Часть 2. Эпилог. Альтернативный конец

Часть 2

Через две недели мы покидали деревню. Я - незнающий, что мне делать. Пашка - уверенный, что сотворил нечто хорошее. Как быть с наркотиками, я не знал. Тянуло ли меня… Тянуло. Однако мне было жаль тех страданий, что я испытал. Получалось, что всё это зря. Постараюсь продержаться. Постараюсь… А вот «работу» мне нужно бросать… Только как? Я понятия не имел.
Мы попрощались несколько грустно на вокзале. Я сделал пару шагов по притоптанному снегу, когда меня нагнал Пашка:
- Я с тобой. Можно?
Он боялся, что дома меня ждет доза. Правильно боялся. Из еды, как обычно, не было ничего, мы зашли в супермаркет, купили макарон, молока, тушенки, хлеба. Мне было легче, что я не один. Разрядившийся сотовый камнем лежал в кармане. Я знал, что там тысяча звонков, и не торопился его включать. Мы поднялись по ступенькам, ничего не предвещало неприятностей. Я не успел повернуть ключ в замке, как дверь распахнулась. Я увидел Бивиса, который за шкирку затянул меня внутрь. Пашку схватили двое охранников Арефмана. Как я их не заметил? Но это было уже неважно, меня швырнули на пол моей же единственной комнаты. Я поднял голову и увидел самого Арефмана и незнакомого мне мужчину. Последний по комплекции был как Арнольд Шварценеггер. Огромный качок. Я был реально раза в два меньше его. Такой ударит – мало не покажется.
- Славочка, - запел Арефман. – Где же ты так долго? Мы заждались. Вот, с тобой познакомиться хотят очень.
Я сажусь, пытаясь принять как можно более независимый вид. От Арефмана ничего хорошего ожидать нельзя. Его «познакомиться» может означать только одно.
- Я больше на тебя не работаю, - твердо заявляю я и встаю. Пашка прав. Нужно кончать с этой жизнью. Сейчас или никогда. Я смогу.
Все смотрят на меня очень удивленно. Кроме незнакомца.
- Слава… - начинает Арефман, но я перебиваю:
- Убирайтесь! Пошли на фиг из моей квартиры! Я тебе не шлюха, чтобы ты меня «знакомил» с кем попало!
- Идиот, - растерянно бросает мой бывший хозяин. Я замечаю, как он побледнел. – Мурат, вы простите, он…
Но этот Мурат лишь поднимает руку. Арефман затыкается. Пристально смотрит на меня. Мне хочется отвести взгляд, но я не позволяю себе этого. Не выдерживаю, сглатываю. Страшно. Ну почему я не под кайфом?
- Поехали, - негромко говорит Мурат. Обращаясь непонятно к кому.
Ко мне подходит Бивис, но я отскакиваю в сторону.
- Не церемоньтесь.
Без эмоций. Меня хватают, как я ни пытаюсь вырваться. Затыкают рот рукой. На лестничной площадке я успеваю заметить перепуганного Пашку. Блять, и его сюда втянул… Наверное, я приношу несчастья.
Меня швыряют в огромный чёрный джип. На пол. Рядом садится Мурат и охранник, заметно проигрывающий ему в мышечной массе. Я пытаюсь подняться, но огромная клешня давит на мое плечо. Выдыхаю и замираю. Ладно, посижу и на полу.
Ехали минут двадцать. Без слов. Затем так же молча меня вышвыривают из машины, большие руки хватают меня и несут к дому. Нет, не дому, а особняку за двухметровыми воротами. На двери сенсорный кодовый замок. Сигнализация. Пароль я не запоминаю.
Коридор, гостиная, снова на полу.
- Значит, - Мурат садится в кресло, широко расставив ноги, - не шлюха?
- Что ты…
- Вы. Обращайся ко мне только на «вы».
- Да кто ты такой, чтобы я «выкал»?
- Ты под кайфом? – мужчина приподнимает бровь. – Или всегда такой придурок?
- Я завязал с наркотиками, - негромко говорю я. Даже сам в это не верю.
- Конечно.
А вот чужая насмешка раздражает. Я хотел новой жизни. Без всяких ублюдков. И как-то оказался в руках одного из них. Похоже, я сошел с ума, потому как говорю:
- Завязал. Раз и навсегда. Со старой профессией тоже. Так что отпусти меня, мудак. Сейчас же.
Он встает, медленно подходит, сдавливает горло одной своей клешней, поднимает меня в воздух. Хриплю, но умудряюсь плюнуть этому козлу в лицо. Наверное, зря я… В его глазах такая ярость, что я не удивлюсь, если буду через секунду трупом.
Мужчина швыряет меня к стене. Именно швыряет, будто я не вешу ни грамма. Ударяюсь головой о стену. Наполовину без сознания. Но реальность не отпускает меня. Как и этот Мурат. Он тащит меня к дивану. Ставит в характерную позу, то есть раком. Зажмуриваюсь. Понимаю, что у меня давно никого не было. И будет больно. Очень больно.
Мурат не торопится. Шелестит оберткой презерватива. Выдыхаю. Так будет легче. Немного, но… Похоронены мои мечты о новой жизни. Мужчина тянется куда-то, и огромный телевизор начинает показывать картинку. О, так он на меня подрачивал. Во всю красу моя рожа, члены в заднице.
