O captain! My captain!

https: //ficbook. net/readfic/4076811

Автор: Beningfield (https: //ficbook. net/authors/598899)
Фэндом: EXO - K/M
Основные персонажи: О Cехун, Ким Чонин (Кай)
Пейринг или персонажи: О Сехун/Ким Чонин
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, AU, Songfic

Размер: Мини, 8 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
За несколько дней до выхода Чонина в море они вдвоём валяются в постели вплоть до обеда, и за окном слышится, как далёкие волны с шумом ударяются о прибрежные камни и возвращаются обратно, шурша и незаметно стихая.

Публикация на других ресурсах:
Где угодно, но пришлите, пожалуйста, ссылку

Примечания автора:
Я из тех, кто поддаётся влиянию фильмов, момента и песен.
А ещё тех, у кого порой всё же случаются краткие, но сильные моменты вдохновения.

Старый и любимый пейринг, пейринг, всегда для меня граничащий с болезненной нежностью и некоей толикой драматичности.
Бесконечно любимый и бесконечно прекрасный.

И песня, полностью описывающая оттенки чувств и оттенки самого рассказа:

One Republic – Come Home

№44 в жанре «Songfic»

Come home
Come home
Cause I’ve been waiting for you
For so long
For so long

***

За несколько дней до выхода Чонина в море они вдвоём валяются в постели вплоть до обеда, и за окном слышится, как далёкие волны с шумом ударяются о прибрежные камни и возвращаются обратно, шурша и незаметно стихая.

- В этот раз это не просто стандартное предупреждение, - Сехун первым поднимает тему, которую они старательно избегают вот уже около недели точно, и практически чувствует, как Чонин, обнимающий его сзади, хмурится, ничего не отвечая. – Я серьёзно, Чонин. Шторм будет нешуточный.

Чонин закидывает ногу на его бедро и притягивает его ближе к себе, прижимает сильнее. Сехун на миг теряется в такой близости, забывает, что хотел сказать дальше. Чонин выдыхает ему на затылок, утыкается носом в волосы и мягко поглаживает тёплыми ладонями его выступающие рёбра.

За окном ветер, кажется, только усиливается, а, возможно, Сехун просто сам себе это воображает, озабоченный проблемами куда более насущными, нежели небольшое буйство стихии за окном.

- Я и раньше выходил в такую погоду, что ты распаниковался, - в голосе Чонина слышится практически ворчание, лёгкое и полушутливое, от этого сердцу вдруг становится тяжело и печально.

Так, словно оно уже знает что-то, чего пока что ещё не смог до конца понять и осознать Сехун.

Он гонит это чувство прочь, разворачиваясь к Чонину и нависая над ним, разглядывая его в упор, прижимаясь тазовыми косточками к его, выдыхая ему на чуть приоткрытые губы.

В Чонине обычно столько разных красок и оттенков: пепельно-уставших, светло-расслабленных, жёлто-радостных, лазурно-довольных, чёрно-возбуждающих, ало-возбуждённых. Все они сливаются в нём, проявляются в разных ситуациях, в разные моменты в его взглядах, его словах, его интонациях, скрипучих и мимолётных, важных и весомых.

В нём смешаны все оттенки моря, от светлого лёгкого штиля до мрачных штормовых волн, и это бесповоротно сводит с ума, когда Чонин под ним, на редкость послушный и на редкость умиротворённый, чуть поводит бёдрами и облизывает губы Сехуна, усмехаясь.

- Я вернусь, Сехун, ты же знаешь. Я всегда возвращаюсь.

Сехуну хочется, до боли в грудной клетке и искр перед зажмуренными веками, так сильно хочется, чтобы он добавил ещё кое-что, очень и очень важное к этой фразе, чтобы он сделал это хоть раз, непонятно зачем, к чему, но сделал.

И Сехун одёргивает себя, Сехун сильнее прижимает его к постели, Сехун запускает руку под спутанные простыни и ловит стоны Чонина губами, впитывает и слизывает их, впускает в себя и позволяет им пропитать всего себя изнутри.

Сехун одновременно хочет услышать их и нет. Словно, будучи, наконец, сказанными, словно вырвавшись наружу, они перестанут, словно невидимый, но тяжёлый и надёжный якорь, притягивать Чонина к нему, каждый раз обратно, целым и невредимым.

Сехун целует его, сильно и с большой любовью, и опускается своими поцелуями ниже, к быстро стучащему сердцу и косточкам рёбер.

- Ты обещаешь? – шепчет он, не отрываясь от его кожи и не прекращая движения под смятой и спутанной простынёй.

