Очнулись наши души

Перевод выполнен администрацией группы (https: //vk. com/breakandsetonfire). Копирование любой части текста без указания автора запрещено.

Очнулись наши души

Посвящается Вирне, Мари и Джулии.

Очнулись наши души лишь теперь,

Очнулись — и застыли в ожиданье;

Любовь на ключ замкнула нашу дверь,

Каморку превращая в мирозданье.

— Джон Донн (пер. Г. М. Кружкова)

Клэри стояла над собственным мёртвым телом.

На мили вокруг была пустошь, и слабый ветерок развевал волосы Клэри. Это чем-то напоминало ей вулканическую пустынную местность близ Адамантовой цитадели, хотя небо здесь казалось почти сгоревшим — на нём были видны полосы красной и чёрной сажи, повисшей в воздухе на манер облаков.

Она слышала далёкие зовущие её голоса. Она слышала их в каждый раз, когда была здесь. Они никогда не подходили достаточно близко, чтобы помочь ей. Она лежала на земле, с кровью на лице, в волосах, на форме. Её зелёные глаза были открыты и невидяще смотрели в небо.

Клэри начала опускаться на колени, чтобы потрясти мёртвую себя за плечо, когда земля под её ногами содрогнулась, и она услышала, как кто-то кричит её имя — она резко обернулась, и реальность ускользнула от неё, даря ощущение, будто она упаля с гребня волны. Она ахнула, задохнулась и резко проснулась.

Всего секунду, сбитая с толку, она не понимала, где находится. Она лежала на одеяле на траве и смотрела в небо, полное разноцветных звёзд. Они, казалось, кружились над ней, как стёклышки в калейдоскопе. Она слышала далёкую музыку, мягкую и привлекательную. Незнакомая мелодия, но своеобразная.

Волшебная страна. Она в Волшебной стране. С...

— Клэри? — Это был голос Джейса, заспанный и удивлённый. Он лёг на бок рядом с ней. Они оба спали в своей тренировочной одежде, не зная, что их может ждать ночью. Их оружие тоже было под рукой, и Клэри была рада, что ночи были тёплыми, потому что во сне она скинула с себя своё лёгкое одеяло. — Ты в порядке?

Она сглотнула. Она до сих пор чувствовала, как бегают мурашки по её коже. — Плохой сон.

— У тебя их много в последнее время. — Он придвинулся ближе, его бледно-золотые глаза горели беспокойством. Его светлые волосы, вновь отросшие, были взъерошены и лезли ему в глаза. — Хочешь поговорить об этом?

Она колебалась. Как можно сказать кому-то, что твои сны не сны вовсе, а видения? Ты знаешь об этом. И то, что ты смотришь на своё мёртвое тело снова и снова в тот день, который неумолимо приближался. Тот день, в который ты будешь смотреть на своё собственное тело и знать, что ты покинул навсегда мир, который любил, и любимых людей, которые любили тебя.

Нет. Она не могла сказать этого Джейсу. Иногда она думала, что она единственная в мире считает его хрупким (ну, не считая Алека, конечно). Для большинства людей он был парнем с ангельской кровью в жилах, главой Института Нью-Йорка, одним из воинов, ушедших в Эдом и закончивших Тёмную войну. Для неё он всегда был тощим мальчишкой с отчаянием в глазах, который пережил жестокость отца и ломающий душу недостаток любви в детстве; мальчишкой, который усвоил, что любовь — это разрушение и что то, что ты любил, обязательно умрёт у тебя на руках.

Она знала, что Алек поймёт, что во многом он был способен лучше выносить горе, сохранять спокойствие на лице, прятать страх за своих любимых. Может, Изабель? Но в любом случае она не могла сказать никому из них; она не стала бы просить их хранить секрет от Джейса. Саймон сможет вынести подобное не лучше, чем Джейс. Единственным человеком, который был в состоянии помочь в принципе, был Магнус, подумала она; с трудом приподнилась на локтях; когда они вернутся, она пойдёт к Магнусу. Она не хотела ничего говорить ему, пока он болен, но у неё могло и не быть выбора.

— Просто реально плохой сон, — сказала она. Это было правдой, насколько далеко она могла зайти. — Прости, что разбудила тебя.