- Видишь это? – от его тихого голоса по всему телу мелкие мурашки. Он прижимается ко мне, дыхание щекочет ухо. Я не дышу. Меня по-прежнему ебут на экране. Я издаю какие-то странные звуки. Камера наезжает на мое лицо. Видно пот над губой, расширенные зрачки и что-то непонятное в глубине глаз. – Ты шлюха. Потому что себя ведут так только шлюхи. Шлюха, обычная дворовая шлюха, сколько тебя переебало?
- Хочешь… - сглатываю я, - стать очередным?
Вместо ответа он вторгается в мое тело. Кажется, сразу разорвав. Как же это больно. Я не успеваю сдержать крик, слезы струятся по щекам.
- Тебе же нравится это?
Лучше молчать, молчать… Он не двигается. Чего-то ждет. Мышцы рефлекторно сжимаются. Ему, наверное, хорошо. Его руки перехватывают меня поперек груди, с силой прижимают к его телу. Беспомощно всхлипываю. Как и там, на экране. Легкое движение внутри, и я напрягаюсь. От этого лишь хуже. Член в резиновой оболочке скользит легко. Блять, его и там природа не обделила. Неожиданно он прикусывает мочку моего уха и произносит:
- Как тебе нравится больше? Когда тебя трахают сразу несколько человек? И в рот, и в задницу? Два члена, да? Ты шлюха, потому что только шлюха позволяет так обращаться с собой.
Он зажимает между зубами кожу на шее, готовый вот-вот прикусить. Невольно я дрожу. Почему я не под кайфом, ну почему? Отчего каждая его фраза проникает глубоко в мозг? Меня никогда раньше не трогали все эти обидные слова, которыми меня награждал каждый, кому не лень. А теперь… Я почти рыдаю, а он трахает меня. Без спешки, методично так. Все это хуйня – мечты о новой жизни. Нового в этой жизни только его член. Я пытаюсь вырваться из его хватки, но безуспешно. Почему он не торопится? Проникает так до упора, так медленно, так, как это делают любовники.
- Отпусти, отпусти, пожалуйста, - я сдался. Давлюсь рыданиями. Хочу дозу.
- Нет, не отпущу, ты моя шлюха. И я хочу как следует тебя отодрать. Тебе же нравится?
Мурат касается моего члена. Я бы подпрыгнул. Не то, чтобы никто никогда этого не делал. Но не для того, чтобы сделать мне приятное. А мужчина делает это очень умело. В сочетании с тем, что его хер достает простату, я едва не кончаю от каждого толчка. Только он не дает. Сжимает мой член у основания, чуть оттягивает яйца.
- Прошу тебя, пожалуйста, не нужно, не так…
Я прошу и на экране. Поливая матом своих мучителей. Я задыхаюсь, чувствую лишь его руки и член. Он сдавливает меня так, что ребра уже болят. Насаживает меня на себя все так же медленно, неспешно. Сука, он никуда не торопится. У меня сводит низ живота, я глотаю воздух, который никак не заполняет легкие, пытаюсь откинуть со лба мокрые волосы. Мои стоны окружают меня. Кажется, я в двух мирах. Здесь и на экране. Я хорошо помню тот день. Тех тварей, что трахали меня на камеру.
- Хватит…
- Это я решу. Тебе же нравится. Шлюшка.
Ровный голос. Он так на совещании где-нибудь говорит.
Я знаю его не больше часа, а уже ненавижу. В его руках я действительно шлюха. Получаю удовольствие. Как?.. Как же моя новая жизнь… Нет. Это продолжение старой. Мне не разорвать этот бесконечный круг. Мне не выбраться. Выхода нет. Что-то внутри обрывается. Мгновенно. Резко. Издаю какой-то булькающий звук, и, кажется, кончаю. Мышцы сокращаются как следует, сжимают член внутри меня, и этот Мурат кончает тоже. Сразу же отпускает меня. На экране сразу трое тварей заливают мое лицо спермой. Камера наезжает на меня. Крупный план. Сочные белесые капли. Румянец на щеках. Пустой взгляд. Загнанный.
Нет.
Выход есть.
Я слышу шум воды. Что, пошёл отмываться? Смотри, как бы не заразился чем-нибудь. Я же шлюха. Сколько меня человек перетрахали – даже и не вспомню.
Иду. Просто иду. По этому громадному дому, где мы вдвоем. Натыкаюсь на кухню. Ножи висят на специальной магнитной подставке. Они острые. Именно как нужно. Я беру самый большой и сажусь на колени. Спасибо, Бог, за шанс. Спасибо за эту черноту, которая была у меня вместо жизни. Спасибо, мудак, что поиздевался. Надеюсь, тебе было весело.
Всегда думал, что это больно. Нет, это удивительно хорошо. Кровь тёплая. В ушах уже через секунду шумит. Отпусти меня уже. Пожалуйста. Это моё последнее желание.
Врывается Мурат. Без одежды. Хватает меня, глупо зажимает ручищами мои перерезанные запястья. Но я уже не тут. Мир теряет яркость. Все чувства тоже. Душа, наконец, найдет успокоение. Пока, ублюдок. Вот так кончилась моя никчемная жизнь.

