Часть вторая 2 страница

— Разумеется. Чтобы пришло умение, сначала надо вооружиться пониманием. Для начала открою тебе великую тайну. — Отец Леонид снова улыбнулся, заметив, как блеснули глаза Кевина. — Дело в том, Кевин, что в этом мире существует невероятно могущественная Сила. Она здесь, совсем рядом. Именно эта Сила оказывает самое непосредственное влияние на нашу жизнь, именно от нее зависит все, что с нами происходит. С этой Силой, Кевин, можно подружиться. Тогда она будет оказывать тебе помощь во всем, что ты делаешь. Когда я подкидывал монетку, мне помогала именно эта Сила. Именно она заставляла монетку падать решкой вверх.

Кевин внимательно смотрел на отца Леонида.

— И что это за Сила? — после короткой паузы спросил он.

— Кто-то называет ее Богом. Кто-то Духом. Иные просто Силой. Мой друг Ка Фай — однажды ты с ним познакомишься — предпочитает называть ее Джарой. Важно то, что эта Сила реально существует, и мы можем научиться с ней взаимодействовать.

— Если это Бог, то какая же это тайна? — хмыкнул Кевин. — Об этом и так все знают.

— Хорошо. Тогда расскажи мне, кто такой Бог. Давай, не стесняйся.

— Я не знаю, кто такой Бог, — ответил Кевин. — К тому же я в него не верю, это сказки. Санчес говорил, что попы просто выдумали Бога, чтобы собирать с доверчивых людей деньги.

— Бог — это не сказка, Кевин. Сказками является все то, что нагородили вокруг него люди. Истина же на деле очень проста, и она заключается всего в двух словах: Бог непознаваем. Поэтому забудь о том, что навыдумывали люди, и оперируй фактами. А факт заключается в том, что в этом мире существует могущественная непознаваемая Сила. Именно непознаваемая, Кевин, мы никогда не сможем узнать, что она собой представляет, но мы можем научиться с ней взаимодействовать. Учитывая, что Бог — это слишком персонифицированный термин, я предпочитаю говорить о Силе. И тайна, о которой я упомянул, состоит именно в правильном понимании этой Силы.

— И что это значит? — поинтересовался Кевин.

— Это значит, что ты должен осознать присутствие Силы в своей жизни. Ты не можешь ее почувствовать, но ты можешь увидеть ее проявления. Когда ты получил миллион, ты мог посчитать это везением, случайным совпадением. Но это не было совпадением, события просто выстроились в соответствии с моим желанием. Я хотел, чтобы ты получил миллион, так и получилось. Моя связь с Силой очень крепка, поэтому Сила тут же отзывается на все мои желания. Подружившись с Силой, Кевин, ты сможешь творить настоящие чудеса.

Кевин молчал. То, о чем говорил отец Леонид, казалось ему не слишком убедительным. В то же время за последние дни он стал свидетелем очень странных событий и не мог не принимать их во внимание. Миллион, выстрел Карины, непонятно как оказавшийся на его груди медальон, о котором старик не захотел говорить, заявив, что время для этого разговора еще не настало. Потом упавший бокал вина, официант, эта дурацкая монета, никак не желавшая выпадать орлом вверх. За всем этим явно что-то стояло.

— И как я могу с ней подружиться? — спросил Кевин.

— Для начала просто пожелай этого, — посоветовал отец Леонид. — Осознай ее присутствие в твоей жизни. А потом попытайся слиться с ней. Представь, что она в тебе, что ты и она — единое целое. Ее желания — это твои желания. И твои желания — ее желания. Когда хочешь получить какой-то результат, просто молча обращайся к этой Силе, вспоминай о ней. Например, когда ты подкидываешь монетку, ты должен не просто наблюдать за тем, что выпадет, а знать о том, что выпадет именно нужный тебе результат. Потому что с тобой — Сила. Твой секрет, твое тайное оружие. Сначала у тебя ничего не будет получаться. Но чем чаще ты будешь обращаться к Силе, тем крепче будет становиться твоя связь с ней. И однажды ты увидишь, что события действительно складываются в нужном тебе направлении. Тебе достаточно просто чего-то захотеть, и это происходит.

