебе повезло, что ты остался жив. Тебе повезло, что вообще можешь ходить. Тебе повезло, что есть только проблемная шея, которая ругается на тебя, когда ты плохо с ней обращаешься. Мы могли бы сидеть за столом, пытаясь научить тебя снова брать карандаш, не будучи уверенными, что ты помнишь, как правильно писать.

— Но для чего? — Эд бросил ленту на пол. — Какого черта я это делаю, если не могу поднимать тяжести, не могу работать за письменным столом, не могу убирать свою гребаную квартиру… Что, черт возьми, я должен делать, как только научусь тянуть твою долбанную резинку?

Маленькие старушки на тренажёрах Nu-Step ахнули и одарили Эда укоризненными взглядами. Но ему было все равно.

Тим молчал. Он просто смотрел на Эда с терпением Иова и железной волей.

— Я чувствую, что пришло время пересмотреть твои болевые цели. — Он помолчал, потом изобразил удивление. — О. Вот именно. Ты не ставил перед собой никаких целей. Никогда. На самом деле я уже больше года жду твои болевые цели (прим.: лечение боли и его цели должны быть адаптированы к потребностям, желаниям и обстоятельствам отдельных пациентов. Цели часто различаются для острой и хронической боли, но все же сосредоточены на профилактике, облегчении боли и функционировании. Цели лечения боли должны быть конкретными, измеримыми и ориентированными на пациента).

Эд свирепо смотрел на Тима, но пока еще был в состоянии выслушивать. Затем уставился на деревянную доску, полную колышков, к одному из которых была привязана его зеленая тренировочная лента.

— Дай мне мою чертову группу упражнений, чтобы я мог закончить свой комплекс.

И вот так все и пошло. Эд выкарабкивался из этой ситуации так же, как и в те разы, когда боль вспыхивала ранее, стараясь не думать о том, что с каждым разом все происходит чаще, что выздоровление занимает больше времени. Он уклонялся от психотерапевтов, врачей и семьи и задавался вопросом: «На этот раз или в другой его уволят с работы? » По крайней мере, теперь у Трейси была справка от врача. Это уже кое-что.

Хотя раньше во время болевого цикла у него никогда не было бойфренда. Черт возьми, у него никогда не было такого бойфренда, как Лори и точка. Вообще-то у Эда никогда не было настоящего бойфренда. Он встречался с парнями пару раз, но они никогда не вызывали ощущений, что давал Лори. По крайней мере, до боли. Прямо сейчас это казалось слишком большой «работой», чтобы быть рядом с ним. Доктор сказал никакого секса, и это было большим облегчением. Теперь Эд боялся заниматься сексом. Страшно даже пытаться. А что, если это случится снова? А что, если все дело в сексе? Тогда ничего не обломится кроме быстрого траха «привет-прощай» раз в несколько недель?

Еще до того, как отправился на прием к физиотерапевту, Эд чувствовал себя отвратительно. А сейчас ощущал себя как в аду. Он позволил матери отвезти себя обратно в квартиру. Там уставился в телевизор, пока не появился Лори, и неловкость снова не повисла в воздухе.

Он изо всех сил старался не думать о том, насколько велика вероятность того, что такой молодой человек, как Лори, с которым они официально вместе одну неделю, будет продолжать встречаться с капризным угрюмым мужчиной.

***

За две недели до Рождества Лори встретился за ланчем с Оливером.

Во время совещания по планированию с Мэгги ему в голову пришла одна идея, поэтому он отменил свои дневные занятия и направился в центр Миннеаполиса, надеясь застать Оливера в его офисе. Так и получилось.

— Лоуренс! Какой приятный сюрприз! — воскликнул Оливер в знак приветствия. —Тебе удалось поймать меня между встречами. Чем могу тебе помочь?

— Могу ли я пригласить тебя на обед, — ответил Лори, стараясь звучать не так неловко, как себя чувствовал. — Мне нужен твой совет в кое-каком вопросе.

— Разумеется! — Оливер казался довольным. — Я свободен в двенадцать тридцать. Твой вопрос ждет?

Что ж, придется отказаться от двухчасового занятия, который он вел совместно с младшим преподавателем.

— Конечно.

— Отлично. Подожди в приемной, Бобби позаботится о тебе. — Он подмигнул Лори. — Не стесняйся, и попроси его показать подсобку.

Лори резко отвернулся, скрывая румянец, затем тихо выскользнул из кабинета. Из приемной он позвонил в студию и уладил вопрос с занятиями. Он позволил помощнику Бобби, кокетке с модельной внешностью, принести лишь чашку кофе. Проверив несколько раз свой телефон на наличие сообщений от Эда, Лори подумал, не позвонить ли, чтобы поздороваться, но потом решил, что будет лучше, если просто зайдет сегодня вечером, как и всегда. Но при мыслях об Эде он начал волноваться, и к тому времени, когда Оливер освободился, чувствовал себя довольно мрачным.

— О чем ты хотел поговорить? — спросил Оливер, когда они спускались в лифте. — Ты выглядишь расстроенным. Что-то случилось с твоим футбольным бойфрендом?

— Дала о себе знать старая травма, — ответил Лори и не успел опомниться, как вся история об Эде выплеснулась наружу. Как ему позвонила Аннет, и как плохо Эд выглядел. И еще поделился своими тревогами о той дистанции, который Эд установил между ними.

— Эд на следующей неделе должен выйти на работу, так что думаю, это хорошо. Но он стал таким тихим. И большую часть времени я не могу понять, должен ли остаться или уйти. — Остановившись у бампера блестящего «мерседеса» Оливера, Лори поморщился. — Теперь я чувствую себя полным идиотом. Я хотел встретиться с тобой не для того, чтобы говорить обо всем этом.

Лори ожидал, что Оливер начнет упрекать его и дразнить наличием бойфренда или что-то в этом роде, но тот даже не улыбнулся, а просто остановился с серьезным видом.

— Он с кем-нибудь разговаривает? С матерью? С докторами? Психотерапевтом?

— Не знаю, — признался Лори. — С матерью точно нет. — Он на минуту задумался. — Сомневаюсь, что Эд вообще много с кем общается. Думаю, что он злится. Только не на меня, уверен. Он постоянно извиняется за то, что мне приходится иметь с ним дело. И что на это ответить, я не знаю.

Мрачное выражение лица Оливера не изменилось.

— Вы вообще куда-нибудь выходили вместе или ты просто заглядываешь к нему домой?

— Ну… нет. Я имею в виду, что обычно приношу обед или что-то готовлю. Немного прибираюсь, но Эд расстраивается, если я делаю слишком много. Обычно мы сидим и смотрим телевизор.

— Секс?

О, Лори должен был это предвидеть.

— Ах. Ну, доктор сказал, что он должен пока воздерживаться. — Лори отвел глаза. — И не слышал, чтобы разрешили. Говорили о двух неделях, но прошло уже больше. Не знаю, был ли запрет продлен или типа того.

Он ждал нотации, но Оливер только вздохнул.

— Садись в машину. Я очень голоден.

Дорога прошла в относительном молчании, Оливер только и делал, что напропалую комментировал красивых мужчин, которых замечал на улице.

— На днях мы пригласили домой одного восхитительного молодого человека быть третьим, — сказал он. — Было очень энергично. Я подумал о тебе и твоем футболисте.

— Не думаю, что Эд готов для дуэта, не говоря уже о тройничке, — ответил Лори.

Это замечание заставило его задуматься, а не увлекается ли Эд подобными вещами. Раньше такое было ему неприятно, но теперь не был в этом уверен. Может, стоит передумать?

Боже, он просто сходит с ума.

— Скорее всего, нет, — согласился Оливер. — Но вот что я имел в виду: просто удивительно, каким эффектом обладает секс. Тем вечером я был очень расстроен из-за работы, и следующее, что я помню — Кристофер показывал мне профили на сайте знакомств Grinder. Я подумал, что он шутит, но ошибся. В итоге вышло потрясающе — фантастический секс втроем. А на следующее утро я опоздал на встречу, потому что напоминал Кристоферу, как сильно, очень сильно обожаю его тело. — Оливер подмигнул, заметив, как покраснел Лори. — Секс может многое исцелить, Лори. Вот и все, что я хочу сказать.

На этом разговор, к счастью, закончился, так как каким-то чудом рядом с «Ньюзрум» нашлось свободное парковочное место, и Оливер полностью сосредоточился, совершая хитрые маневры с параллельной парковкой. Все, о чем он говорил от тротуара до двери — о том, как ему повезло занять свободное место. К тому времени, когда хостес усадила их, Лори почувствовал облегчение от того, что Оливер сменил тему разговора.

— А как вообще обстоят дела? — спросил он в качестве увертюры, как только официантка принесла им напитки. — Я знаю, что твоя мать в недоумении. Должно быть, занимаешься чем-то интересным?

— Ну, может быть мой отказ выступать на ее вечере или тот факт, что встречаюсь с мужчиной. Выбирай сам.

Оливер ткнул пальцем в бокал Лори.

— Ты должен прийти ко мне со своим мальчиком. Мы с Кристофером устроим небольшую вечеринку. Мы можем вместе поискать на сайтах знакомств, если ты не против.

Румянец Лори стал таким ярким, что ему пришлось прикоснуться к щекам, чтобы убедиться, что они не пылают в буквальном смысле. Оливер рассмеялся и откинулся на спинку стула.

— Оливер, ты должен быть великодушным филантропом, а не грязным старикашкой, — прошептал Лори и осушил стакан.

— А почему я не могу быть и тем и другим? — Оливер положил руку на стол. — Но сомневаюсь, что ты позвал меня на ланч, чтобы дать мне возможность подразнить тебя. Что у тебя на уме?

Лори пустился в объяснения о Центре, сложности с финансированием, и как именно он хочет помочь. Оливер кивнул, задумчиво глядя на него, переваривая услышанное, но, когда Лори объяснил, что хочет, чтобы некоторые из учеников ходили на занятия в Центр, покачал головой.

— Ты не можешь спасти Центр балетными классами, Лоуренс. Им нужны только спонсоры.

— Но в Центре настроены против спонсоров, — возразил Лори. — Они переживают о влиянии из вне.

— Им придется решить, о чем им стоит переживать больше. Центр никогда не заработает денег и всегда будет нуждаться в поддержке. Если они хотят сохранить контроль, нужно изменить профиль Центра до общественного. Людям нужно увидеть, что это место помогает, а не сливает воду. Эти славные мальчики и девочки, милые старушки и семейная помощь, все это должно быть надлежащим образом освещено, информация расклеена на билбордах, другими словами — выставлена на показ для людей с деньгами. И здесь, Лори, ты можешь им помочь. Ты можешь дать Центру профиль. Какие гранты они используют в настоящее время?

— Ну, не знаю. Думаю, что городские. Или вроде того. Я вообще ничего не знаю. Я просто подумал…

— Ты думал, что сможешь прийти и спасти его. И ты можешь. Просто не так, как ты думаешь. Учи сам. И планируй получить выгоду в будущем… ну, скажем, к апрелю. Скоро, но вполне реально. Посмотрим, сможешь ли ты собрать людей. Пусть выступают местные жители. Участие детей было бы просто чудесно. Но для начала мне хотелось бы осмотреть Центр. Но точно необходимо, чтобы ты выступал. Твое имя привлечет людей, и именно ты заставишь их пожертвовать деньги. — Когда Лори начал протестовать, Оливер только улыбнулся и перебил: — Я проведу тебя через это, Лоуренс. Мы обсудим все, например, в горячей ванне, чтобы расслабить твои нервы и… с твоим бойфрендом.

Лори знал, что Оливер сказал последнее, чтобы подразнить, но сейчас был не в настроении для этого.

— Я не хочу выступать.

Оливер вздохнул.

— Я все понимаю. Но тебе придется. Прямо сейчас ты словно поджимаешь хвост между ног, работая в пригородной студии, а не выступая. Волонтерство в Центре, обучение танцам детей, выступления с ними, для них — это все пижонство.

— У меня нет хвоста между ног, — горячо возразил Лори.

Оливер удивленно поднял бровь, но промолчал.

— Но ты прав насчет Иден-Прери, меньше фокуса на студию. Мы все ждали, когда ты уйдешь из этой маленькой студии. Ты нуждаешься в деньгах? Доходы от преподавания?

Лори отрицательно покачал головой.

— Студия принадлежит мне. Я могу вообще не преподавать и все равно жить достаточно комфортно. Не говоря уже о моих инвестициях и сбережениях. — Опустив глаза, добавил: —Я почти ничего не тратил, позволяя деньгам годами накапливаться. Даже оставшись без дохода на долгое время, я все равно буду чувствовать себя очень комфортно.

— Знаешь, тебе стоит подумать о франшизе, это, кстати, идея твоей матери. И пусть Мэгги будет директором. Как ты и хотел, твое имя будут сдавать в аренду. Ты мог бы даже сделать этот Центр филиалом компании, если захочешь вести занятия оттуда. Хотя тебе было бы лучше иметь «определенное» место, что-то, что можно контролировать. Мы могли бы сделать его некоммерческим, направляя деньги в Центр на постоянной основе.

Лори фыркнул от смеха.

— У Мэгги случится инфаркт, и она окажется на больничной койке в одной палате с моей матерью.

— Отлично. Они не заскучают. — Оливер отхлебнул из своего стакана. — Я познакомлю тебя с моим другом, который владеет большим количеством собственности в Сент-Поле. Вероятно, у него есть что-то в том же районе, что и ваш Центр. Я уговорю его заключить с тобой сделку. Давай встретимся с ним завтра?

Лори моргнул.

— Я… завтра?

— Да. Завтра. Нельзя терять ни минуты. Я уже много лет не видел, чтобы ты так радовался чему-то. Хочу извлечь из этого выгоду. — Оливер улыбнулся. — Если только все это внутреннее свечение не вызывает новый бойфренд. Хотя, скорее всего, это и то, и другое.

Лори вздохнул.

— Мэгги это не понравится.

— Ну конечно же, нет! Но ты с ней уже давно, дольше, чем следовало. А ты на ней не женат. Вы просто деловые партнеры и ничего больше.

— Моя мать называла меня женой Мэгги, — едко заметил Лори.

Глаза Оливера заплясали.

— Да. Мужайся… твоя мать будет рада, что ты двигаешься дальше.

— И в ярости от того, что помогаю беспризорникам.

— Да. Поначалу. Но подозреваю, что мы сможем заставить ее прийти в себя. Она действительно любит тебя. Просто любит… по-своему.

— Я знаю.

Лори откинулся на спинку стула. У него закружилась голова. Он пришел к Оливеру в надежде услышать, как успешно организовать распродажу выпечки, и теперь подумывал покинуть студию. Что его пугало, так это то, что, хотя все это попахивало безумием, он очень хотел этого.

— Очень продуктивный обед, — объявил Оливер, — а мы еще даже не поели. Но давай обойдемся без десерта. После этого мы отправимся в Ласалль и посетим «Кэндиленд». Я в настроении съесть немного карамельной кукурузы.

Лори рассмеялся.

— Карамельная кукуруза?

— Да. — Оливер подмигнул ему. — Ты можешь взять немного домой своему футболисту. Пусть он съест ее с твоей груди.

— Эд, — сказал Лори и покраснел, осознав, что раньше так никогда не поступал. — Его зовут Эд Маурер.

— Не могу дождаться встречи с ним, — ответил Оливер и подал знак официантке, что они готовы сделать заказ.

ГЛАВА 13

Jazz split (джазовый шпагат): шпагат, при котором танцовщик опускается на пол в прыжке, полностью вытягивая одну ногу вперед и сгибая в колене другую. Выполняется для легкого и быстрого падения и подъема.

Эд сидел на диване с пакетом льда на шее, уставившись на дурацкую таблицу «Цели реабилитации».

Если бы он мог, то скомкал бы бумажку и выбросил в мусорное ведро, как поступал со всеми предыдущими, которые за последние двенадцать месяцев выдавал Тим. Но после его последней вспышки гнева в терапевтическом отделении доктор Линнет «случайно» заглянул посмотреть, как идут дела. Подозрительно сразу после того, как Тим юркнул в свой кабинет ровно на то время, которое требуется, чтобы совершить звонок. Понаблюдав несколько минут за недовольным Эдом, доктор Линнет оттащил его в сторону и поставил ультиматум: либо Эд сдаст Тиму заполненную таблицу с целями к следующему сеансу, либо начнет принимать антидепрессанты. Пришло время делать выбор.

Это заявление огорчило Эда. Доктор и раньше говорил об антидепрессантах, и он понимал, что речь идет не только о подавленном психическом состоянии. Ведь многие пациенты с хронической болью, принимая основные лекарства, получали побочные эффекты, например обострение со стороны нервной системы. В свое время они исключили психотропные, и Эд думал, что эта тема закрыта, но, по-видимому, нет.

Он также знал, что на этот раз Линнету не до побочных эффектов — он следил за общим эффектом медикаментов.

По иронии судьбы известие о том, что он в шаге от того, чтобы принимать антидепрессанты, повергло Эда в еще большую апатию. Ему не было настолько плохо. И хронической боли у него тоже не было. Просто боль время от времени появлялась. Да, в последнее время чаще, чем обычно, но, если бы его просто оставили в покое, все бы прошло само собой.

Так бы и было, за исключением этого раза. Он уже две недели занимался всякой ерундой. Линнет с большой неохотой разрешил работать. Сам доктор на этот раз серьезно заговорил о том, что Эду грозит инвалидность.

Инвалидность! У него!

Эд вырубал гребаных трехсотфунтовых[14] парней! Он все еще мог поднимать веса! И сто семьдесят пять[15]! Иногда сто девяносто[16]!

Инвалидность!

И антидепрессанты.

Нахмурившись, Эд уставился на лежащий перед ним лист бумаги.

Какие цели вы ставите для физической активности в течение одного месяца? На год?

Эд постучал карандашом по бумаге и взглянул на часы. Было уже почти шесть часов. Обычно по пятницам Лори в это время уже приходил. Должно быть, задерживается на занятии. Или на дорогах плотное движение. Но обычно он звонил и сообщал, когда выезжает. Или предупреждал, что опаздывает.

Может быть, он и с Лори себя плохо вел? Со слов Тима, в последнее время Эд изводил всех сотрудников. Неужели Лори надоело нянчиться с немощным и раздражительным бойфрендом? Неужели нашел себе занятие поинтереснее?

Кого-то получше, кто не придумывает причины, чтобы не заниматься любовью в страхе, что в процессе его шея пошлет лавину боли?

Эд еще крепче сжал карандаш и вернулся к бланку.

Какие цели вы ставите для физической активности в течение одного месяца? На год?

Взгляд метался по комнате, пока Эд пытался придумать что-нибудь для Тима, чтобы тот оставил его в покое. Заметил на краю стола стопку белья, аккуратно выглаженную и сложенную. Лори. Дважды в неделю он забирал грязную одежду и приносил ее обратно чистой. Это одновременно трогало и смущало. Эд перевел взгляд с белья на раковину полной грязной посуды. Лори мыл ее обычно, когда приходил. И готовил обед или заказывал доставку. А мама в последнее время ходила вместо него в магазин.

Значит ли это, что у него настоящая депрессия?

Эд отодвинул лист бумаги в сторону и встал, неуклюже направляясь на кухню. Нужно помыть посуду на случай, если Лори все-таки приедет.

Но при мысли «на случай» Эд изменил траекторию пути и переключил музыку на Бритни.

Работая, Эд что-то напевал себе под нос, но сердце не слушалось. К окончанию мытья посуды заболела шея, и было уже почти семь. Усилив звук, Эд вернулся к дивану и положил бумагу на колени.

Какие цели вы ставите для физической активности в течение одного месяца? На год?

Эд поморщился. Какими были его цели? Быть нормальным. Играть в футбол. Чтобы не думать все время о шее. Именно это он и сказал Тиму, когда тот попытался заполнить бланк вместе с ним. Тим, в качестве справедливого старта, сказал в вопросе номер четыре (Каким вы видите свое обезболивание через месяц? Через год? ) — «не думать все время о шее», — особенно в той части, где говорилось о сроке в год. А после этого Эд даже не взглянул на листок.

***

Но сейчас смотрел.

«Быть достаточно нормальным для Лори», — подумал он. Но хрен с два он подобное напишет.

Прошло еще полчаса, лист был все так же девственно чист, а Лори все не появлялся. Эд снова оттолкнул бланк, встал и зашагал по комнате. Когда застучало в голове, он выудил из морозилки упаковку геля для шейного корсета и пристегнул, затем лег на диван и уставился в потолок.

Какие цели вы ставите для физической активности в течение одного месяца? На год?

Дверь открылась, и Эд резко выпрямился, а затем выругался. Боль стрельнула в шею.

Лори бросил спортивную сумку и другие пакеты на пол и поспешил к нему.

— Ты в порядке?

— Да, — отрезал Эд, затем попытался успокоиться, но было трудно. Он сорвал шейный корсет и потер линию волос, чувствуя себя одним большим зазубренным краем. — Ты просто напугал меня, вот и все. Я и забыл, что у тебя есть ключ.

— Прости, я не хотел. Твоя мама дала ключи. Ты… ты хочешь, чтобы я их вернул?

О черт.

— Нет. — Эд нашел руку Лори и сжал ее. — Прости. Я просто… капризничаю.

Я подавлен.

Из-за постоянных болей.

Лори сжал его руку в ответ и улыбнулся. Это была застенчивая улыбка, и она придавала ему соблазнительный вид. Но также Эд заметил, что Лори казался напряженным. Но счастливым.

— Проголодался? — спросил Лори, вставая. — Я принес кое-что, если ты не возражаешь, приготовлю салат с бифштексом.

Боже, Эд терпеть не мог, когда Лори осторожничал с ним.

— Я не возражаю.

Лори, нахмурившись, глянул на кофейный столик.

— А это что?

Он смотрел таблицу целей реабилитации. Черт. Эд быстро сцапал лист.

— Ничего. Эту штуку я должен заполнить для физиотерапии.

— Тогда я пойду готовить, а ты заканчивай, — произнес Лори и направился на кухню.

Но Эд знал, что пока Лори в комнате, он не сможет сосредоточиться на таблице. Несколько минут с листом бумаги на коленях и краем глаза следя за Лори на кухне, Эд притворялся, что все в порядке. Лори пытался выглядеть непринужденным, как и в любой другой день в последние несколько недель. Иногда Лори бросал взгляд на диван, и Эд понимал, что тот ждет, когда Эд даст ему ключ к разгадке того, что им теперь делать.

Вот в этом и была проблема. Эд понятия не имел.

В конце концов, Эд отложил бланк, встал и подошел к кухонной стойке. Лори взглянул на него, и Эд всмотрелся в его глаза.

— Прости, — хрипло сказал он.

Лори поставил миску, которую держал в руках.

— За что?

— За это. За меня. Потому что… — Под конец он сдался и прислонился головой к шкафу.

Настороженность в один момент рухнула, и Лори почувствовал облегчение.

— Я думал, может быть, я что-то сделал не так. Я… Я прихожу слишком часто? Слишком много делаю? Слишком мало?

Иисусе.

— Дело не в тебе! — Эда крепко прижал к бокам руки. — Черт возьми, Лори, дело не в тебе. Это вообще не имеет к тебе никакого отношения.

— Что случилось?

Эд поднял голову и посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Что случилось?! — Гнев поднялся без предупреждения, и Эд сердито указал на собственную шею. — Это. Вот это неправильно. Я не хочу быть таким. Никогда. Но больше всего я не хочу быть таким с тобой.

Лори нахмурился, глядя в замешательстве.

— Что значит «со мной»?

Эд выругался и оттолкнулся от стойки. Несколько секунд он расхаживал взад-вперед, потом снова выругался и, отперевшись на спинку стула двумя руками, уставился в гостиную.

— Я не знаю, какого черта ты здесь делаешь, — сказал он, наконец. А потом понял, насколько это ужасно прозвучало. — Я имею в виду… Что, черт возьми, хорошего в этом, Лоу? Даже когда я выздоровею, все равно это потом повторится снова. — Он впился взглядом в бланк. Хроническая боль. Ярость закипела в нем, и он бросился к столу, схватил лист бумаги, скомкал и швырнул через всю комнату. — Это бесполезно, блядь. В этом нет никакого долбанного смысла. — Провел рукой по лицу и отвернулся. — И ты заслуживаешь лучшего.

Эду захотел вернуть эти слова обратно, как только их произнес. Он их имел в виду, но не хотел произносить вслух. Он был так смущен, так несчастен. Оцепенев от ужаса, он наблюдал, как Лори подошел к смятому листочку бумаги, который Эд швырнул через всю комнату, поднял и развернул.

— Что значит «цель физической активности»? — Он вопросительно посмотрел на Эда. — Чем бы ты хотел заняться через месяц?

— Я должен написать то, что сейчас хочу, но не могу делать из-за боли. Только бесполезно, потому что не знаю, когда боль снова заявит о себе, так что… — Он замолчал, потому что Лори сел на диван, взял бланк и ручку и начал что-то писать. Эд попытался потянуться, чтобы рассмотреть, но шея стрельнула, и он выругался. Лори поднял голову и взглянул на часы.

— Ты принял лекарства?

— Что ты написал? — Эд попытался выхватить бумагу, но Лори уклонился.

— Ты принял свои лекарства?

— Нет! — рявкнул Эд. — А теперь отдай мне мой бланк!

Лори, держа искомое в руках, подошел к стойке и высыпал таблетки.

— Хочешь викодин?

— Нет. — Эд опустился на диван, потому что у него закружилась голова. — Все не так уж плохо. И я мало ел. Меня сейчас стошнит.

— А как насчет аппарата для внутрикожной стимуляции нервов?

Эд стиснул зубы и хотел сказать Лори, чтобы он, мать его, оставил все это в покое, но потом подумал: «Депрессия», и заставил себя расслабиться.

— Я приму викодин.

Лори встал, прихватив с собой бланк.

— Сок или содовую?

— Может, пиво? — спросил Эд насмешливым тоном, несмотря на свое твердое намерение быть хорошим.

Но, к его удивлению, Лори вернулся с бутылкой и тарелкой отвратительно красивого салата и кусочком цельнозернового хлеба. Когда Эд удивленно посмотрел на него, Лори только улыбнулся.

— Ты реально разговариваешь со мной, рассказываешь, что не так. Я подумал, что это серьезная причина для празднования.

Эд поморщился, но не от боли. Он взял пиво, но оно показалось тяжелым — отягощенным таблицей целями реабилитации.

— Знаешь, я католик, так что должен знать все о чувстве вины, но, Господи Иисусе, никто не делает этого так, как ты, Лоу.

— Подожди, пока не познакомишься с моей матерью. — Лори сел и снова взялся за бланк. — Так что же означает «социальная цель»?

— А что ты написал в первой графе? — требовательно спросил Эд. Лори проигнорировал вопрос, поэтому Эд проглотил таблетки и сделал большой глоток пива. — Это и имеется в виду. У меня должна быть социальная цель. Это глупо, потому что я не один из тех бедолаг, которые так поглощены своей болью, что сидят взаперти. Это ты можешь вычеркнуть. Даже Тим так сказал. Клянусь тебе.

Но Лори снова принялся что-то писать. Эд попытался прочесть, но лист бумаги лежал под неудобным углом, да и слишком далеко.

— А что такое «АЦПЖ»?

— Активная цель повседневной жизни. Например, возможность постирать белье или что-то в этом роде. То, что не вызывает боли. Это не для меня, Лори. Просто глупо. Эти цели предназначены для действительно больных людей, которые настолько подавлены своей болью, что даже не выходят из дома. Не мой случай.

Лори, конечно, не обращая внимания, продолжал черкать ручкой по бумаге. Это уже начинало выводить Эда из себя. Поглощая еду, он при этом смотрел на Лори как ястреб. Откуда, черт возьми, Лори может знать, какими должны быть его цели? Но Эд не хотел дергаться и переживать из-за пустяков, поэтому не стал спорить, а просто сидел, ел, пил пиво и ждал.

Наконец, Лори заговорил:

— «План обезболивания». Это же и так очевидно, тебе так не кажется?

— Это должно быть про боль, которую ожидаю почувствовать через месяц и через год. Как я хочу, чтобы это повлияло на меня, как хочу, чтобы уменьшилось. Но я не могу даже предсказать, так что… Черт возьми, Лори, перестань писать! Что это за чертовщина?

Лори даже не поднял головы.

— Я уже почти закончил.

— Лори! — Эд с грохотом поставил пивную бутылку на стол. — Что…

Но тут Лори отложил ручку и бланк в сторону, оперся руками на колени и пристально посмотрел на Эда.

— Я знаю, почему ты не хочешь это заполнять. Я понимаю. Но это не поможет.

— Что ты понимаешь? — оборвал резко Эд не в силах больше сдерживаться, он чувствовал раздражение и дрожь. Будто сейчас у него с головы стащат одеяло и покажут чудовище.

— Я понимаю, — тихо сказал Лори, — что ты не хочешь заполнять этот бланк, потому что это обозначит, что твоя травма реальна. Что на самом деле лучше уже не будет. Что тебе действительно придется жить с этим.

Эд открыл было рот, чтобы возразить, но что-то застряло у него в горле, и он не смог произнести ни слова. Пораженный и немного заинтересованный, с трудом сглотнул и машинально сел на диван.

Лори наклонился и взял его за руку.

— Эд, выход не в отрицании. Выход в определении нового набора целей. Как здесь сказано.

Да, Лори стянул с него одеяло. Так почему же Эду казалось, что он не может дышать?

— Я не смогу играть в футбол, — прошептал он.

Лори сжал его руку.