***

Он успел. Скорая тоже. Наверное, к богатым она приезжает скорее, чем к обычным людям. Меня спасли. Почти вытащили оттуда. Я не видел туннель, свет сверху. Наверное, я попаду в ад. Скорей бы. Этого Мурата я возненавидел всей душой. Пару дней меня продержали в больнице. Со скованными руками, конечно. Я молчал. Не произнес ни слова за всё время. Не брыкался, когда делали уколы. Что-то успокаивающее. Я уплывал. Расслаблялся. Улыбался, как идиот. В сущности, я и так идиот. Который даже не может себя лишить жизни.
На третий день ко мне привели батюшку, который стал рассказывать мне, что суицид – это тяжкий грех. Я смеялся как сумасшедший. Наверное, уходя, он решил, что в меня вселился демон.
На четвертый день меня навестил психолог. Как он только ни старался. Я не издал ни звука.
На шестой день меня выписали. В смысле, перевезли обратно в квартиру Мурата. Руки всё так же были связаны. Успокоительное кололи три раза в день и перед сном раз снотворное.
На седьмой день хозяин дома решил меня навестить. Мое сердце выбрало не совсем подходящий для него темп, меня всего затрясло, и я лишь смог произнести:
- Уходи…
И он ушёл.

***

Я не знал, зачем я здесь. Не видел в этом смысла. Понимал, что рано или поздно придется платить за моё проживание тут. За врачей. За еду. За мою жизнь.
Они опасались меня развязывать, но вечно держать меня связанным тоже не могли. Они нашли простое решение – видеокамеры. Их повесили в нескольких частях комнаты, чтобы был обзор каждого закуточка. Из комнаты убрали почти всё. Оставили кровать, пуфик, тумбочку. Я был под вечным надзором.
Немного растерянный, я сидел на кровати, потирая ладони. Очень хотелось снять повязки с рук, но я был предупрежден, что это делать не стоит. Мурата я не сразу заметил. Он стоял у двери, подпирая ее косяк, очевидно уже какое-то время. Я встретился с ним взглядом и тут же посмотрел в сторону.
- Хреново выглядишь, - он делает шаг ко мне. – Ты почти не ешь.
Ничего не могу придумать в ответ.
- Если не будешь есть, тебя будут кормить с ложечки. Ты этого хочешь?
Он рядом. Садится. Чувствую запах его парфюма. Неожиданно приятный.
- Славик, - нараспев произносит он моё имя. – Не позволю тебе умереть. Даже не думай об этом.
- Что, не наигрался?
- Нет, - он улыбается. Довольный, что я заговорил. Протягивает руку и отводит волосы от лица. Конечно, я вздрагиваю. – Боишься?
- Нет.
Бессовестно вру. Его улыбка становится шире. Рука тёплая, опускается мне на плечо. Больше всего хочу, чтобы её там не было.
- Славик, - чёрт возьми, перестань меня называть по имени… - Славик.
Он притягивает меня к себе, и я не сопротивляюсь. Чуть помедлив, его губы касаются моих. Замирают. Я был не прав, когда думал, что это омерзительно. Он без сопротивления проникает языком внутрь. Я не двигаюсь. Нахожусь в состоянии шока. Широко открыв глаза, окаменев. А Мурат целует меня. С тем чувством, которого я никогда не испытывал. С нежностью. Меня никто никогда не целовал. Слюнявые лобызания, призванные унизить, не в счёт. Пальцы мужчины пробегают по моей шее, чуть щекоча, приятно щекоча. Поцелуй обострил чувства. Отключил мозг. Я пришёл в себя на коленях мужчины. Не понимая, как я там оказался, я со страхом посмотрел на него, вкладывая во взгляд всё моё недоумение. Он ответил. Ну, если поцелуй можно назвать ответом.
Мы целовались бесконечно долго. И он ничего не делал больше. Гладил меня. Прижимал к себе. Я возбудился. На тонких пижамных штанах отчетливо выделялось тёмное пятно. Судя по застывшему желанию в глубине его глаз, Мурат себя сдерживал с трудом. Но сдерживал.
Позади раздалось кашлянье. Не особо деликатное. Напоминающее, что в доме могут быть другие. Медсестра, например.
И тут впервые в жизни мне стало стыдно. Мне не было стыдно раздвигать анальное отверстие четырьмя пальцами на камеру, а тут стало… Не понимая, что делаю, я спрятал голову на груди мужчины, и он обнял меня в ответ. Защищая. Это чувство, что кто-то есть, кто-то сильнее… Горло сжало. Я никогда такого не испытывал. Буквально скатываясь с его коленок, я отползаю дальше от него. Это ложное чувство. Он играет со мной. Сам сказал. Таких, как я, не защищают. И уж, конечно, не целуют с нежностью.
Мурат поправил смятую рубашку и вышел, выразительно глядя на медсестру. Которая очень недовольная сделала мне укол.

***

Раны под повязкой чесались. Ужасно. Я то и дело теребил бинты, отчего они растянулись, и из них повылазили нитки. Аппетита не было. Настроения тоже не было. Я думал, что этот пидарас Арефман ужасней всех на свете. Ошибался. Каждым своим появлением Мурат доказывает обратное. Я чуть было не доверился ему в прошлый раз. Как идиот отвечал на поцелуй. Мурат играет нечестно. Но я понял, что мне нужно сделать. Подыграть ему. Тогда его бдительность ослабнет. Я смогу завершить начатое.
Мужчина появился через несколько дней. Я несмело улыбнулся. Сразу почувствовал, как он напрягся. Его не так просто обмануть. Он не подходил. Замер у дверей:
- Ты по-прежнему не ешь.
- Не хочется, - блять, насилую сам себя, разговаривая с ним.
- Тебе нужно есть. Быть может, приготовить что-то, что ты любишь?
Пиздец, как я тронут. Чего вдруг такая забота? Сука, я в детдоме вырос. Ничего там нормального не давали. Привык к бич-пакетам. Лапшички мне завари. Но я сдержался. Ляпнул:
- Курицу.
- Курицу?
Этот придурок не знает, что есть такая птица?
- Да. С картошечкой.
Ничего не говоря, он выходит. Чёрт, чувствую себя, будто хожу по острию ножа. Не очень хочется, чтобы он понял.
Курицу принесли часа через два. Нежную, сочную, ароматную. Я и сам не заметил, как съел целую порцию.
Мурат появился к вечеру. Нахмуренный. Сел напротив меня (ему принесли стул):
- Ну?
- Что?
- Что ты затеял?
Сердце ушло в пятки. Не понятно, откуда силы, но я говорю:
- Что затеял?
- Улыбаешься мне, есть стал.
- Тебя что-то не устраивает?
- Фальшь, скользящая в этом.
- Ты ошибаешься. Просто… - я замешкался. Ну не знаю я, что сказать.
Мурат воспринял моё молчание по-своему:
- Послушай, Слава, я не собираюсь тебя обижать.
Да ладно. Не могу сдержать улыбку. Да гори оно всё:
- А как же тогда? Когда насиловал. Тоже не собирался?
Он спокойно смотрит на меня:
- Ты меня разозлил.
Горько усмехаюсь:
- Ну и к чему эти игры? Я шлюха, всегда ей буду. Знаешь, сколько меня переебало? Я даже вспомнить не могу.
- Могу представить. Вот только… Слав, ни один из них тебя не целовал.
Шах и мат. Я сглатываю горькую слюну:
- И что? Они, по крайней мере, не строили из себя то, чем не являлись.
- Я строю из себя что-то?
- Да! – закричал я. Его невозмутимость бесила. – Добрячка! Лечишь меня, кормишь! Целуешь! Обращаешься со мной как с…
Я осекся. Глаза были сухими.
- Продолжай, Славик, - чуть усмехаясь, но совсем не зло, произносит Мурат. – Как с человеком? Ты себя не считаешь человеком?
- Я не человек, - устало говорю я и откидываюсь на подушки. Как меня утомил наш пятиминутный разговор. – Я могу объяснить, почему. Может, тогда ты отъебешься. Мать не считала меня за человека, отчим не считал, в детдоме тоже никто не считал. Дальше ещё хуже. Этот мудак Арефман вообще смешал меня с дерьмом. А, нет, был у меня друг… Пашка. Он даже помог мне завязать с наркотиками… А зря, было бы лучше, если бы я оставался под кайфом, тогда я мог придумать, что это всё глюки, что моя жизнь - один большой глюк…
Он оказался рядом. Просто смотрел на меня. Мне хотелось плакать, но я не плакал. Никогда больше не пролью ни одной слезинки. Я обещал себе это ещё в детдоме, да вот не получается. А сейчас получится.
- Дай мне месяц.
- Что?..
- Один месяц. Я попробую показать тебе другую сторону жизни.
- Но…
- Что ты теряешь? Один месяц. И решение в конце примешь ты. Хочешь убить себя – я не буду препятствовать. Один месяц.
Я задумался. Моим самым большим желанием было всегда пожить той вот жизнью, как все нормальные люди. Хотя бы недельку. Хотя бы пару дней. А тут месяц предлагали. А потом свободу. Ладно. Я только уточнил:
- А секс входит в эту другую сторону жизни?
- Конечно, как часть терапии.

