|
|||
23 мая, субботаС утра приперлась Шлеева. Мыться. У нее, говорит, дома воду отключили. А мы с Зойкой — как совы не выспавшиеся. Бабуля ушла, выползли на свет. Приняли душ, позавтракали. Шлеева осмотрела меня, полуголого, мышцы попросила напрячь. — Ни фига себе, — говорит, — хиппи. Качался, что ли? Думал, шутит, а она всерьез. Сам не заметил, как снова, словно в детские боксерские времена, стал поджарым и мускулистым. Странно, откуда что взялось? В Харьков я опять, понятное дело, не уехал, тем более что все мои вещи лежат у Юры-художника, которого я, кстати, даже в глаза ни разу не видел. А впрочем, куда мне торопиться? В Киеве мне очень хорошо, меня окружают хорошие люди и красивые девушки, я им тоже вроде бы по кайфу. Зовут оставаться аж до 30 мая, до дня города. Ну уж нет, сегодня не уехал, завтра уеду точно. Причем маршрут корректируется на глазах, поеду не в Харьков, а в Курск. Я решил заскочить в гости к дальним родственникам в Чаплыгин, это где-то под Липецком. Надеюсь, мне будут там рады. К Анджею явился под вечер, в шестом часу. Повезло, он уезжает до понедельника, и я чудом успел его перехватить. Забрал вещи, забыл зубную щетку. Потусовался на «БЖ». На редкость пошлая кафеюха, не сравнить с изысканными московскими «Бисквитом» или «Джангом». Кофе, справедливости ради, не обругаю. И смешно — там стоит музыкальный автомат! Такой же, как в кинофильмах, только не работает. На улице сюрприз — встретил Славу Советским Женщинам из Минска! Нечаянная радость вышла. Он в Минске запарился, говорит, приехал отдохнуть. Врет, траву небось привез продавать. Вписался снова у Зоеньки. Она сплела мне фенечку с зеленой бусиной, которую я нашел накануне на Андреевском спуске. Фенечка монструозного вида, огромная и из «лыжного» бисера. Но носить буду, ибо сплетена она с любовью, достойной девочкой, к которой я, кажется, неравнодушен. Черт, опять неравнодушен? Какой-то я стал влюбчивый, надо быть тверже.
|
|||
|