— Я знаю. Но есть и другие вещи, которые ты сможешь делать. Другие вещи, которыми ты сможешь наслаждаться. — Он слегка запнулся, потянулся за листом и передал его Эду. — Я тут кое-что записал. Просто мысли. Конечно, тебе не обязательно придерживаться их, но я подумал… — он оборвал себя, отпустил руку Эда, откинулся на спинку стула и стал ждать.

Эд перевернул заполненный Лори бланк.

Цель физической терапии, срок — один месяц: освоить основные шаги аргентинского танго. (Альтернативная цель: изучить движения румбы).

Цель физической терапии, срок — один год: освоить как минимум четыре основных бальных танца. (Альтернативный вариант: изучить шаги аргентинского танго продвинутого уровня).

Социальная цель, срок — один месяц: посетить игру или тренировку. (Не обязательно при этом чувствовать удовольствие. Просто нужно там присутствовать).

Социальная цель, срок — один год: посещать игру бывшей команды и болеть за них, просто знать, что все еще принимаешь участие, и что ребята все еще ценят тебя как члена команды.

Активная цель повседневной жизни, срок — один месяц: как советовал Тим, в рабочее время регулярно делать перерывы и растягивать шею, как рекомендуют доктора.

Активная цель повседневной жизни, срок — один год: найти работу, которая лучше подходит как для травмы, так и для способностей.

Болевые цели, срок — один месяц: усердно заниматься физическими нагрузками, и с таким же усердием проходить занятия по терапии, чтобы через месяц вернуть боль в ремиссию.

Болевые цели, срок — один год: научиться прислушиваться к своей травме, и в случае новой вспышки, четко знать алгоритм действий. Узнать, какие упражнения помогают, а какие вредят и быть честным с самим собой. Научиться находить способ заниматься тем, что хочешь, но при этом не беспокоить травму.

Эд застыл, не осознавая, что все еще невидяще смотрит на лист, пока Лори не положил руку ему на ногу.

— Эд?

Но Эд не мог говорить. Он чувствовал себя ошеломленным… растроганным, печальным, злым, испуганным, благодарным. Ему казалось, что он умирает и возрождается одновременно. В бланке ни слова о футболе. Ни одного. Только общение с командой, что для него было словно пытка.

Так много танцев. И все с Лори.

Уже несколько недель он отталкивал Лори, пытаясь облегчить себе задачу. И для Лори тоже. Он сидел, уставившись на бланк «Цели физической реабилитации», наконец-то заполненный… Лори… Лори, который не бросил его, каким бы придурком он ни был… Эд не знал, что ответить. Наконец, взял ручку и дрожащей рукой поднес ее к бумаге. В строке под записанными Лори целями он добавил свою собственную.

Цель на срок четыре часа: заняться любовью с Лори.

Ему понравилось, как засмеялся Лори — тихо, мягко, но открыто. Ему также понравилось, как рука Лори скользнула по его бедру.

— Полегчало? — спросил он, проводя рукой по паху Эда.

Эд с трудом сглотнул, ненавидя себя за то, что так нервничает.

— Доктор сказал, что я должен действовать по обстановке.

— И?

Эд колебался.

— Оргазм, вот в чем беда. Ты напрягаешься, как и во время секса, а перед тем, как кончить наполняешься адреналином и думаешь, что ты супермен. А потом приходится платить за удовольствие. Наверное, я в порядке. — Он поморщился. — Но я действительно не хочу выяснять, что это не так.

Лори взял Эда за руку и переплел пальцы. Наклонился ближе и поцеловал Эда в щеку. Мауэр закрыл глаза.

— Мы будем двигаться медленно. Легко, — прошептал Лори.

— Я не хочу легко, — ответил Эд, но его голос звучал хрипло.

Дыхание Лори на его ухе творило по-настоящему интересные вещи с его членом. Лори нежно прикусил ухо Эда.

— Я хочу тебя, — прошептал он.

Эд осторожно повернулся и мягко поцеловал. Затем поцеловал чуть глубже.

В животе у Лори громко заурчало.

Эд рассмеялся, а Лори покраснел.

— Извини, — сказал, вставая. — Прошло слишком много времени с последнего приема пищи.

— Тогда ешь, —предложил Эд, откидываясь назад, чтобы Лори мог встать. Но пока тот шел на кухню, смотрел на задницу Лори и думал обо всем, что хотел бы с ней сделать.

Может быть, и смогу. Может быть, все в порядке.

Эд прочистил горло.

— И все-таки чем ты был занят? Я думал, ты придешь раньше.

Он боялся, что это прозвучит жалко, но даже если и так, Лори не обратил на это внимания. Он даже улыбнулся Эду, щедро накладывая салат на свою тарелку.

— На самом деле я вел переговоры о танцевальной студии в Сент-Поле. — Когда брови Эда поползли вверх, Лори рассмеялся — тихим приятным смехом, от которого внутри все перевернулось.

— Я не знал, что ты ищешь помещение для студии в Сент-Поле, — сказал он.

— Я тоже не знал. — Лори устроился рядом с Эдом на диване и сделал паузу, чтобы съесть кусочек салата, прежде чем заговорить. — Оливер заложил эту идею мне в голову и свел с одним из своих знакомых. Это прекрасное место. Я просто хотел посмотреть, но, если честно, думаю, что смогу это сделать. Да, потребуется много работы, но… да.

Эд все еще не знал, что сказать. Лори открывал студию в Сент-Поле? Будет ли он по-прежнему работать в Иден-Прери?

Как это отразится на Эде?

И кто такой Оливер?

Однако, ничего не сказал, просто некоторое время молча смотрел, как Лори ест. Но мысли продолжали крутиться в голове, и в конце концов одна из них реализовалась в слова.

— Значит, ты будешь занят, да? В двух студиях? — Комок в груди Эда стал еще больше. — Наверное, не так уж много времени нужно для обучения бальным танцам большого бестолкового футболиста.

Лори положил вилку, взял Эда за подбородок и крепко сжал. Эд был удивлен той проницательности и мягкости, которые увидел на лице Лори.

— У меня всегда будет время потанцевать с тобой, — сказал он.

Это признание должно было бы успокоить, но изнутри его терзали мучительные сомнения, и они выплеснулись наружу.

— Я и все мои проблемы просто встанут у тебя на пути.

Выражение лица Лори стало жестким.

— Эд, ты мне не мешаешь. Ты никогда не будешь мне мешать. — Он погладил Эда по лицу. — Пожалуйста, не закрывайся от меня больше. — Он прикусил губу, а затем добавил: — Если только не хочешь сказать, что предпочитаешь справляться со всем без меня.

Эд осторожно повернул голову и поцеловал ладонь Лори.

— Нет.

Рука Лори замерла, и Эд снова поцеловал сначала ладонь, а потом запястье. Он начал подниматься по предплечью, но тут увидел, что тарелка с салатом вот-вот упадет с колен Лори и опомнился. Он сел, забрал тарелку и вилку, зацепил кусочек, затем поднес ко рту Лори. Тот попытался возразить, но Эд ловко запихнул еду в рот.

— Ешь, — приказал Эд, — чтобы я мог уложить тебя в постель. — Тут же занервничал, наколол еще кусочек и скормил его Лори. — Так что же ты собираешься преподавать в Сент-Поле? То же самое?

— Да, но, надеюсь, для другого круга клиентов. — Лори быстро прожевал очередной кусок, который дал ему Эд, чтобы продолжать говорить, а затем сдался и заговорил с едой во рту. — Я хочу, чтобы дети из Центра тоже посещали занятия. Бесплатно.

Эд удивленно поднял брови.

— Что?

Лори кивнул.

— Это была идея Оливера, сделать студию некоммерческой. Это меняет многое, например, какие средства мы сможем использовать, плюс льготное налогообложение, и, если все сработает, я смогу объединиться с Центром. Но пока это все лишь мысли.

Эд поднес еще один кусочек и смотрел, борясь с желанием поцеловать, как губы Лори скользят по зубцам.

— Я и не знал, что ты собираешься заниматься подобными вещами.

— Я тоже не знал. — В глазах Лори плясали веселые огоньки. Такой красивый.

Эд попытался скормить ему еще кусочек, желая перейти к десерту.

Лори оттолкнул его и покачал головой.

— Ты проголодался, — сказал Эд хриплым голосом.

Лори сглотнул и наклонился вперед.

— Только не для салата.

В объятиях друг друга они подошли к кровати, но мысли Эда уже мчались вперед. Ему надо быть осторожным, он мог это сделать. Шея была уже лучше, но все еще казалась чертовски хрупкой. Он осторожно разделся, не снимая трусов.

Когда Лори вопросительно на него посмотрел, Эд грустно улыбнулся. Он протянул руку и погладил Лори.

— Как насчет того, чтобы сегодняшний вечер был только для тебя?

Лори поколебался, потом кивнул и поспешил полностью раздеться. Член вырвался на свободу уже в полуэрогированном состоянии. Эд чертовски сильно хотел схватить этого мужчину, перевернуть и вылизать до полного подчинения, а потом трахать до следующей недели. Признание того факта, что он не может, расстроило.

Не сосредотачивайся на том, что боль забирает у тебя; сосредоточься на том, что у тебя есть.

Эд попытался удержать в голове совет Тима, лежа на кровати и наблюдая, как Лори карабкается к нему.

Лори был здесь. И для Эда это значило много.

Он видел похоть в глазах Лори.

— Где… как?..

— Оседлай меня. — Эд жестом указал на палатку из собственных боксеров. — Давай побалуемся твоим фроттажем.

Лори заколебался и посмотрел на шею Эда.

Эд нежно провел своими руками по его.

— Лори, я хочу посмотреть, как ты кончишь. — Эд провел рукой по волосам на груди и ухмыльнулся. — Кончай прямо на меня, детка. Я хочу посмотреть.

Лори слегка покраснел, но одарил Эда лукавой улыбкой.

— И это все?

Эд удивленно поднял брови.

— У тебя есть что-то еще на уме?

Лори перелез через Эда, оседлав его, как было велено, наклонился и схватил Эда за руку. Именно тогда Эд понял, благослови его Господь, что Лори держал в руке тюбик смазки. Он взял свободную руку Эда и положил ее себе на бедро.

Кровь загудела в жилах. Эд погладил Лори по бедру, и тот молча развернулся, подставив свою задницу.

О, это было чертовски жаркое зрелище — как голый Лори оседлал его, как эта чопорная маленькая попка пятилась назад. Эд оказался на седьмом небе. Он подтягивал бедра Лори все ближе и ближе к лицу, до тех пор, пока не смог провести языком, лаская яйца, поглаживая промежность и проталкиваясь языком в дырочку. Боже, звуки, которые издавал Лори, казались просто райскими.

Но как же хорошо было лежать на спине, словно гребаный султан и вдавливать скользкие от смазки пальцы в дрожащую задницу на собственной груди, слушать, как Лори задыхается и стонет, смотреть, как дрожит и насаживается на руку Эда.

Пока Эд смотрел, как дырочка Лори раскрывается, чтобы принять сначала один, два, потом и три его пальца, его собственный член набух, задевая грудь Лори. И вот тут голова Лори начала опускаться, а задница — подниматься.

С этого момента стало уже не до игр. Эд шлепнул Лори по соблазнительной попке, заставил слезть с себя, усадил рядом, и тот вновь скользнул на его пальцы. Было так чертовски горячо, что Эд почти кончил, но мышцы на шее натянулись, и боль довольно быстро справилась с его эрекцией. Оставалось просто лежать на спине и смотреть, как Лори объезжает его пальцы, вцепившись в металлическую раму изголовья кровати, как он трахает себя рукой Эда, закрыв глаза и откинув голову назад. Тело скользкое от пота, возбужденный член подпрыгивает вверх-вниз, и… почти без предупреждения выстреливает веером по всей груди Эда, шее, рту и волосам.

Лори рухнул. Но когда Эд попытался встать, отрицательно покачал головой.

— Оставайся здесь, — сказал и, спотыкаясь, побрел в ванную.

Он вернулся с теплой мочалкой и вытер Эду лицо, грудь, волосы и, наконец, пальцы.

— Извини, — сказал, когда, закончив, обнаружил сперму на волосах у уха Эда. Поморщился и попытался вытереть и ее. — Я устроил беспорядок.

— Мне нравится твой беспорядок. — Эд протянул руку и взял Лори за руку, намереваясь сказать что-то игривое, но почему-то, когда посмотрел в глаза своего возлюбленного, испытал шок.

Лори заметил перемену, наклонился и легонько поцеловал его.

— Что случилось?

Эд проглотил застрявшие в горле эмоции, но они тут же вернулись.

— Почему ты все еще со мной? — прошептал он.

Эд пожалел, что произнес эти слова сразу, как только они слетели с губ и хотел бы вернуть их обратно, но Лори, казалось, ничуть не смутился. Просто криво улыбнулся и снова поцеловал его.

— Потому что я не хочу танцевать один, — прошептал в ответ.

Почему-то от этого Эду стало только хуже. Он попытался закрыть глаза и отвернуться, но Лори не позволил и поцеловал его слезы. Влаги стало больше. Лори свернулся калачиком и крепко обнял, прижимаясь обнаженным телом к боку Эда, гладя его волосы на груди и тихо шепча что-то в плечо, так тихо, что Эд ничего не услышал. Напряжение в груди стало ослабевать, и вскоре он уже спал, надежно укрывшись в объятиях Лори.

ГЛАВА 14

Enchufla (энчуфла): танцевальное движение сальсы, когда партнеры, стоящие лицом друг к другу, меняют позы, сохраняя постоянный контакт с помощью одной или обеих рук, вращаясь на сто восемьдесят градусов вокруг одной и той же точки в противоположных направлениях.

Никогда еще Лори не был так счастлив, как в тот декабрь.

Тем вечером, когда они обсуждали болевые цели, он остался на ночь и провел с Эдом большую часть выходных. Также Эд составил ему компанию при осмотре нового помещения напротив Центра, а потом они решили повидаться с Вики. Неудивительно, что там они столкнулись с Дуоном, вызвавшемся помочь навести порядок в обмен на уроки танцев.

В новой студии не было ничего особенного. Для гримерных пришлось использовать две небольшие комнаты, а для собственного кабинета Лори просто передвинул шкаф и организовал еще одно пространство. А вот цена на новый пол вызвала непреодолимое желание выпить. В общем, Лори значительно вложился в новую студию из своих личных сбережений, и уверенность в том, что инвестиции оправдаются, катастрофически уменьшилась. И это произошло еще до того, как он узнал цену на зеркала. Но все равно, когда приходил каждый раз туда, чувствовал себя прекрасно, несмотря на то что район был неблагополучным, и Лори так и не преодолел желание бежать к своей машине с ключами в руках, готовый выколоть глаза любому приближающемуся злоумышленнику.

Лори договорился встретиться с Вики и Оливером на второй неделе декабря. Все прошло неплохо, но и не так хорошо, как он надеялся. Идея внешнего финансирования раздражала Вики гораздо больше, чем он предполагал, но Оливер не был бы Оливером, если бы в итоге не очаровал ее. Он познакомил Вики с несколькими краткосрочными грантовыми возможностями, о которых она не знала и убедил позволить устроить весной благотворительный вечер. Они рассматривали это как испытательный срок, хотели посмотреть, как пойдет проект, и как отреагирует Совет директоров Центра. Оливер был рад помочь найти местное финансирование на следующие лето, осень и так далее.

Что касается будущего его собственной студии, Лори уже приготовил к печати рекламные объявления, в которых анонсировалось открытие. Но не стал их размещать, пока не состоялся разговор с Мэгги. Единственная работа, которую он проделал, это передал свои занятия по понедельникам и пятницам другим учителям, чтобы больше сконцентрироваться на подготовке Центра. Лори несколько раз ловил на себе растерянные взгляды Мэгги, но всеми силами старался их избежать.

Однако от матери было не так просто увернуться.

— Ты выглядишь уставшим, — заметила Кэролайн в середине декабря, когда Лори уселся напротив нее в тихом ресторанчике в центре города, который она очень любила. — Почему ты так много работаешь?

Лори выдавил из себя добродушную улыбку.

— Просто устал. И немного занят.

— До меня дошли слухи, что ты отказываешься от некоторых своих занятий. — Она лукаво взглянула на Лори. — Новый проект?

— Ты слышала? — Встревоженный Лори поставил стакан на стол.

Это, казалось, позабавило его мать.

— Мать одного из твоих учеников входит в мой благотворительный комитет. Она очень рада такой возможности. — В ее глазах заплясало веселье. — Мэгги еще не знает, не так ли?

— Нет, — тихо согласился Лори, — судя по тому, что она не пыталась убить меня этим утром.

Но знала ли об этом его мать или просто догадывалась? Кэролайн не могла знать правду. Она даже не пыталась его задушить.

Рассказал ли ей что-нибудь Оливер?

Мать сменила тему разговора, заговорив о мирских вещах и подробно описав планы вечеринки, которую устраивала. Но потом во время десерта спросила:

— А ты еще не думал, что будешь исполнять?

Лори резко вскинул голову.

— Исполнять?

— Для благотворительного мероприятия.

Она ободряюще улыбнулась.

Лори вцепился в салфетку.

— Мы с Оливером еще официально не обсуждали мое выступление. — Его хватка ослабла. — Хотя, наверное, он прав. Мне придется.

Кэролайн нахмурилась.

— Оливер?

Пришла очередь Лори смущаться, и тут его осенило.

— О… ты имела в виду свой благотворительный вечер.

Глаза его матери расширились.

— А что, есть еще один благотворительный вечер? Вот это да!

Она выглядела довольной, искренне довольной не за себя, а за Лори. Протянув руку через стол, она быстро взяла его за руку, и на какое-то ужасное мгновение Лори показалось, что она сейчас заплачет.

Лори просто не мог больше этого выносить и рассказал ей правду. О студии, о Центре — обо всем.

Было неприятно наблюдать, как исчезает ее улыбка, а затем выражение ее лица мрачнеет, сменяясь от эйфории к замешательству, шоку и, наконец, к молчаливому холодному гневу. Когда Лори закончил рассказ о своих планах, Кэролайн несколько секунд просто смотрела на него.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

— Я не шучу, — ответил Лори. — Мама, я хочу это сделать. Ты спрашивала меня, чего я хотел. Вот это. Вот чего я хочу.

— Нет, это не так, — отрезала она. — Это не то, чего ты хочешь. Это какая-то бессмыслица, какое-то наваждение. — Ее ноздри раздулись. — Это твой «бойфренд» тебя уговорил?

Лицо Лори стало таким же холодным и жестким, как и у его матери.

— Потому, что мое решение встречаться с кем-то «публично» так же нелепо, как и мое желание открыть некоммерческую студию? Вот, что ты пытаешься сказать?

Кэролайн бросила салфетку на тарелку и встала, роясь в сумочке в поисках наличных, что ей далось с трудом, так как пальцы дрожали от ярости.

— Все это чушь собачья. Я не знаю, почему ты так уцепился за эту идею. За исключением, конечно, того, чтобы помучить меня.

— Если я так сильно тебя мучаю, то больше не стану беспокоить тебя встречами за ланчем.

Мать бросила на него быстрый обиженный взгляд, затем кинула деньги на стол, развернулась на каблуках и ушла.

В пятницу Лори планировал провести вторую половину дня в мастерской в Сент-Поле, чтобы все подготовить к началу следующей недели, когда плотники должны приступить к работе. Но после обеда был полон гнева и с трудом мог сосредоточиться. Лори сердито водил валиком взад-вперед по поверхности стен, прокручивая в голове разговор с матерью и снова приходя в ярость. Заблуждение. Это она одержима бредом, полна идиотских идей о том, кем должен быть Лори, как должен себя вести, и к кому его должно тянуть. Неважно, что он был взволнован этим проектом больше, чем всем, что когда-либо делал. И неважно, что все остальные постоянно говорили ему, как он счастлив. Неважно, что мама Эда поцеловала его и сказала, что он «такой хороший мальчик» после того, как рассказал ей о своем плане за запеканкой из тунца. Неважно, что его мать зациклилась бы только на том факте, что он ел запеканку из тунца.

Неважно, что отец Эда пообещал помочь разобраться с водонагревателем и дырой в потолке в новой студии и стал называть его «сынок». Неважно, что родной отец ничего не обещал и не сказал за последние четыре месяца ничего больше, кроме «передай соль» или «куда ушла твоя мать? »

Неважно, что ни один из его родителей не спросил, когда же они познакомятся с его парнем, что предполагало — они просто ждут, когда Эд исчезнет.

Стиснув зубы от нарастающей ярости, Лори повернулся окунуть валик в лоток, но обнаружил, что краски не осталось. Он уже израсходовал первый галлон, теперь ему понадобится второй того же цвета. Не найдя его, он нахмурился и снова взялся за поиски. Лори подошел к багажнику машины, думая, что, должно быть, не забрал ее оттуда, но краски там не было. Он снова проверил оставшиеся галлоны, уверенный, что просто не видит их, потому что точно знал, что покупал краску цвета «идеальный персик». Но затем, увидев два галлона «прекрасный белый», вспомнил, что передумал, и «идеальный персик» был отдан для отделки, а «прекрасный белый» — для главных стен. А это означало, что он только что потратил полтора часа на то, чтобы покрасить половину комнаты не в тот цвет.

Лори уставился на пустую банку из-под краски в руке и на валик в другой. Он долго смотрел на них.

А затем с яростью, которая налетела из ниоткуда и пронеслась над ним как ветер Миннесоты, Лори закричал, повернулся и швырнул сначала банку, а затем и валик в стену. Несколько секунд он смотрел им вслед, тяжело дыша, а потом опять закричал, швырнув поднос с краской и газету под ним, открывалку для банок, палку для перемешивания и неиспользованную кисть. Лори пронесся по помещению, пиная все, ругаясь и крича и, наконец, упал в кучу посреди всего бардака.

Через несколько мгновений услышал тихий голос:

— Плохой день?

Прислонившись к закрытой входной двери, стоял Эд. Лори не слышал, как та открылась, но Эд стоял, прислонившись к ней, засунув руки в карманы брюк, закатав рукава рубашки, развязав галстук и расстегнув верхнюю пуговицу, давая шее немного свободы.

Лори на мгновение зациклился на галстуке.

— Когда я уходил сегодня утром, на тебе не было галстука, — заметил он, стараясь говорить ровным и спокойным голосом, как будто не он только что впал в подростковую истерику.

— Сегодня днем я встречался с большой шишкой. Я не надевал галстук до обеда, и с тех пор не снимал. — Эд оттолкнулся от двери и медленно двинулся вперед, все еще пряча руки. Он выглядел усталым, но его глаза светились ярче обычного, что делало его более похожим на самого себя. Эд кивнул в сторону беспорядка. — Может, тебе помочь прибраться?

Лори вздохнул, глядя на краско-кровавую бойню, которую сам и учинил.

— Полагаю, на сегодня я уже нанес достаточно ущерба. — Он взглянул на красивую одежду Эда. — Я не хочу, чтобы ты испачкался краской.

— Я бы разделся и помог тебе, — невозмутимо предложил Эд.

Не в силах сдержаться, Лори улыбнулся.

— Это было бы прекрасно, но пока на окнах нет штор, думаю, нас могут арестовать.

Эд подмигнул, развязывая галстук.

— Ну, тогда это не самый мой любимый комплект одежды. Если испортится, значит, испортится. — Он бросил галстук на складной стул и потянулся за пачкой газет, лежавшей на полу. — Итак, у меня есть для тебя история. Помнишь, я рассказывал тебе о парне из отдела маркетинга, которого мы все считаем ослом? Ну, он отсутствовал всю неделю, и мы только что выяснили, чем он был занят.

Совместно ликвидирую беспорядок, Эд продолжал говорить, рассказывая историю прямо из «Нэшнл Инкуайрер» о тайных любовницах, бразильских каникулах и крайне неэтичном использовании корпоративной кредитной карты. К концу истории Лори уже не чувствовал себя зазубренным куском стекла.

— Разумеется, он уволен. Я бы хотел, чтобы это означало лучшую гарантию занятости для всех нас, но это не наш отдел. Грядут новые увольнения, несколько перед Рождеством, несколько после. — Он поморщился, потом покачал головой и мягко улыбнулся Лори. — Чувствуешь себя лучше?

Лори кивнул и глубоко вздохнул.

— Да. Прости. Моя мать. Она просто немного завела меня, вот и все.

Эд оглядел комнату в поисках чего-то еще.

— У вас здесь есть проигрыватель?

— В кладовке. Я просто еще ни разу не использовал его. А зачем тебе?

Эд подмигнул, молча исчез в кладовке и вернулся с проигрывателем. Включив его в розетку, Эд запел какую-то песню. Когда он подошел к Лори, первые ноты песни Стрейзанд «Моя грустная детка» эхом разнеслись по комнате. Эд поднял руки в открытом танцевальном объятии и улыбнулся кривой, немного застенчивой улыбкой.

— Потанцуй со мной.

Сердце Лори чуть-чуть растаяло, но измученные части его души все равно тянули назад.

— Неужели я твоя грустная детка?

Эд пожал плечами.

— Я не нашел ни одной песни о взбешенной детке или о детке, что испытывает страшный стресс. Поэтому я выбрал из того, что было.

— Тебе не нравится Барбра, — заметил Лори.

— Тебе нравится. — Эд сделал ему знак рукой. — Ну же, детка. Тебе нужно потанцевать.

Лори осторожно шагнул в объятия Эда.

— А что мы будем танцевать?

Улыбка Эда немного померкла.

— Ну, я пытался это выяснить. Я хотел предложить вальс, но это не тот ритм, не так ли? — Он сморщил нос. — Румба?

И тут Лори действительно улыбнулся.

— Медленный фокстрот, — вынес вердикт.

Эд уже знал этот танец, но конечно же Лори должен был дать ему правильную планку и корректировать их вращения. Но в основном они просто танцевали.

— Ты ведь не пытаешься облегчить участь «бедняжки меня»? — Лори позволил Эду немного раскрутить себя, прежде чем вернуться в его объятья. — Я как раз настроен на простоту. Кроме того, если все сделано правильно, то получается очень романтичный танец. Очень мягкий и открытый.

Пальцы Эда нежно гладили бок Лори.

— Ты чувствуешь себя мягким и открытым, Лоу?

«Да», — подумал Лори, но ничего не сказал. Ему казалось, что он плывет по полу. Эд держал его в идеальном положении — сильный и уверенный — заставляя Лори чувствовать себя в полной безопасности. В конце концов он сдался и закрыл глаза, отдаваясь этому чувству.

— А вообще существуют какие-нибудь соревнования по танцам только для мужчин? — спросил Эд мягким голосом.

Лори покачал головой, не открывая глаз.

— Нет. Я имею в виду, что они есть, но эти… — он спохватился и попытался переключиться, но не смог. — Это не то же самое, что основные соревнования. Это похоже на Олимпиаду для людей с ограниченными возможностями, если честно. — Как только он произнес эти слова, то сразу же почувствовал политическую неправильность всего происходящего вокруг него. Лори открыл глаза и уставился на грудь Эда. — Это вряд ли имеет значение. Бальные танцы — это не то же самое, что те танцы, которыми я занимался профессионально. Перформанс бального зала немного более отшлифован, но на самом деле это никогда не будет настоящим искусством. — Он понял, что Эд смотрит на него как-то странно и покраснел. — Что?

— Ты такой сноб, Лоу — поддел он с улыбкой. А когда тот начал что-то бормотать, поцелуем заставил замолкнуть. — Я буду танцевать с тобой, где угодно. За любую награду. — Он притянул его к себе чуть ближе, чем требовалось по форме и прижался щекой к голове Лори. — И все же ты такой талантливый. Ты так прекрасно выглядишь, когда мы танцуем.

— Мне нравится роль ведомого, — признался Лори. Он снова закрыл глаза и позволил танцу, музыке и силе рук Эда овладеть собой. — С правильным партнером я как будто на якоре, и мне все под силу.

Эд притянул его еще ближе к себе. Когда губы коснулись уха Лори, словно ток пронзил его, но произнесенные слова проникли прямо в душу.

— Лори, я хочу быть твоим правильным партнером.

Эти слова пронзили Лори насквозь, заставив его почувствовать сильную слабость.

Эд снова уткнулся в него носом.

— Я слишком сентиментальный? — спросил он небрежно, но Лори знал, что тот не шутит.

Лори с трудом выдавил из себя несколько слов.

— Нет. Я просто… потрясен.

Лори сдался и сломал позу, положив голову на плечо Эда, и движения стали походить на школьные танцы, где пара влюбленных использует музыку в качестве оправдания для объятий. Лори слегка коснулся носомЭда. Он открыл глаза и уставился на широкие компрессионные бинты на шее, затем осторожно провел пальцами по невидимой ране.

— Как ты сегодня?

— Немного болит, — признался Эд. — Но ничего серьезного. — Руками скользнул по спине Лори. — Линнет сказал, что я должен попробовать гидротерапию.

В голосе Эда прозвучала странная настороженность, которую Лори не совсем понял.

— Ты имеешь в виду, как физиотерапия, но в воде? Разве это плохо?

— Нет. Вообще-то, наоборот. — Эд продолжал гладить спину Лори. — За исключением того, чтобы успеть на процедуру, мне придется каждый день уходить с работы на полчаса раньше. Они работают только днем. Как только меня зарегистрируют, я смогу ходить в другую клинику в более удобное время, но сейчас на прием мне нужно попасть именно в эту. —Эд вздохнул и прижался губами к макушке Лори, а после сказал: — Какая-то часть меня хочет просто бросить работу и покончить с этим. Вот только я не знаю, какого хрена буду делать без работы. — Он вздохнул и поднял голову. — Прости. Это не то настроение, к которому я стремился.