— А в кости так можно играть? — поинтересовался Кевин. — Или в рулетку?

— Можно. Однако ты должен учитывать одну очень важную тонкость: дело в том, Кевин, что Сила не любит мелочных и жадных людей. И если ты попытаешься овладеть ею для того, чтобы стать богатым, она к тебе никогда не придет. Представь, что Сила — это очень своенравная и капризная женщина. И если она увидит в тебе что-то плохое, то тут же хлопнет дверью.

— Тогда зачем она нужна? — с сомнением пробормотал Кевин. — В этих умениях есть толк, когда я могу их как-то использовать, что-то с них поиметь. А если я могу выиграть в рулетку, но мне запрещено играть, то какой в этом смысл? Отец Леонид улыбнулся:

— Никто не запрещает тебе играть ни в кости, ни в рулетку. Вопрос в другом — в твоем отношении к деньгам. Относись к ним проще, без трепета. Есть они у тебя — хорошо, нет — тоже неплохо. Не становись их рабом. Их у тебя будет много только тогда, когда они реально перестанут что-либо для тебя значить.

Кевин молчал, осмысливая услышанное. Отец Леонид снова улыбнулся.

— Думаю, для начала достаточно, — сказал он, поднимаясь с кресла. — Завтра прилетим на Илиону, у тебя появится возможность начать знакомиться с Силой на практике. А сейчас, если ты не против, я немножко вздремну…

ГЛАВА 3

На этот раз Кевину повезло — с корабля спускались по трапу-эскалатору, поэтому можно было видеть стоящие на космодроме корабли. Их было много, десятки и десятки, они казались Кевину огромными животными, отдыхающими после долгого путешествия. В какой-то момент он даже ощутил грусть — просто от осознания того, что никогда не сможет управлять кораблем. И эта мечта так и останется мечтой.

Солнце Илионы было непривычно желтым и теплым. Воздух слегка пьянил — Кевин вспомнил, что содержание кислорода здесь выше, чем на Земле. Этот мир был прекрасен…

Отец Леонид стоял рядом на ступеньке эскалатора, все такой же спокойный и уверенный в себе, со своей любимой черной тростью. Прошло еще несколько секунд, и Кевин наконец-то ступил на бетонку космодрома.

— Нам туда… — Старик указал на полосу движущегося тротуара и твердым шагом направился в ее сторону. Кевин постарался не отстать.

Внутри Федерации не существовало торговых и иных барьеров, поэтому таможню проходить не понадобилось — ее здесь просто не было. Следуя за отцом Леонидом, Кевин прошел через здание космопорта и оказался на улице. Здесь старик остановился и задумчиво взглянул на Кевина.

— Ну вот, Кевин, ты на Илионе. К сожалению, сейчас нам придется расстаться. Это не значит, что я тебя бросаю, мы еще встретимся. Но сейчас тебе надо остаться одному. И самое главное, не забывай о Силе. — Подмигнув, отец Леонид хлопнул Кевина по плечу и пошел прочь.

Все произошло настолько неожиданно, что Кевин даже не нашелся, что сказать. Отец Леонид уходил, Кевин стоял, растерянно глядя ему вслед. Еще надеялся, что тот обернется, что это окажется всего лишь шуткой. Но старик не обернулся. Вот он махнул рукой, рядом опустился глайдер такси. Отец Леонид забрался в салон, ярко-желтый глайдер взмыл в небо и быстро затерялся среди сотен парящих в вышине машин.

Это был удар — Кевин ощутил, как его душу начинает заполнять обида. Бросить его здесь, на чужой планете, с двумя кредами в кармане… Ничего хуже нельзя было и представить.

— Куда летим, парень? Дворцовая площадь, Верфи, Старый город? В любую точку за двадцать кредов.