Чонин стонет долго и протяжно, так, что пальцы на ногах поджимаются и свой собственный член твердеет даже сильней, хотя он ещё и не входил в него. Сехун приподнимает голову, смотрит на раскрасневшегося Чонина, тяжело выдыхает куда-то в область его пупка и ждёт, кажется, целуя вечность, пока Чонин смотрит на него в ответ.

- Я уже однажды обещал тебе это, и с тех пор ничего не изменилось.

Много времени спустя Сехун засыпает в его руках, опьянённый старым обещанием и оставшимися часами только между ними двумя.

***

В кафе, куда они с приятелями обычно ходят завтракать, с самого утра шумно и оживлённо. Кёнсу занимает им столик около окна с видом на утреннюю улицу, и Сехун даже благодарен ему за то, что хотя бы какое-то время им не придётся любоваться морем.

Опасаться его в эти неспокойные дни.

- Я слышал, рыбаки не отменят своего расписания даже из-за шторма, - Чанёль сидит около него, и они изредка пихают друг друга локтями, увлечённые разговорами и едой. – Мне кажется, Чунмёну, как главному, нужно ещё раз их предостеречь, предупредить. На всякий случай, - не вполне уверенно заканчивает Чанёль, и Чунмён напротив него улыбается, ставя на блюдце чашку с крепким чёрным кофе.

- С радостью, Чанёль, ты же знаешь. Я готов делать это сколько угодно каждый год подряд, хотя толку от этого никакого.

- Зачем им всё это? Неужели это так сильно повлияет на продажи и прочую чепуху? – Кёнсу качает головой, присоединяясь к обсуждению. – Никогда не мог понять этих ребят. Такое чувство, словно они помешанные.

На море помешанные, мысленно заканчивает за него Сехун и отворачивается к окну, мимо которого как раз на велосипеде проезжает мальчишка со свежими утренними газетами. Солнце едва заметно проглядывает из-за всё ещё плотных и серых туч, но и это ненадолго, если судить по недавним метеосводкам. К завтрашнему вечеру ожидается начало бури, а моряки под руководством их капитана выходят из бухты завтра утром, безумные и безумно бестолковые.

Как и их капитан, конечно.

- Все ребята в нашем участке считают вас безумцами, Чонин, - Сехун старается как можно мельче нарезать овощи для супа и как можно спокойнее произносить эти слова. – Какой смысл завтра …

- Достаточно, - Чонин обрывает его всего лишь одним словом, но и этого вполне хватает, чтобы понять: разговора не будет.

Его и изначально не могло быть, Сехун наивно надеется на то, что каждый раз так и не случается.

- Серьёзно, Сехун, - уже мягче добавляет Чонин, вставая из-за стола и подходя к нему, - какой смысл спорить по этому поводу сейчас? Ты же и так прекрасно знаешь, что я всё равно выйду завтра в море, есть там этот дурацкий шторм или нет.

Сехун знает.

О, всё это он действительно просто прекрасно знает.

И всегда знал, чувствуя себя глупо и беспомощно, каждый раз ожидая Чонина из моря в штормовой сезон.

***

- Сехун, - Чанёль чуть пихает его локтем в бок со свойственной ему мальчишеской заботой и неспособностью выражать чувства к близким людям, - Сехун, это правда? Чонин с ребятами действительно решили сделать это?

Сехун кивает Ифаню за барной стойкой, и тот пододвигает к нему ещё одну рюмку с долькой лайма и солью по ободку. Чанёль хмурится, недовольный молчанием Сехуна и потаканием Ифаня такому его поведению, Чанёль переживает.

- Естественно, - наконец, глубоко вздыхает Сехун, морщась из-за кисло-солёного привкуса во рту и глотая всё за раз. – Ничто не может остановить нашего великого капитана!

От Сехуна не ускользает, как быстро и понимающе переглядываются эти двое, и он решает, что на сегодня достаточно.

Достаточно с него всего этого.

В баре шумят и смеются моряки, некоторых из них он знает, некоторые только из новичков. Сехун пробегается взглядом по разношёрстной толпе, болтает одной ногой, сидя на барном стуле, и внезапно чувствует сильное, непреодолимое желание как можно скорее увидеть Чонина, оказаться рядом с ним, услышать его голос, что угодно, лишь бы рядом.

- До завтра, - Сехун поспешно кивает Чанёлю и Ифаню и практически бегом кидается к выходу.

До дома он добирается словно в трансе, благо в их маленьком городишке дорога занимает от силы минут десять. Свет везде погашен, и этот ненавистный, вспарывающий и разрывающий барабанные перепонки шум волн за окном, почти что сводит с ума в ослепительной темноте этой ночи.

