Отзыв на книгу Франсуа Блюша Ришелье

Ещё одна биография Ришелье, которую я не могу обойти молчанием, и о которой хотелось бы оставить небольшую заметку, принадлежит французскому историку, одному из серьезных специалистов по XVIIстолетию, Франсуа Блюшу. Это довольно интересное и оригинальное исследование, построенное не по хронологическому принципу, а состоящее из небольших эссе о кардинале и его эпохе на разные, зачастую не слишком подробно изученные до этого, темы. Работа написана тонко и философски, с ненавязчивой попыткой выстроить интеллектуальный диалог с читателем.

Первое, на что хотелось бы обратить внимание, это ракурс, с которого Блюш смотрит на эпоху Ришелье. Если Филипп Эрланже, как я уже упоминала, был специалистом по Религиозным войнам, и видел в правлении кардинала выход из предыдущего глубокого социального и политического потрясения, то специализация Блюша " Великий век", время Короля Солнце, и для него деятельность Ришелье становится как бы прологом к апогею абсолютной монархии во Франции, прологом к веку возросшей роли двора, беспощадного этикета и постриженных парков. Я бы сказала, что в этом подходе, при всей его логике, есть существенный недостаток. При нем упускается из виду, что, если правление Людовика XIVи стало продолжением и развитием начинаний, заложенных в эпоху Ришелье, то, после министерства талантливого Кольбера, оно также стало и началом заката французской монархии, началом ее последующего глубокого кризиса, источником многих проблем, усугубившихся в дальнейшем.

Книга Блюша посвящена, в основном, не экономическим или социальным вопросам, и не внешней политике. Сфера интересов автора: религиозный контекст эпохи, богословские течения того времени, борьба Реформации и Контрреформации, придворная культура, сюжеты о характере и своеобразных чертах кардинала. На мой взгляд, историк сильно преувеличил связь Ришелье с делом Контрреформации. Разумеется, формально кардинал был с ней связан. Но смысл его дела заключался в другом. Он лежал во многом за пределами религиозных течений, служил развитию идеи государственных и национальных интересов, способствовал установлению религиозной терпимости, был обращен в будущее. В этом же ключе можно рассмотреть отношение кардинала к янсенизму, которое Блюш считает ошибкой. Для Ришелье это течение было не ересью, он видел в нем оппозицию государственной идее, и поэтому считал его опасным. Я не возьмусь судить, насколько правильными были его действия, направленные на борьбу с янсенистами и их влиянием. Но они точно имели не тот источник и мотивацию, которая была у Людовика XIV.

Много внимания автор уделяет теме моря, созданию флота, основанию торговых компаний, взятию Ла Рошели, миссиям в Канаду, организованным Ришелье и его племянницей Мари-Мадлен. Эти сюжеты развиты подробно, интересно и в разных аспектах: и в политическом, и в религиозном.

Несмотря на то, что тема внешней политики не рассмотрена в работе Блюша подробно, она изложена просто и доступно. Особо мне хотелось бы отметить интерес автора к истории противостояния Франции с Испанией, ведь именно ее, а не Империю, как известно, Ришелье считал главным противником Франции в ведущейся войне. Мне понравилось, что дано немало информации про Оливареса, знаменитого validosФилиппа IV, и выдающегося противника кардинала. И из книги Эрланже, и из работы Блюша складывается ощущение, что эти два политика были, в конечном счете, похожи во многих аспектах. Оба они олицетворяли попытку централизации и победы государственных интересов над старой, феодальной, структурой общества. Разница заключалась в том, что Ришелье был талантливее и удачливее на этом нелегком пути.