Часть 3

Меня выпустили из комнаты. Я несмело ходил по роскошному особняку. Мурат предоставил это мне самому, оставшись в кабинете с врачом. Он поверил? Так легко выпустил меня? Я же могу снова пойти на кухню. Кстати, о ней. Я потратил, наверное, полчаса, чтобы найти её. Ничто не напоминало, что какое-то время назад я лежал тут в луже крови. Я посмотрел на стену, где висели ножи. Открыл пару ящичков. Как предусмотрительно. Ни одного острого предмета. Мне не доверяют. Рано обрадовался.
- Вы что-то хотели? – позади возникла женщина в форме.
- Я?..
- Извините, что не представилась. Я ваша кухарка. Вы в любое время суток можете позвать меня, чтобы я приготовила вам что угодно.
Охренеть.
- Спасибо. Я ничего не хочу.
Как будто за мной гнался сам чёрт, я убежал от этой женщины. Конечно, наткнулся на Мурата. Он был одет по-домашнему. Джинсы, свитер (который был ему маловат и обтягивал все его стальные мышцы), тапочки.
- Осмотрелся?
- Ножи зачем убрали? Так все нормальные люди живут, пряча ножи?
Мужчина ни на секунду не растерялся:
- Слава, это простая предосторожность.
- Предосторожность?
- Да. Хочешь, покажу твою комнату?
Я как-то не подумал о том, что у меня может быть своя комната здесь. Выражение моего лица заставило улыбнуться Мурата. Он мягко потянул меня на второй этаж. Третья дверь слева. Просторная светлая комната. Бледно-фиолетовые шторы. Запах цветов. Пушистый ковер на полу. Большая кровать с балдахином из какой-то белой хрени.
- Зачем? – я повернулся к мужчине.
- Что не так?
- Зачем ты так? Ты издеваешься?
- Слава, я... - он не нашёл ничего лучше, чем прижать меня к себе. Конечно, я вырывался. Но это было бесполезно. – Я не хотел тебя расстраивать. Это будет твоя комната. Только твоя.
Почему так странно себя чувствую, когда он прижимает меня к себе? Я всё-таки вырываюсь.
- Ладно, обживайся. Ужин в семь?
Киваю. От меня тоже зависит время приема пищи? Вообще, я бы предпочёл поесть здесь, раз уж эту комнату назвали моей, а еще лучше, вообще ничего не есть, но отказаться не посмел. Всё-таки я немного побаивался Мурата. С его проницательностью ему только в предсказатели подаваться.
Я всё-таки размотал бинты. Раны выглядели некрасиво. Неровно. Я вздохнул. Ладно, у меня есть время поспать.

***

На ужин было мясо в непонятном соусе и салат. Мурат ел за двоих, умяв кусков шесть хлеба. Мы молчали, я лениво ковырялся в еде, аппетита не было. Интересно, зачем ему это нужно? Сначала насилует меня, потом беспокоится, чтобы я ненароком не убил себя. Странный он. Странные все они. Мне был предложен десерт (какой-то пирог), но я отказался. Встал, отправился к себе в комнату. Меня никто не останавливал.
Утром мне принесли завтрак. Я немного опешил от такого сервиса. И к своему удивлению всё проглотил. Затем пришёл врач, осмотрел руки, сам наложил новую повязку, спрашивал о самочувствии, не снятся ли мне кошмары. Если снятся, то есть чудесные таблеточки… Нет. Не снятся. После его ухода я просто валялся на кровати. Делать было нечего. И, что, так живут богатеи? Это и есть обычная жизнь? Или ему доставляет удовольствие держать меня тут, как в темнице?
Я потрогал дверь. Не заперта. Накинув халат, я спустился на первый этаж. Телевизор посмотрю что ли. В доме царила тишина. Неужели никого нет? Я прошёл по коридору к входной двери. Сенсорный экран с панелью цифр. Конечно, мне не выбраться. Уверен, что если открыть окно, то раздастся вой сигнализации. Немного раздраженный, я выбрал небольшую комнату, где был телевизор и включил его. Говорили явно не по-русски. Пощелкал. Хм, негры. Сколько тут каналов? Я нажал ещё раз на кнопку и попал на порно. Какую-то бабу шпилили двое мужиков. Ещё недавно на её месте был я. Прошлая жизнь так просто меня не отпустит. Я подтянул колени к груди. Забавно, я уже считаю её прошлой. А ведь этому Мурату ничего не стоит вернуть меня в руки Арефмана. И тогда всё вернется на круги своя… Почему я не пытался убить себя раньше? Ведь бывало так хреново, что ни в одном страшном сне не приснится. Что сделал Мурат такого, чем подтолкнул меня к этому? Не хочу думать. Я вздрагиваю. Ожесточенно переключаю каналы, пока не натыкаюсь на какой-то боевик. Без сюжета. Отлично. Даже на иностранном языке понятно. Я подкладываю под голову подушку. Главный герой чем-то похож на Мурата. Огромный, как скала. Сильный. Мне иногда кажется, что он может меня раздавить. Чёрт. Как же я хочу, чтобы это всё не было игрой. Быть может, всё-таки хоть раз в жизни это правда?
- Привет, - мужчина говорит это негромко, стоя у двери, чтобы не напугать меня.
Я киваю. Делаю вид, что очень увлечен боевиком.
- Ты греческий знаешь?
Молчу. Мурат подходит и садится на другую сторону дивана.
- Русские каналы с самого начала.
Да по фигу. Мне и это подойдёт.
- Ты замёрз?
Откуда-то он достает плед. Укрывает меня. И больше ничего не делает. Сидит со мной, смотрит этот тупой боевик. Его присутствие сначала настораживает, потом я просто забиваю. Пусть сидит, если хочет. В конце концов, это его дом.

***

Сегодня на ужин макароны в каком-то томатном соусе. Ничего так. Мы опять молчим. Мурат делает попытки растормошить меня, но я не поддаюсь.
- Знаешь, - вдруг говорит он, - врач советует сменить обстановку.
- Что? – поднимаю глаза от тарелки.
- Уедем куда-нибудь?
- Уедем?
- Ты никогда не был на море?
Не был, конечно. Зато любил на него смотреть на картинках.
- Так что?
- На море? Ты шутишь?
- Почему?
- Сейчас зима.
Неожиданно он улыбается:
- Но ведь есть страны, где всегда тепло.
Только не говорите, что Мурат потратит на меня столько денег.
- Так что? – чувствую требующие нотки в его голосе. – Ты хочешь?
- Да, - вырывается у меня. Чёрт возьми, я очень хочу увидеть море.