Лори хотел заверить, что он поможет, чтобы ни случилось, хотел рассказать, как много денег он заработал, когда профессионально занимался танцами, и что у него были собственные средства, доставшиеся в наследство от бабушки и дедушки. Он хотел пообещать Эду, что все будет хорошо, и что он сделает все, чтобы так оно и оставалось. Но даже если он думал, что Эд будет рад такому заявлению — а он не мог это знать наверняка — Лори понимал, что сейчас неподходящий момент. Поэтому ничего не ответил, а просто поднял голову и нежно поцеловал Эда в губы. Потом поцеловал еще раз, не торопясь. Эд наклонил голову и приоткрыл рот, чтобы поцеловать его в ответ, и Лори приветствовал его внутри, пробуя знакомый мягкий аромат под доносящееся издалека пение Барбры Стрейзанд.

Эд поцеловал Лори в ухо.

— Я хочу заняться с тобой любовью. — Он снова уткнулся носом, на этот раз нежно покусывая мочку уха Лори. — Я хочу быть внутри тебя, Лори.

Лори застыл на месте. Песня закончилась, заиграла следующая — «Как раз вовремя» — но он едва мог расслышать ее из-за гудящей внутри него крови. Скользнул рукой по плечу Эда к шее и нежно погладил.

— Ты… готов?

— На днях я делал пробный прогон в душе. Хорошо в процессе и ничего после. Вероятно, нам не следует пробовать позу «трапеция», но я думаю, что буду в порядке для чего-то более простого. —Эд губами прошелся по всей длине уха Лори. — А ты готов?

Голос Барбры достиг кульминации песни, и по спине Лори пробежала дрожь. А может, это было дыхание Эда на коже. Или мысль о том, что очень скоро Эд будет находиться внутри него.

— Да, — прошептал он и снова вздрогнул.

Эд поцеловал его в подбородок и крепко прижал руку к талии.

— Пойдем домой.

— Да, — ответил Лори.

Через десять минут Эд уже прижимал его к матрасу своей кровати.

Лори уже привык к склонности Эда лизать, сосать и кусаться. Но сегодня, когда Эд раздел его догола и провел языком вниз по груди, каждое прикосновение казалось особенно интенсивным. Живот просто трепетал под натиском поцелуев. Лори задохнулся, когда Эд с напором присосался к внутренней стороне бедра, а когда взял член в рот до самого основания, на мгновение показалось, что он сейчас же кончит. Но неожиданно Эд отстранился, встал к тумбочке, выдвинул ящик и что-то достал оттуда. Вернувшись, раздвинул ноги Лори и лег рядом. Потом выдержал пристальный взгляд Лори. Его глаза потемнели на реакцию любовника — дрожь — когда холодный и скользкий от смазки палец прижался к его входу.

Эд наклонился и поцеловал Лори в губы, а пальцем начал осторожно проникать внутрь.

— Я собираюсь вставить свой член в тебя, Лори — прошептал он и слегка изогнул палец. — Ты все еще хочешь этого?

Кивнув, Лори покраснел, почему-то почувствовав себя еще более неловко и нелепо. Он не был девственником, но будь он проклят, если не ощущал себя таковым. Он казался себе таким уязвимым, таким беззащитным, словно палец Эда мог дотянуться до самой души.

Лори видел, что Эду это тоже нравится. Вся неуверенность в себе, все беспокойство, которые он испытывал несколько минут назад, исчезли, когда Эд посмотрел на Лори сверху вниз тяжелым любящим взглядом собственника.

«Мой», — кричали его глаза, и когда он просунул внутрь второй палец, Лори почувствовал, что его тело сдается в ответ. «Да. Твой».

— Ты так хорошо ощущаешься внутри, — хриплым от страсти голосом прошептал Эд. — Так жарко и тесно, Лоу. — Он наклонился и поцеловал сосок Лори, а когда тот выгнулся навстречу, прикусил, вызвав вскрик. Язык Эда закружил вокруг тугого бутона, а пальцы начали медленно трахать и растягивать вход. — Я так сильно тебя хочу, детка, что мне больно. Я хочу пометить тебя. Хочу заставить тебя краснеть, задыхаться и делать то, что ты никогда бы ни с кем не сделал, только как со мной. Мне нравится смотреть, как ты кончаешь. Я хочу кончить прямо в тебя, Лори. Я хочу кончить внутри тебя, и чтобы ты впитал одну часть меня в себя, чтобы почувствовал, как другая часть меня будет вытекать из тебя.

Только Эд мог заставить Лори возбудиться при мысли о сочащейся из задницы сперме. Он даже был готов произнести нелепейшую фразу: «Ох, не используй презерватив», хотя незамутненная похотью доля мозга не была уверена, что это блестящая идея. Но другая его доля, низменная и похотливая, хотела этого клейма. Не прошло и пяти лет с того момента, когда Лори, находясь на званом обеде и выпив слишком много вина, ехидно утверждал, что анальный секс — это феминизация геев. И вот теперь он здесь, фантазирует о том, чтобы изнутри наполниться спермой Эда и о том, как Эд будет содрогаться, вонзая свой член в его тело. Движение пальцев и без того эротичное стало острым ощущением, обещающим то, что должно вскоре произойти, и Лори застонал.

При всем своем прежнем рвении Эд теперь никуда не спешил. Свободной рукой отодвинул ноги Лори, шепотом приказывая ему удерживать их в таком положении и, присев на корточки на полу рядом с кроватью, снова устроился между ними. При этом его пальцы продолжали работать. Лори посмотрел на него сверху вниз через собственную грудь на раздвинутые ноги, и жар разлился внутри него.

Эд возбужденно ухмыльнулся Лори.

— Раздвинь себя, и вот так запрокинь ноги. — Он просунул пальцы еще глубже в Лори, растягивая тугое кольцо мышц, а затем отодвинулся оценить результат своих трудов. Скользкие пальцы прошлись по коже вокруг ануса Лори. — Теперь ты готов. Немного. — Большой палец надавил на вход, заставляя колечко мышц сжаться. Лори наблюдал за появлением безудержной похоти на лице Эда. — Сделай это еще раз, — попросил Эд, не поднимая глаз. — Сожмись, детка. Сожмись крепко, детка. Позволь посмотреть, как ты открываешься и закрываешься.

Лицо Лори запылало, но он все же сделал это. Когда он напряг мышцы сфинктера для Эда, его дыхание стало прерывистым. Зачем он это делает? Но достаточно было взглянуть на лицо Эда, чтобы получить ответ. Потому что это возбуждало Эда. Потому что Эд его попросил. Потому что Эд вел этот танец, сильный и уверенный партнер.

Эд поцеловал внутреннюю сторону бедра Лори и поднял на него глаза.

— Я заставляю тебя чувствовать себя грязным, детка?

Лори пришлось дважды сглотнуть, прежде чем у него получилось ответить.

— Да.

Улыбка Эда стала еще более развратной и похотливой.

— Тебе нравится, когда я заставляю тебя чувствовать себя грязным?

— Да, — не колеблясь, ответил Лори и мысленно добавил: «Ты мне нравишься, Эд».

Язык Эда выскользнул наружу и побежал вниз по вене на бедре Лори. Их взгляды по-прежнему были прикованы друг к другу.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Лори. Скажи мне, какие грязные вещи ты бы хотел, чтобы я сотворил с тобой.

Лори выдержал его пристальный взгляд.

— Засунь свои пальцы обратно в меня. — Его глаза на мгновение закатились, когда Эд толкнулся в него двумя, а затем осторожно тремя пальцами. Он не двигал ими, просто растягивал.

— Что-нибудь еще? — лениво спросил Эд, но его голос тоже звучал хрипло.

Лори крепче сжал голени и с трудом перевел дыхание.

— Эд. Пожалуйста.

Эд поцеловал Лори в бедро, все еще глядя прямо в глаза.

— Пожалуйста, что? Поцеловать тебя?

— Трахни меня, — прошептал Лори. — Трахни меня, Эд. — Он вскрикнул, когда пальцы начали двигаться, проникая все глубже внутрь него. Всего лишь минута, но этого хватило, чтобы свести с ума.

Достаточно. Хватит дразниться. Хватит подготовки, хватит всего. Лори опустил ноги на матрас и приподнялся на локтях.

— Трахни меня своим членом, — попросил он рвано и с трепетом и испугом увидел, как глаза Эда потемнели от желания, и он убрал пальцы.

Лори почувствовал, что окончательно раскрылся, когда Эд сбросил с себя одежду, и в поле зрения появилась собственная эрекция. Пенис Лори подрагивал на животе, твердый, ноющий и красный от возбуждения, дергаясь от любых движений хозяина. Мышцы паха напрягались, пока Лори наблюдал, как Эд натягивает на себя латекс и распределяет смазку по презервативу. Член любовника вдруг показался таким большим, таким толстым, таким объемным. Лори представил, как эта толстая длинавходит в него, наполняет, движется внутри его тепла, и собственные локти больше не смогли удерживать вес тела.

Внутри меня. Эд. Член Эда внутри меня.

Он слегка вздрогнул, когда Эд поднял его ноги и положил себе на плечи. Это было новым для Лори. Обычно его задницу брали на четвереньках, а он, уткнувшись лицом в подушку, терпел. Но так было до. Лори был уверен, что Эд наверняка захочет посмотреть. И еще захочет, чтобы Лори тоже смотрел.

Он и сам хотел все увидеть. Подняв голову, смотрел вниз, с замиранием сердца наблюдая, как Эд выпрямился, протянув одну руку, чтобы направить головку к подготовленному и растянутому отверстию. Лори был очарован выражением лица любовника, его сосредоточенностью на анусе Лори. И тогда он, задохнувшись и не выдержав, нетерпеливо толкнулся навстречу, чтобы головка члена Эда уперлась в колечко его мышц.

Это было похоже на странный танец, и Лори последовал ему. Его тело, мускулы напрягались и растягивались. Напряжение внутренних мышц превратило его в хозяина члена Эда. Но именно Эд был ведущим. Эд толкал; Эд сжимал его икры и удерживал его на месте, когда он задыхался и выгибался дугой на матрасе; Эд, который продолжал толкаться, пока тело Лори не приняло его. Это Эд вел его мелкими толчками, пока он не застонал и не попытался насадить себя глубже; это Эд зарылся по самую «рукоять», наполняя и задевая простату; Эд, чьи твердые полные яйца прижались к плоти Лори; Эд, который наклонился и нежно погладил член Лори, когда тот сжался вокруг желанного захватчика.

— Ты готов? — спросил, продолжая доить член Лори.

Лори скользнул руками вверх по собственным ногам, сосредоточившись на ощущении между ними, внутри себя.

— Да.

И Эд начал двигаться. Медленные, плавные, ровные — его толчки были длинными и глубокими, но он двигал бедрами так, что Лори терся о его яйца, о промежность, о его внутренности, пока не начал задыхаться и кричать от каждого следующего толчка. Когда он поднял на Эда остекленевшие от страсти глаза, тот только усмехнулся.

— Кубинское движение, — произнес он и продолжил свои выпады.

Лори никогда еще не производил столько шума во время секса. Он смотрел, как Эд толкается и стонет. Он закрыл глаза, сосредоточившись на ощущениях внутри себя, на боли от собственной эрекции и снова стонал. Его громкий стон напоминал скулеж как в грязном порно из интернета, но вскрик был прерван нарастающими толчками Эда. Он тихо застонал, задыхаясь и кряхтя, снова оттягивая колени назад и не стесняясь раскрываясь. Он толкался в такт движениям, танцуя самый древний танец из всех.

Эд вышел, и Лори почувствовал себя опустошенным. Но когда перевернул его на живот и поставил на колени, то быстро расслабился. Эд снова вошел в него. Лори легко принял его, постанывая, как шлюха, подмахивая задницей, чтобы принять глубже. Эд обнял Лори за талию, наклонившись вперед, зарычал ему в затылок, и Лори сдался. Он мяукал, причитал, мурлыкал, кричал, заманивая Эда глубже, побуждая двигаться интенсивнее, быстрее, сильнее — словами, звуком и своей душой. Он буквально ощущал себя девственником, потому что такого секса раньше никогда не было, это была настоящая животная страсть, о которой Лори Паркер даже не мечтал.

Он стоял на якоре.

Он мог сделать все, что угодно.

И в объятиях Эда Лори отпустил себя, отпустил все. Он полетел. Он проплыл через Миссисипи, через холмы и равнины, через океаны и горы к звездам и кометам, а потом вернулся обратно. Он просунул руку под себя и громко закричал, кончая, содрогаясь и сжимая чужой член внутри себя, пока Эд тоже не зашелся в крике, уткнувшись в шею Лори, тяжело и горячо дыша, и, наконец, замолчал.

Через несколько минут Эд пришел в себя и произнес хриплым и усталым голосом:

— Лоу, ты в порядке?

Лори, чьи кости таяли, мышцы расслаблялись, сердце колотилось как запертый зверь в клетке, прижатый к стенке груди, а зад пульсировал и все еще был наполовину заполнен Эдом, выдохнул. С огромным усилием кивнул.

Эд поцеловал его в ухо, поднялся повыше, чтобы еще раз поцеловать Лори, уже в щеку.

— Сейчас вернусь.

Лори лежал, чувствуя облегчение и одновременно потерю. Эд вышел из него, а Лори лежал, прижав ладони к одеялу, лежал в липком месиве собственной спермы, а горячий огонь его зада, распухшего и все еще открытого, истекал смазкой.

Теперь он вспомнил, что именно эта часть жизни была ему неприятна. Беспорядок после секса. Тихое и не очень хлюпанье секса. Неловкая часть, когда партнер наводит чистоту, а Лори обнаруживал, что непроизвольно из его тела выходит воздух, который вошел вместе с членом партнера и который неизбежно должен выйти обратно. Он вспомнил, как впервые занимался анальным сексом с одним танцором, а после ковылял по плюшевому ковру в спальне, и лицо пылало от смущения, когда он пускал газы по пути в туалет. Это была самая грязная часть секса, и именно по этой причине он старался избегать ее.

Но сейчас не это волновало его, а то, что он с Эдом. Лори почувствовал давление внутри, но едва глянул туда, где был Эд, как с тихим хлопком выпустил воздух. Его лицо пылало, но он был так сыт и доволен, что его больше не волновали такие мелочи.

А потом он почувствовал руку Эда на своей пояснице, ощутил мягкое теплое прикосновение ткани к коже.

Эд вымыл его очень тщательно. Обмыл ягодицы, растянутую дырочку, внутреннюю часть бедер, где растеклась смазка. Он перевернул Лори на спину и вытер брызнувшую на живот сперму и промокнул застывшую белую лужицу на самом одеяле. Его глаза встретились с глазами Лори, и он улыбнулся.

Лори смотрел на него задумчивым взглядом и думал: «Я люблю тебя».

Эд наклонился и поцеловал его в губы.

— Все еще в порядке?

Я люблю тебя. Лори кивнул.

Эд приподнял бровь.

— Ты можешь говорить?

Лори открыл рот, запнулся на одном дыхании и сдался.

— Я люблю тебя.

Он заметил удивление на лице Эда, но оно быстро смягчилось. Эд наклонился для поцелуя, и как только их губы соприкоснулись, уткнулся носом в ухо Лори.

— Я тоже тебя люблю.

В ту ночь Лори спал обнаженным в объятиях Эда, и ему снилось, что они танцуют в облаках, одетые в сверкающие костюмы. И когда они кружились по небу, ангелы хлопали в ладоши и кричали от радости.

ГЛАВА 15

Drop and recover (падение и подъем): современный танцевальный шаг; из позиции стоя танцор совершает движение вниз на пол в контролируемом падении.

За три дня до Рождества Эд пришел на последнее обследование.

Доктор Линнет повертел голову Эда из стороны в сторону. Провел рукой по всей длине поврежденной мышцы, уделяя особое внимание области вокруг позвоночника. Потом одобрительно кивнул.

— Отек значительно спал. Вот и хорошо. — Он еще немного пощупал вокруг. — А болевые ощущения?

— В последние четыре дня — всего лишь четыре из десяти. — Эд не сводил глаз с портрета Анселя Адамса, висевшего напротив смотрового стола, теряясь в нарисованных черно-белых горах. — Правда, немного побаливает.

— И ты продолжаешь делать упражнения? —Эд кивнул, а доктор продолжил прощупывать пальцами мышцу, проверяя ее, пока Эд крутил головой. — Тебе удалось вернуться в свой повседневный распорядок?

У меня было много секса, да.

— Насколько я могу судить, да.

Доктор улыбнулся и убрал руку.

— Отлично. Ты все еще хочешь пройти курс гидротерапии?

По-видимому, Тим уже рассказал всякие небылицы.

— Этот курс не очень хорошо вписывается в мой график.

— Тогда тебе следует подумать о том, чтобы изменить свой график. — Доктор пристально посмотрел на Эда. — И тебе нужно закончить с офисной работой. Продолжай двигаться. Двигайся больше. Если тебе нужна справка, я тебе ее дам. Как насчет того программного обеспечения для преобразования речи в текст? — Эд скорчил гримасу, и доктор вздохнул. — Ладно. Но я повторю тебе, что все проблемы возникли из-за работы за столом, а не из-за субботней уборки или танцев. Ты действительно не так далек от инвалидности, Эд. Только скажи, и я начну оформлять бумаги.

Эд предпочел не обращать на это внимания.

— Так что, мне теперь не придется посещать вас так часто?

Линнет усмехнулся.

— Пока да. Следи за своим телом. Если будешь слушать его, то оно даст тебе знать. — Он похлопал Эда по плечу и отодвинулся, чтобы тот мог подняться. — Слезай с болеутоляющих таблеток. Принимай викодин только тогда, когда действительно нуждаешься. Но остальное зависит от тебя. И нет ничего страшного в том, чтобы при движении чувствовать небольшую боль. Это поможет тебе понять, когда нужно передохнуть. У тебя еще остается чрезкожная электронейростимуляция. Эта процедура также поможет избавиться от лекарств.

Эд отдал честь.

— Окей.

— Полегче на работе, и чтобы я не видел тебя снова до следующего медосмотра.

Гидротерапия оказалась не так уж плоха. Первый сеанс прошел в канун Рождества, когда Эд вышел из раздевалки и увидел великолепное собрание пожилых леди, болтающих ухватившись за разделитель дорожки в бассейне, не поверил в подобную терапию. Но не прошло и десяти минут в воде с терапевтом, как он понял, что пока эти женщины сплетничают, также полноценно тренируются, как и он в тренажерном зале. Но Эд не представлял, как сильно утомят упражнения с веслом под водой, или как будут гореть икры, когда он закончит «кататься на велосипеде с ремнем» в глубокой воде.

— Сопротивление воды в три раза больше сопротивления воздуха, — объяснила ему Сэнди, врач и инструктор, когда он выразил свое удивление. — И оно вытесняет гравитацию, так что никакого напряжения нет. Вам наверняка захочется на ужин макарон и мяса, так как вы сегодня постарались.

— И это помогает шее? — с сомнением спросил Эд. — Я имею в виду, что не чувствую никакого эффекта.

— Здесь вы имеете дело с более тонкими тканями. Нет, бассейн не поможет при наборе массы и формировании плоского живота. Но это укрепит вашу основу, а также соединительные мышцы. Просто потому, что они мелкие и не ответственны за поворот головы, это не значит, что они не важны. Для вас, Эд, это ваши жизненные линии, особенно сейчас. Относитесь к ним соответственно.

Эд почувствовал внезапный прилив если не паники, то по крайней мере острого отчаяния.

— Вы хотите сказать, что я больше не смогу заниматься даже с гантелями? Но я веду занятия по работе с весами!

— Так учите, но для себя на время оставьте их в покое. Вы можете это делать, но я хочу, чтобы вы проработали с Тимом над тем сколько, как и когда.

— Но я не увижу Тима, пока вы не дадите направление к нему! — возмутился Эд.

Сэнди усмехнулась.

— Именно. Значит, увидимся в четверг?

Эд сдержал свой гневный ответ и сквозь зубы сказал:

— Тим сказал, что я могу танцевать. — Когда Сэнди посмотрела на него в замешательстве, он продолжил: — Бальные танцы. Мой парень — преподаватель, и… Я имею в виду, что он учит меня, а я… — он скрестил руки на груди, — …я не собираюсь сдаваться.

— Вы можете танцевать. Просто попросите своего парня быть поаккуратней с вашей шеей. И я не рекомендую поднимать партнера над головой как минимум до середины января. Давайте дадим вам шанс на этот раз хорошо восстановится, а? — улыбнулась ему Сэнди. — Так вы, ребята, выступаете на соревнованиях?

Эд моргнул.

— Что? Господи, конечно, нет. — Тут он сделал паузу и вспомнил слова Лори о существовании соревнований между представителями одного пола. — Я имею в виду, что мы пока еще не выступали.

— Вам следует подумать об этом. — Сэнди указала на воду. — Давайте сделаем еще один подход упражнений.

Когда тем же вечером Эд, наконец, добрался до студии Лори в Сент-Поле, он чувствовал себя хорошо, хоть и немного растерянно. Он продолжал думать о словах Сэнди о мелких мышцах, подумал о танцах, и его странным образом захватила мысль об участии в танцевальных соревнованиях. Вероятно, это было смелым предположением, потому что Эд в действительности был не так уж хорош… но Лори был прекрасным учителем. И если он будет тренироваться, если будет много работать… Ну что ж, если ему удастся стать хотя бы наполовину таким же умелым как Лори или достаточно профессиональным — они победят. Они смогут задать жару.

Мысль о том, как они с Лори как в кино, закружат по блестящему паркету под восхищенные аплодисменты зрителей, и о высших баллах судей, захлестнула голову, и именно поэтому он широко улыбался, когда завернул за угол к входной двери здания и столкнулся с партнером Лори, Мэгги.

И она абсолютно точно не улыбалась в ответ.

Сначала Эду даже не показалось странным встретить тут Мэгги. В конце концов, это была танцевальная студия. Но именно тогда, когда он понял, что ее не должно быть в этой студии, он почувствовал, как она разъярена. Поэтому остановился посреди тротуара и в замешательстве уставился на нее.

Мэгги подошла прямо к нему, стуча каблуками по бетону и размахивая пальто, и влепила ему пощечину.

— Это ты! — закричала она, когда Эд поднес руку к своей горящей щеке. Ее лицо исказилось от ярости, и она направила на него палец в перчатке. — Это все твоя вина!

Мэгги выглядела так, словно вот-вот ударит снова, поэтому Эд сделал несколько шагов назад к обочине и поднял руки.

— Эй, Мэгги, я не знаю, что происходит, но…

Ее ноздри раздулись. Она прервала его, а дыхание превратилось в облачко в холодном воздухе.

— Сначала он свалил занятия на меня, потому что ты был болен или ранен, или еще что-то. И это было нормально. Я поняла, почему. Мне это не нравилось, но я понимала. Но теперь эта чушь о том, чтобы бросить нашу студию и работать в этой адской дыре… это твоя работа. — Она бросилась к Эду и сильно толкнула его в грудь, чуть не столкнув на проезжую часть. — Он бросает свою карьеру! Свою работу! У него есть талант, настоящий талант, и он просто собирается потратить его на этих глупых хулиганов!

Эд ухитрился отодвинуться подальше от обочины, искоса глянул на дверь и направился ко входу.

— Да? Я пойду подожду Лори в студии.

— Мэгги? Эд? — холодный воздух прорезал голос Лори.

Эд обернулся и увидел его в полуквартале от себя. Длинное пальто Лори развевалось вокруг ног, пока он торопливо шел вперед. Его щеки раскраснелись от холода. Он проделал немалый путь добираясь сюда. В одной руке держал хозяйственную сумку, в другой — картонную кофейную чашку с местной заправки со свисающей сбоку ниткой от чайного пакетика. Заметив их, он ускорил шаги, но, когда приблизился и увидел лицо Мэгги, замедлился, а затем и вовсе остановился.

Он выглядел огорченным. И виноватым.

Теперь Мэгги нацелила палец на него.

— Ты мне даже не сказал! Ты позволил мне узнать это от твоей матери!

Эд ждал, что Лори крикнет ей что-то в ответ, но тот вместо этого лишь съежился.

— Знаю. Извини. — Эд разозлился и шагнул к нему, но Лори уловил движение, встретился с ним взглядом и покачал головой. — Все в порядке, Эд. Мне нужно поговорить с Мэгги. Мне следовало поговорить с ней раньше. — Он поднял и протянул ему пакет с покупками, который держал в руке. — Не мог бы ты отнести это?

Эд кивнул, взял сумку и, поколебавшись лишь мгновение, полез в карман за ключом от студии и вошел внутрь. Он поставил пакетна стойку, но свет включать не стал. Вместо этого он устроился в углу у окна, где словно закутанные в темные саваны фигуры на улице не могли видеть его, но он мог видеть их.

Эд засунул озябшие пальцы в карманы куртки, прислонился к стене и стал наблюдать.

***

Лори прошел три квартала и вернулся обратно, и, несмотря на горячий чай в кружке, его руки в перчатках грозили отвалиться из-за холода. Но температура воздуха не шла ни в какое сравнение с тем холодом, который полыхал на лице его партнера.

— Мне очень жаль, — сказал он Мэгги, и это было правдой. — Мне очень-очень жаль, что тебе пришлось узнать об этом из вторых рук. Ты заслуживаешь большего.

Мэгги покачала головой, все еще сердясь. Но недоумение взяло верх.

— Я ничего не понимаю. Я что-то сделала не так? Я что-то сказала не то? Я думала… — ее глаза на секундузаблестели, она быстро заморгала и провела по ним пальцем в перчатке. — Я думала, тебе нравится, как я справляюсь с делами! Ты никогда не говорил ничего против!

— Мэгги, речь идет не о твоем управлении. Дело вовсе не в тебе. — Он сделал несколько осторожных шагов в ее сторону. — Дело во мне. Я хочу перемен. Я хочу сделать что-то другое. Вот и все.

— Но ты же не можешь просто бросить меня! — Она снова вытерла глаза и повысила голос. — А как насчет весеннего концерта? Как насчет специализированных классов? Ты не можешь просто так все бросить!

— А я и не собираюсь бросать, Мэгги, — ответил Лори, пытаясь успокоить ее. — Я не собираюсь бросать все свои занятия и не буду отказываться от концерта.

— Но почему ты хочешь уйти? — Выражение ее лица снова стало сердитым. Она указала на дверь, в которую вошел Эд. — Это все он. Разве не так? Это тот большой болван, с которым ты танцуешь. Это все его рук дело, я знаю.

— Я ухожу, потому что уже пора, Мэгги. Куда я ухожу и что буду делать — не касается этого разговора. Я не брошу тебя в беде несмотря на то, что ты так драматизируешь, но и не буду стоять здесь и слушать, как ты оскорбляешь Эда и выдвигаешь нелепые обвинения в его адрес.

— Но это же так! Это его вина! Ты сильно изменился с тех пор, как впервые переступил порог Центра. Даже когда ты ненавидел его, ты был другим. — Ее гнев перешел все границы, и теперь слезы свободно текли по лицу, а тон стал тихим и уязвленным. — Я думала, мы партнеры, Лори. Я думала, что мы партнеры.

Какое-то мгновение Лори не знал, что сказать. Он все еще был зол, но выражение лица Мэгги, тон ее голоса… он был ошеломлен. Хуже всего было то, что он не осознавал до этого момента, что она, как и раньше, не понимает, как звучат ее слова. Не понимал, что она точно имела в виду под словом «партнер». Нет, она не хотела отношений с ним, дело было вовсе не в этом. Она хотела владеть им. И до этой секунды искренне считала, что так оно и есть.

Боже, мать была права. В итоге Лори превратится в ее «трофейную жену». Он отчаянно желал исчезнуть, чтобы его не было здесь, чтобы не наблюдать, как его друг, которым на протяжении стольких лет была Мэгги, исчезает и появляется… это.

— Это всего лишь фаза, — сказала она, немного придя в себя. — Когда эйфория от секса пройдет, ты вернешься. — Она заставила себя улыбнуться.

— Это не фаза. — Лори протянул ей руку. — Пойдем внутрь, Мэгги. Давай зайдем и посмотрим студию. Позволь мне показать тебе ее.

Мэгги отстранилась, словно от огня.

— Нет! Нет, я туда не пойду. — Она начала пятиться к парковке. — Ты еще вернешься. Я знаю это. Ты скоро вернешься.

— Мэгги, — позвал Лори, но она только покачала головой, отвернулась и торопливо зашагала по тротуару.

Лори вздохнул, опустил руку и направился к двери студии.

Когда Эд вошел в студию, то не включил свет, поэтому Лори воспользовался моментом, чтобы насладиться открывшейся перед ним картиной. Новенький пол сверкал красно-золотым блеском. Стены выкрашены в «безупречный персиковый» цвет. Большие зеркала — на своих местах. Установленная сбоку стойка выглядела частью приемной. А две скамейки расположились по бокам от вешалки для одежды, которую повесил отец Эда.

Световые установки были подержанными и иногдамигали. Стены — кое-где залатаны. Комната была меньше, а потолок ниже, чем хотелось бы Лори. Эта студия ничем не походила на студию Лори в Иден-Прери.

Но она прекрасно вписывалась в район. К Лори уже обратились три танцора из местных, выстроившихся в очередь на должность инструкторов, и у него имелся небольшой список местных учеников. Более платежеспособных учеников записалось меньше, чем ему хотелось бы, но это было нормально.

Все было в порядке. Гораздо больше, чем нормально.

Эд вышел из-за угла и осторожно двинулся вперед.

— С тобой все в порядке?

Лори кивнул, но поморщился.

— Я не говорил Мэгги об этой студии. Я хотел это сделать, но понимал, как она это воспримет, поэтому отложил разговор, — он тяжело вздохнул. — Я должен был ей сказать.