Он приподнялся на локте. — Музыка бы всё равно это сделала в конце концов. — Она действительно была громкой: Клэри слышала звуки свирели и скрипки с другой стороны холма. Он сверкнул кривой усмешкой, той, которая всегда заставляла её сердце подпрыгивать к горлу. — Нам стоит проверить эту пирушку?

— А разве это не прямо противоположно тому, что мы под прикрытием? — сказала она. — Ну, знаешь, показываться на главном событии в Волшебной стране. К тому же, танцуешь ты незабываемо.

— Танцую яи правда хорошо, — произнёс он, с отражающимися в его глазах разноцветными звёздами. Он потянулся и положил руку на её бедро, где оно переходило в талию. Она помнила, как он сказал ей однажды, что это его любимое место на её теле. — Работает как рукоятка, — сказал он, подхватывая её одной рукой, пока она хихикала. Иногда иметь парня, который намного выше тебя, было не так уж и плохо.

— Я сказала, что это незабываемо. Не хорошо.

Его глаза замерцали. — Иди сюда, Фрей.

Она только усмехнулась. Сон уже отступал. Иногда она даже забывала о видениях, концентрировалась на своей миссии в Волшебной стране, на времени, проведённом здесь с Джейсом. Она не осознавала, когда они приняли работу в Институте, как много ужасных поездок и бумажной волокиты это повлечёт; иногда она отчаянно завидовала Алеку и Магнусу, которые вели дела своего Альянса, не выходя из квартиры, и были вместе столько, сколько хотели. Половину времени Джейс пропадал в Идрисе, пока она была назначена разбираться с какой-нибудь местной демонической активностью с Саймоном и Изабель.

На самом деле, отправиться куда-либо с Джейсом было редкой возможностью побыть вдвоём, и несмотря на тяжёлые поиски некоего оружия, она наслаждалась этим. Да и Волшебная страна была прекрасна своей внеземной красотой — фрукты, похожие на драгоценные камни, свисали с веток деревьев, и блестели цветами нефрита, сапфира и аметиста. Крошечные феи с розовыми и фиолетовыми крылышками порхали среди пчёл и цветов. Там были бассейны с прозрачной водой, полные никси, которые любили всплывать и болтать, пока Клэри мыла волосы; она ещё не видела русалок, но одна из никси призналась, что они обычно проводят время в океане и возомнили не пойми что о себе из-за своих хвостов.

Конечно, им приходилось бороться ещё и с запустением. С серыми клочками мёртвой земли, избородившими зелёные поля, как дуэльные шрамы. Они взяли образцы серого грунта для Безмолвных братьев. Это не было особенно красивой частью их путешествия, но...

— Клэри, — сказал Джейс. Он помахал ладонью перед её лицом; по ней всё ещё пробегала дрожь, когда она замечала отсутствие кольца Эрондейлов, пусть и временное. — Ты перестала обращать на меня внимание.

Она приподняла брови на его слова. — Ты как кот. Если я не обращаю на тебя внимания, ты приходишь и сидишь на мне, пока я не почешу тебя за ушками или что-то вроде того.

Его улыбка стала шире. — Я не уши...

Она шлёпнула его по плечу. — Молчи!

Теперь он смеялся. — Почему?

— Я приличная леди, — сказала она. — Могу и в обморок упасть.

Порой она всё ещё удивлялась тому, как быстро он мог двигаться. Она и моргнуть не успела, как он уже опрокинул их обоих; он лежал на ней, перекинув вес на руки, и смотрел на неё с постепенно исчезающими из глаз искринками смеха. — Я приведу тебя в чувство, — произнёс он низким голосом.

Она протянула руку, чтобы коснуться его лица. Он смотрел на неё так серьёзно и внимательно, а Джейс почти никогда не был серьёзен, если этого не требовалось. Она помнила, как он смотрел на неё, когда делал ей предложение, и её сердце сжалось с болью, близкой к агонии. Она ранила его, сказав тогда то, что сказала; она этого не хотела, но ей казалось, что у неё не было выбора. Хотя, вспоминая об этом...

— Поцелуй меня, — сказала она.

Вспышка удивления из-за неожиданности просьбы, но она тут же испарилась; рефлексы Сумеречных охотников годились не только для битв. Джейс качнулся назад на пятках и теперь сидел с ней у него на коленях; он нежно взял её лицо в ладони и поцеловал её.