***

Мурат хотел было отвезти меня прикупить одежды, но я запротестовал. Тогда на следующее утро я обнаружил на своей кровати джинсы, футболку, свитер и несколько трусов с носками. Всё новое, с ценниками. Последнее, наверное, чтобы я оценил щедрость благодетеля. Но я даже не стал на них смотреть. Просто сорвал.
Всё было для меня в новинку: аэропорт, самолёт и прочее. Когда много денег – путешествовать одно удовольствие. Я едва не завизжал, когда самолет взмыл высоко в небо. Мурат, видя гамму новых чувств у меня на лице, украдкой улыбался. Летели долго. Мне успело надоесть. Раны на запястьях, как назло, ужасно чесались.
После приземления, как я ни пытался скрыть восторг, мои губы упрямо разъезжались, а глаза, наверное, светились. Вот это аэропорт – огромный, светлый, даже ковролин на полу. Всё вокруг было иное, не такое, как в России. Я невольно держался около Мурата. Гам из тысячи звуков оглушал меня.
- Славик, иди в машину, видишь, - мужчина показал мне на чёрный мерседес, - это за нами. Я займусь багажом.
Хорошо. Надеюсь, там будет тише. Люди, говорящие на незнакомых мне языках, настораживали меня. Я иду к машине, открываю дверь, и тут меня хватают за плечо. Невысокий и смуглый мужик, что-то тараторит на незнакомом мне языке. По интонации я могу понять, он говорит что-то вроде того, что мне не место в этой машине. Он прав, по сути. Не место среди этой роскоши. Не место в этом мире.
- Что тут происходит? – раздается недовольный голос Мурата. Он вырывает меня из рук мужика и прижимает к себе. Тут же переходит на другой язык. Буквально пара фраз, и водитель бледнеет. Начинает оправдываться, кланяться, извиняться. – Ты в порядке?
Киваю, что уж тут. И не с таким сталкивались. Прыгаю в машину. Как можно дальше от Мурата. Не стоило мне соглашаться на эту поездку. Придурок. Море увидеть захотел.
Ехали мы долго. Даже очень. Часа четыре. Затем я увидел море. Только это было не море. Океан. Бирюзово-синий, кристально-чистый. Необыкновенно спокойный. Потрясающе красивый. Что-то глубоко внутри во мне в этот момент изменилось. Наполнилось чем-то большим. Смыслом, что ли.
- Нравится? – я киваю. Чувствую странную потребность поделиться своими эмоциями с кем-то. Но молчу. Как обычно.
Остров такой зелёный, что я не могу поверить в реальность его красок. Пальмы, кустики. Нас увозят на другой его конец, где стоит бунгало (как его назвал Мурат). Рядом небольшая терраса, даже бассейн с искусственным водопадом. Сквозь буйство природы вдалеке угадывается синева воды. Я в смешанных чувствах и не могу поверить, что это всё для нас. Внутри бунгало украшено цветами. Даже кровать. Которая, к слову сказать, просто исполинских размеров. Нет, я понимал, что рано или поздно придётся спать с Муратом, но делать это здесь… Это будет жестокой расплатой.
На столике стояла ваза с незнакомыми мне фруктами, я несмело взял один.
- Очень вкусный, попробуй, - Мурат рядом. Ловко снимает кожицу с фрукта.
Не хочу. Не нужно вот этого вот.
- Душ, - почти выкрикиваю я, и мужчина указывает мне на дверь в углу комнаты.
Тут есть замок. Я сразу же запираюсь, скидываю одежду и долго стою под тёплыми каплями, льющимися сверху.
Это как с пластырем. Нужно было отдирать сразу. Теперь будет больней. Прежняя моя жизнь была реальнее, чем это всё.
Когда я выхожу, завернувшись в два полотенца, мужчина сидит в кресле. Явно ждёт меня.
- Садись, - он указывает на соседнее.
Приказа я ослушаться не могу.
- Славик, ты думаешь, что я делаю это всё, чтобы поиздеваться над тобой? Нет. Ты воспринимаешь всё в штыки. Я понимаю тебя. Но расслабься, хоть на минуту. Позволь этому месту покорить тебя. Тебе понравится.
- Зачем? Зачем ты делаешь всё это?
- Я хочу, чтобы ты увидел жизнь. Есть много прекрасных мест, в которых стоит побывать.
- У меня никогда не будет возможности, - грустно говорю я.
- Будет, - он неотрывно смотрит на меня. – Если ты останешься со мной.
То, что это не на один месяц – радует. Но моего прошлого никто не отменял. Не живут люди с такими, как я. Вот что бы ни говорили – не живут. Золушки бывают, а вот прекрасные принцы перевелись. Я давно утоплен в дерьме. Меня можно оттуда достать, но смыть этот запах не получится. Думаю, мы оба понимаем это. Однако, чёрт возьми, как же хочется поверить в сказку.
- У тебя есть время, чтобы подумать, - Мурат ни к чему не подталкивает. Сама деликатность. – Предлагаю тебе искупаться в бассейне, а потом нам сделают массаж.
- Массаж?
- Да, я устал с дороги. А ты?
Пожимаю плечами. Натягиваю трусы, так как плавок у меня нет, и иду в бассейн. Вода удивительно тёплая и солёная. Конечно, лучше было сходить к океану, но… Мурат ничего не сказал на этот счёт.
- Славик.
Я выныриваю и бреду в бунгало. Тонкая хлопковая ткань трусов ничего не скрывает. Да по фигу. Рано или поздно он меня трахнет. Почему только так не хочется этого – не понимаю.