— Ну, теперь она знает. — Эд провел рукой по спине Лори, мягко разминая напряженные мышцы. — Готов идти домой?

Лори с улыбкой кивнул. Домой. В квартиру Эда. Официально он еще не въехал, но уже вполне мог бы это сделать. Он останется на ночь и проснется вместе с Эдом на Рождество. Его улыбка стала еще шире.

— Только дай мне забрать пакет. — Он схватил сумку, которую Эд положил на прилавок и вернулся к нему, принимая предложенную руку.

— А что там внутри? — с любопытством спросил Эд.

— Твой подарок.

Когда Эд взял у него сумку, Лори позволил заглянуть внутрь, все еще улыбаясь, но теперь это была хитрая усмешка.

Эд посмотрел на него странным взглядом.

— Блеск и клей для ресниц?

Лори подмигнул ему.

— Отвези меня домой, и я все покажу.

Рука об руку они подошли к машине Эда. Эта студия находилась всего в нескольких кварталах от квартиры. Эд оказался прав — район на самом деле не был ужасным, особенно после знакомства с соседями. Поэтому Лори часто ходил пешком до студии. Но сейчас он был рад поездке, учитывая усталость и холод.

— Ты уверен, что хочешь завтра поехать к моим родителям? — спросил Эд, возясь с ключом в замке зажигания. — Если не хочешь, мы можем поехать к твоим.

— Нет, у нас отличный план, — ответил Лори, стараясь выглядеть беззаботным. Но он подозревал, что Эд все же услышал его раздражение и мог обидеться. Но к счастью, ничего не сказал по этому поводу.

В квартире снова наблюдался небольшой беспорядок, что обычно случалось, когда Лори ненадолго наведывался к себе домой. Он заметил, что посуда не вымыта, на столе разложены газеты трехдневной свежести, а рядом с пустой корзиной лежит куча грязной одежды.

Но при взгляде на весовое оборудование обнаружилась ярко-красная терапевтическая лента, привязанная к одному из столбов, и несколько небольших ручных гирь. Лори улыбнулся.

— Иди в спальню, — сказал он Эду. — Мне нужно кое-что взять, принять душ и подготовиться, а потом я вручу тебе подарок.

Брови Эда поползли вверх. Он ничего не ответил, но выглядел заинтригованным. Направляясь в спальню, он прихватил свежий номер газеты. Лори подождал, пока Эд скроется из виду, затем подготовил стереосистему, взял свои вещи из кладовки, где он их заранее припрятал и поспешил в ванную.

Он велел Эду оставаться в спальной зоне, пока не расставил по сторонам мебель, не зажег свечи и не включил музыку. Он еще раз проверил в ванной свой макияж и прическу, сделал глубокий вдох и сосредоточился. Он позвал Эда и указал сесть на диван, а когда заиграла музыка, вышел в комнату, чтобы преподнести свой подарок.

На Рождество Лори подарил Эду танец.

Он танцевал под мягкую, но довольно ритмичную аранжировку из саундтрека к фильму, о котором, как он полагал, Эд никогда раньше не слышал. Так что единственное, с чем у Эда должен ассоциироваться эта мелодия — сам танец. Немного балета, немного модерна, немного самого Лори. Он вложил в движения всю красоту и мастерство, чему его научили маэстро танца, и которые с годами Лори отточил до совершенства. Но добавил и что-то еще — грани, цвета и акценты, которые, как он чувствовал, были какчастички самого Эда. Частички мужества, удивления, энтузиазма, надежды. Исполненный в совершенстве танец был не просто танцем для Эда.

Для Лори этот танец стал самим Эдом.

Он танцевал и танцевал, теряя себя в движении, в музыке, в мгновении. Он забыл о Мэгги, забыл о ссоре с матерью, забыл обо всем, кроме этого волшебного момента и этого пространства. Когда все закончилось, Лори застыл в позе, чувствуя, как колотится в груди сердце.

Он записал песню на отдельном компакт-диске, чтобы музыка затихла, когда он закончит, и чтобы ничто не нарушило особенный момент, если Лори удастся создать его. Но теперь жалел, что сделал так. Магия, пришедшая во время песни, покинула его, и теперь он стоял и нервничал, беспокоясь, что выглядит нелепо. По окончанию выступления он всегда знал, справился или нет. Но сейчас… сейчас этого не понимал. Его сердце, его душа знали, что это было лучшим его произведением. Но не знал этого наверняка. Он не был в этом уверен.

Может, неуверенность исходила из того, что это был танец для особенного человека, для Эда? Или потому, что именно таким неуверенным он стал теперь? Неужели так будет всегда, когда он будет танцевать от души?

Внезапно он услышал ропот толпы в Торонто, увидел сердитые лица…

— Лори.

Это было произнесено шепотом, и он поднял голову. Эд уже стоял на ногах и казался таким хрупким, словно его тоже кто-то вывернул наизнанку.

Лори неуверенно улыбнулся и попытался успокоить себя, вернув контроль над эмоциями.

— Я надел лосины, — заметил он.

— Только лосины, — поправил его Эд. Голос его звучал хрипло, а глаза блестели. Он сделал несколько неуверенных шагов вперед и остановился. —Лори… Боже мой. Я никогда… я не… — Он с трудом сглотнул. — Черт возьми, Лоу.

— Это для тебя, — произнес Лори. Его голос казался таким мягким. — Я думаю, что отныне я всегда буду танцевать для тебя.

Эд смотрел на него ошеломленно, на грани шока. Лори казался ему спустившимся с небес ангелом или самим Богом, танцующим для недостойного его.

Лори протянул к нему руки.

— Иди сюда, — прошептал он, и Эд подошел к нему.

Это была прелюдия прямо на полу. Эд целовал и прикасался к Лори, будто он был самым дорогим, самым желанным и прекрасным существом на свете. А потом Лори начал хватать его за руки и шептать ему на ухо: «Займись со мной любовью, Эд». После этого лосины превратились в клочья ткани, а сами любовники боролись, цеплялись друг за друга, царапались, целовались… снова и снова целовались.

В завершении Эд раскинулся на спине на кровати. Лори, скользнув руками по телу любимого, взял оба члена вместе и стал неторопливо двигаться поверх. Эд не выдержал, резко поднялся на локтях, перехватил инициативу на себя и толкнул их обоих через край в наслаждение.

Все заботы о студии, Мэгги, матери, о танцах и будущем исчезли. Лори с радостью последовал за Эдом, ни разу не оглянувшись назад, ни разу не посмотрев вниз, зная, что его партнер никогда не позволит ему упасть.

ГЛАВА 16

Chasse (шассе): трехступенчатые паттерны скользящего характера, движение шаг за шагом.

Это случилось, как чаще всего и бывает, в пятницу в конце дня. Шла вторая неделя января.

Эд не сразу сообразил, в чем дело. Он опаздывал на прием к физиотерапевту и пытался отмахнуться от своего начальника, когда та вызвала его к себе в кабинет. Первая подсказка — Трейси не стала ждать до понедельника. Но даже это он списал ее на игры разума. Только когда Трейси попросила присесть, и Эд внимательно посмотрел ей в лицо, понял, что сейчас произойдет.

— Нет, — сказал Эд, поднимаясь со стула, словно пружина. — Нет. Ты не можешь меня уволить. Не сейчас.

— Тебя не увольняют, Эд, — устало произнесла она. — Ты уже уволен. Ну же. Ты знал, что это произойдет.

Нет. Не сейчас. Не сейчас.

— Я же говорил тебе, что у меня проблемы со здоровьем, поэтому должен делать перерывы. Как ты и просила, я предоставил справку от врача.

— Руководство сокращает штат. Так что это не мое решение.

Эд запустил руку в волосы. Шея напряглась от движения, и он почувствовал тошноту.

— Я могу оставаться после работы. Я могу работать и за меньшие деньги. Но я должен сохранить эту работу.

— Мне очень жаль. — Голос Трейси был таким деревянным, что Эд поднял голову. Ее глаза остекленели. Эд понял, что это просто очередная волна увольнений, и Трейси занималась этим весь день. Если бы Эд не был так занят работой — по иронии судьбы — он бы запаниковал, увидев, что все остальные столы уже пусты.

И все же Эд не испытывал к Трейси сочувствия. Он был слишком занят, пытаясь подавить приступ паники.

— Я должен сохранить свою страховку. Я не смогу продолжать физиотерапию, если мне придется платить за нее из своего кармана. Особенно без работы. Давай подумаем. Должен же быть выход.

— Уже все решено. Мне очень жаль, Эд. Я ничего не могу сделать. — Она протянула Эду конверт из плотной бумаги. — Выходное пособие внутри. Твоя страховка будет действовать в течение трех месяцев, а после этого ты можешь подать заявление на государственную медицинскую поддержку.

За исключением того, что он никогда не сможет позволить себе госстраховку без работы. Эд бессильно сжал в руках конверт. Он хотел продолжить спор, хотел бороться, но выражение лица Трейси сказало, что это никуда не приведет, и, если придется, для устранения конфликта может появиться служба безопасности. Несколько минут он стоял в кабинете, ища какой-нибудь выход, какой-то пункт, что-то еще, но его мозг был затуманен. Когда он сдался и повернулся, чтобы уйти, то чувствовал себя таким же стеклянным как Трейси.

Охрана ждала его за столом с тремя пустыми коробками из-под копировальной бумаги, и Эд заполнил две из них в том же оцепенении, в каком покинул кабинет Трейси. В изрядно опустевшем здании лишь несколько человек неловко помахали ему на прощание. Эд прошел большую часть пути до своей машины в молчании, чувствуя головокружение. Представители службы безопасности шли следом и несли его коробки. Оказавшись в машине, он хотел немного посидеть, осознать и сориентироваться, но охранники стояли рядом в ожидании, поэтому он включил передачу и выехал с парковки.

Оказавшись на дороге в потоке плотного движения, Эд почувствовал себя скверно. Пришлось свернуть на пустую стоянку. Он положил голову на руль и застыл в таком положении на какое-то время, прежде чем почувствовал себя достаточно собранным, чтобы проехать еще немного. Но даже тогда он добрых десять минут петлял по боковым улочкам, пока, наконец не вспомнил, что нужно идти к физиотерапевту.

Эд опаздывал, так что даже не успел присесть в приемной, как его сразу же отвели в консультационную комнату, где ждал Тим. Он попытался подыграть в светской болтовне, стараясь не показывать, что что-то не так, но Тим — не дурак, уловил странное настроение и прямо спросил, в чем дело.

Это стало тем самым моментом, когда реальность обрушилась на Эда. Тогда-то он и понял, что все это случилось на самом деле: его уволили по факту, и он может назначить встречу на понедельник в любое время, потому что больше некуда спешить с утра. Он понял, что придется рассказать об увольнении матери, и она будет сильно волноваться. Что придется искать новую работу, но своими силами найти что-то получше или хотя бы соизмеримое, не было ни малейшего шанса. Также он ясно отдавал себе отчет, что его сбережений хватит, только что и пережить, в лучшем случае, январь. И это, не считая всех расходов, связанных с дурацким «состоянием».

Он почувствовал, как по телу пробежал холодок, когда подумал, что придется обо всем рассказать Лори. Что ему придется стать не только проблемным парнем с больной шеей, но и безработным парнем. Холод пронзил Эда до костей, и руки беспомощно сжались на бедрах.

Эд почувствовал руку на своем плече.

— Эд? — Он поднял глаза и увидел, что Тим озабоченно смотрит на него. — Ты в порядке?

Нет. Даже близко нет. Эд выдавил из себя улыбку и стряхнул руку Тима.

— Просто устал. Долгий день.

Тим с минуту подозрительно смотрел на него, потом кивнул.

— Тогда ладно. Ты готов пройти терапию, или лучше не трогать тебя сегодня?

Эд подумал о том, как скоро вообще не сможет себе ничего позволить и заставил себя улыбнуться еще шире.

— Давай сделаем это.

Тим улыбнулся.

— Умница. Может быть, это даже взбодрит тебя.

— Может быть, — согласился Эд, продолжая улыбаться, пока Тим не вышел из кабинета, чтобы взять оборудование, которое понадобится для сеанса.

***

Переход от работы в Иден-Прери к работе в студии Сент-Пола прошел не так гладко, как планировал Лори, и это беспокоило в основном потому, что он не ожидал, что все пройдет как по маслу с самого начала.

Первой ошибкой было избавление от занятий в Иден-Прери. Лори уже отказался от большинства из них, благоразумно предположив, что, если оставит себе только «продвинутые классы», это не вызовет большой резонанс. Но то ли он выбрал не те занятия, то ли напряжение достигло своего максимума — недовольные родители продолжали врываться в класс с завидной регулярностью. Они задерживали его допоздна в студии, споря о том, справедливо ли это, и даже пытались запихнуть своих детей в его оставшиеся классы. Однако, когда Лори попытался объяснить им, что начинает вести больше занятий в студии Сент-Пола, их это не заинтересовывало.

— Я ничего не понимаю, — признался он Вики, помогая ей разобраться с последней партией заявок Оливера на грант. — Если люди так сильно хотят, чтобы их дети продолжали работать со мной, они могут привести их сюда. Почему они так злятся из-за того, что им всего лишь нужно проехать немного дальше?

— Ты искажаешь их мировоззрение, — сказала Вики. — Они думают, что у тебя с ними некая социальная договоренность. И я предупреждала тебя о том, как люди отнесутся к занятиям в этом районе. Им не нравится место, которое они считают трущобами. Даже если там преподаешь ты.

Лори поджал губы и покачал головой.

— Ну, тогда скатертью им дорога. Я хочу работать здесь.

И тут пришло время для второго сюрприза.

Оказалось, что на те курсы, что предлагал Лори будут особо популярны, записалось очень мало учеников. Большинство записались не туда, куда он ожидал.

Дуон и его команда были верны друг другу. Но ожидания Лори, что все ребята из Центра будут такими же, не оправдались. И хотя некоторые из его бывших учеников и из других пригородов и окрестностей были готовы поехать в Центр, чтобы взять у него уроки, их было не так уж много. И это повергло Лори в панику. Неужели он совершил ошибку? Неужели все обернется катастрофой гигантских масштабов?

— Успокойся, — сказал ему Оливер, когда однажды заглянул посмотреть, как продвигаются дела, и Лори выплеснул на него свою панику. — Это не катастрофа. Это старт-ап. Рим был построен не за один день.

— Но этого недостаточно. — Лори раздраженно постучал по бумаге, которую держал в руке. — Я мог бы получить вдвое больше учеников для балета. У меня должно быть вдвое больше этих цифр. — Он покачал головой и бросил документ на стол. — Не знаю, о чем я думал. Это никогда не поможет Вики. Никогда.

— Не беспокойся о Вики, — успокоил Оливер. — У меня уже есть возможный спонсор.

— Ох? — Лори поднял голову. — Кто это?

Оливер пренебрежительно махнул рукой.

— Не буду ничего рассказывать, пока все окончательно не решится. Хотя я должен попросить тебя кое-что сделать для меня. Я хочу, чтобы ты пришел на ужин со мной и Кристофером. И приведи Эда. Я бы хотел с ним познакомиться.

— Ужин? — Лори озадаченно посмотрел на Оливера, но тот был серьезен. — Когда?

— В последние выходные февраля. — Он помолчал, потом добавил: — В доме твоей матери. — Лори автоматически напрягся, а Оливер вздохнул и положил руку ему на плечо. — Пожалуйста, помирись с ней. Хотя бы ради меня.

Лори заколебался, но все же кивнул.

Оливер похлопал его по плечу и отпустил руку.

— Отлично. Я сообщу тебе подробности ближе к дате. А пока постарайся не волноваться.

Лори фыркнул от смеха, но Оливер больше ничего не добавил, только поднял воротник, защищаясь от холода, и направился к входной двери.

В тот же день как обычно зашел и Дуон. Он записывался на все занятия Лори и выполнял разную работу, оплачивая их. Он преуспевал во всех видах танца.

Ему нравилось уговаривать Лори показать «экстрамодные штучки». Лори как раз показывал Дуону, как делать кроссовер с высоким ударом и скольжением, когда Эд вошел в дверь. Он казался еще более усталым, чем обычно. Лори подошел и поцеловал его.

— Все в порядке? — спросил он, бросив обеспокоенный взгляд на шею своего возлюбленного.

Эд кивнул, но поморщился. Однако, увидев Дуона, изобразил на лице улыбку.

— Здесь неприятности.

— Как скажешь, сучка. — Дуон игриво ткнулся бедром в Эда и проскользнул мимо него за своей курткой. — А вы, голубки, развлекайтесь. Мне пора домой. Дела-делишки.

— Хорошо, — кивнул Лори, стараясь говорить строго, — потому что я серьезно. Я не буду учить, если ты не покажешь мне записку от куратора в школе, где говорится, что ты сдашь по крайней мере три предмета, а также можешь забыть об участии в благотворительном концерте для Центра, если не принесешь записку из школы.

— Да-да-да, — проворчал Дуон, но улыбался, когда выходил из студии.

Когда дверь закрылась, Эд крепко поцеловал Лори в губы.

— Ты ему очень подходишь, — сказал он. — Ты хорошо ладишь с ними со всеми.

— Жаль, что у меня нет больше учеников, — вздохнул Лори, снова занервничав.

Он почувствовал, как руки Эда скользнули по его плечам и мягко помяли их.

— Ну же, детка. Не думай об этом сейчас. Я пришел попрактиковаться с тобой, а не снова спорить. Люди придут, когда придут. Ты сам сказал, что деньги не имеют значения. — Лори попытался возразить, но Эд наклонился и закрыл его рот поцелуем. — Потанцуй, — попросил он и прикусил нижнюю губу Лори, — со мной. Сейчас.

Было что-то странным в поведении Эда, что побуждало Лори спросить, что случилось. Но интуиция подсказывала, что еще не время, и он решил подождать. Лори ненадолго оставил Эда и включил музыку. Когда послышались первые звуки танго, Эд вывел Лори на середину открытого пространства и заключил в объятия.

— Тебе не следует оставлять здесь стереосистему, — пожурил его. Они вышли в центр танцпола, а затем вошли в балдосу. — Прячь в задней комнате, в том месте, которое я показал тебе.

— Я запираю шкаф, — заметил Лори.

— Да. Это как раз и подскажет, где искать.

Лори, чувствуя себя глупо, вышел из казаса Эда и начал молинет.

— Ладно.

Вот только, вращаясь вокруг Эда по узору ветряной мельницы, он думал, какая это будет огромная проблема каждый раз — все время таскать оборудование. Он также не мог не отметить, что ему никогда не приходилось делать ничего подобного в Иден-Прери. Закрыв глаза, он последовал за Эдом в очо, но беспокойство, которое преследовало его, снова настигло, привнеся свое темное облако в пространство, которое обычно было облегчением.

Но затем он почувствовал, как нога Эда скользнула по его, встав между его ног как раз вовремя, чтобы направить спину Лори в идеальное ганчо. Это должно было сбить его с ног. Но тело Эда было крепким, сильным и таким хорошо сложенным, что, когда он откинул Лори назад, тот даже не дрогнул. Он просто выгнул спину с той силой, которую любой судья, если бы увидел, оценил по заслугам и поставил высшую оценку.

Это было настолько идеально, что, когда Эд снова откинул его, Лори на мгновение прижался к партнеру. Головокружение прошло. А потом он почувствовал напряжение, затаившееся внутри Эда, и ощутил себя виноватым.

— Прости. Мы все время говорим обо мне и моих делах.

— Мне нравится, когда мы все время говорим о тебе. — Эд поцеловал его в висок. — Все будет хорошо, — пообещал он и снова повел Лори танцевать.

У Эда была природная склонность к аргентинскому танго. Как только он узнал, что Лори тоже любит этот танец, то потребовал показать все движения. Он прошел через фазу, когда очень нравилось теснить Лори сакадой или останавливать его парадой. Это давало Лори возможность прочитать лекцию о том, что, хотя танго и было импровизацией, но, по сути, это разговор душ двоих.

— Ты не просто чувствуешь ритм, — говорил он, — ты должен чувствовать душу как самого танца, так и своего партнера. Танго — это не то, что танцуешь. Это история, которую создаешь вместе с другим человеком.

Это была лекция, которую Эд принял близко к сердцу, и результат оказался полезен не только для обучения, но и для их общего удовольствия. Еще несколько недель назад Эд понял, что лучший способ поднять даже самое отвратительное настроение Лори — это включить проигрыватель и заключить возлюбленного в объятия танго. Сегодня это хорошо сработало, также как и всегда: через минуту после начала танца Лори потерялся в движениях, изо всех сил стараясь опередить Эда, используя возможности для более продвинутых шагов. И теперь, когда Эд твердо стоял на ногах, предаваясь амагу и гольпецитос, Лори был в очень хорошем настроении и терся бедром или ногой о ногу Эда, входя в карисиас. Эд тоже перенял эту привычку и знал, что она означает. Когда Лори перешел из очо в болео и чуть задержался, чтобы еще раз потереться коленом о бедро Эда, тот ухмыльнулся и наклонился, чтобы украдкой поцеловать его.

— Так-то лучше, — сказал он и повел их в следующий круг с салидой.

И действительно, когда они танцевали, все вокруг становилось значительно лучше, и в тот вечер они танцевали почти час. Но как только закончили и направились к машине, все волнение Лори вернулось. И к тому времени, когда он пристегнул ремень безопасности, опять сердито смотрел вокруг. Лори заметил, как Эд пристально смотрит на него и приготовился к очередному упреку, что он воспринимает все слишком серьезно. Но Эд только покачал головой, включил радио и задним ходом вывел машину с парковки.

— Бритни Спирс? — спросил Лори, узнав песню. — Опять?

— Тот, кто заставляет меня слушать Барбру Стрейзанд, не должен жаловаться на Бритни, — ответил Эд.

— Ты не можешь использовать эту гадость в одном предложении со Стрейзанд. — Лори нахмурился. — Почему ты пропустил наш поворот?

— Потому что мы едем не домой. — Начался снег, и Эд включил дворники. — Пока ты запирал дверь, звонил Лиам. Мы собираемся встретиться с ребятами.

Все это было сказано небрежно, и только тот, кто знал, сколько сообщений проигнорировал Эд на автоответчике от своего бывшего капитана команды, мог понять, что это был за водораздел. Бритни Спирс продолжала раздражающе петь. Лори проигнорировал ее и постарался ответить ободряюще, но давая понять, что не поощряет это сборище:

— Ох. Звучит неплохо. — Он сделал паузу на тот случай, если Эд захочет что-то добавить, но тот просто стучал большим пальцем в такт песне «Радар». Поэтому Лори осторожно подтолкнул его локтем, чтобы узнать подробности. — Куда мы направляемся? К Мэтту?

— «Нора Суслика». Это недалеко отсюда. Я подумал, что мы могли бы заскочить ненадолго. Иначе мне придется снова наблюдать, как ты хмуро буравишь взглядом квартиру.

Это было похоже на дешевую уловку. Лори хотел сказать Эду об этом, хотя бы для того, чтобы намекнуть, что обычно именно он заканчивал свои капризы, провоцируя яркий взрывной секс, но промолчал. Эд снова встречался с ребятами. Этого было достаточно для победы.

«Нора Суслика» была похожа на бар «У Мэтта», только больше, а порции еды подавались в гораздо меньшем объеме. Лайам и другие «Дровосеки» расположились в глубине бара между туалетами и старым музыкальным автоматом, вокруг которого сгрудились несколько футболистов, споря что именно будет играть дальше. Несколько человек толпились у бильярдного стола слева от музыкального автомата, а остальные разбрелись по столам, выпивая, болтая и разглядывая женщин, проходивших мимо них в дамскую комнату.

Увидев вошедших Эда и Лори, Лиам встал и подошел к ним.

— Эй! Давно не виделись. — Он крепко пожал руку Лори, затем улыбнулся и повернулся к Эду, дал «пять» и по-мужски обнял его за плечи. — Маурер, собака ты этакая. Какого черта, чувак? Ты перестал тусоваться по барам.

— Вот я здесь, — заметил Эд. Он кивнул в сторону столиков. — Где бы нам присесть?

— Где хочешь. Мы вон там, в углу. — Он указал на дверь в служебное помещение возле музыкального автомата. — Я иду в бар за еще одним кувшином. Что будете?

— Только пару бокалов, — сказал Эд, доставая из бумажника двадцатку. — А вот и наша часть для следующего раунда.

Взяв деньги, Лиам снова похлопал Эда по плечу, кивнул Лори и, обойдя их, направился к бару.

«Эд явно нервничает», — подумал Лори. Но и сам он нервничал не меньше. Он не знал, как вести себя со всеми этими мужчинами, поэтому чувствовал себя неуверенно. Было странно, потому что мероприятие организовали мужчины и для мужчин. Несколько игроков флиртовали с женщинами, наблюдавшими за их игрой у бильярдного стола. Но никто, кроме Эда, не пришел с парой. И все же Лори, как и в прошлый раз, чувствовал себя не в своей тарелке. Он не хотел пить, чтобы на обратном пути сесть за руль, оставив за Эдом право выпить и отдохнуть с друзьями. Но когда Эд протянул ему высокий бокал дешевого светлого пива на разлив, Лори принял его, рассудив, что ему не повредит и даже поможет расслабиться.

Он потягивал напиток, устроившись за столом между Эдом и широкогрудым мужчиной, которого представили как «Кейси, лучший чертов полузащитник в Миннесоте», улыбаясь и кивая другим мужчинам, не обращая на них особого внимания. Лори рассеянно обводил взглядом бар, прислушиваясь к шуму, огням, понимая, что он не так уж часто бывал в питейных заведения с тех пор, как был введен запрет на курение внутри помещений, и теперь было приятно. Когда он прокомментировал отсутствие дыма, Эд рассмеялся и отметил, что с момента запрета прошло уже почти пять лет. Чувствуя себя неловко и слегка нервничая из-за того, каким отшельником стал, Лори снова уткнулся в свой бокал.

И тут до него дошло, что отпивал из него уже целый час, а уровень пива не опустилось ни на дюйм.

— Я забочусь о тебе, — подмигнул Кейси, когда Лори удивился вслух. Он поднял кувшин, вылил остатки в бокал Лори и снова наполнил его. — Ты — мужчина Эда, а Эд всегда один из нас.

Эти слова одновременно согрели Лори и заставили его встрепенуться.

— Его мужчина всегда такой, не так ли? — Лори укоризненно посмотрел на Эда, который вдруг очень заинтересовался своим бокалом.

— Их было всего двое, — сказал Эд, все еще глядя в бокал. — Ты и еще один.

— Один? — Почему-то это прозвучало еще хуже.

Лори понимал, что выпил слишком много пива и ведет себя нелепо, но теперь поймал себя на том, что представляет, как появится старое пламя страсти и все разрушит.

— Это был тот парень с твоей работы, верно? В костюме? — Кейси рассмеялся и хлопнул ладонью по столу. — Ну и рыбка!

— Арни был ошибкой, — сказал Эд, но при этом печально улыбнулся и посмотрел на своего бывшего товарища по команде с блеском в глазах. — Я приводил его на барбекю к Лиаму. Помнишь? Он напился и упал в бассейн?

— А потом, когда мы рассмеялись над ним, назвал нас всех кучкой тупоголовых идиотов. — Кейси покачал головой, опрокидывая в себя бокал, но когда поставил его на стол, то улыбался.

Эд не улыбнулся в ответ, а лишь слегка усмехнулся, а потом встал и сжал руку Лори.

— Мне нужно отлить. — Он вышел из-за стола, оставив Лори и полузащитника наедине.

Кейси, казалось, не возражал. Он поднял свой бокал и сделал очередной глоток.

— За тебя, приятель, за то, что ты вернул Эда. И за то, что был так добр к нему.

Лори нерешительно кивнул и снова уткнулся в пиво. Он все еще сомневался, что все эти спортсмены с такой милостью примут гомосексуалистов.

— Так ты танцор, да? — усмехнулся Кейси. — Покажешь нам некоторые па?

Лори рассмеялся.

— Что, прямо здесь?

— Да, черт возьми, здесь! — Кейси кивнул на футболиста, который танцевал с одной из дам у музыкального автомата. — У нас есть музыка. У нас есть место для танцев. Что еще тебе нужно? — Он подтолкнул локтем бокал Лори. — Еще выпить?

Но Лори выпил достаточно, у него уже слегка закружилась голова, и это придало ему смелости. Так что он решил поддразнить Кейси.

— Вот что я тебе скажу. Я буду танцевать, если ты составишь мне компанию.

— Ладно, — ответил Кейси и начал подниматься из-за стола.

— Подожди! — Лори схватил его за руку и потащил обратно в кресло. — Я пошутил!

— А я нет. Ну же! Пойдем потанцуем.

Лори подозрительно посмотрел на него.

— Это что, какая-то подстава? — Он оглядел помещение. — Я имею в виду… честно говоря, ты не можешь быть настолько толерантен. Встанешь и потанцуешь с мужчиной прямо в баре?

Кейси рассмеялся.

— Я занимаюсь нечто подобным каждый раз, как выхожу на поле. — Когда Лори не понял, Кейси откинулся на спинку стула и оперся локтями о стол. — Смотри. Я не буду тебе лгать: некоторые ребята не очень хорошо принимают эту тему. Но знаешь, мы футболисты, и это не значит, что мы идиоты. И Эд — один из нас. Он давным-давно дал понять, что он тот, кто есть, и все тут. И это здорово. — Он пожал плечами. — Мой старший брат — гей. Я видел, как он женился на женщине и был несчастен. Но когда вышел из того брака и начал встречаться с мужчинами, то превратился в совершенно другого человека. Мне кажется, он впервые в жизни был счастлив. Кто будет с этим спорить? И к твоему сведению, я танцевал на его свадьбе в прошлом году. Он уехал в Айову и сочетался браком. Сейчас они с мужем живут в Де-Мойне. Так что да, я классно танцую с преподавателем по танцам для геев. — Он поднял брови. — Ты не против потанцевать с толстым полузащитником? Или ты такой же чопорный и гордый, как другие парни Эда?