Ласково, медленно, словно по новой её изучал: его рот напротив её был тёплым и мягким; он раскрыл её губы своими, и в тот момент, когда их языки сплелись, она почувствовала прошедшую сквозь неё волну шока. Каждый поцелуй был как тот первый в оранжерее, менял схему её тела, научивал его: ты никогда больше ничего другого не захочешь.

Но она всё ещё помнила: Клэри, ты выйдешь за меня? И её дрожащий голос: Ты что, хочешь... пожениться?

— Жёстче, — прошептала она, прижимаясь к нему, проникая языком ему в рот; кончиком языка она провела по его губам, заставив его выгнуться от удивления и желания. Её руки лежали на его плечах; она укусила его нижнюю губу, и он скользнул к её волосам, сжал пряди в руках, тяжело дыша ей в рот.

— Клэри, это может выйти — из-под контроля — и очень скоро, — произнёс он, а в ответ она стянула свою тренировочную майку через голову. Он уставился на неё в чистом изумлении (таком редком для Джейса) прежде, чем его руки накрыли её груди. — Мы снаружи, — возразил он. — Где-то неподалёку проходит празднество фэйров. Нас могут увидеть.

— Джейс Лайтвуд Эрондейл, — промурлыкала она низким голосом. (Если он и думал, что его руки на её груди смогут переубедить её, то он явно ошибался. ) — Ты что, стесняешься? Не ты ли пробежал через всю Мэдисон-авеню голым с оленьими рогами на голове?

— Мне плевать, если кто-то видит меня голым, — сказал он. — Но к тебе это не относится.

Она наклонилась и поцеловала уголок его губ, его подбородок, а затем спустилась ниже. Теперь она знала его чувствительные точки, включая ту, что была слева на его шее, как раз под жилкой пульса. Она вылизывала и посасывала его кожу до тех пор, пока он не откинул голову назад; его руки оглаживали её тело, задевая начертанную на боку руну контроля рождаемости, и, ласками двигаясь от груди к талии, развязали шнурок, державший её тренировочные брюки. Они упали с неё с лёгким шорохом, и его пальцы скользнули между её ног.

Прошли годы, и теперь он знал её тело так же, как своё оружие, мог заставить её извиваться в его руках столь же легко, как орудовал мечом. Она ахнула, когда он коснулся её, и она дрожащими пальцами вцепилась в его рубашку, срывая пуговицы в попытках снять её.

— Позволь мне, — сказал он низким и твёрдым голосом, его щёки горели. Это прошило её болью более глубокой, чем та, какую испытывало её тело, желая его: она помнила, что он сказал тогда: Конечно, я о свадьбе, о чём ещё ты могла подумать? Не будет никого другого, кроме тебя, только не для меня. Я думал, ты чувствуешь то же самое. И она знала, что он говорил сейчас: позволь мне, позволь доставить тебе удовольствие, раз уж я не знаю, почему тебя беспокоят твои сны, не знаю твоих секретов, то могу сделать хотя бы это.

Она положила руки ему на плечи, позволила ему ласкать и касаться её, и удовольствие вилось внутри неё, как дым. Я чувствую то же самое. Так было всегда. Лишь ты один и никто иной. Но ощущения были слишком глубокими, чтобы удержать их в памяти; они наполнили её голову, доведя до головокружения, и она наконец закричала, вписаясь пальцами в его спину, чтобы сохранить рассудок.

Его глаза, потемневшие от желания, остекленели. — Ложись, — произнёс он гортанным голосом, но она покачала головой, нащупывая руками пояс его тренировочных штанов. Она наконец смогла стянуть их с него и сжала в руке его член, лаская. Он опустился на локти, и его тело, выгнувшееся под разноцветными звёздами, было прекрасным, а его волосы и кончики ресниц отливали ослепительным золотом.

Она легла на него, словно хотела защитить его; она гладила руками его грудь, испещрённую шрамами и метками, словно хотела защитить его сердце. Она прижалась к нему, думая, что единение их тел может предотвратить разлуку, остановить смерть, не дать забрать её у него, совершить то, чего она боялась больше всего на свете.

Он закричал и схватил руками её бёдра, удерживая её, прижимая к себе, и она снова вспомнила тот день, выражение его лица, будто что-то внутри него рухнуло, и собственный повышающийся голос. Я люблю тебя. Я люблю тебя, и ты должен доверять мне: я не отказываю тебе, я всего лишь прошу подождать. Я клянусь, у меня есть веская причина. Прошу, верь мне, Джейс.