Шторы задернуты, мерцают свечи, пахнет чем-то непонятным, но приятным. На полу циновки. Мурат уже лежит на одной из них. Рядом с ним две невысокие, смуглые женщины. Довольно симпатичные, кстати. Они складывают ладошки перед собой, чуть склоняют головы и улыбаются мне. Киваю им. Одна из них макает руки в какую-то чашу, под которой свечка, и начинает растирать мышцы Мурата. Другая указывает мне на соседнюю циновку. Ложусь. Что мне ещё делать? Меня накрывают пониже пояса полотенцем и ненавязчиво стаскивают мокрые трусы. Сжимаю зубы. Хотя какая разница? Не Мурат же это сделал. Спину легко массируют маленькие ручки. Осторожно, старательно. Я и сам не замечаю, как расслабляюсь. Очень искусно меня вводят в состояние полудремы. Очень хорошо. Я плыву. Нет значения, где я, кто рядом. Есть только эти приятные ощущения. Как здорово… Мне жестами указывают перевернуться на спину. Пальчики пробегают по груди. Другие пальчики массируют ступни. Я сейчас умру от удовольствия. Потягиваюсь, тянусь руками куда-то вверх. Неожиданно понимаю, что полотенца нет, а члена касается что-то приятно-влажное. Дёргаюсь, но мои руки удерживают. Мурат. Он наклоняется ко мне и целует.
- Что ты…
- Т-с, расслабься.
Блять, не могу я расслабиться, когда мой член во рту у этой женщины, которая мастерски делает минет. Не так, как это делаю я. У неё какая-то своя техника, не знакомая мне. Буквально сразу я возбуждаюсь. Стыдно, что не могу сдерживать стоны. Это невозможно. Я пытаюсь вырваться – не хочу этого. Но Мурат крепко держит меня. Он ловит мои губы, погружает в глубокий поцелуй, забирая возможность дышать. Я выгибаюсь, истома охватывает всё тело. Но не тут-то было, мне не дают кончить. Она что-то делает и нахлынувшая пелена исчезает. Я разочарованно стону, ловлю усмешку мужчины. Женщины меняются. Эта действует по-другому. Чёрт, как же по-разному можно делать минет! Я думал, хватает и того, что просто сосёшь член. Нет. Тут, конечно, были посасывания. Но также щекотания языком, ещё непонятные движения, которые даже я с моим опытом не смог бы повторить. Каждая мышца, до этого так мастерски расслабленная, вдруг напрягается. Я на грани.
- Мурат, Мурат, - зову я, потому что знаю, что только он может закончить эту пытку.
- Я тут, - какой же у него глубокий голос.
- Пожалуйста, я не могу…
- Тебе хорошо?
- Да, да, но… достаточно…
- Наслаждайся, Слав.
- Мурат… - стону его имя.
Приподнимаю бёдра и выплёскиваюсь в рот женщины. Такого я ещё не испытывал никогда в жизни. Наверное, это называется оргазм. Не замечаю, что массажистки оставляют нас, а Мурат ложится рядом и прижимается ко мне сзади. Мы просто так лежим. Я позволяю ему обнять меня, крепко прижать к широкой груди.
- Тебе понравилось?
- Да, - что уж тут врать. Только это было нечестно.
- Тебе никогда не делали так?
Так? Почему бы не называть отсос своим именем? Но я не буду портить момент своими критическими замечаниями.
- Нет.
- А оргазм? Тебе было хорошо?
- Да.
Он решил устроить допрос с пристрастием? Что он хочет?
- Я хочу показать тебе, что может быть ещё лучше.
Его большие руки гладят меня. Я обессилен, чтобы сопротивляться. Он покрывает поцелуями мою шею, плечи. Чувствую его член, налитый, напряженный. Осторожно один палец, уже смазанный маслом, проникает между моими ягодицами, находит отверстие, но не спешит. Массирует его, чуть надавливает и отпускает. Это больше похоже на игру. Я не собираюсь в этом участвовать. Но моё тело против. Оно реагирует на все эти поглаживания. Член наполовину твёрдый. Когда он проталкивает один палец в меня, я прикусываю губу. Привычные ощущения наполнились новыми красками. Я уверен в мужчине, который делает это. Он не причинит мне боли. По крайней мере, сейчас. Чуть приподнимаю бедра, Мурат правильно воспринимает это как призыв к действию. Скользя губами по моей коже, он добавляет ещё один палец к первому. Ценю его деликатность, у меня давно не было секса. Его дыхание сбивается за спиной, он хочет меня. Третий палец, кстати. Он легко растягивает меня, наверное, уже хватит. Мурат думает так же. Его член горячий. Я замечаю, что резинку он не натянул, зато от души воспользовался смазкой. Сжав мои бедра, будто я могу куда-то убежать, он проникает в меня. Только головку и обратно. Это не больно. Снова головку и полностью выходит. Будто бы дразнит. Будто бы не знает, как я хочу почувствовать его член до конца. Вот только торопить не буду, слишком хорошо. С каждым разом он всё глубже, всё азартней. Когда он заполняет меня полностью, я лишь выдыхаю, сжав зубы.
Конечно, Мурат избирает нужный угол проникновения и самый медленный темп, на который способен. Каждое его движение отдается россыпью искр перед глазами. Неожиданно я замечаю, что к нам присоединилась одна из женщин. Мой протест обрывается, когда она умело облизывает мой член и приступает к более серьезным действиям. Я будто в плену между двух разгоряченных тел. Удовольствие заставляет кончики пальцев подрагивать, ничего не замечать вокруг, отрешиться от всего мира, раствориться в этом неповторимом наслаждении. Мы кончаем одновременно. Я кричал…
Массажистка испаряется, будто бы её и не было. Мурат так крепко прижимает меня к себе, что я отчётливо слышу, как хрустят мои кости. На сердце легко. Какое-то новое светлое чувство. Впервые в жизни, наверное.