Как для человека, работающего в береговой охране, у Сехуна слишком предвзятое отношение к морской стихии. Недостаточно равнодушное, недостаточно профессиональное.

Как для человека, у которого эта самая стихия в любой момент может отобрать кого-то слишком дорогого, чтобы нужно было выражать эти чувства словами, у Сехуна вполне достаточно на то оснований.

- Эй, - Чонин сонно щурится, когда Сехун ложится рядом с ним прямо на покрывало. – Я думал, ты разобиделся и ушёл кутить на всю ночь.

Сехуну отчего-то очень хорошо и одновременно с этим очень и очень погано, наверное, именно так всегда и бывает.

- Спи, - шепчет он в ответ, хотя сказать хочется куда больше, выразить, поделиться. – Спи, - приказывает он скорее себе, нежели и так толком не проснувшемуся Чонину.

Он медленно прикрывает глаза и старается не думать. Вообще ни о чём.

***

Утром он просыпается в уже пустой и остывшей с одной половины постели, судя по времени, отсчитываемому маленькими электронными часами на полке около кровати, Чонина уже давно нет на этой земле.

Чонин в море, там, куда он каждый раз так стремится, оставляя его позади.

Сехун затыкает себе рот одеялом и орёт, бессильно и бессознательно.

Он вовремя приходит к завтраку, вовремя приходит на работу, вовремя пьёт утренний кофе и вовремя оказывается рядом у радиоприёмника, первым передающего известия прямо на их станцию.

Одно из рыбацких суден оказывается потоплено.

Сехуну кажется, что он в звуконепроницаемом вакууме.

Чунмён, серьёзно оглядывающий всех собравшихся, вздыхает и выпрямляет спину.

- Мы точно не знаем, есть ли выжившие. И что в данный момент с другими кораблями.

Среди собравшихся проносится напряжённый шепоток, кто-то уже берётся за крутки, кто-то спешит сделать звонки близким, кто-то напряжённо вглядывается в море за окном. Все мелкие движения и звуки сливаются воедино, стираются и исчезают.

Сехуна из вакуума вырывают только две мысли: потопленный корабль – не Чонина, у него другое название, и, хотя остальные судна теперь вообще не выходят на связь, надежда ещё есть.

И, конечно же, ведь это Чонин, это же Чонин, что с ним может случиться? Точно ничего во вселенной Сехуна.

Он замечает обеспокоенные взгляды Чанёля и Кёнсу и легко встряхивает головой, стараясь придать хотя бы какой-то осмысленности происходящему.

Сделать это ради Чонина.

В первый рейд отправляют именно его команду, и Сехуну кажется, что на улице и вовсе не холодно, что это невзаправду, что это не на самом деле, а Чонин сейчас дома, пьёт горячий чай или читает одну из своих любимых книжек.

Они всегда успокаивают его в такую погоду, думает он. Любимые книги, шум моря за окном и быстро засыпающий в такие моменты Сехун, убаюкиваемый монотонностью телевизора на заднем плане, тиканьем часов, шелестом страниц и мерным дыханием Чонина рядом.

Сейчас из всего этого у них остались только громадные волны и их оглушительный вой, сбивающий с ног ещё на подходе к пристани.

Сехун замечает некоторые из лодок, всё ещё привязанные у причала и тревожно раскачиваемые бурлящим морем. Дальше пристани видна лишь сплошная серо-чёрная палитра, соединяющая воедино сразу несколько стихий, и от этого так трудно и тяжело дышать, так безнадёжно.

Сехун отворачивается от моря, словно это может что-то изменить.

Они начинают приготовления.

И именно тогда Чанёль находит этот момент самым подходящим для своей ненужной и бесполезной сейчас заботы.

- Ты не плывёшь с нами, - просто говорит ему он, когда Сехун уже надевает спасательный жилет и в уме продумывает наиболее безопасный маршрут. До чего – он и сам не знает, но чувствует, что где-то там, за бесконечной линией горизонта, он и должен быть сейчас.

Там, где сейчас Чонин.

- Послушай, Чанёль, - Сехун слишком вымотан последними часами, а обеспокоенные лица приятелей и эти вымученные улыбки бьют наотмашь именно тогда, когда ему тяжелее всего всё ещё стоять на ногах.

- Ты не плывёшь с нами, - Чанёль отчеканивает каждое слово с таким выражением лица, которого Сехун никогда прежде у него не видел. – Спасибо за помощь здесь, но ты остаёшься на берегу, с нами ты не плывёшь.

Ветер оглушает ударами и воем, проникающим в самое сердце. И тут Сехун начинает понимать.

Именно в тот момент, когда он уже готов разбить Чанёлю лицо в кровь, как бы долго они ни дружили. Именно тогда он осознаёт, что ему не победить.

