Анциферов Николай Степанович — поэт-гражданин. Поэт-горняк нелегкого послевоенного времени, не скрывающий тяжести подземного труда, гордо и с юмором воспевает величие труда шахтеров. Родился он в 1930 году в потомственной шахтерской семье.. Из де

Анциферов Николай Степанович — поэт-гражданин. Поэт-горняк нелегкого послевоенного времени, не скрывающий тяжести подземного труда, гордо и с юмором воспевает величие труда шахтеров. Родился он в 1930 году в потомственной шахтерской семье.

Из детства

Темней угля

Он приходил с работы.

- Дитя не вымажь, - говорила мать.

А я до слёз горел тогда охотой

Отца

Такого грязного

Обнять.

Мне батька позволял намылить спину.

Я это делал с радостью большой,

Но счастлив был всего наполовину,

И, словно в цирк, просился я в забой.

Мне так хотелось побывать на штреках!

Но слышал неприятнейшую весть,

Что я всего лишь четверть человека,

Что нужно мне два пуда соли съесть.

Я стал врагом кондитерских изделий

(Солил похлёбку с батькой наравне)

И отмечал свой рост семь раз в неделю

Царапиною ногтя на стене.

Ужасы фашистской оккупации, перенесенные в детстве, оставили неизгладимый след в сердце поэта. В цикле ''Шахтарчата'', в полностью автобиографическом цикле об оккупации, нет ни слова вымысла, были в действительности и званый обед, и расстрелы

Расстрел

Я смотрел не в кино расстрел,

Я присутствовал при расстреле.

Я расстрел не один смотрел,

Всем четвертым классом смотрели.

На какие, не зная, дела

Под опекой чужого солдата

Нас учительница привела,

Как водила в кино когда-то.

В горсаду набухали почки,

Равнодушные к новостям

Грязнокаменные ангелочки

Зубоскалили новым властям.

Офицер. Молодой человек,

Идеальная внешность расовая,

Смаковал ростовский ''Казбек'',

На ладони монетку подбрасывая.

Предложил, чтобы мы на портфели

(Дабы не простудиться), сели

Осторожно — земля сырая!

Пожелав прожить по сто лет,

Элегантно достал пистолет…

Пленных вывели из сарая.

Он стрелял без осечки гад.

После каждого им убитого

Нам совал пистолет наугад:

''Битте! Битте, вы! Битте вы! ''

И с настойчивостью упрямой

Пояснял, ка спускать курок.

Это был внеклассный урок,

Предусмотренный новой программой.

Добровольцев стрелять не нашлось,

Задыхались девчонки от слёз.

Надвигались ниже кепчонки.

Прижимались к мальчишкам девчонки.

Он наигранно лебезил,

Улыбаясь наивно-свято:

''Фройндекиндер, их либези''

( Я люблю вас, друзья-ребята).

И девчонкам, как собственным дочкам,

Нежно смахивал слёзы платочком…

и опять стрелял по одному.

На деревьях лопались почки.

Кулачками грозили ему

Грязнокаменные ангелочки.

В 1943 году освобождена была Макеевка, и ватага шахтарчат пошла в горнопромышленное училище. С ними и будущий поэт. После училища Николай — подземный электрослесарь на той же шахте ''София''. Пошли шахтерские годы на родной шахте-кормилице. Каждый день в пять утра в лаву. По воспоминаниям А. Мартынова, в жизни Анциферов Николай Степанович был «порывистый, " заводной", отчаянный и немножко бесшабашный». Таков и главный персонаж его стихов. «Весельчак, работяга, лукавый и задиристый — его лирический герой. О самой тяжелой работе он может сказать: " Я работаю, как вельможа, / Я работаю только лежа".

Вельможа

Я работаю, как вельможа,

Я работаю только лежа.

Не найти работенки краше,

Не для каждого эта честь.

Это - только в забое нашем:

Только лежа - ни встать, ни сесть.

На спине я лежу, как барин.

Друг мой - рядом, упрямый парень.

«Поднажмем! » -

И в руках лопата

Все быстрее и веселей.

Только уголь совсем не вата:

Малость крепче и тяжелей.

Эх, и угольная перина!

Не расскажешь о ней в стихах.

Извиваешься, как балерина,

Но лопата играет в руках.

Отдохнуть бы минуту, две бы!

Отдыхаешь, когда простой.

Семьянин говорит о хлебе,

О любви говорит холостой.

Но промчится пара минут -

И напарник мой тут как тут.

Шепчет: «Коля, давай, давай!

Вместе взялись, не отставай! »

На спине снова пляшет кожа.

Я дружку отвечаю: «Есть! »

Я работаю, как вельможа,

Не для каждого эта честь.

⇐ Предыдущая 12