Кевин хмуро взглянул на говорившего. Перед ним стоял таксист, высокий детина в форменной куртке. Чуть поодаль распластался глайдер.

— Нет, спасибо. — Покачав головой, Кевин поправил перекинутый через плечо ремень сумки и медленно побрел вдоль здания космопорта, думая о том, что в этом мире никому нельзя верить. Стоит кому-то довериться, как этот человек тут же тебя предает. Так было с Кариной. Так произошло и с отцом Леонидом.

Кевин не знал, что ему делать. Увидев чуть в стороне ряд скамеек, присел на свободную, устало вздохнул.

Настроение было отвратительным. Глядя на снующих пассажиров, Кевин думал о том, что за последние дни успел свыкнуться с тем, что навсегда порвал со своим прошлым, что ему уже никогда не придется воровать. Он действительно хотел начать жизнь заново, и что из этого получилось? Чужая планета, ни одного знакомого лица. В кармане всего два креда, этого не хватит даже на то, чтобы разок поесть в дешевой забегаловке. И куда ему теперь? Снова шарить по карманам?

— Документы, пожалуйста.

Кевин поднял взгляд — перед ним стоял высокий усатый полицейский.

— Ваши документы, пожалуйста! — с нажимом повторил полисмен и зевнул, прикрыв рот ладонью. — Побыстрее…

— Да, конечно. — Кевин достал карточку паспорта, протянул ее полисмену. — Пожалуйста.

— Откуда прилетел? — спросил полисмен, внимательно рассматривая паспорт.

— С Земли.

— С какой целью?

— В гости, — соврал Кевин. — К тетке.

— Где живет тетка? — все так же ненавязчиво поинтересовался полисмен, в его руке мелькнул сканер. Кевин знал, что этот прибор используется для проверки подлинности документов. Кроме того, в его память занесены данные на миллионы преступников.

— В Старом городе, — снова солгал Кевин, вспомнив, куда ему предлагал ехать таксист.

— Улица, номер дома и квартиры? На этот вопрос Кевин ответить не мог.

— Я не знаю улицы, я просто знаю дом.

— Что в сумке?

— Вещи.

— Пройдешь со мной. — Сунув паспорт Кевина в карман, полисмен кивком указал направление. — Шагай вперед.

Это было уже неприятно. Тем не менее Кевин послушно поднялся со скамейки и пошел — знал, что у него все чисто. Нет за ним никакой вины.

Полицейский участок находился за углом, у входа стоял охранник. Кевина пропустили внутрь, следом зашел полисмен. Услышав, как за спиной щелкнул замок закрывшейся двери, Кевин невольно вздрогнул. Вот ведь как — раньше сто раз мог попасться и не попался. А тут чист как стеклышко — и пожалуйста, угодил в участок.

Полисмен провел Кевина в маленькую досмотровую комнату. В ней не было окон, вся мебель состояла из стола, двух стульев и металлической досмотровой стойки.

— Выкладывай все из сумки, — велел полицейский, прикрыв дверь. — Вон туда.

Подойдя к стойке, Кевин открыл сумку и начал выкладывать ее содержимое. Вещей было совсем мало, поэтому времени это не заняло.

— Из карманов тоже, — добавил полисмен.

Кевин послушно выложил на стойку содержимое карманов. Единственным, что он утаил, стал нож в заднем кармане брюк. Кевин не знал законов Илионы и опасался, что к ножу могут придраться.

— Все? — поинтересовался полисмен.

— Да.

— Повернись-ка… Что в заднем кармане?

— Нож, — нехотя признался Кевин. Вытащив его, аккуратно положил на стойку.

— Я ведь велел выложить все из карманов. Или тебе надо повторять по два раза?

— Я просто забыл о нем, — попытался оправдаться Кевин.

— Эти сказки ты будешь рассказывать своей маме, — строго сказал полисмен. — Вчера у нас убили ножом одного туриста — может, это сделал ты?

— Да вы что! — опешил Кевин. — Я только сейчас прилетел, полчаса назад!