Теперь он смотрел на неё. Она видела своё отражение, подсвеченное миллионом звёзд, в его глазах, а его лицо светилось изумлением и радостью. Прошу, молилась она, пусть это будет не последний раз, пусть это будет не последняя моя ночь с ним, не последний день, позволь мне снова увидеть его лицо таким: это выражение, которое он показывает только мне, всегда предназначавшееся только для меня. И пусть он почувствует нечто подобное снова, не отнимай это у него, он достаточно испытал, сделал достаточно, отдал всего себя и...

— Прошу, — сказала она, не осознавая, что говорит вслух, и он со стоном вошёл в неё, медленно, жёстко, а затем ускорился. Он оторвал плечи от земли, нашёл её губы своими, целовал её так, словно хотел переплавить их в единое целое. Её тело опустошало её разум: осталось лишь это, яростный бой барабанов, растущий в её груди, разгоняющий жар по её венам; приближалась непреодолимая волна, накатывая на него так же, как и на неё: она утопит их обоих.

— Я люблю тебя, — сказала она, разорвав поцелуй, и посмотрела в его расширившиеся глаза, — и я всегда... я всегда...

Она на его глазах разваливалась на части, и это было похоже на смерть; секунду спустя он выпустил её из рук и вздрогнул внутри неё, до странности уязвимым жестом закрыв левой рукой глаза, словно пытаясь защититься от слепящего света.

Когда Клэри вновь смогла сориентироваться, она опустилась на землю и перевернула их обоих на бок, одной рукой обняв себя, а другой притягивая одеяло и укрывая их обоих. На случай, если проходящий мимо фавн захочет поглядеть на её голое тело, с некоторым весельем подумала она и поцеловала его в нос.

Его золотистые волосы были тёмными от пота у корней, его грудь всё ещё часто вздымалась и опадала. — Боже, Клэри, — произнёс он. — Это было...

Впечатляюще. Она знала, о чём он думает: после пяти лет их занятия любовью часто сопровождались смехом и поддразниваниями, не без страсти, но теперь было и что-то ещё. Какая-то часть её вспомнила ту отчаявшуюся девушку, какой она была на руинах поместья Вэйландов, пока прижимала к себе Джейса, наверное, чересчур крепко, потому что знала, что никогда не сможет сделать этого вновь, что это было невозможно.

Она сглотнула, придвинулась ближе к нему и начала пальцем обводить контур шрама, бывшего у всех Эрондейлов, на его плече. — Миссии опасны, — тихо сказала она. — Завтра мы проникнем в Неблагой двор. Я... я думала, что это может быть наш последний шанс побыть вдвоём.

И это не было ложью.

Он выглядел потрясённым. — Клэри. Я знаю, что у нас довольно опасная жизнь. Но мы всегда выживали несмотря ни на что. — Он притянул её ближе, путаясь пальцами в её волосах. — Понимаю, — нежно проговорил он. — Худшее, что я могу себе представить — это то, что с тобой что-то случится.

Её сердце ушло в пятки. Она прижалась к нему всем телом, словно пытаясь спрятаться, усталость брала над ней верх, она впадала в дрёму, пока он гладил её спину. — Просто я так сильно люблю тебя, — сказала она.

— Конечно, любишь. — Его рука замерла, пальцы вяло двигались; его голос был хриплым и сонным. — Я потрясающий.

Она хотела сказать ему, что он действительно потрясающий, что это не шутка, что хотя она знала, что ранила его предложением отложить помолвку, он всё равно дал ей время, о котором она просила, и ни разу не потребовал причин. Она сказала, что он должен ей доверять, и он доверял.

Это заставляло её любить его ещё сильнее, если это возможно, и она прекрасно знала об иронии её положения. Но сон накатывал на неё волной, которой она не могла противостоять: радужные звёзды кружили над ними, и Клэри положила голову на плечо Джейса. За секунду до того, как она впала в полное беспамятство, на краю её сознания промелькнула мысль — что-то о серой земле того места из её видений, а также о землях запустения в Волшебной стране. Но она исчезла, как лист в водовороте, стоило им провалиться в сон.

· Руны Джейса и Клэри действительно работают в Волшебной стране. (О причинах расскажут в КВиТ) (прим. автора)