Лори покраснел, но тоже улыбнулся и отодвинул свой бокал.

— Вовсе нет.

Кейси встал и протянул ему руку.

— Значит, мы танцуем, да?

Лори отодвинулся от стола и встал, давая себе секунду, чтобы комната перестала кружиться, а после сверкнул своей самой смелой улыбкой.

— Хорошо.

Когда Эд вернулся из туалета, звучала Blondie. Кто-то включил музыкальный автомат, на что обычно все жаловались, но на этот раз было все иначе. Все собрались вокруг него, периодически аплодируя и крича: «Вау! » и «Ниже, Кейси! »

Ухмыляясь, Эд схватил пиво со стола и поспешил посмотреть, что происходит. А когда увидел, то остановился, как вкопанный. Кейси танцевал с Лори.

На самом деле танцевал с Лори. Не так уж много танцевальных маневров можно было исполнить под «Висеть на телефоне», но Кейси, вероятно, и под любую музыку ничего не мог, так что они танцевали что-то вроде джиттербага, который, как заметил Эд — начинающий бальный сноб — даже не имел четкой формы. Он видел, как Лори пытался перейти на более продвинутые движения, но Кейси тащил его в неустойчивую позу, и Лори визжал, смеялся и хватал его за руки, чтобы не упасть на пол. Потом они вставали и начинали все сначала.

Какая-то часть Эда даже немного ревновала. Он видел, как у Кейси остекленели глаза из-за пива и подумал, что в любом случае, жена Кейси убьет его. Тем не менее, когда Эд посмотрел на лица других членов команды, то большинство просто смеялись, и только некоторые казались смущенными. Женщины даже выглядели более расстроенными, как будто они только что потеряли свои шансы на бесплатную выпивку и, возможно, на что-то более интенсивное позже.

Лори заметил Эда и споткнулся. Кейси резко крутанул его, но взгляд Лори все время возвращался к Эду. Они оба были красными от веселья и парили от выпивки, но Эд прочел в глазах Лори немой вопрос: «Это нормально? »

Он усмехнулся и поднял бокал за своего возлюбленного.

— Покажи им, как надо, детка!

Облегчение захлестнуло Лори, и тут же он взвизгнул от грубого рывка Кейси, заставившего его повернуться. И Эд почувствовал тепло от того, что Лори беспокоился, как бы не расстроить его.

Песня закончилась, и все зааплодировали, включая Эда. Однако он догадывался, что последует дальше, еще до того, как Лиам повернулся к нему.

— Покажешь нам, что можешь ты?

Толпа расступилась, пропуская его вперед. Кейси подмигнул, прежде чем отдать в его руки раскрасневшегося и запыхавшегося Лори и исчез в толпе наблюдателей. Подозрения Эда подтвердились, но он не возражал. Честно говоря, он был даже благодарен. Он вышел из туалета, думая, что не сможет больше откладывать разговор с Лори. Да, черт возьми, он предпочитает прямо сейчас танцевать.

Лори, однако, все еще выглядел немного неуверенным.

— Я не знал, что столько людей будут смотреть.

— Когда мы начнем, их станет еще больше, — похвастался Эд, но, заметив на лице Лори тень беспокойства, наклонился и нежно поцеловал его в волосы. — Эй, это хорошо. Это всего лишь мы. Плюс еще немного людей.

— Я знаю. Извини. Не хочу казаться нелепым. И еще я напился.

Эд сжал плечо Лори.

— Все в порядке, детка. Я тебя понял. Так что ты скажешь? Хочешь показать этим придуркам, как два парня на самом деле танцуют вместе?

Лори кивнул.

— Но только не танго. Я недостаточно трезв.

— Как насчет старой доброй румбы? — Эд скользнул ладонью вниз по руке Лори, перехватил его пальцы и направился к музыкальному автомату. — Думаю, мы сможем найти что-то у Blondie.

Они заняли место в середине пространства, которое толпа оставила для них. Эд почувствовал нервозность Лори и нежно погладил его по спине, заключая в объятия румбы.

— Я с тобой, детка. Обещаю.

Лори молча кивнул и уставился Эду в грудь. Затем над их головами проплыли первые ноты песни «Человек за бортом», и они начали танцевать.

Это было чертовски приятно. Не просто танцевать с Лори, а танцевать с ним в присутствии других людей. И да, помогло то, что это были парни, те самые парни, перед которыми Эд был так эффектно обезоружен своей травмой. И да, он знал, что в танце с парнем есть дополнительное преимущество — выглядело это очень круто и сексуально. Это придало ему смелости. Он немного поменял позицию, отправляя Лори во вращения и повороты, а когда тот сжал свои руки на Эде, притянул его обратно в объятия.

— Меня сейчас вырвет, — предупредил Лори, — если ты не прекратишь.

— Извини, — сказал Эд, хотя на самом деле это было не так. Когда танцевал Кейси, все смеялись и улюлюкали, но им аплодировали. Эд успокаивающе погладил Лори по спине. — Увлекся.

Лори улыбнулся.

— Я знаю. И все было бы хорошо, если бы я не был пьян. — Мысль о том, что Лори никогда бы не сделал этого трезвым, повисла в воздухе, но, глядя друг на друга, оба подумали об этом. Лори вздохнул. — Ладно, признаюсь, мне весело. И я был бы не прочь встряхнуться… если только не буквально. — Он пальцами слегка щекотал шею Эда. — У меня есть несколько идей. Мы могли бы позаимствовать кое-что из танго и других стилей, а кое-что… — он прикусил губу. — Или нет.

— Нет, давай сделаем это, — настаивал Эд. — Просто скажи мне, что делать.

Так они и поступили.

Пока пели Blondie, Лори называл шепотом движения, и Эд исполнял их, погружаясь в каждый резервуар танцевальных знаний, полученных ранее от Лори и изучая некоторые из них на месте. Больше всего ему нравилось, как Лори заставлял кружить себя, и они исполняли что-то вроде румбы задом наперед. Когда Эд наклонился и уткнулся носом в шею Лори, толпа пришла в неистовство от восторга. Лори, однако, чуть не сбился с шага.

— Извини, — пробормотал Эд, но опять же это было не так.

— Нет, все хорошо, — сказал Лори, когда они сделали несколько шагов по основной румбе, чтобы прийти в себя. — Только не надо взаправду тыкаться в меня носом. Такие акценты — хорошая постановка, и они нужны для зрителей. Если они неожиданны, то отвлекают меня.

Лори протянул руку и провел ладонью сначала по волосам, а затем по уху Эда и, наконец, положил ладонь на его шею. Толпа возликовала, а у Эда, едва Лори дотронулся до него, по коже побежали мурашки. Лори улыбнулся.

— Ты, конечно, хочешь пригласить их присоединиться, а ты можешь, но оставляй пространство.

— Понял. — Эд удивленно поднял брови. — Окей. Ты готов поразить всех снова?

— Да, — улыбнулся Лори.

Толпа была в восторге, музыка — бодрой, певица Дебби Харри — такой же сексуальной, как всегда. Эд развернул Лори и провел его назад, чтобы провести в другую фигуру. Песня закончилась, все зааплодировали. Эд схватил Лори за руку и широко улыбнулся как идиот. Они раскланялись.

Боже, это было почти так же весело, словно в игре.

— Как твоя шея? — прошептал Лори, когда они обнялись.

Напоминание, что Эд должен думать об этом, было подобно порезу ножом. Но Эд признал, что, вероятно, ему следовало беспокоиться о своих проблемах. Он быстро покрутил шеей в обоих направлениях и хмуро кивнул.

— Все в порядке.

В ответ Лори поцеловал его в щеку и, когда Лиам подошел к ним, отступил назад.

— Эй! — Лиам хлопнул их обоих по плечу. — Срань господня, чувак! Тебе придется давать мне уроки! Если я буду так танцевать со своей женой, то могу опаздывать домой хоть целую неделю подряд!

— Лори ведет занятия в Центре, —отозвался Эд.

— Скорее всего, я обсужу с тобой это, — сказал Лиам.

Они попытались вернуться за свой столик, но толпа не позволила. Кто-то поставил новую песню в музыкальном автомате, и в следующее мгновение Эд понял, что им с Лори придется давать импровизированные уроки танцев. Почему-то ставили именно Blondie — всю ее платиновую коллекцию. Лори научил желающих какому-то хороводному танцу под «Стеклянное сердце», и каким-то образом под «Так или иначе» ему удалось провести четыре пары в подобии полурумбы и полудвухступенчатом. Иногда Лори использовал Эда в качестве «модели», но в основном просто ходил и руководил, а когда это было необходимо, вставал ведомым партнером.

Он выглядел таким счастливым. «Ученики» заставляли его смеяться, заставляли кружиться в десяти направлениях одновременно. А Эд просто стоял и смотрел, и это было красиво. Он никогда не видел Лори таким. Он никогда не встречал никого похожего на него. Это было прекрасно, но в то же время больно. Потому что Эд понимал, что он даже близко не подходил к таким моментам.

Когда кто-то из присутствующих, наконец, осознал, что они танцуют под один и тот же альбом, диск поменяли. Но в автомате был небольшой выбор музыки для танцев. Так что, когда бармен крикнул, что следующая песня последняя, все остановились на другом альбоме, но все еще на тех же Blondie. И когда Лори вернулся в объятия Эда, «Мария» заиграла на полную катушку. Лори все еще сиял, раскрасневшись от возбуждения, а не от алкоголя, и Эд заставил его хихикать, пытаясь танцевать танго под песню с неправильным ритмом.

— О, Эд. — Лори рассмеялся и упал в его объятия. — Ты делаешь меня таким счастливым.

И по какой-то причине, когда Лори поднял на него глаза, полные жизни, любви и удивления, Эд посмотрел на него сверху вниз и сказал:

— Меня сегодня уволили.

Лори резко остановился и попытался отстраниться, чтобы получше рассмотреть выражение его лица, но Эд прижал его к себе так крепко, как только мог. Он не хотел разговора на эту тему и теперь чувствовал себя беззащитным. Но, возможно, так будет лучше. Он не думал, что у него хватит сил признаться наедине — без этих людей вокруг, создавших энергию и хаос, в которых можно было спрятать свою неудачу. Поэтому просто сжал руки Лори и понимая, что чувство ужаса внутри него, страх, что потеря работы заставит Лори уйти, были неуместны, но все же не мог отбросить эти чувства. Он просто затаил дыхание и ждал.

Лори, казалось, понял это, потому что его лицо смягчилось — не из-за чувства жалости, а от любви — и он протянул руку и коснулся щеки Эда.

— Все хорошо.

Эд фыркнул, но не отшатнулся от прикосновения Лори.

— Нет, не хорошо.

— Нет, — неохотно признал Лори, — не хорошо. — Он снова погладил. В противоположность инсценировке — это была ласка, которую мало кто мог видеть, только Эд мог почувствовать. Все вокруг танцевали, увлеченные моментом и весельем, которое принесли Эд и Лори, даже не замечая, что сами они теперь очень тихи и серьезны.

«Сойди с ума, сойди с ума», — пропела Дебби Харри, и Эд искренне пожалел о твердом рассудке, потому что именно этот момент собственной жизни пугал его до полусмерти.

Лори притянул голову Эда к себе и поцеловал его в лоб.

— Все будет хорошо, — пообещал он.

Вокруг них зазвучала музыка, наполненная смехом и безграничной радостью. Эд притянул Лори к себе и обнял так крепко, что у того перехватило дыхание. Потом зарылся лицом в волосы Лори, изо всех сил стараясь не заплакать…

ГЛАВА 17

Сontract (контракт): основное движение, при котором танцор сжимает живот, как бы уменьшая объем, сгибается вперед и откидывается против движения.

Если Лори думал, что иметь дело с борющийся-с-травмой-Эдом будет трудно, то быстро понял, что это ничто по сравнению с Эдом-безработным.

Эд скрывал свою депрессию, и это оказалось самым тяжелым. Неделю или около того он сидел дома, а Лори мучили неприятные воспоминания о декабре. Однажды он зашел к Эду и застал за уборкой. Вскоре стал чаще звонить Эду, чтобы узнать, где он, потому что его никогда не было дома. Если Эд не навещал свою мать, то находился в Центре. Он также записался на все сеансы физиотерапии и не отменил ни одной тренировки.

На кухонном столе всегда лежали объявления об открытых вакансиях, обычно несколько было обведено, но результата пока не было.

Проблемой было то, что несмотря на всю видимую активность, Эд находился в подавленном состоянии. Как было бы просто оставить все, как есть. Верить Эду, когда он говорил, что все в порядке. Но самые острые моменты чаще всего касались денег. Эд сам никогда не предлагал куда-либо выйти из дома. А если инициатива таких выходов исходила от Лори, то Эд внимательно следил, чтобы все расходы делились пополам и никогда не позволял Лори платить больше. И он всегда старался, чтобы отдых за пределом дома обходился дешевле.

Тоже самое началось и с продуктами. Раньше он позволял Лори приносить еду к ужину и готовить. А теперь, если Лори делал это «слишком часто», по крайней мере по стандартам Эда, он возражал и пытался заплатить за все. Это сводило Лори с ума.

— Это бессмысленно, — жаловался он Оливеру после того, как они снова встретились у Вики по поводу апрельского сбора средств. — У меня много денег, и я не против помочь. Мне нравится помогать ему. Это то, что на этот раз я действительно могу сделать. Почему он мне не позволяет?

— Потому что он мужчина, — просто ответил Оливер, не отрываясь от блокнота, который перелистывал.

Лори сердито посмотрел на него.

— О, а я женщина?

Оливер поднял голову и сверкнул глазами.

— Нет. Вы оба мужчины. Это делает некоторые вещи очень интересными, не так ли? А теперь скажи мне, что ты думаешь об этом списке. Я знаю, что Вики хочет, чтобы участвовали только люди из района, но это, очевидно, непрактично. Как ты думаешь, она примет этих исполнителей?

— Но что я должен сделать, чтобы помочь ему? — спросил Лори, изо всех сил стараясь не выдать своего отчаяния.

— Будь изобретательным, — ответил Оливер, — креативным и умным. И невероятно осторожным.

В конце концов, именно это и сработало. Конечно, было утомительно, и иногда Лори ненавидел сам себя, потому что знал, что ему приходится манипулировать, но Оливер оказался прав. Чтобы справиться с гордостью Эда из-за отсутствия работы и доходов, нужно было проявить смекалку и хитрость. Он возил Эда за продуктами и позволял оплачивать значительную сумму, но при этом заставлял покупать продукты, из которых можно было приготовить нормальную еду, а не лапшу быстрого приготовления и консервы, что в конечном счете, конечно, выходило более экономичным. И чаще всего готовил Лори. Они стали редко куда-либо выходить, больше оставались дома, смотрели телевизор или занимались любовью.

Лори также нанял Эда, чтобы тот помогал в студии: иногда с бумажками, иногда с преподаванием. Эд поначалу отказался от последнего, но Лори настоял, потому что Эд оказался хорош и в этом. Студенты любили его, особенно местные жители. Плюс, они вместе танцевали танго на занятиях, которые всегда проходили успешно.

— Вы, ребята, должны обязательно выступить на благотворительномконцерте Вики, — сказал однажды после занятий Дуон. — Вы бы показали настоящий класс.

— О, я так не думаю, — быстро возразил Лори, прежде чем Эд успел ответить.

В целом все шло хорошо. Лори по-прежнему не общался с матерью, но на горизонте маячил обещанный ужин с Оливером и его таинственным спонсором. К счастью, ужин перенесли на март, но Лори понимал, что теперь уж точно не отвертится. Постепенно ситуация в студии начала улучшаться. Мэгги перешла от холодной ярости к ледяному молчанию. И Лори неплохо плавал в водах гордости Эда Маурера. Все шло хорошо. Отлично.

А потом разразилась своего рода «буря в стакане».

Все началось во время готовки. Лори усадил Эда за разделочную доску, а сам нырнул в ванную, чтобы быстро принять душ после долгого дня в студии. К его удивлению, когда он вышел, на стереосистеме играла Барбра Стрейзанд.

— Опять Барбра? — спросил Лори, плотнее запахнув халат, и взял протянутый ему Эдом бокал белого вина.

Эд удивленно поднял брови.

— Я пытаюсь поднять тебе настроение.

Лори не смог сдержать нелепую улыбку, расплывшуюся его лице, поэтому постарался скрыть ее, сделав глоток вина. Однако, его взгляд упал на лук и морковь, нарезанные Эдом, и увиденное довольно быстро избавило его от улыбки.

Эд поймал этот взгляд и вернулся к шинковке.

— Что? Я нарезал неправильно?

Лори посмотрел на порезанные лук и морковку таких огромных размеров, что едва бы поместились в рот.

— Да.

Лори внезапно лишился воздуха, когда Эд резко схватил его и притянул к себе, едва не расплескав вино. Эд скользнул руками по его обнаженным бедрам, распахнув халат, колени Лори угрожающе подогнулись, и он упал на Эда.

— Эд.

Эд уткнулся носом в голову Лори.

— Я хочу быть внутри тебя, — прошептал он.

Лори закрыл глаза. В глубине комнаты Барбра взяла высокую ноту, но он едва расслышал ее из-за стука крови в ушах. В горле зародился протест, но быстро застрял, когда рука Эда начала скользить к его ягодице. Лори был готов сам отбросить бокал и перегнуться через стойку.

Но Эд лишь ущипнул его за задницу и отстранился со ядовитой ухмылкой.

— А я думал, ты собирался готовить ужин.

Лори немного постоял, дрожа, глядя, как ускользнул Эд и, насвистывая вместе с Барброй, вернулся в гостиную. Лори пришлось поставить бокал с вином и на несколько секунд вцепиться в стойку, прежде чем он вспомнил, что нужно дышать.

— Конечно, — отозвался Эд с дивана самодовольным тоном, — мы могли бы просто сделать заказ. Позже.

Но Лори для «полного счастья» еще не хватало только самодовольства Эда. Он выпрямился, поплотнее запахнул халат и откашлялся.

— Нет. Я буду готовить ужин. — Он потуже затянул пояс. — Сразу после того, как оденусь.

И спустя час он был рад такому решению, наблюдая, как Эд зачерпывает остатки супа кусочками хлеба. Он надеялся, что и Эд тоже.

— Это офигенно вкусно, — сказал Эд, должно быть, в восьмой раз. — Господи, ты реально умеешь готовить.

— Спасибо.

Лори лениво провел пальцем по руке Эда, но сердце его бешено колотилось. Он уже давно хотел поговорить с Эдом, но все откладывал, дожидаясь подходящего момента. Сытый, расслабленный, с играющей на заднем плане Барброй Стрейзанд, он решил, что пора. Сделал глубокий вдох, задержал на мгновение дыхание, сосредоточился и прыгнул прямо в омут.

— Я хочу, чтобы мы стали жить вместе.

Эд резко поднял голову и часто заморгал. Лори напрягся, внимательно наблюдая за ним, но сразу расслабился, увидев, что его возлюбленный удивлен, а не потрясен.

— Ты предлагаешь съехаться?

Палец Лори продолжал лениво водить по руке Эда.

— Мы практически уже живем вместе. Я просто подумал, что мой переезд может все сделать проще. — Глаза Эда потемнели, и Лори быстро продолжил: — Я трачу деньги на оплату квартиры в центре города, а вся моя жизнь проходит здесь. — Но даже с таким осторожным вступлением он понял, что Эд сейчас возразит и поспешил добавить: — Если хочешь, мы могли бы назначить что-то вроде испытательного срока. Я сдам свою квартиру кому-нибудь на несколько месяцев, если тебе от этого станет легче. Но было бы так удобно. И… и это тоже облегчило бы задачу, потому что ты мог бы продолжать делать то, что делаешь, работая со мной и в Центре. И может быть, когда поступит финансирование на гранты, Вики сможет нанять тебя. Или я сам смогу нанять тебя.

Эд долго смотрел на него, а сердце Лори бешено колотилось. В конце концов он тихо спросил:

— Что ты имеешь в виду под «ты сможешь меня нанять»?

В его голосе звучала неуверенность, но это мягкое ободрение только подбодрило Лори.

— В прямом смысле. Я бы нанял тебя. Ты можешь работать с детьми. Даже без танцев, возможно, мы могли бы сделать программу занятий после школы. Оливер нашел такой грант — мы могли бы продублировать это в Центре. Там ведь пришлось сократить внеклассные программы, а я думаю, что мы должны вернуть их обратно. Ты можешь научить детей играть в футбол. Или правильно бегать. Не играть, конечно, или если играть, то так, чтобы не травмировать тебя снова. Но ты все равно мог бы работать с Вики. В Сент-Поле нет такой программы. В конце концов, ты мог бы работать непосредственно в Центре под грантом. Может быть, ты будешь директором программы для внеклассных мероприятий. Или что захочешь. Я думаю, что это может быть очень полезным для детей и для тебя тоже. Ты скучаешь по футболу. Тебе нравятся дети. Это станет хорошей возможностью получить и то, и другое.

Эд еще с минуту смотрел на Лори. Он выглядел ошеломленным. А Лори ждал, когда он что-нибудь ответит и молчал.

Молчание Эда затянулось, и Лори начал нервничать.

— Прости. Мне следовало подождать. Я не собирался вываливать все это на тебя сейчас, просто хотел, чтобы все получилось. — Он потянулся за вилкой и соскреб остатки ужина с тарелки. — Просто забудь, что я сказал.

— Эй.

Эд потянулся через стол, взял Лори за руку и подождал, пока тот поднимет на него глаза. Он все еще выглядел потрясенным, но не злился. Лори затаил дыхание, ожидая, что Эд согласится или скажет, что попробует. Ждал, что он скажет «да». Но Эд только нежно погладил его по руке и, наконец, заговорил:

— Лори, я рад, что ты помогаешь Вики. И я вижу, что ты переживаешь за это дело. Но мне нужна медицинская страховка.

— А как же госстраховка? — спросил Лори. — Если мы поделим расходы на проживание, и деньги, которые мы получим от гранта…

— Это не будет длиться вечно. И если не изменят закон «О здравоохранении», в конце концов я попаду в категорию высокого риска. И это не будет расширенной страховкой, и это будет дорого.

Лори на мгновение заколебался, потом поспешил убеждать Эда дальше.

— Мы могли бы зарегистрироваться в качестве партнеров. Гражданский брак. Ради выгоды, — быстро сказал он, когда Эд побледнел. — Ты мог бы воспользоваться моей медицинской страховкой, если бы у нас был гражданский брак. Я уже проверил.

Эд покачал головой.

— Нет.

— Но… — начал было Лори, но Эд только снова покачал головой, глядя мрачно.

— Сейчас я помогаю тебе, — сказал он, — но продолжаю искать работу. — Он заставил себя улыбнуться. — В любом случае. Мне тоже нужно кое-что у тебя спросить.

— Что? — Лори постарался скрыть свое разочарование отказом Эда, пообещав себе, что позже попробует еще раз.

Эд откашлялся и потянулся через стол, чтобы стереть немного соуса с уголка рта Лори, отчего тот слегка вздрогнул.

— Я хочу, чтобы ты танцевал со мной на благотворительном концерте Вики.

Теперь настала очередь Лори заморгать и напрячься.

— Эд… нет. Мне очень жаль, но… нет.

— Что-нибудь простое. Что-то, что я не испорчу. — Эд криво усмехнулся. — Я знаю, что я «чайник» по сравнению с тобой и позор, но…

— Нет, — быстро ответил Лори, снова смягчаясь. — Нет. Эд, дело не в тебе. Ты не… — он потянулся через стол и взял Эда за руку, борясь с ним, когда тот попытался отстраниться, — ты не смущаешь меня. И ты не «чайник». Дело не в тебе.

— Тогда почему?

Лори отвел руки назад.

— Может, поговорим о чем-нибудь другом?

— Конечно, — согласился Эд, снова берясь за вилку.

Но остальная часть трапезы прошла неловко, а следующие несколько дней были еще хуже. Лори больше не говорил ни о совместной жизни, ни о работе Эда на него или на Центр, а Эд не поднимал вопрос с выступлением. Но неопределенность висела между ними как железный занавес, даже когда они занимались любовью. Лори был расстроен и рассержен, и он знал, что Эд тоже. И вот однажды ночью ему в голову пришла замечательная идея.

***

Как-то вечером они после долгого дня в студии вернулись в квартиру, почти не разговаривая друг с другом. Как только они оказались внутри, Эд бросил пальто на стул, схватил что-то из холодильника и направился в ванную. Это был вполне невинный поступок, но Лори окликнул его с некоторым осуждением в голосе:

— Чем собираешься заняться?

— Пойду выпью пива и приму ванну, — объявил Эд, не оборачиваясь, затем вошел в ванную и запер за собой дверь.

Несколько секунд Лори смотрел на закрытую дверь, кипя от злости и прислушиваясь к журчанию воды. Налил себе бокал вина и, гремя кастрюлями, собрался готовить, стараясь бренчать погромче, чтобы раздражающие звуки были слышны и в ванной комнате. Конечно, это не принесло ничего хорошего ни ему, ни Эду. Лори попытался сосредоточиться на приготовлении пищи, включив новости по радио, и думать о мировых проблемах, а не о своих собственных. Но двадцать минут спустя, когда он сжег лук и переварил спагетти, выключил плиту, глубоко вздохнул и направился в ванную.

Эд почти с головой утопал в пене, рука с пивом свесилась за борт. Он даже не открыл глаз на появление Лори, лишь проворчал:

— Ты выпускаешь весь теплый воздух.

Лори вспыхнул, потом вошел, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Несколько секунд никто не произносил ни слова, и Эд даже не взглянул на него. Он открывал глаза только для того, чтобы время от времени делать глоток. Лори пытался сдержать свой гнев, пытался найти в себе силы, но это было трудно — смотреть на длинное мокрое тело Эда, такое сильное, такое красивое. Такое мужское. Гордый сильный Эд, отвергающий любую помощь, потому что такова его сущность. Лори понял, по-настоящему понял.

И это угнетало и обескураживало.

— Мне очень жаль, — сказал, наконец. Подошел и сел на закрытое сиденье унитаза, опустив плечи.

Эд вздохнул и тоже поник.

— Нет, тебе не за что извиняться. Здесь только я и моя чертова голова. — Он провел большим пальцем ноги по краю носика крана, пристально глядя за тем, как тот скользит по хромированной поверхности.

— Я не хочу, чтобы ты сердился на меня, — сказал Лори.

Эд ткнул пальцем в квадратное отверстие носика.

— Я просто не понимаю, почему ты не хочешь танцевать со мной на публике, если не по причине, что я «чайник». Я имею в виду, что ты заставляешь меня волноваться по этому поводу. Ты говоришь, что мы танцуем для терапии, а потом отказываешься появиться там, где мы можем покрасоваться?

Лори моргнул и нахмурился.

— Подожди. Ты думаешь, я расстроен из-за этого выступления?

Эд посмотрел на него. Палец все еще торчал в кране, как пробка из плоти.

— А разве нет? Тогда какого черта ты злишься?

Раздражение нахлынуло снова.

— Жить вместе! Работать со мной и Вики!

— О, черт возьми, — проворчал Эд и попытался сесть. Но когда двинул ногой, та застряла намертво в кране. — Дерьмо, — проворчал он, сел и начал помогать себе рукой.

Лори подошел к Эду, прижал руку к его груди, удерживая на месте и пристально глядя на него сверху вниз. Он старался не отвлекаться на гладкое и намыленное тело и на сексуальный вид.

— Я хочу переехать к тебе.

Эд, внезапно смутившись, попытался отстраниться.

— У меня палец застрял, Лоу.

Лори проигнорировал его трепыхание и прижал к спинке ванны. Его сердце бешено колотилось.

— Я хочу танцевать с тобой, — прошипел он, явно стараясь держать себя в руках. — Я хочу танцевать с тобой, для твоих друзей, с учениками, даже с твоей мамой. Это прекрасно. Я просто больше не хочу соревноваться. И больше никаких выступлений. — Его пальцы нежно коснулись влажной кожи Эда, и он уставился на них. — И больше всего на свете я не хочу превращать в шоу танцы с тобой.

Эд как-то странно посмотрел на Лори.

— В какое дерьмо ты там вляпался? Что-то вроде танцующей мафии?

Лори рассмеялся, хотя это был грустный и унылый звук.

— Для меня это очень личное. Я когда-то позволил этому разрушить все в своей жизни. — Его улыбка исчезла. — И я не хочу все испортить сейчас, с тобой.

Эд долго смотрел на Лори. Потом вздохнул, поставил на пол бутылку пива и потащил его в ванну.

Лори завизжал и попыталась сопротивляться.

— Эд! Эд, отпусти меня…

— Нет, — сказал Эд и усадил его к себе на колени.

Его палец в конце концов освободился из плена, пока Лори боролся с ним, и они безрассудно плескали воду и пену по стенкам ванны, сражаясь друг с другом. Лори визжал и настаивал, что это не смешно! А Эд в ответ смеялся и стягивал рубашку Лори через голову. Однако, когда расстегнул джинсы и просунул руки за пояс, тот начал сопротивляться совсем по-другому.

— Эд. — Он ухватился за края ванны и приподнял зад, чтобы помочь Эду снять с него промокшую джинсовую ткань. — Эд, ты сошел с ума.

— Я без ума от тебя, детка, — прошептал Эд ему на ухо.

Сняв с Лори мокрые джинсы, он швырнул их за борт. Но когда Лори попытался снять носки, Эд прижал его к себе одной рукой и, удерживая на месте, другой потянулся за мылом. Лори почувствовал, как гнев быстро превращается в возбуждение.