— Илиона — не место для проходимцев, — ответил полисмен. — Ну-ка, глянь вон в ту дырочку. — Он указал на глазок идентификатора.

Подойдя к укрепленному на стене прибору, Кевин глянул, пару секунд спустя загорелся зеленый огонек. Это значило, что Кевин не числился в списке разыскиваемых преступников.

— Все, — сказал Кевин. — Посмотрел.

— Хорошо… — отозвался полицейский, внимательно осматривая выложенные Кевином вещи.

Кевин наблюдал за этим без особой тревоги — знал, что у него все чисто. Поэтому даже вздрогнул, когда полисмен с ловкостью фокусника вытащил из сложенной куртки пачку перетянутых резинкой сотенных купюр.

— Твои? — Полисмен с явным интересом взглянул на Кевина.

— Да… — отозвался Кевин, подумав о том, что деньги наверняка положил в сумку отец Леонид. Ну откуда им еще было там взяться?

— Очень хорошо! — Полицейский вытянул одну купюру, глянул ее на свет. — Замечательно. Фальшивками балуемся?

— Да вы что?! — снова возмутился Кевин. — Какие фальшивки?!

— Довольно хорошие.

Достав из ящика стола сканер, полисмен сунул в него купюру. Аппарат проглотил ее и тут же выплюнул, недовольно запищав. Кевин тяжело сглотнул — купюра и в самом деле оказалась фальшивой. Полицейский тем временем проверил еще одну купюру, сканер снова раздраженно пискнул.

— Вот так вот, — усмехнулся полисмен. — Я же сказал, что

Илиона не место для таких, как ты. — Он коснулся укрепленной на левом плече рации. — Это Рей. Двоих конвоиров ко мне.

Теперь Кевин все понял. Пока он смотрел в глазок идентификатора личности, полисмен успел подсунуть ему эти деньги. Иного объяснения просто не было.

— Это не мои деньги! — сказал Кевин, с ужасом думая о том, как глупо все получилось.

— Приятель, ты бы уж выбрал что-то одно, — вновь усмехнулся полисмен. — То ты говоришь, что они твои. Теперь отказываешься.

— Это вы их подсунули!

Полицейский снова самодовольно улыбнулся.

— Ты только что заработал себе еще один срок — за клевету.

— Вы все равно ничего не сможете доказать!

— Взгляни вон туда… — Рей указал куда-то под потолок. — Все, что здесь происходит, фиксируется на видео. Сначала ты утаил нож, потом сам признался, что деньги твои. Для любого суда этого более чем достаточно. А кроме того, — губы полисмена снова дрогнули в усмешке, — на Илионе слова полицейского никогда не подвергаются сомнению.

— Чего вы хотите от меня? — тихо спросил Кевин. — Зачем вам это?

— Илиона не место для таких, как ты. У тебя в карманах нет и десяти кредов — на что ты собирался здесь жить, парень? Таких ухарей, как ты, я чую за версту.

— Я не собираюсь воровать — если вы об этом. Буду жить у тетки, устроюсь на работу.

— Хорошо. Назови имя тетки, я проверю по картотеке. Кевин молчал. Полицейский холодно улыбнулся.

— Такие вот дела, парень. Ты зря сюда приехал.

— Отпустите меня, — попросил Кевин. — Пожалуйста.

— Рад бы, но не могу… Передайте его Герману, пусть определит куда-нибудь.

Последние слова предназначались двум вошедшим в кабинет конвоирам. На Кевина надели наручники, он не сопротивлялся — понимал, что это бесполезно. Перед тем как выйти, взглянул на полисмена.

— Какая же ты все-таки сволочь! — презрительно сказал он. — Из-за таких, как ты, все проблемы.

— Статью за оскорбление еще тоже никто не отменял, — вслед ему бросил полисмен.

В следственный изолятор Кевина везли на глайдере. Он смотрел на город с высоты птичьего полета и думал о том, как глупо все получилось. Может, попытаться сбежать?