Еще одно важное и показательное сходство между работами обоих историков в том, что они постоянно напоминают, что вся полнота власти, все окончательные решения всегда принадлежали Людовику XIII, а не его якобы всесильному министру. Блюш обосновывает этот тезис простым напоминанием о структуре власти, сложившейся во Франции за несколько столетий. Королевский авторитет всегда оставался непререкаем, особа государя была священна и в правовом смысле именно ему принадлежало последнее слово. Теоретически такие широкие полномочия уравновешивались системой правосудия, королевскими советами, необходимостью править в соответствии со справедливостью. Однако вспомним упреки Ришелье в первых несправедливостях, с которых Людовик начинает свое правление. Действительность всегда была более прозаичной, чем теория. И даже у самого талантливого министра никогда не было возможности оставить последнее слово за собой…

Другое важное положение, высказанное Блюшем, гласит, что для того, чтобы понять, что французы эпохи барокко были отнюдь не жестоки, следует вспомнить о том, что эта эпоха пришла на смену ужасающему потрясению Религиозных войн. Об этом следует помнить, когда мы представляем себе трагическую, сопровождавшуюся многими жертвами осаду Ла Рошели, жесткие меры интендантов в провинции и прочие суровые мероприятия периода правления Людовика XIIIи Ришелье. Принцип исторического сравнения очень важен для более глубокого и полного понимания событий.

Много места в работе Блюша уделено сюжетам о придворной культуре, создании под покровительством Ришелье знаменитой Академии, атмосфере придворных салонов, о характере самого кардинала. Я бы сказала, что этот характер описан историком все же довольно противоречиво. Он то излишне упрекает Ришелье в предвзятых оценках, мстительности и субъективности, то рисует его добрым богословом и очаровательным собеседником. Конечно, одно могло сочетаться с другим, но в интерпретации Блюша это цельное сочетание, на мой взгляд, вырисовывается далеко не всегда. К тому же, не со всеми характеристиками я согласна.

Что же касается культуры эпохи барокко, ее юмора и придворных обычаев, то все это изложено очень хорошо и с глубоким проникновением в мировоззрение того времени. Особенно сильным мне представляется великолепное замечание Франсуа Блюша о споре Академии с Корнелем по поводу его пьесы: " На самом деле Корнель любил правду, а Академия противопоставляла ей правдоподобие". Видеть реальность и творчески осмыслять ее, писать историю и создавать литературу – это очень разные и часто находящиеся на противоположных полюсах вещи.

Подводя впечатляющие итоги деятельности Ришелье на благо Франции (победа над Габсбургами, независимость, толерантность, создание флота, усиление монархии, реформы различных сфер жизни государства), Блюш утверждает: " В противоположность этому негативные элементы кажутся если и не смехотворными, то, как минимум, уступающими подобному итогу". Я совершенно не соглашусь с этой оценкой историка по одному принципиальному пункту, который ни в коей мере не может вызывать у меня улыбки. Далее автор уточняет свою мысль: " Жестокость репрессий в отношении народных бунтов оставляет здесь и там глубокие следы". Именно эта страница деятельности кардинала, при всем моем общем уважении и восхищении этим удивительным человеком, всегда будет вызывать у меня однозначное осуждение. Скажу более смело, странно считать ее несущественным и смешным ущербом на рубеже XX-XXIвв. Странно, потому что даже Ришелье, со всеми предрассудками своего аристократического происхождения, своего придворного положения и своего века, понимал, что настроить против себя подданных и довести их до бунта, разумеется, плохо. Разве не написал он сам по поводу волнений в Нормандии: " Но поверьте, что вещи, отвращающие от нас к нашим врагам не только сердца, но и города, достойны осуждения всегда и везде"? И разве не стало причиной большой беды то, что последующим правителям королевства такие сомнения приходить очень скоро перестали?

Однако история не была бы историей, если бы, как всегда, в игру в ней не вступала сложная диалектика. Даже сам Блюш замечает: " Кроме того, как верно писал об этом Поль Валери, «то, что просто, — фальшиво»". Таким же непростым является итог деятельности кардинала и в социальном направлении. Несмотря на то, что во второй половине его правления не одно восстание сотрясет королевство, все же, укрепив монархию, покровительствуя развитию промышленности, обуздав мятежную знать и значительно унифицировав королевство, объективно великий министр будет во многом работать в пользу третьего сословия, которому принадлежит такая важная роль в будущей эволюции общества. И, как мы помним, не только в эволюции.