— По-моему, ты такой грязный, — сказал Эд, покусывая Лори за ухо и проводя мылом по груди к паху. — Позволь мне вымыть тебя дочиста.

Лори выгнулся дугой, когда мыльная рука Эда скользнула вниз, протискиваясь между половинками ягодиц. И вскрикнул, когда Эд прижался к его дырочке и начал пробираться внутрь.

— О, Боже… — прохрипел Лори, попытался повернуться лицом к Эду, но почувствовав его внутри, вздрогнул.

Палец Эда начал неспешно трахать его.

— Мне нравится смотреть, как ты распадаешься на части, детка. — Втолкнул палец до второй фаланги, чувствуя, как Лори сжимается вокруг него. — Мне нравится быть внутри тебя. — Он согнул палец и улыбнулся, услышав стон Лори. — Да. Вот так, детка. Я хочу услышать тебя. Позволь мне почувствовать, как тебе хорошо, когда я внутри тебя.

Лори извивался ужом под его рукой. Вода плескалась, когда сначала один, а потом и два пальца вонзились в него до конца. Он посмотрел на свою грудь и увидел засос, оставленный Эдом прошлой ночью у левого соска.

— Эд-искуситель, — шептал Лори прямо в ухо.

— Пойдем потанцуем, Лори. Пожалуйста, потанцуй со мной на благотворительном концерте Вики. Это ведь так просто. Мы ничего не испортим. — Эд глубоко засунул пальцы и тронул простату. — Мы просто собираемся трахнуть друг друга. — Лори вскрикнул, а Эд прикусил ухо. — Скажи «да». — И снова ткнул по простате. — Скажи «да». Скажи «да».

— Да! — Лори откинул голову назад и ухватился за край ванны, волнообразно двигаясь под рукой Эда. — Черт возьми… да…

Эд зарычал и начал трахать Лори пальцами быстрее. Но прежде, чем успел полностью слететь с катушек, Лори оттолкнулся, перевернулся и оседлал Эда, прижав к его боку колено. Положил руку на грудь Эда и посмотрел ему прямо в глаза.

— Тогда я переезжаю к тебе, а ты приходишь в студию. Будешь помогать мне с танцами, а в Центре преподавать футбол. Не играть. А обучать. Для начала это будет волонтерство. Будь открытым для предложений по работе. И если это сработает, я буду рад. А еще ты позволяешь мне платить тебе или, по крайней мере, покрывать расходы за помощь мне. — Его рука скользнула вниз, большой палец задел сосок Эда. — Я сделаю то, что ты хочешь, если ты сделаешь то, что хочу я.

У Эда был такой вид, будто он изо всех сил пытается сопротивляться, но Лори заметил, что Маурер также поддается сексуальным пыткам, как и он сам. Наконец, Эд кивнул и позволил своим рукам скользнуть по бокам Лори.

— Окей.

Лори взял член Эда в руку.

— Тогда ладно. — И стал гладить его. — Решено.

Мокрая рука Лори начала медленно двигаться, и Эд зашипел.

— Да. Решено.

Лори попытался лечь на Эда и обхватить их члены вместе, но тесная ванна не позволила. Через несколько минут, почти сходя с ума от невозможности продолжить, Эд выдернул пробку и выпихнул их на ковер. Как только они оказались на полу, он попытался снова засунуть пальцы внутрь Лори, но без смазки они мало что могли сделать.

— Кровать. — Эд быстро поднялся с пола и подтолкнул Лори через комнату.

Но даже когда они позже занимались любовью, Лори чувствовал панику Эда и зеркально ощущал в себе то же самое. И эти чувства не исчезли, когда они оба, сексуально истощенные, отдыхали после занятий любовью.

С мокрых волос Лори все еще капала вода. Эд притянул к себе запыхавшегося любовника.

— Я хочу танцевать с тобой, — прошептал он ему в шею, — потому что чувствую себя таким сексуальным, когда танцую с тобой. Невероятно сильным. И хочу, чтобы все это видели. Я хочу, чтобы все видели, как прекрасно я себя чувствую рядом с тобой.

Лори только покачал головой и уткнулся лицом в грудь Эда.

— Я хочу переехать к тебе, потому что хочу помочь и хочу заботиться о тебе. Потому что я люблю тебя.

Эд вздохнул и чмокнул Лори в лоб. Потом в нос, в губы, затем просто целовал, куда придется, а Лори целовал его в ответ, все еще чувствуя себя неуверенно, хотя уже и немного лучше. Он поцеловал Эда, пытаясь сказать ему — и себе — без слов, что все будет хорошо.

***

Дик и Аннет Маурер жили в том же бунгало на Кейп-Коде, что и в 1972 году. Оно было обставлено в стиле той эпохи, хотя с недавних пор отец Эда предпринял некоторые шаги по перестройке. Но в основном дом все еще оставался живой капсулой времени, и, честно говоря, Эду это нравилось.

Особенно приятно было в тот день, когда он вошел в узкий проход задней двери, бросил пальто на верхнюю ступеньку лестницы, ведущей в подвал и с трудом поднялся по пяти ступенькам в крошечную кухню, где пахло обедом, кипящим на плите. Стол был накрыт на двоих. Эд вынырнул из-за угла, прошел мимо холодильника в гостиную и увидел отца, сидящего в мягком кресле. Он читал газету, которую сразу отложил, как только на него упала тень сына.

— Ну и ну! — воскликнул Дик, складывая газету и перекидывая ее через подлокотник кресла плавным движением. — Смотри, что кот притащил. Учуял запах маминой колбасы за восемь кварталов, да? — Он с надеждой огляделся. — А где Лори?

— Работает допоздна. А где мама? — Эд опустился на подлокотник дивана и оглядел комнату. — Эй, у тебя новый телевизор!

— Да. У старого посередине отсутствовала полоска цвета. Мне надоело видеть краснокожих в пурпурном. Я слышал, как твоя мать возилась с чем-то в спальне. — Он поднял голову и покосился в сторону коридора. — Энни, милая, Эд здесь! — крикнул он.

— О, хорошо! — Крик вернулся приглушенным. — Эд, милый, пойди сюда и помоги мне, ладно?

Мать Эда пряталась в глубине шкафа, пытаясь дотянуться до пакета с одеждой на верхней полке. Она улыбнулась Эду и подошла к нему.

— Не мог бы ты подать пакет? Я просто не могу до него дотянуться. А ты же знаешь своего отца и его проблемную спину.

— Конечно, — ответил Эд и потянулся через нее за пакетом, наклоняясь влево, чтобы ухватиться получше.

Аннет вжалась в одежду, висевшую на вешалках, а Эд наклонился еще ниже, пока пальцами не уперся в дно. Потянул за пластик. А потом с резким вздохом рухнул боком в шкаф, потому что боль пронзила его шею, руку, позвоночник и всю правую ногу.

— Эд! — Он почувствовал на себе руки матери, пытающейся приподнять его. — Эд… Эд, ты в порядке?

— Да. — Эду пришлось закрыть глаза, упереться на минуту руками о стену и подождать, пока боль не утихнет. Он чувствовал, как сотрясается от неясных толчков, и это была дрожь, которую он не мог остановить. А когда приступ прошел, он все равно ощущал себя так, будто кто-то выстрелил в него молнией.

— О нет. Твоя шея? О, детка, прости меня! Я не должна была просить тебя!

Дрожь все продолжала бить, но Эд поднялся, оттолкнулся от задней стены и выпрямился.

— Я в порядке. Просто потерял равновесие, вот и все.

Взгляд Аннет был прикован к коже выше воротника.

— Все в порядке с шеей? Ты делаешь свои упражнения? Лори? — крикнула она через холл в сторону гостиной. — Лори, милый? Делал ли он свои упражнения?

— Лори здесь нет, — отрезал Эд. Из-за гнева его голос прозвучал резче, чем он хотел. Он засунул руки в карманы джинсов, которые скрывали большую часть тремора. — Я в порядке, мам, — сказал он более мягко. — Я в порядке.

Мама явно не поверила, но кивнула.

— Был, до сих пор. Мне не следовало просить тебя тянуться за чем-то, и я сожалею. Меньше всего я хочу, чтобы у тебя появились опять все эти боли.

— Мама, — раздраженно произнес Эд.

Она махнула рукой.

— Знаю-знаю. Перестань суетиться. Ну, тогда скажи мне что-нибудь хорошее. Есть какие-нибудь новости по работе?

Эд мучительно пытался найти нейтральный ответ, жалея, что не остался дома и не заказал пиццу, когда отец бросил с порога:

— Аннет, перестань приставать к мальчику. — Он мотнул головой в сторону холла. — Иди поставь еще одну тарелку к ужину, а мы тут все уберем.

Аннет бросила на Эда последний обеспокоенный взгляд и поцеловала сына и мужа в щеку.

— Хорошо, — ответила она и исчезла в коридоре.

Дик похлопал Эда по руке, потом застонал, опустился на колени и начал складывать в кучу некогда сложенную одежду, теперь разбросанную по полу шкафа.

— Помоги. Твои кости моложе моих. Присядь и помоги старику.

— Ты не старик, — возразил Эд, осторожно опускаясь на колени рядом с ним. — Тебе всего шестьдесят четыре.

— Ну, по ощущениям у меня тело восьмидесятилетнего старика. — Дик кивнул на пластиковый пакет, теперь почти пустой. Эд, не дожидаясь приглашения, передал его отцу и держал открытым, пока тот нерешительно складывал выцветшее поло и засовывал его внутрь. — Мама хочет их выставить на церковном аукционе.

— Я приду и помогу завтра, — сказал Эд, ставя пакет на пол и складывая туда какую-то одежду.

Дик кивнул.

— Это было бы очень кстати. — Он помолчал. — Пока ты в состоянии это сделать.

Эд тоже сделал паузу. Забота матери приводила его в негодование, но тревога отца заставляла чувствовать себя разбитым.

— Да, — ответил он и положил в пакет сложенные брюки.

Отец снова кивнул.

— Ладно. Хорошо. Может быть, Лори тоже придет.

Эд кивнул и замолчал. Не раздумывая, он потянулся к шее, надавливая на слабую мышцу. Он заметил, что отец наблюдает за ним, на мгновение встретился с ним взглядом, затем отвернулся и опустил руку.

— Итак, — сказал Дик с преувеличенной осторожностью. — Вы с мальчиком съезжаетесь, не так ли?

Эд попытался скрыть гримасу.

— Думаю, да.

— Помощь нужна?

Эд покачал головой.

— Лори настоял на том, чтобы нанять грузчиков. Сказал, что он не занимается тяжелой атлетикой. И сказал, что я тоже не должен этого делать. — Он вздохнул и прислонился спиной к стене. — Я не знаю, папа.

Отец поднял на него глаза.

— Передумал? Но мне казалось, что вы с Лори так хорошо ладите.

— Да, — быстро ответил Эд. — Дело не в этом. Это просто… черт возьми, папа. Он все время пытается заботиться обо мне.

Дик замер с охапкой галстуков в руке и посмотрел на Эда.

— Это то, что мы делаем для людей, которых любим, сынок.

— Но, папа. Я имею в виду, что Лори хочет платить за все! Я знаю, что у него есть деньги, но, боже, я и так в полном дерьме из-за своей шеи. А теперь еще и безработный. И он хочет сделать из меня какого-то большого неудачника, который не в состоянии ничего сделать!

Отец положил пачку галстуков сверху пакета и, слегка кряхтя, поднялся с колен. Эд потянулся за пакетом, но рука отца схватила его за локоть и остановила.

— Я получил тело этого старика, — тихо сказал отец, все еще держа Эда за руку, — злоупотребляя им в течение тридцати лет. Врачи давным-давно сказали, чтобы я перестал поднимать тяжелые предметы, но я был то слишком упрям, то слишком горд, чтобы кого-то слушать. Не позволял друзьям помогать мне. Не позволил бы и твоей матери помочь. Я не послушал, когда она умоляла меня найти другую работу. Проигнорировал, когда она говорила, что ей наплевать на деньги, что мы обойдемся. «У меня есть гордость», — подумал я. Я цеплялся за нее. И знаешь, что я получил за свою гордость, сынок? — Его взгляд стал жестким, и он указал через комнату на комод. — Вот что я получил на постоянной основе — непроходящая боль в спине и бутылка болеутоляющего «Алева» промышленного размера, от которого, честно говоря, никакой пользы. — Рука отца на мгновение сжала руку Эда. — Если тебе нужно притормозить — притормози. Если тебе нужно, чтобы кто-то помог, если Лори предлагает — ты должен позволить. И если нужно проглотить свою гордость, чтобы сделать это, Эд — тогда ты проглотишь. Ты тяжело глотаешь, мальчик. А я хочу для тебя большего, чем получил сам. Для меня уже слишком поздно. Но не для тебя.

Эд уставился на черный пакет для мусора, набитый одеждой. Прежняя дрожь прошла, но будь он проклят, если снова не почувствовал ее отголоски во всем теле. Он прочистил горло.

— Мне это не нравится, папа.

Отец рассмеялся.

— О, черт возьми, конечно, тебе это не понравится. Во всяком случае, не сейчас. Но ты научишься, сынок. Ты научишься.

— Мальчики! — крикнула Аннет из кухни. — Ужин готов!

С минуту никто из них не двигался. Но в конце концов Дик вздохнул и похлопал Эда по спине.

— Пошли, сынок, — сказал он, поворачиваясь к двери.

Эд подождал, пока отец выйдет в коридор и только тогда двинулся с места. Поглядывая одним глазом на дверь, он протянул руку и осторожно коснулся своей шеи. Он задержал дыхание, наклонив голову сначала в одну, потом в другую сторону, а затем, осмелев, сделал небольшое вращение.

Он подумал о Лори, который ходил за покупками и готовил для него.

Подумал, что за все платит Лори.

Подумал о том, чтобы когда-нибудь в будущем вместе с Лори вычистит такой шкаф; разберет одежду, всякие мелочи и вещи, которые они собрали вместе всю свою жизнь.

Эд тихонько вздохнул и тоже направился в холл, хотя его рука осталась на шее, рассеянно массируя мышечную ткань. Когда он дошел до кухни, то быстро опустил руку и приклеил широкую веселую улыбку.

***

Наконец, настал день ужина с родителями и Оливером. Лори был так взвинчен, что боялся, как бы не взорваться.

Они поехали на машине Лори, но Лори так нервничал, что Эд обхватил его руки и предложил самому сесть за руль. Они ехали через город, и на полпути Эд протянул руку и положил ладонь на бедро Лори.

— Мы не обязаны этого делать, — сказал он.

— Обязаны. Только, пожалуйста, не принимай мою мать близко к сердцу. Она действительно хочет как лучше. — Лори вздохнул и глубже погрузился в кресло и крепче сжал ладонь Эда. — Хотя присутствие там Оливера может помочь. — Он прикусил губу. — Или сделать еще хуже.

Эд сжал его руку.

— Хочешь развернуться?

Лори сжался в ответ.

— Нет.

Когда они приехали, Оливер уже был на месте и поприветствовал их на крыльце.

— Твоя мать на кухне, гремит фарфором. Она уже разбила три тарелки, — он сказал это небрежно и подмигнул побледневшему Лори. — Все будет хорошо, мой мальчик. Почему бы вам двоим не зайти внутрь? На улице очень холодно.

Лори же был уверен, что на кухне холоднее, но все равно вошел, таща за собой Эда.

— Спонсор здесь?

Однако Оливер отошел слишком далеко и не услышал вопроса, так что Лори пришлось осмотреться самому. Он видел Кристофера и собственного отца, услышал, как мать ходит по кухне. Больше в доме никого не было.

Эд молчал. Он постоянно вертел головой, осматриваясь. В машине он не казался недовольным, да и сейчас тоже. У него был решительный взгляд оленя в свете фар. Лори подумал о восьми миллионах причин, по которым эта встреча может обернуться катастрофой и всерьез задумался, не схватить ли Эда за руку и не вытащить ли его обратно за дверь.

Но Оливер забрал их пальто, поэтому они направились в гостиную, где отец Лори и партнер Оливера сидели в мягких креслах, не разговаривая друг с другом. Альберт Паркер читал газету, а Кристофер изучал свои ногти. Но когда Оливер подошел к нему, улыбнулся и протянул руку через спинку кресла, чтобы невзначай скользнуть вверх по ноге. Он встал и тепло пожал руку Эду, когда их представили друг другу. Лори держался в стороне, но Оливер бросил на него взгляд, и тот ринулся представлять отцу Эда. Но успел только открыть рот, как Альберт поднялся сам и удивленно уставился на Эда.

— Маурер. Ты Эд Маурер. Ты играл за «Дровосеков! »

Теперь уже Лори ошарашенно смотрел на него.

— Ты… ты его знаешь?

— Знаешь его! Черт возьми, нет. Но я был там, когда он упал. Господи, не могу поверить, что ты стоишь здесь передо мной. — Он протянул руку. — Ал Паркер.

Эд, не менее удивленный, но пришедший в себя быстрее Лори, пожал Алу руку.

— Рад познакомиться с вами, сэр.

— Я только иногда хожу на игры, но люблю смотреть футбол. Всегда любил. Поехал к вам на игру со старым деловым партнером, у которого были билеты на лучшие места. Ты играешь до конца, парень. Насколько я помню, ты даже пытался встать и доиграть, прежде чем тебя привязали к носилкам! — Отец Лори широко улыбнулся и с энтузиазмом похлопал Эда по спине. Он выглядел так, словно открыл печенье с предсказанием, и вместо ожидаемого банального совета, нашел стодолларовую купюру. — Ехать сюда из города долго и холодно. Думаю, тебе хочется чего-нибудь выпить. Предлагаю совершить набег на мой кабинет.

Эд взглянул на Лори, который не сводил с него глаз. Ал потянул Эда за собой, и он ошеломленно улыбнулся и, прежде чем исчезнуть в коридоре ведущем в кабинет, помахал рукой.

Лори, моргая, повернулся к Оливеру.

Оливер рассмеялся и сел рядом с Кристофером.

— Минус один.

Лори почувствовал себя странно преданным, но попытался стряхнуть это чувство.

— Где спонсор, Оливер? — спросил он.

Оливер натянуто улыбнулся.

— Вообще-то, сегодня здесь только мы. — Он выглядел смущенным. — Если уж на то пошло, спонсоры мы с Кристофером. В основном я хотел, чтобы ты помирился со своей матерью.

Лори долго смотрел на него.

— Ты меня подставил?

Кристофер наклонился вперед и предложил Лори бокал вина.

— Выпей чего-нибудь, милый.

Лори пил и одновременно кипел от злости. Постановка. Никакого спонсора вообще, просто подстава от Оливера. Он ничего не сказал, а залпом выпил один бокал вина, потом другой.

Он увидел Эда только тогда, когда Кэролайн позвала их к столу, и тогда же за этот вечер первый раз увидел ее. У матери было слишком вежливое лицо. Похоже, она тоже не горела желанием мириться.

Когда они вошли в столовую, отец Лори все еще болтал с Эдом. Отчего Лори так удивился, что они поладили, он не мог сказать. Наверное, потому что знал, что отец любит спорт. Вот кто был его отец. Человек, который читал газету, смотрел спортивные передачи и подвозил его на репетиции танцев. Человек, который никогда прямо не показывал сыну своей неприязни к тому, чем он занимался и даже к тому, кем тот был. Но отец никогда не принимал его с распростертыми объятиями. Буквально. Лори пожимал ему руку всякий раз, когда выходил из дома. И сейчас Лори вспомнил, что в последний раз отец обнял его, когда он уезжал в Хореографическую школу. И даже тогда это было неловко и вынужденно, Кэролайн заставила.

А вот он Ал Паркер с горящими глазами, увлеченный так, что даже пугало Лори, настолько все это было чуждо этому человеку. По-видимому, с Эдом он вновь переживал знаменитые футбольные матчи. Кроме того, они обсуждали планы посмотреть вместе «Суперкубок». Самым странным и, к его удивлению, самым болезненным было то, как отец прикасался к Эду. О, это было как будто случайно. Случайно. Но он был там и замечал, что это было преднамеренно. Ал изменился, он наслаждался своим гостем, и Лори не был уверен, что когда-либо видел подобное раньше. Но, с другой стороны, разве у них на ужине когда-нибудь присутствовал спортсмен, да еще и совершивший такой подвиг: пройдя ад и едва не ставший паралитиком?

Они сели есть. Мать пыталась вызвать злость Лори, задавая острые вопросы о Центре и его работе, желая знать, как Мэгги восприняла новость. Но он отвечал коротко и ровно, слишком занятый наблюдением за Эдом и отцом, чтобы позволить спровоцировать себя. Свет. В глазах отца действительно горел свет, и Лори был одержим им. Его всегда безразличный отец не был безразличным. Ему нравился Эд. Ему очень нравился Эд, хотя он и знал о нем только то, что тот играет в футбол. И когда Кэролайн попыталась перевести разговор на Эда, расспросить его о работе и заставить принизить его статусом безработного, Ал проникся и этим. Шутил об обстановке в офисах и всей этой «чертовой политике», как будто они были единственными в комнате. И это все еще больше расстроило Лори.

Неужели отец не понимает, что это не просто друг Лори, с которым они вместе преподают? Что Эд его парень? Его парень-гей! Он хотел сказать: «Знаешь, папа, я позволяю ему трахать меня в задницу, и он также сосет мой член. Иногда мы сосем друг другу члены одновременно. Представляешь? »

Но нет. Отец знал, что Эд — его парень. Кэролайн позаботилась бы об этом. А значит, у отца никогда не было проблем с его ориентацией, как всегда тихо предполагал Лори.

Это была просто его мужественность — вернее, ее отсутствие.

— Итак, вы пришли в себя и решили, что будете работать на благо общества? — спросила Кэролайн, и прежде, чем Лори успел сказать ей «нет», Эд оторвался от Ала и, сияя, ответил за Лори:

— Да, это так, — сказал Эд. — Для начала, я думаю, что мы станцуем танго, но надеюсь уговорить Лори научить меня еще нескольким стилям.

— Мы? — повторила Кэролайн ледяным тоном.

Эд нахмурился, глядя на нее в замешательстве.

— Да, мы. Лори и я — на благотворительном вечере для Центра.

Оливер и Лори буквально вздрогнули в унисон, когда Кэролайн повторила:

— Для Центра?

Теперь Эд выглядел настороженным.

— Да. Мероприятие, которое Оливер и Лори организовывают для Центра. — Он взглянул на Оливера, потом на Лори. — Разве ты не об этом говоришь?

Кэролайн со стуком положила вилку на стол и повернулась к Лори.

— Ты выступаешь для этого Центра и не хочешь выступать для меня?

Лори гонял еду по тарелке, но вилку так и не выронил.

— Я думаю, ты должен сделать и то, и другое, Лоу, — предложил Эд, легонько подталкивая его локтем. — А какое мероприятие организовывает твоя мама? Оно похоже на наше?

Лори мог поклясться, что слышал звон падающего льда на пол вокруг стула матери.

— Я уверена, что Международный благотворительный вечер для детей — это совсем не то, что вы делаете для Центра.

Эд наклонился вперед, положив руки на стол, чтобы взглянуть через Лори на Кэролайн.

— Так как же нам заставить его согласиться на это, Кэролайн? Я все думаю, может быть, мне удастся уговорить его придумать что-нибудь со мной? Но я бы предпочел посмотреть, как Лори танцует сольный танец.

Оливер, сидевший напротив Лори, прикрыл рот салфеткой, чтобы скрыть улыбку, но его плечи затряслись от смеха. Кристофер откинулся на спинку стула, наслаждаясь происходящим. На другом конце стола Ал перестал резать ветчину и взглянул на Эда.

— Ты тоже танцуешь?

В его голосе явно слышалось разочарование.

Но Эд, казалось, не слышал его.

— О, ничего подобного. Господи, нет. Но мне очень нравятся бальные танцы. Я бы попробовал и другие, но не думаю, что у меня хватит на это способностей. Мне далеко до Лоу.

Его слова завладели вниманием Оливера.

— Если бы вы вдвоем выступили, было бы на что посмотреть. Я и не подозревал, что ты так далеко продвинулся. Решил, что это просто… — он быстро подмигнул Лори, — …флирт.

Эд усмехнулся.

— Ну, может быть, и это тоже. Но я думаю, что мы хороши. Я хочу, чтобы Лори участвовал со мной в конкурсе, но для этого потребуется некоторое время. А сейчас я просто хочу найти время и место, где мы могли бы покрасоваться.

— Эд, — прошипел Лори.

У него закружилась голова. Он был готов к сражению с матерью, но она пока волновала его меньше всего. Теперь же хотелось пойти к машине и укрыться там, пока все это не закончится.

— А может быть здесь? Сейчас? — предложил Кристофер. — Я бы с удовольствием посмотрел, как ты танцуешь.

— Ни за что! — воскликнула Кэролайн в тот же миг, что и Лори:

— Нет!

— По крайней мере, пока мы не съедим десерт, — сказал Оливер. — Альберт, Кэролайн сказала, что ты снова поменял свои инвестиции. Не хочешь дать несколько советов?

Отец Лори, смягчившись, снова став деловым человеком, принялся объяснять тонкости своего инвестиционного портфеля, и все остальные вернулись к еде. Вот только Лори не мог. Он был так зол, и ему было так… больно. И он не знал, почему. И это сводило его с ума.

Он почувствовал руку Эда на своем бедре, а потом и дыхание в ухе.

— Ты в бешенстве. Я что-то сделал не так?

Лори отрицательно покачал головой.

— Я в порядке, — сказал он неубедительно.

Эд ничего не ответил, но до конца трапезы продолжал держать руку на ноге Лори и успокаивающе поглаживать.

Однако, после ужина Оливер снова завел речь о танце, и, к удивлению Лори, на этот раз Эд возражал.

— Нет, давай оставим это на потом, — сказал он. — Если быть честным, место не совсем подходящее.

— Но я думал, что в доме есть студия! — поддразнил Кристофер. — Ладно вам. Теперь вы нас всех заинтриговали.

— Не могу. — Эд потер шею и виновато пожал плечами.

Лори тут же почувствовал себя ужасно, что не заметил состояния Эда.

— Я принесу тебе таблетки. Мы оставили их в машине?

Эд остановил его рукой.

— Все в порядке.

Лори посмотрел на него снизу вверх, готовый возразить, потому что если боль была настолько сильной, что Эд не мог танцевать, то значит, боль в шее была невыносимой. Но потом присмотрелся внимательней и понял, что Эд просто врал.

Ради него.

И по какой-то причине это осознание заставило Лори выйти из себя.

— Мы сделаем это, — сказал он. Когда Эд начал протестовать, он сжал его руку. — Эд прав. Люди должны видеть, насколько мы хороши.

Однако, он нервничал и всю дорогу до студии держал Эда за руку. Он не понимал, почему, собственно, пошел на это. Наверное подумал, что таким образом заставит своего отца посмотреть, как танцует его большой крепкий футболист. А может, возможно, это просто желание ткнуть пальцем в нос матери. Он был слишком напуган, чтобы хвастаться, но все равно чувствовал что-то подобное.

Однако, когда все расселись вдоль дальней стены, и они с Эдом вышли на танцпол, Лори понял, что по большей части был просто не в духе и хочет прямо сейчас потанцевать со своим партнером.

Он приготовился для танго и после шепотом сделанного Эду предложения просто отпустил все и последовал за ним. Он слышал вздохи зрителей — он настаивал на очень эффектном начале — но после этого замечал только музыку. Он чувствовал только биение своего сердца, тепло тела Эда, силу его объятий.

Все, что он осознавал — это танец.

Лори был рад, что наблюдали за происходящим только четыре человека. Когда он сгорел в огне скандала в Торонто, это было очень сильное и невероятное падение. Но в тот момент он осознавал, что сейчас даже небольшое падение разобьет его до конца. У него не осталось ни эгоизма, чтобы держаться и не упасть, ни мужества, ни злобы на весь мир и ни высокомерия, чтобы ослепить его. Не сейчас. Даже этот танец для родителей и Оливера с Кристофером казался слишком громким, слишком опасным, и страх давил на него с каждым движением.

Но с каждым шагом Эд был рядом, готовый поймать. Эд вел его, Эд нес наверх, и неважно, как быстро он поворачивал или крутился, Эд всегда приводил его домой.

Когда мелодия закончилась, воцарилась тишина, и Лори прижался к Эду, прильнувшему к нему. Оливер первым захлопал в ладоши, затем Кристофер и все остальные присоединились к нему.

— Потрясающе, — воскликнул он, и Лори осмелился взглянуть на всех.

Глаза у них были широко раскрыты. Все они были тронуты. Даже его мать.

Но вот стало ли ему от этого легче?

Остаток вечера прошел в подавленном настроении. Они немного поболтали за выпивкой, и Кэролайн даже поцеловала его в щеку, когда они с Эдом уходили домой. Но, несмотря на попытки Оливера вылечить их отношения, напряжение так и не спало. Лори больше не сердился конкретно на мать, просто был зол или, по меньшей мере, взволнован. Если уж на то пошло, ему стало еще хуже и непонятно, почему.

По дороге домой они почти не разговаривали, но на полпути Эд, наконец, вздохнул.

— Прости меня.

Лори удивленно посмотрел на него.

— За что?

Эд пожал плечами.

— Не знаю. Но мне кажется, что я сделал что-то не то.

— Ты ничего не сделал. — Лори уставился в окно. — Не следовало позволять Оливеру обманом заставлять меня приходить к родителям. Это на него я злюсь. Я так думаю.

Эд на мгновение замолчал.