Увы, шанса убежать у него так и не появилось. Глайдер опустился во внутреннем дворике тюрьмы, Кевина передали суровому молчаливому надзирателю. Все формальности уладили за несколько минут, при этом Кевин отказался расписаться в какой-то бумаге. Впрочем, это ничего не изменило. Прошло еще немного времени, и его втолкнули в переполненную камеру, в ней находилось не меньше двадцати человек. Рядовой обыватель на его месте наверняка пришел бы в ужас оттого, что оказался в обществе уголовников. Кевина это не беспокоило — он вырос в трущобах, этот мир был ему знаком до мелочей. Гораздо больше его беспокоил сам факт нахождения в следственном изоляторе. Кевин понимал, что его провели как мальчишку.

— Это что, — сказал один из обитателей камеры, выслушав рассказ Кевина. — Мой друг пару лет назад уснул на скамейке в парке. Ну выпил перед этим немножко, бутылку под скамейку поставил. Разбудили его уже полисмены. Порылись в карманах его плаща, нашли кредитные карточки какого-то бизнесмена, того пристрелили как раз той ночью. А бутылку с отпечатками пальцев оформили как изъятую с места преступления. Получил он двенадцать лет, сейчас в колонии на Гее. Или на Гемме, не помню.

— Но он же был не виноват? — Кевин недоуменно взглянул на собеседника. — Ведь это нечестно.

— Милый ты мой, да кого это здесь волнует? На Илионе копы зверствуют так, как нигде в Федерации. Здесь все живут за счет туристов, поэтому власти стараются оградить их от всех неприятностей. Им неважно, за что упечь тебя за решетку: ты сядешь за мое дело, я за его, — говоривший указал на соседа по нарам, — он за твое. Если коп видит, кто ты есть на деле, то он непременно найдет, за что тебя посадить. — Но я ведь ничего не сделал!

— Ну так сделал бы, — усмехнулся собеседник. — Днем раньше, днем позже… Мой тебе совет: на суде ни с чем не спорь, соглашайся со всем, что тебе предъявят. Говори, что во всем раскаялся и твердо встал на путь исправления. Тогда отделаешься примерно пятью годами. Может, по молодости вообще дадут не больше трешника. А будешь спорить, загремишь на всю катушку.

— И все равно это неправильно, — не согласился Кевин. — Так нельзя.

— Мое дело предупредить, — зевнул сосед.

Правосудие на Илионе оказалось на редкость скорым. Уже вечером пришел адвокат, но все попытки Кевина убедить его в своей невиновности ни к чему не привели. Удивительно, но адвокат советовал ему то же, что и соседи по камере, — полностью признать свою вину. По словам адвоката, это был единственный способ смягчить наказание.

Утром, около десяти часов по местному времени, за Кевином пришли конвоиры. На него снова надели наручники, вывели во внутренний дворик тюрьмы и усадили в большой тюремный глайдер. Всю дорогу Кевин провел в маленьком зарешеченном закутке, грязном и провонявшем мочой. Четвертьчаса спустя его уже вводили в зал суда… Судьей оказалась пожилая женщина, Кевин воспринял это как хороший знак. Ведь если ей все объяснить, то она поймет, что он невиновен.

Увы, надежды Кевина разлетелись в пух и прах. В коридоре уже ждали новые обвиняемые, у судьи просто не было времени вникать во все детали. А скорее всего, не было и желания. Бегло просмотрев переданный ей протокол, судья, даже не глядя на Кевина, спросила, признает ли он себя виновным.

— Нет, ваша честь, — твердо ответил Кевин. — Не признаю.

Пожалуй, только после этих слов судья по-настоящему на него взглянула, в ее взгляде Кевин уловил раздражение.

— Ваша вина полностью доказана, — строго сказала женщина. — Нежелание признать ее расценивается как отягчающее обстоятельство — это вам известно?

— Мне об этом говорили, — согласился Кевин. — Но я действительно невиновен. У меня не было фальшивых денег, мне их подсунул полицейский.