***

Мы провели на острове две недели. Трахаясь, где только можно. И каждый раз я кончал. Испытывал такое удовольствие, какое и не мог представить. Наверное, в компенсацию за всю предыдущую жизнь.
Мурат не давал мне скучать. Взял машину напрокат, мы путешествовали по острову, попали на какой-то фестиваль, напились местного пива, дурачились в бассейне (секс там мне особенно запомнился).
Океан околдовал меня. Каждое утро я начинал с рассвета. Быть может, мне не удастся больше никогда увидеть такую красоту. Нужно жить сегодняшним днём.
Мурат был идеальным принцем. Даже смешно. Будто не тот человек насиловал меня в гостиной своего крутого особняка. Я помнил. Я ничего не забыл. Иногда мучительно хотелось дозу. Когда я попадал в какую-нибудь неловкую ситуацию, например, или когда было грустно. Но наркотики было негде взять.
Уезжать не хотелось. В тот город, в эту Россию…
Кажется, Мурат чувствовал то же, что и я, потому как был хмур. Обратный перелёт почти не отложился в памяти.

***

Оказавшись в ненавистном мне городе, я затосковал. Мурат исчезал целыми днями, у него накопилось много работы. Мы почти не проводили время вместе, не говоря уже о сексе. Вот и конец сказке о Золушке. Наступила полночь. Карета превратилась в тыкву. И что там дальше? Я часами напролет смотрел телевизор. Что мне было еще делать? Периодически ко мне приходил психолог. Он спрашивал странные вещи. Мое отношение к музыке, люблю ли я живопись. Ничего я не люблю в этой жизни, которая снова выпихнула меня на чёрную полосу. Ладно. Серую.
Отведенный мне месяц скоро подойдёт к концу. Нет, конечно, чудесно разыгранная партия. Умирать мне не хочется так, как тогда. Но иногда я хочу вернуться обратно. Какое место я занимаю в жизни Мурата? Я же всего лишь развлечение. Игрушка, с которой пока интересно. Я уже говорил, что прошлое не перечеркнёшь.
Как-то Мурат, вернувшись вечером и застав меня перед телевизором, буркнул:
- Хоть бы купил себе что-то из одежды. Всё время в одном и том же свитере.
Наверное, это был приказ. Потому что мне была выделена определенная сумма. Назавтра я поехал в торговый центр. Не хотелось, но раз Мурат сказал… Не зря у меня было плохое предчувствие. Меня окликнули, когда я подходил к остановке, отказавшись ехать с водителем:
- Славочка.
Этот мерзкий голос не забыть. Я понимаю, что бежать бесполезно. Сажусь в машину. Арефман ухмыляется:
- Хорошо выглядишь.
- Что ты хочешь?
- Славушка, ну что ты так сразу? – расплывается в лебезивой улыбке. – Мы же старые друзья. Ты забыл, как я дал тебе работу? На чьи деньги ты жил?
Хочется харкнуть в эту мерзкую рожу. Арефман никогда не был идиотом, его улыбка сползает и он приступает сразу к делу:
- Значит, вот твоя благодарность. Стал подстилкой Мурата и доволен? Знаешь, Славочка, я тебя могу, конечно, припугнуть и оставшимися записями, как бы твой хахаль не пытался их все скупить. И могу тебе напомнить о твоей матери-алкоголичке. А ещё, кажется, у тебя дружок был. Павел Извозчиков. Так? Но я не буду это делать. Ты и так сделаешь всё, чтобы меня больше не было в твоей жизни. Да, мой сладенький?
Давно я не чувствовал себя так мерзко. Откуда он всё знает? Хотя не важно. Глупо было ожидать, что он меня оставит в покое.
- Мне нужен пароль от его сигнализации. Никто не пострадает, если ты переживаешь. Это подстраховка, так сказать. Пароль и я исчезаю из твоей красивой новой жизни. По рукам, Слава?
- Останови машину.
- Конечно, - он протягивает мне что-то вроде портсигара. – Там моя визитка.
Я беру штуку, выскакиваю из машины. Меня догоняет его довольный смех. Тварь… Тварь. Тварь!

***

К особняку я подхожу вечером. Замерз. Сопли рекой. Холодно этой зимой, где-то минус двадцать, если не больше. Без шапки уши просто отваливаются. Меня сразу пропускают и ведут в гостиную к Мурату.
- Где ты шлялся? – накидывается он на меня. Пристально смотрит в глаза. Словно… О, да он пытается определить под кайфом я или нет. А как же доверие, дорогой?
- Гулял! Что, не имею права? – кричу я ему в лицо.
- Поднимайся к себе.
- Да пошёл ты… - замечая полный злости взгляд, я осекаюсь. – Пошёл я… к себе.
Разворачиваюсь. Успеваю отметить насмешливые выражения лиц охранников. И эти обо мне невысокого мнения.
Я медленно раздеваюсь, натыкаюсь на портсигар. Открываю. Аккуратный ряд шприцов с желтоватой жидкостью. Я замираю. Укол, и будет хорошо. Укол и я забуду о том, что сегодня произошло. Всего лишь один укол перечеркнёт всё. Услышав шаги, я лихорадочно убираю портсигар обратно в куртку. Входит Мурат. Его руки скрещены на груди, сам он крайне недоволен.
- Ну что? – я оборачиваюсь. – Что ты от меня хочешь? Ни с кем я не виделся, не кололся!
- Славка, предупреждай меня, когда будешь так исчезать.
Без прежнего негатива, даже с просящими нотками. Отворачиваюсь. Он подходит и обнимает меня сзади. Шепчет, что скучал. А мои мысли далеко. Мои мысли около тонкого, манящего шприца. Почему он думает, что я хороший? Я не такой. Я был блядью, ей и остался.
- Я кто тут? – Мурат не понимает моего вопроса. – У меня даже нет ключа.
- Ты остаешься?
Вру, что да. Он рад.
- Ключ не нужен. Только пароль.
И этот придурок называет мне шесть цифр. Я сразу их запоминаю. Они врезаются в память, будто раскалённым железом.

***

Жду утра, чтобы свалить. Не решаюсь уколоться тут, но стоит Мурату уехать на свою работу, как я отправляю смску Арефману, собираюсь и ухожу из дома.
Город принимает меня обратно. Я знаю о его тёмных сторонах всё, как и он о моих. Самые злачные места, самые пугающие закоулки. Забегаловки, где не спросят возраст. Я в одной из них. Грязной и вонючей. Выпивка здесь под стать, зато сразу дает в голову. Хочу прийти к хоть какому-нибудь решению, но не могу. Мысли прыгают, словно блохи. Я закуриваю, прижимаю руки к вискам. Тяжелый дым медленно поднимается к потолку.
- Ещё, парень?
Киваю. Конечно. Эта жизнь не для меня. Раньше я хотя бы знал, что я никчёмное дерьмо. Теперь я неизвестно кто. Эта нежность, ласка – не для меня. Как и поездки вдвоем к морю, романтика. Я не баба. Я не хочу получать наслаждение от секса. Потом больней. Потом намного больней. Осознание того, что я всё-таки предал Мурата, приходит неожиданно. Я сообщил пароль Арефману. Вот она - моя суть. Я не такой, как он думает. Я не достоин всего, что он мне даёт. Бог проклял меня при рождении. Выпиваю ещё пару стопок и, сползая со стула, падаю. Вот оно - моё место. На полу, среди мусора.
Свет гаснет. Занавес закрывается.
Сотовый надрывается в кармане. Я прихожу в себя. Напротив лежит какой-то бородатый мужик. Странно, что телефон у меня тут не украли. Переворачиваюсь на спину, портсигар впивается в бок. На дисплее высвечивается «Мурат». Сбрасываю. Спектакль окончен. Я пытаюсь подняться, но неожиданно на меня нахлынула тошнота, и я едва успел повернуть голову, чтобы не заляпаться блевотиной. Ощущение такое, что из меня вырывалось всё дерьмо, что скопилось за мою никчёмную жизнь. Блевал я долго и со вкусом. Мутный бармен перепугался:
- Ты в порядке, парень?
Да ни хрена я не в порядке. Это дошло, когда вместо вязкой жидкости изо рта полилась кровь.
- Ебаный в рот! Он сейчас сдохнет! Валера! Вызови скорую.
Меня поднимают, выносят на улицу. Да, лучше я окочурюсь тут, чем в этом гадюшнике. Я лежу на снегу и не чувствую холода. Они оставили меня. Вызвали ли скорую? Ездят ли они в такие районы города? Сомневаюсь. Два раза сомневаюсь.
Прощай, жизнь. Прощай, Мурат. Прощай, Арефман. И всем пока, все уёбки, что были в моей жизни.
- Славка?! – голос до боли знакомый. Пытаюсь сфокусироваться, но вижу лишь расплывчатое синее пятно. На секунду картинка обретает чёткость, и передо мной возникает Пашка в синей форме медбрата.
Глюки?
- Славка!
Руки щупают мой пульс.
- Славка, ты кололся?
- Нет, - хриплю я.
- Не ври!
- Да не вру я! – кажется, злость придала сил. На мгновенье темнота, сгущающаяся вокруг, отступает. – Я не наркоман.
- Что с тобой? Ты такой бледный…
Дальше я ничего не слышу. Теряю сознание. Молюсь, чтобы уже не очнуться. И мне кажется, мои мольбы услышаны. Я вижу всё, как говорили. Длинный туннель и яркий свет в конце него. Неужели это всё? Спасибо… Спасибо.