— Наверное, я не понимаю, почему ты так злишься. Я имею в виду, да, твоя мама немного напряженная. Но она любит тебя. Я могу уверенно это сказать.

— Моему отцу, безусловно, ты очень понравился, — выпалил Лори, прежде чем смог сдержаться. Он поморщился и попытался отступить. — Прости. Это было неуместно.

— Так вот в чем дело? — догадался Эд. — Ты злишься, потому что я понравился твоему отцу? Но я ничего не понимаю. Это плохо?

— Я ему не нравлюсь. У него никогда не бывает для меня больше пары секунд, он меня стесняется. Но вот он слышит, что ты играешь в футбол, и уже не имеет значения, что ты гей. Ты — бог. И, как обычно, я — ничто. Просто разочарование семьи. — Лори откинул голову назад и закрыл глаза. — Забудь. Я веду себя нелепо. Я просто устал и хочу лечь спать.

Но Эд уже съезжал с дороги на обочину. Остановил машину, выключил зажигание и повернулся к Лори.

Лори оглянулся на проносящиеся мимо машины.

— Эд, мы не можем здесь останавливаться.

— Посмотри на меня, Лори.

В его голосе послышались странные нотки, и Лори немного испугавшись, повернулся. Когда он заколебался, Эд протянул руку и нежно взял его за подбородок. Напряженный взгляд заставил Лори замереть.

Говоря, Эд гладил его по щекам, не сводя с него глаз:

— Лори, для меня ты не разочарование. Только не для меня.

Эмоции нахлынули без предупреждения, и Лори попытался отвернуться.

— Все хорошо, — прошептал он, но голос его дрогнул.

Эд потянул его назад.

— Нет, — твердо сказал он, — слушай меня. Ты меня не разочаровываешь. Ни меня, ни Оливера. Я не могу говорить за твоих родителей. — Он тяжело вздохнул. — Я сожалею о твоих отношениях с отцом. Жаль, что я до этого не додумался. Извини. Но, Лори… черт, детка. — Он печально рассмеялся. — Лоу, Боже, ты даже не представляешь. Я совсем не в форме, чувствую себя большим тупицей, потому что тебе постоянно приходится обо мне заботиться.

Это заставило Лори поднять глаза.

— Но мне нравится заботиться о тебе.

Эд поцеловал его в лоб.

— Я знаю, детка. Я знаю. — Он еще немного помолчал, потом неохотно отстранился. — Ты прав. Мы не можем тут стоять.

Остаток пути они ехали молча, но все как-то изменилось. Лори все еще чувствовал себя взбудораженным, но уже не таким опустошенным.

Он ощутил себя более уверенным, когда открыл дверь в квартиру и увидел не только вещи Эда, но и свои собственные. «Мой дом», — подумал он, все еще пробуя эту идею. Лори только недавно перевез все вещи, но они, в основном, пока валялись то тут, то там, создавая беспорядок. И это реальность. Он жил здесь. С Эдом.

Лори сидел рядом с Эдом на собственном диване, пока они смотрели телевизор — Эда — попивая чай из собственной кружки. Он расслабился, когда Эд погладил его по боку, не обращая никакого внимания на действие на экране, он только вспоминал о танцах с Эдом в доме родителей.

Для меня ты не разочарование.

Когда той ночью он лег рядом с Эдом, свернувшись калачиком под одеялом — его собственным одеялом, на своих хороших чистых простынях — закрыл глаза и прижался лбом к груди Эда.

«Я никогда не хочу разочаровывать тебя, — подумал он, и тихое отчаяние сжало его горло. — Я хочу остаться здесь, вот так. Навсегда. Я не хочу просто заботиться о тебе. Я хочу, чтобы ты тоже заботился обо мне».

Это была не столько мольба, сколько откровение: маленькое, тихое и ужасное. Он глубоко вздохнул и с дрожью выдохнул, обхватив руками большое сильное тело рядом.

Эд обнял его в ответ и поцеловал в волосы.

— Ты в порядке, детка?

Лори кивнул.

«Пока я с тобой, — добавил он про себя, — я в порядке, пока я с тобой».

ГЛАВА 18

Seguir (сегир): следовать.

За неделю до благотворительного концерта в Центре Оливер пригласил Эда и Лори на ужин.

Для мероприятия все было готово. Сначала состоится банкет — в том же гимнастическом зале, где Лори проводит уроки аэробики. Еду и официантов безвозмездно предоставит ресторан «Сент-Пол». Пока волонтеры будут убирать закуски и расставлять стулья, Вики и Лори устроят присутствующим экскурсию по самому Центру и раздадут папки с — как называл Эд — пропагандой и с финансовыми нуждами Центра на данный момент и планами на будущее. Затем начнется часть программы, где выступит молодежь Центра и члены их семей, а также ученики Лори из обеих студий. И в завершении, за коктейлями к работе подключатся члены Совета, пытаясь заручиться пожертвованиями и спонсорами. Все было продумано. Все отлажено. Все, что нужно будет сделать, это приехать в субботу днем и последовать сценарию.

Ужин — как выразился Оливер — будет приурочен к первому успеху Лори как организатора.

— Я сделаю из тебя профессионального филантропа, — говорил Оливер, наливая Лори второй бокал вина, пока Кристофер заканчивал сервировать ужин. — Конечно, станет чуть проще, когда ты заработаешь немного денег, но для хорошего начала пока и этого достаточно.

— Теперь тебе осталось убедить его выступить соло, — крикнул Кристофер из кухни.

— Я работаю над этим, — ответил Эд из кабинета.

Оливер рассмеялся и, вздохнув, легонько похлопал Лори по спине. Затем наклонился ближе.

— У тебя прекрасный, прекрасный молодой человек, Лоуренс. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы позже затащить вас в свое джакузи.

— Оливер! — воскликнул Лори, не обращая внимания на то, что его голос звучал как у изумленной девственницы.

— Да ладно тебе. Я не говорю о групповушке. Но я не прочь увидеть прекрасное тело твоего партнера, освещенное подсветкой и блестящее от горячей пенистой воды.

Лори сделал еще один глоток вина и отправился искать утешения у Эда.

— Милое местечко, — восхитился Эд, когда Лори бочком привалился к нему.

— Оливер хочет увидеть тебя голым, — пожаловался Лори.

Эд рассмеялся.

— Да, ладно, такого я не предвидел.

— Он хочет, чтобы мы потом расслабились с ними в джакузи. — Лори глотнул еще. — Оливер всегда хотел увидеть меня раскрепощенным. Наверное, он думает, что сегодня как никогда близок к цели.

— Ну, я, конечно, не буду возражать. — Эд обхватил ладонями зад Лори и поцеловал в щеку.

Когда готовил Кристофер, ужин всегда выходил изысканным. Он был вегетарианцем, но, как и обещал, «никто из вас не вспомнит про мясо». Перекусив вегетарианским тапенадом, они продолжили салатом «Капрезе» и фокаччей с розмарином, а затем лазаньей по-флорентийски. На десерт были свежие ягоды под сладкими сливками и немного ледяного вина. К тому времени, как закончился ужин, Лори был сыт, счастлив и даже слегка навеселе. Он принял протянутый Оливером стакан портвейна, но нахмурился, заметив, что Эд отказался. И когда прокрутил вечер в памяти, понял, что Эд весь вечер ничего не пил — во всяком случае, алкогольное.

— Мне уже сегодня пришлось принять две таблетки викодина, — признался Эд, когда Лори спросил его об этом.

Две? Было адски тяжело заставить Эда принять одну таблетку, но две? У него не кружилась голова, и он не казался пьяным — просто слегка рассеянным. Значит, в последнее время Эд принимал достаточно лекарств, чтобы выработать терпимость. Значит, было больно. И Эд ничего не сказал. Лори поставил бокал на стол и сурово посмотрел на Эда.

— Все в порядке, — мрачно сказал Эд. — Я имею в виду, конечно, не все. Завтра у меня назначена встреча с массажистом, а послезавтра — физиотерапия. Впрочем, это ерунда.

— Нам стоит меньше репетировать, — сказал Лори. — И ты должен был мне сказать.

Эд кивнул.

— До сегодняшнего дня я не был уверен, что есть проблема, и у меня действительно не было времени понять, что боль вернулась. — Он сжал руку Лори. — Со мной все будет в порядке. Просто расслабься и наслаждайся вечером.

Он притянул Лори к себе и обнял за плечи, давая понять, что обсуждение закончено, а сам вернулся к разговору с Оливером. Кристофер и Оливер сидели вдвоем на диване напротив почти в такой же позе что и они, за исключением того, что Кристофер не так сильно прижимался к Оливеру, и объятия Оливера были намного слабее. Плавая в алкогольном тумане, Лори наблюдал, как они лениво поглаживают друг друга, сознавая, что они с Эдом делают почти то же самое.

Будем ли мы такими же в их возрасте? Лори хотелось верить, что да. Он надеялся, что они будут даже круче. Ему хотелось верить, что они пробудут вместе так же долго. Он позволил своим мыслям поплыть вперед, представляя себе дикие и безумные вещи, как совместные дети, ипотека и отпуск. А еще представил себе украшенную рождественскую елку, каждое украшение на которой будет иметь свою историю: как и когда выбирали, где покупали.

Лори пытался представить свое профессиональное будущее, пытался увидеть себя снова на сцене, но, честно говоря, не смог увидеть ясно. Он хотел быть с Эдом. И так и получилось. Если работа поможет сделать это будущее более безопасным, он сделает это. Если ему придется открыть еще одну студию, он сделает и это тоже. После пяти месяцев попыток организовать идеальный концерт для Центра, после тогокак увидел, как мало он может сделать в одиночку; после того, как понял, что Оливер прав, и важно иметь сильную поддержку — впервые признал, что Центр может потерпеть неудачу, но сам-то он будет в порядке. Эта мечта стоит всех усилий. Это был способ попытаться найти безопасное место, где можно сохранить свое счастье.

Настоящая безопасность была здесь, в объятиях Эда. В будущем они будут вместе. В любви, которую они испытывают друг к другу.

В человеке, которого он нашел в себе, полюбив Эда.

Эд рукой скользнул вниз по спине и теперь поглаживал бедро, время от времени скользя по ягодице. Кристофер принял зеркальную позу, и рука Оливера делала с ним то же самое, что Эд — Лори. Через некоторое время Лори заметил, что Оливер копировал действия Эда со своим партнером. Вскоре и сам Оливер спровоцировал движение, которое воспроизвел Эд. Погладил поперек бедра. Вверх по руке. Обхватил зад ладонями. Коварно скользнул ближе к паху. Лори не мог отвечать за Кристофера, но для него самого такая забава была интересна.

Они играли в какую-то игру. О, Эд и Оливер все еще лениво болтали о работе, о Центре, о футболе, что было прекрасной подсказкой, потому что, если бы Оливер смог назвать хотя бы три позиции в игре, Лори «съел бы его тапки». Но пока они общались, оба поглаживали и дразнили своих партнеров, возбуждая их, возбуждая себя, и в конечном счете каждый возбуждал другого.

Лори не был уверен, что готов к такому. И не был уверен, что когда-нибудь будет готов. Хотя должен признать, что происходящее было восхитительно порочно, когда Эд гладил его перед Оливером, давая понять, что это означает. А это означало, что Оливер действительно подзадоривал Лори. Оливер, который любил дразнить Лори. Оливер, который никогда не отказывал в помощи, даже когда Лори об этом не просил. Оливер, который не хотел видеть его таким напряженным и несчастным.

Он встретился взглядом с Кристофером, чьи веки отяжелели, но при этом он был воплощением пресыщенной чувственности. Они незаметно улыбнулись друг другу. Кристофер скользнул рукой по бедру Оливера. Лори, немного поколебавшись, сделал то же самое. Кристофер слегка уткнулся носом в грудь Оливера. И Лори тоже.

Кристофер поднял голову и посмотрел на Оливера, который наклонился и погладил его по подбородку. Лори скопировал движение Кристофера, а Эд — Оливера.

Лори знал, что это произойдет, но в то же время не понимал, кто из них вел, а кто следовал, но следующее, что он осознал — губы Эда накрыли его.

Не глядя, что делает Кристофер, Лори приоткрыл рот и принял поцелуй своего возлюбленного.

Одна его часть была в панике. Она хотела уйти, а другая, более настойчивая часть — поблагодарить хозяев за чудесный вечер, вернуться домой и закончить наедине. Но она — эта часть — ничего подобного не сделала. Она устала от вечных выступлений в темноте. Да, это немного отличалось от танцев. Впрочем, ненамного. Танец был в десять раз более интимным и открытым, чем этот поцелуй, особенно когда инициатором выступал он сам. Тем более сейчас.

Эд оторвался от губ Лори и начал спускаться поцелуями по его шее. Быстрый взгляд через комнату, и Лори заметил, что Кристофер и Оливер остановились и теперь с интересом наблюдают за ними. Смотрят, как Эд целует и гладит его. Наблюдают за устроенным шоу двух молодых любовников, целующихся в их гостиной. Лори направил пристальный взгляд на Оливера и увидел молчаливый призыв старого друга отпустить себя. Перестать беспокоиться о том, что могут подумать другие люди. Позволить себе наслаждаться и получать удовольствие.

Быть может, он и не считал всего этого в точности. Но он так думал. И именно это он и сделал.

Лори закрыл глаза и повернулся в объятиях Эда, открывая губы для еще одного глубокого пьянящего поцелуя, позволяя Эду испробовать на них вкус вина. Он открыл свое тело, позволив руке Эда скользнуть вниз по груди, играя с пуговицами. Он, не колеблясь, позволил своему любовнику провести рукой по молнии брюк, дразня, не расстегивая. Позволил обхватить через ткань свой твердый и готовый член.

Лори раздвинул ноги пошире и сильнее прижался бедрами к руке Эда.

Эд расстегнул ширинку и легко погладил член возлюбленного через трусы. Другая его рука лежала на груди Лори, поверх ткани подразнивая сосок. И все это время он терзал рот Лори, погружаясь глубоко языком, посасывая губы и демонстрируя любовь, которой он в конечном счете займется сначала со ртом, а потом и со всем телом любовника. И Лори позволил ему это, где-то на периферии сознания замечая, как Оливер и Кристофер наблюдают за ними. Дрожь нарастала внутри него — внутри них всех. Но он так и не достиг вершины. Лори уплывал все дальше и дальше, пока не перестал понимать, где находится. И конечно, ему было все равно, что с ним будет.

Откуда-то издалека он услышал, как Оливер сказал хриплым голосом:

— Давайте перейдем на веранду.

Все еще наполовину погруженный в негу и наполовину одетый, Лори еле встал и, взяв Эда за руку, направился к раздвижным дверям. На какое-то мгновение вспыхнула паника, но он был так расслаблен, так опустошен и спокоен, что у паники не осталось шансов. Да, было немного страшно. Но Эд был рядом. И в этот момент все остальное потеряло значение.

Оливер и Кристофер превратили свою веранду в еще одну комнату; с крышей, ковровым покрытием и мебелью, лучше, чем у многих людей в гостиных. Три стены были до половины закрыты ширмой, а в дальнем углу на деревянной основе стояла большая гидромассажная ванна. Над ней висели фонарики и отбрасывали мягкий желтый свет на воду. Прозрачная занавеска была откинута и сдвинута в сторону, словно безмолвно приглашая насладиться водными процедурами. Воздух тут был прохладным, но от воды шел пар, и подсветка на дне бликовала вместе с волнами, маня к себе.

Нервы были на пределе. Все начали раздеваться, намекая, что Лори тоже должен последовать общему примеру. Он снова посмотрел на джакузи, которое, хотя и было огромным, вдруг показалось маленьким. Вместе? Голые? Там, внутри?

«Я не говорю о групповушке», — поддразнил его ранее Оливер. Но теперь эти слова казались спасательным кругом. Лори, возможно, и мог насладиться горячим джакузи голышом будучи немного пьяным, но совершенно уверен, что никогда не сможет заниматься менажем. И уж точно не с Оливером.

Теплая рука Эда скользнула по его плечу.

— Ты в порядке, детка? — Помассировал плечи. — Хочешь домой?

Да. Да, да…

— Нет.

Он разделся. Последовал за Эдом в воду, стараясь не смотреть на полуобнаженного Оливера и не замечать полностью раздетого Кристофера. Он видел только Эда. Тот выглядел замечательно. Красивый. Такой сильный, такой… такой Эд. Забравшись на выступ джакузи, Эд прикрыл член и спустился вниз. Потом погрузился в воду по грудь, и когда вынырнул… Что ж — Оливер был прав. Эд, голый, мокрый и блестящий под фонариками, был настоящей усладой для глаз.

Эд улыбнулся, все еще сияя, и протянул руку Лори. Тот последовал за ним, с благодарностью погрузился в воду и позволил Эду подтянуть его к себе.

Эд лениво поглаживал Лори, пока они смотрели, как другая пара забирается в джакузи. Лори понимал, что Оливер пялился на него, поэтому тоже вонзил свой взгляд в Оливера. Этот мужчина выглядел достойно для своего возраста, но был не так хорошо сложен, как Эд. Кристофер голышом казался почти хрупким, но в нем чувствовалась элегантность, придающая ему собственную утонченную красоту. Эта пара притягивала к себе взгляд как магнит. Лори рассмотрел их обрезанные члены. Толстый ствол Оливера был наполовину эрегирован. Член Кристофера был длиннее и тоньше и выглядел так, будто не очень любил холод. Кристофер поспешил в воду, но как только Оливер забрался внутрь и устроился у бортика, прильнул к своему любовнику.

Снова фоном возобновились разговоры. Эд и Оливер опять прикасались к своим партнерам, и на этот раз те не пытались скрыть, что их трогают. Под водой Эд закинул ногу Лори на свою, и они стали поглаживать члены друг друга. Было что-то освобождающее в воде, нечто восхитительное и порочное находиться полностью в обнаженном виде рядом с другими мужчинами. Это напомнило Лори истории о саунах в семидесятые годы, хотя мужчины посещали их совсем не затем, чтобы принимать водные процедуры. Но если честно, возможно, там действительно были сауны. Но кто знает правду.

Может быть, именно поэтому, несмотря на смутное ощущение странности происходящего, Лори нравилось. Все эти годы, все это время он был таким прилежным. Даже в Нью-Йорке он не сбился с правильного пути. У него были романы, но и те сопряженные с трудностями. И единственный раз, когда он попытался отпустить ситуацию и пуститься во все тяжкие с Полом, все закончилось катастрофой.

Но годы еще большего самоограничения не сделали его счастливым.

Интересно, а счастлив ли он сейчас? Счастлив, когда Эд усадил его к себе на колени и скользнул своей эрекцией под его зад, щекоча яйца? Счастлив, наблюдая, как сильные руки Оливера ловко удерживают Кристофера верхом на себе, как Кристофер судорожно дышит, заставляя кровь Лори гудеть при этом зрелище? Счастлив, когда Эд начал гладить его тело и член?

«Счастье не имеет значения», — настаивало его либидо в попытках вытеснить мысли. Но Лори сопротивлялся. Здесь было что-то важное, и он был полон решимости понять, что именно. С тех пор, как он познакомился с Эдом, его жизнь во многом изменилась. Он подумал об обвинении Мэгги, что «все это из-за Эда». И все же, разве не он был волонтером в Центре? Разве он не сказал Вики «да», потому что так устал от своей жизни, что почти все новое стоило того, чтобы ухватиться за него? Разве он не пошел на первое свое занятие нервным и испуганным и все же отчаянным, таким отчаянным, желая заставить что-то, что угодно работать, найти хотя бы кусочек счастья и смысла. Где-нибудь, где угодно…

Танцы с Эдом, переезд к нему, отказ от собственной студии, по сути, волонтерство в Центре — это снова Торонто, не так ли? Все это. Эта мысль ужаснула Лори, заставила почувствовать, что он обречен на еще одно падение. Но потом вспомнил, каким одиноким был до и после Торонто, каким опустошенным чувствовал себя, когда не прыгал в пропасть.

Значит, это был его выбор? Пустота или мимолетная свобода перед тем, как разбиться и сгореть?

Он задрожал, и Эд уткнулся носом в его шею, руки замерли внизу.

— Ты хочешь уйти?

Волной нахлынули примитивные эмоции и одновременно слишком сложные, не поддающиеся описанию чувства, и Лори закрыл глаза. Он чувствовал, как Эд обнимает его, ощущал его тепло, его силу и его любовь. И это поразило Лори, затопило, даже когда он понял, в чем была разница. Эд. Разница была в Эде. Да, у него оставался выбор — сдержаться или попытаться взлететь. И выбор между завянуть или сгореть.

За исключением тех случаев, когда о нем заботились. За исключением тех случаев, когда Эд был рядом, чтобы поддержать, подбодрить и поймать его. За исключением тех случаев, когда Эд был рядом, чтобы собрать осколки и побудить его снова собраться в единое целое. Это все еще была работа Лори, прыжок Лори. И ему придется сделать это с Эдом или без него.

Лежа голым в темноте в джакузи Оливера, дрожа в объятиях любящих рук Эда, Лори молча поклялся работать так усердно, как только сможет, чтобы быть уверенным, что с этого дня он будет прыгать в пропасть вместе с Эдом.

— Лори? — снова позвал Эд.

Лори наклонил голову к Эду и поцеловал. Он целовался долго, крепко и глубоко. Когда Эд застонал, Лори вцепился ему в руку, но продолжил целовать, целовать со всей благодарностью, любовью, отчаянием и решимостью, которые были в нем, смешивая все сразу и швыряя этим эмоциональным коктейлем в Эда. Эд вцепился в него, возбужденный, нетерпеливый, подпитывая Лори своей собственной волной эмоций. А потом Лори вскарабкался на него, и они толкались навстречу, горячие, твердые и скользкие в воде, пытаясь забраться друг в друга, пытаясь проникнуть внутрь…

Оргазм настиг Лори неожиданно и, вздрогнув, он закричал, а вслед за ним кончил и Эд. А потом, по законам физики, на поверхности воды появилось их семя.

Оно всплывало постепенно, маленькими белыми каплями, сливаясь друг с другом и постепенно растворяясь в воде и пене. Когда они коснулись груди, Лори заметил, что несколько капель все еще были в некотором роде нетронутыми. Взглянув на тяжело дышащего Эда, он увидел белесые сгустки, запутавшиеся в волосках его груди.

— Вот дерьмо, — прошептал Лори.

Пена, смешанная со спермой, продолжала приближаться. Боже, это был огромный, огромный беспорядок. И это в горячей ванне Оливера.

К этому моменту, судя по траектории движения, пена вероятно, была уже на Оливере. Лори вздрогнул, покраснел и снова уселся рядом с Эдом.

— Извини, — сказал он.

— Меня это не беспокоит. — Эд поцеловал его. — Я же говорил тебе. Мне нравится твой беспорядок.

Кристофер, однако, выглядел чуть недовольным.

— Это так трудно убрать, — пробормотал он, но Оливер схватил его за подбородок и крепко поцеловал.

— Но поскольку мы и так собирались почистить джакузи… — сказал он и оставил мысль незаконченной, по крайней мере, словами.

Оливеру и Кристоферу потребовалось немного больше времени, чем Эду и Лори, чтобы получить освобождение. Они наблюдали, как мужчины постарше меняют положение и путаются, хватая, толкая и находя лучшие позиции. В итоге Лори был почти уверен, что под водой Оливер трахает Кристофера или что-то очень близкое к тому. Он смотрел, как вздымаются и перекатываются мышцы спины Кристофера. Все это время Эд обнимал Лори, скользя по его коже руками.

Когда Кристофер кончил, он буквально «воспарил» над водой, а затем опустился, содрогаясь в объятиях Оливера. Оливер кончал, хватаясь и брыкаясь, а после обмяк, откинувшись о бортик. Глядя, как мужчины крепко прижимаются друг к другу, Лори снова подумал о взлетах и падениях, об играх в прятки с жизнью и позволении той жечь тебя дотла, о том, как все становится иначе, если тебя кто-то ловит. И когда вокруг него заколыхалось еще больше пузырьков, смешанных со спермой, Лори расслабился в этом беспорядке и укрылся в объятиях Эда.

***

Они репетировали танец уже три месяца.

Несмотря на настойчивые заверения Эда, что в этом нет необходимости, Лори несколько раз сопровождал его на сеансы физиотерапии и подробно расспрашивал Тима, какие движения допустимы, а какие — нет. Поначалу Эд ворчал, но, слушая, как Лори на пару с врачом засыпают его вопросами, как марионетку двигают его тело и обсуждают физиологию, вес и давление — в итоге узнал о своей травме больше, чем раньше. Наконец-то он понял, почему испытывает такую сильную боль и при этом до определенного момента продолжает функционировать, почему может нести любую тяжесть, но не поднимать ее, почему его травма до сих пор слишком уязвима. Он также разобрался в некоторых странных болях в руке, и почему так много упражнений Тима были направлены на укрепление верхней части спины.

Эд с ангельским терпением, очень аккуратно относился к травме. Каждый вечер после усердных репетиций с Лори прикладывал лед. Иногда обнаруживал, что, если перед тренировкой использовать аппарат электрической стимуляции, то двигаться проще. Поэтому запасся дополнительными электродами и давал мышцам на шее и на плече хороший разогрев, прежде чем они начинали работать.

Эд обнаружил несколько забавных вещей, что можно сделать с зажимами, заказанными вместе с мягкими подкладками в интернете, но это уже совсем другая история.

В итоге Эд затрачивал очень-очень много сил, занимаясь и заботясь о себе. А за неделю до концерта, когда все уже казалось более реальным и настоящим, стал более упорным. Он почти не отдыхал. Готовясь к выступлению, переложил на Дуона большую часть своих обязанностей. Однажды, пока все работали, он поднялся наверх, чтобы поболтать с Вики, как всегда углубленной в свои бухгалтерские книги.

— Знаешь, — сказал Эд, усаживаясь в кресло у ее стола, — ты могла бы подождать до начала благотворительного вечера. Может быть, все изменится.

Вики поморщилась и потерла щеку.

— Да, но я все еще думаю, что, если мне удастся где-то сэкономить, то ничья помощь не понадобится.

— Я думал, Совет директоров все одобрил.

— Да, — призналась Вики, — нам придется принять помощь извне. А я клялась никогда не допустить подобного. Я знаю, что это Лори и понимаю, что он никогда не предаст нас, не специально, но… — она вздохнула. — Ну, я ненавижу все это. И все. Ненавижу, что мы нуждаемся в этих деньгах.

Эд печально улыбнулся.

— Понимаю.

Он действительно понимал сложившуюся ситуацию, потому что несмотря на то, что Лори заботился о нем, сам старался быть как можно более независимым. И когда его сбережения начали иссякать, а новая работа так и не появилась, Эд направил свой запал на травму, чтобы хотя бы она не мешала ему.

Боже, теперь он стал образцовым пациентом Тима. Он принимал лекарства и делал упражнения на растяжку. Посещал массажиста три раза в неделю. Ходил в бассейн каждый день. И когда время неумолимо приближалось к их благотворительному вечеру, стал еще упорнее. Накануне прекратил всякую деятельность и лежал в постели столько, сколько мог, даже пропустив последнюю генеральную репетицию. Он не хотел, чтобы что-то пошло не так.

Лори заметил это и забеспокоился.

— С тобой все в порядке? Ты в порядке?

— Просто хочу отдохнуть как следует, — сказал он. — Так что все по плану.

Это был хороший план. Надежный план. Вот почему было так чертовски несправедливо, когда наступил день «Х», и Эд проснулся от острой пронзительной боли.

Для этого не было никакой причины, совсем никакой. Он все сделал правильно: занимался шеей как одержимый и все еще продолжал заниматься. Эд пытался убедить себя, что это случайность, что он может справиться. Он принял убойную дозу обезболивающих. Но эффекта почти не ощутил. Использовал холодные компрессы. Горячие компрессы. Менял их по очереди в течение часа несколько раз. Ничего не помогало.

Тогда Эд попытался не обращать на боль внимания. Помогая Лори, он пытался делать вид, что все в порядке, пытался вести себя как солдат, сражаясь с приступом боли, сидя рядом во время торопливого и нервного завтрака. Лори превратился в сплошной комок нервов, и Эд попытался отогнать свою боль и успокоить его.

В шесть вечера гости начали прибывать в Центр. Эд находился за кулисами вместе с другими выступающими, все еще плавая в отрицании. Даже викодин не смог справиться с болью. Боль пронеслась по его мозгу, прорезала сознание. И он понял то, что знал, честно говоря, с тех пор как проснулся.

Сегодня он не сможет танцевать.

Несколько секунд Эд стоял неподвижно, а вокруг него грохотал хаос приготовлений, смешиваясь с туманом боли. Отрицание, отказ, за которые он цеплялся весь день; решимость, что он сможет, что эта боль не станет больше его, что она не заберет его жизнь. И пока он стоял, наблюдая за здоровыми телами, кружащимися вокруг, его фасад треснул. Правда, от которой он уклонялся почти два года, вернулась «домой».

Боль не пыталась лишить его жизни. Боль и была его жизнью.

Это был нелепый момент для скорби. Момент примирения с болью должен был произойти иначе, не за кулисами на торжественном мероприятии. Не окруженным семьей, друзьями, членами района и детьми, которые смотрели на него как на бога. Это был не публичный момент, а момент для темноты. Это должен быть момент посреди ночи, в одиночестве в коконе одеяла. Момент для ванны или душа, или для тишины удобного кресла в гостиной с телевизором на заднем плане. Но Эд бежал от этих моментов. Когда боль пыталась заговорить с ним, он убежал, захлопнув все двери, заткнув уши пальцами, и пел. Он даже создал ложное чувство принятия. Он сказал себе, что с ним все в порядке.