— Обвиняя полицейского в подлоге, вы оскорбляете всю правоохранительную систему Илионы, — заявила судья и что-то написала в протоколе заседания суда. Потом передала его помощнику. — Восемь лет. Следующий…

— Постойте! Вы не имеет права! — закричал Кевин, но его уже не слышали. Два охранника взяли его под руки и вывели из зала, на смену ему уже входил другой бедолага. Весь судебный процесс, на взгляд Кевина, занял минуты три.

Нельзя сказать, что Кевин был ошеломлен — он был попросту раздавлен. Все происходящее казалось ему дурным сном, такого просто не могло быть.

Из здания суда его отвезли на пересылку — так называли это место конвоиры. Бумаги по делу Кевина перекочевали в руки к новому надзирателю, самого его втолкнули в камеру.

Здесь было не так людно, как в камере следственного изолятора, у Кевина оказалось всего два соседа. Один, мужчина лет пятидесяти, получил четыре года за кражу с территории космодрома. Второй, жилистый парень лет двадцати пяти, избил в ночном баре какого-то чиновника, в итоге получил девять лет за покушение на жизнь государственного служащего. Историю Кевина сокамерники встретили сочувственным смехом.

— Да, парень, не повезло тебе, — покачал головой пожилой мужчина. — Ладно, мы хоть за дело сидим, но ты… Схлопотать просто так восемь лет — это надо постараться.

— С судьей спорил? — не столько спросил, сколько констатировал сидевший напротив Кевина парень.

— Спорил, — признался Кевин. — Да и как не спорить, если я не виноват?

— Ну и дурак, — усмехнулся парень. — Запомни на будущее, дубина: на Илионе с властями спорить нельзя. Здесь это возведено в принцип.

— Мне сказали, что я могу в трехдневный срок подать апелляцию, — вспомнил Кевин. — На чье имя ее писать?

— Апелляцию? — Парень переглянулся со своим соседом, они оба захохотали.

— Нет, ты, конечно, можешь ее подать, дело хозяйское, — отсмеявшись, сказал он. — Но я тебе зуб даю, что в итоге тебе накинут еще года четыре, здесь такое практикуется сплошь и рядом. Если ты и вправду идиот, то пиши, я тебе даже помогу. Но лучше — мой тебе совет — забудь об этой ерунде. Будет только хуже.

Кевин уже имел возможность убедиться в том, как вершится правосудие на Илионе. А потому, после долгих мучительных размышлений, все же счел правильным последовать совету сокамерников.

В камере он провел три дня, за это время соседи Кевина успели смениться — здесь долго не задерживались. Наконец настала очередь и самого Кевина.

Дорога от Илионы до Геммы заняла четверо суток. Все это время Кевин провел в маленькой одноместной камере, таких на корабле были сотни. Три на полтора метра, два метра в высоту. Металлические нары — никаких матрасов, под потолком лампочка в бронированном фонаре. В дальнем конце камеры не менее аскетичный туалет, до половины прикрытый металлической переборкой, рядом с нарами маленький стальной стол и умывальник. Больше в камере ничего не было.

Всю дорогу Кевин мучительно размышлял о своем новом положении. Да, он и раньше постоянно рисковал попасть в тюрьму. Но ведь не попадал, хотя не один год ходил по лезвию. Выбирался из самых сложных ситуаций, и вдруг такой поворот судьбы…

Мысли о судьбе, о ее несправедливости снова и снова приводили Кевина к думам об отце Леониде. Определенно, этот Человек обладал какой-то магической силой. За время недолгого знакомства с ним Кевин успел столкнуться с целым рядом чудес, начиная от доставшегося ему волшебным образом миллиона и заканчивая монеткой, никак не желавшей падать орлом вверх. Отец Леонид предложил поиграть в его игры, он согласился. Но о каких играх шла речь? Что имел в виду старик? И если он привез его на Илиону, значит, в этом был какой-то смысл?