Сехун понимает, прекрасно понимает, что в данный момент он оказывается один против всех. Эти заботливые и понимающие выражения лиц вокруг и готовность в любой момент схватить его, этот идиотизм происходящего, эта драма в самом эпицентре бушующей стихии.

Но Чонин там сейчас, возможно, тоже один. По крайней мере, без него, думает Сехун. И так не должно быть, нет, ни в коем случае.

Драка заканчивается почти сразу же, когда вся команда разом наваливается на него, а Чанёль, сплёвывая кровь, душит в крепких объятиях.

- Тише, - шепчет он, сжимая его крепче, - тише, Сехуни, тише. Ты не можешь выйти в море, только не сейчас.

Сехун орёт ему между рёбер и чувствует, как тело, без его на то воли, содрогается и обмякает в крепком захвате, теряет последнюю надежду.

Когда Чанёль, наконец, отпускает его, он делает именно то, что сделал бы при любом раскладе: кидается на него снова, и снова, и делает всё возможное, стараясь подобраться ближе к лодке, но против него ни один и ни два человека, он заведомо проигрывает, пока Чонин там сейчас в этой отвратительной безызвестности.

- Чёрт возьми, верните мне его, - хрипло выдыхает Сехун, наблюдая за его командой, загружающейся в лодку. – Просто верните.

Он шепчет едва слышно, практически на уровне ветра, рассеивающего его слова и мысли в сером небе. Но Чанёль слышит его, пристально вглядывается с мгновение и кивает.

Сехун не видит чаек в небе и, кажется, настолько привыкает к шуму разъярённого прибоя, что начинает чувствовать себя частью кромешной пустоты.

Он заведомо проигрывает. И Чонин, кажется, тоже. Ещё в самый первый раз, когда окончательно и бесповоротно решает выйти в море.

Решает оставить Сехуна здесь одного и насовсем.

Словно для него всегда только море и существовало.

Особенно сильная волна ударяется о причал, и Сехун морщится из-за солёных брызг на лице и леденящего ветра, мигом сковывающего всего его.

И тогда, когда его команда уже готова отправляться, он первым замечает то, что после видят и остальные.

Маленький и рассеянный огонёк где-то в центре этой промозглой, серой пустыни, сплошь состоящей из воды и неба.

Ответ на все вопросы, смысл, на мгновение утерянный в этой кромешной тьме.

И после, много после, когда судно Чонина оказывается у причала, когда он наспех сообщает остальным ребятам, что всё в порядке и вся его команда цела и невредима, когда Чанёль всё же отчаливает вместе с остальными на поиски выживших, когда Сехун не может поверить своим глазам, словно видя его впервые в жизни, он вдруг понимает.

Всё закончилось, понимает он.

Чонин сейчас здесь, и всё это закончилось.

- Но как… - едва слышно шепчет он, пытаясь дышать в объятиях Чонина. – Как?

- Мы не особо далеко отошли, когда я отдал приказ возвращаться обратно, - Чонин поглаживает его ладонями по спине и тихонько дышит в шею, Сехун не может отвести глаз от хмурого неба. – Подумал, будет лучше, если в этот раз лишу тебя лишних волнений.

Сехун закрывает глаза и полной грудью вдыхает запах соли, ледяного ветра и моря, запах Чонина и невысказанных слов.

- Подумал, я же обещал, что вернусь, - Чонин вжимается лбом в его плечо и чуть слышно добавляет, - сюда, к тебе.

Сехуну почти не верится, что Чонин мог так просто развернуться обратно в бесконечном море и найти дорогу домой. Сехун жмурится сильнее, горячо выдыхая ему в шею.

Чонин произносит эти недостающие слова, те, которые раньше не звучали между ними. И это оказывается намного правильней и нужней, чем казалось до этого.

***

Несколько дней спустя, когда буря стихает, а тем уцелевшим, которых удалось спасти Чанёлю и ребятам, наконец, позволяют вернуться домой, Сехун не спешит вставать с кровати, спиной вжимаясь в Чонина.

За окном едва слышно шелестит море, Чонин тихонько дышит, легко накрывая своей рукой его талию, и Сехун просто лежит с открытыми глазами, думая о многом и ни о чём сразу.

Радуясь тому, что в выходной они снова могут просто быть здесь, просто снова быть вместе.

Радуясь, что Чонин снова вернулся к нему так, как делает это каждый раз.

And right now there's a war between the vanities
But all I see is you and me
The fight for you is all I’ve ever known
So come home

Не забудьте оставить свой отзыв: https: //ficbook. net/readfic/4076811