Хотя Эд задавался вопросом, был ли когда-нибудь действительно золотой момент перехода. Задавался вопросом, а тяжесть тянула его дальше вниз. Если жизненный путь с болью просто находил все больше и больше слоев принятия, то он никогда не найдет дно. А дно имеет разные уровни, и что независимо от того, насколько хорошо он пытался быть нормальным, все же погружался в яму.

Эду хотелось кричать. Хотелось кричать, хотелось, чтобы все эти счастливые люди перестали быть такими бессовестно счастливыми и попытаться заставить их почувствовать, дать им знать, показать, как чертовски несправедливо… Ведь это был его день, его большой день с Лори, и теперь он должен отказаться. Эд хотел показать, как им повезло, чтобы они тоже почувствовали это.

Он хотел, чтобы все исчезло. Хотел вернуться к своей прежней жизни, к той жизни, где он мог поднять Лори над головой, не думая ни о чем. Ему не нужна была жизнь, в которой он был настолько слаб и нестабилен, что не мог танцевать с Лори на своем первом и важном концерте.

Ему хотелось закричать, что это несправедливо, воззвать к Богу, к кому угодно и к чему угодно, сказать, что он не заслуживает такого, потребовать пересчета голосов, возврата денег — заставить кого-то признать, что да, это была ошибка.

Но все не так. Это не наказание. Это не подарок. Просто так случилось. Его боль была его жизнью. Это была не вся его жизнь, не всегда. Но сегодня, несмотря на все его усилия не допустить этого, ему предстояло ее испытать. Это словно дождь во время пикника. Когда из-за метели остаешься дома. Как град, который снес крышу твоего дома.

Именно эта боль не позволит ему сегодня танцевать с Лори. Дело было не в справедливости, не в том, насколько он был хорош или плох — в жизни или в чем-то другом.

Просто так было.

Принятие, печальное и горько-сладкое и в то же время странно успокаивающее, окутало его. Но он ощутил себя тяжелым. Громоздким, уставшим и печальным.

Его печаль заметили, и Эд почувствовал на себе чужие руки, почувствовал, как чьи-то пальцы смахивают его слезы — мама — и почувствовал руку Лори еще до того, как увидел и ощутил его беспокойство.

Чувствовал его любовь.

Он сжал его руку.

— Я сожалею, — сказал он заплетающимся языком.

Лори поцеловал его и притянул к себе.

— Все в порядке. Все будет хорошо.

«Да», — подумал Эд, пряча лицо в рубашку Лори. Нет, еще не все в порядке. Прямо сейчас, честно говоря, все совершенно плохо.

Но с Лори, с Лори с ним рядом здесь и сейчас, в конце концов, так и будет.

ГЛАВА 19

Enganche (соединение): ведомый танцор оборачивает ногу вокруг ноги ведущего танцора; ведущий танцор поддерживает ведомого путем оказания поддержки.

Лори сопровождал Эда в отделение неотложной помощи.

Аннет суетилась, причитая, что не уверена в необходимости ехать в больницу. Но то, что Эд не спорил с ним, напугал Лори до смерти — он в любом случае собирался поехать с Эдом. Как он и подозревал, ничего серьезного не случилось. С шеей Эда все было в порядке — во всяком случае, ничего нового. Врачи дали ему несколько более сильных обезболивающих и стероид, чтобы спал отек и отправили домой.

В итоге Лори пропустил все мероприятие. Когда они с Эдом уехали, к банкету даже не приступили, и, честно говоря, Лори уходя даже не оглянулся. Он предположил, что сам концерт отменят, а Вики возьмет руководство приемом на себя. Он понятия не имел, как все прошло, пока на следующий день Вики с Оливером не пришли навестить его.

— Это был огромный успех, — сказала Вики, сияя. — И выступление было замечательным. Возможно, не так шикарно, как если бы ты присутствовал — речь была не та, и с музыкальным сопровождением произошли заминки — но думаю, что в конце концов, в этом было свое очарование. — Она судорожно вздохнула. — И ты был прав. Спонсоры замечательные. Мне на самом деле они понравились.

— Это был настоящий успех, — согласился Оливер. — Без излишних усилий, забавная неуклюжесть привела к столь необходимому финансированию Центра. Это смело все стены между общиной и спонсорами: последние смогли увидеть то, что нужно. И, благодаря вашей с Вики работе в организации мероприятия, они поверили, что должны стать недостающим элементом. А по окончании, многие покидали Центр с теплотой в сердце и с позитивным настроем, будто в кои-то веки действительно что-то смогли изменить. — Он улыбнулся. — А дети были просто невероятными. Они вышли на сцену со словами: «Это для Лори и Эда», — и выложились по полной. Зрители были очарованы.

Улыбка Лори получилась вялой.

— Хорошо.

Вики оглянулась на спальню.

— Как он там?

— Уже лучше, — ответил Лори.

Оливер сжал его плечо.

— Передай ему наши наилучшие пожелания.

Эд проснулся в тот день поздно. Они пообедали с его матерью, и он даже улыбнулся несколько раз. Но все же он еще чувствовал себя усталым и одурманенным и вскоре снова заснул. В том же духе продолжалось еще неделю.

Для Лори же недели после благотворительного вечера в Центре пролетели, как в тумане. Он продолжал работать в Центре и каждый день возвращался домой к Эду. И Эд, хотя и выдохся, уже не был таким подавленным, как раньше, но все еще казался отстраненным. Лори не покидало ощущение, что в Эде что-то сломалось. Мысль, что на этот раз он будет не в силах что-то изменить и исправить, приводила в ужас. Центр Вики был спасен, да. И у него появилась новая студия, и все наконец-то пошло хорошо.

Но все это было бесполезно. Все, что Лори было нужно — это Эд. Здоровый, счастливый, жизнерадостный. Прежний Эд. Лори отдал бы все, что у него есть, лишь бы вернуть Эда.

Однажды он пришел домой из студии, а Эд с серьезным видом сидел в кресле.

— Привет, — поздоровался он с грустной нервной улыбкой на губах. — Я жду тебя. Нам нужно поговорить.

«Все кончено», — мрачно подумал Лори, и его сумка упала на пол, как набитая свинцом.

— Хорошо, — сказал он вмиг охрипшим голосом.

Эд указал на диван рядом.

— Подойди и сядь.

Лори так и сделал, двигаясь как робот словно сквозь туман. «Я не хочу, чтобы все закончилось. Я не хочу, чтобы это кончалось, Эд! »

Лори прочистил горло.

— Как ты себя чувствуешь?

Эд пожал плечами.

— Хорошо. — Он помолчал. — По правде говоря, я уже всю неделю чувствовал себя хорошо. — Он поморщился. — Жаль, что это не произошло несколько суббот назад, но что поделаешь.

Лори удивленно отшатнулся.

— Тебе не было больно всю эту неделю? Но…

Почему ты бросаешь меня?

Эд молчал с полминуты. Наконец, протянул руку и печально погладил ладонь Лори.

— В последнее время я очень много думал. И разговаривал с Линнет и с Тимом. Я подал заявление на инвалидность и несколько дней назад начал принимать антидепрессанты. На самом деле, примерно в то время, когда боль отступила. Именно поэтому я чувствую себя лучше. И думаю, что мне нужна была эта депрессия, потому что с тех пор я чувствую себя намного лучше. Оглядываясь на прошедшие месяцы, понимаю… — он вздохнул и покачал головой. — Ну, я понимаю, что действительно облажался.

У Лори закружилась голова. Ты ему не нужен. Вот что он понял. Паника пыталась задушить его, но Лори не дал ей одержать верх.

— Ты не облажался, — быстро сказал он. — Ты в порядке. Ты так много работал, Эд. Пожалуйста, позволь мне стараться еще больше! Пожалуйста, не уходи!

Эд покачал головой.

— Мне уже давно следовало начать принимать это лекарство. Но я все отрицал. Я хотел того, чего не мог иметь.

Нет! Лори хотелось закричать.

— Но ты можешь иметь это все! — воскликнул он в отчаянии. — Мы можем…

Эд поднял руку и строго сказал:

— Нет, Лоу. Я знаю, что ты хочешь мне добра, но в этом-то все и дело. Я должен принять… я принимаю… что я не получу свое старое тело обратно. Что мое новое тело может стать еще хуже. Думаю, именно этим я и занимаюсь последние несколько недель. Я оплакиваю тот факт, что все изменилось. Скорблю о том, что я не тот человек, каким хочу быть.

— Мне нравится тот, кто ты есть, — горячо воскликнул Лори.

Эд улыбнулся, наклонился и поцеловал его.

— Я знаю. И я люблю тебя за это. Но я должен это сделать. И я, вероятно, еще не закончил с принятием. Это займет какое-то время.

— Но я не хочу потерять тебя! — горячо воскликнул Лори, не в силах больше сдерживаться.

Эд моргнул и отстранился.

— Что?

Паника полностью овладела Лори, и он бросился вперед.

— Ты говоришь так, будто твоя жизнь кончена, но это не так! Ты можешь сделать так много! А Тим сказал, что ты можешь стать сильнее! Не сдавайся, Эд!

— Это не значит сдаваться. — Тон Эда стал резким. — Это реализм. Не спорь с этим, Лори. Ты должен понять. Я не говорю, что закончил попытки укрепить себя или что собираюсь провести остаток жизни на этом диване. Нисколько. Но то, с чем я покончил — это ожидание, когда дела пойдут лучше. Мне надоело ждать, пока пройдет вся боль. Я больше не буду жить в страхе.

— Но… — На этот раз Лори оборвал себя, слишком боясь, что заплачет, если продолжит. Он даже не знал, о чем теперь просить.

Эд продолжил, все такой же спокойный и невозмутимый.

— На этой неделе у Тима появилась новая идея. Он думает, что у меня развивается что-то вроде фибромиалгии, хотя и говорит, что это слишком упрощенно. Но это как-то связано с нервами. Физически с моей шеей все в порядке, кроме того, что уже известно. Но нервы дают осечку, воспринимая любые ощущения, как боль. Чем больше я пытаюсь их успокоить, тем больше они шалят. Мне так сильно захотелось выступить, что я зациклился на этом и дошел до предела, и мои нервы не выдержали. Это объясняет, почему обезболивающие на самом деле не подействовали, как и стероиды, но все же в воскресенье я был в полном порядке. Мы с Тимом все еще работаем над теорией, и у него есть какая-то странная техника осознания тела, которую мне показывает. — Эд пожал плечами. — Но правда в том, что он может ошибаться. И я думаю, что наконец-то понял, что мне нужно со всем этим делать. Мне нужно примириться с этим. В какие-то дни я приму мое состояние, а в другие — возненавижу. Иногда это будет вставать на пути. Это плохо. Но иногда это не будет происходить. Оно просто есть. А это, Лоу, и есть моя жизнь. — Эд сел напротив Лори и взял его за руки. — Тебе тоже нужно это понять. Ты тоже должен принять это, если хочешь быть со мной. Теперь это я.

В Лори боролось смятение с надеждой.

— Конечно, я принимаю тебя! — Лори выстрелил в ответ. — Ты думаешь, я брошу тебя, потому что ты болен?

Эд улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать его в лоб.

— Нет. Но ты должен принять меня таким. Это, вероятно, займет некоторое время у нас обоих. И тебе, возможно, тоже придется скорбеть. И ты прав — все может наладиться. Но я не хочу, чтобы между нами что-то переменилось, если изменения с моим телом будут продолжаться.

Лори почувствовал, как сжалось горло.

— Что… что тебе нужно? — Он вцепился в руки Эда. — Как тебе будет угодно? Я сделаю, дам тебе все, что ты захочешь, Эд. Я просто хочу быть с тобой.

— Ты должен пообещать, — ответил Эд, все еще держа Лори за руки.

Лори сморгнул горячие слезы, которые грозили пролиться наружу.

— Конечно, обещаю!

— Мне нужно более твердое обещание, — настаивал Эд и убрал правую руку.

Лори сердито посмотрел на него.

— Эд, я обещаю, — воскликнул он, а затем увидел, как тот полез в карман спортивных штанов, вытащил маленькую темную коробочку, и весь его мир стремительно полетел в тарарам.

— Ты дашь такое обещание? — Эд открыл коробочку и достал пару тонких серебряных обручальных колец. — Ты станешь моим мужем, Лори?

Мир продолжал бешено вращаться вокруг, но в центре всего этого был Эд, сосредоточенный, красивый и сильный. Сильный, независимо от его больного тела.

Лори одновременно смеялся и всхлипывал, попутно обнимая Эда.

— Да, — взволнованно ответил он. — Да.

— Я хочу, чтобы все было по-настоящему, — сказал Эд, отстраняясь и глядя в глаза Лори. — Поедем в Айову, там можно все оформить официально. А когда в нашем штате узаконят такие отношения, повторим процедуру. Но мне это нужно, Лори. Я не хочу быть твоим соседом по квартире. Я не хочу быть твоим парнем. Мне нужна не только твоя страховка. Я хочу быть твоим партнером, но не ради того, что могу получить от тебя, а потому что хочу быть с тобой. Я хочу быть твоим партнером не только в танцах, но и в жизни. — Эд взял лицо Лори в свои ладони. — Я хочу быть твоим мужем.

Теперь Лори плакал в открытую — он вообще не мог говорить — поэтому ответил своему любимому поцелуем.

***

О своем решении они рассказали родителям за ужином во вторник вечером.

Лори уговорил Эда позволить ему организовать ужин. Он прибрался в квартире, приготовил простые, но изысканные блюда и пригласил своих родителей и родителей Эда. Все ели и общались. Было несколько неловко. Родители старались превзойти друг друга осторожной вежливостью, и каждая пара была уверена, что другая пара родителей осуждает их.

Лори был уверен, что они подозревали о намечающимся чем-то важном, и были правы. За десертом будущие молодожены объявили, что собираются пожениться.

Аннет и Дик были в восторге, как, впрочем, и отец Лори. Кэролайн, ожидаемо, была вежлива, но холодна. Да, это стало разочарованием для Лори. Но он не позволил такой мелочи сбить его с толку и решил сосредоточиться на радости момента.

На следующий день мать позвонила ему в студию и настояла на встрече за чашечкой кофе. Лори неохотно согласился.

«Наверное, попытается отговорить» — подумал он.

Вначале он даже хотел трусливо отказаться от встречи, но потом подумал и решил быстрей покончить с этим. За неимением времени он попросил Кэролайн встретиться с ним в кафе в Сент-Поле.

Но когда он опустился в кресло напротив матери, та посмотрела на него и без предисловий приступила.

— Я хочу, чтобы ты выступил на моем вечере.

Лори моргнул и застонал про себя.

— Мама, мы уже говорили об этом….

Она протянула руку и накрыла его ладонь своей.

— Я хочу, чтобы ты и твой жених выступили.

Какое-то мгновение Лори молча смотрел на нее.

— Твой вечер через три дня. Для нас не найдется места, все расписано по минутам. Кроме того, тебе не нравятся мои танцы с моим партнером на сцене перед твоими друзьями.

Кэролайн махнула рукой, как будто все это несущественно.

— Дополнительное выступление не станет проблемой. И я точно знаю, что у вас что-то приготовлено. Что-то такое, чего ты никогда не исполнял. — Она вздернула подбородок. — И я очень хочу это увидеть.

Лори отрицательно покачал головой.

— Кто ты такая и что сделала с моей матерью?

Кэролайн слегка улыбнулась.

— Да, я знаю — ты считаешь меня фанатичным монстром, и я полагаю, что в какой-то степени так и есть. Странно видеть, как ты танцуешь с мужчиной. Странно наблюдать, как ты держишь его за руку и касаешься его постоянно, не осознавая, что делаешь это. И да, у меня было свое представление, как должна сложиться твоя жизнь. Но я не чудовище. И несмотря на то, что ты так и считаешь, я люблю тебя. И все, чего я когда-либо хотела — чтобы ты был счастлив.

Лори долго смотрел на мать, не зная, что ответить и ждал продолжения.

Кэролайн устало откинулась в кресле.

— Ты всегда был капризным, но очень требовательным ребенком. Всегда. Ты знал, что хочешь, и, признаюсь, я восхищалась этим. Я и сейчас так думаю. И я пыталась тебе помочь. Пыталась дать тебе то, что ты хотел, пыталась поддержать тебя. Пыталась дать преимущества, которых ты заслуживал. Может, мне и не следовало этого делать. Может быть, я слишком сильно толкала тебя. А может, недостаточно сильно давила. Может быть, если бы я воспитывала тебя в сегодняшних реалиях, когда гомосексуалисты перестали быть табу, я была бы более внимательной к тебе. Не знаю. Честно говоря, я думала, что я лучше многих матерей, но, наверное, это не так, говоря, что ты можешь быть геем, но не действовать в соответствии со своими словами. Я хотела, чтобы ты был счастлив. Я хотела, чтобы у тебя было только самое лучшее. Я расстроилась, когда ты из-за мужчины бросил карьеру. Но теперь не уверена, что ты именно бросил. Думаю, что ты, возможно, был потерян с самого начала, когда я отвезла тебя на восточное побережье и показала, что такое настоящая конкуренция. У тебя раньше был свет в глазах, Лори. Ты часто говорил, каким потрясающим артистом ты станешь, и я так гордилась тобой — не тем, кем ты станешь в будущем. А тем, как сильно и решительно ты стремился к своей цели. В какой-то момент, и я не знаю когда именно, ты потерял все это. И несмотря, что ты можешь подумать, что это не так — все, что я делала, было попыткой вернуть свет твоим глазам. — Кэролайн вздохнула и быстро вытерла глаза салфеткой. — В конце концов, оказалось, что не в моих силах вернуть его. И если кто и смог зажечь снова твои глаза, так это Эд.

— Мама, — прошептал Лори, но замолчал слишком ошарашенный, чтобы сказать что-то еще.

Она потянулась через стол и взяла его за руку, одарив слабой, почти невесомой улыбкой.

— Потанцуй на празднике со своим партнером. Станцуй и покажи им. Покажи им все. Покажи, что никто из них тебя не сломает. Покажи им, Лори. — Она сжала его руку. — Покажи мне.

Ошеломленный, Лори согласился. Остаток встречи прошел как в тумане, и когда вернулся домой, остался в состоянии легкого непонимания действительности. Эд заметил, что с ним что-то не так и спросил, в чем дело. И тогда Лори рассказал о просьбе матери и своем согласии.

Брови Эда взлетели до самой линии волос.

— Срань господня! Э… это чертовски круто! Но Лоу, это же через три дня!

— Мы справимся, — ответил Лори, убеждая больше не Эда, а себя. Он посмотрел ему в глаза. — Только если…

Эд поднял руку.

— Нет. Со мной все в порядке. Клянусь, я в полном порядке. Это лечение Фельденкрайза, которое назначил мне Тим… Странно, но думаю, что оно работает, — уверенно сказал он, хотя в глазах читалась тревога.

— Мы всегда можем отменить, если что-то пойдет не так, — предложил Лори.

Эд поцеловал его в щеку.

— Отлично.

В тот вечер они репетировали в квартире так много, сколько могли позволить. И большую часть следующего дня провели в репетициях. Лори на всякий случай внес в танец некоторые коррективы, стараясь как можно меньше нагружать Эда.

В пятницу вечером, когда Эд уже спал, Лори лежал, уставившись в потолок. Ему не терпелось выступить с Эдом. Правда. Но что-то не давало ему покоя. Будто нужно сделать что-то еще. Он прокрутил в голове весь танец, пытаясь понять, не упустил ли чего, но так и не смог придумать.

Лори заснул и увидел сон. Ему снились репетиции. Они приобрели сюрреалистическую странность, присущую всем снам. В этом сне они с Эдом танцевали на крышах, под потолками, неслись через озеро Миннетонка, через поля рядом с поместьем родителей. А потом, когда сон подошел к концу, Эд исчез, и Лори стал танцевать в одиночестве, двигаясь по небу к звездам через всю Вселенную, танцуя, пока его душа не освободилась; танцуя с пылом, который охватил его до скончания веков. Танцуя от радости. Танцуя сердцем.

Танцуя в одиночестве.

Танцы.

Он проснулся весь в поту, один в центре кровати и уставился в потолок. Эд что-то делал в глубине квартиры и тихонько напевал Black Eyed Peas. Какая-то часть Лори все еще летала, оставаясь во сне. И в этот момент наедине с Эдом, напевавшим вдалеке, он, наконец, понял, чего ему не хватает.

Лори улыбнулся, а затем рассмеялся счастливым смехом.

ГЛАВА 20

Resolucion (разрешение): окончание набора шагов танго. Но не обязательно заключительный элемент танца.

Когда они готовились к встрече с матерью Лори, тот показался Эду немного не в своей тарелке.

— Ты в порядке? — спросил Эд, когда они направились в Центр на очередную репетицию.

— Лучше не бывает, — ответил Лори, и Эд ему поверил.

Но все-таки в Лори что-то было странным. Во-первых, утром он исчез на три часа. И во-вторых, когда вернулся, то выглядел запыхавшимся.

— Ты что-то задумал, — заподозрил Эд.

Лори рассмеялся.

— Да. — Он поцеловал Эда в щеку. — Подожди и увидишь.

Для концерта в Центре у них были подготовлены простые костюмы. А для вечера матери Лори сделал им все по-новому, хотя, к радости Эда, сам Лори все же планировал выступать в лосинах. Казалось, что посредством костюма Лори хотел передать свою потребность свободы. И Эду было наплевать, что за костюмы у них будут, лишь бы Лори был в лосинах. Вместо простых белых футболок, выбранных ранее, Лори взял причудливые топы с блестками в цветах спереди. Кроме того, по замыслу на их лица нанесут блестящие полосы. Эд представил нечто похожее на боевую раскраску. И это именно так и будет, но в тоже время, что-то другое. Похожее на волшебство, и Эд был взволнован в предвкушении.

Он был очень рад, что его шея тоже «проявила солидарность» и решила не болеть.

Когда они добрались до места проведения вечера — очень модного бального зала дорогого отеля с огромной сценой, построенной в одном конце — Эд начал нервничать. Неужели он действительно сделает это? На глазах у всех этих людей? Эд из-за кулис наблюдал, как ужинают гости и ожидал Кэролайн. Она должна была пригласить их на сцену.

Лори подошел к нему сзади, обнял за талию и поцеловал в шею.

— Все будет хорошо, — успокаивающе произнес он.

Эд кивнул, все еще немного нервничая.

— Это просто… Это очень много людей.

— Две тысячи, — ответил Лори без всякого волнения.

Эд повернулся к нему.

— Ты совсем не нервничаешь? Ты не против выступления? — Он признался себе, что одна его половина надеялась, что Лори скажет «да» и они смогут убежать в ночь, прежде чем Кэролайн их поймает.

Лори улыбнулся.

— Нисколько. — Он кивнул в сторону сцены. — Ах. А вот и мама.

Эд взял себя в руки. Окей. Он мог это сделать. Кэролайн представит их публике, затем они выйдут на сцену, займут позиции, а потом зазвучит музыка…

Боже.

Кэролайн их представила. Зал взорвался аплодисментами. Эд сначала схватил Лори за руку, затем отпустил, готовый выйти на сцену. Но Лори встал перед ним, преградив путь, и улыбнулся.

— Через минуту мы будем танцевать вместе, — сказал он. — Но сначала я станцую один.

Эд удивленно моргнул.

— Что? Что ты имеешь в виду? Мы… — слова Эда оборвались, и его челюсть на мгновение отвисла. — В одиночку? Реально станцуешь танец?

Улыбка Лори превратилась в ухмылку.

— Да.

— Там две тысячи человек!

Лори рассмеялся.

— Я танцевал и перед десятью тысячами. Хотя это было и на самом деле легко, потому что меня не могли разглядеть, я был так далеко. — Он сжал руку Эда. — Я хочу сделать это. Мне нужно это сделать.

— Для мамы? — Лори отрицательно покачал головой, и Эд радостно сверкнул глазами. — Только не для меня, черт возьми. Я никогда не просил тебя об этом. Позже, но не так…

— Для себя, — ответил Лори. — Я должен сделать это для себя. — Он поцеловал Эда в щеку. — Подожди здесь. Но если ты хочешь выйти и посмотреть, я буду только рад.

Он снял топ, обнажив блестящие полосы на голой груди, и вышел на сцену.

Несколько минут Эд стоял за кулисами, все еще ошеломленный, наблюдая, как Лори берет микрофон у матери и объясняет зрителям, что произошли некоторые изменения. Толпа взорвалась аплодисментами, и большинство из них поднялись на ноги. Когда погас свет, Лори спровадил мать и встал в позу посреди сцены. Он заранее обо всем договорился, понял Эд и поспешил к выходу, чтобы посмотреть на происходящее из зала.

Заиграла музыка. Снова зажегся свет.

Лори танцевал.

Эд не знал песни, под которую танцевал Лори, но это была не Барбра Стрейзанд. Это была просто какая-то поп-музыка, громкая, жесткая и насыщенная, полная шумов и синтезаторов и не имеющая смысла. И сам Эд был здесь только для того, чтобы наполнять воздух, пока Лори танцевал.

А как он танцевал! Прыгнул через сцену. Резко обернулся. Двигался так, как Эд никогда раньше не видел. Он наблюдал некоторые образы подобного танца в движениях прежде, но в этом танце Лори соединил все — балет, джаз и некоторые позиции танго. Эд видел па, которым Лори учил детей в студии. Узнавал движения в танце, который Лори исполнял для него на Рождество. Он не знал большинства названий шагов, но это не имело значения. Теперь они все стали частью танца. И они были прекрасны.

Сам Лори был восхитителен. Гибкий, грациозный и сильный, таким сильный. Его мускулы перекатывались по обнаженной спине и туго обтянутым ногам, он двигался, будто танец был для него пустяком, как будто его тело было создано для таких движений. И может быть, так и было. Даже без блеска и мишуры было чем-то волшебным наблюдать за танцем Лори — ощущение волшебства, которое испытывал Эд, когда танцевал с ним. Но смотреть на него, восхищаться, видеть его выступление…

Это было больше, чем просто заглянуть в душу Лори. Наблюдая за танцующим, Эд будто смог заглянуть во все души. В ноющую красоту и трепет движений. В благодать и чудо человеческой формы. Когда он смотрел, как танцует Лори, Эд поверил. Во все.

Когда танец закончился, толпа взревела. Люди вскочили на ноги, как одно целое, они кричали, аплодировали и хлопали в ладоши так громко, что Эду стало больно. Он заметил какое-то движение рядом с собой и увидел Кэролайн. Она стояла, как всегда, спокойная и невозмутимая, но по ее лицу текли слезы.

А в центре сцены возвышался Лори, высокий и гордый. Он постоял еще несколько секунд, а затем поклонился.

— Иди к нему, — прошептала Кэролайн и подтолкнула Эда вперед.

Он пошел. Но не за кулисы, а поднялся по лестнице сбоку и вышел на середину сцены, а Лори, сияя как солнце, повернулся к нему навстречу.

Толпа уселась, и свет снова потускнел, переходя на мягкие тона, которые оговорили заранее для своего танца.

— Готов? — спросил Лори, все еще улыбаясь. Он снова надел рубашку.

Зазвучали первые звуки танго, и Эд улыбнулся в ответ, заключая Лори в объятия.

— Готов, — ответил он.

И они начали танец.

В ЭТОТ ДЕНЬ

одиннадцатого октября

две тысячи одиннадцатого года

в прекрасном городе

Де-Мойн, Штат Айова

в четыре часа дня

в первой унитарной Церкви

Лоренс Альберт Паркер

сын Альберта и Каролины Паркер

Эдвард Говард Маурер

сын Ричарда и Аннет Маурер

были навеки соединены браком.

Пусть их будущее будет наполнено счастьем,

и пусть никогда не забывают, что прежде всего

они должны наслаждаться танцем

и всегда танцевать вместе.

КОНЕЦ

[1]It’s Britney, bitch, слова из песни Бритни Спирс «Work Bitch»

[2]Прим.: балетная штанга вдоль зеркальной стены или балетный станок

[3]Прим.: американский ритейл концерн электронной техники

[4]Главное отличие Чикагской пиццы от традиционной — толстый слой теста около 2 см, и начинки выкладывают в противоположном порядке — сначала сыр, потом ветчина, мясо или рыба, зелень, затем помидоры, грибы, зеленый перец, сверху накрывается еще одним слоем толстого теста и запекается в глубокой посуде.

[5]На гей сленге «играть за Дороти» означает быть геем

[6]Эффект Флоренс Найтингейл — психологический эффект, проявляющийся, когда врач или медсестра, ухаживающие за больными, начинают испытывать романтические чувства, перерастающие в любовь или сексуальное влечение.

[7]Один из популярных видов американских бургеров. Придумали в Миннеаполисе, штат Миннесота. Суть бургера — расплавленный сыр внутри котлеты.

[8]Международная образовательная программа Artist-in-residence. Художники, танцоры, академики, различные специалисты выигрывают грант и приглашаются в Резиденции (такие как: музеи, театры, исследовательские центры и пр. ) с предоставлением жилья и полной оплатой всех расходов на время программы: транспорт, еда, одежда, оборудование.

[9]«Spoonbridge and Cherry» — мост в форме столовой ложки, в которой лежит вишенка.

[10]Арабеска позиция, в которой танцор балансирует на одной ноге, пока вторая вытянута назад. Один из самых известных и распространенных элементов балета.

[11]Стихотворение Альфреда Теннисона

[12]Метод Ламаза — техника подготовки к родам, разработанная в 1950-х годах французским акушером Фернаном Ламазом.

[13]«Родители — учителя» — социальная служба раннего детства. Помогает беременным или людям, у которых есть дети младше шести лет.

[14]300 футов — 136 кг

[15]175 футов — 80 кг

[16]190 футов — 85 кг

⇐ Предыдущая 12