Кевину очень хотелось в это верить. Может, старик знал о том, что произойдет, и все это — этот звездолет, эта камера, срок в восемь лет — просто часть чего-то большего? Чего-то такого, о чем Кевин пока не имеет никакого представления? Ну не может быть, чтобы отец Леонид его бросил…

Несколько раз за время пути Кевин вспоминал о Силе. Старик говорил, что Сила здесь, рядом, надо только уметь ее почувствовать. Подружись с ней, и тебе станут доступны любые чудеса. Но как это сделать на практике? Ему в нынешних обстоятельствах чудеса совсем бы не помешали.

Наверное, в любой другой ситуации Кевин никогда бы не стал заниматься подобными глупостями. Но здесь, в тесной камере тюремного звездолета, мысли о Силе помогали отвлечься от грустной действительности. Чувствуя себя довольно глупо, Кевин попытался поговорить с Силой — тихонько, чтобы его никто не услышал. Он просил Силу открыться ему, говорил о том, что хочет с ней подружиться. Что будет ей верным другом и никогда не обманет. Просил как-нибудь проявить себя, дать знать о своем присутствии. Обещал, что будет держать их дружбу в тайне.

Увы, Сила осталась глуха к его просьбам. Осознав всю глупость своего поведения, Кевин отвернулся к металлической стене и попытался заснуть…

О том, что звездолет готовится к посадке, он догадался по изменившемуся звуку двигателей. Посадка заняла около получаса, затем Кевин ощутил толчок — опоры корабля коснулись земли. Двигатели работали еще несколько минут, потом смолкли, стало непривычно тихо. Почему-то заложило уши, Кевин не сразу понял, что происходит выравнивание давления в соответствии с условиями местной атмосферы. При полете на пассажирском лайнере эту процедуру проводят очень медленно, пассажиры ничего не замечают. Здесь о комфорте пассажиров не заботились. Кевин несколько раз натужно сглотнул. В ушах пискнуло, давление выровнялось.

Затем началась выгрузка. Два суровых охранника надели на Кевина наручники, вывели из камеры и втолкнули в шеренгу таких же заключенных. Сделано это было достаточно грубо, однако Кевин не протестовал — понимал, что будет только хуже.

Увидеть пейзаж новой для него планеты ему так и не удалось, по переходной галерее заключенных перевели в здание местной тюрьмы. Всех собрали в огромном зале. На взгляд Кевина, здесь находилось порядка пяти сотен заключенных. Затем в дальнем конце зала открылась дверь, заключенным велели заходить по одному. Кевин стал ждать своей очереди, все это тянулось крайне медленно. Прошло не меньше часа, прежде чем он наконец-то переступил порог двери.

— Имя, фамилия, возраст, место рождения? — спросил сидевший за экраном терминала сотрудник тюрьмы, офицер в чине капитана.

— Кевин Санчес, девятнадцать лет, Земля.

— Идентифицируйтесь…

Кевин послушно подошел к глазку идентификатора — очевидно, в прибор уже были внесены личные данные прибывших заключенных. Заглянул в глазок, прибор тихо пискнул: Из расположенного рядом странного аппарата, напоминающего большой металлический шкаф, в приемный лоток выпал узкий пластиковый ремешок. Один из охранников взял его и надел Кевину на шею, на ремешке загорелся зеленый огонек индикатора. Охранник слегка затянул ремешок, проверил, не туго ли. Кевин молча терпел.

— Корпус «А», номер тысяча пятьсот тридцать семь, — распорядился капитан. — Следующий…

Два охранника вывели Кевина из комнаты и повели по узкому коридору. Потом завели в лифт, последовал долгий спуск. Остановка, охранник коснулся ладонью окошка сканера. Двери открылись, Кевина с рук на руки передали надзирателю, высокому детине в черном комбинезоне.

— Вперед, — велел надзиратель. — И без глупостей у меня!

Делать глупости Кевин не собирался. Его провели по длинному коридору со множеством прозрачных пластиковых дверей, затем последовал окрик надзирателя:

— Стой. Лицом к стене…

Кевин послушно остановился, повернулся к стене. Скосив взгляд, разглядел над дверью номер «1537», затем почувствовал, как с него снимают наручники. После этого надзиратель открыл дверь, слегка подтолкнул Кевина: — Заходи.