Эпилог

- Ты бредил.
- Да? – мне не интересно.
- Вспоминал какого-то Арефмана.
Фамилия ни о чем не говорит. Я сглатываю. Во рту сухо после наркоза.
- А всю операцию тебя под дверью ждал какой-то качок. Мурат.
Датчики, отмеряющие мой пульс, заскакали быстрей.
- О, - хмыкает парень. – Смотрю, ты его знаешь.
Не я, а моё сердце.
- Ты хоть что-нибудь помнишь?
Почти ничего. Пятна. Синее, похожее на море. Белое, похожее на снег. Жёлтое, так напоминающее солнце.
- Славка, меня-то помнишь? Пашка я, Пашка.
Прости, Пашка, я ничего не помню. И даже не могу сказать, хорошо это или плохо. Меня это не пугает. У меня странное ощущение, глубоко внутри, что так лучше.
- Ладно. Отдыхай.
Я прикрываю глаза. Минут через двадцать меня будит какой-то шорох. Высокий, плечистый качок. Мурат, я предполагаю.
- Привет, - он берёт мою руку в свои. По сравнению с его клешней у меня крошечная лапка. – Ты идиот.
Мне не обидно. Я прилагаю усилия, чтобы улыбнуться.
- У тебя была клиническая смерть. Так бывает, что у людей после этого частичная амнезия. Не переживай.
Я и не переживаю вообще-то. Жутко клонит в сон.
- Знаешь, я увезу тебя далеко-далеко… Хочешь?
- Хочу, - я сжимаю его руку.
Распахивается дверь и появляется медсестра. Она сразу накидывается на Мурата:
- Вы с ума сошли? Это реанимация! Вы кто ещё такой?
- Его семья.
Медсестра плавно закрывает рот. Мурат наклоняется ко мне и легко касается губ. В его знакомо-незнакомых карих глазах нежность. На губах улыбка:
- До завтра. Завтра будет лучше.
Я знаю. Знаю.

Альтернативный конец

Впервые в жизни пишу альтернативный конец… Даже не знаю… Под конец я решила дать Славке новую жизнь, слишком много на него одного свалилось. Но ответы вы так и не узнали. Они здесь. Вернее, маленький их кусочек. Может и не нужно, но мне хочется.

Эпилог

- Ты бредил.
- Да? – мне не интересно.
- Вспоминал какого-то Арефмана.
Нашёл, кого вспомнить. Я сглатываю. Во рту сухо после наркоза.
- А всю операцию тебя под дверью ждал какой-то качок.
Мурат? Датчики, отмеряющие мой пульс, заскакали быстрей.
- О, - хмыкает Пашка. – Смотрю, ты его знаешь. Он очень хочет тебя увидеть.
- Незачем.
- Он настойчив.
- Пошли его.
- Хочешь спать?
- А как ты думаешь?
- Ладно, в реанимацию к тебе пока никого не пустят. Но если состояние будет стабильным, тебя переведут.

***

Мурат настырный. Стоило меня перевести в обычную палату, появился он, кажется, занимая всё пространство вокруг. Я понимал, что разговора не избежать. Сразу сказал:
- Я сообщил Арефману пароль от твоего особняка.
Помедлив, мужчина отвечает:
- Я в курсе.
- Но…
- Ты думал, это изменит моё отношение к тебе? Я разобрался с ним. Больше он тебя не побеспокоит.
- У меня в куртке наркотики.
- Это я тоже знаю. Ты не кололся. Твои анализы чистые. Пашка сказал.
- Я… ненавижу тебя, - последний и самый весомый аргумент. К тому же до невозможности смешной.
Мурат улыбается:
- А я тебя люблю.
Такие три простых слова заставили меня задыхаться.
- Даже зная, кто я?
- Я знаю, кто ты. Человек, который для меня дороже всех. Остальное неважно. Понимаешь?
- Мурат, я… Не верю тебе.
Нельзя любить таких, как я. Нельзя! Он видит мое упрямство. Уже хорошо знает его. Быстро думает, что бы предпринять. Кажется, ему ничего не приходит в голову. Он вздыхает и говорит:
- Славка, ты идиот. Что мне сделать, чтобы ты поверил?
Ничего. Ничего ты не сможешь сделать. Ничего. Пусть отстанет. Не знаю, почему я вдруг произношу:
- Я поверю тебе, если сейчас, посреди зимы, пойдёт дождь.
В двадцатиградусный мороз дождя не бывает.
- Славка, - его голос странный. Он поправляет белый халат на широких плечах и делает три шага к окну. – Ты уверен?
Только не говорите, что сейчас он отодвинет жалюзи и там будет дождь. Нерешительно киваю. Жестом фокусника, Мурат сдвигает жалюзи. Оконное стекло мокрое, зимнее небо по-осеннему хмурое. Я онемел. Этого не может быть!
- Да, Славка, аномалия посреди зимы, на улице нулевая температура, об этом по всем каналам, - он довольно улыбается. – Видишь, даже природа верит мне. А за язык тебя никто не тянул.
И я сдался. В конце концов, впервые вижу такую дождливую зиму. Это что-то, да значит.

⇐ Предыдущая 12