Едва Кевин вошел, дверь за ним сразу закрылась. Странно, но со стороны камеры дверь оказалась непрозрачной. Кевин это оценил — охранники могли беспрепятственно наблюдать за заключенными, в то время как сами заключенные их не видели.

Камера, в которой он оказался, во многом напоминала камеру тюремного корабля. Почти те же габариты, тот же минимум необходимого. Только сделано все не из стали, а из светлой пластмассы. Подойдя к раковине, Кевин открыл кран, с удовольствием напился, потом умылся. Глянул на себя в укрепленное на стене зеркало, увиденное ему не понравилось. Осунувшееся лицо, круги под глазами. Этот дурацкий ошейник на шее — глядя в зеркало, Кевин коснулся рукой зеленого огонька индикатора. Прошел к кровати, сел, она оказалась в меру мягкой. Затем лег и закрыл глаза.

Наверное, он заснул и проснулся, услышав донесшийся до него голос:

— К сведению новых заключенных. Меня зовут Дэн Аккройд, я для вас царь и бог. Именно от меня зависит, выйдете вы когда-нибудь отсюда или нет. Могу вас заверить, что каждый пятый из попадающих к нам не доживает до освобождения. Поэтому, чтобы не оказаться в числе неудачников, настоятельно рекомендую соблюдать следующие правила…

Насколько понял Кевин, говоривший был начальником тюрьмы. Правила, о которых он говорил, в основном касались распорядка дня и поведения заключенных. За малейшее нарушение тут же следовало наказание, от карцера до спуска в ад. Под последним, насколько уразумел Кевин, подразумевался перевод на более тяжелую работу. Чем больше ты совершаешь нарушений, тем труднее становится твоя жизнь. Самыми серьезными проступками являлись драки и неподчинение начальству.

— И не забывайте о том, — закончил свою короткую речь Аккройд, — что правительства ваших планет платят нам очень хорошие деньги. И платят они их не за ваше перевоспитание, а за то, чтобы отбросы, вроде вас, никогда не вернулись назад. А желание клиента, — в голосе начальника тюрьмы проскользнула усмешка, — для нас закон. Если вы не хотите, чтобы ваши кости остались гнить на этой дрянной планете, соблюдайте предписанные правила поведения. У меня все…

Снова стало тихо. Теперь Кевин понимал причину этой тишины — в тюрьме запрещалось шуметь. Какое-то время он лежал, размышляя о своей незавидной судьбе, потом снова уснул.

Разбудил его какой-то щелчок. Открыв глаза, Кевин увидел открывшуюся в стене нишу, в ней стоял поднос с едой. Очевидно, наступило время ужина. Поднявшись, Кевин достал поднос, поставил его на столик. Оглядев еду, взял вилку и начал есть.

Еда оказалась вполне терпимой. Запив ее стаканом непривычной на вкус сладковатой жидкости, Кевин сунул поднос с посудой обратно в нишу, она тут же закрылась. Было слышно, как в нише что-то негромко зажужжало — очевидно, включился привод транспортера. Жужжание продолжалось секунд десять, потом стихло.

Вздохнув, Кевин сел на кровать, потрогал ошейник — он очень мешал. Ошейник содержал идентификационные данные Кевина и помогал администрации тюрьмы отслеживать его перемещения. Кроме того, в него было вмонтировано электрошоковое устройство, позволявшее утихомирить даже самого буйного заключенного. Наконец, сам материал ошейника представлял собой взрывчатое вещество. При попытке снять ошейник или нарушить его целостность немедленно выдавался сигнал на подрыв. Взрыв был не очень сильным, однако работала эта штука не хуже древней гильотины. Подрыв следовал и при попытке побега, для этого администрации тюрьмы достаточно было выдать в эфир специальный кодированный сигнал, содержащий идентификационный номер заключенного.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